Самое порочное Рождество

Шайла Блэк

Самое порочное Рождество

Порочные любовники — 11,75

Автор: Шайла Блэк

Название на русском: Самое порочное Рождество

Серия: Порочные любовники 11,75

Перевод: Daf000

Сверка: Amelie_Holman

Бета-коррект: Дарья Дмитриева

Редактор: Amelie_Holman

Оформление: Eva_Ber

Направляясь на кухню, Морган Коул собрала волосы в неряшливый пучок. Один огненный завиток выскользнул и махал перед её лицом, как красная тряпка перед быком. Она откинула его назад. После дня, который у неё был, она растопчет всех, кто посмеет встать между ней и её мужем в этот тихий вечер. Но сначала она должна прибраться после Рожественского ужина и подготовить подарки их детям. После этого… она надеялась, у них будет время для себя. На воссоединение.

— Дети спят? — спросил Джек, убирая со стола.

Он смотрел на неё с выражением, которое она не могла прочитать. Этот сексуальный каджун всё ещё был самой чувственной загадкой, что она когда-либо встречала. Но в его тёмном взгляде танцевало озорство. Морган могла поклясться, что видела и намёк на нетерпение.

Джек Коул что-то задумал.

Она нежно улыбнулась.

— Лейси ворочается, так что посмотрим. Но Брайс утомился, пытаясь не отставать от ребят Мёрфи. Я не знаю, что Делани и Тайлер сегодня делали с мальчиками, но он заснул, едва его голова коснулась подушки.

— Эти два спиногрыза — сущий ад. Мне почти жаль Тайлера, когда они станут подростками.

Морган усмехнулась, начиная споласкивать посуду в раковине и ставить её в посудомоечную машину.

— Нет, не жаль. Ты наблюдаешь, потому что знаешь, что ожидание себя оправдает. Будет весело.

Он засмеялся.

— Это верно, cher. Их подростковые проделки будут эпичными.

Она не могла не согласиться.

— Но ты же понимаешь, что могут быть последствия? Чему Сет и Чейз научат Брайса, когда он подрастёт?

Улыбка Джека померкла, как будто об этом он не думал.

— Ничему хорошему. Merde.

Морган засмеялась.

— Человек, которого мне действительно жаль, это Делани. С тех пор, как она родила третьего сына осенью, она тонет в тестостероне. Даже лабрадор, которого они взяли несколько месяцев назад, тоже мальчик.

— Её явно превзошли по численности, — усмехнулся Джек.

Морган и её муж закончили уборку в приятной тишине, кухня снова стала близка к совершенству. Всё было так… нормально. Но желание побеждало тревоги, она смотрела, как Джек вытирает стол дезинфицирующей салфеткой, его мышцы бугрились под серой толстовкой от каждого движения. Чёрт, а он хорош.

Он выбросил одноразовую тряпку и потянулся к ней, обхватил руками за талию. Как и всегда, когда её касался Джек Коул, тело Морган загорелось. Как этот мужчина мог продолжать делать с ней такое после пяти с лишним лет брака, двух прекрасных детей и бесконечных воспоминаний о захватывающем сексе?

— Что у тебя под моим свитером?

Он просунул руку под большую вещицу и провёл вверх по не-совсем-плоскому животу.

О чём он думал, когда касался её?

Попытка вернуть тело в форму поде рождения Лейси пять месяцев назад оказалась сложнее, чем после Брайса за год до этого. Сначала Джек не замечал или его это не заботило. Доктор дал им разрешение возобновить секс примерно в десять утра по истечении шести недель после родов Лейси. В две минуты одиннадцатого он был глубоко внутри неё на парковке больницы, отчаянно целуя и бормоча, как сильно ему её не хватало. Она страстно приветствовала его, отчаянно, потому что ей не хватало его также сильно.

С тех пор казалось, их жизнь вышла из-под контроля. Работа Джека была стрессовой даже в хорошие дни — а в последнее время их было не так много. Бизнес шел более чем активно, один из их оперативников был вынужден уйти с работы несколько недель назад. Джеку пришлось занять его место. Она кусала ногти и не могла спать шесть дней подряд, ожидая услышать, пережил ли он миссию в Ираке.

Её жизнь не была спокойнее. Переход от места перед камерой назад для следующего сезона её ток-шоу «Заведи меня» был одновременно сложным и полезным. В промежутке между работой и жизнью в целом она чувствовала себя так, будто из её мозга высосали все клетки. Они с Джеком не находили времени, чтобы потеряться друг в друге, как раньше. Она бы солгала, если бы сказала, что не скучает по их спонтанности или по долгим дневным наказаниям, чувственным пыткам и страсти, от которой подгибаются пальчики.

Чувствовал Джек то же самое или его устраивал новый статус-кво?

Справедливости ради, он всё ещё приспосабливался к родительству. Они оба. Безусловно, это оказало интересное влияние на их Дом/саба-брак. Вместо того, чтобы ставить друг друга на первое место, они с Джеком быстро и обоюдно поставили нужды их детей прежде всего. Но после рождения Лейси стало казаться, что их отношения ушли еще дальше вниз по списку.

