Сделай, что должен

Глава 22

Как себя вести, когда кругом бушуют страсти? Отойти в сторонку и понаблюдать, молча за глупостью. Страсть, если это не в постели, это всегда глупость. Это к тому, что старшие командиры всегда готовы показать себя по приказу начальства. Вон как показывают и смело доказывают, почти с пеной у рта. «Проблемы разведу руками?» Хорошая инициатива, но не те это проблемы, что можно без оружия и боеприпасов решить, не те! Реально, на сейчас, сила в руках моряка, коменданта и как не странно у Ивана с его техникой и её вооружением.

Самая грозная сила в порту на данный момент, рота ФЗО с тремя бронеавтомобилями, хотя по числу машин, это пока взвод. Если считать по снарядам, то это так и будет, поскольку в наличие только шесть боекомплектов снарядов и всё. Патроны есть и даже в порту на складах, а вот снарядов на калибр сорок пять миллиметров нет. На тридцать семь миллиметров для зениток, что на двух катерах береговой охраны стоят, запас есть и это пока всё, что может пробить броню панцеров.

Стрелковое оружие и даже пулемёты есть в роте охраны порта или она же комендантская рота порта. Только весь город им не вооружить. Реально стрелковое оружие есть на складе в мастерской. Сколько всего стволов? Точно, в готовом к бою состоянии, сто стволов, из которых пятьдесят самозарядные «Светки», а остальные «Мосинки», это под русский патрон. Что касается всего прочего, то нужно усадить парней, из тех, кто потолковее и заняться ремонтом остального из вооружения. Там и пулемёты ДТ и ДШК, может, что и другое есть, всё в комнате под названием «Арсенал запчастей» хранится, но не до него было последнее время. Грузы из города были важнее. А вооружение, только по самой крайней необходимости чинили. К ним и десяток ДТ можно отнести.

Стрелковое оружие есть трофейное, что вчера привезли, состояние его только неизвестное, но половина должна быть в рабочем состоянии. В барже у моряков тоже что – то есть, сколько их там всего было? Может уже всё достали? Надо узнать у капитана или кого другого? Что там вообще с этой баржой? Там ведь большая команда была, эти всё знать должны. Баржа ведь их и экипаж несёт за баржу ответственность. Хотя, баржа на морском берегу на песочке загорает. Экипаж герои, спасли корабль, людей и самих себя, естественно. Удача парням улыбнулась или повезло, это кто как решит и скажет. Пошарить самим местным надо на барже! Может, какое оружие интересное и нужное отыщется. Это от мечты об ПВО крупного калибра пулемёте на барже.

Да уж денёк завтра будет! Хотя какое завтра, уже сегодня. Чего кому не понятно? Надо расходиться, а утром решать. Утро вечера мудренее, или это не для военных и не про военных? Не совещание, а клуб любителей гадать на кофейной гуще! Ничего не видел, ничего не знаю, а вот языком готовы горные хребты перемолоть. Не все, но кому язык основное оружие те им работают сейчас как стахановцы. Намололи и перемололи столько всего, что некоторым и за год не сподобиться!

– Тихо товарищи! А что нам скажет молчун, товарищ Валенков? Все обсуждают и делятся соображениями, а он вроде где – то далеко, а не здесь.

– Так что говорить? Всё уже сказано. Надо крепить оборону и изыскивать местные резервы. Это и ежу понятно. Надо приступать.

– Как вы сказали? Кому даже понятно?

– Лесному животному, утыканному иголками под названием ёж.

– И что этому вашему животному понятно, товарищ Валенков?

– Понятно, что надо получить приказ и сразу приступить к его исполнению.

– Приказ, значит, нужен? А своей головы уже и нет? Так значит получается? Выводов для себя никто никаких не сделал? Приказ ждёте? Приказ на всех один – не пропустить немцев к порту! Что тут кому не понятного? Кто приказ не понял? Есть такие?

Иван посмотрел на генерала другими глазами. Звание, это ведь не человек. Такую житейскую мудрость в этом кабинете доходчиво пояснили ему несколько часов назад. Теперь наглядный пример во всей красе демонстрируют. Не специально, а просто так совпало. Генерал топтался по кабинету, вроде демонстрируя недовольство подчинёнными, а если присмотреться и задуматься, то полную растерянность и полную некомпетентность в новом для него вопросе обороны порта. Не его это. Он интендант, делец, который видит и даже чует на расстоянии выгоду от любого дела. Любого дела по интендантскому, хапужному профилю.

