Сбежавшая невеста

Глава 1

Глава 1

Нери

Карета медленно ехала по улицам города, а вслед за ней бежала толпа любопытных детей. Всем было интересно посмотреть на невесту.

— Веринерия, прошу тебя, не делай такое скорбное лицо. Всё-таки сегодня ты станешь женой такого замечательного и достойного человека, как Энстон Гоберти. И пускай этот мужчина не так уж и знатен, зато он богат и не стар. А для тебя, бесприданницы и сироты, это просто отличная партия, — проговорила тётушка Мирта и, открыв свой тёмно- зелёный веер под цвет её платья, начала им обмахиваться.

— Маменька права. — вторила ей сестра.— И это так удивительно, что на такую уродину, как ты, позарился такой уважаемый мужчина, как мистер Гоберти. Но не думай, что он увидел тебя и воспылал неземной любовью. Думаю

, всё дело в твоём титуле. Он хочет стать графом, так как, несмотря на своё богатство, не вхож в дома аристократов. А теперь в твоём лице он сможет получить возможность войти в высший свет.

— Марта! Зачем ты так груба с сестрой? — тётушка демонстративно поджала и без того тонкие губы, манерно сложила веер и убрала в сумочку. — Пусть наша Вери и не красавица, и за душой не имеет ни гроша, и мы, как любящие родственники, великодушно приютили сиротку, тратя наши собственные деньги на её содержание и обучение, Вери будет прекрасной женой: тихой, спокойной и покладистой. И мистер Гоберти, как умный мужчина, это понимает… — тётушка помолчала и продолжила. — Конечно, не будь у Веринерии титула, вряд ли бы он попросил её руки. А так поживут несколько лет, наша Вери родит ему пару наследников, и он отправит её в дальнее поместье, доживать дни в спокойствии и тишине. И, знаешь, доченька, для нашей бесприданницы это лучшая участь. Ведь будем откровенны, все мы думали, что Вери так и будет жить приживалкой в нашем доме, никогда не выйдя замуж. Да ещё и магия к бедной девочке так и не вернулась. Вот ведь не повезло, так не повезло.

— Пожалуйста, прекратите, — попросила я в надежде, что хотя бы сегодня тётя и Марта перестанут обсуждать то, какая я некрасивая, глупая неумеха без магии, а они великодушные и добрые родственницы, жертвующие собой ради бедной сироты.

Марта гневно выдохнула и открыла рот, чтобы ответить, но не успела этого сделать, потому что карета остановилась, и лакей открыл дверь.

Мы приехали к храму, где уже собралось достаточно зевак. Тяжело вздохнув, я вышла из кареты и направилась по ступеням вверх, где у входа меня уже ждал жених.

Это был невысокий мужчина с залысинами у висков и тонкими бледными сухими губами. Он подал мне холодную, влажную ладонь и повёл внутрь.

Было видно, что мистер Энстон Гоберти волнуется, и это было неудивительно, ведь на нашей свадьбе должен был присутствовать сам король.

Некогда он и мой отец были дружны. Правда, было это в далёком прошлом, когда папа и мама были живы. Тогда мы жили в прекрасном светлом доме, вокруг которого росли кусты красных роз, а во дворе стояла белая резная беседка, увитая плющом. Я помню, как король приезжал к родителям в гости, и мы все вместе пили чай с маминым печеньем.

Да, мама, хоть и была аристократкой и графиней, совсем не гнушалась бывать на кухне и помогать нашей кухарке. А уж от маминого собственноручно приготовленного печенья даже король Алан Четвертый не мог отказаться. Это было светлое и тёплое время, которое закончилось в один момент.

Родители поехали в соседний город, и, проезжая по мосту, лошади, испугавшись чего-то, понесли вперёд, и карета вместе с находящимися в ней людьми упала в обрыв.

А потом были похороны, приезд тёти Мирты и быстрые сборы, после которых тётушка забрала меня к себе.

Как потом выяснилось из её слов, мои родители обанкротились, поэтому в наследство мне достался только титул графини и долги родителей, которые тётя великодушно оплатила из своего кармана. И не забывала напоминать мне об этом при каждом удобном случае.

А король, раньше любивший приезжать к нам, часто державший меня на коленях и даже игравший со мной в куклы, больше так и не приехал, чтобы проверить, как я живу.

И вот теперь в день моей свадьбы он всё-таки вспомнил обо мне. Тётя сказала, что Алан Четвёртый известил её, что прибудет инкогнито.

Я обвела взглядом зал, пытаясь найти короля. И хотя я смутно помнила его лицо , а вдобавок с тех пор прошло восемнадцать лет, и он должен был постареть, почему-то я была уверена, что узнаю его среди присутствующих. Он словно был частичкой той моей детской и счастливой жизни. И мне очень хотелось попрощаться с ней, вступая во взрослую жизнь.

Но вокруг была лишь пёстрая толпа. Некоторые лица я узнавала, некоторые не видела никогда раньше, но все они с жадностью следили за каждым моим шагом. В глазах одних я видела жалость и сочувствие, другие смотрели с пренебрежением. Ещё бы! Знатный обедневший род, некогда входивший в ближайший круг короля, а теперь его наследница вынуждена выходить замуж за обычного торговца.

— Веринерия Августа Мираль, готова ли ты взять в мужья Энстона Гоберти? Но прежде чем дать ответ, пройди под священным сводом, — отвлекая меня от мыслей, громко проговорил жрец, облачённый в золотой плащ, и указал на небольшую древнюю арку, что была установлена в храме.

Считалось, что когда-то её людям подарила Богиня Жизни, и теперь прежде чем вступить в брак, жених и невеста должны были пройти под ней.

Я сделала шаг вперёд, и вдруг арка вспыхнула голубым светом, который заполнил собой всё пространство вокруг…

.......

Что-то мягкое и пушистое легло мне на щёку. Неужели Мисса, эта неугомонная кошка, опять принесла какую-нибудь гадость и теперь хвалится пойманной добычей? Ещё и комары залетели в спальню и теперь безбожно гудят прямо над ухом.

Не дом, а какой-то ужас!

Глава 2

Глава 2

Веринерия

В недоумении я села на постели и, открыв глаза, увидела перед собой, вместо привычной небольшой комнаты, которую мне так любезно выделила тетушка Мирта, мшистое болото, густой лес и серый камень с сидящей на нем большой гусеницей, которая вдруг недовольно произнесла:

— Ну, здравствуй.

Я потёрла глаза, потому что до сих пор была уверена, что мне всё это снится. Что и густой лес с высокими многовековыми деревьями, и зелёный мягкий мох под руками, и сладкий запах морошки, и говорящая гусеница — всего лишь игра моего воображения. Я даже ущипнула себя за руку, чтобы проснуться. Но это не помогло: и лес, и гусеница, и мягкий изумрудный мох, все осталось на месте. А я обречённо поняла, что всё вокруг настоящее.

И вновь посмотрела на гусеницу, которая только что поприветствовала меня:

— Гусеница... — до сих пор до конца не веря своим ушам и глазам проговорила я.

— Что?! — тон моего собеседника вмиг стал ледяным и даже слегка зловещим, а чёрные волоски на спине и боках распушились, и теперь гусеница выглядела ещё больше.

— Ой, простите, многоуважаемая... э... многоножка? — выдала я первое, что пришло в голову.

— Знаешь, так меня ещё никто не называл, — раздражение в голосе сменилось обидой, и гусеница начала отворачиваться.

Правда, чтобы полностью повернуться ко мне спиной ей понадобилось некоторое время. А когда наконец голова и задняя часть поменялись местами, раздалось обиженное сопение.

— Но, простите, я же не знаю, как вас зовут.

После этих слов гусеница перестала пыхтеть и потопталась на месте, раздумывая, стоит ли ей поворачиваться обратно или нет. Но всё-таки решила продолжить наше общение, и чтобы снова оказаться ко мне лицом, она опять начала поворачиваться. На это у неё ушло ещё где-то полминуты.

— Берт, — сказало создание.

— Приятно познакомится, Берт. А меня зовут Веринерия, можно Вери, по крайней мере, раньше дома у тётушки все звали именно так.

— Не могу сказать того же. А именно, что мне тоже приятно с тобой познакомиться. Неприятно. Прости, но не люблю врать. Я привык быть честным. Так что мне НЕ приятно с тобой познакомиться. Понимаю, тебе от этого грустно. Но такова жизнь. Смирись. Невозможно нравиться всем. Тем более тем, у кого, как и у меня, очень хороший вкус. Нам сложно угодить. Так… что дальше?... хм.... — Берт немного помолчал и продолжил. — Ах, да, точно! Твое имя! Оно у тебя дурацкое, особенно Вери, словно кличка собаки. Нет уж, я буду звать тебя или Нери, или «эй, ты» . Выбирай сама, я сегодня добрый. Но Веринерией точно звать не буду, слишком долго.

— Уважаемый Берт, если вы будете обращаться ко мне «эй, ты», то и я, в свою очередь, пожалуй, буду звать вас не иначе чем «гусеница». — и я сложила руки на груди, смотря на пушистого чёрно-жёлтого Берта.

— Я не гусеница! Я бабочка!

— Хорошо, пусть так. Но... пока вы гусеница, и называть я вас буду соответственно, — я выгнула бровь, по-прежнему смотря на этого вредного обитателя лесной полянки.

— Ну ладно, буду звать тебя Нери, — через несколько секунд согласился Берт. — Кстати откуда ты тут взялась?

— Сама не знаю. У меня была свадьба, но стоило подойти к священному своду в храме, как тот засветился, и всё пропало, а очнулась я уже здесь.

— Вот как... Интересно... Кто-то решил связать с тобой свою жизнь? Да уж... Ну, это неудивительно. Вы, люди, хватаете всё, что попало. Вам без разницы: с кем жить, как жить. Вот я, в отличие от вас, очень избирателен. И даже не уверен, что в этом мире вообще есть достойная меня и моего внимания бабочка...

Берт хотел сказать что-то ещё, но в ближайших кустах что-то заухало, затрещало, и на нас вышел большой болотный кот. Ростом в холке он был около метра и примерно такой же в длину. Он зафыркал и двинулся на нас с гусеницей.

— Хватай меня и побежали отсюда быстрее! — истерично взвизгнул Берт.

Глава 3

Глава 3

Веринерия

— Хватай меня и побежали быстрее! — истерично взвизгнул Берт.

— Мы всё равно не успеем убежать. Это же болотный кот, сам подумай, — тихо проговорила я, нащупав в высокой траве палку.

Конечно, вряд ли она помогла бы в драке с хищником, но всё-таки придавала небольшую уверенность и надежду, что зверь, увидев её, поймёт, что без боя я не сдамся, и решит поискать себе на ужин кого-нибудь другого.

Болотный кот всё подходил, скалясь и потряхивая головой. К тому же к каждому его шагу добавилось утробное рычание.

Я медленно поднялась и, протянув руку, схватила Берта, прижав гусеницу к себе.

— Надеюсь, ты не ядовитый.

— Вот ещё, нет, конечно, — фыркнула гусеница.

Я же , сжимая в одной руке сухую палку, а в другой Берта, начала медленно отступать назад, пока не упёрлась спиной в дерево.

— Притворись мертвой! Кот может побрезговать есть тухлятину,— неожиданно предложил Берт.

— Боюсь уже поздно. Вряд ли он поверит, что я умерла и успела испортиться за секунду.

— А у тебя есть магия? — с надеждой спросил мой новый знакомый.

— Была когда-то… потом пропала.

— Да? А что случилось? — мохнатая голова повернулась ко мне, и в чёрных глазках-бусинах я увидела любопытство.

— Нет, ты, правда, думаешь, что сейчас лучшее время для подобных разговоров?! — моему возмущению не было предела.

Нас с минуты на минуту должны были съесть, а Берта волнует, что произошло с моей магией много лет назад!

