Сага о Хрольве Жердинке и его витязях

47. Намерения королевы Скульд

Вот прошло долгое время, а конунг Хрольв и его витязи мирно сидели в Дании. Никто не нападал на них. Все его подвластные конунги продолжали повиноваться ему и платили дань. Так же поступал и Хьёрвард, его зять.

Как-то раз королева Скульд сказала своему мужу, конунгу Хьёрварду, с тяжёлым вздохом:

— Мне не нравится, что мы должны платить дань конунгу Хрольву и вынуждены подчиняться ему. Но недолго ты будешь ему подвластен.

Хьёрвард сказал:

— Нам лучше всего поступать как всем остальным и вести себя тихо.

— Ничтожен же ты, — сказала она, — раз предпочитаешь терпеть любой позор, что тебе причинили.

Он сказал:

— Невозможно бороться с конунгом Хрольвом, ибо никто не смеет поднять против него щит.

— Потому вы так ничтожны, — сказала она, — что нет в вас силы духа, и тот, кто не рискует, никогда ничего не получит. Нельзя узнать, пока не попробуешь, можно ли поразить конунга Хрольва или его витязей. Но дело ныне обстоит так, — сказала она, — что я считаю, что победа насовсем оставила его. Думается мне, недолго ждать подтверждения этому, и, хотя он мне родич, я не стану защищать его. И потому он постоянно дома, что сам подозревает, что упустит победу. Сейчас я предложу тебе замысел, если захочешь укусить, и не погнушаемся любыми уловками, чтобы попытаться взять верх.

Скульд была величайшая колдунья и происходила от альвов со стороны матери, и конунг Хрольв со своими витязями поплатились за это.

— Сперва отправь людей к конунгу Хрольву и попроси его, чтобы он позволил мне не отсылать дань в течение ближайших трёх лет, и тогда я уплачу ему сразу всё, что ему положено по праву. Я очень надеюсь, что эта уловка сработает, и если так и получится, то будем мы вести себя тихо.

Вот посланники отправились в путь, как приказала королева. Конунг Хрольв согласился с тем, что просили, касательно дани.

48. О сборе войска Скульд

Тем временем Скульд собрала всех самых сильных мужей и весь сброд с соседних областей. Однако это коварство осталось в тайне, так что конунг Хрольв ничего не заметил, и витязи не заподозрили, ибо это было величайшее колдовство и чары. Скульд сотворила настолько сильное волшебство-сейд, дабы одолеть конунга Хрольва, своего брата, что ей стали помогать альвы, норны и другой бесчисленный сброд, так что человеческая природа не смогла бы противостоять подобному.

А конунг Хрольв и его витязи развлекались и веселились в Хлейдаргарде, играли во все известные игры и выделялись своей искусностью и учтивостью. У каждого из них была наложница себе на забаву.

И теперь расскажем о том, что когда войско конунга Хьёрварда и Скульд было полностью готово, они отправились к Хлейдаргарду со всем своим бесчисленным народом и пришли туда на йоль. Конунг Хрольв велел устроить большие приготовления к празднеству, и в первый вечер йоля его люди много пили. Хьёрвард и Скульд поставили свои палатки за городом. Они были большие и длинные и с удивительным убранством. Там было много повозок, и все были нагружены оружием и доспехами.

Конунг Хрольв не обратил на это внимания. Он, из-за своих гордости, щедрости, отваги и всей той смелости, что жила у него в груди, больше думал о том, как принять всех, кто к нему явится. Слава о нём гремела повсюду, и он обладал всем, что могло украсить честь земного конунга. Не сказывают, приносили ли когда-либо конунг Хрольв и его витязи жертвы богам, ведь они верили в свои силы и мощь, ибо тогда в Северных Странах ещё не проповедовали святую веру, и потому те, кто жил на севере, мало знали о своём создателе.

