Седло для единорога - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Вова (Начало книги) #1

Седло для единорога

Елена Васильевна чувствовала себя дамой состоявшейся, ну почти. Где-то внутри ворочался непонятный червячок неутоленного желания, но глубоко, на самом дне подсознания. А в остальном, чего гневить бога – всё было прекрасно. Только сейчас, когда мадам перевалило за тридцать, она стала ощущать себя обаятельной и привлекательной. Детские годы и юность, прошедшие сначала в обычной московской школе, а затем в московском же заумном техническом ВУЗе, оставили на её душе болезненные рубцы, которые по счастью, ныне быстро затягивались.

В школе мальчикам совсем не нравилась маленькая Лена, с ее крохотными злобными глазками, большим тонкогубым ртом и фигурой, похожей на бочонок рома из популярного в те стародавние времена мультика о пиратах. В начальных классах сие было еще не так заметно, но потом, когда у девочек начала появляться грудь, а обводы приобретать форму классической гитары, все стало на свои места. Представители противоположного пола брезгливо морщились, встречая Леночку на своем пути, и отводили взгляд в сторону. Даже похотливый учитель физкультуры, постоянно норовивший подсадить стремительно созревающих школьниц на коня или помочь оным дотянуться до турника, не обращал на нашу героиню никакого внимания.

Именно на уроках физкультуры Лена чувствовала себя особенно уязвимо, поскольку обтягивающие обязательные треники и футболка, подчеркивали не стремительно растущую грудь и раздающиеся вширь бедра, а свисающий живот, даже жопа не росла, черт бы ее побрал! А жопа в таком деле, как известно, очень неплохой аргумент. В ее классе было несколько толстух, но физкультурник Эдуард Андреевич не делал особых различий между ними и первой красавицей класса Иркой Артемьевой, он так же старательно брал их за пухлые ягодицы и помогал осуществить гимнастическое единение с каким либо спортивным снарядом. При этом у Эдуарда Андреевича стекленел взгляд, а на лысине, облепленной мелкими светлыми кудряшками, выступали капельки пота. Школьницы хихикали, краснели и пытались уползти по дерматиновому туловищу коня подальше от цепких и влажных рук физрука.

Но как-то раз, увидев в очереди к коню и Лену, физрук дернул щекой, как от нервного тика и громко сказал во всеуслышание: «Ну ты себе и брюхо отрастила, Савельева. Давай, сама лезь, у меня и так грыжа, боюсь надорваться».

Школьные хулиганы, тусующиеся у стенки спортзала, громко заржали, а девочки откровенно захихикали, искоса поглядывая в сторону незадачливой спортсменки. Но Лена знала, что показывать слабость нельзя, она просто отошла в сторону, а после уроков забежала к школьной медсестре и взяла у нее освобождение от физры на две недели. Лена ненавидела почти всех своих одноклассников, кроме самых бесхребетных и забитых, но и к последним не ощущала ничего, кроме презрения. Отношения же с центровыми девочками не сложились сразу, и дело тут было не только во внешности. Нашу героиню не интересовала учеба, хотя, чтобы дополнительно не выделяться, она кое-как тянула лямку, ее голова была забита проблемами высшего порядка. Лене необходимо было поклонение, роковая любовь трагичных бледных мужчин с лицом Алена Делона, экзотические страны и роскошные лимузины с белозубыми неграми в качестве водителей, золотая Visa и металлический чемоданчик полный долларов, пристегнутый к руке наручником из титанового сплава.

А тут какие-то мудовые страдания морального импотента Романа Раскольникова, который всего лишь навсего заколбасил двух старушенций, а вони-то сколько. В общем, нудный бородатый Достоевский ей не нравился, как не нравились и композиторы «Могучей кучки», и дурацкие задачки по алгебре, которые никогда в жизни не пригодятся, во всяком случае, в той жизни, которую Леночка наметила сама себе.

Слушая краем уха учительницу литературы, рассказывающую о несчастной убиенной Елизавете, которая в жизни и мухи не обидела, наша героиня думала: «Главное – поставить себе цель и идти к ней напролом, тогда может, чего-нибудь и добьешься, а эти интеллигентские рефлексии оставим другим». Лично для себя она давно решила, чтобы приблизится к своей цели, нужно идти на любые жертвы. Ну как на любые… Жертвовать надо исключительно окружающими. Принеси Леночке чьё-нибудь убийство очевидную пользу, она бы совершила его не задумываясь. Прикончить бы весь этот чёртов класс вместе с учителями, только смысл? А смысл пока отсутствовал.

На геометрии наша героиня глядела в окно и размышляла: «Кому на хрен нужны эти синусы-косинусы-тангенсы, скажите на милость? Вон папашка всю жизнь проработал секретарем парторганизации в своем НИИ, рисовал стенгазеты, вел политическую работу среди сотрудников, созывал собрания, рассказывал о решениях XXVI съезда КПСС и получал, кстати, побольше, чем все эти бородатые ботаники с докторскими степенями. А у него всего-то семь классов образования. Что главное? Правильно! Держать нос по ветру. Нужен партбилет – значит надо получить его любым способом. Стал не нужен? Выкинуть! Вон, как началась перестройка, подсуетился – приватизировал свой НИИ, выгнал на улицу всех этих ученых мужей, а зачем они теперь? Кому нонче нужна ядерная физика? Никому! Следом на свалку отправились все эти осциллографы и синхрофазотроны, а на базе бывшего «почтового ящика» появилась динамично развивающаяся компания по производству пластиковых тазиков и ведер. И где все эти доктора наук? Да на барахолке, торгуют китайским шмотьем и тазиками кстати, тоже, любители мать их, точных наук. А папаша недавно купил «Жигули - семерку», дачу, через пару лет и на новую квартиру хватит. А училка все распинается. На себя бы посмотрела – сапоги как с помойки, кофта на локтях вся на просвет, а туда же, косинусы ей подавай!»

Но с личной жизнью у Леночки по-прежнему наблюдался полный швах, хотя родители обеспечивали свою деточку всем необходимым – фирменным шмотьем и карманными деньгами в избыточном количестве, но ничего не помогало. Класс уже давно разбился на парочки, мальчики больше не били девочек портфелями по голове, а нежно водили их за ручку, осторожно приобнимали за талии и тискались с оными по углам.

А Лену по ночам стали мучить то кошмары, то сны с явным эротическим, если не сказать, порнографическим уклоном. Бледный Ален Делон теперь вместо того, чтобы поцеловать своей даме сердца ручку и открыть извлеченную из ведерка со льдом бутылку Dom Perignon, вдруг расстегивал ширинку и извлекал наружу огромный член, почему-то черного цвета. Точно такой же был у лысого мускулистого негра в порнухе, которую Лена как-то нашла в папиной заначке. С замиранием сердца она посмотрела весь фильм, в котором актеры почти не разговаривали, зато трахались со всем, что шевелится, а бутылки с шампанским употребляли не по прямому назначению, а по извращенному.

В дальнейшем содержание сновидений стало логически развиваться. Теперь Ален Делон сразу возникал голым, как чертик из табакерки и начинал грубо срывать платье с нашей героини, которая во сне становилась похожей на Мерилин Монро. И однажды таки, он успел содрать с Лены платье и проникнуть в нее своим огромным черным органом размножения. Та пока не знала, смеяться ей или плакать, но тут штора на окне отлетела в сторону, и, спрыгнув с подоконника как Бэтмен, на сцене появился дополнительный участник событий – второй Ален Делон с аналогичной черной елдой. Он слегка сдвинул в сторону прежнего А. Делона и с размаху засадил Лене еще и в задний проход. Та заорала и проснулась. В трусах было тепло и мокро, а по простыне расползалось мокрое пятно. Леночка включила свет и обнаружила, что пятно на кровати имеет легкий коричневый оттенок.

«Еще и обосралась до кучи, блядь» - и Лена потопала в ванную.

Родители видели, что происходит с дочкой, но пока помочь ей ничем не могли, хотя папаша, не обделенный природой врожденной крестьянской хитрожопинкой, придумал интересный ход, достаточно стандартный, но как показало время, весьма действенный.

Как-то семья собралась вместе за обеденным столом, и глава семьи произнес речь, сразу заинтересовавшую Леночку.

«Короче так, доча, надо тебе в Бауманский поступать, подожди, не перебивай. Через год окончишь школу, пока позанимаешься с репетитором, зашлем приемной комиссии денег и поступишь, можешь даже не сомневаться. Я понимаю, что все эти точные науки тебе как собаке пятая нога, зато представляешь, сколько там учится мальчиков? Это тебе не Педагогический или Медицинский. Найдешь себе мужа, а там посмотрим».

III

Так Лена оказалась на факультете «Машиностроительные технологии», физика и математика тут перешли на совсем иной уровень, и если в школе, наша героиня, поскрипев мозгами, могла хоть что-то понять из написанного на доске, то теперь, таинственные знаки, выведенные мелом на матовой черной поверхности, представлялись ей письменами инопланетян, не подвластными человеческому разуму. Однако первая сессия прошла на ура, папашка договорился с кем нужно, а Леночка просто приносила на каждый зачет и экзамен по пухлому конверту.

Таких как она на потоке, оказалось на удивление много, среди них особенно выделялись два друга, живущих в одной комнате общаги. Одного звали Магомед, другого Илья. Магомед был родом из Махачкалы, а Илья родился и вырос в Минеральных водах, почти земляки, ну и внешность друзей также была хорошо запоминающейся. Магомед носил черную бороду, кепку FBI и оранжевые мокасины, все в трэнде, однако телосложением кавказский хлопец был мелковат, почему-то сильно хромал на правую ногу, а его левый глаз из под козырька кепки смотрел куда-то вверх и в сторону. Илья был невысок, но широк, все его лицо было испещрено наливными юношескими угрями в разной степени созревания, а над верхней губой данного хлопца красовалась пегая растительность, похожая на старую зубную щетку, растерявшую в боях с кариесом бОльшую часть щетины. Оба друга учиться не любили, в институте появлялись редко, а проблемы с зачётами и экзаменами решали так же как и Леночка.

«Ребята из хороших семей» - определилась наша героиня: «Надо к ним присмотреться».

А друзья в процессе обучения не скучали, их часто можно было встретить в полуподвальном ресторанчике неподалеку, и наблюдать, как вечером они пошатываясь, поднимаются по ступенькам, держась друг за друга. Несмотря на своё показное мусульманство, Магомед жрал водку как не в себя, курил дурь и по слухам, не прочь был ширануться. Слухи расползаются быстро, а Мага в пьяно-обкуренном виде оказался еще и очень общительным, так что скоро вся общага знала, почему он хромает и смотрит левым глазом не туда, куда следует.

Оказывается, после окончания школы наш южный хлопец решил навестить дядю, который жил высоко в горах, держал отару овец и гнал крепчайший самогон в сарайчике. сложенном из булыжника, в общем, придерживался аутентичного стиля существования. Как-то Мага с местными джигитами долго пил дядин самогон, потом собутыльники все вместе хорошенько дунули и поняли, что молодецкую удаль, которой они внезапно преисполнились, нужно куда-то девать. Сначала на склоне горы все дружно танцевали лезгинку, но потом, опустошив еще по стакану огненной воды, решили, что этого мало.

Тут Магомет обнаружил неподалеку отару овец, мирно щиплющую травку. Овечки блеяли и пытались рассредоточиться, дабы найти особо сочную и свежую делянку, но этому мешала огромная кавказская овчарка черного цвета со злобным взглядом и свалявшимися колтунами шерсти. Когда очередная овечка, издав громкое ме-е-е-е, пыталась оторваться от коллектива, дабы зажевать еще не потравленной товарками травы, собака подбегала и толкала её своей крутой башкой обратно, в сторону отары. Если овца пыталась чудить, волкодав мог прихватить и за бок, что полностью подавляло волю подотчетных животин к сопротивлению.

Мага рванул в сторону отары, на ходу сбрасывая штаны.

«Вай, маладэц!» - хлопали в ладоши упоротые джигиты.

Подбежав к отаре, Магомет схватил за шерстяные бока ближайшею овцу и ловко засадил оной, опыт, сын ошибок трудных, здесь несомненно присутствовал. Совершив несколько фрикций, он отпустил обесчещенное животное на волю и схватил второе.

«Всех виябу, да!» - кричал возбужденный Мага тыкая членом в очередную блеющую жертву, но тут произошло непоправимое - следующей, вместо овцы, он схватил за бока собаку. Та секунду помедлила, видимо очумев от такой наглости, а затем, развернувшись, мгновенно тяпнула нашего полового гиганта за ногу, мелькнули семисантиметровые клыки, которых боялись все окрестные волки, и огромная пасть с чавкающим звуком захлопнулась всего в паре сантиметров ниже эрегированного члена. Овчарка дернула головой, заваливая своего неудавшегося любовника на спину, и встала над ним, сурово рыча, видимо объясняя на своём собачьем языке, что дальнейшие попытки сексуального домогательства будут жестко пресекаться.

Мага схватился за свою располосованную конечность, из которой сильными толчками во все стороны хлестала кровь и заорал:

«Умираю, блят, памагите, э».

Пьяно-укуренные друганы, видя, что дело плохо, быстро домчались до поверженного сексуального агрессора и принялись накладывать жгут. Укус пришелся довольно высоко, поэтому, когда жгут все-таки принял желаемое положение, и кровь почти перестала течь, все присутствующие были в ней с ног до головы, как вампиры, выехавшие на пикник. Один из приятелей подогнал старый раздолбанный ИЖ с коляской, пострадавшего загрузили в люльку и повезли к ветеринару, поскольку до ближайшего врача было километров тридцать, а пациент уже посерел лицом и постоянно икал от страха.

