Северная верность

Глава 21

В гостеприимный дом четы Оллир мы вернулись ещё до обеда и прокрались через черный вход к своим покоям. Не хотелось попадаться на глаза кому-либо в таком расхристанном виде. В спальне уже были приготовлены наряды для нас. Пусть свадьба случилась скромная и скорая, но семейное торжество никто не отменял. Меня ждало роскошное золотистое платье, а Дамиана — белая рубашка, черные брюки и винного цвета пиджак с золотым шитьем. Выглядели мы великолепно, не смотря на простую прическу и отсутствие макияжа. Взявшись за руки, замерли на верхней ступеньке лестницы, ведущей в холл. Мы ожидали, что нас будут встречать, как положено по традиции, живым коридором. В холле царило нервное ожидание. Себастьян делал вид, что все по плану, и лениво качал ножкой, сидя на подоконнике и жуя невесть откуда взявшуюся травинку. Тая была бледна и нервно комкала, а затем расправляла подол. Лорд Джеромо занял противоположный от Таисии угол дивана и мрачным взглядом сверлил входную дверь. Кристиан стоял, как истукан, сложив руки на груди и нервно дёргал ногой. Всё движение в холле создавала леди Джулия. Она металась, как разъярённая тигрица, из одного угла в другой. Потом наконец не выдержала и обеспокоенно проговорила:

— Джеромо, может послать кого-нибудь за ними?

— Не положено. — Пробасил лорд Оллир.

— Вы случайно не нас потеряли? — Вмешался Дамиан.

Всё дружно и с огромным облегчением посмотрели наверх.

— Дами́! Негодник такой! Почему вы оказались с другой стороны? Мы все глаза проглядели!

— Леди Джулия, это моя вина, — я решила разрядить обстановку, пока мы спускались по лестнице, а то с мамы Кристиана станется отшлепать императора у всех на глазах, — я намочила платье в морской воде, и оно стало совсем некрасивым. Я попросила Дамиана отвести меня через черный вход, очень не хотелось, чтобы меня кто-то видел в таком виде.

— Тея, это же традиция, в этом нет ничего страшного.

Хозяйка дома оттаяла, а остальные выстроились, как положено, в живой коридор на пути в столовую, и когда мы по нему проходили, обсыпали нас рисом и цветами. Стол был уже накрыт, и пока мы рассаживались, леди Джулия украсила мои волосы небольшой тиарой. Обед проходил в очень теплой семейной обстановке, и другой свадьбы мне было не нужно. Не хватало только моей бабушки и Грача, но к ним мы решили съездить отдельно. Во время обеда я то и дело украдкой рассматривала супруга на предмет брачной татуировки, но на открытых участках кожи так ее и не нашла.

— Что-то не так? — Шепнул Дамиан.

— А где татуировки?

— На груди.

— Я не видела, когда ты переодевался, и свои не видела тоже.

— Они сейчас еле заметные, проявятся через пару дней, но их видно лишь при ярком освещении. Они тянутся от шеи и до самого низа живота.

— Откуда ты знаешь?

— Читал. Ты эту тему пропустила, когда рисовала, — подмигнул он.

Обед плавно перетек в ужин на улице с жареной на огне рыбой в качестве главного блюда. А когда стемнело, небо расцветили фейерверки.

На следующее утро мы рано выехали, чтобы вернуться к ставшей уже привычной жизни столицы. Из-за разницы во времени по возвращении мы чувствовали себя немного разбитыми и до утра понедельника приходили в себя. Потом началась обычная рабочая суета, и дни полетели один за другим. Я даже чуть не забыла, что в пятницу вечером состоится мой первый в жизни бал. Это событие не вызывало во мне особого трепета, скорее я бы хотела его избежать, но это был слишком удачный повод реабилитировать мой род, так как соберётся весь высший свет Янтарии.

После брачной церемонии с меня словно свалился тяжёлый камень. Я боялся что, что-нибудь сорвётся или пойдет не так, как нужно. Вчера вечером мы с супругой разошлись по разным домам и не виделись до сегодняшнего утра — отсыпались. А сегодня Тея снова пришла на работу раньше, и я не успел сделать ей сюрприз. На людях мы по-прежнему делали вид, что между нами ничего не происходит. Цветы принесли только к десяти утра, чем вызвали мое недовольство. Я улучил момент, пока в приемной никого не было, что само по себе было сродни чуду, закрыл двери изнутри и утянул жену в свой кабинет.

