Счастье вопреки

Глава 1

– Мам, привет! Мы к тебе на все выходные! – как всегда, с порога объявила дочь.

– Привет! Ну, здорово, молодцы. Погода хорошая, чего вам в городе сидеть. Антон где? Опять сначала с красавцем своим побежал здороваться?

– А то! Соскучился по своему жеребцу! – рассмеялась Анюта.

– Анют, вы с Танюшкой и Мариной давно не общались?

– Ну, как, созваниваемся регулярно. Болтаем ни о чём. А что? – удивилась дочь.

– Да просто я Танюшку в нашей рабочей столовой увидела. Удивилась. Ты

знала, что она из города опять сюда переехала? В родительском доме живёт. В столовой нашей работает.

– Ну, она говорила, что, наверное, опять в деревню вернется. Не сложилось у неё что-то в городе. Давно она вернулась?

– Да весной ещё. И Марина ваша тоже здесь. В школе медсестрой работает.

– А она, почему вернулась? Она твердила, что в деревню никогда не вернётся. Ладно, надо будет дойти, поздороваться, а то ведь и, правда, не собирались давно мы с ними, – решила Анюта, и, увидев через забор соседа Славика, крикнула:

– Слав, привет!

Тот в ответ кивнул.

Танюшка и Марина – подруги моей дочери ещё со школы. Их ещё дразнили: "Аня, Таня и Марина. И Антон с ними. Д` Артаньян и три мушкетёра". Потом, классе в девятом, в их компанию добавился Славик, сын соседки Людмилы. Парень был молчуном. Слова за весь день иной раз не услышишь. Я ему:

– Доброе утро, Слав!

А он только головой кивает.

– Мать дома?

В ответ опять кивает.

Мы, когда сюда с мужем из города переехали, я первый месяц, грешным делом, думала, что он немой. А вот руки у парня золотые. Корягу увидит какую-нибудь и к себе в сарай тащит, а потом, смотришь, и не коряга это, а змея или другая зверушка. Славик, после того, как мы с мужем развелись, а дети в город уехали учиться, много по хозяйству мне помогал. Всю мужскую работу он мне по дому делал. Его другой раз и просить не надо. Сам зайдёт, всё сделает и уйдёт. Вот муж кому-то достанется!

– Тёща, привет!

– Привет, зять! Ну что? Убедился, что конь в стойле?

– Убедился, убедился, – рассмеялся Антон, – ко мне сегодня Миша приедет, мы поковыряемся тут у тебя? Он мяса привезёт, пожарим на летней кухне, ты не против?

– Да без проблем! Жалко, что ли? Ковыряйтесь. На речку вон искупаться сходите, вода, говорят, уже прогрелась. А что за Миша? Кто такой?

– Мам, да он был у нас на свадьбе. Он ещё с тобой вальс танцевал, помнишь?

– Нет, вот просто, как отрезало, – озадаченно протянула я, – что вальс танцевала, помню, а вот с кем – нет.

– Ох, теща, ну ты даешь! Пошли кино с нашей свадьбой смотреть, пока Мишки нет, – предложил зять, – а то стыдобища! Полгода не прошло, а ты не помнишь, с кем вальсировала. Ох, ветреная ты женщина, оказывается.

– Согласен ли ты, Глушко Антон Викторович, взять в жёны Селезнёву Анну Николаевну? Быть с ней в горе и в радости…

– Нет, рано ещё. Мотай дальше!

– Горько! Горько! Раз! Два! Три! – пошёл отсчёт хором.

– Нет, ещё мотай!

– А сейчас, танец с дорогой и многоуважаемой тещей! Тещу просим на середину зала!

Я выхожу и встаю, подбоченясь. Хороша! Платье мне очень шло. Выгодно подчеркивало мою шикарную грудь четвёртого размера и стройную фигуру. Жаль только, что надеть то мне его больше не куда.

– Ой, мам, какая же ты у меня красивая была! – восхищается моя дочь.

– Почему была то? – хохочет Антон, – теща у меня и сейчас ещё самая красивая!

А кино тем временем продолжается:

– Начальная ставка сто рублей! Кто больше? – вот, мам, вот, смотри! Ну как ты не помнишь то его?

– Пять тысяч! – камера выхватывает крупным планом лицо молодого, абсолютно лысого, но с аккуратной бородкой, мужчины в сером костюме.

– Продано! Танец с тещей выигрывает, молодой человек, представьтесь, пожалуйста!

– Пятницкий Михаил, – парень встаёт из-за стола, сидящая рядом с ним девушка, надувает капризно губки. Но парень, даже не глядя на неё, подходит к тамаде, кидает купюры на поднос, застёгивает пуговицу на пиджаке и подходит ко мне. Звучит вальс из кинофильма "Мой ласковый и нежный зверь". Мы танцуем.

И тут я вспомнила. Вспомнила, что парень явно нервничал, потому что я чувствовала дрожь его рук. Вспомнила, как мы кружились, как я сказала ему комплимент, что удивлена его умением танцевать вальс. Вот этот момент: он наклоняет ко мне голову и даже чуть нагибается. Я, даже на каблуках, значительно ниже его. Как он одними губами шепнул "Спасибо", а мне тогда показалось, что ещё и поцеловал чуть выше виска.

– Точно! Потом нас с ним попросили сделать фото на память на фоне ваших букетов.

– Ну, видишь теперь, что вы уже с ним знакомы! – рассмеялась Анюта.

– Теща, не пугай меня! Рано тебе ещё забывать события, которые были меньше, чем полгода тому назад! – хохочет зять.

Да, я уже тёща, хоть мне и сорок два года. Правда, бабушкой меня пока делать не собираются. Просто Анюта и Антон со школы вместе, класса с пятого, если мне память не изменяет. Поэтому, когда они год назад объявили о том, что решили пожениться, я не удивилась. Дочери исполнился двадцать один год, и они подали заявление.

Я разведена, но и после развода осталась жить в деревне. Хотя, деревней это я её называю. На самом деле это посёлок городского типа. Есть и детский сад, и школа. Здесь родился и вырос мой бывший муж. Сама я человек городской, вернее, была им первые тридцать два года своей жизни. Я экономист по образованию. У мужа своя мастерская по ремонту грузовых машин. Сюда мы переехали больше десяти лет тому назад. Мужа вдруг потянуло жить сюда. Купили дом, перестроили его и остались здесь. Я устроилась на работу бухгалтером и, по совместительству, кассиром, на местную лесопилку. Деревня меня приняла. А я её.

Это мужу было проще, он здесь свой! Он всех знает, и все знают его. Ко мне же присматривались. Но, видимо, то, что я людям зарплату выдаю, и примирило деревню с тем, что Пашка когда-то выбрал меня, городскую. Пашка, оказывается, здесь был первый жених, а я и не знала! Он уехал в город учиться и меня встретил. Мы поженились. Анюта родилась.

Дочь пошла в местную школу в четвертый класс, легко влилась в коллектив, деревенские дети добрее, друзьями вот обзавелась. И даже мужем.

