Щенок

Когда закат расстилал по небу золотисто-розовое одеяло, Сара Нильсен вышла из трамвая и зашагала вдоль квартала к дому сестры. Она бросила взгляд на наручные часы. Уже седьмой, Дэйви переживает, крутится у калитки, нетерпеливо глядя на проспект. Она прибавила шагу.

Ее взгляд упал на сверток, зажатый под мышкой, и тонкие губы растянулись в улыбке. Это для Дэвида, хотя день рождения — у нее. Иначе он может расплакаться, глядя, как она распаковывает подарки, которые ему не принадлежат. Эвелин не уставала твердить, что мальчик слишком избалован. «Он — все, что у меня есть». Так всегда отвечала ей Сара.

Она поднялась на цыпочки, пытаясь увидеть его, но пышная листва отбрасывала слишком густую тень. Сара поспешила дальше, лицо горело от влажного зноя, пряди белокурых волос липли к потным вискам.

Вон он, с кожей почти такой же светлой, как его волосы, хоть и играет все лето на палящем солнце вместе с двумя кузенами. Он увидел Сару и замахал. Она махнула в ответ, а Дэйви уже кинулся к калитке, улыбаясь.

Сара наклонилась и подхватила его. Тонкие ручки обвили ее шею. Сверток и сумочка выскользнули и упали на дорожку.

— Я так тебя ждал, — сказал он, тяжело дыша. — Долго-долго.

— Сладкий мой.

Она крепко обняла мальчика и поцеловала в горячую щеку.

— Приходится работать допоздна, — сказала она. — Ты скучал по мамочке?

— Да! — сказал он, потянувшись за свертком. — Это для меня?

Жара окутала ее облаком, стоило только распрямиться. Сара погладила Дэйви по голове и заморгала, когда все поплыло перед глазами.

— Потерпи, увидишь, — улыбнулась она и подняла сверток. — Подай мамочке сумку, милый.

Он протянул сумку и взял мать за руку. Они вместе двинулись к дому.

— Смотри, мам. — Он показал левую руку.

— Милый, что случилось? — с тревогой спросила она, останавливаясь.

Слабый интерес, отражавшийся на лице, сменился беспокойством. Дэйви прочел в ее глазах привычный сигнал. Шесть лет материнского воспитания заставили его скривиться.

— Я упал, — произнес он испуганным шепотом. — И ободрал руку.

— Милый. — Она провела рукой по его щеке. — Тебе больно?

— Б-больно.

По его щеке скатилась слезинка, от сильного всхлипа сморщился нос.

— Снаббс погнался за котиком, я п-побежал за ними и упал на дорожке.

Они пошли дальше.

Дэйви высвободил руку и провел пальцем по ободранному месту. Зашипел от боли.

— Мама-а… — захныкал он.

Сара обняла его дрожащей рукой.

— Все хорошо, дорогой. Все хорошо. Мамочка обо всем позаботится.

Они свернули в проулок. По его лицу катились слезы.

— Х-хочу понести, — Он забрал у Сары сверток.

— Хорошо, малыш, — проворковала она, — Только не плачь. Мамочка все исправит.

Сара распахнула дверь, откинула москитную сетку и вошла.

— Разве тетя Эв не перевязала тебе руку? — спросила она.

— Она намазала йодом, — пожаловался он. — Больно!

Она вслед за Дэвидом поднялась по короткой лестнице. Они повернули за угол и вошли в кухню.

Эвелин оторвала взгляд от плиты, ее широкое благодушное лицо раскраснелось от духоты.

— А, привет, — начала она, затем удивленно посмотрела на Дэвида. — Только не говори, что Попрыгунчик снова упал, — велела она Саре.

Дэйви жался к матери и неотрывно смотрел на желтый линолеум. Сара положила сумку и сверток на сервант и вынула аптечку.

— Он что, снова поранился? — переспросила Эвелин, проводя по брови пухлым пальцем и вытирая его о фартук. — Мы и так полдня только и делали, что пытались…

— Надо забинтовать ему руку. — Сара села и усадила Дэвида себе на колени.

— Он что, хнычет из-за жалкой царапины? — насмешливо спросила Эвелин, упирая руки в бока. — Да у нас в квартале никто из мальчишек и не заикнется о такой ерунде, разве что если голову себе разобьет.

— Может попасть инфекция.

Сара занялась перевязкой. Дэйви морщился и жмурился от боли. Похожий на скрипичную ноту писк рвался из его горла.

— Мам, а что такое инфекция? — всхлипнул он.

— Тише, милый. Что, больно?

— Да-а…

Эвелин снова повернулась к плите. Взяла с полки банку, бросила в кастрюлю щепотку соли. Затем с грохотом водрузила крышку. Дэйви подскочил от этого звука. Эвелин повернулась.

— Слишком жарко, — сказала она, — в этом вся беда. Что случилось?

— Дэвида шум напугал.

— Какой еще шум?

— Грохот крышки.

— Что?

Эвелин закрыла лицо руками и сквозь пальцы посмотрела на Дэвида. Он потупился и сжал губы. Эвелин взяла его за подбородок и заставила поднять голову. Оказалось, он улыбается.

— Вот же обманщик, — скорчила рожицу Эвелин, и Дэйви радостно фыркнул. — Попрыгунчик, — поддразнила Эвелин.

Сара нахмурилась.

— Эвелин, я же столько раз просила не подпускать Снаббса к Дэйви. Знаешь же, мальчик от этого перевозбуждается.

Эвелин вытерла руки о фартук.

— Но они прекрасно ладят, — сказала она. — Разве не так, Дэйви?

Он посмотрел на мать, заметил ее напряженный взгляд и ничего не ответил.

— Он и сам хочет собаку, — сказала Эвелин.

Сара насупилась и стала завязывать концы бинта. Эвелин взяла с серванта газету, чтобы обмахиваться.

— Почему бы нет? — спросила она.

— Нет, — отрезала Сара, убирая в аптечку неизрасходованный бинт, — Нет, и точка.

— Можно оставлять собаку у нас, — настаивала Эвелин. — Дэйви будет о ней заботиться.

Сара заметила, что Дэйви прислушивается. Его широко раскрытые глаза неотрывно смотрели на Эвелин, ссадина была забыта.

— Скоро мы будем ужинать? — поспешила спросить Сара. Она похлопала по повязке и поцеловала Дэйви в щеку.

— Как только придет Джордж, — сказала Эвелин.

Дэйви соскользнул с колен матери.

— Ступай, милый, позови Билла и Боба, — велела ему Сара.

Он секунду смотрел на нее. Затем, покосившись на тетку, побрел к лестнице. Когда за ним захлопнулась дверь, Сара встала и спрятала аптечку в сервант. Оторвала бумажное полотенце от рулона, закрепленного на боку серванта, и отерла лоб.

