Сеансы магии

Люся, душевно стареющая девушка двадцати девяти лет с запущенной сексуальной неудовлетворенностью и, как результат, условно-философским взглядом на жизнь, решила изменить эту самую жизнь к лучшему. Твердо решила.

Привыкшая во всем доверять интернету, Люся открыла страничку Гугла и набрала: «Как изменить жизнь к лучшему?» Интернет услужливо выплюнул несколько сотен ссылок, изобилующих восклицательными знаками. Люся выбрала четвертую строчку, которая жирным шрифтом коротко и ясно отвечала на ее вопрос: «Это очень просто!»

Нажав на слово «очень», Люся оказалась на яркой странице, увешанной звездами и счастливыми лицами. Кнопка «о нас» открыла плакат, с которого смотрела довольно зрелая дама с неоправданно юным оптимизмом в глазах и улыбкой типа: «Ну, я же говорила, что всё будет хорошо». Жаждущие стать счастливыми приглашались на еженедельные сессии, проходившие по пятницам:

Ниже были помещены восторженные отзывы участников с перечислением чудесных изменений в их жизни и адрес: Чугунный переулок, дом 18, квартира 2.

«Ну, что же, если путь к счастью лежит через Чугунный переулок, значит, так тому и быть».

Скромненько, но без вкуса оформленная гостиная кое-как прикрывалась фиговым листом духовности: свечи, пахучие курения, нерусские лики не то святых, не то просветленных, медно-золотые «кадило-канделябры» и прочая таинственная утварь. В целом квартира производила двойственное впечатление: она рождала ощущение нехорошего подвоха и одновременно близости счастья.

Посреди комнаты раскорячился псевдо-антикварный столик, на котором покоилась чаша, наполненная зеркальными шарами размером с небольшой апельсин. Позади стола возвышался троноподобный стул с высокой спинкой. На троне сидела безмолвная компактная собачка, похожая на шахматную фигурку. Взглянув на Люсю, она чуть склонила голову и улыбнулась. «Такое бывает», — решила Люся и улыбнулась в ответ.

Страждущих набралось немного. Видимо, предновогодние магазинные скидки притупили тягу к большому и светлому, заменив её погоней за счастьем мелкокалиберным, но представленным в широком ассортименте.

Не утративших чувство целостности оказалось трое, не считая Люси. На крайнем из стоявших вдоль стены стульев восседала знойная женщина-витязь в фальшивой тигровой шкуре. Её лицо было густо присыпано пудрой и слегка оттенено не то интеллектом, не то чувством собственного достоинства. Вздыбленная пуш-апом грудь, накладные хищные ногти и острые, направленные в пол шпили туфель ясно давали понять, что этот витязь не сдается.

«Красавица из последних сил» — мысленно обозначила ее Люся.

Следующим в веренице счастьедобытчиков был бледный толстяк с отечными «кармашками» под глазами. Несмотря на полное отсутствие мужского шарма, он все же обладал пропуском в категорию «Мужчина мечты», хотя и не Люсиной. На принадлежность к категории указывали нарочито дорогие часы, а также крутящаяся на пальце связка ключей с брелоком в виде вписанной в окружность трехконечной звезды.

Ближайшим к Люсе оказался статный румяный шатен, будто сошедший с обложки любовного романа. «Соблазняющий во тьме», «Сладкая ловушка»… Книги такого сорта Люся, конечно, презирала, но читала. Не ради приобщения к искусству, а «токмо томления для». Лицо красавчика выражало глуповатую растерянность, что немного мешало Люсе воспламениться, но «если смотреть чуть сбоку или, к примеру, когда спит… О-о-х, бли-и-ин…»

Люся всё же воспламенилась и для себя назвала здоровячка «Фабио Невыносимый».

Зазвучала музыка, напомнившая печальные моменты индийских фильмов, и в комнату вошла женщина с плаката, которую Люся узнала, мысленно «расфотошопив». В облике Мадам Гримм удивительным образом сочетались черты известной дикторши советского телевидения и растолстевшего эльфа из «Властелина колец». Вежливо попросив собачку удалиться, Маргарита Гримм опустилась на трон и обвела собравшихся проникновенным мудрым взглядом. Установив визуальный контакт, она заговорила, перемежая речь эффектными паузами:

— Все мы стремимся к счастью, жаждем его! Мучаемся вопросом: «Почему именно мне так не везет?» Считая его риторическим, мы не ищем на него ответа! А между тем, ответ есть, и он лежит на ладони!