Тут ему нет равных. Он своего не упустит и других прочих мигом вывернет наизнанку за попытку обмануть или обойти по службе. Всё у него схвачено и учтено. Живёт сам и позволяет жить другим, если другие не переходят допустимое. Проще всего попросить и получить, чем зарваться и попытаться скрыть. Надо отдать должное таланту генерала, люди у него отобраны не просто так, а за свои качества. Все кто рядом работают на личный авторитет генерала. Все довольны. Иван лично очень доволен. Доволен и генералом, и службой под его руководством.

Сегодня. Нет, это было вчера, генерал впервые не понял, что грозит ему приближение немцев к порту. Теоретически всё понятно, а вот в практическом плане ничего не понятно. Нет у него человека по профилю обороны порта. Это там далеко боевые действия, а здесь ничего такого нет. Вот охрана складов и пресечение хищений, это в самом лучшем виде. Агитация и пропаганда на высоте, причём без глупого копания в душе человека. Ненавязчиво, но в полном объёме все политические мероприятия проводятся. Политрук лично проехал на линию обороны и провёл ритуал присяги экипажа бронеавтомобиля, поздравил и пожелал. Если надо, то разбейся, а сделай! Это качество тех, кто рядом с генералом. Упущений даже в мелочах быть не должно!

Сегодня произошло невиданное и ранее неизвестное. Судя по губной помаде, генерала сняли из постели с прекрасной незнакомкой. Потом на его звонок наверх, его просто послали туда, откуда он был выдернут ранее посреди ночи. Впервые над генералом повисла некая неопределённость и он захотел её разделить со своими людьми. Не все люди свои, поэтому надо сохранить лицо и что – то делать. Совет Ивана отдать приказ по вопросу в котором он не компетентен? А вдруг ошибёшься? Тогда полетишь мигом неизвестно куда. А чужаки укажут, вот он! Ату!

«Не виноватые мы, это всё некомпетентный приказ!», такое оправдание не поможет, но генерала замажет. Слой дёгтя не нём приличный и без того, но это грехи что дают пропуск в рай от верхнего начальства. А тут всё со стороны. Если точно, то из неизвестности.

Ширинка у генерала скоро может лишиться всех пуговиц и крючков, а генерал от адреналина в крови получит инфаркт или его хватит удар типа инсульт. Куда качнется маятник в сторону гнева или в сторону обиды? Иван решил не рисковать. Он встал.

– Товарищ генерал, мне надо сменить бойцов мастерской на перевале, чтобы привести в порядок остальные бронеавтомобили. Сейчас там один бронеавтомобиль на дежурстве и два отделения бойцов из мастерской. На рассвете туда поедут другие два бронеавтомобиля, но мне люди нужны в мастерской для ремонта техники. Кто поедет на смену, моряки или бойцы комендантской роты?

– Вечно у тебя вопросы и проблемы Валенков, хотя и польза есть. Значит, так! Идите и решайте с капитан-лейтенантом, сколько и когда на замену людей повезёте. А зениток я тебе Валенков не дам, даже не проси! Зениткам машину дадите, пусть расставят орудия на позиции в порту. Все идите! Впрочем, Валенков задержись на пару ласковых…

Вот так незатейливо разобрались и разошлись, изнывая от липкого пота в кабинете, с мыслью о предутреннем ветерке с моря.

– Что тебе нужно, Ваня? Чего не хватает для обороны порта?

– Снаряды на сорокопятку нужны, у нас их в наличии всего шесть боекомплектов, на один хороший бой и останемся мы без пушек. Хотелось бы к зениткам бронебойные снаряды поиметь, это если танки прорвутся. Отделение ПТР и миномёты батальонные нам бы сильно помогли. Что в дополнение к этому? Патроны на ДШК нужны числом больше, это и против самолётов, и против пехоты, и против танков. Катер бы прямо сейчас послать, чтобы вечером привезли всё нужное.

