Сеятель у порога

Глава 1

Инициированный сигналом извне, мозг Дальника медленно возвращался к жизни. Слишком медленно — сказывался огромный промежуток времени, прожитый им. Однако связи внутри мозга восстанавливались, сенсоры оживали, принося необходимую информацию о внутреннем состоянии и внешнем мире. Информация была неполной, скорее даже фрагментарной — неумолимое время поработало и здесь. Функционировало не более трети сенсоров. Оценив с их помощью своё состояние, Дальник отметил, что с клонами, дающими возможность воздействовать как на внутреннюю среду, так и на внешний мир, дело обстоит ещё хуже, чем с сенсорами. Из всего многообразия клонов, способных выполнять операции, снаружи и внутри пережили последнее пробуждение только три десятка клонов-восстановителей внутреннего гомеостаза, хотя и их состояние оставляло желать лучшего. Система воспроизводства клонов не функционировала уже более трёх тысяч оборотов этой планеты вокруг светила, так что пополнения их рядов не ожидалось и, соответственно, добиться ощутимого улучшения функционирования внутренних систем не представлялось возможным. Судя по всему, это пробуждение будет последним. Следующего периода оцепенения Дальнику не пережить. Так что если сеятель, пославший запрос, пройдёт мимо, как и два предыдущих, все его скитания среди звезд и работа по сбору информации здесь, в этой системе и на этой планете, пропадут зря. Обречён на гибель будет и последний из оставшихся в живых симбионтов. Конечно, такова судьба большинства Дальников — сколько их выбрасывают Сеятели, но всё же…

Однако пора поднимать симбионта и аборигенов. Предстоит переброс информации на сеятеля, а без них он невозможен. Опять же, будет с кем разделить заботы, а возможно и получить совет — симбионты мыслят иначе и могут найти выход там, где Дальник этого выхода не видит. Кстати, как там их самочувствие? Дальник проверил состояние анабиозных коконов, и испытал шок: один абориген был мёртв, другой балансировал на грани жизни и смерти, у двоих, к счастью, всё было в порядке. Но, главное — симбионт, последнее родственное существо, сильно пострадал. Необходимо было срочное пробуждение и оказание помощи, которая, возможно, сможет спасти его. В состоянии, близком к панике, Дальник подал команду на пробуждение симбионта, лихорадочно проверяя системы срочной помощи, оказывающейся при выходе из кокона, и с ужасом обнаружил, что они не функционируют.

Возвращение к жизни было непривычно болезненным. Мягко говоря. Из кровавого, застилающего широко открытые глаза марева, вытягивались тонкие обжигающие щупальца. Они охватывали голову, проникали в внутрь черепа и распространяли оттуда по нервам пульсирующую боль по всему телу. Боль гасила хаотически толпящиеся мысли, не давая им собраться в логическую цепочку. Несколько раз Симбионт готов был вновь соскользнуть в блаженное небытие, несущее покой и избавление от этой невыносимой боли. Однако голос, проникающий в мозг вместе с болью, удерживал его на этой грани и возвращал к действительности, сулящей нескончаемую пытку. Слов, произносимых голосом, воспринять он был не в состоянии, но интонации, в которых слышалось сочувствие и настойчивый призыв исполнить что-то важное, не давали Симбионту потерять сознание. Это 'что-то' голос без его помощи сделать не мог и врождённое чувство долга заставило вспомнить и попытаться проделать упражнения, позволяющие взять под контроль бьющееся в судорогах тело. С трудом, но всё же ему удалось блокировать болевой центр. И красное марево начало блекнуть, позволяя увидеть погруженный в приятный полумрак окружающий интерьер. Боль отступила, вернее затаилась, прорываясь иногда глухими приступами и предупреждая, что при малейшей возможности готова ворваться и затопить возрождающееся сознание новой волной.

Теперь пришли мысли. Мысли привычно безрадостные, но с примесью надежды — ведь пришёл сигнал, раз мозг его разбудил. Мысли эти почти сразу прервал голос, не дававший ему потерять себя во тьме небытия. Это был привычный беззвучный голос, раздававшийся в голове, голос Дальника.

— Как себя чувствуешь? — обеспокоенно поинтересовался он.

— Ты должен знать о моих болячках лучше меня, — отозвался Симбионт.

— Увы, диагност твоего кокона не функционирует, — пояснил Дальник.

Весело. Повреждения организма наверняка имеются, но насколько серьёзные? Придётся выяснить самому методом пробы. Сможет ли он вообще выбраться из кокона и добраться до лечебной системы?

Придётся попытаться.

Симбионт напряг мышцы спины, собираясь сесть и забыл на мгновенье о контроле за болевым центром. Удар боли едва не лишил его сознания. Снова пришлось глушить её. Затем, обессиленный, он долго лежал на влажном ложе кокона не в силах шевельнуться.

— Ты можешь вытащить меня отсюда? — спросил он у Мозга. Без особой, впрочем, надежды, так как помнил по прошлому пробуждению, в каком состоянии были оставлены уцелевшие клоны.

— Можно попробовать, — после долгой паузы ответил Мозг. — У меня двадцать девять функционирующих клонов-восстановителей. Из них два в более или менее приличном состоянии. Но именно в 'более или менее'. В общем, я не уверен, что смогу полностью контролировать их координацию.

Симбионт представил себя в объятиях плохо управляемого восстановителя.

— Нет, я как-нибудь сам.

Не ослабляя контроль за болью, он оперся руками в губчатое, сочащееся влагой ложе и медленно сел. В этом положении Симбионт прислушался, как реагирует тело на такое усилие. Плохо повиновалась левая нога, да и левая рука…. С левой рукой тоже было не всё в порядке. Лишь бы не стало хуже, а так — не смертельно, решил он. Можно было выбираться из спавшегося кокона. Правой здоровой рукой Симбионт покрепче ухватился за хрящеватый, сложившийся аккуратными складками внешний край и с некоторым усилием перекинул левую ногу наружу. Оттолкнувшись, он перенёс туда же всё тело и, не удержав равновесия, оказался лежащим на пружинящем, излучающем тепло, полу. От пола даже исходила лёгкая, едва заметная вибрация, свойственная всем здоровым структурам Дальника. Ощущение было почти забытым — другие отделы Дальника давно находились на голодном энергетическом пайке и их стены и пол были неподвижны. Кое-где произошло даже омертвение и такие участки приобрели мерзкий серый цвет и холодили приложенную руку. Да, Дальник умирал. В более или менее приличном состоянии поддерживались самые жизненно необходимые отделы, а отдел анабиозных коконов даже среди них занимал привилегированное положение.

Симбионт лежал на полу и с удивлением прислушивался к своим ощущениям. Боль, которую он опять выпустил из-под контроля, не беспокоила. Вся левая половина тела стала пугающе бесчувственна, голова не болела. Так и не решив, радоваться или грустить по поводу нового своего состояния, он с трудом поднялся на ноги.

— Что, плохо? — озабоченно осведомился Мозг.

— Ничего. Терпимо. Какие планы на ближайшее будущее?

— Получен сигнал.

— Это я понял.

Симбионт помолчал, окидывая взглядом анабиозные коконы. Всего их было восемь. Шесть, в том числе тот, из которого он выбрался — раскрыты, два — закрыты. Закрытые хранили внутри себя трупы своих не проснувшихся хозяев — его товарищей. В одном из открытых лежало тело аборигена.

— Что и этот… не проснулся? — спросил он.

— Да.

— Плохо. Придётся делать передачу на пределе. Остальные аборигены уже на месте?

— Да. Но один тоже плох. Кто-то может не пережить передачу.

— Догадываюсь, кто, — невесело хмыкнул Симбионт.

Снова глянул на коконы. Они, да ещё кокон, в котором теперь находился труп аборигена, принадлежали пятерым его товарищам, погибшим вне Дальника. Кокон, из которого он выбрался, похоже, тоже останется пустым — отнести его труп сюда с передающей площадки будет некому, а то что передачу он не переживёт, сомнений не вызывало. Впрочем, всё равно следующее погружение в анабиоз без перспективы на пробуждение. 'Утешив' себя этой мыслью, симбионт, подволакивая ногу, двинулся к предупредительно открытому Мозгом выходу из анабиозного отдела.

Путь предстоял долгий и утомительный. Особенно в теперешнем его состоянии.

В настоящее время Дальник имел сигарообразную форму и стоял вертикально в толще грунта. Анабиозные коконы находились почти в самом низу этой сигары, а передающая площадка в верхней её трети. Предстояло подняться по пандусу, проходящему в виде гигантской спирали между внешней оболочкой и срединным цилиндром с расположенными в нём органами и отделами Дальника. Подъёмник давно не работал. Уже на половине первого витка пандуса Симбионт остановился перевести дух. Дальше он пошёл ещё с более частыми остановками и, чтобы отвлечься от монотонного подъёма, начал вспоминать прошлое.

Они покинули Сеятеля очень давно. Считалось, что так долго Дальники не могли функционировать даже в теории. Рекорд — усмехнулся Симбионт. Вот только будет ли кому его оценить.

Скитание в пространстве от звезды к звезде заняло около пяти тысяч стандартных циклов. Наконец нашлась подходящая система. Она была интересна вдвойне: наличием планеты с цивилизацией, которыми Сеятели всегда очень интересовались, и главное, в ней имелось очень удобное скопление планетных обломков, растянувшихся по недалёкой от звезды орбите. Удивительно было, что не смотря на это, два Сеятеля, получивших от них информацию, прошли мимо. Возможно, они просто не смогли понять переданное сообщение — слишком велико оказалось различие между ними и Сеятелем покинутым Симбионтом. Он знал — бывает и такое.

Оценив пригодность материала, имеющегося в поясе планетных обломков и, измерив насыщенность этого места лучистой энергией звезды, Дальник занялся изучением планет. Их было девять в этой системе. Опустившись на третью от светила, он обнаружил богатую биосферу на углеродной основе и даже зачатки цивилизации. Сразу по прибытии Дальник, следуя заложенному в его мозг базовому инстинкту, зарылся в грунт, выпуская наружу для сбора информации клонов с симбионтами в качестве экипажа. Именно во время таких вылазок и погибли пятеро из них. За четыре с половиной тысячелетия, проведённых здесь, Дальник был вынужден несколько раз менять место расположения, потревоженный тектоническими процессами или назойливостью аборигенов. Последнее место его обитания находилось в центре гигантской пустыни, расположенной южнее внутреннего моря, побережье которого служило колыбелью нескольким местным цивилизациям. Симбионт с любопытством следил за их развитием в периоды пробуждений. Правда делать это становилось всё сложнее — гибли клоны, а репродуктивная система Дальника работала год от года все хуже. Тысяча семьсот циклов назад из всех симбионтов в живых остался только он и для обеспечения передач захватил с помощью клонов пятерых аборигенов, мозг которых оказался вполне пригоден для этой цели. Использовал их Симбионт лишь один раз — в прошлое прохождение вблизи очередного Сеятеля. Остальное время аборигены находились в анабиозных коконах, так как желания с ними общаться ни у Дальника, ни у Симбионта не возникало.

Наконец перестал функционировать последний клон, способный автономно действовать вне Дальника и наблюдение за внешним миром ограничилось ближайшими окрестностями, которые могли обозреваться тонкими щупальцами-сенсорами, выползающими на поверхность. Это случилось около девятисот циклов назад. Тогда Дальник и Симбионт решили перейти на долговременный режим оцепенения, от которого их мог пробудить только сигнал-запрос от пролетающего мимо Сеятеля. И вот — дождались.

Подъём казался бесконечным. Симбионт совсем выдохся. К тому же больная нога действовала всё хуже, а рука болталась в такт шагам, как ненужный придаток. В ушах шумело.

— Прогресс… — отдуваясь, процедил Симбионт.

— Ты о чём? — моментально отозвался Дальник.

— О своей болезни. Похоже, она прогрессирует.

— Ты совсем рядом с медицинским отделом. Постарайся добраться.

— Нет уж. Слишком долго там провожусь. Будем сразу делать передачу.

Дальник промолчал. Но в молчании угадывалось одобрение: выполнение задачи — прежде всего. Симбионт несколько раз глубоко вздохнул и продолжил подъем. Остаток пути он так сосредоточился на работе лёгких, сердца и мышц, что было не до воспоминаний. Наконец добрался. Оказавшись перед входом в коридор, соединяющий пандус с отделом управления и связи, Симбионт долго отдыхал, прежде чем переступить порог. Онемение левой половины тела пугающе нарастало. Следовало поторопиться и успеть добраться до своего места на передающей площадке. Как мог быстро он прошёл коридор и оказался в круглом зале с куполообразным потолком. Под потолком висела, переливаясь багрово-красными сполохами, сфера, в которой находился мозг Дальника. По дорожке, пересекающей нагромождения вспомогателей, Симбионт добрался до передающей площадки. Когда-то по её краю стояло восемь кресел. Теперь только пять — по числу инициаторов во время прошлой передачи. На трёх из них с безучастными лицами сидели аборигены. Два кресла пустовали. Одно предназначалось для Симбионта, второе осталось от мёртвого аборигена, находящегося в коконе.

Он сел в кресло, с облегчением откинулся на спинку и позволили себе слегка расслабиться. Кресло привычно подалось под телом, принимая удобную форму. Голову обволок наголовник-усилитель, сползший со спинки. Дальник занялся непосредственной подготовкой к передаче и ему было не до Симбионта. Усталое тело требовало отдыха. Симбионт задремал.

— Проснись, — разбудил его голос Дальника.

— Да, — встрепенулся тот. — Что, уже пора?

— Ещё нет. Придётся подождать.

— Что-то случилось?

— Мощность будет слишком мала. Нужно подниматься на поверхность.

— Это необходимо?

— Толща грунта глушит передачу.

— Так. А ты сможешь выбраться?

— Думаю да.

— А скрыться после передачи?

— Вряд ли. Да и зачем?

— Пожалуй. Ну что ж, действуй!

До слуха Симбионта донёсся слабый гул — пришла в движение внешняя оболочка Дальника, отталкиваясь выдвинутыми гребнями от грунта и двигая его тело к поверхности. Незаметно для себя он снова задремал.

Проснулся Симбионт от наступившей тишины.

— Прибыли, — доложил Дальник.

— Дай выглянуть наружу… — он чуть не добавил 'напоследок', но сдержался.

Дальник подключил Симбионта к зрительным сенсорам и перед ним возникла уже многократно виденная раньше каменистая пустыня.

— Никаких изменений, — произнёс Дальник.

— Интересно, как себя чувствует местная цивилизация?

Дальник промолчал.

— Ты так и останешься на поверхности? — задал новый вопрос Симбионт.

— Да. Преобразователь энергии не функционирует, а запасов почти не осталось. И зачем зарываться? От кого?

— Ну, хотя бы от местных. Могут начать досаждать.

— Пусть. Даже любопытно. Развлекусь напоследок.

— Жаль, но, видимо, ты останешься один после передачи. Извини.

Симбионт сказал это вполне искренне, представив медленную смерть Дальника среди безжизненных камней.

— Давай начнём, — не стал развивать тему собеседник.

— Давай, — вздохнул Симбионт.

Вокруг площадки возникло свечение, образовавшее переливающуюся зелёным полусферу. Симбионт сосредоточился на передаче. Такие мыслепередачи были возможны только при участии симбионтов. Биополе мозга каждого из них придавало первоначальный толчок своего рода цепной реакции, на которой базировалась связь. Смысловое наполнение передачи брал на себя Мозг Дальника.

Контролируя биополя аборигенов, Симбионт начал генерировать мысленные импульсы, стараясь ввести в резонанс с ними импульсы, излучаемые аборигенами. Добившись этого, он увеличил амплитуду колебаний и тут… Раскалывая череп, на мозг обрушилась боль, и прежде чем сознание погасло, Симбионт услышал едва различимое 'прощай', посланное ему Дальником.

Из мерцающей энергетической полусферы, окружающей передающую площадку, в сферу Мозга, висящую над ней, ударил зелёный луч и через мгновенье погас. Ещё через мгновенье погасла полусфера, открывая пять кресел. Из двух из них встали аборигены и, слегка пошатываясь, направились к выходу. Один абориген и Симбионт остались в креслах, уставившись мёртвыми глазами в висящий под куполом Мозг.

Глава 2

— Отсюда никаких повреждений не видно. Антенны тоже, похоже, в порядке. Давай посмотрим с другой стороны, а уж потом будем сближаться.

Командир космоплана спасательной службы Кшиштоф Каминский отвёл взгляд от экрана внешнего обзора и откинулся на спинку пилотского кресла.

— Понял.

Пилот Зденек Валевский так же принял удобную позу и нажал кнопку пуска маневровых двигателей.

Андрей Горелов — инспектор Всепланетной Службы Контроля, беря пример с экипажа, сел поудобнее, ожидая перегрузку, вызванную маневром корабля.

Вообще-то, обычно в разведывательный полёт отправлялся экипаж из двух человек — пилота и командира. Андрей попал сюда совершенно неожиданно и для себя, и для экипажа. По делам службы он оказался на орбитальной базе спасателей и, выполнив возложенную на него задачу, уже собирался домой, на Землю. И вот тут пришло сообщение о не вышедшей на очередную связь научной орбитальной станции, принадлежавшей службе исследования ближнего космоса. Это сообщение, конечно, не задержало бы его — такие происшествия целиком в компетенции спасательной службы и инспектору ВСК вмешиваться в её дела было ни к чему. Однако почти сразу за этой информацией поступило сообщение на его имя, в котором содержалось личное распоряжение шефа Службы Эриха Келлера принять участие в полёте к замолчавшей станции. Причём рекомендовалось соблюдать максимальные меры предосторожности. Андрей был удивлён и заинтригован таким неожиданным приказом.

Командир космоплана, узнав о неожиданном спутнике, особого восторга не высказал, но и возражать не стал. Хотя, попробовал бы он возразить…

Ускорение притиснуло Горелова к спинке кресла. Сверкающий отражённым солнечным светом, диск орбитальной станции на обзорном экране двинулся вверх, одновременно поворачиваясь и показывая нижнюю, неосвещённую поверхность с далеко выступающим из центра цилиндром причального ангара.

— Здесь тоже вроде бы всё в порядке, — произнёс пилот. — Спасательные модули на месте.

— Будем причаливать, — после недолгой паузы решил Каминский. И добавил:

— Не нравится мне всё это.

— Смотрите, а иллюминаторы светятся, — сказал, прежде чем начать манёвр, пилот.

— Вижу. В кают-компании и жилых отсеках, — откликнулся командир. — Служебные помещения не освещены. Странно.

Горелов вопросительно посмотрел на него.

— Сейчас у них должен быть разгар рабочего дня, — пояснил Каминский. — А освещение по режиму позднего вечера.

— Действительно странно, — согласился Андрей.

— Начинай сближение, а я попробую ещё раз связаться с ними, — приказал пилоту Кшиштоф.

Разговор прервался. Зденек сосредоточился на сложном манёвре причаливания. Каминский безуспешно пытался вновь связаться с экипажем молчащей станции. Сейчас она медленно наползала сверху на космоплан и через минуту её тень накрыла корабль. Теперь кабину освещали только мерцающие приборы пульта. Глядя на сосредоточенные лица пилотов, молодое, почти мальчишеское Зденека и строгое, с глубокими складками вокруг рта Кшиштофа, Андрей чувствовал некоторый дискомфорт от вынужденного безделья. Формально он был назначен командиром этого рейда. Хотя, ему командовать Каминским с его-то двадцатилетним стажем в службе спасения… Андрей в свои тридцать с хвостиком, конечно, тоже кое-что повидал. Опять же семь лет работы в ВСК и звание старшего инспектора… Ладно! На месте разберёмся. Может, ничего страшного и не случилось. С самого начала он не верил, что с экипажем стряслось что-то серьёзное — слишком надёжной стала космическая техника. Да и, всё же, это не дальний космос, а орбита Земли и если бы случилось что-то с огромной станцией, это было бы зафиксировано множеством наблюдателей. До визуального осмотра теплилась надежда, что повреждена передающая антенна. Но теперь ясно, что с антенной всё в порядке. Поломка самого передатчика? Маловероятно, но чего не бывает. В таком случае, почему экипаж не реагирует на появление космоплана? Не видеть его они не могут. Хотя бы подали световой сигнал или даже вышли навстречу на модуле. Да и на том же модуле, что им мешало добраться до соседей? Тут двадцать минут лёта до метеорологической станции.

Что-то непонятное. А непонятное — значит опасное. Во всяком случае, исходить нужно из этого. Опять же предупреждение из управления службы, словно они там знают что-то, что неизвестно здесь, на орбите.

Три из четырёх приёмных ангаров три оказались свободны. Люки приглашающе раскрыты и корабль начал медленно приближаться к одному из них. У Андрея вид распахнутого люка вдруг вызвал ассоциацию с распахнутой пастью какого-то монстра, прикинувшегося творением рук человеческих, в которую добровольно лез корабль. Тело невольно напряглось, когда космолёт начал входить в ангар. Горелов расслабил мышцы и стряхнул с себя наваждение. Глянул на пилотов — не заметили ли, что их новоявленному начальнику не по себе. Но те были сосредоточены на управлении и не обращали на него внимания.

Космоплан полностью вошёл в ангар и завис в метре от пола. На заднем обзорном экране было видно, как автоматы смыкают четыре лепестка люка, отсекая голубоватый свет Земли, сочащийся из проёма. Эта картина вновь неприятно напомнила захлопывающуюся пасть. Горелов про себя чертыхнулся.

Люк закрылся. Одновременно вспыхнул яркий свет, включенный теми же автоматами.

— Садимся, — сказал Каминский и, подтверждая приказ, ткнул пальцем в пол ангара.

Зденек кивнул и нажал тумблер, включающий причальные магниты. Космолёт с довольно ощутимым толчком прилип к полированному металлу пола.

— Прибыли, — сообщил пилот с нотками гордости за безупречно выполненный манёвр причаливания.

— Будем выходить? — излишне деловито, как показалось Горелову, спросил Кшиштоф, поворачиваясь к нему.

— Будем. Вот только… Возьмём парализаторы.

Горелов заметил, как удивлённо глянул на него Зденек. Но Каминский согласно кивнул и, поднявшись с места, полез в оружейный шкаф. Через пару минут он передал, уже стоящим в шлюзовой камере пилоту и инспектору по парализатору. Другие виды оружия на космических объектах гражданского подчинения были запрещены. Это правило диктовалось элементарным здравым смыслом: пуля, а тем более импульс излучателя, способны пробить наружную стенку космического аппарата, что грозит гибелью всем его обитателям. Нельзя сказать, что необходимость применения оружия возникала слишком часто, но всё же прецеденты имели место.

Ангар, где находился космоплан, в принципе, мог быть герметизирован, но такую операцию проводили крайне редко. Только при необходимости использовать его в качестве ремонтного дока для прибывших кораблей. Обычно же в нём царил вакуум. Поэтому спасателям пришлось шлюзоваться два раза. В первый раз — при выходе из космоплана в вакуум ангара и во второй — на входе в жилой сектор станции. Последнее шлюзование шло довольно долго — станция была старой и механизмы её не могли соперничать в быстродействии с механизмами новенького космоплана службы спасения.

Пока спасатели терпеливо дожидались окончания шлюзования, ими постепенно овладело чувство мрачной уверенности, что на станции случилось что-то серьёзное — шлюзовая камера имела связь с центральным постом и, по традиции, их должны были оттуда поприветствовать и спросить о цели прибытия. Но динамики под потолком не издавали ни звука.

— Спят они все, что ли? — нарушил тяжёлое молчание Зденек.

Его голос, раздавшийся неожиданно громко в шлеме скафандра, заставил Горелова вздрогнуть. В очередной раз выругавшись про себя, он открыл крышку пульта управления скафандром на поясе и убавил мощность динамиков шлема.

Наконец загорелась зелёная лампочка над дверью, оповещая о завершении шлюзования.

— Приготовились, — буркнул Андрей и, взяв парализатор наизготовку, встал справа от двери. Спасатели встали слева. Сработали автоматы и дверь, чмокнув уплотнителями, отошла в сторону. В проёме был виден пустой, тускло освещённый коридор.

Зденек откинул забрало шлема и втянул носом воздух, словно принюхиваясь.

— Никто не встречает, — голос пилота звучал напряжённо.

Андрей открыл рот, чтобы сделать Валевскому выговор за открытое забрало, но командир космоплана опередил его, выразительно постучав согнутым пальцем по шлему, предварительно кашлянув, чтобы привлечь внимание пилота. Тот стушевался и быстро загерметизировал скафандр. Предосторожность не была излишней. Мало ли что могло здесь случиться — эпидемия, утечка ядовитых газов, разгерметизация, наконец.

— Молодой… Опыта маловато, — оправдывая подчиненного, обронил Каминский.

Коридор, в который проникли спасатели, представлял собой длинную трубу, берущую начало в центре диска станции и заканчивающуюся в пятидесяти метрах от неё гнездом из четырёх приёмных ангаров — предосторожность на случай возможной аварии при причаливании кораблей.

Станции было придано вращательное движение, позволяющее поддерживать силу тяжести, близкую к земной. В более современных станциях и крупных кораблях применялись генераторы искусственной гравитации, но удовольствие это было дорогое и переоборудовать старые станции этими генераторами пока не спешили.

Так как труба-коридор, куда проникли спасатели, являлась осью вращения, здесь, как и в приёмном ангаре, царила невесомость. Стояли они благодаря магнитным подошвам скафандров. Ходить здесь было неудобно. Поэтому, подавая пример подчинённым, Горелов отключил магниты и, отталкиваясь от специальных выступов на медленно вращающихся стенках, поплыл в глубину коридора. При входе в станцию коридор сильно расширялся, образуя лифтовую площадку. От неё по направлению к внешнему краю диска станции отходили лифтовые шахты, соединяющие её четыре яруса: нижний — жилой, расположенный на внешнем крае диска и три служебного и научного назначения.

Оттолкнувшись в последний раз, Андрей в полете перевернулся вперёд ногами и, довольно мягко, 'приземлился' рядом с отверстием одной из лифтовых шахт, закрытым заслонкой. Здесь можно было стоять без использования магнитных подошв — тяжесть составляла четверть земной.

Глухо стукнувшись подошвами о пластик пола, рядом с ним 'приземлились' оба спасателя. Все трое внимательно осмотрелись. Помещение оказалось довольно обширным и тусклого дежурного освещения для его осмотра было маловато.

— Валевский — налево. Кшиштоф — направо, — распорядился Горелов. — Всё тщательно осмотреть. Потом — ко мне. Я остаюсь здесь.

Слегка покачиваясь: сила тяжести была всё же мала, Зденек и Кшиштоф пошли в указанных направлениях. Обогнув кольцо лифтовой площадки и встретившись на противоположном её конце, они уже вместе вернулись к Горелову.

— Пусто, — доложил Каминский. — Никого. Повреждений также не видно.

Андрей кивнул, хотя вряд ли спасатели увидели это движение сквозь поляризованное забрало шлема. Что ж, делать здесь, на лифтовой площадке, больше нечего.

— Пойдём вниз, — решил Горелов.

Подойдя к лифтовой шахте, Андрей нажал кнопку вызова. Наружные динамики донесли до него тихий гул — лифт послушно поднимался. Заслонка, закрывающая шахту, отодвинулась и из неё, вытолкнув перед собой облачко пара, поднялся цилиндр лифта. Через секунду его двери приглашающее разошлись в стороны.

Перед тем, как войти, Горелов внимательно осмотрел внутренность ярко освещённой кабины. Не обнаружив ничего угрожающего, он вошёл и прижался поплотнее к стенке, давая возможность втиснуться в лифт своим спутникам. Рядом с панелью управления оказался Кшиштоф.

— Куда едем? — осведомился он.

— На этаж ниже, — ответил Андрей. — В первую очередь посетим центральный пост. Может, там проясним ситуацию.

Каминский нажал соответствующую кнопку. Лифт вздрогнул. Пол, на котором и так не слишком твёрдо стояли спасатели, ушёл из-под ног. Продолжалось это не долго. Состояние невесомости исчезло, и Горелов со спутниками обрели опору. Причём, стояли они на ней заметно твёрже: от яруса к ярусу сила тяжести возрастала. Здесь, на верхнем ярусе, где были сосредоточены службы жизнеобеспечения станции, она соответствовала половине земной.

Двери лифта открылись. Горелов дал знак спасателям следовать за ним и двинулся по коридору в сторону центрального поста. Его примерное расположение он представлял, будучи знакомым с конструкцией станций данного типа. Все сомнения по поводу своего командирского статуса у него исчезли. Старший инспектор ВСК чувствовал себя в своей стихии и воспринимал подчинение пилота и командира космоплана как само собой разумеющееся.

В коридоре стояла тишина, которую нарушал едва уловимый гул силовых установок. Вход в центральный пост Андрей увидел ещё издалека — дверь была не закрыта и из её овала в сумрак коридора лился яркий свет. Горелов остановился, ожидая шедших чуть сзади и правее спасателей.

— Дверь открыта, — ни к кому особо не обращаясь, констатировал он. — Выходит, разгерметизацией не пахнет.

— Угу, — согласился Каминский. — В этом случае она была бы заблокирована.

Говорил он почему-то шепотом, хотя вряд ли кто-то снаружи скафандра мог услышать и его крик. Конечно, если бы командиру не пришло бы в голову включить внешние динамики.

— Ладно, — решил Андрей, — пошли. Здесь-то уж точно кто-то должен быть. Живой или мёртвый. Вы держитесь сзади. Я пойду первым.

Стараясь ступать как можно тише, Горелов подошёл к проёму двери и постоял, прислушиваясь к звукам, доносившимся оттуда. Потом, вдохнув поглубже, нырнул в помещение центрального поста. Пролетев по инерции пару метров, Андрей откатился влево, привстал на колени и, держа оружие наготове, огляделся.

Здесь царила тишина, как и в коридоре. Освещение было ярче. На пультах переливались лампочки индикаторов. Мерцало несколько обзорных экранов, демонстрировавших звёзды, жёлтое пятно Луны и голубую массу Земли с разводами белых облаков.

Из пяти вращающихся кресел, находящихся в центральном посту, занято было только два. В одном спиной к влетевшему Андрею, сидел человек, устало положивший голову на сложенные на пульте руки. В другом, лицом к Горелову, сидел второй член экипажа и с выражением крайнего удивления смотрел на вломившегося в святая святых станции незнакомца в скафандре.

Андрей уже набрал воздуха, чтобы выдать всё, что он думает об обитателях этого космического сооружения, но что-то в позе человека, смотрящего на него, заставило повременить с гневной речью. Горелов поднялся на ноги и сдвинулся на пару шагов в сторону. Человек всё с тем же застывшим выражением на лице смотрел на то место, где вначале стоял Андрей. Стягивающий кожу озноб поднялся от поясницы и, дойдя до затылка, поднял волосы дыбом. Конечно, Горелов был готов к чему-то подобному, да и покойников за время службы навидался предостаточно, однако, увиденное проняло и его. Он опустил ствол парализатора и, преодолевая внутреннее сопротивление, подошёл к сидящему в кресле мертвецу. Сделав над собой ещё одно усилие, Андрей потрогал лежащую на колене руку покойника. Судя по ещё не прошедшему трупному окоченению, смерть наступила не так уж давно.

В наружных динамиках шлема раздался звук шагов, смолкший за его спиной. Кто-то из двоих, похоже, Зденек, прерывисто вздохнул, словно ему не хватало воздуха. К Горелову же вернулось спокойствие профессионала, попавшего, в общем-то, в привычную ситуацию. По-крайней мере, ситуация понемногу прояснялась. Видимо, весь экипаж постигла участь этих двоих, иначе пост бы не пустовал. Что погубило людей? Пока не ясно. Излучение неизвестной природы? Мутировавший вирус? Космос щедр на сюрпризы. Хотя, на болезнь не похоже. Смерть, судя по всему, наступила мгновенно. Скорее излучение или отравление.

Из-за спины Андрея вышел Кшиштоф и, подойдя ко второму погибшему члену экипажа, потрогал того за плечо.

— Что скажешь, спасатель? — спросил его Андрей.

— Похоже, мы прибыли прямо на кладбище, — сдавленным голосом отозвался Каминский.

— Боюсь, что так, — согласился Андрей, надеясь, что его голос звучит более или менее спокойно.

— Кто-то мог уцелеть? — спросил Кшиштоф.

И сам же ответил:

— Вряд ли. Выжившие обязательно добрались бы до передатчика и сообщили о случившемся.

— Может, они не могу? — подал голос Зденек, видимо немного пришедший в себя.

— Всякое может быть, — не стал спорить Андрей. — Если станцию поразило излучение, кто-то мог оказаться за экраном и пострадал меньше остальных. А если эпидемия…

Вспомнив, что Валевский открывал шлем и дышал здешним воздухом, Горелов не стал продолжать.

— В любом случае, я бы осмотрел нижние ярусы, — вмешался Каминский. — Особенно жилые отсеки. Катастрофа произошла, видимо, во время отдыха.

— Согласен, — кивнул Андрей. — Только вначале свяжемся с базой.

Горелов окинул взглядом пульт и, обнаружив передатчик, нажал клавишу вызова. База спасателей откликнулась почти сразу. После информации, сообщенной Андреем, на некоторое время связь прервалась. Горелов уже забеспокоился — не случилось ли чего с аппаратурой. Однако, после паузы, база заговорила уже голосом координатора отряда спасателей.

— Тревожная группа вылетает, — сообщил он. — До её прибытия постарайтесь осмотреть нижние ярусы станции. Примите меры предосторожности на случай биологической опасности.

— Всё понял. Выполняю.

Андрей выключил передатчик и обернулся к Зденеку.

— Слышал?

Тот виновато промолчал.

— На болезнь не похоже, — подал голос Кшиштоф.

— Не похоже! — не сдержавшись, передразнил Андрей. — Сам вижу, что не похоже, но это не значит, что тут можно разгуливать с открытым шлемом.

Он втянул воздух и резко выдохнул, гася вспыхнувшее раздражение.

— Ладно, пошли к лифту. Но карантина тебе точно не избежать.

— Если это вирус — все там будем, — флегматично заметил Каминский.

— Где — там? — поинтересовался Андрей. Однако, решив, что сейчас не время и не место выяснять данный вопрос, махнул рукой и, глянув ещё раз на двух мертвецов, вышел в коридор.

До лифта добрались быстро — маршрут, раз пройденный, вроде бы не таил опасностей. Спасатели, втиснувшись в кабину, начали спуск, который на этот раз продолжался несколько дольше — опускались на нижний, жилой ярус. Мигнуло освещение и лифт остановился. Двери открылись. Спасатели вывалились в слабо освещённый коридор, отличающийся от только что покинутого ковровым покрытием пола и мягкой на ощупь, приятной расцветки, обивкой стен.

Следующий труп они увидели сразу, как только вышли из лифта. Он лежал поперёк коридора, недалеко от входа в пищеблок. Это была женщина. Видимо, смерть настигла её так же неожиданно, как и тех людей в центральном посту. На лице, обращённом к мерцающему светом потолку, застыло уже виденное выражение удивления. Спасатели осторожно, стараясь не задеть неуклюжими башмаками раскинутые руки женщины, прошли к входу в пищеблок. Андрей открыл дверь и вошёл. В помещении столовой царил образцовый порядок. Небольшие трёхместные столики были покрыты белоснежными скатертями. На каждом столике стояла ваза с крупными чайными розами, выращенными, видимо, в местной оранжерее.

Сделав спутникам знак оставаться в коридоре, Горелов не спеша обошёл помещение. Ещё в центральном посту у него возникло тягостное чувство безнадёжности. Похоже, спасать на этой станции было уже некого. Труп женщины в коридоре подтвердил это предчувствие. Вся их работа здесь, видимо, сведётся к розыску погибших. Погибших, бывших недавно живыми людьми, со своими желаниями и проблемами. В силу специфики своей службы, он насмотрелся на смерть в разных её видах и всё же до сих пор, при виде жертвы насильственной смерти, сердце начинало щемить. Это не было примитивным страхом перед мёртвым телом, или отвращением. Чувство было гораздо сложнее и Горелов даже не пытался его анализировать. Избавиться от него он тоже не стремился, понимая, что потеряв его, потеряет часть самого себя. Со временем эмоции затухали, если, конечно, не получали нового стимула, что, увы, случалось чаще, чем хотелось бы.

Андрей закончил обход столового зала и, никого не обнаружив, открыл дверь кухни. Труп кока полулежал, привалившись к плите. Смерть застала его во время уборки, и рука продолжала сжимать влажную губку, от которой рядом на полу натекла маленькая лужица, впрочем, почти высохшая. Андрей не стал подходить к трупу. Он только отметил про себя, где тот находиться, чтобы облегчить впоследствии работу тревожной группы.

— Что там? — спросил Каминский выходящего из пищеблока Андрея.

— Кок, — коротко ответил Горелов.

По тону ответа Кшиштоф понял, что уточнять жив тот или нет не имеет смысла.

— Пойдём в кают-компанию, — бросил Андрей и, не оборачиваясь, быстро зашагал дальше по коридору.

Кают-компания располагалась неподалёку. Миновав несколько дверей, ведущих в подсобные помещения, спасатели добрались до неё. Стена, отделяющая кают-компанию от коридора, была сделана из прозрачного материала и её интерьер просматривался очень хорошо. Картина, представшая перед Андреем, могла бы вызвать шок, не будь он подготовлен к ней предыдущими находками.

Как и предполагалось, смерть обрушилась на станцию во время отдыха экипажа. Почти все собрались в кают-компании. Это было старой доброй традицией на всех внеземных объектах. Здесь, за бокалом безалкогольного коктейля, можно было послушать музыку, узнать последние новости с Земли, посмотреть стереовизор или просто пообщаться. Теперь же… Теперь в креслах, за столиками, на полу, как брошенные кукловодом куклы, застыли люди. Только работающий стереовизор, звук которого не проникал в коридор, создавал постоянно меняющиеся тени в слабо освещённом помещении кают-компании и вносил жуткую иллюзию движения в неподвижную картину смерти.

Сделав над собой усилие, Андрей распахнул прозрачную дверь. Из внешних динамиков шлема по ушам ударила весёлая музыка. Не очень громкая, как он потом сообразил, но вначале, видимо из-за своей неуместности здесь, в царстве смерти, показавшаяся ему громоподобной. Музыка исходила из стереовизора. Горелов глянул на экран. Там полуголая девица с микрофоном, явно злоупотребляющая косметикой, с нелепыми ужимками, призывала прийти к ней ночью какого-то Тэдди.

Обходя лежащих на полу людей, Андрей подошёл к телеприемнику и нажал кнопку выключения. Наступила тишина, тут же нарушенная глухим стуком, раздавшимся за спиной. Горелов резко, насколько это позволял скафандр, обернулся. Сердце забухало где-то в горле. У двери, прислонившись к прозрачной перегородке, стоял Зденек. У ног его валялся парализатор. Кшиштоф маячил в коридоре.

Нервы сдали, констатировал Андрей. И у меня, и у Зденека. Да и не мудрено. Однако Валевского нужно было привести в чувство.

— В чём дело, пилот?! — рявкнул Андрей. — Почему бросил оружие?! Подобрать!

Валевский медленно, как сомнамбула, нагнулся и поднял парализатор.

— Ты что, не знал, куда идёшь работать? — на тон ниже, но всё же довольно громко продолжил Горелов. — Думал, спасатели только формой щеголяют, да благодарности принимают от спасённых девиц? Нет, дорогой! Есть ещё те, кого тебе спасти не удалось. Вот такие вот покойники. И их обычно больше, чем спасённых.

Зденек выпрямился и глухо ответил:

— Я всё понял, инспектор. Извините.

Горелов подошёл к Валевскому и, хлопнув того по плечу, примиряюще произнёс:

— Ладно, пошли. Здесь уже ничем не поможешь.

— Куда теперь? — спросил Кшиштоф.

Андрей глянул на таймер.

— Тревожная группа прибудет примерно через четверть часа. Пройдём по каютам, а потом посмотрим в реакторном. Там мощная экранировка и, если это было излучение, кто-то мог уцелеть.

Каюты осмотрели быстро. В трёх обнаружили мёртвых хозяев. Двинулись в реакторный отсек. Тот находился на оси вращения станции, напротив причального тоннеля. Нужно было снова подняться на лифтовую площадку и уже оттуда по осевому коридору пройти в реакторный. Отсек, где он помещался, имел сферическую форму и был вынесен за пределы станции, соединяясь с ней коротким коридором, в стенках которого помещались заряды взрывчатки, позволяющие отстрелить отсек в случае возникновения неполадок, угрожающих взрывом реактора. Весьма разумная, на взгляд Андрея, мера предосторожности.

Весь путь до лифта и во время подъёма спасатели подавленно молчали. Только когда они полезли по скобам вверх от лифтовой площадки к осевому коридору, ведущему в реакторный, Кшиштоф негромко выругался.

Добравшись до осевого коридора, спасатели снова попали в мир невесомости. После короткого полета они оказались перед массивной заслонкой, закрывающей вход в реакторный отсек. Дверь была заблокирована изнутри.

— Возни будет много, — осмотрев цифровую панель запора, сообщил Кшиштоф. — Открываем?

Андрей в раздумье посмотрел на дверь.

— А что, — обратился он к Каминскому, — часто реакторщики блокируют отсек изнутри?

Кшиштоф, уже начавший подключать к панели замка деблокиратор, прервал своё занятие и, подумав, ответил:

— Обычно это делается при выполнении работ со вскрытием защитного экрана реактора. Во всех остальных случаях блокировка производится снаружи, или автоматически, при аварии.

Он сделал паузу и затем продолжил:

— Дверь блокирована изнутри — значит, они должны были быть заняты серьёзным ремонтом реактора. Но тогда координатор станции обязан был сообщить об этом к нам на базу. Однако сообщения не было. Значит… Чёрт знает, что всё это может значить.

— А не мог реактор стать источником смертельного излучения?

Андрей сознавал нелепость такого предположения, но всё же спросил — должно же существовать какое-то объяснение гибели людей.

— Я, конечно, не специалист, — отозвался Кшиштоф, — и всё же… Что-то не слышал о возможности чего-то подобного. Реакторный не разрушен, а экипаж мёртв, причём погиб, видимо, мгновенно. Это какой мощности должно было быть излучение. А если оно и было — всё бы здесь светилось от наведённой радиации. Однако ничего похожего мы не видим, — тоном лектора завершил он свою тираду.

Всё это Горелов знал сам, поэтому не стал настаивать на своей версии.

— А если кто-то там закрылся, — подал голос Зденек. — Уцелел и спрятался. Защита там мощная, вот и экранировала от излучения.

— Ещё не известно излучение ли это было, — заметил Андрей.

— И почему эти уцелевшие не сообщили о катастрофе? Почему заблокировали отсек?

— Возможно, просто потеряли голову от страха, — ответил за Зденека Каминский. — Не забывайте, что они увидели. А ведь подготовка у них… Станция-то научная.

— Может попробовать постучать, — предложил Зденек.

— Попробуй, — согласился Горелов.

Валевский подплыл к двери и постучал по ней рукояткой парализатора. Ответа не последовало. Зденек постучал ещё — результат оказался тем же.

— Ладно. Откроем — посмотрим, — резюмировал Кшиштоф, возобновляя прерванную было возню с замком.

Андрей пристроился справа от двери, глянув на экран деблокиратора и, поняв, что возиться Каминскому ещё долго, позволили себе слегка расслабиться. Поставив рацию на приём, он несколько раз глубоко воздохнул и прикрыл веки. Перед глазами тут же встала жуткая картина, увиденная в кают-компании. Тряхнув головой, Андрей открыл глаза и стал наблюдать за работой Каминского.

— Интересно, тревожная группа уже прибыла? — ни к кому конкретно не обращаясь, произнёс Зденек. Андрей глянул на часы.

— Должны уже причаливать.

Ещё через пару минут ожидания заслонка люка наконец с шипением ушла в стенную нишу, открывая совершенно не освещённый тамбур, ведущий в контрольное отделение реакторного отсека.

— Странно. Даже дежурного освещения нет, — заглянув в глубину помещения, протянул Кшиштоф.

Горелов подобрался к Каминскому и тоже глянул в чернеющий проём люка. Темнота в отсеке была всё же не абсолютной, как казалось вначале, после более или менее яркого освещения коридора. У дальней стены контрольного отделения, напротив входа, перемигивались огоньки пультов, слегка рассеивающие темноту. Почему-то Андрею не хотелось входить туда. Вновь давало о себе знать чувство опасности.

— Пошли? — стараясь не выдать охватившего его чувства неуверенности, спросил он у Каминского.

— Пошли, — взяв парализатор наизготовку, ответил Кшиштоф.

Андрей машинально тоже выставил вперёд оружие. Входить в отсек не хотелось. Не хотелось до ломоты в затылке.

— Зденек, прикрывай нас от входа, — прочистив горло, распорядился Горелов.

— Понял, — отозвался пилот.

— Пошли, — упрямо нагнув голову и стиснув зубы, процедил Андрей и, оттолкнувшись от высокого порога, полетел в темноту отсека. Кшиштоф, задержавшийся на мгновенье, плыл слева и чуть сзади, контролируя обстановку с той стороны. Сам Горелов впивался глазами в темноту справа, держа палец на спуске и молясь про себя, чтобы хватило выдержки не выстрелить сразу во что-либо вдруг шевельнувшееся.

После короткого полёта, во время которого, однако, тело Андрея успела покрыть испарина, они добрались до пульта. Ухватившись за спинки кресел, стоящих возле него, спасатели погасили инерцию и огляделись. Реактор, судя по показаниям приборов, работал нормально. Системы жизнеобеспечения так же исправно функционировали. Все пять кресел возле пульта пустовали

— Любопытно, — вполголоса произнёс Кшиштоф, — Минимум один человек всегда должен находиться у пульта.

— Может, его тело носит где-то по отсеку? — предположил Андрей, поёживаясь от мысли о том, что где-то в темноте плавает, влекомый слабыми воздушными потоками, порождаемыми системой вентиляции, труп или трупы, с которыми они вполне могли столкнуться во время перелёта через отсек.

— Вообще-то, вахтенный, по инструкции, должен быть пристёгнут, — Кшиштоф тронул висящий над креслом ремень с металлической защёлкой.

