Сага о неудачнике 5

Часть 9. Глава 120.

Неудачная игра.

Фергюс Альтран пошел в армию добровольцем. Надо сказать, что родители его были глубоко верующими людьми, что передалось и сыну. Поэтому когда их королевство стало святым, Фергюс первым пошел в ряды простых бойцов, и вскоре, благодаря неистовой вере, а также прекрасным природным данным, был принят в отряд паладинов. За время святых походов он успел стать настоящим ветераном, поднялся в ранге, был одарен дорогими мифриловыми доспехами и считался по-настоящему сильным бойцом. В своих мечтах он примерял на себя роль героя — человека, что ведет армии святых королевств и напрямую починяется Ярхвье. Мечтал он и о легендарном оружии, и у его мечтаний были основания — у Фергюса пробудился талант.

Было множество войн и с магическими королевствами, и с некромантами, ему даже довелось сразиться с варварами. А потом было объявлено о приостановлении походов на прислужников иных Богов и о срочной переброске всех сил на север. На севере нечестивцы объединились с эльфами, демонами и гномами, образовав новую богомерзкую империю. Родину в этой империи нашли и развратные феи, и даже мерзкие темные гоблины. В голове Фергюса просто не укладывалась мысль о том, как люди могут жить вместе с демонами. Единственное, что он знал с детства точно: увидишь демона — убей.

Этот поход был грандиозным с самого начала. Как только армия Фергюса прибыла на место сбора, у него дух захватило от количества собравшегося народа, от множества великих героев современности, собравшихся в одном месте. Но что более всего его впечатлило, так это Ярхвье, лично возглавивший поход и расположивший свой шатер на возвышенности. Бог, спустившийся с небес — это казалось чем-то нереальным, но Фергюс своими глазами видел могучую фигуру, вышедшую из шатра.

А потом прибыли апостолы Театольд и Хатрам. Два великих героя прошлого. Да, они были не настолько известны как убийца Ол-демо Эра — Великий Герой, но в отличие от него, имена этих двоих остались в истории. Театольд — легендарный охотник на монстров, прославился подвигами две сотни лет назад, побеждая ужасных монстров и драконов. Он спас десятки городов и сотни тысяч жизней. Второй же, Хатрам — герой, что жил пять сотен лет назад. Оставшиеся без покровителей-демонов орки ушли в дальние края на востоке, построили сотни поселений, образовали города, а потом напали на ближайшее королевство, захватив его. Людей обеспокоило подобное, но в то время это вторжение не считали какой-то серьезной угрозой, поэтому решили оставить соседнее королевство с их проблемой один на один. Тем более, что после этого орки остановились и не спешили нападать на другие страны. Прошло несколько десятилетий, и случился величайший кризис со времен вторжения демонов. Орковская орда, собравшись с силами, расплодившись на захваченных землях, огромной неудержимой волной пошла на королевства людей. И остановлена эта волна была у одной крепости на реке Назьме. Охранял эту крепость с небольшим отрядом в две сотни человек Хатрам. В течение нескольких месяцев орки каждый день шли на штурм, и каждый раз несли огромные потери. В конечном счете, собрав сильнейших бойцов, сам вождь орды пошел в атаку. Хатрам в тяжелом бою в одиночку одолел не только сильнейший отряд, но и самого вождя. А дальше случилось ожидаемое. Малые вожди, после смерти главного, стали драться за место сильнейшего. Несколько из них отказались от дальнейшего похода и ушли. А потом подошли объединенные силы людей, разгромили орковское войско, после чего уничтожили все города и деревни орков и те бежали из этих земель на север, за хребты тьмы. Хатрам так и остался в истории как гроза орков.

И если появлению Хатрама Фергюс не удивился, ибо он является апостолом Бога Ярхвье, то вот появление Театольда — апостола Гьеруса, оставило много вопросов.

Почему апостол Гьеруса здесь? Ведь сейчас идет война Богов за то, как будет устроен мир. Боги рассорились и, собрав своих сторонников, выясняют, кто же будет во главе этого мира. Так почему апостол одного из них воюет под командованием Ярхвье.

Этот вопрос мучил Фергюса в последнюю перед выступлением войска ночь. В итоге он пришел к выводу, что опасность от новой империи настолько велика, что Боги на время отложили разборки друг с другом и даже прислали в помощь апостола.

Уром вся великая масса войск неспешно несколькими колоннами прямо по полю двинулась вперед. От всей этой массы захватывает дух, и, кажется, что сама земля прогибается под огромным войском. Ближе к вечеру они увидели врага. Армия империи выстроилась у реки Альки. И ее численность пусть была и меньшей, чем у святого войска, но все равно впечатляла.

Святое войско приступило к обустройству лагеря, чтобы утром начать наступление, но все пошло наперекосяк. Начался настоящий ад. Противник применил неведомую ранее магию, засыпая металлическими шарами, летящими с огромной скоростью, лагерь. Каждое попадание сносило палатки, людей и укрепления. Именно в этот критический момент Ярхвье вышел вперед и повелел идти в атаку. Армия святого королевства двинулась в наступление.

Бой был тяжелым. Помимо дальнобойных магических орудий у противника оказались и те, что поменьше. Они расположились на противоположной стороне реки на возвышенности, и били прямой наводкой по наступающим рядам святой армии. Снаряды пробивали тела, буквально разрывая, убивая по несколько человек. Фергюс сам видел, как металлический шар размером с кокосовый орех, который он в свое время ел, когда, вторгнувшись в магическое королевство, попал в замок и увидел эту диковинную еду, пробило дыру в бегущем рядом бойце. Она была настолько огромна, что можно было просунуть голову. Но главное было в том, что снаряд полетел дальше, оторвал руку вместе со щитом бегущему следом, пробил в третьем дыру и остановился только на четвертом, вмяв доспехи так, что они сломали грудную клетку и раздавили легкие и сердце.

В этот миг мороз прошел по телу Фергюса. Он с ужасом осознал, насколько сильно новое орудие нечестивцев, и что его попадание с трудом смогут пережить лишь герои при определенных условиях: на них должны быть доспехи из адамантия, а принять атаку они должны на щит. Только, что с ними станет после этого — представить трудно, но то, что сражаться они больше не смогут, ясно как день.

Бой был продолжительный и кровавый, они отчаянно атаковали, но враги стояли намертво. Люди и демоны сражались плечом к плечу и не давали прорвать оборону.

И вот настал момент, когда Ярхвье вступил в битву. Фергюс впервые увидел Бога в действии. И его противником стал самозванный Бог-император. Тоже бессмертный.

В тот момент как их мечи сшиблись, раздался такой грохот и так ярко вспыхнули искры, что на миг показалось, будто между ними лопнула молния, оглушив стоящих рядом. Земля затряслась под ногами, а воздушный поток оттолкнул людей, взметнув снег. Но эти двое, кажется, не заметили творящегося вокруг хаоса, продолжив обмениваться ударами.