– Устоишь до вечера? Уверен?

– Это от моряков будет зависеть больше. Трёх бронеавтомобилей вполне достаточно, да и нет на большее снарядов. Пулемётов против пехоты хватит. Нам бы в помощь мины или взрывчатки и детонаторов для фугасов и минёров, чтобы проход заминировать, это было бы здорово, просто замечательно.

– Дайте попить люди добрые, а то есть хочется и переночевать негде. Так получается?

– Не сочтите за наглость, товарищ генерал, но пошлите катер за тем что я сказал, а сами идите и доделайте начатое, иначе у вас …

– …ширинка порвётся? Пшел вон, паршивец! Спаситель хренов.

Иван выскочил на крыльцо. Товарищи пришлые командиры, у крыльца покуривали «Казбек» и вели тихую беседу. Иван вытер вспотевший лоб и неспешно спустился на твёрдую землю. Постоял, стараясь не нарушить идиллию последних часов перед рассветом и дать попутчикам спокойно докурить папиросы.

– Без обид, интендант. Решил мой зад подставить вместо своего? Мои мне вечером шепнули про твою агитацию. Я думал, что ты успокоился, а ты вон какой настырный!

– Значит, капитан, ты так и не понял, что мы в одной подводной лодке сидим и бежать нам некуда? И задом светить перед немцами будем вместе.

– Так ты своих бойцов сменишь моими…

– Сменю. Только там у меня три бронеавтомобиля с экипажами поддерживать клёш у твоих краснофлотцев будут, если те побегут.

– Мои бегут только вперёд.

– Зря. Иногда полезно бегать назад и даже по кругу. А вот бег в мешках на суше не котируется, здесь это без пользы. Поэтому, шире шаг товарищи командиры, нас ждут впереди длинные и утомительные часы, от восхода до заката…

С зенитчиком договорились быстро, ему двух машин будет достаточно. С моряком согласовать взаимное сотрудничество в обороне оказалось на порядок сложнее. Претензии в целом были обоснованы, но это нисколько не облегчало задачу. Захотелось капитану, хоть помри, иметь пулемёты, один ДТ на десять человек. Только нужно обучить краснофлотцев ими владеть. Предложение надеть каски, было воспринято как оскорбление, поскольку среди моряков трусов нет. Мысль, что там камни и осколки, против которых предназначена каска, никак не воспринималась. Была надежда, что эти тараканы из головы выбьют первые камни, поэтому трофейные румынские каски загрузили в машину попутным грузом. С заменой оружия у моряков на местное, проверенное, чищенное и готовое к употреблению сопротивления не было, стоило только предложить представить оружие к осмотру.

Вначале провели отбор трёх десятков человек, кто едет на позицию. Потом раздали каждому по две гранаты и индивидуальному пакету со жгутом и двумя бинтами. Раздали подсумки с обоймами и магазинами. Загрузили шесть цинков с патронами. Проверили наличие фляжек для воды и их наполнение. Выдали три пулемёта ДТ, каждый с одиннадцатью дисками. После чего смогли выехать на стрельбище.

Особой меткостью краснофлотцы не блистали, но на удивление все пули попали в мишени. Очень даже впечатляющий результат! Если откровенно, то ничего особого, поскольку всё оружие пристрелено в мастерской Ивана. Проверили всех на дальность броска гранаты, чтобы каждый знал, как далеко он сможет достать врага карманной артиллерией. Пулемётные расчёты побегали с пулемётами и расстреляли по целому диску. Экипажи бронеавтомобилей проверили пристрелку своего оружия. ЗиС с моряками в кузове и двумя бронеавтомобилями позади, отправился на позицию к перевалу. Иван сам вёл ЗиС, отрывать от ремонта своих людей он посчитал лишним. От перевала ЗиС уведут его парни, а он посмотрит диспозицию и вникнет в общую обстановку на месте.

До подвоза завтрака была надежда определиться, что представляет собой противник как по людям, так и по технике. Для маскировки поверх формы, нисколько не чинясь, Иван одел, ветровку и штаны горных стрелков. Как не крути, а эта форма предназначена для применения её в горных условиях. В таких условиях брезентовая роба или сварочный костюм из брезента, тоже в самый раз! Ну, это потом. Пока, одевается то, что есть, а есть то, чем румыны с Иваном поделились.

