Часть вторая. Глава восьмая. Ласковые волны Кариты

Туата, укутанная снегом, только начинала прощаться с зимой, а на юге уже зацвели деревья. Ровена замерла, не в силах оторвать взгляд от розовых и красных соцветий на деревцах у площадки для прибывающих порталом.

В Кариту художнице пришлось отправляться на полторы недели раньше. Ожидались большие учения всего Южного приграничья, и Ровене необходимо было успеть создать выставку до их начала. Она не отказалась бы выйти в море на одном из кораблей флотилии, отговорил король.

Ансгар Второй добродушно посмеивался, видя охваченное вдохновением лицо девушки. Его Величество пригласил художницу, чтобы озвучить свои пожелания в связи с её новой работой.

— Наши каритцы весьма суеверны, — пояснил король. — Даже адмирал южной флотилии уверен: гражданские на воинских кораблях — к несчастью. Что уж говорить о простых мореплавателях. Помнится, когда я был принцем, тоже захотел попасть на флагманский бриг, не пустили.

В голосе правителя проскользнули нотки давней детской обиды. Но он быстро опомнился, тряхнул головой и обаятельно улыбнулся. Ровена не удержалась, воскликнув:

— Ваше Величество! Можно я сделаю маленький набросок? Ну пожалуйста!

Ансгар Второй ненадолго задумался, но тоже не устоял под восхищённым взглядом.

— Хорошо, у меня есть немного времени.

Ровена просияла и, установив его Величества в центре оранжереи, ставшей уже привычным местом их встреч, принялась творить. Вскоре Ансгар Второй и присоединившиеся к нему принц и Шелла с восторгом любовались портретом иллюзией.

Ровена не изобразила короля среди цветов, нет — он стоял на капитанском мостике брига. Ветер развевал его тёмные волосы, присыпанные сединой, так не вяжущейся с задорным, почти мальчишеским выражением лица.

Всё это промелькнуло быстрым воспоминанием, когда художница сумела отвести взгляд от цветущих персиков. Далеко на горизонте виднелась полоска воды и стоящие у причала корабли со спущенными парусами.

Ровену в Карите ждали. Эйна договорилась со своим бывшим подопечным и одноклассником Кайдена Киром. Кир после воинского училища решил учиться в Академии Мореплавателей. Поступить не сумел, но остался жить на юге, устроившись в городскую стражу. Он не просто согласился встретить сестру наставницы, но и настоял, чтобы художница пожила у них.

Встречающих, как, впрочем, и прибывших, оказалась не много. Ровена без труда опознала Кира по форме. Среднего роста, с русыми волосами и серьёзным лицом, именно так его и описывала сестра. Рядом с ним стояли молодая женщина и мальчик лет пяти-шести. Художницу тоже узнать было просто — по мольберту в руках.

Вскоре все дружно знакомились. Присмотревшись к жене и сыну Кира, Ровена почувствовала удивление и предвкушение. Эти двое оказались оборотнями. За время общения с семьёй дяди, она научилась распознавать эту расу даже в человечьем обличье. Художнице удалось сдержать любопытство, но всю дорогу она тайком поглядывала на необычную семью, гадая, кем именно могут оказаться новые знакомые.

Кир забрал багаж гостьи, а его сын гордо нёс её сумку с кистями и красками. Ровена шагала налегке и с удовольствием огладывала нарядные домики, лавки, возле которых шла бойкая торговля, местных обитателей, в большинстве своём смуглых и темноглазых. Жена Кира Найя рассказывала об окружающем, охотно отвечала на вопросы. Её сынишка то забегал вперёд, то возвращался.

Ровена сделала шустрому мальчишке иллюзию дракона, привязав к подобранному с мостовой камушку. Тот захлопал в ладоши и громко рассмеялся, обнажив остренькие зубки. Солнце заиграло на серых, отливающих жемчугом волосах. Ровена неожиданно поняла, кто перед ней и не удержалась от восклицания:

— Вы келпи! Но ведь по легендам все келпи ушли из рек и озёр к морскому народу и не живут среди людей.

Найя рассмеялась, демонстрируя клыки, посерьёзней, чем у сына и ответила:

— Как видишь, живём. Но таких, как я мало. На весь Имбор с десяток наберётся.

Ровена остановилась и спросила с затаённой надеждой:

— А можно я нарисую вас с сыном в обеих ипостасях?