Первый раз после свадьбы моих детей я увидела Михаила два месяца назад, когда он приехал с моим зятем к нам домой. Приехал на мотоцикле. Да, собственно, и приехал то он потому, что мой зять купил себе мотоцикл и теперь они с дочерью приезжали к нам чаще. Она – пообщаться и помочь по хозяйству. Зять – поковыряться в своем приобретении, которое и стояло у нас в гараже. Ну и тоже помочь, если необходимо.

Михаил старше зятя на семь лет. Ему двадцать девять. Это я точно знаю: две недели назад у него был день рождения, и они с моим зятем уезжали его праздновать. Уезжали на своих красавцах мотоциклах. У зятя ярко-синий, с серебристыми разводами. Шлем в тон. Смотрится очень красиво. Я не разбираюсь ни в моделях мотоциклов, ни в производителях, поэтому воспринимаю только внешнюю картинку. Ну, и ещё рёв мотоцикла мне нравится. Сама вожу только машину. За руль мотоцикла я не сяду никогда и ни при каком раскладе! Для меня это страшно и слишком опасно. А вот смотреть на мотоциклы люблю. У мотоциклистов сейчас такая шикарная экипировка. Куртка, штаны, специальная обувь, перчатки, шлем. Вот прям мечта, а не мужики там, под всей этой экипировкой. Ну, женщины меня поймут!

Мотоцикл зятя мне нравился, я даже имя ему дала. Не спрашивайте меня, откуда оно у меня. Вот, как увидела, так и ляпнула сразу:

– Летящий!

Но, когда я увидела Михаила, въезжающего на своём черном монстре в ворота, я просто встала, как вкопанная. Смотрелись они оба,– и мотоцикл, и мотоциклист – шикарно! Мотоцикл был чёрный, матовый, с хромированными деталями. Парень, управляющий этим красавцем, тоже был весь в чёрном. Даже стекло на шлеме было чёрным.

– Вах! Каков красавец! – вырвалось у меня при виде этого монстра.

– Привет! – парень снял шлем и представился:

– Михаил!

– Привет, Миш! Тёща, а ты сейчас кого красавцем назвала? – зять стоял рядом и всё слышал.

– А сам-то как думаешь? Мотоцикл, конечно! – рассмеялась я. Привет, Миша.

Миша оказался высоким полноватым и абсолютно лысым парнем. Вот прям совсем, как моя коленка. Которая, кстати, сейчас начала вдруг подгибаться при виде этого черного монстра.

– Можно потрогать твоего “Дракона”? – рука сама уже тянулась к боку бензобака.

– Можно, конечно, – парень улыбнулся, – а почему “Дракон”?

– Потому, что чёрный, матовый, скорее уж, обсидиановый, и страшно красивый! Дальше продолжать? – спросила я, не глядя на парня, который так и не слез еще со своего мотоцикла. Он продолжал сидеть, держа одну руку на руле и расставив ноги в стороны.

Я, как зачарованная, протянула руку к бензобаку, на котором сейчас лежал шлем Михаила. Погладила бензобак, на ощупь краска была гладкой, просто матовой, но было непривычно, что не глянцевая. Смотрелось шикарно!

Я разглядывала этого “Дракона”, трогая всё, что видела, и не сразу поняла, что уже прижимаюсь своей грудью к руке Михаила. Рука мне мешала, и я уже собралась было попросить держать руль другой рукой. Подняв, наконец, глаза на самого Михаила, встретилась с его глазами. Парень смотрел серьезно и слишком внимательно. Чёрт! Решит еще, что пристаю к нему! И я, отдернув руку, отошла. Нет, ну, в самом деле, веду себя, как дурочка несовершеннолетняя!

После того, когда я чуть не легла на бензобак мотоцикла, увидев его в первый раз, я уже вела себя прилично. Михаил с Антоном уже не один раз ковырялись у нас в гараже. Да, если честно, у них это уже вошло в традицию. Ковырялись они каждую субботу. Чего-то там разбирали, собирали, протирали. Михаил был парень серьёзный, рассудительный. Я была рада, что у зятя есть такой друг. Оказывается, они работали вместе. Антон, чтобы накопить на свадьбу устраивался на вторую работу, работал по выходным, собирал мебель. Михаил работал там же, вот они и сдружились на почве любви к мотоциклам.

Шашлыки и колбаски они у нас тоже жарить собирались уже не в первый раз. Мясо всегда привозил Михаил. Он же его всегда и жарил. Как уж они там между собой потом денежные вопросы решали, меня не интересовало. В конце концов, все люди взрослые, все зарабатывают. А овощи и зелень у нас были свои.

Во дворе мы организовали навес под громким названием "летняя кухня". Вот, собственно, там всегда и собирались. Мы с Анютой занимались овощами и зеленью, а мужчины мясом.

Михаил являл собой образец взрослого, уверенного в себе, мужчины. Я частенько ловила себя на том, что наблюдаю за ним. Вот ведь не красавец же. И фигура далека от идеала. Но разве для мужчины главное фигура? Нет. Главное в мужчине то, что его женщина должна чувствовать себя защищенной. Это молоденьким дурочкам нужен принц с внешностью фотомодели, а нам, женщинам опытным, подавай мужчину-хозяина. И Михаил таким хозяином был. Эх, был бы он ещё постарше лет на пятнадцать, живым бы не ушёл!

Глава 2

В одну из суббот Михаил вдруг приехал не на “Драконе”, а на грузовом микроавтобусе.

– Тох, помоги разгрузить! – крикнул он зятю.

Я с удивлением наблюдала, как они выгрузили четыре столба, доски и инструменты.

– Это зачем? – обратилась я к Михаилу.

– Как зачем? Навес твой, называемый громким именем "летняя кухня", поправить. Упадет ведь скоро на голову всем нам. Хорошо, если сразу на смерть. А если инвалидом останусь, что делать будешь?

– Как что? Ухаживать, конечно! Слюни подтирать и задницу твою шикарную! -отшутилась я тогда.

Парень вместо того, чтобы рассмеяться, смотрел серьёзно:

– Обещаешь?

Вот же правду говорят: "Язык мой – враг мой!"

– А куда ж я денусь то? Тем более, что ты у меня в доме пострадаешь! – попыталась я отшутиться.

– А если не у тебя в доме, тогда как поступишь? – продолжал допытываться парень.

– И тогда не брошу. Мне в хозяйстве всё пригодиться!

– И даже инвалид?

– Миш, кончай мою тещу смущать! – выручил тогда зять.

Ковырялись ребята целый день. Как только они материалы начали разгружать, к ним Славик присоединился. Работа с деревом – его стихия. Антон представил Михаила и Славика друг другу, и работа закипела. Новая кухня к вечеру была готова. Я в процесс строительных работ не вмешивалась, нам с Анютой и без этого было чем заняться по дому и в огороде. Но нельзя было не заметить, что руководил процессом Михаил, а зять и Славик были на подхвате. Пару раз, правда, Славик что-то пробасил Михаилу в ответ, тот согласился.

Вечером сидели уже на обновленной летней кухне. Анюта подружек позвала. Танюшка-хохотушка пришла с целым противнем пирожков. Она их потрясающе готовит. Марина – другая, я вообще не понимаю, как эта скромница и тихоня в их компании оказалась. Они даже внешне все очень разные. Дочь моя копия, тоже не высокая и худенькая. Вот разве грудь пока меньше. Но родит, и грудь увеличится, я уверена.