Полазить и понаблюдать, это хорошо, но вначале стоит проверить саму позицию. В целом парни нормально и позицию выбрали, и стрелковые ячейки оборудовали, недостаток один, это неглубокий слой почвы на камнях, бруствер из камней не везде почвой обсыпан.

Дело поправимое, только придётся почву по склону ниже собрать и бруствер подсыпать. Позиция, это хорошо, но без блиндажа, где можно отсидеться в тепле или отлежаться бойцу при желании или особо при необходимости, это большое упущение. О всех своих мыслях Иван поставил в известность краснофлотцев. Теперь это их позиция на долгое время, а поэтому им решать, жить нормально, сколько возможно или мыкаться как неприкаянным. Для начала стоит более качественно оборудовать отхожее место. Лето на исходе, но подхватить дизентерию от навозных мух, это вполне реально, только на передовой понос, это и не болезнь, а облегчение от страха.

Посмеялись моряки, пошутили, но и призадумались. Иван их больше не стал напрягать суровой правдой на передовой, а попросил разнести каски по стрелковым ячейкам. Пусть будут, если потребуются! Заодно, пусть люди обживут свои ячейки, осмотрятся. Только просил из – за бруствера нигде не выглядывать, поскольку у противника должен быть снайпер и его задача отстреливать самых дурных и любопытных. Вот, когда солнце начнёт светить врагу в глаза, вот тогда можно утолить своё дурное любопытство. Если всё делать, как надо, то надо много чего. Например, оборудовать стрелковую ячейку амбразурой, применив мешки с камнями просыпанными почвой. Или соорудить дзот из подсобных материалов. Кто совсем не верит в снайперов, тот может попробовать каску на палке над бруствером поднять.

С одной стороны совет с каской, это приманка для снайпера к линии окопов, вместо наблюдения за кустами и птичками. С другой стороны, это опыт передовой и осознание, что шуток здесь нет и быть не может. Может, удастся кому, таким наглядным примером даже жизнь сберечь. Посмотрит человек и решит, что лучше лишний раз пригнуться и прижаться к земле, чем гнить с дыркой в черепе из – за своей гордыни. Чего не думай, а трупов лучше избегать. Тут всё просто, если перебьют моряков, то вместо них посадят бойцов из мастерской. Нужна ли такая метаморфоза Ивану? Точно, не нужна! Кто предупреждён, тот вооружён знанием…

Начав осмотр местности, Иван вдруг понял, что это место он абсолютно не знает. Оно дело целую неделю ездить по дороге, особо не заморачиваясь на пейзажи местного ландшафта, следя за дорогой и впереди идущим транспортом. Совсем иначе всё воспринимается, когда внимательно рассматриваешь местность вне дороги. Оказывается, это не только трава и камни, редкие чахлые или высокие и зелёные кусты и деревья, это холмы и ложбины над которыми летает живность. Птички, бабочки, а повыше парят орлы. Орёл, это адлер, по – немецки. Что – то он высматривает внизу. Там ведь птички по земле бегают и тушканчики пылят или кто там? Действительно!

Пылит кто – то знатно, это явно не тушканчик. У тушканчиков больших сапёрных лопат нет. В курсе школьной биологии такого инструмента у представителей земной фауны не заметил ни один биолог. Есть правда, одно млекопитающее, которое вполне способно подобный инструмент использовать и это человек. То, что Дарвин произошел от обезьяны, спору нет, ему лучше знать своих предков. Другое дело, что у обезьяны при рождении лопаты тоже не наблюдается. А тут наблюдается пыльный след не от одной лопаты, а от нескольких. Не холм, изрядно выступающий над долиной, а сборище владельцев лопат!

Хлоп! Хлоп! Это уже не лопата, это «весло». Это так снайперку Драгунова в том прошлом из будущего прозвали, а потом и остальные снайперские винтовки начали так называть. Ладно. Там это там, а здесь это «Светка», СВТ сорок со снайперским прицелом. Защемило в груди у Ивана, такая вот незадача! Не ожидал Иван от себя таких эмоций по куску железа со стекляшками! Тем более, что того Ивана, вроде бы, уже давно нет по документам, а вот вдруг неожиданно накатило.

