Санкт-Петроград

13

Ник картинно рухнул на колени, перекрестился на шпиль Петропавловского собора и с чувством воскликнул: «Слава Богу!» Подруга отреагировала на долгожданное возвращение столь же экспрессивно, только без нарочитого пафоса и с чуть меньшим градусом религиозности.

Они стояли на открытой палубе корабля, крепко-накрепко пришвартованного к набережной. Вместо гамаков здесь были столики, накрытые белоснежными скатертями, вместо пушечных стволов — чёрные грифельные доски с нацарапанным мелом сезонным меню, а подёрнутая рябью водная поверхность не сливалась с заманчиво далёкой линией горизонта, а замыкалась в гранит. Да и цвет воды был совсем другой — не лазурно-бирюзовый, а грязновато-синий, будничный и скучный.

К счастью, людей, что могли бы стать случайными свидетелями их внезапного появления, поблизости не было.

— Я провожу вас, — Тео окинул окружающее пространство наметанным, опытным взглядом. — Здесь бдительная охрана. Не ровен час, захочет заработать внеочередную премию.

В сопровождении Тео они дошли до трапа. У всех троих уже вовсю надрывались мобильники: настойчиво бряцали уведомлениями, спеша поскорее загрузить пропущенные вызовы и сообщения.

— Я тебе позвоню, — сказал Тео. — Сегодня вечером или завтра. У меня где-то был местный мобильник, а сим-карту достану.

Рита кивнула.

— Дальше я не пойду, — он резко остановился и даже отступил на пару шагов назад, словно боялся оборвать невидимую нить, натянувшуюся до предела. — Врата ещё открыты. Если они закроются, вернуться на «Летучий Голландец» уже не получится… Пожалуйста, постарайся разузнать как можно больше, — последнее было адресовано её брату.

Ник горячо закивал.

А Тео, не тратя время на долгие прощания, повернулся и скрылся в дверях.

Некоторое время они стояли, не говоря ни слова и даже не шевелясь. Крис, похоже, вообще не верила, что все ужасы и треволнения позади. А потом их как будто прорвало.

— Вот это приключение! Вот это квест! Настоящий!! Не то, что у этих…

— Нам ведь никто не поверит!

— Почему это никто? Я успел сделать несколько кадров, да и ты тоже.

— Ха! Скажут, фотомонтаж или нейросети.

— Да-а, Лисёныш, — Ник с сожалением вздохнул. — Ты была права. Ну, когда не хотела рассказывать о Ротонде. Только заикнёшься — сразу в дурку отправят.

— Я знала одну девчонку, — вспомнила Крис. — Все думали, что она немного того… А ведь если всё это правда, выходит, она такая же нормальная, как и мы, — подруга мечтательно зажмурилась. — Вот бы ещё раз туда попасть…

— Так! — сурово оборвала ее Рита. — И думать не смей! Никаких «ещё раз», ты поняла меня? Тебя, Ник, это тоже касается. Или вы забыли, как на нас напали те монстры?

— Вообще-то не на нас, а на Тео этого твоего.

— Он не мой! — Рита глубоко вздохнула, силясь справиться с накатившим гневом. Отдышавшись, продолжила уже чуть спокойнее: — Как раз-таки на нас. Тео оказался рядом и бросился нас защищать — рискуя жизнью, между прочим! — вытащив телефон, она набрала первый в списке номер.

— Куда звонишь? — Ник насторожился.

— Вызываю такси, — Рита обернулась к подруге. — Тебя тоже забросим домой.

— Да ладно, не напрягайся… — попыталась стушеваться Крис, очевидно, не желая расставаться с Ником после такого.

— Не спорь. Знаешь, сколько у меня пропущенных от твоей маман?

— Десять? — наивно предположила Крис.

Рита нервно хохотнула.

— Если бы!

Спустя полтора часа, отмокая в ванне, Рита изо всех сил пыталась собрать фрагменты головоломки в цельную картинку. Картинка упрямо расплывалась, расползалась по швам, не желая складываться так легко.

