Серебряные Ванны

Последняя капля вина растворяется на языке, и бокал небрежно падает на пол. Йеннифер медленно ведет пальцами по еще теплой воде, пытаясь повторить незамысловатые узоры с потолка. Попытка обречена на провал: картинка перед глазами расплывается и не спешит собраться. Из груди вырывается смешок, еще один, не в силах сдержаться, тело трясется от смеха, окончательно сбивая узоры перед глазами. Акустика комнаты играет с ее разумом, эхом возвращает смех, превращает его в насмешку над ее жизнью.

Йеннифер надрывно вздыхает, и комната замолкает.

Цири сбежала. Сухой факт разбивал сердце. В голове подобно ястребам кружат слова Тиссаи, метко вырывая из нее куски. Бесполезная из нее получается мать. Геральт, волк-одиночка, успешно растил ее почти год, ее же хватило лишь на пару суток. Йеннифер опускает мокрую ладонь на глаза и погружается во тьму. Больше нет необходимости играть роли, отбиваться от колкостей Сабрины, натягивать улыбку.

Тихие размеренные шаги эхом проносятся по помещению, заранее сообщая о позднем посетителе Серебряных Ванн. Подернутый пьяной дымкой разум проясняется, и Йеннифер натягивает нейтральную маску на лицо. Мысли еще бесконтрольно плавают в голове, но тело замирает в наиболее выгодной позе. Это правило не выжечь никаким алкоголем – что бы ни происходило, выгляди как чародейка из Аретузы, будь идеальной.

Пальцы тянутся к кувшину с вином, когда Тиссая появляется в дверях. Легкая ткань платья струится по телу, притягивая взгляд. Йеннифер расслабляется и делает глоток прямо из горлышка кувшина. Вкус вина перестал чувствоваться еще три бокала назад, а потому жидкость без преград проваливается сразу в желудок.

– Сколько я тебя знаю, ты никогда не имела пристрастий к вину. Жизнь с ведьмаком не пошла тебе на пользу.

Йеннифер смеется и протягивает кувшин. Пальцы у Тиссаи такие, как и всегда, - теплые и сухие. Директриса перехватывает вино покрепче и опускается рядом. Глаза неотрывно следят за ней, и Йеннифер хочется выкинуть что-то глупое, как в школьные годы. Тогда смыслом ее существования были попытки вывести директрису из себя, возможно, только благодаря им она и продержалась до конца обучения.

– Ты еще не видела, до чего довела Геральта жизнь со мной.

Новая порция вина мягкой волной прошлась по телу, но ложиться более не хотелось. Йеннифер играючи прошлась по нежной ткани платья Тиссаи, не решаясь коснуться кожи. Директриса не обратила внимания, ища ответы на известные одной Тиссае вопросы на ее лице. Скрываться не было ни сил, ни желания, ни, возможно, смысла. Женщина напротив знала ее до самых глубин души.

– Не удивлена. За время твоего обучения ты почти свела меня с ума, – голос потеплел, что заметил даже пьяный мозг. Йеннифер прикрыла глаза. – Но думаю, твоя девчонка может дать фору даже тебе. Знаешь, куда она убежала?

Слова подействовали отрезвляюще. Ткань просочилась сквозь пальцы и упала рядом с кувшином. Йеннифер опустила ноги в бассейн, повторяя позу Тиссаи, так и не встречаясь с ней взглядом. Вода почти остыла.

– Ауч. Не говори, что ты и правда решила, что я стала бы напиваться, не удостоверившись в ее безопасности. Я наложила чары на ее амулет, сейчас она с Геральтом, – дотянуться до вина не дала теплая ладонь. Нежное касание ускорило сердцебиение. Замерев на мгновение, Йеннифер переплела их пальцы и наконец посмотрела на Тиссаю. – В любом случае я не настроена обсуждать ее выходки. Лучше вернемся к тому, что я сводила тебя с ума. Это как-то связано с тем, что ты неустанно пыталась вернуть меня в Аретузу?

Тихий женский смех вызвал ответную улыбку. Чужая ладонь согревала собственную, и Йеннифер сжала руку, желая поглотить больше тепла. Тиссая была такой же, как и прежде, и, черт возьми, она нуждалась в этом небольшом постоянстве. Смех затих, и они остались сидеть в тишине, разглядывать прозрачную воду под ногами.

– Моя любимая выходка – это взрыв в кабинете Стрегобора. Помнишь, как он покраснел от гнева, когда понял, что это сотворила обычная ученица?

Йеннифер полноценно рассмеялась, вспоминая. От идеи пробраться в кабинет Тиссаи она отказалась сразу же, к тому времени она уже научилась трезво оценивать свои силы. Раздражающий же ксенофоб был отличным кандидатом в жертвы, так что ни о каких взвешиваниях плюсов и минусов речи не шло. Наказание соответствовало нарушению: непослушной ученице пришлось две недели мыть уборные комнаты, но Йеннифер ни о чем не жалела.

– Тогда я впервые тебя рассмешила.

– Правда? Возможно, это первый раз, когда я не сдержала смех рядом с тобой.

Тиссая улыбнулась, и переживания о Цири отошли на второй план. Йеннифер опустилась ниже, приблизилась к лицу директрисы. Легкий аромат табака и меда заставил вдохнуть поглубже. Чужая рука выпуталась из хватки и коснулась лица, притягивая еще ближе. Сколько они не виделись? Кажется, целую вечность.