Для наглядности обладательница десятой ступени познания взяла один из зеркальных шариков и протянула его в направлении окружающих. Сферическая поверхность заискрилась отраженным пламенем свечей. Далее последовала лекция о мироустройстве, о взаимодействии противоположных энергий, их обмене и распределении. Люся поняла одно: распределяется не поровну. И еще то, что шанс обрести стопроцентное счастье так же мал, как вероятность найти две идентичные снежинки. Но это Люся знала и без лекции.

Хозяйка встала и обнесла гостей чашей, предложив каждому взять по шарику. Похожие с виду на елочные игрушки, шарики на самом деле оказались монолитными, тяжелыми и холодными.

— Сожмите шар обеими ладонями и почувствуйте его… Отдайтесь ему… Зеркальная сфера — это мощнейший магический инструмент. Он обладает свойствами накапливать и удерживать астральную энергию… — нараспев вещала Маргарита Гримм в унисон с нескончаемой песней на неведомом языке: «хари ум та цат, хари ум та цат…»

«Монолитный шар — это не сфера», — мысленно поправила лекторшу Люся.

— Она не просто отражает окружающую вас действительность, она концентрирует ее, сводит в точку отсчета… Хари ум та цат… Магический шар выявляет истинную сущность вещей… Хари ум та цат… Он открывает дверь из привычного физического мира в пространство тонких энергий… Хари ум та цат…

Когда Люся почувствовала, что засыпает, пение внезапно стихло.

— А теперь давайте вспомним основные составляющие человеческого счастья: здоровье, любовь, богатство и слава. Пусть каждый из вас закроет глаза и подумает, чего лично ему не хватает для счастья. Затем, и это очень важно, необходимо решить, от чего вы можете отказаться или чем заплатить. Когда решение будет принято, откройте глаза и вглядитесь в свое отражение в шаре. Вам понадобится всего несколько минут, чтобы действительность изменилась согласно вашему желанию.

Вместе с остальными Люся зажмурилась и изо всех сил сжала потеплевший шарик. «Любви, любви! Чего же еще! Как в глупейшем любовном романе! Пусть будут цветы, подарки, стихи… нет, стихов, пожалуй, не надо… И секс, много секса… Частого, затяжного, проникновенного… Да-а-а-а! Что там дальше-то? От чего отказаться… Да от славы, конечно… На кой черт она нужна, если есть всё вышеперечисленное! Решено».

Люся поднесла шарик к лицу, открыла глаза и вздрогнула. Из зеркальных глубин на нее пялилась ошалевшая ослиная морда. Хотя, нет… это всё же было Люсино лицо, искаженное сферической поверхностью.

Магическая процедура заняла не больше десяти минут. Сложив шарики обратно в чашу и расплатившись, четверо осчастливленных покинули квартиру.

У подъезда они остановились покурить и обсудить происшедшее.

— Ну и чо? Х…я же, а? Или вы поверили? — усмехнулся «Фабио», которого, как выяснилось, на самом деле звали Корнеем.

— Нет, ну почему… — протянула «Красавица» по имени Фрида, прикуривая от Корнеевой зажигалки, — как говорится, будем посмотреть… Лично я заказала бабки. Есть бабки — есть всё.

— А чем пожертвовали, если не секрет? — спросил толстяк. — Кстати, меня зовут Иваном Шаумовичем.

— Любовью. У меня этого говна было… Из ушей лезло. Курите?

— Нет, бросил. Здоровье не позволяет. Его и попросил. Заплатить, слава Богу, есть чем, — Иван Шаумович как бы невзначай сверкнул патек-филипповым запястьем, поцокал языком над часами и откланялся.

— Н-да, без здоровья — кранты, никакие деньги не помогут, — глядя вслед отъехавшему Шаумовичу, резюмировал Корней. — А у меня его — хренова туча! На троих хватит. Так и быть, делюсь! В обмен на славу и успех! Только вряд ли из этой затеи с шариками рубика что-то выйдет. А вы как думаете? — он повернулся к Люсе.

Люся пожала плечами. В данный момент её заботило одно: удобно ли попросить Корнея подкинуть её до метро.