Такой грандиозной битвы Фергюс никогда не видел. Бог и Бог-император двигались с такой скоростью, что даже такой опытный и внимательный воин с высокими статами как Фергюс видел лишь размытые силуэты и сверкающие подобно молниям мечи. Клинки встречались друг с другом, оглашая округу таким громом, что закладывало уши.

На какое-то время Фергюс отвлекся от битвы, сосредоточившись на противниках, нанес несколько ударов. Одного даже смог ранить. А потом получилось так, что его опять оттеснили к месту битвы Ярхвье с самозваным Богом-императором. Когда взгляд пал на то место, холод волной пробежался по позвоночнику, а на теле выступили мурашки. Ярхвье был ранен. Меч противника, пробив доспех, пусть и не глубоко, но погрузился в тело Бога.

Для всех это стало шоком. Сама мысль, что Бога можно ранить — святотатство. Но то, что случилось дальше поразило еще больше. Ярхвье взревел так, словно и не был ранен, резко отпрыгнул, а затем атаковал. Бог-император стал отбиваться. Ярхвье взвинтил темп так, что противник еле поспевал. В какой-то момент, отбив очередную атаку, Бог-император оказался открыт и Ярхвье воспользовался этим, резко пнув того ногой. Раздался тяжелый удар. Сержа отбросило со скоростью мало чем отличающейся от скорости металлических ядер, что летели в святое войско, по крайней мере, так показалось Фергюсу. Бог-император с тяжелым лязгом врезался в толпу. Бойцы святой армии попадали, а Серж продолжал лететь, сбивая всех с ног. Так он пролетел метров двадцать, оставив за собой целую просеку из раненых и убитых, тех кто не выдержал столкновения. Фергюс был уверен, что от такого удара оправиться невозможно, но Серж внезапно резко вскочил.

Тем временем взиравший на все это Ярхвье, слегка напрягся и вскинул руку. Слева на него с резким свистом прилетело металлическое ядро размером с кокос. Оно ударилось о металлическую пластину на руке и, срикошетив, унеслось в небо, а Ярхвье как стоял, так и остался стоять. Фергюс не поверил своим глазам. Ядро, что с легкостью пробивало нескольких человек в полных доспехах в ряд, было с легкостью отбито Богом.

Узрев такое могущество, окружающие, у которых вера в непобедимость Ярхвье пошатнулась, когда Серж нанес ему ранение, вновь обрели ее. Их Бог могуч, а самозваный Бог-император не настолько-то и силен. Фергюс уже хотел было рвануться к Сержу, дабы лишить его жизни, во славу Бога солнца и жизни, но его опередили. Улафт — могучий двухметровый паладин, использующий в бою молот, налетел на Сержа со спины. Этот паладин был одним из тех, с кем Фергюс не желал бы встретиться в бою. Молот с воем понесся к голове Сержа. Тот легким движением воткнул один из мечей перед собой, а потом неуловимо быстро сместился. Раздался тяжелый звон. Молот Улафта так и не достиг головы Сержа. Пальцы левой руки Бога-императора сжались на молоте. Улафт попытался вырвать оружие из захвата, но даже не смог сдвинуться, лицо его покраснело от натуги, пальцы до скрипа сжали рукоять молота, но тот даже не шелохнулся. А затем Серж резко дернул рукой, Улафта оторвало от земли, и он стремительно понесся в сторону Ярхвье, подобно выпущенному из арбалета металлическому болту. Бог солнца и жизни сместился, пропустив тело паладина с молотом мимо. Тот с грохотом врезался в толпу, разметав нескольких воинов, упал на землю и замер.

После такого, желание нападать на Бога-императора у Фергюса пропало. А затем Ярхвье и Серж исчезли и через миг появились в нескольких шагах от него. Раздался тяжелый грохот столкнувшихся клинков. Воздух мощной подушкой ударил в лицо, заставив паладина отшатнуться. Ужас неприятным липким комком поселился в груди, а на лбу выступил холодный пот. Фергюс, гордившийся своей силой, желавший стать героем, осознал, насколько ничтожен по сравнению с этими двумя и насколько они могущественны. И единственное желание, что родилось в его душе — это как можно быстрее свалить от места боя двух бессмертных существ.

Боль отдается в теле с каждым движением. Тот пинок Ярхвье выбил из меня дух. Превратившись на миг в подобие пушечного ядра, я разметал несколько десятков воинов, кого-то убил. И пусть не получил критических повреждений благодаря высоким статам выносливости, но даже несмотря на то, что мои кости, кожа, сухожилия и внутренние органы более чем в двадцать раз прочнее, нежели у обычного человека, этот удар все же не прошел для меня бесследно.

Я в основном обороняюсь, но иногда удается уловить момент и перейти в контратаку. И пусть удары блокируются мечом противника, но пару раз «убийцей тысячи монстров» удалось достать по нагруднику и плечу. Удары были настолько сильны, что теперь на доспехах Ярхвье явственные вмятины. Скорость моих ударов едва ли не достигает скорости звука, а учитывая, что в руках у меня легендарные клинки и силой я обладаю более чем двадцатикратно превосходящей силу обычного человека, то такой результат неудивителен. Свинцовое ядро, выпущенное из пушки со скоростью звука, нанесло меньше повреждений Ярхвье, но тут и металл мягче и подставлена перчатка была так, что ядро срикошетило.

К слову, Ярхвье бьет еще быстрее, поэтому каждая атака сопровождается хлопком и ударной волной, а от столкновения наших клинков вокруг поднимается белое облако снега, и людей, подошедших ближе, просто откидывает назад.

Несколько атак противника пришлись по плечам, а одна оставила глубокую зарубку на нагруднике. Меня отбросило на несколько шагов, сбив очередную кучу воинов святого королевства. Я резко вскочил, ожидая, что меня попытаются добить, но противники отпрянули, даже не пытаясь приблизиться.

— Решив принять бой, ты уже проиграл, Серж, — произнес Ярхвье. — Как только мои апостолы разберутся с пушками, то победа будет моя. Наша армия больше.

— Значит, ты знаешь про пушки и что это такое? — уточнил я.

Ярхвье прыгнул вперед, меч обрушился сверху, я еле уклонился, попытался контратаковать, но противник тут же отпрыгнул, не дав моим клинкам даже коснуться себя, а затем вновь атаковал. Наши мечи вновь стали соударяться, сыпля искрами и оглашая округу грохотом. Бог бьет с такой скоростью, что я, даже защищаясь двумя мечами, едва поспеваю за его атаками. Вот только что отбил атаку справа при помощи меча «заката и рассвета», как внезапно меч Ярхвье уже приближается слева, и приходится отбивать его «убийцей тысячи монстров».