Гыркнув мотором, из растительности холма с лопатами, показался «Ганомаг». А ствол то у гадёныша, крупнокалиберный! Гух! Гух! Гух! Степенно и въедливо загрохотали выстрелы над долиной. Иван скосил взгляд на оборудованную позицию обороны на перевале. Точно немец кладёт пули, только щебень и пыль летят во все стороны. Был бруствер, и нет бруствера! Явно у стрелка оптический прицел стоит. Расстояние между позициями и так плёвое для такой зверушки, кроме того стойка стационар, растудыть его туды! Гад он, этот фриц, но и пользу принёс. Пока он изголяется, типа «мне сверху видно всё!», мы тоже не пальцем деланные. Мы тоже видим, что ты видишь и чего не видишь. Не весь бруствер пулемётчик стесал, а это, значит, что он не всё видит! Надо присмотреться к тому участку, скорее всего, это обратный скат или более высокое место, чем у пулемёта в бронетранспортёре.

Кто – то сзади Ивана пытается кричать. Иван повернул голову. Раз кудыть, два тудыть! Командир экипажа бронеавтомобиля просит обратить на него внимание. Мимикой просит порезвиться по немцам. Иван ему большой палец приподнял, мол «давай, мочи гадов!». Спалил Ивану позицию юный борец за правое дела. Дзив! Дзив! Дзив! Это явно рикошет от камней, что за кустиками прикрыли углубление в каменной выемке на склоне. Догадливый снайпер у немцев, сразу просчитал, где цель прячется. Выбраться отсюда без хитрости затруднительно будет. Да и с хитростью, если миномётами ударят. Вот подстава, так подстава!

Шьють. Бах! Шьють. Бах! Каменное крошево звякнуло по каске. Ноги! Вот вам гада, дымовая шашка! Шьють. Бах! Шьють. Бах! У – у–у! По хребтине как двинуло! У Ивана в зобу дыханье сперло! Пора мантры запевать! Ветер, ветер, ты могуч! Иван встал на четвереньки и двинулся от лёжки к окопу. Оказывается каменная крошка на коленки, это так чувствительно! Шьють! Иван вжался в землю. Бах! Шьють. Бах! Рывок к окопу! Больно– то как! Наколенники, где вы??? Хух! Зараза! Кто же так глубоко роет? Так и убиться можно. Предупреждать надо!

Шьють. Бах! Шьють. Бах! Шьють. Бах! Шьють. Бах! Шьють. Бах! Позицию на перевале затянуло пылью и гарью от взрывчатки. Лёгкие требовали глотка свежего воздуха, а внутренний голос истошно вопил, чтобы Иван вжимался в дно окопа. Нормальной глубины, окопчик – то. «Впрочем, нужно рыть глубже!», подумал Иван, когда мина рванула всего в нескольких сантиметрах от края окопа, перелетев бруствер. Как потом выяснилось, ни одна мина не упала на дно окопа. Слишком далеко стояли миномёты от позиций на перевале и поэтому мины имели траекторию больше настильную, чем навесную в точке излёта.

Передвигаясь по траншее на полусогнутых, Иван радовался, что это только миномётный обстрел, а не обработка обороны немецкими пикировщиками. Против бомбы или крупнокалиберной гаубицы эта позиция совсем слабовата.

– И кто тебя надоумил челюстью трясти у меня за спиной?

– Товарищ, командир, парни говорят, спроси командира, вот я и спросил. Я ведь не специально!

– Так ты ко мне в мастерскую за разрешением на каждый выстрел бегать будешь? Бегай, мне не жалко. Твои ноги. Только обязан как командир тебя предупредить, что вскоре вместо ног на половинках бегать станешь.

– Это как?

– Это так, что сносятся твои ноги от бега по горам по самый зад.

– Так не бывает!

– Бывает. Пошли к экипажу, разговор есть.

Экипаж бронеавтомобиля в полной тишине менял колесо на запасное. Двое меняли, а третий сидел на камне у обочины и молча наблюдал за происходящим.

– Сильно зацепило боец?

– Шаг шожно! Жишашет. Ашковкахи врани.

– Понятно. А конкретно? Кто пояснит?