— Дамиан, там же двери вынесут вместе с косяками, а Урка ещё недостаточно подрос, чтобы пристроить его к воспитанию всех посетителей приемной и твоего кабинета.

— Ты на полном серьёзе хочешь посадить сюда этого шкоду? — Я не поверил своим ушам.

— А почему бы и нет. Урка одним своим видом отпугнёт часть посетителей, чьи вопросы представляют наименьшую важность. Это немного снизит нагрузку на нас. Опять же, придворные дамы будут меньше ходить сюда со своими личными вопросами. — Тея пожала плечами, усаживаясь в мое кресло, потянулась, поправила рукава строгого платья кофейного цвета с белыми пышными манжетами и объемным жабо. Кончики пальцев легко пробежались по коже подлокотников. Она с видимым удовольствием откинула голову на мягкую спинку и, закрыв глаза, подметила. — Удобное.

— Пожалуй, придворные дамы — это самый весомый аргумент. — Я усмехнулся. А что? Почему бы и нет? Гвардейцы гвардейцами, Урка же предан Тее и непредвзят, а вслух сказал: — Он же ещё мал.

— А ты когда его в последний раз видел?

— Кажется, в четверг.

— Так вот, он растет очень быстро, быстрее, чем его обычные сородичи. Сейчас ему на вид около полугода.

Я не смог скрыть своего удивления, по привычке старался держать маску, запоздало вспоминая, что рядом со мной близкий человек. Но Тея так и сидела с закрытыми глазами, расслабленная и невыспавшаяся, и удивлённо распахнула их, когда я поставил перед ней вазу с цветами. Ее лицо озарилось улыбкой, похоже, с цветами угадал.

— Дамиан, как ты это делаешь?

Тея заметила новую подвеску на своем браслете. Она смешно пыталась сделать строгое лицо, но у нее ничего не выходило. Уголки губ упрямо ползли вверх, а на лице появлялась какая-то детская, абсолютно чистая радость. Я видел, что она влюблена в меня, и не понимал тех, кто идёт от победы к победе, разбивая сердца прекрасных дам одно за другим. Мне было важно, чтобы ее сердце оставалось целым, и этот влюбленный взгляд она дарила только мне. Пальцы нащупали коробочку в кармане. Я поставил ее на стол перед ней и открыл крышку, ловя реакцию. Тея часто заморгала и приоткрыла губы. Понравились.

— Очень красивые. Безумно.

Я надел на ее палец широкое кольцо из белого и желтого золота с чернением, с вращающимися посередине более тонкими ободками, украшенными причудливой вязью, инкрустированными голубыми опалами и бриллиантами. Мое кольцо тоже было широким, тоже с вертящимися ободками, но проще и инкрустировано серым ониксом.

— Все. Теперь работать. — Тея озорно выпрыгнула из моего кресла и показала мне язык.

Не удержался, поймал за руку, притянул к себе и поцеловал. Хоть мы и старались не злоупотреблять нежностями в течение дня, самое сладкое оставляя на вечер.

Я остался в кабинете один с четким ощущением, что свою жизнь нужно менять, начиная с этого самого момента, но понимание, за что взяться в первую очередь, так и не приходило. Раньше, в юности, когда отец ещё был жив, казалось, что все зависит только от меня. Потом Совет четко дал понять, что от меня ничего не зависит. Во мне тогда что-то сломалось. Конечно же, со временем я позаботился о том, чтобы обрести уверенность заново, а ещё некоторую степень независимости. Но мне никогда не забыть того ощущения лёгкости, когда ты не раздумывая, берешься за решение любой проблемы, и все у тебя так легко получается. Сейчас же ко всему необходимо было прикладывать гораздо больше усилий, и далеко не всегда результат радовал. Это была для меня на сегодняшний день самая важная, но пока неразрешимая задача. И я злился сам на себя. Хватался за первый попавшийся под руку документ, через некоторое время понимая, что выходит больше суеты, чем дела. Об этом я молчал, не признавался даже Крису и Тьяну, и Тее тоже об этом не скажу. Я все равно возьму все в свои руки. Лучше бы, конечно, рано, чем поздно.

