Саша, Саня, Шура

Расширенная аннотация

Саня – специалист в области спутникового интернета с жизненным принципом – «Первым делом, первым делом самолеты». У Саши за плечами болезненный развод и один на двоих, уже формально чужих друг другу людей, ребенок. Саня – трехкратный чемпион федерального округа по триатлону.  У Саши после развода жизнь трещит по швам. Их встреча началась с того, что он увидел ее голой, а закончилась, конечно, в постели. А дальше им пришлось разбираться с последствиями того, что они натворили.

Как поется в одной лирической песне – «Просто встретились два одиночества, развели на дороге костер, а костер разгораться не хочет...» А потом – вспышка, пламя, взрыв. Любовь, свадьба, дом, дети, собака.

В тексте есть:
# героиня – умница-красавица с характером, которую автор кому попало в руки отдавать не хочет

# герой  - отягощенный порядочностью в особо тяжелой форме

# Генрих Первый и единственный – общий друг, бабник и болтун

# Шура, который мечтает стать хоккеистом

# секс в самых разнообразных и даже неожиданных местах

# ответ на вопрос – "Есть ли жизнь после развода?"

Глава 1. Не успела Саня оглянуться, как дурочкой стала.

В камине весело горел огонь и создавал уют. Как создавали его и солидные тяжёлые столы и стулья темного дерева,  обитые кожей диваны и кирпичные стены. В углу большого помещения призывно поблескивал бутылками и носами пивных кранов бар. А слева, в открытый проем гостеприимно расстелил зеленое сукно бильярдный стол.

В помещении было тихо. Лишь потрескивали поленья в камине. Да периодически раздавались мерные шлепающие звуки. 

Издавал их человек. Высокий, мощного телосложения и задумчивого вида, облаченный в футболку и свободные шорты до колена, он мерил шагами пространство кают-компании. Именно его ноги, обутые в сланцы, издавали этот мерный шлепающий звук.  

Второй человек в помещении, занятый до того камином, наконец, удовлетворился тем, как разгорелся огонь, приставил кочергу к каминной стенке и обернулся.

- Сашка, прекрати мельтешить, у меня от твоего чпоканья уже в голове тоже что-то чпокает.

Человек, к которому обратились,  сделал еще несколько чпокающих  шагов, замер, заложив руки за спину. И произнес ровно.

- Поскольку бабы мне не дают, я хожу в сланцах. Чтобы хотя бы звук не забывать.

Человек у камина после небольшой паузы заливисто расхохотался.

- Нет, Сашка, это не тебе бабы не дают, это ты бабам не даешь!

- От перемены мест слагаемых… - зевнул Саша и со вкусом потянулся.  – Пойду я, Ген, спать. Все равно делать нечего.

- Как это – нечего? – Геннадий встал с дивана и прошел туда, где виднелось зелёное сукно.  Вернулся он уже с инвентарем. – Я Волобуев, вот мой кий! Давай партеечку, а, Сашка?

- Нет, - проявил неуступчивость Александр. – Я – спать. Спится у тебя тут исключительно хорошо. Воздух волшебный, что ли.

- Ну иди, спи, - Геннадий задумчиво почесал кием в затылке и вернул его на месте. – А мне еще Санчеса ждать. Что-то… - озабоченно посмотрел на часы на стене. – Что-то долго нет.

Саша поднялся по лестнице на второй этаж, стихли его шаги. Геннадий в очередной раз взял телефон, набрал номер. Абонент не доступен. Значит, Санька уже вне зоны покрытия сотовой связи. Может, рация сможет достать? И словно в ответ на его беспокойные тревожные мысли рация, стоящая на барной стойке, ожила. Ожила великолепным отборным русским матом.

***

Женская рука с тонким запястьем, опоясанным черным пластиковым ремешком спортивных часов, со всей силы саданула по рулю. Клаксон взревел, но слышать его могли тут разве что птички да лисички.

- Генрих, мать твою Гертруду!

- Кстати, Гертруда Карловна передавала тебе привет, - радостно отозвались из рации.

- Генри, не переводи разговор! Какого ты не сказал, что тут уже зима?! – девушка за рулем еще раз тоскливо оглядела расстилавшееся перед ней белое пространство. - Я взлетаю на последний перевал, а там – снег! А я на лете*, между прочим!

- Санечка, я сам не знал! – принялась бойко оправдываться рация. – Я приехал еще посуху. А три часа назад резко задуло, похолодало, прилетела туча и разгрузилась. Это же горы, ты понимаешь. Тут все быстро.

Саня вздохнула и еще раз выругалась – уже безо всякого запала.

- Ну давай, я эвакуатор вызову из Макарьево? – между тем деловито приложил Гена. – Тимоха, эвакуаторщик, на ходу, буквально сегодня мне звонил. Часа через полтора приедет за тобой, а, Сань?

- Вот только на эвакуаторах я еще не ездила! – огрызнулась Саня.  В рации раздался звук хлопнувшей двери.