— Думаешь, что кто-то здесь действительно пережил катастрофу?

— Ты же сам предполагал такое.

— Где же он? Или они?

— Должны быть здесь — отсек был закрыт изнутри. Надо искать. В реакторном это помещение не единственное, закутков хватает.

— Ну что ж, только для начала, не плохо было бы включить освещение. Кстати, почему оно отключено? Как думаешь?

— Не знаю, — отозвался Каминский.

Кшиштоф начал обшаривать пульт в поисках включателя освещения.

— Ага! Вот он! — раздался через минуту его торжествующий голос.

Помещение залил яркий свет. Андрей прикрыл привыкшие к темноте глаза. Проморгавшись, он осмотрелся. Ни единой живой души в контрольном отделении не было. Трупов, к счастью, тоже.

— Валевский, давай сюда! — окликнул он маячившего у входа пилота.

Зденек, слегка оттолкнувшись ногами и осматриваясь по сторонам, подплыл к Андрею с Кшиштофом.

— Никого нет, — сообщил он.

— Посмотрим там, — Горелов махнул рукой в сторону располагающейся в нише боковой дверцы. — Что там может быть?

— Возможно, что-то вроде комнаты отдыха, — ответил Каминский.

Зденек, не ожидая команды, оттолкнулся от кресла и поплыл к двери. Андрей открыл было рот, чтобы вернуть его: не дело пускать вперёд зелёного необтёртого юнца. Лучше пойти самому или послать Кшиштофа. Однако он так и не окликнул Валевского, вспомнив, как отчитывал его в кают-компании и решив не наносить ещё один удар по его самолюбию.

Благополучно добравшись до двери, Зденек взялся за ручку и дёрнул её в сторону. Запор на двери предусмотрен не был и она легко отодвинулась, уйдя в стену. Внутри открывшегося помещения царил мрак.

— Включи нашлемный фонарь, — начал было Андрей. И в этот момент внутренность помещения за дверью озарилась багровой вспышкой, сопровождающейся шипением, переходящим в свист. Вслед за этим пронзительно закричал Зденек.

Вот оно, подумал Андрей, имея в виду сигналящее все это время чувство опасности. Одновременно с этой мыслью он метнулся к начинающему запрокидываться навзничь Валевскому, целясь чуть правее двери, чтобы не попасть под следующий выстрел. Он немного не рассчитал силы толчка и довольно ощутимо ударился о переборку. Каминский, совершив такой же манёвр, правда, несколько изящнее, прилип к переборке с другой стороны дверного проема.

Зденек продолжал запрокидываться на спину, давая возможность видеть чёрный, с оплавленными краями разрез, проходящий поперёк кирасы скафандра. Он уже не кричал. Только ноги, висящие в воздухе, продолжали совершать судорожные движения, словно пытаясь найти опору. Видимо, у пилота была разорвана аорта — из разреза толчками била кровавая струя, распадаясь, потеряв силу, на рой красных пузырей, весело разлетающихся во все стороны и образуя красные кляксы при соприкосновении со стенами, полом и потолком.

Труп, а в том, что Зденек мёртв, Андрей не сомневался, медленно перемещался от двери к центру отсека. Проём двери освободился, ожидая следующего гостя.

— Чем это его? — справившись со ставшим вдруг непослушным языком, просипел Андрей.

— Похоже на монтажный резак, — голос Кшиштофа звучал почти спокойно. Только по подрагивающему стволу парализатора, направленного в сторону двери, можно было догадаться, чего стоило спасателю это спокойствие.

— Откуда они его взяли? — задал, в общем-то, ненужный вопрос Горелов. Каминский покачал головой, давая понять, что не знает.

Лазерный монтажный резак, предназначенный для резки металла обшивки сборных конструкций, в умелых руках мог превратиться в смертельное оружие. По-крайней мере, в ближнем бою. Эффективность луча составляла не более трёх метров. Но на расстоянии менее этих трёх метров, для того чтобы разрезать металл скафандра и всё, что под ним, ему требовались доли секунды. Что и было продемонстрировано на Зденеке.

Андрей ещё раз глянул, на уже переставшее биться тело пилота. Нужно принимать какое-то решение. Расклад скверный. Неизвестно, сколько человек в комнате, есть ли у них ещё какое-то оружие. Опять же, при проникновении в комнату, Андрей и Кшиштоф будут как на ладони, а сами они разглядеть что-то и сориентироваться сразу не смогут. Можно, конечно, подождать тревожную группу, вернее, это единственное разумное решение. Но при взгляде на медленно дрейфующее по отсеку тело, в Андрее поднималась слепая ярость, которой вроде бы не место в сложившейся ситуации. Ярость, однако, не подчинялась логике и глушила голос разума, толкая на активные действия.

Всё же нужно, вначале, попробовать поговорить с негостеприимными хозяевами. Включив внешние динамики скафандра и с максимальным дружелюбием, которое он смог из себя выжать, Андрей крикнул в дверь:

— Мы пришли помочь вам! Не стреляйте!

Голос, раздавшийся в ответ, быстро погасил чувство ненависти, охватившее Андрея. Голос был женский и, судя по всему, принадлежал сумасшедшей.

— Уходите! — вопила женщина. — Вы все покойники! Не прикасайтесь ко мне! Прочь! Вы умерли! Прочь!

Женщина всхлипнула и замолчала.

— Как думаешь, она там одна? — переключившись на внутреннюю связь, спросил Андрей.

— Похоже на то, — отозвался Кшиштоф. — Что будем делать?

— Она должна сидеть где-то неподалёку от входа, — вслух размышлял Андрей. — Зденек, ведь, не успел даже войти. Значит, ствол резака был не более чем в трёх метрах от пилота. Притом, прямо перед ним — луч ударил в грудь. Ты хотя бы примерно представляешь размеры и планировку этого помещения?

— Размеры… — протянул Кшиштоф. — Примерно пять на пять. Может, чуть больше. Это что-то вроде маленькой кают-компании. Вероятно, в центре должен быть большой стол со стульями или креслами вокруг, привинченными к полу, естественно. Тогда под столом она и должна затаиться, а как прикрытие использует кресло. Если так — вытащить её оттуда будет сложно. Сразу не ухватить, а пока доберешься, она успеет исполосовать резаком.

— Хватать вовсе не обязательно. Достаточно одного удачного выстрела из парализатора. Главное — разглядеть, где она прячется.

— Темно…

— А нашлемный прожектор? Отойди подальше и посвети, а я попробую что-нибудь разглядеть отсюда.

— Понял. Только осторожнее, ради бога.

В голосе Кшиштофа прозвучала почти материнская забота. Принимая во внимание суровую внешность спасателя, это звучало довольно забавно. Впрочем, ситуация к веселью не располагала.

Каминский оттолкнулся от переборки, завис метрах в трёх от двери, напротив проёма и включил прожектор. Луч света, ударив темноту, высветил стол, расположенный в центре комнаты и массивные кресла вокруг него. Вдоль стен стояла ещё какая-то мебель, рассмотреть которую толком было невозможно из-за недостатка освещения.

Андрей заглянул в дверь сразу, как только Кшиштоф зажёг прожектор, рассчитывая, что женщина, ослеплённая и напуганная светом, как-то выдаст своё присутствие, и оказался прав. Он засек за ближайшим к входу креслом движение, а наружные динамики шлема уловили слабый вскрик. Андрей с трудом подавил желание воспользоваться замешательством обитательницы комнаты и ворваться в кают-компанию — неизвестно было, насколько свет лишил её возможности совершить прицельный выстрел. А выстрелить прицельно самому мешало массивное кресло.

— Ты оказался прав в своих рассуждениях, — сообщил Андрей результаты своих наблюдений Кшиштофу.

— Я вижу, — отозвался Каминский. — Есть какой-то план?

— Нужно заставить её высунуться из-за этого чёртова кресла.

— Она высунется, только для того, чтобы выстрелить. А выстрелить она должна по чему-то. Может, мне сыграть роль живца? Скажем, я прыгну в дальний угол комнаты, а ты срежешь её, как только она выглянет.

— Нет уж. Обойдёмся без жертв, — решил Андрей. У него уже родился план нейтрализации сумасшедшей без особого риска. — Вот только… — он замялся. — Придётся потревожить Зденека.

— Говори, что делать, — голос Кшиштофа звучал напряжённо.

— Снимешь с него шлем, включишь нашлемный прожектор и, по моей команде, бросишь в комнату. Думаю, она должна будет показаться.

Кшиштоф, оттолкнувшись ногами от пола, подлетел к телу Зденека, прижатому потоком воздуха к вентиляционной решётке, и, нажав на стопорную кнопку, бережно снял шлем с головы погибшего. Андрей не стал вглядываться в видимое в профиль искажённое предсмертной мукой лицо — нужно было полностью сосредоточиться на предстоящей задаче.

— Ну как, готов? — ещё раз проверив парализатор, спросил Горелов.

— Готов.

— Бросай!

Андрей вскинул оружие и прицелился чуть повыше кресла. Кувыркающийся шлем полетел в комнату, выхватывая мечущимся лучом нашлемного прожектора скрывающиеся в тени углы кают-компании. По ушам резанул истеричный женский визг и над креслом, взятым Гореловым под прицел, возникла сверкающая отражённым светом фигура. В летящий шлем ударил рубиновый луч резака. Почти одновременно с этим Андрей нажал спуск. Выстрел был направлен в грудь женщины. Однако он не произвёл ожидаемого эффекта. Издав ещё один вопль, в котором слышалось торжество, фигура скрылась за своим укрытием. И теперь только до Андрея дошло, что женщина облачена в тяжёлый вакуумный скафандр, кирасу которого тонкая игла парализатора пробить, конечно же, не в состоянии. Горелов скрипнул зубами от досады на себя. Шлема на женщине не было и, казалось, что бы стоило сообразить направить выстрел в незащищённое лицо. Правда, стрелять в голову, особенно в лицо, не рекомендовалось. Игла, попавшая в глаз, могла искалечить. Но ситуация смертельно опасная, да и с его навыками в стрельбе можно было найти на лице более-менее безопасное местечко для иглы. Оправдать такой ляп могло только то, что Андрей никак не ожидал, что на женщине окажется скафандр. Оправдание, следует признать, слабое.

— По-моему промах, командир, — раздался комментарий Кшиштофа.

Андрея охватила злость. Главным образом на себя.

— Прикрой! — рявкнул он.

— Что?! — удивлённо воскликнул Каминский.

— Прикрой, говорю! — уже бросаясь в дверной проём крикнул Андрей и, не слушая проклятий пилота, метнулся в левый дальний угол кают-компании.

Раздался уже знакомый затравленный визг. Не смотря на неуместность такого чувства, Андрей испытал невольную жалость к этому несчастному существу. Однако, в следующий миг, когда комната озарилась красным светом работающего резака, ему стало не до жалости. Лучу не хватило, чтобы достать до Горелова, сантиметров пятьдесят. А прыжок получился исключительно неудачным. Тяжёлый скафандр заклинился между стеной и привинченной к полу банкеткой. Самым же неприятным было то, что правая рука с парализатором оказалась зажатой и пользоваться ей Андрей не мог.

С демоническим хохотом женщина выскочила из своего укрытия и, выставив перед собой резак, направилась к Андрею. Её длинные, растрёпанные рыжеватые волосы, благодаря невесомости, стояли дыбом, глаза светились злым торжеством. Словом, было от чего похолодеть от ужаса. Женщина уже миновала расстояние, с которого могла бы с гарантией развалить Андрея на две дымящиеся половинки, но почему-то медлила с выстрелом. Горелов попытался, не делая резких движений, перехватить парализатор левой рукой, молясь о том, чтобы сумасшедшая еще чуть-чуть помедлила со стрельбой. Казалось, его молитва была услышана — женщина продолжала приближаться, вглядываясь горящими безумными глазами в лицо Андрея. Ему тем временем всё же удалось перехватить свободной рукой оружие и в этот момент раздался хлопок выстрела. Женщина, словно прихлопывая комара, ударила себя ладонью по щеке у левого уха. Лицо её передернула судорога, ноги подогнулись и, выпустив из рук резак, она зависла над полом, продолжая медленный полёт в сторону Горелова.

В комнату вплыл Кшиштоф.

— Слава Богу, жив! — пошарив вокруг прожектором и увидев целого и невредимого Андрея, воскликнул он. — Ну и напугал же ты меня! Какого чёрта тебя сюда кинуло!

Он подобрался к Горелову и выдернул его из ловушки.

— Между прочим, пытался осуществить твой план, — переводя дух, оправдывался Андрей. — А вообще-то, если б не ты, мне бы крышка. Спасибо.

— Спасибо ей скажи, — кивнул Кшиштоф на бесчувственную женщину. — Не промедли она с выстрелом, мне бы не успеть.

Каминский схватил сумасшедшую за буксировочную скобу скафандра и выплыл с ней из кают-компании. Андрей последовал за ними. При свете Кшиштоф всмотрелся в лицо женщины и покачал головой:

— Нет, не помню её.

— Буйное помешательство? — полувопросительно-полуутвердительно произнёс Андрей.

— Похоже, — вяло отозвался Кшиштоф. — Ах, Зденек-Зденек…

В голосе спасателя звучала неподдельная боль. Андрей посмотрел на тело пилота и вздохнул. Слова утешения сейчас были бессмысленны.

— Какого чёрта здесь всё-таки случилось? — ворвался в шлем голос Яна Полторжицкого — командира тревожной группы.

— Ну, наконец-то, — пробормотал Горелов и, забыв о шлеме, попытался вытереть сбегающую по лицу струйку пота.

Глава 3

Из-за поворота показался последний контрольный пост, отделяющий автомобиль Андрея, от белеющего в километре комплекса зданий штаба ВСК. Оценив выстроившуюся перед приземистым строением очередь, Горелов удивлённо присвистнул. Такое количество автомобилей он здесь видел только один раз три года назад во время Южноатлантического инцидента. На этом посту, по твёрдо установленным правилам, не делающим исключения даже для самого шефа Службы, проводился тщательный осмотр автомобилей, багажа и самих пассажиров. Проверка документов и выяснение цели прибытия производилась на двух предыдущих контрольных постах. Осмотр занимал, обычно, не более трёх минут — персонал был вышколен и обеспечен самой современной техникой. Но, похоже, сегодня поток машин оказался слишком плотен и образовалась несвойственная для этого места очередь. Хочешь не хочешь, придётся ждать. И ждать не менее получаса.

Андрей загнал свой потрёпанный, взятый на прокат 'Бьюик', на медленно двигающуюся ленту транспортёра, заглушил двигатель и, поставив автомобиль на ручной тормоз, выбрался из салона. С удовольствием потянувшись, он окинул взглядом окружающий пейзаж.

Стояла осень, но здесь, на юге Франции, её дыхание едва ощущалось. Разбросанные по пологим холмам кустарники и невысокие деревца радовали глаз всё ещё яркой зеленью. Правда, трава уже слегка отдавала желтизной. Но была тому виной осень или сухая жаркая погода — Андрей не знал. Он плохо разбирался в тонкостях, характеризующих здесь смену времён года. Горелов спрыгнул с ленты транспортёра на бетонную площадку и направился к её краю, упирающемуся в подошву невысокого холма с живописной группой деревьев на вершине. Андрей поднялся до середины склона и присел на невысокую, но густую траву. Ладони ощутили тепло, исходившее от прогретой за день земли. Не в силах удержаться от соблазна, он мягко упал на спину и блаженно зажмурился. Предзакатное солнце ласкало лицо и шею. Тепло, растекаясь по телу, потихоньку растапливало ледяной ком в груди, оставшийся после последнего задания на орбитальной станции, ставшей могилой для всего экипажа. Сразу же после отчёта Горелова отправили в недельный отпуск — врач, осматривавший его, видимо понял состояние Андрея и подал соответствующее ходатайство. И вот теперь, не дав отдохнуть и трех дней, последовал срочный вызов в штаб. В душе Андрей был почти уверен, что вызов так или иначе, связан со случившимся на орбите. Что ж, все это время его не покидало ощущение, что с этим делом ему так просто расстаться не удастся. Да и, откровенно говоря, его самого мучила загадка гибели людей. Не помогал избавиться от этих мыслей поток развлечений, в который Горелов окунулся с несвойственным ему энтузиазмом. Подсознательно он ожидал вызова и вот — дождался. Это принесло даже какое-то облегчение.

В голове снова закопошились предположения о возможных причинах трагедии. Бесполезные при той недостаточной информации, которой он располагал. Чтобы отогнать их, потребовалось значительное усилие.

Полудремотное состояние, в которое он сумел погрузиться, нарушил шум приближающегося автомобиля. 'Ягуар', спортивный вариант — машинально на слух определил Андрей. Заскрипели тормоза и двигатель, рыкнув в последний раз, затих. Хлопнула дверца, Андрей напряг, было, мышцы шеи, чтобы посмотреть на вновь прибывшего, но расслабившееся тело решительно воспротивилось этому, в общем-то, необязательному движению.

Какая собственно разница, подумал Горелов и решил в ближайшие десять минут ни на что не обращать внимания. Так хорошо было лежать на мягкой траве без движения, без мыслей, чувствуя, как лёгкий тёплый ветерок шевелит волосы.

Однако через минуту идиллия закончилась. До слуха донёсся шорох травы под ногами идущего к нему человека. Шаги были уверенными, из чего Андрей заключил, что подходит скорее всего кто-то знакомый. Невидимый нарушитель покоя — Андрей так и не открыл глаза — остановился в полушаге слева и носком ботинка деликатно потыкал его в бок. Это уже было слишком! Такую фамильярность Андрей мог простить только одному человеку, и не дай бог, если пришелец окажется не этим счастливцем. Он чуть приоткрыл глаза и скосил их влево. На него смотрел, демонстрируя в улыбке великолепные зубы, Клод Жерар. Лицо Андрея расплылось в ответной улыбке. Он пружинисто подскочил, ткнул кулаком в плечо бывшему напарнику, охнул, получив сдачу, снова сел на землю и хлопнул рукой по траве рядом с собой. Клод уселся на предложенное место и, уперевшись руками в землю позади себя, сладко потянулся.

— Хорошо устроился, — констатировал он.

— Стараюсь, — скромно отозвался Андрей.

С Клодом Жераром Горелов познакомился больше семи лет назад в закрытой школе ВСК, куда был командирован от Российского филиала. Молодые люди быстро сошлись, несмотря на свою непохожесть, а может и благодаря ей. Старая как мир история о взаимодополняющих друг друга напарниках. Такие, стихийно возникающие содружества из двух и более человек пользовались в школе особым вниманием у преподавателей и руководства из-за перспективности их дальнейшего использования. Что ж, эта пара оправдала возложенные надежды. Во всяком случае, почти все задания, на которые их посылали, выполнялись успешно. Настолько успешно, что руководство Службы сочло неприличным держать на рядовых должностях таких ценных сотрудников. Андрея и Клода повысили и группа распалась. Конечно, по возможности друзья встречались, а отпуска проводили вместе в обязательном порядке. В силу специфики службы, комфортом они избалованы не были и, поэтому, для проведения полноценного отдыха, выбирали дорогие курорты, где купались в роскоши на всю катушку (благо, жалованье позволяло) и млели от повышенного внимания скучающих красоток. Пару раз, по меньшей мере, каждый из них чуть не женился, но вовремя отказывался от этого рискованного мероприятия.

Безусловным лидером в их тандеме был Андрей. Так сложилось ещё со времени обучения в школе ВСК. Своё первенство Горелов уступал, причём безоговорочно, только в их совместных амурных похождениях.

Последнее время друзья виделись довольно редко, Андрей искренне обрадовался встрече, как, впрочем, и Клод.

— Ты как здесь, гроза малазийской мафии? — хлопнув друга по плечу, задал вопрос Андрей. — Вроде я слышал, у тебя на Калимантане дел выше головы.

— Хотел бы я сам это знать, — в голосе Жерара прорвалось раздражение. — Сорвали, можно сказать, в самый ответственный момент.

Клод махнул рукой.

— Кстати, что это здесь сегодня так людно? — он кивнул в сторону загруженного автомобилями транспортёра. — Давно такого не видел. Ты не в курсе?

— Вобщем, нет. Разве что собственные домыслы, — неопределённо пожал плечами Андрей.

— Туману напускаешь? — усмехнулся Клод. — Давай, колись.

— Нет, правда, только догадки, — добавил в голос искренности Горелов.

Жерар, продолжая усмехаться, требовательно смотрел на него, ожидая продолжения.

— Ну, хорошо, — сдался Андрей. — Я уже сказал, что ничего не знаю наверняка, но раз ни ты ни я ни о каких других событиях не слышали, то, возможно, вся эта суета связана с тем происшествием на орбитальной станции.

— И что случилось на орбитальной станции?

Андрей с подозрением посмотрел на друга. Конечно, введён режим секретности, Горелов сам давал подписку, но режим режимом, а слухи в Службе всё равно имеют тенденцию распространяться. Тем более прошло уже пять дней, а времена теперь стали спокойнее и режим секретности, как-то стихийно смягчился.

Однако Клод смотрел на Андрея с неподдельным интересом, а когда тот искренен, а когда играет, Горелов научился определять уже давно.

— Ты, в самом деле ничего не слышал? — на всякий случай переспросил он.

— Думаешь, я перед тобой Ваньку валяю? — удачно ввернул а разговор Клод перенятую у Андрея поговорку.

— Думаю, что нет… — всё же с сомнением протянул Горелов. — Но тогда я нарушаю режим секретности. Что-то такое я там подписывал при возращении.

— Я никому не скажу. Честно, — глядя на Андрея правдивыми глазами и сгорая от любопытства, заверил Клод.

— Ладно, поверю на слово, — сдался Андрей и, перейдя на серьёзный тон, поведал другу о случившемся на орбитальной станции.

После того, как он закончил, Клод некоторое время молчал, переваривая услышанное, потом почесал кончик носа и произнёс:

— Ты думаешь, такая суета началась из-за этого? Согласен, случай жуткий, где-то даже почти мистический, но поднимать из-за этого на ноги почти всю Службу… — Жерар с сомнением покачал головой.

— Возможно, случай на станции не единственный, — предположил Андрей, пытаясь подвести логическую базу под свои интуитивные догадки.

— Ладно! Поживём — увидим! — махнул рукой Клод. — Чего гадать зря.

Андрей невольно улыбнулся — всё же общение Жерара с ним наложило отпечаток на лексикон друга, обогатив его, в частности, русскими поговорками, которые в переводе на английский, на коем они общались, звучали довольно непривычно.

— Кстати, — продолжил Клод, — тебе во сколько назначено? И к кому?

— К шефу. На семнадцать часов.

Шефом сотрудники называли между собой Эриха Келлера — председателя Всепланетной Службы Контроля.

— Интересное совпадение, — в голосе Клода слышались радостные нотки.

— Тебе тоже?

— Так точно.

— Действительно, любопытно.

Друзья некоторое время молчали. Потом Клод спросил:

— Ты на чём приехал?

— А вон драндулет, прямо перед твоим 'ягуаром'.

— Действительно — драндулет, — презрительно выпятил нижнюю губу Клод, окинув взглядом невзрачный 'бьюик' Андрея.

Второй слабостью после женщин и, кстати, последней, о которой знал Андрей, у Клода были автомобили. Менял их он даже чаще, чем женщин, хотя и стоило это увлечение несколько дороже.

— Слушай, Андре, — загорелся тот новой идеей, — бросай свою развалину и поедем со мной. Прокатишься как человек, — и он снова поморщился, посмотрев на автомобиль Андрея.

— Только если дашь порулить, — решил покапризничать Горелов.

— Ладно, для друга готов на всё, — легко согласился Жерар.

По этой лёгкости Андрей догадался, что машина уже успела надоесть его ветреному другу и ездить ей под ним осталось недолго.

— Ну, пошли, — хлопнул Клод по спине Горелова.

— Пошли.

Они сбежали вниз по склону холма, к медленно двигающейся ленте транспортёра. Андрей забрался в свой 'бьюик' и перегнал его на небольшую площадку рядом с контрольным пунктом. Попросив охранников присмотреть за автомобилем, он вернулся к Клоду, стоявшему рядом со своим красавцем 'ягуаром'. Оставшиеся пять минут ожидания перед осмотром они провели за лёгким разговором, заполненным, главным образом, воспоминаниями и шутливыми пикировками.

Пройдя привычную процедуру осмотра, друзья уселись в автомобиль. Андрей занял место водителя и запустил двигатель.

— Ну, тронулись! — хлопнул он ладонями о руль и отпустил педаль сцепления.

Автомобиль, как норовистый конь за считанные секунды набрал шестьдесят миль в час. Мог, конечно, и больше, но узкая дорога с частыми поворотами двигаться быстрее не позволяла. Клод закурил и, выдохнув дым в открытое окно, спросил:

— Думаешь, нас запрягут опять в одну упряжку?

— Похоже на то, — кивнул Андрей. — Ты не рад?

Клод глянул на Горелова с удивлением, смешанным с обидой и, бросив за окно только что закуренную сигарету, упрекнул:

— Обидеть хочешь?

— Извини, — покаянно склонил голову Андрей. — Не обижайся на убогого.

— Ладно уж, прощён, — проворчал, успокаиваясь Клод. — Да на дорогу смотри, а то похоронят нас точно вместе!

Совет был не лишним и Горелов сосредоточил внимание на управлении. До главного здания штаба разговор больше не возобновился и последнюю пару минут пути проехали молча.

Автомобильная стоянка располагалась рядом с главным зданием. Строение было невысоким. Всего семь этажей. На этих этажах располагались второстепенные отделы Службы. Её главный нервный центр находился в подземных шестнадцати этажах. Тридцать лет назад, когда была создана Служба, такая предосторожность казалась отнюдь не лишней. Во всяком случае, удар ракеты — а до такого доходило — бункеру был не страшен, не говоря уже о прямом штурме. Сейчас, конечно, нравы стали помягче. Не без помощи той же Службы. Однако руководство ВСК перебираться наверх не спешило. Внизу привычнее, а главное — спокойнее.

Андрей с Клодом вышли из автомобиля и не спеша — время ещё было — направились к входу. Предъявив, уже в четвёртый раз за сегодняшний день, удостоверения и пропуска, они прошли в обширный вестибюль, зеленеющий экзотическими растениями, и остановились у дверей лифта. В ожидании кабины, друзья посматривали вокруг, отвечая на приветствия знакомых, и обратили внимание, что и здесь имеются все признаки тревожной суеты, свидетельствующей об имеющих место экстраординарных событиях.

— Любопытно, — протянул Клод. — Не находишь?

Сказал он это спокойно, словно происходящее вокруг не имело к нему никакого отношения. Однако по заблестевшим глазам друга, Андрей понял, что напарника уже охватил азарт от предвкушения предстоящего задания. Андрей так же ощущал своего рода предстартовую лихорадку, но особого восторга не испытывал. Что их ожидало — пока неизвестно, а чувство неизвестности Андрей никогда не любил.

Наконец двери лифта распахнулись и друзья, вместе с ещё десятком сотрудников, вошли в просторную кабину. Им нужно было на самый нижний этаж — именно там находилась резиденция Эриха Келлера — и они предоставили нажать на кнопку управления лифтом пассажирам, едущим поближе. По мере спуска лифт пустел, оставляя на остановках по два-три человека, и по прибытии на нижний этаж друзья остались вдвоём. Двери открылись и они вышли в фойе этажа. Было оно небольшим, но уютным, с огромным количеством зелени, удобными креслами и мягким освещением. Обитатели этажа использовали это помещение как место отдыха во время перерывов в работе. Из фойе брали начало четыре широких коридора, каждый из которых охраняли по два сотрудника Службы.

Друзья свернули направо. Перед входом они опять подверглись проверке документов и личному досмотру. Пройдя эту, хоть и привычную, но всё же неприятную процедуру, Андрей и Клод в сопровождении офицера охраны зашагали в дальний конец коридора, где располагался кабинет шефа. Остановившись перед металлической дверью, сопровождающий офицер отчётливо произнёс их имена а так же цель прибытия. Через минуту дверь отошла в сторону и сопровождающий с рук на руки передал друзей охране приёмной шефа, состоящей из четырёх человек. Один из охранников предложил им присесть в стоявшие в просторной приёмной кресла и, нажав кнопку селектора, доложил:

— Господин Келлер, прибыли старшие инспекторы Андрей Горелов и Клод Жерар. Им назначено на семнадцать ноль-ноль.

— Хорошо, пусть войдут, — Андрей отметил, что голос шефа звучит устало.

— Прошу, — офицер кивнул в сторону кабинета.

Друзья поднялись и прошествовали в предупредительно распахнутую охранниками дверь.

Эрих Келлер был занят просмотром видеозаписи. При звуке открывающейся двери он нажал кнопку 'пауза' и, повернувшись спиной к застывшей на экране картинке, глянул на вошедших. Андрей и Клод остановились рядом с массивным, в форме буквы 'Т' столом, ожидая предложения присесть. Келлер кивнул на кресла неподалёку от себя, продолжая оценивающе разглядывать подчинённых.

Для своих пятидесяти с хвостиком шеф Службы выглядел очень неплохо, если не считать абсолютно лысого черепа и некоторого избытка веса — следствия сидячей работы.

Было в лице шефа Службы что-то, что заставляло выполнять приказы, отданные им, точно, в срок и любой ценой. При каждой личной встрече с Келлером Андрей убеждался в наличии у шефа этой внутренней силы, благодаря которой он, Андрей, повидавший за время службы всякое и считавший, не без основания, что произвести на него впечатление непросто, чувствовал себя перед этим человеком, нашкодившим школяром, с благоговением, внимающим словам сурового, но любимого учителя. Те же чувства испытывал и Жерар, да и всё остальные сотрудники Службы, пожалуй.

Андрей и Клод устроились креслах. Келлер потеребил мочку уха и, кивнув в сторону застывшего на экране изображения, спросил, обращаясь к Андрею:

— Знакомый интерьер?

Горелов кивнул. Он, ещё усаживаясь, узнал внутренность радиального коридора злосчастной станции, на которой имел сомнительное счастье надавно побывать.

— Со своим другом уже поделился впечатлениями?

Андрей замялся — разглашение закрытой информации, даже среди своих коллег, мягко говоря, не поощрялось.

Келлер обозначил усмешку и пояснил:

— Если он, в некотором роде, в курсе мы сэкономим время.

— Да, — кашлянул Андрей, приводя в порядок внезапно севший голос. — Он в курсе.

— Вот и славно, — выражения лица шефа, впрочем, не совсем соответствовало сказанному.

— Итак, что случилось на станции, вы знаете, — продолжил он. — Какие-то соображения о причинах случившегося имеются?

Шеф сделал паузу, давая понять, что вопрос отнюдь не риторический и его действительно интересует мнение подчиненных.

— Ну… — протянул Андрей, — Эпидемия, видимо, исключается.

Келлер кивнул и пояснил:

— Медики эту версию полностью отвергают.

— На отравление, в общем, тоже не похоже, — продолжал Горелов развивать мысль. — Самое вероятное — излучение. Но никаких следов наведённой радиации не обнаружено. Ведь так?

— Так, — дёрнув уголком рта, подтвердил шеф.

— Могут быть и другие причины. Инфразвук, например. Но тогда его источник должен был находиться внутри станции, а это уже похоже на диверсию. Если же допускается возможность диверсии, то здесь способов выведения из строя экипажа довольно много. Но, во-первых, должны были остаться какие-то материальные следы, которых, судя по всему, не обнаружено. А, во-вторых — кому нужна научная станция, чтобы проводить на ней диверсию. Не вижу смысла.

Андрей пожал плечами.

— Так что, скорее всего, имело место воздействие извне. Видимо, всё же излучение. Излучение неизвестной природы, так как оно не оставило после себя следов, во всяком случае таких, которые мы можем зафиксировать. Интенсивность его была, вероятно, весьма велика, так как люди погибли мгновенно. Осталось выявить источник излучения. Мне кажется, судя по мощности, он не должен находиться слишком далеко. Скорее всего, на поверхности планеты, хотя и не обязательно.

Андрей замолчал. Келлер задумчиво пощипал мочку уха и, глянув на Клода, спросил:

— Можешь что-нибудь добавить?

— Пока нет, — прочистив горло, отозвался Жерар. — Можно я послушаю. Тем более у вас наверняка есть ещё что нам сообщить.

Шеф хмыкнул и произнёс:

— Для такого предположения особой проницательностью обладать не надо. Так что ты меня не поразил. А сообщить вам ещё кое-что я действительно могу.

Андрей и Клод подобрались, понимая, что Келлер собирается переходить непосредственно к сути вопроса, ради которого они здесь оказались.

— К сожалению, случай со станцией, судя по всему, не уникален, — начал шеф. — В этот же день потерпел катастрофу трансконтинентальный суперлайнер, принадлежащий кампании 'Африк-Аэро'. На борту находилось семьсот двадцать три пассажира и тридцать четыре члена экипажа. Лайнер выполнял рейс Каир — Каракас.

Келлер пробежал пальцами по панели компьютера. На его экране, занимающем изрядную часть стены справа от кресла шефа, возникло схематическое изображение карты мира. Светящейся тонкой линией был показан маршрут погибшего лайнера. Линия соединяла Каир и Каракас. Голубая точка, обозначающая суперлайнер, медленно поползла по линии, возникнув в Каире.

— В одиннадцать часов тридцать две минуты по среднеевропейскому времени служба слежения Айн-Салаха передала лайнер операторам Адрара. Все системы, по сообщениям экипажа, работали нормально.

Келлер кашлянул в кулак и негромко продолжил:

— В одиннадцать сорок было отмечено отклонение курса лайнера от должного и потеря им высоты. Все попытки выхода на связь оказались безуспешны.

Точка на карте, успевшая пересечь две трети африканского материка, заметно отклонилась от линии маршрута к югу.

— Для выяснения обстановки было поднято звено истребителей ПВО Алжира, которые вступили в визуальный контакт с объектом. Они снова попытались связаться с экипажем. Так же безрезультатно. Один из истребителей сумел подойти почти вплотную к кабине управления и, как утверждает, сумел разглядеть, что экипаж, или мёртв, или без сознания. К сожалению, автопилот, видимо, не был включен и лайнер продолжал терять высоту. Из-за этого проект пристыковки к лайнеру спасательного модуля осуществить не успели. В двенадцать часов ноль восемь минут лайнер на большой скорости врезался в землю юго-восточнее Адрара. Никто не спасся.

Келлер замолчал. Точка на экране остановилась и замигала тревожным красным цветом. Затем схема с экрана исчезла и пошли кадры видеозаписи с места катастрофы. Вначале шла съёмка с вертолёта. Внизу на каменистой поверхности пустыни бушевал гигантский костёр, порождающий клубы чёрного дыма.

— Горело около сорока минут, — пояснил Келлер. — В баках оставалось почти три четверти объёма горючего, а нужной техники поблизости не оказалось.

Следующие кадры демонстрировали работу, наконец-то прибывших, пожарных, щедро поливавших обломки струями воды и пены. Далее видеокамера дала подробное изображение того немногого, что осталось от лайнера и пассажиров.

- 'Чёрный ящик' уцелел? — отворачиваясь от экрана спросил Клод.

— Да, — Келлер снова дёрнул мочку уха. — Все системы до последней секунды работали нормально. Никаких изменений в газовом составе воздуха салона и кабины пилотов не зафиксировано.

— А записи разговоров экипажа?

— Разговор обрывается на полуслове. Говоривший словно захлебнулся, дальше — тишина до самого столкновения с землёй. В разговоре нет ничего, указывающего на причину произошедшего.

— А в какой точке орбиты в этот момент находилась станция? — спросил Клод.

— Зришь в корень, — невесело усмехнулся Келлер.

Он погасил экран и, откинувшись на спинку кресла, сказал:

— Действительно, станция в это время находилась над тем же районом, где замолчал экипаж лайнера.

— А как на поверхности Земли? — Клод видимо пытался найти подтверждение только что пришедшей в голову мысли. — Какие-то селения там есть? Или дороги? Не было случаев необъяснимой смерти людей или животных?

— Там пустынное каменистое плато, — ответил Келлер. — Ни селений, ни дорог не имеется.

Он ослабил галстук и, не дождавшись от Клода продолжения, произнёс:

— Я догадываюсь, о чём ты подумал. Какое-то излучение, или, скорее, энергетический луч, пришедший из космоса. Возможно, кем-то направленный. Так?

— В общем, да, — кивнул Жерар.

— Что ж, довольно очевидное предположение, — согласился Келлер. — Однако, не верное. Дело в том, что вскоре после этой двойной трагедии пришло любопытное сообщение от межпланетной научной станции 'Уран-3'. У вас имеется какая-либо информация о роде деятельности её обитателей?

Клод неопределённо хмыкнул. Андрей пожал плечами, впрочем, тут он был не слишком искренен — кое какие слухи до него доходили.

— Так-таки никакой? — хмуро произнёс шеф.

— Информация закрыта, — попытался отделаться от неприятного вопроса Андрей ни к чему не обязывающей фразой.

— И всё же, — голос шефа звучал на этот раз требовательно и Горелов понял, что отделаться так просто не удастся.

— Кажется, она висит на орбите между Ураном и Нептуном, — без особого энтузиазма начал Андрей. — Выведена, года три назад. И проводятся там, то ли медицинские, то ли биологические исследования. Непонятно только, зачем для этого было нужно так далеко забираться…

— Вспомнил даже, чем там занимаются, — подхватил Жерар неуверенный монолог Андрея.

— Ну-ну?! — с неподдельной заинтересованностью подбодрил нового оратора Келлер.

— Что-то из области парапсихологии или чёрной магии, а может и то и другое вместе. Телекинез, телепатия, левитация, словом, какая-то чертовщина. Как только МОНИ решилось угрохать на это столько средств.

— М-да, — мрачно констатировал Келлер. — И это работы с грифом 'А'! Интересно, можно ли хоть что-то в этой чёртовой конторе сохранить в секрете?

И не ожидая ответа на свой вопрос, продолжил:

— Я бы, кстати, не спешил со столь уничижительной оценкой этой программы. Тем более, имея, не смотря ни на что, довольно смутное представление о проблеме.

Шеф положил тщательно ухоженные руки на стол, побарабанил по столешнице пальцами и произнёс:

— Так вот, не вдаваясь в детали, которые вам знать совершенно не обязательно, скажу только, что на станции 'Уран-3' действительно ведутся работы по передаче биологической энергии на расстоянии, если угодно, по телепатии. И уже имеются некоторые результаты.

Келлер снова откинулся на спинку кресла

— Я уже сказал, что со станции пришло весьма любопытное сообщение. Там зарегистрирован мощный импульс биоэнергии. Настолько мощный, что вызвал нарушение психики у некоторых участников исследований. К счастью, временное. Самое интересное для нас — им удалось определить направление, откуда пришёл импульс. И они утверждают, что его источник находится на Земле. Судя по всему, перемещается этот импульс почти мгновенно. Во всяком случае, время его фиксации на 'Уране' совпадает со временем известных вам событий. Если, конечно, предполагать, что и там и здесь имело место одно и то же явление. Так что, видимо, импульс пришёл не извне, а родился где-то на Земле или вблизи неё. Почему?

Шеф вопрошающе посмотрел на внимательно слушающих подчинённых. Поняв, что ответа не будет, он пояснил:

— Максимальная мощность наблюдалась вблизи Земли: экипажи лайнера и метеостанции погибли. По мере удаления мощность падала и на 'Уране' — только лёгкие психические расстройства. И то не у всех. Вывод — источник излучения где-то на земной поверхности. Вопрос — где?

— Ну, это просто, — воспользовался сделанной шефом паузой Клод. — Надо засечь местоположение метеостанции и лайнера на момент гибели экипажей и соединить их прямой линией — тот конец, который упрётся в Землю, покажет, где искать источник.

— В общем, рассуждаешь правильно, — кивнул Келлер. — Однако если местоположение лайнера можно рассчитать довольно точно по записям 'чёрного ящика', то со станцией дело обстоит несколько сложнее, и точно рассчитать положение источника не представляется возможным. Речь идёт о довольно обширном районе, в котором он может находиться. Вот здесь этот район обозначен.

Келлер снова включил экран с картой-схемой и крупным изображением Северной Африки. Северо-восточнее Айн-Салаха узкий, но довольно длинный участок, был выделен ярко зелёным.

— Вот он, — кивнул на карту Келлер. — Участок уже просканирован орбитальными средствами наблюдения и ими обнаружено не менее двух десятков объектов, заслуживающих более пристального внимания. И поручить это я хочу вам. Пока всё понятно?

Андрей и Клод синхронно кивнули.

— Что там может оказаться — пока не ясно, — продолжал Келлер. — Новое оружие? Возможно. Даже, пожалуй, наиболее вероятно. Зачем только кому-то понадобилось сбивать гражданский лайнер? Террористический акт? Но до сих пор ни одна организация не взяла на себя ответственность за него. Возможно, хотели убрать такой ценой кого-то из пассажиров. С некоторой натяжкой, возможно и такое. То, что под удар попала орбитальная станция, скорее всего, случайность. Эта случайность и вывела нас на некоторые предположения о причине произошедшего. Плюс, конечно, сообщение с 'Урана'. Ещё вариант — испытание. Как я сказал, если бы не случайность, мы могли и не докопаться до местоположения источника этого импульса. Так что вариант с испытаниями тоже учтём.

Теперь — кто за этим стоит? Мы послали запрос правительству Алжира. Они категорически отрицают свою причастность к случившемуся и не только согласны, а даже просят прислать для расследования наших представителей. Со своей стороны обещают всяческое содействие. Такое впечатление, что они там даже слегка напуганы появлением у себя этого стрелка.

Келлер усмехнулся.

— Естественно, это вовсе не означает, что здесь они вполне искренни. Так что возможны попытки оказания на вас давления, прямого запугивания и даже физического устранения. Поэтому я выдаю для охраны взвод из группы 'зет'.

Шеф глянул на часы.

— Каждая минута дорога. На отдых у вас времени нет. Прямо сейчас начинайте заниматься формированием группы и погрузкой оборудования. Люди предварительно уже подобраны, но можете на своё усмотрение добавить кого-то или убрать. По прибытии на место сразу свяжитесь со мной и в дальнейшем постоянно держите меня в курсе. Всё. Свободны.

Глава 4

Ровный гул винтов вертолёта и монотонная песчаная равнина внизу нагоняли дремоту — сутки, проведённые без сна, давали о себе знать. Андрей не заметил, как потерял связь с реальностью и пришёл в себя только ткнувшись лбом, причём весьма чувствительно, в закреплённый в проходе ящик с оборудованием. Боль отогнала сон. Потрогав голову и глянув на пальцы — нет ли крови, Горелов осмотрелся. Его спутники, так же как и он минуту назад, боролись со сном, без особого, впрочем, успеха. Отдыхали они почти сутки назад, во время перелёта с одной из баз Службы на юге Франции до Алжира. По прибытии в Алжир полдня у Андрея с Клодом ушло на улаживание неизбежных формальностей. Вечер и почти всю ночь они надрывались, перегружая тяжеленные ящики с оборудованием со своего самолёта на пять транспортных вертолётов местных ВВС, любезно предоставленных правительством страны. Любезность, впрочем, не распространялась так далеко, чтобы выделить для помощи в перегрузке рабочих, да и вертолёты, похоже, были сработаны ещё в прошлом веке. Только под утро, когда безлунная ночь начала наливаться сероватым светом, предвещавшим восход солнца, перегрузка была закончена и команда Андрея погрузилась в те же грузовые отсеки вертолётов, разместившись на скамейках, воткнутых между бортами и ящиками с грузом. Горелов, решивший разделить неудобства предстоящего полёта со своими подчинёнными, дал по рации команду на взлёт, расположившемуся в кабине головной машины Клоду. Тот подтвердил приём и вертолёты взлетели. Смотреть через плечо в иллюминатор было неудобно, но с полчаса после взлёта Андрей всё же наблюдал за пейзажем внизу. Уже через двадцать минут лоскутки зеленеющих внизу полей и садов сменила желто-серая пустыня, которая без каких-либо видимых изменений маячила за иллюминаторами и сейчас, через два часа лёта. До цели — заброшенной военной базы, выбранной Клодом и Андреем в качестве базового лагеря — лететь было ещё минут сорок.

Андрей окинул взглядом осоловелые, покрытые липкой испариной и вездесущей здесь пылью, лица подчиненных и объявил, глянув на часы:

— Через сорок минут будем на месте.

Его сообщение вызвало некоторое оживление — люди задвигались, сбрасывая оцепенение, заговорили в предвкушении конца этой пытки, именующейся полётом.

Группа состояла из тридцати пяти человек. Через сутки на базу должен был прибыть ещё и взвод охраны. А это ещё двадцать четыре человека. Задержка охраны объяснялась не слишком большим желанием местного президента видеть на своей территории хотя бы даже взвод из пресловутой группы 'зет'. Понимая, что от этого взвода всё равно никуда не деться, президент решил всё же поторговаться, предполагая получить хоть какую-нибудь, хотя бы моральную компенсацию за подобное вторжение. Торг несколько затянулся и Келлер дал команду основной группе двигаться пока без охраны и техники, а сам занялся уговорами упрямца, приправленными изрядной долей завуалированных угроз. Перед самым вылетом к группе присоединилось троё представителей Алжира в качестве наблюдателей и консультантов. Андрей запомнил имя главного — Салех Хафиз. Их присутствие предусматривалось и не слишком беспокоило Андрея.

Горелов встал со скамейки и с наслаждением потянулся, разминая затёкшие от неудобного сидения мышцы. Вертолёт мотнуло и Андрей упёрся в стенку, чтобы удержаться на ногах. Пропитавшаяся потом рубашка неприятно липла к спине. Он поморщился и, перешагивая через ноги товарищей, двинулся в переднюю часть отсека, решив посетить кабину пилотов. Там, вместе с лётчиками устроился Салех Хафиз. Открыв дверь в кабину, Андрей сразу почувствовал насколько прохладнее и чище здесь воздух. Оно и понятно, сообразил Горелов, в кабине пилотов работал кондиционер, каковой в грузовом отсеке предусмотрен не был. Однако наш заботливый хозяин знал, где обосноваться, подумал Андрей, имея в виду Салеха.