— Ой, да ладно тебе. — недовольно сказал он, а потом добавил. — Ну хорошо, потом расскажешь, если выживешь. Хотя тебя всё равно сейчас съедят, и я никогда не узнаю эту историю, — вздохнула наглая гусеница.

—Это почему меня? Тебя тоже съедят.

— Да нет, ты большая. Ему и тебя одной хватит, и пока он будет глодать твою ногу, я успею уползти, — спокойным голосом заявил Берт, а я даже закашлялась от такой откровенной наглости и пренебрежения.

Я его, видите ли, тут спасаю , а он....

Сжав палку покрепче, пересадила гусеницу на плечо и решила всё-таки попробовать призвать воздух, как делала это в детстве. Закрыла глаза и попыталась почувствовать, как воздух мягким, тёплым ветерком обволакивает руки и потоками срывается с пальцев. И вдруг услышала удивлённое:

— Получилось! Надо же. Швыряй его скорее в кота! — голосил Берт.

Боясь открыть глаза, я приказала воздуху сформировать небольшой смерч и сбросила его с рук, мысленно направляя в зверя. Но когда через несколько секунд ничего не произошло, я приоткрыла сначала один глаз, затем другой и увидела, как смерч летает между деревьями. А Берт, сидящей на моей руке, и болотный кот, стоящий в паре метров от нас , внимательно наблюдают за ним.

Вот маленький ураган пролетел рядом с муравейником, едва не коснувшись его, затем описал круг вокруг старого вяза и, набрав скорость, двинулся к раскидистому дубу, где сидела сойка.

Ничего не подозревающая птица клевала жёлуди, как сзади ее настиг и закрутил смерч. Возмущенный клёкот сойки был слышен на другом конце леса, а ощипанный ветром хвост, из которого при полёте освободившейся из вихря птицы вылетали оставшиеся перья , вызвали у Берта приступ смеха.

— Ну ты и ... ахаха… ой, не могу, ну и неуч, ахаха!

Кажется, даже болотный кот посмотрел на меня с осуждением.

А я стояла и не верила, что ко мне вернулась магия. Ведь после смерти родителей она пропала и сколько бы я не старалась вновь её вернуть, ничего не выходило.

Но от размышлений меня отвлёк хищник, который снова начала наступать.

Я попыталась создать воздушный щит, но, видимо, все силы израсходовала на смерч. А болотный кот в один прыжок оказался у моих ног, и я уже попрощалась со своей пусть и короткой, но столь любимой жизнью, и, затаив дыхание ждала, когда зубы ужасного зверя сомкнутся на моей шее.

Глава 4

Глава 4

Веринерия

Но секунда бежала за секундой, а ничего не происходило.

Я отсчитала десять ударов сердца и, наконец, решилась посмотреть, что происходит.

Открыв глаза, увидела, что огромный болотный кот стоит и жалобно смотрит на меня своими большими жёлтыми глазами с узким вертикальным зрачком, а ещё протягивает вперёд лохматую лапу.

Я не сразу поняла, почему он не нападает и зачем выставил лапу вперед.

Так мы и стояли пару секунд. Испуг потихоньку стал проходить, а голова начала работать. Если бы этот хищник хотел меня съесть, то давно с лёгкостью сделал это. Но он стоял и ждал, смотря на меня с мольбой.

— Так ты пришёл за помощью? — я шагнула вперёд и склонилась над страшным зверем, осторожно протягивая руку вперёд и беря его за пушистую лапу.

Болотный кот внимательно следил за мной, как и гусеница, сидящая на плече.

— Мне не нравится, как он смотрит на меня, — тихонько пропищал Берт мне на ухо. — Отнеси меня вон к тому высокому дереву и посади в дупло, чтобы он не смог в случае чего добраться до меня.

Естественно никого никуда нести я не собиралась:

— Если боишься, отползи назад мне за спину и подожди там. Или сам ползи в дупло, я тебя не понесу.

Сейчас мне было совсем не до капризов наглой истеричной гусеницы. При внимательном осмотре оказалось, что в лапу болотного кота попала большая заноза, и надо было как-то её достать.

— Потерпи немного, — и я резко дёрнула занозу на себя, отчего зверь зашипел, выгнулся дугой и отпрыгнул.

Но, поняв, что боль его больше не беспокоит, подошёл и, благодарно заурчав, лёг на землю рядом с моими ногами.

Я потрепала его за мягким, тёплым ухом и, оставив зверя позади, пошла в сторону, как мне казалось, выхода из леса.

— Ну надо же, а я уж думал, сейчас он тебя съест, — болтал без умолку Берт. — Как так? Ведь болотные коты — хищники. А зубы, зубы-то какие! Он как прыгнет. Страх какой! Думаю конец, не успела появиться тут, и всё, нет девочки. Ну это логично, карма, знаешь ли. Ты, когда на моей поляне оказалась, прямо на мой цветок и улеглась. А это, вообще-то, был мой дом, и ты его разрушила. Я сразу не стал тебе ничего говорить, я же всё-таки вежливый и культурный.

— И скромный, — добавила я, но гусеница, не заметив сарказма в моём голосе, приняла эти слова за чистую монету.

— Да, я очень скромный. Хорошо, что ты это сразу заметила, — как ни в чём не бывало проговорил Берт и продолжил свой монолог. — Нет, а, главное, как ты догадалась ему занозу вытащить. Ну история! А я? Я ведь был в паре сантиметров от его клыков. Можно сказать, я смотрел в глаза смерти и чувствовал её смрадное дыхание.

— Берт, лучше скажи, где мы, — попыталась остановить словесный поток своего нового знакомого.

— В лесу, — коротко ответил он, будто не понимая, о чём я его спрашиваю.

— Я догадалась. А где находится этот лес?

— На земле. Ты , право слово, как маленькая. Лес же не может вырасти на воде. Деревьям, знаешь ли, нужна почва. Это даже маленькие дети знают. А ты вроде как давно уже не ребёнок. Хотя кто знает, где ты росла и чему тебя там учили, и учили ли вообще. Может, ты неуч и вообще даже простых вещей не знаешь? А мне теперь мучайся с тобой. Дом разрушила, спрашиваешь элементарные вещи. И все на мою бедную больную голову, — причитала гусеница.

А я уже готова была отдать своего нового знакомого на съедение какой-нибудь кукушке или сороке. Значит, когда не надо, его не остановить, а стоит спросить важные вещи, как и слова не вытянешь, да ещё и издевается!

— Берт, я не шучу! Где здесь ближайшее поселение?

— Ну так бы сразу и сказала, ближайшее поселение вон там, — и он мотнул головой, указывая в сторону молодых елей.

— Спасибо, — я зашагала в сторону, куда указала гусеница.

Подойдя к молодым деревьям, я не секунду задумалась, как лучше пройти сквозь ельник, потому что тропинок в нем нигде не было. И, только выбрав, как мне казалось удачное направление, я отогнула первую ветку молодой ели, чтобы пролезть под ней, как сзади послышалось:

— Не советую.

Голос был мужским, и, подумав, что это или новая гусеница, или ещё какой-то говорящий зверь, который водится в этом лесу, я обернулась и неожиданно столкнулась с насмешливым взглядом серых, как грозовое небо, глаз.

Глава 5

Глава 5

Натаниэль

Из бродячего цирка сбежал болотный кот. И хотя это животное было ручным, все-таки хищник, разгуливающий по столице, не самое лучшее, что может случиться.

Стража уже неделю искала животное, но пока все попытки найти зверя оканчивались провалом. Чего нельзя было сказать о сбежавшем болотном коте. Он успел напугать нескольких горожан, залезть в пару курятников и разворотить лавку молочника, съев большую часть товара и разбив с десяток бутылок молока.

— Нат, прекрати, ты ведь принц. Тебе только по лесам не хватало бегать в поисках сбежавшего циркового кота. Есть стражники, они и найдут его. Или кто-нибудь из местных поймает, в конце концов, — попытался отговорить меня брат от идеи найти животное.

Ларгоф был наследным принцем Виорнхейма, и вскоре отец собирался передать ему корону, отойдя от государственных дел. Брат всегда был рассудительным и серьезным и не понимал, как мне может нравиться ходить в походы с отцом и его воинами, ночевать с ними в лесу, купаясь в холодной реке, ужиная пойманной дичью. Ещё больше он не одобрял мои вылазки, когда я покидал дворец инкогнито и в одиночку гулял по улицам города. Он считал все это ребячеством и мальчишеством.

— Тебе давно пора понять, что романтика походов и сна под звездным небом — это удел простых людей. Ты принц, рано или поздно в твоих руках окажутся люди и ты будешь за них в ответе. Нат, тебе пора становится серьезнее. — часто говорил старший брат, пытаясь убедить, что мне следует больше времени уделять государственным делам.

— Лар, да брось. Тем более твоей серьёзности хватит на нас двоих. Да и тебе, как будущему королю, не мешало бы больше времени проводить со своей армией и людьми. Пойдём, прогуляемся по базарной площади, познакомимся с парой прекрасных крестьянок… Что скажешь?

На мои слова он обычно качал головой и, поняв, что вразумить младшего брата не выходит, уходил заниматься очередными вопросами королевства. Я же шёл на конюшню или на плац, а иногда и на базарную площадь. Ну а после сегодняшнего разговора я отправился в лес, куда меня привёл след болотного кота.

Я выследил и практически поймал его, что было совсем не сложно, ведь зверь повредил лапу, и идти ему стало труднее. И я уже почти праздновал победу. Но вдруг рядом с хищником откуда-то появилась девушка. Зверь тоже заметил ее, а потом направился прямиком к ней. Я же схватился за рукоять меча и готов был кинуться на зверя, защищая незнакомку, но тут произошло то, чего я вовсе не ожидал.

Во-первых, она попробовала атаковать болотного кота магией, но вместо того, чтобы отправить небольшой смерч в зверя, тот налетел на птицу, порядком ощипав ее. А, во-вторых, зверь подошёл к незнакомке и протянул ей лапу, прося о помощи.

Мне стало интересно, что же сделает девушка: испугается и убежит, или все-таки попытается помочь.

И она, к моему удивлению, выбрала второе.

А потом, вытащив из лапы болотного кота занозу, как ни в чем не бывало зашагала прочь, разговаривая с большой гусеницей, что сидела у неё на плече.

Вообще, вся эта картина, мягко говоря, была очень странной. Во-первых, маноры, говорящие гусеницы, были магическими. Они жили в лесу, избегая людей, но иногда выбирали себе мага и перебирались жить к нему, получая кров и заботу, взамен усиливая его магию. Но за последние пятьдесят лет, насколько мне было известно, маноры никому не показывались и уж тем более не вступали в союз ни с кем из магов.

Ещё удивительнее было то, что на девушке было одето свадебное платье. Наблюдая эту странную парочку, я даже забыл о болотном коте, который вновь скрылся от меня.

Выругавшись, прислушался к разговору девушки и манора.

— Берт, я не шучу! Где здесь ближайшее поселение?

— Ну так бы сразу и сказала, ближайшее поселение вон там, — и черная с желтыми боками гусеница мотнула головой, указывая в сторону молодых елей.

— Спасибо.

Девушка зашагала в указанную сторону.

И ведь манор не обманул ее, там и впрямь было поселение. Вот только жили там тролли. А они, я бы не сказал, что были миролюбивы или рады зашедшим к ним гостям. Скорее, тролли были большими, злыми, сердитыми и недолюбливали чужаков. О чем не стеснялись говорить, кидаясь в забредших к ним путников палками и камнями.

Поэтому я решил предупредить незнакомку и, как только она подошла к молоденькой ели, встал рядом и улыбаясь, произнес:

— Не советую.

Она подняла на меня свои большие карие глаза, и я утонул в них, забывая обо всем на свете.....

Глава 6

Глава 6

Веринерия

— Не советую.