Главный вопрос, который меня еще тревожит — это почему сила и скорость Ярхвье никак не изменились. Я точно уверен, что пробил не только его доспех, но и возможный навык «драконья кожа», какой был и у Ливуала. Меч «заката и рассвета» ничто не остановило, и он точно погрузился в плоть, пусть и не глубоко, но рана все равно должна быть тяжелой. Так почему Бог солнца и жизни движется так, будто ничего не случилось?

— Пушки? Конечно, я знаю, что это такое. И был очень удивлен, когда мне доложили о создании тобою артиллерии. Точнее, мои-то слуги не знают, что это такое, но благодаря детальному описанию, я смог понять.

Мы вновь обменялись ударами, несколько новых вмятин и зарубок появилось на моем доспехе, на нагруднике Ярхвье лишь небольшая царапина. Я отпрыгнул, пытаясь разорвать дистанцию, чтобы перевести дух. Бог не последовал за мной.

— Как я и думал, вы такие же попаданцы, как и я.

— Попаданцы? — переспросил Ярхвье. — Похоже, сегодня день открытий. Был вариант, что ты просто гений или специальный НПС, которому дали возможность изобрести пушки, но, похоже, ты попал в этот мир, как и мы. Только ты используешь неправильный термин, Серж. Мы не попаданцы. Мы узники этой чертовой игры.

Я удивленно поднял брови.

— Игры? Какой игры?

Ярхвье прищурился.

— Я и остальные Боги. Мы все бета-тестеры, запущенные в эту игру, чтобы провестить ее аспекты. Но корпораты зачем-то заперли нас здесь.

— Стоп-стоп-стоп! О чем ты? Какие корпораты? — удивленно спросил я.

— Серж, как ты попал в этот мир?

— Ну, я был обычным работником на заводе, а потом одной ночью перенесся сюда, — ответил я.

— И был спасен Алтирегом? Так? — уточнил Ярхвье.

У меня мороз пробежался по коже.

— Да.

Ярхвье расхохотался. Я же растерянно огляделся по сторонам. Ожесточенный бой продолжается, но к нам так и не смеют приближаться. Более того, на нас даже не смотрят, словно мы существуем в какой-то параллельной реальности. Возможно, Ярхвье создал что-то наподобие звукового барьера, чтобы никто не слышал его слов.

— Похоже, на тебе испытали функцию встроенной памяти, — наконец произнес Ярхвье. — Работа грузчиком, а потом волшебное попаданчество в этот мир — это всего лишь встроенная память. Часть сценария игры. А чтобы игровой опыт чувствовался острее, и игрок получил большие эмоции от прохождения, была разработана функция «встроенной памяти». Создается небольшая предыстория игрового персонажа, игрок вселяется в шкуру героя, и тогда собственная память блокируется и заменяется игровой. Ты никогда не жил в двадцатом веке и никогда не работал грузчиком. Это всего лишь фальшивая предыстория. На самом деле, ты, как и я, из двадцать первого века. Мы в игре, Серж. Мы заперты в ней. Ты недавно. А я и остальные Боги уже несколько лет. Этому миру всего несколько лет, хотя местным кажется, что у них тысячелетняя история, но в реальности прошло совсем немного времени.

Мир покачнулся, перед глазами на миг потемнело. Вновь в голове пронеслись картинки со снами о будущем, и я с ужасом осознал, что это были не сны, а мои настоящие воспоминания.

— Так что мы оба — узники этой игры. Зачем корпораты это сделали — мне неведомо. Единственное, что мы — Боги — хотим, так это вернуться обратно. Вся эта война затеяна нами только ради одного — уничтожить этот мир. Если он будет уничтожен, то думаю, мы сможем вернуться обратно. Слушай, Серж, а присоединяйся к нам. Ты такой же узник. Нам незачем воевать.

Я тряхнул головой, сжал крепче рукояти мечей.

— А что будет со всеми остальными?

— Я же сказал, мы уничтожим этот мир.

Перед глазами всплыли образы Малтиана, Неиты и Элантиры. Сердце дрогнуло, я сжал челюсти так, что заскрипели зубы.

— Нет. Не согласен, — наконец произнес я.

Лицо Ярхвье помрачнело.

— Серж…

— Вы ошибаетесь. Вы, Боги, ошибаетесь. Этот мир настоящий. Если считаете, что это игра и так хотите выбраться из игры, то почему просто не прикончите себя? Потому что вы тоже сомневаетесь, что находитесь в игре.

— Похоже, ты совсем спятил, — сделал вывод Ярхвье. — Что ж, раз ты стоишь у нас на пути, мне придется тебя убить.

Раздался очередной залп пушек, Ярхвье скосил взгляд, а потом резко отклонился назад. Пушечное ядро пронеслось мимо него. Благодаря столь гигантскому восприятию и ловкости его реакция настолько велика, что, думаю, он с легкостью сможет уклоняться не только от выстрелов из пушек, но и от автоматной очереди, даже с учетом того, что скорость полета пули из автомата втрое быстрее, чем летят ядра из малых пушек.

— Чего Театольд и Хатрам медлят? Почему пушки и мортиры продолжают стрелять? — удивленно прошептал он.

— Потому что я предполагал, что вы можете выслать лесами отряды. Даже если бы это было не так, с моей стороны все равно было логично оставить резерв, а заодно использовать его как прикрытие для пушек, если вдруг появится враг с другой — незащищенной стороны. Так что сейчас десятки тысяч воинов мощным ударом разнесли выбежавших из лесов твоих воинов. Кому здесь и надо сдаваться, так это тебе, Ярхвье.

— Ни за что!

Мы вновь прыгнули друг на друга и лезвия стукнулись друг о друга с жутким звоном, оглушив стоявших поблизости воинов, земля под ногами задрожала, а в воздух взметнулся снег.

— Ты видишь их? — спросил Алтмас.

Внутри шара, который он держал одной рукой, появилось лицо Балфорста.

— Да. У меня тоже прут.

Впереди из леса тем временем высыпают тысячи солдат, что с криками тут же бегут в сторону пушек. Эльфы с мушкетами заметили их, быстро развернулись. Раздались первые выстрелы, кровь окрасила снег в красный, солдаты стали падать, и рванувшие было вперед бойцы резко затормозили, вскинули щиты и замерли, дожидаясь, когда остальные выйдут из леса, чтобы уже огромной толпой броситься в атаку. Понимают, что если будут атаковать вот так сходу, то эльфы-стрелки просто перещелкают большую часть. Только вот они совсем не догадываются, что главная опасность — это не эльфы с мушкетами.

— Я отключаюсь. Удачи там, — сказал Алтмас.

— Ага, — ответил «добряк».

— Всем приготовиться!