— Вас подвезти? — неожиданно предложил Корней-Фабио…

В эту ночь у Люси было всё, как в романах. Сначала «его обжигающий взгляд заставил ее сердце учащенно биться, а грудь вздыматься…». Затем «его горячие влажные губы встретились с ее податливыми губами и оба замерли в долгом неистовом поцелуе…»

«Его сильные мускулистые руки страстно сжимали ее гибкое и упругое, как у дикой кошки, тело, а жадные губы покрывали его нежными поцелуями, заставляя трепетать всё сильнее…»

«Он вошел в нее мощно и уверенно, как победитель в сдавшуюся ему на милость крепость…»

«Его львиный рык слился с ее томным сладострастным стоном и устремился ввысь, разрывая просторы вселенной…» Как-то так.

После третьего соития Люся поняла: вот оно, счастье!

Магия сработала! В лице Корнея Люся получила сперва пламенного любовника, а затем и нежного внимательного мужа. Шарики и его не обманули. Люся посоветовала ему попытать счастье в рекламе, и после первых же проб Корнея пригласили сняться в серии рекламных роликов для сети магазинов «Тарзан», торгующих органическими продуктами питания. Массированный показ роликов по всем каналам сделал Корнея известным. Вслед за «Тарзаном» последовала реклама презервативов нового поколения и крема для бритья.

Люсин муж стал звездой. Его приглашали на ток-шоу, помещали на обложки журналов и даже взяли на роль борющегося за семейные ценности шейпшифтера в романтическом сериале «Сердце зверя».

В общем, молодая чета хлебала счастье половниками. Долго, больше года. Пока Люся не заскучала. Секс, который стал доступным и обыденным, потерял для неё остроту, а потом и вовсе осточертел. Каждодневные совокупления превратились для Люси в домашнюю обязанность из серии мытья посуды. Муж был неиссякаем, но неизобретателен в любви. Когда Люся отказывала, он начинал канючить, как маленький: «Люсенька, ну дава-а-ай…» Это доводило до белого каления.

Цветы и подарки уже не радовали, скорее утомляли. Лишенному интуиции и вкуса Корнею не удавалось угодить жене. Ком разочарований рос. Люсю раздражало в Корнее всё, начиная с немытья рук после туалета и заканчивая простодушно-глуповатым выражением лица. Благодаря профессиональному навыку хмурить брови и смотреть вдаль, лицо Корнея на экране выглядело мужественнее и умнее, но в домашних условиях навык не работал.

Кроме того, на Корнея вдруг обрушился острый псориаз, покрывший неэстетичной шелухой его лоб и руки.

Хуже всего была вернувшаяся неудовлетворенность. Нет, не сексуальная, Люся уже стояла на ступень выше низменных животных страстей, а творческая. Роль неприметной, ничего не значащей жены популярного телегероя казалась унизительной. Ведь Люся умнее и талантливее мужа, она на многое способна! К примеру, она вполне могла бы стать писательницей! Если бы ей не приходилось тратить всё время на семейные хлопоты, она уже давно воплотила бы в жизнь свою давнюю идею: написать многотомный фэнтези-роман.

Как специалист по маркетингу она отлично знала чувствительные струны современного потребительского электората и хорошо владела искусством ребрендинга и всех прочих «ре». В литературе нехорошее слово «плагиат» давно заменили на звучное «фанфик», отстояв полную свободу писательского слова. Достаточно взять готовую фабулу и на ее каркас намотать нить собственного прядения, не забыв поменять рога на копыта: горные выси — на морские пучины, мужчину-орла — на женщину-змею, Арагорна — на Горомира, Боромира — на Святогорна, Галадриэль — на Элрендриоль. Всё прогуглить, чтобы вместо Леголаса не вылез невзначай какой-нибудь Леголенд, добавить красивой величественной эротики и слепить финал из разряда: «фьюх, ну, слава Богу!» Вот и всё.

С героями еще проще. Он — мужественный, красивый, но неухоженный и ужасно одинокий. Потому что ему не до того: сколько себя помнит, он борется со Злом. Изо всех сил. То в человечьем обличье, то в орлином или волчьем. Она — прекрасная, мудрая и тоже одинокая, потому что никто не замечает ее красоты или замечают, но им также не до того: идет нешуточная война со Злом, причем Зло дает прикурить Добру. А вот Он вдруг замечает, несмотря на борьбу, и полкниги буквально разрывается, не зная, что лучше: любовь или борьба. В конце концов Он решает, что не нужно себя ни в чем ограничивать, быстро побеждает Зло и кидается в Её объятия, даже не умывшись и не поев борща. Плод любви не заставляет себя ждать, и у героев появляется отличный здоровый ребеночек или даже два: мальчик и девочка. Оба, конечно, наполовину орлы или змеи, но когда это кому-нибудь мешало? А уж миры вокруг всего этого нагородить — вообще плевое дело.