Немногословный пожилой ветеринар, приняв в качестве оплаты трехлитровую банку с самогоном, продегустировал продукт, одобрительно поцокал языком и произнес:

«Кладитэ на стол».

Часа полтора доктор колдовал над изуродованной ногой - зашивал на живую, так что Мага все это время непрестанно орал и визжал от боли, а в конце экзекуции полностью потерял голос и мог только хрипеть, выпучив глаза. Однако, жизни его теперь ничто не угрожало, нога через месяц полностью зажила, но Магомет начал хромать – врачи уже в нормальной больнице сказали что задет то ли нерв, то ли сухожилие, пострадавший не запомнил, что именно, но осознал, что хромать ему теперь предстоит до конца дней.

После этой истории, в глазах общественности, Мага приобрел статус «несерьёзного».

«А, Мага, Асланов сын, хароший парэнь вэд. Маладой, горачий, но нэсерьёзный какой-то, э?» И аксакалы осуждающе покачивали седыми головами, посасывая свои неизменные трубки.

«Зачэм бэжал, зачэм ибал, зачэм собака? Зашел в сарай, снял штаны, вибрал овцу, сдэлал дэло и иди домой, отдыхай. Все тихо, културно! Лэгкомысленный парэнь».

И старейшины, синхронно выпустив в прозрачный горный воздух клубы дыма, опять осуждающе покачали головами.

С глазом история вышла тоже интересная. Мага вернулся к родным пенатам и после неудачных экспериментов с братьями нашими меньшими, решил попробовать стандартный ход – найти себе даму сердца, хотя в республике с этим следовало быть очень осторожным.

Местные девушки посмеивались над ним – история с овечками сразу стала достоянием широких масс. К тому-же Мага был весьма щуплым, а теперь еще и сильно хромал, что не добавляло ему сексуальной привлекательности в глазах противоположного пола. Одна лишь толстая Гульдженнет на заигрывания Маги краснела и стреляла маленькими глазками, почти незаметными из-за пухлых щек. Корма у дамы было выдающихся размеров, дабы протиснуться в стандартную дверь, Гульджаннет приходилось поворачиваться боком. Личико, конечно, немного подкачало – кудрявые бакенбарды, мощная монобровь и щегольские усики несколько охлаждали любовный пыл нашего героя, но тот вдруг вспомнил одну из поговорок братского соседнего народа, который полностью примирил его с реальностью: «Пусть морда овечья, главное – пизда человечья». Мага искренне не понимал, чем так урусам не нравятся овечья морда и пизда, но общий смысл народной мудрости был ясен, и он решил действовать.

Для начала он покатал Гюльджи на своей новенькой белой «шестерке», мастерски оттюнингованной в гаражной мастерской его кореша Фархада. Фархад, признанный гуру местного автотюнинга, долго пилил пружины ножовкой по металлу, постоянно проверяя длину рулеткой и добился таки совершенства – теперь дно автомобиля ВАЗ 2106 отделяла от дорожного покрытия всего какая-то пара сантиметров. Огромное антикрыло, купленное по дешёвке у дяди Карама, отлично встало на крышке багажника, полностью перекрыв задний обзор. Затем пришло время синих брызговиков «Sparco» и форсунок омывателей лобового стекла, подсвеченных светодиодами. Залив в колбы передних фар немного тосола для вящей красоты, Фархад издалека полюбовался на результаты своего труда и понял, что необходимо произвести качественную и беспощадную тонировку, вах, как будут смотреться абсолютно черные стекла на фоне ослепительно белых бортов! Купив на рынке кооперативную пленку, не пропускающую даже прямой солнечный свет, Фархад взялся за дело.

Приехавший на следующий день Мага был в восторге:

«Ай, красава, типэрь все девки маи будут» - в восхищении воскликнул он. Сев за руль, Мага обнаружил что не видит вообще ничего вокруг. Опустив боковое стекло, он вопросительно посмотрел на мастера.

«А как ты хотэл, брат? Красота трэбует жертв».

Теперь Магомет ездил по городу полностью опустив левое стекло и высунувшись наружу, разглядеть что-то изнутри сквозь пленку не смог бы даже индеец Зоркий Глаз из ГэДэРовского вестерна, который наш герой смотрел в детстве по телевизору.

Но так было даже лучше – местные пацаны с завистью разглядывали проезжающую мимо белоснежную ласточку, скребущую днищем по раздолбанному махачкалинскому асфальту, а окрестные барышни, делая вид, что не замечают роскошный экипаж Маги, всеж-таки постреливали глазками в его сторону. Но у Маги с Гульджаннет было уже всё на мази, и распыляться пока, он не собирался.

Договорившись о встрече, наш герой заехал за своей дамой сердца и повез ее на природу, подальше от чужих взоров. Там влюбленные пересели на заднее сидение и начали пока с легкого петтинга. Гульджи тяжело дышала и отвечала полной взаимностью на предварительные ласки своего кавалера, пока тот не залез ей в трусы:

«Вах, Мага, у меня папа строгий такой, мы же поженимся?»

«Поженимся, поженимся» - сдавленно мычал Мага, пробираясь сквозь густые и жесткие заросли волос к самим вратам Аллаха. Наконец, последние препятствия в виде одежды были разбросаны по всему салону, и похотливая парочка, слилась в экстазе. Гюльджаннет терлась плохо выбритой щекой о впалую грудь кавалера и довольно мычала, а Мага выдерживал максимально возможный для себя темп. Физиологические жидкости, выделяющиеся в процессе соития, громко хлюпали и пачкали роскошные чехлы, пошитые местными умельцами из шкур молодых барашков, но на такие мелочи любовники внимания не обращали. Задние амортизаторы не справлялись с экстремальной нагрузкой в виде неслабой туши Гюльджи, и ВАЗ 2106 таки вошел в резонанс, при каждой фрикции громко ударяясь глушителем о камень, очень некстати торчащий в траве.

Целую неделю любовники катались по всяким заповедным местам, удовлетворяя инстинкты своих молодых, здоровых организмов, Магомет даже слегка похудел, а Гюльджи вовсю хвасталась подругам о предстоящей свадьбе, о которой Мага, честно говоря, уже забыл. И вот однажды, когда семья сидела за обеденным столом, дверь вдруг без стука распахнулась и на пороге появился родитель Гюльджаннет – строгий Муталиб. Он вызвал на улицу Аслана и начал горячо вещать на повышенных тонах:

«Твой Мага жениться собирается, э? Гюляль с моей Гюльджи, сосэди уже смеются, да? Давай свадьбу играт!»

«Слющай, какой свадьба, Муталиб, дарагой? Маладой савсэм парэнь, ему учиться нада, институт паступат, рана жениться, да!»

«Жениться рана, а ибаться не рана, э? Неделю даю, думай, а то пожалеешь!»

Аслан вернулся в дом и набросился на Магу:

«Ну ты дурачок совсем да? Зачэм связался с этой девкой, она болшой как слон, толстый, не прокормишь ее. Еще и страшный как шайтан! Нэ мог другой баба найти, э? А Муталиб вообще чистый басмач, злой человек, нехороший. В Москву собирайся, институт паступат будешь».

Но пока наш герой по-прежнему гонял на своём роскошном автомобиле, под громкую лезгинку, грохочущую из огромных динамиков, и заигрывал со всеми местными барышнями подряд, поскольку злобный Муталиб посадил Гюльджи под домашний арест. Как-то раз, обнаружив у открытого кафе стайку девчушек, Мага со скрежетом развернулся и припарковался поблизости. Высунувшись из окна, он вставил в рот сигарету, нажал на прикуриватель, поправил темные очки а-ля Чак Норрис и горделиво расправил плечи. Песня неожиданно закончилась, пошла реклама, и Мага стал крутить ручку радиоприемника, надеясь найти что-нибудь стоящее – Патимат Кагирову, или на худой конец Тимати, но вместо достойной музыки все время попадалась какая-то хрень. Мага от души крутанул ручку настройки, и внезапно из динамиков запел противный вкрадчивый голос:

«Выйдем к ручью-ю-ю, в городе мертвых ночью, даст нам охотник по ружью. Мише-е-е-ни, охота ночь огня, я стал стрелок, стреляй в меня, стреляй в меня, в меня, в меня, в меня…..»

«Что за укурки, билят, такое и под ЛСД не придумаешь» - подумал Магомет и нагнулся за выстрелившей фишкой прикуривателя, это его и спасло.

Раздался грохот, и в открытое окно с визгом влетел заряд картечи. Почти вся она прошла мимо, кроме одной дробины, которая скользнула над левым глазом, сняв с головы нашего героя небольшую костяную стружку и клок кожи, а также разнесла на мелкие кусочки модные солнцезащитные очки с зеркальным напылением.

Мага среагировал быстро – воткнул передачу и нажал на газ, и сие спасло его еще раз. Он вжал голову в плечи, с перегазовкой забил вторую, и тут опять громыхнуло.

«Мы те-е-е-ни, мы це-е-е-ли, О-о-о-а, О-о-о-а» - продолжал бесноваться по радио явно обдолбанный певец.

На сей раз сноп волчьей картечи разбил вдребезги заднее и проделал огромную дыру в лобовом стекле. Обзорность заметно улучшилась, но левый глаз теперь заливала кровь. «Шестерка» на всех парах уходила с места покушения и остановилась лишь у ворот городской больницы.

Зажав рукой левую половину лица, Магомет сам добежал до приемного отделения и сдался на милость врачей. Его увезли в операционную, долго вытаскивали из глаза стеклянные осколки, зашили бровь и лишь потом отвезли в палату. На утреннем осмотре доктор ничем не порадовал:

«Потеря зрения слева – 80%, дай бог, дальше ухудшаться не будет. Берегите себя, молодой человек».

На следующий день посещения больного разрешили, и на пороге палаты сразу нарисовался папа Аслан:

«Вах, Мага, дарагой, как здоровье, что пакушат дать?»

«Муталиба забрали?»

«Забрали, забрали, но отпустили уже, у нэго милиция дваюрадный дядя работает. Случайно говориль вышло: сидел ружье чистиль, свежий воздух дышаль, ружье само выстрелиль, совершенно случайно билять. Сейчас у болница сидит, опять ружье чистит. Нехороший он человек, злой очень как шайтан, вся семья их такой. Его брат старший, Асад, савсэм злой бил, савсэм дикий, разбойник, абрек. В горах жил, в пещера. Овец воровал, женщин. Ибал, потом кюшал, из голов хаш вариль, тоже кюшаль. Ловили его, нэ поймали – хитрый, горный тропа все знал. До райкома в Махачкале дошло – солдат вызвали, рюсских. Поймали, били долго, спрашивали. Асад лейтенант рюсский укусил. Тот «Макар» достал, голову стреляль, все мозги разлетелись, а Асад все рычит, ползет, за сапог кусат хочет – очэнь злой бил. Лейтенант мигнул – солдат автомат взяль и весь рожок в абрека стреляль, харанит нечэго било – одын балшой дырка асталась. И Муталиб такой же, нехороший человек. Вот одэжда, одевайся, окно вылезем, забор перелезем. На тибэ билэт до Москва на сэгодня, приедешь, позвони дяде Рустаму, вот дэньги, Рустам знает кому дать, институт учица будешь. Ну все, пошли».

VII

Так Магомед оказался на одном потоке с Леной, а его соседом по комнате в общежитии стал Илья. У Ильи в прошлом не было столь искрометных приключений любовного и бытового толка, скромный прыщавый юноша в очках не нравился рано созревающим южным девушкам, поэтому сексуальное напряжение он снимал с помощью правой руки и порножурналов. При этом приходилось тщательно скрываться от бдительной еврейской мамы, которая совала нос во все дела сына, да и вообще во все дела, до которых этот нос мог дотянуться. Совершенно верно, Илья был из полуинтеллигентной семьи, как говорил один наш замечательный сатирик: «Мать еврейка, папа – директор муниципальной живодерни». Позже, предприимчивый Потап Лукич, так звали Папу, открыл кооператив по пошиву меховых изделий при своём муниципальном образовании, и финансовые дела данной ячейки общества резко пошли в гору. После падения «Железного занавеса», вся семья Фаины Израилевны, так звали Маму, собралась на историческую родину, Фая же с ними, отказалась ехать наотрез. Она уже познала сладость плотских утех с Потапом Лукичом и не собиралась вот так, по чьему-то капризу их лишаться. Больше всех по данному поводу горевал дедушка Фаи, раввин местной синагоги. Он жалобно тряс пейсами и приговаривал:

«Фаечка, внучечка, ты зачем таки нашла себе гоя? У нас в синагоге столько хороших юношей, обрезанных, интеллигентных, вон посмотри, Мойша, Исаака сын, какой умница, школу с золотой медалью закончил, Шаббат соблюдает, кушает только кошерное».

«Задрот твой Мойша, дохлый как глист, а обрезанный, необрезанный – это нюансы, главное в другом».

«Ай, какое несчастье Фаечка, совсем ты с ума сошла со своим Потапом. Он тебя околдовал что-ли? Покреститься не хочешь?»

«Да похрену мне, зато он здоровый как бык и необрезанный у него все время стоит, что еще нужно?»

И, непрестанно причитая, семья в полном составе, отвалила в Израиль, оставив свою кровиночку на растерзание сиволапого гоя с его необрезанной елдой.

