Саладин. Всемогущий султан и победитель крестоносцев

Предисловие

Саладин (Салах ад-Дин, 1138–1193, султан с 1175) – один из немногих правителей мира Востока, которого нет необходимости представлять любителям английской классики. Этим знакомством мы во многом обязаны Вальтеру Скотту, который проникновенно и с большой симпатией описал эту гениальную личность. Саладину также повезло и в том, что он привлек к себе внимание не только великого романиста; его также высоко ценил король Ричард I Львиное Сердце, благодаря чему он стал известен в истории не только под основным арабским именем аль-Малик ан-Насир Салах ад-Дунийа Юсуф ибн Айюб. Многим он стал близок и знаком под кратким прозвищем Саладин. Образ его, это правда, во многом романтичен и загадочен. В своем романе «Талисман» Скотт рисует портрет знатного султана и одновременно благородного рыцаря, который вызывал восхищение у крестоносцев. Но читатель остается в полном неведении относительно биографии и подвигов героя, и не все то, что говорится о нем на страницах романа, является в полной мере подлинным. Надеемся, что настоящее жизнеописание, которое держит в руках читатель, будет и наиболее полным, основанным на современных ему источниках.

Биографический материал, которым владеют ученые Востока, обширный и исчерпывающий. Нам не следует надеяться, что сохранилось описание каких-либо личных черт, которые так привлекают журналистов: во времена Саладина не было иллюстрированных газет. Но об основных фактах его жизни и чертах характера мы имеем надежные свидетельства, достаточно содержательные и достоверные. Мы привлекаем материал двух основных арабских хроник, авторы которых имели прекрасные возможности выяснить все факты и установить истину, они были мужами учеными и знатными.

Один из них – Баха ад-Дин (Бахауддин ибн Шаддад), который был всего на семь лет моложе Саладина, хотя и пережил его на сорок лет, был арабом из известного племени асад, родился в 1145 г. в Мосуле, что стоит на реке Тигр. Он долго и старательно учился, как и все мусульмане того времени, прежде чем он получил должность кади (судьи). В известном медресе Низамийя в Багдаде, которое основал великий визирь Низам аль-Мульк и где его другом был астроном и поэт Омар Хайям, Баха ад-Дин посещал лекции самых известных преподавателей. Подобно европейским средневековым ученым, они переходили из университета в университет, из испанской Кордовы в среднеазиатский Самарканд, везде преподавали и учили. Он сам стал учителем в своем родном городе Мосуле, и его мудрость и рассудительность обратили на себя внимание атабека Месопотамии, так что он неоднократно поручал ему роль посла в тяжелых политических обстоятельствах.

Баха ад-Дин находился в Мосуле, когда Саладин дважды осаждал его в 1182 и 1185 гг.; он отправился в составе посольства в Дамаск в 1184 г., когда Саладин был настолько впечатлен его способностями, что предложил ему место судьи, от которого посол отказался. Но они снова встретились в Харране весной 1186 г., когда Баха ад-Дин участвовал в подготовке мирного договора между своим сувереном и Саладином.

После совершения хаджа в Мекку и Иерусалим, только что отвоеванный у христиан, он вновь был принят султаном, и с тех пор редко оставлял его. Поступив к нему на службу 28 июня 1188 г., он становится участником всех его последующих кампаний. Баха ад-Дин был свидетелем осады Акры; сопровождал султана, когда тот преследовал Ричарда Львиное Сердце, отправившегося со своим войском в поход вдоль морского побережья; принял заметное участие в сражении за Яффу в 1192 г. Он находился рядом с Саладином во время его смертельной болезни.

После кончины султана он занял высокий пост судьи в Алеппо, где также основывал училища, отдавая все свои силы и личные сбережения для подготовки специалистов в области законодательства.

Один из его учеников оставил трогательное описание почитаемого всеми кади, 85-летнего старика, который был в таком возрасте, когда отапливаемая спальня и густые меха уже не могли согреть остывавшую кровь. Однако престарелый учитель все еще продолжал собирать у себя своих учеников после пятничной молитвы. Сам он уже не мог больше посещать мечеть; продолжая исполнять религиозные обряды дома, он едва держался на ногах. «Он падал от слабости, уподобившись неоперенному птенцу», как говорит его биограф.

В 1234 г. он умер, оставив нам исторический труд «Жизнь Саладина».

