Северная верность

Глава 16

И нужно, чтобы на совещаниях с Советом со мной присутствовал кто-то еще. Я многое упускаю. Размышляя об этом, я снова и снова ловил себя на мысли, что хотел бы видеть на месте помощника и рядом с собой в Совете только Доротею. Она меня впечатлила и поразила. Хотелось отложить все дела и ехать к ней. Да, собственно говоря, делать и так ничего не получалось. О каких делах может идти речь, когда гормоны устроили такую бурю. И ведь как это не похоже на те, юношеские увлечения. Здесь все иначе. С одной стороны все осознанно, с другой — так головокружительно. Нужно, чтобы интерес Теи ко мне перерос во что-то большее. Стоит устроить небольшой прием, снять все обвинения с рода фон Нордлесс и представить Тею обществу. Хватит ли ей недели, чтобы пошить платье? Или выбрать готовое и прислать с приглашением? Довести его по фигуре наверняка быстрее, чем сшить новое.

Надо бы еще к магам заглянуть. Хотя застать их на месте равносильно чуду. А искать их — ещё более безнадёжная затея. Что-то в последнее время они тоже ничем не радуют, как и Совет. Разогнать бы всех к такой матери. Вопрос по бешеным животным так и остается открытым, но никаких выводов на эту тему я до сих пор не увидел. Чертовы бездельники!

Император дождался, пока донельзя расстроенный Свен принесет увольнительный листок, подписал его и все теми же служебными коридорами отправился в свои покои. Работа совершенно не клеилась благодаря одной милой леди. Дамиан жил в больших императорских покоях, которые когда-то занимали его батюшка с матушкой. Покои состояли из целого комплекса комнат, но половина леди Летиции была закрыта вот уже тридцать лет как. Дамиан иногда заглядывал туда, но неизменно не находил ничего интересного. Мать он не помнил. Ее платья были давно убраны, косметика выброшена, убранство и мебель до сих пор остались нетронутыми, но ни о чем не говорило Дамиану. В воздухе комнат не пахло воспоминаниями. Здесь пахло пылью и затхлостью.

На своей половине он тоже практически ничего не менял, как будто пришел сюда на время поработать, а затем съехать. Дамиан вдруг осознал, что дворец никогда не был для него домом, а больше напоминал казенное жилье. Захотелось все поменять, обрести себя, свой дом, свой мир. Мужчина не стал откладывать все это в долгий ящик и пригласил в покои управляющего дворцовым хозяйством.

Господин Красин имел репутацию весьма строгого человека и отлично справлялся со своими обязанностями. Он был невысокого роста и при этом крепкого сложения. Эдакий квадрат. Около сорока лет, но выглядел он моложе, смуглая кожа, серо-голубые глаза, тонкие губы, темно-русые волосы. Он производил впечатление тихого и незаметного человека, но впечатление это было обманчивым. Он мог трудиться с утра до ночи, при этом все, за что он нес ответственность, было выполнено на «отлично».

— Ваше Величество, — поклонился управляющий.

— Алексей Васильевич, я бы хотел, чтобы в императорских покоях был сделан ремонт и на второй половине тоже.

— Ремонт нужен полный?

— Да, нужно поменять абсолютно все.

— Как срочно это нужно сделать? — господин Красин уже не смотрел на императора, он не спеша обходил помещения, задержался в ванной, прикидывая и оценивая фронт работ количество специалистов и их квалификацию, количество материалов, делая пометки в записной книжке.

— Чем скорее, тем лучше. Какие сроки можете дать?

— Мне сейчас сложно оценить точный срок, нужно бы убрать часть мебели.

— В целом, от полутора до шести месяцев в зависимости от согласованного проекта.

Дамиан поджал губы. Он понимал, что это фантастически быстро, учитывая объем работ, но все же, хотелось все ускорить. Вдруг стало казаться, что время летит, как сумасшедшее, и осталось его совсем немного.

— В таком случае, начинайте с женской половины. Подготовьте пару проектов с нейтральной спокойной обстановкой. Мебель буду выбирать в последнюю очередь. После займемся моей половиной.