Её подозревают в причастности к инциденту с Чашей? Допустим. В этом хотя бы есть резон: проникла в инфрамир, и с кем там успела встретиться, где побывать — одним волграм известно. А когда с ней захотели поговорить — просто поговорить! — тут же удрала, сверкая пятками. Подозрительно? Более чем.

Тео ей помог — и тоже оказался под подозрением.

Тем временем настоящие преступники разгуливают неведомо где, упиваются своей безнаказанностью и, поди, уже празднуют победу.

Вот только в чём именно эта самая «победа» заключается?..

Вчера Тео и Роланд пришли к выводу, что конечной целью аферы с Чашей является банальная нажива: умыкнуть артефакт, потянуть время, дождаться, когда переполох перерастёт в панику, чтобы эффектно объявить, дескать, «вернём за вознаграждение». Логично? Вполне.

Но Рита нутром чувствовала: всё не так просто.

Во-первых, в мире инфрафизическом ценились совсем не те вещи, нежели в её родном мире. Скажем, ювелирные украшения из драгоценных металлов и самоцветов здесь стоили копейки, а вот пара рифмованных строк, складывающихся в простую песенку, или самая незамысловатая мелодия обладали куда большей ценностью. Если, конечно, речь шла не о плагиате, а об оригинальном произведении. Тысячи пересказов и перепевок созданного в мире людей веками бродили по инфрамиру, никого особо не интересуя. А вот среди аборигенов истинных творцов было почему-то мало.

Ещё большей ценностью обладали такие, на первый взгляд, абстрактные вещи, как честь, репутация, истина, тайные знания и особые способности.

Но превыше всего ценилась свобода — и квинтэссенцией оной являлось умение открывать Врата.

Фиолетово-лиловая пена оседала с тихим шипением. По зеркалу, запотевшему от горячей воды, медленно стекали капельки конденсата.

Роланд упоминал о неудавшемся перевороте, будто бы имевшем место двадцать лет назад. Но почему заговорщики тянули столько лет? Чтобы как следует подготовиться, выбрать время? Чего они выжидали?

Её будто обожгло струёй раскалённого пара: портал в Ротонде! Он ведь не стоит нараспашку сутками напролёт и не появляется по первому зову. Чтобы проход открылся, должно было совпасть множество факторов, начиная от правильного расположения небесных тел и заканчивая какими-то сложными структурными вибрациями пространства: Тео пытался объяснить, но из его путаных объяснений она поняла только то, что открытие портала, как парад планет или солнечное затмение, происходит регулярно, через равные промежутки времени.

Получается, заговорщики танцевали от этой даты? Но в чём резон? Заманить наивного простачка в инфрамир, чтобы на него пало подозрение? А смысл? Ведь при ближайшем рассмотрении выяснилось бы, что он не при делах. Ерунда какая-то получается.

Кроме того, не стоит забывать ещё один факт, озвученный грифонами: Чаша — улика. Может быть, именно поэтому её и похитили, и других причин нет? Но ведь Чашу нельзя вечно держать в мире людей, рано или поздно её нужно будет переправить в инфрамир — или придётся пожинать плоды несусветного хаоса, последствия которого неизбежно коснутся всех.

Выходит, либо заговорщики — конченые отморозки с суицидальными наклонностями, намеренно желающие уничтожить всё и вся, либо… Либо их истинные цели — в другом.

Рита вдруг поняла, почему Тео взялся за поиски самостоятельно и не спешит делиться информацией с официальными спецслужбами: он им не доверяет.

А действительно, можно ли им доверять? Неизвестно ведь, кто умыкнул Чашу, а кто был заодно с похитителями. Сама она не стала бы подозревать разве что самого фортучента и его наследника — им-то уж точно не нужен хаос вселенских масштабов.

Может быть, они всё-таки неверно истолковали сказанное Максом? Может, Чаши никогда и не было на старом заброшенном заводе, а треугольник, начертанный на земле — пирамида?

Она ведь тогда первым делом подумала про Древний Египет. Но Чаша — где-то в Санкт-Петербурге, а значит, круг поисков можно сузить.

