Ричард Матесон Сеанс, начавшийся в два

Прорыв произошел в два часа сорок одну минуту. До этого времени Морин, как и прежде, долго и нудно перечисляла обиды, нанесенные ей родителями и братом.

— Мне не для чего жить, — вдруг сказала она. — Абсолютно не для чего.

Доктор Фолькер не ответил, но ощутил волнующий трепет. Он ждал этого момента.

Он смотрел на молодую женщину, лежащую на кушетке в его кабинете. Женщина глядела в потолок. «О чем она сейчас думает?» — спрашивал себя доктор. И помалкивал — не хотел нарушать ее мысли, какими бы они ни были.

Наконец Морин вновь заговорила:

— Думаю, вы не слышали моих слов.

— Слышал, — возразил Фолькер.

— И никакой реакции? — В ее голосе появилась враждебность, — Никаких глубокомысленных комментариев?

— Вроде чего?

— Боже, не затевайте все это снова, — сказала она. — Мне нужен ответ, а не дурацкий вопрос.

— Простите, — пробормотал Фолькер. — У меня не было намерения вас сердить.

— Ваши слова меня уже рассердили! От них я…

Ее голос дрогнул, сменившись каким-то жутким горловым звуком.

— Вам ведь наплевать, — через некоторое время сказала Морин.

— Нет, мне не наплевать, — возразил Фолькер, — Что именно заставляет вас думать, будто мне наплевать?

— Я вам сказала: мне не для чего жить. — Голос Морин звучал язвительно.

— И?

— Что значит это ваше «и»? — огрызнулась она.

— И что заставляет вас испытывать такое чувство?

Молодая женщина заметалась по кушетке, лицо перекосилось от злости.

— Я невольно ощущаю себя дерьмом! — сказала она. — Этого точного определения вам достаточно, черт вас побери? Я чувствую себя дерьмом! Не хочу жить!

«Уже ближе», — подумал Фолькер, и по его коже пробежала приятная дрожь. Хорошо, что пациентка лежала к нему спиной. Врачу не хотелось, чтобы она видела его чувства.

— И? — снова спросил он.

— Убирайтесь к черту! — закричала Морин. — Это все, что вы можете сказать?

— Вы слышали, о чем говорили? — с максимальным спокойствием спросил Фолькер.

— О чем? О том, что мне не для чего жить? О желании умереть?

— Прежде вы не произносили слово «умереть», — поправил ее доктор.

— Велика важность! — воскликнула она, — Прошу прошения! Я сказала, что не хочу жить. Из этих слов любой способен сделать вывод, что я хочу умереть! Любой, но только не вы!

— А почему вы хотите умереть? — спросил Фолькер и тут же вздрогнул.

Он не должен был задавать этот вопрос.

Молчание Морин подтвердило его оплошность. В кабинете стало настолько тихо, что сюда долетал шум катившихся по бульвару машин. Доктор прочистил горло, надеясь, что он все же не сделал крупной ошибки и не упустил момент.

Ему хотелось заговорить с пациенткой, но он понимал: нужно обождать. Фолькер смотрел на застывшую молодую женщину. «Только не закройся от меня, — думал он. — Оставайся в таком состоянии. Прошу тебя. Я так долго ждал этого момента».

Морин устало вздохнула и закрыла глаза.

— Вам больше нечего сказать? — спросил он.

Ее глаза распахнулись. Морин повернулась и сердито уставилась на доктора.

— Скажи я то, что хотела сказать, у вас бы волосы поседели, — почти прорычала она.

— Морин, — тоном, исполненным терпения, произнес доктор.

— Чего еще?

— Мои волосы и так почти седые.

Она рассмеялась. Бесстрастно, просто оценив шутку.

— Да, почти седые, — сказала она. — Вы старый. И дряхлый.

— А вы молодая? — спросил доктор.

— Молодая и… — Она задумалась. — Молодая и несчастная. Молодая и потерянная. Молодая и пустая. Молодая и холодная, без всяких надежд… О боже! — с болью воскликнула она. — Я хочу умереть! Я хочу умереть! Я хочу узнать, как это происходит!

В горле у доктора Фолькера стало сухо.

— Что именно вы хотите узнать? — спросил он.

— Черт вас подери! Вы дурак или прикидываетесь? — Ее вопрос напоминал удар плетью. — Вы понимаете нормальный английский язык?

— Помогите понять, — попросил доктор Фолькер.

У него участился пульс. «Я близко, совсем близко».

Ответом было молчание. «Боже милосердный, неужели я опять ее потерял? — подумал он. — Сколько сеансов будет повторяться одно и то же?»

Придется рискнуть.

— Что вы хотите узнать? — осторожно спросил он.

Пациентка глядела в потолок.

— Морин, что вы хотите узнать? — повторил Фолькер.

— Оставьте меня в покое, — упавшим голосом ответила она. — Вы ничем не лучше остальных. Отца. Матери. Брата.

О господи! Фолькер стиснул зубы. Что угодно, только не новый круг ее жалоб!

— Вы знаете, что отец меня изнасиловал? — спросила Морин. — Я рассказывала об этом? Говорила, что мне было всего семь, когда это случилось? Говорила, что мать и пальцем не пошевелила, когда узнала? Говорила, как брат смеялся надо мной, когда я ему рассказала? Я говорила вам обо всем этом?

Фолькер закрыл глаза. «Почти тысячу раз подряд», — подумал он.

Доктор заставил себя открыть глаза.

— Морин, несколько раньше вы говорили о другом, — сказал он.

— Что вы имеете в виду? — насторожилась она.

«Нет, нельзя», — подумал он, ощущая, как похолодела спина. Но остановиться он уже не мог.

— Вы говорили, что хотите умереть. Вы говорили…

Молодая женщина на кушетке содрогнулась всем телом. Потом ее голова запрокинулась на правый край подушки, и она закрыла глаза.

— Нет!

Фолькер ударил кулаком по спинке стула.

Еще одна неудача.

Когда молодая женщина поднялась и села, он подал стакан воды.

Джейн Уинслоу выпила всю воду практически залпом, после чего вернула доктору пустой стакан.

— Чего-нибудь добились? — спросила она.

— Эх!.. — Доктор устало выдохнул. — Как всегда. Мы добираемся до вершины, а потом она соскальзывает вниз. Она не в состоянии взглянуть в глаза своим страхам.

Фолькер покачал головой.

— Бедная Морин. Боюсь, мне понадобится еще много времени, прежде чем она осмелеет и сможет двинуться дальше.

Он сокрушенно вздохнул.

— Вы готовы к следующему сеансу?

Она кивнула.

В три часа она снова легла на кушетку. Некоторое время она глубоко дышала, потом ее затрясло. Наконец она вытянулась и замерла.

— Артур, — обратился к ней доктор Фолькер.

Джейн Уинслоу открыла глаза.

— Как вы сегодня?

— А каким я должен быть сегодня? — с горечью спросил Артур.

Доктор устало потер глаза. Помогать им было тяжело. Еще как тяжело. Но он не должен оставлять усилий. У него нет иного выбора.

— И как же жизнь обходится с вами, Артур? — спросил доктор Фолькер.

Загрузка...