— Хорошо, Ваше Величество. Несколько проектов будут готовы послезавтра. А пока уберем все лишнее. Сейчас я могу быть свободен?

— Да, Алексей Васильевич, благодарю.

Господин Красин поклонился и удалился. Император принял ванную, переоделся в чистое и отправился на поиски Криса, конечно, служебными коридорами.

Дворец представлял собой огромный комплекс зданий, эдакий город в городе. Все они были связаны между собой служебными коридорами. Императорские владения начинались с кованых ворот и изгороди у парадных входа и въезда. Ко входу во дворец вела широкая аллея с чередующимися фонтанами и скульптурами. Фонтаны, конечно, сейчас не работали, но они, как и скульптуры, представляли собой произведения искусства. По обеим сторонам аллеи стояли скамейки и фонари. За скамейками росли яблони, жасминовые кусты и рододендроны, образуя живую изгородь, а вторым ярусом возвышались, чередуясь серебристые и пирамидальные тополя. От центральной аллеи вело множество тропинок, узких и достаточно широких. Одни из них вели к изящным беседкам, другие — к клумбам и мини-прудам. Аллея заканчивалась круглой площадью со стелой посередине. Сам дворец представлял собой четырехэтажное строение. В нем было три крыла: левое, правое и центральное, последнее уходило вглубь дворцового комплекса. Фасад был украшен колоннами, изящными балкончиками, широким полукруглым крыльцом, шпилями и скульптурной композицией на крыше по центру. Вечером очарования дворцу добавляла иллюминация, ярко освещающая центральный вход и плавно сходящая на нет к концу боковых крыльев. Дворец выглядел величественно, но не помпезно. Внутри дворцового комплекса располагались корпуса дворцовой гвардии, конюшни, псарня, тренировочная площадка и складские хозяйства. Левое крыло считалось императорским, правое — гостевым, а в центральном разместились хозяйственные службы и два управления внутренней и внешней разведки. Центральное крыло было самым большим, и к тому же уходило на три этажа вниз, под землю.

Кристиан сидел в своем кабинете, повернувшись к столу и входной двери спиной и закинув длиннющие ноги на подоконник.

— От работы дохнут кони, — пошутил император, усаживаясь в кресло.

Крис, как ходули, медленно снял свои ноги с подоконника, развернулся. Вид он имел потрепанный, а вкупе с быстро отрастающей щетиной, и вовсе лихой. Если бы не приличный костюм, его запросто можно было принять за душегуба.

— Ты же знаешь, что я так работаю, пока не заведу семью. А потом найму кучу заместителей, и буду уходить домой вовремя, — Крис мечтательно потянулся и запустил руку в волосы, взлохматив их еще сильнее, — или вообще не буду работать.

— Так чего не женишься? У тебя вон какой стимул.

— Ты и сам не раз видел, что наши придворные леди шарахаются от меня, словно я, как минимум, отправил на тот свет всю их семью и дальних родственников в придачу. Им подавай сладких мальчиков, как наш Себастиан.

— Так ты бы видел свое лицо, когда подходишь пригласить леди на танец на балу. Я бы тоже шарахался.

— Да ну их этих ледей! — махнул рукой Крис и от души зевнул. — Пора и вправду отдохнуть. Все твои извинения отправлены по адресу, кроме цветов, вина и сладостей. Это уже ты сам.

— Спасибо, Крис. Не желаешь составить мне компанию?

— О, нет, уволь. С меня на сегодня леди Доротеи хватит. — Крис даже поднял руки.

— Ну как знаешь.

Дамиан пружинисто поднялся на ноги, легко сбежал вниз по ступеням, к служебному выходу, накинул самый обычный плащ с капюшоном и сел в одну из сотен совершенно одинаковых служебных карет Себастиана.

— Жасминовая, восемь, — вполголоса проговорил Дамиан.