Серж оставил почти пятьдесят тысяч солдат в резерве, дабы они нанесли мощный таранный удар в случае прорыва армии врага и попытки окружить сухопутные силы. Такой удар должен был пробить проход, остановить окружение и дать возможность армии отступить. Но враг придумал хитрость и заранее по лесам провел несколько десятков тысяч солдат и сейчас они зашли с тыла, готовые атаковать малые пушки, а потом ударить пехоте в спину.

Десятки тысяч бойцов быстро выстроились на краю лагеря, встав в один ряд.

— В атаку!

Раздался звук трубы, и железная масса устремилась вперед. Вышедшие из леса воины святого королевства заметили приближающихся противников, стали спешно разворачиваться, выставили щиты и копья. В их случае пытаться сбежать обратно в лес уже не получится.

Они явно не ожидали, что в тылах останется столько воинов. Эльфы с мушкетами, охраняющие малые пушки и мортиры, продолжают стрельбу, передавая гномам-заряжающим разряженные мушкеты. То и дело в снег падают тела. Противники в хороших стальных доспехах со щитами, но их защита совсем не рассчитана на противостояние мушкетов с нарезным стволом, выплевывающих свинцовые шарики со скоростью в полтора раза превышающую скорость звука. Если бы еще эльфов с мушкетами было не несколько сотен, а тысяч десять, то Алтмасу и Балфорсту даже не пришлось бы вступать в бой, так как все вражеское войско просто перестреляли бы на подступах.

Земля дрожит под ногами десятков тысяч солдат. Вражеская линия быстро приблизилась. Алтмас до этого бежавший со всеми наравне, стремительно прыгнул вперед, мгновенно преодолев расстояние в десять шагов. Святые воины этого не ожидали, поэтому даже среагировать не успели, а дальше меч, когда-то принадлежавший Ярхвье, стал нарубать противников вместе с доспехами. Алтмас быстро прошел вглубь, оставляя за собой просеку из трупов. Следом за ним в брешь втиснулись бойцы и вражеский строй был разбит. Армии перемешались и началась настоящая свалка.

Алтмас уклонялся, рубил, защищался, а затем вновь наносил удары. Внезапно впереди появился бородатый воин, одетый в доспех из чешуи и вооруженный двумя короткими мечами.

— Неужели это гроза орков и апостол — Хатрам? Никогда бы не подумал, что встречусь со столь легендарной личностью, — произнес Алтмас.

Воин отбил две атаки и зарубив нападающих обернулся к парню.

— Благодарю. Польщен. Только встретились мы при неприятных обстоятельствах. Сейчас моя армия проигрывает, так что мне лично нужно изменить положение дел, — сказал воин, смерил Алтмаса взглядом и добавил: — И видимо начать следует с того, чтобы обезвредить тебя.

Он мгновенно преодолел расстояние до Алтмаса, мечи ударили с разных сторон. От одного Алтмас уклонился, второй отбил клинком. Они стали обмениваться ударами. Мечи зазвенели пронзительно и громко, словно сами испытывали боль от столкновения друг с другом. Интенсивность схватки оказалась настолько велика, что, несмотря на царящий вокруг холод, по телу Алтмаса быстро потекли струйки пота.

Противник бьет быстро, искусно, подстраиваясь под стиль боя. Сразу видно, что у него гигантский опыт схваток. С каждым мгновением мечи все ближе и ближе подбираются к доспехам. И вот настал момент, когда Алтмас не смог отбить клинок, острие меча противника со скрежетом прошлось по панцирю.

— Ты неплох. Чем занимался до того, как стал подчиненным самозванного Бога-императора? — спросил Хатрам, поигрывая мечами. Свет закатного солнца красиво играет на лезвиях, создавая впечатление, что они охвачены огнем.

— Был охотником на монстров.

— Уверен, у тебя был легендарный ранг. Кого убил, чтобы получить его?

— Левиафана.

— Ого, а ты и правда силен. Что ж, придется поднапрячься, чтобы победить тебя.

С этими словами Хатрам стремительно прыгнул в атаку. Его атаки стали еще более стремительны, он начал использовать разного рода уловки, ложные замахи, удары из разных позиций и с неожиданных сторон. Алтмас полностью перешел в оборону, еле поспевая за противником. И пусть статы у них почти одинаковые, но боевой опыт Хатрама и его искусство владения клинками намного превосходит опыт и навыки Алтмаса. Если бы не тренировка с Сержем, то его бы уже одолели, а так, привыкнув к стремительным атакам «счастливчика», Алтмас кое-как смог поспевать и за Хатрамом.

Внезапно острие клинка появилось перед лицом Алтмаса, стремительно ударило, целя в забрало. Он резко отклонился, раздался скрежет железа по шлему. Парень хотел было контратаковать, но слева заметил приближение другого клинка. Меч метнулся навстречу, раздался звон и скрежет. Краем глаза Алтмас заметил движение, попытался уклониться, но все равно клинок врага достал — острие клинка с силой ударило в кольчугу, прикрывающую шею. Раздался скрежет, боль обжигающей волной, словно плеснули горячей водой, пробежалась в разные стороны. Кровь теплым ручейком потекла вниз по груди, намочив поддоспешник.

Рана оказалась неглубокая и не задела артерий, но это стало тревожным звоночком — еще немного и атаки Хатрама достанут до Алтмаса.

Понимая, что находится в отчаянном положении и больше ничего не остается, Алтмас применил сразу два таланта. Встроенный в меч талант: «искажения восприятия времени», что действует пять секунд. Эффект его выглядит так, словно для пользователя время замедляется. Все движения, как его, так и противников, становятся вялыми и медленными. Второй же талант, его собственный: «временной рывок». Этот талант ускоряет течение времени для самого Алтмаса и позволяет обходить ограничение в ловкости для смертных. То есть ловкость у него остается такой же, только время для него движется быстрее и то действие, которое обычно занимает несколько секунд, для Алтмаса требует одной. Даже по отдельности каждый из этих талантов — необычайно силен, но вместе они создают невероятный эффект. Единственный их недостаток состоит в том, что действуют всего несколько секунд. Причем встроенный в меч талант еще и имеет время перезарядки в одну минуту, а второй во много раз увеличивает расход выносливости, из-за чего после нескольких применений парень просто выдыхается. Комбинацией этих таланов он почти смог достать Сержа утром, но между ними был огромный разрыв в силе, так что ничего не получилось. С Хатрамом такого нет, именно поэтому, так и не выяснив до конца всех способностей противника, Алтмас решился применить оба этих таланта.

