Саранча

Глава 1

В один зимний февральский день 199… года хорошо одетый молодой человек пил чай в фешенебельном отеле «Рэдисон-Славянская», что неподалеку от Киевского вокзала города Москвы.

Гостиница начиналась широким и длинным коридором, который уводил посетителя все дальше, мимо дорогих бутиков и ресторанов к лестнице на второй этаж, где размещались залы для всяческих конференций и собраний. Вот и сейчас в гостинице проходило какое-то международное сборище: коридор был уставлен черными пластмассовыми указателями, в которых были вдеты белые бумажки с надписью: «На конференцию», а внимательный глаз при входе мог видеть черную доску с названиями залов, на которой вставными буквами была обустроена английская надпись: «4-th Annual Biochemistry Conference», и адрес: Composer's Hall.

Слева от коридора, у самого входа, начиналось уютное фойе, где можно было посидеть в кресле, побеседовать и выпить чашечку кофе. Собственно, именно разговором и занимался молодой человек. Его собеседник был постарше его и куда агрессивней: он встряхивал во время беседы головой, то и дело щелкал пальцами, и руки его с неожиданной и пугающей пластикой летали над столиком, как смычок скрипача – над покорным ему инструментом.

Молодой человек, казалось, был значительно спокойней. Он сидел абсолютно неподвижно, ни разу не переменив позы и лениво откинувшись в кресле. Белоснежные рукава дорогой рубашки, выступавшие на несколько сантиметров из-под безукоризненно пошитого пиджака, были сколоты золотыми запонками. Тонкие, сильные пальцы с коротко подстриженными ногтями совершенно неподвижно лежали на столе, не суетились и не перебирали тут же лежавших бумаг, не отстукивали нервного танца по полированной поверхности.

– Кто? Я? – вскричал второй, пожилой, чуть привстав с места. – Мля буду, не делал я этого! Да тому, кто такую мульку пустил, яйца повыдирать мало!

Охрана в начале фойе насторожилась. Молодой человек что-то коротко и негромко сказал в ответ.

Невнимательный наблюдатель (а охрана «Рэдисона», безусловно, к таковым не относилась) мог бы решить, что собеседников только двое. Внимательный же глаз непременно заметил бы четырех человек, расположившихся по квадратно-гнездовой схеме за соседними столиками. Все четверо были очень похожи друг на друга: матерые субъекты с метровыми плечами, на которых, казалось, трещали хорошо пошитые пиджаки. Двое гоблинов, очевидно, страховали пожилого, а еще двое – молодого.

Беседа продолжалась минут десять. Пожилой потихоньку успокаивался, молодой все так же улыбался. Наконец они, видимо, о чем-то договорились, молодой встал, протягивая пожилому руку. Тот с размаху хлопнул его по плечу

– Лады, Сазан! Приятно с тобой иметь дело, не то что отморозки эти…

Пожилой стремительно повернулся, кивнул двум шкафам, и вся троица быстро покинула фойе.

– Договорились? – почтительно вопросил Сазана один из его спутников.

– Да, – ответил тот. Улыбнулся и добавил:

– Вот так на ровном месте стрельба начинается. Потому что людям лень взять трубку и перетереть не с чужих слов…

Двое его спутников торопливо допивали кофе, к которому так и не притронулись во время беседы, и поглощали высокий заграничный пирог, покрытый взбитыми, как юбка невесты, сливками. Молодой человек, которого назвали Сазаном, вышел в просторный коридор и неторопливо оглядывался, видимо, в поисках туалета.

В эту секунду в дальнем конце коридора показался еще один посетитель гостиницы. Наиболее примечательной деталью его внешности были темные взъерошенные волосы. Волосы были чрезмерно длинны и, будучи курчавыми и непричесанными, не спускались чинно вниз, а торчали неприбранными сосульками во все стороны от худого, красными пятнами пошедшего лица. Человек был молод, высок и довольно щупл. Он шел, петляя как-то по-заячьи и непрестанно оглядываясь, и уже раза два или три чудом разминулся с другими гостями отеля.

– Ой, извините!

Щуплый паренек, некстати обернувшись через плечо и поспешая притом вперед, налетел на стоящего к нему спиной Сазана. Сазан обернулся мгновенно. В фойе, в пяти метрах, из-за столика вскочили двое бультерьеров, начисто забыв про кофе.

– Игорек? – вдруг удивленно спросил Сазан. Тот некоторое время соображал.

