Серпентарий Евы (СИ)

Глава 1

Эффект дэжавю накрыл меня мягким пологом. Я стояла на лестничной площадке шестнадцатого этажа с чемоданом, растерянно смотрела на выкрашенные в голубой цвет стены и хлопала глазами. Матрица дала сбой — и я опять бездомная лимитчица. И, скорее всего, безработная.

Соберись, тряпка!

За окном уже сгущались сумерки. Переночевать в этом городе я могла только у Оксанки.

Достав смартфон, чтобы позвонить подруге и вызвать такси, я была неприятно разочарована. Сперва мелодичный женский голос робота-автоответчика сообщил, что сервис недоступен из-за блокировки номера, а потом экран гаджета погас — аккумулятор окончательно разрядился.

Ладно, попробую так поймать тачку на этой окраине. С этой мыслью я уже было поперла свой багаж к лифту, как услышала открывающуюся дверь этажом ниже, голоса и звуки музыки. Веселая компания вышла в подъезд с явными намереньями нарушить закон. Перебрасываясь шутками, слегка подвыпившие парни закурили.

— Угостите сигаретой?

На меня удивленно уставилось три пары глаз. Ну кто может подойти с таким вопросом? Компания гопников, какой-нибудь выпивоха бомжеватого вида или жеманная девица, решившая кого-нибудь склеить.

Никак не уставшая женщина с чемоданом.

— Угощайтесь. — как ни странно из ступора первым вышел самый молодой в компании парень, которому на вид было не больше двадцати, и протянул мне пачку и зажигалку.

Я закурила. Очень необычное ощущение после полугодового перерыва. Все же не стоит опять начинать.

— У вас все в порядке? — спросил тот же парень, выводя меня из транса.

— Относительно. — я вымученно улыбнулась. — Можете вызвать мне такси? А то у меня телефон разрядился, а на автобусе я это не довезу. — я окунула многозначительным взглядом свои сумки.

— Без проблем! — подхватил уже другой парень, выглядевший самым взрослым в этой компании. Он набрал номер диспетчерской службы. — Вам куда? — уточнил он после ответа оператора.

Я назвала адрес Оксанки и стала ждать. По-хорошему, надо было позвонить подруге и предупредить или узнать, дома ли она, но ее номера я наизусть не помнила. Цифровая эра нас совсем расслабила.

Уже подъехав к дому подруги, я посмотрела вверх. На кухне горел свет. Дома!

Из подъезда вышел мужчина с собакой, а я беспрепятственно проникла внутрь. Я даже не волновалась, и не думала, что скажу. Где я пропадала полгода? Как я так могла? Оксанка поймет и примет все — в этом я была уверена! Поэтому смело начала жать кнопку звонка. Шаги и звук открывающегося замка…

На пороге стоял Никита. В легких домашних брюках и с влажными волосами, видно, только что из душа, на торсе еще блестели капельки влаги… Ай, молодца девка!

— Привет! — моментально среагировала я и ломанулась в квартиру, оттесняя в сторону своего, наверно уже бывшего, начальника. И, однозначно, бывшего парня…

— Дорогая, я вернулась! — прокричала я, сбрасывая обувь в коридоре, прислонив свой багаж к стене.

Никита все еще стоял с раскрытым ртом, силясь что-т сказать. Дверь тоже еще была распахнута. Я покачала головой, укоризненно посмотрев на нерадивого хозяина. Так и воры залезут! И закрыла дверь.

В коридор вылетел визжащий белокурый смерч в легком халатике и с разбега запрыгнул на меня, обнимая руками и ногами.

— Ты вернулась! Вернулась! Живая! — подруга целовала меня в щеки и, похоже, плакала. — Я знала, что ты жива… Я одна верила, что с тобой все будет в порядке… — визг перешел во всхлипы.

— Ну же, перестань! — я гладила ее по голове и спине. — Видишь, все в порядке! Ну что со мной могло случиться плохого? Подумаешь, застряла в другом мире! Я же здесь… Пойдем на кухню — я все расскажу.

Оксанка наконец отлипла от меня и вытерла слезы, переводя взгляд с меня, на все еще пребывающего в шоке Никиту. Похоже, подруга вспомнила, в каких отношениях я была со своим начальником на момент исчезновения… Он тоже вспомнил, и взгляд мужчины стал жестким.

— Ты хоть представляешь, через что я прошел? — он скрестил руки на груди, всем своим видом давая понять, что готов вытрясти из меня душу. — Где ты была всё это время? — и уже жестче. — Правду, Лена!

Хм… он прошел! А Оксанка, а Серега, а моя мама? Я скептически посмотрела на мужчину, с которым когда-то думала начинать отношения. Он так и не вошел для меня в круг близких и родных людей. Наверное, поэтому я сейчас так спокойно воспринимаю его нахождение в полуголом виде в квартире подруги. Никогда моим не был… да уже и не надо.

