Секонд-хенд моих чувств

Самый живой среди множащихся трупов

Знаете, одно из самых завораживающих в мире событий, которым я восхищался, проживая то, что называется у вас гордо и счастливо “жизнь” – это туман.

Туман – то, что заставляет людей думать о том, что они упустили или продумать наперёд возможности для самореализации. Знаете, для меня туман лишь повод поддаться горькой, тяжелой как бетонная плита грусти.

Туман – как способ получить ответы на вопросы, которые не должны были задаваться, ни в данном месте, ни в данное время, а знаете, главным является то, должны ли они вообще появиться у меня в голове, после всего прожитого.

Ну раз уж они тут и как испугавшийся зверь, которого уж несколько часов гонят собаки, грызут стены моей головы, я видимо обязан, не знаю, правильно ли подобрано это слово, выбора у меня нет, значит и я сейчас отвечу на них.

Ночь. Одинокая поляна, в дневном свете которой было выпито и скурено предостаточно изделий, столь насытивших нашу жизнь, сейчас спит. Я просто являюсь единственным гостем дома, хозяин которого настолько доверяет мне, что, увидев меня пару раз, уже оставил у себя, щедро угостив спиртным напитком и попросив лишь об одном, быть добрее ко всему этому.

Я сижу тут и вижу то, от чего простым людям, наверное, в жизни бы не привалило счастья или же денег.

Я вижу обрыв, туман на его дне, пару фонарей так яростно пытающихся выполнить свою задачу, но из-за природного явления, воссоздающего круговорот воды в природе, уже не столь эффективно это делают.

Стёкла их и без того от времени пожелтели, а благодаря капелькам воды, которая так непринуждённо сейчас зависает в воздухе, будто очередь в колбасный магазин 90х, делает их и вовсе рыжими, похожими на светящуюся ржавчину, пленниками собственных задач.

Да, они светят, но этот свет скорее прогоняет тебя подальше, дабы не угодить в эту пучину, нежели манит, чтобы им насладиться.

Вот они уже гаснут, кажется, уже около 4 часов утра, я наблюдаю, как эти измучавшиеся фигуры, скипа зубами от боли пытаются осветить мне тот самый нужный и правильный последний путь перед своим затуханием.

Они погасли. Пожалуй, я приду завтра. Но условия у меня одно, мне нужен этот туман.

Птицы. Вы когда-нибудь задумывались, сколько всего вы про них не знаете? Сколько всего таит в себе одна маленькая черная ворона? Сколько хочет вам рассказать? Что ж, меня всегда волновал этот вопрос. Птицы для меня являлись неким барьером, между землей и небом, в простонародном смысле, без всяких религиозных и бытовых вставок. Просто представьте, полчища кружащихся над вами, больших воронов, черных как смоль, издающих крики, настолько истязающие душу, что они, даже не трогая вас, уже рвут на куски ваш маленький потаённый мирок – вашу душу. Поверьте, страшный сон самого чудовищного маньяка, наверное, был бы менее ужасен. Возможно, я сейчас и преувеличил, но согласитесь, каждый из вас представил ту самую картину. Кладбище, одинокая фигура стоит между могил, а вокруг – они. Призраки дня и ночи, чей разум для нас никогда не будет понятен, черные хозяева, пожалуй, даже самой смерти. Я, скрипя душой, ну или тем, что от неё осталось, могу сказать, именно эти существа, имеют тут большую роль нежели, что-то или кто-то другой. Вы, наверное, заинтересованы, почему именно вороны?

Вороны, а почему именно вы? В ответ я лишь чувствую боль, от того самого истязающего душу крика, их всё больше, я пытаюсь сбежать от боли, но продолжаю спрашивать.

Почему именно вы?

Вскоре повисает тишина, небо становится светлым, ибо дети самого чистилища, отправляются дальше выполнять заказы, на истязание следующих жертв, жертв собственного сознания. Вы думали, радостные мечты и мысли о чем-то прекрасном, переливающемся как леденец из лакрицы, спасут вас?

О, как бы не так. Он лишь продолжал протыкать мою руку, своими когтями и смотреть мне прямо в глаза, трапезничая мной. Вскоре я перестал чувствовать это, всё пропало, это как летальный наркоз. Стойте…

Это и есть свободный полёт.