Морган надеялась, что сможет найти время на неделе наедине с ним, пока шоу на перерыве. Но покупки подарков в последнюю минуту, их упаковка и приготовление праздничного ужина разрушило все её планы. Вчера заходили с подарками для детей родственники Джека и они надолго остались. Чета Коулов были заняты везде, кроме спальни.

Глубоко внутри Морган знала, что муж любил её и желал… но возможно ли, что Джек не протестовал против их безумной жизни, потому что тайно оплакивал новую подушку на её животе и дополнительные килограммы на бёдрах, которые она не смогла убрать после двоих детей? Она ненавидела критически исследовать себя, как неуверенная дурочка. Возможно, это давили послеродовые гормоны: нужно быть идеальной матерью, устраивающей идеальное Рождество в идеально чистом доме, прежде чем она превратится в идеальную сексуальную жену, чтобы по ней изнывал идеальный муж.

— Я не надела ничего изящного.

И за это она тоже чувствовала себя виноватой.

— Просто бюстгальтер для кормящих мам.

Она пыталась закончить сексуальный сюрприз, чтобы соблазнить его рождественским утром после того, как дети лягут спать. При такой скорости она будет готовиться всю ночь, пока не закончит последние штрихи. Но если он снова полюбит её, как раньше, то это будет того стоить.

— Я обожаю твои бюстгальтеры для мам. Нет ничего лучше, чем легко открываемая чашечка, чтобы я мог поцеловать твои соски, когда захочу. Например, сейчас.

Он казался возбуждённым этой перспективой, толкаясь жёстким членом в её задницу.

Морган застонала, пока его пальцы скользили по её груди. Она закрыла веки, растворяясь в нём.

Внезапно он со вздохом опустил подбородок на её макушку.

— Нам надо ещё собрать игрушки Брайса и Лейси, да?

— Да.

Она закрыла глаза.

Где они?

Секс отменяется. Снова.

Она вздохнула.

— Шкаф в коридоре. Верхняя полка.

Джек хмуро повернулся к ней, его тёмные глаза были полны беспокойства. Он обхватил рукой её щёку, поглаживая кожу большим пальцем.

— С тобой всё в порядке?

— Я беспокоюсь о шоу, о том, как сделать Рождество идеальным для детей, о тебе и о нас…

— Ш-ш-ш, — муж мягко поцеловал её в губы. — Переход шоу к новой ведущей проходит отлично. Дети полюбят Рождество — не то, чтобы малыши его смогли сейчас в подробностях запомнить. И пока у меня есть ты, я самый счастливый мужчина на земле. Ты и я будем в порядке, миссис Коул.

Морган понимала его логику, но не хотела быть в порядке. Она хотела магии, которую они разделяли в прошлом. Помимо тех недель, пока она оправлялась после родов, когда они с Джеком вообще проводили больше дня или двух без секса?

Никогда, и она чертовски по этому скучала.

Выдавив улыбку, Морган кивнула.

— Ага. В порядке.

Его глаза сузились, он оценивающе посмотрел на неё.

— Cher, поговори со мной.

Ей лучше задвинуть свои заботы. Сейчас у них нет времени на её хандру.

— Я в норме. Давай играть в эльфов Санты, чтобы потом поспать. Надеюсь, дети не разбудят нас в половину второго или третьего.

Морган отвернулась, прежде чем Джек смог ответить, и подключила блютус на телефоне. Она включила классическую рождественскую музыку. Новые праздничные мелодии были хорошими, но ничто не могло побить Бинга Кросби или Айвза Бёрла. Она могла вытерпеть пару песен каджунского джаза, который так нравился Джеку, несмотря на тот факт, что они жги её слух.

Джонни Мэтис звучал по дому, создавая уют и рекламируя самое чудесное время года. Если это правда, то почему она не в духе?

Когда Морган снова обернулась, Джек разжёг газовый камин и снял свитер. Он остался в белой майке без рукавов, и его глаза были сосредоточенны только на массивной прямоугольной коробке, которую он держал своими большими руками.

Морган чуть не захлебнулась слюной. Муж всё ещё заставлял её гореть, вызывал румянец, вызывал ноющую боль.

— Требуется небольшая сборка, — фыркнул он. — Почему у меня такое ощущение, что это преуменьшение?

Несмотря на все свои мысли Морган рассмеялась. Её сексуальный каджун мог быть возмутительно нетерпеливым. Его вымуштрованный армией характер предполагал взяться за дело и выполнить его. Что не всегда допускало глупые вещи, такие как чтение инструкций.

— Давай думать позитивно.

Она подошла и разрезала ленту на коробке канцелярским ножом.

Джек развернул коробку сверху вниз и вывалил части нового трёхколёсного велосипеда Брайса. Это было похоже на гору гаек, наклеек, пластиковых деталей и других блестящих объектов, которые она не могла назвать.

— Да вы, нахрен, издеваетесь? — застонал он.

— Мы сделаем это вместе.

— Я люблю своего сына. Сама знаешь, насколько.

Да, Джек бросился бы в ад или на стаю голодных волков, чтобы спасти их темноглазого чертёнка.

— Я слышу «но».

— Я могу не спать всю ночь, если нужно. Но эти производители игрушек не понимают, что родители чертовски устали перед Рождеством и хотят немного поспать.