Мягкие губы увлекли в поцелуй. Йеннифер отвечала жадно, зубами цепляя нижнюю губу, словно пыталась восполнить месяцы разлуки. Пальцы Тиссаи прошлись по волосам, распуская и без того небрежную прическу, через секунду натягивая пряди до боли. Низкий стон сорвался с губ, распаляя еще сильнее. Язык по-хозяйски коснулся губ, и Йеннифер позволила углубить поцелуй. Дыхание женщины ускорилось, вторая рука сжала плечо, потянула еще ближе.

Поцелуй закончился стремительно, и Йеннифер нашла себя по грудь в воде, мысленно проклиная скользкие борта бассейна. Мягкий смех Тиссаи разлетелся по комнате, усиливаясь эхом.

– Кажется, кто-то переборщил с вином.

Слова текли медленно, возвращая настроение. Пальцы Йеннифер коснулись лодыжек, не спеша двинулись выше.–

- Кажется, кто-то не совладал с собой и скинул меня сюда. Так желаешь сделать меня…?

Ладонь Тиссаи накрыла губы, мешая закончить фразу. Взгляд прошелся по стенам, прислушиваясь. Йеннифер с трудом смогла различить тихие шаги, направляющиеся в их сторону. Спустя мгновение перед ней стояла Тиссая де Врие с безупречной осанкой и взглядом, говорящим о ее владении всем вокруг. Закусив губу, чтобы не рассмеяться, Йеннифер вылезла из бассейна.

Мокрое банное платье неприятно липло к телу. Тиссая активно делала вид, что не разглядывает ее через просвечивающую ткань.

– Извините за беспокойство. Боюсь, ванны уже закрыты. Если пожелаете, я могу сопроводить вас в ваши комнаты.Худощавый парень неловко смотрел на чародеек. Он был полной противоположностью тех гор мускулов, что составляли им компанию днем. Однако и в нем чувствовалось нечто притягательное. Нет сомнений, его сопровождение гостей до комнат часто заканчивалось лишь утром.

– В этом нет нужды. Мы уже уходим.

Голос Тиссаи вернул внимание. По сравнению с ней у паренька не было ни шанса. Подобно королеве она прошла мимо, и Йеннифер, улыбнувшись работнику, двинулась следом. Они прошли молча добрую половину пути до комнат, когда ее терпение окончательно испарилось. Йеннифер поймала ладонь и притянула Тиссаю к себе.

– Йеннифер! Нас могут увидеть.

Строгий шепот лишь разгорячил ее.

– Тиссая, все и так знают о нас.

Вопросительный взгляд заставил Йеннифер полностью остановиться. Мурашки, оставленные прохладой пустынного коридора, оказались проигнорированы. Неужели Тиссая и правда верила, что их отношения остаются тайной?

– Мы договорились не распространяться о… нашей связи.

Тиссая вытащила свою ладонь и оглянулась. Голос слегка дрогнул, и Йеннифер улыбнулась. Строгое выражение лица не пугало ее даже во времена обучения.

– Твой фаворитизм работает лучше любых распространителей, – она и не пыталась скрыть удовольствие в голосе. Йеннифер знала о собственном особом месте в сердце директрисы. Убедившись в отсутствии лишних лиц, она прижала Тиссаю к стене. Та, не сопротивляясь, опустила руки на талию. – Не ты ли все еще не простила Кейре ту глупую ночь с принцем или королем, кем бы он ни был, и собираешься вернуть меня – женщину, которая испортила казнь?

Губы Йеннифер достигли шеи, смягчая конец фразы. Легкие поцелуи на некоторое время сместили фокус директрисы. Кожа под губами была идеальной, слишком идеальной даже для чародейки из Аретузы. Не оставляя следов, она прошлась поцелуями выше, захватывая мочку уха, но не успев увлечься, она услышала тихий ответный шепот.

– Это не фаворитизм. Ты способная чародейка, вот и все. А теперь иди, пока нас не заметили.

Демонстративно вздохнув, Йеннифер отошла. Щеки женщины порозовели, в остальном же перед ней все также оставалась директриса школы. Она и забыла, как сложно иногда заставить ее забыться. Тиссая, поправив платье, уверенно направилась к дверям своей комнаты.

– В Аретузе, где именно я буду жить? Можно будет остаться в твоей комнате, как в прошлый раз?

Вопрос заставил женщину остановиться, и Йеннифер прочитала молчание. Почти простонав от неверия, она уставилась на ключ, проворачивающийся в двери.

– Серьезно, Вильгефорц? Вы съехались?

– Мы вместе уже продолжительное время, это естественный итог. И смею предположить, твой ведьмак разделит с тобой покои, когда вернется, не так ли?

В словах не сквозило ни грамма ревности, но Йеннифер ее и не ждала. Их отношения пережили слишком многое, чтобы ревновать ее к Геральту. Проскользнув в дверной проем, Йеннифер принялась развязывать платье.

– В таком случае нельзя терять сегодняшнюю ночь. И нет, боюсь, мои покои будут заняты. Думаю, Вильгефорц будет вынужден разделить ложе с Геральтом, но не волнуйся, тот видный мужчина.

Скинув мокрое платье, Йеннифер открыто ухмыльнулась, пока Тиссая, качая головой, закрывала за ними дверь.