Находившиеся в кабине, обернулись на звук открывшейся двери. Оба пилота и штурман сразу же вернулись к своим обязанностям, не обращая больше внимания на непрошенного гостя. Сидевший в кресле позади первого пилота Салех, кивнул Андрею на свободное кресло позади второго пилота. Кивком же поблагодарив за любезность, Горелов сел, откинулся на спинку кресла и снова почувствовал неприятное прикосновение к спине пропитавшейся потом рубашки, к тому же остывшей в местной, более прохладной атмосфере. Непроизвольно он передёрнул плечами. Салех понимающе усмехнулся:

— Жарко у нас с непривычки?

По-английски он говорил довольно прилично. Андрей пожал плечами, сдержав вспышку раздражения — везут как скотину! Жарко! Видали и не такую жару!

— В пустыне будет гораздо хуже, — не желая замечать нерасположенность собеседника к разговору, выдал очередную реплику араб.

— Так вы нас маринуете в этих скотовозках, чтобы мы быстрее адаптировались? — не сдержавшись, съязвил Андрей.

Салех и не подумал обижаться, а воспринял сказанное как удачную шутку. Хохотнув, он проинформировал:

— Через десять минут будем пролетать Айн-Салах. Мы пройдём правее, но разглядеть его будет можно. А база будет в ста километрах южнее. Почти рядом с нужным вам районом. На бывшем испытательном полигоне, — продолжал он, поняв, что Андрей не собирается нарушать молчание. — Там есть ангары для техники и склад для оборудования. Мы выслали вперёд саперную роту. Уже установлены сборные домики, оборудованные кондиционерами, — Салех усмехнулся, покосившись на лоснящееся от пота лицо собеседника.

В Андрее снова вспыхнуло, погасшее было, раздражение.

— Скажите, какая оперативность, — с сарказмом процедил он. И всё же, давя неприязнь к собеседнику, уточнил:

— Что за испытания проводились на полигоне? И как давно?

— Профессиональное любопытство к секретам чужой страны? — усмехнулся Салех.

— Вы знаете, что за организацию я представляю, а от неё не должно быть секретов ни у одной страны. И ваша — не исключение, — сухо ответил Андрей.

Взгляд Салеха потемнел, но уже через секунду араб снова заулыбался:

— Не беспокойтесь. Там проводились испытания бронетанковой техники в условиях пустыни. Никакой радиации и химии. Последний солдат покинул объект семь лет назад. Ваша 'контора' в курсе. Я удовлетворил ваше любопытство?

Андрей не ответил и, чтобы не обострять отношений, стал наблюдать за раскинувшимся внизу пейзажем. Там не произошло заметных изменений — всё тот же серо-жёлтый безрадостный ландшафт. Далеко слева была видна автомагистраль с движущимися по ней точками автомобилей, должно быть, ведущая в Айн-Салах. Скоро она ушла ещё левее и там начали просматриваться домики малоэтажного городка. Через пару минут Айн-Салах остался позади. Салех больше не пытался возобновить беседу и однообразие раскинувшейся внизу пустыни снова начало нагонять на Андрея сон. Чертыхнувшись про себя, он тряхнул головой, отгоняя дремоту, поднялся с кресла и, не обращаясь ни к кому конкретно, объявил:

— Я буду в грузовом отсеке.

Дремавший в кресле Салех встрепенулся:

— Передайте, что минут через двадцать прибываем. Пусть приготовятся к посадке.

Андрей, кивнув, прошёл в грузовой отсек. Оживление, которое вызвали его слова при уходе оттуда, уже угасло и одуревшие от удушливой жары люди снова впали в оцепенение. Некоторые сползли с неудобных скамеек и улеглись кто на полу, кто прямо на ящиках с оборудованием.

— Через двадцать минут прибываем, — сообщил Андрей. — Приготовьтесь.

Народ зашевелился. Лежавшие на полу и ящиках, снова перебрались на скамейки. Андрей прошёл по проходу вдоль ящиков, попинал некоторые, проверяя крепёж. Вернулся в переднюю часть отсека, постоял и решил снова пройти в кабину пилотов, понаблюдать за посадкой.

На этот раз пилоты не обернулись при его появлении, видимо занятые подготовкой к посадке. Салех сделал жест в сторону пустующего кресла, но Андрей помотал головой и встал между креслами пилотов, опершись локтями на высокие спинки — наблюдать отсюда было удобнее. Первый пилот недовольно покосился на него, но ничего не сказал.

Ландшафт, в котором совсем недавно преобладали песчанно-дюнные мотивы, исчез. Теперь внизу расстилалась вариация на тему каменистой пустыни, поверхность которой местами вздыбливалась нагромождениями изрядно выветренных серых скал. Скалы попадались все чаще, вершины их становились все более закругленными и скоро стали совсем плоскими.

Глянув вперед по курсу, Андрей увидел, что группы таких скал сливаются в сплошную стену, поднимающуюся над поверхностью пустыни метров на сто-стопятьдесят. Верхний край этой стены являл собой край того самого плато к которому они направлялись.

Пилот поднял машину выше, позволяя обозреть это чудо природы. Ближе к краю плато попадались глубокие расщелины, переходящие местами в настоящие пропасти, отрезающие от основного массива целые куски. Однако через пару минут лета над поверхностью плато пейзаж выровнялся и превратился в каменистую равнину, уже виденную ранее. Разве что в серой окраске скал появились оттенки красного.

Еще через пять минут впереди показалась обширная, но не глубокая воронкообразная впадина.

— Когда-то здесь был оазис, — пояснил Салех. А в центре впадины было даже небольшое озеро. Лет восемьдесят назад вода ушла.

Через несколько секунд вертолёты достигли центра впадины. Следы существования озера были видны до сих пор в виде довольно глубокой котловины с дном, усыпанным булыжниками и крупной галькой. Рядом с котловиной было разбросано несколько строений, представляющих собой склады и ангары. Чуть подальше блестели яркой свежей краской несколько сборных домиков — результаты деятельности местной сапёрной команды.

Вертолёты, подняв облако пыли, зависли над бетонированной площадкой, расположенной как раз между вновь возведёнными домиками и складскими строениями. Через мгновение колёса головной машины мягко коснулись бетона.

— Прибыли, — блеснув зубами, улыбнулся Салех.

Пилот заглушил двигатель. Винты ещё некоторое время рассекали воздух, но вскоре застыли и они.

— Открывайте грузовой отсек, — распорядился Андрей, направляясь к двери кабины.

Разгрузка заняла гораздо меньше времени чем погрузка — помогли сапёры. После окончания работы они загрузились в освободившиеся вертолёты и через несколько минут, подняв улёгшуюся было пыль, машины оторвались от земли и, сделав разворот, скрылись за краем плато, оставив команду Службы в одиночестве. Если, конечно, не считать троих арабов — наблюдателей с Салехом Хафизом во главе.

Оборудование было сложено в одно из строений, которое Салех классифицировал как склад. Сохранилось оно довольно прилично, если не считать сорванных с петель ворот, которые при всём старании обнаружить так и не удалось.

Клод ковырнул пальцем выемку, оставшуюся в бетонной опоре от выдранных воротных петель.

— Придётся нашему имуществу обойтись без запоров.

— Воровать здесь всё равно некому, — отозвался Андрей.

— Как знать… — Клод покосился в сторону стоявших неподалёку и о чём-то оживлённо беседующих арабов. — Лучше всё же поставить охрану.

— Да, так как-то спокойнее, — согласился Андрей. — И, кстати, надо осмотреть остальные строения. Всё-таки нам здесь жить… Какое-то время.

— Пошли, — кивнул Клод.

Андрей и Клод подошли к арабам и Горелов, вежливо дождавшись паузы в разговоре, предложил:

— Вы не возражаете, если мы осмотрим базу?

— Да, конечно, — быстро ответил Салех. — Я покажу. Пойдёмте.

Он повернулся и повёл друзей по дорожке, ведущей от входа в склад, к маячившим неподалёку, строениям. Все здания были одноэтажными. Одно из них длинное, с двускатной крышей крытой железом, служило когда-то, как пояснил Салех, казармой для солдат. Чуть дальше стояло ещё три сооружения, подобных складу, в который было сложено оборудование.

— А вон там будем жить, — ткнул пальцем Салех в показавшиеся из-за ангара сборные домики.

Они подошли к выстроившимся в два ряда аккуратным коттеджам. Снаружи жильё производило приятное впечатление. Внутри, впрочем, всё выглядело тоже неплохо, даже уютно. Хоть здесь хозяева постарались. Андрей почувствовал, что раздражение, накопившееся за весь полёт, слегка притухло. И даже Салех, стоявший рядом, уже не вызывал прежней неприязни. Однако, необходимо было разобраться ещё с вопросом водоснабжения — всё же пустыня. Конечно, Горелов распорядился захватить ёмкости с питьевой водой, но запасы её ограничены, а возить воду сюда хотя бы и из Аль-Салаха будет, пожалуй, накладно. Араб, однако, предупредил его вопрос.

— С водой проблем не будет. Здесь имеется законсервированная артезианская скважина. Сапёры привели её в рабочее состояние.

Андрей удовлетворенно кивнул.

Поставив у склада охрану, Горелов разрешил людям заселяться в коттеджи и приводить себя в порядок. Связисты, установившие закрытый канал связи с центром, сообщили, что завтра к полудню прибудет охрана и вертолеты для разведки. Успокоившись на этот счёт, Андрей двинулся, к выбранному им и Клодом, домику. Жерар, освободившийся чуть раньше, уже успел помыться, сменить одежду, побриться и полить себя дезодорантом. Сейчас он развалился на койке и, увидев входящего, всё ещё замызганного Андрея, покрутив носом, воскликнул:

— Фи, мой друг, вы грязны и вонючи как грузчик!

— Именно им я и был в последнее время, — вяло огрызнулся Горелов.

Пока Андрей распаковывал чемоданы и доставал туалетные принадлежности, Клод, закинув руки за голову, благодушествовал:

— А что, Андре, мне здесь даже нравится! Свежий воздух. Никакого поганящего воздух производства. Я бы сказал, почти курорт. Немного жарковато, но теперь у нас воды залейся. Я так понял, здесь у них артезианская скважина? Так что можно даже залить при желании высохшее озеро… А? Как мысль?

Клод, подперев подбородок ладонью, повернулся к другу. Не дождавшись ответа, он продолжал с сожалением:

— Вот только женщин не хватает для полноценного отдыха. Это плохо. Но, в конце концов, можно запросить центр. Пусть пришлют сотрудниц посимпатичнее…

— Дешевле будет выписать местных, — буркнул Андрей. — Говорят, арабские танцовщицы — это что-то, — он неопределённо покрутил в воздухе свободной рукой.

— Ещё ты мне будешь об этом рассказывать! — возмущённо фыркнул Клод. Он очень ревниво относился к своему приоритету в познании женской половины человечества.

— Ладно, молчу! — махнул полотенцем Андрей. — Тебе, конечно, виднее. А вообще-то, по поводу местных красавиц тебе надо поспорить с нашим арабским другом.

Клод внезапно посерьёзнел и мрачно изрёк:

— Всё же, я не очень верю в непричастность к случившемуся местных спецслужб. Даже по тому, как нас встретили, можно сделать выводы: везли как скотину, охрану с техникой задержали…

— Ну, наше вмешательство редко кому нравится. Сам знаешь. Отсюда и вполне определённая встреча. А вообще-то, всё возможно.

Сделав такое заключение, Андрей направился, было, к двери, но не дойдя, остановился у распахнутого окна, залюбовавшись закатом. Здешний закат, возможно, в чём-то проигрывал из-за отсутствия декоративного обрамления облаков, которые появлялись здесь не часто, но, зато, обнажённый, красный шар солнца казался совсем близким и, увеличенный атмосферой, подавлял своей мощью. Погрузившись в созерцание, Горелов плохо слушал, что ему говорит Клод. Только вопросительный тон последней фразы заставил его вернуться к действительности.

— Что? — повернулся он к другу.

— Да ты спишь с открытыми глазами, — проворчал тот. — Ладно, иди умывайся пока светло. Темнеет здесь быстро, а освещения к умывальникам не провели. И давай спать. Хотя… — Клод уселся на койке. — Надо сменить охрану склада и составить смены.

— Я уже распорядился.

— Нужно охранять и лагерь. Ты пока умывайся, а я займусь этим.

— Валяй, — махнул рукой Андрей и, спустившись с крыльца, направился к ряду умывальников, собранных всё той же сапёрной командой.

На умывание и переодевание ушло минут пятнадцать. К этому времени техники успели провести в домики освещение, что из-за быстро наступающей темноты было весьма кстати. Переодевшись, Андрей вышел из коттеджа. На небе горели первые самые яркие звёзды, однако луна ещё не взошла, и свет из окон был ни в силах далеко отодвинуть подступившую угольную черноту ночи. Горелов услышал шум приближающихся шагов, и вскоре в поле света появился Клод, идущий со стороны склада с оборудованием. Оба его плеча оттягивали ремни, на которых в такт шагам тяжело покачивались два пистолета-пулемета 'Скорпион — 17'.

— На кого собрался с таким арсеналом? — поинтересовался Андрей у подошедшего друга.

— Второй для тебя, — не принимая лёгкого тона друга, кивнул Клод на один из автоматов. — Ребята здорово вымотались, поэтому первую половину ночи патрулировать лагерь будем мы с тобой. Потом нас сменят. Не возражаешь?

— Нет, — усмехнулся Андрей. — Разрешите получить оружие, мой генерал?

Жерар протянул ему 'скорпион'.

— Ну что, пошли?

— Подожди, куртку накину. И тебе, кстати, советую — ночи в пустыне бывают прохладными.

Клод согласно кивнул. Андрей зашёл в коттедж, взял лёгкие форменные куртки и, спускаясь по ступенькам, бросил одну Жерару. Тот легко поймал её и накинул на плечи. Потом протянул Андрею мощный фонарь и они не спеша, пошли к северному краю базы. Воздух стал заметно прохладнее, но раскалённая за день каменистая почва продолжала излучать тепло, создавая непривычный перепад температур. Выйдя за границу света, отбрасываемого окнами домиков, они включили фонари — темнота была абсолютной. Налетев на какой-нибудь из камней, в изобилии валявшихся вокруг, можно было легко что-нибудь поломать. До ограды из колючей проволоки, сохранившейся на удивление хорошо, шли молча. У Андрея в голове опять вертелись различные версии случившегося. Клода, похоже, одолевали те же мысли. Подойдя в плотную, к усеянным колючками металлическим струнам, Андрей ткнул стволом автомата в одну из них. Проволока отозвалась печальным звоном.

— Не так-то просто до нас добраться, — убедившись в хорошем натяжении 'колючки', заключил Андрей. — Если, конечно, ограждение так же хорошо сохранилось по всему периметру.

— Шакалам, или кто тут вместо них, — возможно. А для двуногих тварей это не преграда.

— И всё же так спокойнее.

- 'Спокойнее', - передразнил Клод. — В самом лагере сидят трое субъектов, от которых можно ожидать чего угодно. Может, они только и ждут сигнала, чтобы вырезать всю нашу мирно похрапывающую команду.

— Ну, для троих это задача довольно сложная, — попытался урезонить Андрей чересчур подозрительного друга.

— А сколько их может скрываться в окрестностях?

— Пустой разговор. Все разумные меры предосторожности приняты, а уж если что-нибудь подобное произойдёт… Что ж, найдём чем встретить. Тоже не на пикник сюда приехали.

Отповедь получилась резковатой. Жерар, видимо, обиделся, и замолчал. Андрей уже собрался, было, сказать что-то примирительное, но внезапно раздавшийся за спиной голос заставил его резко обернуться и вскинуть оружие. Клод проделал тот же манёвр почти синхронно. Неизвестный, плохо видимый в темноте, находился метрах в пяти и говорил голосом Салеха:

— Добрый вечер. Извините за беспокойство, но что-то не спится. Решил прогуляться, подышать воздухом, а тут, смотрю, неожиданные спутники. Вы позволите присоединиться к вашему обществу?

— Не слишком удачное время для прогулок, — севшим голосом процедил Клод. — Нельзя подкрадываться к вооруженным людям, к тому же несущим охрану.

Жерар был явно задет тем, что прозевал приближение араба.

— А если бы я выстрелил? — продолжал он. — Навыки в нашей конторе отрабатываются до автоматизма.

Жерар преувеличивал. Хороший сотрудник Службы, а он был хорошим сотрудником, редко пускал в ход оружие, не разобравшись в ситуации.

— Того, что вы здесь несёте охрану, я не знал, — спокойно, словно не видя направленных на него стволов, произнёс Салех. — Вы как-то забыли меня об этом оповестить. А за то, что напугал, извините. Навыки бесшумной ходьбы у нас отрабатываются до автоматизма, так же как у вас стрельбы 'вслепую'.

Араб срезал Клода так чисто, что тот смешался и не нашёлся с ответом, что было для него совершенно не свойственно. Буркнув что-то неразборчивое, он повесил автомат на плечо и демонстративно отвернулся от Салеха. Андрей тоже опустил оружие, испытывая чувство неловкости.

Салех кашлянул, подошёл к колючему ограждению и посмотрел на северо-восток, где, предположительно, находился источник импульса.

— Что находится там, — он кивнул за ограду, — я действительно не знаю. Мой шеф заверил, что никакого отношения к этому наши спецслужбы не имеют и он сам хотел бы выяснить в чём здесь дело. Так что опасаться какого-либо противодействия с нашей стороны не нужно.

Всё это было произнесено довольно искренне.

— А у вас есть какие-то версии? — спросил он после небольшой паузы.

Вопрос араба был неуместен, он сам это понял и воспринял молчание собеседников как должное. Все трое ещё немного постояли, вглядываясь в темноту на северо-востоке, казалось, обладающую какой-то магнетической силой. Потом, не сговариваясь, они направились к лагерю. Проводив Салеха до его коттеджа, Андрей пожелал ему спокойной ночи.

— Мои люди устали меньше вас, — глянув на Горелова, сказал араб. — Может быть, лучше подежурить им?

Андрей отвёл глаза. Араб понимающе усмехнулся.

— Впрочем, как знаете.

Он скрылся за дверью, а Андрей, вздохнув, пошёл к маячившему неподалёку Клоду.

Проснулся Горелов без трёх минут семь — сработал внутренний будильник, который редко его подводил. Спал он четыре часа, сменившись с дежурства полтретьего ночи. Маловато, но лучше чем ничего. Сделав несколько разминочных упражнений, Андрей тряхнул посапывающего на соседней койке друга. Тот сразу открыл глаза. Настороженно, будто и не спал, глянул на Андрея и спросил хриплым ото сна голосом:

— Что?

— Пора. Семь часов.

Клод с хрустом потянулся, упруго подскочил с кровати и занялся разминкой. Андрей, взяв туалетные принадлежности и перекинув через плечо полотенце, двинулся к умывальнику. Ледяная артезианская вода отогнала остатки утренней вялости. Растираясь полотенцем, он огляделся. Лагерь пробуждался. Из коттеджей появлялись люди, и через несколько минут у умывальников стало весьма оживлённо. Освежённые сном, молодые, в основном, мужчины, с наслаждением плескались в холодной воде, оживлённо переговариваясь.

Закончив умывание, Андрей вернулся в домик. Здесь он облачился в рубашку и шорты бежевого цвета, водрузил на голову кепи с длинным солнцезащитным козырьком и эмблемой Службы на тулье, зашнуровал на ногах армейские ботинки предназначенные для действий в пустынной местности. На широкий ремень повесил кобуру с пистолетом и фляжку-термос, предварительно наполненную смесью 'Лайф', хорошо утоляющей жажду. На этом он счёл экипировку завершённой.

К этому времени массовое умывание закончилось и народ потянулся к столовой оборудованной наспех в здании бывшей казармы, ориентируясь на исходившие оттуда аппетитные запахи. После завтрака Андрей собрал всех на вертолётной площадке и поставил задачу на ближайшее время, заключающуюся в дооборудовании лагеря и подготовке аппаратуры поиска к работе.

Примерно в половине двенадцатого на севере родился нарастающий гул, в котором Андрей узнал работу двигателей десантно-грузовых ракетопланов Службы. В небе у самого горизонта появились три, быстро увеличивающихся в размере точки, скоро приобретшие характерные очертания.

Мощные машины с оглушительным рёвом описали широкий круг над лагерем, покачали короткими крыльями с эмблемами ВСК, и начали заходить на посадку. Их маршевые двигатели заработали на минимальной тяге, а снизу ударили тонкие огненные струи из сопел двигателей вертикальных эволюций. Опускающиеся ракетопланы скрылись в облаках клубящейся пыли, там же, где вчера садились грузовые вертолёты. Сквозь оседающую пыль было видно, как раздвинулись заслонки грузовых отсеков и из чернеющих люков посыпались фигурки в форме вооружённых сил Службы. Стоявшие до этого на почтительном расстоянии 'старожилы', неспешно двинулись встречать вновь прибывших. Последние метры преодолевались почти бегом: многие узнавали знакомых, другие были просто рады встрече с представителями кажущейся теперь такой далёкой 'большой земли'.

Командовал группой охраны старый знакомый Андрея и Клода — Хуан Милль. От своих предков он получил весьма своеобразный букет генов. Пронзительно голубые глаза и светлые волосы северных предков создавали поразительный контраст с характерными чертами лица и смуглой кожей, унаследованными от испанских дедушек и бабушек.

— Привет, Хуан! Рад тебя видеть! — хлопнул по плечу Андрей командующего разгрузкой приятеля.

— Здравствуй, — Хуан крепко пожал протянутую руку.

В этот момент к ним подбежал Клод. Его реакция на встречу была более эмоциональной. Милль не сразу смог освободиться от его объятий, чтобы представиться Салеху.

Дюжие ребята из взвода охраны работали быстро, а когда к ним присоединились люди Андрея и Клода, разгрузка была завершена уже через полчаса. Основным грузом, прибывшим на ракетопланах, был десяток лёгких вертолётов, которые сразу после выгрузки начали приводить в рабочее состояние. Ракетопланы, выполнившие свою миссию, грохоча двигателями и поднимая пыль, взмыли над землёй и, набирая скорость, скрылись за горизонтом.

Андрей и Хуан, проводив их взглядом, прошли к связистам и Андрей доложил в Центр о получении груза. Милль выслушал от Келлера дополнительные инструкции, а потом пошёл в сопровождении Клода в их коттедж — друзья решили поселить у себя и приятеля. Андрей остался у вертолётов. К четырём часам дня они были готовы к вылету. Электронщики завершили регулировку установленной на них поисковой аппаратуры. До наступления темноты времени оставалось не так уж много, но, всё же, Горелов решил сделать пробный вылет в зону поиска. Лететь должны были пять машин. Другие пять дооборудовали аппаратурой ночного видения. Эти работы должны были занять ещё часа два. Конечно, найти за оставшееся время объект вряд ли было возможно, но попытаться стоило — кто знает, каких сюрпризов можно от него ожидать в ближайшее время. Андрей решил лететь с этой группой, оставив Клода за себя. Тот воспринял это решение без энтузиазма и утешился только тем, что успешное завершение поиска было весьма маловероятным.

Договорившись с Жераром о порядке поддержания связи, Андрей занял место рядом с пилотом одного из вертолётов и дал приказ на взлёт.

До зоны поиска вертолёты шли журавлиным клином. Ведущей была машина Горелова. При входе в зону машины растянулись в цепь и сбавили скорость. Подозрительные объекты, замеченные со спутников, осматривались с особой тщательностью. Вертолёт Андрея шёл в центре цепи. Внизу расстилалась однообразная каменистая равнина, уже виденная вчера при подлёте к лагерю.

После первого часа наблюдения острота восприятия притупилась. Искомый объект уже не виделся Андрею в каждом валуне более или менее правильной формы и старом железном хламе, неизвестно когда и как сюда попавшем. Солнце клонилось к западу, удлиняя тени. Пора было возвращаться. Однако, Андрей не спешил с командой, всё ещё на что-то надеясь. В очередной раз нажав кнопку передачи он запросил обстановку у командиров машин и, получив уже привычные ответы, что ничего похожего на объект не обнаружено, ещё раз взглянул на часы, потом на красное солнце, висящее уже совсем низко и, наклонившись к пилоту, прокричал ему в ухо:

— Будем возвращаться!

— Понял, — кивнул тот.

Горелов вновь включил передатчик.

— Всем! Общий разворот! Возвращаемся! Как поняли? Третий?

— Третий понял, — раздалось в наушниках.

— Второй готов!

— Первый готов!

Вертолёт с бортовым номером пять задерживался с ответом.

— Пятый, вас не слышу! Подтвердите приём! — крикнул Андрей в микрофон и посмотрел вправо, где должен был находиться замолчавший пятый номер.

Вертолёт номер четыре был хорошо виден. Отсвечивая полированным корпусом окрашенным в пронзительно голубой цвет, он шёл параллельным курсом метрах в двухстах правее и чуть позади. Пятого, который должен был идти крайним справа, видно не было. Горелов выругался: не хватало на ночь глядя потерять вертолёт. Он вызвал пропавший экипаж ещё раз и почти сразу получил долгожданный ответ:

— Шеф! Нельзя ли повременить с возвращением?! У меня тут, похоже, что-то интересное!

Первым чувством Андрея было облегчение — слава богу, экипаж цел! Потом пришла злость, вылившаяся в гневную тираду:

— Почему сразу не отвечаете?! Чёрт бы вас взял, разгильдяев! Где вы находитесь? Дайте пеленг и доложите толком!

— Извините, немного увлеклись! Даю пеленг!

Голос командира машины звучал не слишком виновато. Скорее торжествующе. Он продолжал:

— Кажется, это то, что мы ищем! Внизу спиральный конус торчит из земли. Вокруг него рыхлый грунт. На вершине конуса странное образование. Чем-то похоже на параболическую антенну!

Сердце Андрея подпрыгнуло и сбилось с ритма. Однако, стараясь говорить ровным голосом, он скомандовал:

— Всем экипажам! Возвращение откладывается! Идти на пеленг пятой машины!

Вертолеты развернулись вправо и, собравшись в компактную группу, увеличили скорость. Через пару минут показался повисший на небольшой высоте вертолёт.

— Пятый! Не виси над ним! Отлети подальше! — предостерёг Андрей.

— Понимаю! Он метров за пятьдесят от меня.

Машина Андрея зависла рядом с пятым. Горелов впился взглядом в находящийся впереди объект. Однако, поднятая винтами подошедших машин пыль накрыла его и кроме смазанных контуров ничего разглядеть было невозможно.

— Будем садиться! — объявил Андрей. — На холме слева.

Горелов показал своему пилоту возвышающийся метрах в трёхстах холм с плоской вершиной. Тот кивнул. Машина рванулась влево, одновременно проваливаясь вниз. Падение замедлилось метрах в пяти от вершины холма. Вертолёт на мгновение замер, а затем мягко опустился на грунт. Пилот заглушил двигатель. Рядом расселились остальные. Рокот моторов затих и Андрей, выпрыгнув из кабины, двинулся в сторону объекта, стараясь побыстрее выйти из пылевого облака, поднятого при посадке. Оглянувшись, он обнаружил, что за ним спешат экипажи вертолётов.

— Пилоты в кабины, — сделал зверское лицо Андрей. — Быть в готовности к срочному взлёту.

Он подошёл к обрывистому краю холма. Лёгкий ветерок сносил пыль в сторону, открывая панораму небольшой каменистой долины, зажатой справа и слева довольно высокими скалистыми холмами. Дальний её край соединялся с обширной плоской равниной, расстилающейся до самого горизонта. Ближний край кончался у подножья холма, на который сели вертолёты. Объект находился примерно в центре этой долины, метрах в четырёхстах от Андрея и дышащих ему в затылок командиров машин.

Горелов поднёс к глазам бинокль и занялся рассматриванием цели. Та представляла собой, как и докладывал пилот пятой машины, конус довольно правильной формы грязно белого цвета. Конус возвышался над поверхностью земли примерно на десять метров. Из его вершины торчало образование, напоминающее скорее цветок, чем параболическую антенну: абсолютно чёрный вытянутый пестик, окружённый пятью широкими лепестками того же, что и конус грязно белого цвета. Это сооружение было направлено вверх и слегка наклонено на северо-восток. 'Цветок' прибавлял к объекту ещё пару метров высоты. В бинокль можно было рассмотреть гребневидный выступ, вьющийся вокруг конуса и заканчивающийся у самой вершины. Основание конуса было окружено сплошным кольцом взрыхлённого грунта. Создавалось впечатление, что конус то ли ввинтился в поверхность земли, то ли, пробуравливая себе ход, вышел из-под неё.

— Чертовщина какая-то… — озадаченно пробормотал Андрей, опуская бинокль.

Его молчавшие до этого момента спутники заговорили, обсуждая увиденное. С Андреем поравнялся Томас Шенк — командир пятого вертолёта, обнаружившего объект.

— Что будем делать, шеф? — обратился он к Горелову. — До темноты осталось минут десять. Может, пока не зашло солнце, сходим к этому? — он кивнул на конус. — Для более близкого знакомства. Чтобы всем не рисковать, могу сходить один, — в голосе Шенка слышался плохо скрытый азарт.

Андрей глянул на солнце. Багровый диск уже коснулся нижним краем горизонта.

— Не спеши, Том, — спокойно, с лёгкой насмешкой, чтобы остудить пыл Шенка, произнёс Андрей. — На ночь глядя без подготовки соваться туда не будем. Да и что ты там, собственно, сможешь выяснить?

— Я видел там дыру, можно заглянуть.

— Ты меня пугаешь, Том. С чем мы столкнулись — неизвестно. На деятельность местных служб не похоже. Так что нужно, вначале, всесторонне изучить объект, а уж потом, приняв все меры предосторожности, можно будет заглянуть в эту 'дыру', как ты изволил выразиться. А сейчас свяжись с лагерем и сообщи о нашей находке. Оттуда пошлют сообщение в Центр и завтра здесь будет группа для изучения этого… объекта.

Томас сник и отошёл в сторону. Среди остальных присутствующих слова Андрея особого неудовольствия не вызвали. Лезть к объекту, похоже, никто больше не рвался. Все помнили жуткие последствия проявления его активности.

— Лететь обратно нет смысла, — обратился ко всем Андрей. — До темноты вернуться не успеем, а лететь ночью — лишний риск. Завтра весь лагерь, скорее всего, переместится сюда, так что здесь и заночуем. Разрешаю вскрыть неприкосновенный запас. Нужно следить за объектом, поэтому на ночь разобьемся на пять смен и будем дежурить поэкипажно.

Объявив об этом своём решении, Горелов подошёл к своему вертолёту.

— Ну что там? — сгорая от любопытства, поинтересовался пилот.

— Иди, взгляни, — разрешил Андрей и, включив передатчик, начал вызывать лагерь.

Клод отозвался сразу и, не дав сказать и пары слов, обрушил на Андрея поток упрёков. По гулу голосов, льющихся из наушников, Андрей понял, что рядом с Клодом собрался, пожалуй, весь лагерь.

— Ты о чём думаешь? — истощив запас ругательств, уже более спокойно спросил Жерар. — Две контрольных связи пропустил, на вызовы не отвечаешь.

Андрей чертыхнулся: совсем забыл о связи, а приёмник, видимо, машинально выключил.

Ещё с минуту Клод излагал своё мнение о поведении друга. Без прежнего, впрочем, энтузиазма. Андрей виновато молчал, присев на подножку кабины вертолёта. Клод по инерции продолжал бубнить что-то сердитое, но вскоре иссяк и после небольшой паузы спросил:

— Ну что там у вас произошло? Рассказывай.

В голосе Жерара слышалось едва скрываемое нетерпение: он понимал, что забыть о связи Горелова могло заставить только какое-то экстраординарное событие. Андрей, однако, не спешил с ответом, решив в отместку за ругань чуть потомить темпераментного француза.

— Молчать будем? — взвился было снова Клод, но тут же перейдя на примирительный тон, негромко спросил. — Обиделся?

— Да нет, ничего, — с прохладцей в голосе отозвался наконец Андрей и, сделав ещё одну многозначительную паузу, небрежно уронил. — Мы тут нашли кое-что…

— Кое-что — это что? Поконкретнее нельзя? — снова начал заводиться Клод. По его голосу было похоже, что он нетерпеливо приплясывает там у микрофона. Андрей ухмыльнулся, наслаждаясь маленькой местью.

— Видимо, это то, что мы ищем, — соблаговолил он сообщить. И уже в следующую секунду, не сдержавшись, на едином дыхании выложил всё, что произошло за последний час.

Некоторое время после окончания его эмоционального доклада в наушниках царило молчание. Не было слышно и гула голосов, окружавших Клода сотрудников, только потрескивание помех нарушало тишину.

— Надеюсь, это не розыгрыш, — произнёс наконец Клод.

— Какие тут шутки, — вздохнул Андрей.

— Где вы находитесь и что думаете делать?

Андрей изложил свои соображения на ближайшее время.

— Ты уверен, что ночевать там безопасно? — спросил Клод. — Если этой штуке вздумается выдать ещё один такой импульс…

— Ни в чём не уверен, — раздражённо прервал друга Андрей. — В чём можно быть уверенным, когда сталкиваешься с такой чертовщиной!

— О вас же забочусь, — обиженно протянул Клод.

— Извини. Устал немного, нервы. Ты, конечно, прав. Мы расположимся на ночлег подальше, оставим вблизи объекта только пару наблюдателей. Займусь этим, пока ещё не совсем стемнело. А ты подробно проинформируй обо всём Центр. На всякий случай мы будем связываться с вами каждый час. Ну, пока.

— Пока…

Андрей отключил связь и посмотрел вокруг. Солнце уже полностью скрылось за горизонтом, оставив багровое зарево на западе. Стало заметно прохладнее. Пилоты и командиры вертолётов всё ещё стояли у обрыва, рассматривая странное образование и вполголоса делясь впечатлениями о нём. Чтобы не перегонять вертолёты в полной темноте, нужно было поторопиться.

Андрей коротко объяснил людям, что от них требуется. Экипажи разбежались к машинам, занимая места в кабинах. Зарокотали двигатели, вздымая ставшую чёрной в наступивших сумерках пыль. Через пару минут вертолёты уже приземлялись в небольшой котловине в полутора километрах от объекта. Ещё через минуту на пустыню опустилась безлунная ночь.

Успели, подумал Андрей, выпрыгивая из кабины.

— Можно отдыхать! — крикнул он, направляясь к вертолёту Томаса Шенка. Том и его пилоты готовились к ночёвке: распаковывали спальные мешки и вскрывали коробки НЗ. Увидев приближающегося Горелова, они прервали своё занятие и вопросительно воззрились на Андрея.

— Есть предложение, — обратился Андрей к Тому. — Подежурить нам с тобой в первую смену.

— Согласен.

— Тогда возьми что-нибудь перекусить и пошли. Чем меньше времени эта штука будет без наблюдения — тем лучше. Да, захвати оружие.

Андрей назначил старшего на время своего отсутствия, договорился о смене через три часа и, захватив из вертолёта автомат, фонарь и коробку с НЗ, зашагал в сторону долины, где находился объект. Томас пристроился рядом. Уже через пять минут пришлось включить фонари — темнота стала абсолютной. Такой же абсолютной была тишина. Ветер стих, насекомые и птицы здесь, судя по всему, не обитали. Тишину нарушал только шум шагов. Разговаривать не хотелось и так, молча, они добрались до подножия холма, на котором была совершена первая посадка. Одним рывком оба взобрались на вершину и Андрей глянул вниз, в долину, пытаясь разглядеть объект. Однако, темнота там, казалось, была ещё чернее и увидеть что-то не представлялось возможным.

— Немного мы здесь накараулим, — проворчал Том, отдуваясь после подъёма.

Андрей посмотрел на светящийся циферблат часов.

— Через сорок минут взойдёт луна, — сообщил он. — Можно будет что-то разглядеть. А пока давай перекусим.

Это предложение было воспринято с энтузиазмом. Поставив один из фонарей на лежавший неподалёку приличных размеров булыжник, так, чтобы свет падал на плоский камень, приспособленный им в качестве обеденного стола, Том занялся распаковыванием коробок с НЗ. Андрей, присев на корточки, подключился к подготовке импровизированного ужина. Когда Шенк открыл банки с саморазогревающимися мясными консервами и до Андрея донёсся аппетитный запах, он понял, насколько проголодался. С отменным аппетитом разделавшись с поздним ужином, Горелов поднялся на ноги и блаженно потянулся. Потом глянул на часы. До восхода луны оставалось пятнадцать минут.

С начала бдения Андрея и Тома прошло полтора часа. Долгожданная луна освещала пустыню мертвенным бледно-жёлтым светом, позволявшим довольно хорошо обозревать окрестности, в том числе и объект в долине. Сейчас он выглядел ещё более чужеродным, совершенно не вписываясь в дикий пейзаж. К удивлению наблюдателей его оболочка в лунном свете начала мерцать неярким, но вполне заметным голубоватым сиянием, вызывая неприятные ассоциации, то ли с кладбищенскими огнями, то ли с радиоактивным свечением. За все это время никакого движения вокруг конуса замечено не было. Сам он тоже не проявлял признаков какой-либо активности.

Андрей прислонился спиной к скале, всё ещё хранившей остатки дневного зноя, и, борясь с подступающей дремотой, пытался наблюдать за объектом. Бороться со сном становилось всё труднее — сказывалась накопившаяся за последние дни усталость. Том, ещё полчаса назад прекративший неравную борьбу со сном, сидел рядом и дремал, уткнув лицо в скрещенные на подтянутых к груди коленях руки. Андрей не будил его. Ему самому уже не казалась очень удачной мысль о ночном наблюдении. Во-первых, объект не подавал никаких признаков жизни, а во-вторых, даже если он проявит активность, что смогут противопоставить ему два человека? Успокаивая себя этими мыслями, Андрей уже начал дремать, удобно устроившись на выступе скалы. К действительности его вернул какой-то звук, донёсшийся снизу из долины. Горелов встрепенулся. Сон как рукой сняло. Стараясь не шуметь, он встал на ноги и прислушался, одновременно вглядываясь в глубину долины. Тишину, однако, больше ничего не нарушало и Андрей уже решил было, что звук ему померещился. Тут шум возник снова. Больше всего он походил на звук далёких шагов.

Андрей легонько толкнул спящего Тома. Рефлекторно, ещё не успев разомкнуть глаз, Томас схватил лежащий под рукой 'скорпион'. Потом вскочил на ноги и, взяв оружие наизготовку, огляделся. Поняв, что непосредственной опасности нет, он вопросительно посмотрел на Горелова.

— Шум в долине, — пояснил Андрей. — Похоже, кто-то бродит рядом с объектом.

Глаза Шенка загорелись азартом.

— Попробуем взять? — деловито осведомился он.

Андрей колебался. Предпринимать какие-либо активные действия без крайней необходимости не входило в его планы. Но, с другой стороны, кто знает, представится ли ещё возможность застать хозяев снаружи. Когда сюда перебазируется весь лагерь и прибудет толпа специалистов из Центра, здесь будет очень людно и вряд ли обитатели конуса станут вот так просто разгуливать как сейчас. Колебался Андрей долго — секунд десять. А потом, решившись, скомандовал Томасу:

— Ты останешься здесь, а я попробую подобраться поближе и посмотреть, что там и как.

Шенк нахмурился.

— Мне это не нравится, шеф. Возьми меня с собой. И потом, ты нарушаешь инструкцию о действиях в опасной ситуации в паре.

— Инструкции для того и созданы чтобы их нарушать, — качнул головой Андрей. — Если нас накроют обоих, они смогут потом взять и наших у вертолётов — ребята небось спят, как сурки. А так, если со мной что-то случится, ты поднимешь тревогу.

— И всё же мне это не нравится.

— Ничего. Всё обойдётся.

— Ну, хорошо, — вдохнул Томас. — Только поосторожнее ради бога.

— Постараюсь, — Андрей хлопнул Тома по плечу и скользнул вниз по обрывистому склону холма.

Спуск занял довольно много времени. Луна светила со спины и обрыв находился в тени, поэтому ползти приходилось почти вслепую, отыскивая на ощупь выступы и трещины для упора. Дело осложнялось тем, что Андрей старался производить как можно меньше шума, хотя это не всегда удавалось: пару раз он вызвал небольшой камнепад. Наконец, Горелов достиг подножья холма и выбрался на более светлое место. Здесь, присев за валуном, он устроил передышку, которую настоятельно требовали дрожащие от перенапряжения мышцы. Отдышавшись и восстановив контроль над телом, он выбрал себе маршрут, позволяющий передвигаться от скалы к скале, совершая короткие перебежки через открытые места, ещё раз проверил оружие и с максимальной осторожностью двинулся вперёд. Где-то на полпути к цели он совершил ещё одну остановку, устроившись за небольшой скалой с остроконечной вершиной. Успокоив дыхание, Андрей прислушался. Никаких звуков до него не доносилось. Со стороны, где затаился Горелов, скала была довольно пологой и где-то до её середины можно было добраться без особых усилий, чем он и воспользовался. Отсюда был прекрасный обзор на продолжающий загадочно мерцать в лунном свете конус. До него оставалось не более двухсот метров. Близость объекта действовала на Андрея подавляюще. Чем дольше он смотрел на это странное образование, тем ощутимее становилось чувство угрозы, исходящей от него. Андрей подавил зарождающийся страх, сполз со скалы и, удвоив осторожность, двинулся дальше.

Когда до объекта оставалось не более пятидесяти метров, крупные глыбы, за которыми можно было прятаться, закончились. Дальше шло открытое место, усеянное мелкими камнями. Андрей лежал за небольшим, с полметра высотой, обломком скалы и разглядывал конус, пытаясь дышать как можно тише и прислушиваясь.

Со стороны объекта вновь донёсся отчётливый шум шагов. Андрей напряг зрение, пытаясь разглядеть виновника шума, но никого не увидел. Видимо, этот кто-то находился с противоположной, невидимой ему стороны конуса. Андрей отполз чуть назад и по широкой дуге, от камня к камню, начал огибать конус, пытаясь одновременно разглядеть, что происходит за недоступной для наблюдения стороной. Однако его ждало разочарование. Ещё до того, как Горелов смог что-то увидеть, шум шагов затих, а когда он, высунувшись из-за очередного валуна, смог рассмотреть теневую сторону конуса, то никого там не обнаружил. Правда, Андрею показалось: у основания объекта мелькнула какая-то тень, но он не смог бы поручиться, что это не было игрой воображения. Тем не менее, Горелов начал присматриваться к тому месту, где ему почудилось движение. Поверхность конуса с этой стороны не была освещена луной, однако свечение, хоть и в гораздо меньшей степени, имелось и здесь. Благодаря этому источнику света Андрей смог рассмотреть тёмное пятно, расположенное у самой поверхности земли на стенке объекта. Люк! Сердце Горелова, в который раз за минувшие сутки, сорвалось на галоп. После короткой борьбы осторожности профессионала с любопытством мальчишки, победило последнее. Мысленно ругая себя самыми нехорошими словами из русского и английского, он со всей возможной осторожностью подобрался к пятну.

Ещё метров за двадцать Андрей понял, что не ошибся и пятно на стенке действительно является люком, или вернее отверстием. Подобравшись почти вплотную, он смог подробнее рассмотреть его. На люк отверстие походило слабо, края его были неровными, словно оплывшими, да и форма отверстия была далека от геометрически правильного круга или овала. Не было заметно никаких признаков крышки или заслонки, бывших, в понимании Андрея, непременными атрибутами люка. Отверстие имело чуть больше метра в поперечнике. Нижний край его находился ниже поверхности земли и был засыпан рыхлым грунтом. Подавив внутреннее сопротивление, Андрей тронул поверхность конуса. Она оказалась неожиданно тёплой. Прижав ладонь плотнее, он ощутил лёгкую вибрацию. Всё это вместе создавало впечатление о прикосновении к чему-то живому. Горелов отдёрнул руку и рефлекторно вытер её о комбинезон. Загадочно темнеющий люк неудержимо манил Андрея. После короткого колебания он осторожно заглянул в него, однако, рассмотреть что-либо не смог из-за царившей внутри темноты, а воспользоваться фонарём не решился. Поборов желание залезть внутрь, Андрей сделал пару шагов назад и, вспомнив о подозрительных звуках, доносившихся отсюда, посмотрел на землю в поисках следов. На накиданном вокруг рыхлом грунте были отчетливо видны отпечатки босых человеческих ног.

Горелов решил, что достаточно на сегодня испытывал судьбу. Бросив последний взгляд на чернеющее в стенке конуса отверстие, он скользнул за ближайшую скалу и, соблюдая прежнюю осторожность, двинулся в обратный путь к холму, на вершине которого маячила маленькая фигурка Томаса.

Глава 4

Прошло два дня. За это время участок пустыни, окружающий долину с таинственным конусом в центре, стал довольно оживлённым местом. В полутора километрах севернее большого холма раскинулся солидных размеров палаточный городок. Расположенную неподалёку более или менее ровную площадку, очистив её предварительно от крупных камней, приспособили для приёма грузовых вертолётов и ракетопланов. Так как другие виды транспорта сюда не добирались, этот импровизированный аэропорт с трудом справлялся с потоком крылатых и винтокрылых машин, подвозящих оборудование и сотрудников Службы. Высоко в небе барражировала пара боевых ракетопланов, в задачу которых входило прикрытие зоны от проникновения с воздуха. От скуки пилоты воздушного патруля не страдали. Хотя, никакой официальной информации в мировую прессу штаб Службы не давал, какие-то слухи всё же просачивались и особо бойкие журналисты, или просто любопытствующие периодически пытались прорваться через охранные заслоны. В том числе и по воздуху. Действовали эти ребята довольно нагло и пару раз доходило до предупредительных выстрелов.

Непосредственные подступы к объекту охранялись особенно тщательно — тройное кольцо парных постов делали проникновение к нему практически невозможным. Между кольцами оцепления, по особому распоряжению Келлера, могли проходить только немногочисленные группы специалистов из научно-аналитического центра ВСК. Впрочем, и они держались от объекта на почтительном расстоянии. Непосредственно к конусу, соблюдая максимальные меры предосторожности, была допущена только одна группа для забора пробы материала его оболочки для анализа.