Саня вышла на разведку. Сквозь тонкие подошвы кед выпавший снег холодил ступни. Но его было немного, да и температура все же выше нуля. Девушка смотрела вниз. Начинает темнеть. Огней Генкиной турбазы, конечно,  не видно – до нее еще километров тридцать пять дороги, извилистой, как график сложной  функции. Саня передёрнула плечами в нейлоновой курточке.   В городе еще осень, яркая, желтая, солнечная. А здесь уже в лицо дышит зима.

Еще раз хлопнула дверь, и рация снова ожила.

- Попробую сползти. Пока не совсем стемнело.

- Сань, давай без героизма, - заныл Геннадий. – Дождись Тимоху, так лучше будет.

- У меня полный привод, сползем.

- Санька! Ну вот почему ты как человек не можешь, а?

- Ты за меня переживаешь или за оборудование? – фыркнула девушка и уперлась ногой  в педаль тормоза. – Не дрейфь, довезу твои железки в целости и сохранности.

- Ладно, тогда я пошел растапливать фурако**.

- И глинта свари!

- Обижаешь, дитя мое, уже настаивается.                                                                        

- Ну все тогда. Благослови, падре.

- Аккуратнее, Сань.

- Буду.

И синий кроссовер медленно тронулся вниз с перевала в присыпанную первым снегом долину.

***

- Ну я в тебе и не сомневался, крошка.

- Генри, не льсти! И не мельчи!

- По второй?

- И по третьей сразу!

- Была у меня одна дама очень романтичной профессии – нарколог…

- Не начинай! – рассмеялась Саня, вытягивая свои длинные ноги к камину. – Если бы ты был со мной на этом спуске – ты б сейчас хлестал из горла.

- Понимаю,  - согласился Геннадий. А потом сунул под нос девушке блюдце с нарезанным яблочком. – Но ты все ж закусывай.

После того, как Саня согрелась, поела не только яблоко  и рассказала все свои дорожные приключения, друзья  отправились осматривать помещение базы отдыха.

- Слушай, ну ты тут колоссальный объем работ провернул, - Саня проводит рукой по краю бильярдного стола.  – Я в положительном шоке. Как твои инвесторы – довольны?

- Инвестор никогда не бывает доволен, это азы менеджмента,  - хмыкнул Гена.

- Персонал уже подобрал?

- Да, осталось закрыть по мелочи – одной горничной не хватает да разнорабочего надо бы еще одного.

- К открытию готов?

- Ну вот вы с электриком мне за выходные свет и интернет до ума доведете и  можно народ запускать. У меня, собственно, ноябрь на шестьдесят процентов уже выкуплен.

Глава 2. А без мыла что за мытьё! Так, намокание!

Но отступать было поздно. И некуда. Разве что свалиться назад, на холодную землю, присыпанную хлопьями снега и сырыми листьями. Но на это тоже надо решиться, а ее, решимости – нет. И, едва слышно вздохнув, Саня положила руки на горячие мокрые плечи. С каждой стороны, наверное, по три ее ладони можно в ряд поставить. Нет, глаза лучше закрыть и сквозь зубы шептать, вспоминая азы массажа. Эта нехитрая терапия помогает. Легчает. И шальная императрица снова притихла.  Хотя это, скорее всего, снова не к добру.

Саня приходит в себя настолько, что замечает, что плечи под ее руками – шикарные, широченные – и при этом совершенно каменные.  При таком тонусе мышц и ей не промять, и ему – больно будет.

- Саш,  - она наклонилась к самому уху. – Не напрягай мышцы. Расслабься.

Вместо желаемого эффекта вздрогнули оба. Он – от ее шепота. Она – от того, как ее грудь куснулась его горячей влажной спины. И это катастрофа.

- Не сопротивляйся. Позволь мне…

Это же она про массаж. Про массаж же, да? Да?!

- Да…  - шепчет он. И вдруг откидывается назад, еще ближе, ввинчиваясь своими широченными плечами между широко раздвинутых женских бедер.

Как Саня не упала в этот момент с бортика на землю  - это отдельный вопрос. Голова предательски все сильнее кружилась, пальцы слушались плохо и, кажется, дрожали. А Саша решил подлить масла на сковороду Саниных мучений. И начал тихонько постанывать от удовольствия. Мышцы и в самом деле под руками стали мягкие и пластичные. Но теперь уже у Сани не доставало сил, чтобы их разминать. Потому что другого хотелось. Гладить. Целовать. И прочее, и прочее, и прочее.

Конец Саниным мучениям положил климат. Она просто-напросто замерзла. Сначала, разогретая горячей водой, она не чувствовала холода. Потом вообще стало не до температуры окружающей среды. Но природа взяла свое. И к дрожи пальцев добавилась дрожь всего тела, покрывшегося гусиной кожей. Именно в этот момент снова проснулась шальная императрица. Как всегда, чтоб ее, вовремя!

- Подвинься, - Саня легонько толкнула мужское плечо. Саша, разомлевший от массажа, послушно сдвинулся к краю скамьи. И Саня скользнула в образовавшийся зазор.