Как-то раз, не выдержав груза накопившегося таланта, Люся «обиделась» на Корнея, чтобы не мешал, и закрылась в спальне с планшетом. Тужиться пришлось только в самом начале, дальше слова полились, как из ведра. Не прошло и двух месяцев, как первая книга трилогии «Лорд света в темном царстве» была готова! Люся разослала первые главы издательствам и стала ждать откликов, заранее обдумывая, с кем выгоднее заключить контракт.

Как это ни странно, издательства медлили с ответом, и Люся забеспокоилась. Беспокойство перешло в уныние, затем в острое чувство несправедливости и, наконец, в отчаяние. С этим надо было что-то делать и, не придумав ничего лучше, Люся снова отправилась в Чугунный переулок.

В квартире № 2 ничего не изменилось за полтора года, даже собачка. А самое удивительное было в том, что в одной из посетительниц Люся узнала Фриду! Красотка поменяла фальшивую шкуру на натуральную, но в остальном не изменилась, даже похорошела. Она тоже узнала старую знакомую и поделилась наболевшим. Прошедший год привел Фриду к сакраментальному «не в деньгах счастье», но в чем оно, красавица пока не разобралась. Сюда пришла за помощью в судебной тяжбе со страховой компанией. Потому что без торжества справедливости ни о каком счастье и речи быть не может. С этим Люся была полностью согласна.

Обменяв надоевшую любовь на признание и почет, Люся поспешила домой и сделала повторную рассылку своего романа. Через пару дней пришел ответ с предложением сотрудничества!

А еще через неделю Люся узнала об интимной связи своего мужа с недавно введенной в сериал молодой актрисой, грудастой блондинкой с «рыбьим» ртом. Развод оформили быстро и безболезненно для обеих сторон.

Издатель был доволен: писала Люся как из пулемета, выдавая по два-три романа в год, не считая сиквелов и приквелов. За трилогией про светлого лорда последовали серии «Мех и плоть», «Соединенные кровью» и «Мой муж — дракон». Все до одной вошли в число бестселлеров и принесли Люсе вожделенную литературную славу. Творческие вечера, встречи с благодарными читательницами, блоги фанатов, — всё это хлынуло в новую Люсину жизнь мощным тропическим ливнем. Вновь приобретённое счастье пытались, конечно, омрачить критики, эти паразиты на теле искусства, у которых для каждого найдется ложка дегтя, но куда им, жалким эстетам, одолеть махину восторженной потребительской массы? Да и кто читает их злобные пасквили? Уж точно не те, кто читает Люсины книги! Так что зря они портили воздух своими выхлопами, воспетое в Люсиных книгах «большое, чистое и светлое» продолжало находить отклик в читательских сердцах.

Всё было бы хорошо, но Люся сама не заметила, как начала проникаться жизненными ценностями своих героев. Она вдруг поняла, что, уйдя с головой в творчество, совершенно забыла о себе. В какой-то момент ей вдруг страстно захотелось простого и тихого хэппи-энда: новый год у камина с елочкой и подарками, летние пикники за городом, держащий за руку толстощекий румяный карапуз… Пусть даже самый обыкновенный, не превращающийся в волчонка по ночам. Образ карапуза носил особо навязчивый характер. Тиканье биологических часов звучало всё отчетливее и тревожнее: «сей-час-и-ли-ни-ког-да…»

Сеансы магии в Чугунном переулке уже не проводились, о Маргарите Гримм не было ни слуху ни духу, но в свое последнее посещение, уходя, Люся предусмотрительно сунула в карман один из шариков. Теперь, спустя несколько лет, когда нехватка счастья снова стала нестерпимой, Люся решила еще раз попробовать обратиться к магии.

Согрев в руках чуть потемневший от времени шар, Люся сосредоточилась и предложила неведомым силам свой писательский успех в обмен на материнство и уютное семейное счастье.