Мои невесёлые размышления прервали шаги Себастьяна. Ну как шаги… Топот, который было слышно даже из приемной. Друг грациозно, примерно как медведь, ввалился в кабинет. Меня всегда удивляло это несоответствие между его атлетичным телосложением, ловкостью, с которой он управлялся с оружием, и вот эта вот шумность и неуклюжесть в повседневности.

— Привет! — Хмуро буркнул он на ходу, уселся в кресло напротив, заставив последнее жалостливо заскрипеть, и виновато посмотрел на меня. — Стрелка взяли только одного.

— Думаешь, будет несколько?

— Уверен.

— Ну я же буду в костюме с этими пластинами. Он готов. Я его примерял. Все отлично село, и защиту не видно.

— Не знаю, — Себастьян поерзал в кресле, посмотрел в окно и после небольшой паузы сказал, — у меня предчувствие, интуиция, называй, как хочешь, что будет беда.

— До бала ещё три дня. Так что советую тебе, немного расслабиться, может, увидишь что-то ещё.

— Тоже мне советчик нашелся.

Тьян переключился с рабочего настроения, его лицо разгладилось, стало младше, глаза лукаво заблестели, а на губах появилась порочная улыбка.

— Вот бес двуличный! — Я не удержался от шутки и громко хлопнул ладонью по столешнице.

— А что? — Совершенно искренне возмутился этот пройдоха. — Один уже женился, второй невесту нашел. Правда она от него шарахается, как… — Он запнулся, подбирая сравнение. — Девицы, кажется, только от мышей приходят в такой же ужас. А мне что? Работать и работать? Всю жизнь бобылем ходить? Вот как только найду невесту, тоже ее в храм потащу, чтобы от вас не отставать.

— Так ты оказывается в гнезде порока невесту так упорно ищешь, — многозначительно протянул я, состроив понимающую мину.

— Да ну тебя! — Распсиховался Тьян. — Такой правильный, что аж бесишь!

Я удивленно приподнял брови, на что Тьян махнул рукой, мол, не бери в голову. Потом мы поговорили о решительном Кристиане и дрожащей Таисии. Нельзя, конечно, обсуждать кого-либо за его спиной, но мы больше искренне смеялись, интерпретируя ситуацию с ухаживаниями Криса за Таей и так и эдак. Вместе посмотрели несколько доносов и жалоб, друг пометил себе в блокнот парочку имён. Себастьян даже мне не раскрылся до конца и иногда пугал меня своим неисчислимым количеством масок. Иногда мне казалось, что я совсем не знаю его, и тогда вдоль позвоночника бежал холодок. Он спрашивал меня о доверии к Тее. Я тогда не сказал ему, что доверяю ей благодаря интуиции, она просто кричала, что моей супруге доверять можно и даже нужно. Также было и с Крисом. Крис прямой, как копьё, какой есть, такой есть. Не то, чтобы он рубаха-парень, он может такие комбинации закручивать… А вот в случае с Себастьяном интуиция молчала. Но я не имел права оскорблять его своим недоверием, когда мы столько лет вместе, прикрываем друг другу спины. Я буду просто верить.

— Ну что, я доложился, Крису мы кости перемыли, в бумажках поковырялись, пойду дальше работать на благо Империи.

Друг решительно поднялся и скрылся в служебном коридоре, а я задумчиво погрыз карандаш и снова занялся бумагами. Сегодня совещания начнутся с обеда, пока же можно изучить поправки к законопроектам, которые наваяли в министерствах.

Бал подкрался неожиданно, вынырнув из-за угла и сбив меня с ног в моем привычном жизненном распорядке. Тею я отпустил с обеда, чтобы она могла привести себя в порядок, а сам засел за бумаги. В предыдущие дни не было такой возможности, а сегодня многие готовились к балу, и совещаний не было. Очнулся я в шесть вечера, и то благодаря Кристиану, который, зная мою нелюбовь к таким мероприятиям, решил меня простимулировать, то и дело напоминая по дороге к моим покоям, что жена, наверняка, будет намного красивее этих придворных завсегдатаев.

— Я велел доставить мою одежду сюда. Собираться будем вместе, а то ты ещё чего доброго опоздаешь. Придётся зачитывать приказ о помиловании рода фон Нордлесс, вальсируя.