Что у нас связано с Египтом? Сфинксы на Университетской набережной? Голый камень, толпы туристов, днём и ночью не дающих покоя… так себе тайник.

Древнеегипетские залы Эрмитажа? Эта мысль уже приходила ей в голову. Туристов и праздных зевак, конечно, тоже хватает. Однако в хорошо охраняемом музее, в недрах опутанных сигнализациями комнат, под бдительными взорами вечно сердитых тётенек Полная Чаша, несомненно, была бы в большей безопасности, чем в старой заброшке.

Может быть, стоит наведаться в туристическую Мекку Северной столицы? Тео не звонил, значит, новостей пока нет.

В дверь нетерпеливо постучались. Одновременно со стуком Рита услышала недовольный голос брата:

— Ты там утонула, что ли?

— Не дождёшься.

— Тогда вылезай давай!

— Будешь меня торопить — вообще не вылезу, — на полном серьёзе пообещала она.

Дверь приоткрылась, в щель просунулась рука с зажатой в ней трубкой стационарного телефона. Следом за рукой показалось и всё остальное.

— Тебя, — демонстративно зажмурившись, Ник протянул ей трубку.

— Кто? Тео?

— А я знаю? — двигаясь на ощупь, он развернулся и выскользнул за дверь.

— Алло! — с тревожно колотящимся сердцем Рита вцепилась в телефон.

Но это оказался всего-навсего руководитель её дипломного проекта, сухо сообщивший, что она прошла предзащиту и допущена к защите.

Вопреки всему, новость Риту не обрадовала.

Одно хорошо: на диплом можно больше не отвлекаться. Её ждали дела поважнее.

В Эрмитаж она нарочно пришла заранее, ещё до открытия: лучше подождать десять минут, чем торчать на солнцепёке два часа. Взяла билет, и, миновав контролёров на входе, отправилась прямиком к древним египтянам.

К счастью, основной турпоток, ведомый жизнерадостным гидом, устремился по главной парадной лестнице поглазеть на дворцовые интерьеры. За ней увязался только сухонький старичок да парень, которого она поначалу приняла за девушку из-за худобы, тонких черт лица и длинных волос, собранных в хвост.

В полуподвалах Эрмитажа было тихо и прохладно; от галогеновых ламп, дававших неяркий приглушённый свет, исходило едва слышное гудение.

Рита внимательно изучила каменный саркофаг. С невольной жалостью посмотрела на мумию кошки. Хочется верить, киса, подумала она, что тебя любили и заботились о тебе не только после смерти, но и при жизни…

Под стеклом на подсвеченных витринах покоились папирусы с древними манускриптами и ещё более древние черепки. Крошечные золотые жуки-скарабеи соседствовали с бронзовыми пуговицами и ожерельями. На каменных постаментах возвышались испещренные иероглифами глиняные вазы.

Вазы?..

Рита сбилась с шагу. Негромко рассмеялась.

Как известно, хочешь спрятать дерево — иди в лес.

Сердце заколотилось часто-часто. На краткий миг её захлестнула безумная надежда, что Полная Чаша здесь, что она в одном шаге от вожделенной цели.

Поправив очки, она глубоко вздохнула и попыталась сконцентрировать внимание, абстрагировавшись от всех посторонних мыслей, — как тогда, у Башни Грифонов.

Она не успела.

— Так вы поэтому решили спрятать Чашу в музее? Чтобы усложнить нам задачу?

Ледяной голос, наполненный жестокой иронией, поразил её не хуже клинка из дамасской стали. Рита машинально схватилась за запястье — и с ужасом обнаружила, что браслета на нём не было.

Потеряла? Где, когда?!

Молодой парень — тот самый, с забранными в хвост волосами шагнул к ней, заставив отпрянуть назад. Рита в отчаянии обернулась — ещё один мужчина, очевидно, его напарник, преградил единственный выход.

— Надеялась, что с этой побрякушкой тебя не найдут? — длинноволосый с усмешкой помахал браслетом у неё перед носом.

— Это подарок! — пролепетала Рита, с ужасом осознавая, что, потеряв браслет, она подставила не только себя, но и Тео. — Верните!

