Секретарша бандита

Глава 8. Ризван

— Кофе? — Следак жестом руки приглашает нас присесть.

Пономарев держится бодрячком. Фонарь под глазом хорошо замазал. Зубоскалит, любезничая со следователем. Интересуется его делами. Обсуждает погоду. Благодарит за какую-то непонятную хрень.

— Белов, — тот протягивает мне руку через письменный стол, — Олег Дмитриевич.

— Гафаров Ризван, — представляюсь, пожав его чиновничью лапу.

— Чем могу быть полезен?

Ищу что-нибудь общее между этим плешивым, усатым неудачником и его богиней-сестрой. Один из них определенно нагулянный.

— Господин Гафаров — наш новый партнер, — спасает свою жопу Пономарев. — Мы запустили работу над его проектом, и Роксана вчера срочно вылетела в Анталию.

— Странно, — хмурится Белов, — она мне не говорила. — Берет свою кнопочную мобилу и разблокирует экран.

— Она еще не купила сим-карту. Во время селекторного попросила передать вам, что у нее все хорошо. Как только разгрузится с делами, сразу же вам позвонит.

Следак скептически морщится. Пономарев неубедителен. Слишком громко сглатывает, вытирая испарину со лба.

— Она там не одна, — вмешиваюсь я, по-хозяйски откинувшись на спинку кресла. — Я закурю?

Белов подвигает мне пепельницу. Лениво вынимаю сигарету из пачки, беру в зубы, чиркаю зажигалкой и медленно затягиваюсь.

— Не одна?

— С моим младшим братом. Ильясом. Он — моя правая рука на фирме. Как ваша сестра у него, — киваю на Пономарева, и тот криво улыбается. — Так что о ней позаботятся.

— Роксана и сама может о себе позаботиться.

С этим не поспоришь. Вогнала шпильку в яйца моего человека, подтолкнула меня убить другого, полосонула мое горло. Пальцем касаюсь пластыря на шее, чем привлекаю пристальное внимание Белова.

— Вы не местный? — уточняет он, сканируя меня своим канцелярским взглядом.

— Будь я местным, вы бы обо мне уже услышали. Бизнес вынуждает вести кочевой образ жизни. Сегодня здесь, завтра в столице, послезавтра — по ту сторону океана. И так год за годом.

— А чем вы занимаетесь? — интересуется, нюхом чуя во мне угрозу.

— Торговлей душ, — отвечаю, выпустив струю сизого дыма.

— В этих стенах лучше быть аккуратным с шутками, — уголком губ улыбается он. — Что ж, благодарю за предупреждение. Столько работы навалилось, я и не заметил, что Роксана сегодня не ночевала дома.

Хорош брат. Она и вчера не ночевала. Третий день у меня живет, а следователь по особо важным делам и не чешется.

— Может, ей что-то передать? — спрашиваю, туша сигарету в пепельнице.

— Если созвонитесь с ней раньше меня, скажите, что я жду звонка. Пусть не тянет с симкой. Я волнуюсь.

— Она в надежных руках, Олег Дмитриевич. — Встаю и снова пожимаю ему руку.

Ну и черт! Я его сестре в любой момент кишки выверну наизнанку, а он так спокойно верит первому встречному, пусть и в компании этого скользкого червя Пономарева.

Когда мы выходим из здания, мои джигиты уже ждут нас у фургона. Запихивают в него этот кусок дерьма и запирают за мной дверь. Я толкаю его в угол и шиплю:

— Пошли третьи сутки, падаль. — В кулаке сжимаю ткань его рубашки, наслаждаясь его животрепещущим в глазах ужасом. — С каждым новым днем ты приближаешь смерть своей секретарши. И свою.

— Я уже договорился с несколькими людьми, — верещит он истерическим тоном. — Деньги будут, но мне надо больше времени.

— Ты знаком с Маликом? — спрашиваю, заставив его растерянно взглянуть на моего помощника. — Когда-то он тоже был моим должником. Немало навозной жижи хлебанул. Но одумался. И посмотри на него сейчас. Он свою голову за меня положит. Ты должен понять, выродок гнойный, что нельзя переходить мне дорогу. Зато сотрудничество со мной может обернуться для тебя значительной выгодой. — Достаю из кармана календарик и швыряю ему в рожу: — Осталось двадцать семь дней. Шевелись. А то мне очень не понравился взгляд господина следователя. Тебе же не нужно разжевывать, под кого он будет копать, унюхав подвох?

— Н-нет, — мотает головой, как игрушечная собачка не приборной панели его дешевой тачки. — Я все понял. Деньги буд-дут.

Он даже не спрашивает, как Роксана. Настолько штанишки намочил, что о главном позабыл — ее судьба в его руках, а его — в моих. Все взаимосвязано. Чем дольше девка у меня, тем меньше шансов, что отпущу ее живой. А мертвая она — конец для Пономарева.

Малик вышвыривает его из фургона, садится за руль и трогается с места.

Я потираю кулак, пока мы едем домой. Будь у меня младшая сестра, я бы за нее глотку рвал. А этот Белов, как размазня, передал через какого-то мутного типа ей привет. Вымесок трусливый! Неужели она надеется, что он ее спасет? Он ищет иголки в стоге сена, роясь в сфабрикованных делах, пока преступники нарушают закон за законом. Презираю этих тварей. Им только юбки носить!

Едва вхожу в холл, как встречаюсь взглядами с матерью. Она стоит на нижней ступеньке лестницы, локтем опершись о перила. Без сомнений, ждет меня. Недовольная, сердитая, вся на нервах. После смерти отца не припомню, чтобы она улыбалась. Порой кажется, она ненавидит весь мир, а не только свое вдовье одиночество.

— Доразвлекался? — гневно фыркает. — Убирай свою предоплату с глаз. Сюда едет Мадина.

Сжимаю кулаки и до скрипа стискиваю зубы. Как же она не вовремя!

— Ты же не забыл, кто она?

— Помню, — отвечаю нехотя. — Моя невеста.