Идар, тоскливо взглянув в опустевший кувшин, жестом попросил служанку обновить его и с улыбкой покосился на похрапывающего Киррета. Тот сегодня напился как-то уж слишком быстро, что было на него непохоже. Сам Идар тоже был изрядно навеселе, но был все же далек от грани, чтобы заснуть, опустив голову на сложенные на столе руки.
Заскучав, магик начал бегать глазами по залу, пересчитывая задержавшихся гостей. Одна компания студентов удалилась уже давно, но вместо нее появились две новых, чье появление он замечал и ранее. Зато вот уход наемников парень не заметил совершенно и сейчас, от нечего делать пытался вспомнить, когда они пропали из его поля зрения. Получалось, что они вышли почти сразу за девушками и Броном. Почему-то этот факт сильно не понравился парню, в голове его зароились нехорошие мысли, и он решил выйти на улицу, дабы успокоить свою паранойю. Но успокоиться не получилось, на улице началась настоящая метель и видно было не дальше, чем шагов на пятнадцать. Несколько секунд парень вглядывался в темноту, стараясь разглядеть хоть что-то, но облака скрыли луну и света практически не было. Внезапно шагах в ста от деревни прямо на тропе полыхнуло магическое пламя. Размеров его Идар разглядеть не мог, поскольку смотрел с неудачного ракурса, но то, что манны кто-то точно не жалел, было ясно. Никаких размышлений о том, что там случилось не было. Баронет бросился вперед, боясь и думать, что могло там произойти. Бежать по наметенному на тропинку снегу было делом не простым, да и вино делало свое дело, парень несколько раз упал, прежде чем сумел разглядеть впереди непонятные силуэты. Ветер дул ему в спину и звуков он практически не слышал, да и видимость была довольно скверной, потому, стараясь не шуметь он побрел вперед. То, что он сумел разглядеть, юноше совсем не понравилось, на его друга наседало двое бойцов, заставляя того пятиться назад, а по неестественно свисающей левой руке было понятно, что дела у Брона совсем плохи, а меж тем за спинами двух наемников стоял третий, перезаряжающий небольшой арбалет.
Идар от всего увиденного на несколько секунд впал в прострацию. Он не был ни бойцом, ни боевым магом и даже то, что он обладал парой боевых заклинаний не помогало ему быстрее размышлять в критической ситуации. Через несколько секунд, когда баронет наконец понял, что нужно делать и даже успел раздуть форму для заклинания земляной пики, стало ясно, что арбалетчик уже взвел свое оружие и сейчас накладывает на него болт. Времени на раздумья не оставалось. Идар никогда не был героем, но он мечтал им быть, где то там, в недрах тщательно скрываемых ото всех желаний. Выбора у него просто не было, отступи он в тот момент и ничего кроме как самому броситься на меч, ему бы не оставалось. Идар знал, Брон на его месте не сомневался бы ни секунды. В два прыжка парень подлетел сзади к стрелку и бросился ему на спину. Он намеревался сбить наемника наземь, но тот стоял широко расставив ноги, и, покачнувшись вперед, все же сумел удержаться на ногах. Удар затылком в переносицу заставил пьяного магика отшатнуться, но тут на смену боли пришла злость и зарычав он бросился вперед. Откуда в руке наемника появился кинжал, он так и не понял.
Резкая боль в животе скрутила все нутро парня. Из горла вырвался сдавленный хрип, а наемник, ухватив юношу за голову еще несколько раз пырнул того в живот, лишь после этого отпустил, позволив тому осесть на снег. Идар не мог вздохнуть, прижав руки к животу он с болью и непониманием смотрел как сквозь пальцы течет кровь. Перевёл взгляд на убийцу он не смог вымолвить и слова, силы окончательно покинули его. Перед глазами все закружилось и он, не удержавшись, откинулся на спину. Взор его устремился к небесам, но не достигал их, заблудившись в хороводе миллионов снежинок. Лишь странный, нечеловеческий крик разбивал покой того момента и столько боли и ярости было в нем, что Идар отвлекся от затягивающей его слабости. Кто-то, споткнувшись об его тело, рухнул наземь, а слуха юноши достиг знакомый голос.
— Идар, Идар, — магик ощутил, как его лица касаются холодные пальцы друга, — посмотри на меня.
— Брон, — едва слышно прошептал юноша, разлепив непослушные уста.
Шутник шагал по тропинке, раздумывая над тем, сколько вина стоит в себя залить, дабы избавиться от этого дурацкого холода, пробирающего до костей. Неожиданно ветер, бьющий прямо в лицо, принес с собой обрывки человеческой речи. Подняв голову, юноша никого не увидел и возобновил движение, однако в следующий момент до него долетела новая, отчетливо слышимая фраза.
— ДА вернётся он, заткнись, я слышал, о чем они говорили!