Неожиданно ответил Кир.

— Можно, но позже, мы пришли, — и указал на двухэтажный дом, окружённый вместо забора цветущим кустарником.

Дни, проведённые в Карите, улетали стремительно, словно уносимые порывами ветра. Утром художница пропадала в порту и в Академии Мореплавателей, затем воссоздавала то, что успела увидеть. Вечером, когда возвращался со службы Кир, они все отправлялись к морю. Там художница зарисовывала Найю и её сынишку, с удовольствием перекидывающихся в водяных коней.

Пока Ровена рисовала, Кир, а после и присоединившиеся обитатели соседних домов, пересказывали ей легенды и всевозможные истории. Так художница узнала историю знакомства Кира и Найи.

Бывший подопечный Эйны надумал стать мореплавателем не просто так. Он решил победить панический страх перед водой. На первом же испытании предстояло проплыть от острова до острова на спине келпи и не оказаться сброшенным. Найя, помогавшая проводить испытание, в тот день пребывала в отвратительном настроении из-за несданного зачёта. Так что, удержаться на спине водяной кобылицы не удалось никому… кроме Кира.

— Я настолько боялся упасть в воду, что вцепился в Найю изо всех сил, — рассказывал Кир. — Даже на берегу ей пришлось приложить немало усилий, чтобы стряхнуть меня. А когда она обернулась в девушку, я не удержался на ногах, сражённый её красотой.

— Тебя просто укачало, — возразила Найя, уже принявшая человеческий облик.

Она обняла мужа, присаживаясь рядом на песок. Ровена, на секунду оторвавшаяся от картины, успела заметить взгляд, которым обменялись супруги. Взгляд полный нежности и любви. Она даже слегка позавидовала подобному взаимопониманию, но тут же забыла обо всём, любуясь резвящимся в набегающих волнах жеребёнком.

Как и во время работы над предыдущими выставками художница создавала портреты иллюзии для всех желающих. Между делом, она обновила несколько вывесок в лавках и наделала невероятное множество игрушек иллюзий на ниточках для местной ребятни. Неудивительно, что девушка вскоре стала своей для словоохотливых и темпераментных каритцев.

Художнице даже удалось растопить сердце сурового адмирала. На учения он, разумеется, Ровену не взял, но позволил совершить прогулку вдоль побережья на том самом флагманском бриге, куда не допущен был даже принц. Старому морскому волку уж очень по сердцу пришлись иллюзии, созданные Ровеной на основе карт рельефа морского дна.

Несколько пейзажей иллюзий Ровена отправила Марвину. Подумав, что тому будет приятно получить весточку с родины. На следующий день посыльный принёс художнице букет удивительных цветов. Лепестки их напоминали пламя.

— У нас подарить огневую лилию, значит признаться в вечной любви, — пояснила Найя и, шутливо нахмурившись, спросила: — Кому успела разбить сердце? О, записки нет, это тайный поклонник.

Ровена лишь загадочно улыбнулась. Зато в букете белых роз, принесённых на следующее утро, записка имелась. Правда, состояла из одного слова: «Прости». Художница оценила первый шаг к примирению, сделанный орком её мечты. Она понимала, насколько Ортену было непросто переступить через свою гордость. И с удивлением обнаружила, что сама давно забыла обиду, казавшуюся сейчас чем-то мелким, незначительным. А вот сердце вновь разрывалось на две половинки.

Ортену из рода Волков казалось, Светлые Боги играют с ним. Он вновь опоздал, не застав Ровену. Отправиться же за возлюбленной в Кариту без приглашения не решился. Если бы они не поссорились перед отъездом, другое дело. Почему-то вспомнился командор Северного приграничья и его совет, не упустить фею. Распалённое воображение нарисовало Ровену в соблазнительном алом платье в окружении красавчиков в морской форме, удивительно похожих на Марвина.

Ортен издал грозный рык, заставивший шарахнуться от него прохожих. Их испуг привёл в чувства. Орк даже извиняющее улыбнулся, но лучше бы этого не делал. При виде массивных клыков прохожие, даже преклонных лет дира, перешли на бег. Ортен пожал плечами, взгляд его остановился на лавке, торгующей цветами. Да, он не может увидеться с будущей невестой, но кое-что ему под силу. Да и извиняться в записке куда легче, чем глядя в глаза.

Загрузка...