— Заведи собаку, сестричка, — улыбнулась Эвелин.

— Я не хочу, чтобы у него была собака, — сказала Сара. — Он легковозбудимый. Разволнуется, потом не успокоишь.

Эвелин осторожно присела, широко раздвинув ноги и по-прежнему обмахиваясь газетой.

— А ты ему ничем не помогаешь, только учишь бояться собственной тени. — Она нахмурилась и добавила, укоризненно качая головой: — Мальчик избалован. Слишком зависит от тебя. — Эвелин со стоном поерзала на стуле. — Вот ведь жара, будь она проклята.

Сара наклонилась и опустила бумагу в мусорное ведро.

— Забудь о собаке и не говори о ней при Дэйви, — сказала она. — А то заладила, прямо как Том: «Возьми собаку. Возьми собаку». Ничего другого я от него не слышала. — Она вздохнула и на секунду закрыла глаза. — Если не считать извинений. За то, что напился, за то…

— Ладно-ладно, сестричка. — Эвелин поднялась, отлепила от ног юбку. — Хватит об этом.

Она улыбнулась, подошла к Саре и сердечно произнесла:

— С днем рождения, милая. Я бы тебя обняла, но боюсь, приклеимся. Какая жара!

Сара чуть улыбнулась и подошла к серванту.

— А что в свертке? — спросила Эвелин. — Купила себе подарок?

— Это для Дэйви.

— В твой день рождения?

Они посмотрели друг другу в глаза. Затем в горле у Эвелин заклокотал смех.

— Ладно-ладно, я ничего не скажу, — произнесла она. — Он — все, что у тебя есть. Аминь. Надеюсь, мой муженек уже на подходе, так что скоро заморим червячка.

Билл с Бобом ушли наверх спать. Дэйви сидел в гостиной на тахте, обессиленно привалившись к матери; его глаза тщетно боролись со сном. Сара улыбнулась ему, затем Эвелин и Джорджу, которые сидели напротив в креслах.

Она потянулась к кофейному столику, взяла коробочку с носовыми платками из горки подарков.

— Какая прелесть!

— Рада, что тебе нравится, — засветилась от счастья Эвелин. — Нет, послушайте только, что эти индейцы вытворяют в ванной!

Она встала и быстро подошла к лестнице.

— Эй, вы там!

Гробовая тишина. Она вернулась, посмеиваясь.

— Ишь, молчат, будто воды в рот набрали. Иногда я жалею, что они не такие тихие и спокойные, как Дэйви.

Сара фыркнула. Эвелин взъерошила ей волосы и улыбнулась.

— Это комплимент, дорогая, — сказала она. — Да, забыла тебя поблагодарить за книжки для Билла и Боба.

— Не за что.

Книжка Дэйви соскользнула с его колена и шлепнулась на ковер. Он открыл глаза и сонно потянулся за ней.

— Попрыгунчик проснулся, — хихикнула Эвелин, усаживаясь на место.

Дэйви неловко выпрямился и взял со стола маленькую стеклянную пастушку, которую подарил матери с финансовой помощью Эвелин. Он смотрел на статуэтку, охваченный дремотой.

— Кр-сиво, — пробормотал он.

— Да, милый, — сказала Сара. — Очень красиво, подумать только, что ты сам купил ее своей мамочке.

— Ага…

Он пытался поставить пастушку обратно на стол, но никак не мог нащупать край. Сара осторожно забрала статуэтку и притянула мальчика к себе. Тонкая ручка упала на ее колено, глаза Дэйви сомкнулись.

— Кажется, нам пора домой, — сказала Сара. — Он уже с ног валится.

— Разве не останетесь? — спросила Эвелин.

— Нет, Эв. Пусть он ночует в своей постели. Похоже, у него температура — все-таки целый день на солнцепеке. Да и инфекция могла попасть.

Эвелин секунду смотрела на нее, после чего беспомощно развела руками.

— Ладно, сестренка, тебе видней, — сказала она. — Но завтра вы приедете?

— Наверное, приедем. Мне не надо на работу.

— Отлично, — кивнула Эвелин. — А то я обещала Дэйви, что он пойдет смотреть ковбойский фильм вместе с моей парочкой.

Сара вздохнула:

— А вот это ты зря. Дэйви так легко пугается.

Секунду все молчали. Затем Эвелин кашлянула. Джордж вскочил на ноги. Дэйви вздрогнул от этого звука, распахнув глаза. Он сонно оглядел комнату.

Джордж посмотрел на Дэйви.

— Я подгоню машину. — Он беззвучно вышел из комнаты.

— Принесу тебе сумку для подарков, — сказала Эвелин.

Сара слабо кивнула, обнимая сына.

Машина затормозила, когда на светофоре загорелся красный. Джордж обернулся и посмотрел на Дэйви, который спал у матери на коленях, положив голову ей на плечо.

— Слышал, ты хочешь завести собаку, — произнес он.

— Что? — спросила обеспокоенная Сара. — Кто тебе это сказал?

— Боб, — ответил он, переключая скорость. — А ему сказал Дэйви.

Машина повернула за угол.

Сара хмыкнула.

— Боб, наверное, выдумал. Не могу же я держать собаку в квартире, если учесть, что я целыми днями на работе, а Дэйви у вас.

— Ну, если проблема в этом, можно днем оставлять у нас собаку.

— Нет, — Сара отрицательно покачала головой, — Дэйви слишком легко возбуждается.

— Ну естественно, — произнес Джордж небрежно.

Сара поджала губы. Ласково провела ладонью по руке Дэвида и поцеловала его в макушку.

Машина остановилась у тротуара.

— Хочешь, понесу его? — спросил Джордж.

— Сама понесу, — ответила она, — а ты возьми подарки.

— Как скажешь.

Джордж выключил мотор и сунул ключ в карман пиджака. Они вышли из машины.

— Красота, — сказал он. — Ветер крепчает, очень кстати.

Они медленно поднялись по лестнице на пятый этаж. Когда остановились перед дверью, Джордж испустил тяжкий вздох.

— Ничего себе подъем, — сказал он, — Как ты справляешься?

— Привыкла, — сказала она, отпирая дверь.

Они вошли, и Сара включила свет.

— Ох, — вздохнула она. — Какая здесь духота.

Она положила Дэйви на тахту и быстро подняла оконные рамы до отказа. Джордж поставил сумку с подарками, а она понесла Дэйви в его комнату.

Когда она вернулась, чтобы попрощаться, Джордж как раз выходил из кухни.

— Выпил у тебя воды со льдом, — сказал он, выключая свет.

— На здоровье, — ответила она, провожая его к двери.

