Сети Паука

ЭПИЛОГ

В самом сердце Медвежьих гор,

восемь лет спустя

Нежные тягучие звуки «Марсианской симфонии» Никиты Навайши как нельзя лучше соответствовали мягкому предзакатному солнцу. Высокий мальчуган поднялся по каменистому откосу к пещере. Оставшийся внизу медведь вопросительно поднял щупальца. Удлиняющиеся тени раскрасили каньон в бледно-лиловый цвет, местами переходящий в темную синеву.

— Честер! — крикнул мальчишка. — Я сейчас прокатился верхом на медведе! Правда!

Мужчина, размахивавший рукой в такт мелодии, улыбнулся.

— И что ты из этого усвоил?

Мальчишка нахмурился.

— Я ощущал между нами какое-то единение, Честер.

— Ага! Единение. И чему это учит? — Вопросительно изогнув бровь, Пророк склонил голову набок, так, что одна коса повисла в воздухе.

— Ну... мы с медведем одинаковые? — неуверенно предположил мальчик, поднимая голову.

Вечерний ветерок ласково перебирал его светлые пряди.

— Но у вас с медведем разное количество ног. У тебя нет хвостов... а вместо присосок руки. Ты мясо жаришь, а медведь переваривает его у себя во рту. Твоя кровь алая, а у медведя она черная.

Широкое лицо Честера пересекли морщины. Он умолк, ожидая ответа.

Мальчишка продолжал морщить лоб, рассеянно ковыряясь в углях костра тонким прутом шестовика.

— Но ведь что-то было. Я чувствовал подобие.

— Ага! Тайна запутывается! Единение? Или подобие? Слова — очень коварная штука. Что ты имел в виду?

— Единение. Мы с медведем части одного целого.

— Так, хорошо, это мы прояснили. Единение, части одного целого. Но если тела у вас разные, что же у вас общее?

— Живые существа состоят из тела, рассудка и души. По крайней мере, Честер, ты меня так учил. Тогда, наверное, рассудок?

— О чем думает медведь? — тотчас же спросил Честер, вставляя в комм Баха.

Вечерний воздух наполнился торжественными звуками органной фуги.

— Я не знаю, о чем думает медведь, — признался сбитый с толку мальчуган, снова принимаясь ворошить угли. — Это были не совсем мысли... скорее не мысли, а... что-то вроде... ну...

— Итак, что у нас осталось?

— Душа, — кивнул мальчишка. — Кажется, Я понял. Тело прикасается, рассудок думает, а душа чувствует?

— Что-то в таком роде, но только ты узнаешь, что между этими тремя составными частями невозможно провести четкой границы.

Радостно улыбнувшись, Честер перевел взгляд на трещину в камне, затянутую паутиной. Пауки, яркие пестрые создания, не переставали изумлять молодого Пророка. Паутина, сотканная этим крошечным животным, представляла собой произведение искусства. Неудивительно, что далекие предки романовцев отождествили Паука с Богом. Утром паутина блестела словно звезды на небе. Честер заказал этих крошечных тварей на Земле. Впервые в жизни он увидел живого паука, и — неслыханная радость — маленький хищник ловил в свои сети и пожирал мух, вечно кружащихся у входа в пещеру.

— Честер!

Мальчик достал из костра поджаренный корень нож- куста.

— Да?

Вопрос дался мальчишке с большим трудом.

— У меня... у меня есть имя? Сегодня утром по каньону проезжали охотники Сантосы, и они спросили, как меня зовут. А я не смог им ответить. Они... они посмеялись надо мной, сказав, что я мальчишка Пророка. Это мое имя?

— А какое бы имя ты хотел носить?

— Не знаю. Это один из самых трудных вопросов. Каким должно быть мое имя? Я могу быть Честером?

Пророк пожал плечами.

— Ты был бы этому рад?

— И у меня нет клана, — заявил мальчик, глядя на него. — Клан твоего отца — Армихо. Клан твоей матери — Гарсия. А к каким кланам принадлежу я?

В голубых глазах горел настойчивый вопрос.