Голос был мужским, и, подумав, что это или новая гусеница, или ещё какой-то говорящий зверь, который водится в этом лесу, я обернулась и неожиданно столкнулась с насмешливым взглядом серых, как грозовое небо, глаз.

У кустов бузины, усыпанных гроздьями чёрных блестящих ягод, стоял молодой мужчина. Короткие темные волосы были уложены назад, а лицо украшала небольшая щетина. На нем был серый камзол из дорогой ткани, воротник и рукава которого украшала серебряная вышивка, добротные удобные серые брюки, а ноги были обуты в высокие кожаные сапоги. На поясе незнакомца висел меч.

— Добрый день. Не помню, чтобы спрашивала вашего совета. И к тому же вы не представились.

Не знаю, почему вдруг вспомнила о манерах, но ничего более умного в голову просто не пришло. А мне жутко захотелось осадить этого нахала, который стоял и, не стесняясь, пристально разглядывал меня так, словно я была лошадью, которую продавали в ярмарочный день на площади, а он пришёл меня покупать.

Когда его взгляд дошёл до моих губ и остановился на них, задерживаясь, мои щеки опалило жаром, и я все-таки отвела взгляд, делая вид, что рассматриваю кусты бузины за спиной молодого человека.

— О, простите великодушно. Натаниэль Маркус Асторийский, — сказал он и посмотрел на меня так, будто я сейчас же должна была с визгом броситься ему в ноги и светиться при этом от счастья.

— Чудесное имя, — пожала я плечами, и это все, на что меня хватило.

Возможно, если бы я хотя бы понимала, чем именно гордится обладатель этого имени, то и подыграла бы ему. А так, среди героев и спасителей мира я его имени не встречала, в списке самых сильных магов королевств тоже. А уж их я изучила очень хорошо за время обучения в школе. Ведь если я получала плохую оценку, то заботливая и любящая тетушка лишала меня ужина, поэтому, можно сказать, именно благодаря ее стараниям, я окончила школу с отличием. А дальше в планах было поступить в академию, но договор о браке, заключенный тетей с мистером Энстоном Гоберти, спутал все мои планы и лишил надежд на счастливое будущее в академии.

Отвлекшись от неприятных воспоминаний, я вновь вернулась к размышлениям о мужчине, что стоял напротив и продолжал пристально смотреть на меня своими серыми глазами.

Может, он был из какого-нибудь знатного рода, но и знатных аристократов, близких к правящей семье, по всем пяти королевствам было около десятка, так что повода для особой гордости я тоже не видела.

— Что и все? Просто чудесное имя? — кажется, мужчина даже обиделся.

— Ну... еще интересное и… эм... редкое?

— Так, ладно, ты, наверно, не местная. Ты знаешь фамилию правящего рода и как зовут сыновей короля?

— Для начала буду благодарна, если ты скажешь мне, где я вообще нахожусь, чтобы хотя бы понять, о каком короле идет речь.

— Ну это меняет все дело, — просиял Натаниэль, — ты в Виорнхейме.

— Ох, — только и смогла выдохнуть я.

Ведь Виорнхейм, хоть и граничил с нашим королевством , но столица Арвиндолла, где я и жила, располагалась в сотнях километров от этих границ. А, значит, меня переместило на многие дни пути от дома.

— Что, теперь поняла, кто я? — с надеждой спросил Натаниэль, видимо, приняв мой вздох на свой счёт.

— Послушай, да будь ты хоть наследный принц или сам король, какая мне разница? Я не знаю, кто ты, и мне, честно говоря, все равно. Я просто хочу выбраться из этого леса. Так что лучше скажи, почему ты не велел мне идти в ту сторону, ведь там поселение?

Мужчина нахмурился, явно недовольный тем, что я так его и не узнала. Но, усмехнувшись каким-то своим мыслям и потерев переносицу, через несколько секунд все же ответил:

— Потому что то место, куда тебя отправил твой друг, — поселение троллей, а они не любят чужаков, — он изогнул одну бровь и, скрестив руки на груди, добавил. — Ты, конечно, можешь попытаться туда пойти, но не думаю, что это хорошая идея.

— Ты зачем меня туда отправил?! — я потихоньку начала выходить из себя и со злостью посмотрела на пушистую гусеницу, желая, чтобы сейчас тут вновь появился болотный кот. И тогда я бы без сожаления скормила ему Берта. — Будто мало мне было свадьбы, перемещения в лес, встречи с болотным котом и говорящей гусеницей, так теперь ты ещё меня чуть не отправили к троллям!! Берт!

— Так ты сама спросила, где здесь ближайшее поселение. Я и сказал. Ты ведь не уточняла, чьё это должно быть поселение, — обиженно засопела гусеница и стала поворачиваться ко мне своей пушистой попой.

— Ну знаешь,— моему терпению пришёл конец, и я сняла пушистого наглеца с плеча и посадила на высокий трухлявый пенёк, что стоял неподалёку. — Дальше я как-нибудь сама разберусь! Уж лучше без таких советчиков, как ты. У меня одной и то больше шансов выжить в этом лесу, чем с твоими советами, — и я, сняв пышные рукава свадебного платья, которые держались на шёлковых лентах и были сшиты из нежного кружева, что повторялось на юбке, бросила их рядом с Бертом.

А потом принялась отрывать часть длинной юбки, чтобы она не мешала идти по лесу, цепляясь за пни и коряги.

— Ты поэтому стремишься быстрее выбраться из леса? Чтобы скорее вернуться к жениху? — вновь нахмурился Натаниэль.

— Поверь, это последнее, о чем я мечтаю, — хмыкнула я, наконец, разделавшись с подъюбником. — Вот, теперь можно идти, — я откинула несколько метров оторванной ткани и только собралась сделать шаг, как кусты затрещали, и Натаниэль, оказавшийся тут же рядом, задвинул меня за себя, закрывая спиной и доставая меч.

— Если что, беги в сторону реки. Ее можно услышать отсюда, а дальше двигайся вниз по течению, там будет поселение.

Глава 7

Глава 7

Натаниэль

Девушка не узнала меня. Сначала я даже подумал, что она специально делает вид, что не признала во мне второго принца, чтобы заинтересовать меня. Но после ее слов о том, что будь я хоть самим королем, и даже в этом случае ей до меня не было бы никакого дела, и все, о чем она мечтает сейчас, — это выбраться из леса, и то с какой искренностью были произнесены эти слова, убедило меня, что девушка не врет.

А уж когда она упомянула о свадьбе, в груди почему-то зашевелилась ярость и неприятное ноющее чувство.

И хотя я сразу обратил внимание, что она была одета в свадебное платье, но почему-то именно сейчас, после ее слов, я понял, что у неё и в самом деле где-то есть жених. И эта мысль острый занозой засела в сердце.

Хотя, казалось, какое мне было дело до первой встреченной в лесу девушки. Пусть и ее наряд, и ее спутник были необычными, и это привлекало внимание. Но все-же женским вниманием я никогда не был обделён, а скорее, наоборот. Подчас мне приходилось выпроваживать слишком надоедливых девиц из своей спальни, куда они каким-то волшебным образом умудрялись пробираться, несмотря на стражу и охранные заклинания.

Интерес девушек был вполне понятен, ведь если Ларгоф был наследным принцем, и ему полагалось жениться только на принцессе, то я спокойно мог сочетать себя узами брака с герцогской дочкой или дочерью какого-нибудь маркиза. Правда, несмотря на все увещевания отца и брата, я пока не собирался этого делать. Хотя, догадываюсь, что именно они вместе с ушлыми родителями потенциальных невест и помогали девушкам оказываться в моих покоях. В надежде, что увидев очередную нежную аристократку, я не сдержусь и скомпрометирую ее, и это закончится браком. Только вот я терпеть не мог напускную скромность и жеманство, которые видел в глазах нежных созданий, сидящих в полупрозрачных сорочках на моей постели. Разве хоть одна, по-настоящему влюблённая девушка, решится прийти к понравившемуся ей мужчине в одном нижнем белье в спальню? Да она даже при взгляде на него будет краснеть и отводить взгляд, а не прыгать, сломя голову, в его кровать.

Да, я был хорош собой, но будь я не вторым сыном короля, а простым рыбаком, стали бы все эти пустоголовые куклы, у которых на уме были одни лишь украшения, бегать за мной? Сильно в этом сомневаюсь. А поэтому я предпочитал коротать одинокие холодные ночи в борделях, или же у меня была компания из пары прекрасных замужних барышень, чьи мужья в силу возраста или особенностей характера заставляли своих жён чувствовать себя одинокими и нелюбимыми. Я же, как настоящий рыцарь, благородно заполнял эту пустоту и согревал брошенные сердца прекрасных дам.

Правда, почему-то мужья этих самых дам мои благородные порывы не поддерживали и были весьма против. Поэтому пару раз мне приходилось уходить через балкон, когда какой-нибудь не в меру ревнивый муж вдруг не вовремя приезжал домой.

И вот теперь я стою в лесу и, словно какой-то мальчишка, не могу отвести взгляда от нежных губ девушки. А самое главное — ничего не могу с этим поделать. Безумно хочется попробовать их на вкус. А ещё почувствовать шёлк ее кожи и волос, провести губами по ямочке между ключицами, спуститься ниже, дойти до живота, смять руками ткань юбки, чтобы задрать ее, оголяя стройные ноги... Дальше мысли стали слишком откровенными, и я, прикрыв глаза, тряхнул головой, прогоняя наваждение.

Желание ушло. А на смену ему пришла злость. Злость на ее жениха, который допустил, что девушка оказалась одна в лесу. Я бы собственноручно придушил его где-нибудь в темном углу. Как он вообще мог такое допустить? А если бы с ней что-то случилось? Да тот же болотный кот мог напасть на девушку и разорвать ее.

От этих мыслей кулаки сжались сами собой, и я заковыристо выругался, представляя, как сжимаю в своих руках шею ее женишка.

Хотя, наверно, все-таки в большей степени мне стоило поблагодарить его. Ведь будь он расторопнее и умнее, вряд ли бы допустил, чтобы его невеста пропала прямо со свадьбы. А о том, что это было именно так, говорил и свадебный наряд девушки, и ее слова.

Сейчас же она отчитывала гусеницу, и ее щеки разрумянились, а глаза горели праведным гневом. И я, забыв о ее несостоявшемся женихе, а том, что обручения не произошло, говорили чистые запястья девушки, залюбовался незнакомкой.

Девушка села на зелёный мох, чтобы оторвать часть юбки, и моему взору открылись тонкие щиколотки. От этого к голове прилил жар, и меня повело, как будто какого-то наивного юнца, который и девушку-то за руку никогда не держал.

И, чтобы окончательно не потерять голову, я перевёл взгляд на кусты бузины.

На секунду мне показалось, что за ними мелькнуло что-то серое. А, присмотревшись внимательнее, я убедился, что там, действительно, кто-то был.

И едва я успел достать меч, как в ту же секунду раздался треск.

За один удар сердца я оказался рядом с девушкой, задвигая ее за собя...

— Если что, беги в сторону реки. Ее можно услышать отсюда, а дальше двигайся вниз по течению, там будет деревня.

Крепче сжал рукоять меча, приготовившись отбивать атаку, как вдруг из кустов выпрыгнул болотный кот, неся в зубах большую коричневую водяную крысу.

Он подошёл к нам и положил добычу к ногам девушки.

— А-ха-ха-ха, защитничек, — раздался язвительный смех манора.

А я опустил меч, удивленно смотря на то, как девушка без страха гладит большого опасного кота, а тот, словно маленький котёнок, мурчит в ее руках.

Я расслабился и уже собрался и вовсе убрать меч в ножны, но тут с другой стороны поляны послышался злобный рык.