Все вокруг резко замедлилось: движения людей, брызги крови, что каплями рубинового цвета медленно летят, блестя в свете закатного солнца, взметающиеся комья снега и выдыхаемый из ртов пар. Алтмас стремительно прыгнул вперед, мгновенно преодолев расстояние до Хатрама. Тот не должен был даже среагировать. Нет, он даже заметить этого движения не мог бы — не с теми статами, что у него есть, даже Серж еле успел отреагировать в последний момент. Алтмас зашел сбоку, Хатрам даже не оглянулся, он продолжал смотреть вперед, но вот его рука сама стала поднимать клинок. Алтмас видя траекторию полета клинка врага с холодком понял, что оружие двигалось так, чтобы заблокировать удар парня, который он еще не начал. Словно противник заранее знал, куда будет произведен удар. До конца действия таланта осталось меньше секунды и Алтмас воспользовался этим, чтобы изменить место атаки, направив меч вниз метясь в щель между нагрудной и спинной пластинами. В этот же момент и движение меча противника изменилось, но ему явно не хватало скорости. Раздался резкий звон, меч с силой ударил в металлическую пластину и, скользнув по ней, оставил глубокую вмятину и прорез.

«Промазал?» — в панике подумал Алтмас. — «Нет, я точно бил в уязвимое место!»

Только в этот миг он заметил, что положение ног Хатрама чуть изменилось, а корпус повернулся. В последний миг, перед тем как острие должно было скользнуть между пластин, воин чуть повернулся и потому меч ударил в пластину.

Действие талантов прекратилось. Время вокруг двинулось в привычном темпе. Хатрам, словно только сейчас заметив Алтмаса, резко развернулся, меч ударил молниеносно. Парень отпрыгнул назад, отмахнувшись клинком, но вот от второго удара спастись не успел. Меч противника ударил острием в нагрудник и смог пробить его, а также кольчугу под ним. Алтмас захрипел от боли.

— Это было опасно, — произнес Хатрам. — Тебе почти удалось поразить меня. Только вот ты не знал моих талантов и потому просчитался. Теперь все кончено.

Парень все же нашел в себе силы отпрыгнуть, меч выскользнул из раны, кровь залила доспех. Оружие противника смогло пробить грудную клетку и погрузиться на несколько пальцев в тело, но не достало до сердца. Промедли Алтмас пару мгновений и Хатрам, приложив больше сил, вогнал бы меч глубже.

— Как… как ты смог блокировать мою атаку? — прохрипев спросил Алтмас. — Ты ведь даже не видел меня.

— Ты же знаешь, чем я прославился?

— Остановил вторжение орков.

— Верно. Крепость Назьме. Я охранял ее с пятьюдесятью бойцами и полутора сотнями ополченцев. А против нас была полумиллионная орда. И победили мы, потому что защищали узкий проход. Так что обойти и окружить нас не получилось. В основном сдерживал орков я один. Меня атаковали бесчисленные орды, но ни разу ни один клинок не смог оставить на моих доспехах даже царапины. И даже вождь орков с сильнейшим отрядом проиграл, так и не поцарапав меня. А все потому, что у меня есть талант «абсолютная защита». Я всегда знаю, куда и как направлены на меня атаки, даже если не вижу, что это за атаки и откуда идут. Более того, я знаю как лучше всего эти атаки нивелировать. Но это еще не все. Один из моих мечей — легендарный. «Душа воина». Говорят, в прошлом у него было иное название, и владел этим мечом великий фехтовальщик, а после смерти его душа вселилась в этот клинок. И теперь в нем есть талант — абсолютный мечник. Даже простой крестьянин, впервые взявший в руки этот меч, станет непревзойденным фехтовальщиком. Это странное необычное чувство, будто тобой кто-то управляет или нашептывает на ухо, правильный удар, правильный ложный замах и прочее. Так что как дуэлянт и мечник я сейчас непобедим.

Он выдохнул, сделал пару взмахов мечами.

Алтмас чуть качнулся. Кровь продолжает течь из ран на груди и шее. От усталости подкашиваются ноги, а клинок Бога стал тяжеленным — тянет вниз, и пальцы еле удерживают рукоять.

Не победить.

Такого противника ему не победить. Даже используя все таланты, даже сражаясь в полную силу, он так и не смог ранить Хатрама. Неудивительно, что он стал апостолом. Раз в двадцать лет, то есть раз в поколение людей, рождаются лишь десять тысяч человек способных пробудить талант. Все они имеют шанс однажды стать легендарными охотниками, но становятся ими только единицы. Кто-то погибает, а у кого-то просто не хватает сил даже с талантом. Но и среди легендарных охотников не все охотники бывают равны по силе. Раз в сто, а то и в двести лет, среди легенд появляется еще большая легенда. За тысячу лет таких было только пять. И Хатрам один из них…

— Ты уже уходишь? — спросила Алческа, искоса глянув на Алтмаса.

— Да. Надо выспаться, и завтра уже выступаем в поход.

Прохладный ветер налетел на них. Фея поежилась, плотнее укуталась в шубу. Парень покосился на девушку. Она стоит, упершись спиной о зубец башни. Он же чуть высунулся вперед и наблюдает за вечерней столицей. По небу плывут рваные облака и то и дело закрывают месяц.

— Какая же тут неприятная погода, — пробурчала фея.

— Привыкай. Теперь север — твой дом.

— Знаю.

Вновь повисла пауза. Алтмас выдохнул облачко пара, вновь покосился на Алческу. Та тоже посмотрела искоса на него. Их взгляды встретились, девушка тут же отвернулась, подняла воротник шубы, закрыв им лицо. Парень почувствовал неловкость и тоже отвернулся. Что-то странное произошло между ними после того сражения с архидемоном. Нет, они продолжают пререкаться, но уже не так яростно и больше по привычке, а между тем то и дело ощущается какая-то неловкость и даже смущение. С Алтмасом такое происходит впервые в жизни.

— Ладно, пойду спать, — ничего не придумав и выдохнув, произнес парень.

— Угу, давай.

Он развернулся, пошел к небольшому люку в центре башни, прикрывающему лестницу.

— Алтмас, — догнал его голос девушки.

Парень застыл, обернулся. Их взгляды опять встретились, и внезапно его сердце дрогнуло, сжалось.

— Что? — спросил он.

— Б… береги себя и не вздумай умирать. Обязательно вернись живым.

— Если Серж ведет нас в поход, то мы точно победим, — усмехнувшись, произнес он.

Девушка нахмурилась.

— Обещай.

— Что обещать?

— Обещай, что вернешься, дурак. Не вздумай умирать! Понял?

Он несколько секунд вглядывался в ее глаза, сердце тем временем забилось быстрее и, несмотря на холод, парню стало жарко. Он опустил взгляд.

— Хорошо. Обещаю. Я обязательно вернусь живым.

Воспоминания о том дне промелькнули меньше чем за миг. Алтмас крепче сжал рукоять клиника, страх и обреченность мгновенно испарились.

— Ты хороший боец, жаль, что занял неправильную сторону, — сказал Хатрам.