А вот теперь  случилась настоящая катастрофа. Женское тело скользнуло вдоль мужского, грудью, животом, лоном – вдоль  спины. И горячая вода тут же заструилась водоворотами вокруг них. Ноги оказались раздвинутыми еще шире. Саня, зажатая между стеной бочки и мужчиной,  всем телом чувствовала его – большого, горячего. И словно окаменевшего.

Да, блин, я сама в шоке. Но вот теперь деваться было уже точно – совершенно некуда. Разве что утопиться. С горя, от стыда или еще по какой-то надуманной причине. Но вместо этого Саня легла щекой на широкую спину. И обняла руками, прижав раскрытые ладони к мужской груди.

Вот и все. Карты на столе. Выкручивайтесь, как хотите, корнет.

Он выкрутился. Вывернулся из ее рук, резко развернулся и… И поцеловал.

Так Саню никогда не целовали. Властно. Может быть, даже грубо. И как-то по-хозяйски. Словно имел на это все права, причем исключительные. Причем не только на поцелуи.

И причем таковые права, оказывается, были не только у него на Саню. Но и у нее – на Сашу. Их языки хозяйничали поочерёдно во рту друг у друга, руки тоже не простаивали.

Катастрофа превратилась в сумасшедший дом. Оба пациента сорвались с катушек одновременно. От их горячих ласк вода начала выплескиваться через край, но они этого не замечали. Только горячая вода, два влажных и горячих тела и жажда друг друга.

Дело кончилось тем, что Саша не удержался на скользкой и довольно узкой скамейке. И, выпустив Саню, с головой ушел под воду. Вынырнул, отфыркиваясь.

- Мы так утонем.

- Мы уже утонули.

- Еще не совсем, - он приблизил свое лицо к ней, поцеловал – влажно и все так же по-хозяйски.  И совершенно неожиданным для такого крупного человека и даже изящным движением перемахнул через борт купели.  – Иди ко мне на руки.

Теперь Санина очередь смотреть на него, голого, с поднимающимся от кожи паром. Она честно пытается смотреть ему в лицо. И молчит.

- Да, точно, - Саша протягивает руку и сдергивает со стоящей рядом вешалки белый банный халат.  – Так ты замерзнешь. Иди сюда, я  приму и укутаю.

- Нет,  - Саня отрицательно качает головой.

- Поздно говорить «нет», - мужские губы трогает усмешка.  Не мягкая – упрямая.  А девушка в фурако встает во весь свой прекрасный модельный рост.

- Саша, ты мокрый. У тебя ноги мокрые. Ты можешь поскользнуться, и мы грохнемся оба.

После паузы он кивает. Протягивает ей руку.

- Тогда давай сама. Выходи скорей, пока не замерзла.

- Я уже замерзла, - она подходит к краю купели, и он принимает ее в расправленный халат, окутывает им и мягко опускает на землю.

- Сейчас согрею.

И, взяв за руку, быстро ведет к двери на задний двор. По дороге они успели три раза  поцеловаться, но все же вспомнили, что дверь надо запереть. На второй этаж – бегом.

- К тебе или ко мне?

- Похрен!

- У тебя в номере  кровать двуспальная?

- Нет, четыре одноместных шконки.

- Тогда в мой номер! 

Снова целуясь, они ввалились в Санин номер. Упал халат, упало полотенце, две человека упали на кровать. Но ненадолго.

- Саша!

- Что?! – тихим рыком, поцелуи спускаются по шее вниз.

- Саша, подожди меня, я сейчас.

- Куда?! – уже громким рыком.

- Надо!

Вздохнул. И разжал руки. И Саня, не тратя время на то, чтобы прикрыть наготу, помчалась вниз, на первый этаж. Про себя молясь, чтобы презервативы были там же, где и альказельцер.

Генка не подвел. Стратегический запас имелся. Схватив первую попавшуюся пачку, Саня бегом помчалась обратно наверх. Сердце колотилось в бешеном ритме, отстукивая:

Если остановиться – то сейчас.                                

Ты придешь – а его там нет.

Глава 3. Надо меньше пачкаться. И вообще, некоторые языком умываются...

Утром следующего дня Саня Егорова пожалела о том, что не страдает алкогольным беспамятством.  И похмельным синдромом тоже.

Она проснулась в одиночестве. Но воспоминания  о том, как и с кем она провела минувшую ночь, тут же явились по ее душу. И Саня резко села на кровати. Да, одна. Она принялась судорожно озираться в слабой надежде, что все это был сон.

Увы.

На тумбочке валяется разодранная  - такое впечатление, что зубами - пачка презервативов. А вот использованных – не видно. Выкинул, значит. И бутылка воды стоит там же, рядом с презервативами.

Заботливый, однако.

Саня медленно пила воду и пыталась смириться с произошедшим. Раздавшийся где-то за дверью, в отдалении металлический лязг заставил ее вздрогнуть. И облиться. Звук, как Саня безошибочно определила, издала стремянка. Ее либо складывали, либо раскладывали. Всплыли в памяти Генкины слова: «Сашка мужик ответственный, к обеду все сделает». Саня потянулась к телефону. Уже одиннадцать скоро. Нормально она проспала! А человек вон уже работает вовсю.