— Ладно, до завтра.

— Да. Встретимся около полудня.

— Хорошо. Спокойной ночи, Сара.

— Спокойной ночи, Джордж, — ответила она.

Сара заперла входную дверь и улыбнулась. Приятно снова оказаться дома, с сыном вдвоем. В ее жизни теперь так мало подобных радостей. Том не оставил никаких сбережений, ничего, способного ее поддержать. Вместо того чтобы сидеть дома с Дэйви, она вынуждена целыми днями работать. Это, как ничто другое, отравляло ненавистью воспоминания о Томе.

Она выключила свет в гостиной и прошла в комнату Дэйви, переодела его в пижаму. Сдернула одеяло с его кровати, оставив только простыню.

Потом принесла из ванной мокрое полотенце и обтерла ему руки и лицо, намочила повязку, чтобы ее охладить. Он шевельнулся и пробормотал что-то во сне. Она нежно улыбнулась, глядя на него.

— Мой сын, — произнесла шепотом.

Сара поцеловала мальчика и быстро вышла, погасив свет.

Когда она полоскала в ванной полотенце, из кухни послышался какой-то шум. Она вздрогнула и уронила полотенце в раковину. Ее брови озадаченно сошлись на переносице.

Справившись с удивлением, она осторожно вошла в гостиную и прислушалась.

Снова услышала шорох. Как будто маленькие лапки ступают по линолеуму.

Она неуверенно подошла к кухонной двери, включила свет и отскочила назад, широко раскрыв глаза в тревожном ожидании.

Затем тревога сменилась изумлением.

На нее смотрел маленький белый щенок, моргая влажными глазами в неожиданно вспыхнувшем свете. Розовый язык свешивался из пасти. Коротенький хвостик так и мотался из стороны в сторону.

Щенок вдруг заскользит по полу и затормозил у ее ног. Сара секунду смотрела на него. Потом протянула руку и подняла. На ощупь он был похож на теплое желе.

Она постояла секунду, размышляя.

Затем нахмурилась, прошла в гостиную и села у телефона. Щенок пытался высвободиться. Она сильнее сжала его тельце. Он негромко заскулил. Она шикнула, и хвост принялся колотить по ее юбке.

Она набрала номер. Щенок продолжал извиваться в руке. Сара шлепнула его по голове, и он взвизгнул.

— Алло, — произнесла Эвелин.

— Эв, это я, Сара.

— Да, сестренка.

— Это Джордж оставил у нас щенка?

— Щенка?

— У нас тут щенок. Это Джордж его принес?

— Джордж? Я, конечно, не в курсе… Но как бы он его принес? А что, ты не знаешь, откуда он взялся?

— Нет.

— Черт! Ладно, сестренка, я… подожди-ка. Кажется, машина подъехала. Сейчас спрошу его. Подожди минутку.

Сара сидела, прижимая трубку к уху. Взгляд упал на белого щенка. Тот устроился у нее на коленях. Теплое тельце вздымалось от каждого вздоха под ее рукой.

Женщину пробрала дрожь. Ветер из окна растрепал ей волосы. Она сглотнула застрявший в горле комок. Ну где там Джордж? Она побаивалась говорить с ним. Но разумеется, щенка принес он. То, что он заговорил о собаке в машине, так это, без сомнения, хотел подготовить ее к «приятному сюрпризу». Но как умудрился его пронести?

Щенок провел шершавым теплым языком по ее руке. Она резко отдернула пальцы, и маленькая голова втянулась в плечи, щенок зажмурил глаза.

— Сара, — сказал Джордж в трубку, — что у тебя там за щенок?

— Только не говори, что это не ты его притащил.

Она почувствовала, как дрожат губы.

— Я? Ты же была вместе со мной. Неужели заметила какого-то щенка?

— Хватит шутить, Джордж! Кто мог принести, если не ты?

— Сара, я не приносил никакого щенка. Ты что, не знаешь, откуда он взялся?

— Нет. — Ее голос зазвенел от напряжения. — Не знаю.

— Ну я тем более не знаю, — сказал он.

В телефоне что-то потрескивало, пока оба молчали. Затем Джордж кашлянул.

— Ладно, — произнес он осторожно, — захвати его завтра с собой. Хотя, почему бы не…

— Нет! — решительно произнесла она. — Я его не оставлю. Не хочу, чтобы он был в доме. Я придумаю… что-нибудь.

— Да? Ну, как знаешь.

— Увидимся завтра, — завершила разговор Сара.

— Хорошо, — сказал он. — Пока.

Она положила трубку на рычаг. Заметила, что дрожит рука.

Щенок свернулся клубочком, счастливо вздыхая в полусне. Сара грубо подхватила его под живот и встала. Еще один удар по голове заставил его умолкнуть. Задние лапы мельтешили в воздухе.

Сара на цыпочках подошла к комнате Дэйви. Постояла секунду в дверях, убеждаясь, что мальчик спит. Щенок извивался у нее в руках, его горло дрожало от зарождающегося визга. Она зажала в ладони мордочку с влажным носом и затаила дыхание. Дэйви не проснулся.

Она вернулась в гостиную и постояла, охваченная нерешительностью. Его нельзя оставлять. Но сможет ли она просто вынести на улицу и бросить на произвол судьбы беспомощное создание?

«И все-таки, откуда он взялся?»

Сзади захлопнулась входная дверь. Сара спустилась по лестнице, руки дрожали под мягким теплым брюшком щенка.

Она позвонила в дверь консьержа. В коридоре было тихо, если не считать сопения щенка. Сара подхватила его под задние лапы, и он перестал дергаться.

В квартире консьержа стояла тишина. Сара позвонила еще раз, долго не отпуская кнопку. На ее лице отражалась тревога. Сара заколотила в дверь. Эхо отдалось от стен тускло освещенного коридора.

Она с раздраженным вздохом отвернулась от двери. На лестнице нерешительно застыла, нетерпеливо передернув плечами. Щенок вырывался и жалобно попискивал. Сара шлепнула его морде, и он заскулил.

Зажимая рукой его морду, она резко повернулась, спустилась на первый этаж и вышла из дома.

Она быстро шагала по безлюдной улице, вступая в тусклые пятна света фонарей и снова уходя в темноту. Нельзя допустить, чтобы Дэйви увидел щенка. Мысль о сыне заставила ее похолодеть от беспокойства. А что, если он проснется и не обнаружит рядом никого? Она сменила шаг на трусцу.

Остановилась в нескольких кварталах от дома. Огляделась по сторонам. Вокруг — никого.

Она подошла к низкой живой изгороди перед частным домом и уронила щенка по другую сторону от нее. Тот не издал ни звука. Она повернулась и побежала обратно, стуча каблуками по тротуару.