— Потому что они знают, что мы купим игрушки в любом случае, чтобы на утро увидеть улыбки наших детей, когда они будут думать, что приходил Санта.

— Верно, — он провёл рукой по тёмным волосам. — Ублюдки.

Морган всё время вспоминала, как она хватала эти густые, чернильные пряди в пылу их разделённой страсти. Ощущение его гладкой кожи напротив, пока он погружался глубоко в её тело.

Она подавила дрожь от потребности.

— Я знаю, что сборка будет стоить той радости, которую мы увидим на лице нашего мальчика, но прямо сейчас я хочу ударить кого-то из… — он перевернул буклет с инструкцией и прочитал, где была изготовлена игрушка. — Из Китая.

Джек достал инструменты, которые он положил на верхнюю полку их книжного шкафа.

— Где-то там мой дед смеётся надо мной.

Это заставило Морган улыбнуться.

— И призывает тебя подарить мне нижнее бельё на Рождество.

— Ага. Он бесстыдно добивался появления правнуков.

На лице Джека появилась грусть, и она притянула мужа к себе, предлагая ему свою любовь и утешение.

— Я рада, что перед смертью он успел познакомиться с малышом Брайсом.

Едва-едва, но они оба находили утешение в том, что видели его в чертах новорождённого тёзки.

Джек откинулся назад, брови сдвинуты, рот сжат. Чаще всего, когда он говорил о любимом дедушке, он становился подавленным.

— Я не могу поверить, что это наше второе Рождество без него.

В уголках её глаз собрались слёзы.

— Его дух здесь с тобой, малыш. Он всегда будет с тобой.

Кивнув, Джек поцеловал её в губы.

— Просто я любил этого старого ублюдка.

— Я тоже, — смогла проворчать она.

— Ты права. Не плачь, cher. Это Рождество, и он чертовски разозлится, если мы потратим праздники на горе.

Джек отвернулся, изучая разбросанные части велосипеда.

— Возьми основу и скажи мне, с чего начать.

После бесконечных праздничных мелодий и ударов молотком Джек почти собрал велосипед, зажав переднее колесо между ногами, пока она держала руль.

— Серьёзно? Просто… засунуть это.

— Там так написано, — поклялась она. — Я буду держать ось, так что он не сдвинется. Наподдай этой штуковине. Мы почти закончили.

— Я хотел ударить молотком по всему этому два часа назад.

— Ты похож на ворчливого старикашку, — подразнила она.

— Я чувствую себя таким. И тебе следует следить за своим ртом, cher. Я не настолько устал, чтобы тебя не отшлепать.

Всё её тело вспыхнуло.

— Мне бы это понравилось, Сэр.

Он поднял бровь.

— Тогда не рассчитывай, что будешь комфортно сидеть, пока дети завтра будут разворачивать подарки.

Прежде чем она успела ответить, он поднял прорезиненный молоток и взмахнул им. Его плечи дрогнули. Бицепсы задвигались. Свет и тень подчёркивали каждую мышцу торса. Головка с наконечником и маленькая деталь со щелчком встали на место.

Трёхколёсный велосипед был, наконец, собран. Он смотрел с удовлетворением, пока Морган закатывала тот под Рождественскую ель.

— Идеально, Джек, — сказала она ему, пока шла по комнате. — Ты такой хороший отец.

Он фыркнул.

— Ты так говоришь только потому, что твоего не было рядом и ты не знаешь разницы.

Мужчина никогда не умел принимать комплименты, и Морган захотелось его ударить.

— Нет, я говорю так, потому что ты преданный и заботливый, и ты думаешь о них в первую очередь.

Он обхватил ладонью её щёку.

— Ты была моим проводником, mon amour. Ты любила наших детей с момента зачатия и сделала всё, чтобы показать им, что их по-настоящему ценят. Я часто спрашиваю себя «Что бы сделала Морган?». Вот как я делаю выбор.

Её сердце растаяло.

— Не заставляй меня плакать. Давай соберём тренажёр для Лейси.

Джек взял коробку и нахмурился.

— Из скольких частей состоит эта игрушка?

После долгого ворчания, напряжения глаз и в третий раз повторившегося Рождественского плейлиста, они наконец закончили собирать движущиеся игрушки на ходунках.

Морган посмотрела на часы. Час пятнадцать ночи.

Она вздохнула. Истощение тяготило каждую кость и мышцу в её теле, зеркально отражая усталость на лице Джека. В последнее время он очень много работал, включая целых двенадцать часов сегодня. Поскольку в «Оракуле», охранной фирме, которую они открыли с Диком, не хватало людей, он, вероятно, вернётся к работе сразу после Рождественского обеда. Через день у них начало операции.

— Почему бы тебе не принять душ? Я уберусь и отправлю письмо Санте.

Он кивнул и слабо улыбнулся ей.

— Я буду ждать тебя в нашей спальне с верёвкой и зудящей ладонью.

Её сердце взбодрилось. Живот сдался. Сейчас она не могла долго бодрствовать, но она никогда не откажется от возможности почувствовать прикосновение Джека и дать ему свою любовь взамен.

Морган подошла вплотную и погладила его от груди до стального члена.