Человек. Саня даже мысленно боялась назвать его по имени. Словно отгораживалась. Господи… Она со стоном ткнулась в подушку лицом.

Зашибись приехала поработать. Вместо этого надралась как свинья и переспала с человеком, которого видела в первый раз в жизни. Да уж, гуляй, шальная императрица. На все, как говорится… деньги. Саня снова застонала. И потом еще. И даже кулаком саданула по второй подушке. И на этом рефлексию признала исполненной. Стони – не стони, сделанного уже не вернуть. Значит, что? Правильно, надо идти в душ.

Саня подняла валяющийся на полу махровый халат. Вспомнила протянутые руки. И голос, говорящий: «Приму и укутаю». Ой, ну как ему теперь в глаза смотреть?! А ведь придётся.

Саня осторожно выглянула за дверь номера. В длинном коридоре в обе стороны было пусто. А из дальнего левого конца доносилось приглушенное пение. Кто-то явно напевал за работой. Саня вдруг отчетливо представила, как он стоит на стремянке, что-то прикручивает и напевает под нос. Улыбнулась. И тут же скомандовала себе:  «Марш в душ!»

***

Надо все с себя смыть. Вымыть голову. И, может быть, суметь как-то смириться с произошедшим. И придумать, как себя вести.

Ничего из этого сделать Сане не дали. Ну, разве что успела зубы почистить и голову вымыть. А потом по спине потянуло холодом и тут же сзади к ней прижалось горячее голое мужское тело.

- Саша!

- Ну конечно я, кто же еще, - он ткнулся в изгиб плеча губами, руки по-хозяйски накрыли грудь, в ягодицы упирался твердый член. Все как прошлой ночью. Мамочки…

- Саша…

- Я побрился… - губы, руки, член – он всем всеми частями тела двигался вдоль Сани, терся об нее, губами по шее, руками по груди, членом по ягодицам. И шептал, рождая поток мурашек везде: - Не хочу тебя поцарапать, Санечка.

Все, что родилось в ее голове за сегодняшнее утро – тут же утекло вместе с водой в слив. Саня вывернулась и поцеловала. Щеки и подбородок -  действительно, в отличие от вчерашнего дня,  гладко выбриты. А вчера был немного колючий. Но губы и язык  - все так же охрененно сладки и умелы, как вчера. Как же хорошо, что это был не сон.

Они снова целовались как умалишённые. Словно не было этой ночи. И голод, жажда, страсть – все вчерашнее, еще не удовлетворенное. И не спишешь ни на шальную императрицу, ни на алкоголь. Сегодня ты трезвая. Это твои, твои собственные желания. Потребность в этом мужчине, такая, что кружится голова и снова подташнивает. И желания просыпаются такие, о каких раньше в себе не подозревала.

Медленно скользя губами вдоль мужской груди, Саня опустилась на колени. Так вот ты какой… И совсем не похож на Сигизмунда.

Добрый и надежный товарищ  Генка Браун, бывший ей и другом, и даже в какой-то мере старшим братом, года примерно три назад в порыве душевной щедрости сделал Сане на день рождения подарок. «Такого тебе точно никто не подарит»,  - так сопроводил он свой дар. Тут было не поспорить. Подарком значился  курс по оральному сексу и прилагавшее к нему учебное пособие – розовый член на присосках. Когда Саня проржалась, подарок был наречен Сигизмундом. Генка даже потом пару раз, сам давясь смехом, но старательно делая строгое лицо, спрашивал, причем публично, при посторонних  -  как, мол, дела у Сигизмунда. И добавлял – правда, уже приватно -  что он так кует ее будущее личное счастье. Дескать, будущий Санин муж ему спасибо скажет. В итоге, спасибо сказал совсем другой человек.

Видео-урок Саня дальше третьей минуты не осилила. Сигизмунда попробовала  к губам поднести -   но и только. Непонятно - то ли ржать, то ли сейчас  стошнит. И подарок был убран в дальний угол шкафа. И пролежал там ровно до тех пор, как к Сане не приехала мама. Мама наезжала примерно раз в год, иногда чаще, дважды – проверить, как живет не тужит взрослая и единственная дочь. Охала, что опять похудела, готовила еду, делала генеральную уборку в Саниной однокомнатной квартире-студии. И вот как раз во время уборки был извлечен на свет белый Сигизмунд.

Отношения у Сани с мамой были прекрасные. Самые что ни на есть доверительные. И после первой неловкости они посмеялись. Еще посмеялись. И в итоге Сигизмунд сменил хозяйку. И, судя по всему, благодарность Генка Браун должен был получить от Саниного отчима. Но Саня решила, что Генка без этой благодарности обойдётся.

***

А теперь вот… То, что вызывало приступ смеха пополам с тошнотой… В общем, в реальности все оказалось совсем не так. И вызывает совсем иные чувства и желания.