Танюшка такая же невысокая, но полненькая. Вся такая пышечка. Не смотря на свою полноту, подвижная, как ртуть, и смешливая. Кажется, что всё у неё в жизни легко и просто. Улыбка не сходит с её лица. Но я-то знаю, что это не так. Осталась она одна-одинешенька в день своего восемнадцатилетия.

Пока она в школе была, папаша алкаш начал отмечать День рождения дочери и напился до белой горячки. Что уж там ему привиделось, не известно. Известно только, что зарезал он Танюшкину маму и спать завалился. Обнаружила их соседка, участкового вызвала. Танюшка пришла со школы, а дома такое. Мать уже увезли, отец в полицейском каблучке воет. Протрезвел и вспомнил всё. До суда он не дожил. Повесился в камере.

Марина же выше подруг почти на голову и худенькая. Скорей уж тоненькая вся, как березка, и молчаливая. Её с пяти лет бабушка воспитывала. Мать Марину из города в деревню на лето привезла и больше не появилась. Через три года бабушка ездила в город, в морг, на опознание. Дочку свою непутёвую опознала и ещё одну внучку привезла. Точную копию Марины, двухлетнюю Настёну. Такую же тихую и тоненькую. Вот старшая сестра и стала ей вместо матери. Марина после школы окончила медицинское училище, хотела и сама в городе осесть, и сестрёнку свою младшую в город перевезти. Год она там помыкалась и обратно вот в деревню вернулась. Бабушка их совсем сдала в последнее время. Но девчонки дружные, друг за дружку горой. Вот и сегодня Марина с Настёной к нам пришли, яиц своих принесли. Марина, считай, одна в семье зарабатывает. Пенсия бабушки маленькая совсем. Вот сестренки сами и огород возделывают, и даже кур держат. Всё подспорье. Настёна в этом году девять классов закончила. Девушка расцвела, превратившись в настоящую русскую красавицу.

Даже Славик был с нами. Сидел, молча, но не в стороне. Вот как ему удается участвовать в общем гвалте, молча?

Зато я для себя открыла, что Славик влюблён в Настёну. Просто глаз с нее не сводил. Она тоже рядом с ним вся светится. И ведь, кажется, Марина, не против этого. Сидит не рядом, но всё равно их из поля зрения не выпускает. А Славик с Настёной сидят вроде и за общим столом, а всё равно чуть в сторонке. Она что-то скажет тихо ему, он кивает, или молча руки её коснётся и головой отрицательно мотает, она возражает. Глядишь, и на их свадьбе гулять будем.

Танюшка же весь вечер завлекала Михаила. Он, вроде, и не возражал, но как-то получалось, что всегда в любом, заданном Танюшкой лично ему вопросе, принимали участие все. Молодёжь меня не стеснялась. Они со школы у нас собирались. Поэтому в их веселье я не чувствовала себя лишней. Разве что они называли меня "тёть Кать", а Михаил просто по имени. И хотя он был старше их всего на семь лет, но казалось, что на много больше. Скорей уж он за общим столом был самым старшим, а не я. Да и вёл он себя как хозяин. Вот за кем женщина будет, как за каменной стеной. Эх! Жаль, что молод. Они удивительно быстро приняли его в свою компанию. Ему, кажется, тоже с ними легко. Балагурит вон весь вечер. Я даже пару раз слышала бас Славика.

Потом пили чай с Танюшкиными пирогами. Убирала со стола грязные тарелки я одна, махнув девчонкам, чтоб сидели. Так хорошо,всей компанией, давненько они не сидели. Сама я справлюсь. Что здесь убирать то? Один раз, когда я наклонилась, чтобы дотянуться за посудой, я оперлась о плечо Михаила. Оперлась одной рукой, а второй потянулась за посудой. Ничего особенного. Ну да, может, всё-таки задела его руку грудью. До этого я так и о зятя своего опиралась. Но Михаил как-то напрягся весь, хоть и отвечал в этот момент на Танюшкин вопрос. В мою сторону голову даже не повернул, да я и не ждала этого. Взяла посуду и ушла, обругав себя очередной раз, что смущаю парня, дура я старая!

Дочь с зятем оставались с ночёвкой, а Михаил всегда уезжал. Но в этот раз мне вдруг показалось, что, если я предложу ему остаться, он не уедет.

– Миш, может, останешься. Куда ты на ночь глядя? – опередила меня дочь, – места всем хватит. Вон на втором этаже целых две комнаты пустуют. Да, мам?

Парень точно ждал моего приглашения. Да и жалко было его. Весь день же батрачил тут у меня за спасибо. Деньги брать категорически отказался. Надо и, правда, хоть ночлег ему предложить. И я решилась:

– Да, Миш, оставайся. Постелю тебе на втором этаже. Обещаю ночью во фланелевой ночной сорочке по дому не ходить! – я согнула руку в локте и подняла ладонь, прижав локоть к телу, – клянусь!

– Ну, если только так. Смотри, тут два свидетеля твою клятву слышали! Ведь слышали? – обратился он к Антону и Анюте.

– Слышали, слышали! – хохотал зять.

– Тогда пошли, покажу тебе твою комнату и выдам полотенце.

По лестнице я поднималась первой, он шёл сзади. Почему мне кажется, что он идёт по лестнице слишком близко? Ступеньки у нас не скрипят, на слух понять не возможно. Но я же слышу, как он дышит. Или это я так громко дышу? Лестница разделена на две части. Есть маленькая площадка, и лестница делает поворот. Я шла босиком и вдруг почувствовала, что встала на что-то острое.

– Да чтоб тебя! – вырвалось у меня, я схватилась за перила и, дернув ногой, нагнулась.

И тут же на мою руку на перилах легла его горячая ладонь, а моя пятая точка уперлась ему в грудь. Вот разве такое могло бы случиться, если бы он не шел так близко?

– Кать, что случилось?

– Встала на что-то колючее.

– Стой спокойно, я посмотрю, – сказал и тут же схватил меня за щиколотку.

Я почувствовала его пальцы на своей ступне и дернула ногой.

– Что?

– Я щекотки боюсь.

– Ревнивая? – усмехнулся он.

– Очень! – кивнула я.

– Не дергайся, я только проверю на ощупь, скажешь, если почувствуешь укол. Вдруг, заноза или осколок, – и начал ощупывать мою ступню. Ступни у меня узкие, размер ноги тридцать пятый. Почти детский, приличные туфли купить проблема.

– Господи, Кать, ножки то у тебя какие маленькие! – выдал он очевидный факт. Будто я сама не знаю!

– Миш, ступеньки каменные, посуду мы не били. Крошка, может какая. Крови же нет?

– Ладно, отпускаю, раз не хочешь, чтоб я тебе массаж стопы сделал.

Ах, ты ж… Он сейчас намекает что ли? Или это моё воображение от нехватки мужского внимания расшалилось? Я поставила ногу на ступеньку. Ничего не мешало. Значит, и правда, крошка.

– Всё в порядке, доктор, пациент здоров! Можем продолжать путешествие, – бодро объявила я.