— А! Скорее! Эй ты, парень! Как там тебя! Быстрее возьми меня! — заверещала, переходя на фальцет, гусеница, торопливо сползая с высокого пня и теряясь в высокой траве.

Глава 8

Глава 8

Веринерия

В первый раз из кустов вышел болотный кот, который решил отблагодарить меня за помощь пойманной водяной крысой. А вот во второй раз на нас из бузины выбежал злой, взбесившийся кабан.

Натаниэль сжал меч, кот выгнул спину и зашипел. Берт, голося, начал сползать в траву, а я так и осталась стоять, не зная, что мне делать.

— В случае чего ты знаешь, куда надо бежать, — серьезно произнес мужчина и быстро окинул меня взглядом, чтобы убедиться, что я услышала и поняла его.

Я в ответ лишь кивнула головой, смотря на большого зверя, который перестал буравить нас злым взглядом маленьких глазок и, взрыв копытами землю, понёсся в нашу сторону.

Натаниэль схватил меня за руку и буквально отдернул с пути вепря в последний момент, когда, казалось, что ещё секунда, и бивни чудовища проткнут меня. Мужчина приложил зверя ударом меча. Только вот толстый слой жесткой щетины защитил животное не хуже щита. Поэтому вепрь только ещё больше рассвирепел и, развернувшись, вновь побежал на нас.

— Используй магию, я видел, как ты сделала смерч! — выкрикнул мужчина.

— Не могу! Не хватает сил, — пришлось признаться мне, и в тоже время в голове возник вопрос.— Ты что, подглядывал за мной? — от возмущения я даже про несущегося на нас кабана забыла.

— Нет, случайно увидел, — тяжело дыша и снова уворачиваясь от атаки животного, и попутно уводя от неё меня, проговорил Натаниэль. — Долго мы так не продержимся, — снова отпрыгивая в сторону и посылая удар в спину зверя, сказал он. — Давай, лезь вон на то дерево, — и указал на высокую сосну, отпуская мою руку.

— Ааа! Помогите! Убивают!! — верещал в траве Берт, и я, понимая, что или кабан, или Натаниэль могут его попросту не заметить и раздавить, вместо того, чтобы бежать к спасительному дереву, направилась к трухлявому пню и принялась искать в густой траве наглую гусеницу.

— Осторожнее! — громкий окрик заставил обернуться, и я увидела, как на меня несётся вепрь.

Видимо, между Натаниэлем с мечом и безоружной мной зверь выбрал противника попроще.

Решив, что умирать мне пока ещё рано, я резко подскочила и охнула от боли, опускаясь в траву. Судя по всему, я подвернула лодыжку. Слёзы, которые появились то ли от боли, то ли от досады, что придётся вот так глупо умереть, застили взгляд и сделали мир смазанным. А перед глазами промелькнула вся моя короткая жизнь. Я уже прощалась с ней, как вдруг кабан остановился и замотал головой.

А все дело было в том, что неожиданно на поляне поднялся небольшой ветер, и по счастливой случайности пыль, которая поднялась в воздух из-за взрытой кабаном земли, попала тому в глаза. И этого зверь оказался ослеплён на какое-то время.

Воспользовавшись ситуацией, я быстро нашла вопящего Берта и, посадив его на плечо, поднялась, осторожно ступая на больную ногу, и поковыляла к Натаниэлю, который уже спешил мне навстречу.

Кабан же так и крутился на поляне, мотая головой и врезаясь в деревья. В конце концов, он со всего маху влетел в ту сосну, про которую говорил Натаниэль, и упал.

— Пойдём скорее, пока он не очухался, — сказал мужчина, подхватывая меня на руки и унося прочь.

Я обернулась: кабан лежал без сознания, а болотный кот подошёл и пару раз приложил бывшего противника лапой, а затем довольно фыркнул и поспешил за нами.

Пока мы шли, Берт молчал. Но стоило отойти на приличное расстояние от кабана, как неугомонная гусеница начала причитать, что за сегодня дважды чуть не рассталась с жизнью, и все это произошло по моей вине. Правда, на мое предложение оставить его здесь, а самой уйти, он наотрез отказался, объяснив это тем, что он слишком добрый, чтобы бросать меня одну.

— Твою ногу надо осмотреть, — наш разговор с наглейшей гусеницей прервал Натаниэль.

И усадил меня на поваленное дерево, приподнимая край юбки и касаясь кожи своими горячими ладонями.

Наверное, сейчас я была красная как мак, но ничего не могла поделать с накатывающим волнами смущением. Поэтому перевела взгляд на Берта и постаралась не думать о том, что сейчас мужчина, которого я случайно встретила в лесу и знаю от силы всего лишь несколько часов, а то и того меньше, видит и трогает мои ноги.

— Ты потянула связки, и ноге нужен отдых, иначе так и будешь хромать. Придётся остаться на ночь здесь. Ты сиди, а я соберу веток для костра, — припечатал он меня своими словами.

Я то рассчитывала, что уже сегодня мы выйдем из леса, и я смогу найти в городе ночлег и одежду. И пускай денег у меня с собой не было, зато были серьги, которые можно было сдать скупщику. И пусть он дал бы за них вдвое меньше, чем они стоили на самом деле, но так в любом случае это было бы лучше, чем ночевать где-нибудь в подворотне. А без денег меня ни в один постоялый двор не пустили бы.

И пока я размышляла об этом, Натаниэль собрал хворост и разжег костер.

Тот, потрескивая сухими ветками, согревал теплом и периодически щекотал нос запахом дыма, даря ощущение спокойствия.

И хотя думать о чем-то или даже разговаривать совсем не хотелось, все-таки, наблюдая за действиями мужчины, я отметила, что он зажег огонь, не используя огниво.

— Ты маг огня?

— Да, — просто ответил Натаниэль, подкидывая ещё веток в огонь.

А в моей голове тут же созрел новый вопрос:

— А почему тогда не использовал огонь против вепря, ведь дикие звери его боятся?

— Потому что этот кабан был не в себе а, значит, и огня бы не испугался. А если бы я его атаковал, то пламя охватило бы его шерсть, а после быстро перешло на весь лес, и случился бы пожар. А я хоть и сильный маг, но с таким огнем не смог бы совладать... Ладно, пойду подготовлю место для сна.

Глава 9

Глава 9

Натаниэль

В небе начали загораться первые звёзды, потихоньку заполняя небосвод, а лес утонул в густых сумерках. Девушка легла на сооружённой мной кровати из пушистых еловых веток, а болотный кот устроился с ней рядом. Правда, он практически тут же убежал, скрывшись в темных зарослях можжевельника. Манор спал, забравшись в расщелину в сосне, и я не смог устоять перед соблазном и прилёг рядом с девушкой, обнимая ее рукой и придвигая поближе к себе, чтобы согреть. Ведь, несмотря на то, что дни все ещё были тёплыми, а иногда и жаркими, ночи с каждым днём становились все холоднее, и девушка могла замёрзнуть.

По крайней мере, объяснить свой поступок благородством и заботой мне было проще, чем искать другие причины, почему же так непреодолимо хотелось прикоснуться к незнакомке, почувствовать тепло ее кожи, заключить в объятиях и больше не отпускать...

От девушки пахло ягодами морошки и цветами жасмина, и на миг появилась мысль, что хорошо было бы, если бы эта ночь не заканчивалась.

Сейчас, лёжа под звездным небом и слушая спокойное дыхание незнакомки, что так доверчиво прижималась ко мне в поисках тепла, я чувствовал себя живым и настоящим.

Все-таки дворец с его этикетом и правилами всегда меня угнетал. А здесь, в лесу, я мог быть собой, без напускной улыбки и оглядки на советников и министров отца, которые так и норовили женить меня на своих дочерях, постоянно подлавливая в дворцовых коридорах и буквально всовывая своих дочерей мне в руки под разными предлогами.

— Ах, моя дочь совсем недавно прибыла из пансиона благородных девиц, который закончила с отличием и совсем не знает столицы. Ваше Высочество, не могли бы Вы показать ей город, а то у меня совсем нет на это времени. Ведь мы с вашим отцом разбираем отчеты из казначейства. А моя девочка, она так скромная и благовоспитанная, что я даже не знаю, кому ещё могу поручить её, кроме Вас. Кстати она знает три языка и прекрасно вышивает, — с таким многозначительными видом говорил министр экономики, что я и впрямь подумал, что умение вышивать — залог будущего семейного счастья, и что моя будущая супруга непременно должна владеть этим умением в совершенстве.

— Ваше высочество, как хорошо, что мы встретили Вас здесь, — меня за руку поймал один из военных министров. — Мы с Элизабет собирались поехать и выбрать ей коня, но Ваш отец срочно вызвал меня к себе. Не окажете ли Вы честь и не сопроводите ли Бет вместо меня. Ведь Вы известны как человек, который превосходно разбирается в жеребцах...

И подобные разговоры настигали меня по несколько раз в день. Только вот брак в ближайшие десять лет не входил в мои планы. Слишком много красавиц было вокруг, чтобы я решил довольствоваться одной единственной.

А сейчас я смотрел на спящую девушку и думал о том, что где-то ее ищет жених, и от этих мыслей почему-то в груди начинало печь. А ещё до зубовного скрежета сводило скулы, и ладони сами собой начинали сжиматься в кулаки. Хотя какое мне было дело до первой встречной девушки… Но почему-то голова была полностью занята мыслями об этой кареглазой незнакомке. Кто она? Как оказалась в лесу? Почему один из маноров, которых уже давно никто не видел и которые больше не общались с магами, показался ей и пошел с девушкой? Почему она не смогла использовать магию, хотя до этого создала пусть и небольшой, но все-таки смерч. А это заклинание требовало большого резерва... Вопросов было больше, чем ответов.

Хотя ответ на один вопрос я знал точно, пусть и боялся сам себе в нем признаться. Ведь я мог уже сегодня вечером вывести девушку из леса и отвести в город, да и с ее ногой по большому счёту все было в порядке, просто небольшое растяжение. Но я сказал, что ей нужен отдых. Да и выводить ее из леса завтра я тоже не собирался, решив пару дней поплутать по округе.

Зачем мне это было надо? Ответ был прост: я просто не хотел расставаться с девушкой.

От осознания этих мыслей стало не по себе, и я встал, направляясь к костру. Но сначала снял рубаху и укрыл спящую девушку, ведь ночная прохлада уже вовсю захватила лес, принося с собой запахи ночных цветов и стрекот сверчков.

Я подошёл к догорающему костру и подкинул в него сухих веток. Протянул руки, грея их у яркого племени и смотря, как небольшие искорки улетают высоко вверх, где постепенно исчезают. И хотя я не боялся холода и сырости, благодаря тому, что от отца мне досталась кровь оборотней, сидеть у тепла костра было приятно.

Я всегда любил вот так в одиночку выбраться в лес и гулять в нем дотемна, а потом сидеть у костра.

Наверное, в этом тоже была виновна кровь волка, что текла по моим венам и неумолимо тянула в лес, хотя я и не мог трансформироваться. Этот дар достался Ларгофу. Помню, как в детстве завидовал брату, который мог с лёгкостью обернуться в волка и за пару секунд догнать меня, как бы быстро я не бежал. А ещё брат, обернувшись, мог бегать по лесу, словно он и впрямь дикий зверь, и видеть лесную жизнь во всей красе. Мне же оставалось только завидовать. Правда, так было только до тех пор, пока во мне не проснулась магия огня, доставшаяся от матери. И теперь во время игр я уже мог ловить Ларгофа в огненную сеть или расставлять ему препятствия и огненные ловушки. И это неплохо уравнивало наши шансы. Хотя со временем брат из весёлого ребёнка превратился в серьёзного мужчину, который думал о благе королевства больше, чем о своём собственном. Его вылазки в лес сначала стали редкими, а потом он и вовсе перестал гулять со мной, все больше погружаясь в изучение приказов, отчетов и прочих бумаг.