– Что там пояснять? Достали нас из пулемёта, пробили башню. Он все осколки на голову принял, хорошо, что был в каске. Так только челюсть и часть лица попортило, больше осколками от брони посекло.

– Ясно. Смените колесо, едите в мастерскую, раненого к доктору. Завезёте и всё поясните. Что другие машины и экипажи?

– Другие всё нормально. Ушли от обстрела.

– Замешкались мы немного. Не специально это, получилось так.

– Ясно. Вели дискуссию, есть ли жизнь на Марсе, забыли, что вы на перевале и тут идёт война, а каждый промах и ошибка оплачивается кровью и битой техникой. Значит, экипаж не принял командира? Что не сказали сразу? Сами себя и наказали. Повезло, что все живы. Остолопы! Шевелитесь. Ждёте меня. Я с вами еду. Машину в ремонт. Все вместе подискутируем потом, в тылу.

Иван развернулся и пошел к позиции второго бронеавтомобиля. Там видно было шевеление. Вот так! Психологическая несовместимость. Трое спелись и решили проучить четвёртого, он им не авторитет. Мальчишеский максимализм, это страшная штука. Никто не хотел уступать! Результат на лице! Это я не видел краснофлотцев, там может быть совсем печально. То их проблемы, пусть учатся самостоятельно сопли себе утирать. Тут с парнями малолетками бы разобраться, как следует. Пуле без разницы кого и за что убить, за избыток гормонов или чванливые мысли.

– Как успехи бойцы?

– Нормально, таш командир! Броневик мы им сделали, теперь его только на руках передвигать можно!

– Ты смотри! Какие молодцы у нас в мастерской! Кто же это такой злобный, что врагов так сильно огорчил?

– Да вы их знаете, таш командир, вон они ремонтируются под горой.

– Ну, а вы? Совсем никак?

– Мы их, таш командир, из пулемёта на весь диск, а потом пришлось от обстрела уходить.

– Удачно ушли?

– Так точно! И ушли нормально и постреляли с толком. Счёт открыли.

Иван поздравил экипаж с боевыми достижениями и предложил выбрать позицию, поскольку машина под горою уходит в ремонт. Третий бронеавтомобиль станет на свободную позицию немного позже. Как определятся экипажи, Иван с ними поговорит, сразу со всеми. Пока Иван отойдёт к краснофлотцам, посмотрит, что там.

«Там» было предсказуемо плохо. Убитых было всего двое, а вот получивших контузию от удара камнем по голове или мелкие осколочные ранения волосяного покрова, таких было семеро. Один обстрел и треть личного состава выбыла из строя. Это при том, что перед этим был проведён инструктаж и пояснения, что такое каска и почему и отчего она применяется.

Иван не стал делать проблем из этого случая, а приватно поставил в известность капитан-лейтенанта, что бойцы бронеавтомобилей командам такого командира подчиняться не буду. Бардака и без него более чем достаточно. Если моряки прибыли на фронт, ради одной цели, чтобы сдохнуть, а не воевать, то у его бойцов цель иная, прямо даже противоположная, чтобы убить врага, а самим остаться в живых. Поэтому в самое короткое время потери в составе краснофлотцев на перевале должны быть восполнены, а пострадавшая при обстреле оборона должна быть не только восстановлена, но и улучшена. Сейчас в порт едет бронеавтомобиль, капитан-лейтенант может на нём доехать до порта. А там уже сам пусть решает проблемы со своими ранеными и их заменой.

Вести дебаты Иван не собирался, поэтому развернулся и пошел к экипажам своих бронеавтомобилей, что останутся на позиции. Надо с ними о многом переговорить. Надо объяснить, что в бою только один человек отдаёт команды, которые надо выполнять немедленно. Задача дня сегодня простая, надо продержаться до вечера. Не исключено, что и завтра она будет точно такой. Судя по тому, что противник зарывается в землю, он не планирует перейти в наступление в ближайшее время. Это может значить, что противник не имеет здесь сил для удара или знает, что порт имеет много бронетехники, и наступление на этом перевале будет стоить больших потерь. Возможно, что противник будет наносить удар в другом месте.