– Валера! – вдруг радостно выпалил он. – Валерка Нестеренко! Ты… ты откуда здесь?

Двое бультерьеров, повинуясь то ли знаку, то ли настроению хозяина, умиротворенно вернулись к своему кофе. Озабоченный своими мыслями, Игорь их, разумеется, не приметил.

– Да так, – сказал Валерий, – встреча у меня здесь. А ты что?

– Да я вот… на конгресс…

– А, ну да! Ты же у нас химиком был… как институт-то, на пятерки закончил?

Игорь внезапно пошел пятнами и еще раз потерянно оглянулся, как будто ожидал, что из недр рэдисоновского коридора сейчас выползет лернейская гидра и заглотает его, как удав яичко.

Игорь был еще довольно молод, моложе Валерия года на четыре. Они росли в одном и том же московском дворе, и Игорь был самым младшим в их компании, будучи принят в нее за необыкновенное разумение. Только Игорь Нетушкин мог знать, какую дрянь залить под школьный паркет на пятом этаже, чтобы под паркетом расплавилась проводка и ненавистные занятия тем самым были сорваны. Именно Игорь Нетушкин предложил ребятам во дворе построить ракету, а когда ракета была изготовлена, приехали угрюмые парни из КГБ, осмотрели изделие и страшно заинтересовались составом топлива. Игоря некоторое время приглашали на Лубянку и довольно тупо расспрашивали о том, кто поделился с ним секретами оборонного значения. Дело могло кончиться довольно плохо, но во время одного из допросов, когда Игорь уже устал отвечать на идиотские вопросы, дверь кабинета отворилась, и в него зашел человек, который представился как генеральный директор НПО «Союз» – главного российского разработчика и производителя твердого топлива.

Как известно, ракетное топливо состоит из собственно горючего и окислителя, и в ракете Игоря эту функцию выполняли соответственно алюминиевая пудра и динитразовая кислота. Как выяснилось, Игорь нашел то же самое техническое решение, что и разработчики топлива для СС-20. Проблема была не в этом. Проблема была в том, что динитразовая кислота, полученная принятым в СССР методом, стоила около 5 тысяч долларов за тонну. При получении методом Игоря она стоила 200 рублей.

История с динитразовой кислотой как-то разочаровала Игоря, и в результате к десятому классу он расстался с химией и увлекся молекулярной биологией.

Когда Валерий пришел из армии, тот как раз поступал на биофак МГУ. Потом Валерий Нестеренко на два года залетел на зону по «хулиганке», а когда он вернулся, Игоря во дворе уже не было – семья переехала из старой московской коммуналки в какое-то неведомое Беляево.

– А ну пошли, – сказал Валерий, радушным жестом показывая Игорю на одно из кресел в фойе.

Случайно или намеренно, но они уселись довольно близко от двух спутников Валерия. К ним тут же подошла официанточка с меню.

– Что будешь? – спросил Валерий.

Игорь испуганно помотал головой: ничего, мол. Его слишком тощая шея по-цыплячьи вытягивалась из короткого воротничка рубашки. Рубашка была застирана и кое-где обесцвечена до крахмальной белизны попавшими на нее реагентами.

– Два кофе, – распорядился Валерий. – Как живешь, Игорек?

– Да вот… ничего живу… Работу мою хвалят… в США пригласили… десять тысяч долларов в месяц для начала, представляешь?

– Ну так езжай, – сказал Валерий.

Игорь нервно сглотнул.

– Своя лаборатория, как тебе, а? Господи, это…

Игорь замолчал и по-страусиному сунул голову в сцепленные руки.

– Тебе что-то мешает уехать, да?

Игорь внезапно вскочил.

– Из-звини… я должен идти…

– Сядь! – голос Нестеренко был неожиданно жесток и холоден, как броневой лист. Его старый знакомец поспешно сел.

– У тебя неприятности, да? Ты работал на оборонку и теперь не можешь поехать в США?

– Ах, да какая там оборонка, она ко второму курсу давно развалилась…

Игорь вдруг нервно и обреченно засмеялся.

– Игорек! Вот ты где! А мы тебя ищем, ищем…

Сазан и Игорь оглянулись одновременно: первый быстрым и плавным движением, напоминающим разворот кобры, второй – словно школьник, застигнутый в ванной за срамным делом. К их столу подплывали двое – вальяжный пятидесятилетний господин в серой тройке, слегка раздувшийся от любви к жирному и сладкому, и другой – в чесучовом костюме, высокий, подтянутый и улыбающийся. Радушная улыбка на лице была как рекламный проспект, гласящий: «Смотрите, я – гражданин США».