— Правду — значит правду. — я достала из рюкзака коньяк. — Идемте на кухню. Оксан, дай телефон, маме позвонить, а то у меня номер заблокирован.

— Номер у нее заблокирован… — Никита продолжал ворчать. — Про маму вспомнила… Меня два месяца после твоего исчезновения на допросы тягали. Выпытывали, куда труп спрятал. Если бы Оксана не дала показания, что ты звонила ей утром, меня могли посадить! Впервые обрадовался, что бабы все сразу обсуждают с подругами.

Так. Похоже кто-то сильно вышел из себя, и завтра ему будет стыдно. Я посмотрела на притихшую подругу, которая сейчас наблюдала своего мужчину не с лучшей стороны.

— Никита, помолчи. — приказ прозвучал спокойно и ровно. Глаза в глаза. Он моргнул и закрыл рот. — Иди спать. Ты устал и перенервничал.

— Я — спать. — мужчина махнул на нас рукой и скрылся в комнате, откуда через некоторое время послышался звук раскладываемого дивана, а затем скрип пружин и… храп.

Я прошла на кухню и взглянула на часы. Девять вечера.

— Это что сейчас было? — Оксанка первой озвучила мои мысли.

— Хотелось бы самой это выяснить. — я растерянно посмотрела на подругу.

— Ты мне только мужика в зомби не превращай! — подруга достала из шкафа бокалы для коньяка, затем принялась готовить нехитрую закуску. — Есть хочешь?

— Нет. Я еще ТАМ хорошо поужинала. Так ты дашь мне телефон?

— Держи! — она вынула гаджет из кармана и протянула мне. — В контактах забито как «тетя Люда».

Вот теперь я волновалась. Моя мама была очень ранимым человеком, я даже представить не могла, что она пережила после моего исчезновения. Пока в трубке шли гудки, я старалась морально подготовится, но потом в трубке раздался взволнованный и такой родной голос.

— Оксаночка, есть новости о Лене? — и столько надежды в голосе, что я еле сдержала слезы и приложила усилия, чтобы голос не дрожал.

— Мама, это я. Я вернулась, со мной все в порядке.

— Лена! Леночка! Господи, спасибо за все. — и уже в сторону, но мне было прекрасно слышно. — Сережа, Лена нашлась!

Мне стоило немалого труда уговорить маму не ехать ко мне ночью, на трассе опасно. Серега привезет ее утром, а я переночую у Оксаны. С мамой я говорила долго. Она плакала, а потом сразу смеялась. Нет, в таком состоянии ехать опасно. Утро вечера мудренее.

Потом трубку взял брат. Он был немногословен, но в отличии от мамы спросил главное: где я была и что помню. И вот тут мне пришлось впервые солгать.

— Ничего. — ответила я. — Все как в тумане. Помню, возвращалась домой, потом удар по голове и темнота. А сегодня я оказалась на окраине города. Даже деньги и документы были при мне.

Он не поверил, это сразу было понятно. Но переспрашивать по телефону брат не стал.

— Так что же с тобой произошло? — спросила Оксана, садясь за стол напротив меня и разлила по бокалам коньяк, пригубила, зажмурилась. — Хороший.

— С Южных островов Ринойского моря. Контрабанда, так сказать.

Рассказывала я долго, Оксанка не перебивала, только подливала коньяк и пододвигала ко мне закуски. Не знаю, какие мысли были в ее голове, но моим словам подруга верила.

— Ты его любишь. — сказала она, после того, как я протянула ей свой телефон с фотографией. На часах было уже полвторого ночи, но спать мы еще не хотели. — Заметь, я не спрашиваю, а утверждаю.

— Так заметно?

— Еще бы! Ты застала у меня Никиту в полуголом виде и до сих пор не сказала по этому поводу ни слова!

— Ладно уж, хвастайся!

Мы рассмеялись. Коньяк закончился, поэтому Оксана налила нам чаю.

— У нас все серьезно. — подруга выдержала паузу, давая мне в полной мере осознать степень серьезности, и продолжила. — Мы решили пожениться в конце августа! Лен, ты чего? Плачешь что ли?

— На кого ж ты меня покидаешь? — ревела я уж слишком наиграно, чтоб не испугать подругу. — Ну ничего, мужчина проверенный, такого чужой женщине отдавать жалко!

— С твоими шуточками, он от меня сбежит. — подруга вытирала скупые слезы.

— А я с ним побеседую, и он назад вернется! Мы сегодня уже убедились, что он — мальчик покладистый! Как вы, кстати, сошлись?

