Секретарша бандита

Глава 8

Малик вводит меня в прихожую съемной квартиры. Свет включается автоматически. Тут тихо. Но Малик все равно обходит все три комнаты, осматривает ванную, балкон и кухню и только после этого разрешает мне разуваться.

— Для ребенка мы ничего не предусмотрели, — признается он, почесывая затылок. — Что нужно, скажи. Я все куплю. Кроватку там, памперсы…

— Да, я напишу тебе список. Свяжись пока с Ризваном. Узнай, где он, — прошу я и отношу спящего сына в спальню.

Аккуратно разворачиваю одеяло, укладываю ребенка на кровать промеж подушек и роняю слезы. Он наконец-то со мной. Под моей опекой, заботой и защитой. А я даже не представляю, с чего начать. Меня хоть и учили, но в свете последних событий из головы все уроки выветрились.

Я целую его в лобик и на цыпочках ухожу из комнаты. Прикрыв дверь, отправляюсь на кухню, где Малик жадно пьет воду. В ящике отыскиваю блокнот и ручку и быстро царапаю список, что мне нужно для ребенка.

Малик смотрит на него удивленно, мрачнея на глазах.

— Не беспокойся. Почти все найдешь в аптеке. Только распашонки и пеленки в детском отделе. Просто покажи список продавцам, они тебе все сами подадут.

— Сделаю, — кивает он.

— Ризвану позвонил?

— Роксана, — тяжело вздыхает Малик, — он считает лучшим пока не приближаться к вам. Дай ему время разобраться с Саидом.

— ЧТО?! — взрываюсь я, забыв, что в соседней комнате спит сын. Поджимаю губы и, схватившись за голову, отхожу к окну. — Он хоть знает, что я родила? Что я потеряла брата? Что я прошла через ад, надеясь на скорейшую встречу с ним? Я каждый день жила с мыслью, что вот сейчас дверь распахнется и в комнату войдет Ризван! Что он прижмет меня к себе и скажет, что это всего лишь сон! Как он может не приближаться?!

— Он обо всем знает. Ты его тоже пойми. Ему пришлось преклониться перед Ильясом, чтобы найти вас. Он сейчас сам себя презирает.

Я горько усмехаюсь, сболтнув:

— Он только о себе и думает. Как всегда… Иди, не тяни время. Малыша надо переодеть.

Город уже просыпается. Туда-сюда двигаются сонные прохожие, выгуливающие собак, нарастает темп автодвижения. А я будто сворачиваюсь в кокон, наоборот, уходя в спячку.

Я ждала этого дня, этого мгновенья. Но мало того, что спас нас не Ризван, а Малик, так еще я должна встать на его место и понять, как ему тяжело. А мне? Мне не тяжело?!

Переключив внимание на холодильник, я выгребаю из него полуфабрикаты и принимаюсь готовить себе завтрак. Надо меньше нервничать и думать о сыне. Никому не сделаю легче, если потеряю молоко.

Малик приезжает часа через два. Я, разумеется, наивно продолжаю ждать Ризвана и замираю, когда щелкает дверной замок. Увы, моему мужу на нас плевать.

Поставив коробки у порога, Малик выдыхает и спрашивает:

— Что-то еще нужно?

Я заглядываю внутрь и мотаю головой. Покупать кроватку и ванночку не имеет смысла. Я не собираюсь жить здесь всю жизнь.

— Ты Камиля проверял? Не задохнулся он там? — интересуюсь у него.

— Я перевез его. С ним Ризван разговаривает.

— Значит, ты с Ризваном виделся? — хмыкаю я. — Передал ему мои слова?

— Роксана…

— Передал?!

— Он бы мне зубы выбил.

— Набирай его. Сейчас же!

Нехотя вынув мобильник из кармана куртки, Малик жмет кнопки и подносит гаджет к уху. Вырываю из его руки и отхожу, выставив перед собой ладонь. Прослушав три гудка, замираю на месте от голоса, который вибрацией ползет мне под кожу.

— Что случилось?

Сглотнув, прикусываю губу. Больно. Вижу его перед глазами. Сурового, сильного, циничного. С прожигающим взглядом голодного хищника, который точит нож, чтобы вскрыть Камиля.