– Д… да я… – промямлил Игорь, – вы лучше познакомьтесь – Санычев Демьян Михайлович, наш генеральный директор. А это Валера Нестеренко, мы в одном дворе жили, он теперь… э…э…

Игорь только тут вспомнил, что совсем не полюбопытствовал, чем теперь занимается его старый знакомый.

– Бизнесмен, – сказал Валерий любезно и потряс руку Демьяну Михайловичу. Ему показалось, будто он пожал стопку вымоченных в воде салфеток.

– С химией не связаны? – немедленно спросил Демьян Михайлович. – Лекарствами не торгуете? А то смотрите, у нас замечательные лекарства, феноцистин в стране производим только мы.

Если бы Валерий хоть отдаленно представлял себе, что это такое – феноцистин и от чего он пользует – от сердца или от живота, было бы совсем хорошо.

– Вы – это кто?

– Тарский химико-фармацевтический комбинат. Тарская область, натурально.

– Ты что, из Москвы уехал? – удивленно спросил Нестеренко.

– Да что он в Москве потерял? – преувеличенно бодро вскричал директор. – Он у нас умница! Главный технолог! Он ученый от бога, Игорек! Он вам из дерьма конфетку любого состава сделает, любого. Я вам говорю, без него бы завод в три счета загнулся. У нас в городе четыре химзавода, понятно? Четыре! Шинный стоит, «Тарскнефтеоргсинтез» стоит, «Тарский азот» стоит, и только мы работаем! А все почему? Вот вы не поверите…

И из директора внезапно, как из неисправного крана, хлынул поток слов. Демьян Михайлович говорил минут десять и говорил бы гораздо дольше, если бы раздосадованный Нестеренко, начисто переставший понимать, о чем идет речь, не спросил:

– А что такое ферментер?

Директор фармзавода смешно вытянул шею, пожевал губами, собираясь что-то сказать, а потом сообразил, что с таким необразованным человеком, который даже не видел ферментера, и говорить-то не о чем. И обиженно замолк.

Иностранец внезапно разразился длинной басурманской фразой. Игорь еще больше побледнел и что-то ответил. Видимо, директор тоже знал английский язык, и то, что сказал иностранец, ему пришлось не по душе. Он подхватил Игоря под руку, дернул на себя, как петрушку из грядки, и заявил:

– Нам пора. Пошли, Игорек, я тебе кое-что объясню.

Валерий встал – и напоролся на умоляющий и отчаянный взгляд своего старого приятеля. Валерий внезапно сунул ему свою карточку – не обычную, дежурную, с телефоном офиса, в котором он никогда не бывал, а белую, маленькую, на которой не было написано ничего, кроме имени и номера сотового телефона.

– Позвони, – сказал Валерий. – Обязательно. Лады?

Игорь кивнул. Демьян Михайлович потащил его прочь – молча, напористо, как трактор тащит зацепившуюся железяку. Улыбчивый иностранец озабоченно глядел им вслед. Потом он повернулся к Валерию.

– Ви есть друг Игорья? – спросил он на механическом русском.

– Да.

– Look, you have to persuade him, как по-русски – убедьить, да? Убедьить ехать университет! Он не есть инженер. Он есть ученый! Он будьет гордость Россия и США! А он уехать на завод дьелать аспирин! Аспирин дьелать во всем мире без Игорь Нетушкин!

– А вы из университета?

– Sorry! – и иностранец тут же извлек из пиджачного кармашка черненькую визитницу.

В этот момент что-то отвлекло его, рука иностранца дрогнула, и визитница упала на пол. Беленькие квадратики визиток рассыпались по полу «Рэдисона». Валерий нагнулся, чтобы помочь иностранцу поднять визитки, и заметил, что все они на разных языках. Валерию бросились в глаза изящные японские иероглифы, польская и венгерская визитки и какая-то арабская вязь.

На английской визитке значилось:

И телефоны в Стокгольме и Варшаве.

Стоило полагать, что на остальных было написано то же самое, хотя за арабский вариант Валерий, само собой, ручаться не мог.

Валерий собрал визитки и вручил их шведу.