В один миг одолела лестницу, задыхаясь и обливаясь потом.

Оказавшись перед своей дверью, услышала слабый плач в квартире. Сердце дрогнуло от испуга. Она принялась открывать дверь.

— Мама, мама! — пронизывали воздух детские крики.

Сара кинулась в комнату сына.

Он сидел на кровати, накрывшись с головой простыней и съежившись. Всхлипывал от страха.

— Милый, милый, — прошептала она, садясь рядом.

Сара обняла сына, его хрупкое тело содрогалось, он цеплялся руками за ее платье.

— Тише, тише, дорогой, мамочка вернулась.

Он прерывисто вздохнул. Сара ощутила на руках теплые слезы.

— Маминой детке приснился плохой сон?

Он попытался ответить. Слова, дергаясь, срывались с губ.

— Д-д-да, — всхлипывал он. — Д-да.

— Ничего страшного, милый, — погладила она сына по голове. — Все хорошо.

— Мне п-приснился ш-щенок, — сказал он.

Она обмерла, чувствуя, как натянулась и покрылась мурашками кожа на голове. Ветер, дующий из окна, вдруг показался ледяным ее вспотевшей спине.

— Это был просто сон, — сказала она. — Тише, детка.

— Он плакал, мама.

— Ничего страшного, милый, — повторила она.

Она посмотрела на дверь. Горло резко сжалось, она закрыла глаза. «Да что же это со мной? — подумала она. — Веду себя как ребенок».

Дэйви снова начал засыпать. Что-то бормотал, пока мать укачивала его. Она прислушивалась и дрожала. Он говорил что-то о том, как щенок падает, падает. Сара прижала ладонь к его губам.

Когда Дэйви заснул, она положила его на кровать и накрыла простыней. Поцеловала в щеку и вышла из комнаты.

Она вошла в темную гостиную. В окна врывался ветер, вгоняя ее в дрожь. Она включила лампу и до половины опустила окна.

Когда уже собиралась выключить лампу, заметила на тахте сумку с подарками. Подошла и села рядом. Вынула подарки.

На лице, расслабляя мышцы, появилась улыбка, когда Сара взяла в руки стеклянную пастушку, дотронулась до хрупких ручек, до кривого посоха. Взяла бумагу, в которую сын завернул подарок.

Тонкими неровными буквами он вывел на бумаге: «Любимой мамочке».

Она заморгала и смахнула рукой слезинку.

— Любимой мамочке, — пробормотала она.

Сара поставила статуэтку на стол рядом со своим стулом. Распрямилась и секунду смотрела на нее, улыбаясь.

Потом качнула головой, вспомнив, что уже поздно.

И пошла спать.

Она проснулась по привычке в половине восьмого. Одеваясь, посмотрела в окно. Было пасмурное утро, клубы тумана стелились по земле.

Потом Сара заглянула в комнату Дэйви. Он все еще спал, свернувшись в тугой комок. Она прошла по коридору до гостиной.

Заметила, что входная дверь чуть приоткрыта. Сара нахмурилась, толчком затворила дверь. Она была совершенно уверена, что заперлась вечером. Она всегда запирала дверь. Наверное, все-таки забыла, когда бросилась успокаивать Дэвида.

Она глубоко вздохнула, прошлась по ковру в гостиной.

В кухне было сумрачно. Она включила свет.

Зажав рот рукой, отшатнулась.

Щенок сидел на полу, глядя на нее. Сара смотрела на него с ужасом.

— Нет, — произнесла она, не сознавая, что говорит вслух. — Нет.

Она протянула руку, затем отдернула, вздрогнув.

Щенок вдруг проскочил мимо нее. Глаза ее расширились, она кинулась вдогонку. Щенок притормозил, огибая угол коридора, и направился к комнате Дэйви. Сара похолодела. Казалось, он знает, где Дэйви.

Щенок, скребя когтями, остановился рядом с кроватью. Сара с ужасом поняла, что сын уже не спит. Он смотрел на щенка, и его лицо светилось восторгом.

— Чей это, мама? — спросил он.

— Соседский, — торопливо ответила она, — случайно к нам забежал.

Его лицо потускнело.

— А, — сказал он, свешивая ноги с кровати.

Щенок подбежал к нему и лизнул в лодыжку. На заспанном лице расползлась улыбка.

— Привет, песик. — Дэйви наклонился, чтобы погладить щенка.

— Нет!

Он отдернул руку.

— Укусит, — сказала Сара, подходя.

Дэйви смотрел, как мать поднимает щенка.

— А вот и не укусит, — сказал он.

— Нет, укусит, — заявила она. — Больно укусит. Меня уже укусил. Два раза.

Их взгляды встретились, на лице Дэйви отражалась борьба чувств.

— Он мне ногу лизнул, — сказал мальчик настороженно.

— Я отнесу его обратно, — сказала мать. — Иди умойся.

Он потер ногу об ногу.

Сара выскочила на площадку и пошла вниз по лестнице. Когда она позвонила, консьерж открыл дверь.

— Слушаю вас, — сказал он.

— Я нашла наверху этого щенка, — сказала она. — Вы не позвоните в Общество зашиты животных, чтобы его забрали?

Он, прищурившись, посмотрел на нее.

— Нашли щенка?

— Да, нашла наверху, — повторила она. — На площадке.

Он посмотрел страдальческим взглядом. Потер подбородок.

— А вашему сынку не захочется его оставить?

Ее взгляд сделался колючим.

— Это исключено. Мальчик легковозбудим и нездоров.

— Ну… — Консьерж колебался.

Она молча сунула щенка ему в руки и повернулась. Консьерж что-то бурчал под нос, пока она поднималась обратно. Дэйви в пижаме стоял у соседской двери.

— Щенок? — услышала Сара вопрос женщины и побежала. Дэйви вскинул голову и обмер при виде рассерженной матери.

Сара схватила его за руку и потащила в квартиру.

— Прошу прощения, — выдавила она улыбку, когда вернулась на площадку. — Я и не знала, что он вышел. Я была внизу.

Соседка улыбнулась.

— Ничего страшного. Потеряли щенка?

— Нет, нет, — поспешно ответила Сара. — Он все перепугал.

Она захлопнула за собой дверь и прошла в кухню. Дэйви сидел на стуле.

— Зачем ты ходил к соседям?

Он не поднимал глаз.

— Ты с-сказала… — отважился он произнести наконец.

— Какая разница, что я сказала?! — хрипло выкрикнула она. — Я велела тебе умываться.

— Да, но…

— Никаких «но». Еще слово, и мы на весь день останемся дома.

Он взглянул на нее с мольбой.

— И ты не пойдешь смотреть ковбойский фильм, — сказала она.