Высшие силы не подвели и в этот раз, и буквально на следующий день Люся встретила вполне подходящего кандидата в отцы семейства. Им оказался не кто иной, как знакомый ей по первой магической сессии Иван Шаумович! Люся не сразу узнала его. Сейчас, спустя девять лет, Иван выглядел значительно лучше, хотя и постарел. Избавившись от отечности и лишнего веса, он приобрел обаяние здоровой зрелости и даже некую сексуальную привлекательность: волосы его теперь серебрились «интеллигентной» сединой, под бывшим двойным подбородком, как оказалось, пряталась вполне мужественная челюсть. Сдержанность в одежде и отсутствие броских аксессуаров также облагородили облик Ивана. На смену супердорогим часам пришли «вполне приличные», новый автомобиль уже был не роскошью, а лишь качественным средством передвижения.

Как выяснилось, сразу после их первой встречи небольшой банк, которым владел Иван Шаумович, потерпел крах, но оставшихся сбережений вполне хватило на открытие обувного магазина, который до сих приносил пусть не астрономический, но стабильный доход. Для полного счастья Ивану не хватало лишь семьи.

Совпадение желаний и обоюдная симпатия сделали свое дело, и через месяц Люся и Иван образовали вполне пристойную ячейку общества. Не хуже других.

Можно ли было назвать этот союз счастливым? Вряд ли. Скорее спокойным и благополучным, но разве не об этом просила Люся? «Нет взлетов, не будет и падений», — убеждала она себя.

Огорчало то, что роль мужа носила для Ивана исключительно функциональный характер, без примеси романтики. Жена, как семейная единица, по его мнению, также имела прежде всего утилитарное значение. Вся романтика укладывалась в подарки и букеты цветов согласно расписанию праздников.

Сексуальная сторона совместной жизни тоже была размеренно-вялой, но всё же имела место, и вскоре Люся забеременела. Врачи хмурили брови и дружно пугали «старородящую» возможными отклонениями, но, наперекор всем, Степан Иванович появился на свет легко и оказался вполне здоровым ребенком.

Биологическая программа была выполнена, Люся получила свою порцию материнского счастья. Правда, ощутить его в полной мере мешали бессонные ночи, постоянная тревога за любимое дитя, отказ от прежних привычек, раздражение, вызванное душевной неповоротливостью мужа.

Несмотря на желание иметь детей, Иван не проявлял ни восторженности, ни отцовской активности. Было ясно, что новые обязанности, свалившиеся на него к пятидесяти годам, больше утомляли, чем радовали. Люся видела, что утомляло Ивана всё: новые звуки, запахи, общий рваный ритм существования. Наняв няню-помощницу, «молодой» отец семейства всё чаще старался спрятаться от домочадцев в интернете.

Постепенно жизнь все же выравнивалась. Новые обязанности стали рутиной, чадо росло и формировалось в самостоятельную личность. Мысли о счастье постепенно покинули Люсю, они просто не вписывались в скоростной ритм конвейера каждодневных задач. Да и что это вообще такое — счастье? Когда в жизни всего понемногу или когда есть что-то одно, но главное? Потому что всего и помногу просто не бывает.

Книг Люся больше не писала, вдохновение оставило ее. Вдохновение ли это было? Теперь Люся не была в этом уверена, ей даже было стыдно за свои истории, добавившие миру лишнюю каплю глупости и слащавости. Люся вдруг поняла, что все её сочинения — всего лишь состряпанные по простенькому рецепту блюда, приправленные синтетическими вкусовыми добавками. Литературный фаст-фуд.

Махнув рукой на творческие амбиции и романтику, Люся сосредоточилась на материнстве. Сын рос послушным и смышленым, радуя маму школьными и спортивными успехами. Но и тут Люсю ждали разочарования. В конце концов Степа вступил в тот возраст, когда родители теряют авторитет и становятся назойливым, ни черта не смыслящим в жизни старичьем. С этим ничего нельзя было поделать, и Люся с горечью наблюдала, как связывающая ее с сыном нить становится всё тоньше.

Иван состарился и окончательно устал от жизни. Обувной бизнес он продал, увлечениями не страдал, и теперь был чем-то вроде мирно пасущейся в квартире коровы.

Люсей вновь овладела хандра. «Это гормональное» — говорили врачи. Почему это состояние женского организма называют «менопаузой»? Пауза — это временный перерыв, а то, что случается с женщиной в пятьдесят пять, — конечная остановка. «Просьба освободить вагоны…»

Люся и сама не знала, чего ей не хватает. Неожиданностей, новых впечатлений, эмоциональных всплесков? Она всё чаще с тоской вспоминала о страстных объятиях Корнея и о более ранних влюбленностях… О школьных томительных танцульках-обнимашках… О первом сексуальном опыте в темном подъезде… Как же его звали-то? Сережка, кажется… Или Сашка? Неважно, главное, что Люся помнит то удивительное ощущение: всё самое интересное — впереди!