49. Приготовления конунга Хрольва и его витязей

Далее расскажем, как Хьяльти Отважный пришёл в дом, где жила его наложница. Тут ему стало очевидно, что в палатках Хьёрварда и Скульд не всё мирно. Однако он остался спокоен и бровью не повёл, а возлёг с наложницей. Она была красивейшей из женщин.

Пробыв там некоторое время, он вскочил и сказал наложнице:

— Что тебе кажется лучше: двое двадцатидвухлетних или один восьмидесятилетний?

Она ответила:

— Мне кажется, двое двадцатидвухлетних лучше, чем восьмидесятилетние старики.

— Ты заплатишь за эти слова, шлюха, — сказал Хьяльти, подошёл к ней и отрезал ей нос. — Можешь обвинить меня, если кто-нибудь станет биться из-за тебя. И я надеюсь, что большинству отныне ты покажешься невеликим сокровищем.

— Ты плохо и незаслуженно поступаешь со мной, — сказала она.

— От всего не убережёшься, — сказал Хьяльти.

Потом он схватил своё оружие, так как увидел, что город окружён одетыми в броню людьми и подняты знамёна. Понял он, что нельзя дальше не замечать того, что враг рядом. Он отправился в палату, где сидели конунг Хрольв и витязи.

Хьяльти сказал:

— Проснитесь, господин конунг, ибо война во дворе, и больше нужды биться, чем обнимать женщин, и я думаю, что немного прибавится золота в этой палате от дани Скульд, твоей сестры, и у неё жестокость Скьёльдунгов. И ещё я могу рассказать тебе, что здесь немалое войско с острыми мечами и другим оружием, и они окружили город с обнажёнными клинками. Наверное, у конунга Хьёрварда не дружеское дело к тебе, и отныне он больше не будет размышлять, как потребовать у тебя власти. Теперь пора нам, — сказал Хьяльти, — повести войско нашего конунга, который ничего для нас не жалел. Исполним ныне наши обеты, и защитим знаменитейшего конунга из живущих сегодня в Северных Странах, и сделаем так, что об этом услышат повсюду, и вознаградим его ныне оружием и доспехами и многими другими услугами, ибо мы сделаем это не корысти ради. Также являлись здесь великие предзнаменования, хотя долгое время мы закрывали на это глаза. И у меня сильное предчувствие, что здесь последуют столь значительные события, что они останутся в памяти. Может, некоторые посчитают, что я говорю что-то от страха, но, возможно, конунг Хрольв пьёт сейчас в последний раз со своими витязями и дружиной. А теперь все вставайте, витязи, — сказал Хьяльти, — быстро прощайтесь с вашими наложницами, ибо иное нам уже суждено, и готовьтесь к тому, что последует. Спешно вставайте, витязи, и вооружайтесь.

Тогда вскочил Хромунд Жестокий и Хрольв Быстрорукий, Свипдаг, Бейгад и Хвитсерк Проворный, шестой Хакланг, седьмой Хардревиль, восьмой Хаки Отважный, девятый Вётт Великий Добытчик, десятый Старольв, одиннадцатый Хьяльти Отважный, двенадцатый Бёдвар Медвежонок. Его так прозвали потому, что он прогнал всех берсерков конунга Хрольва из-за их буйности и своеволия, а некоторых убил так, что они даже не смогли коснуться его, ибо они по сравнению с ним были словно женщины, когда доходило до испытаний. И всё же они всегда считали себя лучше него и постоянно строили ему козни.

Бёдвар Медвежонок тотчас встал, вооружился и сказал, что теперь конунгу Хрольву понадобятся гордые воины:

— И пусть всем, кто будет стоять за конунгом Хрольвом, поможет сердце и храбрость.

Тогда конунг Хрольв вскочил и произнёс без страха:

— Возьмите самое лучшие напитки, прежде мы должны выпить и возрадоваться, и тем покажем, что за люди витязи Хрольва, отныне и впредь, чтобы наша смелость осталась в памяти, ибо сюда явились самые лучшие и самые отважные витязи изо всех стран, что есть поблизости. Скажите Хьёрварду, Скульд и их храбрецам, что мы выпьем, весёлые, прежде чем примем дань.