Он стремительно прыгнул вперед, быстро преодолевая разделяющее их расстояние. Алтмас, рыча сквозь зубы от боли, резко атаковал в ответ, чем немало удивил противника. Меч Бога солнца и жизни с тяжелым звоном заблокировал удар одного из клинков Хатрама. Но удар был настолько силен, что рукоять выскользнула из ослабевших пальцев. Главную задачу меч все же выполнил, не дав одному мечу противника добраться до шеи Алтмаса. Второй же успешно пробил доспех в районе живота и погрузился в тело.

Боль обжигающим пламенем прошлась от живота во все стороны. Алтмас не удержался и вскрикнул, на миг потемнело перед глазами, но он усилием воли заставил двигаться тело.

— Вот и все, — услышал он слова Хатрама.

— Ты прав, — прохрипел парень в ответ.

Левой рукой он ухватился за руку, сжимающую меч, который пронзил живот. Зарычав, он резко подтянулся, и вторая рука уцепилась за шею противника. Алтмас рывком прижался к неприятелю. Получилась такая ситуация, что один клинок так и продолжает торчать в теле и вынуть его невозможно, а вторым нанести удар не получается, так как противник находится вплотную.

— Ну а теперь покажи, как ты уворачиваешься, — произнес Алтмас и использовал талант.

Ускорив течение времени для своего тела, он со всего маху боднул противника головой, облаченной в шлем. Расстояние было слишком близким, скорость удара была высока и уклониться хоть каким-то образом из-за того, что Алтмас держал его за шею и практически прижался всем телом — не получилось. Все что смог сделать Хатрам — нагнуть голову, но это не особо помогло.

Тяжелый звон, подобный удару в колокол, разнесся по округе, а с ним и хруст челюсти Хатрама. Удар пришелся в подбородок и пусть его тоже защищала металлическая пластина шлема, но сила удара была такова, что ее просто вмяло, а вместе с ней и челюсть. Хатрам не удержался на ногах, повалился на землю, а Алтмас тем временем отвел голову назад и вновь со всей силы ударил в шлем. На этот раз вогнулось забрало, с жутким треском сломался нос, плеснула кровь. Хатрам замычал, выпустил бесполезный меч и попытался ударить противника кулаком. Но из-за того, что он валяется на земле — размахнуться не получилось и удар оказался слабым и медленным. Алтмас заметил его краем глаза, резко прижался к нагруднику, так что облаченная в металлическую перчатку рука ударилась лишь о верхушку шлема.

Алтмас сплюнул накопившуюся во рту кровь. Перед глазами мутнеет, в районе живота все похолодело, но противник еще шевелится, а значит, нужно продолжать. Отклонившись назад и задействовав талант, Алтмас вновь нанес удар. Забрало шлема вогнулось еще глубже. Из шлема донеслось глухое мычание полное боли и обреченности. Противник совсем ослеп от боли и просто лупит кулаком по спине.

Алтмас вновь нанес удар, брызнула кровь.

Дышать стало тяжелее, перед глазами потемнело, под парнем натекла целая лужа крови.

«Я уже не жилец. Прости, Алческа, похоже, я нарушил обещание».

Алтмаса всего качает, он чувствует, что вот-вот упадет в обморок. Стиснув зубы, он вновь отклонил голову назад, а затем, собрав остатки сил и используя талант, вновь нанес удар лбом, защищенным металлическим шлемом. С тяжелым звоном забрало еще больше вогнулось внутрь, кровь ручьями брызнула из всех щелей. От удара руки и ноги противника чуть дрогнули и тут же расслабленно опустились на снег. Алтмас повалился рядом, пальцы ухватились за рукоять торчащего в животе меча. Рывком вырвав оружие из тела, парень захрипел от боли. В глазах потемнело.

«Еще рано падать в обморок, еще рано!»

На несколько мгновений тьма отступила. Еле шевелясь, Алтмас приложил лезвие к шее противника, а затем перчатка резко ударила сверху. Брызнула кровь, тело Хатрама дрогнуло, кровь, пузырясь, потекла по лезвию на снег.

Когда пришло осознание, что с противником покончено, Алтмас почувствовал, как силы покинули его и повалился на землю. Над головой застыло темнеющее небо. Справа и слева слышен звон оружия, грохот падающих тел и крики вперемешку со стонами полными боли. Перед глазами стало быстро темнеть. Внезапно слева раздался рык и в сужающемся поле зрения появился боец святого королевства с мечом в руках. Увидев, что Алтмас еще жив, он поднял меч, нацелился острием в горло парня, а затем нанес резкий удар.

Балфорст резко пригнулся, двуручный меч пронесся над головой. Он тут же размахнулся, молот с воем понесся вперед. Здоровенный противник поднял щит, раздался грохот, но щит выдержал удар, а воина лишь слегка подвинуло назад.

— Никогда бы не подумал, что встречу кого-то похожего на меня, — произнес Театольд. — Спустя столько столетий еще один человек у кого в предках были гиганты.

Театольд нанес быстрый сильный удар. Пусть меч у него и двуручный, но держит его в одной руке.

— Удивительно еще и то, что у нас два одинаковых таланта — «кровь гигантов». Я понял это, когда ты ударил меня молотом. Такая сила доступна только гигантам, — сказал Театольд.

Балфорст тяжело выдохнул, взвесив молот в руках. Бой идет уже десять минут, но ему пока не удалось хоть как-то достать Театольда. Тот с легкостью блокировал щитом все атаки. При этом видимого повреждения они не нанесли, хотя удар тяжелого молота да еще с той силой, которой обладает Балфорст — бесследно пройти был не должен.

Когда две армии столкнулись, Балфорст быстро заметил высокорослого мужчину, что на пару голов возвышался над остальными. В могучих доспехах со щитом и огромным мечом он набросился на бойцов Балфорста и разметал их как котят. И пусть победа в столкновении из-за невыгодной позиции противника должна была быть за армией Балфорста, но «добряк» внезапно понял, что этот воин в одиночку способен изменить ход боя, и если его не остановить, то поражение неминуемо.

Балфорст сразу использовал талант, чтобы одним мощным ударом сокрушить врага. Его талант «кровь гигантов», как можно догадаться из названия, пробуждала в нем силу гиганта. Это как с эльфами. Их стат ловкости не равен человеку и человек с 999 ловкости будет медленнее чем эльф с 999, хотя оба формально не выходят за рамки в 999 указанные для смертных. Но каждый стат ловкости эльфа равен полутора человеческим. Так же и с гигантами, каждый стат силы и выносливости гиганта равен трем человеческим. Так что пусть у Балфорста так и осталось 999 силы и 999 выносливости, но при активации таланта они стали статами гиганта, а соответственно в три раза выше. Со всей этой мощью Балфорст налетел на воина, но, к его удивлению, противник оказался равным ему по силе, а все удары молота без особых проблем блокировались щитом. И вот теперь оказалось, что незнакомый воин имеет такой же как у него талант, только вот как боец он явно искусней и более опытен.

— Кто ты? — спросил Балфорст.

— Театольд.