Нам наступать тоже нет смысла. Броня на технике слабая и вся техника будет потеряна очень быстро от огня даже крупнокалиберных пулемётов. Про пушки говорить нет смысла, для них такая броня картон. Задача перед экипажами простая. Срывать атаки противника, тревожить из пулемётов тех кто окапывается на высоте, снаряды беречь и применять в крайнем случае, при атаке бронетехники противника. Относительно каски. В бою одевать её даже внутри бронеавтомобиля, поверх шлемофона, проверено экипажем, что едет в ремонт. Постоянно вести наблюдение и совершенствовать оборону. Лопаты и кирки есть, а бинокль сейчас получите и определите, смены по наблюдению за противником. Наблюдателя меняйте, чтобы глаза не «замылились» и реагировали на все мелочи в обороне немцев.

Постарайтесь до вечера прорисовать оборону на холме. Это важнее, чем обстрел холма. Тем более, что обстреливать нужно группы, а не отдельных одиночек. Помните про снайпера. Один там точно есть, он одного моряка пристрелил. Вот по нему и снарядом можно выстрелить, если блик стекла увидите. Можно и на каску попробовать ловить, а самим наблюдать только через оптику прицела или бинокль, но не бликовать от солнца, смотреть из амбразуры с перекрытием. Будьте осторожны и удачи вам в бою!

В порт бронеавтомобиль поехал под управлением Ивана, место стрелка в кабине занял капитан-лейтенант, экипаж ехал в боевом отделении. Всю дорогу, все молчали. О чём говорить? На дорожных ямах бронеавтомобиль проседал на одну сторону достаточно сильно, похоже было, что не одно колесо пробито, а больше. Тем не менее, доехали до самой мастерской. Бронеавтомобиль накренился на один бок. Диски колёс почти касались земли. Иван посмотрел на экипаж и на машину.

– Значит так. Тот, у которого голова обвязана и кровь на рукаве к врачу. Остальные занимаются ремонтом колёс, потом сдаёте машину в ремонт. Сами поступаете в ремонтную бригаду, навечно. Так и скажите старшему мастеру. «Навечно!» Разошлись по рабочим местам!

– Опа на! Никак эта зверская рожа, опять гоняет всех в округе? Ты чего не в духе, интендант?

– Ого, лейтенант Душегубов! Рад вас видеть в приподнятом настроении. Похоже, вам удалось добраться до порта и даже раньше противника.

– Ну, зачем так официально? Хотя признаюсь, что твою фамилию я не знаю. Ну, не успел узнать.

– Ну, осталось добавить, что она тебе и не нужна, жил, живёшь и будешь жить без неё.

– В общем так. Ты прав. Счёт два, ноль в твою пользу.

– Ладно, лейтенант, извини, дела. Потом, может быть.

– Ага. Давай. Хотя погоди. Может, подскажешь, где тут начальник мастерских товарищ Валенков? У меня к нему дело.

– Я начальник мастерских Валенков. Что там за дела?

– Хм. Не врёшь? Хотя какой резон. По всему фамилия у тебя должна быть Зверев, а тут Валенков…

– Товарищ лейтенант Душегубов. Должен напомнить, что у меня неотложные дела, связанные с боевыми действиями, а вы мне неспешно предлагаете сыграть в «верю и неверю».

– Ага. Товарищ Валенков, генерал приказал передать вам оружие и боеприпасы моего отряда, с которым мы вышли сюда.

– Что там?

– Три миномёта ротных и к ним тридцать мин. Три пулемёта, один из них МГ сорок второй, остальные чехи.

– Ствол запасной на МГ сохранил?

– Да. Ствол, две коробки и три ленты, на чехов по шесть магазинов. Стволы запасные тоже в наличии.

– Молодец, лейтенант. Для нас миномёты и мины сейчас поистине несметные богатства.

– Генерал примерно так и сказал.

– Хорошо. Давай, неси всё вон к тому зданию, это мастерская. Жаль, что снарядов не прихватил до кучи.

– Так тут дело такое. Некому нести сокровища, все в лазарет отправлены, а я пока как самый…

– Много вышло?

– Пятнадцать. Шестеро как у меня самого контузии, да царапины. Прочие серьёзнее.

– Хорошо. Пошли дам людей. Сколько там надо?