Фаина ни разу не пожалела, что осталась в России, дела шли хорошо, а вскоре она родила упитанного ребенка, который много кушал и рос не по дням, а по часам. В школе Илья учился довольно плохо – перебивался с тройки на двойку и не проявлял интереса ни к одной из наук, зато рано созрел, заинтересовался противоположным полом и погряз в пучине рукоблудия. Папа Потап недоумевал по поводу плохой успеваемости своего отпрыска и постоянно предъявлял своей супруге:

«Ну Фаечка, посмотри опять его дневник, снова двойку принес по математике, чё он такой тупой, ты ж вроде как нормальной национальности, в кого он такой пошёл?»

«Да в тебя, в дебила, в кого же еще, у меня в семье все с высшим образованием и учеными степенями, одного тебя из ПТУ для умственно отсталых выгнали за неуспеваемость».

«Подумаешь… ну да, было дело, ну и что – вон, на улицу выгляни, посмотри как доктора с кандидатами по ночам водкой торгуют. А у нас и машина, и кооператив, и гараж, чо не нравится? Я тебе даже шубу купил, хотел до Нового Года подождать, да уж ладно».

«Надеюсь, не из твоих помоечных собак и кошек?»

«Что ты, дорогая, чистая норка, друг привез из Турции, посмотри».

«Гройсэ глик!» - воскликнула довольная Фая: «Да не парься ты за Илью, школу закончит – учиться в Москву отправим, будет как все. Вернется – в свой кооператив устроишь».

В общем все бы хорошо, проблема у Ильи была только одна – его игнорировали все девочки класса, несмотря на модный прикид и солидное положение семьи реципиента в иерархии небольшого городка. То, что Илюша плохо учился еще полбеды, в классе было достаточно двоечников, однако он не проявлял способностей ни к чему, почти ни с кем не дружил, а хулиганы класса откровенно презирали его за трусоватость.

К тому же, красавчиком Илью назвать было тоже сложно – круглое лицо, постоянно покрытое прыщами, крупные желтые зубы, торчащие из-под вечно влажных бесформенных губ и стрижка под горшок, которую мама Фая считала незыблемой приметой всех «хороших мальчиков».

Во время разговора Ильюша пришептывал, брызги слюны летели в лицо тому, кому в этот момент был адресован данный спич, и постоянно вытирал потные ладошки о штаны, что тоже не прибавляло ему популярности среди местных дам. В общем, с личной жизнью рано созревшего школьника был полный швах.

VIII

Поступив в институт, Илюша сразу сошелся с соседом по комнате, тот оказался парнем веселым, раскрепощенным и постоянно таскал за собой маменькиного сынка Илью по всяким злачным местам, дискотекам и кабакам, где всякий раз сильно напивался, затем, удалившись на несколько минут в туалет, возвращался оттуда со стеклянными глазами, и веселье приобретало новый размах. К сожалению, местные девочки даже не самого высокого пошиба предпочитали не связываться с двумя фриками, один из которых, сверля левым глазом потолок, плясал жестокую лезгинку, сильно припадая на одну ногу, а другой все время норовил прижаться и хватал потными руками своих потенциальных жертв за разные места, краснея юношескими угрями.

Однажды Илья поставил вопрос ребром:

«Слушай, Мага, надо нам девок наконец найти, а то че, все шесть лет дрочить будем?»

«Э, Илья, местный девка холодный такой как лед, да, вот у нас в Дагестан женщина горячий, темпераментный! Била у меня Гюльджаннет, вах какой баба, жёпа в двэрь не проходиль!»

«В Дагестане, не в Дагестане, сейчас мы в Москве. Бабки есть, давай вечеринку сделаем, бухла купим, закуски, девок пригласим из института, всяко лучше, чем по кабакам беспонтово мотаться».

«Канэчно, дорогой, зачэм спрашиваешь, давай сдэлаем, всэх позовем, плясать будем, веселицца!»

Друзья определились и обошли всех одногруппниц, некоторых из которых видели впервой и пригласили оных на вечеринку. Леночке вручил приглашение лично Илья, сильно покраснев и как бы случайно прихватив ту за плоскую жопу. Лена возликовала:

«Вот он, мой шанс, уж его-то я точно не упущу!».

В назначенное время друзья сидели за богато накрытым столом и ждали гостей, а дабы скрасить томительные минуты, пока глушили водку вдвоём. Маменькин сынок Илья, конечно, не мог угнаться за бывалым джигитом Магой, к тому же сознательно берег силы, в надежде на скорый коитус, который подарят ему прекрасные однокурсницы. Однако время шло, но никто не появлялся. Магомет увлекся водкой, обильно запивал ее пивом, и как человек самодостаточный, находился в гармонии с окружающим миром. Илья же весь извертелся, постоянно смотрел на часы и лихорадочно думал про себя:

«Да, нет, не может быть, чтобы все продинамили, кто-то все равно должен прийти. Опаздывают суки, хотя эти москвички такие цацы, бля буду, специально опаздывают, на нервах играют».

Тут раздался робкий стук в дверь. Илья подорвался как пуля и распахнул ее настежь. На пороге стояла Лена. Она долго и тщательно готовилась к встрече, и это бросалось в глаза – в полумраке комнатки студенческой общаги ее можно было принять за человека, да что там, даже за даму. Мама активно помогала дочке собираться, накладывала косметику, подбирала наряд с холодным расчетом женщины, повидавшей всё на своем веку. В результате все косяки фигуры (из которых собственно, эта фигура и состояла), были частично нейтрализованы мешковатой одеждой от самых раскрученных брендов. С лицом провозились намного дольше – губы и глаза практически пришлось перерисовывать заново, зато теперь, если особо не приглядываться, Лена губами напоминала Анжелину Джоли, а прекрасными намалеванными глазами - Шарлиз Терон.

Мама, конечно, несколько недотягивала до именитых педрил-визажистов, однако приложила все усилия, отчетливо понимая, что именно нужно потенциальному кавалеру с полным отсутствием сексуальной жизни и перманентным стояком. Лена как-то плача, рассказала ей о ночных посещениях Аленов Делонов с огромными черными членами, которые приходили последнее время почему то исключительно вдвоем и сразу пытались задействовать оба отверстия, находящиеся в нижней части тела, несмотря на ожесточенное сопротивление реципиентки. Теперь мама поняла, почему из комнаты дочери по ночам доносятся дикие крики и откуда на ее простынях разводы кала столь сложной конфигурации.

«Созрела, доча, замуж пора, ну ничего, деньги есть, значит муж по-любому будет» - думала заботливая родительница.

Увидев на пороге долгожданную представительницу противоположного пола, Илюша засиял всеми своими прыщами, даже в полумраке комнатушки стало светлее – будто разом включились светодиоды. Он приобнял Лену за талию, прихватив заодно часть плоской жопы, и торжественно повел ее к богато накрытому столу. Увидев пополнение в виде третьего, Магомет несказанно обрадовался и произнес сложный витиеватый тост, предварительно разлив водку по рюмкам. Однако парочку напротив горячительные напитки интересовали уже мало, они слегка пригубили и поставили стопки обратно на стол – обильно потея, Илья левой рукой держал свою пассию за задницу, а дрожащей правой, пытался расстегнуть ей молнию на джинсах. Но молния не поддавалась – видно что-то заело, и изнывающий от страсти кавалер полез Лене под кофточку, жадно мацая ее вялую грудь первого размера. В воздухе едко пахло потом и грязными носками.

Магомет, подперев рукой щёку, грустно наблюдал за происходящим. Ему уже стало ясно, что пополнение в виде третьего собутыльника – фикция и догоняться до привычного состояния придется теперь в полном одиночестве. Мага встал, хромая подошел к тумбочке и достал оттуда два странных на первый взгляд предмета – столовую ложку и резиновый шланг. Затем он залез в карман джинсов, извлек потертую зажигалку ZIPPO, проверил интенсивность пламени и, довольно поцокав языком, сунул ее обратно. Из нижнего ящика появился одноразовый, изрядно исцарапанный шприц с уже надетой иглой.

«Эй, эротоманы билять, туалет пойду, кровать нэ ломайте пока, еще пригодится» - с этими словами Магомет открыл дверь в комнату и удалился.

Действия потенциальных любовников приобрели узконаправленный характер – Илья наконец справился с молнией и обильно потея, принялся стаскивать джинсы со своей пассии, та не отставала – сняв через голову свитер, стала расстегивать Илье штаны. Сдернув их до колен она обнаружила в густых зарослях торчащий маленький отросток с красной головкой – ни в какое сравнения с делоновской черной елдой оный явно не шел.

«Так вот ты какой на самом деле!» - подумала Лена: «А чё, нормальный, хоть не больно будет, а то показывают в порно всякую фантастику!»

И принялась стаскивать уже свои джинсы. Узрев кудрявый черный треугольник наслажденья среди толстых целлюлитных ляжек своей партнерши, Илья впал в неистовство, повалил Лену на кровать и, пуская слюни, беспрепятственно стекающие на лицо возлюбленной, начал пристраиваться сверху. Однако на данный момент, слиться в экстазе назревающей ячейке общества была не судьба – раздвигая спутанные заросли, преграждающие путь в пещеру удовольствий своим закаменевшим от напряженья отростком, наш любовник вдруг неожиданно бурно кончил, обрызгав Ленину блузку от Армани, ее живот, заросли волос, а также часть стены, которая была здесь совершенно не причем. Забавно, но никто особенно не расстроился – акт о намерениях был подписан и парочку впереди ждало лишь самое хорошее в духовном и телесном смыслах. Почти состоявшиеся любовнички снова стали облачаться в вещи, разбросанные по всей комнате. Лена, расправив блузку, стерла с нее плевок спермы пыльной шторой и, полюбовавшись полученным результатом, села за стол, держа Илью за руку.

Через несколько минут вернулся и Мага, теперь он стоял на ногах крайне неуверенно, зато широко улыбался. Сев за стол, он опять разлил водку по рюмкам и без тоста выпил первый. Теперь это возражений не вызывало и парочка присоединилась к веселью. Но настоящее веселья, во всяком случае для нашего джигита, было еще впереди, поскольку по мужскому крылу общаги поступью голодного хищника шла преисполненная сил и желаний местная достопримечательность – Наталья Шалавина.

Мадам прямо таки излучала здоровье, так как только что выписалась из стационара при районном кожно-венерологическом диспансере, где провела без малого месяц. Попала она туда не по своей воле, ее долго разыскивала милиция, когда выяснилось, что в общаге при Бауманке началась просто таки эпидемия нефатальных, но неприятных вен. заболеваний. В больнице ей несколько раз в день внутримышечно кололи очень болезненные уколы, а также принудительно мазали Наташу серой ртутной мазью, в общем, старательно беспокоились о здоровье своей пациентки, несмотря на яростное сопротивление последней. Излечив мадам от гонореи, трихомоноза, хламидиоза, лобковых вшей и чесотки, главврач наконец, отпустил ее восвояси, однако, посмотрев в блудливые глаза пациентки, почему-то не попрощался, а сказал ей «до свидания».

Теперь следовало зайти в отделение милиции, где на госпожу Шалавину было заведено уголовное дело сразу по двум статьям: «Распространение венерических заболеваний» и «Уклонение от лечения» - отрыжка развитого социализма, что поделаешь, в УК ее еще не ликвидировали передовые демократы. Дело вел следователь СК Иннокентий Вялый. Поначалу он сильно наезжал на Наташу, грозил ей исправительными работами и серьезными штрафами, однако, от виртуозно исполненного минета сильно подобрел, а после сеанса разнузданного секса вообще оказалось, «что оперативно-следственными мероприятиями выяснить источник эпидемии не представляется возможным». С чувством выполненного долга мадам покинула отделение, а господин Вялый долго отмачивал член в растворе марганцовки, не доверяя справке, предъявленной ему перед совокуплением.

«Мало ли куда это сука до меня заходила» - думал следователь: «Береженого бог бережет».

И вот теперь Наташа шла по коридору общежития, ломясь во все двери, поскольку в нижней части живота уже наметился знакомый зуд, от которого следовало незамедлительно избавляться. Однако, наученные горьким опытом студенты мужского пола, невежливо общались с дамой через дверь и посылали ее в разные места, отдаленные и не очень, в зависимости от полученного воспитания.

Вдруг одна дверь после стука почти сразу распахнулась – на пороге стоял незнакомый бородатый юноша с абсолютно черными глазами. Присмотревшись, Наталия обнаружила, что глаза у паренька все же карие, просто зрачки у джигита во всю радужную оболочку.

«Что принимал, красавчик?» - игриво спросила мадам: «Со мной поделишься?»

«Заходы» - Мага махнул головой в сторону комнаты. Один его глаз вперился в переносицу Наташи как ствол Кольта 1911, а другой глядел куда-то далеко за правое плечо, в потолок.

«Куда он блядь, смотрит» - занервничала дама и обернулась. На потолке ничего не было.

Мага меж тем нетвердой походкой двинулся к столу, мадам зашла следом. Оценив обилие выпивки и закуски, она решила не жевать сопли, а взять ситуацию под свой контроль, поскольку предполагаемый кавалер был и так изрядно загашен, еще полчаса, и он вообще ничего не сможет. Сбоку сидела какая-то потная жирная парочка, похожая на семейство жаб, готовящихся к коитусу, но Наташа решила не обращать на нее внимания.

«Так мой дорогой» - решительно произнесла дама: «Давай на посошок и пошли».

«К-куда?» - спросил Мага широко улыбаясь.