Утренние пейзажи – одна из вещей, ради которых можно проживать жизнь несколько раз. Сегодня с утра я вдруг осознал одну простую истину. Увидел маленькую, синюю ель, у себя во дворе. Одним из самых больших вопросов жизни, многих людей, является вопрос, а как же быть свободным?

От глупых стереотипов, моды, рамок социума и законов физики. Как бросить всё в один миг и не оказаться в плену 4 стен, обитых красной тканью, стильно одетым в костюм для какого-либо мероприятия и закрытым сверху всеми тяготами былой жизни, которые тебя больше не потревожат.

Знаете, ведь еловый запах – один их сильнейших запахов деревьев. С каждой секундой поглощения этой поэзии, которая на молекулярном уровне очищает и высвобождает ваши лёгкие от гнёта грязного атмосферного воздуха и примесей выхлопных газов, танцующих танго с сизыми клубами сигаретного дыма, вы буквально даёте себе почувствовать ту невесомость, ваши лёгкие больше не испытывают трудностей в обеспечении вашего организма кислородом.

Вы освобождаете их. На этом они расслабляются, расплываясь по всей площади грудной клетки, желая все больше и больше впитывать эту свободу, они заполняют вас полностью. Вот вы уже осознаете, что другие органы начинают пропадать, вы только дышите, все больше и больше, вы свободны.

Вот она, ловите, хватайте! Та самая свобода в особо чистом и отфильтрованном виде, можете впитывать ее вечность, просто лежа и дыша. Получать все, в чем нуждаетесь в данным момент, именно то, чего жаждет душа. Больше никаких грузов, никаких баулов с ненужными заморочками, только вы и дерзкий, нежно цепляющий плечом запах хвойного дерева, с иглами, которые казались бы должна колоть, но их мягкость настолько приятна руке, что невозможно остановиться, гладя их.

Вы свободны, на день, два, десять, навечно!

Держите маленькую веточку с палитрой зимнего утра на окнах, вы свободны…

Мода – слово, которое несет всех в бездну безысходности или же повод для поддержания в каждом из нас своей изюминки? То, что она делает с людьми, довольно неоднозначно. С одной стороны, люди расцветают под ее влиянием. С другой, тухнут из-за однообразности, диктуемой ею. Узкие-широкие, длинные-короткие, синие-красные, всё что угодно, что подтянет вас к такой же толпе индивидуумов, которые закрылись в себе под её влиянием. Вы гасите в себе то самое яркое свечение, которое дал вам этот гибнущий мир, на пороге краха и перехода в темную, засушливую пустыню. Однако мода даёт людям возможность ровнять планку между друг другом, будучи даже не на одном уровне знаний или умений, но выглядеть так же красиво, как и другие. Это облегчит им общение с другими людьми, ведь именно мнимое деление на «модный» и «не модный» попросту убивает, в частности, и отношения между людьми. Люди очень больно переживают угрызения остальных по поводу их внешнего вида и поведения. Мода относиться не только к одежде, но и манере речи, поведению, мимике и жестам, банально к тому, с какой ноги начинается походка. Проблема лишь в том, что сейчас моду может диктовать любой, кто оказался на одну ступень выше вас. Буквально каждый, у кого есть всеобщее признание может так или иначе повлиять на моду, а после этого – она повлияет на вас. Так всегда было и будет, народ никогда не уйдёт от этого. Это тоже неоднозначный факт, если задуматься в какую сторону мода все-таки перевешивает.

Ужас всей ситуации в моде на самоубийство. Различные фигуры рассказывают, как достигли просвещения, употребив запрещенные вещества или сделав вещи, которые ставят жизнь под угрозу, не понимая того, что могли бы достичь просвещения, не оказавшись на моральном дне или вовсе погибшими. Хорошие вещи тоже приведут вас к всеобщему признанию, и вы снова всплывете и будете ярко маячить на горизонте. Народ, единственным вашим идолом, должны быть вы сами! Не убивайте себя, ради того, чтобы вас признали! Они обязательно вас заметят, когда вы останетесь единственным живым среди множащихся трупов.