— Ты случился, — всхлипываю, спиной прижавшись к стене.

Ризван замолкает. Слышно только его рваное дыхание разъяренного стервятника.

Малик выходит из квартиры, тихонько прикрыв дверь. Он понимает, что лишний в этом разговоре. Ему и так от босса по шее достанется за этот звонок.

— Как ты можешь, Риз? — давлю сквозь слезы. — У нас с тобой сын. Я рожала его в муках. Была на грани смерти. Саид Махдаев убил Олега. Держал меня в плену, запрещая ухаживать за ребенком. Используя меня как дойную козу. А теперь я обязана жить в твоем плену. Снова! — срываюсь на хрип и сползаю по стене на пол. — Мне так плохо. Я чувствую себя одинокой, потерянной, разбитой, униженной. А ты думаешь лишь о том, что пришлось опустить голову перед Ильясом. Понимаю, была задета твоя гордость. Но разве мы не стоим таких жертв? Я? Наш сын? Твой сын, Ризван!

— Что ты предлагаешь?! — вдруг срывается он диким зверем, отчего я вздрагиваю. — Забыть о мести?! Встретиться и продолжать жить как ни в чем не бывало?! Я так не могу, Роксана! Сначала я разберусь с этим шакалом, а уже потом вернусь в семью… — Резкий вздох с утробным рычанием. — Малик за вами приглядит. Доставит вам все, что нужно.

Я утираю слезы и шепчу:

— Неужели ты даже не хочешь взглянуть на него? Взять на руки? Ты же собирался быть со мной при родах. Что изменилось?

— Все изменилось! Я не могу дать слабину. Не сейчас, Роксана.

— Ты боишься, — догадываюсь я.

— Да! — не спорит он. — Я боюсь. Что если увижу вас, то уже не отпущу. Я наплюю на месть, сгребу вас и увезу. И мы будем всю жизнь бежать, оглядываться и бояться каждого шороха. Махдаев не остановится. Никогда. Пока он дышит. Я сделаю так, что он перестанет дышать. Тогда я успокоюсь.

Я протяжно выдыхаю, прикрыв глаза.

— Он так сладко урчит, когда засыпает, — произношу с улыбкой. — Как котенок.

— Все, Роксана. Мне пора.

Ризван сбрасывает звонок. Он даже не спрашивает, какой он, наш сын, на кого похож, не болеет ли. Его заботит только его душевное равновесие.

Стиснув зубы, швыряю телефон в стену и, запустив пыльцы в волосы, опускаю лицо.

Я полюбила монстра.

Малик дает мне минут пять — остыть. Потом поднимает под мышки и уводит в комнату. Советует поспать. Гарантирует, что здесь мы в безопасности. Нужно лишь подождать, и Ризван заберет нас.

Заберет. Я не сомневаюсь. Когда ему будет угодно. Он не тот человек, с которым можно построить уютный быт: по вечерам семьей собираться за ужином, выезжать на пикники в хорошую погоду и печь блинчики по воскресеньям. Я всегда это знала. А те несколько месяцев были лишь затишьем перед бурей. Отпуском, давшим Ризвану отдохнуть и набраться сил для новых свершений.

Мои мечты о тихом семейном счастье никогда не осуществятся. Сегодня на нас давит Саид Махдаев, завтра будет кто-нибудь другой. Объявится, как Камиль. Тот, о ком я даже не знаю. А самое страшное, что я боюсь узнать о бывших женщинах Ризвана. Вдруг у него уже есть дети! И когда-нибудь на пороге нашего дома появится дама, претендующая на алименты и отцовский вклад в воспитание ее чада. Я же умру от ревности!

Послеродовая депрессия… Что если это она? Я читала, как сходят с ума женщины, заточенные в четырех стенах с малышом. Перестают ухаживать за собой, не испытывают влечение к мужу, заедают пустоту сладостями и во всем видят мрак. Самые уязвимые для сектантов и представителей торговых брендов с их колоссальными скидками «Только сегодня и только сейчас».

Я уже не знаю, что думать. Я бы хотела позвонить Олегу, но уже слишком поздно. Его больше нет. А вместе с ним исчез и целый этап моей жизни.