«К-куда, к-куда? Передразнила мадам. Ко мне естественно! Хер у тебя наверняка есть, так что вставай давай, двигай». С этими словами, госпожа Шалавина схватила тщедушного Магу за шкирку и поволокла к выходу.

Вот так судьба сводит на первый взгляд случайные пары, и связь может длиться долго, как говорят в церкви «Пока смерть не разлучит нас». Слава богу у Лены с Ильей и сейчас все хорошо, ныне они фигуры в обществе заметные, а вот Наташу с Магометом фортуна разлучила именно этим способом, причем достаточно быстро, карма такая, ничего не поделаешь.

Наташа рядом с Магой расцвела и похорошела, приобрела великосветские привычки и страсть к дорогим нарядам, однако увлечение свое поначалу бросить не смогла. Папа Аслан исправно присылал сынуле деньги в изрядных количествах, так что хватало и на учебу, и на развлечения, и на аренду двухкомнатной квартиры на Фрунзенской Набережной в элитном сталинском доме. Впрочем, между парочкой, живущей душа в душу, вместе бухающей и потребляющей различные веселящие средства в жидкой, твердой и газообразной форме, иногда все ж таки проскакивала искра недовольства и причиной ее, как правило, являлись известные особенности Наташиного организма.

Обычно ссора начиналась следующим образом: Наташа с покаянно опущенной головой подходила к Маге и бросала перед ним на стол пачку антибиотиков.

Мага отодвигал в сторону стакан «Джеймисона» и трагично вопрошал:

«Опять билят?»

«Ну дорогой, не ругайся, всего то неделю попьем и пройдет».

«Неделю билят, нэ неделю. Это попьем, а это значит, целую неделю теперь пить нельзя, охуеть! И всё?»

«Нет любимый» - следом на столе появлялся пузырёк бензилбензоата.

«Ебать - копать, я-то думаю, чо чешусь весь? Ну ты билять и хайван, жи есть! Попрошу дядю Карама, чтобы ОЗК в воинской части купил – вся в резине будешь хадыт!»

«Ну дорогой, ну не обижайся».

Впрочем, Мага был парнем отходчивым и к этим ситуациям давно привык, так что поворчав еще пару минут для вида, прятал вискарь в холодильник и доставал косяк.

Как ни странно, скоро данная проблема самоликвидировалась и произошло это довольно скоро. Однажды Магомет, сидя в подпольном казино, проёбывал в покер очередной папин транш, вдруг дверь внезапно распахнулась, и в зал стремительно вошла госпожа Шалавина. Подойдя к кавалеру, она громко и взволнованно зашептала ему на ухо:

«Дай штук тридцать, я с конюхом договорилась, хочу попробовать».

«С каким билять конюхом, ты обдолбалась что ли?»

«Да не с конюхом, с конем, говорят вообще феерично».

«Ну ты пиздец охуевшая, с каким еще конем билять, пизду растянешь, как ебаться будем, э?»

«Да нормально, не растяну, давай бабки, очень хочется!»

Магомет в охуении покрутил головой и бросил на стол тридцать тысяч, Наташа быстро схватила их и моментально исчезла в неизвестном направлении. А Мага вдруг неожиданно начал отыгрываться, видимо его партнеры по покеру находились в полном шоке от услышанного диалога и еще некоторое время были не в состоянии ни просчитывать ситуацию, ни блефовать.

Вечером Наталия была необычайно задумчива, поскольку понимала, что сегодняшнее деяние полностью изменит ее жизнь в дальнейшем. Содеянное ей очень понравилось, к тому же она с удивлением выяснила, что примерно половина дам, увлекающихся верховой ездой, ебутся со своими питомцами не считая сие чем-то зазорным.

«Ну а я чем хуже?» - думала Наташа: «Тоже мне, аристократки ебаные, знать бы раньше, сколько времени потеряно!»

Скоро вернулся пьяный и веселый Мага, он полностью отыгрался, да еще и обул на бабки своих оппонентов, те видимо, до конца игры так и не смогли отойти от услышанного.

«Как дела?» - спросил он у своей пассии.

«Отлично» - ответила Наташа: «Немножко больно, в диаметре чуть великоват, но есть же и другие кони, подберем».

«Пошли в кабак, я выигрыш отмечу, ты свои находки».

«Конечно, дорогой» - ответила Наташа и стала надевать вечернее платье.

По пути в кабак, мадам размышляла про себя: «Правильно мне говорила мама: чтение - окно познания мира, не закажи я на Ozone мемуары отца-основателя сетевого российского порно, так бы и тыркалась вслепую, а оказалось, что для полного счастья нужно лишь всего ничего – верховая езда…»

С тех пор сексуальная жизнь парочки вошла в норму, у Маги больше не высасывали всю жизненную энергию через член, он даже слегка поправился и ощутимо повеселел, Наташа же немного похудела и приобрела томность в движениях. Антибиотики, лечебные мази и эмульсии полностью исчезли из ее жизни, так что будущее любовников выглядело абсолютно безоблачным, пусть лишь только в теории.

XII

Сын взрослел, папа Аслан присылал все больше денег, и Мага с Наташей практически круглосуточно предавались безудержному веселью, с обязательным употреблением всевозможных стимулирующих средств. Мадам почти всегда составляла компанию будущему супругу, за исключением трех дней в неделю, отведенных на посещение клуба верховой езды, после которых она возвращалась домой сильно уставшей и сразу ложилась спать, не обращая внимания на дикие крики и женский визг, несущиеся из соседней комнаты. Мага в отсутствии возлюбленной сильно не грустил, обычно накуривался до одури и предавался на дому разврату с двумя-тремя голыми обдолбанными шлюхами. Наташа не возражала, её сон был глубок.

На окончание института папа подарил Магомету замечательный автомобиль – Carrerу Turbo S, возможно именно это и явилось началом конца. Знай старый Аслан о том, как развратила Магу столица, о его новых привычках и предпочтениях, наверняка не стал бы испытывать дополнительно судьбу сына таким адским болидом, однако папа запомнил его веселым бородатым юношей и по наивности своей думал, что тот навсегда остался таким. Помня, как гордо сын рассекал на белой шестерке, поглядывая на игривых махачкалинских девушек сквозь темные очки, вопросов о том, что должен представлять из себя подарок, даже не возникло, и старый Аслан отправился в салон Porsche.

Теперь Мага на все тусовки и мероприятия приезжал за рулем, невзирая на собственное состояние, которое со временем становилось только хуже. Веселому и деятельному Магомету надоел тяжелый и душный героин, зато он открыл для себя все прелести цветных глюков от ЛСД, а если была возможность дополнительно сдобрить их крепчайшей Сативой, выращенной умельцами из далекой Голландии, настроение нашего героя добиралось почти до максимума, но понятия «почти» Мага не признавал, поэтому обычно добавлял сверху еще грамм триста Red Stag`а и стрелка упиралась в ограничитель. Наташа не отставала, поэтому не боялась ездить со своим кавалером на пассажирском сидении, с сонной улыбкой наблюдая, как на огромной скорости их Поршак мечется между рядами.

XIII

Тот воскресный день не предвещал никаких неприятностей. Примерно в час дня Магомет проснулся в незнакомой обстановке. Повсюду валялись люди и пустые бутылки из-под вискаря, а на стеклянном столе виднелись разводы кокса, там же находились и несколько полурасправленных стодолларовых купюр, можно было даже не сомневаться, что совсем недавно они были свернуты в трубочку. Наташа спала, уткнувшись лицом в спинку дивана, а Мага почему-то лежал на полу рядом, хотя его ноги находились все ж таки на диване. Трещала голова, тряслись руки, он подошел к окну и отдернул штору. Зимняя Москва предстала перед ним во всей красе: грязные сугробы, суетящиеся люди в темных одеждах и низкое свинцовое небо, сквозь которое не проникало ни единого лучика солнца. Мага поморщился, залез в карман, достал бумажник, извлек оттуда небольшую марку, и положил ее себе на язык. Через полчаса интерьер вокруг преобразился. Вынув из пачки беломорину, Магомет размял табак и начал высыпать его на столик, руки тряслись. Подцепив ногтем гильзу, он принялся стаскивать папиросную бумагу.

«Нет, так не годится, надо сначала с руками порешать» - подумал наш герой и отправился на кухню. В холодильнике бурбона не было.

«Выжрали весь, еще вчера» - подумал Мага и, взяв с боковой полки литруху «Чиваса», налил себе полный стакан. «Сойдет» - решил он.

Во рту стоял терпкий запах зерна, поучаствовавшего в процессе брожения, пары алкоголя, поднимаясь со дна желудка, стремились покинуть организм через нос, но Мага быстро схватил со стола уже кем-то ополовиненную бутылку «Айрон-Брю» и жадно к ней присосался. Внутри потеплело, внутренняя пружина разжалась, и жить стало значительно легче.

Мага вернулся в комнату и разбудил свою пассию: «Вставай, поправляй здоровье, домой поедем, в ванной отмокать». Подруга кивнула и отправилась умываться. Магомет тем временем забил косяк и сделал первую затяжку: буквально через минуту вокруг стало значительно светлее, а окружающие предметы, еще до этого раскрашенные ЛСД в яркие цвета, начали приобретать объем и медленно шевелиться.

«Заебись торкнуло» - подумал довольный Мага и дернул еще раз. Клубы марихуаны медленно ползли по квартире. Вдруг на полу зашевелилось чье-то тело и неуверенно село.

«Дай тягу» - произнесло оно.

Магомет передал беломорину неопознанному торчку и стал прислушиваться к собственным ощущениям. Тем временем, Наташа вернулась из ванной и присоединилась к дымящим товарищам, втроем косяк добили довольно быстро.

«На кухне «Чивас» есть, сходи глотни, скоро поедем». Дама кивнула и отправилась на кухню. Куда-то ехать не хотелось совсем, не было желания даже двигаться, вокруг плыли цветные стены, и волны кайфа накатывали на одурманенный мозг, как будто тот находился в полосе прибоя.

«Надо взбодриться, билять, мне еще машину вести» - подумал наш герой и спросил у торчка: «Есть чо?»

Тот кивнул и начал неуверенно подниматься с пола, держась за диван. Вытащив из кармана джинсов полиэтиленовый пакет, торчок высыпал все его содержимое на стеклянную столешницу. Вынув из другого кармана золотую Vis`у, вставший товарищ начал профессионально разминать комочки и готовить щедрые дороги.

На заплетающихся ногах вернулась Наташа, теперь от нее несло не только травой, но и вискарем. Рухнув на диван, дама произнесла: «В пизду, я с вами не буду». И отрубилась.

«Билять» - в сердцах ругнулся Мага: «Теперь еще эту манду до машины тащить, надо как следует взбодриться». Он решительно взял со стола сотку баксов, свернул и наклонился над «дорогой».

XIV

В принципе, Наташа могла сохранять вертикальное положение, если ее все время поддерживать и даже слегка перебирала ногами, так что путь до автомобиля занял не особо много времени. Открыв пассажирскую дверь, Магомет усадил возлюбленную на сиденье и даже пристегнул ее ремнем.

«А то под торпеду сползет» - подумал он.

Обойдя тачку, Мага уселся за руль и попытался вставить на место ключ зажигания, но не тут-то было. Скважин под ключ оказалось целых три, причем они медленно вращались против часовой стрелки. Тыкая ключом, сильно наклонившись влево, Магомет постоянно промахивался, царапая обивку, и ругался про себя: «Ну вот всем хорош «Поршак», только нахуя было делать замок зажигания с другой стороны, правой рукой быстрее бы попал».

Наконец, ключ занял желаемое положение, ожила панель приборов и тихо, но агрессивно забубнил оппозитник. Задействовав свою любимую кнопку Sport Plus и дернув ручку PDK вниз, Мага нажал на газ. Рыкнув турбошестеркой, полноприводная Carrera пулей выскочила из сугроба и уже во дворе сразу набрала первую космическую. Вылетев на заснеженную дорогу, Мага скорректировал траекторию, прижал педаль акселератора к полу и откинулся в кресле - за окнами быстро замелькали попутные автомобили.

«Ладно, ща быстро доедем, а там уж и оттопыримся» - подумал он и сунул в магнитолу Filth Pig, из акустических систем Burmester дико заорал Эл Йоргенсен, но Наташа не проснулась. Тут потихоньку начались чудеса, не то чтобы такого не бывало никогда раньше, но как-то не вовремя, что ли. Дорога вдруг встала вертикально, и дабы понимать, куда крутить руль, Магомету приходилось класть голову на правое плечо, сильно выгибая шею.

«Билять, шайтан, чо за хуйня?» - Мага помотал головой, дорога плавно заняла привычное положение, но ненадолго, скоро она опять, медленно, но неумолимо начала крениться. Наш герой мотал головой, тер глаза, но привычные методы теперь помогали ненадолго, проклятый асфальт делал что хотел.

«Хуйня, как нибудь доеду» - успокаивал сам себя джигит. Наташа рядом дрыхла без задних ног, тихонько посапывая во сне. Но тут наш герой уловил боковым зрением какое-то большое зеленое пятно, маячащее в правом окне. Он повернул голову и обнаружил огромную зеленую жабу, скачущую рядом.

«Блядь» - Мага искоса глянул на спидометр – 169 км/ч и добавил газа. Жаба не отставала. Зеленой прыщавой мордой она сильно смахивала на Илью, бывшего соседа по общежитию, редкие пегие усики над большим безгубым ртом также присутствовали. Магомет отвернулся, но слева ситуация оказалась ничуть не лучше – там огромными прыжками неслась черная кавказская овчарка с головой строгого Муталиба, злобно оскалив зубы.