Возница услышал. Повозка мягко тронулась в густых сумерках Янтарии. Застучали копыта лошадей по каменной брусчатке. Мимо проплывали желтые окна домов, черные силуэты деревьев и строений, прогуливающиеся или куда-то спешащие припозднившиеся прохожие. Ехать было совсем недалеко. Мужчина пару раз просил возницу остановиться возле той или иной лавки, которыми изобиловали улочки столицы. Он ненадолго выходил, вернулся со свертком, обернутым в коричневую бумагу, бумажной сумкой, откуда умопомрачительно пахло выпечкой, и негромко плескалась жидкость. Вознице приходилось ездить по самым разным поручениям и с самыми разными людьми, поэтому его трудно было чем-то удивить, даже тем, что он везет своего пассажира на банальное свидание. Да и не за это ему неплохие деньги платят. Вези себе и помалкивай — целее будешь. А у пассажира чаще обычного билось сердце, и пересыхали губы. Он улыбался и чувствовал себя счастливым мальчишкой.

К ужину, после праведных трудов Доротея и Таисия были вымотаны до предела. Хотелось уже упасть на кровать и не шевелиться, но громкое урчание в животе подсказывало, что сначала нужно поужинать. Да и ванную принять жизненно необходимо.

— Тея, сначала ужинать или мыться? — звонко крикнула Таисия, спускаясь со второго этажа.

Общая работа позволила девушкам сблизиться, как раньше, когда они совсем еще девчонки собирали вместе травы. Таисия не знала, кто ее отец. Илира воспитывала дочь одна, и, не смотря на душевную простоту, свято хранила эту тайну ото всех. Может Тая тянулась к Доротее оттого, что у той не было родителей, а может и по иной причине. Таисия была младше на два года, чуть выше ростом, более крепкого сложения, но нрав имела спокойный, и, в целом, была домашней девочкой. Ее восхищала смелость Теи, ее упорство, жизненная энергия, бьющая ключом. Изучить столько наук, научиться держаться в седле, обращаться с оружием при невысоком росте и достаточно хрупком сложении, регулярно ездить в крепость. Зависти или желания быть на ее месте не возникало. Тае по душе были спокойствие и уют родного дома, огонь в печи, запах выпечки, тихие хлопоты по хозяйству и вышивка. А еще Тая очень любила детский смех. Все ее ровесницы в деревне уже родили детей, кто одного, а кто уже двоих. В деревнях браки ладили раньше. У молодежи головы не были забиты обучением или светской жизнью. Все шло по накатанной колее — невесты выросли, расцвели, пора и своих деток заводить, да свое хозяйство строить. Тае же хотелось чего-то большего, не смотря на то, что она была такой тихой и домашней. Вот только чего ей хочется, Таисия пока так и не поняла. И от этого иногда накатывала меланхолия. В такие моменты у девушки ни на что не было сил, настроение становилось отвратительным, и даже любимая вышивка не радовала. Из этого состояния Таисию всегда выдергивала Доротея фон Нордлесс, не сама лично, а лишь своим присутствием и примером. Она всегда была энергична, позитивно настроена и, кажется, никогда не поддавалась унынию. Тая не видела ее плачущей или жалующейся, и неосознанно тянулась вслед за ней.

— Давай сначала помоемся. Боюсь, после еды сил совсем не останется. А ложиться спать перемазанными с ног до головы как-то совсем нехорошо, — предложила Доротея.

