Рыцарь Тогенбург

«Сладко мне твоей сестрою,

Милый рыцарь, быть;

Но любовию иною

Не могу любить:

При разлуке, при свиданье

Сердце в тишине —

И любви твоей страданье

Непонятно мне».

Он глядит с немой печалью —

Участь решена:

Руку сжал ей; крепкой сталью

Грудь обложена.

Звонкий рог созвал дружину:

Все уж на конях;

И помчались в Палестину,

Крест на раменах.

Уж в толпе врагов сверкают

Грозно шлемы их;

Уж отвагой изумляют

Чуждых и своих.

Тогенбург лишь выйдет к бою:

Сарацин бежит…

Но душа в нём всё тоскою

Прежнею болит.

Год прошёл без утоленья…

Нет уж сил страдать;

Не найти ему забвенья —

И покинул рать.

Зрит корабль — шумят ветрилы,

Бьёт в корму волна, —

Сел и поплыл в край тот милый,

Где цветёт она.

Но стучится к ней напрасно

В двери пилигрим;

Ах, они с молвой ужасной

Отперлись пред ним:

«Узы вечного обета

Приняла она;

И, погибшая для света,

Богу отдана».

Пышны праотцов палаты

Бросить он спешит;

Навсегда покинул латы;

Конь навек забыт.

Власяной покрыт одеждой,

Инок в цвете лет,

Не украшенный надеждой,

Он оставил свет.

И в убогой келье скрылся

Близ долины той,

Где меж тёмных лип светился

Монастырь святой:

Там — сияло ль утро ясно,

Вечер ли темнел —

В ожиданье, с мукой страстной,

Он один сидел.

И душе его унылой

Счастье там одно:

Дожидаться, чтоб у милой

Стукнуло окно,

Чтоб прекрасная явилась,

Чтоб от вышины

В тихий дол лицом склонилась,

Ангел тишины.

И — дождавшися — на ложе

Простирался он;

И надежда: завтра то же! —

Услаждала сон.

Время годы уводило…

Для него ж одно:

Ждать, как ждал он, чтоб у милой

Стукнуло окно;

Чтоб прекрасная явилась;

Чтоб от вышины

В тихий дол лицом склонилась,

Ангел тишины.

Раз — туманно утро было —

Мёртв он там сидел,

Бледен ликом, и уныло

На окно глядел.