Уже на следующее утро после обнаружение объекта, в лагерь прибыл шеф Службы и с этого времени неотлучно находился здесь. В связи с приездом непосредственного начальника, взявшего в свои руки управление всеми делами, Андрей и Клод оказались вроде как не у дел. Днём, в самую жару, они скрывались в снабжённой кондиционером палатке, а утром, когда жара ещё не наступила и вечером, когда она уже спадала, друзья неприкаянно слонялись по окрестностям и беседовали. Основной темой этих бесед был конус и всё с ним связанное. Каких только безумных предположений не рождали мучающиеся от вынужденного безделья головы. В последнее время доминирующей стала гипотеза о внеземном происхождении объекта. Здесь они, впрочем, были не оригинальны: большинство обитателей палаточного городка придерживалось той же версии.

К вечеру второго дня разговоры о конусе приелись и свой очередной моцион Андрей и Клод совершали в молчании. Взобравшись на большой холм, они в который раз занялись разглядыванием виновника всепланетного переполоха. Никаких видимых изменений за эти неполные двое суток с ним не произошло. Всё того же грязно-белого цвета был конус днём и по-прежнему загадочно мерцал под лунным светом ночью. Странный 'цветок' на его вершине ни на миллиметр ни отклонился от прежнего положения, а люк внизу продолжал манить в неведомые недра.

Андрей вздохнул и уселся на небольшой обломок скалы. Настроение было неважным. Два дня назад он проинформировал шефа о своих ночных похождениях возле объекта. После неизбежного разноса тот потребовал подробного отчёта о каждом шаге в долине. Наибольший интерес Келлера вызвало сообщение о возможном присутствии внутри конуса хозяев, оставивших странноватые следы, и, естественно, люк в стенке, возможно позволяющий проникнуть внутрь объекта. После этого разговора шеф словно перестал замечать двух своих подчинённых. Правда, он был занят целыми днями, да и ночами тоже, но все-таки было обидно. Конечно, Андрей был виноват, но не настолько же. Клод периодически порывался подойти к шефу и выяснить его планы относительно их команды, но Андрей каждый раз отговаривал друга, советуя не торопить событий.

В глубине души он надеялся, что шеф планирует использовать их в операции по проникновению внутрь объекта, а то, что такая операция будет предприниматься, у Андрея не возникало сомнений. Опять же, рассуждал он, если бы Келлер не собирался использовать их здесь в скором будущем, то давно бы отослал отсюда — благо дел в других местах земного шарика у Службы хватало. А забыть о своих, без ложной скромности, лучших инспекторах, он не мог, не смотря на всю свою занятость.

Клод, устроившийся на камне неподалёку, закурил. Лёгкий ветерок, поднявшийся к вечеру, сносил сигаретный дымок на Андрея. Он поморщился и демонстративно махнул ладонью, пытаясь отогнать дым. Жерар не пожелал замечать красноречивого жеста.

— Тебе мама в детстве объясняла, что курение опасно для здоровья? — поинтересовался Горелов.

— Конечно, — Клод смачно затянулся и выпустил изо рта пять идеальной формы колец, а потом пронзил их струйкой дыма. — Между прочим, такое могут проделать немногие, — кивнул он на тающее в воздухе сооружение.

— Достойное зависти достижение, — Андрей изобразил аплодисменты.

— Надо же хоть как-то использовать свои таланты. Иначе, при теперешней курортной жизни совсем деградируешь.

— Кончай ныть. Вспомнит о нас шеф, никуда не денется. Надо же будет кому-то лезть в эту хреновину.

Последнее слово Андрей произнёс по-русски, но Клод его понял. Благо, употреблять русские словосочетания при их нервной работе приходилось часто.

— Оптимист, — Клод стряхнул пепел, который, подхваченный ветерком, оказался на одежде Андрея. — Собственно, почему ты решил, что кто-то куда-то вообще полезет?

— Рассуди сам, — Горелов отряхнулся. — То, что сейчас делают ребята из аналитического отдела, сводится к фиксации, в основном, внешних параметров объекта. Плюс анализ состава, из которого сделана оболочка. Провести внутреннее сканирование, судя по слухам, не удалось — оболочка гасит все виды волн и излучений.

Андрей подбросил на ладони небольшой камушек, поймал, подбросил снова, опять поймал.

— Не мельтеши, — попросил Клод. — И что же дальше?

— А ты заканчивай окуривать, — возмутился наконец Андрей, разгоняя очередное облако дыма.

Клод посмотрел на недокуренную и до половины дорогую (а других он не признавал) сигарету.

— Жалко бросать, — заключил он и поднёс окурок к губам.

Андрей, поймав подброшенный в очередной раз камушек, щелчком послал его в Жерара и выбил из его пальцев сигарету. Клод проследил за полётом дымящегося бычка и постучал согнутым пальцем по голове.

— Сам виноват, — пожал плечами Андрей. — Просил же по-хорошему.

— Нервными все какими стали, — пробурчал Клод.

Минут пять Жерар молча дулся, на шестой минуте не выдержал и снизошёл до небрежного вопроса в продолжение прерванной беседы.

— И ты думаешь, вот так сразу пошлют группу? А ты не забыл, что произошло с экипажем станции и лайнером? Если ты и забыл, то помнит начальство. Его за гибель группы по голове не погладят.

— Пошлют, конечно, не сразу. Вначале наверняка попытаются воспользоваться автоматическим разведчиком, а уж потом, скорее всего, вне зависимости от результата, пошлют группу. А по поводу возможности её гибели… Похоже, мы столкнулись с чем-то совершенно незнакомым, видимо, чужим и скорее всего опасным. Вернее, наверняка опасным. Это уже было продемонстрировано. Что ещё можно ожидать от этой штуки — неясно. Может быть, она уже исчерпала всю свою смертоносную мощь и представляет собой всего лишь пустышку. А если нет? Если объект выкинет ещё что-то подобное в гораздо большем масштабе? Так что возможная гибель нескольких человек в расчёт приниматься не будет — слишком велики ставки.

— Логично, хотя и не слишком жизнерадостно, — согласился Клод и потянулся за сигаретами, однако, перехватив прицеливающийся взгляд Андрея, оставил пачку в покое.

Почесав кончик носа, Клод вздохнул и спросил:

— А, собственно, для чего туда вообще кому-то лезть? Не проще ли сразу шарахнуть по этому чужаку чем-нибудь килотонн на пятьдесят, чтобы уж наверняка? Тем паче, поводов у нас предостаточно, а местность вокруг пустынная — никто больше не пострадает.

— Причина, конечно, есть, — кивнул Андрей. — Однако надо всё же попытаться разобраться в этой ситуации. Бомба — крайний аргумент. Если это пришельцы, что вероятнее всего, то вариант с бомбой чреват — кто знает, нет ли поблизости их друзей, которые могут обидеться на такое отношение к их соплеменникам.

— У нас тоже есть основание для обид…

— Согласен. Но где гарантия того, что всё происшедшее было следствием злого умысла? Скажем, их корабль, если это корабль, потерпел аварию и произошёл неконтролируемый выброс неизвестной нам энергии. Может такое быть? А мы их бомбой.

Андрей отбросил камешек, который подобрал взамен использованного в качестве снаряда, сочтя его слишком шероховатым для тактильных рецепторов.

— И, ко всему прочему, ты забываешь немаловажную составляющую человеческой психики — любопытство.

— Не слишком ли дорогая цена для простого любопытства?

— Возможно. Но любопытство вещь могучая, заложенная на уровне безусловных рефлексов. Хочешь маленькую иллюстрацию на эту тему?

— Ну? — в голосе Клода не чувствовалось большого энтузиазма.

— Биологи проводили опыт: сажали в комнату несколько десятков крыс. Комната соединялась узким, только крысе пролезть, проходом с соседним помещением, в котором находилась кошка. Так вот, несмотря на то, что у крыс в изобилии была вода и пища, а так же самки под боком, несколько самцов всё же пролезли в тот проход и были съедены кошкой. Что их туда понесло? Только любопытство. Так что чувство это заложено эволюцией весьма давно и трудно преодолимо.

— М-да, — хмыкнул Клод.

— Ну а ты откажешься лезть в эту штуковину?

— Пожалуй, нет, — почти не колеблясь ответил Жерар.

— И что, руководствоваться ты будешь чувством долга? Или тебе всё же будет самому интересно, что же там внутри?

— Убедил! — засмеялся Клод. — Надеюсь, кошки там на меня не найдётся!

— Дай бог. Кстати, кто-то поднимается сюда явно по наши души.

Андрей кивнул на пологий склон холма слева от них.

— Кто-то из ребят Хуана, — заметил Клод. — Дело, видно, срочное. Пойдём навстречу? Чего парню зря париться?

Они встретились с посыльным примерно на середине склона. Отдуваясь — спешил бедняга, — он сообщил, что им обоим через пятнадцать минут следует прибыть на совещание в палатку Эриха Келлера.

— Ну вот, а ты боялся, — хлопнул Андрей Клода по плечу. — Вспомнили и про нас.

Жерар озабоченно посмотрел на часы.

— Мало времени. Поспешим?

— Поспешим.

Друзья почти бегом двинулись к палаточному городку. Клод шёл на корпус впереди Андрея. Посыльный безнадёжно отстал. Хотя, теперь спешить ему не было надобности. Через десять минут Андрей и Клод, порядком взмокшие и запыхавшиеся, добрались до палатки шефа.

— Думаешь в таком виде присутствовать на совещании будет прилично? — переводя дыхание, спросил Клод и окинул критическим взглядом потемневшую от пота рубаху Горелова.

— Переодеться всё равно не успеем, — пожал плечами тот. — Сойдёт и так.

С этими словами Андрей распахнул полог и шагнул в приятный для утомлённых солнцем глаз полумрак палатки.

Здесь было заметно прохладнее, чем на улице — сказывалась работа двух кондиционеров, негромко гудящих в отверстиях невысокого потолка. Широкие окна в стенках давали достаточно света для того, чтобы чувствовать себя комфортно. Центр помещения занимало сооружение, состоящее из полутора десятков поставленных вплотную лёгких столиков с двумя рядами стульев по бокам. Свободных мест за этим импровизированным 'столом совета', как окрестил про себя сооружение Андрей, оставалось ещё довольно много. Андрей и Клод скромно пристроились поближе к выходу. Пустующие места быстро заполнялись и к назначенному времени их не осталось совсем. Присутствовали за столом, в основном, знакомые Горелову люди, так или иначе связанные со Службой. Человек пять Андрей видел впервые. Председательствовал, как и следовало ожидать, Эрих Келлер. В непосредственной близости к нему устроились его заместители. Среди них Андрей заметил и Салеха. Шеф, негромко разговаривавший с заместителем по техническому обеспечению, глянул на часы, окинул взглядом присутствующих и произнёс:

— Начнём. Надеюсь, опоздавших нет?

Таковых не оказалось. Все знали болезненную приверженность Келлера к точности.

— Прекрасно. Тогда перехожу сразу к делу. Вначале ознакомлю кратко с ситуацией. Данные по объекту, собранные нами, к сожалению чрезвычайно скудны. Сейчас я их оглашу, а потом все вместе попробуем разработать линию наших дальнейших действий, исходя из этих данных. В своих высказываниях попрошу быть предельно лаконичными. Время дорого — принимать меры нужно как можно быстрее, пока наш подопечный вновь не проявил активность. Надеюсь, все осознают, что активность эта может носить ещё более неприятный характер, чем до сих пор.

Шеф перевёл дыхание.

— Итак, о результатах наших работ по исследованию объекта. Сам объект, вернее основная его часть, находится под землёй. Он имеет сигарообразную форму. Длина составляет приблизительно сто десять метров, ширина — двадцать восемь метров. Эхозондирование показало, что под объектом находится вертикальный колодец, из которого, судя по всему, он и выбрался. Глубина колодца составляет более трёх километров.

Среди собравшихся пробежал удивлённый шепоток.

— Оболочка объекта состоит из металлизированного кремний-полимерного материала, — не обращая внимания на оживление, продолжал Келлер. — Я не буду вдаваться в подробности структуры. Скажу только, что по заключению специалистов, такого материала земная технология создать не в состоянии. Материал, кстати, исключительно прочный. Группе, которая брала пробу, пришлось изрядно помучаться, прежде чем откромсать кусочек для анализа. Оболочка не пропускает никаких излучений извне, с помощью которых делались попытки произвести сканирование внутренней структуры. Так что о том, что находится под оболочкой, мы никакого представления не имеем. Так же не было обнаружено никаких излучений или полей, генерируемых объектом. Источником злополучного импульса был, судя по всему, 'цветок', находящийся на макушке объекта, хотя это только предположение — никакой активности он сейчас не проявляет. Обитатели объекта, если таковые вообще имеются, — тут шеф глянул на Андрея, — никак своего присутствия не обнаружили. Следы босых ног мог оставить какой-то излишне любопытный проезжий бедуин.

— Ну и остаётся самое любопытное, — продолжал Келлер. — Я имею в виду отверстие или люк, о котором все, наверное, слышали. О его назначении ничего наверняка сказать нельзя. Главное — возможность через него проникнуть внутрь объекта, не нарушая его целостности. Вот и все факты. Прошу высказываться.

— Разрешите мне? — поднялся со своего места начальник аналитического отдела.

Келлер кивнул.

— Я хочу довести некоторые соображения аналитической группы.

Он кашлянул, прочищая горло, и, время от времени заглядывая в бумаги, лежащие перед ним на столе, заговорил:

— Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Посередине величайшей пустыни мира, видимо, с большой глубины, появилось неизвестное нам устройство и генерировало импульс или серию импульсов неизвестной нам природы. В результате мы имеем гибель людей и проблему в виде этого самого устройства. Что из себя представляют импульсы? Мы пришли к выводу, что скорее всего, это направленная передача какой-то информации и люди погибли случайно, оказавшись на пути этой передачи. Теперь — куда информация была направлена? Скорее всего, какому-то получателю, находящему за пределами Земли. Вопрос в том, где он может находиться. Космическими силами Службы уже неделю ведётся поиск по направлению следования импульса. Поиск тщательный, на пределе дальности и, к сожалению, безрезультатный. Скорее всего, получатель находится за пределами досягаемости нашей космической техники. По крайней мере, в пределах Солнечной системы ничего подозрительного не было обнаружено. За орбитой Плутона, на расстоянии, доступном для наших кораблей, тоже.

Говоривший пошелестел бумагами и продолжил:

— Таким образом, что из себя представляет таинственный получатель информации, посланной нашим подопечным, и смысл самой информации остаётся загадкой. Мы считаем земное происхождение объекта маловероятным. Попробую обосновать это утверждение. Для начала — его местонахождение. Если допустить, что объект создан людьми, то каким образом эту громадину доставили в пустынное место? Даже в разобранном виде? Наши спутниковые системы не фиксировали активности в этом районе уже более двадцати лет. Вы спросите, как же спутники прозевали вторжение такого объекта в атмосферу? Я отвечу. Прибытие его произошло достаточно давно. Как давно? Трудно сказать. Во всяком случае, до того, как были придуманы системы всепланетной безопасности. Прибыв сюда, он внедрился в грунт и до настоящего времени не проявлял активности. Чем теперь вызвана эта активность? Неизвестно. Какие ещё сюрпризы он нам готовит? Неясно. Как видите, сплошная череда вопросов без ответов. Ещё одно подтверждение внеземного происхождения объекта — это природа импульса. Никаких аналогов в земной технологии не имеется. То же можно сказать и о материале, из которого состоит объект. По-моему, я вас убедил.

Подобное предположение уже несколько дней носилось в воздухе и оратор только высказал его вслух в более или менее связанной форме.

— У меня всё, — не дождавшись возражений, завершил своё выступление начальник аналитического отдела и сел на своё место.

— У кого-то есть возражения или дополнения? — спросил Эрих Келлер.

Вдоль столов пробежал шепоток, но высказываться больше никто не стал.

— Что ж, принимаем это предположение как рабочую версию, — решил шеф Службы. — Теперь о наших дальнейших действиях. Сразу скажу, что об уничтожении объекта пока не может быть и речи. Это решение остаётся в силе, если события не примут угрожающего характера. В случае же выхода ситуации из-под контроля допускаются любые, самые крайние меры. Поэтому в лагере останется необходимый минимум людей. Оцепление будет отведено на безопасное расстояние и обеспечено средствами индивидуальной защиты. Сотрудники, остающиеся в лагере, должны быть в постоянной готовности к срочной эвакуации в течение, примерно, семи минут — время подлёта ракеты с ядерным зарядом составит одиннадцать минут. Но, как я уже сказал, это крайний случай. Наша задача на настоящий момент — проникновение внутрь объекта, изучение, вступление в контакт с обитателями, если таковые имеются, и, в конечном счёте, обезвреживание нашего подопечного. Последняя задача должна быть достигнута любой ценой.

Шеф сделал паузу, выделяя смысл последней фразы.

— Итак, главная задача — проникновение внутрь объекта, — убедившись, что все поняли серьёзность момента, заговорил он снова. — Это должно прояснить ситуацию. Группа проникновения. Назовём её так, должна быть не слишком большой. Командиром её я предлагаю назначить старшего инспектора Горелова. Есть возражение против его кандидатуры?

Возражений не последовало.

— Конечно, посылать сразу людей не будем. Попытаемся запустить внутрь сначала робота-разведчика.

Келлер кивнул своему заместителю по технической части. Тот, откашлявшись, начал излагать технические параметры робота, которого предполагалось использовать. Андрей слушал плохо, переваривая своё назначение. Очнулся он от тычка в бок. Толкался, естественно, Клод.

— Если не включишь в группу, — сделав зверское лицо, прошипел он, — зарежу сегодня ночью… Сонного!

— Считай, что ты первый в списке, — ухмыльнулся Андрей.

— То-то, — довольно протянул Жерар.

Глава 5

Запуск робота-разведчика был назначен на девять утра. К этому времени 'лишние' люди должны были переместиться на безопасное расстояние, прихватив с собой ставшее ненужным оборудование. Остаток вечера Андрей с Клодом занимались формированием группы. Спать легли поздно, а заснул Андрей только под утро, когда стих шум снимающегося с места лагеря. Разбудило его довольно грубое встряхивание. Сев на койке, Горелов разлепил не желающие открываться веки. Перед ним стоял с полотенцем в руках Клод. В чёрных вьющихся волосах француза поблескивали капли воды.

— Уже восемь, — бодро сообщил он. — Пора умываться и завтракать, а то опоздаем к началу.

— Началу чего? — всё ещё плохо соображая, уточнил Андрей.

— В девять запускают робота внутрь объекта, — терпеливо пояснил Клод.

— Почему раньше не разбудил? — недовольно проворчал Андрей, нашаривая полотенце на спинке кровати.

Клод не ответил, занятый приведением в порядок непослушной шевелюры. Горелов тряхнул головой, прогоняя сонную одурь, нашёл наконец-то полотенце и выбрался на улицу.

Через сорок минут друзья присоединились, с согласия шефа, к процессии из полутора десятков человек, медленно продвигающейся за бронированным транспортёром, везущим робота и оборудование к торчащему из земли грязно-белому конусу.

Когда до объекта оставалось метров сто, скорость транспортёра упала до черепашьей. Так, нога за ногу, протащились ещё метров пятьдесят. Здесь Келлер дал команду остановиться. Транспортёр быстро разгрузился, а потом, пока кибернетики собирали переносной пульт управления, машина выдвинулась в сторону конуса ещё на пару десятков метров и развернулась боком к чернеющему отверстию предполагаемого входа, заслоняя бронёй суетящихся людей на случай какой-либо неожиданности. По обе стороны от застывшего бронетранспортёра расположилось по отделению ребят из взвода Хуана в полном боевом облачении. Командовал ими сам Хуан. Пристроив на треногах тяжёлые плазменные импульсаторы и нацелив их на вход, стрелки доложили о готовности.

Андрею и Клоду, строго говоря, заняться было нечем и поэтому, чтобы не путаться под ногами, они отошли чуть в сторону и присели на крупный обломок скалы. Все подготовительные работы заняли не больше десяти минут, так что соскучиться они не успели.

— Похоже, начинается, — заметив, что кибернетики перестали суетиться и заняли места у пульта заключил Андрей. — Пошли?

Клод кивнул, поднялся на ноги и зашагал к центру управления, предварительно вдавив каблуком в грунт недокуренную сигарету. Андрей последовал за ним.

Робот походил на двух крабов, отливающие металлическим блеском панцири которых соединялись последовательно друг с другом подвижным сочленением. Два десятка членистых ног поднимали его сантиметров на тридцать над землей. В длину разведчик достигал шестидесяти сантиметров, в ширину сантиметров тридцать. С помощью изгибающихся в любую сторону лапок с микрозацепами, робот мог перемещаться по любым поверхностям, в том числе и вертикальным, пролезать в довольно узкие щели, двигаться внутри труб. Панцирь неплохо защищал его от агрессивной среды и внешних механических воздействий. В настоящий момент операторы тестировали двигательные функции разведчика. Со стороны казалось, что тот разминается перед предстоящей работой, выгибая спину, шевеля лапками и выдвигая из отверстий в передней части корпуса щупы многочисленных сенсоров.

Друзья забрались под тент, закрывающий от яростных солнечных лучей пульт и всех суетящихся вокруг него. Лёгкие складные стульчики были предусмотрены только для операторов, поэтому Андрею и Клоду пришлось наблюдать за происходящим стоя.

Робот тем временем занимался проверкой своих клешнеобразных захватов, придававших ему еще большее сходство с крабом.

— Насколько надежная у него защита? — спросил Горелов у показавшегося ему менее занятым кибернетика.

— Панцирь представляет собой лёгкую броню, — пожал плечами тот. — Может работать в довольно суровых внешних условиях. Но, мне кажется, вчера на совещании вся эта информация прозвучала.

В последней фразе кибернетика сквозило лёгкое раздражение и Андрей, пробурчав что-то вроде извинений, оставил собеседника в покое.

Наконец кибернетики доложили о своей готовности.

— Запускайте, — скомандовал Келлер.

Робот, засеменив суставчатыми ногами, развернулся и двинулся ко входу в конус, волоча за собой тонкую нить кабеля. Решив не отвлекать больше операторов от работы, Андрей обратился к Клоду:

— Ты вчера на совещании вникал в тонкости устройства этого таракана? — он кивнул на робота.

— Постольку — поскольку, — хмыкнул Клод. — А что?

— Для чего кабель — понятно, радиоволны конус экранирует и он должно быть служит для коммуникации и управления…

— Ты удивительно догадлив, — не удержавшись, съязвил Жерар.

— А в случае обрыва кабеля этот робот на что-нибудь способен? — продолжал гнуть своё Андрей.

— По-моему, не на многое. Само собой ведётся запись внешних событий, естественно предусмотрена программа самосохранения, так же самостоятельное возвращение наружу для передачи записанной информации.

— Он вооружён?

— Упаси бог! Хотя захваты у него внушительные. Ущипнуть может ощутимо.

— Понятно, — кивнул Горелов.

Клод глянул на друга и с сомнением покачал головой.

К окончанию их диалога робот добрался до входа и застыл на границе света и тьмы, приподняв переднюю часть корпуса, словно принюхиваясь. Постояв так несколько секунд, он соскользнул внутрь объекта, увлекая за собой изрядную порцию взрыхлённого грунта.

Затаив дыхание Андрей впился взглядом в экран, демонстрирующий картинку, передаваемую роботом изнутри объекта. Слева пристроился Клод, справа, забывший о присущей ему солидности, Эрих Келлер. Остальные наблюдающие вынуждены были довольствоваться тем, что удавалось рассмотреть над их головами. Оператор недовольно покосился на возникшую сутолоку, но ничего не сказал.

Уровень пола помещения, в котором оказался робот, был примерно на метр ниже входа. На полу скопилась куча ссыпавшегося снаружи грунта, весьма приличных размеров, с высоты которой робот и дал общую панораму. Лившийся снаружи свет, позволял довольно хорошо рассмотреть камеру кубической формы. Впрочем, кубической форму помещения можно было назвать с некоторой натяжкой. Углы имели закруглённую форму, переход стен в потолок тоже был довольно плавным. Сам 'куб' был как-то перекошен и походил скорее на параллелепипед. Пол местами вздыбливали невысокие бугры и покрывали какие-то натёки вроде сталагмитов карстовых пещер. Потолок в центре камеры заметно провис и с него спускались 'сосульки' различной толщины и длины. Продолжая сравнение с карстовыми пещерами, Андрей про себя назвал их сталактитами. Две самые здоровые сосульки, свисающие почти до пола, закрывали добрую треть обзора роботу. Общий цветовой фон интерьера имел бледно-жёлтый оттенок.

Телескопический объектив приблизил поочерёдно различные участки помещения, позволяя рассмотреть их подробнее. Одновременно велась видеоаккустическая запись и запись показаний многочисленных сенсоров робота. Все эти данные обрабатывались компьютером и итоговый результат выдавался на дисплей. Состав воздуха, как и ожидалось, не отличался от наружного, каких-либо вредных примесей обнаружено не было. Компьютер отметил немного повышенный уровень электромагнитного поля и высоковатый радиоактивный фон. Впрочем, обе эти аномалии, при условии не слишком длительного пребывания внутри объекта, опасности для здоровья не представляли.

— Условия вполне комфортные, — заключил вполголоса Клод, оценив информацию, высветившуюся на дисплее.

— Если не считать убогость интерьера, — отозвался Андрей. — Такое ощущение, что здесь термитный заряд рванул — все поплавилось.

— Да, вид не слишком привлекательный, — согласился Жерар.

Развить эту тему им не дали — оператор повернулся к шефу и спросил:

— Двигаемся дальше?

— Давайте, — кивнул шеф. — Только очень осторожно.

Изображение на экране дрогнуло и поползло вправо — робот медленно, ощупывая передними конечностями поверхность пола, начал обходить сдвоенный сталактит, загромождавший центр камеры. Когда он продвинулся настолько, чтобы 'разглядеть' противоположную стенку, стало видно чернеющее в ней отверстие диаметром, пожалуй, даже больше наружного входа.

— Удачно, — снова заговорил Клод. — И здесь открыто. Похоже, хозяева нас приглашают.

_ Скорее напоминает ловушку, — выразил своё мнение Андрей. — Я бы предпочёл резать глухую стену.

— Дело вкуса, — хмыкнул Клод.

Робот подобрался к темному пятну входа и остановился напротив него. 'Сосульки' в центре камеры теперь закрывали путь прямым солнечным лучам и рассмотреть, что же находится за порогом было невозможно.

— Включаю ночное видение, — сообщил оператор.

Экран мигнул и засветился зеленоватым светом. Робот приподнял переднюю часть корпуса и 'заглянул' в проход. Прямо напротив него, примерно в двух метрах, находилась стена. Изгибаясь на высоте примерно двух с половиной метров, она плавно переходила в потолок. Стены, потолок, и, естественно, имеющий место пол, образовывали тоннель, уходящий вправо и вниз. Слева был тупик.

— Что-то вроде спирального коридора, — высказал догадку неугомонный Клод. — Видимо проходит под внешней оболочкой до самого низа.

Ему никто не возразил. Андрей про себя согласился с другом, но пока не спешил высказываться.

— Дальше? — спросил оператор.

— Дальше, — кивнул шеф Службы.

Робот перебрался через 'порог' и медленно двинулся по коридору, плавно загибающемуся влево. Пол под ощутимым углом уходил вниз. Ни ступенек, ни чего-то похожего не было. Здесь так же встречались наплывы, вздутия и 'сосульки', но их было значительно меньше и трудностей для движения они не представляли. Так, со всей возможной осторожностью, робот двигался около десяти минут. По прикидкам Андрея, он прошёл метров пятьдесят-шестьдесят, что составляло чуть больше полного витка предполагаемой спирали, и углубился под поверхность земли метров на пять-шесть. Никаких изменений в интерьере коридора заметно не было.

Напряжение, владевшее до сих пор Андреем, слегка отпустило. Снова дал о себе знать убийственный зной, слабо смягчаемый навесом. Горелов потянулся к бутылке с газировкой, отвернул крышку и сделал небольшой глоток, наслаждаясь прохладой и ощущением покалывания от лопающихся пузырьков углекислоты. Занятый утолением жажды, он просмотрел момент появления очередного входного отверстия. Догадавшись по оживлению окружающих о появлении на пути робота чего-то нового, он торопливо оставил бутылку и глянул на экран. Вход находился, как и следовало ожидать, в левой стенке. Сейчас робот осторожно подбирался к нему. Добравшись до левого края отверстия, диаметр которого превышал полтора метра, он заглянул в проём. Ход представлял собой начало прямого коридора шириной в полтора и высотой в два метра. Длина его составляла метров десять — двенадцать. В конце коридора чернели контуры ещё одного открытого входа.

— Все двери нараспашку, — почти с восхищением прошептал Клод.

— Куда идти? — хриплым от напряжения голосом спросил оператор. — Сюда или дальше — вниз?

— Вниз, — после довольно продолжительной паузы скомандовал шеф. — Пройдём вначале спираль.

Робот засеменил дальше по спиральному коридору, внимательно осматривая левую стенку, чтобы не пропустить ни малейшего намёка на другие двери. Через некоторое время был обнаружен еще один вход с таким же радиальным коридором, ведущим к сердцевине объекта. Располагался он метров на десять ниже первого. Заглянув туда, робот двинулся дальше. Через сорок минут разведчик достиг конца спирального коридора. Судя по расчётам, робот добрался практически до 'дна'. Кроме двух обнаруженных входных отверстий ничего достойного внимания по пути замечено не было. Коридор заканчивался тупиком без какого-либо намёка на площадку. Ощупав стены и ничего не обнаружив, робот, подчиняясь приказу с пульта, двинулся в обратный путь ко входу в самый верхний радиальный коридор.

Наблюдатели, к этому времени, изрядно притомились. Шефу и ещё двоим из его свиты принесли складные стулья. Андрею и Клоду пришлось довольствоваться обломками скал. С сидячих мест не был виден экран, но они справедливо рассудили, что поймут по реакции публики о каких-либо изменениях на мониторе, и поэтому не спеша потягивали апельсиновый сок и обменивались впечатлениями.

— Ну, какие соображения? — в очередной раз отхлебнув из бутылки, поинтересовался Андрей.

— По-моему, общий план его устройства вполне очевиден. Довольно толстая защитная оболочка, в которой располагается переходная камера, ведущая наружу. Далее этот самый спиральный коридор, по которому сейчас бродит наш робот. Ну и в центре должны располагаться функциональные помещения, двигательная установка.

— Двигатель? — счёл нужным переспросить Андрей.

— Именно. И не делай удивлённых глаз — инопланетное происхождение объекта уже, по-моему, ни у кого не вызывает сомнения.

— Вылез он, однако, из-под земли. Это так же несомненно.

— Что мешало ему туда внедриться? Вопрос в том, когда это произошло и что заставило пришельцев выбраться оттуда и раскрыть себя.

— Специалисты считают, что сидел он там, по крайней мере, несколько столетий, может даже тысячелетий.

— Откуда такая информация? — вскинулся Клод, едва не выронив изо рта сигарету.

— Подслушал сегодня утром разговор геологов, — усмехнулся Горелов. — Вчера вечером они использовали какую-то новую методику и получили такой вот любопытнейший результат.

— Действительно, любопытно, — было видно, что Клод несколько обескуражен такой цифрой. — Теперь понятно почему внутренние помещения в таком состоянии.

Он с минуту помолчал и заговорил снова.

— И всё же версия с инопланетным происхождением может всё объяснить, просто прибыл он несколько… раньше, чем предполагалось. Кстати, теперь понятно, почему службы ПВО его не засекли.

— Да уж, — хмыкнул Андрей. — У древних египтян, если они, конечно, тогда уже существовали, подобных систем на вооружении не было.

— Что же заставило его активизироваться? — не обращая внимания на реплику друга, продолжал рассуждать Клод. — Что за сигнал он передал и, главное, кому?

— Тут можно гадать до бесконечности — слишком мало исходных данных.

Андрей сделал последний глоток из бутылки и поставил её под стойку тента.

— И, кстати, почему ты не упоминаешь в своих рассуждениях о возможных обитателях этого… ну, будь по-твоему, пришельца?

— Скорее всего, это автомат. А если даже обитатели были, то вряд ли просуществовали несколько тысяч лет.

— Мы же не имеем ни малейшего представления об их биологии — может быть, тысячелетия для них, как для нас минута?

— Возможно, конечно, — с сомнением протянул Клод. — Но почему тогда эти твои хозяева до сих пор не высовываются наружу? Хотя бы из простого любопытства? И, к тому же, позволяют разгуливать внутри корабля нашему роботу?

— Наверное, ты прав. Хотя, если честно, немного жаль…

— Жаль? Не понимаю! Тебе что, этого мало? — Клод кивнул в сторону грязно-белой глыбы объекта.

Андрей промолчал. С того момент, как стало ясно, что 'конус' представляет собой, скорее всего, творение чужого разума, им владело чувство какой-то детской восторженности, которое, принимая во внимание сопутствующие обстоятельства, было не совсем уместным. Мечта о встрече с братьями по разуму возникла ещё в нежном возрасте и была пронесена до зрелых лет. Отсюда вытекало увлечение фантастикой, которое сохранялось, тщательно скрываемое до сих пор. В свободное время он обязательно просматривал все новинки этого жанра и перечитывал классику. И вот — свершилось! Не совсем так, как ему представлялось, но всё же…

— Наверное, ты прав, — вздохнув, ещё раз повторил Андрей. — И всё же, кому-то этот сигнал был послан. Так что есть шанс встретиться с хозяевами. Возможно, это было приглашением. К тому же, в первую ночь вокруг объекта было какое-то движение, я тебе рассказывал.

— Ну! Хоть мы и в пустыне, а живность здесь имеется, так что этот аргумент не убеждает. А по поводу приглашения хозяевам… Тут ты, возможно, прав. Не случайно же он выбрался на поверхность, хотя до сих пор спокойно посиживал там.

Клод ткнул большим пальцем в землю.

— Тем не менее, я не разделяю твоих восторгов по этому поводу.

— Ну, восторг это, конечно, сильно сказано. А по-твоему могут возникнуть эксцессы?

— Не могут, а наверняка возникнут! Причём, эксцессы, следуя твоей стилистике, это ещё слабо сказано.

— Слишком мрачно ты смотришь на последствия возможного контакта.

— Считаешь для этого мало причин?

— Гибель лайнера и экипажа станции? Ты это имеешь в виду?

— А что, мало?

— Ну, судя по всему, они случайно попали под информационный луч, или что это там было?

— Может случайно, а может и нет. Но даже если случайно, всё равно его хозяева, — Клод ткнул пальцем в пришельца, — могли предусмотреть какие-то меры безопасности для окружающих при передаче. Однако, ничего подобного места не имело. Делаем вывод — мы для них ничто. Мусор не стоящий внимания.

Хотя логика Жерара была довольно убедительна, Андрей всё же собирался возразить, но в этот момент возникло оживление в группе, продолжающей следить за монитором. Сообразив, что робот-дальник, вероятно, добрался до входа в радиальный коридор, друзья поднялись на ноги и заняли стоячие места для наблюдения за экраном.

Действительно, робот находился напротив входа в верхний радиальный коридор и в настоящий момент переводил объектив камеры поочередно от стенки к стенке и от пола к потолку, давая возможность оператору выбрать наиболее оптимальный и безопасный маршрут для продвижения к темнеющему в конце коридора ходу. Радиальный коридор выглядел куда менее запущенным по сравнению со спиральным, по которому до сих пор путешествовал разведчик. А по сравнению с переходной камерой казался совсем новеньким. Натёков на полу практически не было, 'сталактиты' имелись только в одном месте, где-то на полпути к противоположному концу тоннеля. Причём, они были совсем короткими и помехи даже для человека, идущего в полный рост не представляли, не говоря уж о низеньком роботе.

Оператор вопросительно взглянул на Эриха Келлера.

— Вперёд, — кивнул шеф.

Робот, следуя приказу с пульта, перебрался через порог и медленно двинулся по тоннелю, держась поближе к правой стенке. Первый метр он прошёл примерно за минуту. Второй — чуть быстрее. Андрей напряжённо всматривался в экран, стараясь разглядеть, что скрывается за порогом темнеющего в конце коридора входа. Робот преодолел третий, четвёртый и пятый метр, добравшись до середины пути, и поравнялся со свисающей с потолка гроздью 'сталактитов'. В отверстии входа, темнеющего впереди, черноту сменило зеленоватое мерцание. В этот момент сверху и чуть сзади, среди уже почти пройденных 'сталактитов', тренированный взгляд Андрея уловил намёк на движение. В следующий миг изображение на экране дёрнулось и исчезло, сменившись рябью работающего вхолостую телеприемника.

— Чёрт! — с чувством сказал Клод.

Спокойствие, владевшее до этого момента старшим оператором, слетело с него как шелуха, сменившись лихорадочными манипуляциями над пультом. Два его помощника вели себя не менее активно. Примерно через минуту операторы прекратили свою, явно бессмысленную, суету. Старший оператор вернулся на покинутое сиденье и сообщил, внезапно осипшим голосом:

— Связь с разведчиком прервана. Или повреждение кабеля, или что-то случилось самим роботом.

— Наконец-то проснулись хозяева? — негромко предположил Андрей.

— Возможно, — качнул головой шеф. — Хуан, усильте внимание! — крикнул он, обращаясь к командиру группы прикрытия. — Возможны ответные действия обитателей объекта.

Хуан, устроившийся у колеса бронетранспортёра, кивнул и передал приказ своим людям.

— Попробуйте вытянуть кабель, — отдал следующее распоряжение Келлер.

Закрутился барабан, вытягивая из недр пришельца кабель, на конце которого должен был находиться робот.

— Явный обрыв, — прокомментировал оператор лёгкость, с которой вращался барабан.

Действительно, через десяток секунд из чернеющего отверстия выхода выскочил и легкомысленно заскакал между камнями конец кабеля, который должен был быть прикреплён к роботу. Один из операторов метнулся к нему, поднял с земли и осмотрел.

— Оборван, — констатировал он. — Это чем же его рвали? У него же прочность на разрыв ого какая.

С минуту царило тяжелое молчание. Нарушил его шеф службы.

— Когда кончается контрольное время выхода робота при работе в автономном режиме? — спокойно, даже как показалось Андрею, со скукой в голосе спросил Келлер у старшего оператора.

Тот взглянул на таймер и сообщил:

— Ещё примерно пара минут.

— Ждём, — резюмировал шеф.

Ожидание растянулось на десять минут. Из объекта никто не показывался. Ни робот, ни раздражённые вторжением пришельцы. Келлер задумчиво постучал носком тяжёлого армейского ботинка по крупному булыжнику, зачем-то посмотрел на безоблачное небо и дал команду на отход.

Глава 6

Следующий робот был подготовлен к работе меньше чем за два часа. Кибернетики спешили, как только могли, без всяких понуканий со стороны шефа. Вообще, после исчезновения первого разведчика внутри пришельца, людьми в лагере овладело чувство гнетущего беспокойства. Андрей, когда оказывался спиной к объекту, постоянно ловил себя на желании опасливо обернуться. Клод, похоже, тоже чувствовал себя неуютно.

Со вторым роботом произошла та же самая история, только заняло это гораздо меньше времени, поскольку он был сразу отправлен в верхний радиальный коридор, где исчез его предшественник. Связь прервалась в том же самом месте — посредине тоннеля, под гроздью 'сталактитов'. И опять Андрею почудилось движение между этими странными 'сосульками'.

До трех часов пополудни было загублено еще два робота. Оба пытались проникнуть в нижний радиальный коридор. С тем же результатом.

Уже в четвертый раз за сегодняшний день Келлер поднял с земли вытянутый из недр пришельца кабель, осмотрел оборванный конец и объявил о прекращении на сегодняшний день попыток проникновения внутрь объекта. После отхода группы на исходные позиции, он попросил всех собраться через час в его палатке.

Направляясь в столовую, Андрей хлопнул по плечу идущего рядом Клода.

— Ну, завтра готовься к делу!

— К какому? — без особого энтузиазма отозвался Клод.

— Пойдём внутрь мы.

— Откуда такая уверенность?

— Полной уверенности, конечно, нет, но скорее всего, так и будет. У шефа нет другого выхода: разведка с помощью автоматов себя не оправдала. Похоже хозяева, а они, видимо, всё-таки есть, намеренно уничтожают наших роботов. Времени на какие-то более-менее методичные исследования нет. Неизвестно, что может выкинуть эта штука в ближайшем будущем. Вывод: остаётся прямая атака.

— А что мешает этим невидимым хозяевам уничтожить нас, так же как роботов?

В голосе Клода сквозило явное сомнение в целесообразности предстоящей операции. Андрей попытался развеять эти сомнения:

— Не забывай, что роботы были совершенно беззащитны. Мы же примем все меры предосторожности и вооружимся соответственно.

Фраза прозвучала не слишком убедительно. Горелов сам это почувствовал и поэтому не стал продолжать. Клод внимательно посмотрел на него и, видимо, решив не развивать тему, пожал плечами и сказал:

— Пошлют — пойдём. Приказы не обсуждают.

Во время обеда, который по времени скорее соответствовал ужину, они почти не разговаривали.

Через час оба были в штабной палатке. На совещании присутствовали все те же лица. Шеф без предисловий и пояснений сообщил, что завтра внутрь объекта отправится 'группа проникновения', как он ее обозвал. Всё время, пока говорил, Эрих Келлер не поднимал взгляд от сцепленных перед собой на столе рук — явный признак недовольства принимаемым решением. После того, как шеф замолчал, среди присутствующих возник недоумённый гул. Келлер поднял глаза и окинул сидящих за столом тяжёлым взглядом. Шум смолк. Шеф поднялся со стула и устало сказал:

— Свободны. Всех ответственных за предстоящую операцию прошу остаться.

Палатка быстро опустела. Остались Келлер, Андрей, Клод и Салех Хафиз. Андрей недоумённо посмотрел на невозмутимо сидящего араба, потом на шефа.

— Он идёт с вами, — пояснил Келлер. — Как представитель правительства страны, на территории которой проводится операция. Это их право.

Шеф снова сел за стол и устало потёр глаза.

Новость Андрея не обрадовала. Во-первых, он не имел представления об уровне подготовки навязанного им спутника, во-вторых, все члены группы, состав который они с Клодом обсуждали прошлой ночью, были неоднократно обкатаны, как на тренировках так и в настоящем деле, причём именно в таком составе. Люди притёрлись друг к другу, как части единого механизма и вносить в этот механизм чужеродный элемент Горелову совсем не хотелось. Ко всему прочему Салех был Андрею просто несимпатичен, и тут он ничего не мог с собой поделать.

Андрей глянул на Клода и по его вытянувшейся физиономии понял, что тот полностью разделяет его недоумение.

— А это совершенно необходимо? — стараясь сохранять нейтральный тон, спросил Горелов.

— Вопрос решённый и обсуждению не подлежит, — тон, которым была произнесена эта фраза, не оставлял надежды, хотя, как показалось Андрею, в голосе шефа прозвучали нотки сочувствия.

Губы Салеха дрогнули в едва заметной усмешке.

— Ну что ж, вам решать, — пожал плечами Андрей, пытаясь погасить вспыхнувшее раздражение.

Шеф шумно вздохнул и попросил Клода:

— Будь добр, позови всех членов группы.

Клод кивнул и вышел из палатки.

Келлер принялся колдовать над клавиатурой ноутбука, стоящего у него на столе, не затрудняя себя развлечением Андрея и Салеха. К счастью, долго им скучать не пришлось — уже через несколько минут появился первый участник предстоящей операции. Сергей Кисляков, соотечественник Андрея, попал в Службу на два года раньше него, однако до сих пор ходил в рядовых оперативниках. Оперативником, впрочем, по единодушным отзывам, он был классным, а на повышение не шёл принципиально, не желая менять романтику оперативной работы на протирание штанов в кабинете. Класс Сергея Андрей смог оценить не раз и включил его в группу без колебаний. Кивнув шефу, Сергей устроился на стуле рядом с Андреем и бросил на него вопрошающий взгляд.

— Идём завтра, — отвечая на немой вопрос, сообщил Андрей. — Подробности изложит шеф.

Кисляков удовлетворённо кивнул и откинулся на спинку стула. О его немногословности среди сотрудников Службы ходили анекдоты, на которые сам Кисляков никогда не обижался.

Почти сразу за Сергеем появился Хуан Милль, который на основном совещании не присутствовал. Ещё через пару минут вернулся Клод в сопровождении Саймона Шика. По уровню подготовки и опыту работы в Службе Саймон не уступал ни Клоду, ни Андрею. В общем, лучшего состава группы не надо было желать, если бы не ложка дёгтя в виде навязанного им араба. Андрей в который уже раз неприязненно покосился на невозмутимо сидящего Салеха и сплюнул, мысленно конечно.

Келлер оторвался от дисплея, скользнул взглядом по присутствующим и спросил, обращаясь к Горелову:

— Все?

— Все, — кивнул Андрей.

Шеф провёл рукой по гладко выбритой голове, словно поглаживая несуществующие волосы.

— Вы, наверное, ждёте от меня подробных инструкций? — начал он непривычно глухим голосом. — Так вот, ничего подобного не будет. Вся конкретика сводится к проникновению в объект, а дальше вам придётся действовать по обстановке. Естественно, вы потащите за собой кабельную связь и телекамеры. О каждом своём шаге будете сообщать наружу, а мы отсюда, в какой-то мере, будем координировать ваши действия. Но, сами знаете, может сложиться ситуация, в которой принимать решение придется мгновенно, сообразно с обстановкой и никакие внешние указания не помогут, поэтому я полагаюсь на ваш опыт и здравый смысл.

Шеф сделал паузу, выделяя последнюю фразу, откашлялся и продолжил уже более энергично:

— Основную же цель вашей группы можно сформулировать так: не допустить повторения импульса, или чего-либо подобного, не говоря уже о чём-то более серьёзном, что так же нельзя исключить. Это, повторяю, основная задача. Однако выполнять её нужно, по мере возможности, не предпринимая крайних мер. В то же время, если такая необходимость, по вашему мнению, возникнет — действовать предельно жестко.

Андрей про себя усмехнулся: хорошая задача — и удовольствие поиметь и невинность сохранить.