Наклонить голову. Коснуться губами. Услышать над головой свистящий выдох и почувствовать движение навстречу. И ждать этого движения, и губы открыть. И принять. И делать все то же, что он ночью. И вдруг понять, почему он так кайфовал от этого,  и самой ловить кайф. От всего. От стонов, от сильных пальцев в своих мокрых волосах, от коротких движений мужских бедер навстречу.

Глава 4. Гена работал в зоопарке крокодилом.

- Тебя куда?

- Ты можешь высадить меня на остановке, вон, слева. Я сам доберусь.

- Говори адрес.

- Ну, может, тебе неудобно, и ты живешь совсем в другом районе, - Саша проявлял странное упрямство. Словно нарочно решил еще больше испортить ей настроение.  Хотя дальше уже просто некуда.

- Я живу в другом городе. Адрес говори!

- Как в другом?! – он резко привернулся к Сане.  – В каком?                     

- В Красногорске.

- И ты из-за меня… такой крюк… специально… - Саша не сводил с нее буравящего взгляда.

- Гена попросил.

- Понятно, - вдруг совершенно бесцветно. – Ясно. Гена попросил.

- Ты адрес скажешь или мне гадать?

Сказал. С таким видом, словно сообщает пароль от сейфа, где деньги лежат.

Попрощался коротко и сухо. Два слова и кивок. Дверь машины закрыл аккуратно и, закинув рюкзак на плечо, быстро зашагал к подъезду яркой новостройки.

Синий кроссовер резко тронулся места. И вот тех, кто были два дня так близко, что ближе не бывает – разделяют метры, десятки, сотни. Километры, десятки, сотни.

А она, идиотка, до последнего надеялась, что он попросит ее номер телефона…

***

На половине дороги Саню нагнал вновь начавшийся буран. И междугородняя трасса сразу превратилась в аттракцион со смертельным риском. Едва поймав машину на свежеобразованной наледи, Саня выругалась и решила не рисковать. Лучше переночевать на трассе и доехать завтра – в надежде, что завтра погода улучшится. Чем играть в игры со смертью.

В машине было холодно, печку включать слишком часто Саня не рисковала  - запас бензина был не очень большой. Спала плохо, часто просыпалась. Утром, едва начало светать, пошел дождь и через час лед на дороге был смыт. Можно ехать.

По возвращении Саня завалилась отсыпаться  - долго и тупо, забив на все дела. А проснулась с дикой болью в горле. Здравствуй, ангина, привет от холодной ночи в машине. Ну и от плескания в фурако с нарушением санэпидрежима.

Хуже боли в горле была только боль в голове. Глоталось с огромным усилием, все лимфоузлы вздулись. Хотелось только спать и пить теплое. Саня  отчиталась начальству о возвращении, предупредила, что заболела, и отключила телефон. И трое суток пролежала в полузабытьи. Потом еще долго приходила в себя, перебарывала страшенную слабость после трех суток на антибиотиках и чае.

Разочарование от того, что один широкоплечий сероглазый тип не соизволил поинтересоваться ее номером телефона, на фоне этого угасло.

А потом… потом неожиданно вернулось. Когда позвонил Браун.

- Котенька моя, ты болеешь?

- Кто сказал?

- Гертруда Карловна. А  ей – ЛисаветКириллна.

Их матери дружили очень давно, со времени их с Генкой детства. И сарафанное радио между  ними работает бесперебойно.

- Я уже в норме.

- А голос сипит. 

- Генка, выключи папочку.

- Хорошо, - рассмеялся Браун. – Ты к нам не собираешься?

- Зачем? – подозрительно поинтересовалась Саня. – Что-то не работает?

- Все работает как часы, в лучших традициях Александры Егоровой,  - рассмеялся Генка.  – Просто я соскучился.

- Мягко стелешь, Геннадий… - ответно рассмеялась Саня. Закашлялась. А потом вдруг… хотя слова «вдруг» было редким гостем в Саниной жизни… но именно вдруг – спросила: - А дай мне телефон Оболенского.

- Зачем?

- Затем.

- Не дам.

Саня отняла телефон от лица, словно не поверила тому, что услышала. А потом вернула его на место.

- Гена… В смысле?

- Ты с ним переспала?

Саня глубоко вздохнула. Внутри сами собой стали рождаться слова для гневной отповеди.

- Я взрослая женщина, и сплю, с кем хочу!

- Он тебе не подходит.

Саня еще раз повторила маневр с телефоном. Что вообще происходит?!

- Это кто так сказал?

- Это я так сказал.

- Генри-и-их…

- Молчи и слушай. Сашка мужик хороший. Я его лет десять уже знаю. Надежный, порядочный, имеет свой бизнес.

- Ты же говорил, что он -  электрик! – Саня не знала, чем возмущаться. И уцепилась за последние слова.