«Ну пиздец… с марочкой то я поторопился, надо было сначала до дома добраться». Несмотря на огромную скорость, призраки прошлого не отставали, впереди плясала дорога, выделывая прямо таки цирковые кульбиты. Вдруг по кузову снаружи раздалось несколько громких шлепков, перед глазами мелькнула чугунная ограда, сильный удар, нос разбил сработавший аирбэг, и машина встала, слегка покачиваясь, как детская колыбель. Мага уронил голову на руль и моментально вырубился.

Наташа очнулась от сильного холода и вони вокруг. Открыв глаза, дама обнаружила, что сидит по шею в какой-то грязной зловонной жиже. Букет запахов, исходящий от оной был замечателен в своем роде – тут тебе и сильные нотки канализации, и соляра вперемешку с бензином, и болотная гниль. Повернув голову влево, мадам Шалавина никого не нашла рядом и решила спасаться сама. Для начала, она наощупь отстегнула ремень безопасности и открыла дверь. Встав на ноги, Наташа осмотрелась. Вокруг гранитные берега и литая чугунная ограда, проломленная в одном месте.

«Яуза» - догадалась мадам. Жижа была ей по грудь, крыша поршака торчала над водой и наша героиня не придумала ничего лучшего, чем залезть на нее сверху. Вокруг, за оградой, бесновались желтые узкоглазые лица, что-то громко крича на непонятном языке.

«Пиздец какой-то» - подумала Наташа и обхватив колени руками, закрыла глаза. Так она и сидела до приезда спасателей, дрожа от холода, впрочем, спасатели на сей раз прибыли на место необычайно быстро, следом подтянулись и несколько «скорых», сверкая мигалками.

«Товарищ генерал, можно?»

«Заходи Рябов. Ну чё там, машину достали?»

«Так точно, товарищ генерал, но водителя откачать не смогли, захлебнулся».

«Чо за пиздец? В Яузе? Захлебнулся? Это не самая глубокая речка, в которой можно утонуть».

«Так точно! Но там в крови такое обнаружили… Собственно, самой крови совсем немного, одна наркота, причем разная, плюс два промилле алкоголя. Отрубился и заснул».

«Там еще девка была, она его че не вытащила?»

«В таком же состоянии – наркоты чуть меньше, зато алкоголя больше. Не заметила, говорит. Может и правда, он под водой был».

«Охуеть! Когда эти торчки уже все передохнут? Так нет, бля, пока кучу народу не передавят, не упокоятся никак. Мне уже блядь, посол ихний звонил, этот, как его бля, Цзынь Ганцзюань, хуй выговоришь. Интересуется, какие меры принимаются. А какие нахуй меры? Два трупа, трое в реанимации, водитель утонул. Как там вообще китайцы оказались? Давай, подробно излагай, мне наверх докладывать».

«Ну чо, этот обдолбыш по набережной гнал под двести, там на Костомаровской поворот крутой, не вписался. А на тротуаре туристы китайские стояли, остановились, блядь, для фотосессии. Ну поршак прорубил просеку в толпе, разнес ограждение и нырнул в реку. Вот и все. Скажите послу – трагическая случайность».

«Случайность, блядь! Этих ёбаных случайностей с каждым днем все больше и больше, мажоры блядь, хуевы. И ведь нихуя им не сделаешь – связи, такой вой поднимется, а если джигит с бородой, так вообще не тронь, зарежет! Вернется в свой чуркестан, залезет опять на пальму, и хуй ты его оттуда достанешь. А как кипишь утихнет, вернется обратно. Вот скажи мне, Рябов, какого хуя они все сюда прутся, а? Как мухи блядь, на гавно? Надо кого-то все равно крайним сделать – меньше проблем. А может скажем, что это чернильница за рулем была и закроем ее, а?»

«Да не, товарищ генерал, не прокатит – там свидетелей человек пятьдесят, все видели за рулем бородатого абрека, а когда тачка в реку ёбнулась, она справа вылезла».

«На свидетелей надавим по-жесткому, не в первой, хуле».

«На кого, на китайцев?»

«Да, блядь, и вправду не проканает, ладно, свободен».

XVI

Но на свете бывают не только наркоманы и дамы, больные бешенством матки. В нашем, в целом здоровом обществе есть и прекрасные люди, на которых хочется равняться, например такая замечательная и перспективная ячейка общества, как Елена и Илья.

После встречи в общежитии, парочка стала сразу жить вместе – родители и с той, и с другой стороны были только за. Сняв небольшую двушку недалеко от метро «Коломенская», Лена с Ильей стали неустанно упражняться в том, чего им до этого так не хватало. Илья теперь почти всегда успевал доносить свой красноголовый отросток до мохнатой лениной промежности, получалось сделать даже несколько фрикций – все были счастливы. Угри постепенно сходили с лица нашего кавалера, осталась лишь небольшая, но упрямая гнойная россыпь на щеках и на лбу, остальное пространство от прыщей стало свободным. Но, к сожалению, кожа без угрей напоминала теперь лунную поверхность с многочисленными кратерами. «С лица воду не пить» - делилась ленина мама народной мудростью: «Зато парень серьезный и состоятельный».

Дело потихоньку двигалось к свадьбе, до окончания института оставалась всего пара лет, вроде как цель достигнута, однако Лена решила доучиться до конца, здраво рассудив, что корочка о высшем образовании может пригодиться в жизни. В институт влюбленные не ходили – начисто отсутствовал смысл. Если раньше лишь начертанное на доске казалось им письмами инопланетян, то теперь и речь преподавателя представлялась набором непонятных звуков, не дающих ничего ни уму, ни сердцу.

Потихоньку жизнь налаживалась – ленин папа еще со времен СССР имел устойчивые связи во властных структурах, которые со временем никуда не делись. Поменяв свои красные партийные корочки на депутатские мандаты, связи теми же самыми жирными жопами расселись в соответствующие кресла. С хапугами-нуворишами отношения сложились тоже прекрасные, и папа решил помочь будущему зятю занять достойное положение в обществе.

«Заодно и дочка с шеи слезет, а то уже тяжеловато такое ярмо волочь – взрослеет, требования растут» - папа решил убить сразу двух зайцев.

Устроив Илью в ГБУ «Доринвест», ленин родитель и не подозревал, что убил не двух, а сразу трех зайцев, поскольку зятек сразу плотно сел на тему приютов для безнадзорных и бесхозяйных животных, договорился с живодерней и зоомагазинами о реализации кормов, наладил железнодорожный канал поставки в Минеральные Воды, и заведение Потапа Лукича по пошиву меховых изделий, пришлось расширять в экстренном темпе.

Деньги в бюджет молодой семьи потекли полноводной рекой: долго бездомные животины в приютах не задерживались, а приносили пользу, пополняя меховые ряды многочисленных рынков. Огромные избытки корма Илья теперь сливал в зоомагазины и все были счастливы, в общем, как предприниматель, счастливый муж показал себя с лучшей стороны, и парочка начала задумываться о покупке квартиры. А пока суть да дело, Илюша приобрел роскошный внедорожник Kia Sportage черного цвета, с кожаным салоном и литыми дисками, не машина – конфетка. Но чего-то не хватало. Изучив автомобили своего департамента, Илья понял, чего именно. Он купил в магазине пучок георгиевских ленточек и аккуратно повязал их на ручки дверей и на дворники. На заднем стекле теперь красовалась наклейка «На Берлин», а на борту появилась другая картинка, еще краше: несколько нот, истребитель Ла-5 и надпись «Прикрой, атакую».

Илье очень нравился фильм «В бой идут одни старики», вечерами, после работы он часто его пересматривал, посасывая из бутылки «Балтику 7», пуская слюни и суровую мужскую слезу. Лена с пониманием относилась к небольшой слабости мужа: «Пусть смотрит свои фильмы, главное – не пьет и не гуляет».

XVII

Однако сам летать, муж сильно боялся. Как-то раз, купив путевку в Анталию, молодая семья погрузилась в чартерный Боинг 737 и отправилась на отдых. До данного момента Илья никогда не путешествовал самолётами и тут понял, что это очень страшно. Раздолбанный Боинг, ободранный и неоднократно облеванный изнутри руссо туристо и так выглядел не особо презентабельно, да еще его временами здорово потряхивало в воздухе. Соседи на данный факт никакого внимания не обращали, засасывая прямо из горла крепкие спиртные напитки из Дюти Фри, и обильно отрыгивали алкогольные пары. Илья же весь трясся, по испещренному лунными кратерами лбу катились крупные капли пота. Побелевшими пальцами левой руки он вцепился в подлокотник, правой же схватил в ужасе Лену за руку.

«Что с тобой, дорогой?» - встревожено вопросила молодая жена.

«С-с-страшно, иллюминатор закрой».

Лена опустила пластиковый кожух на стекло иллюминатора и Илью слегка приотпустило. До конца полета оставалось совсем немного, и тут неожиданно началась турбуленция – не то, чтобы какая-то выдающаяся, но долгая и нудная. Нетрезвый сосед, сидящий слева у прохода, пролил на джинсы вискарь и громко выматерился. Пассажир по диагонали уже крепко спал, открыв рот, струйка слюны стекала ему на рубашку, но тут 737-й опять тряхнуло, спящий пассажир сильно ударился лбом о спинку переднего кресла и вдруг безудержно принялся блевать в проход.

«Началось, блядь» - небритый и нетрезвый сосед осуждающе покачал головой и дернул прямо из горлышка – видимо использование стакана во время турбулентности, он посчитал неоправданным разбазариванием дорогостоящего продукта.

Илья сидел не жив ни мертв, его трясло, он неожиданно пукнул, по ногам потекло что-то теплое и одновременно сильно запахло калом. Сосед недовольно поводил носом и уставился на брюки Ильи – на них расплывалось большое мокрое пятно.

«Да что же это блядь такое!» - сосед вскочил с кресла: «Вы тут все охуели, что ли? Один блюёт, другой гадит под себя, выпить спокойно не дают, суки».

«Мужчина не орите» - истошно завизжала Лена, защищая мужа: «Плохо человеку, вы что, не видите?»

«А с какого хуя ему плохо? Вроде не пил ничего. Расплодились блядь, ебанаты».

Небритый достал сигарету и закурил. По проходу неслась стюардесса:

«В самолете запрещено курить, потушите быстро, мужчина».

«Щаз. Хуй вам. Курить запрещено, а срать под себя, значит разрешено? Лучше пусть табаком воняет, чем дерьмом. Ну и где мне теперь торчать до конца полета?»

И небритый пошатываясь, пошел в сторону туалетов, держа в руке ополовиненный пузырь. Отдых прошел отвратительно, Илья понимал, что через 10,9,8… и так далее дней, ему предстоит лететь обратно и дрожал от животного ужаса. Перед обратным рейсом он сильно напился и поначалу даже заснул, но потом его начало мутить и рвать прямо на спинку переднего кресла. Как сквозь туман прорывались вопли недовольных соседей и хабалистый визг жены, защищающей супруга. Илья икнул, обосрался и снова заснул.

XVIII

С тех пор летний отдых пары проходил исключительно на российских курортах, до которых можно было доехать на поезде. Теперь, общаясь с сотрудниками, хвастающимися далекими зарубежными путешествиями и посещением модных курортов, Илья презрительно смотрел сверху вниз и цедил через губу:

«Я патриот, по заграницам не езжу, лучший отдых у нас, в России – природа, море, все есть, какого хера вам еще нужно? Италия блядь, Испания… Да на хуя, вот объясните мне? И вообще, непатриотично тратить деньги за рубежом. Здесь заработали – здесь и тратьте».

Илья вступил в партию «Единая Россия», и апломба в нем существенно прибавилось. Сотрудники стали опасаться разговаривать с новоявленным патриотом, поскольку содержание их бесед быстро становилось известно начальству. Илья и не скрывал, что постукивает, гордился этим и объяснял оппонентам свое поведение «партийным долгом».

Как-то однажды, тесть за семейным ужином пытался вправить мозги чересчур патриотичному зятю, но успеха понятное дело, не достиг:

«Илюша, вот скажи мне, старому дураку, нахуя вы ездите в эти сраные Сочи и Геленджики? Там же пиздец, совок до сих пор и ни хуя не меняется. Гостиницы – клоповники, персонал – хамье, в море сливают гавно со всего побережья, кормят отбросами и самое главное – там дороже, а не дешевле, причем намного. За те бабки, что ты тратишь за две недели в Сочах, можно месяц на Майорке жить, ни в чем себе не отказывая. Там же вода чистейшая – крабы по пляжу ползают, молодежь веселится ночами, настоящая индустрия развлечений. А? Говорят, даже рейс прямой открыли из Москвы до Майорки – сел в самолет, четыре часа и ты там».

При слове «самолет», Илья, жующий нежнейшую котлетку, приготовленную заботливой тещей, вдруг посерел лицом, поперхнулся и закашлялся.

Лена злобно зашипела и пнула ногой под столом разговорившегося батю. Она обошла стол и начала громким шепотом вправлять мозги провинившемуся отцу. Больше вопрос об отдыхе за границей не поднимался.

XIX

«День России» как национальный праздник, широко отмечался в илюшиной конторе, поэтому молодые, прихорошившись и принарядившись, отправились на дачу руководителя подразделения, именно там из года в год проходило празднование. Естественно, это была не рядовая пьянка, а почти официальное собрание, хоть и сдобренное шашлыками с выпивкой – следовало соблюдать субординацию и выбирать выражения в присутствии сослуживцев и, особенно, начальства.