На том и порешали. Девушки разбрелись по своим покоям наводить марафет. Именно это время выбрал император для своего визита. Он в темноте поднялся по несколько обветшалому крыльцу и постучал. Фонарей возле дома не было, и мужчина мог не опасаться, что его заметят припозднившиеся прохожие. Было немного зябко из-за высокой влажности воздуха. Дамиан с улыбкой вспомнил трескучие морозы Северного края. В Янтарии после зимнего солнцестояния нередки оттепели со звонкими капелями, да и весна совсем близко. Скоро начнут вытаивать прогалины в неглубоком снегу, а коварный ледок поутру заставит не одного прохожего совсем неграциозно приземлиться на пятую точку, а птицы на ветках оглушительно обсмеют это на свой птичий манер. Мужчина постучал второй раз, но в ответ снова была тишина. Тогда он дернул дверь на себя, она оказалась незапертой, прошел в просторный холл, плавно перетекающий в гостиную. Дом был освещен старыми магическими светильниками. Было заметно, что он требует ухода. Таисии и Доротеи нигде не было видно. Дамиан немного побродил по первому этажу. Дом начинался с просторного холла, его обстановку составлял небольшой гардероб, банкетка подле него, зеркало в пол, гостевой диванчик с небольшим столиком, на нем лежали пожелтевшие от времени газеты, с другой стороны от входа расположились витрина и стеллаж для посылок и корреспонденции, на стене висела большая картина, изображающая суровую красоту Северного края. Из холла уходило два коридора. Один из них вел в обход гостиной на кухню, в кладовые и комнаты прислуги. Другой коридор вел в кабинет и единственную на этаже запертую комнату. За широкой лестницей находилась гостиная, к ней примыкала небольшая столовая, из которой можно было попасть на кухню. Из гостиной и из кухни можно был выход на задний двор. Планировка показалась Дамиану вполне удачной и удобной. Он не стал подниматься на второй этаж, увидев открытую корзину с нетронутой снедью от Илиры. Скорее всего, девушки спустятся сюда сами, видимо, они не обедали. Дамиан принялся разбирать еду из доверху наполненной корзины. Он тоже за день не вспомнил о еде. Такое часто случалось, когда работы невпроворот, как-то не до еды. Император решил накрыть прямо здесь, на кухне. Это казалось правильным. На деревянный стол упали белоснежные салфетки с пеной кружев по краям и гербом рода фон Нордлесс — светло-голубой силуэт ирбиса, вписанный в венок из серебристых пихтовых ветвей, под тремя белыми звездами как символом пути в Северный край. По Серпу, как называли это созвездие, испокон веков путешественники определяли, где север. Также стол украсили небольшие плетеные корзиночки с пирогами, высокий глиняный заварник с обжигающим травяным взваром, деревянная бочечка с запашистым медом и деревянные плоские тарелки с нарезанным сыровяленым и копченым мясом, твердым сыром, засоленной северной рыбой. Запеченную птицу Дамиан поставил разогреваться в печь. В корзине же нашлась плошка сметаны, пара бутылей молока, глиняные стаканы и приборы для трапезы. Фарфоровую посуду Дамиан не нашел, да и она казалась бы в этой уютной обстановке чуждой.

Тем временем Таисия приняла душ, переоделась в чистое платье и заторопилась вниз. Есть хотелось ужасно. Уже на подходе чувствовался аромат травяного чая, и было слышно шуршание оберточной бумаги. На всех парах она влетела на кухню, но вместо Доротеи увидела высокого широкоплечего мужчину. От неожиданности и страха разум помутился. Тая тоненько запищала и схватила, что первое под руку попалось, а попался ей веник.

Доротея как раз спускалась вниз по лестнице и заплетала еще влажные волосы в косу, когда услышала Таин крик. Ноги сами перешли на бег, руки пытались нащупать на поясе эссу. Ее, конечно же, там не было, но возвращаться за ней в покои было слишком долго.

На кухню Тея влетела, как бешеная кошка, чуть не снеся косяки, за ней, дыбыря шерсть и путаясь в собственных лапах, вбежал Урка. Тая, не сбиваясь с ноты, наверное, от шока театрально медленно замахнулась. Император вытер руки о бумагу, не спеша, развернулся и перехватил несостоявшийся предмет убийства. Тая со звука «и-и-и-и» перешла на глубокомысленное «о-о-о-о» и, кажется, готова была упасть в обморок. Урка все таки запутался в своих лапах и завалился на бок, а Доротея заливисто расхохоталась.

— Ваше Величество, простите, что приветствуем Вас не по этикету, — Тея присела в безупречном реверансе, — такого больше не повторится. Таисия, да отпусти уже этот веник!

Таис наконец-то пришла в себя, отбросила веник, словно ядовитую змею, и склонилась в изящном реверансе:

— Прошу меня извинить, Ваше Императорское Величество. Я имела глупость Вас не узнать.