Голова полная хмеля мешала нормально обдумать то о чем говорят неизвестные. А тут он наконец-таки их увидел. Три силуэта замерли шагах в пятнадцати от него. Ветер забивал глаза и разглядеть стоящих у юноши не получалось, однако колокольчики тревоги в его душе уже начали свой перезвон.
Когда один из силуэтов, с криком «Это ОН!» вскинул руки, юноша действовал не раздумывая. Отшатнувшись в бок, он пропустил мимо себя мелькнувший болт и бросил взгляд за спину, всерьез подумывая о бегстве. Однако кем бы то ни были неизвестные, оставлять шансов на побег они ему не собирались. Позади, буквально шагах в пяти из-за опоясывающего тропинку сугроба на тропу выпрыгнули две фигуры, закутанные в белые плащи, в руках оба сжимали мечи, а один из них уже размахивался. Метательные ножи были не самым популярным оружием среди солдат, кроме постоянных тренировок они требовали еще и отсутствие хоть какой-то защиты на теле врага, что в настоящей схватке было явлением чрезвычайно редким. Оттого и боль, неожиданно дернувшая левую руку, стала для Брона полной неожиданностью. Боль родила в его душе злость и та, рванула наружу, захватив с собой большую часть магической силы. Все что оставалось сделать парню, это воплотить перед собой форму огня. Семиметровый поток пламени словно жадный зверь поглотил обоих убийц, заглушив вопли страха, а Брон, оборачиваясь, уже обнажал клинок. Все чувства кричали, что убежать он не успеет и они были правы. Рыцарь едва успел обернуться, как на вскинутый в защитном жесте меч обрушилась чужая сталь.
Противник попытался пнуть юношу в живот, дабы сбить с ног, но тренированные мышцы живота сдержали удар, а правильная стойка позволила юноше устоять на ногах. Сделав пару шагов назад, магик широко расставил ноги, а кончик его меча заплясал в воздухе. Наемники, а Брон наконец то их узнал, меж тем медленно приближались, в этот раз они собирались атаковать вместе, и Брон понимал, что шансов у него не много. Левая рука совсем не слушалась, лишь мешала, постоянно посылая сигналы боли в и так не слишком хорошо работающий мозг. К сердцу меж тем начал подкатывать страх, умирать вот так не входило в его планы.
— Чего вам надо, ублюдки? — рявкнул парень, пытаясь выиграть для себя хоть немного времени.
— Твою голову, — громко произнес один из нападающих и тут же бросился вперед.
Рыцарь ждал чего-то подобного, а потому встретил врага широким рубящем ударом, вновь воспользовавшись длиной своего оружия. Наемник сумел парировать его удар, но вышло неудачно, меч отбитый вниз задел его по бедру, заставив вскрикнуть от боли. Порез был хоть и болезненный, но пустяковый, однако Брону это помогло взбодриться. Второй наемник, решивший атаковать открывшегося рыцаря мощным вертикальным ударом, лишь пропахал клинком снег, а сам был отброшен назад ударом плечо-в плечо. Развить успех Брону не дали, удар раненного врага он принял на жесткий блок, даже не успев повернуть клинок тыльной стороной, а не успей он отшатнуться и удар второго врага лишил бы его головы.
Наемники, словно решившись отыграться за первую неудачу, начали слаженно его теснить, атакуя с разных сторон. Это бы не было так страшно, если б Брон мог приложить к рукояти и вторую руку, но силы одной правой не хватало дабы отбивать вражеское оружие и ему постоянно приходилось уклоняться. Когда Брон, наконец вспомнил с чего все началось и нашел взглядом арбалетчика, было уже поздно, тот разгибался, накладывая болт. То, что случилось в следующий момент, заставило сердце юноши пропустить удар. Из-за хоровода снежной вьюги позади арбалетчика внезапно возник смутно знакомый силуэт, что навалился на него, схватив за арбалет. В следующий момент Брону пришлось отвлечься, дабы не дать наемничьей стали вкусить своей крови, а когда он вновь смог взглянуть на стрелка, там все уже закончилось. Брон видел, как арбалетчик несколько раз бьет кинжалом своего противника, и как тот падает на снег. И только через несколько секунд до него дошло осознание, что это был Идар.
Неверие в происходящее, щедро перемешанное с яростью, огненной волной прошло по телу и выплеснулось в пространство в чудовищном силы крике.
— Неееет!