Большинство тружеников данного предприятия чем-то неуловимо напоминали Илью, а их супруги – Лену. Такие же плотные, коренастые, с толстенькими жилистыми ногами и двойными подбородками. Некоторые дамы еще не успели окончательно окультуриться в столичной среде, посверкивали золотыми фиксами и общались меж собой простонародным южнорусским говором, иногда запускали матерком и громко при этом хохотали. Елена, как столичная жительница, впервые в жизни почувствовала себя королевной на фоне статисток, и была отмечена пузатым начальником, который приложился к ручке дамы, обслюнявив оную почти до локтя, а потом долго и похотливо рассматривал ее своими маленькими бесцветными глазками.

«Красивая у тебя супруга» - сказал начальник Илье.

«Да, повезло» - согласился подчиненный.

«Видная женщина, а какая воспитанная! В сфере культуры наверно работает?»

«Не» - ответил Илья: «Пока дома сидит».

«А может, к нам?»

Но Илюша уже понял, куда дует ветер и соврал на ходу: «Так уже все договорено и с отцом, и с тестем, под нее уже действительно в Министерстве Культуры место готовится».

«Жаль, а то была бы украшением нашего департамента».

Молодой муж отвел супругу в сторону и зашептал ей на ухо: «Подальше держись от этого борова, он на тебя запал, вот ведь падла неугомонная, всех уже в «Доринвесте» перетрахал, за свою жопу даже опасаюсь».

Жена хихикнула, кивнула и подумала про себя: «Эх, не с теми людьми я всю жизнь общалась, вот где наше место! Состоятельные солидные господа, безо всяких заскоков, а не эти ебнутые дрищи с фигами в карманах и понтами до потолка. И бабы у них такие же – тощие, злобные и язвительные. Всего-то полчаса здесь и на меня уже запали, да не кто-нибудь, а начальник!» - Елена была польщена.

Главный широким жестом пригласил всех за стол и работники расселись по ранжиру, но кого-то явно не хватало, начальник посмотрел на часы и нахмурился.

«Кого ждем?» - поинтересовался Илья у соседа.

«Да есть тут один придурок, Валера его зовут, давно бы выгнали, но нельзя – дядя у него министр. Полный мудель – нелегалов на работу не берет, рабочие у него все официально оформлены. Ну и как тут спиздишь? А если случится что? У моего другана вон, одного джамшута недавно КАМАЗ с асфальтом переехал, отвезли на стройку, залили бетоном и все ровно! А представляешь, был бы местный на его месте? Суд, срок, вонь на весь департамент и выплаты семье. Вот нахуя это надо?»

«Да-а-а, полнейший мудак».

«Ну а я о чем! Увидишь – вообще охуеешь».

Скоро у ворот дачи остановилось такси, и оттуда вылез явно нетрезвый долговязый гражданин средних лет, следом из машины появилась девочка-подросток. Гражданин приобнял девочку за плечи и вошел на территорию приусадебного участка. Когда пара приблизилась к столу, стало ясно, что это не подросток, а вполне себе уже барышня, хоть и вдвое моложе своего кавалера. Она была в полупрозрачном платьице, сквозь которое хорошо просматривались крупные темные соски и фигурно выбритый лобок, голову дамы украшали дрэды.

Товарищу было за сорок, и он был пьян. Взъерошенные, наполовину седые волосы, глубокие морщины и тяжелый взгляд Наряд товарища, также не соответствовал торжественности мероприятия – он был облачен в измятую синюю майку с Великим Китайским Кормчим и вытертые до белизны джинсы. Даже не поздоровавшись с хозяином, господин сел напротив нашей парочки и налил себе рюмку водки, схватив с тарелки прямо грязными руками малосольный огурец. Девочка с дрэдами опустилась рядом.

«Валера, можно тебя на минутку» - с несвойственными ему просительными интонациями произнес начальник, приобняв господина за плечи.

«Ну чего тебе» - Валера поставил рюмку.

Сергей Анатольич, так звали начальника, приподнялся на цыпочки и громким шепотом начал вещать подчиненному на ухо:

«Валер, ну вот нахуя? Голых блядей ты ко мне еще не водил. Ну ты посмотри – люди все солидные, с женами, в галстуках, ну как так, все шокированы».

«Кто, эти?» - господин показал пальцем на сидящих за столом: «Это охуевшее косорылое ворье? Шокировано? Не смеши, Анатольич, и потом, это никакая не блядь, а моя любимая девушка и в третьих – а не пошел бы ты на хуй?»

Долговязый развернулся, сел за стол, опрокинул рюмку и закусил огурцом. Диалог все присутствующие хорошо слышали, и за столом воцарилась тишина.

«Надюша, чё тебе налить?».

«Давай пока красного».

Валера взял бутылку и налил даме полбокала. Она понюхала вино, отпила маленький глоточек, скривилась и выплюнула жидкость на траву.

«Бля, я такого дерьма со времен школьных туалетов не пила, водки давай!»

От парочки напротив сильно несло марихуаной, этот запах Илья не перепутал бы ни с чем, поскольку именно такое амбре стояло в комнате общежития, где в свое время он был вынужден ютиться вместе с Магой.

«Совсем стыд потеряли» - зашептала Лене соседка слева: «Еще бы совершенно голая пришла, праздник такой замечательный, общероссийский, солидные люди собрались, а тут такое….»

Лена согласно закивала головой.

«Эй, вы, жабы страшные, заткнитесь обе, или пиздите потише. Валер, ну куда ты меня привел, я такие уёбищные рожи раньше только в ночных кошмарах видела, или в ужастиках категории «B».

Валера поднес костистый кулак к носу соседки по диагонали и произнес: «Еще одно слово и я тебе ебло сломаю, поняла, свиноматка?» Соседка испуганно закивала.

«Потерпи, Надюш, корпоратив все таки. Посидим чуть-чуть, потом в «ОГИ» ебанем, или в «16 тонн».

Ленино настроение, такое прекрасное с самого утра, упало на ноль. Сергей Анатольевич, заняв свое законное место во главе стола. постучал вилкой по бокалу и произнес, стараясь не смотреть на Валеру: «Так, господа, давайте потише. Кто скажет первый тост?»

Недалеко от хозяина дачи, поднялся толстый не по годам парниша лет тридцати, с лоснящейся харей и двойным подбородком. Парниша был чисто выбрит, а под накрахмаленным воротником белой рубашки торчал обязательный галстук. Вставший господин начал вещать прочувствованным голосом:

«Сергей Анатолич, вы нам как отец родной, мы за вами в огонь и воду, мы вас все любим и уважаем, как начальника и просто как хорошего человека» - толстый парниша даже слегка прослезился: «А выпьем мы за вас и за то, чтобы у нас все было, и нам за это ничего не было».

За столом зааплодировали, только Валера скривился как от зубной боли и плюнул себе под ноги. Все выпили и тут же налили по второй.

Справа поднялась взволнованная кряжистая мадам, обвешанная золотом как цыган, недавно укравший коня и уже успевший оного выгодно продать. Посверкивая золотой фиксой, мадам затараторила:

«За вас, любимый вы наш Сергей Анатольич и за здоровье. Ведь здоровье – главное, остальное купим».

Полуголая хипушница обменялась грустным взглядом со своим кавалером. Тот опрокинул в рот рюмку водки и сказал: «Ну все, пиздец. Приличия соблюдены, мы пошли». После этого дикая парочка вылезла из-за стола и удалилась.

За столом оживились, настроение присутствующих начало подниматься на глазах. Зазвенели вилки, застучали ножи, по подбородкам потек жир от поедаемых шашлыков, стало весело. Илья разговорился с соседом и его дамой, которой ушедший Валера грозился «сломать ебло».

Дама возмущалась: «Ну как так можно, настоящий хам, быдло. Такие приличные люди собрались, а он все настроение испортил».

«Ничего, ща поднимем» - Илья разлил водку по рюмкам: «А чо, ну совсем никак этого урода не выгнать? Подставить можно попробовать, с ментами договориться – вон как от них травой пасет, наверняка в карманах найдется много интересного».

«Да пробовали уже не раз, за него дядя впрягается, любит племянника за что-то, хуй пойми за что. А вот тех кто пытался, выгнали на хер по-жесткому, хуй они куда теперь устроятся на госслужбу, так что приходится терпеть мудака. Но ничего, министр уже старенький, скинут или помрет, вот тогда и отыграемся. На него сам Анатольич зуб имеет, а у него связи в прокуратуре, наверняка закроет урода, он уже так делал!»

Лена опять расцвела и развеселилась, тем более соседка оказалась понимающей женщиной и хорошим собеседником, ее звали Света. У Светы с мужем уже был сын, на следующий год которому, предстояло пойти в школу.

«Представляешь, Лен, собачку хочет. Орет, катается по полу и вопит: «В школу не пойду, пока собачки не будет». Где то уже маты выучил и кроет теперь отца с матерью. Вот какие пошли детки. Придется покупать, ну летом ладно – на даче поживет. А зимой, в квартире? С ней гулять надо, кормить, шерсть, грязь, ну вот как это все объяснить ребенку?»

«А ты с моим супругом пообщайся» - посоветовала Лена: «Он в теме».

Илья краем уха диалог слышал, повернулся к новой подруге жены и широко ей улыбнулся: «Да не надо ничего покупать, подберу вам в приюте собачку. Советую брать маленькую, большая покусает еще» - Илья вспомнил рассказ Маги о кавказской овчарке и поежился: «Выйду на работу и подберу. Летом на даче поживет, надоест поди, вашему сыночку, а будете в город переезжать – возьмете за задние лапы, да шмякнете башкой о дерево, у меня все знакомые так делают».

«Ой, и правда» - просияла Света: «Спасибо вам большое, Илюша. Вот что значит умный, интеллигентный человек».

С новыми знакомыми молодая пара проговорила до вечера, потом пьяные, веселые и хорошо отдохнувшие гости начали разъезжаться по домам, поблагодарив от души хозяина праздника. Илья обменялся телефонами с новыми друзьями и понял, что теперь у него есть союзник в отделе эксплуатации и ремонта общественных туалетов, в жизни по-любому пригодится.

Лена была в восторге: «С какими все-таки хорошими людьми ты работаешь, вот прям приятно пообщаться. Если бы не один мудак…»

«В каждом, даже самом хорошем коллективе обязательно найдется хоть один долбоёб – диалектика» - философски ответил Илья: «А с сослуживцами да, повезло, не спорю».

У Лены было много свободного времени, но тратила она его с умом: ходила по модным бутикам, посещала солярий и смотрела многочисленные сериалы по НТВ. Как-то раз, Леночка даже зашла в книжный магазин – чисто из любопытства, поскольку школьные годы, как она думала, навсегда отбили у нее вкус к литературе. То, что было действительно интересным, писали обычно в журналах «Семь дней» и «Космополитен». Однако книжный магазин приятно удивил нашу героиню – на виду лежали красивые цветные издания с изображениями роковых мужчин и обольстительных дам. Леночка заворожено перебирала книги, вспомнились детские мечты, и она обратилась к продавщице: «Не подскажешь, что тут хорошего можно почитать?»

Продавщица профессионально окинула взглядом коренастую фигуру посетительницы, толстый слой грима на лице, двойной подбородок и золотые перстни на жирных пальцах.

Секунду подумав, продавщица ответила: «Вот эту возьмите, женщина, уверена, вам будет интересно».

Так Елена купила свою первую в жизни книгу, которая называлась «Высокий, сильный, опасный», на обложке издания был изображен темноволосый красавец и прекрасная незнакомка. Лена пришла домой и сразу погрузилась в сложные любовные перепитии романа. С замиранием сердца Леночка читала о седовласых богатых господах, роскошных автомобилях, семейных замках, спортивных мускулистых красавцах – неутомимых романтиках с несгибаемой эрекцией и, наверное, впервые полностью утонула в мире прекрасных грез. Она даже забыла пообедать и пришла в себя только тогда, когда открылась дверь - с работы заявился молодой муж.

«Илюш, вот была в книжном, книгу купила, вообще не оторваться. Как же так? Какого хрена нам в школе забивали мозги всяким бредом? Какой вообще нормальный человек сможет прочитать всю ту нудную унылую хуйню? Вот! Вот настоящая литература!» - и Лена потрясла над головой свежеприобретенным изданием.

Илья откровенно любовался своей супругой: «А прав был Анатольич, тебе действительно надо в Министерство Культуры, вот ведь чуйка у человека! Недаром столько лет нашу контору возглавляет! Кто сейчас книги читает, а? А ты молодец! Может и вправду, Лен, поднапряжем предков, да и я впрягусь – связи какие-никакие уже имеются и устроим тебя туда, будешь как раз на своем месте».

Лена была настроена воинственно: «А давай! А то заебли все эти плешивые очкастые умники – трахают мозги населению целой страны, да ты посмотри школьную программу, это же пиздец! Толстой, Достоевский, Некрасов, Гоголь, и все это дерьмище, падлы, детей читать заставляют! Они же после этого на всю жизнь охоту к искусству теряют! Вместо того, чтобы нормальные книги читать, в интернеты свои пялятся и в стрелялки играют. А я вот считаю, что это настоящий антинародный заговор, сейчас, правда, полегче стало, можно хоть что-то интересное купить, а раньше? Помнишь? Что в школе, что на прилавках – одна и та же херь».