— При возможной встрече с обитателями объекта, — продолжал тем временем шеф, — постарайтесь вступить в мирные переговоры и, по возможности, выяснить их намерения. Конечно, вас не готовили для подобной задачи, но вызывать специалистов, у которых как и у вас практики в этом вопросе нет — одни теоретические наработки, нет времени. И вообще, на данном этапе считаю ввод в группу яйцеголовых ненужным, даже вредным. Пойдёте завтра ближе к полудню — всем надо выспаться. Я думаю, часов в двенадцать будет в самый раз. Экипироваться по категории А-1.

Келлер глянул на Андрея, проверяя не будет ли у того возражений по поводу таких повышенных мер предосторожности. Андрей, конечно, не испытал особого восторга по этому поводу: тяжёлая экипировка снижает подвижность, но, с другой стороны, в узких коридорах много не напрыгаешь, а защита все же солидная — может помочь. Он пожал плечами и кивнул, соглашаясь: выспаться и отдохнуть времени хватит, а группа обеспечения подготовит снаряжение. Если в десять поднять людей, то двух часов для приема пищи, облачения и подгонки экипировки вполне хватит.

— Тогда слово командиру группы, — объявил шеф службы.

Келлер откинулся на спинку стула, приготовившись послушать, что скажет Горелов. Выступление, впрочем, не заняло много времени. Андрей только определил место каждого члена группы при продвижении внутри объекта и выполняемые ими функции. Первым он решил идти сам, за собой, с задачей прикрытия, поставил Клода. Следующим должен был идти араб под опекой Сергея Кислякова. Об опеке Андрей, конечно, вслух ничего не сказал, но Сергей всё понял по выразительному взгляду командира, брошенному на Салеха, и едва заметно кивнул. Саймон Шик должен был двигаться предпоследним. Ему доверялась аппаратура связи с внешним миром и катушка с кабелем, долженствующая непрерывность этой связи обеспечить. Услышав о дополнительной обузе, свалившейся на него, Саймон недовольно поморщился, но возражать не стал. В арьергарде группы Андрей поместил Хуана Милля. Имея с тыла такую надёжную защиту, Горелов чувствовал себя гораздо увереннее.

Потом ещё около часа анализировали видеозаписи, переданные роботами. По просьбе Андрея Келлер несколько раз прокрутил момент, непосредственно предшествующий гибели разведчиков. Горелов внимательно всматривался в гроздь 'сталактитов', свешивавшихся с потолка тоннеля, где, как ему показалось, он видел движение. В обоих случаях роботы почти прошли это место и 'сталактиты', в момент возникновения движения, уже уходили за пределы видимости камеры. Шеф поколдовал над клавиатурой и запустил последние кадры видеозаписи с максимальным замедлением. Теперь стало возможным рассмотреть, что перед самым своим исчезновением за краем экрана один из 'сталактитов' начал менять форму и цвет. Изменение заключалось в каплевидном утолщении конца интересующей всех 'сосульки' и обретения ей некоторой степени прозрачности. Дальнейшие изменения, увы, происходили за пределами видимости камеры.

— Может быть, это что-то вроде сильной кислоты? — нарушил сосредоточенное молчание Клод. — И если да, то могла ли такая капелька вывести из строя робота?

— Панцирь у них, вообще-то, довольно прочный, — подумав, сказал Келлер. — Но, если это действительно была кислота, ей достаточно было сжечь изоляцию коммуникационного кабеля, а сам робот мог выйти из строя несколько позднее.

Он выбил дробь пальцами по столешнице.

— Вообще-то, мысль интересная. В какой-то мере это предположение может объяснить и образование этих странных натёков и сосулек внутри пришельца. Роботы, возможно, погибли и не сразу, но коммуникационный кабель сильная кислота закоротила бы почти мгновенно. А доконать робота кислота могла уже на его пути к выходу.

— Имеется одно 'но', - вмешался в рассуждения шефа Андрей. — Почему тогда второй робот не наткнулся на останки первого, если он шёл по тому же маршруту?

— Возможно, к тому времени останки не слишком отличались от других натёков? — предположил Саймон.

— Давайте посмотрим запись второго робота ещё раз, — вздохнув, решил Келлер.

Шеф произвёл необходимые манипуляции и на экране вновь появились внутренности пришельца. Теперь все встречающиеся на пути второго разведчика натёки, рассматривались с особой тщательностью. Действительно, в нескольких местах попались натёки по объёму могущие оказаться останками первого робота, однако, проверить их химический состав сейчас было невозможно.

— Ладно, — резюмировал Келлер, — примем эту версию к сведению. Шеф глянул на часы, покачал головой и распорядился:

— А теперь всем спать.

Глава 7

Андрей проснулся задолго до назначенного для себя времени. Он попытался закрыть глаза и расслабиться, подремать ещё, но вскоре понял, что попытки эти успеха не принесут, поскольку тело уже налилось своеобразным предстартовым возбуждением и бороться с этим было бессмысленно.

Стараясь не разбудить продолжающего спать Клода, Андрей взял полотенце и, наскоро проделав несколько разминочных упражнений, пошёл к умывальнику. Было без четверти десять, но солнце уже ощутимо припекало. Андрей ускорил шаг, стараясь быстрее пройти открытое солнечным лучам пространство и с облегчением нырнул под навес, накрывающий ряд умывальников. Окатившись в финале процедуры ледяной артезианской водой с головы до ног, Горелов почувствовал себя в плане физическом совсем хорошо. О моральном состоянии такого сказать было, к сожалению, нельзя. Ещё со вчерашнего вечера в душе у Андрея разрасталось предчувствие беды, ожидающей группу внутри объекта. Предчувствиям своим он привык доверять, но отложить операцию, или хотя бы перенести для более тщательной подготовки, не представлялось возможным: риск гибели нескольких человек терялся на фоне риска возможной широкомасштабной катастрофы, ответственность за которую легла бы целиком на Службу. Строго говоря, отказаться от личного участия Андрей мог, но в этом случае группа всё равно бы пошла, но с другим командиром. Клодом, например. От таких мыслей Горелова передёрнуло и он с ожесточением начал растираться полотенцем, убеждая удивлённо поднявших головы умывающихся рядом ребят, что виной этой судороги является ледяной душ, принятый им только что.

Загнав сомнения в дальний угол сознания, Андрей отправился к ангару, приспособленному для склада экспедиционного оборудования, где его уже ждали люди, обеспечивающие экипировку участников операции. Здесь он, к своему удивлению, увидел, что является не первой их жертвой. Опередил его Хуан, причём опередил намного, поскольку уже успел облачиться в защитный скафандр категории А-1 и теперь, откинув шлем за спину, занимался проверкой его систем. Поприветствовав Хуана, Андрей отдал себя в руки специалистов. Они, предварительно стащив с Горелова немногочисленные предметы туалета и натянув на него тонкий комбинезон, сноровисто упаковали Андрея в металлическую скорлупу скафандра. К тому времени в ангаре собрались все члены группы и здесь стало довольно шумно и оживлённо. Клод, как обычно, сыпал шутками, стараясь отвлечь друзей от тревожных мыслей. Правда сегодня, как показалось Андрею, получалось у него это не очень хорошо. Возможно, впрочем виной такого впечатления от шуток Клода было его собственное, искажённое тревогой восприятие. Так и не решив для себя этого вопроса, Андрей, проверив исправность скафандра, двинулся к выходу. Здесь ему вручили оружие. Андрей повесил на плечо тяжёлый излучатель и сунул в гнёзда на бедре скафандра компактный пистолет-пулемет и два виброножа — большой и малый.

Дождавшись у выхода остальных, он зашагал к кучковавшимся у штабного бронетранспортёра представителям высшего командования Службы. Его группа, поднимая пыль неуклюжими башмаками, гуськом двинулась за ним. Облачённые в скафандры ребята теперь походили на металлических жуков, вставших на задние лапы. Только казавшиеся непропорционально маленькими головы между массивными, блестящими на солнце оплечьями, выдавали их принадлежность к человеческому роду. Андрей, как и многие его коллеги, не любил экипировку по форме А-1 за её большие габариты, массивность и, связанную с этим потерю подвижности. По его убеждению, проверенному практикой, на оперативнике должен быть минимум защиты, не стесняющей движения. Спасали, в большинстве случаев, реакция и подвижность, а не броня. Теперешняя ситуация, правда, выбивалась из общего ряда, а в таких случаях лучше, конечно же, перестраховаться. Опять же, в довольно узких коридорах пришельца место для манёвра будет ограничено. К тому же возможность кислотного душа… Скафандр со стопроцентной гарантией не защитит, но даст хотя бы время выскочить в безопасное место. Оказаться же политым кислотой в лёгком десантном комбинезоне Андрею совсем не хотелось. Рассуждая подобным образом, он добрался, наконец, до шефа со свитой и доложил о готовности к началу операции. Каждый из присутствующих счёл своим долгом пожать руки всем членам группы и сказать несколько напутственных слов. Горелов осторожно — рука была в металлической перчатке, пожал протянутые ладони, выслушал, не вникая в смысл, пожелания и подошёл к стоящему чуть в стороне Келлеру. Выглядел шеф непривычно подавленным. Скользнув взглядом по лицу Андрея, он пожал ему руку, вздохнул и глухо сказал:

— Вы там поаккуратнее. Я со своими указаниями буду вмешиваться только в крайних случаях, так что рули сам. Только, — голос Келлера слегка дрогнул, — сообщай обо всём, что делаешь и что видишь до конца. Ты понял?

Что ж тут было не понять? В случае гибели группы шеф должен был получить максимум информации, чтобы повысить шансы следующей команды.

— Всё будет в порядке, — кивнул Андрей.

Он постарался, чтобы фраза прозвучала уверенно, хотя уверенности этой он не чувствовал. Постояв ещё немного и не найдя больше, что сказать, Горелов махнул рукой, прощаясь с ребятами группы обеспечения, толпящимися неподалёку, развернулся и двинулся к темнеющему в боку пришельца отверстию. Его спутники молча пристроились за ним.

Отверстие было узковато для громоздкой экипировки разведчиков и пролезать в него пришлось, что называется, впритирку. Протиснувшись внутрь и спрыгнув на кучу грунта, насыпавшуюся на пол камеры снаружи, Андрей сделал знак Клоду, с пыхтением лезущему следом, оставаться на месте. Клод шёпотом выругался, но, не смотря на неудобство своего положения, послушно замер.

Андрей осмотрелся. Картина, открывшаяся перед ним, ничем не отличалась от той, которую транслировал робот: те же два почти сросшихся между собой 'сталагната' в центре камеры, те же 'сталактиты', свешивающиеся с потолка, и поднимающиеся к ним навстречу с пола 'сталагмиты'. Во вдыхаемом воздухе чувствовался странный, ни на что не похожий запах, который робот естественно передать не мог. Андрей, покрутив носом, решил, что лучше не рисковать и нахлобучил на голову колпак шлема. Удостоверившись в нормальной подаче воздуха из заплечного контейнера, он, уже по радио, передал спутникам приказ так же надеть шлемы. Приём подтвердил только Клод. Андрей чертыхнулся про себя — стенки пришельца экранировали радиоволны и только Клод, наполовину протиснувшийся внутрь, смог его услышать. Он попросил Жерара продублировать своё распоряжение, сделал шаг вперёд, перебираясь с кучи грунта непосредственно на пол камеры. Здесь он опять остановился и постучал подошвой ботинка по слегка пружинящей поверхности. Потом наклонился, чтобы рассмотреть поближе вещество пола. Грязно-белого цвета, по виду оно напоминало то ли воск, то ли парафин. Особенно заметным было сходство в поднимающемся совсем рядом из пола небольшом 'сталагмите'. Андрей прижал к полу ладонь и ощутил едва заметную вибрацию. Не удержавшись, он ковырнул пол металлическим пальцем перчатки, но не оставил на нём даже царапины. С трудом удержавшись от искушения проделать тот же эксперимент виброножом, Андрей выпрямился и, сделав пару шагов вперёд и влево, так чтобы контролировать чернеющий за сдвоенными 'сталагнатами' вход в спиральный коридор, дал команду Клоду продолжить движение. С пыхтением, добросовестно транслируемым динамиками внутренней связи, Клод завершил протискивание внутрь камеры и спрыгнул на кучу грунта, на которой только что топтался Андрей. Задерживаться на ней он не стал, сразу пройдя вправо, аккуратно обходя торчащие из пола 'сталагмиты'. Увидев, что Клод занял позицию для наблюдения с противоположной стороны сдвоенных 'сталагнатов', Андрей дал добро на движением остальным членам группы. Через пару секунд в отверстии показался шлем, а затем протиснулся и весь целиком Салех Хафиз. Вооружен он был по тому же стандарту, что и все члены группы: излучатель, пистолет-пулемет и виброножи. Оглядевшись, араб довольно уверенно прошёл в сторону Андрея и занял позицию на пару шагов левее него. Горелов хмыкнул — быть может, с арабом не все так безнадёжно. Следом появились Кисляков, расположившийся справа и чуть позади Клода и Лаймон Шик. Лаймон чертыхнулся, зацепившись за край входного отверстия катушкой с тонким проводом связи. После недолгой возни он освободил свою дополнительную ношу и кое-как пролез-таки внутрь. По знаку Андрея Лаймон остался рядом с кучей грунта и приступил к видеосъёмке внутренности камеры. Последним вошёл Хуан Милль.

Андрей глянул на Лаймона. Тот заканчивал съемку. Рация его была подключена к проводному передатчику, катушку которого он тащил с собой, так, что все переговоры членов группы ретранслировались через него наружу. Горелов откашлялся и произнес:

— Проверка связи. Шеф, мы вошли. Как слышите?

— Слышимость хорошая. С видеосигналом тоже всё в порядке, — передатчик ничуть не искажал голос главы Службы.

Андрею хотелось надеяться, что и по мере их углубления в недра объекта, качество связи не ухудшится.

— Готовы? — обращаясь уже к группе, спросил Горелов.

— Готовы, — почти слаженным хором раздалось в динамиках.

Горелов ещё раз окинул взглядом замерших с оружием наизготовку спутников. Осмотрел стены, пол и потолок помещения, в котором они оказались. Надо было двигаться дальше. Не хотелось. Чувство опасности не пускало. Но надо было идти. Надо. Андрей мысленно перекрестился и, постаравшись чтобы голос звучал уверенно, скомандовал:

— Выдвигаемся. Порядок следования прежний.

Волнение как-то сразу ушло — колебания и сомнения во время операции категорически противопоказаны.

Андрей первым шагнул в спиральный коридор. За ним, в оговоренном порядке, двинулись остальные члены группы.

Шли осторожно, но шума в таком снаряжении избегать не удавалось. Наткнувшись взглядом на очередной натёк на полу, Андрей напомнил:

— Возможно, где-то здесь покоятся останки наших киберразведчиков. Саймон, фиксируй на камеру все более или менее подходящие по форме и объёму натёки.

— Понял, — отозвался Саймон.

Дальше шли в сосредоточенном молчании. За несколько метров до входа в радиальный коридор Горелов предупредил о повышенном внимании. Хотя, это предупреждение, скорее всего, было лишним — все члены группы и так были на взводе.

Приказав спутникам оставаться на местах, Андрей по стенке подошёл ко входу в коридор и, вскинув излучатель осторожно заглянул в темнеющее отверстие. Встроенный в забрало шлема прибор ночного видения неплохо различал очертания помещения, давая представление о его форме, размерах и препятствиях, но различить детали было сложновато. Не обнаружив непосредственной угрозы, Андрей рискнул воспользоваться более привычным прибором. Нашлемный фонарь выхватил белые в грязно-серых разводах стены, неровный пол примерно того же цвета и злосчастные 'сосульки' на потолке, явившиеся камнем преткновения для обоих киберразведчиков. Вспомнив движение, зафиксированное на видеозаписи, Андрей с полминуты всматривался в них, стараясь найти какие-либо отличия этих сосулек от других, встреченных ими ранее. Нет, эти 'сталактиты' были похожи на все предыдущие. Попытка рассмотреть, что скрывается в помещении, вход в которое чернел в конце радиального коридора, не увенчалась успехом. Луч словно рассеивался сразу за высоким порогом.

— Какое-либо движение отсутствует, — сообщил он, напомнив себе, что это ещё ничего не значит, и добавил. — Хуан, прикрой. Остальным оставаться на местах, подсвечивать своими прожекторами коридор.

Милль моментально занял позицию у другой стенки в начале коридора, напротив Горелова. Андрей махнул Клоду рукой, приказывая занять свое место, а сам осторожно двинулся вперёд.

Он шел по коридору короткими приставными шагами, ощупывая подошвой башмака пол, прежде чем перенести на него вес всего тела. Взглядом Андрей обшаривал попеременно пол, потолок и стены. Десяток метров до сталактитов он преодолевал минут пять. Подойдя к 'сростку' вплотную Горелов внимательно осмотрел образование, проход под которым стал роковым для обоих роботов. И при ближайшем рассмотрении эти 'сталактиты' от других, встреченных разведчиками, ничем не отличались. В просвет тоннеля они свисали примерно на метр, так что пройти под ними Горелов мог чуть пригнувшись. В поперечнике 'сросток' был метра полтора. Между ним и стенками тоннеля оставался приличный зазор через который при желании можно было протиснуться даже в их нынешней экипировке, не попадая в опасную зону под 'сталактитами'.

Андрей опустился на правое колено, оперся левой рукой об пол и, ощущая бегущий вдоль хребта озноб, заглянул на сросток сталактитов снизу. Нашлемный прожектор высветил какие-то отверстия неправильной формы у основания свисающих с потолка 'сосулек'. В одном из них что-то блеснуло, похожее, вроде бы, на набухающую каплю прозрачной жидкости. Горелов отшатнулся, вскочил на ноги и направил раструб излучателя на сталактиты.

— Что? — раздался в динамиках встревоженный голос Клода.

— Черт его знает, — сделав паузу, отозвался Андрей. — Как будто какая-то жидкость накапливается между сосульками в отверстиях.

— Пресловутая кислота? — предположил француз.

— Все возможно.

— Что будем делать? — это уже встрял в разговор Хуан.

— Под сросток не полезем. Его можно обойти вдоль стенки. Я сейчас попробую.

— Аккуратнее ради Бога! — это опять Клод.

— Постараюсь, — пропыхтел Андрей уже протискиваясь между стенкой и сростком, стараясь прижиматься к стенке как можно плотнее.

Через несколько секунд он преодолел опасный участок. Перед ним оставался десятиметровый кусок радиального тоннеля в конце которого темнело отверстие входа в следующее помещение. Горелов попробовал посветить лучом нашлемного прожектора внутрь этого помещения, но луч, упираясь в темноту, то ли вяз в ней, то ли рассеивался, отказываясь освещать там что либо.

— Странно, — пробормотал Андрей.

— Что там? Говори громче! — голос Клода в динамиках заставил Горелова вздрогнуть.

— Ничего. Все в порядке, — отозвался Андрей. — Пройти можно. Сейчас я дойду до конца тоннеля, зайду в следующее помещение, осмотрюсь там. Если все будет нормально, оттуда прикрою проход следующего. Следующим идет Салех. Готовься. Как понял меня?

— Понял, командир, — в голосе араба слышалось плохо скрытое напряжение.

Не так уж ты и невозмутим, братец, усмехнулся по себя Горелов. Ладно, к делу! Он еще раз внимательно осмотрел сросток, остающихся за спиной 'сталактитов'. Никаких, по крайней мере внешних, изменений не произошло. Дай Бог так будет и дальше, подумал Андрей и двинулся по тоннелю. Остаток его он преодолел гораздо быстрее, чем первую половину.

Остановившись перед чернеющим проемом входа в предполагаемое центральное помещение пришельца, Горелов вновь направил луч прожектора в его глубину. Результат был немногим лучше предыдущей попытки: луч рассеивался буквально в полуметре за порогом прохода, не позволяя рассмотреть там что-либо. Андрей погасил прожектор и включил ноктовизор. Теперь через зеленое мерцание стало возможно рассмотреть круглый зал метров двадцать-двадцать пять в поперечнике с каким-то нагромождением, плотно примыкающих друг к другу то ли труб, то ли колонн разного диаметра в его центре выходящих из пола и уходящих в потолок.

— Мистика какая-то, — снова вполголоса произнес Андрей. И не дожидаясь новой реплики Клода, добавил уже вполне громко:

— Странно ведет себя свет в следующем помещении. Сразу рассеивается. Ничего нельзя разглядеть. А ноктовизор работает. Похоже, это что-то вроде центрального зала.

Андрей быстро описал то что видел. Повисла пауза. Видимо, Клод переваривал полученную информацию.

— Пока не заходи туда. Дождись Салеха. Он тебя прикроет, — родил наконец предложение француз.

— Принято. Буду прикрывать отсюда. Салех, пошел!

— Понял, командир.

Араб перешагнул высокий порог и довольно уверенно пересек участок тоннеля до сталактитов. Здесь, повернувшись боком и так же как Андрей, прижимаясь к стенке, он пролез в узкий промежуток. Оказавшись на стороне Горелова, быстро добрался до него и встал рядом, держа сросток под прицелом излучателя.

— Хорошо, — произнес Андрей. — Теперь я попробую пройти дальше в центральный зал. Прожектор там ничего не освещает, поэтому переходи на ноктовизор — с ним что-то можно рассмотреть, и прикрывай меня.

— Понял, — Салех оперся плечом о стенку рядом с входом и взял излучатель наизготовку.

Порог в центральный зал был той же высоты, что у входа в радиальный тоннель. Перешагнув его, и сделав пару шагов, Андрей огляделся. Зал был пуст. Никаких предметов, чего-то похожего на приборы или оборудование не наблюдалось. Только в центре располагались, виденные им из радиального коридора, то ли трубы, то ли колонны. Потолок, выгибаясь куполом, нависал метрах в шести над головой. Едва ступив на пол Горелов почувствовал исходящую от него, ощутимую даже сквозь толстые подошвы башмаков скафандра, вибрацию. Не обнаружив явной опасности, Андрей наклонился и приложил ладонь к полу. Действительно, пол вибрировал. Не сильно, но ощутимо. Работа каких-то механизмов? Возможно, но на механическую вибрацию как-то мало похоже. Андрей поискал в памяти аналог обнаруженного явления и усмехнулся, найдя его: больше всего это было похоже на приглушенное мурлыканье гигантского кота.

— Вошел в центральный зал, — сообщил спутникам Горелов. И только тут обнаружил странное молчание динамиков радиосвязи. Молчание было полным, не было даже слышно обычного легкого фона от помех. Ответной реплики на свои слова он тоже не услышал. Андрей оглянулся на вход. Тот, подсвеченный лучами нашлемных прожекторов его товарищей, был на месте в двух шагах за спиной. В его проеме, держа наизготовку оружие, стоял Салех. Андрей переступил с ноги на ногу. Наружные динамики исправно донесли издаваемые подошвами башмаков звуки. Горелов постучал по нашлемному передатчику. Связь не появилась. Тогда, развернувшись, он вернулся ко входу. Салех посторонился, собираясь пустить Андрея обратно в коридор. Однако, в полушаге от проема связь заработала. Вначале Горелов услышал голос араба, интересующегося почему командир вдруг повернул назад. Затем раздался обеспокоенный голос Клода:

— Почему молчишь? Андрей, что там у тебя?

— В центральном зале не действует радиосвязь, — отозвался Андрей. Радиоволны туда как будто не проходят. Свет то же рассеивается сразу за порогом. Впрочем, об этом я уже говорил.

— Что думаешь делать?

— Обследовать помещение все равно надо. Непосредственной угрозы явление, видимо, не представляет, а с Салехом мы в визуальном контакте, он меня подстрахует от порога.

— Понял тебя. Будь осторожен.

— Постараюсь.

Андрей сделал шаг по направлению к центру зала и связь вновь пропала. Он осторожно, внимательно контролируя пространство вокруг себя, подошел к центру зала и начал разглядывать те самые, то ли трубы, то ли колонны. Сразу бросилось в глаза, что колонны (или все же трубы?) были разной толщины. Самая толстая диаметром около метра представляла собой центральную ось круглого в плане зала. К ней, то ли прилепились, то ли приросли шесть труб или колонн меньшего — от двадцати да сорока сантиметров диаметра. Никакой симметрии в их расположении не наблюдалось. Сторона большой трубы обращенная к выходу была свободной от этих труб-спутниц. Так все же трубы или колонны? Горелов постучал согнутыми пальцами по стенке толстой трубы. Звук получился гулким, показывая, что перед ним все же труба, а не колонна, но каким-то смягченным — материал стенок явно не металл. Впрочем, металла здесь внутри они пока вообще не видели. Андрей приложил ладонь к поверхности трубы. Да, ему не показалось — та тоже едва заметно 'мурлыкала'. Горелов тронул трубу потоньше, которая, как будто приросла к поверхности центральной трубы — стенки обеих плавно переходили друг в друга и тут же отдернул руку, ощутив исходившую от стенки весьма ощутимую пульсацию. Тряхнув головой, он прижал ладонь к тонкой трубе. Пульсация была. Теперь, присмотревшись, он даже видел легкое подрагивание стенок трубы в такт ударам. Андрей обошел вокруг пучка труб пробуя их поочередно наощупь. Пульсировала только одна. Остальные выдавали такую же вибрацию, что и центральная толстая труба. Сделав круг, Горелов еще раз огляделся. Кстати, никаких сосулек и наростов ни на полу ни на потолке не наблюдалось. Пол был гладким и приятно пружинил под ногами. Вообще, помещение, особенно по контрасту с пройденными ими спиральным тоннелем и радиальным коридором, казалось весьма ухоженным. Андрей решил еще раз проверить работу нашлемного прожектора и щелкнул включателем. Яркий луч ударил в связку труб в центре зала. Те в ответ замерцали отраженным мягким зеленоватым цветом. Внутри помещения свет прожектора распространялся нормально.

Еще одна загадка для наших умников наверху, отметил про себя Горелов и перевел луч на пол. Пол зала оказался угольно черным, отполированным до блеска. Такими же были стены и потолок. Что ж, пора возвращаться в коридор и решать, что делать дальше.

Андрей подошел к выходу из зала. Что интересно, свет прожектора изнутри наружу проходил вполне обычно. Горелов перешагнул порог. Радиодинамики наполнились фоновым шумом и репликами переговаривающихся разведчиков.

— Ну, что там? — задал вопрос, увидевший Андрея Клод.

— Практически пустой зал, — отозвался Горелов. — Какие-то трубы по центру. Пусть Саймон все это попробует снять, а потом двинемся ниже. Саймон, готов?

— Да, командир.

— Тогда пошел. Не забывай — держись ближе к стенке, когда будешь проходить под сосульками.

— Есть!

Саймон быстро добрался до сталактитов и начал протискиваться между ними и стенкой. Прижаться вплотную к стенке ему мешала все та же катушка связи и часть корпуса разведчика оказалась под сростком. В этот момент взгляд Андрея зафиксировал какое-то движение между сосульками.

— Саймон! Быстрее! Сверху! — крикнул он.

Разведчик дернулся, оторвался от стены, пытаясь скорее проскочить опасный участок. Но не успел. Между сосульками влажно поблескивая, мгновенно выросла гигантская, около метра в поперечнике, почти прозрачная капля и то ли перетекла то ли перепрыгнула на шлем и левое плечо Саймона. Вес 'капли' был, видимо, приличным, поскольку атакованный разведчик ощутимо покачнулся и попытался опереться левой рукой о стенку тоннеля. По телу твари, напавшей на Саймона пробежала судорога, она потеряла свою каплевидную форму, стекла вниз, охватывая кирасу скафандра, левую руку и шлем. Из динамиков скафандра раздался глухой вскрик Шика. Правой рукой он попытался содрать с себя облепившее его чудовище. Прозрачная плоть твари тут же перетекла и на правую руку. Через секунду она облепила Саймона от макушки шлема до середины бедер. Сквозь полупрозрачную плоть было видно как разведчик пытается дотянуться до виброножа, крепящегося на бедре скафандра. Его усилия оказались тщетными: тварь подтянула обе руки Шика к груди и прижала их к ней в полусогнутом положении крест-накрест.

— Не могу ничего поделать! Сильная, сволочь! — прохрипел в динамиках голос Саймона.

С противоположной стороны тоннеля кто-то метнулся на помощь попавшему в беду товарищу.

— Стоять! — закричал Андрей, представив, что уже не один, а двое его спутников окажутся в объятиях странной твари. — Саймон, на пол! Мы попробуем сбить это пулями! Приготовься! Остальным по моей команде огонь из 'скорпионов'. Смелее — пули скафандр не возьмут.

Андрей забросил излучатель за спину, вынул из гнезда на бедре пистолет-пулемет, перевел рычажок режима огня на стрельбу очередями и вскинул оружие. Саймон к этому времени уже опустился на колени, стараясь принять положение поустойчивее в ожидании града пуль. Горелов знал, что пуля 'скорпиона' не способна пробить броню скафандра, однако на спуск он нажал с некоторым трудом, преодолевая психологический барьер — стрелять в своего было весьма непривычно.

Грохот выстрелов и вой рикошетов больно ударил по ушам. Пули, выпущенные из четырех стволов легко пробивали податливую плоть чудовища, рикошетировали от брони скафандра и на обратном движении кромсали эту плоть отлетая в стороны. Энергия пуль была велика и Саймон, не сумев удержаться на коленях, упал, приподнялся, снова упал, подполз к стенке тоннеля, прислонился к ней и так, вполулежачем положении переносил свинцовый душ. Горелов тоже поймал с десяток рикошетов и пару прямых попаданий, заставивших его пошатнуться. Секунд через тридцать у Андрея закончился магазин. Нужно было прерваться и оценить эффективность огня.

— Отставить! — хрипло — в горле пересохло — гаркнул он.

Громыхнула последняя очередь и воцарилась тишина.

— Как ты, Саймон? — Спросил Андрей.

— Пока жив, — отозвался тот. Голос Шика прерывался судорожными вдохами. — По-моему обстрел произвел на э т о слабое впечатление. Как спеленало так и держит, ничуть не ослабло. А силища у него — даже с усилителями не могу рукой шевельнуть.

— Понятно… Как сейчас себя эта тварь ведет?

— Никак. Просто облепила и держит.

Андрей пребывал в растерянности: что делать, стрелять еще? Смысла в этом, похоже, нет — пули тварь пропускает сквозь тело, видимо, без всякого вреда для себя. Пробовать резать ее виброножами? Эффект, по логике, будет примерно тот же. Из оружия остаются излучатели. Что ж, надо пробовать их. Или просто попытаться вынести Саймона наружу, а там уж специалисты как-нибудь разберутся с этим странным обитателем объекта. Судя по всему, со скафандром он ничего поделать не может, так что непосредственной опасности для жизни разведчика пока нет. Да, но если тварь расползется на тех кто понесет пострадавшего? М-да… Лучше все же попробовать излучатели.

Размышления Андрея прервал крик Саймона.

— Оно пытается меня поломать!

Действительно, Шик, пребывавший до сих пор в полулежачем положении у стенки тоннеля начал как-то странно дергаться. Руки, согнутые у груди распрямились, вытянулись в стороны и плоть монстра сократилась, словно он пытался оторвать их от тела. К счастью запас прочности у скафандров был весьма велик и у твари с этим ничего не получилось. Проклятая бестия на этом не успокоилась. Тело Саймона отшвырнуло от стенки, поставило на мостик и выгнуло в дугу, словно тварь задалась целью сломать разведчика пополам. Однако, на такие воздействия скафандр так же был рассчитан. Он предохранял от травм своего обитателя, даже при падении спиной на препятствие с приличной высоты. Тварь попробовала согнуть Саймона вправо и влево. Результат был тот же — скафандр держал. Только в динамиках шлема слышалось запаленное дыхание Шика и громкое, на пределе мощности жужжание усилителей скафандра. На некоторое время тварь успокоилась. Тело человека опустилось на пол. Он тут же зашевелил еще остававшимися свободными ступнями, видимо пытаясь встать.

— Ничего не могу поделать, — пожаловался прерывающимся голосом Саймон.

— Спокойно, друг, спокойно, — посоветовал весьма далекий от этого самого спокойствия Андрей. — Сейчас попробуем тебя освободить. — Салех, стой здесь и держи вход в центральный зал — следи, чтобы и отсюда что-нибудь не полезло. Я к Саймону. Сергей и Клод, двигайтесь то же к нему. Под сосульки не лезть. Ближе метра к Саймону не подходить. Излучатели на минимум мощности, луч на максимальную расфокусировку. Такой режим скафандр должен выдержать, а эта тварь, надеюсь нет. Пошли!

Андрей переключил излучатель на нужный режим и двинулся к лежащему разведчику. В метре от него он остановился. Сергей Кисляков и Клод Жерар остановились подальше, стараясь не оказаться под 'сосульками'.

— Действуем одновременно, — Горелов непроизвольно, словно тварь могла услышать его, понизил голос. — Я обрабатываю плечи и голову, Клод, твои грудь и живот, Сергей — таз и ноги. На счет раз.

— Раз!

Андрей нажал на спуск, направляя непривычно бледный и широкий луч на облепленный полупрозрачной плотью твари шлем Саймона. Клод и Сергей ударили из своих излучателей по обозначенным для них зонам. В том месте, куда попал луч полупрозрачная, слегка белесая при ближайшем рассмотрении, плоть чудовища ощутимо просела и выбросила облачко белого то ли дыма, то ли пара. Андрей повел раструбом излучателя вниз. За лучом на плоти твари образовывалась неглубокая, но отчетливо видимая канавка, шириной в три — четыре сантиметра, впрочем, быстро зарастающая. По телу твари прошла судорога.

— Не нравится! — торжествующе закричал Клод, увлеченно полосующий из излучателя содрогающегося монстра.

За этим занятием прошло около минуты. Над головами разведчиков под потолком радиального коридора уже скопилось облачко белого дыма от сожженной, или испаренной плоти твари. Ее тело, тем временем, начало совершать какие-то неприятные ритмические движения на скафандре Саймона.

— Ребята, оно чем-то скребется в скафандр на груди, — раздался в динамиках подрагивающий голос Саймона.

Горелов глянул на кирасу скафандра Шика. Действительно, на его груди плоть существа заметно утолщилась, образовав какой-то желвак размером с два кулака, совершающий колебания в горизонтальной плоскости.

— Черт! Внутрь скафандра что-то течет! Жжется! — в голосе Саймона слышалась паника. Он засучил остающимися свободными ступнями.

— Жжет! Как жжет! Похоже на кислоту!

— Усильте мощность, — сцепив от бессилия зубы скомандовал Андрей. Меньше фокусировку. Только не прожгите скафандр. Он щелкнул переключателем режимов на излучателе и ударил по монстру усиленным лучом, целя в желвак на груди Шика. Эффект стал более заметным — глубина разреза дошла почти до поверхности скафандра, правда ширина его была несколько меньше, не более двух сантиметров. Поток белого дыма, поднимающийся от сгорающего монстра, стал гуще.

— Быстрее, ребята, быстрее! — как заклинание повторял Андрей, водя лучом по желваку.

Клод и Сергей так же сосредоточили огонь на кирасе скафандра Саймона. Появляющиеся глубокие борозды от лучей в плоти твари быстро зарастали, но желвак, тем не менее, почти рассосался. Шик, шипевший все это время от сдерживаемой боли вдруг страшно закричал.

— Что, Саймон! Что с тобой! — заорал Горелов.

— Оно… Оно лезет внутрь скафандра! — на выдохе прохрипел разведчик.

— Черт! Черт! Черт! — Андрей еще усилил мощность луча и, плюнув на все предосторожности, постарался направить его в то место, где под плотью твари темнело проделанное ей в кирасе отверстие.

По телу монстра прошла какая-то особенно сильная судорога и оно мгновенно стеклось в гигантскую каплю, такую же какой она была за секунду до нападения на Саймона. Капля сидела на кирасе скафандра, как раз над проделанным отверстием. Верхушка ее мгновенно просела и одновременно с этим Шик забил освободившимися конечностями по полу коридора. Руки его взметнулись к шлему, пытаясь, видимо, нащупать защелку, открывающую забрало скафандра. Динамики шлема Андрея забил задыхающийся хрип. Ноги Саймона судорожно проскоблили по полу и вытянулись. Руки, шарившие у забрала, безжизненно упали. Хрип перешел в сипение, потом затихло и оно.

На какое-то мгновение оцепеневшие от ужаса, Андрей, Клод и Сергей ударили по капле из излучателей. Тварь вздрогнула, как-то съежилась и переползла-перетекла на ноги Саймона. Из отверстия в кирасе за ней потянулся жгут плоти, убивший разведчика. Вытянувшись из скафандра он скрылся в толще капли.

— Андрей! Прижмись к стене! — прокричал Клод. — Я ударю по ней полной мощностью!

К Горелову пришло осознание, что с Саймоном все кончено и теперь нужно хотя бы проверить смогут ли излучатели нанести обитателям объекта фатальные повреждения. Да и чувство мести бурлило и искало выхода.

— Действуй! — гаркнул Андрей, прижимаясь к левой стенке коридора.

Полыхнула ослепительная молния импульса, заставившая Горелова зажмуриться. Даже сработавшие светофильтры забрала не смогли полностью избавить глаза от болевых ощущений. Из наружных динамиков скафандра раздалось шипение ионизирующегося воздуха и несильный взрыв. Потом послушались звуки каких-то шлепков. Несколько таких шлепков пришлись на скафандр Андрея. Горелов открыл глаза и, проморгавшись, обнаружил, что тварь, сидевшая на ногах мертвого Саймона, исчезла.

— Все-таки добили гадину! — возликовал Клод.

Импульс излучателя разнес тварь в клочья, которые сейчас медленно стекали со стен. Три полужидких ошметка прилипли к скафандру Андрея. Он брезгливо стряхнул их на пол и бросился к Саймону. Световые датчики сердечного ритма и дыхания мерцали ровным мертвенным светом без намеков на какую либо пульсацию. Уже понимая, что все кончено Горелов все же отщелкнул фиксатор и сдвинул забрало шлема. Посиневшее лицо, выпученные глаза и высунутый язык. Тварь, похоже, просто задушила разведчика. Андрей опустил забрало, включил поляризованный режим, что бы не видеть искаженное удушьем лицо друга и выпрямился. Катушка с оборванным кабелем наружной связи валялась неподалеку. Коробка передатчика, осуществляющего связь с внешним миром, была раздавлена.

— Мертв? — раздался в динамиках голос Клода.

— Да, — Горелов попытался потереть лоб, но наткнулся на броню скафандра. — Связи с поверхностью у нас теперь тоже нет.

Он сделал три глубоких вдоха-выдоха и скомандовал.

— Разведку сворачиваем. При обратном движении Хуан впереди, Клод страхует Хуана. Я и Сергей выносим Саймона. Салех — в арьергарде.

Сделав паузу, Андрей обратился уже к Кислякову.

— Сергей, берись за ноги и аккуратнее под сосульками.

Саймон лежал головой к Горелову, ногами к злополучному сростку 'сталактитов'. Чтобы подойти к нему Сергею нужно было пройти под этим сростком. Он закинул излучатель за спину, аккуратно протиснулся между сосульками и стеной и наклонился над трупом. Андрей тоже согнулся, подхватывая погибшего товарища под плечи.

— Сергей! Сзади! — крик Клода заставил Андрея распрямиться, как пружина и перебросить излучатель со спины в боевое положение.

Он увидел, как между сосульками вновь возникает точно такая же гигантская капля, шлепается на пол в метре за спиной Кислякова, как то сплющивается, не оставляя сомнений, что сейчас последует прыжок.

Сергей успел все же обернуться, сориентироваться и в самый момент прыжка отшатнуться назад и вправо. Тварь прыгнула молниеносно, но промахнулась, пролетев то место, где только что стоял Кисляков и шлепнулась чуть левее Андрея, мягко перекатилась и вновь изготовилась к прыжку. Горелов отшатнулся к стенке коридора, нацеливая раструб излучателя на врага. Сергей довольно неуклюже — сказывалась тяжесть скафандра — сделал кувырок вперед, проскакивая под сростком 'сталактитов' и начал подниматься на ноги. Выстрелить Андрей не успел — движения твари были неуловимо быстрыми. Сгруппировавшись, она снова прыгнула, целясь на спину поднимающегося на ноги Сергея. Тот, как-то почувствовав опасность, ушел в перекат, но чуть-чуть не успел — тварь, прыгнув, повисла у него на ногах. Сбитый ее массой с ног Кисляков с грохотом подкатился к ногам Клода и Хуана.

— Сбивайте ее ослабленными импульсами! — закричал Горелов. — Не давайте подниматься выше!

Раструбы излучателей Клода и Хуана засверкали вспышками импульсов. К потолку коридора рванулись струи пара от сгорающей плоти чудовища.

— Командир, опасность сверху! — раздался в динамиках крик Салеха.

Со всей возможной в скафандре быстротой Андрей метнулся назад из-под проклятого сростка 'сосулек', одновременно вскидывая в его сторону ствол излучателя. Предупреждение араба прозвучало очень вовремя — между сосульками быстро набухала новая 'капля'. Горелов сделал еще несколько шагов назад, увеличивая дистанцию между собой и противником, смещаясь к правой стене коридора, так, чтобы Клод и Хуан не попали на линию огня. Тварь оторвалась от сростка и тяжело шлепнулась на пол. Андрей выстрелил. Теперь, когда раструб излучателя закрывал его от выходящей из ствола ослепительной вспышки импульса, Горелов увидел, как сияющий шнур луча уперся в приготовившееся к пружку чудовище, пронзил его плоть, мгновенно частью вскипятил, частью испарил содержимое, которое, разорвав оболочку расплескалось на несколько метров вокруг. Полюбоваться зрелищем стекающих по стенам ошметков твари, однако, Андрею не удалось.

— Еще одна! — это опять голос Салеха.

Клубы белого дыма почти скрыли от Андрея, Кислякова, Клода и Хуана.

— Черт! — с чувством сказал Андрей, снова переводя прицел на сросток и делая еще несколько шагов назад.

Новая капля набухала на этот раз гораздо быстрее. Горелов выстрелил в сросток с еще не отделившейся от него тварью, но опоздал. Импульс частично испарил частично разнес 'сталактиты' на осколки со свистом разлетевшиеся по коридору. Пара из них угодила в скафандр Андрея, рассыпавшись при ударе в белый порошок. Новое облако на этот раз желтоватого дыма совсем затянуло коридор. Успевшую отделиться от сростка тварь, взрыв застиг в падении. Взрывной волной ее шмякнуло о стенку коридора. Видимо, удар был ощутимым — тварь как то вяло сползла на пол и замерла там, слегка подрагивая всей поверхностью тела. Ближе к полу видимость была лучше — дым постепенно поднимался к потолку и Горелов присел, чтобы тщательнее выцелить оглушенное чудовище. Однако, в самый момент выстрела, тварь очнулась и метнулась в сторону. Импульс все же слегка ее зацепил, сбил с траектории прыжка, крутанул и во второй раз ударил о стену. В этот раз чудовище не сползло вниз, наоборот, как то шустро метнулось вверх и скрылось в облаке дыма, колыхающегося под потолком.

Андрей отступил к Салеху, мотнул стволом излучателя в сторону скрывшейся твари и спросил:

— Видел?

— Заметил, — отозвался араб. — Теперь в этом дыму она может подобраться вплотную и свалиться прямо на голову.

— Вот именно. Надо ребят предупредить.

В динамиках были слышны голоса Клода и Хуана, судя по всему, азартно полосующих ослабленными импульсами тварь, облепившую Сергея и тяжелое, хриплое дыхание Кислякова, прерываемое идиомами из Великого Русского языка. Сам он, похоже, так же присоединился к делу своего освобождения — благо руки у него, в отличие от покойного Саймона были свободны и он мог воспользоваться излучателем.

— Клод! — позвал Андрей.

— Слушаю! — отдуваясь отозвался француз. — Как вы там?

— Живы, слава Богу. Тут еще одна тварь образовалась. Мы ее зацепили импульсом, но она скрылась где-то под потолком в дыму. Может подобраться к вам, так что будьте готовы к нападению.

— Еще не легче. Ладно, будем.

Дым продолжал подниматься к потолку. Видимость в нижней части коридора потихоньку улучшалась и Горелов уже мог разглядеть пока еще смутные силуэты Клода и Хуана, мечущиеся над Сергеем в лучах нашлемных фонарей.

— Салех, следи за потолком! — скомандовал Андрей. — Я помогу ребятам!

Горелов сделал шаг вперед.

— Командир, опасность сверху! — снова крикнул Салех.

В клубящемся под потолком желтоватом дыму, подсвеченном фонарем араба, в том месте, где раньше торчали снесенные выстрелом Горелова 'сталактиты', опять возникло движение. Андрей быстро отступил к Хафизу, стоящему у порога в центральный зал, встал на колено и прицелился в то место, где заметил движение. Выстрелить он не успел — очередная тварь вывалилась из дыма и метнулась в их сторону. Андрей и Салех ударил по ней одновременно. Один из импульсов зацепил обитателя объекта, частично испарив его и, закрутив вокруг собственной оси, отшвырнул назад. В следующую секунду два импульса разметали подранка в клочья. Андрей поднялся на ноги, перевел дух и спросил:

— Клод, как у вас?

Дым от убитой твари опять свел видимость почти к нулю и о том, что ребята живы и действуют было понятно только по их возгласам, раздающимся из динамиков шлема. Судя по этим возгласам, ситуация у них, по крайней мере, не ухудшилась — твари, прилипшей к Сергею, похоже, доставалось крепко. Струйка пота побежала со лба по носу. Андрей мотнул головой, пытаясь стряхнуть каплю с кончика носа и включил обдув лица на панели управления.

В следующий момент глаза снова уловили движение в месте бывшего расположения 'сталактитов'.

— Командир, опасность, — чуть запоздав, предупредил Салех.

Выстрелить Горелов опять не успел: очередная тварь вывалилась из клубящегося под потолком облака и шлепнулась на пол. Эта особь заметно отличалась от своих предшественниц. Она была раза в полтора меньше, но казалась более плотной и тяжелой, менее прозрачной и отливала серебром. В общем, была похожа на гигантскую каплю ртути.

— Огонь! — скомандовал себе и арабу Горелов и нажал на спуск.