На втором этаже было всего две спальни и одна ванная комната.

– Миш, вот твоя комната. Постельное сейчас постелю. Вот полотенце. Душ в конце коридора, – пошутила я, – пошли уж покажу, как душ регулируется. Он у нас живёт своей жизнью, так что, имей в виду, можешь быть облит. Там не правильно регулятор установили. Показывает он на кран, а вода льется из лейки душа.

Сказала я, и сама тут же и была облита холодной водой. Вот что значит, когда редко пользуешься именно этой душевой кабиной. От холодной воды соски сморщились и встали, и это было видно даже через бюстгальтер и футболку. Ну, ещё бы через неё не было видно! Она же мокрая и прилипла. Ах ты ж, чёрт! Да почему ж так неловко то? Я схватила полотенце из рук Михаила и прижала к груди. Нечего ему глазеть, куда не положено! Надо же, какая у нас здесь тесная ванная, оказывается! Я бочком протиснулась мимо него на выход. А он тоже хорош, мог бы и чуть сдвинуться, давая мне возможность выйти. Стоит тут, как истукан, всё пространство собой занимает!

– Короче, можешь пока раздеваться, и в душ. Полотенце я сейчас другое принесу. Вещи твои могу в стирку вместе с нашими закинуть, к утру высохнут.

Я выскочила в коридор, не дожидаясь его ответа. Что бы я ни сказала, всё звучало двояко в этой слишком узкой ванной комнате и моей мокрой футболке.

Я рванула вниз за сухой футболкой и чистым полотенцем для Михаила. Хорошо, что дети уже ушли в свою комнату и не видели меня, всю такую мокрую и смущенную. Антон обязательно проехался бы на эту тему, я уверена в этом.

Переодевшись в сухое и взяв полотенце и постельное бельё, я пошла на второй этаж. Услышав, что в душевой льётся вода, и, надеясь, что меня не услышат, открыла дверь, чтобы повесить чистое полотенце.

Да что же сегодня за день то такой, звезды, что ли так сложились на небосклоне, что я попадаю в неловкие ситуации? Я открыла входную дверь, а Михаил открыл дверь душевой, представ передо мной во всём своем великолепии.

– Часы забыл снять, – показал он мне уже снятые часы и улыбнулся.

– Полотенце принесла, – ответила я и покраснела, как школьница.

Да твою ж дивизию! Я вылетела пулей. Конечно, я видела голых мужчин, довелось, знаете ли, в мои то годы. Но, увидев сегодня Михаила, меня скрутило от желания. А ты как думала? Год без секса. Тьфу, зараза!

Ладно, пока он там моется, успею ему постель застелить.

Не успела. Совсем чуть-чуть. Я стояла с высоко поднятыми руками, держа одеяло за два угла, с уже засунутыми в пододеяльник руками. Оставалось только этот самый пододеяльник стащить вниз.

– Я помогу! – раздался за спиной голос Михаила.

Он нагнулся и заправил нижние концы одеяла в пододеяльник.

Да чтоб тебя! Он был в одном полотенце, которое сейчас использовал, как набедренную повязку. Что-то у него там, под этой самой повязкой подозрительно бугрилось. Хотя, кому я вру? Видела я это "что-то" только что в душевой. Скажу я вам, там совсем даже не "что-то", а целое "о-го-го".

– Спасибо, – буркнула я, не глядя на него, и направилась к выходу из комнаты.

– Кать, – окликнул он меня осипшим голосом.

О, нет! У меня и так ноги подкашиваются, если я сейчас ещё раз на него посмотрю, то я за себя не ручаюсь. Я, конечно, не монашка, но не с другом же зятя, который еще и моложе меня на тринадцать лет! И я выскочила в коридор, закрыв за собой дверь его комнаты. На полу лежали его вещи для стирки.

Выдохнула я только уже у стиральной машинки, закладывая бельё в стирку. Рука с его футболкой зависла. И вдруг я сделала то, в чём никогда и никому не признаюсь даже под пытками. Я её понюхала. Она хранила запах его тела. Запах молодого здорового мужчины. Да меня только запах его уже заводит! Да чтоб тебя!

Выбрав программу "быстрая стирка", я сама полезла в душ. Вот придётся завтра Ивану звонить, честное слово! Он уже давно предлагает секс без обязательств. Что ж я так долго отказывалась то? Не реагировала бы так остро сейчас.

Иван лесник. Дом в деревне у него тоже есть. Но он неделями в лесу пропадает, какой жене понравится такое? Вот и его от него сбежала в город. С моим мужем. Мне потом деревенские кумушки посчитали нужным доложить, что, оказывается, любовь у них ещё до меня была. Дело к свадьбе шло, а он меня в городе встретил. Иван, похоже, не сильно расстроился, потому как, тогда сам ко мне в дом заявился и предложил помощь в решении проблемы сексуального характера. Вроде просто так пришёл, грибов принес. Посидели, поболтали обо всём и ни о чём. А перед уходом вдруг:

– Кать, мы с тобой оба брошенные и не шибко старые ещё. Организм своего требует и у тебя, и у меня. Ты только дай знать, решим этот вопрос. Без взаимных обязательств. Встретились, получили удовольствие и разбежались. Тебе понравится, обещаю. И деревня не узнает ничего.

И ушёл, не дожидаясь моего ответа. А я так и осталась стоять с открытым ртом. Вот всё-таки накладывает отпечаток одиночество в лесу на человека! Насмотрелся на животных, что ли?

И ведь мы с ним, через полгода примерно после того разговора, и правда, устроили себе отрыв по-взрослому. Анюта с классом на экскурсию уезжали на два дня. Вот я и дала знать Ивану, встретив того в нашем магазине. Мы с ним у полок с крупой столкнулись. Рядом не было никого. Он только глянул на меня долго, внимательно. А я, не отрывая взгляда от его глаз, кивнула молча. Он пришёл, когда уже стемнело. Эх, и ночка была у нас с ним. И откуда что взялось? Изголодались просто оба, вот и оторвались. А рано утром он ушёл. И ведь сам же предлагал без обязательств, и сам же потом пришёл и в своей же манере жить вместе предложил. В своём стиле:

– Вы привлекательны, я чертовски привлекателен. Так зачем нам время терять?

У меня мужа волшебника нет, конечно, но я отказалась. А Иван с тех пор так и не отстаёт со своим предложением. Вот вчера только видела его и отказала. А зря, видно!

Я закончила мыться, а машинка стирать. Ночь выдалась сухой, поэтому я решила развесить вещи на улице. Солнышко встаёт рано, завтра воскресенье, все будут долго спать. Надеюсь, что и Михаил. Успеет всё высохнуть. Опять же, после того, как вещи высохнут на улице они, пахнут по-особенному. Никакой кондиционер не идёт в сравнение.

Натянув шелковую маечку на тонюсеньких бретельках, именуемую “ночная сорочка”, и не накидывая халат (спят же все!), я вышла с тазом мокрого белья во двор. Вечер принес долгожданную прохладу. Я постояла, наслаждаясь ночной прохладой и ночными звуками. Деревня спала. Вдохнув полной грудью, я начала развешивать бельё. Одна из бретелей постоянно сползала. Из-за того, что грудь у меня большая, пришлось купить сорочку на размер больше. Вот бретелька и сползала постоянно.