Честер опустился на корточки у костра, глядя на языки пламени. Он долго думал, прослеживая влияние своих слов на различные ответвления будущего. Наконец Пророк заговорил:

— Тебя дал мне Паук. Это была моя поворотная точка — взять тебя... или оставить умирать. По иронии Паука, любое добро уравновешивается злом. Во вселенной — как и для Паука — нет абсолютного зла и абсолютного добра. Несмотря на злодеяния, совершенные твоими родителями, я вижу, что ты, малыш, можешь принести людям много добра. Конечно, если на то будет твоя воля.

— Я стану Пророком? — Юные глаза загорелись надеждой.

Широкое лицо Честера расплылось в улыбке.

— Нет, малыш. Ты никогда не станешь Пророком. Мой добрый друг Марти Брук умеет заглядывать людям в головы. Он говорит, что мозг Пророка устроен иначе, чем мозг простого человека. Твой мозг — не мозг Пророка. — Он увидел, как глаза мальчишки наполнились болью. — Не горюй. Душа Пророка ничуть не ценнее душ остальных людей. А способность видеть будущее в лучшем случае причиняет боль, но может приносить нестерпимые муки.

— Моя душа имеет цену? — раскрыл глаза от изумления мальчишка.

Честер небрежно пожал плечами.

— Это зависит только от тебя. От того, чем ты ее наполнишь, прежде чем возвратишь Пауку.

— А что ему нужно?

— Пауку нужно, чтобы ты жил, набирался опыта. Смотрел на мир вокруг, постигал его в той мере, в какой позволяют твои юные годы. Но больше всего Пауку хотелось бы,чтобы ты учился, думал, принимал решения, основываясь только на своей свободной воле.

— Обещаю, я его не подведу! — просияв, воскликнул мальчуган.

— Паук хотел бы, чтобы ты не просто учился, чувствовал, набирался опыта, но и вел к этому души других людей.

Честер встал, не в силах оторвать взгляд от прозрачной паутины. Подобно ребенку, он мог часами зачарованно смотреть на нее.

— И в этом есть подвиг?

— Великий подвиг, — подтвердил Честер, любуясь паутиной, искрящейся в отблесках пламени костра. — Твоя тяга к знаниям похвальна. Ты уже умеешь хорошо читать. Твои познания в истории значительно превосходят то, чем могут похвастаться твои сверстники. Ты обращаешься с оружием и коммом не хуже большинства наших воинов и лучше, чем другие люди. Теперь, когда медведь преподал тебе урок насчет душ, я вижу, что научил тебя всему, чему мог.

Честер неохотно оторвался от созерцания паутины.

Мальчик нахмурился.

— Ты отсылаешь меня от себя?

— Возможно, ты все же станешь Пророком, — насмешливо произнес Честер. — Похоже, у тебя получается заглянуть в будущее.

— Я не хочу расставаться с тобой, Честер!

Бросившись в его объятия, мальчишка уткнулся ему вгрудь, глотая слезы.

— Эта печаль необычна. Каков в ней смысл?

Закинув голову мальчишки, он заглянул в мокрые голубые глаза.

— А что, если я больше никогда тебя не увижу?

— Значит, такова будет твоя поворотная точка. Что ты выбираешь, малыш? Ты хочешь остаться здесь, под заботливым крылышком мечтателя Пророка? Или же ты предпочитаешь принести пользу Пауку? Малыш, я могу учить тебя только фактам. Я не могу научить тебя жизни. Неужели ты хочешь загубить без пользы себя... и свою душу?

— Не знаю, — испуганно прошептал мальчик, опускаясь к костру. — Честер, мне страшно.

Взъерошив жесткие черные волосы смуглой рукой, Пророк кивнул.

— Страх — это часть жизни. Я, Честер Армихо Гарсия, поступлю нечестно, дав тебе преимущество. Я расскажу о твоем будущем. В ближайшее время ты можешь не бояться смерти. Ты обретешь новое счастье. Твое любопытство получит выход, и ты увидишь то, что до тебя никто не видел. И там, далеко, на далеких звездах, ты наполнишь свое сердце любовью, красотой и единством душ. Впереди тебя ждет боль... и, возможно, блаженство.

— Куда ты меня посылаешь?

Честер указал на небо в точку рядом со второй луной, где тускло мерцали первые звезды.

— Когда-то твой отец хотел, чтобы ты унаследовал все эти звезды. Ты вступишь в свое наследство, если изберешь путь служения Пауку.