Похоже, этот обитатель внутренностей объекта и в самом деле оказался менее подвижным, чем его сородичи, уже виденные разведчиками. Импульс излучателя Андрея угодил в нижнюю часть чудовища и подбросил его над полом. Здесь его настиг выстрел Салеха, разметавший тварь на части.

На этот раз перевести дух Горелову не дали. С потолка, с того места откуда он сбил сросток 'сосулек' буквально посыпались новые твари. По крайней мере так показалось Андрею вначале. Вывалилось их штук семь-восемь, были они подобны только что уничтоженному монстру: того же размера и с тем же серебристым отливом. Двигались, к счастью, так же не слишком шустро. Последнего монстра Горелов сбил в воздухе, несколько штук двинулись в сторону Сергея, Клода и Хуана, добивавших тварь, пленившую Сергея. Пять особей, расползаясь в стороны и заползая на стены, шустро заскользили к Андрею и Салеху.

— Салех, бей! — закричал Горелов. И дальше, обращаясь к Жерару:

— Клод, к вам ползут несколько тварей. Хватайте Сергея и уходите наружу, там вам помогут.

— Вижу, — отозвался Клод. — Ничего, отобьемся.

С той стороны раздалось шипение импульсов полной мощности, а в динамиках рации команда Жерара:

— Хуан, хватай Сергея и тащи к выходу! Я пока прикрываю, потом попробую пробиться к Андрею!

— Не утащит один! Он же в скафандре! — заорал Горелов.

Однако надо было разбираться с тварями, ползущими к ним. Одну уже подстрелил Салех и в настоящий момент добивал вторую — твари нового образца оказались более живучи и одного попадания для гарантированного уничтожения им было мало. Араб зачищал правую сторону коридора и Андрей занялся монстрами, двигающимися слева. Относительно малая подвижность сыграла с тварями плохую шутку: добраться до разведчиков они не успели и были расстреляны в течение десятка секунд, не смотря на всю свою живучесть. Последнюю, правда, добивали в упор в два ствола, прижавшись спинами к стенке, отделяющей радиальный коридор от центрального зала, Андрей слева от входа в него, Салех справа.

Видимость в коридоре была совсем никакая: лучи нашлемных фонарей пробивали желтовато-белесую мглу максимум на метр. В дальнем конце коридора слышалось шипение импульсов, а из динамиков рации доносились возгласы, оставшихся там разведчиков, главным образом был слышен голос Клода. Отстреливался, видимо, он один, Хуан все же пытался утащить Сергея и это, судя по их затихающим голосам, ему удавалось.

— Андрей, как вы? — раздался в динамиках задыхающийся голос Жерара. — Хуан потащил Сергея на выход, я вышел в спиральный коридор — здесь хоть что-то видно. Пару тварей я подстрелил, но одна или две остались в вашем коридоре. Сейчас отдышусь и попробую помочь вам.

— Клод, мы отбились. Почему не выполнил приказ и не ушел вместе с Хуаном? Он же не дотащит Сергея.

— Ничего, он парень крепкий — дотащит. Вам надо выбираться оттуда. Я прикрою, а потом нагоним Хуана с Сергеем и выйдем все вместе.

Клод сделал паузу. Потом тихо спросил:

— Сумеете захватить Саймона?

— По ситуации, отозвался Андрей. Выждем какое-то время, чтобы дым чуть рассеялся, соваться сейчас нельзя — не видно ни черта.

— Понял. Как начнете двигаться сообщите, я буду страховать от входа.

Дым уходил довольно быстро в спиральный коридор, сыгравший видимо, роль дымохода. Минут через пять-семь он продолжал клубиться только под потолком, очистив основную часть радиального коридора.

— Клод, мы выдвигаемся. Подсвети нам фонарем.

— Понял. Страхую.

У входа в дальний конец коридора вспыхнул нашлемный фонарь Жерара.

— Салех, пошли.

— Пошли, командир.

Однако, сделать им удалось буквально несколько шагов. Сверху последовала очередная атака. На этот раз твари падали с потолка не по очереди, а по несколько штук разом. Вывалилось три партии по три-четыре особи в каждой. В этот раз твари отличались разнообразием форм. Были крупные, полупрозрачные, похожие на тех, которые атаковали первыми, были мелкие, серебристые из предыдущей партии, появились новые, еще не виданные особи молочного цвета помельче первых и покрупнее вторых. Четыре твари устремились к Андрею с Салехом, а весь остальной табун атаковал Жерара.

— Клод, уходи! — начиная стрелять, заорал Горелов, понимая, что шансов отбиться от такого количества противников у друга нет. — Уходи! Это приказ!

Дальше Андрею стало не до разговоров, тем более не до контроля за исполнением своего приказа. Две из четырех, атаковавших их тварей оказались малоподвижными серебристыми особями и были уничтожены разведчиками почти сразу, зато оставшиеся две оказались весьма прыгучими. Одна была полупрозрачной, вторая молочной, как про себя окрестил ее Андрей. Полупрозрачная хаотичными рывками двигалась по левой стенке со стороны Горелова, держась ближе к потолку у самой границы дымного слоя, вторая молочная таким же манером приближалась справа. Горелов пытался сбить левую, Салех правую. Получалось плохо. Андрею лишь вскользь удалось зацепить свою, слегка сбив ее со странного ритма движения, но не причинив видимого вреда. Отступая, разведчики опять уперлись спинами в стенку, отделяющую радиальный коридор от центрального зала. В этот момент араб все же сумел попасть в приближающегося с его стороны монстра и вторым выстрелом добил его. Тварь Андрея, прекратив свое хаотичное движение в их сторону, метнулась к потолку и скрылась, в продолжающем там клубиться дыму.

— Черт! — выругался Горелов, вспомнив, что такой маневр уже совершила несколько минут назад другая тварь, ушедшая от их выстрелов и о существовании ее там он Андрей как-то совсем забыл.

— Салех, уходим в зал! — хрипло гаркнул он — в горле совсем пересохло.

Такое решение казалось единственно верным. Ждать в коридоре когда им на головы свалятся твари, прячущиеся под потолком нельзя. Засечь их движение в почти метровой толще дыма, вряд ли удастся, а уж попасть в них с первого выстрела тем более. Пытаться вырваться в спиральный коридор — самоубийство: там преследует Клода целая стая тварей, плюс еще те две штуки, висящие в дыму на потолке и готовые в любой момент прыгнуть им на спину.

— Уходим, — подтвердил Андрей свое решение. — Ты первый, я прикрываю. Потом оттуда ты прикроешь меня.

— Принято, командир.

Араб сместился влево, к проему входа в центральный зал, аккуратно переступил порог левой ногой, потом правой, чуть пригнулся и скрылся в темноте входа, продолжая оттуда подсвечивать пространство коридора включенным на максимум нашлемным фонарем.

— Давай ты, командир, — сказал Салех.

Голос его в динамиках звучал глухо, как сквозь вату. Андрей вспомнил о странностях происходящих со связью и светом внутри центрального зала, внутренне поежился, но деваться было некуда. Горелов так же плавно, как и араб начал смещаться к входу и в этот момент скорее угадал, чем увидел движение сверху. Он вскинул излучатель и выстрелил, не целясь. Чутье не подвело Андрея — он подловил тварь в самый момент прыжка и угодил импульсом ей в самую середину. Монстр взорвался менее чем в метре и его полужидкие ошметки щедро окатили скафандр. Взрывной волной Горелова ощутимо толкнуло в грудь и он на миг потерял равновесие. Под кленки ударил порог. Андрей пошатнулся, опустил излучатель и оперся рукой о боковину прохода, стараясь удержаться на ногах. В этот момент его атаковала вторая тварь.

Тварь была 'молочная'. На этот раз Горелов не заметил и не угадал начало атаки. Вскинуть руку с излучателем он еще успел, но вот выстрелить… Тварь всей своей довольно немалой массой обрушилась на руку с оружием. Импульс инерции передался на тело, опрокидывая Андрея навзничь через порог внутрь центрального зала, под ноги Салеху. Араб отскочил в сторону, а Андрей оказался на полу на правом боку. Правая рука вместе с излучателем выше локтя оказалась охвачена плотью монстра. Чисто рефлекторно Горелов попытался оттолкнуть тварь левой рукой. Рука почти без сопротивления погрузилась внутрь чудовища почти по локоть. Тут же его плоть сократилась, сжимая руку как в тисках. Мгновение спустя тело монстра вздрогнуло и поглотило руки Андрея почти до плеч. Правая рука внутри монстра все еще продолжала сжимать рукоятку излучателя и разведчик попытался достать указательным пальцем до спусковой скобы. Тварь тут же среагировала, усилив давление на кисть руки. Что-то нужно было предпринимать, чтобы не разделить участь, лежащего в коридоре Саймона. Андрей ткнул лбом кнопку аварийного включения усилителей скафандра, рывком вскочил на ноги, повернул корпус насколько смог вправо, приседая крутнулся влево, с напряжением всех сил, до хруста в костях и попытался стряхнуть с себя монстра. Это ему удалось. Тварь отлетела метра на три вглубь зала, мягко перекатилась, гася инерцию и сжалась, готовясь к новому прыжку. Сделать его она не успела. Сверкнула вспышка импульса, который угодил твари в бок и отшвырнул ее в сторону. Второго выстрела Салех сделать не успел. Тварь, не смотря на то, что ей явно изрядно досталось (клуб дыма от испаренной плоти взметнулся к потолку) прыгнула к центру зала, где торчал пук сросшихся туб, скользнула за них и скрылась в темноте.

Андрей огляделся в поисках потерянного во время освобождения излучателя. Тот лежал буквально в двух шагах. Опасения Горелова, что оружие осталось внутри монстра, к счастью, не оправдались. Он схватил излучатель и направил его в ту сторону, где скрылся монстр. Салех, в это время, медленно обходил пучок труб, максимально расфокусировав луч нашлемного фонаря, чтобы осветить большее пространство. Андрей, держа излучатель наготове, начал обход зала с другой стороны. С расфокусированным фонарем видимость была довольно неплохой, да и спрятаться твари было особо некуда: никаких предметов, углов, или чего-то другого, зачем можно было притаиться в зале не наблюдалось. С особой тщательностью Горелов осматривал потолок, помня насколько легко обитатели объекта могли по нему перемещаться.

Андрей и Салех встретились за пучком труб, с противоположной стороны от входа. Никаких следов твари ни тот ни другой не обнаружили, словно та просочилась сквозь стены. Впрочем, скорее всего, так оно и было. Уже вместе, продолжая контролировать окружающее пространство, разведчики двинулись к выходу. Обошли колонны и остановились в недоумении, к которому примешивалась изрядная доля ужаса: выход из центрального зала в радиальный коридор исчез.

Глава 8

Эрих Келлер, потеряв всю свою обычную флегматичность, нервно прохаживался рядом с навесом, откуда вчера велось управление роботами. Время от времени он останавливался и обращаясь к связисту, колдующему с телефоном, с требовательной надеждой спрашивал:

— Ну как?

Тот беспомощно пожимал плечами.

Связь прервалась восемь минут назад. Прервалась неожиданно. Саймон Шик, постоянно информировавший о каждом шаге группы, прервал фразу на половине, при проходе под все теми же клятыми 'сталактитами'.

На шефа отдела нахлынула ледяная волна отчаяния, которую, впрочем, ему удавалось скрывать. Он почему-то сразу поверил в самое худшее и теперь казнил себя за излишнюю торопливость. Хотя спешка эта и была вызвана необходимостью. Уже ни на что не надеясь, он продолжал делать вид, что в обрыве связи может быть виновата техника, используя время для того, что прийти в себя и принять решение.

Что делать? Посылать на помощь людей? Скорее всего, это только увеличит число жертв. Роботов? Те ещё не готовы. Видимо, всё же придётся поторопить техников со сборкой и послать роботов. Может быть, удастся кого-то спасти. Только надо придумать какую-то защиту. Но защиту от чего? Ребят, видимо, не спасли даже тяжелые скафандры.

Неизвестно, сколько времени бы раздумывал Келлер над следующим шагом, но его мысли прервал шум, донёсшийся со стороны входа в объект. Из нижней части отверстия показался сначала шлем, затем плечи и грудь человека в скафандре. Было непонятно, то ли тот выползает сам, то ли его выталкивают в лежачем положении. Безжизненно болтающаяся в шлеме голова, похоже, подтверждала последнее предположение. Высунувшись по плечи, тело остановилось, хотя изнутри его продолжали толкать. Видимо, мешали кислородные баллоны.

Стоявшие поблизости люди бросились на помощь, отстегнули мешающие баллоны и вытащили человека наружу. Здесь четверо подхватили его и почти бегом оттащили Сергея Кислякова, а это был он — шеф отдела рассмотрел лицо через пластик шлема — под навес. В это время из люка выбрался второй человек. Тут же повернулся к отверстию входа и принялся помогать выбираться из тесного лаза третьему разведчику. Общими усилиями вытащили и его. Этот третий пока его тащили не выпускал из рук излучатель, а как только вытащили, развернулся к входу, припал на колено и прицелился в темнеющее отверстие. Трое охранников, находившихся неподалеку, рассредоточились позади него и тоже приготовили оружие к стрельбе.

Выбравшийся вторым, откинул шлем, открыв покрасневшее в потеках пота лицо, и нетвердой походкой направился к Келлеру. Это был Хуан Милль. Шеф службы почти бегом двинулся навстречу. Его остановил крик последнего выбравшегося из объекта разведчика. Тот тоже успел откинуть шлем и оказался Жераром. Француз, отдав распоряжение бойцам взвода охраны, бежал в сторону Келлера, размахивая излучателем.

— Назад! Всем кроме охраны — назад!

Келлер притормозил и приказал свите, двинувшейся было за ним, оставаться на месте. Клод, обогнав медленно идущего Хуана, остановился перед Эрихом.

— Шеф, отводите всех штатских подальше — возможно нападение обитателей объекта.

Жерар с трудом переводил дыхание, по лицу его бежали струйки пота. Келлер прокричал соответствующее приказание. Накопившаяся к этому времени у входа в объект изрядная толпа, пришла в движение. Техники засуетились, размонтируя оборудование, остальные, не мешкая, двинулись к холму. Бронетранспортер, зарычав двигателями, встал напротив входа метрах в двадцати от него и направил, на зловеще темнеющее отверстие, стволы спаренных автоматической пушки и пулемета. Охранники, застывшие у входа, перебежками, прикрывая друг друга, скрылись за БТРом, прикрывшись броней. К ним присоединилось еще пятеро их коллег, подтянувшихся из оцепления. Бригада медиков взвалила все еще облаченного в скафандр Кислякова на носилки и рысью потащила его все к тому же холму.

— Андрей приказал уходить. Хуан потащил Кислякова к выходу. Видимости в радиальном коридоре не было никакой. Пришлось отступить в спиральный коридор. Там дыма было немного. Здесь попытался отбиться, но этих тварей перло слишком много. Пару я подстрелил, потом пришлось отходить. Догнал Хуана с Виктором. Тварь, которая прилипла к Кислякову цеплялась за пол и не давала его тащить. Тогда Виктор выстрелил по ней из излучателя, выставив импульс на полную мощность. Тварь разнесло, но и броня скафандра на ногах была тоже пробита. От болевого шока Кисляков потерял сознание. Мы подхватили его вдвоем и потащили к выходу. Даже не оглядываясь — все равно одному отбиться было нереально. Или мы бежали так быстро, что твари отстали, или они просто не стали нас преследовать… В общем, мы оторвались. По крайней мере, в переходную камеру ни одна не сунулась. Остальное вы видели сами.

Клод закончил доклад и спросил:

— Как Виктор?

— Ожог голеней и стоп третьей степени, — отозвался Келлер, простоявший все время доклада у окна штабной палатки, выходящего на долину с объектом. — Врачи говорят ноги сохранят, но лечиться придется долго.

— Шеф, нужно срочно формировать спасательную группу. Возможно, они еще держаться в центральном зале.

Келлер сумрачно глянул на дрожащего от нетерпения француза. Снова повернулся к окну и произнес:

— Внутрь объекта больше никто не пойдет. А поскольку пришельцы явно показали свои враждебные намерения и нежелание идти на контакт, а так же учитывая потенциальную угрозу, которую они представляют, я буду настаивать на незамедлительном уничтожении объекта.

Клод беззвучно открыл рот, закрыл его, побагровел, но сдержался и сдавленно просипел:

— Что, вместе с нашими? Возможно, живыми?

Келлер остановил на Жераре холодный взгляд. Взгляд, вызывающий трепет у первых лиц многих земных государств. Потом все же снизошел до ответа.

— С твоих слов, шансов у них было не много, если они вообще были. Опять же уничтожение объекта дело не десяти минут. Надо демонтировать оборудование, эвакуировать людей и технику. Для того, чтобы выбраться, у Андрея с арабом будет часов пять. Это все, что я могу для них сделать. Повторяю: никто внутрь больше не полезет — хватит жертв.

Келлер опять отвернулся к окну и глухо добавил:

— Надо было сразу сделать это. Так нет. Чертовы умники.

Клод со всхлипом вздохнул и гаркнул:

— Тогда я пойду один!

Развернулся и бросился из палатки. Там его уже ждали четверо крепких сотрудников из роты охраны и врач — все же шеф Службы хорошо знал своих подчиненных и умел просчитывать их реакции. Охранники сноровисто спеленали строптивого инспектора, а медик вколол ему мощную дозу успокоительного.

Глава 9

Андрей огляделся в надежде, что в темноте они просто проскочили мимо выхода и тот остался где-то сбоку, справа, или слева. Он выключил нашлемный прожектор, приказав Салеху сделать то же самое и включил щиток ноктовизора. Однако, и в мерцающем зеленоватом свете прибора ночного видения никаких признаков выхода они не обнаружили.

— Приплыли, — пробормотал в растерянности Андрей.

— Что? — видимо, не расслышал, или не понял араб.

— Спрашиваю, что делать будем, — взяв себя в руки и стараясь, чтобы голос звучал спокойно, ответил Горелов. — Ты, вообще видел, как этот люк закрылся?

Салех промолчал. Потом предложил:

— Может попробовать вскрыть излучателем на полной мощности? Десять миллиметров легированной стали он берет. Сам проверял.

Араб опять сделал паузу, потом продолжил:

— А как закрылся люк — нет не видел.

Голос напарника звучал на удивление спокойно, и Андрей невольно позавидовал его выдержке. Опять же — предложение было вполне здравым, если не единственным в сложившейся ситуации.

— А ты помнишь точно где находился выход?

Салех огляделся. Потом ткнул рукой на участок стены.

— Вот здесь. Я запомнил, что он располагался напротив свободного участка толстой трубы.

— Да, действительно, — теперь и Андрей вспомнил это. — Что ж, давай попробуем. Ты начинай, а я послежу вокруг, как бы опять эти твари не появились.

Араб подошел к стене, отставил правую ногу чуть назад, перевел излучатель на непрерывный режим и приготовился к стрельбе. Через секунду из раструба ударил ослепительно белый луч и уперся в стену. Пришлось выключать ноктовизоры — высокотемпературный луч слепил приборы — и опять включать нашлемные прожекторы.

Салех медленно повел лучом по стене. За ним оставалась узкая черная щель, со светящимися красным краями. Хафиз выводил на стенке круг диаметром метра полтора. Дело шло медленно. Он не прошел еще и четверти круга, когда раскаленный след в начале этого круга остыл и потемнел. Замкнул круг араб минуты через полторы. Что-то яростно прошипел на своем языке, похоже выругался и нанес мощный удар ногой по прорезанному участку. Стена не шелохнулась. Салех потрогал, чернеющий на стене шов. Еще раз выругался по-своему и уже на английском сообщил:

— Стена зарастает. Я видел, что прорезал ее насквозь, но пока прошел разрез до конца, она успела зарасти. Буквально. Что же это за материал такой?

— Поставь регулятор на максимум и попробуй резать быстрее, — посоветовал Андрей.

Салех проделал с излучателем необходимые манипуляции и снова, уже быстрее, повел разрез по тому же, чернеющему не стене, следу. Стена 'зарастала'. Хафиз попробовал еще и еще. С тем же результатом. На ствольной коробке излучателя заморгал красный огонек — сигнал перегрева ствола. Араб погасил луч и отступил от стены. Глянул на индикацию заряда.

— Осталось меньше четверти заряда батареи, — сообщил он. — Попробуешь ты, командир?

— Похоже, это бесполезно, — отозвался Андрей.

— Похоже…. И что будем делать?

— Думать, — после короткой паузы ответил Горелов. — И давай хорошенько осмотримся.

В динамиках было слышно, как Салех прерывисто вздохнул. Потом почти спокойно сказал:

— Понял, командир. Осматриваемся.

— Расходиться не будем — твари могут опять полезть, а вдвоем отбиваться сподручнее.

Вдвоем они обошли зал по кругу несколько раз, внимательно осматривая потолок, стены, пол, а особо тщательно сросток труб в центре зала. На четвертом круге они, не сговариваясь, остановились у свободного участка самой толстой центральной трубы, обращенной к бывшему входу. Постояли.

— У меня ощущение, — начал Андрей, — что спиральный коридор не совсем удобен для вертикальных перемещений внутри этой штуки — долго, да и тяжеловато пешком брести. Должно быть, что-то вроде лифта. По логике. И если этот лифт существует, то вот эта толстая труба для лифтовой шахты подходит идеально.

— Мне показалось, что местные обитатели вполне свободно обходятся и без лифтов, — отозвался Салех. — И даже без этого радиального пандуса. Похоже они просто просачиваются сквозь потолки и стены.

— Ну да, что было, то было. Только не факт, что те кто нас атаковал истинные хозяева объекта. Не создалось у меня ощущения, что эти твари особо разумны. На охранных роботов больше похожи, хоть и странного вида. Не находишь?

— Что-то есть. Тогда где-то должны находиться и их хозяева?

— Ну да. Если, конечно, они живы.

Салех помолчал. Потом сказал:

— Инопланетный корабль с погибшим экипажем и одичавшими, взбесившимися инопланетными же роботами. Веселая картинка.

— Нас сейчас интересует, были ли эти самые хозяева и насколько они были похожи на нас. Есть же спиральный коридор, или, если хочешь, пандус. Кто-то по нему ходил. Этим прыгучим, как ты правильно заметил, пандус, видимо, не очень нужен. А раз есть пандус может быть и лифтовая шахта. В общем, рассуждать и гадать можно бесконечно. Пора действовать.

— Каким образом?

— Попробуем прорезать вход в эту вот трубу и, если получится, спуститься по ней вниз.

— И что там внизу?

— Помнишь запись робота-разведчика? Ниже есть два выхода из спирального коридора к центру объекта. Спускаемся до их уровня, снова прорезаем трубу, выбираемся из него во что-то похожее на вот такой же зал. Ну и будем надеяться, что из него будет открыт выход в радиальный коридор, а дальше в спиральный. Ну а уж оттуда выбраться наружу сумеем, наверное.

— Многовато допущений, — помолчав, отозвался Салех. — И как мы определим место где нужно выбираться из трубы? Ты хотя бы примерно помнишь на каком уровне находились эти входы?

— Примерно помню, — не очень уверенно ответил Андрей. — Ну да деваться нам все равно некуда. Или есть другие предложения?

Араб молчал долго, примерно минуту. Видимо, добросовестно обдумывал варианты. Потом сказал:

— Нет. Ничего другого придумать не могу. Действуем по твоему варианту, командир. Я начинаю резать?

— Нет. Побереги заряд. Еще пригодится.

Горелов подошел к трубе поближе, выставил мощность излучателя на максимум, действие на непрерывное, а длину луча на тридцать сантиметров — должно было хватить: труба, судя по результатам простукивания, не производила впечатления толстостенной. Потом примерился и начал вести по выпуклой стенке круг, примерно того же диаметра, что пытался прорезать Салех. Стенка резалась легко. Андрей замкнул круг секунд за двадцать. Тем не менее разрез успел зарасти. За исключением последней четверти. Вторая попытка удалась уже секунд за пятнадцать. Не успела зарасти примерно треть круга. Быстрее не получалось — лучу все же нужно было некоторое время, чтобы прорезать стенку трубы. Оставалось уменьшить диаметр круга, чтобы сократить время резки. Что ж, пусть так. Следующий круг Андрей уменьшил на треть. Диаметр его получался чуть меньше метра. Как только луч замкнул круг, Андрей, включив усилители скафандра, ударил ногой в его центр. Нижняя часть прорезанного участка вдавилась внутрь трубы. Верхняя ее часть успела срастись с массивом стенки. Горелов резанул поверху круга и ударил еще. Кусок стенки оторвался почти полностью, за исключением небольшой перемычки с правой стороны. Короткое движение излучателем, еще один удар ногой и вырезанный участок улетел куда-то вниз в черноту открывшегося отверстия.

— Что за черт! — Андрей, попытавшийся, было, заглянуть в образовавшуюся дыру, отшатнулся.

Края отверстия совершали колебательные движения, словно пытаясь зарастить зияющую рану. В какой-то момент Горелову показалось, что отверстие сомкнется. К счастью этого не произошло. Потрепетав еще минуту края застыли. Правда отверстие, имевшее вначале форму почти идеального круга, несколько деформировалось, а края его оплыли.

— Ты видел эту чертовщину? — обратился Андрей к Салеху, наблюдающему из-за его спины за процессом вскрытия трубы.

— Вижу, — в голосе араба слышалось плохо скрытое омерзение. — Полное впечатление, что мы имеем дело с чем-то живым.

— Есть такое, — согласился Горелов.

— Все-таки думаешь туда лезть?

Андрей с опаской заглянул в дыру, посветил вниз нашлемным фонарем — труба и труба, гладкие стенки без каких либо выступов. Легкая дымка — видимо последствия воздействия луча на материал стенки — не давал пробиться свету дальше десяти метров.

— Придется, — высовывая голову из трубы ответил он Хафизу. — А ты что остаешься здесь?

— Ну уж нет, лезть так обоим. Вот только не маловата ли дырка?

— Извини. Больше не получалась. Да ты сам видел.

— Видел. Вот только в скафандрах не пролезть. Может попробовать расширить?

— Скафандры все равно придется снимать. Просто не сможем внутри трубы развернуться. С такими-то горбами.

Андрей стукнул по контейнеру с дыхательными баллонами своего скафандра.

— Неуютно будет без них, — после короткого молчания отозвался Салех.

— Согласен. Добраться тварям до нас будет проще. Но тут уж ничего не поделать.

— Так что, разоблачаемся? — араб все еще колебался.

— Да. Начали.

Помогая друг другу, разведчики довольно быстро скинули с себя тяжелые доспехи. Сняв шлем, Андрей с некоторой опаской вдохнул местный воздух. Дышалось нормально. Присутствовал, правда, довольно ощутимый ни на что не похожий запах. Возможно это был запах сгоревшего вещества, из которого состояли стенки объекта. Даже скорее всего — надымили они здесь, все же, порядочно.

Конструкция шлема скафандра позволяла скомплектовать из него легкую каску на которую крепилась прозрачная маска с дыхательными фильтрами. На нее же крепились прожектор, забрало шлема с встроенными светофильтрами, динамики рации с ларингофонами, сама рация и ноктовизор. На разведчиках остались легкие, но прочные комбинезоны, усиленные на коленях и локтях металлизированной тканью. Воротники комбинезонов герметично соединялись с каской. На руках — перчатки из металлизированной ткани, на ступнях комбинезоны плавно переходили в легкие, но прочные тапочки все из той же ткани. Таким образом, разведчики не остались совсем уж голыми, а в подвижности заметно выиграли. 'Скорпионы' разместили в специальных карманах на правом бедре. Ремни излучателей удлинили и повесили их на шею. Все — можно было начинать спуск.

— Командир, разреши я первый, — попросил Салех.

— Давай, — согласился Андрей.

Араб протиснулся в прорезанную дыру и, упираясь ногами и спиной в противоположные стенки трубы, довольно ловко начал спускаться вниз.

— Не так быстро, — окликнул его Горелов. Еще раз осмотрел покидаемый ими зал. Показалось, что наверху, почти над головой, где сросток труб уходил в потолок, возникло какое-то движение.

Андрей вскинул излучатель и, включив прожектор, обшарил его лучом участок над головой. Ничего подозрительного не увидел. Ну и ладно. Горелов пролез внутрь трубы и тем же способом, что и напарник начал спуск. Легким его назвать было нельзя, но и непосильным для тренированных разведчиков он не был. Салех двигался метров на десять ниже Андрея. Горелов видел световое пятно от его нашлемного фонаря на стенке трубы.

Минут через пять от начала спуска, Андрей скорее почувствовал, чем услышал наверху какое-то движение. Он вскинул голову, освещая пространство наверху. Полупрозрачная тварь, выпустив из себя что-то вроде псевдоподий и цепляясь за стенки трубы, шустро спускалась за ними и находилась уже в метрах семи-восьми от Горелова. Времени на раздумья не оставалось. Разведчик перевел режим излучателя на импульсный и выстрелил вверх, практически не целясь — благо промахнуться было сложно. Шипение, хлопок взрыва и на Андрея посыпались ошметки полужидкого содержимого твари. Весьма горячие, надо сказать, ошметки. Каска и комбинезон немного защитили от этого душа, но не полностью. Горелов зашипел от боли — плечам и рукам досталось чувствительно.

— Что у тебя? — раздался встревоженный голос Салеха. Он услышал звук выстрела, да и полужидкие останки твари долетели, видимо, и до него.

— Наши старые знакомые, — переждав приступ боли, прошипел сквозь зубы Андрей. — Давай, ползи дальше.

Разведчики продолжили спуск. Прошло еще минут пять. По ощущениям они спустились уже метров на пятьдесят-шестьдесят. Приостановились передохнуть.

— Как там по твоим расчетам, далеко еще? — спросил снизу Салех.

— Один выход находился в верхней трети объекта. На него попасть сложно. Да мы его, скорее всего, уже прошли.

Андрей перевел дух. Повел обожженными плечами, пытаясь расправить складки комбинезона. Потом продолжил:

— Еще один выход находится почти в самом низу. В него и будем целить. Доберемся до дна, там передохнем немного. Потом, я думаю, поднимемся метра на три-четыре и попробуем резать. По моим прикидкам должны попасть.

— Внимание! — прервал рассуждения Андрея Салех. — Лезут снизу.

— Понял. Действуй.

Снизу сверкнула вспышка выстрела. Раздался уже знакомый хлопок взрыва и шелест от падающих клочьев лопнувшей твари. Через пару секунд вспышка и взрыв повторились.

— Минус две, командир, — доложил араб. — Хорошо промахнуться невозможно — деться им в трубе некуда.

— Однако, видимости опять никакой, — озабоченно констатировал Андрей. — Как бы не подобрались вплотную в такой мути.

Действительно, от испаренной плоти тварей пространство внутри трубы заволокло все тем же желтым дымом. Благо респираторы пока справлялись с фильтрацией этой неведомой и, вполне возможно, вовсе не безобидной субстанции. А вот видимость сократилась до метра и засечь приближение противника теперь возможно было только по звуку. И что делать? Спускаться дальше? За шумом, издаваемым ими самими при движении, вполне можно было не расслышать приближение тварей. А если им хватит ума засесть в трубе и просто дождаться, когда разведчики сами спустятся к ним в лапы, или что там у них? Видимо Салеха посетили подобные же мысли.

— Спускаться дальше пока нельзя, командир, — раздался в динамиках его голос. — Придется ждать, когда дым рассеется.

— Знать бы сколько ждать, и просидим ли мы здесь столько, — проворчал вполголоса Андрей.

— Что? — не расслышал араб.

— Говорю — просидим ли столько времени, сколько потребуется для проветривания. Ты как — держишься?

— Тяжеловато, но пока — да.

Так, заклинившись в трубе, они просидели минут пять-семь. Напряженные мышцы ног начали предательски дрожать. Видимость за это время улучшилась несильно. Судя по динамике ждать когда дым рассеется до приемлемой прозрачности надо было еще не менее получаса. Андрей понял, что лично он столько времени не продержится.

— Может попробовать разрезать трубу здесь? — голос Салеха слегка подрагивал — видимо, ему тоже не легко давалось это вынужденное упражнение на выносливость. — Все же высота помещений, судя по тому залу, откуда мы выбрались, приличная. Может, попадем куда надо?

— Вряд ли, — усомнился Андрей. Половину длины трубы, по моим прикидкам, мы все же прошли, а та дверь находилась в верхней трети.

— Попадем не туда, так, по крайней мере, передохнем и переждем, когда рассеется дым.

— Хорошо, — согласился Горелов — ноги дрожали все сильнее. — Резать буду я. Я все же повыше сижу — может и попадем куда надо. Ты пока поднимайся ближе ко мне. Сможешь? Или спуститься мне?

— Ничего, я поднимусь.

В динамиках послышались шорох и сопение араба. Через минуту он оказался метрах в двух ниже Андрея.

— Следи за низом, — сказал Горелов. — Я начинаю резать.

Он опустил раструб излучателя до своих ступней, упирающихся в противоположную стенку трубы, потом приподнял его сантиметров на десять и нажал на спуск. Дальше произошло неожиданное. Едва раскаленный луч коснулся поверхности, в стенке трубы разверзлось отверстие диаметром около метра. Ноги Андрея потеряли опору и он, выпустив излучатель, рухнул вниз. Падение, правда, продолжалось недолго — снизу его подхватил и каким-то чудом удержал Салех. Андрей снова закрепился в трубе, похлопал араба по плечу, выражая благодарность и поправил излучатель — благо ремень его висел на шее и оружие не улетело вниз. Потом вскарабкался на метр выше, наклонился вперед, ухватился за край образовавшегося отверстия и, подтянувшись, заглянул в него, подсвечивая себе нашлемным фонарем.

Больше всего то, что он увидел, напоминало клубничное желе, которое заполняло весь объем помещения, в которое открылся проход. Масса этого полупрозрачного, розоватого вещества стояла стеной в открывшемся проеме, и поверхность ее вроде бы слегка подрагивала. Удерживаясь одной рукой за край прохода, Андрей протянул вторую руку, пытаясь потрогать странное желе. Поверхность вещества содрогнулась и буквально отпрянула от протянутой руки, отступая вглубь помещения. Сил держаться в трубе оставалось все меньше и Горелов, плюнув на осторожность, закинул ногу в отверстие и в следующее мгновение забрался туда целиком. 'Желе', находящееся перед ним, отступило еще дальше, уже где-то метра на полтора от входа. Масса вещества под ногами, с боков и сверху осталась на месте, образовав в итоге, этакую маленькую пещерку. Андрей приподнялся на полусогнутых ногах. 'Потолок' пещерки мгновенно поднялся, сохраняя между собой и каской разведчика пространство сантиметров в тридцать. Поверхность 'пола' заметно прогибалась под его весом, но держала прочно.

— Ну, что там? — спросил Салех.

— Чертовщина какая-то, — отозвался Андрей. — Впрочем, лезь сюда — передохнуть, может и получится.

В проеме показалась голова араба. Горелов, ухватив его за комбинезон и помог забраться в странную пещерку. Как только тот оказался внутри, стенки пещеры раздвинулись, увеличивая внутреннее пространство. Поверхность под ногами осталась на том же уровне. Салех отдышался, осмотрелся по сторонам, похлопал ладонью по 'полу' пещерки и резюмировал:

— Все страньше и чудесатее.

Андрей удивленно хмыкнул про себя: араб цитировал Кэрроловскую Алису. Надо же, какого начитанного послал Бог напарника. Однако надо осмотреться, раз уж их сюда занесло. И хорошо бы понять, почему открылся проход. Как-то подозрительно это все — уж очень похоже на ловушку, в которую, впрочем они уже все равно забрались. Ладно, осматриваться, так осматриваться. Горелов выпрямился во весь рост. Потолок отдернулся вверх, старательно сохраняя между собой и головой Андрея все ту же дистанцию в тридцать сантиметров. Разведчик сделал шаг вперед. Стенка отодвинулась, делая пещеру еще на шаг длиннее.

— Следи за входом — могут гости пожаловать, — приказал Андрей Салеху, а сам прошел еще чуть дальше. Пещера послушно удлинилась.

Пожалуй хватит экспериментов, решил про себя Горелов и повернул к выходу. В следующий миг стены пещеры схлопнулись, сдавив Андрея вязкими объятиями. Чего-то подобного, впрочем, он ожидал. Палец лежал на спуске излучателя и Горелов, не колеблясь, нажал на него и, насколько позволило вязкое, охватившее его вещество, повел стволом снизу вверх и справа налево. Последовало шипение, треск, словно от рвущейся ткани, ощущение вновь обретенной свободы, короткий полет и падение на все ту же пружинящую поверхность. Андрей тут же вскочил на ноги и огляделся, держа оружие наготове. Он оказался внутри пузыря диаметром метра три, стенки которого состояли все из той же прозрачно-розовой субстанции. Стенки заметно колыхались, словно в раздумье — сомкнуться вновь и попытаться додавить наглого пришельца, или не рисковать в опасении получить новую порцию боли от раскаленного до звездных температур луча. Это продолжалось с десяток секунд. Потом пол пузыря начал подниматься, одна сторона его начала вытягиваться, образуя короткий тоннель, а противоположная выпячиваться внутрь, толкая разведчика и недвусмысленно указывая ему направление движения. Андрей, пригибаясь — тоннель был не слишком высок — устремился туда, куда его настойчиво приглашали и, сделав несколько шагов, вывалился в уже знакомую трубу.

Там его уже поджидал Салех, закрепившийся внутри трубы все в той же позиции и снова подстраховавший, вывалившегося напарника.

— Да — здесь нам не рады… — переводя дух, попытался пошутить Андрей.

— Что это было? — спросил араб.

— Похоже очередная попытка разобраться с нами. Вот только зачем открыли проход? Заманивали? И как-то бездарно пытались уничтожить. Раздавить, что ли хотели, или задушить? С тобой-то что было?

— Да ничего, — пожал плечами Салех. — Просто вытолкнули внутрь трубы. Хорошо успел зацепиться. Через некоторое время смотрю, ты летишь. А потом дверь за тобой закрыли.

Андрей глянул вверх. Отверстие исчезло, стенка трубы в том месте была такой же гладкой, как на всей ее обозримой поверхности. Опять вставал вопрос — что делать дальше. Видимость за это время улучшилось не сильно. Отдохнуть разведчики не успели.

— Спускаемся, — решил Андрей.

— А как быть с тварями? — задал резонный вопрос араб.

— Делаем так: регулируем длину луча на двадцать метров, мощность на максимум, режим импульсный. Начинаем спускаться. Ты стреляешь каждые пару секунд вниз, я — вверх.

— Хм, может сработать, — согласился Салех.

— В любом случае больше ничего в голову не приходит. Ну, что — пошли?

— Пошли, — отозвался араб. Произвел необходимые манипуляции с излучателем, направил ствол вертикально вниз, сделал выстрел и начал спускаться.

Андрей совершил те же действия, только выстрелил вверх и пополз за напарником. Таким вот образом они двигались еще минут пять-семь, пока Салех, находящийся на несколько метров ниже Горелова, не пропыхтел:

— Командир, я вышел из зоны задымления, дальше чисто и, по-моему, просматривается дно.

— Понял. Закрепись и подожди меня.

Через десяток секунд и Андрей выбрался на свободное от дыма пространство. Салех сидел метрах в полутора ниже него. Горелов, светя нашлемным фонарем, попытался рассмотреть что находится там внизу. Но напарник закрывал своим телом практически весь просвет трубы и увидеть что-либо не представлялось возможным.

— Сколько до дна? — поняв, что сам ничего не разглядит, спросил Андрей.

— Метров восемь-десять, — ответил Салех.

Горелов попытался представить план объекта. Если предположить, что труба кончается примерно на том же уровне, что и спиральный коридор, то помещение, в которое вел самый нижний проход, обнаруженный разведывательным роботом, должно находиться чуть ниже.

— Спускаемся еще на три метра и попробуем резать стенку, — решил он.

— Принято, командир, — отозвался араб.

Они спустились на определенное Андреем расстояние и закрепились в трубе.

— Резать буду опять я, — решил Горелов. — У тебя батарея еще не совсем сдохла?

— Не совсем, но близко к тому.

— Лови там меня, если опять проход вдруг откроется. Могу не удержаться.

— Постараюсь, но лучше не надо — сам держусь с трудом.

Да уж, у Андрея мышцы то же работали на пределе. Нужно было поторопиться. Горелов уперся ногами попрочнее в стенку напротив, стараясь унять дрожь, отрегулировал излучатель на нужный режим и начал резать. На этот раз проход хозяева объекта открыть не соизволили и ему пришлось основательно повозиться с самозарастающей стенкой. В результате отверстие получилось еще меньше, чем то — первое, прорезанное им в круглом зале. И не мудрено — теперь и поза для работы была неудобной, плюс усталость. На пределе сил Андрей ударом ноги выбил, не желающий выпадать вырезанный кусок трубы, забросил излучатель за спину, протиснулся по пояс в образовавшееся отверстие, и посветил внутрь и вниз, надеясь увидеть там твердую опору. Таковая обнаружилась буквально в паре метров.

Труба, внутри которой они находились, располагалась в центре круглого зала. Примерно такого же по площади, как и тот, что разведчики покинули. Правда, в отличие от того, в этом нашлемный фонарь высвечивал какие-то сооружения. Прорезанное отверстие находилось на высоте метров двух от уровня пола. Общую же высоту помещения Андрей оценил метра в три с половиной — пониже чем в предыдущем. Горелов уцепился в нижний край отверстия обратным хватом, полностью пролез в него, перевернулся ногами вниз и мягко спрыгнул на ощутимо спружинивший пол. Тут же перевел излучатель из-за спины в боевое положение и осмотрелся. Непосредственной угрозы пока не наблюдалось.

— Салех, давай за мной, — позвал он напарника.

— Иду, — отозвался тот.

В динамиках раздалось пыхтение и из отверстия показалась голова араба. Андрей посторонился, а на то место где он только что стоял, приземлился Салех. Теперь можно было оглядеться более внимательно.

Первое, на что они обратили внимание, с большим, надо сказать, облегчением — это наличие выхода из зала. В форме правильного круга диаметром метра два. Андрей даже почувствовал некоторое удовлетворение — не ошибся в расчетах. Первым желанием Горелова было побыстрее двинуться к выходу, пока его не закрыли хозяева и попытаться выбраться из этого негостеприимного сооружения. Салех, похоже, желал примерно того же, и даже сделал шаг в направление выхода. Андрей, однако, быстро взял себя в руки и придержал за локоть напарника.

— Не спеши, надо осмотреться здесь, — постаравшись, чтобы голос звучал ровно, сказал он. — Мы в разведке, или где?

Салех с заметным усилием подавил желание немедленно двинуться к выходу. Резко выдохнул и почти спокойно ответил:

— Понял, командир. Осматриваемся.

— Хорошо. Ты направо, я налево. Максимум осторожности.

— Понял.

Из пола в центре зала выходил и исчезал в потолке все тот же сросток труб. С центральной самой толстой трубой, из которой они выбрались. Правда более тонких труб, приросших к центральной оказалось вроде бы больше, чем в верхнем зале. Но сторона ее обращенная к выходу была свободной от этих спутниц. Хорошо, что прорезая отверстие Андрей не зацепил их, а то последствия могли быть непредсказуемы. Видимо он подсознательно помнил и внутри трубы примерное направление на выход. Андрей погасил нашлемный фонарь, включил ноктовизор — ему показалось, что тот в данной ситуации даст лучший обзор — и двинулся влево, обходя сросток труб. Салех ушел вправо. Встретились они на обратной стороне сростка. Ноктовизор позволял рассмотреть окружающий интерьер достаточно подробно. От центра зала отходили четыре дорожки, делящие его на четыре равных участка. Дорожки были немного ниже поверхности остального пола. На каждом из этих четырех участков находилось по два сооружения, больше всего напоминающие саркофаги. Саркофаги эти словно бы вырастали из поверхности пола, составляя с возвышением, на котором они находились, единое целое. Вокруг них громоздились какие-то наплывы, из которых к саркофагам шли то ли трубы, то ли шланги. Три саркофага оказались открытыми — на постаментах были видны эдакие невысокие корытца, никаких признаков крышек поблизости от них не наблюдалось.

— Ну что, полюбопытствуем? — предложил Андрей.

— Ну, если надо…. - без особой охоты протянул Салех.

— Надо. Не зря же все это было затеяно, — Горелов вспомнил, лежащего где-то наверху Саймона. Сердце защемило. Однако дело надо было делать.

— Стой здесь и прикрывай меня, — приказал он напарнику.

Андрей, не теряя бдительности, подошел к ближайшему закрытому саркофагу, чтобы рассмотреть сооружение поподробнее. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что поверхность его покрывают какие-то бугры и борозды. Что-то в нем было от куколки насекомого. Никаких отверстий, окошек, или лючков не наблюдалось. Только, то ли шланги, то ли трубы врастали в торцевую часть. Горелов постучал согнутыми пальцами по этой куколке-саркофагу. Звук был глухой. Что материал, из которого он состоял, не металл, было ясно — металла здесь он пока вообще не видел. А глухой звук мог свидетельствовать, что внутренность саркофага чем-то заполнена. Скорее всего какой-то жидкостью. Ладно, глянем на открытую версию этого сооружения. Андрей подошел к соседнему, открытому саркофагу. Его стенки, возвышающиеся над постаментом сантиметров на сорок, были собраны ровными складками. Толщина их составляла сантиметров семь-восемь. Было ощущение, что саркофаг открывается, расходясь в верхней своей части вдоль продольной оси и складывается гармошкой по краям постамента, из которого он, вроде бы вырастал. Сложившиеся стенки открывали ложе из пористого, легко продавливающегося под ладонью материала.

Андрей обошел еще один закрытый саркофаг, подошел к следующему, оказавшемуся открытым, заглянул внутрь и застыл. Внутри на пористом ложе лежало тело. Сердце зачастило. Горелов сделал пару глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Потом выключил ноктовизор и включил нашлемный прожектор: ноктовизор не позволял рассмотреть мелкие детали. Подсвечивая прожектором, он внимательно осмотрел тело. Конечно, Андрей не был ни медиком, ни биологом, однако и его скромных познаний в анатомии хватило, чтобы понять — перед ним человек, а не инопланетное существо, что вполне резонно можно было бы предположить. Если только инопланетяне не являются точными подобиями людей. Что перед ним труп Горелов понял практически сразу. Можно было даже не щупать пульс, что он все же, на всякий случай, сделал. Труп был не свежий: откровенных признаков разложения заметно не было, но имели место признаки начинающейся мумификации.