— Ага, амулет, маскирующий ауру своего носителя. Чудесный подарочек, ничего не скажешь. Фортученту будет весьма любопытно, откуда у девчонки из мира людей такие редкие артефакты.

— Послушайте, — Рита решила воззвать к здравому смыслу. — Я понятия не имею, где эта проклятая Чаша. Я в глаза её не видела и уж точно не прикасалась к ней.

— Занятно, — мужчины переглянулись. — А факты говорят об обратном. Ведь именно ты смогла отвлечь единственный патруль, способный помешать похитителям доставить Чашу к Вратам? Не так ли, Маргарита Константиновна?

Будто рухнула незримая гильотина: стальным лезвием скользнула вниз, начисто отсекая призрачный шанс выкрутиться.

Им известно её настоящее имя… Плохо. Тео предупреждал, чтобы она ни в коем случае не допускала этого.

— А ты, я погляжу, совсем не удивлена, — ловким движением молодой человек выдернул из нагрудного кармана её куртки курьерское удостоверение. Прочёл надпись, усмехнулся. — Уж не обессудь, но мы не станем звать тебя этим несуразным вымышленным именем.

Её била мелкая дрожь. Немалых усилий стоило не выказывать своих истинных эмоций. Она упрямо сжала губы, пряча истинные эмоции настолько глубоко, насколько это возможно. А в голове всё вертелось, как заевшая грампластинка: «Тео всё уладит. Тео всё им объяснит. Тео не даст тебя в обиду».

С твоим подельником мы тоже разберёмся, не сомневайся, — длинноволосый будто прочел её мысли. — Теодор уже давно у нас на карандаше. Если он надеется залечь на дно и переждать, пока всё уляжется, то напрасно. У нас длинные руки.

И тут Рита поняла, что влипла — капитально, основательно и безнадёжно.

Небо над Санкт-Петроградом было темнее обычного: вместо пурпурно-розовых и сиреневых тонов в нём сейчас преобладали фиолетово-чёрные и багровые оттенки. Спирали, жгуты и ленты облаков отражались в Неве, из-за неутихающих волн на поверхности воды дробясь на тысячи рваных лоскутов, и в их мельтешении мерещилось нечто зловещее. Словно весь инфрафизический мир в одночасье превратился в огромное зеркало и отражал её эмоциональное состояние.

Врата, которые открыл особист из инфрамира вместе со своим длинноволосым напарником, оказались совершенно не такими, как те, что создавал Тео: неудобными, жёсткими, колючими. Проходить через них было всё равно что голышом продираться через кусты терновника. Рита даже зажмурилась, испугавшись, как бы незримые шипы не выцарапали глаза, — но это оказалась всего лишь иллюзия. Только чересчур реалистичная.

В грудь негостеприимно ударил резкий порыв холодного ветра. Они стояли на набережной. Здесь, в Санкт-Петрограде парадный вход в Зимний смотрел не на Дворцовую площадь, а на воду. Сама набережная была шире в несколько раз, в отличие от своего оригинала, а движение по ней было в разы медленнее. Транспорт в инфрамире, как успела заметить Рита, не являлся обусловленной жизнью необходимостью, а играл сугубо прикладную роль, кроме того, имел некий сакральный смысл, ну, и конечно, исполнял развлекательные функции. Ведь если ты можешь запросто попасть с одного конца города на другой, просто сосредоточившись в достаточной степени и пройдя ментальной тропой, то необходимость в автомобилях и автобусах отпадает сама собой.

Кое-какой транспорт, конечно, в Санкт-Петрограде всё же имелся. Рита и двое мужчин, крепко держащих её под руки, посторонились, пропуская открытый экипаж, запряжённый тройкой вороных коней, галопом промчавшихся по набережной.