Я нагнулась за последней мокрой вещью в тазике, бретелька в очередной раз сползла.

– Да чтоб тебя! – ругнулась я, поправив в очередной раз сползающую бретельку. Та снова сползла, я выпрямилась, и одна моя грудь оголилась. Поправив еще раз сорочку, повесив последнюю мокрую футболку, пошла в дом.

По дороге в спальню зашла на кухню за бутылкой воды. На небе была полная луна, которая светила не хуже, чем фонарь, ее свет падал в окно, где холодильник, я знала, поэтому свет я не включила.

А зря! Глядишь, и не случилось бы тогда ничего.

Михаил тоже спустился вниз за водой. Окна кухни выходили во двор, где и случилась я, вся такая красавица в ночной сорочке на голое тело, развешивающая белье и поправляющая постоянно сползающую бретельку. Откуда ж мне было знать, что Михаил стоял все это время на кухне и в окно видел этот мой стриптиз.

Вот к нему-то в объятия при свете одной лишь луны, я и попала. Он целовал меня жадно, настойчиво, прижимая к себе одной рукой, а другой уже забрался под сорочку, поглаживая мою спину и попу. От неожиданности я начала отвечать на его поцелуи. Его язык уже был у меня во рту, и я начала посасывать его.

Вот что полнолуние делает с одинокой, изголодавшейся по мужской ласке, женщиной средних лет! Я поняла, что хочу его. Я просто впилась в его губы и язык. То, что случилось потом, заставляло меня краснеть ещё долго. Его полотенце, исполняющее роль набедренной повязки, уже давно валялось на полу. Я чувствовала его бешеный стояк. Он поднял меня и подсадил на край кухонной столешницы, не прекращая целовать. Его член ткнулся мне в промежность. Я чуть двинула бёдрами, и прижалась к нему всем телом, его член оказался прижат моим животом к его животу. Я сидела, а он стоял. Разница в росте нам это позволяла.

Оторвавшись от моих губ, он отстранился и стащил бретельки с плеч, и я вытащила руки из этих, мешающих теперь, веревочек. Грудь моя колыхнулась от этого движения, и он шумно выдохнул:

– Катя, какая же ты красивая.

Ночная сорочка сползла куда-то на живот. Он провёл ладонью по груди. Сосок моментально затвердел. Он легонько сжал его пальцами, а потом взял в ладонь мою тяжёлую грудь, так остро реагирующую на его ласки. Она легла в его ладонь целиком. Мое тело предательски быстро отзывалось на его ласки. Он тихонько засмеялся:

– Да! Глупая моя девочка. Тело не обманешь. Ты тоже хочешь меня.

Его ладонь легла мне на лобок, и он провёл большим пальцем, нащупывая клитор, я застонала и раздвинула бёдра ему на встречу. Я уже вся сочилась, его палец был весь в моей смазке. Он почувствовал, что я готова принять его. Но не спешил и начал ласкать меня пальцем, поглаживая клитор. Затем погрузил в меня указательный палец и начал движение, имитируя половой акт, не убирая при этом пальца с моего клитора.

– Какая ты там горячая, девочка моя, – шепнул он мне в рот и начал целовать меня, продолжая движение пальцем.

– Я не могу больше, Миш, я хочу тебя, хочу почувствовать тебя внутри, – рвано выдохнула я.

Он очень аккуратно вошёл в меня и замер, давая мне время привыкнуть к его размеру. У меня из груди вырвался стон облегчения и удивления. Удивления от его размера. Облегчения от того, что и он, и я уже были возбуждены до предела. Я вцепилась в него и руками, и ногами и прижалась сама. Он замер.

– Не больно? – прошептал он, – я знаю, что не всем подхожу со своим размером.

Я только теснее прижалась к нему, показывая, что мне его размер подходит.

Он начал двигаться во мне, сначала медленно, но мне хотелось быстро и резко, поэтому я начала сама двигаться ему навстречу.

Я никогда не была любительницей быстрого секса, но, видно, не сегодня, и не с этим мужчиной. Потому что я вдруг поняла, что меня накрывает оргазм. Я прижалась к нему всем телом и забилась. Он впечатал меня в своё тело и дал кончить, не выходя из меня. Стенки влагалища сокращались, обхватывая его член ещё плотнее. Он задышал рвано, но стоял, не двигаясь, давая возможность мне получить оргазм.

И вот в этот момент, когда я только-только кончила, и все нервные окончания были обнажены, он начал двигаться. Сначала медленно, выходя из меня почти полностью, потом так же медленно входя в меня обратно до упора.

– Кать, я больше не могу сдерживаться, – шепнул он и ускорил ритм движения. Я начала двигаться ему навстречу. И меня накрыло второй раз, на этот раз мы кончили одновременно. Свой стон я выдохнула ему куда-то в шею. Он постоял ещё так пару секунд, давая нам обеим возможность отдышаться.

– Господи, Катя, как же я долго хотел этого, – выдохнул он мне в макушку, – в душ?

Я кивнула.

– Подожди, – он дотянулся до бумажных полотенец и, оторвав сразу несколько, прижал к моим половым губам. Ощущения ещё были острыми, поэтому я дёрнулась, а он опять тихонько рассмеялся, – сейчас вся будешь в моей ДНК.

– Пошли, провожу, – сказал так, будто это он был хозяином в доме, а не я.

– Не надо, я справлюсь, – выдохнула я.

– Уверена?

Вот в чём я совсем не была уверена, так это в том, что в душе не повторится всё ещё один раз. У меня был личный душ, из моей спальни, но за стенкой душа была спальня детей. И у них в комнате слышно, когда шумит вода и вентиляция в моей ванной комнате. И, боюсь, если мы там окажемся с ним вдвоём, эта самая вентиляция долго будет шуметь, а вода литься. Лишние вопросы мне не нужны.

– Уверена, – и я попыталась слезть со столешницы.

– Иди сюда, вредина, – Михаил стащил меня на пол. Помог натянуть бретельки и ещё раз провёл по стоящим соскам, заставив вновь дернуться от его прикосновения к моей груди и, рассмеявшись, вдруг прижал к себе. Я почувствовала подозрительное движение в области его паха, – я ж там, за столом ещё при всех, готов был на тебя наброситься. Не знал, как потом из-за стола встать. Что ж ты со мной делаешь то?

– Ровно то же, что и ты со мной, – усмехнулась я, – как завтра детям в глаза смотреть будем?

– Ой, да брось! Хочешь, я сам им завтра объявлю, что мы теперь вместе?

Я молчала.

– Кать, мы ведь вместе?

Вот к такому повороту я совсем не была готова.

– Катя, – растягивая звуки, позвал он, – посмотри на меня.

– Миш, иди спать. Утро вечера мудренее, – и я вышла из кухни на ватных ногах.

Глава 3

В кровати я долго ворочалась, пытаясь осознать, что же я натворила. Ведь он же друг моих детей. Потом вспоминая, что мы с ним творили на моей столешнице, лежала и улыбалась, как похотливая кошка.