Он надулся и засопел.

— Иди и умойся, — приказала она.

Он соскользнул со стула и пошел в ванную. Сара наблюдала. Когда мальчик завернул за угол коридора, она сжала кулаки и прерывисто вздохнула. Выдвинула из-за стола стул и тяжело опустилась на него. Посмотрела в пол. На линолеуме лежала белая шерстинка.

Сара смотрела на нее в болезненном оцепенении.

— Я уверен, что ковбойское кино тут ни при чем, — сказал Джордж, когда вечером вез ее с Дэйви домой.

— Боюсь, что дело именно в нем, — холодно произнесла Сара. — Утром с животом все было в порядке. И только когда он посмотрел это кошмарное кино, его начало тошнить.

Джордж пожал плечами. Дэйви сонно смотрел в окно.

— Завтра выезжаем часов в восемь, — сказал Джордж.

— Хорошо. Думаю, Дэйви будет готов к этому времени.

— Вечно мы планируем выехать на пикник чуть ли не до восхода солнца. Но еще ни разу не получилось. Выезжаем не раньше восьми, а то и попозже.

— Хорошо.

Машина остановилась перед многоквартирным домом.

— Я справлюсь сама, — сказала Сара. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — отозвался Джордж.

Машина отъехала.

Сара с Дэйви вошли и начали подниматься по лестнице.

— Мама, я хочу щенка, — произнес он утробным голосом.

— На сегодня с меня хватит, — сказала она. — Это все твои ковбойские фильмы. Может, хоть в следующий раз послушаешь, что говорит тебе мать.

— Я хочу щенка. — Голос его поднялся на тон выше.

— Хватит, — повторила она холодно.

Он захныкал и рывком высвободил руку. Ударился о стенку и с трудом удержался на краю ступеньки. Сара поймала его кисть и потянула кверху, помогая устоять. Дальше поднимались в молчании. Жара давила. Казалось, она выходит из самых стен.

Они добрались до пятого этажа. Сара отперла дверь и впустила Дэйви. Он сонно шатался в темноте. Она хлопнула по выключателю, и прихожую затопил тусклый оранжевый свет.

Сара с трудом подавила крик ужаса.

В кухне зацокали по линолеуму коготки. Она схватила Дэйви за плечи и прижала к себе, защищая.

Щенок выскочил из темноты, полный энергии, уши торчком. Остановился у их ног.

— Песик! — воскликнул Дэйви и вырвался из рук матери.

Он наклонился и принялся гладить щенка по головке. Засмеялся, когда розовый язык облизал его кисти.

Сара схватила его за руку.

— Встань, Дэйви, — приказала она, испугавшись собственного глухого голоса.

— Не хочу, — пробормотал он, отстраняясь.

— Встань!

Сара вцепилась в его рубашку и дернула вверх, взгляд ее сделался жестким от гнева и страха.

— Иди в свою комнату! — выкрикнула она.

Он раскрыл рот и попятился. Мать надвигалась, и он побежал к себе. Щенок хотел последовать, но Сара ногой преградила ему дорогу. Он норовил перелезть через ногу. Сара откинула его назад боком туфли. Он покатился, скуля и мельтеша лапками. Дэйви оглянулся. Испугался.

— Мама! — умоляюще воскликнул он.

— Ты меня слышал? — Ее голос дрожал, она чувствовала, как в груди что-то вибрирует.

У двери комнаты он обернулся. Лицо воинственно напряглось.

— Ты не хочешь, чтобы у меня кто-нибудь был! — выкрикнул он. — Ты меня ненавидишь!

— Дэйви! — Голос ее сорвался. Она протянула к сыну руку.

И тогда щенок снова попытался проскочить мимо. Она отшвырнула его и подошла к Дэйви. Втолкнула его в комнату и закрыла дверь. Он взвыл в темноте.

— Мама!

— Включи свет, — приказала она.

— Не могу.

— Включи!

Прошел миг, и она увидела под дверью свечение. Щенок снова был рядом. Он встал передними лапами ей на ногу, и она ощутила, как острые коготки протыкают колготки и кожу. Ее захлестнула волна отвращения. Она поддела его ногой под брюшко и швырнула в стену. Он ударился о декоративную панель и замер на полу.

Сара кинулась к нему и схватила. Он выворачивался, пытался укусить. Она ударила кулаком. Он мотнул головой, взвизгнув от страха.

— Готовься ко сну, — крикнула она. — Я сейчас приду.

Дэйви открыл дверь и посмотрел на мать. Она повернулась и поспешила к выходу из квартиры. Она ало постучала в квартиру консьержа. Не сразу услышала, как он ковыляет по темному коридору. Лицо заспанное, седые волосы прилипли к вискам. Увидев Сару, он нахмурился.

— Что на этот раз?

— Я же просила позвонить в Общество защиты животных, — сказала она.

— Как? — возмутился он. — Только не говорите, что он вернулся.

— Вы х-хотите сказать, — начала она, — что отдали его?

— Его забрали сегодня днем.

— О господи!

Ее голос теперь звучал испуганно. Она едва не выронила щенка.

— Заберите его, пожалуйста!

— Послушайте, мисс Нильсен, — заиграл желваками консьерж, — если я заберу этого проклятого пса, я его утоплю. Не стану никуда названивать попусту.

Сара невидяще посмотрела на щенка.

— Утопите? — переспросила она.

— Именно. Забирайте его или оставьте.

Она стояла, глядя на консьержа. Тот нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Она уже была готова сказать «нет». Потом вспомнила о Дэйви. Его злые слова снова растеклись холодом по венам. Она протянула щенка.

— Вот, — сказала она ровно, — возьмите.

Дверь глухо захлопнулась. Сара закусила губу и ощутила, как уходит гнев и появляется жалость. Ведь щенок такой маленький. Сделав шаг, она заколебалась и оглянулась на дверь консьержа.

Резко повернулась и быстро пошла вверх по лестнице.

Дэйви сидел в гостиной, изо всех сил стараясь не заснуть.

— Почему ты еще не в постели? — спросила она.

— Я хочу щенка, — сказал он.

Сара села рядом и обняла его за плечи. Он вырвался.

На нее обрушилось все пережитое за день.

— Ах, Дэйви, Дэйви, — заплакала она. — Неужели ты больше не любишь свою мамочку?

Она прижала ко рту кулак.

Сын выглядел беспомощным, потерянным. И почти не вырывался, когда Сара притянула его к себе и погладила дрожащей рукой, поцеловала.

— Не надо ненавидеть маму, дорогой, — умоляла она. — Мама любит тебя больше всего на свете. Она хочет, чтобы ты был счастлив.

— Тогда… тогда… — начал он, запинаясь, — почему мне нельзя… ш-щенка?