Рита тихо усмехнулась себе под нос. В самом деле, какой же параллельный мир без дилижансов, шарабанов и карет — если в каждой первой книжке об альтернативных реальностях этого добра пруд пруди? Словно авторы сих творений, сублимируя детские фантазии и тайные мечтания, нарочно стремятся нашпиговать свои опусы всеми известными им атрибутами «изящной эпохи»: корсетами, кринолинами, жабо, сюртуками и фраками, дорическими колоннами на помпезных фасадах, витражами, эркерами, сложносочиненными блюдами высокой кухни, серебряными столовыми приборами, пергаментами и свечами в закапанных парафином канделябрах — в угоду вожделенной красивости и в ущерб здоровой практичности, а главное, здравому смыслу.

Гужевые повозки. Трамваи. Дирижабли. Лодки и корабли. Ах, да, Тео упоминал о подземке…

Воспоминание о Тео вернуло её к реальности — рывком, внезапно, словно кто-то с силой дёрнул за тонкую леску, обмотанную вокруг её души. Она заморгала часто-часто — зрение не сразу соизволило сфокусироваться на окружающей её обстановке: длинный коридор, устланный ковровой дорожкой с мелким рисунком, высокие узкие окна с одной стороны, потрескавшиеся от времени портреты представительных дам и господ — с другой. Ни дать ни взять достославные предки, зорко следящие, чтобы их далёкие потомки стали достойными продолжателями рода и дела.

Сопровождавшие за руки её больше не держали. Один шёл впереди, другой сзади. Рита пошевелила кистью — невидимая глазу привязь ощущалась как тонкая, но прочная цепь.

Значит, она все-таки пленница, а не «подозреваемая».

Значит, ее не отпустят так просто.

За считанные минуты ясность сознания вернулась полностью. Что же с ней было? Рита смутно припоминала, как они вошли в главные ворота, пересекли тесный внутренний двор, поднялись по ступеням и свернули в длинный коридор, миновав несколько постов охраны… Но всё это время она размышляла о другом, обо всякой чепухе. Ее внутреннее «я» словно бы отказалось ей подчиняться, став самостоятельной, независимой субстанцией. Так вода, высвободившись из опрокинутой чашки, растекается по полу; так река во время весеннего половодья выходит из берегов и разливается во все стороны.

Может, это произошло из-за тактильного контакта? Она потёрла запястье, дав себе зарок не позволять больше никому хватать её за руки.

Рита мысленно взяла себя за шкирку и несколько раз энергично встряхнула. Не расслабляться! Как там любит повторять отец? «Помните, всё, что вы скажете, может быть использовано против вас. Молчание — золото».

Она ни в чём не виновата. И она сможет это доказать — не зря она дочь адвокатов. Пусть у неё нет юридического образования — за двадцать два года жизни она успела нахвататься столько информации, что её с лихвой хватило бы на целый курс «юрфака», а то и больше.

Ей должно хватить знаний и красноречия, чтобы выпутаться. Если, конечно, её станут слушать.

А если не станут — значит, она должна приложить все усилия, чтобы её выслушали.

Коридор и не думал заканчиваться. Неспроста это. Ведь расстояния в инфрамире не подчинены классическим законам геометрии, здесь всё иначе, и любой путь — производная от силы твоей мысли и вектора твоего стремления. Её тюремщики упрямо молчали, и в молчании этом девушке виделся недобрый знак.

Почему они идут так долго? Чего они хотят добиться? Тестируют на ней, иноземке, бытующие у них методы психологического давления? Нагнетают атмосферу? Она и без того более чем мрачная, вон какие чёрные тучи по небу ходят.

Коридор закончился так внезапно, что Рита даже пикнуть не успела: поворот, ступенька, высокий арочный проём — и они оказались в большом, идеально круглом зале. Народу в нем было немного, но свисавшая с потолка люстра слегка покачивалась, отчего пляшущие по стенам многочисленные тени создавали весьма правдоподобную иллюзию переполненного людьми пространства.

— Арестованная по вашему приказу доставлена, — сухо отрапортовался длинноволосый, щёлкнул каблуками и быстрым шагом покинул зал.