Думая обо всем этом, я не заметил, как к огню из темноты вышел болотный кот. Мы недолго посидели рядом, а после я вернулся к девушке и только лёг спать, как меня к земле придавило что-то тяжелое, тёплое и меховое.

Глава 10

Глава 10

Натаниэль

Так мы и боролись с болотным котом, пытаясь выяснить, кто из нас должен спать на кровати рядом с девушкой, а кто уйти. Но когда лучи утреннего солнца осветили поляну, полностью прогнав ночной туман, кот, видимо, проголодавшись, убежал в лес, и я, наконец-то, смог спокойно уснуть, лёжа рядом с незнакомкой.

Сам не заметил, как заснул, вдыхая сладкий запах морошки и слушая чужое размеренное дыхание.

.....

Проснулся же я от того, что кто-то пытался выбраться из кольца моих плотно сжатых рук. Неужели я опять заснул в борделе? Вот черт! Теперь , когда я вернусь во дворец, брат на пару с отцом будут читать мне нотации, а матушка горестно вздыхать, возводя глаза к небу.

Я даже застонал, представив многочасовую лекцию о том, что принцу не подобает такое поведение. А девушка рядом задвигалась активнее.

— Не советую, милая. Иначе придётся повторить прошлую ночь, — решил предупредить я, чувствуя, как по телу разливается желание. — Хотя… — я подумал, что если уж все равно получать нагоняй, то почему бы не компенсировать это приятным утром, и сжал руку там, где по моим предположениям у девушки должна была быть грудь.

И тут же получил звонкую пощечину.

Глава 11

Глава 11

Натаниэль

— Ты что делаешь! — вскочил я и непонимающе огляделся по сторонам.

Вот только вместо знакомого окна с бархатными красными занавесками и зелёными гобеленами, что украшали стены номера, который я всегда снимал у мадам Пэрри, посещая ее бордель, вокруг был лес, а ещё была девушка, которая, казалось, готова была меня испепелить одним лишь взглядом.

Сознание потихоньку начало проясняться, прогоняя сон, и я вспомнил события прошлого дня и то, что заснул, обнимая вовсе не девушку из борделя, а незнакомку из леса.

— Это ты сошёл с ума, если решил, что раз помогаешь нам выбраться из леса и спас от вепря, то я... то ..., — ее щеки залились румянцем, и она не договорила.

— То ты отдашься мне? — помогая подобрать слова, сказал я, улыбаясь и опираясь на ствол сосны.

Вся абсурдность ситуации стала наконец-то ясна, и теперь я наслаждался смущением незнакомки. Она была такой настоящей, не играя в фальшивое смущение на людях, а после показывая свою истинную суть, ныряя ко мне в постель в одной полупрозрачной сорочке в надежде на то, что подговоренные дуэньи вовремя явятся и застанут нас в весьма пикантной ситуации, после которой мне непременно придётся жениться. Было видно, что девушка чиста и невинна, и говорить о подобных вещах она не привыкла.

Почему-то в голове сразу возник вопрос: а целовал ли ее когда-нибудь жених? При мысли, что да и не раз, ладони зажгло, и я заметил, что на кончиках пальцев заискрился огонь. Но я уже давно не был юнцом, который не может совладать со своей магией, поэтому такое своеволие стихии меня несколько выбило из колеи, и я скрестил руки на груди, пытаясь унять жар в ладонях и стараясь принять самый непринужденный вид, чтобы не напугать девушку.

А она ещё больше потупила взгляд, но все-таки ответила:

— Да. И... я не такая.

— Я знаю, прости если испугал. Просто я подумал, что сейчас нахожусь в другом месте, и принял тебя за другую… — попытался объясниться я, не вдаваясь в подробности.

Почему-то распространяться о своих регулярных похождениях в бордель и о многочисленных замужних любовницах в присутствии этой девушки совсем не хотелось.

— Другую... — повторила она, и мне на секунду показалось, что в ее голосе послышалась грусть.

Хотя с чего ей было грустить о том, что у меня кто-то есть. Поэтому отогнав эту глупую мысль, я попытался еще больше успокоить девушку.

— Да, другую. Так что не переживай, на твою честь и достоинство я не претендую. Уж поверь, найдётся достаточно желающих подарить мне их добровольно, — сказал я, вспоминая всю женскую часть дворца, начиная от служанок, что регулярно засыпали в моей постели, и заканчивая жёнами герцогов, которые тоже были частыми гостьями моих покоев. — Поэтому мне нет смысла принуждать к этому кого-либо, в том числе и тебя. Кстати, может, ты наконец назовёшь своё имя?

— Веринерия.

— Ну вот, теперь я хотя бы знаю, с кем провел ночь, и чья прекрасная ладонь отпечаталась на моем не менее прекрасном лице.

— Что? Да ты... Ты! — раздались ее возмущённые возгласы, и в меня полетел камзол, а я улыбнулся, ловя его и вдыхая аромат жасмина и морошки, которыми он пропитался за ночь.

— Ты что, не считаешь мое лицо прекрасным?!— я изогнул бровь и посмотрел в ее глаза.

Почему-то захотелось услышать, что ей нравится моя внешность, но ответить она ничего так и не успела.

— Чего вы так шумите и мешаете приличным созданиям спокойно спать, — раздалось недовольное бурчание со стороны сосны, где ночевал манор, и девушка, закончив тем самым наш разговор, поспешила к дереву, чтобы помочь тому слезть.

Веринерия

Как же хорошо я сегодня выспалась. Спать было совсем не холодно, потому что сзади лежал большой и тёплый кот. Я плотнее прижалась к нему и не сразу поняла, что на моей талии лежит вовсе не пушистая лапа, а самая обычная человеческая рука, которая медленно поползла вверх и самым нахальным образом схватила меня за грудь.

Я даже подумать не успела, как влепила наглецу пощёчину.

Натаниэль сначала набросился с обвинениями, но, как оказалась, толком не проснувшись, он принял меня за другую, поэтому и допустил такую вольность.

От осознания того, что он где-то ночует в компании девушки и явно не о погоде с ней разговаривает, мне почему-то стало неприятно. Но, быстро подавив в себе это совершенно неуместное чувство, я попыталась сосредоточиться на нашем разговоре. А Натаниэль убеждал меня, что ни в коем случае не посягнул бы на мою девичью честь. И эти слова тоже вместо облегчения вызвали обиду. Неужели он считает, что я для него недостаточно хороша?

Интересно было бы посмотреть на ту, что скрашивает его ночи… Но и эта глупость быстро выветрилась из моей головы, стоило только Натаниэлю, после того, как я назвала ему имя, ответить:

— Ну вот, теперь я хотя бы знаю, с кем провел ночь, и чья прекрасная ладонь отпечаталась на моем не менее прекрасном лице.

Кажется, если бы не так вовремя проснувшийся Берт, то на Натаниэле, помимо красного следа на щеке от моей ладони, появилось бы еще пара синяков.

Глава 12

Глава 12

Веринерия

Чтобы поскорее закончить разговор, я поспешила к проснувшемуся Берту. Потом хотела сходить к реке и умыться, но стоило только сделать шаг, как я больно споткнулась о камень.

— Ох, ты ж! Дурацкая каменюка! — выругался Берт, которого я чуть не уронила.

А в ответ из травы донеслось:

— Сам такой!

— Простите, тут кто-то есть? — я наклонилась, пытаясь разглядеть говорящего.

— С кем ты там разговариваешь? — ко мне спешил Натаниэль, недовольно хмуря брови. — Только не говори, что нашла еще одного манора. Нам и этого хватает с головой.

— А что, эти старые вечно недовольные брюзги ещё не все вымерли? — снова раздался голос из травы.

— Чего? А ну, покажись! Я тебя сейчас сам вымру! — вскипятился сидящий на моих руках Берт и даже попытался спрыгнуть вниз, но я успела его поймать и удержать.

— Ты? Меня? Тебе сколько лет? Ты ещё от старости мхом не зарос?— подначивал гусеницу голос.

И вдруг в воздух поднялся небольшой каменный... горгул.

— Так вы и впрямь существуете? — я протянула свободную руку, и маленький каменный монстрик уселся на мою ладонь.

— Ты зачем его сюда посадила! А ну, скинь эту гадость обратно! — заверещал Берт.

— Вот еще, пусть она лучше тебя оставит там, где взяла. Да и кто ты такой, чтобы приказывать моей госпоже, — горгул сложил маленькие крылышки, похожие чем-то на крылья летучей мыши.

— Что? Я не твоя госпожа.

— Ну как же, ведь Вы разбудили меня от магического сна, коснувшись своей магией, вдохнули в меня жизнь. И теперь Вы моя госпожа, а я Ваш слуга и буду всюду следовать за вами.

От таких новостей меня немного повело, и я окинула всю компанию взглядом. Один хамоватый и наглый маг огня, ночующий в компании какой-то маловоспитанной леди, потому что приличная девушка не позволила бы себе оставлять мужчину на ночь, да и вообще не стала бы пускать его в свою спальню, пока тот не является ее супругом; одна вечно недовольная гусеница; горгул, считающий, что это я разбудила его своей магией, только вот у меня давно ее не было; и четвёртый — болотный кот. Наверное, во всей компании самым нормальным моим спутником был кот. Хотя и он у меня был не как у всех. У моих знакомых и подруг коты маленькие и домашние, а мой размером с большую собаку, да и живет в лесу...

— А ты уверен, что это я тебя разбудила, а не кто-то другой? — на всякий случай решила уточнить я у горгула.

— Конечно, госпожа. Когда Вы дотронулись до меня своей ногой, небольшая часть вашей магии перешла ко мне и помогла проснуться.

— Так, я не понял. Ты выкинешь его обратно или нет?! — снова подал голос Берт.

— Да это тебя надо выкинуть, толстая гусеница! — нахохлился горгул.

— Что?! Я бабочка!!!

— Ты уже двести лет все бабочка, а крылья так и не отрастил!

— Ах ты! — и Берт каким-то чудом подпрыгнул, оторвав своё толстое пушистое тельце от моей ладони, и полетел на горгула.

А тот ринулся навстречу.

Шмяк! Бух! Хрясь!

— Ай!

— Ой!

— Что будем делать? — спросила я, глядя на копошащихся в траве манора и горгулью.

— Думаю пойти и наловить нам рыбы на завтрак, а они пусть остаются тут.

И Натаниэль, убрав руки в карманы, направился к реке, насвистывая какую-то мелодию.

— Но так нельзя, они же покалечат друг друга! — попыталась возразить я, но самой разнимать дерущихся Берта и горгула после того, как один из них в пылу драки чуть не укусил меня, когда я сунула руку и попыталась остановить их, я больше не рискнула.

— Ну, может, хоть тогда они оба ненадолго притихнут, — обернувшись, ответил Натаниэль и снова пошёл к реке, а я, подобрав юбки, поспешила за ним.

Глава 13

Глава 13

Веринерия

Я поспешила за мужчиной и, засмотревшись назад, где остались дерущиеся манор с горгулом, не заметила, как Натаниэль на ходу расстегнул рубашку и, сняв ее, закинул на плечо.

Я никогда раньше не видела мужчину, раздетого по пояс. Ведь показаться на людях без рубашки считалось неприличным. Даже в кругу семьи мужчина, выходя к завтраку, непременно должен быть одет. Поэтому когда я оторвала свой взгляд от того места, где остался Берт, и увидела голую спину Натаниэля, это настолько поразило меня, что засмотревшись, я не заметила, как мужчина остановился, и практически влетела в него.

Почувствовав толчок сзади, Натаниэль резко обернулся и поймал меня в кольцо своих рук. Мои ладони легли на его грудь, и я почувствовала, какой горячей была кожа Натаниэля. А ещё как под моими ладонями громко бьется его сердце. Я перевела взгляд вверх, и тут же все мысли исчезли, утонув в серых глазах, которые сейчас словно напитанные ночной тьмой, не отрываясь, смотрели на меня.