Я все чаще думаю о детстве. О том детстве, что пахло простотой. Я не понимала, почему взрослые не могут жить дружно. Почему ссорятся из-за мелочей. Почему не уступают друг другу, чтобы сохранить отношения. Задавалась вопросом, неужели им нравится так жить, на нервяке? Теперь знаю, что совсем не нравится, но по-другому не получается. Мы влюбляемся в свои полные противоположности. Не можем с ними ужиться и не можем без них. Отсюда и вытекают все проблемы.

Проще всего развестись. Но, по-моему, так делают только слабаки. Одно дело, когда женятся рано, совсем юными, еще не познавшими себя и не обретшими твердый взгляд на жизнь. Совсем другое — когда ты взрослая, состоявшаяся личность. Бросить любимого, потому что тебе не понравился его тон, или он, чтобы не ранить тебя, что-то утаил, это как минимум — идиотизм. А я не идиотка. Я знала, с кем связываюсь. Меня никто не держал возле него насильно. Во всяком случае, он меня отпускал. Я сама не ушла. Смысл теперь выставлять его чемодан за дверь, менять замки и показывать ему средний палец? Мне же не двенадцать!

С такими сумбурными и даже отчасти философскими мыслями я засыпаю возле сладко сопящего комочка. Этот малыш источает такое тепло и умиротворение, что рядом с ним все кажется по плечу. Мне даже снится сон — хороший, яркий, добрый. Солнце, улыбки, цветы. И на сердце становится как-то радостно.

Я просыпаюсь от хлопка двери. Приподнимаю голову и вслушиваюсь в темноту квартиры. Малик придерживал дверь, когда закрывал ее. Он не стал бы так хлопать посреди ночи.

Убедившись, что сын не проснулся, я поднимаюсь с кровати и медленно бреду в коридор. У двери, освещаемый тусклым бликом уличных фонарей, стоит Ризван. Его темный широкоплечий силуэт, занявший половину прихожей.

Он все-таки пришел. Не выдержал.

Я делаю осторожный шаг вперед, боясь спугнуть это видение. Даже не моргаю, чтобы не упустить его. Не дышу, чтобы не сдуть.

— Я был болваном, — наконец прорезает мглу его голос.

Выдохнув, бросаюсь вперед и в прыжке оказываюсь в его объятиях.

Выронив зашелестевший букет, Ризван подхватывает меня под ягодицы и, прижав к себе, целует. Горячо, страстно, жадно. Губы, щеки, глаза, нос. Будто хочет съесть меня и раздавить своими ручищами.

Захватывает мои волосы в кулак и оттягивает, разглядывая мое лицо. Смотрит в глаза, убеждая самого себя, что это происходит наяву.

— Ты все, что у меня есть, Роксана, — шепчет хрипло. — Никогда не думай, что мне на тебя плевать.

Едва сдерживая слезы счастья, лихорадочно киваю. Обвиваю руками его шею и утыкаюсь в него носом. Мой родной мужчина.

— Ты должен его увидеть, Риз, — шепчу с довольным урчанием. — Он такой сладкий.

Он, не выпуская меня из объятий, пересекает коридор и останавливается на пороге комнаты. Спустившись на ноги, я подхожу к кровати и осторожно беру на руки спящего сына. Подношу к Ризвану, в свете ночника показывая ему безмятежное личико нашего ангелочка.

— Он просто прелесть, Риз.

Мой муж заметно нервничает. Ему стыдно показывать эмоции, если они несут свет. Он привык быть черствым, чтобы никто не смел завладеть его душой. Но этот момент особенный. Это его первая встреча с сыном. Так что он позволяет себе мимолетную улыбку.

— Подержи его.

Я передаю ему ребенка, которого он принимает с особой осторожностью. Будто есть великий риск выронить и разбить. Храня его лучше любого дорогого экспоната.

Не сводя с него глаз, Ризван прижимает его к груди, склоняется и губами касается его лобика.

— Он такой крошечный.

— Поверь, когда он появлялся на свет, он казался мне гигантом, — тихо смеюсь я.

Сын куксится, морщит носик и начинает возиться на руках отца. Приходится забрать его, потому что в глазах Ризвана нарастает паника. Возвращаю ребенка на кровать и, взяв Ризвана за руку, веду его в гостиную. Толкаю на диван и сажусь на его колени, разведя бедра в стороны.