– Oh so sorry! – сказал тот, копошась в белых квадратиках. – Let me find you a Russian one… We are a multinational company, you see «Ох, простите, дайте я найду вам ту, которая на русском. Мы транснациональная компания, как видите…»…

Визитка, протянутая им в спешке, была на болгарском.

Валерий равнодушно, как того требовал этикет, отдал ему свою визитку, обычную, с именем-отчеством и названием торговой фирмы, председателем совета директоров коей он значился. Транснациональная компания «Ланка-Гештальт» его мало интересовала. Как показывал его опыт, транснациональные компании редко пользовались услугами таких, как Валера Нестеренко.

На сем они и распрощались.

Нестеренко был достаточно занятым человеком, и, кроме того, он привык, что когда он кому-то дает свой сотовый телефон и просит позвонить – этот кто-то берет и звонит.

Поэтому до вечера он не предпринимал никаких особых усилий, чтобы разыскать Игоря, а вечером был чей-то день рождения с обязательной обжираловкой и последующим свальным грехом, и, хотя Нестеренко не пил, он проснулся довольно поздно, не то чтобы с трещащей, но с хмурой головой и смутным ощущением недоделанного дела. Потом опять закрутились заботы, и только к вечеру, спохватившись, Валерий набрал номер «Рэдисон-Славянской» и попросил соединить его с Игорем Нетушкиным.

– Извините, господин Нетушкин уехал час назад, – сообщили ему. – Конгресс кончился, и он уехал.

– Он не оставил адреса в Тарске? – спросил Нестеренко.

– Нет.

Валерий положил трубку и тут же поднял ее снова.

– Яшка? Помнишь, где я раньше жил, коммуналку?

– Да.

– У меня во дворе был сосед, Игорь Нетушкин. Он потом переехал куда-то на окраину, а потом – в Тарск. Учился на биофаке. Закончил, кажется, пятилетку в три года… Пробей его адресок в Москве и в Тарске. Комбинат «Заря». Главный технолог он, что ли.

Три телефона Нетушкина – два тарских, рабочий и домашний, и домашний телефон его матери в Москве – принесли Валерию в тот же вечер.

Валерий позвонил в Тарск, но связь оказалась на редкость гнусная. Дело было вечером, Валерий звонил из машины, и ему пришлось дозваниваться минут десять, а когда он дозвонился, то нарвался на автоответчик, который подтвердил, что он дозвонился по номеру такому-то и попросил оставить сообщение.

– Привет, Игорь, – сказал Нестеренко, – это Валера Нестеренко. Помнишь такого? Позвони мне. У меня, кажется, есть покупатель на ваши лекарства.

– Пиип, – равнодушно сказал автоответчик.

На следующий день жизнь вновь понеслась в карьер: фирма, которой Валера ставил «крышу», влетела в крутую запутку, Валера носился, как бешеный, на черном «хаммере» с охраной, орал на директора фирмы, разводил рамсы с бригадой, охранявшей провинившегося барыгу, и, конечно, наглухо забыл про далекий, затерянный в суглинках Нечерноземья Тарск. У парня проблемы? Ну что ж, в конце концов, это дело Игоря – разыскать человека, который вызвался ему помочь.

Он вспомнил о старом дворовом приятеле только спустя две недели, еще раз позвонил в Тарск, но испорченная междугородняя линия никак не пропускала его. Валерий пожал плечами и набрал телефон его матери, Виктории Львовны. На этот раз трубку сняли довольно быстро.

– Виктория Львовна? – спросил Нестеренко.

– Да.

– Я не знаю, вы меня помните или нет, меня зовут Валера Нестеренко, я в вашем дворе жил, на Cтapoградской. Я еще самым хулиганистым был, безотцовщина, помните?

– Да, я тебя… то есть вас… помню, – голос звучал безжизненно и глухо.

– Я вот почему звоню. Я недавно Игоря встретил, в Москве, на конгрессе, он мне продиктовал свой тарский телефон, а я вроде не правильно записал. Звоню, а там автоответчик, и притом он не говорит, что это квартира Игоря, а просто цифры называет – 328937. Может, я телефон не правильно записал.

– Ты правильно записал, – прошелестело в трубке. – Это его телефон. Был.

– Что значит – был?

– Игоря больше нет. С поза… с позавчера.

– Что с ним случилось? Он не…

– Его убили. Расстреляли прямо на улице.

– Кто? – дико закричал Нестеренко.

Но в трубке уже раздавались одни короткие гудки.