— Похоже, хозяева все же люди, — раздался над ухом Андрея голос Салеха.

Горелов чуть не подпрыгнул от неожиданности. Потом пришла злость.

— Где я сказал ты должен быть? — с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, прошипел он.

— Ты ушел далеко вправо, командир, — внешне вполне спокойно ответил араб. — С того места я видел-то тебя с трудом за этими гробами, не говоря о том, чтобы прикрывать. Вот и выдвинулся сюда.

— Что-то не за тем следишь, — уже успокаиваясь, все же проворчал Андрей. Потом еще раз глянул на труп и продолжил:

— Что касается этого…. Кто знает какими они должны быть — инопланетяне. Ладно, разберемся. Двинули к выходу. Твой — тыл.

Разведчики осторожно двинулись к темнеющему отверстию двери в зал. Андрей впереди, Салех чуть позади. Таким порядком они добрались до выхода. Горелов снова переключился на прибор ночного видения и выглянул наружу. Перед ним находилась практически точная копия такого же радиального коридора, в котором они впервые подверглись нападению каплевидных обитателей объекта. Единственное отличие — с потолка не свисало никаких 'сосулек'. Что ж, тем легче.

— Следи за потолком, — сказал Андрей арабу и перешагнул высокий порог.

Коридор постарались пройти максимально быстро, пребывая в постоянной готовности к отражению нападения с любой стороны. Миновали его благополучно и оказались в спиральном коридоре, ведущем наверх. Здесь Андрей слегка перевел дух — все же прохождение радиального коридора, помня предыдущий печальный опыт, здорово напрягло. Впрочем, расслабляться было рано. Двинулись вверх в том же порядке — Горелов контролировал обстановку впереди, Салех в паре метров позади, Двигались не слишком быстро: подъем был довольно ощутимым, а физическое и нервное напряжение последних часов начало сказываться. Минут через двадцать добрались до входа, обнаруженного разведывательным роботом вторым по счету. Тем самым, расположенным в верхней трети объекта, о котором упоминал Горелов во время их спуска по трубе. Добрались, слава Богу, без приключений. Андрей остановился у порога и глянул внутрь. Глазам его предстал близнец уже виденных ранее радиальных коридоров.

— Внимание, командир! — раздался в динамиках напряженный голос Салеха.

Горелов оглянулся на напарника. Тот вскинул излучатель и напряженно всматривался в изгиб коридора.

— Что там? — Горелов сдвинулся вправо в готовности поддержать напарника огнем, одновременно стараясь контролировать противоположную сторону спирального коридора и вход в радиальный коридор.

— Что-то двигалось за нами, но, как только я вскинул излучатель, скрылось за изгибом. Похоже наши старые знакомые.

С минуту они оба вглядывались в мерцающее зеленью пространство спирального коридора. Никакого движения.

— Что будем делать, командир? — спросил Салех.

— Надо обследовать это последнее помещение, — после короткого колебания решил Андрей.

— Надо, так надо, — вздохнул араб.

— Я пошел. Прикрывай, — сказал Горелов и переступил порог радиального коридора.

В следующую секунду сзади раздалось шипение импульса и крик Салеха:

— Внимание, командир! Опять они!

Развернуться на помощь напарнику Андрей не успел. Из проема прохода, темнеющего в конце радиального коридора и, ведущего, предположительно, в центральный зал, показалась очередная тварь.

— Ну слава Богу, — пробормотал вполголоса Горелов, прицеливаясь. — А то уж отвыкать от вас начали. Даже скучно стало.

У него еще оставались силы шутить.

— Что? — не расслышав его последней фразы, переспросил араб.

— Ничего, это я о своем. Сколько их у тебя?

— Пока вижу одну. Увертливая зараза!

Слова напарника сопровождались вспышками и шипением импульсов излучателя. На Андрея двигалась тоже только одна тварь. Относилась она к более мелким 'металлизированным' особям и была какая-то квелая. Двигалась медленно, без этих безумных, с непредсказуемой траекторий, прыжков. Тварь скользила по полу, совершая плавные зигзагообразные движения от стенки к стенке. Горелов недоуменно хмыкнул и одним выстрелом разнес ее на кипящие ошметки. Потом выждал несколько секунд — не появятся ли из прохода новые враги. Желающих соваться под выстрел больше не наблюдалось. Тогда Андрей бросился на помощь Салеху. Тот, однако, тоже успел разобраться со своим противником. Останки подстреленной напарником твари медленно стекали с потолка и стен, метрах в пяти от него. Горелов огляделся. Больше попыток атаковать никто не предпринимал. Похоже и на этот раз отбились. Задымление в коридоре было небольшим и видимость пострадала не слишком.

— Все-таки пойдем туда? — кивнул араб в сторону радиального коридора. — У меня батарея излучателя почти на нуле.

— Теперь пойдем обязательно, — отозвался Андрей. — Не зря же они так всполошились, когда поняли, что мы решили туда зайти.

— Ну, что ж. Я опять прикрываю?

— Опять, — кивнул Андрей. — Держи наготове 'скорпион', на случай если излучатель сдохнет. Но лучше сразу отходи ко мне, под мое прикрытие — толку от 'скорпиона' будет немного.

С этими словами он снова перешагнул порог радиального коридора, быстро прошел его и оказался в центральном зале по размерам и планировке подобном уже виденным ими ранее. В центре его находился уже знакомый сросток труб с толстой центральной трубой, по которой они имели сомнительное удовольствие путешествовать. Между входом и сростком находилось дискообразное возвышение метров пяти в диаметре, на котором находилось пять кресел. Кресла располагались по краю возвышения так, чтобы сидящие в них оказались бы лицом друг к другу. К площадке вела слегка вдавленная в поверхность пола дорожка. По всей площади зала были расположены какие-то довольно громоздкие предметы в виде наплывов диковинной формы, заостряющиеся к верху и наклоненные своими заостренными вершинами в сторону этой самой дисковидной площадки. Под потолком, непосредственно над площадкой, висел сфероид, подвешенный на каком-то тяже, вроде бы сплетенном из пучков толстых нитей, диаметром метра три, в свете опять включенного Андреем нашлемного прожектора, переливающийся багровыми сполохами. Однако все эти подробности Горелов рассмотрел чуть позднее, а в первую очередь ему бросились в глаза две человеческие фигуры, сидящие в креслах на возвышении.

Вот они — хозяева! Мелькнула мысль. Сердце заколотилось где-то в горле. Непроизвольно он сделал несколько шагов назад, пока не наткнулся на порог выхода в радиальный коридор. Едва позорно не грохнувшись навзничь на глазах настоящих хозяев объекта, он разозлился на себя и, в какой-то мере, успокоился. Оглянулся. Буквально в паре метров от него стоял, тревожно посматривающий по сторонам, Салех.

— Что там? — спросил он, поняв по реакции Андрея, что тот обнаружил в зале что-то новенькое.

Горелов приложил палец к губам, призывая к тишине и осторожности. Потом сделал приглашающий жест, предлагая напарнику пройти из коридора в зал. Салех перебрался через порог и остановился, обозревая открывшуюся перед ним картину. Потом сказал:

— Похоже, тоже покойники.

Действительно — сидящие в креслах, никак не реагировали на непрошенное вторжение, сопровождавшееся изрядным шумом. Пусть шум был в коридоре, но не слышать его они не могли. Опять же, Андрей с Салехом освещали их нашлемными прожекторами, а хозяева не проявляли никакого недовольства такой бесцеремонностью.

— Да, вынужден согласиться, — протянул Горелов.

— Что делаем? — спросил араб.

— Надо бы посмотреть поближе.

— Я опять на прикрытии?

— Да. Особо следи за входом.

— Понял.

Андрей осторожно, по вдавленной в поверхность пола дорожке, двинулся к дисковидному возвышению. Дорожка заканчивалась тремя ступеньками, очевидно, предназначенными для облегчения подъема. Горелов попробовал ногой ступеньку на прочность, потом все так же осторожно поднялся на площадку, подошел к ближайшей к нему фигуре в кресле и осветил ее прожектором. Теперь сомнений не осталось — перед ним был труп. Причем, в этом случае мумификации, как у трупа, обнаруженного на нижнем ярусе, не было. Было обычное разложение. Учитывая довольно прохладную атмосферу внутри объекта, Андрей оценил бы время смерти дней в семь-десять. Если бы не респиратор, Горелов бы почувствовал весьма ощутимый трупный запах. Тело было абсолютно голым и опять разведчик не обнаружил никаких отличий от человеческой расы. Время гибели этого гуманоида, примерно совпадало с появлением объекта на поверхности планеты. Возникало вполне логичное предположение, что все его обитатели погибли. По неизвестной, пока, причине. Да, хотя бы от той же земной микрофлоры, как те Уэлссовские марсиане, если, конечно, хозяева действительно были пришельцами. Возможно, тот обитатель, которого Андрей видел три дня назад у люка и этот, сидящий сейчас перед ним, был одним и тем же лицом и последним, оставшимся в живых, особенно учитывая, что след на рыхлом грунте был от босой ноги. А немного погодя и он последовал за своими товарищами в мир иной. А вся эта деятельность внутри объекта не более чем сработавший защитный механизм и все эти твари не более чем безмозглые биороботы. А что, очень даже похоже.

Андрей махнул рукой Салеху, приглашая подойти поближе. Араб поднялся на площадку, склонился над трупом, осмотрел его, выпрямился

— Опять человек, — констатировал он.

— Похож на человека, — счел нужным уточнить Горелов. Затем вкратце поделился с напарником своими соображениями.

Салех, не перебивая, выслушал его, неопределенно пожал плечами и произнес:

— Возможно. Версия не хуже других.

— У тебя есть своя? — поинтересовался Андрей.

— Пока нет, — отозвался араб и направился к противоположному краю площадки, где находилось еще одно, скрывающееся во тьме, тело.

Добравшись до него, Салех начал осмотр, а Горелов переключившись на ноктовизор, стал отслеживать обстановку на подступах к площадке — что-то давно никто не пытался их сожрать. Даже странно.

— Командир, подойди сюда, — раздался в динамиках голос напарника.

Было что-то в голосе Салеха, что заставило Андрея без промедления подойти к нему.

— Что тут?

— Посмотри внимательно.

— Прикрывай, — мотнул головой Горелов в сторону выхода, включил прожектор и склонился над телом.

Этот обитатель оказался облаченным во что-то вроде тонкого комбинезона. Он обтягивал труп целиком, даже кисти рук и ступни ног, оставляя свободным только шею и голову. Вначале Андрей не понял, что так заинтересовало его напарника. Потом увидел.

Фигура, сидящая в кресле, имела не совсем человеческие пропорции. Короткое тело, длинные тонкие руки и ноги придавали телу отдаленное сходство с паукообразными. Лицо, почти не тронутое разложением, при ближайшем рассмотрении, так же имело заметные отличия от лица человека. Огромный хрящеватый орлиный нос словно бы продолжался за переносицей, образуя на высоком, узком лбу, своего рода, гребень, уходящий под волосяной покров. Волосы были густые и длинные странного черного с прозеленью цвета. Скуловые кости слабовыраженные. Подбородочный выступ, наоборот, мощный, загнутый кверху, стремящийся, казалось, сомкнуться с крючковатым носом. В полуоткрытом рту черные мелкие зубы непривычной формы. Ушных раковин, как таковых, не было. Были отверстия, уходящие вглубь головы, и вокруг них, как будто выдавленный в костях черепа прихотливый рисунок ложбинок и бугристостей, выполняющий видимо ту же роль, что и наружное ухо у людей. Горелов почувствовал скользящий по рёбрам холодок удивления и, пожалуй, что-то вроде брезгливости.

— М-да… — протянул он, выпрямляясь. — Вот уж этот точно не человек. Должно быть как раз он и есть пресловутый хозяин всего этого.

Андрей неопределенно повел вокруг рукой.

— А кто такой тогда вот этот? — кивнул Салех на человекоподобный труп. — И тот внизу?

— Хороший вопрос, — отозвался Горелов. — Только вот ответа у меня нет. И не уверен, что когда-нибудь он будет.

Андрей выключил прожектор, собираясь переключиться на ноктовизор, и застыл, не донеся руку до кнопки включения. Он видел своего напарника. Видел без освещения и без помощи прибора ночного видения. Горелов зажмурился потом снова посмотрел вокруг. Глаза не обманывали — угольная чернота сменилась чем-то вроде не очень тёмной ночи. С трудом, но можно было разглядеть окружающее.

— Что-то случилось, командир? — Салех сразу почувствовал напряженность напарника.

— Выключи ноктовизор, — сказал Андрей.

Араб щелкнул выключателем.

— Действительно, посветлело, — после паузы произнёс он. — И, по-моему, продолжает светлеть.

В самом деле, уровень освещённости заметно повышался, позволяя рассмотреть недоступные ранее детали интерьера зала.

— К чему бы это? — вполголоса пробормотал Андрей, безуспешно пытаясь понять, где находится источник освещения. Казалось, светится сам воздух.

— По-моему готовится очередной сюрприз, — отозвался Салех. — И, по традиции, неприятный.

Минуты через две освещение стабилизировалось на уровне поздних сумерек.

— Теперь надо ждать, чем всё это кончится, — сказал Горелов.

Салех кивнул и взял наизготовку излучатель. Андрей сосредоточил внимание на чёрном пятне входа, не забывая, впрочем, следить и за остальным пространством зала. Минут пять прошло в напряжённом молчании. Однако, ничего не происходило. Освещение оставалось на том же уровне, в самом зале не было заметно никакого движения. Андрей позволили себе слегка расслабиться и, продолжая наблюдение за входом в зал, спросил:

— Как думаешь, что бы это значило? Я про здешние трупы. По-моему, один землянин, а другой — настоящий хозяин. Как они оказались вместе? Зачем? Что с ними случилось?

Араб пожал плечами:

— Во всяком случае, погибли они относительно недавно. Уже после импульса, а может быть и из-за него.

— Но я же видел движение около объекта. И следы остались.

— Может быть какой-нибудь механизм, или эти каплевидные твари, — не очень уверенно возразил Салех.

— Встретили живыми мы только этих каплевидных монстров, сомневаюсь только, что они могли оставить человеческие следы, там на грунте у входа.

Араб снова пожал плечами.

Прошло еще с десяток минут. По-прежнему все было спокойно.

— Командир, не пора ли выбираться отсюда? — подал голос Салех. — Вряд ли мы обнаружим здесь еще что-то новое.

Андрей подумал, что пожалуй араб прав: хватит испытывать судьбу. Он уже открыл рот, собираясь отдать команду двигаться к выходу, но в этот момент ему показалось, что в том направлении мелькнула тень, затем ещё одна. В последней тени Горелов, вроде бы, опознал человеческую фигуру. Тени исчезли в нагромождении остроконечных наплывов, окружающих площадку, на которой находились разведчики. По напрягшейся фигуре Салеха, Горелов понял, что и тот заметил неладное. Судя по поведению гостей, намерения у них были отнюдь не дружелюбные. Самое неприятное было в том, что укрываясь за этими самыми наплывами, неизвестные могли подойти почти вплотную.

— Ты видел, командир? — свистящим шепотом спросил Салех.

— Заметил, — тоже шепотом отозвался Андрей. — Пригнись на всякий случай.

Разведчики, пригнувшись, укрылись за довольно массивными креслами, держа наготове излучатели, всматриваясь и вслушиваясь в окружающее пространство. Вокруг царила тишина и больше никаких признаков движения не наблюдалось. Через некоторое время от неудобного положения у Андрея начала затекать спина. Проникшие в зал тени, не подавали никаких признаков жизни. Горелов даже начал сомневаться — не померещились ли они ему. Но ведь Салех их тоже видел. Спина, натруженная упражнениями в трубе, ныла все больше. Андрей решил убить трех зайцев сразу: сменить позицию, размять уставшую спину и спровоцировать противника на активные действия, заставив обнаружить себя. Для этого нужно было выбраться из-за облюбованного им для прикрытия кресла, пробежать через всю площадку к Салеху и укрыться где-то рядом с ним. Горелов поднялся и, пригибаясь, метнулся через площадку. Он почти успел.

— Осторожно! — рванул динамики голос Салеха.

Араб совершил молниеносный прыжок навстречу Андрею и подсек его. В тот же миг то место, где стоял Горелов, прорезал зелёный луч, ударивший откуда-то из-за ближайшего нагромождения сооружений, окружавших площадку. Сработал вбитый бесчисленными тренировками навык — падая, Андрей сгруппировался, мягко, почти без шума коснулся пола и откатился за дальнее кресло. Почти туда же откуда начал свой бросок. Салех, продолжая движение, кувырком вперёд ушёл от луча, который должен был поразить Горелова, скатился с площадки и, не раздумывая, послал импульс из излучателя в то место, где скрывался невидимый враг. Яркая вспышка, сопровождаемая треском на мгновение озарила внутренность зала. За это мгновение Андрей успел увидеть, как от того места, куда попал импульс, метнулась человеческая фигура, сжимающая в руке что-то похожее на пистолет. Отбежал человекообразный враг недалеко — метра на три-четыре. Присел и прицелился в араба. Салех ситуацию контролировал и опередил нападающего. Следующая вспышка была менее яркой, а вместо треска раздалось что-то вроде шкворчания — выстрел нашёл цель. Противник издал полухрип, полувсхлип и рухнул ничком. Еще несколько секунд тело агонизировало. Потом замерло.

Минус один в нашу пользу, подумал Андрей. И все бы ничего, только вот при столкновении с напарником, у Горелова вылетел из рук излучатель, который по высокой дуге улетел метров на десять и исчез где-то между наплывов, окружающих площадку.

В зале опять воцарились неподвижность и тишина. Андрей и Салех затаились, один за креслом на площадке, другой рядом с площадкой, за одним из особо мощных наплывов. Оставшийся противник так же ничем себя не выдавал. Минута проходила за минутой. Ничего не менялось. Складывалась патовая ситуация: нападающий не решался, видя печальную участь собрата, предпринимать какие либо действия, а разведчики не могли выбраться из зала, опасаясь выстрела в спину.

— Что будем делать, командир? — раздался в динамиках голос Салеха.

— Пока не знаю, но что-то делать надо, — отозвался Андрей. — Есть предложения?

— Надо как-то выбираться.

— Глубокая мысль, вот только как?

Араб не ответил, видно конкретных предложений на этот счет у него пока не было.

— Ладно, — решился Горелов, — действуем так. Противник наш сидит, видимо, где-то между площадкой и выходом. Поэтому пробуем уйти назад за сросток труб, который в середине зала, потом еще дальше к дальней стенке и вдоль этой стенки по дуге, в обход его, попытаемся пройти к выходу.

— Может получиться, — после недолгого молчания одобрил план Салех. — Действуем? Я первый, ты прикрываешь.

— Прикрывать могу только из 'Скорпиона', - сообщил напарнику Андрей. — Излучатель — тю-тю. Улетел.

— Прикрывай тем, что есть. Тем более, эти — очень похожи на людей, так, что пули на них действовать должны не хуже.

— Договорились.

Горелов вытащил из кобуры пистолет-пулемет и передернул затвор. Салех внизу зашевелился, приподнялся и метнулся влево, огибая площадку и одновременно прикрываясь ей. Невидимый противник никак на этот маневр не отреагировал. Араб, пригнувшись, обошел площадку и так же броском преодолел открытое пространство между ней и центральным сростком труб, быстро скрывшись за ним.

— Давай, командир! Я прикрываю! — скомандовал он.

Горелов кувырком назад перекатился к краю площадки и мягко соскользнул с нее на пол. Не задерживаясь, метнулся за сросток труб, где его поджидал Салех. Несколько раз глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание, и произнес:

— Ну что, идем дальше?

— Направо, налево? — уточнил араб.

Андрей пожал плечами и решил:

— Идем направо.

Салех кивнул.

— Я впереди, ты прикрываешь?

— Давай.

Горелов со 'скорпионом' наизготовку выглянул из-за труб, отслеживая признаки какого либо движения, а его напарник перебежал открытое пространство между центральным сростком и скоплением наплывов, его окружающих.

— Я готов, командир. Теперь ты! — прохрипели динамики.

Андрей повторил маневр напарника и пристроился рядом с ним за какой-то громоздкой штукой раза в два выше человеческого роста. Так, прикрывая друг друга, они добрались почти до дальней стены, где кончалось скопление странных наплывов (или каких-то приборов?) и так, по его краю двинулись по дуге в сторону выхода. Путь этот занял минут десять — разведчики соблюдали максимальную осторожность. За все это время ничего подозрительного они не заметили. Андрей даже начал сомневаться, а был ли второй противник, или ему померещилась та вторая, вроде бы мелькнувшая в проходе тень.

Горелов с Салехом достигли ближней к выходу точки, где еще можно было укрыться в нагромождении наплывов и остановились перевести дух и посоветоваться, что делать дальше. Враг, если он вообще существовал, до сих пор никак себя не проявил. Судя по всему, разведчики должны были его обойти и находился он, скорее всего, где-то позади — между площадкой и выходом. Хотя, возможны варианты. В метре слева от них находилась дорожка, ведущая от входа к площадке. Сам вход располагался метрах в пяти. Чтобы до него добраться, нужно было обогнуть весьма громоздкое сооружение, за которым они затаились, пересечь это пятиметровое открытое пространство, преодолеть высокий порог выхода и укрыться за стенкой, отделяющей зал от радиального коридора. Действовать решили как прежде: один бежит, другой прикрывает.

— Я снова первый? — прошептал Салех.

— Может на этот раз я? — отозвался Андрей.

— Не будем нарушать традиций. Тем более, до сих пор эта тактика приносила успех.

— Ладно. Готовься, а я осмотрюсь пока получше.

Осматривался Горелов тщательно, но никаких признаков движения не обнаружил. Он даже высунулся в проход, ведущий к площадке и взмахнул свободной рукой, провоцируя противника. Опять никакой реакции. Ну, ладно. Андрей встал так, чтобы контролировать пространство слева и позади — с правой стороны они только что пришли, там вроде бы, никого не должно было быть, — и кивнул напарнику.

— Пошел!

Салех выметнулся из-за наплыва, за которым они укрывались и в три прыжка преодолел расстояния до выхода. На миг его силуэт застыл в проеме и в этот момент именно справа, откуда меньше всего этого можно было ожидать, буквально из-за соседнего с ними сооружения, ударил зеленый луч. Попадание его в Салеха не сопровождалось ни звуковыми, ни световыми, ни какими либо другими эффектами. Ни шипения вскипающей плоти, ни вспышки. Световое зеленое пятнышко доли секунды поплясало между лопаток араба и погасло. Разведчик судорожно прогнулся в спине, засипел, развернулся в сторону зала и вскинул излучатель. Он, видимо, даже сумел примерно определить откуда был произведен выстрел, но прицелиться уже не успел. Последовала новая зеленая вспышка. На этот раз луч ударил Салеха в грудь. Уже умирая, разведчик все же нажал на спуск. Излучатель, установленный на непрерывный режим выпустил сияющий луч, который, повторяя движение сведенной судорогой руки, прочертил по куполообразному потолку искрящую расплавленным веществом огненную черту, зацепил сферу, висящую над круглой площадкой, фыркнувшую при его прикосновении снопом пламени, и погас. Видимо иссяк заряд батареи. Араб рухнул на пол ничком, ударившись об пол лицом. Хрустнула маска ноктовизора, отлетело и покатилось в сторону стекло нашлемного прожектора.

Все это Горелов увидел периферическим зрением, разворачиваясь в этот момент вправо к тому месту откуда вылетел луч. В следующий миг он выпустил туда длиннющую в полмагазина очередь. Пули, высекая искры, с визгом рикошетировали от наплыва, за которым скрывался противник и разлетались в разные стороны. В следующую секунду Андрей совершил бросок в сторону невидимого врага. Перед самым наплывом, сделал кувырок вправо, огибая препятствие и уходя от возможного выстрела, выпустил наугад еще одну очередь. Не надеясь попасть, скорее напугать и не дать прицельно выстрелить. Человекоподобная фигура, скорчившаяся за укрытием, отшатнулась, уходя от пуль. Привстав на колено, Андрей выстрелил уже прицельно. Противник каким-то непостижимым образом распластался по полу, пропуская очередь выше себя и в следующий миг откатился в сторону, не давая скорректировать огонь. Его дьявольская быстрота и непредсказуемая траектория движений не давали прицелиться, а в магазине, по прикидкам Горелова, оставалось всего пять-шесть патронов. Останавливаться, однако, было нельзя — враг тоже был вооружен и разведчик перекатом попытался сблизиться с ним для уверенного выстрела. Над головой сверкнула зеленая вспышка — неизвестный, в свою очередь, попытался поразить Андрея. Тоже промах. Такой балет, состоящий из хаотичных непредсказуемых 'па' продолжался довольно долго — секунды три-четыре. За это время противник выстрелил по Горелову трижды, Андрей выпустил две короткие очереди в два и три патрона. Затвор оставался во взведенном положении, значит один патрон в магазине оставался, больше — вряд ли. Андрей понял, что на таком расстоянии он во врага не попадет. Надо было сокращать дистанцию, чтобы выстрелить наверняка — рисковать последним патроном Горелов не хотел, а поменять магазин ему вряд ли позволят. Из низкого седа разведчик метнулся в сторону мечущегося перед ним человекоподобного силуэта. Как раз в тот момент, когда противник, рассудив, похоже, подобным же образом, бросился навстречу ему. Столкновение оказалось весьма жестким. Враг оказался намного тяжелее Андрея и опрокинул его навзничь. При этом Горелов ощутимо приложился головой об пол. Если бы не каска, хорошее сотрясение мозга ему было гарантировано. И так он на мгновение потерял ориентацию в пространстве и только чисто на инстинкте свободной рукой перехватил руку противника с неведомым оружием, пытаясь отвести ее в сторону. Тот действовал подобным же образом, сжав, как в тисках правую руку Андрея со 'скорпионом'. В физической силе противник так же превосходил разведчика. Это Горелов сразу почувствовал и, не ожидая, когда тот вырвет из руки оружие, ударил его головой в лицо. Этот удар у Андрея был хорошо отработан. Правда щиток каски и ноктовизор изрядно пострадали. Но оно того стоило — противник 'поплыл'. Его хватка ослабла и Андрей сумел освободить свою руку со 'скорпионом'. Стрелять Горелов не стал: возникла мысль взять таинственного хозяина объекта живым. Он ударил неизвестного рукоятью по голове. Сильно, но аккуратно, как учили. Тот молча рухнул на пол рядом с Андреем. Хорошо не на него.

Какое-то время Горелов лежал, переводя дух. Потом с трудом поднялся, пошатнулся и ухватился, удерживая равновесие, за ближайшую опору — все тот же наплыв, у которого происходила схватка. Голова ощутимо кружилась, затылок болел, во рту появился стойкий металлический привкус. Сотрясение мозга он все же, похоже, заполучил. Утвердившись более или менее на ногах, Андрей первым делом вырвал из судорожно сжатой кисти противника его пистолетоподобное оружие. Рассматривать и разбираться с ним было некогда и Андрей сунул его в набедренную кобуру вместо 'скорпиона', благо по размеру он там вполне помещался. Потом окинул взглядом вырубленного врага. На полу лежал абсолютно голый здоровенный мужик, по виду типичный землянин. Черные вьющиеся волосы, смуглая кожа, орлиный нос. Очень похожий на двух, виденных им ранее, мертвецов — одного на дисковидной площадке и второго в самом нижнем зале, лежащего на странном ложе.

Горелов подошел к Салеху. Остекленевший взгляд напарника, погасил слабо теплившуюся надежду. Андрей все же потрогал пульс на его шее. Сомнений не оставалось — араб был мертв. Притом, что никаких ран на теле видно не было, даже комбез не был поврежден. Что за оружие такое? Ладно, разбираться будем после. Теперь вставал вопрос, что делать дальше. Нужно было как-то вытащить, или вывести наружу пленника, да и Салеха не хотелось здесь оставлять. Андрей еще раз глянул на мертвого напарника. Сердце защемило: и общался-то с ним плотно всего несколько часов, а поди ж ты. Хотя — какие это были часы! Так, все же, что делать? Заставить нести тело напарника этого бугая. Но после удара Андрея не факт, что не придется тащить его самого, да и как объяснить, что от него хотят? Вряд ли он понимает английский. Хотя, кто знает. Горелов повернулся к поверженному врагу и не поверил глазам — тот исчез.

Может, отполз куда? Андрей осторожно обследовал ближайшие от центра зала закутки между наплывами. Неизвестный как в воду канул. И тут начал меркнуть свет, до сего момента освещающий, пусть и слабо, окружающий интерьер. Разведчик, памятуя об ударе, который ему достался, без особой надежды пощелкал кнопкой включения ноктовизора. Безрезультатно — прибор не работал. Самое поганое, что не работал и нашлемный прожектор. Остаться в абсолютной темноте внутри непонятного, скорее всего созданного не землянами, сооружения, да еще и с охотящимся на тебя в темноте одним из хозяев этого сооружения… Чтобы подавить приступ паники Андрею потребовалось усилие, ну и пришлось вспомнить упражнения по психотренингу. На все это потребовалось некоторое время. Тьма стремительно наступала. Что делать? Ноктовизор и нашлемный пржектор Салеха тоже разбиты. К счастью Горелов во время вспомнил о небольшом фонаре, вмонтированном в пистолет-пулемет. Разведчик нашарил кнопку его включения и вздохнул с облегчением, когда из под ствола 'скорпиона' ударил тонкий, но достаточно яркий луч. К этому времени тьма стала абсолютной. Андрей пошарил вновь обретенным источником света по сторонам, пытаясь еще раз обнаружить исчезнувшего хозяина объекта. С прежним результатом. Ну что ж, в конце концов, одной проблемой меньше.

Горелов удлинил ремень автомата, повесил его на шею, поднатужившись, вскинул на левое плечо, уже начинающее коченеть тело Салеха, перешагнул высокий порог входа, отделяющего центральный зал от радиального коридора, и двинулся по нему на выход — к спиральному коридору. Путь себе он подсвечивал подствольным фонарем. Оглядываться теперь было неудобно. Реагировать на нападение сзади еще неудобнее. Поэтому Андрей решил этой проблемой не заморачиваться — все равно эффективно ее не решить. Так уж лучше прибавить скорость и надеяться на то, что противнику досталось от Горелова основательно и ему сейчас не до преследования.

Андрей быстро прошел радиальный коридор и выбрался в спиральный. Начался подъем и двигаться стало тяжелее. Опять же, давала о себе знать накопившаяся усталость. Поэтому передышка потребовалась довольно скоро. Снимать с плеча араба Горелов не решился, опасаясь, что может не хватить сил забросить его обратно. Он, на всякий случай развернувшись, прислонился правым боком к стенке тоннеля, восстанавливая дыхание. Отдышавшись, развернулся, чтобы продолжить путь и в этот момент услышал шаги. Шаги легкие, едва уловимые. Шаги босых ног. Шаги раздавались сзади — хозяин объекта все же решился на преследование. Андрей, как мог аккуратно опустил труп Салеха на пол и обернулся туда, откуда только что пришел, приготовившись к стрельбе. Шаги стихли до того, как преследователь показался из-за изгиба коридора. Воцарилась тишина, нарушаемая только запаленным дыханием разведчика.

Прошла минута. Две. Пять. Невидимый противник не подавал никаких признаков жизни. Ну и что делать? По уму надо было оставлять Салеха и, соблюдая все меры предосторожности, держа оружие наготове, потихоньку двигаться к выходу. Андрей скосил взгляд на скорченное тело, коротко стриженный беззащитный теперь затылок и понял, что вопреки всем доводам здравого смысла, своего напарника здесь не бросит. А раз так — нет смысла соревноваться с преследователем кто кого переждет. Горелов с трудом снова взвалил Салеха все на то же левое плечо и боком, по крабьи, держа автомат направленным в сторону возможного появления врага, двинулся дальше.

На следующей остановке он, задержав дыхание, прислушался. Ему показалось, что он услышал едва уловимый шум осторожных шагов, хотя полной уверенности в этом не было. Ну, если до сих пор не догнал и не напал, может еще подождет, решил Андрей. Однако так или иначе мешкать не следовало.

Оторвав руку от стенки и поправив сползающий, заметно похолодевший труп, Горелов двинулся дальше. Так продолжалось на протяжении всего его восхождения по спиральному коридору: на остановках он слышал словно затихающее эхо своих шагов — чужие шаги. К концу пути Андрей почти перестал обращать на них внимание.

Выход из спирального коридора Горелов увидел, когда уже начал думать, что подъем будет бесконечным. Во внешнем мире царил день, поэтому свет снаружи, пусть и слабый, проникал и сюда. Он с трудом — мешал труп Салеха — протиснулся в камеру, обогнул два сросшихся 'сталагната', которые показались теперь ему родными до боли, и по горке насыпавшегося снаружи грунта, подобрался к выходу наружу. Яркий солнечный свет, бивший оттуда, слепил привыкшие к темноте глаза. Андрей зажмурился и попытался на ощупь протолкнуть в отверстие тело араба. Согнутый от переноски на плече, окоченевший труп не пролезал. Сзади снова послышались чужие шаги. Совсем близко — внутри камеры. В голове у Горелова от нечеловеческой усталости что-то переклинило. Вместо того, чтобы бросить тело, обернуться и отразить возникшую угрозу, он продолжал толкать араба вперед, наружу, решив, вопреки всему, сначала эвакуировать из проклятого сооружения напарника, пусть и мертвого, а потом разбираться со всем остальным.

Потом он почувствовал взгляд. Оставив бесполезные попытки, Горелов медленно обернулся и с некоторым усилием приоткрыл веки. Сквозь мельтешение темных пятен, он всё же разглядел, стоящую в проёме двери фигуру человека. Андрей ждал. Незнакомец тоже не двигался. Зрение понемногу прояснялось и Горелов разглядел его. Вроде бы, это был тот самый противник, которого он оглушил в рукопашной схватке. Только выражение лица у него было каким-то странным. Человек, если это был человек, словно не понимал — где он, как сюда попал и что делает. Незнакомец с опасливым любопытством оглядел Андрея, тряхнул головой и оглянулся на темнеющее отверстие входа в спиральный коридор. Потом, через голову разведчика, прищурившись, глянул на сияющее солнечным светом, отверстие выхода. Опять глянул на Андрея, словно с сожалением пожал плечами, развернулся и скрылся в темноте спирального коридора.

Горелов перевел дух. Было ощущение, что все вбитые годами тренировок рефлексы угасли под тяжестью всего пережитого за последние часы. Оказывается вот как он наступает, предел возможностей. Ведь он сейчас даже не сделал попытки схватиться за оружие. Впрочем, может потому что и неизвестный не проявлял признаков агрессивности. Ещё несколько минут Андрей переводил дух. Затем, ощущая противную дрожь во всём теле, снова попытался вытолкнуть тело Салеха. Снаружи раздались голоса. Кто-то оттуда помог Андрею и труп благополучно покинул объект. После помогли выбраться и снова ослепшему от яркого солнечного света Андрею.

Глава 10

Лагерь спешно сворачивался. Потный, покрытый слоем пыли, стекавшей с лица и шеи вместе с потом грязными ручейками, Эрих Келлер лично руководил работами. Растеряв свою обычную невозмутимость, он метался между наполовину свёрнутыми палатками, ящиками с имуществом и грузящимися ракетопланами, подгоняя подчиненных. Хотя, особой необходимости в этом не было. Люди и так работали со всей возможной скоростью. Им передалось чувство тревоги, охватившее их начальника сразу после выхода из объекта старшего инспектора Горелова с телом араба.

Сомнений во враждебных намерениях, предположительно пришельцев, больше не оставалось. Если гибель лайнера и экипажа орбитальной станции еще можно было списать на трагическое недоразумение, то нападение на разведгруппу толковалось однозначно. Отреагировать на попытку проникновения обитатели объекта могли весьма радикальным образом. Если уж случайно (судя по всему) они устроили такой тарарам, то что же будет, если они применят боевые возможности своего аппарата сознательно? На блиц-совещании, на котором заслушали доклады (скорее впечатления) уцелевших членов разведгруппы и просмотрев видеоматериалы, ими добытые, полевой совет ВСК решил уничтожить объект. И уничтожить как можно быстрее.

И вот теперь, лагерь спешно сворачивается. Группа электронщиков устанавливала почти вплотную к объекту, под прикрытием боевого охранения, естественно, маяк для наведения термоядерной (для полной гарантии решили ударить по максимуму) боевой части ракеты орбитального базирования. Ракета должна была стартовать со станции, принадлежащей всепланетным вооруженным силам, по личной команде Келлера.

Через три часа эвакуация завершилась.

Через полчаса после старта ракетопланов с сотрудниками службы и имуществом, когда те с гарантией вышли из зоны поражения, Келлер отдал команду на пуск ракеты.

Та стартовала через минуту.

По баллистической траектории она вошла в плотные слои атмосферы, снизила скорость для атмосферного полета и ее сенсоры поймали сигнал маяка.

Компьютер, управляющий ракетой дал команду на выпуск крыльев и включение атмосферных двигателей. Оставляя в небе белый инверсионный след, ракета устремилась к цели.

Подлетное время составило семь минут.

В начале восьмой минуты видеокамеры, установленные на некотором расстоянии вокруг объекта, засекли боевую часть ракеты, рушащуюся с неба в виде огненного болида.

Титановый корпус ушел в грунт метрах в десяти от объекта, взметнув в стороны фонтаны песка. Кинетическая энергия загнала боевую часть на глубину тридцати метров, где и произошел подрыв.

Над горизонтом сверкнула вспышка ядерного взрыва, инициирующего реакцию термоядерного синтеза и вслед за ней вспухла гигантская огненная полусфера термоядерного взрыва. Полусфера приподнялась над землей, превращаясь в кипящую плазмой сферу. Сфера поднималась выше и выше, всасывая в себя с поверхности испаренную материю, формируя ножку, под шляпкой образующегося термоядерного гриба.

Оболочка объекта, способная, в общем-то, выдержать многое, все же не смогла выдержать миллионоградусной температуры, хоть и продержалась почти десятую долю секунды. Если бы не открытый выход, могла продержаться и чуть дольше. Плазменный вихрь, ворвавшийся через это отверстие внутрь, мгновенно испарил нежное внутреннее содержимое, которое уже изнутри помогло уничтожить защитную скорлупу.

К моменту атаки Мозг Дальника был уже несколько часов, как мертв. Виновником его гибели был Салех. Вернее, выстрел его излучателя, который он сделал, будучи почти мертвым, получив в спину импульс из нейробластера. Тот самый луч, прошедшийся по потолку и чиркнувший по сфере, заключающей в себе Мозг.

После переброса информации на сеятель некоторое время Дальник пребывал в шоке осознав гибель последнего симбионта. Тогда он и совершил первую ошибку, потянувшую за собой целую цепочку нелепых и трагических событий: выпустил наружу одного из аборигенов, под своим контролем, конечно. Для чего? Щупальца видеосенсоров, раскинутые им, в свое время, на поверхности вблизи места его залегания, по большей части вышли из строя. Но некоторое их количество все еще функционировало. Плохо было то, что почти все они оказались под поверхностью грунта. Демонстрировали картину внешнего мира только три из них, пристроенные на окрестных скалах. Еще четыре были этим грунтом буквально чуть присыпаны. Именно эти сенсоры и решил расчистить Дальник при помощи аборигена. Клоны он решил не использовать — управлялись они не очень уверенно.

Абориген с задачей справился и вернулся назад. Однако, возникли проблемы с закрытием выхода. Вернее, проблема была одна: он не желал закрываться — внешняя оболочка омертвела на девяносто процентов. Чему удивляться? Не нужно было открывать это отверстие, вообще.

Потом появились аборигены из внешнего мира. Первых из них уцелевшие сенсоры видели плохо и ночью дальник снова решил послать рассмотреть их поближе своего аборигена. Потом местных собралось совершенно неимоверное количество. Дальник не привык к такому ажиотажу вокруг себя. Но что было делать? И он, с помощью оставшихся сенсоров, стал наблюдать, за развившими бурную деятельность, аборигенами. Можно было перед гибелью позволить себе такое развлечение.

Судя по всему, местная цивилизация развивалась быстро. По-крайней мере, десять тысяч местных лет назад, когда Дальник ещё мог наблюдать планету, аборигены находились в состоянии дикости. Дальник продолжал наблюдение, одновременно прорабатывая варианты мероприятий, препятствующих проникновению чужаков внутрь себя. Вариантов, строго говоря не было. Вход он закрыть не мог, для генерирования силового поля не хватало энергии, уйти под землю он не мог по той же причине. Даже если бы и удалось закрыть отверстие входа, Дальник сомневался, что местные оставят его в покое. А с их неожиданно высоким техническим уровнем, рано или поздно, все равно прорвались бы внутрь. Оставалось просто наблюдать.

Проникшие внутрь, видимо для разведки механические приспособления, дальник дал команду уничтожить клонам, поддерживающим внутренний гомеостаз. Те справились с задачей уверенно, но сразу после этого опять произошел сбой — клоны перестали подчиняться его дальнейшим командам и начали действовать согласно заложенным в них базовым рефлексам. В данном случае уничтожать все проникающее извне.

Дальник без возможности вмешаться наблюдал за первой атакой клонов на проникшую внутрь группу из шести аборигенов. Атака вышла не слишком эффективной: из строя был выведен только один из непрошенных гостей. Но атаки продолжались. В итоге, половина пришельцев была изгнана. Оставшиеся двое оказались невообразимо активны и предприимчивы. Вскрыв шахту неработающего подъемника, они полезли на нижние ярусы и в процессе спуска были вновь атакованы вышедшими из повиновения клонами. Довольно бестолково атакованы — в узкой шахте пришельцы легко их расстреляли. После атаки эта пара попыталась вскрыть своим неожиданно мощным оружием стенку, отделяющую шахту подъемника от отдела накопления и хранения энергии и так еле дышащего. Воизбежание повреждений накопительного геля высокотемпературным лучом, Дальник открыл проход в стенке. Пришельцы зачем-то полезли туда. Здесь Дальник не сдержался — энергетический отдел это жизнь, и попытался уничтожить обнаглевших аборигенов, попытавшись просто раздавить их. Структура накопительного геля это позволяла. Ничем хорошим данная попытка не кончилась. Удар лучевого оружия пришельцев по нежной субстанции был страшен и гель рефлекторно раздался в стороны, потеряв изрядное количество своей, и так уже давно невозобновляемой массы. Тогда, почти нежно Дальник попытался выдворить обоих обратно в шахту. К счастью, это удалось.

Добравшись почти до низа, они проникли в анабиозный отдел а из него в восходящую галерею. По ней добрались до коридора, ведущего в управляющий отдел, где находился мозг. В этом коридоре они были атакованы последними уцелевшими клонами. Опять безрезультатно. В итоге пришельцы проникли в святая святых Дальника. Теперь им достаточно было ударить из своего страшного оружия по сфере мозга. Никогда Дальник не чувствовал себя до такой степени беззащитным — воздействовать на непрошенных гостей было нечем: клонов больше не осталось. И тут он вспомнил о своих двоих подконтрольных ему аборигенах. В настоящее время они находились в своих анабиозных коконах, но в анабиоз их Дальник не погружал — просто искусственный сон. Команда на пробуждение, введение огромной дозы стимулятора, вооружение нейробластерами — все это заняло совсем немного времени. Дальник взял своих аборигенов под прямой контроль и вступил в схватку. Чем она закончилась — известно. Луч умирающего незваного гостя ударил в мозг, пробил легкую защитную оболочку, безжалостно вторгнулся внутрь, сжигая на большую глубину тонкие квазиживые структуры Мозга.

Конечно же, сразу после поражения, вступила в действие система регенерации, но было безвозвратно повреждено более тридцати процентов структур, а система регенерации работала менее чем на половину мощности. Единственное, что удалось по началу — это локализовать очаг поражения и не дать продуктам распада распространяться и выводить из строя уцелевшие участки. Вся оставшаяся в наличии энергия Дальника была брошена на спасение Мозга, пришлось отключить все сенсоры. Дальник оглох и ослеп. Однако, один канал связи с внешним миром он всё же оставил — связь со 'своим' последним, уцелевшим аборигеном. Необходимо было уничтожить оставшегося разведчика, могущего сделать теперь, когда Дальник абсолютно беспомощен, внутри него все, что угодно. Дальник уже не мог полностью контролировать мысли и действия 'своего' аборигена, он посылал ему постоянные импульсы ненависти к пришельцу и желание его уничтожить. Способ решения этой задачи абориген должен был найти сам. И он искал. Обратная связь свидетельствовала об этом. Однако, дело не было доведено до конца — рухнула блокада вокруг поражённого участка Мозга и продукты распада начали свою разрушительную работу. Это было что-то вроде цепной реакции — разрушенные продуктами распада, структуры сами выделяли эти продукты и процесс распространялся всё шире и шире. Через несколько секунд Мозг потерял способность к анализу и в дальнейшем борьба за существование продолжалась на уровне инстинктов. Естественно, прервалась связь со 'своим' аборигеном и тот, ещё не придя окончательно в себя, но уже свободный от контроля Мозга, не понимающий происходящего — последним его воспоминанием было пленение какими-то ужасными каплевидными тварями, — напуганный, скрылся в глубине Дальника.

Ещё несколько часов Дальник продолжал свою безнадёжную борьбу. Потом он умер. Термоядерный взрыв разметал его на молекулы. От аборигена, успевшего осознать себя, выбраться из Дальника и отойти на полкилометра, не осталось и тени на спекшемся песке.

Глава 1

На станции GF-302 внешней обороны объединенных вооруженных сил шёл третий час ночи. Ночь здесь, на главном модуле станции и, дрейфующих вблизи нее вспомогательных модулях, была понятием условным. Этот маленький рой искусственных сооружений был заброшен за орбиту Марса, и вот уже третий год экипажи, меняющиеся каждые три месяца, следили за отведённым станции сектором космоса. Аналогичную задачу выполняли ещё сорок три однотипных станции, расположенных более или менее равномерно на том же расстоянии от родной планеты и, вращающихся вокруг солнца на орбитах, расположенных под разными углами, относительно плоскости эклиптики.