Легкая дрожь пробежала по телу «добряка». Он знал это имя, и внезапно стало очевидно, отчего этот воин настолько силен — он один из апостолов.

— И что же апостол Гьеруса забыл здесь? Почему ты командуешь армией святого королевства?

— По велению Гьеруса, естественно. Он приказал помочь здесь, вот я и подчинился. Не в моих правилах перечить Богам. Как бы то ни было, у меня мало времени. Нужно уничтожить ваши орудия, ибо они сильно мешают нашим войскам.

Театольд в одно мгновение оказался перед Балфорстом, меч ударил быстро, целя острием в горло. Балфорст резко отклонился и тут же использовал встроенный в легендарный молот именуемый «молотом расколотых небес», талант «небесный суд», что наделяет удары молота магией молнии, эквивалентной по силе заклинаниям седьмого класса. Оружие с тяжелым воем и скоростью метеорита понеслось к противнику. На миг даже показалось, что вокруг молота из-за скорости воздух настолько нагрелся, что воспламенился. Театольд вскинул щит. От тяжелого удара вздрогнула земля, окружающие даже присели от мощного грохота. Блеснула яркая вспышка молнии, что тут же оплела щит и исчезла. Театольда слегка сдвинуло с места, но никаких видимых повреждений удар ему не нанес.

— Хороший у тебя молот, — произнес он. — Как только расправлюсь с тобой, заберу себе.

С этими словами он нанес резкий вертикальный удар. Балфорст только успел подставить металлическую рукоять молота. Меч со звоном ударился об нее, а затем с гудением отскочил. Балфорст тут же контратаковал, обрушив молот сверху, но на его пути опять встал щит. Тяжелый удар, вспышка молнии, но Театольду вновь не нанесено видимых повреждений, только ноги чуть согнулись от тяжести удара.

Противник быстро атаковал, Балфорст запоздало отклонился, острие со скрежетом прошлось по боку нагрудника, оставив глубокий порез. Парень ударил в ответ и снова щит блокировал удар. Магия седьмого класса — самого высокого доступного смертным — толстыми молниями прошлась по металлу и тут же исчезла, словно щит поглотил ее.

Они замерли друг напротив друга, тяжело дыша.

— И все же, почему ты здесь? Этот вопрос не дает мне покоя. Почему апостол одного Бога помогает другому?

Театольд повел плечом, разминая его.

— Ждешь, что я тебе отвечу? Попробуй подумать сам.

— У меня есть только одна теория. Никакой войны Богов нет.

Глаза Театольда чуть прищурились, и «добряк» понял, что Театольд улыбается.

— Вот как? Я угадал, правда? Значит, эта война лишь развлечение. Боги на самом деле не воют друг с другом, а делают вид и сталкивают смертных. Так ведь? — спросил Балфорст.

Театольд хмыкнул.

— А ты умен.

— То есть и ты знаешь об этом. Понятно. Неудивительно. То, что один из апостолов одного Бога вдруг помогает другому Богу — говорит о многом. Как и то, что все святые войска были стянуты на север без опасения, что другие Боги попытаются воспользоваться этим. Ты же видишь, что это безумие, Театольд.

— Возможно.

— Так почему ты поддерживаешь это?

— Я просто подчиняюсь их воле. Воле Богов. Кто я такой, чтобы идти против их решения? Ведь им виднее. Да кто в здравом уме пойдет против воли Богов?

— Например, я.

Апостол громоподобно захохотал.

— И что же ты сможешь сделать?

— Например, победить тебя.

Театольд прервал смех, стал серьезней.

— Ну что же, тогда попробуй.

Они вновь стали обмениваться ударами. Балфорст блокировал атаки рукоятью, уклонялся, но далеко не всегда получалось удачно, так как противник был невероятно искусен во владении мечом. И время от времени клинок попадал в наплечники, оставлял вмятины на шлеме и панцире, несколько раз даже пробил доспех и оставил неглубокие раны.

— Давай, парень. Ты же обещал победить меня!

— И сделаю это! — прохрипел Балфорст.

Он нанес очередной удар, но опять щит блокировал молот.

«Это явно не обычный щит. Он спокойно выдерживает мои тяжелые физические атаки, на нем даже нет и вмятинки. Но что еще более странно — он поглощает все мои атаки встроенной в молот магией».

— Поторопись. Сколько действует твой талант? Десять минут? Двадцать? Час? Знай же, за годы жизни я смог развить свой талант, углубить «память крови». И теперь, когда я активирую «Кровь гигантов», то могу находиться в этом состоянии десять суток.

Мороз прошелся по коже Балфорста. У него самого осталось минут десять работы таланта. А значит, скоро противник станет сильнее по всем параметрам. Его и так не получается победить, а дальше шансы вообще сведутся к нулю.

«Что же делать с этим щитом? Он явно легендарный. Уверен, что встроенный талант что-то типа поглощения или блокирования любого магического и физического урона. Иначе объяснить то, что противник не получает урона от магии, а щит не имеет даже царапин после стольких мощных ударов, не получается». — Подумал Балфорст.

Очередной обмен ударами привел к тому, что меч противника, сверкнув перед лицом, ударил в шлем, сорвал его, и острие чуть задело лоб, оставив рану. Кровь потекла по лицу «добряка».

— Похоже, твои силы на исходе. Следующей атакой я подарю тебе быструю смерть. Прощай, брат по крови, — произнес Театольд.

Он резко сместился вправо и нанес быстрый удар мечом наискось. Балфорст взревел, внезапно в голове его вспыхнула мысль, и он вместо того, чтобы уклоняться или защищаться, ударил в ответ, но не по противнику, а вопреки всем канонам боя молотом, по приближающемуся мечу. Клинок и боевой молот встретились с громким звоном. В этот миг с молота сорвалась молния, опутала лезвие клинка и перекинулась на тело Театольда. Тот взревел, вытянулся в струнку. Молния, на миг охватившая тело апостола, исчезла. Из щелей в доспехах пошел легкий пар.

— Ах ты… — прохрипел Театольд, увидев, как Балфорст, размахнувшись, ударил слева.

Каким бы сильным ни был Театольд, но полученный от магии седьмого класса урон не прошел для него бесследно, так что движения чуть замедлились, но даже так он смог развернуться и поднять щит. Только вот Балфорст ожидал это и в последний миг изменил траекторию полета молота. Оружие добряка со всей силы ударило в ногу, и вновь молнии пробежались по телу. От тяжелого удара в бедро даже броня не смогла полностью защитить ногу от повреждений. Вскрикнув, Театольд упал на колено. Балфорст размахнулся и ударил сверху. Молот с тяжелым стуком врезал по руке, сжимающей меч. Вновь гром молнии и хруст костей разнеслись по округе. Меч выпал из сломанной руки Театольда. Сам апостол качнулся.

«Не дать ему передышку, не дать восстановиться! Я должен атаковать!»