— Да из-за тебя и сошлись. — она вздохнула, вспоминая непростое время. — Нас первое время после твоего исчезновения постоянно на допросы вызывали, вот мы и начали общаться, поддерживать друг друга. А потом он как-то раз остался у меня на ночь…

— И решил домой не уезжать! — мы опять рассмеялись, забыв, что в соседней комнате спит объект обсуждения.

— Черт! — вырвалось у блондинки. — Три часа ночи, я — бухая, а скоро вставать на работу…

Она сперва печально взглянула на часы, а потом начала глупо хихикать.

— А ты сможешь меня полечить?

— Клизму поставить? Или на голову тебе лечь? — ехидно хмыкнула и подмигнула подруге. Сама не лучше… — Кошки же всегда ложатся на больное место. Ле-е-ечат!

— Ну тебя! Помнишь, как меня Гиви лечил?

— Надо попробовать… — я задумалась: а как долго останутся со мной мои способности? Скоро я, как раньше, буду дрыхнуть всю ночь, а потом еще чувствовать усталость. Вставлять спички в глаза на работе, тупить в монитор, читая одну страницу по две минуты. Прощай мегамозг! — Тащи воду и стаканы! Буду ставить эксперимент.

Сперва я решила вспомнить метод, приведя в порядок себя. В Ригоре в последнее время с похмелья я не болела ни разу. То ли сказывалось умеренное, хоть и постоянное употребление, то ли повысилась устойчивость организма. Сейчас пьяной себя не ощущала. Так — слегка навеселе. Набрала в рот немного воды, закрыла глаза… и сразу, словно увидела внутренним зрением тонкие белые светящиеся нити. Они пронизывали меня, словно вторая кровеносная система. Все чувства обострились, сознание прояснилось, вода во рту приняла привкус продуктов полураспада этанола.

Сплюнув воду в пустой стакан, я посмотрела на подругу.

— Невероятно! — пролепетала Оксанка заплетающимся языком. — Ты трезв, как стеклышко! Теперь моя очередь.

Она набрала в рот воды и начала мычать с закрытыми глазами.

— Давай помогу, Буренка! — я протянула руки к ее вискам, подруга хихикнула, едва не подавившись. — Успокойся и сосредоточься.

Снова белые нити. Теперь уже тянущиеся от меня к вискам подруги. Странно… Раньше такого не наблюдала. Хотя, нет, наблюдала. Но совсем при других обстоятельствах.

— Ничего себе! — Оксана сплюнула в стакан мутную воду. — Ты же можешь теперь стать целительницей.

— Только я еще не знаю, какую цену придется заплатить за эти способности в мире, лишенном магии.

— Ты, как всегда, права. — она лишь зевнула в ответ. — Идем спать. Ты же не будешь против поспать пару ночей в спальнике? У меня совсем новый.

— Иди. Я спать не хочу.

— Как знаешь. — подруга махнула рукой. — Пароль от WI-FI прежний. Слушай, — она обернулась в дверях кухни. — тебя же уволили за прогулы! Никита уже два месяца, как нового сотрудника взял на твое место… Я завтра узнаю у начальницы. Ты же не просто прогуливала, а пропала без вести. Даже в полиции дело есть. В общем, попробую договориться, чтобы по статье тебя не увольняли. Большего не могу обещать.

— Спасибо! — я благодарно улыбнулась. В этом мире не так много людей, готовых поддержать меня в любой ситуации. С возрастом, начинаешь ценить это все сильнее.

***

Проведя остаток бессонной ночи в обнимку с ноутом, я поняла три вещи: в мире почти ничего не изменилось за время моего отсутствия, раньше я совсем не разбиралась во многих аспектах работы банков, и — мой комп тупит. Меняю с первой же зарплаты.

То, что безработной мне не стать, я теперь знала точно.

Мама с Серегой приехали в пол восьмого, когда Оксанка с Никитой только собирались на работу. Оксанка выдала нам запасные ключи и сказала чувствовать себя, как дома. Никита — молча закатил глаза. Покладистый…

А потом началась бюрократическая кутерьма.

Успеть мне нужно было многое.

Телефон мне заблокировали из-за того, что в полиции я числилась без вести пропавшей. По этой же причине была заблокирована банковская карта.

Хорошо, что у меня было достаточно налички!

В полиции нас мурыжили долго. Проницательный следователь средних лет и не запоминающейся, как у разведчика, внешности, долго задавал похожие вопросы о моей «потери памяти», в тщетной попытке вывести меня на чистую воду. Не представляю, что он там себе надумал, но, если судить по азарту допроса, истинные причины моего исчезновения, находились где-то между работы в эскорте и контрабандой наркотиков. А идеалом чаяний было повесить на меня хоть одного глухаря.

— Ну хорошо. — заключил он после полутора часов игры в гляделки. — Допустим, я поверю, что вас ударили по голове, что повлекло потерю памяти. После такой травмы должны остаться следы. Идемте.