— Да, Сэр.

— Не заставляй меня ждать, — подмигнул он и скрылся в спальне.

Мгновение спустя она услышала, как по плиточной стене душа льётся вода. Она представила, как он снимает одежду и шагает внутрь…

Морган подобрала инструменты и снова сложила их на верхнюю полку, собрала мусор и бросила его в пустые коробки. Выключила камин, приводя его в порядок. В мыслях она не переставала фантазировать о способах, которыми они с Джеком могут порадовать друг друга.

Зазвонил её телефон. Нахмурившись, она посмотрела на экран и улыбнулась. У её сводного брата и его жены Эмберлин несколько дней назад родилась девочка. Он отправил милейшее фото малышки Авы. Драгоценная малышка лежала в украшенной кроватке с их спящим котом, Морган усмехнулась. Брэндон был так горд новорождённой, что чуть не лопался.

После пары сообщений она выключила везде свет и приглушила гирлянды на сверкающем дереве. Нетерпеливо вздыхая, Морган чувствовала, как её желудок подпрыгивает от возбуждения, пока открывала дверь в спальню. Где она обнаружила Джека, распростёртого на его стороне их кровати и спящего сном праведника с её любимым флоггером в руке.

На неё нахлынуло разочарование. За ним последовало беспокойство. Джек всегда отдавал максимум, и для него так заснуть — это свидетельство истощения. Или молчаливое заявление, что его страсть остыла.

Морган проскользнула в ванную и закрыла дверь, забралась в душ, затем дала волю слезам. Это было не продуктивно, но ей нужны были эти десять минут, прежде чем горячая вода в нагревателе закончится.

Когда струи стали холоднее, она закончила праздник жалости к себе и опять задумалась, нужно ли ей поговорить с Джеком после Рождества. Если он не скучает по тому огню между ними, как она, она предложит консультации или личного тренера — что угодно. Чёрт, она даже уменьшила свою нагрузку в «Заведи меня», чтобы облегчить нагрузку Джека дома и убедиться, что, когда он здесь, их время не будет расходоваться на стирку, продукты и прочие неромантичные домашние дела. Было так больно отдавать шоу — своего первого ребёнка — кому-то другому.

Но она бы сделала всё, что должна, чтобы Джек был счастлив, и чтобы спасти их брак.

С этой мыслью она направилась к швейной машинке, которую установила в дополнительной спальне, вместо того, чтобы забраться в постель.

***

Солнечный свет попал на его веки. Джек нахмурился. Какого чёрта, сколько времени?

Он приоткрыл глаз. Слабый свет добавлял комнате мягкие серые тени, падая через окно в виде полумесяца над кроватью. Рано, ещё не было семи.

Джек перекатился, чтобы обнять Морган. Он любил её расслабленную и сонную, с кожей как бархат, пахнущую как зрелая женщина с намёком на малину, что никогда не перестанет делать его твёрдым.

Но её там не оказалось. Её сторона кровати была холодной. Он увидел только флоггер. Джек слишком устал, чтобы использовать его на её нежной заднице.

Твою мать.

Коул подозревал, что последние несколько месяцев её съедает неуверенность. Ему не понравилась та отстранённость, которую он мельком увидел в её глазах прошлой ночью. Он не спал почти двадцать четыре часа, и вчера вырубился на кровати. Но это не оправдание. Он проспал Морган. Он её подвёл.

Блять.

Откинув одеяло, Джек убрал флоггер в тумбочку — на время. Взгляд на её гладкую подушку сказал ему, что Морган не спала здесь совсем. Тревога и упрёки самому себе разрывали грудь. Неужели она так обиделась и разозлилась, что предпочла спать где угодно, но не рядом с ним?

Ему нужно загладить вину перед Морган, доказать его огненной, голубоглазой жене, как сильно он хочет её каждый день.

Накинув тёмно-синий халат и обув тапки, которые зимой всегда были возле кровати, он вышел из спальни.

Гостиная была пустой, подушки на диване выглядели нетронутыми. На кухне Джек также её не заметил. Он нахмурился. Может один из детей заболел ночью?

Он споткнулся, побежав по коридору. Лейси лежала на животике в кроватке, опираясь на руки. На её лице была широкая улыбка, сверкавшая единственным зубом.

Наклонившись, он поднял её.

— Доброе утро, орешек. Ты видела мамочку?

Она агукала в ответ. Но её мокрый подгузник дал Джеку ответ.

Беспокойство съедало его изнутри, он поцеловал макушку дочери и зашёл в комнату Брайса. Мальчик выглядел так, будто не двигался с прошлого вечера. Его глубокое, ровное дыхание сказало Джеку, что тот всё ещё спал.

Что просто замечательно, но где Морган?

Он остановился в комнате Лейси, чтобы поменять подгузник, затем уложил её на одеяло в спальне с игрушечными зверушками и пушистыми кубиками. Этот трюк не будет работать, как только она начнёт ползать, но сейчас это даст ему пять минут.

Пройдя назад по дому, он проверил гараж. Её машина всё ещё была внутри, сумочка лежала на скамейке в прачечной, где она часто её оставляла. Джек выдохнул от облегчения. Что бы он делал, если бы она ушла? Преследовал бы её до края света. Он любил жену и не собирался отпускать её из-за недоразумения, он будет более чем счастлив прояснить всё за несколько часов на простынях.