Риты отдавала себе отчёт, что у нее почти нет времени на то, чтобы собраться с духом, и даже на то, чтобы просто осмотреться. Холодный каменный пол, тёмные фрески на стенах среди многочисленных ниш, куда не проникает скупой неверный свет единственной люстры. Окна под самым потолком — даже встав на цыпочки, до подоконника не дотянуться. Это специально, чтоб арестанты не сбежали? Похоже на то.

Массивные готические стулья с высокими жёсткими спинками окружали подковообразный стол, к которому её молча подвели, ни словом, ни жестом не намекнув, что ей следует делать. За столом могло бы уместиться с полсотни человек, но занято было всего три места. На одном восседал мужчина в летах — неулыбчивый, хмурый и мрачный; окладистая борода и благородный профиль придавали ему некоторое сходство с императором Александром Третьим — каким его обычно изображают на прижизненных портретах, а военная выправка и упрямая складка между бровей говорили о железной воле и сильном характере, без склонностей к сантиментам.

По левую руку от бородача сидел, точнее, восседал ангел — точь-в-точь такой, каких обычно изображают на барельефах, фронтонах зданий или навершиях колонн: в белой тунике с длинными широкими рукавами, длинными светлыми локонами, волнами ниспадающими на плечи, сияющим нимбом над головой и огромными золотыми крыльями. Впечатлённая этим зрелищем, Рита еле удержалась, чтобы не присвистнуть от восторга. На стуле Ангел сидел боком и на самом краешке: мешали крылья. В длинных тонких пальцах он теребил мелкую цепочку с лаконичным круглым медальоном.

А с другой стороны, ближе к краю стола, сидел уже знакомый ей господин Станис, Премьер-советник его Светлости фортучента.

Все трое внимательно разглядывали пленницу. Все трое молчали. Рита терпеливо ждала, переминаясь с ноги на ногу. Её не покидало навязчивое ощущение, что окружающая обстановка была больше похожа на виртуальную реальность, на локацию компьютерной игры, в крайнем случае — на сверх меры детализированное сновидение, из тех, что снятся под утро. Нереальность происходящего сбивала с толку, обескураживала, притупляла чувство страха. Хотелось рассмеяться в голос, присесть на ближайший стул, а лучше — на стол, вальяжно закинув ногу на ногу, одарив «высокое собрание» панибратской улыбочкой, попросить кофейку со сливками и корицей, осведомиться о погоде…

Вот только Рита уже неоднократно имела удовольствие убедиться, что инфрафизический мир — не компьютерная игра, не сон и не мираж, — он более чем реален. И далеко не все его обитатели, к сожалению, обладают чувством юмора и способны по достоинству оценить невинную шуточку.

Минута, другая… Может, они ждут, что она заговорит первой? Чёрт знает, какие у них здесь обычаи и порядки. Молчание, конечно, золото, но вдруг в инфрамире выше ценятся иные добродетели? Например, открытость, прямолинейность и отвага.

А может быть, им вовсе и не нужно её допрашивать — может, они способны читать её мысли и сейчас как раз этим и занимаются?

Рите сделалось нехорошо, но в то же время она испытала неожиданный прилив сил. Пусть читают! Ей скрывать нечего.

— Как ты проникла в мой мир? — неожиданно заговорил «бородач». — Кто тебя научил, кто надоумил, кто показал дорогу?

«Мой»? Неужто перед ней сам фортучент? Надо же, какая честь.

— Случайно, — честно ответила Рита. — У нас есть Ротонда, в той Ротонде — винтовая лестница, а на последнем этаже — дверь…

— Мне известно устройство твоего мира, — прервал её фортучент. — Так же, как и тайные лазейки, которые невозможно закрыть, ибо они появляются естественным образом. Но ты представляешь себе, какое немыслимо огромное множество факторов должно было совпасть, чтобы Врата открылись? Появись ты минутой раньше или минутой позже, ты обнаружила бы всего-навсего запертую дверь. Окажись на твоём месте другой… или другая — и проход бы не явил себя. Надеюсь, ты не станешь утверждать, что столь немыслимое стечение обстоятельств — случайно?

— Я этого и не утверждала, — Рита изо всех сил старалась не выказывать обуревавшего её волнения. — Да, я оказалась не в том месте не в то время, я попала в инфрамир, — не сразу, кстати, заметив это. И в тот момент единственным моим желанием было вернуться обратно!