Она вздрогнула, и рыдание застряло в горле.

— Дэйви, — застонала она, — Дэйви, Дэйви.

Она лежала без сна в своей постели, уставившись в черный потолок. Глаза ее горели, голову как будто стягивает обруч. Каждый раз, когда она закрывала глаза, они сами открывались.

Она думала о тонущем щенке. Он был такой крохотный.

Она вспомнила о Дэйви. Повернулась на бок, вжалась лицом в подушку.

— Он мой, — прошептала она с яростью. — Мой.

Когда она все-таки заснула, приснился сон. Она видела жалобные карие глаза, пристально глядящие на нее. Тело барахталось и барахталось в темной воде. А на поверхности лопались пузыри.

Щелк. Она вдруг проснулась, вся в поту. Поймала себя на том, что напряженно прислушивается. Не было ни звука, кроме жужжания подсвеченных часов. Они показывали чуть больше четырех.

Она полежала минуту, выжидая. Протянула руку, взяла со столика у кровати носовой платок и вытерла лицо. Затем спустила ноги с кровати и нашарила тапочки. Встала. Лунный свет заливал ее мягким сиянием.

Она вышла в коридор. Тапочки негромко шлепали по деревянному полу. Она вошла в гостиную.

У нее перехватило дыхание.

Тонкий луч света падал на ковер. Она поспешила к входной двери и захлопнула ее.

Включила одну лампу, затем другую. Она включила все светильники в коридоре и гостиной. С закрытыми глазами, на ощупь, добралась до кухонной двери. Прислонилась к дверному косяку и прислушалась.

Взяв себя в руки, она включила свет.

Открыла глаза.

Он сидел посреди кухни и глядел на нее.

Бесконечная любовь уже не отражалась у него в глазах. Он смотрел на нее, не двигаясь. Она присела на корточки. Посмотрела на него, моргнула. Живот свело судорогой.

Она протянула дрожащую руку и провела ею по белой спинке. Поднесла руку к глазам.

Посмотрела, как с пальцев капает вода.

Затем она с трудом поднялась, откинула голову, судорожно всхлипнув.

— Господи, Господи, — пробормотала она. — Умоляю, забери его. Прошу Тебя! Забери его!

Она крепко зажмурилась. Пол, кажется, шевельнулся. Она открыла глаза. Комната вибрировала, ноги подкашивались.

Она, шатаясь, прошла через гостиную и упала на колени перед тахтой. Сознание покидало ее. Она повалилась на подушки.

Сару несло куда-то на волнах темноты. Далеко впереди она видела Дэйви. Она спешила за сыном. Он смеялся. Смех долетал до нее, словно ледяные хлопья снега.

— Дэйви! — позвала она, но не услышала ни звука в ответ.

Она побежала быстрее. Она кричала:

— Дэйви! — И, широко раскрыв глаза, она увидела, что мальчик сидит на краешке ее стула у окна.

Его глаза превратились в белые кружки, зрачки сузились до черных точек. Пальцы вцепились в пижамную куртку. На короткий головокружительный миг показалось, что Дэйви не дышит, так тихо он сидел.

— Милый, — сказала она, торопливо поднимаясь с пола. — Милый, не бойся. С мамочкой все в порядке.

Его рот раскрылся, судорожно глотнул воздух.

— Все хорошо, дорогой, — сказала она. — Хорошо.

Говоря это, Сара увидела, это рядом со стулом лежит щенок.

Она закрыла глаза и вцепилась в холодные руки Дэйви.

Дэйви задрожал. Слова застряли у него в горле. Сара встала и взяла его на руки. Поцеловала.

— Все хорошо, милый.

У него из груди вырвалось рыдание.

— Ма-ма, — выговорил он и заплакал.

Сара отнесла его в комнату и села, держа на коленях. Она качала мальчика, успокаивая. Прошло какое-то время, и он закрыл глаза.

— Песик, — всхлипнул Дэйв и затих.

Удостоверившись, что он спит, Сара осторожно положила его на матрас и накрыла простыней.

У двери в кухню она замешкалась, затем вошла.

Щенок был у стола.

Спал, свернувшись клубочком. Вода все еще блестела на его почти голом тельце.

Сара взглянула на подставку для ножей, закрепленную над раковиной. Содрогнулась.

Прошло какое-то время, она встала и подошла к окну гостиной.

Взгляд упал на темный двор пятью этажами ниже. Небо только начало светлеть. У нее дернулся рот. Во дворе возле ограды стояла кукольная коляска. Кукла распростерлась рядом на бетоне. Как будто с неба упала.

Сара повернула голову и ощутила холод в животе.

Ее взгляд впился в стеклянную пастушку. «Любимой мамочке».

Кисти сжались в бескровные кулаки.

Сара нажала кнопку, открывая дверь внизу. Потом снова села, взяв чашку с кофе.

Дэйви сидел напротив нее за столом, доедая свои хлопья. Он то и дело посматривал на щенка. Тот не поднимал головы, коротенький хвостик не шевелился.

— Я хочу, чтобы песик остался, — повторял Дэйви.

— Он не наш.

— Он все время приходит. Он нас любит.

— Молчи и ешь.

Он бросил ложку в тарелку. Молоко плеснуло на стену и закапало со стола. Несколько капель попало на щенка. Он не шелохнулся.

Сара отставила чашку.

— Значит, ехать на пикник ты не желаешь? — с угрозой спросила она.

— Нет.

Она взяла с раковины тряпку и вытерла молоко со стола и с пола.

— Так и не поедешь, если не…

И тут она вспомнила.

Он должен поехать.

Зазвонил звонок.

— Открой дверь, — велела Сара.

Дэйви слез со стула и пошаркал через гостиную. Из коридора долетел голос Джорджа. Сара услышала, что Дэйви говорит о щенке, и кофе застрял у нее в горле. Она со звоном водрузила чашку на блюдце.

Вернулся Дэйви, за ним вошел Джордж.

— Доброе утро, Сара, — сказал он.

— Доброе утро, Джордж.

Джордж посмотрел на пол.

— Вроде ты говорила, что его забрали защитники животных?

— Нет, — сказала она. — Не забрали.

— Ага, — произнес он, опускаясь на корточки. — Так это ты знаменитый пес, который взялся неизвестно откуда?

Джордж провел сильными пальцами по шее щенка.

— Ну, парень, — сказал он, — на мой взгляд, никакой ты не волшебный. Э, где тебя угораздило так вымокнуть? Неужто в раковине спал?

— Доедай хлопья, — велела Сара сыну.

Он угрюмо сидел на стуле, наблюдая, как Джордж гладит щенка.

— Какой тихоня, — заметил Джордж. — Обычно эта братия носится по всему дому.