— Проклятье, где же ты? — спросил он в тишине.

Он заметил свой телефон на кухонном столе и схватил его, ударил по быстрому набору. Телефон Морган зазвонил в пяти футах от него, на столешнице возле кофе-машины.

Единственное место, где он не смотрел, это запасная спальня. Он не мог придумать ни единой причины, почему она может быть там. Там нет кровати. Половина пространства была посвящена её рукоделию, другая — его домашнему офису.

Он прошёл через кухню и по коридору к дальней стороне дома. Мрачное предчувствие сжимало горло, пока он открывал скрипучую дверь.

Там спала Морган, опустившись на швейную машинку, все светильники в комнате ярко горели.

Его наполнило облегчение, сменившееся замешательством. Что, чёрт возьми, она такого делала более важного, чем её сон?

Джек прошёл через комнату. Что-то белое, обшитое кружевом и блёстками лежало на столе, на её обмякших руках и спадало на колени. Это похоже… на нижнее бельё.

На столе рядом с ней он увидел подходящие стринги. На манекене в углу заметил шёлковые ангельские крылья, на которых было несколько белых перьев по краям. У ног пластиковой фигуры стояла пара белых туфель на шпильках.

Внезапно Джек всё понял — и почувствовал, будто его ударили в грудь. Морган думала, что ей нужно не спать всю ночь и сделать соблазнительный наряд. Она была готова отказаться от столь необходимого отдыха, несмотря на целый день Рождественских торжеств и готовки, всё, чтобы угодить мужу, который подвёл её, как мужчина.

Возможно, потому что он подвёл её, как мужчина.

Что он вообще сделал, чтобы заслужить такую женщину? Он любил её всем сердцем. Он давно отдал ей свою душу. Сейчас он должен показать это так, как ей нужно.

Джек не помнил, чувствовал ли он себя когда-либо таким виноватым и недостойным. Он мог только представить, о чём она думала прошлой ночью, истощённая, вкладывающая все силы в шитьё, чтобы угодить негодяю, который судя по всему, выбрал кровать вместо её тела.

Он был чертовски уверен, что собирается срочно ей это компенсировать.

Наклонившись, он поднял жену на руки. Она застонала и приоткрыла глаза. Тени под ними беспокоили его.

— Возвращайся ко сну, cher, — прошептал он.

Она обмякла, положив голову ему на плечо. Её дыхание выровнялось. Даже то, что он уложил её в их постель и накрыл не нарушило её мягких вздохов. Глубоко внутри она всё ещё доверяла ему, всё ещё слушала его как своего мужа и Мастера, слава Богу.

Закрыв за собой дверь, Джек сделал кофе, дал Лейси первую утреннюю бутылочку, позвонил матери и направился в комнату Брайса, как раз, когда сын начал ворочаться.

Он помог своему маленькому мальчику надеть свежий подгузник и чистую одежду, затем сел на пол рядом с детьми и их игрушками. Это утро он посвятит детям, день — их многочисленной семье и празднованию. Но вечер… он намеревался посвятить каждую минуту жене и её наслаждению. Он напомнит ей, как охрененно сильно он хочет её любить.

***

Морган проснулась от яркого солнечного света в уютной спальне. Кровать пахла Джеком… но его нигде не было. Нахмурившись, она села и посмотрела на часы. Было действительно больше десяти?

— Проклятье. Дети. И Рождественское утро!

Она всё ещё была одета в халат, который накинула после душа. Она точно не помнила, как ложилась в постель.

И она пропустила, как её собственные дети открывают подарки от Санты. Это были первые праздники Лейси и первые, которые может запомнить Брайс.

— Что за мать проспит всё это?

Морган вскочила на ноги и бросилась за дверь, её ступни шлепали по деревянному полу.

— Сюда, — раздался голос Джека из комнаты Брайса в конце коридора.

Она перешла на бег. Конечно, её маленький мальчик будет играть с чем-то из новых игрушек. Если ей повезёт, она увидит его первую поездку на велосипеде… но каковы шансы, что её необузданный малыш будет ждать?

— Почему ты меня не разбудил? — спросила она, когда вошла.

Джек выглядел идеальным папой — защищающий, любящий до безумия, контролирующий. Он играл с детьми, которые были чрезвычайно счастливы и спокойны. Он выглядел таким чертовски красивым. Только что встав с постели, она, должно быть, смотрелась не очень: спутанные волосы, остатки вчерашней туши под глазами.

— Потому что тебе это было нужно.

Джек поднялся на ноги.

— Счастливого Рождества, mon amour.

Когда он обнял её, Морган притянула его ближе и крепко сжала. Она вдохнула его запах и прижалась ртом к твердой челюсти. Слабый вкус солёной кожи остался на её губах. Его сердце билось уверенно и сильно. Она дышала напротив него, с ним. Он был её домом.

Что ей делать, если он не любит её так, как раньше?