Не выдержав пристального взгляда, я посмотрела чуть ниже, туда, где были ярко очерченные губы. Захотелось провести по ним пальцами, узнать, мягкие они или нет, а ещё насколько они тёплые... И, кажется, я даже протянула ладонь. Но тут же вспомнила, что этим губам есть кого целовать, и сразу же разозлилась на саму себя за ту глупую кашу, что творилась у меня в голове.

В конце концов, мы скоро выйдем из леса, и я больше никогда не увижу Натаниэля. А он пусть идет, куда хочет, и дальше целует какую-то там девицу и лапает ее за грудь. У меня есть дела поважнее: найти жильё, работу и, самое главное, не допустить, чтобы тетушка нашла меня.

С этими мыслями я попыталась оттолкнуть мужчину, но Натаниэль стоял, не двигаясь, будто его заморозили.

Наконец, он моргнул, будто прогоняя наваждение, и, шумно сглотнув, раскрыл руки, выпуская меня.

— Будь внимательнее, — бросил он и пошёл дальше как ни в чем не бывало.

А я еще несколько секунд стояла и пыталась восстановить сбившееся дыхание.

Решив, что сейчас мне лучше прогуляться и побыть одной, я не пошла следом за мужчиной, а направилась вдоль берега реки. Правда, побыть в одиночестве мне не дали. Берт и горгул, видимо, выяснив отношения, догнали меня. Причем горгул летел по воздуху, а в лапах сжимал пушистую гусеницу.

Увиденная картина настолько поразила меня, что я и думать забыла о Натаниэле и наших объятиях, если это можно было так назвать.

— Вот ты где, а мы тебя повсюду ищем. Могла бы и предупредить, — как всегда обиженно, засопел Берт.

— Госпожа не должна перед нами отчитываться, — горгул отпустил гусеницу, и Берт приземлился на мягкий, пушистый мох, а каменный монстрик взлетел и уселся мне на плечо.

— А ты не мог бы не называть меня госпожой? — все-таки от такого обращения мне было не по себе. — Зови меня лучше по имени, хорошо? Я Веринерия.

— Как прикажет моя госпожа Веринерия, — горгул склонил каменную голову в поклоне.

— Прошу, не говори слово «госпожа», ты можешь звать меня просто Вери или Нери. Это сокращённое от Веринерии. Я буду совсем не против, — снова поправила я горгула и погладила по каменной голове, отчего тот заухал, словно филин.

— Нет, Нери зову тебя только я! Остальные пусть зовут по-другому, — Берт попытался сравняться с нами и начал забираться на невысокое деревце, что росло рядом.

Но оно было слишком тонкое , а манор слишком упитанным, поэтому как только Берт добрался до верхушки, деревце склонилось, возвращая его к земле.

И тут громкий плеск в камышах отвлёк меня, и я поспешила к воде.

Глава 14

Глава 14

Натаниэль

Я шёл к реке, думая о том, что девушка занимает слишком много мыслей в моей голове. Когда я увидел, что она разговаривает с кем-то, первой мыслью было, что там может быть кто-то опасный, и я направился к ней с одним лишь желанием: сгрести Нери в охапку, отнести в замок, и запереть в самой высокой башне, чтобы она точно оттуда никуда не могла выйти.

Но когда я увидел взлетающего горгула, то даже остановился, и мне стоило большого труда не показать своего волнения, поэтому я решил скрыть его под маской смеха и отшутиться на счёт Берта. Но на самом деле Нери вызывала у меня все больше и больше вопросов.

То, что к ней привязался болотный кот, не было удивительным, ведь он рос среди людей и привык к ним. К тому же девушка помогла ему, вот он и счёл ее частью своей кошачьей семьи. То, что Нери встретила манора, я мог списать на простое совпадение, но горгульи...

Эти магические создания были сделаны из камня и обычно находились в состоянии сна. Но стоило сильному магу тронуть их, как горгулья просыпалась и служила человеку до конца его дней, а после снова засыпала, превращаясь в камень.

То, что девушка нашла горгулью, не было удивительным, ведь хоть и нечасто, но все-таки они встречались. А вот то, что она смогла разбудить горгула, заставляло задуматься о ее словах о том, что у неё нет магии. Либо она врала, либо же сама не знала, какая сила скрыта в ней.

Я шёл и размышлял об этом, на ходу снимая рубаху, потому что не хотел ее намочить, ловя рыбу, и на секунду остановился, чтобы посмотреть, где лучше спуститься к реке. И в этот момент на меня сзади налетела девушка. Благодаря своей быстрой реакции, я сумел быстро повернуться, и получилось, что я поймал Нери, крепко сжимая в объятьях. Она замерла, словно маленькая испуганная птичка, а я застыл, не в силах оторвать взгляда от ее губ, которые хотелось накрыть поцелуем, чтобы узнать их вкус. Но тут я опустил взгляд ниже, увидел белое пятно свадебного наряда и вспомнил, что Нери — чья-то невеста. Это заставило прийти в себя. Я шумно сглотнул и отпустил девушку.

— Будь внимательнее, — бросил я и, приняв как можно более непринужденный вид, пошёл дальше, хотя перед глазами до сих пор были ее губы...

Холодная вода отрезвила. Я стоял по колено в воде и высматривал проплывающую рыбу, пытаясь попасть в неё самодельной острогой из заточенной ветки орешника.

Где-то через час на берегу лежало пять небольших рыб, и я, довольный уловом, собирался пойти обратно к нашему лагерю, как заметил, что недалеко от меня, в кустах, кто-то есть.

Я сжал в руке острогу и тихо, чтобы не издавать никаких звуков, медленно направился в сторону зарослей.

Я рассчитывал увидеть кого угодно, но только никак не Нери с посиневшими губами.

— Ты что тут делаешь?! — я готов был сорвать ближайший куст крапивы и отходить им девушку, которая так бездумно залезла в холодную воду и продолжала в ней находиться, несмотря на то, что сильно замерзла. — Как ты могла настолько замёрзнуть? Ты себя видела? Да у тебя губы синие, руки покраснели от холодной воды!! Зачем ты, вообще, полезла в реку и почему не вернулась к костру?!

— Да замолчи ты уже! — прикрикнула она на меня, и я тут же замолчал, слушаясь ее приказа, настолько неожиданным он был. — Ты мне всю рыбу распугаешь!

— Что?!

— Лучше помоги, видишь вон ту палку, возьмись за неё и поднимай, только аккуратно, не выпусти рыбу.

И, действительно, взявшись за ветку, что торчала из воды, я начал поднимать вверх сделанный из двух веток и натянутой между ними ткани бредень, в котором плескалась рыба. Я насчитал с десяток крупных карасей и несколько линей.

— Там на берегу есть ещё, — сказала девушка, убирая упавшую на лицо прядь и помогая мне поднять бредень выше, выливая из него воду и оставляя внутри пойманную рыбу.

— Да уж, — к тому, что девушка окажется в рыбной ловле лучше меня, я точно был не готов.

А уж показывать свой небольшой улов и вовсе было стыдно. Поэтому, когда я заметил вдалеке пушистый хвост болотного кота, то выдохнул с облегчением. В голове родилась мысль, что можно будет сказать, что это он съел всю мою рыбу.

— Апчхи!

Нери чихнула и шмыгнула носом. А я, выругавшись, и, несмотря на все ее протесты, подхватил девушку на руки и понёс к костру, где заставил снять мокрое платье и дал вместо него свою рубаху, а после накинул на ее плечи камзол.

Глава 15

Глава 15

Веринерия

Я и сама не заметила, как сильно замерзла. Просто когда-то давно рыбалка стала моей отдушиной. Тетя Мирта не позволяла мне играть с другими детьми, но когда она уезжала куда-нибудь, забирая с собой Марту, которая вечно ябедничала, то со мной оставались только слуги и няня. И вот тогда я сбегала из дома и гуляла с детьми прислуги.

Тогда-то мальчишки и научили меня ловить рыбу таким нехитрым способом. Помню, как отдала им один из своих новеньких подъюбников, потому что тонкий хлопок хорошо пропускал воду, а вся добыча в виде маленькой уклейки оставалась внутри. Правда, потом мне пришлось соврать тете, что я порвала его и выбросила, за что была наказана и два дня сидела без еды. Но воспоминания о том, какой улов мы тогда поймали, заставляли меня улыбаться и мысленно возвращаться в тот день, когда я с ребятами лазила по кустам камыша в поисках рыбы.

Главным в такой ловле было хорошо взбаламутить воду, чтобы рыба не видела, куда плывет. Обычно кто-то из мальчишек держал сеть наготове, а второй лазил по кустам, пугая рыбу и заставляя ее выплыть из своего укрытия.

И вот сегодня, когда я шла вдоль реки, то заметила, как в кустах плещется большая щука, и мой азарт победил разум. Я тут же сняла нижнюю юбку, сломала две ветки ольхи и быстро сделала бредень, с которым и полезла в воду. Рыба ловилась хорошо, и я, увлечённая рыбалкой, сама не заметила, как замёрзла. И если бы не подошедший Натаниэль, наверно, провела бы в воде еще немало времени. А он, невзирая на мои протесты, подхватил меня на руки и понёс к костру.

Как оказалось, я настолько замёрзла, что мне было все равно на то, что Натаниэль был все ещё полураздет. Мои замёрзшие руки лежали на его плечах, и это было прекрасно. От Натаниэля исходило тепло, и мои окоченевшие пальцы потихоньку начали согреваться. То, что я касаюсь обнаженной кожи совершенно постороннего мужчины, сейчас меня вовсе не волновало, и, кажется, я даже разочарованно застонала, когда он опустил меня на землю. Настолько мне не хотелось лишаться живительного тепла его тела.

— Раздевайся, — голос Натаниэль тут же выдернул в реальность. — Я отвернусь, наденешь мою рубаху, — и рядом лёг белый кусок ткани.

Мое платье и впрямь промокло, потому что как бы я его ни подвязывала, в процессе лазания по камышам оно развязалось, и юбка упала в воду.

Сил на то, чтобы спорить не было, но все-таки я попыталась возразить.

— Не разденешься сама, это за тебя сделаю я. Так что выбирай, — злой взгляд мужчины заставил меня поёжиться, и я поняла, что он сделает то, что обещает.

Поэтому принялась развязывать завязки платья, а Натаниэль отвернулся, встав ко мне спиной.

Когда наконец я переоделась, избавившись от сырой одежды и облачившись в его рубашку, он укрыл меня сверху еще и камзолом, а кот подошёл и лёг у моих ног, согревая замёрзшие стопы. Даже горгул и Берт не ругались и не спорили, позволив мне насладиться тишиной и вкусной, приготовленной на костре рыбой, которую успел запечь Натаниэль.

— Ммм, вкусно, — я и впрямь не ела ничего со вчерашнего дня, и теперь казалось, что я в жизни ничего вкуснее этой рыбы не пробовала. — А это та, которую ты поймал или моя?

Натаниэль же, отвечая мне, почему-то смотрел куда-то вдаль, поверх моей головы. Будто меня и вовсе перед ним не было.

Все также смотря мимо меня, он сообщил о том, что наш большой и пушистый друг съел весь его улов.

Ругать кота, который так любезно согревал мои ноги, мне совсем не хотелось. Тем более что до того как пришёл Натаниэль и забрал меня из реки, я успела наловить достаточно рыбы. Поэтому я просто потрепала зверя за ухо, а потом все-таки обернулась назад, пытаясь понять, что же там с таким усердием рассматривал Натаниэль, когда говорил со мной, но увидела только стволы деревьев и куст рябины.