Так было сделано, как сказал конунг.

Скульд ответила:

— Мой брат, конунг Хрольв, непохож на всех остальных, и он станет величайшей утратой, однако пусть всё скорее разрешится.

Конунгом Хрольвом так сильно восхищались, что хвалили его как друзья, так и недруги.

50. О поступках Бёдвара Медвежонка

Конунг Хрольв вскочил с высокого сидения, на котором до этого пил, и с ним все его витязи. Тут они расстались с добрыми напитками и вышли наружу, кроме Бёдвара Медвежонка. Они нигде его не видели и очень удивлялись этому, им казалось сомнительным, что он схвачен или убит.

И как только они вышли наружу, разразилась ужасная битва. Конунг Хрольв лично следовал вперёд за стягами, с ним его витязи по обеим сторонам и вся остальная толпа горожан, которых было много, да вот толку с них — мало. Там можно было увидеть сильные удары по шлемам и доспехам, и в воздухе — много мечей и копий, и горы трупов, что покрыли всю землю.

Хьяльти Отважный сказал:

— Много доспехов ныне порублено, много оружия сломано, много шлемов испорчено, много крепких рыцарей выбито из седла, и наш конунг в добром настроении, ибо он сейчас так же весел, как когда пил крепчайшее пиво, и всегда разит обеими руками. И он очень непохож на других правителей в сражениях, потому что, как мне кажется, у него сила двенадцати конунгов, и много смелых людей он убил. И сейчас конунг Хьёрвард сможет увидеть, как разит меч Скёвнунг и как он громко скрежещет об их черепа.

А природа Скёвнунга была такова, что он громко пел, когда чувствовал кость. Тут начался очень упорный бой, и ничто не могло противостоять конунгу Хрольву и его витязям. Конунг Хрольв так бился Скёвнунгом, что это казалось чудом, и немало потрудился над людьми конунга Хьёрварда, и валил их десятками.

Хьёрвард и его люди увидели, что перед воинами конунга Хрольва идёт какой-то большой медведь, что постоянно держался рядом с конунгом. Он убивал своими когтями больше народу, чем пятеро витязей конунга. Удары и выстрелы отскакивали от него. А он подминал под себя людей и коней, и всё, что было вблизи, он разрывал зубами, так что в войске конунга Хьёрварда взроптали.

Тут Хьяльти огляделся и, не увидев своего товарища Бёдвара, сказал конунгу Хрольву:

— Что это значит, что Бёдвар остерегается и не идёт рядом с конунгом, такой витязь, каким мы его считали и каким он часто оказывался?

Конунг Хрольв сказал:

— Он, наверное, где-нибудь там, где лучше всего для нашей пользы, если он свободен. Придержи свою гордыню и дерзость, а его не порицай, потому что никто из вас ему не ровня. Однако я всё же не упрекаю никого из вас, ибо вы все храбрейшие витязи.

Тогда Хьяльти сбежал домой к комнате конунга и увидел, что Бёдвар сидит и не двигается.

Хьяльти сказал:

— Как долго ждать нам прославнейшего из витязей? Это просто неслыханно, что ты не встанешь на свои ровные ноги и не испытаешь сейчас силу рук, которые сильны, словно у ручного медведя. Поднимайся же, Бёдвар Медвежонок и мой наставник, или я сожгу дом и тебя самого. Это ужасный позор для такого витязя как ты, что конунг должен подвергать себя опасности ряди нас, и так ты теряешь всю великую славу, которой некогда обладал.