Вот уж точно говорят, что темнота – друг молодёжи. Оказывается и не только молодёжи!

Ох, Катя-Катерина, что же ты наделала? Но, теперь уже поздно себя ругать, что сделано, то сделано. Удовольствие получено? О да! Даже два раза! Ладно, я, женщина одинокая. А он-то с чего вдруг? Молодых, что ли, вокруг мало? А, кстати, я ведь даже не знаю, есть ли у него девушка.

Одно я знала точно: мы определённо не вместе. Ему жениться надо, детей заводить. И уж точно не со мной. Вот смеху то будет, когда мы с дочерью одновременно рожать пойдем. Нет уж! Такого в деревне точно не поймут.

После принятия решения, я, наконец, уснула.

Утром я, кое-как приведя себя в порядок, вышла на кухню. Там стоял хохот, вкусно пахло блинчиками.

– О! Как вкусно пахнет! Умница, дочка! – похвалила я, не разобравшись.

– А нет! Не дочка умница, а Миша, – захохотал зять, – сегодня он у нас самая ранняя птичка. Миш, почему ты раньше всё время уезжал?

– Может потому, что не предлагали остаться? – не глядя ни на кого и переворачивая блин, усмехнулся он.

– Тёща, ты жестокая женщина! Так долго лишала нас таких вкусных блинов! – заявил Антон и подцепил блин.

– И давно тебе перестали нравиться мои блины? Эх, неблагодарный ты, зять, человек, – укоризненно произнесла я, – вот мне бы ещё кофе кто налил, я бы того расцеловала. Вот сразу и по-взрослому!

– Народ, все слышали обещание? – обратился Михаил ко всем, – присаживайся, спящая красавица, вот твой кофе.

Ну вот, знаю, же что язык мой – враг мой!

– О! Спасибо тебе, добрый молодец! – попыталась я отшутиться и с наслаждением сделала большой глоток кофе, – надо же, как я и люблю, с большим количеством сливок и без сахара. И как только узнал?

– Ну, я сам так пью, может, чисто интуитивно почувствовал, что мы с тобой одной крови, Маугли?

– Всё, тёща, не отвертишься ты теперь! Обещания надо выполнять! – веселился зять.

Я показала ему кулак, пока Михаил переворачивал очередной блин и стоял к нам спиной.

– Нет, Тох, извини, но взрослые по-взрослому при детях не целуются, – вдруг выручил меня Михаил.

Я облегченно выдохнула, а он продолжил:

– Но я вам обещаю, что долг она мне свой отдаст! – и отвернулся опять к сковородке.

– Тёща, ты попала! – сочувственно проговорил Антон.

За столом балагурил зять, хохотала Анюта, сыпал шутками Михаил. А я была, что называется, не в своей тарелке. Миша вёл себя непринужденно. Ничто в его поведении не выдавало того, что у нас вчера что-то было. Вот здесь же, на этой же столешнице под окном. А у меня, при одном только взгляде на эту столешницу, тянуло низ живота, и тяжелела грудь.

После завтрака дети ушли в свою комнату собирать вещи. Я складывала посуду в посудомойку, когда Миша подошёл сзади и обнял меня.

– Кать, мне надо уехать сейчас. Можно я завтра приеду вечером. Один. Я хочу тебя так, что скулы сводит.

– Нет, Миш, не приедешь, – я выпуталась из его рук, хотя мне этого очень не хотелось. Хотелось накинуться на него и не отпускать никуда. Но я вчера приняла решение. Надо дать парню возможность жить с, подходящей ему по возрасту, девушкой, надо отпустить парня.

– Почему? Нам же было хорошо вместе, – он замер.

– Да, было, но больше этого не повторится! Миш, мы не можем быть вместе.

Он дернулся, будто я дала ему пощёчину. Как же я хотела сейчас прижаться к нему всем телом! Как он там сказал? "Скулы сводит"? Мои скулы тоже сводило так, что в глазах темнело. Но, кто-то, же из нас двоих должен быть взрослым. Зачем ему престарелая тётка, которая к тому же еще и теща его друга. Он развернулся и молча вышел из кухни, а через пять минут я услышала рёв его мотоцикла.

– А чего это Мишка с нами не попрощался? – удивился зять, выйдя на звук удаляющегося мотоцикла.

– Ну, может, не хотел вам мешать вещи собирать? – усмехнулась я, продолжая заниматься с посудомойкой и не глядя на зятя. Иногда он бывает очень уж наблюдательным, а сейчас у меня точно всё на лице написано.

Когда все укатили в город, я облегченно выдохнула. Мне и за завтраком хватило неловких моментов и, особенно, после. У этой, мать её, посудомойки. Да почему же у меня всё не как у нормальных людей то? Горячий секс на кухне. Отворот поворот парню,и тоже на кухне.

На следующий день у меня был выходной, который как раз и был взят мной для посещения парикмахера и косметолога.

Я сидела в кресле у парикмахера и мы болтали обо всём и ни о чём, когда в салон зашла ещё одна клиентка. Вся из себя гламурная на грани пародии в стиле "Аншлага и Компании". Да где ж эти гламурные фифы учатся так разговаривать? Курсы что ли есть специальные? Мы с моим мастером невольно замолчали.

Мастер продолжила молча меня подстригать, я молча сидела, думала о своём и невольно смотрела на эту фифу в соседнем кресле. И вдруг, она замолчала и выдала:

– Катя, ты?

– Я-то Катя, а Вы, простите кто?

– Кать, ну давай, вспоминай! – фифа явно была довольна тем, что я её не узнала, – школа, последняя парта…

– Галя? Быстрова? – я уставилась на неё, не веря своим глазам.

– Да! Только я, подруга, теперь не Галя. Я своё имя на современное поменяла. А то "Галя" как-то по-барски совсем, – она сморщила свой явно подправленный носик. Потом, покосившись на парикмахеров, спросила:

– Может, посидим где-нибудь, поболтаем?

Через час мы сидели за столиком в кафе и Галя, а теперь Элина, болтала не умолкая. Минут через сорок, она выдохлась и задала вопрос:

– Ну, ты как? Чем занимаешься? Где ты вообще?

– Я бухгалтер, десять лет назад вот переехали с мужем в деревню, – я назвала, – с тех пор там и живу, правда, уже без мужа последние пять лет. А ты то сходила замуж или не нашла ещё своего молодого и богатого? – вспомнила я вдруг её школьные мечты.

– Кать, так ты-то мне и нужна! – обрадовалась вдруг Галина-Элина, – у вас же там, говорят, гадалка крутая живёт.

– Ты про Людмилу? Да, живёт. Тебе зачем? У тебя же и так всё в шоколаде, – усмехнулась я, – или ты мне вот тут сейчас почти час не жизнь, а свои мечты рассказывала?

Одноклассница вздохнула и стала вдруг нормальной, такой, какой я её и знала много лет назад.

– Да понимаешь, Кать, влюбилась я. Вот, как старшеклассница влюбилась! Я же всегда мечтала, помнишь, что муж будет богатый, но чтоб молодой. Вот, видно, и накаркала я сама себе. Я ведь встретила такого, и богатого и молодого.

– Ну, так в чём же дело, Галь? Жени его на себе, раз любишь.