— Счастливого Рождества. Дети… Они поели? Видели подарки и…

— Всё отлично. Я накормил Брайса яйцами и хлопьями час назад. Они не видели подарки. Большие от Санты я перенёс в гараж. Тебе нужно было поспать, так что я убедился, что ты это сделаешь, — он обхватил ладонями её лицо. — Мне так жаль, что я подвёл тебя ночью. Больше, чем могу выразить. Я исправлюсь. Я люблю тебя и хочу тебя, клянусь.

Её дыхание оборвалось. Появилась надежда. Джек никогда не лгал. Сотни раз Морган обдумывала, не спросить ли его, что он чувствует к ней и её телу после беременности, но из-за того, что он отказывался смягчать слова, она слишком боялась. Сейчас искренность в его глазах и сталь в голосе говорили ей, что она зря беспокоилась.

Её глаза наполнили слёзы, скатываясь вниз по щекам, когда она прижалась к мужу со всхлипом облечения.

Он взъерошил её волосы, поцеловал в лоб и потёрся носом о её щёку.

— Я никогда не хотел, чтобы ты во мне сомневалась. Мы заняты, да. Но я никогда не занят для тебя. Если ты когда-либо снова будешь беспокоиться о нас, скажи. Не трать время, не ложась спать всю ночь, чтобы сделать что-то для моего соблазнения. Ты дышишь, ты голая и это всё, что мне когда-либо понадобится.

Она сжала его.

— Джек…

Тысяча вещей, которые она не знала, как сказать, отразились в одном этом слове.

— Я знаю, — пообещал он и мягко её поцеловал.

Их разделил звук дверного звонка.

Морган дёрнулась.

— Кто это? Твои родители не придут до полудня. Я не готова. Я ещё даже не почистила зубы. В духовке ничего нет. Чёрт!

Когда она собиралась выбежать из комнаты, чтобы найти какой-то способ сделать всё это одновременно, он потянул её назад.

— Мои родители пришли пораньше, потому что я позвонил и попросил помочь. Иди приводи себя в порядок. Мы справимся с детьми, начнём готовить обед и развернём подарки, когда ты будешь готова.

— Но это слишком много для тебя. Ты тоже устал. Я не могу дать слабину перед твоей мамой…

— Морган, это приказ.

Он смягчил голос.

— Пожалуйста, cher. Я дам тебе то, в чём ты нуждаешься. Это доставит мне удовольствие.

Этот мужчина был для неё всем с того момента, как она его увидела. Она никогда не должна была сомневаться в его любви и преданности ни на мгновение. В этот момент она была благодарнее, чем могла выразить.

— Спасибо.

Он криво улыбнулся ей.

— Конечно. Только имей в виду, что ты отплатишь мне позже.

***

После прекрасного Рождественского дня, полного подарков, еды, смеха и домашнего уюта, Брайс и Лейси не отказались от раннего отхода ко сну. Перекусив и приняв ванну, они оба вырубились. Морган посмотрела на часы. Только семь вечера.

Она повернулась к мужу.

— Они рано легли.

— Да. Теперь, когда мы одни, я надеюсь, у тебя достаточно энергии, чтобы двигаться всю ночь. Именно столько времени я собираюсь заниматься с тобой любовью. Жди в нашей комнате, голая и на коленях на кровати.

Она ахнула и забыла, как дышать.

— Сейчас? Тебе не нужно работать сегодня?

— Дик займётся делами до утра. Тогда я сменю его в офисе. Что-то ещё?

Его тон тонко предупреждал, что ей лучше не иметь других возражений, но Морган не могла промолчать.

— Мне нужен ещё один час в мастерской. Я делала…

— Я знаю, что ты делала. Я нашёл тебя утром на швейной машинке в качестве подушки.

Лицо Джека напряглось от неодобрения.

Так она действительно не добралась до кровати. Морган поморщилась. Она ненавидела, что её сюрприз был испорчен, но она знала, что его выражение приведёт к восхитительному наказанию, которое оставит её воспалённой несколько дней.

— Я могу быстро закончить.

Он покачал головой.

— Нет, сегодня ты и близко не подойдёшь к мастерской. Я отдал приказ.

— Но я хотела стать твоим Рождественским ангелом. Я хотела хорошо для тебя выглядеть.

Разве он не понимает?

— Насколько мне известно, ты каждый день мой ангел и ты всегда хорошо выглядишь. В последнее время я не очень хорошо показывал тебе это, но мне не нужно, чтобы ты была моделью «Виктории Сикрет», чтобы хотеть тебя. Я голоден по тебе, — он схватил её за левое бедро, — прямо, — схватил правое бедро другой рукой. — сейчас. У тебя есть десять минут, затем я жду тебя голой и на коленях на постели, в ожидании, чтобы я дал тебе всё, что ты заслуживаешь. Поняла?

Как она могла с этим спорить?

— Да, Сэр.

Он улыбнулся, и Морган повернулась к их спальне. Он игриво шлёпнул её по попе, пока шёл следом. Когда она залезла в ванну, его руки всё еще были по ней.

— Джек…

— Ты не можешь винить мужчину за то, что он хочет свою шикарную жену. Я не могу набраться терпения, чтобы напомнить тебе, как сильно я люблю и хочу тебя.

И он исчез.