Может быть, счастье — в предвкушении счастья? Если так, то вернуть его уже не поможет никакая магия. Стоя у плиты, Люся предавалась воспоминаниям… Жарила картошку на синем пламени сгорающих надежд…

«Счастье — это когда нет горя!» — осознание этой простой вещи, не успев еще оформиться в слова, настигло Люсю сразу после телефонного звонка, сообщившего об аварии.

Иван скончался на месте.

Сын в больнице, в тяжелом состоянии…

Предстоит сложная операция…

Шансов на удачный исход почти нет…

Кинувшись в госпиталь, Люся в последний момент схватила уже много лет пылившийся на полке в прихожей зеркальный шарик. Какая сила заставила вспомнить о нем, давно забытом, в такую минуту?

Сидя в жестком кресле у дверей операционной, Люся сжимала шарик так, что казалось, он вот-вот расплавится и ртутью вытечет сквозь пальцы. Обращаясь то к Богу, то к шарику, то ко всем силам, вместе взятым, Люся твердила: «Помоги, помоги, помоги…» Вдруг вспомнила про магический ритуал… «Что мне нужно для счастья? Чтобы сын остался жив. Чем я готова заплатить? Всем».

Взглянув на шарик, Люся встретилась взглядом с собой, постаревшей лет на сто.

Операция прошла успешно, хирург, сам ни на что не надеясь, совершил чудо.

Цепкий восемнадцатилетний организм Степана быстро шел на поправку. Тревога всё же долго не отпускала Люсю, особенно по вечерам. Теперь, когда тишину пустой квартиры уже не нарушали Ивановы пощелкивания мышью, Люся часами слушала стук собственного сердца.

Степу выписали, и остановившаяся было действительность снова потекла куда-то, проложив новое русло. Люсиному неспешному ручейку было не угнаться за бурным потоком сына, у Степана началась своя, отдельная от матери жизнь, и теперь Люся всё чаще оставалась одна. Она больше не сетовала на судьбу, тихая благодарность за спасенное любимое чадо усмиряла горечь одинокого старения. Чтобы отвлечь себя от унылого, Люся принялась смотреть долгоиграющие сериалы, в которых поиски счастья всегда оказываются успешными.

Проблема была в том, что в какой-то момент Люся начала замечать, что не помнит, что случилось в предыдущей серии. Затем она стала ловить себя на мысли, что совершенно не представляет, о чем вообще эта телевизионная история.

В один из вечеров Люся вдруг поняла, что не знает, как включить телевизор.

Тайком от сына она посетила частного доктора и после всех положенных исследований получила ясный, не подлежащий сомнению диагноз: раннее, быстро прогрессирующее старческое слабоумие.

Люся наблюдала за тем, как постепенно уходят частички ее памяти, превращая мысли в неравномерный штрих-пунктир. Как предметы теряют свое назначение, меняются то ли местами, то ли названиями… Некоторое время помогали таблички, развешанные по квартире Степаном, пока Люся не разучилась читать.

«Что означают эти бук-ва-шки… квак-ушки… кукушки?..»

Вслед за словами из Люсиной жизни стали уходить понятия, а затем и люди.

«Сын… Его зовут Се… Те…

Кто это пришел?

Зачем он здесь?

Мама… Чья мама?

Кто здесь живет?

Как она тут оказалась, очутилась?..»

Люся открыла глаза и увидела… Слово выплыло из туманной безбрежной мглы: «луна».

Единственное расплывчатое пятно света на фоне потухшей бесконечности смыслов.

Встав с кровати, Люся толкнула створки дверей и вышла на веранду. Свежий морозный воздух обжег ее лицо и босые ноги. Подойдя к перилам, Люся замерла от восторга. С неба падали белые крошки. Она не помнила их название, не понимала, что означает происходящее, но это было неважно. Главное, что Люся вдруг почувствовала себя счастливой.

Счастье было легким, безусловным и безграничным.

Не помнящая ни жизни своей, ни имени женщина стояла и с улыбкой разглядывала падающие на рукав ее пижамы снежинки. Миллионы абсолютно идентичных снежинок.