- Электрик,   - не сбивался с менторского тона и гнул свою линию Генка.  – Он факультет электроэнергетики в нашем политехе  заканчивал… ну или как это теперь называется, я забыл! Сашка  руками работать любит, поэтому ему в удовольствие приехать ко мне и проводами пошебуршать. А так у него своя фирма, электрикой занимаются. Наш новый торговый центр  на Первомайке  они электричеством обвязывали.  Так что бизнес у него не мелкий.

- Хрен с ним, с его бизнесом! Если он такой чудесный, то почему…

- Заткнись и слушай, - повторил Гена. – Он полгода назад развелся. Из этих шести месяцев он  четыре месяца бухал по-черному. Его жена бросила, понимаешь? А он ее до сих пор любит. И сын там остался. Вот и весь расклад, Александра Игоревна.

Саня молчала. Переваривала.

Не переваривалось.

- Я в упор не понимаю, что он в своей Ирочке нашел, что так по ней убивается,  - негромко продолжил Гена. – По мне так, ни кожи, ни рожи. И характер стервозный. Но для Сашки на ней свет клином сошелся. Бывает такие мужики, знаешь. Однолюбы. Так что, Сань, для твоего же блага…

- Я поняла, - резко произнесла она. - Проехали.

После телефонного разговора у нее почему-то дрожали руки. Никогда в жизни до этого дня у нее не дрожали руки!

Понятно, почему телефон не взял. Там Ирочка. А Санечка – это так, кверху жопой два дня подрать – и забыть.

Саня почувствовала, что в глазах закипают злые слезы, и начала яростно моргать. И плакала она уже черт знает сколько времени назад.

Так все! Как она Генке сказала:  про-е-ха-ли!

Но собственная команда не давалась к исполнению. Саня никак не могла перестать прокручивать все. Жар их близости, его заботу, завтрак и латте, собственное бурное наслаждение, его опытные губы и руки, шепот и ласковые слова. И как обнимал крепко, засыпая. А там, оказывается, есть Ирочка. Любимая женщина.

Глава 5. При звуках индийской флейты теряет волю...

Во всем был виноват Роммель.  Санин непосредственный начальник, а точнее, если высказаться пафосно, старший партнер по бизнесу – Ромка Ротермель. Везло, в общем, ей  на немцев. Генрих Браун, Роман Ротермель.  На самом деле, очень славные ребята, с которыми удобно работать – надежные, порядочные. Но в этот раз Рома подложил Сане свинью. И отправил ее на конференцию в Белоярск. По спутниковому интернету и прочей ереси – по Ромкиному меткому выражению. Нет, все это было нужное, и полезное, и …

… и в Белоярске живет Саша.

До которого ей нет никакого дела.  И ему до Сани нет никакого дела. Да и вообще, город-миллионник, Саня отсидит на конференции, пообщается там с нужными людьми, пообедает, потом сядет на верного  железного коня и…

Она знает его адрес. Она помнит этот чёртов новый микрорайон, словно сама его проектировала. И… боже, ну как же так… ну зачем мы туда едем… выезд из города в другом направлении… навигатор, что ты творишь… и вот, знакомый красно-оранжевый дом, неотличимый в числе других таких же красно-оранжевых и жёлто-коричневых. Ой, она просто посидит. И чай в термосе остался, и зерновые батончики с собой в дорогу взяла, и орешки в контейнере. И ничего из этого не лезет в горло. А Саня не сводит взгляда с подъезда. Да сколько  ж тут можно сидеть?!

Так, все, домой. Домой, домой, не дури.

Именно в этот момент из-за угла показалась знакомая широкоплечая фигура. И Саня тут же юркнула вниз, пытаясь спрятаться под рулевой колонкой.  Но было уже поздно.

***

Саша шел домой из супермаркета. Шел пешком. Давно он пешком не ходил из магазина с продуктами, раньше все на машине и в выходные дни – капитальные закупки. А теперь – машины нет, да и покупок совершать не нужно столько – ему одному, без семьи, много не надо. Семьи нет, машины нет, дома тоже нет – съемная квартира.  Но жалость к себе – этап, слава богу, пройденный.  А вот какой следующий – непонятно. Он почти повернул к подъезду, и тут боковым зрением заметил…

Да быть этого не может. Знакомый синий кроссовер с боксом на крыше.  Не веря своим глазам, Саша сделал несколько шагов в направлении машины. И увидел водителя. Надо же… Не показалось. Именно в этот момент у пакета порвалась ручка, и все содержимое рухнуло на землю. А дверь синего кроссовера распахнулась.

***

- Привет.

- Привет.

Они стояли и смотрели друг на друга. А вокруг их ног россыпью валялись продукты – батон, молоко, пачка пельменей, упаковка печенья. Бутылка водки.

Первым отвел глаза Саша.

- Из чего они только эти пакеты делают, - буркнул неловко. – Хуже бумаги.

- У меня рюкзак в машине, можно туда сложить,  - негромко предложила Саня. – Если… в гости пригласишь, конечно.

Его выражение лица было непроницаемым.

- Давай рюкзак, видишь же, печенье купил, как знал, что будут гости.  А это,  - Саша  поднял вместе с печеньем бутылку водки, - для обезжиривания.  Сыну квадрокоптер чиню.