– Десяток.

– Десятник. Бери людей и на перекур. Надо принести оружие и боеприпасы. Товарищ лейтенант покажет, где и что взять. Принесёте в мастерскую, у дверей арсенала сложите.

– Хм. Так ни о чём не спросишь? Генерал вот интересовался.

– Так то генерал. Ему по должности и званию всё знать в округе надо. Захочешь, расскажешь сам. Тут и без тебя событий хватает. Мне сегодня бронеавтомобиль разбили, вон он стоит. Раненый есть. А у моряков два трупа и семь раненых в голову, поскольку они не трусы и каски носить не желают. Такие дела. На ровном месте и сразу десять бойцов в минус. А была всего одна перестрелка и миномётный обстрел.

– Понятно. У меня три атаки и налёт трёх пикировщиков. Уехали на машине. Там некоторые трофеи в кузове остались. Машина, в общем, на ходу, спрятана в кустарнике. Тропою вышли к морю. Шаландой рыбаки нас довезли до порта. За скалой в темноте высадили. Дальше шли пешком по берегу. К восходу солнца вышли к порту. Патруль отвел в комендатуру.

– С учётом раненых, что вывезли, то треть от сотни живые, а это очень хорошо. Румын вон роту положили, считай за вторую роту, что в городе побили, сполна посчитались.

– Мы танк спалили, второй подбили и пехоты до полусотни побили. Может и больше выжило бы, но бомба аккуратно в позицию с ранеными попала. Миг и от позиции бронеавтомобиля с ранеными, одна воронка. Даже не хоронили, осыпало и засыпало. По бомбе на позиции пушек и почти два десятка трупов из артиллеристов. Потом мелкими бомбами засыпали и новые смерти. Считай после бомбёжки нас пятнадцать всего и осталось, трое из этого числа пушкари. Немцы в атаку пошли, думали всё нам, но просчитались. Пушкари в танк попали, правда ствол у них сорвало, но в танк попали. Он назад поехал, дым бросил. Пехоту в три пулемёта длинными очередями расстреляли, она и отступила.

– Везучий ты лейтенант, через такое прошел и жив.

– Осуждаешь? Считаешь, что зря людей положил?

– Брось, лейтенант. Кто я такой чтобы героя, выполнившего приказ осуждать. Ты ведь за тех парней сполна рассчитался. Немцы вон на порт не идут, окапываются, строят оборону, а вперёд идти нет у них сил. Это и твоя заслуга. Имей они две роты и два танка, что ты побил, могли запросто попытаться захватить порт. А так сели на попе ровно перед перевалом, стоило по ним пару раз из пушки стрельнуть. Даже не дёргаются пока. Мы тоже не дёргаемся и позиции укрепляем.

– Что – то не верится, что немцы порт могли захватить.

– Не ты один такой неверующий. Войска нет в порту, одна рота охраны. Бравые вояки листать чужие документы. Танки бы их в один миг раскатали. Твоё счастье, что были у тебя две пушки.

– А матросы? А бронеавтомобили?

– Матросы приблудные, их самолёт расстрелял на барже в море, всего до шести десятков было годных к бою. Десяток из них уже утром потеряли по глупости. Сколько с той баржи раненых сняли, даже не знаю. Бронеавтомобили только вчера начали собирать, ночью всего один был, он отогнал разведку немцев. Сейчас с бойцами мастерской и тобой, всего сотни две активных штыков в порту и это всё. Так что отдыхай, приводи себя и своих бойцов в порядок, и не расхолаживайся. Предстоит нам день отстоять и ночь продержаться. Пока моим бойцам приходится на полусогнутых, как наскипидареным мотаться. Ну и мне естественно. Но теперь точно, сегодня никто на порт не полезет. Не с чем немцу на порт наступать. Теперь, когда резервы подтянут вместо тех двух рот, что побиты и танки подтянут или из ремонта пришлют, может что и замутят. Ну, так и мы обязательно, что – то поимеем им в ответ. Пока у меня всего взвод бронеавтомобилей, а через пару дней будет целая рота. А живую силу из местных наберём. Твоими стараниями, каждый получит оружие, да и у меня в заначке есть стволы на сотню человек. Сдюжим!