Морган поспешно побрилась в неполной ванне и вышла как раз вовремя, чтобы успеть освежить блеск на губах и придать волосам объем. Имея в запасе меньше тридцати секунд, она помчалась к кровати, опустилась на колени на мягком матрасе и прижала ладонь к дрожащему животу, пытаясь успокоиться. Джек Коул добирался до неё так, как ни один другой мужчина никогда не сможет. Тот факт, что он хотел показать ей, как сильно он до сих пор любит её и желает, заставлял сердце Морган петь.

— Вовремя.

Он вошёл в комнату одетый в чёрные штаны и ничего больше.

Мышцы на его груди и животе, выпуклости на руках и плечах без слов говорили о часах тренировок вместе с оперативниками, о его приверженности к безопасности команды. Он был готов собраться и присмотреть за их шестёркой в любое время. Морган ненавидела, что однажды он может уйти на миссию и не вернуться. С другой стороны, она чертовски уважала, что он продолжает делать то, что любит, и защищает слабых, которые не могут защитить себя.

Она упивалась его видом, утопая в тёмном взгляде, который беззвучным криком провозглашал его привязанность.

— Я никогда не видел настолько красивой женщины.

От его тихого сердечного признания Морган глубоко задышала. Он не врет? Она не могла удержаться от болезненного беспокойства о небольшой выпуклости на её животе. Если бы он позволил ей закончить костюм ангела, там была гениальная вставка, чтобы скрыть её новую форму. Он бы совсем её не увидел. Всё, что она могла сделать сейчас, это втянуть живот и распрямить плечи.

Джек нахмурился, обнимая её, чтобы притянуть ближе.

— Ты слышала? Я никогда не видел женщины красивее тебя, и мне не нужно, чтобы ты позировала.

— Ты вынужден говорить это, потому что мы женаты, и я только что родила ребёнка, — возразила она, отчаянно желая поверить ему.

— Нет, это не так. Я говорю это, потому что это правда.

Он запустил руку в её волосы и притянул лицо к себе, пока она не могла смотреть куда-либо ещё, кроме него.

— Тебе нужно, чтобы я обмазался маслом и позировал, чтобы заставить тебя хотеть смотреть на моё тело?

— Нет, — отпрянула она. — С чего, чёрт возьми, мне этого хотеть?

— С чего, чёрт возьми, мне хотеть полуголодную куклу Барби в кружевах?

Морган нахмурилась.

— Они красивые.

— Они обучены быть такими. Но для меня они нереальны. Я не люблю их. Я люблю тебя. И моё обещание тебе состоит в том, что я никогда снова тебя не подведу.

— Джек, ты человек. Ты устал. Я понимаю.

— Умом понимаешь, я знаю. Но не эмоциями. Если бы я чаще давал тебе чувствовать себя женщиной, которую я отчаянно желаю, ты бы не стала в четыре часа утра возиться с перьями. Я виноват. Не говорю, что я никогда больше не буду уставшим. Но обещаю общаться и найти баланс между работой, нашими домашними делами, и твоими потребностями, как женщины. Справедливо?

— Более, чем справедливо, — пробормотала она, её сердце таяло. — Ты лучший муж, о котором может просить женщина. Спасибо, что ты мой.

— Всегда. Я всегда буду твоим, mon amour.

Он отпустил её и сел на кровать.

— Располагайся на моих коленях. Мне нужно, чтобы ты поняла, как я недоволен твоим выбором отказаться от сна, чтобы сделать костюм для моего соблазнения, вместо того, чтобы просто поговорить.

Воздух вышел из её лёгких. Морган наклонила голову.

— Я знаю. Рассказать тебе о моих страхах и чувствах должно было быть первой вещью, которую я должна была сделать, а не последней.

Она легла на его обтянутые черной тканью бёдра, выставив попу.

— Мне следует считать?

— Нет. Просто думай о произошедшем и о том, что я сказал. Я остановлюсь, когда придёт время.

— Да, Сэр.

Слова едва сошли с её губ, прежде чем его ладонь соединилась с её правой ягодицей. Прикосновение обожгло достаточно, чтобы пробудить кожу, напомнить ей о его силе. Затем он отстранился, разгладил тепло по её мышцам и повторил процесс с левой стороны.

Снова и снова он шлёпал её, ритм и покалывание заманивали её всё глубже, погружая в болото, где ничто не имело значения, кроме него, её и их связи.

Как будто у её разума была собственная воля, Морган вспоминала случаи, когда могла рассказать Джеку, как неуверенно себя чувствовала последние несколько месяцев: например, после вечеринки у бассейна у Люка и Алиссы на День Труда, где она слишком стеснялась надеть купальник. На Хэллоуин, когда она заявила, что слишком холодно для костюма сексуального кролика. По ночам она пробиралась в душ, пока Джек был слишком занят. Она умоляла его выключить свет на время их занятий любовью даже под одеялом. Так много упущенных возможностей сказать ему, что она боится, что время и вынашивание детей изменило её тело так, как ему не понравится.

Иногда её собственные формы даже ей казались незнакомыми. Глядя в зеркало, пока одевалась, она ловила себя на мысли: кто эта странная женщина? Изменения тела поразили её… но всё равно она бы не обменяла детей ни на что на свете, конечно, не на идеальную фигуру.