Дамиан немного ошалело улыбнулся в ответ:

— Леди Таисия, леди Доротея, это я должен перед вами извиниться, что напугал, а также, что не позаботился о том, чтобы дать вам время привести дом в порядок. Признаться, у меня и в мыслях не было, что он может пустовать.

— Ваше Величество, не стоит переживать по этому поводу, тем более, что Вы решили наши проблемы с провизией, топливом и водой, а лорд Оллир любезно предложил нам помочь с персоналом. Спасибо, что накрыли на стол. Мы очень голодны. Вы же присоединитесь к нам, Ваше Величество?

— Да, благодарю. Честно говоря, я не обедал. — Дамиан зашуршал бумагой и протянул Доротее букет нежно-розовых пионов. Тея немного засмущалась, но цветы взяла.

— Спасибо, Ваше Величество! Они очень красивые. Присаживайтесь, я пока поставлю цветы в воду.

Дамиан снова пошуршал бумагой и поставил на стол бутылку превосходного кетонийского вина и большую коробку пирожных и шоколадных конфет. Все уселись за стол. Урка залез к Тее на колени и смешно высовывал мордочку. Пришлось ссаживать его на пол, к своей миске, полной сметаны, и снова мыть руки. Заодно Тея разлила по кружкам травяной взвар и достала из печи забытую птицу.

Сначала ели молча, утоляли первый голод. Когда дело дошло до десерта, император предложил открыть вино.

— Это кетонийское золотистое, верно? — спросила Тея, рассматривая бутылку.

— Да, — кивнул Дамиан, довольный тем, что в винах Тея тоже разбирается.

— Я лучше еще чаю выпью, — Таисия поднялась, чтобы налить себе взвара.

— А я не откажусь от вина. Слышала, что оно невероятно вкусное, — Доротея протянула Дамиану свой бокал, — но боюсь, что могу позорно уснуть прямо за столом, потому что редко пью вино и немного устала.

— Не переживайте, один бокал Вам не повредит.

Дамиан, не спеша, распаковал горлышко бутылки из темного стекла, аккуратно вытянул пробку. В воздухе разлился кисло-сладкий аромат незнакомых Доротее ягод, легкая горчинка степных трав, пряная нота белого перца. Все вместе напомнило Тее о теплых летних ночах и ночевках у костра, блеске звезд на черном бархате небосклона и о том ощущении, которое дарит ночь, об ощущении волшебства. Девушка прикрыла глаза, пригубила напиток и, словно нырнула в ночное озеро, а в нем вода, как парное молоко, обволакивает, ласкает, убаюкивает. Все это пронеслось в голове за пару секунд и подарило чувство неги и умиротворения.

— И вправду чудесное вино. Тая, тебе обязательно нужно попробовать.

— Да, я обещаю, только как-нибудь в другой раз. — Таисия изо всех сил сдерживала зевоту. — Позвольте, я вас оставлю. Очень устала.

— Да, конечно. — Дамиан поднялся, соблюдая этикет, хотя статус позволял ему сидеть в присутствии стоящей дамы. — Приятных снов.

— И Вам, Ваше Величество.

Тая присела в реверансе и сонно поплелась на второй этаж, в свои покои.

Доротея быстро убрала лишнее со стола, оставив пирожные и вино.

— Вы прибыли порталом, Ваше Величество?

— Нет, через дверь.

Тея удивленно посмотрела на него:

— Разве дверь была не заперта?

— Именно, — с самым серьезным лицом подтвердил Дамиан, — и это очень неосмотрительно с Вашей стороны. Конечно, еще никто не знает о Вашем приезде, но ведь есть же просто лихой народ. Я стараюсь заботиться о безопасности граждан империи, но за всем и за всеми углядеть проблематично. Я жду от Вас благоразумия, Тея, и тогда мне будет проще уберечь Вас.

— Я понимаю, Ваше Величество. Будьте уверены, я своей жизнью и здоровьем дорожу. Прошу и Вас тоже быть осмотрительнее. Я полагаю, Вы приехали сюда один, без сопровождения?