Илья почесал в затылке: «А ведь и правда, мне-то конечно похер, но ей надо уже о и карьере задуматься, а у Леночки все данные – проявит себя и пошло-поехало. Да, надо место пробивать».

XXI

Илюша пообщался по телефону с отцом, потом супруги вместе заехали к тестю и уселись за столом обсуждать вновь открывшиеся возможности.

«Дочка то ваша, книги читает!» - начал разговор Илья: «Были на корпоративе, шеф сразу сказал, что ей место только в Министерстве Культуры – умная интеллигентная женщина, а куда ей еще? Пора ставку пробивать».

Тесть был польщен: «Так то оно так, но там наверняка свои заморочки, ботаники эти, опять же, как с ними быть?»

«Да времена поменялись, папа, вступит в партию и разгонит нахер всех этих мудаков – им на помойке самое место» - Илья был убедителен, однако тесть все еще опасался подвоха, он помнил старые времена, блат конечно, присутствовал всегда, но на некоторые должности, даже с поддержкой сверху лезть не стоило – больше геммороя, нежели прибыли.

«Да боязно как-то, без образования, сразу в культуру, непонятная тема».

«Да чего там непонятного – все как везде: государственное финансирование, сразу спиздил и живешь припеваючи, а у вашей дочи еще и талант – ее теперь от книг не оторвешь, кому, если не ей?»

Тесть поскрипел мозгами: «В принципе верно, но надо как-то по этому вопросу побольше просечь, на лекции что ли походить, в музеи, опять же образование…»

«Да с образованием все ровно – «вышка» есть, а техническая она или нет, дело десятое, а что вы думаете, ей лучше по профилю? Начальником смены в цех? Без цеха останемся и без бабла, хорошо, если не посадят. Вредительство какое-нибудь пришьют еще – она же в технике ни бум бум».

«Ладно, уговорил, подумаем».

С тех пор в жизни у Лены появилась цель и она начала ее преследовать как гончая зайца. Поначалу Елена даже брала с собой Илью на культурные мероприятия, но тот сразу засыпал в начале лекций и начинал сильно храпеть, привлекая к себе ненужное внимание. Вот и в тот день парочка отправилась в Пушкинский музей, дабы послушать очередные рассказки про импрессионистов. Илья не хотел идти, но в конце концов решил сделать приятное супруге. Правда, он поставил одно условие – в музей после пивного бара.

«А не обоссышься потом?» - поинтересовалась супруга.

«Да ладно, чё там, в музее туалетов нет?»

В пивбаре Илья выпил пять кружечек пива, поел раков и осадил брожение в желудке, засадив напоследок двести грамм водки. В таком состоянии ему было все равно куда идти – в Государственный Музей изобразительных искусств или на футбол, настроение стало прекрасным.

В тесном музейном зале собралось довольно много народу, Елена и не думала, что такое количество людей, даже в Москве, могут интересоваться живописью. Однако присмотревшись, обнаружила, что большинство из посетителей приезжие, они громко переговаривались, щелкали семечки и сплевывали кожуру на пол. Молодежь как в кинотеатре, заняла задние ряды и по-тихому обжималась, щупая друг у друга вторичные, а то и первичные половые признаки. Девчонки краснели и хихикали, мальчики разговаривали юношеским баском, иногда подпуская петуха.

Но среди всей этой разношерстной публики обнаружилось и несколько явно заинтересованных граждан и гражданок, как правило, среднего возраста. Они не орали, не хохотали, не пили газировку и не жевали поп-корн, сидели тихо и терпеливо ждали лектора. Лена посмотрели на эти вовлеченные гадкие лица и испытала прямо таки прилив классовой ненависти.

«У с-суки, из-за вас вся эта хуйня и творится, ботаны проклятые, всю жизнь людям портите своими постными рожами и мозгоебкой, но ничего… Скоро уже. Всем вам падлам устрою, выкинем на хер всех этих кубистов и абстракционистов и нормальные картины повесим, чтобы люди радовались. И школьную программу переделаем, уберем всю эту поганую заумь, пусть детишки, наконец, поживут в свое удовольствие».

Вошла сухонькая старушка в очках, она была очень бедно, но опрятно одета, а в руке держала указку. Лене вдруг почему-то вспомнилась школа, хотя она уже давным-давно постаралась полностью забыть те крайне неприятные годы.

Старушка начало старомодно: «Попрошу вас потише, товарищи».

«Ага, нашла себе товарищей, ты посмотри на нее» - сказал Илья Лене вполголоса и ткнул в лекторшу пальцем: «Ты видела когда-нибудь такое чучело? Посмотри, посмотри на этот брючный костюмчик, таким и бомж побрезгует, а туфельки как тебе? А ведь сейчас учить нас будет, как правильно понимать искусство, блядь. Охуеть можно! Ну чему эта тля сможет нас научить, а Лен, если она не может даже на шмотки приличные заработать? И мы приперлась сюда ее слушать, я тебя люблю, дорогая, но иногда ну не понимаю ни хуя, вот хоть ты тресни!»

«Врага надо знать в лицо» - ответила Елена: «И изучить все его подлые повадки».

«Ну ты и мозг…» - восхищенно произнес Илья: «Всё, молчу».

«Если начать с географии, то самая важная точка нового течения в живописи, которое зародилось на рубеже XIX – начала XX века, это город Париж, именно там, как говорит сейчас молодежь, была основная тусовка художников, работающих в этом стиле…» и лекция пошла по накатанной.

«Вот я не пойму все равно, Лен. Париж в то время, этош по сути концентрированный кайф, если бабки есть, конечно. Но я бы их достал, по-любому. Тут тебе и бляди, и наркота в аптеках продается, и абсент – любой каприз за ваши деньги. И каким-то мудакам пришло в голову взять холст и краски и начать рисовать всякую хуйню. Ладно, если бы за это бабос платили, но ведь судя по тому, что рассказывает наша лекторша – они были все бедными как церковные мыши. Вот какого хера не найти нормальную работу? Импрессионистов этих надо было сразу в дурдом сдавать, а неагрессивных куда-нибудь на общественные работы, хоть какая-то польза от дебилов».

Елена вдруг развернулась к супругу: «Каких таких блядей тебе не хватает? Деньги он бы достал. Я тебе блядь, достану, крысеныш!»

«Да Лен, это я так, к слову».

«Слова выбирай, а то отрежу твой поганый отросток».

Илья, зная злобный нрав своей супруги, испуганно заткнулся.

Тут лекторша замолчала и поставила на обшарпанный столик древний диапроектор.

Илья, радуясь паузе, зашептал в ухо возлюбленной: «Посмотри Лен, на эту древность! Этош раритет, выпущен поди в прошлом веке, еще при Лёне Брежневе. Ну чо, у Пушкинского музея денег нет на ноутбук, да ладно, не поверю. Поди спиздили умные люди и правильно. А скоро и ты во все схемы впишешься, ты ведь женщина сообразительная».

Елена слегка оттаяла от лести, а старушка тем временем вставила первый слайд и выключила свет.

«Анри Матисс. Красные рыбки» - торжественно и даже со слезой восторга в голосе, произнесла старушенция.

«Ёб твою мать» - почти хором прошептали супруги.

«Бля, Лен, нахуя мы сюда пришли? Я же говорил, блядь! Да, понятно, враг и все такое, его нужно знать в лицо, но это же пиздец. Зайди в младшие классы школы, там таких рисунков блядь, через один. Что это на хуй? Столик блядь кривой, банка кривая, а рыбки как будто хуем намалеваны».

«Да… уж» - в трансе ответила Елена: «Я думала, тут хоть немного поприличней, ну да ладно, пришли уже, сидим, посмотрим чо дальше будет».

Восторженный рассказ лектора о знаменитом художнике, парочка пропустила мимо ушей. Следующий слайд будущей деятельнице культуры понравился немного больше, но, как и предыдущий, вызвал массу нелицеприятных вопросов к странному живописцу:

«Ну эти хоть немного на людей похожи. Но все равно, кривовато как-то, а чо у арлекина рожа такая перекошенная? Да и Пьеро этот не намного лучше, урод какой-то блядь. Искусство должно вызывать возвышенные чувства, а это что? Я такую картину даже в сортире никогда бы не повесила – люди там делом занимаются, а с такими картинами и до запора недалеко. Поль Сезанн какой-то, сука. Походил бы сначала, поучился у хороших людей, прежде чем подобные ебала малевать. Наши, российские художники, кстати, по сравнению с этими мазилами просто небо и земля – Никас Сафронов, Илья Глазунов, мы культурная нация, не то что эти лягушатники».

Илья заснул, тихонько похрапывая, а Елена смотрела расфокусированным взглядом на всю ту херню, что показывала недалекая старушенция. Достойных работ там не оказалось вообще, Лена ознакомилась с мазней Ван Гога, Гогена, Дега и Моне. Мысли, которые возникали у нее в голове в процессе ознакомления, подцензурными словами выразить было сложно.

Тут разошедшаяся лекторша, сверкая стеклами очков в роговой оправе, выдала следующее:

«Нельзя забывать и о наследии великого карлика – Анри Тулуз-Лотрека. Многие критики относят его творчество к постимпрессионизму, спорить с этим мнением мы сейчас не будем, но дабы иметь четкое представление о течении в целом, несколько его произведений посмотреть все-таки нужно».

С этими словами, старушенция сунула в диапроектор следующий слайд. На Елену уставилась отвратительно размалеванная женская рожа, даме даже стало немного не по себе. Дикая энергетика, прямо-таки излучаемая примитивным наброском, сумела пробить даже гиппопотамью шкуру нашей героини. Елене показалось, что портрет ей подмигнул и расплылся в еще более похабной улыбке.

«Портрет певицы Иветт Гильбер» - торжественно провозгласила лекторша.

Лена толкнула локтем Илью в бок. Тот проснулся и недоуменно посмотрел на любимую супругу.

«Вот о чем я тебе говорила!» - горячо зашептала Елена на ухо мужу: «Вот он, настоящий враг! А ты представляешь, люди на это безобразие смотрят и дети тоже!»

Следующий слайд расставил все на свои места.

«Марсель Лендер, танцующая «Хильперик» - возвестила старушенция дрожащим от благоговения голосом.

«Да, согласен, полный пиздец, гнуснее харь я в жизни не видел. Такое конечно нельзя на всеобщее обозрение выставлять».

Лекторша тараторила как пулемет, под конец вставив слайд с фотографией самого художника.

«Посмотри на него, это же натуральный бес, надо в церковь сходить, помолиться на всякий случай. Все, пиздец, пойдем дорогой, я не могу больше здесь находиться. Православный человек не станет такую гадость смотреть. По-хорошему, надо запретить все эти поганые картинки. Да, чувствую, скоро будет мне чем заняться» - с этими словами Елена встала и, взяв под руку Илью, удалилась с гордо поднятой головой.

По дороге Лена высказалась крайне решительно:

«Вот сяду в министерское кресло, порядок наведу, уж ты мне поверь, разгоню всех этих старых блядей и нормальные картины повешу, а это дерьмо собачье – на помойку».

«Да, подожди, не кипятись, дорогая» - возразил Илья: «С помойкой всегда успеешь, ты хоть представляешь, сколько стоит вся эта мазня? Озолотиться можно! Пока есть долбоебы, которые платят за это гавнище деньги – не пропадем! Вон, я тут начал уже тему пробивать – говорят, в Эрмитаже 80% картин копии, а подлинники давно спизжены и проданы, представляешь, как кто-то наварился?»

«Да, ты прав» - согласилась супруга: «Интересная тема, ну чо, порешаем со временем».

XXII

Поначалу Елена заняла место начальника отдела координации творческих программ. Ей, конечно, не терпелось заняться музеями изобразительных искусств и тем безобразием, которое там творится, но даже с тройной поддержкой своих влиятельных родителей и супруга, на данный момент у нее не получилось занять достойную должность в соответствующем подразделении.

Илья успокаивал свою недовольную жену как мог: «Да подожди, Лен, не все сразу – там дикая конкуренция, пока не пробиться. Ну а ты чего хотела – бабки, картины, раритеты блядь, всякие. Люди наладили каналы поставки за границу, ты чо думаешь, они тебе просто так все отдадут? Я уже пообщался с народом – трудно будет пролезть, но со временем все вопросы закроем. Посиди пока у себя, ты начальница, гранты опять же, на всякие творческие программы и над головой не каплет – распределяй на здоровье, но не забывай и про себя».

«А то я не знаю, учитель блядь, нашелся» - Елена открыла бутылку «Бейлиса» и налила себе полный бокал.

В отделе было много молодых и амбициозных сотрудников и сотрудниц, которые целыми днями сидели в соцсетях, пили кофе и ходили курить. Елена сразу заняла достойное место в этом слаженном коллективе, она сдружилась почти со всеми, но как начальница, амикошонства не допускала, держалась на дистанции. В министерстве достойные зарплаты были у всех, не считая пары замученных тощих теток средних лет, в дешевом китайском тряпье. Молодые сослуживцы все, как один, оказались детьми состоятельных родителей, имеющих вес в этой жизни.

Посетители иногда робко заходили на Ленину территорию, но старались по возможности, внимания к себе не привлекать, бочком протискивались мимо работниц, увлеченно красящих ногти, торопились в сторону столов двух престарелых мымр и подолгу что-то с ними обсуждали.

«Слушай, Ларис, а чего эти старые бляди тут делают? Они своими постными рожами меня реально бесят. Чо их раньше не выгнали? Руки не дошли? У меня дойдут» - Елена достала из пачки тоненькую сигарету «Гламур» и щелкнула золотым «Ронсоном».