Глава 16

Глава 16

Натаниэль

Веринерия сидела передо мной в одной лишь рубашке и накинутом на плечи камзоле. Она выглядела такой хрупкой и беззащитной, что хотелось обнять ее и прижать к себе, чтобы защитить от всего мира. И в то же время она была настолько соблазнительной, что не терпелось снять с неё эту дурацкую одежду и... Дальше мысли остановились, споткнувшись о белое платье, которое сейчас лежало рядом с девушкой.

И все же при взгляде на Нери и на то, как она старательно пытается натянуть рубаху вниз, чтобы прикрыть ноги, я чувствовал, как жар разливается по телу, и чтобы хоть как-то держать себя в руках, говоря с девушкой, смотрел за ее спину, разглядывая сосну с дятлом, что выискивал в коре жуков.

Но взгляд то и дело норовил опуститься ниже, оставив совершенно неинтересную птицу, и вернуться к девушке , к шоколаду ее волос, скользнуть по темным глазам, задержаться губах, пройтись по шее, чтобы потом опуститься к ключице и бьющейся на шее синей жилке, а после скользнуть ещё ниже....

В который раз я удивился своей реакции на девушку, которая даже не была обнажена. Будь я, как и отец, волком, решил бы, что встретил свою избранницу. Но я был магом огня, поэтому то, что меня нестерпимо тянуло к Нери, и я, словно юнец, который впервые увидел женскую ножку, и теперь эта волнительная картина будет преследовать меня в горячих юношеских фантазиях, старался запомнить каждую мелочь, каждую деталь: то как прядь волос упала на ее плечо, как она, едва улыбаясь, что-то отвечает гусенице и как гладит ногу в том месте, где ее только что укусил комар... это было удивительным и странным...

Я еще раз мельком окинул взглядом картину: Нери сидела и ела рыбу, а ее ноги, словно меховой плед, укрывал болотный кот. Берт и горгул сидели рядом и о чем-то тихо разговаривали. А я, чтобы хоть как-то отвлечься, взял платье и развесил его над огнем, думая о том, что сегодня у нас так и не получится выйти из леса, потому что придётся ждать, когда одежда Нери высохнет, а это случится не раньше вечера.

Собрав всю силу воли в кулак и стараясь смотреть на огонь, я вернулся к костру и присел рядом:

— Ты не против, если я буду звать тебя Нери? Веринерия — красивое имя, но оно слишком длинное, — сказал я, докидывая веток в огонь.

— Хорошо, тогда я для краткости буду называть тебя Нат.

— Мне нравится, — мое имя из ее уст звучало как-то по-особенному, и я сам не заметил, что сижу и улыбаюсь.

— Нери, меня мучает один вопрос: где ты научилась так ловить рыбу?

Мне и в самом деле стало интересно, откуда девушка знает такой необычный способ рыбной ловли и как догадалась использовать для этого своё платье и ветки.

— Ахаха, — ее смех, словно звон колокольчиков, разлился над лесом. — Просто когда я росла, моей компанией иногда были сыновья прислуги, вот они и научили меня этому способу.

— А от родителей тебе не доставалось за то, что ты бегала с мальчишками к реке?

Весёлые огоньки в ее глазах тут же потухли, и она, погрустнев, ответила:

— Мои родители погибли, я росла в доме тети.

— Прости, я не знал... — и тут меня осенила догадка. — Ты говорила, что у тебя нет магии, она тогда и пропала, да?

— Да, — Нери тяжело вздохнула и сильнее прижала к себе ноги, будто ей вновь стало холодно.

А мне так сильно захотелось подойти и обнять эту хрупкую девушку, и, чтобы остаться на месте, пришлось напомнить себе о том, что она не свободна, и что у неё есть жених.

Этот чертов жених!

И тут же я решил выяснить, как девушка к нему относится:

— А твой жених? Он хороший человек?

Почему-то в ожидании ответа сердце в груди перестало биться, и я забыл, как дышать, боясь услышать о том, что девушка его любит.

— Не знаю. Мистер Энстон Гоберти договаривался о браке с тетей. Но думаю, что он такой же, как и все: в чем-то хороший, в чем-то плохой. Идеальных людей не бывает. А для меня, бесприданницы и сироты без магии... он очень достойный вариант. По крайней мере, так говорила тетя, — хмыкнула девушка, но ее ответ совсем не удовлетворил меня.

— Но тебе он нравится?

— Послушай, Натаниэль, я же не спрашиваю у тебя о том, нравится тебе та леди, у которой ты ночуешь, и любишь ли ты ее. Все-таки это слишком личное.

— Что ж, ты права, — я сжал челюсти до зубного скрежета.

Вот что мешало ей сказать о том, что ей все равно на этого мистера Гоберти. Ведь как я понял, брак договорной, а, значит, ни о какой любви и речи быть не может. Или все-таки может? Ведь бывает, что то, что изначально было договорным браком, затем перерастает в настоящую любовь. Так, например, было у моих тети и дяди. Поэтому и Нери могла влюбиться в этого Энстона. Узнать бы, кто он, и намылить бы ему шею...

— Ну, судя по тому, что пока мы были в лесу, и ты ни разу о нем не вспомнила, о любви речи не идет. Да и жених, честно говоря, хорош! Как он вообще допустил, что его невеста оказалась одна в лесу. Интересно, а где он сейчас находится и почему уже не нашёл тебя и не вернул домой. Знаешь, не хочу хвалиться, но если бы моя невеста пропала, я бы всё вокруг перевернул, но нашёл бы ее в тот же день. А мы тут уже вторые сутки, а твоего мистера Антони до сих пор нет. Поэтому... не хочу тебя разочаровывать, но если он все-таки тебе нравился, то хорошенько подумай о правильности своего выбора.

— Его зовут не Антони, а Энстон, и думаю, ему не так легко найти меня, даже если бы он и хотел этого больше всего на свете. Ведь меня затянуло в портал, так что я могла оказаться в любом месте, а, значит, он даже не знает, где меня искать.

Глава 17

Глава 17

Веринерия

Натаниэль ушёл, а я осталась сидеть у огня в компании кота, горгула и Берта.

— Какой-то он нервный, — произнес манор, кивком головы указывая на спину уходящего мага.

А я сидела и думала над словами Натаниэля. Ведь по большому счёту он был прав, говоря, что мистер Энстон Гоберти не самый лучший человек на свете.

Нет, он не был плохим или ужасным, но и назвать его мужчиной мечты я едва бы могла. И дело было даже не во внешности. Ведь подчас смазливые красавчики, которых я встречала на вечерах, устроенных друзьями тети Мирты, и куда она была вынуждена вывозить меня, демонстрируя свету свою доброту и жертвенность, были настолько глупы и зациклены на себе, что я отдавала предпочтение общению с пусть и невзрачными, на первый взгляд, но интересными по своему внутреннему миру, мужчинами.

К сожалению, мистера Энстона я не могла отнести к последним. Наряду с заурядной внешностью он имел достаточно скупой внутренний мир. Все, что его интересовало, — это счета, приход и расход товара , и прочие рабочие дела. В наши редкие встречи мы преимущественно говорили с ним о погоде и последних новостях.

Но, несмотря на все это, мне стало неприятно. Натаниэль, совершенно не зная мистера Гоберти, обвинял последнего, пытаясь доказать мне, что этот мужчина далёк от идеала. И хотя я и сама это знала, все же сам мистер Энстон был в этом не виноват.

Конечно, гораздо проще было мечтать, представляя, что твоим супругом станет кто-то, больше похожий на Натаниэля, чем на мистера Энстона; кто-то высокий, с широким разворотом плеч, с пронзительным взглядом серо-голубых глаз, которые заглядывали в самую душу и согревали сердце, заставляя его биться чаще.

Такого мужчину несложно было представить стоящим у алтаря, в темном фраке, с лукавой улыбкой на губах и бесятами в красивых глазах... А ещё мечтать, как он будет держать тебя за ладонь во время принесения клятвы, а потом... Потом подхватит на руки и понесёт вперёд, прочь из храма, к прекрасной светлой жизни...

И тут же пришлось себя одернуть, напомнив, что этому мужчине есть кому улыбаться. А я вообще невеста, и мне следует не только телом, но и в мыслях хранить верность жениху. Только вот наглый маг все равно то и дело заставлял думать о нем.

Хорошо, что сейчас Натаниэль ушёл, переставая смущать меня своим голым торсом, потому что вопреки здравому смыслу и, к своему стыду, мне так и хотелось вновь дотронуться до загорелой горячей кожи, почувствовать, как под ладонями бьется его сердце, и заглянуть в серое небо его глаз.

Я потёрла виски и, прогнав эти глупые мысли, встала, чтобы проверить, высохло ли платье. Оно все ещё было мокрым. И, чтобы не сидеть у костра весь день, я пошла прогуляться, направляясь в сторону, противоположную той, куда ушел Натаниэль.

Пройдя немного вперёд, нашла небольшую полянку, которая была, словно ковром, укрыта растущими на ней белыми и фиолетовыми мелкими цветами, похожими на колокольчики. И чтобы хоть как-то занять время, я принялась плести из них венок.

Сначала сделала венок для себя и надела его на голову. Потом сплела такой же, только маленький для горгула, чуть поменьше для Берта и большой венок для кота. И в конце задумалась о том, стоит ли делать украшение для Натаниэля.

Решив, что, наверное, все-таки это будет смотреться глупо, я взяла сплетенные венки и пошла обратно.

Уже издалека заметила крепкую мужскую спину, которая так и притягивала мой взгляд.

Почувствовав, что я на него смотрю, Натаниэль обернулся, и я вновь утонула в холодном штормовом море чужих глаз. Удивительные сине-серые,ледяные, холодные и в тоже время обжигающие...

Пока шла, думала о том, как в одном взгляде могут сочетаться такие несовместимые вещи. От этих мыслей меня отвлёк его голос:

— А ты знаешь, что те цветы, из которых ты сплела венок, называются «Разбитое сердце», и девушка, надевшая такой венок, обязательно должна поцеловать первого встречного мужчину, иначе всю жизнь ей будет не везти в любви....

И маг направился ко мне, двигаясь словно хищник. Его движения были опасными, уверенными, и что-то такое было в его взгляде, что я так и осталась стоять, замерев и держа цветы в руках.

Когда пальцы Натаниэля дотронулись до моего подбородка, из легких исчез весь воздух, а сердце зашлось пойманной в силки птицей. Кажется, время замерло, остановившись и потешаясь надо мной.

Секунда тянулась за секундой, и ничего не происходило. Мужчина пристально смотрел на меня, а я была не в силах ни отойти, ни остаться. И пока я пыталась сохранить остатки разума и девичьей чести, собираясь с силами, чтобы сделать шаг назад и не допустить этого поцелуя, горячие настойчивые губы смяли мои, отчего я рвано выдохнула, раскрывая свои губы навстречу поцелую. А мужчина, будто только этого и ждавший, углубил его. Рука Натаниэля легла мне на спину, обжигая через тонкую ткань рубашки. Мои ноги подогнулись, и если бы не крепкие руки, что держали меня, прижимая к себе, я, наверное, упала бы. Казалось, весь мир замер, и сейчас в нем есть только мы двое. Натаниэль пил мое дыхание и делился своим, был настойчив и нежен, подавлял меня и давал возможность властвовать. Это было самое настоящее безумие. Безумие на двоих. Мои руки зарылись в его волосах, скользнули по шее и спустились к груди, где бешено стучало сердце.

И, кажется, именно его сильные удары заставили меня прийти в себя и понять, что я творю. Мысли стали постепенно проясняться, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы наконец прогнать из головы тот сумбур, который там творился. И теперь я уже попыталась оттолкнуть мужчину.

Но куда там, с таким же успехом я могла бы попытаться сдвинуть скалу. Я попыталась вырваться, но оказалась ещё сильнее прижата к Натаниэлю...