Бёдвар тогда встал, вздохнул и сказал:

— Не нужно, Хьяльти, пугать меня, потому что я ещё не испуган, и теперь я полностью готов идти. Когда я был молод, я не бежал ни от огня, ни от железа. Огнём меня редко испытывали, но железо я часто терпел, и до сих пор ни перед чем не отступал. И воистину ты должен сказать, что я всецело хочу биться, и всегда конунг Хрольв называл меня лучшим витязем из своих людей. Я тоже многим ему обязан, в первую очередь за то, что он породнился со мною, и за двенадцать хуторов, которые он дал мне вместе со многими драгоценностями. Я убил берсерка Агнара, не худшего, чем конунг, и память об этом деянии жива, — и тут он перечислил множество подвигов, что совершил, и многих людей, которых убил, и попросил Хьяльти самого подумать, испугается ли он битвы.

— Но всё же я полагаю, что здесь мы имеем дело с гораздо более странными вещами, чем когда-либо прежде. А своей затеей ты был не так полезен конунгу, как тебе кажется, ибо уже было почти решено, кто победит. Но ты сделал это скорее по незнанию, чем если бы ты хотел зла конунгу, и никому другому из его витязей, кроме тебя, не удалось бы позвать меня, за исключением самого конунга, и любого другого я бы убил. Теперь же пусть сбудется то, что сбудется, и ничего уже не поделать. Скажу тебе по правде: отныне я смогу пособить многим меньше, чем раньше, до того как ты позвал меня.

Хьяльти сказал:

— Ясно, что я помешал тебе и конунгу Хрольву, но всё же сложно верно рассудить, когда так сложилось.

51. О битве Скульд

После этого подстрекательства Хьяльти Бёдвар встал и вышел на битву. Тогда медведь исчез из войска, и битва стала тяжелее. Королева Скульд не могла воспользоваться уловками, пока медведь был среди воинов конунга Хрольва, а она сидела в своей чёрной палатке на колдовском помосте. Теперь же всё изменилось, словно тёмная ночь сменила светлый день. Люди конунга Хрольва увидели, как из войска конунга Хьёрварда вышел ужасный вепрь. На вид он был не меньше трёхлетней коровы и серый, словно волк. Из каждой его щетинки летела стрела, и он валил дружинников конунга Хрольва несметными грудами.

Бёдвар Медвежонок споро сеял опустошение вокруг себя, рубил по обе стороны и думал только о том, чтобы одолеть как можно больше врагов до того, как сам падёт, и враги валились перед ним один за другим. У него были окровавленны оба плеча, и горы убитых громоздились вокруг него со всех сторон. Он вёл себя, словно безумный. Но сколь бы много людей из войска Хьёрварда и Скульд он не убил, как и другие витязи Хрольва — это было неслыханно — войско у тех никак не уменьшалось, чтобы они не предпринимали, и им казалось, что никогда с ними не случалось такого чуда.

Бёдвар сказал:

— Велико войско Скульд, и теперь я подозреваю, что мёртвые здесь бродят, снова поднимаются и бьются против нас, и трудно это — биться с драугами. Так много конечностей здесь отсечено, щит разбит, шлем и кольчуга раздроблены на мелкие кусочки, и многие хёвдинги разрублены на части, ужасно им иметь дело с с мёртвыми, и нет у нас сил противиться им. Но где же тот витязь конунга Хрольва, который упрекал меня в трусости и беспрестанно звал меня выйти, прежде чем я ответил ему? Ныне я не вижу его, хотя и не привык отзываться о ком-то плохо.

Тогда Хьяльти сказал:

— Ты говоришь правду, не привык ты порочить людей. Здесь стоит тот, кого зовут Хьяльти, и я уже выполнил кое-какую работу. Мы не очень далеко друг от друга, и мне нужны доблестные воины, ибо у меня порублены все щиты, побратим, и всё же мне кажется, что я бьюсь очень рьяно. Я уже не смогу отомстить за все нанесённые мне удары, но не отступлюсь, даже если сегодня вечером мы будем гостить в Вальхалле. Конечно, мы никогда прежде не встречались с такими чудесами, как здесь, и давно нам предрекали события, что происходят ныне.