Морган моргнула, приходя в себя. Она осознала, что Джек перестал осыпать её попу ударами. Вместо этого он поглаживал каждую ягодицу нежно, бережно.

— Чувствуешь себя лучше?

Он усадил её к себе на колени.

Она поёрзала, наслаждаясь восхитительным жжением, когда свернулась напротив него. Когда он большими пальцами стёр с её щёк слёзы, она в шоке осознала, что плакала.

— Да.

— Хорошая девочка.

Он поднял её на ноги и встал рядом, развязывая пояс своих брюк, Морган боролась с желанием прижать его ближе и вылить на него всю свою любовь. Но саба внутри неё победила.

Она опустилась на колени.

— Мне жаль. Позвольте служить вам, Сэр. Позвольте показать, насколько мне жаль.

Опустив штаны до бёдер, Джек замер, проникаясь её взглядом.

— Нет. Ты можешь служить мне, когда захочешь доставить удовольствие, а не потому что ты тонешь в чувстве вины. Отпусти это. Мы оба допустили ошибки. Имеют значение только настоящее и все предстоящие моменты. Ложись на кровать. Я собираюсь угодить тебе так, что ты никогда не забудешь, как сильно я обожаю и хочу тебя.

Его понимание заставило её снова в него влюбиться.

— Да, Сэр.

Когда она устроилась на кровати, широко раскрываясь для него, он отбросил свои штаны и последовал за ней на матрас. Он едва опустился на неё, прежде чем погрузился языком в её рот и членом в сжимающуюся киску.

Когда он полностью наполнил её, Морган откинула назад голову.

— Джек!

Он ответил, входя в неё ещё глубже, вращая бёдрами и надавливая на клитор, затем потянул её нижнюю губу зубами.

— Я здесь, cher. Я никуда не уйду. И для записи, я люблю твоё тело именно таким, какое оно есть. Изгибы, которые у тебя есть, напоминают мне, что ты повзрослела до женщины, давшей жизнь нашим драгоценным детям. Я бы никогда не хотел отказываться или менять что-то в нем. А ты?

— Нет, — выдохнула она.

Он ощущался твёрдым и огромным внутри неё, окружая её, любя.

— Никогда.

— Тогда перестань пытаться выглядеть по-другому или думать, что я хочу, чтобы ты была другой.

Он вышел почти до конца и толкнулся обратно с беспощадностью, от которой её спина изогнулась, и Морган прокричала его имя.

— Всё ясно?

— Да, Сэр.

— Чувствуешь, что я считаю тебя сексуальной?

Он вышел и погрузился снова, так жёстко и настойчиво, что она не могла сомневаться в том, как сильно он её желал.

— Да, Сэр.

— Прямо сейчас ты сомневаешься в моём желании?

— Нет, Сэр.

— Ты когда-либо позволишь закрасться неуверенности, не поговорив со мной?

Когда он говорил, то полностью вышел из её тела. Только набухшая головка члена устроилась у входа, стуча в дверь. Морган шире расставила ноги. Он не входил, ждал ответа.

— Нет, Сэр. Не позволю, — наконец прошептала она, обхватывая его лицо и соединяя их губы.

После долгого поцелуя, который оставил её отчаянной и нуждающейся, он отстранился насколько, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Я знаю, ты пока не начала пить таблетки. Я не надел презерватив. Если ты не готова к тому, что может случиться, останови меня. Но я обожаю твоё тело, я люблю тебя, и я хочу, чтобы ты забеременела снова.

Зная, что он чувствует, зная, что она чувствует то же самое… Морган не могла сказать «нет».

— Пожалуйста, — захныкала она. — Трахни меня, Джек.

Через секунду он соединил их тела и не останавливался, пока удовольствие не растворило её грусть и беспокойство. Пока она не заботилась только о том, чтобы отдать всю себя и всю страсть своему мужу. Пока она не почувствовала, что они снова сливаются в той магии, которую она всегда чувствовала, когда Джек Коул делал её своей.

Он поглотил её крик поцелуем, когда она кончала. Мгновение спустя он последовал за ней в пьянящем наплыве экстаза, шея напряглась, руки сжаты, он прижимал её крепко, как будто никогда не отпустит.

— Как ты себя чувствуешь, cher? — он тяжело дышал. — Хорошо?

— Фантастически, — она усмехнулась, тоже пытаясь восстановить дыхание. — Лучшее Рождество за всё время.

На его серьёзном лице появилась широкая, заразительная улыбка.

— Не могу не согласиться. Скажи мне, когда будешь готова для второго раунда. Мне нравится идея подарить тебе подарок, который не перестанет о себе напоминать.

— Ага. Лет восемнадцать, — усмехнулась она, закатывая глаза.

Когда Джек включал своё обаяние, она не могла сопротивляться.

— Ну, и это тоже. Но я имел в виду любовь, которую я хочу отдавать тебе всю жизнь. Что скажешь на это?

— Да, Сэр. Давай сделаем это Рождество еще веселее.

Он погладил её щеку и поцеловал в губы.

— Ты его получишь. Прямо как получила меня. Я люблю тебя.

Конец