 Саня неуверенно кивнула, доставая из машины рюкзак и вытряхивая оттуда все лишнее. Вдвоем они сложили покупки, и Саша закинул рюкзак себе на плечо.

- Пойдем.

Саня поплелась за ним. Надо было жать на газ, как только его увидела. Не надо было вообще к его дому приезжать. Не надо было вообще в Белоярск ехать. Не надо было ехать в «Лосиную гриву» тогда, в октябре!

Подъезд оказался чистым, просторным, даже уютным – видимо, в новом доме и жильцы подобрались чистоплотные. А вот квартира оказалась весьма скромной -  однокомнатная, с минимум мебели и, тем не менее, со следами беспорядка.

- Извини, я гостей не ждал, - буркнул Саша,  снимая с плеч рюкзак, а потом крутку.

- Ты уж определись – ждал ты или нет, а то у подъезда говорил другое, - огрызнулась Саня. Ее неловкость нарастала в геометрической прогрессии. Хотелось забрать рюкзак, вытряхнуть все на пол и уйти, хлопнув дверью. Или даже плюнуть на рюкзак. Нет, все-таки жаль, хорошая вещь, двести евро.

- Давай куртку, - вторгся в Санины размышления Сашин голос. Ну вот, уже и крутку отобрали. Теперь точно придется пить чай.

На кухне они молчали. Саша молча раскладывал продукты. Саня молча смотрела в окно. Чтобы не пялиться на обстановку.  Кухня как кухня, слегка… ну, может и не слегка… запущенная… Хотя чего ждать от мужика, который живет один… от мужика после развода… В голове зазвучал голос Брауна… Господи, ну зачем она приехала?!

- Вот, - Саня вздрогнула и обернулась. Перед ней стояла кружка, белая, с синим логотипом, рекламная. На столе стояла тарелка с печеньем, а сам стол был чисто вытерт.  А хозяин квартиры устроился напротив нее, с другой, но похожей кружкой.

Смотреть в окно уже хватит, разглядывать кухню – все еще неловко. И Саня, собравшись с духом, посмотрела на мужчину напротив.

Здесь, в городе, он выглядел старше. Ему явно хорошо за тридцать, или даже, может быть, под сорок.  В углах губ залегли неуступчивые складки, под глазами тени, серая рубашка и джинсы, часы на запястье. Взрослый уставший мужик. Совсем не похожий на веселого беззаботного Сашу, с которым она…

- Любишь курабье? – Саша кивнул на тарелку.

- Нет, спасибо, я вообще мучное не очень.

- Может, ты и чай черный не очень?

- Да,  я больше травяной люблю.

- Ну извини!

- Ничего. Спасибо, мне пора, - резко, решившись, встала. И так же резко вышла – благо, пространство кухни это позволило, да и сидела она у входа. Но Саша нагнал ее в прихожей. Его рука потянула на себя куртку, которую Саня снимала с крючка.

- Зачем ты приехала?

Очень удобно, что она стоит спиной.  Саня несколько раз моргнула. В конце концов, тушь водостойкая  и не должна потечь. Ей бы главное с голосом совладать. И что-то соврать убедительно и быстро – про конференцию, про Ромку. Про то, что заблудилась, про… да про что же?!

- Соскучилась…

- Правда? – он отпустил куртку и как-то вдруг оказался рядом, так, что его выдох почти ощутимым прикосновением прошелся по шее.

Глава 6. Здоровье-то у меня не очень: то лапы ломит, то хвост отваливается.

Завтра началось тоже не с мыслей.  А со сладкого утреннего неспешного секса. После которого думалось… Ну вообще не думалось. Сашка лежал на спине, перебирал мягкие шелковистые женские волосы и качественно тупил в потолок. И, кажется, улыбался.  Но Саня вернула его на грешную землю.  Девушка приподнялась на локте, дунула Саше в нос и поцеловала, когда он наморщился.

- Я могу выехать в шесть, так что у нас есть еще полдня. Какие будут предложения, корнет Оболенский?

Нега сползла с Саши. Он вздохнул. Саня его вздох интерпретировала по-своему.

- Не нравится, что я называют тебя корнетом? Извини. Фамилия у тебя просто шикарная, так и просится подразниться.

- Да не в фамилии дело, - еще раз вздохнул Александр.  – Просто сегодня воскресенье.

- Я об это догадываюсь,  - Саня продолжала дурачиться. А Саша сказал как есть.

- Я – воскресный папа.

Улыбка медленно сползла с лица девушки. Она села, прижимая одеяло к груди. И заговорила совсем другим тоном, в котором не было и следа давешней игривости.

- Да, конечно, я понимаю. Я тогда пойду собираться и… домой поеду.

- Саня! – он тоже сел и притянул девушку к себе. Она не сопротивлялась. Но и не обнимала в ответ. Замерла в его руках. – Ну Санечка… - запустил пальцы в длинные спутанные, но все равно удивительно гладкие волосы. – Ну ты же понимаешь… не в тебе дело… я бы с удовольствием…

- Я все понимаю, Саша,  - она мягко высвободилась из его рук. – У меня родители  были в разводе, я прекрасно понимаю, что такое воскресный папа. Я всегда очень ждала этих встреч. Так что… все в порядке.