— Я уже собиралась бросить тебя, — признаюсь ему, помогая снять куртку. Отталкиваю его на спинку дивана и запрокидываю руки за его шею. — Почему ты такой негодяй, а?

Чувствую, как член дыбится в его штанах. Зря я трусь о него. Ведь мне еще нельзя.

Затаив дыхание, Ризван скрипит зубами. Положив ладони на мою талию, сдвигает со своего шланга и играет желваками.

— Перестань, пока я тебя не трахнул.

— Ты всегда можешь выпустить пар на ком-нибудь другом. Например, на Камиле. Я преподнесла его тебе едва ли не на блюдечке. Но твои руки не сбиты. Неужели у него все зубы целые? Ничего не хочешь о нем рассказать?

— Не сейчас. У меня через час встреча с Махдаевым.

Я теряю дар речи. Сердце перестает биться. У него встреча с Махдаевым!

— Так ты попрощаться пришел?! — срываюсь я.

— Роксана, я не знаю, чем все закончится. Очень надеюсь, что я вырву ему глотку. Но я не могу его отпустить. Он исчезнет. И снова появится в самый неожиданный момент.

— Сдай его копам.

— Сдавал уже! — цедит он сквозь зубы. — Чем все закончилось?

— А ты Камилю шею сверни. Вряд ли найдется еще смертник, который поможет Махдаеву сбежать.

Ризван откидывает голову назад и вздыхает. Похоже, с этим Камилем все совсем не просто, раз мой муж не готов ввести меня в курс дела и оторвать этому гаду башку.

— Я постараюсь вернуться.

— Постараешься?! Нет, Ризван Гафаров, ты вернешься! Иначе какой смысл был приходить сейчас? Мог бы просто передать посмертное письмо через Малика.

— Был смысл. Я хотел напомнить себе, за кого борюсь. — Его ладонь ложится на мою голову и скользит по волосам. Глаза пьянеют, затягиваясь пеленой.

— Странно, что тебе приходится вспоминать о нас, — бурчу я. — Я, например, о тебе никогда не забываю.

— Не веди себя, как истеричная сука. Ты не такая. Ты знаешь, как устроен мой мир. Эта паскуда убила наших братьев. Они в земле. Их жрут черви. А ты цепляешься к словам, прекрасно зная их суть.

Ризван начинает свирепеть. Его дыхание сбивается. В глазах загорается огонь. Наверное, я и правда перегибаю. Превращаюсь в яжмать, пиля мужа за всякую ерунду.

— Извини, — пищу, виновато опустив глаза. — Я просто устала.

— Знаю. Скоро все изменится.

Запустив пятерню в мои волосы, Ризван за затылок притягивает меня к себе и целует, кусая губы и проталкивая свой наглый язык в мой рот. Так горячо, что у меня низ живота вспыхивает новогодним салютом.

— Шайтан, — рыхло выдыхает мне в губы. — Ты все та же ведьма, Роксана.

Ведьма или нет, а руки безотчетно расстегивают ремень его брюк. Просунув пальцы в трусы, обхватываю ими член и наслаждаюсь тем, как Ризван втягивает воздух через сжатые челюсти.

Водя ладонью вверх-вниз по толстому увитому взбухшими венами стволу, сползаю на пол и встаю на колени промеж широко расставленных мужских ног. Рывком стягиваю его трусы и захватываю пульсирующую головку губами. Как огромный леденец с капелькой подтаявшего нектара на вершине. Слизываю ее языком, обвожу им по кругу и, слушая хрип удовольствия, проталкиваю член до самой глотки.

Мужская ладонь в моих волосах накаляется. Ризван безотчетно давит на мой затылок, жаждая пролезть как можно глубже. Скребет пальцами другой руки по дивану, ритмичными толчками трахая мой рот. Глядя мне в глаза, облизывая губы и скрипя пружинами дивана, едва выдерживающими его вес.

Дышать становится все сложнее. Грудь наливается камнем, и я чувствую, как по ткани кофточки ползут мокрые пятна. Молоко чертовски быстро прибывает от перевозбуждения, пульсирующего в каждой клеточке моего тела.