Сара отхлебнула кофе. Джордж, охая, поднялся и потянулся.

— Ну что, готовы ехать? — спросил он.

Сара вытерла губы салфеткой.

— Я не поеду, — сказала она. — Плохо себя чувствую.

— Правда? — обеспокоился Джордж.

— Но Дэйви ты возьми, — сказала она.

— Ага. Готов, Дэйви?

Дэйви сердито ерзал на стуле.

— Дядя Джордж к тебе обращается.

— Я не хочу ехать, — сказал он.

Джордж посмотрел на Сару и пожал плечами.

— Ну, — начал он, — если…

Стул Сары взвизгнул, резко отодвигаясь вместе с ней. Она протянула руку и сдернула Дэйви со стула. Чуть ли не волоком протащила его мимо Джорджа в гостиную.

— Я его соберу, — сказала она.

— Я не поеду! — закричал Дэйви. — Хочу со щенком!

— Успокойся! — прошипела Сара. — И не стыдно так себя вести при дяде Джордже?

Она потащила сына в его комнату, нацепила куртку на извивающееся тело.

— Будь хорошим мальчиком и не…

— Я не поеду!

Сара наотмашь ударила его по щеке. Красные следы длинных пальцев вспыхнули на белой коже.

— Ты поедешь, — сказала она. — Я не хочу больше слышать ни слова на эту тему.

Мальчик утих, и мать вывела его обратно в гостиную. Джордж стоял у окна. Его большая нога постукивала по полу.

— Готов? — поинтересовался он безразличным тоном.

— Он готов.

— Можно мне взять щенка? — захныкал Дэйви. — Пожалуйста, мама!

— Это не наш щенок, — проговорила она медленно.

— Я не поеду.

— Послушай, Сара, — предпринял последнюю попытку Джордж, — если он не хочет, я не…

— Джордж! — перебила она. — Пожалуйста, возьми его. Пожалуйста!

Джордж увидел мольбу в ее глазах. Вздохнул и протянул руку.

— Пойдем, приятель, — сказал он.

Дэйви, замерев, смотрел в кухню. Глаза его сверкнули, когда он взглянул на мать.

— Если ты с ним что-нибудь сделаешь… — Его тонкий голос сорвался. — Если ты…

Джордж вопросительно посмотрел на Сару. Она подтолкнула Дэйви к выходу. Сердце тяжело колотилось, когда она провожала обоих до двери.

— Передай Эв, я очень сожалею, что не смогла поехать, — произнесла она нервно.

Джордж ничего не ответил.

Дверь закрылась. Она прошла в спальню. Прижала онемевшие пальцы к вискам.

В окно Сара видела, как они вышли из дома и сели в машину.

— Дэйви, — пробормотала она. — Дэйви.

Она смотрела, пока машина не скрылась за поворотом. Тогда Сара повернулась и привалилась к стене.

Все ее мышцы были напряжены. Она растерла руками предплечья. Медленно прошла в гостиную. Под ногами скрипели половицы. Она судорожно сглотнула и ощутила во рту кофейную горечь.

Она остановилась у двери в кухню, глядя на щенка.

Глубоко вздохнула, готовясь. Дрожали пальцы.

Она вдруг задержала дыхание.

Нагнулась и подхватила с пола щенка. Повернулась и затопала по ковру к окну гостиной.

Она высунула руки в окно и быстро втянула обратно. От чудовищного сердцебиения содрогалось все тело.

Во дворе была маленькая девочка. Сара посмотрела на нее. Девочка укладывала в коляску куклу. Она что-то невнятно приговаривала, и звуки поднимались вверх, отражаясь от стен дома.

Сара посмотрела на щенка. Почему он не сопротивляется, не вырывается, не кусается? Почему просто безвольно свисает с ее руки, словно все уже понял?

В горле зарождался крик. Она стиснула зубы.

Девочка пошла к двери, ведущей в подвал.

Сара снова высунула руки в окно. Голова, казалось, становится все больше, и кожа вот-вот треснет.

Она ощутила на запястьях солнечное тепло.

Она начала разжимать пальцы.

Живот свела судорога, поток ужаса обрушился на нее тяжестью бетонного блока, сокрушая внутренности.

Она втянула руки в комнату и бросила щенка на стул.

— Нет, — рыдала она, — Нет, нет.

Она закрыла лицо вспотевшими ладонями.

Медленно отняла руки.

И посмотрела.

Хвост бешено вилял, карие глаза снова весело блестели. Маленький щенок радостно ковылял к ней по кофейному столику.

Крошечная стеклянная пастушка соскользнула со стола и вдребезги разбилась, когда щенок спрыгнул со стола и растянулся у ног Сары.

Чувство как будто поднималось изнутри, накатывая жаркими волнами на разум.

Пастушка лежала, разбитая на куски.

Комната кружилась. Сара слышала свой пронзительный крик.

Щенок вдруг забился у нее в руках.

Она вышвырнула его наружу.

Дело сделано. Она поняла, что стоит на коленях у окна, в ужасе глядя вниз. Белое изломанное тельце неподвижно лежало на бетоне. Все еще заключенный внутри ее разума, звучал визг падавшего щенка.

Он все падал и падал… Сон Дэйви сочился из стенок ее сознания.

Внизу из подвала выбежала девочка. Уставилась на щенка, раскрыв рот, не в силах издать ни звука.

Сара тоже пыталась закричать. Язык не повиновался.

Потом она повернула голову.

— Мама! Мама!

За спиной открылась дверь.

Сара снова посмотрела вниз. Вокруг тельца расплывалось красное пятно.

Она обессиленно навалилась на подоконник, голова склонилась к нагретым кирпичам. Катились слезы. Вдруг она услышала, как заговорили внизу люди. Кто-то увидел ее и окликнул. Люди все звали, но Сара не отвечала. Она вжималась лбом в угол оконного проема, пока не стало больно. «Если ты с ним что-нибудь сделаешь. Если ты с ним что-нибудь сделаешь, если…»

— Дэйви, — произнесла она осипшим голосом. — Это же ради тебя. Ты же знаешь, что это ради тебя.

Она заскребла ногтями по кирпичам.

— Мамочка тебя любит, — сказала она.

Она вышла вместе с консьержем. Стояла рядом с ним на пустыре. Ждала, пока он выкопает глубокую яму. Вдыхала острый запах сырой земли. Смотрела, как он опускает в яму холщовый мешок и засыпает его. Слушала, как он утаптывает землю.

Затем консьерж взглянул на нее.

— Вот и все, — произнес он.

Она все рассказывала ему, как щенок выпал из окна. Снова и снова рассказывала.