— Вы правы, Тея, но в данном случае мне безопаснее ездить к Вам одному и не пользоваться порталом.

Тея на самом деле беспокоилась о нем, и это согревало душу лучше любого огня. Дамиану этот вечер казался волшебным. Он любовался Доротеей, а она даже не подозревала об этом. У нее была очень светлая матовая кожа и легкий румянец на щеках, длинные волосы цвета стали и удивительные бирюзовые глаза. Они не были слишком большими и кукольными, но в них, словно драгоценные камни, сияла сама жизнь. Они смотрели то с лукавством, то с заботой, то в них таилась легкая грусть, то плескалась усталость. Дамиан понимал, что засиживаться не стоит, нужно дать Тее отдохнуть. Одни только боги знали, как ему хотелось остаться, и он откладывал возвращение во дворец до тех пор, пока совесть совсем не замучила его.

— Тея, Вы поколдуете над моими шрамами?

— Конечно, Ваше Величество. Уже поздно. Вам, наверное, нужно возвращаться.

Девушка выглядела немного расстроенной его скорым отбытием, не смотря на усталость, а мужчина почувствовал себя идиотом, не умеющим ухаживать за женщинами. Да и что говорить, он на самом деле не умеет. С его статусом этого не требовалось ровно до настоящего момента.

— Честно сказать, я не хотел утомлять Вас своим присутствием. Я понимаю, что Вы устали, — Дамиан решил, что честность — это лучшее из доступных ему средств покорения неискушенных женских сердец.

— Тогда пойдемте в лабораторию. Мазь там.

Доротея легко вспорхнула из-за стола и поспешила по коридору в сторону единственной закрытой на первом этаже двери. Здесь еще не был наведен порядок, и девушка засмущалась, опустила взгляд в пол, а щеки заалели ярче обычного.

— Не успела здесь прибраться.

— Меня трудно смутить беспорядком.

— Тогда раздевайтесь. Придется стоя. Кушетки у меня пока нет. — Тея после секундного раздумья поняла, что сказала что-то двусмысленное, вскинула взгляд и поймала ответный лучащийся весельем взгляд Дамиана. Снова засмущалась. — В смысле, снимайте рубашку, Ваше Величество. — И уже совсем тихо добавила. — Ох уж это вино.

Девушка подошла к столу, раскрыла свой дорожный ридикюль, покопалась в содержимом и достала уже знакомую императору баночку. Дамиан снял камзол и рубашку. От него не укрылось, что Тея любуется его телом, и ее не смущает этот ужасный клубок шрамов. Она без лишней суеты зачерпнула мазь и, задумавшись о чем-то, начала своими длинными пальчиками обводить каждый рубец, не забывая при этом посылать искры Силы. Мазь ужасно жгла поврежденные участки кожи, и Дамиан кусал внутреннюю сторону губы. Эта привычка осталась у него с детства. Своими прикосновениями Доротея дарила одновременно боль и удовольствие. Вино или, может быть, чувства кружили Дамиану голову, и желание поцеловать Тею стало непреодолимым. Он аккуратно сжал ее руку в своей и поцеловал тыльную сторону ладони. Тея наконец выпала из задумчивости и удивленно посмотрела на свою ладонь в его руке. Мужчина замер, обуреваемый целым коктейлем чувств. Ему было страшно, что он напугал ее и поторопился, хотелось отступить и в то же время хотелось продолжения. Но Тея снова удивила его, шепнув на грани слышимости:

— Еще!

И он поцеловал снова, но уже запястье, а потом каждый пальчик, пахнущий травами уже впитавшейся мази. Почти невесомо коснулся губ.

Девушка сначала замерла, потом ее ладонь, лежавшая на обнаженной мужской груди, медленно, словно решаясь, поползла вверх, и пальчики зарылись в волосах на затылке, и Тея немного неумело ответила на поцелуй. Время для них остановилось. Потом, спустя минуты, а может, и часы они пытались отдышаться. Девушка прятала лицо на груди мужчины, а он бережно обнимал ее и совсем не хотел отпускать.