– Да я-то влюбилась, а вот он, похоже, что так, – Галя сделала жест рукой, означающий неопределенность, – и потом, мне кажется, что он мне замену нашёл.

– Галь, так тебе Людмила то зачем нужна? Она не привораживает, она только предсказывает. Предсказывает, правда, хорошо.

– Да? Правда? Тебе предсказывала?

– Предсказывала, – соврала я.

Ну не могла я ей сказать, что Людмила, соседка моя, мне отказывалась всегда предсказывать. Вот просто наотрез! Так, кинет, вдруг фразу и всё. Так и про мужа моего мне сказала, когда мы с ним вдруг поругались:

– Разведётесь осенью. Не держи и не жалей. Не твой он мужчина.

– Люд, ну как же не мой? Ведь пятнадцать лет вместе, душа в душу!

– Ну, вот и отжила ты с ним свой срок. Теперь другая пусть получит свою порцию счастья. Ты потом золото встретишь, муженёк твой в подметки ему не годится, – и замолчала вдруг, – правда, разглядишь не сразу.

И всё! Больше ничего не говорила про будущего избранника.

– И как? Всё сбылось? – загорелись глаза у Галины.

– Нет ещё, но она ведь не на месяц вперед говорит.

– Ну, так ты мне дорогу к ней покажешь? А правда, что она со всех разную цену берёт? А почему?

– Слушай, она сама тебе всё скажет. Но да, берёт она со всех по-разному. Ну, так, что? Поедешь?

– Конечно, поеду.

Ехали мы каждая в своей машине, поэтому я по дороге позвонила Людмиле и сказала, что везу к ней посетительницу. Та бросила коротко:

– Знаю, – и положила трубку.

Вот сколько лет я рядом с ней живу, а всё никак не могу привыкнуть. Может и хорошо, что я не лезу к ней с расспросами? А ну, как выясниться, что меня что-то плохое ждёт? Людмила всегда говорит, что изменить уже не получится, только подготовиться. А как к плохому можно подготовиться? Соломку, говорят можно подстелить, если знать, где упадёшь. Но нет! Не хочу знать. Особенно про то, что нельзя изменить.

Люда, встречала нас у калитки.

– Кать, ты домой иди, – сказала и закрыла перед моим носом калитку.

Я не обиделась. Когда Людмила с посетителем, её не узнать, она другой становится.

Часа через два я слышала, как Галина уехала. Странно. Даже в гости не зашла. Но, видно, ей там такого наговорили, что не до меня сейчас. Ну и ладно, хотела попасть к гадалке, она к ней попала.

Неделя до субботы пролетела быстро. Работа, огород, работа. В субботу приехали дети.

– Тёща, я сегодня весь в твоем распоряжении! – объявил зять.

– Ух, ты! Это с чего же мне такое счастье привалило? А как же твой ненаглядный Летящий без тебя? Что и не выгуляешь его?

– Нет, ну с ним-то я уже поздоровался. Выгуливать не поеду. Не интересно одному.

– Михаила не будет, что ли, сегодня? – я искренне удивилась.

– Нет, у него там какие-то личные дела, – объяснил Антон.

Я вздохнула с облегчением. Не готова я пока ещё с ним встречаться. День прошёл в заботах. Вечером дети ушли в свою спальню, а мне вдруг захотелось сходить на речку искупаться. Да, одной, да в сумерках.

Речка у нас спокойная. Чужих в деревне нет. Ребятня днём воду взбаламутит, им всё равно, а мне в такую воду лезть не хочется. А к вечеру всё, что было поднято со дна местной ребятнёй, осело, вода чистая. Поплавала я в своё удовольствие. Хотя, пловец из меня не очень. Так, больше побарахталась в воде по-собачьи. Переодеться решила здесь же, на пляже. Не идти же домой в мокром купальнике. Сняла мокрые трусики купальника и натянула шорты прямо на голое тело. Теперь верх. И только я сняла мокрый бюстгальтер, как на пляж вышел Иван.

– Ого, какая встреча! Ох, ты ж нифига себе. Меня ждала? – он направился прямиком ко мне.

– Тьфу! Напугал! Привет, Вань! – и я натянула футболку.

– Купалась? Как водичка? – Иван снял футболку, демонстрируя красивое тело. Снял джинсы, оставшись в одних плавках. Вот ведь не молод же уже, а какая фигура! Я невольно засмотрелась.

– Может ещё раз, со мной? Кать, я соскучился, – он подошёл и встал слишком близко.

– Вань, увидят, потом вся деревня на ушах будет стоять. Оно нам надо? – я отступила на шаг и, повернувшись к нему спиной, стала промокать полотенцем волосы.

Иван вдруг обхватил меня со спины и, целуя меня в шею, начал поглаживать мою грудь, забравшись одной рукой под футболку. Соски предательски затвердели. Его руки были обжигающе горячими на моей прохладной после купания коже. Низ живота стало потягивать от желания.

– Ох, какая женщина, – пропел Иван строчку из песни.

Он прижался ко мне всем телом, демонстрируя свою готовность. Вдруг где-то совсем рядом взревел мотоцикл. Или мне так показалось, что рядом. Тишина же кругом стоит, только сверчки трещат. От рёва мотоцикла я дёрнулась, заехав головой Ивану в нос. Он схватился за нос, из которого пошла кровь.

– Ой, прости, прости! Запрокинь голову. Я сейчас!

Я схватила какую-то часть своего купальника, рванула с этим к реке, намочив его в воде, вернулась к Ивану и приложила мокрое к его разбитому носу.

– Ну, ты, Кать, даешь! Давненько я в нос не получал! – засмеялся Иван.

– Ну, прости, я же не специально! – оправдывалась я.

– Да ладно, я же не обижаюсь. На держи, остановилась уже, – он протянул мне мои вещи, – погоди, а что хоть я к лицу то прикладывал? Трусы что ли твои?

– Да вот тьфу на тебя! Купальник же. Чистый же. А то ты то место, на котором эти самые трусы были, не вылизывал у меня, – усмехнулась я, вспомнив наше с ним приключение.

– Коварная ты женщина, Катерина! Может ты приворожила меня? Я на других баб теперь смотреть не могу. Трусы вон свои к морде моей прикладываешь. Точно! Околдовала! – веселился Иван.

– Ой, ладно, Вань, пошла я домой.

– Кать, так я зайду на неделе, как твои уедут?

– Знаешь, а заходи! – вдруг решила я. Надо же мне Михаила как-то из головы выбрасывать.

Иван зашёл уже в понедельник вечером.

– Вот ведь приперло мужика! – усмехнулась я, услышав, как он стукнул в окно со стороны двора.

Иван пробыл у меня до утра, и ведь опять, как молодые, мы с ним свои проблемы решали. Уж не знаю, получилось ли у него свои проблемы решить, а у меня так точно получилось. Не сразу, правда, под утро, раза после четвертого, но получилось Михаила из головы выбросить. Смог таки Иван всё перетрахать по-своему.

Михаил приехал только на следующих выходных. Я как раз успела разложить всё у себя в голове по полочкам и успокоиться. Теперь, приняв решение, я готова к встрече с Михаилом.