Бёдвар Медвежонок сказал:

— Внимай тому, что я говорю: я бился в двенадцати сражениях, всегда считался мужественным и не отступал ни перед одним берсерком. Я побудил конунга Хрольва посетить конунга Адильса, и встретились мы там с некоторыми хитростями, и то был пустяк по сравнению с этой бедой. Ныне же у меня на сердце такая тяжесть, что мне уже не так радостно сражаться, как прежде. Я уже встречал конунга Хьёрварда в первой атаке, мы сошлись, и нам обоим не в чем было упрекнуть друг друга. Некоторое время мы обменивались ударами. Он нанёс мне удар, при котором я узнал путь в Хель, но я отрубил ему руку и ногу, вторым ударом попал ему в плечо и потом раскроил бок сверху вниз вдоль хребта, а он лишь вздохнул и на некоторое время как бы уснул. Я думал, что он мёртв, и нечасто встретишь такое, но потом он начал биться не менее смело, чем прежде, и я не могу сказать, что его поддерживает. Здесь сейчас против нас сошлось много могучих и знатных мужей, которые так теснят нас со всех сторон, что невозможно и щита поднять против, но Одина я здесь ещё не заметил. Однако у меня сильнейшее подозрение, что он бродит тут в рядах наших врагов, скверный и неверный сын зла, и если б кто-нибудь смог показать мне его, я бы сдавил его, словно мерзкого крошечного мышонка, и с позором обошлись бы с этой злобной ядовитой тварью, сумей я пленить его. И было бы у кого больше ненависти в сердце, увидь он, как обошлись с его повелителем, как сейчас видим мы?

Хьяльти сказал:

— Нелегко ни судьбу повернуть, ни противостоять природе, — и так они закончили свою беседу.

52. Гибель конунга Хрольва и его витязей

Конунг Хрольв защищался смело и доблестно, с большей отвагой, чем кто-либо знает тому пример. Враги яростно нападали на него, и отборные войска конунга Хьёрварда и Скульд окружили его. Скульд теперь вышла на битву и с пылом подстрекала свой сброд атаковать конунга Хрольва, потому что она увидела, что рядом с ним нет его витязей. И Бёдвара Медвежонка, и других витязей очень опечалило то, что они не смогли помочь своему государю, ибо они были готовы умереть вместе с ним точно так же, как и вместе с ним жить, когда были в расцвете своей молодости. Дружина конунга была полностью уничтожена, и не осталось никого из неё, а большинство витязей были смертельно ранено, и произошло то, что и ожидали.

Мастер Гальтерус рассказывал, что человеческие силы не могли устоять против такой силы врага, разве только могущество бога помогло бы им:

— И одно помешало твой победе, конунг Хрольв, что ты не постиг своего создателя.

Тут началась колдовская метель, витязи стали валиться друг на друга, а Хрольв показался из-за ограды щитов, и он чуть не падал от усталости. Чтобы не тратить лишних слов: конунг Хрольв и все его витязи погибли, покрыв себя славой.

Но они учинили столь великое избиение, что невозможно и описать. Там погиб конунг Хьёрвард и всё его войско, кроме нескольких негодяев, оставшихся вместе со Скульд. Так она подчинила себе государство конунга Хрольва и правила им плохо и недолго. Лосиный Фроди и конунг Торир Собачья Лапа отомстили за Бёдвара Медвежонка, своего брата, как и обещали ему, о чём рассказывается в пряди о Фроди. Они получили большую поддержку из Швеции от королевы Ирсы, и, говорят, Вёгг был во главе этого войска. Они направили всю свою армию в Данию неожиданно для королевы Скульд. Им удалось схватить её так, что она не воспользовалась волшебством. Весь её сброд они убили, а её мучили различными пытками, и так возвратили государство дочерям конунга Хрольва, и затем каждый отправился к себе домой.

Конунгу Хрольву был насыпан курган, и рядом с ним положили меч Скёвнунг, и у каждого витязя был свой курган и какое-нибудь оружие подле.

И на этом заканчивается сага о конунге Хрольве Жердинке и его витязях.