В описании первых пяти лет правления Саладина ближайшему другу и советнику султана Баха ад-Дину нет равных. Хотя начальные этапы жизненного пути султана отражены автором с меньшей скрупулезностью и точностью, но и в этой части его труда он описал несколько важных событий, получив сведения о них из первых рук. Видимо, благодаря тесному общению с Саладином, его военачальниками и близкими родственниками он был хорошо информирован о происходящем.

Следует признать, что пишет он, как общепризнанный панегирист, убежденный, что истинный правитель никогда и никому не может причинить зла. Он настолько искренен и бесхитростен в своем повествовании, и явно писал так, как он сам видел и чувствовал, что на биографию не повлияли представления автора об идеальном герое. Жизнеописание, безусловно, несет на себе печать правдивости. Легко прочитывается также личная непредвзятость Баха ад-Дина и характерная для восточных авторов некая гиперболичность изображаемых событий и лиц. Особенно важна достоверность сведений, сообщаемых Баха ад-Дином, который присутствовал при переговорах между королем Ричардом I и Саладином. Для нас он единственный свидетель этого события.

Если Баха ад-Дин воспевал культ преклонения перед героями, то у другого, не менее известного автора отношение к этому более сдержанное и уже нет этого необъяснимого восторга. Ибн аль-Асир имел все причины открыто осуждать человека, узурпировавшего права местных властителей; в его заметках содержится критика образа правления Саладина, и он выдвигает несколько серьезных обвинений.

Ибн аль-Асир, который был курдом из племени шейбан и на пятнадцать лет моложе Баха ад-Дина, родился в 1160 г. в городе Джезират-ибн-Омар, на реке Тигр. Вали, или наместником, был в этом городе его отец. Историк провел большую часть своей жизни, посвятив себя науке, в Мосуле, где его брат был известным советником правителя (атабека) Месопотамии. Второй брат занимал пост в канцелярии Саладина.

Ибн аль-Асир, так же как и Баха ад-Дин, стал очевидцем в 1185 г. осады Мосула Саладином, и потом он сопровождал войско, отправленное правителями Месопотамии в поход на соединение с войском султана во время военной кампании 1188 г. в Северной Сирии. Ибн аль-Асир был также путешественником, и во время посещения Дамаска, Иерусалима и Алеппо он мог лично удостовериться в верности имевшихся у него сведений об этих местах.

Его «История атабеков Мосула», завершенная в 1211 г., также является панегириком, как и биография Саладина, написанная Баха ад-Дином, но это панегирик врагам Саладина. Автор труда так и не простил султану, что он покончил с властью атабеков в Сирии, и великий правитель Мосула стал его простым вассалом. Все, что могло служить принижению образа Саладина – в этом мы можем быть уверены, – не могло пройти мимо внимания Ибн аль-Асира. Все же, несмотря на пристрастное отношение к бывшим сеньорам и благодетелям его семьи, он способен на справедливые оценки. Он признает большие заслуги Саладина перед исламом, и для его последнего труда «Полный свод всеобщей истории», который появился за три года до его смерти в 1233 г., характерно более непредвзятое отношение в отличие от его апологии атабеков Мосула.

Работы этих двух историков дают нам наиболее полную информацию о жизни Саладина. Но имеются и другие авторы, отразившие ту или иную сторону деятельности султана. Среди них Имадуддин аль-Исфахани (родом из Исфахана), арабский писатель и историк, известный под прозвищем аль-Катиб («секретарь»). Он занимал важную должность советника и секретаря Саладина в сирийских провинциях. К сожалению, была опубликована лишь малая часть его трудов. Он сопровождал султана при осаде Акры, и его записки, несмотря на трудно воспринимаемый сухой риторический стиль изложения, важны как свидетельство очевидца.

Усама ибн Мункыз, арабский писатель и полководец, родившийся в крепости Шейзар на Оронте, написал «Книгу назидания», автобиографическую хронику, в которой представил живую картину большинства событий эпохи крестовых походов начиная с 1095 г. и вплоть до своей смерти в 1188 г. Однако, несмотря на то что он прожил несколько лет в Дамаске, лишь в преклонном возрасте он начал часто общаться с Саладином. Воспоминания престарелого араба оставляют после их прочтения чувство разочарования: он был слишком погружен в себя, чтобы помнить о высказываниях и поступках окружавших его людей.

Ибн Халликан, известный арабский биограф многих знатных лиц своего времени, и Абу Шама аль-Макдиси, автор «Книги двух садов в известиях двух династий», хотя и не были современниками Саладина, но оба знали о нем со слов людей, которые общались с ним. Их труды в какой-то степени являются дополнением к скудным сведениям о той эпохе.