Вынув член, Ризван дает мне две секунды глотнуть воздуха и снова заполняет мой рот. Грубо, дерзко, как нравится нам обоим. Заставляя меня дрожать от мысли, как порочно я выгляжу в его глазах. Как завожу его и пробуждаю его самые грязные фантазии. Особенно когда смакую выплеснувшуюся на мой язык сперму. Вязкую. Терпкую. Обжигающую все внутри. Слизываю все до капельки. Обрабатываю член по всей длине. Приоткрыв рот, показываю Ризвану след его наглости и, глотаю, смотря ему в глаза. Облизываюсь, водя ладонями по его бедрам. Прикусываю губу, демонстрируя свою покорность. Но даже это не останавливает его.

Проведя подушечкой пальца по моим припухшим губам, он застегивает ремень брюк, наклоняется и целует меня, как три минуты назад, глубоко, с языком, воруя из моего рта свой пряный вкус. Наши с ним извращенные наклонности, увы, неизлечимы.

— Малик проследит, чтобы ты никуда не делась.

Ризван поднимает меня с колен и встает с дивана, беря куртку.

Он сейчас уйдет, и неизвестно, вернется ли ко мне живым. Меня колотит от этой мысли. Мышцы спазмами сводит. Поэтому я хватаюсь за последний шанс уберечь его от самоубийства.

— Дай мне пистолет.

— Что? Зачем? — напрягается он.

— Мне нужно защищать себя и нашего сына. Если Малика убьют, мы станем легкой наживой, а сдаваться без боя я не хочу.

Секунду подумав, Ризван отыскивает логику в моей коварной просьбе, достает из-за спины пистолет, проверяет патронник и подает мне.

— Стрелять не разучилась?

Снимаю его с предохранителя, передергиваю затвор и навожу на цель — на картину над диваном — прямо в яблочко на натюрморте.

— Верю, — кивает мне муж и, поцеловав в лоб, уходит.

Прямо в пасть ко зверю…

Малик возвращается в квартиру сразу, как только Ризван уезжает. Он проходит на кухню — порыться в холодильнике в поисках съестного. А я торчу в ванной, глядя на свое отражение в зеркале над раковиной и заверяя себя, что мой план правильный. Я не могу сидеть на попе ровно, пока Ризван где-то там — один на один с Саидом Махдаевым. Тем более, я тоже хочу его крови. Я хочу видеть его поражение, слышать его гибельный вой. .Ч.и.т.а.й. к.н.и.г.и. на. К.н.и.г.о.е. д…н.е.т.

Набравшись храбрости, покрепче берусь за пистолет, набираю полную грудь воздуха и шагаю на кухню. Не раздумывая больше ни секунды, приставляю дуло в затылок Малика. Тот замирает, выронив палку колбасы и пакет молока из рук.

— Роксана, ты же шутишь?

— Где Ризван встречается с Саидом? — проговариваю по слогам.

Не уверена, что выстрелю, если Малик не ответит, но пытаю удачу.

— Ты этого не сделаешь. В квартире ребенок. Ты напугаешь его.

— Я закрыла двери.

— Ты не выйдешь из дома. Тебя соседи задержат, когда услышат выстрел.

— Здесь так много смелых соседей, которые всю ночь караулят стрелков на лестничных площадках?

— Роксана…

— Где?!

Малик медленно разводит руки в стороны, разворачивая пустые ладони. Я знаю, он отвлекает внимание, чтобы застать меня врасплох. Не дожидаясь этого, задираю его кожаную куртку и вынимаю из-за ремня его пистолет.

— Роксана, он меня убьет.

— Может, и нет. Ты же спас нас. А вот я точно убью, если ты не расколешься.

— Ты все испортишь, если поедешь туда.

— Он держал меня в плену. Не тебе решать, имею ли я право ехать туда.

Малик опускает лицо и, вздохнув, отвечает:

— Я могу назвать тебе любой адрес. Пока ты будешь его искать, он сделает то, что задумал.

— Мне не нужен адрес. Бери моего сына и садись в тачку. Я поведу, — заявляю я.

Видимо, мой тон весьма решительный, раз Малик повинуется. Под прицелом выполняет все мои указания, и уже через десять минут мы едем в указанном им направлении.