Ну, нет у нас с ним будущего! Один секс. Так для секса мне и Ивана достаточно. Только это ведь некрасиво с моей стороны. А Михаилу жениться надо, детей заводить. Так что нет, больше я на его уловки не попадусь. Он ведь тогда меня врасплох застал.

Услышав звук подъезжающего мотоцикла, я вышла поздороваться. Ну, и чего уж там, и полюбоваться тоже!

– Привет, Миш!

– Привет, Кать!

– Миша, ты офонорел что ли? Я ж всё-таки тёща другу твоему. Петровна я по отчеству, запомни уже! Можно на "ты", но с отчеством.

– Ну, так то, другу! – засмеялся парень. Увидев моё грозное лицо, произнёс:

– Ладно, ладно. Запомнил уже, Катерина Петровна. Я мяса привёз, убери, пожалуйста, в холодильник, а то испортиться.

Вот же засранец! Эти перепалки у нас были всегда. Зять тоже ко мне на "ты" обращался. Здоровые же мужики, и вдруг ко мне на "Вы"? Может, я комплексовать сразу начинаю! Нет, я не была молодящейся тёткой. И такое панибратское обращение только своим разрешала. Для всех я всё-таки взрослая, серьезная женщина, хоть и разведёнка. В деревне нашей все меня называют по имени и отчеству. На местной лесопилке я и бухгалтер, и кассир.

Мой развод пять лет назад тоже вся деревня обсуждала. Обсуждали и моего муженька, который бросил меня ради моей же ровесницы, но с более пышными формами. И меня, "которая уж к своим то годам могла бы и мяса нарастить!". И ведь никого не интересовало, что с моим ростом в метр шестьдесят я с этим самым мясом буду выглядеть, как колобок. Вот грудь у меня была не менее пышная, чем у той лярвы, к которой ушел муж, а ноги и то место, откуда эти самые ноги росли, были худыми. Хотя, это кому как больше нравится. На вкус и цвет все фломастеры разные, как говорится!

Лето в этом году выдалось жарким, за весь июнь дождь шел всего-то пару раз. А потому ходила я с утра и до вечера в шортиках и бюстгальтере от купальника. Шортики были джинсовыми, с рваными краями и откровенно маленькими, в том смысле, что в полшага до трусов. Покупала их дочь себе, потом они из моды вышли, и она их мне отдала. А мне в самый раз в огороде ковыряться. Пока фигура позволяла, можно и пощеголять. Хотя, перед кем щеголять то? Дети – не в счёт. Соседка Люда или её муж Витюня тоже не считаются.

– Мам, мы купаться! Пойдешь с нами? – позвала дочь.

– Ой, да на фиг я там вам сдалась? – как всегда отшутилась я, – там и молодых красавиц хватает! Кстати, Танюшка вот всё спрашивала, когда вы приедете. Возьмите лучше её, – потом, понизив голос, я сказала Анюте:

– Ей, вроде, Михаил ваш понравился, так что позвони, позови подружку.

– Тёща, а скажи честно. Ты плавать, что ли не умеешь?

– Умею, конечно, по-собачьи. А тебе зачем?

– Просто ты не ходишь с нами никогда. Или ты именно с нами не ходишь? Стесняешься, что ли перед нами раздетая предстать?

– А сейчас я перед вами вот прям одетая стою! – хмыкнула я и вдруг поймала на себе взгляд Михаила. Внимательный такой, откровенный, и он меня явно этим своим взглядом раздевал. Хотя чего уж тут раздевать то? Шорты если только.

– Миша, я всё вижу!

– Уверена?

Парень не смутился. Зато я поняла, что краснею. Желание накрыло с головой.

– Всё, идите уже! – махнула я рукой и ушла в дом. Я услышала, как за ними хлопнула калитка, и только после этого выдохнула:

– Докатилась! От одного его взгляда разомлела, кошка похотливая. Нет, ну надо так, а? Тьфу, зараза!!

– Разомлела? Это хорошо, – раздался вкрадчивый голос Михаила за спиной.

Я подпрыгнула от неожиданности. Он стоял в комнате в одних этих своих смешных купальных шортах до колена. Высокий, я была ему по грудь. Чуть полноват, но тело не рыхлое. Просто плотное. Покрыт рыжеватыми волосами равномерно по всему телу. Даже на спине у него росли волосы. Я моментально вспомнила, как прижималась к этому пушистому телу.

– Полотенце что ли забыл?

Чёрт! Я же приняла решение, да что ж я слабая то такая? Вот прям слаба на передок, точнее и не скажешь. А он ещё и шагнул в мою сторону.

– Стой, где стоишь! – я вытянула перед собой руки.

– Кать, ты же тоже хочешь меня, признай это!

– Миш, с ума сошёл? – я попятилась назад и уперлась своей пятой точкой в обеденный стол.

– Я хочу тебя, Кать, до кругов перед глазами! – он впился взглядом в мои губы, – Кать, да я девушку свою твоим именем боюсь назвать!

– Так. Стоп! Вот сейчас задержи мысль на словах "своя девушка"! В противном случае, я за себя не ручаюсь!

– Кать, звучит двусмысленно. Потому что я уже давно на пределе, и вот сегодня точно за себя не ручаюсь, – он опустил взгляд на мою грудь и сделал ещё шаг в мою сторону.

Да что за ерунда! Словно зверя в ловушку загоняет! Девочка я ему, что ли? У самого девушка есть, а ко мне клеится! И ведь опять подловил меня. Ну, уж нет!

– Миш, ты сдурел? На старух потянуло? С девушкой, что ли своей поругался? Я-то здесь причём?

Да что ж такое то? Мои слова пролетают мимо, даже не залетая в его ненормальную голову! И тут у него зазвонил телефон. Он поморщился и нехотя полез в карман.

– Да, еле нашёл. Умеешь же ты вовремя позвонить. Всё, иду уже!

Он стоял так близко, что я слышала, с кем он говорит по телефону. Он рвано выдохнул и резко развернулся ко мне спиной. Но задел рукой мою грудь. От такого скользящего прикосновения меня словно током шибануло. Я почувствовала, что грудь мгновенно среагировала, соски напряглись и предательски натянули ткань.

Током шибануло не только меня. Михаил медленно повернулся и всё-таки вжал мою тощую задницу в край стола и, прижав меня к себе, впился в мои губы. Поцелуй был жадным и требовательным. Он буквально терзал мои губы, требуя ответной реакции, но я так и не начала отвечать и только сжала их. Знали бы вы, чего мне это стоило! Мне пришлось обеими руками упереться в его грудь, и с трудом, но мне удалось его отпихнуть от себя. Мы оба тяжело дышали.

– Пошёл вон из моего дома! – фразу хотелось выкрикнуть, а получилось сипло выговорить.

Он демонстративно поднял руки ладонями ко мне и отступил на шаг назад. Потом только развернулся и вышел. Он ушёл, а я лихорадочно соображала, как мне быть дальше. Сказаться сейчас больной и не выходить к столу? Глупо. И как-то подозрительно. Но только вот болезнью и можно объяснить это наше желание. Я старше на тринадцать лет!!! Да что ж такое то? Ничего умного не шло на ум.