Глава 18

Глава 18

Натаниэль

Голова болела так, словно по ней ударили тяжелым камнем, и она раскололась на части. Я с трудом открыл глаза и увидел, что нахожусь в темном помещении. Попытался встать, но тут же все вокруг поплыло, и я снова откинулся на подушку, проваливаясь в темноту.

Не знаю, сколько времени я спал, но, кажется, мне снился сон: девушка с глазами цвета топленого шоколада, белые цветы, шум векового леса и поцелуй: нежный, осторожный и в то же время страстный, и настойчивый… И вновь лицо прекрасной девушки. Она улыбнулась и от этого стала ещё красивее. Кажется, я уже не спал, и девушка на самом деле сидела передо мной и с волнением вглядывалась в мое лицо. Из оставшихся сил я попытался ей улыбнуться. А она улыбнулась мне в ответ.

И тут постепенно прекрасный облик начал исчезать, превращаясь в серо-зелёное лицо с широким носом-картошкой, огромным ртом и маленькими блеклыми глазами, которые скорее напоминали глаза лягушки, чем карие глаза Нери.

— Тебе уже лучше, — расплылось лицо в клыкастой улыбке.

А у меня даже не было сил, чтобы хоть как-то защитить себя.

— Сильно тебя Джой приложил. Ну ничего, сейчас мы мигом это подправим.

И мне на голову полилось что-то вязкое и дурно пахнущее. От едкого запаха заслезились глаза, и вместо вдоха я закашлялся. Наверное, лучше бы я этого не делал, потому что тут же получил два сильных удара по спине.

— Поперхнулся? Ну ничего, сейчас еще похлопаю, и станет легче, — заботливо проговорил клыкастый и даже занёс руку для очередного удара.

— Не надо, мне уже лучше, — еле выдавил я из себя слова и снова закашлялся, со страхом ожидая, что сейчас неизвестный снова проявит заботу, и в этот раз мои рёбра ее уже точно не выдержат.

— Как он? — в комнату зашёл кто-то ещё, но из-за слезящихся глаз рассмотреть, кто это был, я не мог.

— Да ничего, в себя уже пришёл, крепкий парень.

— Ему бы воздухом подышать, а то вонь у вас тут такая, что аж душу выворачивает, — снова сказал вошедший.

— А... то-то он закашлялся, а я думал поперхнулся. Ну это мы мигом исправим.

И я почувствовал, что меня, словно тряпичную куклу, поднимают вверх и куда-то несут.

В первую секунду яркий солнечный свет ослепил, а воздух обжег лёгкие. Но постепенно картина прояснилась, и, наверное, я упал бы, если бы меня до сих пор не поддерживали крепкие руки... тролля.

Да и вокруг меня ходили, снуя туда-сюда, разные представители каменного народа: старые, молодые, полные, худые, низкие и высокие. Кто-то поглядывал в мою сторону с интересом, другие просто проходили мимо, не обращая внимания...

Я был в городе троллей — в Эргонхолле...

Я осмотрелся . Эргонхолл был полностью построен из серого камня. На узких улицах стояли практически одинаковые домики, выложенные из круглых серых камней, и такие же камни, только поменьше, лежали под ногами, образуя тротуары.

Сами тролли имели серо-зелёную кожу, которая по прочности больше походила на камень. У них были длинные заострённые уши, большие носы, которые нередко свисали крючком, маленькие глазки и рот с парой клыков.

Тролли являлись каменным народом и жили закрытой жизнью. Их один единственный город и королевство одновременно был огорожен высоким забором, и они никогда не пускали к себе чужаков, а любопытных прогоняли с помощью палок и дубин.

Я перевёл взгляд налево и увидел Нери, которая сидела в окружении девушек-троллей и плела с ними венки. А горгул и Берт находились невдалеке, беседуя с крупной дородной тролльчихой, которая угощала их пирожками. Увиденное вызвало новый приступ головной боли, и я застонал.

— Кажется, ему снова плохо, надо добавить помета якуров, — послышался над головой голос того, кто меня держал.

— Гайм, а ты вообще уверен, что эта дрянь хоть когда-нибудь кому-нибудь помогла? — в голосе говорившего звучало очень большое сомнение.

— Не говори так, это отличное средство! Им ещё моя бабуля всех лечила. Я, когда был маленький, упал с сосны. И бабуля меня только им и спасла. Все думали, что не выживу, да ещё говорили, что если и жив буду, то дураком на всю жизнь останусь. А вот и ум, и внешность при мне. Ой, смотри, жучок.

И громила отпустил меня, а сам сел на корточки и начал рассматривать божью коровку, которая ползла по каменной дорожке.

— Да уж, — глядя на огромного тролля с божьей коровкой, покачал головой второй тролль. — Ладно, пойду я, меня жена, наверное, заждалась уже, — и он неторопливо пошёл по улице, все еще покачивая головой и почесывая её.

— О, тебе уже лучше! — Нери наконец заметила меня и, оставив цветы, поспешила подойти. — А что это такое у тебя на голове? — и девушка скривила лицо, будто то, что она увидела, было чем-то неприятным.

Я поднял ладонь и провёл ей по волосам, чувствуя, что рука дотрагивается до чего-то липкого, и выругался. Я ведь совсем забыл про то, что Гайм, а как я понял, именно так звали тролля, которого я увидел первым, вылил мне на голову что-то вонючее .

— Это помет якуров - лучшее средство от ушибов, — улыбаясь клыкастой пастью, ответил тролль, который, наконец, поймал божью коровку, и теперь она сидела у него на пальце.

— А он помогает от ушибов? — неуверенно спросила Нери, смешно нахмурив брови.

— Конечно! Помет якуров помогает от ушибов, простуды, радикулита, боли в животе, зубной боли...

— Понятно, — девушка прервала поток перечисления целебных свойств помета неизвестных животных. — А где можно Натаниэлю помыться?

Глава 19

Глава 19

Натаниэль

— Берт, а как мы здесь очутились, и с кем разговаривает Веринерия?

— Меньше бы руки распускал и другие части тела, и мы не застряли бы тут.— фыркнул в ответ манор.

— Не понимаю? — я и в самом деле ничего не понимал, а из-за слов Берта всё стало еще непонятнее.

— Так что тебе не понятно-то? Ты полез со своими поцелуями к девушке. Она была против. Это увидел горгул. А так как помочь Нери из-за своего маленького роста он не мог, то быстренько слетал в Эргонхолл и привел на помощь тролля, который тебя по голове и огрел. Ну ты и того... упал, сознание потерял. Пришлось тебя тащить сюда и выхаживать. Ты знаешь, сколько я бессонных ночей провёл, сидя у твоей постели! Ты хоть представляешь, каково мне было? Я же весь извелся.

Манор был настолько убедительным, что я бы даже ему поверил, вот только:

— Берт, я же был без сознания всего пару часов...

— Да какая разница: часов, дней! Говорю же, сидел, не отходя, рядом с тобой был, с места не сдвинулся.

— Берт, когда я очнулся, тебя рядом не было, в комнате был только Гайм, — улыбаясь проговорил я.

А манор обиженно засопел, но все-таки уличенный во лжи дальше спорить не стал:

— Никто! Никто и никогда не ценит заботу! В следующий раз, когда очередной тролль ударит тебя по голове, я больше сидеть у твоей постели и выхаживать тебя, словно нянька, не буду! Даже не проси,— и гусеница начала медленно отворачиваться от меня.

— Ладно, Берт, спасибо тебе... э… за то, что был рядом, — я решил, что чем препираться с вредным магическим созданием, лучше стоит попробовать выяснить, почему тролли отозвались на просьбу горгула. И спросил об этом у манора.

— Так это же просто. Горгул каменный, тролли тоже. Они вроде как родственники друг другу.

— Никогда не знал, что горгульи общаются с троллями. Раньше об этом не было известно.

— Естественно, раньше ведь никто не додумался лезть целоваться к магу, у которого есть горгулья, да к тому же ещё и недалеко от стен Эргонхолла, — едко усмехнулся Берт. — Ну а после того, как пришедший тролль стукнул тебя по голове и ты выключится, Нери очень переживала за твою бедовую голову. И горгул попросил, чтобы всех нас ненадолго пустили в город, чтобы тебе в случае необходимости оказали помощь. Вот мы тут и очутились. Все благодаря тебе и твоей голове, которая не умеет думать, потому что кровь от неё отливает и идет не туда, куда надо. Жених недоделанный!

— А с кем разговаривает Нери? — решил перевести тему с поцелуя на странного тролля с рогами, чтобы Берт ещё чего-нибудь не сказал в мой адрес.

— А, так это их князь, ну или король там, глава, в общем. Эль-Рих-Ус-Тум.

— Не знаешь, о чем они говорят?

— Без понятия. Я же тут сижу, а они там, — слишком поспешно ответил манор.

— В чем дело, почему ты не с Нери? — я заподозрил неладное.

— Там с ней эта каменюка бесчувственная, — и гусеница посмотрела на горгула, который, сложа крылья, сидел у девушки на коленях. — Не хочу даже рядом с ним находиться.

— Что у вас произошло? Я полчаса назад видел, как вы вместе ели пироги, которыми вас угощала троллиха.

— Вот именно! Но этот каменный чурбан, у которого совсем нет никакого воспитания и чувства такта, он сказал, что мне надо есть меньше мучного, потому что ему, видите ли, тяжело меня носить! Меня? Тяжело! Ты только представь!

Ответить возмущающемуся Берту я ничего не успел, потому что в этот момент меня заметила Нери и махнула рукой, приглашая подойти к ним.

— Я скоро вернусь, — бросил манору и услышал в спину его ответ.

— И ты к ним. Иди, иди, предатель. Они тебя по голове, а я выхаживал. А ты вон, к ним...

И столько в голосе гусеницы было обиды и грусти, что я почти поверил в его стенания и даже хотел вернуться, но, обернувшись, увидел, что к нему подошла все та же тролльчиха, которая полчаса назад угощала его пирогами, и до меня донеслось:

— Давай с капустой и яблоком, а ещё с вишней. Жалко, с творогом нет.

Я улыбнулся. Все-таки Берт был неисправим. Но, несмотря на это, за эти два дня я привязался к этой невыносимой гусенице.

Нери сидела под кустистым деревом, с которого свисали красивые розовые цветы. Это дерево называлось «розенда» и росло только в Эргонхолле. Оно славилось своими лечебными плодами, но достать их было крайне сложно, потому что тролли редко когда торговали с людьми. И вот сейчас это почти сказочное дерево было рядом, только руку протяни, и ты дотронешься до него. Но удивительным было даже не это, а то, что вокруг него кружили маленькие... дракончики.

Сначала я подумал, что это бабочки, настолько пестрыми и красивыми они были. Но, хорошо присмотревшись, увидел, что у этих «бабочек» есть длинное тело, хвост, лапы и голова, напоминающая морду дракона.

— Это якуры, — увидев мой заинтересованный взгляд, поспешил сказать тролль, что был рядом с Нери. — А я Эль-Рих-Ус-Тум.

— Натаниэль Маркус Асторийский, — представился я, и взгляд тролля, до этого безразличный, стал заинтересованным.

— Так значит, нас посетил младший принц, — и он почесал бровь.

— Ты принц? — Нери посмотрела на меня, и в ее глазах я увидел удивление, грусть и... разочарование?

Неужели она не обрадовалась тому, что с ней все это время был не простой парень из города, а самый настоящий принц?

Обычно девушки, узнав кто я, хоть и пытались скрыть свою радость, но, как правило, у них это плохо выходило: лица выглядели слишком довольными, буквально сияя счастьем. Ещё бы! Сам принц обратил внимание! А Нери почему-то опечалил мой титул, или мне просто показалось, и ей совершенно все-равно, кто я: принц или крестьянин? Сейчас, вновь посмотрев на неё, я отметил, что лицо девушки выглядело совершенно спокойным. И что-то понять по нему было невозможно.