Мы были готовы по прошествии пятнадцати минут и по традиции расположились на пока закрытом и неосвещенном балконе. Официально бал начинался в семь вечера, но приглашенные, конечно же приезжали заранее. Основная масса гостей прибывала в промежуток между половиной седьмого и семью часами, но были и такие, кто опаздывал, а ещё была категория гостей, что приезжали слишком заранее и как привидения кружили по пустому залу, налегали на закуски или вино и ждали появления более влиятельных господ, чтобы выказать свое восхищение. Мы втроём каждый раз наблюдали за появлением гостей, и неизменно узнавали много нового о каждом, по обсуждению в стайках новоприбывших и так далее. В отсутствии музыки здесь была отличная акустика. Церемониймейстер отлично справлялся со своей работой и с совершенно невозмутимым лицом громко и четко объявлял очередного гостя, даже если зал был совершенно пуст.

Доротея для своего появления выбрала момент, когда приехали почти все. Зал был полон, но музыка ещё не играла, так как официально не было объявления от меня о начале. Люди фланировали от одной компании к другой, нигде надолго не задерживаясь. Распахнулись входные двери, и церемониймейстер громко объявил:

— Леди Доротея фон Нордлесс, герцогиня Северного края, и леди Таисия Ледас.

Наступила тишина. Все смотрели на неё. Но мою супругу не так просто было смутить. Она выдержала эффектную паузу, глядя прямо перед собой, и плавно шагнула в образовавшийся коридор из людей. Идеальная осанка, прямой уверенный взгляд, плавная проходка, лишь стук каблуков выдавал, что она идёт, а не плывет над полом. И платье. Невероятное. Облегающее, как вторая кожа. Бюстье темно-стального цвета, подчёркивающее грудь, плавно переходило в юбку, расширяющуюся лишь с середины бедра. Сверху было надето второе платье — тонкая вуаль серебристого цвета, свободного кроя с длинными расклешенными рукавами и небольшим шлейфом. Все оно было расшито причудливыми, словно морозными, узорами, перламутром и изумрудно-бирюзовыми камнями, делая силуэт дымчатым, призрачным, колышущимся. Даже более крупная и фигуристая Таисия в ярком аквамариновом платье немного потерялась на фоне Доротеи, что уж говорить об остальных. И все остальные это тоже понимали. Поэтому сразу же за спиной Теи начались перешептывания, которые нам были прекрасно слышны.

— Подумать только! Как неприлично! Ни корсета, ни кринолина!

— А почему она герцогиня?

— Потому что её бабка, Ледяная Эстель, отказалась от титула в пользу единственной внучки.

— Это же ее родители убили императора Эльдариона?

— Чего ей на своем Севере не сиделось? Сейчас все свободные женихи начнут вокруг нее крутиться. Разоделась, как вертихвостка! Никакого приличия! Как же! Герцогиииня!

— А по-моему, она такая же льдина, как и ее бабка. Что у той, что у этой глаза…бррр.

— Насколько помню, им запрещено появляться в столице.

Уверен, Тея прекрасно слышала все, что было сказано в ее адрес. Она спокойно, никого не приветствуя, так как практически никому из присутствующих ещё не была представлена, прошла к столику с закусками, взяла бокал игристого вина и сделала небольшой глоток. Таисия была напряжена, как струна, но старалась не подавать вида. Сейчас они общались только взглядами, не спеша заводить разговор с кем-либо и между собой тоже. А нам было пора спускаться вниз. Церемониймейстер огласил появление нашей троицы, друзья присоединились к придворным. Господа поклонились, а дамы сделали реверанс, все по протоколу. Дальше я произнес приветственную речь, раздал кое-какие благодарности, вручил награды, и сообщил о помиловании рода фон Нордлесс. В зале сначала раздался удивленный гул множества голосов, но потом некоторые смогли взять себя в руки, раздались жидкие приветственные аплодисменты. Тея плавно двинулась к трону, чтобы принять из моих рук документ подтверждающий вышесказанное. Конечно, это была копия, но момент обязывал. Она низко склонилась в изящном реверансе, но вдруг резко начала подниматься. В этом момент я услышал свист. Доротею немного качнуло вперёд, глаза слегка расширились, рот приоткрылся, но она не произнесла ни звука, а по ее правому плечу потекла алая кровь. Я посмотрел в запаниковавшую, заволновавшуюся, как море, закричавшую на разные голоса толпу. Стрелка взяли. Рядом появился Крис с перепуганной Таисией под локоток. Себастьяна ждать не стоило, у него сейчас полно работы. Крис открыл портал, и мы дружно шагнули в покои Доротеи.