«Лен, не трогай их, не надо – они все вопросы с этими ебанутыми творческими личностями закрывают, у них четкая установка: посылать всех на хуй. Не всегда справляются, конечно, приходится, иногда издавать кого-то, но опять же, видимость работы никто не отменял. Отчеты пишут, планы составляют, а кому это делать? Машке или Виталику? Так они уволятся сразу, оно им надо? Да не парься ты Лен, тут все четко работает, перемены на хуй не нужны. Бабки капают, гранты пилятся, все ровно, не забивай голову».

«Ну ладно, посмотрим еще» - задумчиво произнесла Елена и выпустила в воздух прозрачный клуб дыма.

XXIII

Как-то раз, в отдел зашел странный посетитель, впрочем, посетители все были странными в той или иной мере. Он долго перетирал с одной из мымр какие-то свои дела, мымра отрицательно качала головой, но посетитель не сдавался. Он повышал голос и чего-то нагло требовал. Тетка встала и повела его к Елене.

Подведя несговорчивого мрачного типчика к столу начальницы и потупившись, мымра начала вещать:

«Елена Васильевна, я бы вас не побеспокоила, но вот есть молодой автор, его зовут Руслан Пиджаков. Хочет издать сборник рассказов и говорит, что на подходе еще и роман, и что дескать, если мы занимаемся культурой, нас должны заинтересовать его произведения».

«Самоуверенный господин» - заметила Лена: «Но вы идите, я сама разберусь. А вы, молодой человек, присаживайтесь».

Елена с любопытством рассматривала новоявленного писателя, модный бестселлер «Желанная и вероломная», она, заложив карандашом для глаз, пока отложила в сторону. Писатель сидел смирно и смотрел невидящим взглядом куда-то сквозь нашу героиню, лицо его при этом, оставалось полностью бесстрастным.

«Я просто не знаю, куда еще идти» - вдруг произнес господин Пиджаков: «Мне бы книги свои издать, надеюсь найти у вас поддержку».

«Т-э-э-кс, любопытненько. А о чем книги?»

«О разном».

«Ну у вас есть с собой что-то такое, чтобы я смогла ознакомиться и принять решение? Только не очень длинное, у меня много работы».

«Не очень длинное? Ну вот, рассказ возьмите, «Сережа» называется» - и Руслан Пиджаков протянул Елене пачку листков, отпечатанных на принтере.

«Сережа»? А это про что?» - поинтересовалась Лена: «Про любовь?»

«Можно и так сказать» - господин Пиджаков посмотрел на обложку лениного бестселлера и улыбнулся одним ртом: «Про материнскую любовь, любовь матери к ребенку».

«А что, нужная тема» - задумчиво произнесла Лена: «Сейчас, в эпоху педерастии и отрицания молодежью семейных ценностей, это может быть идеологически полезно, скрепно даже. Давайте свой рассказ и приходите завтра».

«Хорошо» - писатель опять улыбнулся, посмотрел сквозь Елену и пошел к выходу.

Лена пришла домой, открыла бутылку «Мартини» и уселась в удобное кожаное кресло.

XXIV

Рассказ «Сережа» не понравился ей с самого начала, явно наклевывалась нешутейная трагедия, а трагедий госпожа начальница не любила. Какая-то мучительная смертельная болезнь, похороны ребенка, да кому это вообще может быть интересно? Но что-то заставило ее читать дальше, возможно, виртуозно описанные похороны, на подобном мероприятии ей как-то довелось побывать в детстве, когда хоронили дедушку. Лена была маленькой, но запомнила запах земли, бледные и пьяные лица родственников и какое-то ощущение безысходности от всего происходящего. Подливали масла в огонь и соответствующие кладбищенские пейзажи, карканье ворон и сгорбленные старушки в черном, что-то шамкающие беззубыми ртами… Если суммировать все ощущения, которые Леночка испытала на кладбище, они были крайне отрицательными и наша героиня попыталась их побыстрее забыть. Но, читая рассказ этого чертового Пиджакова, она опять вспомнила все свои детские впечатления до мельчайших подробностей.

С работы вернулся муж, но Елена глотала печатные страницы одну за другой, что-то мешало ей закончить это бесперспективное занятие, а то, что рассказ бесперспективен и печатать его нельзя, она поняла сразу. Время шло, на улице темнело, скоро из спальни стал доноситься громкий храп мужа, но Лена не могла оторваться от чтения. Скоро в этом, и так достаточно гадком повествовании, началась какая-то чертовщина: появились призраки, злобные старухи-кликуши и ей стало так страшно, что она бросила печатные листки на пол и широко перекрестилась на большой портрет президента, висящий на стене: Свят-свят-свят.

После этого Лена встала, подобрала разлетевшиеся листы, донесла их до кухни и бросила в помойное ведро. Потом деятельница культуры разоблачилась, выключила свет и залезла под одеяло, поближе к мужу. Но в темноте ей стал мерещиться скончавшийся мальчик, измазанный могильной землей и скалящийся мелкими, но очень острыми зубами.

Елена быстро села на кровати и снова включила свет. Ее трясло.

«Блядь, таких писателей надо сразу отправлять в дурдом, на принудительное лечение, ну сука, придет завтра, я ему покажу, падле».

Лена опять залезла под одеяло, но свет оставила включенным, и все равно было страшно. Через некоторое время она забылась тяжелым горячечным сном, и до самого утра ее мучали кошмары: то Руслан Пиджаков гонялся за ней по кладбищу с лопатой, то умерший мальчик тянул к Елене свои руки с огромными желтыми когтями из свежезасыпанной могилы.

Утром она проснулась вся в холодном поту, разбитая и невыспавшаяся.

«Что с тобой дорогая?» - супруг был как всегда по утрам свеж и весел.

«Да пиздец, вчера такое на хуй прочитала, чуть умом не двинулась. Писатели блядь. Хорошо тебе твоих помоечных собак и кошек обдирать, проблем никаких, а там пару лет отработаешь и в дурдом прямым ходом».

«Да зачем ты сама этот бред читаешь?» - искренне удивился супруг: «Ты же начальница, у тебя что, подчиненных нет? Руководи!»

«Да писатель какой-то охуевший, с сотрудницей не договорился, меня потребовал».

«Да блядь мало ли кто чего потребовал! Пошли его на хуй, а будет выёбываться – охрану вызови, пусть выкинут к ебеням, хорошенько отпиздив перед этим. Начальницу им подавай! Ну не охуели, а? А может сразу президента? И ты тоже повелась, будь жестче – в культуре работаешь!»

Добираясь на работу, Елена накручивала себя как зек перед дракой: «Развел, с-сука, писателишка хренов, но ничего, я тебе покажу, бляди, как такое дерьмище писать!»

XXV

Добравшись на службу, госпожа начальница обновила макияж, выпила кофе, пообщалась с подругами и села в удобное кресло, открыв перед собой очередной любовный роман. Хорошее настроение и вера в будущее вновь поселились в душе нашей героини.

Неожиданно перед ней материлизовался вчерашний посетитель. Он без приглашения уселся на стул напротив и спросил: «Ну как, вам понравилось?» - уставившись на Елену немигающим взглядом.

Те слова, которые госпожа начальница заранее придумала, куда-то улетучились, все произошло слишком внезапно.

Лена промямлила: «Вообще то, когда вы сказали, что рассказ про любовь матери к ребенку, я совсем другого ожидала, чего-то жизнеутверждающего. Зачем все эти трупы, могилы, призраки, старухи? Мы должны воспитывать народ в духе патриотизма и традиционных семейных ценностей. Здесь Министерство Культуры, а не трансильванский замок графа Дракулы».

Писатель молчал.

«А чем там все закончилось?» - Елене вдруг стало любопытно.

«Ну чем? Мама ребенка из могилы откопала, а тот ее съел».

«И всё?»

«И все».

Лене тут же вспомнились все те слова и идиоматические выражения, которые она собиралась сказать с утра господину Пиджакову:

«Ёбаный в рот!» - завизжала Елена: «Вот нахуя такое писать? Зачем людей пугать, подрывать устои? Ты блядь, дебил что ли, на хуй? Ты понимаешь вообще, что такое искусство? Писатель должен открывать новые горизонты, тонко чувствовать и описывать те чувства, которые обычный человек и ощутить-то не в состоянии! Быть в авангарде, являть собой образец человека! А ты что? А зачем маты в рассказе употребляешь? Маты очень мешают читать культурным людям!»

«А вы зачем их употребляете?» - усмехнулся Пиджаков: «С моей точки зрения, искусство – отражение реальности, а если уж в Министерстве Культуры сотрудники матерятся как пьяные сапожники – писателю ничего не остается – только соответствовать».

«Вон, вон отсюда!» - Елена брызгала слюной и топала ногами: «Вызовите охрану, уберите его отсюда на хуй!»

Господин писатель встал и молча направился к выходу, а Елена продолжала визжать, тыкая наманикюренным жирным пальцем в сторону старой мымры, которая привела Пиджакова:

«А ты, ты блядь, падла ебучая, еще раз блядь, хоть раз, подгонишь мне такого писаку, выгоню на хуй за профессиональную некомпетентность без выходного пособия блядь, с волчьим билетом. Тебя, падлу, даже в дворники после этого не возьмут, ясно?»

Пожилая тетка, вжав голову в плечи, мелко закивала.

XXVI

После этого случая Леночка, получив хороший урок, больше просителями лично не занималась – только руководила. Она протоптала дорожку в бухгалтерию и подолгу перетирала всякие интересные темы с главным бухгалтером – дамой, похожей на нашу героиню как две капли воды. Они менялись любовными романами по мере прочтения, дружили семьями и совместно ломали головы над схемами вывода государственных грантов через оффшоры. Благосостояние молодой семьи многократно повысилось, Илья поменял машину и теперь ездил не на маленьком Sportage, а на большом Kia Mohave. Елена водить не умела и не хотела, поэтому перемещалась по городу с водителем на черной BMW с мигалками.

Кончилась длинная грязная зима, и наша парочка стала готовиться к профессиональному празднику – Дню работника культуры. Молодые давно выкупили участок в поселке Кратово у какого-то спившегося старого писаки еще советских времен. Вывезли на свалку целую машину бутылок и всякого стариковского хлама, а также замусоленные книги, которые количеством превосходили даже пустую тару из-под горячительных напитков. Снесли ветхую деревянную избушку и на ее месте возвели современный двухэтажный особняк из красного кирпича. Вокруг участка построили трехметровые стены, а поверху пустили колючую проволоку и подвели ток.

«Мой дом - моя крепость» - неоднократно повторяла Лена, с гордостью осматривая принадлежащие ей два гектара, украшенные вековыми соснами.

На улице было еще прохладно, поэтому супруги решили провести церемонию в доме, благо места хватало. Незадолго до нужной даты, Елена собрала всех работников подразделения вместе и сказала:

«Так, господа и дамы, 25 числа наш профессиональный праздник. Жду всех в гости, это недалеко, поселок Кратово. Форма одежды – парадная, все-таки торжественное мероприятие и попрошу не опаздывать».

Елена помолчала и, ткнув толстым пальцем с бриллиантовым перстнем, в сторону двух старых мымр произнесла:

«И вы чтобы тоже были, оденьтесь только поприличней, а то ходите как две бомжихи. Всем все ясно? Да? Ну тогда разойтись».

XXVII

К вечеру в Кратово стал съезжаться народ. Хозяйка встречала всех на пороге. Зная суровый нрав своей начальницы, никто не опоздал, напротив, все приехали раньше и пока бродили по дому. Елена сидела в уголке с бухгалтершей, попивая шампанское и обсуждая насущные проблемы. Наконец, настало время «Ч».

Встав во главе стола и строго глядя на подчиненных, Елена Васильевна спросила:

«Ну и кто скажет первый тост?»

Одна из сотрудниц, дебелая Лариса, размалеванная как индеец-чероки на тропе войны, поднялась, сильно покраснела даже сквозь толстый слой грима и, прижав к сердцу пухлую ладонь с жирными пальцами, унизанными перстнями, проникновенно заговорила:

«Елена Васильевны, вы нам как мать родная, мы вас все любим как начальницу и как прекрасного, замечательного человека! Да мы за вас и в огонь, и в воду. Давайте же выпьем за наш профессиональный праздник и за здоровье, ведь это главное, все остальное купим».

Народ поднял бокалы с шампанским и все дружно выпили.

Елена благосклонно кивнула головой, и Лариса с облегчением села.

Елена Васильевна вдруг увидела себя со стороны: красивая, успешная, состоятельная и богато одетая женщина. Да к тому же руководительница одного из департаментов министерства культуры. Культуры, блядь, а культура – это вам не хуй собачий. Она поняла, что победила, что российская культура сидит теперь перед ней, преданно уставившись в её лицо заплывшими от жира поросячьими глазками. Культура жрет за её столом водку и шампанское и, чавкая, пережевывает нарезку из «Азбуки вкуса». И как она скажет, так и будет.

Елена Васильевна решительно подняла руку.

Гомон за столом мгновенно стих.

«А теперь скажу я» - произнесла Елена, снова подняв бокал с шампанским:

«Выпьем же за то, чтобы у нас все было и нам за это ничего не было, проще говоря, за культуру!» - Елена уже давно поняла, что означает сие многозначительное слово на государственном уровне.

За столом раздались громкие и дружные аплодисменты. Елена Васильевна самодовольно улыбнулась, ведь червячок неутоленного желания, наконец, нажрался, пусть и ненадолго.