— Ты не полетишь со мной?

— Я отправлюсь в другое место. Мне предстоит учить людей тому, что представляют собой их души. А ты, я надеюсь, поведешь человечество к новым мирам, к новым открытиям, к новым подвигам. — Честер улыбнулся. — Ничто никогда не дается без труда, малыш. Впереди тебя ждут ужасы пострашнее Нгуена. Но также и великие победы. Человечество пройдет этот путь независимо от того, каким будет твое решение. Итак, что ты выбираешь? Это твоя поворотная точка.

Откинувшись назад, Честер закрыл глаза. Еще один кусок будущего встал на свое место: мальчик принял решение. Кивнув, Пророк достал из сумочки на поясе скальп. Мальчишка вздрогнул, увидев сверкнувшую в свете костра золотистую прядь.

— Скальп! — ахнул он.

— Я убил твою мать, малыш. В тот день, когда я забрал тебя, я отослал ее к Пауку... и вот этим самым ножом, — Честер похлопал рукой по поясу, — срезал волосы с ее головы. Возьми, я отдаю их тебе. Как память о том зле, в которое ты мог попасть.

Он протянул мальчишке зловещий трофей. Тот неуверенно принял подарок, с изумлением глядя на Пророка. Расстегнув пояс с длинным тяжелым ножом, Честер положил его на землю перед пареньком.

— Ты убил мою мать?

— Тебе придется жить с сознанием того, что твои лучшие друзья убили твоих родителей. В этом заключается очень важный урок. Способен ли ты его усвоить?

—Я... я не знаю. Я... Да, способен. — Он помолчал. — Так куда ты меня отправляешь?

—Завтра утром мы с тобой поедем верхом в Поселение.

В это мгновение вечернее небо пересекла яркая точка.

—Штурмовик! — воскликнул мальчик, указывая пальцем.

— Это штурмовик с твоего корабля. Корабль только что вернулся из долгого похода, длившегося пять лет. Честер кивнул. — Когда он снова отправится в путь, ты будешь находиться на нем. Тебе предстоит многому научиться, малыш. Этот корабль доставит тебя в место, называемое университетом. А потом ты тоже отправишься в поход... туда, к самым далеким звездам.

— Я буду учиться, Честер. Обещаю.

— Тебе предстоит залечить раны души. — Честер проследил взглядом за светлой точкой, растаявшей вдали, — Твоим наставником будет Сюзен Смит Андохар, великий воин. Она является капитаном разведывательного корабля. Ей очень одиноко, малыш. Ты отправишься вместе с ней, и зло прошлого — твое наследство — переплавится во что-то совершенно другое.

— Моим наследством является зло?

— И оно может стать твоим будущим. Какой выбор ты сделаешь? На корабле есть архив. Твоим отцом был Нгуен Ван Чоу. Твою мать звали М’Клиа Алхар. Внимательно изучи их деяния. Подходя к поворотной точке, гляди на скальп своей матери и думай, прежде чем принять решение. Учись у своих родителей. Учись у Сюзен, убившей твоего отца, как ты учился у меня, убившего твою мать.

И всегда помни, что ты в долгу перед Пауком. Всегда помни, что твоя жизнь зависит только от тебя. У тебя есть свободная воля быть тем, кем ты хочешь, учиться тому, чему ты хочешь, делать свою жизнь как можно более полной.

Мальчик достал тяжелый нож из ножен. Отточенное лезвие блеснуло в свете костра.

— У меня должно быть имя, — напомнил он. — Я не хочу, чтобы меня звали Ван Чоу Алхар.

— Хорошо, я выпущу тебя в жизнь, дав имена героев. Сюзен расскажет тебе о них, о том, какие они были, какие подвиги совершили. Весь мир узнает тебя как Пятницу Ганса Пайка. Это хорошее имя. Это имя, которое поможет залечить раны.

Мальчик повторил про себя это имя, и его лицо расплылось в улыбке.

Второй штурмовик расчертил желтой полосой небо. Мальчик убрал длинный нож в ножны. Где-то в темноте раздался рев медведя. Честер уселся на корточки, постукивая пальцами в такт последним аккордам Баха, ищя взглядом тонкую паутину, сверкающую серебром в отблесках пламени.

*****