Стрелка мои люди взяли мгновенно. Публику успокоили. Бал, конечно же, распустили. Я раздал указания, и тоже открыл портал в дом Доротеи.

— Тьян, где тебя так долго носит? — Дружелюбно встретил меня Крис. — Нужно обезболить. Тут ещё отрава какая-то. Я не смогу одновременно тащить болт, успокаивать Таисию и Дамиана, держать руки Доротеи.

— А сам венценосный где?

Друг мотнул головой в сторону ванной, откуда показался император мокрый с головы до ног. От него валил пар, но при этом то и дело то там, то здесь вспыхивало пламя. Лицо почернело, осунулось, стало резким и чужим. Такого Дамиана я справедливо опасался. Он взглянул на бледную Тею в залитом кровью платье, и снова ушел в ванную, откуда сначала раздался шум воды, а затем шипение. Вот и думай, то ли любовь — счастье, то ли — зло.

Доротея сидела на кушетке, вцепившись ладонями в ее край. Тая трясущимися руками срезала остатки платья, пытаясь не задеть торчащее острие болта. Крис пока останавливал кровь, лечить было рано, сначала нужно удалить инородное тело. Он тоже заметно волновался.

Во входную дверь кто-то начал отчаянно скрестись и не то тявкать, не то мяукать. Оказалось, что это питомец Теи, и она попросила его впустить. Когда я открыл дверь, на шум уже прибежал Низам, увидел нашу честную компанию и снова заполыхавшего императора, побледнел до серо-зеленого оттенка, но все же спросил:

— Может, какая-то помощь нужна?

Тея мутными от боли глазами взглянула на него и кивнула:

— Запиши травы, каких у меня не хватает, съездий в салон госпожи Лефранк, я видела, что у них они были. Стрела намазана дрянью, которая не даёт крови сворачиваться и ещё вызывает тахикардию. Привези.

Низам часто-часто закивал, и мгновенно испарился. Послышался грохот, будто он не спустился с лестницы, а скатился кубарем. Тут же хлопнула входная дверь.

— Без трав нельзя вытаскивать, — пояснил Крис, — пока действует эта дрянь, я не могу до конца закрыть сосуды, кровью истечет. И ждать опасно, у нее уже сердце, как у воробья, стучит.

— Подождем немного, потом если что будем вытаскивать, и оба держать сосуды.

Время, казалось, остановилось, хотя прошло всего десять минут. В комнате царила тишина. За все время Дамиан не проронил ни слова. Он давил одним своим присутствием и молчанием тоже. Взгляд стал острым и стальным. Таким я видел его впервые.

Ещё через минуту вернулся Низам вместе с молодой красивой дарханкой. Она коротко поприветствовала нас, положила холщовый мешочек на стол, сбросила на ходу верхнюю одежду, оставшись в простом коричневом платье, вымыла руки, подошла к Доротее, склонилась к ране и внимательно осмотрела острие болта. Тея тихо сказала, чем по ее, мнению оно намазано, что нужно сделать, и что Таисия поможет. Девушки управились в рекордные сроки, немного остудили отвар и дали выпить пострадавшей. Она в течение минуты перестала трястись, как осина на ветру, и немного расслабилась, кивнула нам с Крисом, что теперь можно браться за дело. Мы привыкли работать вместе и все делали слаженно и молча. Рану обезболили, болт вытащили, кровь остановили, промыли, срастили. Через некоторое время края стянулись нежной розовой кожей. Её, конечно, нельзя слишком беспокоить, но уже сейчас Тея могла двигать рукой, хоть это и будет доставлять пока некоторый дискомфорт. Дарханка наблюдала за нашей работой с любопытством, но сдержанным. Мы с Крисом здесь уже были не нужны. Девушки помогут Доротее привести себя в порядок, а Дамиан, скорее всего, не отойдет от нее ни на шаг. Нам же нужно побеседовать с Низамом и его супругой, а потом и с этой очаровательной смугляночкой на предмет государственной тайны, и зависящей от ее нераспространения продолжительности жизни.