Среди хронистов-христиан решительно выделяется несравненный архиепископ Гийом Тирский, который жил в Палестине. Его «История деяний в заморских землях» превосходит по охвату и полноте отражения событий все латинские и арабские хроники того времени, она рассказывает об истории Востока с 1144 по 1183 г. на основе личных впечатлений автора. После кончины столь масштабной личности уже не осталось никого, кто мог бы сравниться с архиепископом, и остается только сожалеть, что он не смог довести повествование до завершения Третьего крестового похода. Гийом Тирский скончался за десять лет до этого. Это было большой потерей не только для биографов Саладина и ученых исследователей. Различные продолжатели труда Гийома Тирского не могут сравниться с ним, великим историком, но ценность их хроник не стоит недооценивать.

Примером может служить «Хроника Эрнуля», являющаяся важным свидетельством современника. Эрнуль был оруженосцем Балиана д’Ибелина, сыгравшего выдающуюся роль в священной войне и часто встречавшегося с Саладином. Эрнуль, несомненно, сопутствовал своему господину в достопамятной Хиттинской битве и позже при обороне Иерусалима. Рассказ Эрнуля, полный живых характеристик отдельных личностей, особенно ценен: он отражает взгляд христиан на события, которые арабские писатели описывают с мусульманской точки зрения.

Полезно упомянуть Itinerarium Regis Ricardi («Итинерарий короля Ричарда») – описание в прозе Третьего крестового похода, написанного на латинском языке. Несмотря на некоторые преувеличения и пристрастность, она представляет собой замечательное повествование о подвигах английского героя.

Таковы основные источники, на основании которых складывается биография Саладина. Все они относятся к свидетельствам очевидцев той далекой от нас эпохи. И даже если рассказчиками являются люди, не бывшие современниками тех далеких событий, то их отделяет от них время жизни не более чем одного поколения, и таким свидетельствам вполне можно доверять.

Довольно странно, что при наличии большого количества письменных материалов о Саладине многие из них не получили должного внимания. Было бы несправедливым не упомянуть о замечательных работах Луи-Франсуа-Клода Морена. Он родился в Провансе, где получил должность королевского цензора и был также генеральным секретарем Академий Марселя и Нанси. В 1758 г. он опубликовал в Париже в двух томах свою книгу «История Саладина, султана Египта и Сирии». Книга осталась практически неизвестной, иначе она была бы обязательно переведена. Это замечательный, в одно и то же время научный и философский труд, с которым стоит ознакомиться, а биография автора не может не вызвать восхищения. Он использовал при написании книги все хроники крестоносцев, труды Баха ад-Дина в издании Шультена, арабский манускрипт Ибн аль-Асира об атабегах. Не возникает вопроса о ценности этих материалов, но он также пользовался более поздними трудами, отчасти неравноценными по содержанию. Речь идет о знаменитом произведении французского востоковеда XVII в. Эрбело де Моленвиля под названием «Восточная библиотека, или Универсальный словарь…». Конечно, было сделано много новых открытий, и появились новые публикации с того времени, но Морен добился замечательного успеха в своей работе. Единственным его серьезным недостатком был соблазн больше читать «между строк», то есть он прибегал при описании исторических событий к «историческому воображению». Несмотря на постоянные обращения к оригинальным источникам, автор зачастую давал собственную трактовку историческим фактам, на что не следует обращать внимания. Гораздо интереснее, например, позволить себе вольность и самому писать историю, но подобное искушение необходимо подавлять, и должно проявлять уважение к букве текста.

Некоторые авторы, рассказывая об истории Месопотамии, начинают свое повествование со Всемирного потопа, полагая необходимым именно таким образом подготовить читателя к ее восприятию. Морен, к примеру, считает, что биографии Саладина следует предпослать предисловие, в котором говорилось бы о Мухаммеде и первоначальной проповеди ислама. Я не намереваюсь испытывать терпения читателей, но без краткого экскурса в историю Западной Азии XI–XII вв. будет не понятна политическая ситуация, в которой Саладин начинал свою карьеру.

Особенно важно было упомянуть достижения его великого предшественника военачальника Занги, завоевателя Эдессы, несбывшиеся честолюбивые замыслы которого подготовили почву для реализации имперских планов Саладина. Однако вводные главы подверглись сокращению, насколько это было возможно.

Автор особенно благодарен Т. А. Арчеру за возможность использовать материалы его труда «Крестовый поход Ричарда I», в частности план маршрута похода короля Ричарда I Львиное Сердце.