Время вновь растянулось, как это было с ним на турнире. Брон отчётливо увидел, как в его грудь летит кончик вражеского меча, но сейчас юноше не до защиты, уведя корпус вправо, он бьет сам. Вражеский клинок вспарывает кожу на и так бесполезною в бою левой руке, что только сильнее подстегивает взъярившегося рыцаря. Его клинок, восходящим ударом бьет врага в подмышку. Брон делает шаг вперед и прикрывается телом смертельно раненого врага от удара его товарища и толкает свой живой щит на врага. Наемник отступает влево, но его нога вязнет в рыхлом снегу и увернуться от удара юноши он уже не успевает, ему приходиться принимать удар на жесткий блок. То, что произошло в следующий момент было неожиданным для обоих, но не удивился никто. Наемник просто не успел. Клинок Брона поврежденный в самом начале схватки неожиданно сломался, да так удачно, что кусок лезвия ударил в незащищенную голову наймита. Юноша же в таком состоянии не был способен ни на какие чувства, кроме ярости. У него остался еще один враг, и лишь эта мысль билась в его голове.
Арбалетчик к тому времени уже успевает поднять свое оружие и накладывает на него новый болт. Брон бросается к нему. Выстрел. Но рыцарь словно почувствовав приближающуюся смерть падает на снег, пропуская свою несостоявшуюся смерть мимо. Он рычит подобно дикому зверю и прямо с земли бросается на последнего своего врага. Парень даже не защищается от брошенного в него арбалета, лишь пригибает голову. Боли от удара он даже не почувствовал, как не чувствовал и холода, и ветра, продувающего его одежду насквозь. Перед ним был враг, столь ненавистный, что Корфин даже рядом с ним не валялся. Удар, и обломок меча пробив ладонь, пытающегося защититься стрелка, на пол ладони погружается в живот стрелка. Их глаза встречаются и стрелок цепенеет, в глазах их несостоявшейся жертвы он видит лишь собственную смерть и костры Нерожденного, в которых будет гореть его душа. Выдернув оружие, Брон бьет вновь, на этот раз в шею. Тело наемника от удара отталкивает назад и у него даже получается сделать шаг, как он спотыкается об лежащее на снегу тело и падает.
Брон роняет взгляд, на распластанное на земле тело и ярость смывает, под натиском неверия и горя.
— Идар, Идрар, — юноша падает на колени рядом с другом и приподнимает ему голову, в надежде увидеть осмысленный взгляд, — посмотри на меня.
Одного взгляда на рану хватает, дабы понять, что повреждена печень.
— Брон, — юноша и сам не понял, как он смог расслышать свое имя.
— Да, это я, не засыпай, друг, не засыпай, сейчас, сейчас я тебе помогу, — Брон распахивает куртку на теле товарища и плюнув на все, просто рвет рубаху.
Три ножевые раны смотрятся скверно, а толчками выходящая из них кровь уже залила весь живот.
— Потерпи Идар, сейчас, я сейчас, — рыцарь бросает взгляд на лицо друга, но тот уже закрыл глаза, а по лицу его расплывается мертвецкая безмятежность.
Однако магический взор не обманешь, Брон ясно видел, что его друг еще жив и он не собирался позволить ему умереть. Глаза, из уголков которых сочатся слезы, закрываться, зрение Брону сейчас ни к чему. Перед внутренним взором картина полученных ран выглядит тоже достаточно скверно. Поверхность переплетенных силовых жгутов сейчас разорвана, а под ней разорвана и структура печени. Магических сил у Брона почти нет, но он все же раздувает перед собой форму. Кровоостанавливающее заклинание, напитавшееся силой ложиться на рану и Брон видит, как мелкие капли силы, что текут в крови застывают. В реальности же кровь, покрывающая тело юного мага, сворачивается, образуя корку. Но этого мало, преемник Торнета Черного видит, что силы все равно утекают. Организм начинает сжигать манну, пытаясь подвести к ране побольше жизненной энергии и у него бы что-то получилось, не будь повреждения так сильны, а Брон слишком малоопытен, дабы помочь ему. Не с его жалкими заклинаниями соваться к таким травмам, зарасти он кожу, и его друг просто погибнет от внутреннего кровотечения. Все что остается Брону, это маленьким ручейком подавать свою силу раненному другу, стараясь сконцентрировать ее на самой серьезной на вид ране.
Сила утекала, а другу все не становилось лучше. Брон же потихоньку начинал паниковать, но сделать хоть что-то не мог. Он не мог просто бросить друга и побежать за помощью, рискуя вернуться к остывающему трупу. Все что ему оставалось, это сидеть и передавать свою энергию.
Он не знал, сколько прошло времени, но в один момент его манна просто иссякла. Однако он не собирался сдаваться. Магик одновременно попытался вытягивать энергию отовсюду вокруг, но этого не хватало и тогда Брон, плюнув на все начал передавать другу и свои жизненные силы. В один момент в его голову пришла мысль, что он сейчас просто умрет, отдав все свои силы другому, но эта мысль не вызвала того ужаса что должна была. Брон твердо решил, что лучше умрет, чем сдастся.
