Секретарша бандита

Глава 12. Ризван

Саид Махдаев — элемент серьезный, авторитетный. Таким не переходят дорогу. По крайней мере, дважды. Не терпящий предательства, измены и поражения, он любого в два счета поставит на место. Его репутация безупречна. Комар носа не подточит. Ни одна крыса за зад не возьмет. А покажет зубы — лишится их вместе с головой. Действует Махдаев незамедлительно и категорично. Окружив себя верными псами, стал для них идолом. Обеспечил себя безопасностью, верностью, уверенностью в завтрашнем дне.

От его имени мороз по спине дерет. Но если сам Махдаев предлагает сделку, от нее лучше не отказываться. Отыметь выгодного партнера не в его правилах. Он ценит долгосрочное сотрудничество, приносящее плоды обеим сторонам.

Однако есть и у него слабое место — сестра, которую ему пришлось воспитывать с двенадцати лет. С годами этот цветок распустился, и у Махдаева возникли причины вести дела строже. Едва ли не каждый партнер поглядывал на Мадину, мечтая сосватать за сына, племянника, внука, а то и распуская собственные слюни, капающие на болт в штанах.

А цветок достался мне.

Я оказался по уши в дерьме после смерти отца. Куча долгов, незавершенных сделок, кредитов, пустой резервный счет и вся недвижимость в залоге. Махдаев — единственный, кто согласился выручить мою семью. Отстоял почти все, не откусив ни куска. Но как джигит, чтящий традиции, по достоинству оценил приверженность нашей семьи к устоям народа. В двадцать первом веке такое редкость. Девственная невеста и надежный жених давно вышли из моды. А кому попало Мадину отдавать он не хотел.

Красивая, образованная, хорошо воспитанная, хозяйственная, чистая душой и телом нимфа. Или как назвала ее Роксана — конфетка.

Шайтан!

Ударяю себя ладонью в висок, выбивая из башки мысли об этой потаскушке. Нашел время думать, как кайфово вчера было драть ее жопу.

Надо сосредоточиться на деле. Хоть отдаленно прикинуть, за каким хреном меня мог вызвать Махдаев? Почему не приехал в поместье? Заодно навестил бы сестру. Вся эта таинственность и конспирация начинает меня напрягать.

Водила тормозит у ангара, охраняемого Саидовскими церберами.

— Приехали, босс.

Смотрю на наручные часы. Ровно восемь. Не опоздал. Значит, не вызову гнев будущего шурина.

— Жди! — велю водиле и выхожу на улицу.

Вечер свежий, прохладный.

Поправляю ворот пальто и шагаю к ангару. Меня впускают, не обыскивая. Привилегии.

— Ты, как обычно, пунктуален, Ризван.

Саид в прилипшей к влажному телу майке колотит висящий посреди ангара боксерский мешок. Из того уже сыплется начинка. Махдаев буквально вспорол его. И вспорет так же меня, если обижу Мадину. Если, в принципе, косо на нее или на него взгляну.

— Ты заставил меня теряться в догадках, шурин, — отвечаю ему, остановившись в трех шагах.

Парни по периметру статуями вросли в бетонный пол. Не шевелятся. Как будто и не дышат. Только мальчишка лет пятнадцати крутится рядом. С полотенцем и бутылкой воды.

— Что за срочность? Что за секретность? — спрашиваю без лишних церемоний.

Саид последний раз ударяет мешок, и тот со скрипом срывается с цепей. Падает на пол, подняв в воздух пыль и труху.

Задержав дыхание, чуть отворачиваюсь и прикрываю глаза. Спустя минуту снова гляжу перед собой.

Саид разматывает грязные бинты с разбитых костяшек рук, делает несколько глотков воды и, закинув полотенце на шею, выпрямляется передо мной.

Когда он разгорячен, продольный шрам на его левой щеке кажется еще глубже, выразительнее, уродливее. Ходят легенды о том, как Махдаев его получил. Но ни одна из них не содержит и доли правды. Тайны Саида крайне охраняемы, чтобы вот так просто попасть в открытый доступ.