— Так нельзя. Ты всеми нами рискуешь, — причитает он. — Ризван и Камиль сами во всем разберутся.

Я торможу, съехав на обочину, и перевожу угрожающий взгляд на Малика. Тот, тряся моего спящего сына, мучительно глядит по сторонам.

— Что за отношения у Ризвана с Камилем?

— Он сам тебе расскажет.

— Если расскажет, — поправляю я его. — Отвечай. Или я заберу сына и уйду. Сам потом выкручивайся перед Ризваном, куда мы делись.

Зарычав, он стискивает зубы и жмурится.

— Зачем ты втягиваешь меня в это, Роксана?.. Камиль никогда не горел желанием быть повязанным устоями общины. Он не соглашался со многими решениями старейшин диаспор. Спорил. Отстаивал свои права. Бунтовал. На него точили зуб. Его бы убрали. Нашли бы способ. Он их опередил. Попросил Ризвана помочь ему вывести себя из игры. Только они не договаривались, что Ризван прострелит ему колено. За это Камиль до сих пор на него зол. Но ты же знаешь, босс всегда все доводит до конца. Наказание Камиля должно было выглядеть естественно. В общем, его изгнали, и он отправился в открытое плавание. Делая что хочет, когда хочет и где хочет. Больше никто ему не указывал.

— Что было дальше?

— Он женился, у него родилась дочь, бизнес пошел в гору. Он обещал Ризвану не впутывать его в свои дела и сдержал слово. Если бы в то время Махдаев просек об измене Ризвана, ему была бы крышка. Но Камиль был человеком слова. Он не подставлял Ризвана, даже на горизонте не появлялся. Если бы босс знал, где его искать, он никогда не залез бы в долги к Махдаеву. Камиль был его должником. Все пошло бы по-другому, имейся у них хоть какая-то связь.

— Тогда зачем Камиль помог Саиду бежать? — не понимаю я. — Если он должен Ризвану!

— Такому подонку не место за решеткой, Роксана. Он заслуживает вендетты. Кто-то должен был пролить его кровь. Камиль решил, что Ризван имеет на это полное право.

— Хочешь сказать, он освободил его, чтобы отдать Ризвану? Для мести? Но почему он мне ничего не рассказал? Запугивал меня! Угрожал!

— Дом, где ты находилась, был напичкан камерами и жучками. Саид все держал под контролем. Даже если бы Камилю удалось где-то шепнуть тебе правду, где гарантия, что ты не прокололась бы на чем-то?

— Они похитили меня. Убили моего брата…

— Камиль об этом не знал. Его люди помогли Саиду сбежать. Тот должен был встретиться с Камилем, и был бы выдан Ризвану. Но Саид переиграл. Он отправился на твои поиски. Поверь, Камиль сам охренел, когда этот подонок приволок в его дом тебя, да еще и рожающую. А об убийстве Олега он узнал в тот же момент, когда и ты. Он не предвидел этого. Ему приходилось импровизировать. Он даже сам несколько раз едва сдерживался, чтобы не шлепнуть Махдаева.

Я опускаю пистолет. Малик рассказал все. И даже больше, чем мне было нужно.

— Он вам не враг, Роксана. Камиль ваш друг. Именно он сдерживал Саида, чтобы тот не убил ни тебя, ни малыша.

— Он выпустил его на свободу, — говорю я дрогнувшим от шока голосом.

— Просчитался. Бывает.

— Бывает? Погиб мой брат, Малик!

— Рано или поздно Саид бы сбежал. Если он задумал убрать твоего брата, то все равно сделал бы это. Не сам, так через кого-то. Он оброс бы связями даже за решеткой. А денег на офшорах у него хватает. Просто прими как факт, это было неизбежно.

Я отворачиваюсь к окну, смаргивая слезы. Печальнее всего, что так бы и было. Махдаева следовало убрать еще тогда, до суда. Ризван говорил об этом Олегу, предупреждал его, но мой святой брат положился на власть. Забыв, как дешево все в этом мире и продается за бумажки.

— Говори, куда дальше, — велю я, заводя машину и выруливая на дорогу. — Хочу лично «поблагодарить» Камиля…