Сосредоточившись на круговороте энергии, парень потерял счет времени. Он полностью отрешился от действительности, не чувствовал своего тела, не замечал, как оно увядает, как на глазах иссыхают тренированные мышцы, как молодая и чистая кожа превращается в кожу старика, не видел, как седеют его волосы. Он не видел ничего. Не видел он и приближающейся из-за спины силуэт, что медленно брел к нему, заливая снег кровью.
Задание не выглядело сколь бы то ни было сложным. Отправить к праотцам одного единственного рыцаря, и не на его земле, а с возможностью выловить его рядом со столицей. Подобраться вплотную и уйти незамеченными, обогатившись на десяток фунтов серебра. От такого не отказываются.
Действительность оказалась не такой радужной. Они уже полторы недели сидели в не самом дешевом трактире, дожидаясь свою жертву, от чего уже ушли почти на фунт в минус. Кроме того, они постоянно были на виду у десятков молодых аристократов, что тоже могло доставить проблем. Крот даже не сомневался, что они просидели бы еще столько же, если бы парень с ободранным рылом сам не подошел к ним. Такое везение было воспринято как высшее расположение удачи и после того, когда паренек отправился провожать своих подружек, громко брякнув о том, что скоро вернется, ему был вынесен смертный приговор.
Действовали по своему обыкновению быстро. Крикнув ребят, что сидели в своем номере, они отправились устраивать засаду. Кислый и Торин спрятались в снегу, дабы отрезать пацану отход, а они с Гвоздем и Косым замерли в ожидании. План был хорош, они нападают, связывают боем, а там уж либо Косой не промахнется, либо Кислый с Торином угостят ударом стали в спину. Все полетело в тартарары слишком резко. Разыгравшийся ветер мешал нормально разглядеть парня, а Косой вновь промахнулся, точнее рыцарь каким-то образом умудрился увернуться от болта. Хотя от чуда здесь было мало, просто их тупорылый стрелок заорал так, что услышали бы и все Четверо. Рыцаренок в героя играть явно не собирался и обернулся, не иначе как чтобы драпать, когда на дорогу вывалились подельники Крота. Едва ли не впервые от бесполезных ножей Кислого оказался реальный толк, Крот своими глазами видел, как мелькнула сталь и как резко обвисла плетью рука их жертвы. От увиденного на губы лидера их наемничьего отряда начали расплываться в улыбке, которая тут же потухла, когда столб пламени превратил Кислого и Торина в обугленные головешки. Ни о какой магии их не предупреждали, Крот даже вздрогнул, увидев такую мощь. Но бежать было поздно, от магии не убежишь. Зато можно было не дать этому гаду колдовать, и Крот ринулся вперед, ругая про себя Гвоздя, который замер в испуге. Тот, к слову, оправился быстро и даже сумел обогнать его. Дальше все вновь пошло кувырком, едва не оплошав вначале, они начали уверенно теснить молодого парня. Крот был удивлен, он считал себя неплохим мечником, но сейчас сражаясь с пацаном, который едва ему в сыновья не годился, он понимал, что пока им чертовски везет. Они вдвоем не могли убить раненого пацана. Но время шло, и Крот с секунды на секунду ждал выстрела от Косого, надеясь, что тот не засадит болт ему в задницу. Что случилось дальше, Крот не понял. В паренька словно бес вселился. Это было какие-то секунды, но он видел, как его лицо искажается, от неконтролируемой ярости. Зная, что эмоции мешают в бою трезво реагировать, Крот попытался в длинном выпаде ткнуть паренька в сердце, но тот неуловимым движением увел корпус, подставив лишь нерабочую руку. Дальше все смазала боль. Жесткая кожаная куртка пусть и слегка, но смягчила удар и вместо того, чтобы умереть мгновенно, крот завалился на снег, завывая от боли. Не сразу он сумел прийти в себя.
Рядом лежал мертвый Гвоздь, с обломком клинка, торчащим из головы. Кое-как поднявшись на ноги, Крот попытался разглядеть хоть что-то, но не увидел ровным счетом ничего. Понимая, что умирает, наёмник все же решил побороться за свою жизнь и побрел в сторону трактира. Перед глазами все плыло, ноги подгибались, а весь мир качался, будто он стоял не на твердой земле, а на палубе корабля, попавшего в шторм.
Спину сидящего прямо на снегу рыцаря он увидел неожиданно. Единственная мысль, пролетевшая в его голове была — «Прирезать гада».
Сил совершенно не оставалось и казалось, что чем ближе он подходил, тем быстрее они иссекали. Шаг, еще шаг и вот рука, с зажатым в нем кинжалом тянется вперед. Пальцы разжимаются и сталь падает в снег. Ноги подгибаются, а легкие не могут сделать и единственного вздоха. «Что происходит?»- только и успевает подумать Крот, прежде чем его глаза закрываются навсегда.