Его глубокие карие глаза загораются блеском. Облизнув крупные белые зубы, он обводит меня не самым дружелюбным взглядом и спрашивает:

— Где Малик, Ризван?

Я ожидал чего угодно, только не его озабоченность моими подчиненными. Но стушеваться нельзя. Подловит. И против меня обернет.

— В командировке. А почему тебя интересует его местонахождение?

— Вчера я созванивался с Мадиной. Она обеспокоена, что рядом с тобой другие парни. Те, кому она не очень доверяет.

Лжет. От начала и до конца. Я весь день провел с Мадиной, и с братом она не созванивалась. У нее нет мобильника, а к стационарному телефону она не приближается без моего разрешения или разрешения мамы, которая в свою очередь тоже поставила бы меня в известность.

— У меня надежные люди, — убеждаю Махдаева, но он скептически сощуривается.

Мгновенье буравит меня взглядом, а потом конфронтационным допросом наносит мне удар под дых:

— Какие у тебя дела со следователем Беловым? И почему его сестру Роксану охраняют твои джигиты?

— Она моя секретарша.

Не верит. Так напряжен и крови жаждет, что звучно скрипит зубами. В воображении кости мои ими перемалывает.

— Помнишь наш уговор, Ризван? Я поставил тебе условие, что криминала не потерплю. Теневой бизнес, годами процветающий в жалких лапах твоего отца, это гниль. А я не позволю, чтобы кто-то у меня за спиной, воспользовавшись особым положением в нашей диаспоре, подрывал стабильность непосильно добытого статуса.

— Ты предъявляешь мне обвинение в домыслах? — начинаю злиться.

Махдаев делает тяжелый шаг мне навстречу. Взглядом вскрывает мою черепную коробку и шипит:

— Ты перекупаешь долги, Ризван. Твоим последним объектом стал некий Пономарев. Однажды вы с ним уже встречались. Тогда же пропала и его жена. Я закрыл на это глаза. Ведь ты ненавидишь ложь, предательство и лицемерие. Значит, и мне не станешь врать. Но Роксана до недавнего времени была его секретаршей.

— Совпадение. Пономарев вовремя отдал долг. А где он раздобыл средства, меня не интересует. Вовремя отдаст и сейчас.

— Наведи порядок в своей семье, Ризван, — вдруг говорит он. — Приглядись к тем, с кем живешь под одной крышей. Не завелась ли там крыса? Через три дня я приеду за Мадиной. И я очень надеюсь, что ты познакомишь меня со своей секретаршей. Я был бы рад узнать, что твоими бумагами наконец-то занимается знающий в них толк специалист, внушающий доверие.

Слишком быстро заканчивает разговор. Выходит, глубоко не копал. Ограничился донесениями. И даже дает мне три дня. Придется устроить для него шоу. Чтобы не потерять завоеванное особое положение в нашей диаспоре. Как-то не рвусь я к изгнанию. По следам старшего брата.

— И верни Малика, — добавляет Махдаев. — Хочу с ним потолковать.

Догадывается, что ни в какой он не командировке. Хоть и прямо не говорит. Наверное, мне везет лишь потому, что Мадина по уши в меня влюблена. Для Махдаева она — целый мир. Он на все пойдет ради нее. Даже простит мне ошибку, дав шанс на исправление.

Вернувшись в машину, сразу набираю Ильяса.

— Как обстановка?

— По-прежнему сидит в комнате. Не разговаривает. Не ест, — отвечает он.

— Вывернись наизнанку, но взбодри ее. Пора вводить ее в игру.

— Риз, может, не надо…

— Если Махдаев узнает, чем мы занимаемся, нас с тобой за яйца подвесят. Кто-то стал чересчур болтливым.

— Тебя ждать? — спрашивает он со вздохом.

— Нет. Сам ею занимайся. А я отправлюсь заметать следы.

— Брат, ты же не собираешься…

Скидываю звонок и отдаю команду водиле:

— Давай-ка прокатимся к Пономареву.

Кивнув, глядя на меня в зеркало заднего вида, он заводит тачку и выруливает с парковки.