Он стоял на подоконнике, глядел вниз. Я испугалась, хотела снять его, ну, вы понимаете. Он услышал мои шаги и заволновался, ну, вы понимаете, одна лапа соскользнула с подоконника. А потом он упал. Прямо во двор.

— Он стоял на подоконнике, глядел вниз, — сказала она.

— Пойдемте, мисс Нильсен, — произнес консьерж.

Она больше ничего не сказала. Консьерж проводил ее до двери.

В квартире было слишком тихо, слишком душно и пустынно. Она открыла все окна. Не помогло. Воздух был затхлый, тяжелый, душный. Она обмахивалась газетой, но от этого только быстрее текли капли пота. Она втягивала в себя горячий воздух. Она слышала, как тяжелые рабочие ботинки утрамбовывают землю.

Она ходила из комнаты в комнату. Перед бюро остановилась и посмотрела на фотографию Дэйви. Провела бесчувственными пальцами по стеклу в рамке и поговорила с ним.

Вошла в его комнату и села на кровать. Вжалась лицом в его подушку и прислушалась. У кого-то из соседей разбилась тарелка, и она подскочила, впиваясь пальцами в грудь.

Она пошла в гостиную и постояла у окна. В небе загромыхало. Собиралась гроза. Интересно, весело ли Дэйви на пикнике.

Она перевела взгляд с темнеющего небосклона на тенистый двор.

— Это же ради тебя, — сказала она.

Она отошла к тахте и присела. Взглянула на руки в тонких синих жилках. Закрыла глаза и глубоко вдохнула.

— Он умер, — сообщила она.

Сара вздернула подбородок.

Стемнело. Снаружи доносился шум дождя.

Она встала и прислушалась. Зажгла все лампы в квартире и осмотрела ее.

Никого.

Она спокойно зашла в свою комнату и достала из шкафа плащ и зонтик.

Заперла за собой дверь, подергала ее. Дверь не отворялась.

Сара спустилась вниз и вышла под дождь. Постояла перед домом, дожидаясь. Дождь барабанил по упругой ткани над головой. Звук был приятный.

Ее покинуло чувство времени. Ноги промокли и замерзли, она чихнула. Но продолжала стоять. Она ждала своего сына. Он ехал домой, к ней.

Наконец из темноты вынырнули горящие фары. Прошуршали покрышки по мокрой мостовой.

Она заморгала от яркого света.

Машина остановилась перед ней. Задняя дверца открылась.

— Привет, сестренка, — послышался с заднего сиденья голос Эвелин. — И сколько ты тут ждешь?

— Совсем недолго.

В темноте обрисовывался силуэт Дэйви. Мальчик вышел из машины, и она обняла хрупкое тельце.

— Боюсь, Попрыгунчик съел слишком много или глотал слишком быстро, — сказала Эвелин. — Его здорово вырвало.

— О господи! — воскликнула Сара. — Пожалуй, мы уже пойдем.

Она заметила, как Джордж горбится за рулем, глядя в лобовое стекло.

— Спасибо, что взяли его с собой, — сказала Сара.

— Не за что, сестренка. Увидимся завтра утром.

— Ладно. Спокойной ночи, Джордж.

Джордж что-то пробурчал.

Дверца захлопнулась. Когда машина отъезжала, Сара снова притянула Дэйви к себе.

— Пойдем, дорогой, — сказала она мягко. — Мамочка уложит тебя в постельку.

Он ничего не ответил. Когда вошли в дом, Сара посмотрела на него. Он был очень бледен. Все время сглатывал, надувая щеки и сжимая губы.

— А где щенок? — спросил он слабым голосом.

Она ничего не сказала.

— Где? — Он впился зубами в нижнюю губу и схватился тонкими руками за живот.

— Детка, тебя надо сейчас же уложить в постель.

— Где песик? — заплакал Дэйви.

— Ушел.

— Нет!

— Милый, ты же знаешь, это не наш щенок. Он вернулся к своим хозяевам.

— Нет, — сказал он. — Я хочу щенка.

— Прошу тебя, Дэйви, — взмолилась мать.

Они дошли уже до третьего этажа.

— Прошу тебя, перестань это повторять. Сжалься над мамочкой.

— Я хочу щенка! — закричал он, заламывая руки.

Сара убрала волосы с его лба. Дэйви оттолкнул ее руку.

— Тсс! — предостерегла она. — Соседей перебудишь.

— Я хочу щенка! — заходился он в крике. — Хочу!..

Мать зажала ему рот рукой.

— Милый, милый, — говорила она встревоженно, — не кричи, пожалуйста. Этак поднимешь весь дом.

Сын боролся с ней. Сара почувствовала, как зубы впились ей в руку. Она, ахнув, отдернула.

— Дэйви! — воскликнула она. — Маме же больно!

Мальчик кинулся вверх по ступенькам. Он был уже на пятом этаже, его шаги эхом разносились по лестничному пролету. Сара бежала за ним.

Ей казалось, что она сейчас упадет, что душный воздух вдавит ее в пол.

Дэйви ворвался в квартиру.

Дверь не была заперта.

Ее туфли скользили по лестничной площадке. Она вбежала в открытую дверь, и зонт полетел на столик в прихожей. В темноте она схватила сына за руку и зажгла свет в гостиной.

Из ее горла вырвался крик.

На ковре виднелись крошечные следы лап. Алые грязные отпечатки.

Она рывком вытащила Дэйви в коридор. Он еще не видел следов.

— Нет! — выкрикнула она. — Тебе туда нельзя.

Он боролся, закрыв глаза, разинув рот в истерическом крике. Маленькие кулаки лупили ее по рукам и груди.

— Нет, Дэйви, нет! — беспомощно всхлипывала она, пытаясь перехватить его руки. — Нельзя тебе туда. Мама не разрешает!

— Пусти! — кричал он. — Я хочу войти!

Они боролись, тяжело дыша. Дэйви не должен войти в кухню и увидеть. Это его убьет.

— Нет. нет, нет… — стонала она.

— Пусти! — взвизгивал он, молотя по ней до синяков. — Ненавижу тебя! Ненавижу!

От этих слов ее разум окоченел, мышцы словно пронзило электрическим током.

Ее руки сомкнулись на детских запястьях, глаза выпучились в приступе ярости.

Гром прокатился над землей.

Сара отшвырнула его от себя, и он растянулся на ковре.

Перевернулся на спину, и выражение ужаса проступило на маленьком лице. На щеке у него была кровь.

Она привалилась к двери спиной, голова безумно моталась из стороны в сторону, светлые волосы хлестали по щекам.

— Ну иди! — закричала она. — Иди к своему щенку! Иди к своему драгоценному щенку!

И когда он попятился в сторону кухни, она услышала, как с зонтика падают на пол дождевые капли, стуча, словно умирающее сердце.