— И твой приятель вызвался тебе помочь, — подсказал Премьер-советник, скривив губы в гаденькой ухмылочке. — Теодор, верно?

— Это запрещено? — с вызовом спросила девушка, разозленная его тоном.

— А взамен попросил тебя о небольшом одолжении, я прав? — вкрадчиво продолжал Премьер-советник, проигнорировав её ремарку. — Попросил помочь ему разыскать Полную Чашу, не так ли? Любопытно…

Риту пробил холодный пот. Такая трактовка всё переворачивала с ног на голову. Она-то знала, вернее, чувствовала, что Тео желает найти Чашу не ради личной выгоды, но как это растолковать «уважаемым господам», которые глядят на неё волками? Глядят так, будто она — воплощение вселенского зла. Все, даже пернатый в ночнушке.

— Тео всего лишь желал поскорее водворить Чашу на место, — сдерживая гнев, отчеканила она. — Или вы и его хотите обвинить в пропаже? Надо было лучше охранять этот ваш артефакт, если уж он такой бесценный!

Реакция на её слова оказалась самой разнообразной: фортучент нахмурился ещё сильнее, «пернатый», до этого рассеянно изучавший лепнину на потолке, поставил локти на стол, уперся подбородком в переплетённые пальцы и внимательно воззрился на девушку, что касается Премьер-советника, он едва не вскочил на ноги, багровый от ярости: кулаки его были сжаты, глаза — метали молнии, и будь он Зевсом или Перуном, от Риты сейчас осталась бы разве что кучка пепла.

— Да как ты смеешь, ничтожная, дерзить Его Светлости!..

Сам Светлейший, однако, воспринял конструктивную критику в свой адрес куда более сдержанно:

— Успокойся, Станис, — поморщился он. — Девочка права если не по форме, то по сути. Что, однако, не меняет положения вещей: прошло много дней, а Полная Чаша до сих пор не найдена.

— Вот именно, — ввернула Рита, поражённая собственной наглостью. — И если вы будете тратить драгоценное время на меня или на Тео, то вряд ли продвинетесь в ваших поисках.

Отшвырнув стул, Станис всё-таки вскочил с места, но Ангел опередил его, заговорив первым:

— Пройдя через Врата в Ротонде, ты зафиксировала их в открытом положении, — от первых же звуков его высокого, изобилующего обертонами голоса в зале воцарилась почтительная тишина. — Врата оставались бы распахнутыми настежь сколь угодно долго: до тех пор, пока их не обнаружили бы и не запечатали. Нам доподлинно известно, что похитители воспользовались именно этим проходом. И по досадному стечению обстоятельств, тот единственный патруль, который мог бы их заметить и задержать, был отвлечён на тебя.

— Слишком много «досадных совпадений», вы не находите, господа? — пробурчал фортучент.

— Расскажи, что произошло в тот день, — попросил Ангел. — Расскажи нам всё с самого начала.

Станис хотел было возразить, но фортучент едва заметно кивнул, и Премьер-советник счёл благоразумным не перечить монаршей воле.

— Как вам будет угодно, — пожала плечами Рита. — Всё началось с того, что бра… что меня позвали на квест…

Она детально, но без лишних подробностей изложила события того памятного дня: начиная от злополучного квеста и заканчивая возвращением домой. О дальнейших событиях, включая встречу с наследником и их бесплодные попытки отыскать чашу самостоятельно, Рита благоразумно умолчала.

Ангел слушал её рассказ с тем бесконечным терпением, что присуще, пожалуй, лишь его собратьям. Фортучент сердито хмурился, но не прерывал её и не выказывал недоверия — по крайней мере, явно.

— Слишком гладко да складно, чтобы быть правдой, — презрительно процедил Станис.

— Отчего же, — спокойно возразил фортучент. — Мне рассказ девочки видится вполне правдоподобным.

Глаза Премьер-советника нехорошо сверкнули.

— Приведите господина свидетеля! — распорядился он.