Она встала, все так же завернувшись в одеяло. А вчера утром без стеснения ходила нагая по его квартире. Такого тела, конечно, грех стесняться. А вот  сейчас она вцепилась мертвой хваткой в край одеяла. И эта возникшая неловкость Саше ужасно не нравилась. Но как ее преодолеть – он не представлял. И подумать невозможно было, чтобы подвести сына. Но Саня… Ну как ее сейчас отпустить… И время тает…

- У меня еще с прошлого раза бок не зажил, - неожиданно для себя буркнул Саша. Конечно, сейчас самое время жаловаться! – И сегодня опять  - вторая серия.

- Вторая серия чего? – Саня так и стояла, завернутая в одеяло. Как какая-то древнеримская статуя.

- Сын у меня хоккеем бредит. Мечтать стать хоккеистом. А жена… бывшая…  категорически против, говорит, что это очень опасный вид спорта. Боль там, травма.

- Спорта без боли и травм не бывает,  - фыркнула Саня и едва не обронила одеяло. – Даже шахматист может получить ферзя в нос или доской по голове.

Саша рассмеялся. Санька все-таки прелесть. А потом посерьезнел, вспомнив о своих перспективах.

- В общем, сын подбил меня ходить с ним на каток, втайне от матери.

- Ну классно же! – одобрила Саня.

- Угу, - хмуро кивнул Саша. – А я как корова на льду – отбил себе все в прошлый раз, что можно.

- По-моему, ты преувеличиваешь, - Саня закинула угол одеяла на плечо – Ни одного синяка у тебя на теле я не заметила! – и тут же покраснела. Это ужасно мило – такая страстная – и умеет краснеть. А Саня спешно перевела тему. – Так ты что - не умеешь на коньках стоять?

- Это бесовская выдумка, для инопланетян, у которых ноги как-то иначе устроены! А у меня обычные человеческие ноги. А лед скользкий.

- Да что ты говоришь! – всплеснула руками Саня. И одеяло все-таки упало. И Саша все-таки вернул девушка на место – на кровать. Прижал к матрасу.

- Смешно тебе,  - напряжение между ними вдруг куда-то делось. Впрочем, ясно куда делось. В пах. – А ты сама-то умеешь?

- Пф-ф-ф, - Саня закатила глаза, старательно игнорируя то, как Саша прижимается к ней. – Чего там уметь. Я даже беговыми могу! 

- Поехали с нами,  - вдруг тихо произнес Саша. И как эта идея раньше ему в голову не пришла?!

- Ты серьезно? – так же тихо спросила Саня. – Это же ваш… с сыном… день.

Саша повернул голову и посмотрел на часы на стене.

- У нас есть два часа. Из дома мы должны выйти через полтора. Так что давай не будем терять времени.

Она с готовностью ответила на его поцелуй.  Вот проблема и решилась – самым наилучшим образом. Утро действительно мудренее вечера.

***

Звонок Иры застал его, как только они отъехали от дома. Саша снова за рулем, и это ему очень нравится. А вот разговаривать с женой – бывшей! – поправил он себя - в присутствии другой девушки, с которой его связывают не пойми какие отношения – это не нравилось. Было непривычно. В жизни Александра всегда была только одна женщина. Он не знал, как правильно себя вести теперь. И ответил потому односложно.

- Да?

- Саш, ты скоро приедешь? – быстро отозвалась Ира.

Он бросил взгляд на приборную панель. Несмотря на то, что вторая серия утреннего секса была еще слаще  - и длиннее первой! – они выехали вовремя.

- Буду в час на «Авангарде», как и договаривались.

- Слушай, я Шурку на остановке оставила, он тебя подождет, а у меня дела.

- Хорошо, - Саша растерялся. Он всю голову сломал, как бы так устроить, чтобы Ира с Саней не пересеклись.  А Ира, оказывается, решила эту его проблему. Но…

- Постарайся побыстрее,  - так же торопливо произнесла Ира. – На улице прохладно, а Шурка в тонкой куртке.

Саша представил, как его одиннадцатилетний сын там в минус двенадцать стоит на остановке в тонкой куртке.

- А ты почему ему разрешила надеть тонкую куртку?

- Ой, не включай супер-папу!  Он нацепил тонкую куртку, которую ты ему подарил в сентябре. Подари сыну пуховик, раз такой умный.

Так, он опять виноват. В последнее время он все время виноват. Будто это он, Саша, был инициатором всего этого.

- Ладно, понял, пока.

Телефон он убрал в карман, наверное, излишне резко. Потому что спустя несколько секунд молчания Саня спросила.

- Все в порядке?

- Да. Только нам надо поторопиться.

- У этой машины спидометр размечен до двухсот двадцати, - Саня пожала плечами.  - Дерзай.