Он встал и направился из кабинета, в дверях правда, обернулся и вопросительно посмотрел на нашу компанию.

— Идемте-идемте. Доктор вас осмотрит и сделает предварительное заключение.

Я лишь пожала плечами и направилась вслед за следователем. Мама с братом остались в кабинете.

Через двадцать минут в подвальном помещении соседнего здания, оказавшегося главным городским моргом, куда меня провели служебным подземным коридором, я сидела на кушетке в кабинете главного судмедэксперта. Это был тот самый, редкий случай, когда предварительное заключение пациенту делал патологоанатом…

— Спасибо, Влад, конечно, что в этот раз привел мне живую девушку! — Митрич на секунду отвлекся от осмотра моего затылка под ярким светом лампы, а затем, его пальцы нащупали относительно свежий шрам. — Но на счет направления — ты конечно загнул! На вскрытие вам пока что рано!

Патологоанатом был уже навеселе, немного хлюпал сизым носом. То ли от прохлады рабочего места, то ли от постоянных возлияний.

— Тепленькая… — бормотал он, осматривая затянувшийся рубец. — Как ты и сказал — около шести месяцев. Предположительно — травма тупым предметом. Кожа уже затянулась, и затянулась хорошо. Насколько серьезная травма, я смогу ответить после вскрытия. В общем, вам ко мне рано.

— Митричь, а после травмы головы, память может пропасть так, что все, что было до — помнишь, а после — ни-ни?

— Голова — штука такая, что тут все может быть. Люди, даже не травмированные, часто помнят выборочно. Вот Петров у меня в прошлом месяце занял тыщу, а не помнит. Как отрезало! Как пили помнит, а как деньги занимал — нет. — Митрич выпучил глаза и крякнул, доставая из кармана халата пачку сигарет. Взял одну и протянул следователю.

— Нет, у меня свои. — отмахнулся тот и тоже полез за сигаретами. — У тебя мохра голимая, так совсем без легких остаться можно!

Я продолжала сидеть на кушетке, сливаясь с мебелью. Митрич открыл, находящееся почти под потолком, маленькое окно и затянулся.

— Травмы головы — вещь непредсказуемая. Вот у меня племянник: в детстве упал с качелей и сперва, вроде бы ничего — нормальный ребенок. А на прошлых выходных на даче с ним столкнулся — чуть кирпичей не наложил! Темный эльф, блин! Нет, Влад, ты представляешь — парню двадцать пять, у него черные дырки в ушах, как его там… Тоннели! И какие-то накладки сверху, чтобы уши были как у чебурана из Звездных войн. Так этот упырь еще и налысо побрился и с топором куда-то на ночь глядя попер!

— Он орк, наверное. — подал голос Влад и снова затянулся.

— Орк, эльф — я в психических отклонениях не разбираюсь. — философски заметил Митрич. — А девочку обследовать надо. Тут все серьезнее может быть. Хорошо, если просто потеря памяти…

В кабинете, несмотря на открытую форточку, становилось накурено. Я чихнула, снова привлекая к себе внимание.

— Ладно, сейчас позвоню Петрову. Подойдешь к нему — он даст направления на обследования.

Пожав слегка трясущуюся руку Митрича, следователь покинул кабинет, кивнув мне идти за ним.

***

МРТ показало наличие черепно-мозговой травмы. «Родилась в рубашке» — констатировал врач. Крупная трещина в черепе хорошо затянулась без медицинского вмешательства. Если судить по наросшей костной ткани — травма была получена как раз полгода назад. Серьезных повреждений мозга не выявили.

Потом на рентгене обнаружили сросшиеся переломы ребер…

К концу обследований уже не только следователь был уверен, что меня избили и я провалялась полгода в отключке у каких-то «добрых людей», но и я сама начала подозревать, что Ригор мне только снился в моменты бреда, если бы не одно но…

Коллективных галлюцинаций не бывает. А этой ночью я вылечила Оксанке похмелье…

Между тем, бюрократическая волокита продолжалась.

Справку в полиции о том, что я — это я, мне выдали только на следующий день. А номер телефона мне удалось восстановить лишь к вечеру. В банк письмо об отзыве блокировки счета пришло к концу недели…

Да здравствует наличка!

Между тем, на следующей день я нашла нормальную квартиру в аренду, и наконец съехала от Оксанки.

Мама с Серегой провели со мной еще несколько дней, и лишь убедившись, что я в полном порядке, но в Загорск возвращаться не собираюсь, уехали.

Передо мной осталась последняя задача — решить вопрос с работой.

Оксанка, как и обещала, договорилась с руководством, заручившись обещанием, что по статье увольнять меня не будут. Мне осталось лишь лично явиться в понедельник в отдел кадров и подписать бумаги на увольнение.