Следующий удар пришелся в спинную пластину. С яркой вспышкой и тяжелым металлическим стуком Театольда отбросило вперед. Он бухнулся в снег. Несколько мгновений валялся неподвижно, затем ноги дрогнули. Он подогнул колени, попытался встать, но это не получилось. Тело качнулось и Театольд упал на бок, а потом перекатился на спину.

— Бездна тебя забери, — прохрипел апостол.

Тяжело хромая и дыша, Балфорст подошел к противнику.

— Ну вот ты и проиграл. Заберу-ка я твой щит и меч. Готовься, тебя ждет темница.

— Ты не станешь добивать меня?

— Мой молот и моя сила предназначены для убийств только монстров.

— Ну, ты и дурак, братишка, — прошептал Театольд, веки его опустились, и апостол потерял сознание.

Удары сыплются со всех сторон. Все, что я могу — это лишь защищаться. Сил на контратаки не осталось. Доспех во вмятинах, порезах, дырах от колотых ударов. Мы сражаемся уже больше десяти минут, а я чувствую себя выжатым как лимон. Тело горит от боли, голова кружится, на щеке и виске чувствуется засохшая корочка крови. Я сильно устал. Хотя новые доспехи имеют бонус к уменьшению расхода выносливости и ускоренного ее восстановления, но даже так бой с Богом быстро измотал меня. Несколько минут назад мне пришлось использовать талант, встроенный в «убийцу тысячи монстров», под названием «Сила Бога». Конечно, какой-то встроенный талант, дарующий «силу бога», в реальности не помог мне даже по силе сравняться с настоящим Богом. Да мои базовые статы силы поднялись в десять раз, а с добавлением множителей от меча дошли почти до ста тысяч, но даже так я все еще был слабее Ярхвье, пусть и ненамного.

Дышится тяжело, жадно хватаю ртом холодный воздух, но внутри все горит, боль сопровождает каждое движение. Противник бьет быстро и сильно. Даже со всем моим мастерством не получается нормально противостоять Ярхвье. Поначалу я привычно ценой собственных ран попытался достать и его. И у меня получилось рубануть ему бок, оставив широкую рану, но уже через минуту он двигался так, будто раны не было. А вот я получил серьезную рану, и кровоточить она не престала до сих пор.

Я отбил несколько ударов, сделал ложный замах. Ярхвье вскинул меч, чтобы защититься, я же прыгнул вперед. Будь его скорость равна моей, тогда Бог не смог бы увернуться, но у него явно больше четырех сотен тысяч статов ловкости и восприятия, потому он тут же среагировал, я увидел приближающийся меч, резко поднырнул под него и, сделав шаг, оказался перед Ярхвье. Все-таки опыт боев против превосходящих по силам противников дает о себе знать. Я смог заранее просчитать его движения и потому знал, как Ярхвье отреагирует. Меч «заката и рассвета» ударил быстро, но Ярхвье отпрыгнул назад и лезвие лишь разрубило кольчугу, да оставило небольшой порез на ноге.

Бог с хрипом выдохнул, на меня сверху обрушился меч. Его встретил клинок «убийцы тысячи монстров». От звона заложило уши, а мышцы в руке напряглись так, что, кажется, вот-вот порвутся. Я со стоном боли и усталости изменил угол меча. Вражеский клинок скользнул по лезвию и ушел в сторону.

Тут же попытался разорвать дистанцию, но Бог солнца и жизни прыгнул следом, причем использовал в качестве опорной раненую ногу. Точнее, она должна была быть раненой, но я с легким холодком в груди заметил, что раны нет. Только небольшой шрам.

Вражеский клинок метнулся вперед, я в последний миг отклонил голову. Острие проскрежетало по шлему, вскрывая его как нож консервную банку.

— Я вижу в твоих глазах удивление, — произнес Ярхвье. — Но я понимаю в чем дело. Ведь я не устал и не ранен. Дело в том, что в моих легендарных кольцах заложены два таланта. Эти два кольца под названием кольца жизни и духа. В них встроено по таланту. Один на несколько часов увеличивает восстановление выносливости в десять раз, а другой — маны. Так что я почти не устаю во время боя с тобой. Но это еще не все. Я не мечник, как может показаться. Да я владею некоторыми приемами, но уже успел понять, что как фехтовальщик ты лучше меня. Возможно, лучше тебя будут только Хатрам, да Гьерус.

— Ты не мечник? — спросил я, тяжело дыша.

— Все верно. Изначально я целитель. И все мои навыки связаны с целительством. Раны, что ты мне нанес — уже залечились. Каким бы искусным воином ты ни был, какие бы удары не наносил — время на моей стороне. Ты устаешь, получаешь раны, а я же остаюсь полным сил, а полученные раны быстро заживают. Ну что ж, я думаю, что наш бой затянулся. Ты уже порядочно устал, так что пора заканчивать.

Внутри меня все заледенело. Внезапно в голове появилось четкое осознание того, что еще чуть-чуть и мне конец. Бог добьет меня. И я все еще жив лишь потому, что мой противник не мечник, а целитель и его атаки не так искусны и опасны. Будь на месте Ярхвье Гьерус, то я бы уже был убит. Но от этого не легче, потому что так и так мне конец. Впервые в жизни я почти полностью потерял уверенность в победе. Есть только один шанс — отрубить ему голову. Больше никак. Только вот сделать это практически нереально.

«Но я сделаю это». — Мрачно сказал я сам себе. — «Пусть это невозможно, пусть кажется, что у меня нет шансов, но это не повод не попытаться. Малтиан, Неита, Элантира, я знаю, вы все еще живы. Я верю в это. Вас что-то задержало, но вы обязательно вернетесь. Но не беспокойтесь. Пусть мне и придется сражаться с Богом один на один — я не проиграю. Поэтому, когда вернетесь, я встречу вас. Только вернитесь пожалуйста — больше мне ничего не надо».

— Я вижу по твоим глазам, что ты хочешь что-то сказать, Серж. Итак, я слушаю? Хочешь присоединиться к нам? У тебя еще есть шанс. Я приму капитуляцию…

— Ты умрешь.

— Что? — чуть склонив голову на бок, переспросил он.

— Ты умрешь. Как это было с теми, что были до тебя, — пообещал я. — Я не должен был выжить в этом мире. Без навыков, без возможности использовать магию, без таланта. Я был невероятно слаб и меня преследовали неудачи. Но я все еще жив. А все, кто хотел убить меня, мертвы. Умрешь и ты.

Бог уже хотел было рассмеяться, но в этот миг наши глаза встретились. В глубине его голубых как океан глаз я увидел страх. Ярхвье, словно не только осознав, что испугался, но и поняв, что это заметил и я, нахмурился, пальцы со скрипом сжали рукоять меча.

— Не жди от меня пощады.

С этими словами он вновь атаковал.