Каждая станция отвечала за отведённый ей сектор и, в случае появления в пределах системы угрожающего Земле объекта, должна была оповестить об этом планету и, по возможности, попытаться уничтожить, или хотя бы изменить его траекторию. Для этой цели станции имели довольно широкий ассортимент средств — от лучевого оружия до ракет с термоядерными зарядами. На каждой имелось еще по десятку истребителей-штурмовиков класса 'космос-поверхность'. Аппаратура слежения соответствовала последнему слову науки, так что обнаружить угрозу можно было издалека и достойно подготовиться к ее встрече. Предполагаемой угрозой Земле были, в первую очередь, астероиды. Поэтому под особое наблюдение был поставлен пояс астероидов, находящийся, как известно, между орбитами Марса и Юпитера. Так же считалось, что известную опасность представляют кометы, но последние можно было легко обнаружить и разрушить их рыхлое ядро.

И, наконец, ещё один, последний пункт инструкции, провозглашал в числе возможных опасностей, опасность инопланетного вторжения. В чем это вторжение должно было выражаться не пояснялось, но экипажам станций, в случае возникновения такой угрозы, были даны самые широкие полномочия.

Три года прошли для сменных экипажей станции GF-302 в блаженном покое, если не считать учебных тревог и единственного за всё это время инцидента — залетевшего в ее зону ответственности небольшого астероида, по расчетам, представлявшего известную опасность для Земли. Масса его не превышала пятисот тонн, а вычисленная траектория проходила на близком расстоянии от материнской планеты и, расположенных в ее окрестностях, внеземных искусственных комплексов. Поэтому, чтобы подстраховаться, потренировать экипаж и испытать эффективность, имеющихся на борту средств поражения, астероид уничтожили термоядерной ракетой класса 'космос — космос'. Медленно рассеивающееся облако причудливой формы, образовавшееся на месте встречи космического тела с боеголовкой, можно было наблюдать с многих межпланетных станций в течение двух недель.

И тем не менее, дебаты в ООН о необходимости 'пояса внешней обороны' не утихали до сих пор — уж очень дорогим было удовольствие. А представители ВСК настаивали на увеличении числа станций. Их доводы были достаточно вескими. Действительно, падение крупного астероида на Землю событие довольно редкое, но если это произойдёт, то последствия могут быть самыми ужасными, вплоть до гибели цивилизации. Так что в такой ситуации лучше перестраховаться, чем быть захваченными врасплох.

Ещё один аргумент, выдвигаемый ВСК — инцидент, имеющий место быть восемь лет назад в Северной Африке. В то время он наделал немало шума и послужил ощутимым толчком в деле ускорения создания 'пояса внешней обороны'. Ведь послал же таинственный объект какой-то сигнал… Кому? Для чего? Вопрос этот до сих пор оставался открытым.

Итак, во внутренних помещениях центрального блока станции GF-302 царила ночная тишина, нарушаемая лишь гудением генераторов и пощёлкиванием приборов. Но этот шум уже давно никто не замечал.

В центральном отсеке управления сидели пятеро. Помещение было большим, но до такой степени насыщенным аппаратурой, что величина его скрадывалась. Ночную вахту несли координатор, двое наблюдателей, инженер по жизнеобеспечению и оператор по управлению средствами поражения. Кресла располагались полукругом у громадного, занимающего треть стены, экрана общего обзора. Каждый пост занимал метра по три пространства, заполненного под завязку пультами, экранами, экранчиками и прочими чудесами электроники, количество которых вызывало у непосвящённых преклонение перед людьми, могущими разбираться в этой мешанине.

У оператора средств поражения Виктора Бобкова истекало время вахты. Он оторвался от экрана компьютера, с которым проводил очередную шахматную партию — единственное спасение во время скучных шестичасовых вахт, — и глянул на часы. До смены оставалось семь минут. Снова посмотрел на экран, анализируя ситуацию на доске. Окончание обещало быть интересным, сбрасывать было жалко, а времени доиграть не оставалось. Вздохнув, он перебросил положение фигур в долговременную память центрального компьютера станции. Потом на досуге можно воспроизвести ситуацию на терминале в каюте, или доиграть во время следующей вахты. Закончив с этим, он ещё раз посмотрел на время. Две минуты. Сменявший его Евгений Зарецкий славился пунктуальностью и появился в отсеке как всегда минута в минуту. Виктор поднялся с кресла, уступая место.

— Как вахта? — задал Евгений традиционный вопрос.

— Всё спокойно, как обычно, — меланхолично отозвался Виктор, отошёл от кресла и сладко потянулся, разгоняя застоявшуюся от долгого сидения кровь. Затем сделал несколько разминочных упражнений, чувствуя, как возвращается упругость к мышцам.

— И что у нас за служба, — уже громко, для всех присутствующих, произнёс он. — Третий месяц сидим и ничего. Поистине пустота космическая. Хотя бы инопланетяне нагрянули, или уж, на худой конец, завалящий астероид забрёл.

На его слова отреагировал только один человек — Ирина Ольбинская, начальник поста наблюдения. Откинувшись на спинку кресла, она вытянула ноги и, подавив зевок, протянула:

— Опять ты за своё, кликуша. Смотри, беду накличешь.

— Если бы, — вздохнул Виктор. — Торчим здесь без дела, скоро совсем мозги заплесневеют.

— Ничего, — снова подала голос Ирина. — Послезавтра устроят очередную неожиданную тревогу — развлечёшься.

Мимикой Виктор изобразил своё отношение к этим тревогам.

— Никому здесь не понять мою романтическую натуру, — пожаловался он. — Хотя бы ты, Ирочка, обратила на меня своё внимание. Как насчёт прогулки по оранжерее сегодня после обеда? — спросил он без особой надежды, скорее по привычке.

Ирина улыбнулась уголками губ:

— А почему бы и нет?

Виктор не поверил собственным ушам. Уж не показалось ли? Однако, судя по реакции присутствующих понял — не показалось: трое пробудились от оцепенения, вызванного нудной вахтой, и с явным интересом прислушивались к разговору. Было, чему удивляться: Ирочка Ольбинская, явно влюблённая в координатора станции Андрея Горелова, правда, без видимой взаимности, и не балующая своей благосклонностью других, вдруг заявляла такое.

От неожиданности Виктор даже растерялся и не смог скрыть за обычной маской напускной развязности радость. Но быстро взял себя в руки, подошёл к креслу Ирины и, усевшись на подлокотнике, ещё не до конца поверив в своё счастье, спросил:

— Ты это серьёзно?

Ирина спихнула его.

— Вполне. Если конечно не будешь сейчас тут болтаться и мешать нести вахту.

Виктор небрежно отмахнулся:

— Какая вахта — одна формальность, в случае чего приборы такой трезвон поднимут — мёртвый проснётся, — и снова попытался взгромоздиться на подлокотник.

На этот раз старший наблюдатель пресекла эту попытку в самом начале.

— Слушай, Витенька, не зарывайся!

Виктор понял, что кажется действительно переборщил.

— Хорошо, удаляюсь и попробую до утра поспать, хотя не уверен, что после случившегося это удастся.

— После случившегося? Однако! — хмыкнула Ирина.

— Ухожу-ухожу, — затараторил Виктор. — И теперь, пожалуй, пусть инопланетяне и астероиды повременят с визитом, по-крайней мере, до завтра.

Нажатием кнопки он открыл бронированную дверь, вышел из отсека и направился в душевую. Куда девалась вялость, вызванная долгой вахтой? Виктор не шёл, а летел по коридорам. После контрастного душа от усталости и сонливости вовсе не осталось и следа. Однако следовало прилечь и попробовать заснуть, иначе часа через три-четыре усталость неизбежно вернётся. Он добрался до своей каюты и забрался в постель. После неудачной попытки заснуть, заложил руки за голову и задумался.

С чего это вдруг Ирина удостоила его своим вниманием? В центральном блоке станции постоянно обитают шестьдесят три человека. Из них всего двадцать две женщины, причём семь замужем и несут службу на пару с законными супругами. Соотношение, конечно же, далеко от идеала, во всяком случае, для мужчин. Ну хорошо хоть так, а то ведь первый год для службы на станции набирались только мужчины. К счастью, потом тугодумы из управления разрешили, хоть и с ограничениями, нести вахту и женщинам. И ничего, справляются иногда даже лучше, чем представители сильного пола.

И всё же, почему при таком богатом выборе претендентов — именно он, Виктор? Ну с Гореловым всё ясно. Этот слишком явно игнорировал все попытки Ирины к более близкому знакомству и, в конце концов, гордость у неё тоже имеется, вот она и решила сменить объект внимания. Пусть даже назло начальнику. Этот вариант тоже устраивал Бобкова. На многое Виктор не претендовал.

Эти приятные размышления прервал пронзительный звон. Над дверью каюты вспыхнула и замигала красным надпись 'Тревога. Третий уровень'. Первым чувством было удивление: неужели учебную тревогу сместили на два дня? Решили наконец-то сделать её неожиданной? Ну ладно. Виктор вскочил, быстро оделся и двинулся, не мешкая, к центральному отсеку управления — командир поста вооружений, а именно такую должность он занимал на станции, по боевому расписанию, должен был находиться там. У двери в отсек управления уже стоял координатор станции Андрей Горелов — высокий мужчина атлетического телосложения с красивым, но на взгляд Виктора, несколько мрачноватым лицом. В тёмных волосах координатора обильно пробивалась седина. Лет ему, насколько знал Бобков, было чуть больше сорока.

— Что случилось? — спросил, переводя дыхание, Виктор. — Внеочередная учебная тревога?

Горелов покачал головой.

— Нет. Что-то другое.

В этот момент дверь, тяжело вздохнув, отъехала в сторону, пропуская координатора. Горелов почти вбежал в проём и дверь тут же закрылась — проходить в отсек можно было только по одному. Виктор приложил ладонь к датчику дверного автомата.

Значит, тревога всё-таки не учебная, подумалось ему. Он прислушался к своим ощущениям. Вроде бы, надо радоваться — кончилось однообразие, началось новое, неизвестное. Однако, радости что-то не наблюдалось. Только тревога, холодящая в животе и желание быстрее прояснить ситуацию.

Автомат сканировал папиллярные линии Виктора и открыл дверь. Стараясь ничем не выдать волнения, он подошёл к центральному креслу пульта управления огнём. Евгений, занимавший его, поднялся, уступая место начальнику.

— Что происходит? — усаживаясь, спросил Бобков.

— Неизвестный объект, — устраиваясь рядом в кресле ассистента, ответил Зарецкий. — Сейчас находится на границе зоны наблюдения, но очень большая скорость, быстро приближается, — и ткнул карандашом в правый верхний угол экрана максимального приближения.

Присмотревшись, Виктор заметил крохотную бледную точку. Казалось, какие опасения может вызывать эта кроха, но прикинув приближение и угловые размеры, он мысленно присвистнул. Получалось, что диаметр объекта должен был превышать тридцать километров.

— Приличный камушек, — подал голос Евгений. — И никем до сих пор не зарегистрированный. Возможно, не наш, тем более такая скорость. Нет, точно приблудный.

Бобков глянул на указатель скорости, и присвистнул уже вслух — тысяча четыреста километров в секунду. Однако! Что-то до сих пор он не слышал об астероидах, имеющих такую скорость. Виктор огляделся. Все присутствующие, а их уже собралось полтора десятка, были заняты лихорадочной деятельностью, принимая и обрабатывая поступающую информацию. Пока только у Виктора и Евгения не было конкретного занятия — слишком велико расстояние для имеющегося на станции оружия. Даже делать какие-то приблизительные прикидки не имело смысла.

У центрального пульта собралось пятеро — Андрей Горелов, его первый помощник Майкл Говард и ещё трое из руководства станции. Глядя на экраны дисплеев, они переговаривались напряжёнными голосами.

Виктор глянул на сидящую в трёх метрах от него Ирину Ольбинскую. Та так же была поглощена работой. Лишь на мгновение, видимо почувствовав взгляд, оторвалась от экрана и как-то неуверенно улыбнулась ему, тут же вернувшись к прерванному занятию.

Минут через пять центральный компьютер переварил, имеющуюся на данный момент информацию, и сухим голосом начал выдавать обобщённый результат. Одновременно информация выводилась на экраны компьютеров всех служб и постов, в том числе и на пост управления огнем. Не слушая размеренного голоса, Виктор быстро пробегал глазами, зеленовато мерцающие строчки.

Так, размеры — тридцать, плюс-минус полкилометра, это мы уже сами прикинули; форма — сферическая; направление — движется из квадрата 27–19 под углом пятнадцать градусов к плоскости эклиптики по направлению к Земле. Ого! Расстояние — тридцать два миллиона километров. Скорость — тысяча триста восемьдесят три километра в секунду. Виктор заскользил взглядом дальше, но не вникал в суть читаемого — что-то было не так. Он вернулся к строчке, указывающей скорость объекта. Всё правильно, он не ошибся — тысяча триста восемьдесят три километра в секунду, но ведь буквально минуту назад компьютер его поста показывал около тысячи четырёхсот километров. Могла быть, конечно, погрешность — всё же у центрального компьютера класс выше, но не на семнадцать же километров! И тут на глазах у Виктора циферка 'три' моргнула и сменилась на 'два'. Бобков пробежался рукой по клавиатуре и на экране выскочила скорость вплоть до десятого знака после запятой. Последние цифры разглядеть было почти невозможно, так быстро они мелькали. Последующие шесть цифр менялись медленнее и очень наглядно демонстрировали, что неизвестное тело меняет скорость. Виктор не поверил глазам, но факт оставался фактом — объект тормозился.

В затихшем было отсеке, изучающем доклад центрального компьютера, возник гул голосов: видимо, не один Виктор заметил странное поведение тела.

— Сомнений нет — объект тормозится, — услышал Виктор голос Горелова. — Маргарет, дайте связь с Землёй, — обратился он к Маргарет Кэммер, возглавляющей пост связи.

— Уже готово, кэп, — напряжённым голосом ответила та. — Земля на связи.

Координатор нажал тумблер переключения связи на центральный пульт, и неестественно спокойным, как показалось Виктору, голосом начал говорить:

— Докладывает координатор станции GF-302 Горелов. Двадцать семь минут назад обнаружен объект, движущийся в сторону Земли из квадрата 27–19. По предварительным данным объект имеет следующие характеристики…

Горелов начал перечислять уже знакомые цифры. Сообщение о торможении оставил напоследок:

— Объект движется с отрицательным ускорением около тридцати метров в секунду за секунду. Исходя из этого, а так же учитывая почти правильную сферическую форму, имеется высокая вероятность искусственного происхождения объекта. При имеющейся скорости, объект сблизится с нашей станции на минимальное расстояние через пятнадцать часов двадцать восемь минут. Время вхождения в зону поражения нашими средствами через семь часов тринадцать минут.

Координатор сделал паузу и глухо добавил:

— Жду указаний.

Ждать нужно было довольно долго. Пятнадцать минут радиоволны, преодолевали путь до антенн-ретрансляторов, находящихся на околоземной орбите, и только оттуда сообщение передавалось в главный штаб ВСК. Там тоже сидят люди и им тоже нужно время для согласования и принятия решения в этой, прямо скажем, неординарной ситуации. А потом составят текст передачи и снова долгие пятнадцать минут радиоволны будут идти к станции.

Виктор подумал, какой переполох скоро начнётся в ВСК, да и в ООН наверное тоже, и невольно усмехнулся. Он всё ещё не мог всерьёз воспринимать, складывающуюся ситуацию. Казалось, что через час-полтора выяснится, что объектом является астероид или ядро кометы просто с несколько необычными свойствами.

Поначалу нервозная обстановка в отсеке, потихоньку трансформировалась в обычную рабочую, почти такую же, как во время довольно часто проводимых тренировок и учений. Центральный компьютер продолжал анализировать непрерывно поступающую информацию, и выдавать её на экраны дисплеев постов и служб центрального отсека управления. Виктор следил за цифрами и диаграммами, мелькавшими на экранах и экранчиках своего поста. Скорость объекта продолжала снижаться. Других изменений в его поведении не было. Виктор почувствовал, как ноет от напряжённой позы спина и шея, откинулся в кресле, принимая более удобное положение — сидеть, похоже, придётся ещё долго.

Он снова глянул на Ирину. Девушка в этот момент смотрела, на внешне совершенно спокойного координатора, ждущего ответа Земли. Выражения её лица Бобков не видел, но всё равно почувствовал укол ревности. Мысли его отвлеклись от происходящего и пошли совсем в другом направлении.

Ну конечно же, она решила поиграть с ним в надежде, что наконец-то обратит на себя внимание недоступного начальника. А он-то, дурак, принял всё за чистую монету. Конечно, координатор мужик видный и, в общем, не старый, а седина, должно быть, в глазах таких вот сопливых девчонок создаёт дополнительный шарм. Правда, и сам он тоже не урод. По-крайней мере, ему не раз об этом говорили. Ну и ладно. Красивых женщин на мой век хватит, подвёл для себя итог Виктор.

Этой сакраментальной, для отвергнутых воздыхателей фразой, он попытался завершить свои невесёлые размышления и сосредоточился на бегущих цифрах. Однако, это плохо удавалось. Слишком абстрактна была пока, приближающаяся к Земле опасность, а сидящая рядом Ирина куда как конкретна.

Эту безуспешную борьбу с собственными мыслями и желаниями прервал сигнал вызова на посту связи. Виктор глянул на таймер. С момента доклада Горелова центру прошло сорок семь минут.

— Центр вызывает станцию GF-302, - раздался из динамиков знакомый по передачам голос одного из земных связистов. Трижды, как положено, проговорив эту фразу, он переключил канал связи на руководство Службы. Слышны были отдалённые голоса и какое-то постукивание. Люди в отсеке замерли, напрягая слух, хотя надобности в этом не было — связь сегодня была на удивление устойчива.

Пауза затягивалась. Первый помощник координатора Майкл Говард нервно повёл головой, видимо, собрался что-то сказать Горелову, но в этот момент наконец пошло сообщение. Говорил шеф ВСК Эрих Келлер. Его речь легко узнавалась по резким, словно рубленым фразам.

— Станции GF-302. Ваше сообщение получено и подтверждено земными орбитальными телескопами. Объект движется в направлении Земли, поэтому вам предписывается немедленно послать навстречу беспилотный разведывательный космобот. Если объект искусственного происхождения, попытаться вступить в контакт, следуя инструкции номер сто тридцать два из закрытого файла. Пароль доступа получите в конце передачи. Если взаимопонимание будет достигнуто, потребуйте изменения курса. Пусть ложатся на орбиту Марса. Там с ними будет продолжено общение на самом высоком уровне. В случае явно враждебных действий, или неподчинения провести предупредительную стрельбу. Если не поможет — действуйте сообразно обстановке. Разрешаю огонь на поражение.

Келлер помолчал несколько секунд. Из динамиков было слышно его тяжёлое дыхание. Виктор ещё раз удивился качеству связи.

— Обо всех своих действиях и действиях объекта непрерывно докладывать, — снова заговорил он. — Слышишь меня, Горелов? Постоянно держать связь. Всё. Действуй.

Взгляды присутствующих устремились на координатора станции. Тот продолжал сохранять спокойствие, только мгновенная лёгкая гримаса исказила его лицо. Через секунду Горелов уже начал раздавать распоряжения. На пост управления космическими челноками — о старте беспилотного корабля, на пост связи о — непрерывном докладе своих действий на Землю, на все остальные посты о — готовности к действию в любой момент.

В отсеке управления опять стало весьма оживлённо. Входили и выходили дежурные, непрерывно отдаваемые команды, переговоры, щёлканье тумблеров слились в один монотонный гул. Евгений и Виктор начали проверку готовности систем оружейного комплекса. И уже через пару минут, к своей досаде, обнаружили дефект в отражателе восьмого лучевого генератора, дрейфующего на расстоянии трёх тысяч метров от центрального модуля. Три часа назад никакого дефекта не было, в этом Бобков был уверен. В чём была причина? Скорее всего, шальной метеорит. Причём обладающий солидной скоростью и массой, так как пробить экран, прикрывающий зеркало, обычному метеору было бы не под силу.

Виктор доложил координатору о неисправности. Тот посмотрел в сторону их поста так, будто они сами проковыряли отражатель. Гул голосов в отсеке затих — все ждали, что скажет Горелов. Пауза затягивалась и Виктор, хоть и был, вроде, не виноват, ощутил себя неуютно: ещё бы, возможно, вскоре понадобятся все средства поражения, а тут один из восьми лучевых генераторов вышел из строя. Хотя, на счёт выхода из строя говорить преждевременно. Система, оповещающая о неисправностях была спроектирована с элементами перестраховки, так что дефект, возможно, никак не отразится на боевых свойствах генератора. Но всё это можно выяснить только на месте при непосредственном осмотре.

И, словно читая его мысли, координатор скомандовал:

— Оружейники, — так для краткости называли операторов управления средствами поражения, — срочно разобраться с проблемой на месте. Срочно!

— Есть, — по-уставному отозвался Бобков и внутренне поёжился: придётся облачаться в вакуум-скафандр с дополнительной радиационной защитой и лезть в 'голую пустоту', как он про себя называл открытый космос. Виктор вообще не любил таких выходов, хотя никому в этом никогда бы не признался. Тем не менее, хочется, или не хочется, а идти придётся.

— Так, — поднялся с кресла Бобков. — Жень, вызывай Яна, пусть сразу идёт в шлюзовой, я буду ждать там. Пойдём к генератору. Минут через десять выпускай ремонтного киба.

Виктор помолчал, прикидывая, какие еще указания дать. Но рассудив, что Зарецкий знает свои обязанности не хуже его, решил от 'ЦУ' воздержаться. Только попросил:

— Держи меня в курсе, всего что тут происходит.

Зарецкий кивнул.

Направляясь к двери, Виктор не удержался и снова глянул на Ирину. Она смотрела на него с тем же выражением лёгкой растерянности. Бобков забыл все плохое, что думал о ней, и ободряюще подмигнул.

Глава 2

В шлюзовом отсеке Бобков, как мог быстро, облачился в вакуум-скафандр радиационной защиты. Виктор уже заканчивал, когда в 'предбанник' вошёл Ян Малевский, высокий красивый блондин с удивительно голубыми глазами. Ян был родом из Польши и выполнял обязанности первого помощника командира поста вооружений.

— Привет, — произнёс он. — Что случилось? Женька ничего толком не объяснил.

У Виктора Ян всегда вызывал раздражение. Видимо, своей излишней правильностью. И еще — он всегда сохранял небольшую, но хорошо ощутимую дистанцию между собой и другими членами экипажа.

Пока Ян надевал скафандр, Бобков обрисовал ситуацию.

— В общем, нужно разбираться на месте и произвести ремонт, если необходимо, — заключил он, помогая Малевскому закрепить шлем. — Причём, ремонт срочный. Сам понимаешь.

Ян кивнул и направился к открывшемуся входу шлюзовой камеры. Виктор двинулся за ним. Войдя в камеру, он нажал кнопку режима выхода в пространство. Вход в камеру закрылся. Загудели насосы, откачивающие воздух. Минуты через три дрогнула броневая заслонка внешнего люка. Остатки воздуха с лёгким хлопком вырвались льдистым облачком наружу, заставив покачнуться ждущих в камере людей. Когда люк открылся полностью, Виктор, легко оттолкнувшись, выплыл из камеры. Как и всегда, в первый момент пребывания в открытом космосе, у него возникло чувство удушья. Тут Бобков ничего не мог с собой поделать. Захотелось обратно на кажущуюся такой надёжной глыбу станции. Проблема страха перед выходами в открытый космос обнаружилась еще в бытность его курсантом. Но, благодаря хорошему самообладанию, Бобкову удавалось скрывать от преподавателей эту свою фобию. Со временем страх уменьшился, но не пропал совсем. Виктор привычно подавил рвущуюся наружу панику и огляделся в поисках ремонтного киба. Тот висел метрах в десяти от него, возле грузового отсека. Виктор махнул рукой висящему рядом Яну и, включив ранцевые двигатели, двинулся к кибу. Ремонтник представлял собой слегка сплюснутый с полюсов сфероид с раструбами двигателей в задней полусфере. Весь инструментарий находился внутри и по мере надобности выдвигался из отверстий в наружной оболочке.

Приблизившись к кибу, Виктор откинул крышку минипульта на плече своего скафандра и набрал код подчинения. Автомат ответил условным радиосигналом, прозвучавшим в динамиках шлема коротенькой незатейливой мелодией. Виктор уже голосом отдал команду.

— Выдвини две штанги для буксировки.

С двух сторон ремонтника вышли из гнёзд два коротеньких тонких стержня с кольцами на концах.

— Ян, цепляемся, — скомандовал Виктор и присоединил карабин с коротким фалом от скафандра к штанге. Удостоверившись, что Малевский проделал то же самое, приказал кибу:

— К восьмому лучевому генератору.

Позади киба сверкнуло пламя выхлопа, фал натянулся и киб, набирая скорость, двинулся к указанной цели, буксируя обоих космонавтов.

Генератор быстро приближался. Он представлял собой огромную — пятьдесят метров в диаметре — чашу отражателя, отводящую при ядерном взрыве неиспользованную в импульсе энергию и выходящие из неё стрежни преобразователей, числом восемь и длиной сто пятьдесят метров. К сооружению были пристыкованы двигатели для наведения комплекса на цель и компенсации, образующегося при подрыве ядерного заряда реактивного момента, баки с горючим для них, контейнер с ядерными зарядами и герметическая гондола с электроникой, без которой было бы невозможно эффективно управлять этим самым совершенным и мощным, на текущий момент, оружием, придуманным человеком.

Киб завис метрах в тридцати от установки, чуть сбоку от отражателя. Лезть сразу в чашу Виктор не решился — нужно было замерить уровень радиации, так как именно этот комплекс участвовал три месяца назад в тренировочных стрельбах и, хотя проходил необходимую дезактивацию, остаточный фон здесь оставался и величина его могла зависеть от множества причин. Космонавты отцепили фалы и Виктор послал ремонтника проверить уровень радиации и найти повреждения. Киб скрылся за изгибом отражателя и после минутной паузы доложил, что дефект обнаружен, а радиационный фон не превышает возможностей защиты скафандра. Можно было осмотреть повреждение.

— Не нравится мне это. Слишком быстро нашёл, — включая ранцевый двигатель, проворчал под нос Ян.

Виктор мысленно согласился с мнением спутника и, терзаемые недобрыми предчувствиями, они устремились, к висящему в верхней части гигантской вогнутой поверхности, ремонтнику. Самые худшие опасения оправдались: Бобков уже издали заметил, что натворил метеорит, а происшедшее, несомненно, было его работой. Экран, покрывавший зеркальную поверхность полуметровым слоем вязкого губчатого вещества, был сорван на площади не менее полутора десятков квадратных метров и, хотя ослабил удар по зеркалу, не дав пробить отражатель насквозь, сделал в поверхности безобразную выщерблину диаметром полметра и глубиной сантиметров пять. Плюс ко всему — осколки, разлетаясь, повредили зеркало ещё в нескольких местах, но главным была эта уродливая воронка. Исправить такое повреждение меньше чем за сутки не представлялось возможным. Нужно было поочередно наплавить двенадцать грунтовочных слоёв, лежащих под отражающей поверхностью, а затем напылять слой за слоем само зеркало. И это ещё не всё — самой длительной и кропотливой операцией была полировка, благодаря которой поверхность заплаты приводилась в соответствие с поверхность всего зеркала.

— Да-а… — протянул Ян. — Хуже некуда. И главное, насколько я понимаю, мы в цейтноте?

Виктор машинально кивнул, но, вспомнив, что под шлемом Ян не увидел этого движения, произнёс:

— Ты прав, но делать все равно надо. Займись пока кибом, пусть очистит место и зафиксирует мелкие повреждения. Вызови два вспомогательных ремонтника с необходимым оборудованием и материалами, пусть работают. Я свяжусь с Гореловым.

— Понял, — откликнулся Ян.

— Ну и ладно, — Виктор вздохнул, предчувствуя неприятный разговор, и вызвал центральный отсек.

Тут же отозвался Зарецкий.

— Ну как у вас? Что с отражателем?

— Как там объект? — задал встречный вопрос Бобков. — И вообще, как обстановка? Я же просил информировать.

— Извини, закрутился тут совсем, — голос Евгения звучал виновато. — Координатор дал приказ о повышенной готовности для нашего хозяйства. Я вызвал Клайда и Сергея, но всё равно маленько замотались. Сам понимаешь, проверка систем по первой категории.

— Ну ладно, — прервал извинения Виктор. — Что ещё?

— Была связь с Землёй. Ничего нового, в общем, только подтвердили ранее сказанное и… — кто-то отвлёк Зарецкого, было слышно, как он, отведя в сторону ларингофон, отвечает. Затем снова раздался нормальный голос.

— Запустили беспилотный разведчик. Только что. Сблизится с объектом примерно через шесть часов. Изменений в поведении последнего нет. Вот пока и всё, — Евгений сделал паузу. — Ну как там с отражателем?

— Хуже быть не может. Дай мне связь с координатором.

Зарецкий, видимо, обиделся на резкий тон и нежелание говорить с ним о характере повреждений. Ничего больше не сказав, он переключил Виктора на командирский пульт.

После недолгого ожидания в динамиках раздался хрипловатый голос Горелова:

— Слушаю, Бобков.

Виктор обрисовал ситуацию.

— Говоришь, не менее суток… — после длиннющей, как показалось Виктору, паузы произнёс координатор. — Сократить сроки никак нельзя? Пустить на это побольше кибов, людей наконец!

— Невозможно, — отозвался Виктор. — На мелкие повреждения — да, можно пустить несколько ремонтников. Часов за десять-двенадцать они справятся. А с основным повреждением одновременно может работать только один киб — слишком мала площадь. Присутствие людей вообще не нужно, автоматы сами знают, что делать. Конечно, мы зададим программу максимально интенсивную. Но даже в этом случае — сутки, как минимум.

— Ну хорошо, — голос координатора звучал устало. — Озадачивайте ремонтников и возвращайтесь. Только постоянно держите их на контроле, простоев быть не должно. Всё, конец связи.

В динамике щелкнуло и вновь раздался голос Зарецкого:

— Пост управления оружием. Какие будут распоряжения? — голос Евгения звучал сухо.

Действительно обиделся, подумал Виктор и отозвался:

— Пока никаких, — и после недолгого молчания добавил. — Ладно Женька, не обижайся. Ты и так всё услышал, зачем повторять одно и то же по два раза. Тем более, такие новости.

— Да я ничего, — сразу изменил тон Евгений. — Я всё понимаю, конечно. Может, всё же нужна помощь какая-нибудь?

— Нет, мы тут сами. Через полчаса возвращаемся.

— Ну ладно. Отбой.

Виктор отключился и посмотрел на место повреждения. Ремонтник уже деловито ползал по поверхности отражателя, сбивая куски экрана ударами сжатого воздуха. Со стороны станции приближалось ещё три киба.

Ян и Виктор быстро задали им программу и вернулись на станцию, предварительно поручив следить за работой с пульта Сергею Агееву, механику их поста.

Всю дорогу до станции и во время шлюзования Бобкова не покидали тяжёлые мысли о злосчастном восьмом лучевом генераторе. Утешала только надежда, что до крайних мер дело, возможно, не дойдёт и с незваными гостями удастся поладить миром.

Как только шлюзовая камера наполнилась воздухом, и Ян с Виктором начали снимать скафандры, из динамиков громкой связи, находящихся в нишах под потолком, раздался голос координатора:

— Бобков, Малевский, сразу отдыхать. Малевскому через пять часов быть в отсеке управления, Бобкову через семь. Ни где не болтайтесь. Спать.

Виктор пожал плечами — спать так спать. Усталости он пока не ощущал, хотя отсидел шесть часов вахты плюс выход в космос, отдыха между этими занятиями практически не было.

Выходная дверь из шлюзового отсека открылась. Виктор и Ян поднялись на жилой ярус и, пожелав друг другу спокойного отдыха, разошлись по каютам.

Бобков был уверен, что вот так сразу, заснуть не сможет, но уже начав раздеваться, почувствовал как на него накатывает непреодолимая усталость. Даже не приняв душ, как намеревался, Виктор рухнул на нерасправленную кровать и провалился в сон.

Глава 3

Проснулся он от звонка зуммера. Видимо Зарецкий — добрая душа, решил на всякий случай подать сигнал начальнику — вдруг проспит. Виктор глянул на часы. До конца отпущенного ему времени на отдых оставалось полчаса. Он мысленно поблагодарил Евгения и кинулся в душ. Смыв сонную одурь, Виктор надел чистый комплект белья, старый бросив в утилизатор. Немного подумав, облачился в универсальный комбинезон, годный для ношения под скафандром, резонно рассудив, что последний надевать, видимо, в любом случае придётся. Ещё раз посмотрел на часы. В его распоряжении оставалось пятнадцать минут.

Ну что ж, он окинул взглядом каюту — уголок созданного им за три месяца вахты уюта. Возвратиться сюда до встречи с пришельцем, видимо, не удастся. А может, не удастся вообще — смотря, чем кончится встреча. Он представил в своей каюте Ирину и сердце его сладко сжалось. Да, если бы не тревога, кто знает — мечта могла бы и осуществиться. Виктор вздохнул, выбросил из головы бесполезные мечты, открыл дверь в коридор и зашагал к отсеку управления. На ходу он ещё раз глянул на часы: до встречи с объектом оставалось менее пяти часов. Невольно он ускорил шаг, но тут же, усмехнувшись, перешёл на нормальный темп — до отсека было три минуты ходу.

Компьютер, опознав Виктора, привёл в действие механизм открывания дверей. Войдя и окинув взглядом отсек, он прошёл на своё место.

В помещении было многолюдно. На постах сидел почти полный штат согласно боевого расписания. Ирины на посту наблюдения не было.

Усаживаясь в кресло, Бобков поприветствовал своих подчинённых, собравшихся в полном составе: Яна Малевского — его заместителя, Зарецкого — инженера по вооружению, Клайда Джефферсона и Сергея Пономарёва — механиков поста. Те негромко и вразнобой ответили.

— Ну, что тут у нас? — обегая взглядом дисплеи, спросил Виктор.

— До встречи разведчика и объекта осталось полчаса, — откликнулся Зарецкий. — На повреждения нанесли грунтовочные слои, начали напылять зеркало.

Виктор кивнул и вгляделся в главный экран поста. Яркость объекта заметно увеличилась. Невольно он попытался найти катер, но тут же бросил это занятие — слишком велико было расстояние и малы размеры. Потом он перевёл взгляд на экран, показывающий злосчастный восьмой генератор. На гигантской чаше его отражателя можно было различить тени занятых ремонтом роботов.

— Сейчас включат телекамеры разведывательного катера, — сообщил Ян. — Смотри на правый экран.

Виктор посмотрел, но экран пока демонстрировал 'белый шум'. Тогда он снова, как ему показалось незаметно, глянул на пост наблюдения, проверяя, не появилась ли Ирина.

— Горелов отправил её отдыхать, — дал справку Малевский.

Виктор почувствовал, что краснеет и разозлился на себя. А ещё больше на Яна, хотя тот, судя по всему, сказал эту фразу исключительно из лучших побуждений. Тем не менее, не сдержавшись, Бобков буркнул:

— Следи лучше за приборами.

Ян обиженно пожал плечами и отвернулся. Все остальные сделали вид, что ничего не слышали.

В этот момент моргнул большой экран, находящийся справа от экрана общего обзора и начал показывать пространство, усыпанное звёздами. Собственно, такую же картину можно было увидеть из любого иллюминатора станции. Но через мгновение звезды двинулись вправо — телекамеры наводились на цель — и на экран начало выползать округлое пятно. Заняв его центр, пятно остановилось. Заработали механизмы, наводящие резкость. Пятно приобрело чёткие очертания и в конце концов превратилось в сфероид со светлой, вроде бы матовой поверхностью.

Люди в отсеке затаили дыхание, вглядываясь в экраны. Размеры объекта подавляли. Теперь, с точностью плюс-минус три метра, приборы показывали диаметр — двадцать семь тысяч шестьсот пятьдесят метров. Расстояние между ним и разведывательным катером составляло двадцать тысяч километров.

— Тормозите бот, — нарушил напряженную тишину координатор. — Пусть начинает разворот, обходя объект по параболе, потом догоняет его и идет параллельным курсом.

Шар на экране перестал увеличиваться в и начал медленно поворачиваться вокруг оси — это разведчик изменил курс и начал описывать вокруг него гигантскую циркуляцию.

Горелов повернулся к телеметристам.

— Давайте всю программу по контакту на этот случай.

Начальник поста оторвался от пульта и, кивнув, снова вернулся к работе.

Катер начал сигнализировать объекту согласно программы, тщательно разрабатываемой не один год земными специалистами. Программа была рассчитана на два часа, но делилась на несколько ступеней минут по двадцать. И если очень повезёт, контакт будет налажен в течение первой двадцатиминутки. Хотелось на это надеяться.

Виктор продолжал вглядываться в светлую поверхность шара, надеясь заметить ответный сигнал, однако обитатели объекта отзываться не спешили. Бобков обратил внимание на то, что невольно выискивает взглядом выступы на его поверхности, могущие быть оружием, и усмехнулся — вот что значат профессиональные навыки.

Ничего похожего на оружие видно не было, по крайней мере с такого расстояния. Да и вообще, как можно судить о степени вооруженности, если не имеешь никакого представления о технике пришельцев. Все эти размышления не мешали ему по-прежнему пристально следить за шаром.

Незаметно прошли первые двадцать минут. Катер сменил систему сигналов, пытаясь подобрать понятную для обитателей объекта.

От напряжения у Виктора заболели глаза. Он отвёл взгляд от экрана и запросил отчёт о ходе ремонта зеркала. Координирующий работы автомат доложил, что завершается напыление основного слоя. Виктор тяжело вздохнул — предстояла ещё не менее чем полусуточная полировка. Не успеть. У него, отчего-то появилось ощущение, что на сигналы объект не ответит.

Истекло ещё двадцать минут и телеметристы снова сменили программу. Объект молчал. Виктор почти перестал следить за шаром, больше смотрел по сторонам. Его пост был готов к действию в любой момент, если, конечно, не считать неисправного восьмого лучевого генератора. Делать пока ему и его подчинённым было нечего. Всего активнее работал сейчас центральный пост, наблюдатели, связисты и телеметристы. Здесь люди не отрывались от пультов. С поста связи доносился постоянный гул голосов, заглушаемый гулом приборов — это связисты комментировали для земли действия объекта, катера и станции.

В очередной раз раскрылись входные двери, и в очередной раз Бобков поднял на них глаза. В отсек вошла Ирина. Виктор тут же, пожалуй слишком поспешно, потребовал доклад о ходе ремонта. Ирина прошла, грациозно лавируя между людьми и приборами к своему месту и, опускаясь в кресло, глянула на Виктора. Поймав его взгляд, она чуть заметно улыбнулась. Бобков невольно расплылся в ответной улыбке. Однако Ольбинская уже обращалась к сидящему рядом наблюдателю, включаясь в работу. Виктор согнал улыбку с лица и глянул с опаской на Яна, удивляясь своему дурацкому поведению. Ян, к счастью, смотрел в другую сторону.

Истекали два часа программы контакта. Сейчас разведывательный катер, обогнув объект, шел параллельным курсом на расстоянии десять тысяч километров. При большом увеличении главного экрана его можно было рассмотреть в виде крохотной искорки двигающейся совсем рядом со светлым пятнышком пришельца. Никакого намёка на ответный сигнал так и не было. До точки максимального сближения сферы со станцией оставалось три часа с небольшим. Точка эта должна была находиться менее чем в миллионе километров от станции. По космическим меркам, совсем рядом.

Наконец программа контакта была исчерпана, о чём и сообщили телеметристы. В отсеке воцарилась относительная тишина. Все ждали решения координатора. Горелов всматривался в изображение объекта на экране и, казалось, чего-то ждал. Наконец, оторвавшись от созерцания, громко объявил:

— Сократить расстояние между катером и объектом до тысячи километров и повторить первую часть программы.

Большого смысла в таком решении Виктор не видел, хотя, действие лучше простого ожидания. На посту телеметристов возникло оживление — люди рассчитывали новую программу для катера и вводили её в автоматику управления.

Изображение объекта, передаваемое с катера, начало увеличиваться. Виктор переводил взгляд то на него, то на экран-прицел с максимальным приближением на своём пульте. Здесь объект просматривался в виде бледного пятнышка. Было видно, что искорка катера начала приближаться к объекту. Виктор глянул на цифру, указывающую расстояние между катером и пришельцем — восемь тысяч километров, семь восемьсот, пятьсот, триста, шесть семьсот…

Объект в телекамерах космокатера продолжал увеличиваться, занимая уже четверть экрана. Пять тысяч двести…

Бобков почувствовал, как возрастает напряжение в центральном отсеке. Искорка на экране-прицеле вдвое сократила первоначальное расстояние. Четыре тысячи четыреста километров, четыре сто, три пятьсот…

Виктор глянул на изображение шара и почувствовал, как ощутимо давит оно на психику. Бобков снова перевёл взгляд на экран-прицел. Две тысячи двести километров, Две тысячи ровно, тысяча восемьсот…

Искорка катера продолжала сокращать расстояние между собой и объектом. Тысяча триста, Тысяча сто… — продолжали приборы бесстрастный отсчёт.

И тут изображение катера исчезло. По отсеку управление будто прошёл ветер — одновременно вздохнули десятки людей. Бобков глянул на экран-приёмник с катера. Тот мерцал белёсой рябью 'белого шума' — сигнал с разведчика исчез.

— Связь с катером полностью оборвалась, — оповестили с поста навигации.

Виктор присмотрелся к экрану-прицелу. Похоже… Да, действительно, в том месте, где должен был находиться катер, двигалось медленно рассеиваясь едва заметное облачко.

На своём экране Горелов, видимо, тоже разглядел это облачко и констатировал очевидное:

— Катер уничтожен.

В отсеке, в который раз, повисла напряжённая тишина. Итак, пришельцы, судя по всему, объявили войну. Ведь в катере могли находиться люди, а они, не смотря на это, вот так, походя, его уничтожили. Виктор не знал, как у других, а у него по спине мороз прошёл — их одинокая, маленькая как теперь казалось, станция стояла на пути у гигантского корабля, пришедшего неизвестно из каких далей и, похоже, с враждебными намерениями. А если мощность его оружия соответствует его размерам…

Тишину оборвал спокойный голос координатора:

— Экипажу приготовиться к бою, — и, обращаясь к связисту, он добавил. — Сообщите обо всём на Землю.

Глава 4

Пришла пора поработать посту управления средствами поражения. Практически все остальные службы переключились на его обслуживание. Сам Виктор и его подчинённые трудились не поднимая головы, вводя в компьютер исходные данные для стрельбы.

Горелов решил для начала продемонстрировать пришельцам мощь земного оружия и серьёзность своих намерений, но не доходя до крайностей. Пять термоядерных носителей через пятнадцать минут должны были стартовать со станции. Правда, объекту до вхождения в зону поражения оставалось почти два часа ходу и ракеты должны были уйти за границу зоны раньше, но этот факт не противоречил планам координатора. Собственно, для данного вида носителей граница была понятием довольно условным. Просто при выходе ракет из зоны начинало сказываться расстояние — команды, передаваемые по радио, запаздывали и считалось, что маневренность при выходе из зоны не удовлетворяет требованиям. Чьим требованиям и какими критериями пользовались их составители было не очень ясно даже Андрею, хотя специалистом в своей области он был отменным. Так что носителям, вышедшим из зоны поражения, ничто не мешало лететь дальше хоть за границы системы, единственное, что управляющий сигнал шёл бы к ним сутками и чем дальше, тем дольше.

План у Горелова был довольно прост: выслать навстречу пришельцам носители и подорвать их на расстоянии, позволяющем тому сманеврировать и обойти плазменное облако взрыва без особого вреда. Этим координатор надеялся убить сразу двух зайцев: продемонстрировать возможности земного оружия и недвусмысленно дать понять обитателям объекта, что их полёт к Земле лучше прервать.

Закончив ввод исходных данных в компьютер и получив сигнал о готовности, Виктор оторвался от дисплея и глянул на координатора, собираясь доложить. Горелов кивнул, давая понять, что доклада не требуется и приказал:

— Подготовьте носители к пуску.

Виктор снова уткнулся в пульт. Подготовка к пуску и сам пуск были занятием трудоёмким, в том смысле, что нужно было снять около десятка блоков и предохранителей — контроль над оружием такой мощности был весьма жестким. Наконец, справились и с этим. На контрольных экранах Бобков увидел, как из шахт оружейных бункеров показались цилиндрические тела носителей, которые плавно встали на направляющие.

Рядом с правой рукой Виктора вспыхнула тревожным красным светом небольшая, стоящая особняком от остальных, кнопка. Сверху её прикрывал решётчатый колпачок — последняя мера предосторожности. Кнопка сразу приковала взгляд всех четверых его коллег, да и сам он с трудом оторвался от её созерцания для доклада.

Горелов объявил минутную готовность. Механический голос автомата начал отсчёт. Виктор вдруг почувствовал неудобство позы, в которой он находится. Скафандр давил правый бок, затекла левая нога. После команды 'к бою', весь личный состав станции облачился в скафандры — разгерметизация во время боя штука не редкая и весьма вредная для здоровья. Бобков ерзнул в кресле, пытаясь найти более удобное положение. Стало легче, но лишь на несколько секунд. Бобков ещё раз сменил позу — результат отказался тем же. Он понял, что это, видимо, чисто нервное и попытался взять себя в руки. Когда автомат отсчитал тридцать секунд, Виктор расстегнул липучки правой перчатки скафандра, хотя и в них пальцы были довольно подвижны — для работы на терминале, взял ключ, вставил в гнездо, дождавшись щелчка, откинул решётку предохранителя с кнопки. Теперь его бросило в жар. Бобков почувствовал, как потекли противные ручейки пота по спине, впитываясь в гигроскопическое бельё. На пятидесятой секунде Виктор положил палец на кнопку. Палец очень удобно лёг в выемку на её поверхности. Виктор стрельнул глазами вправо и влево. Лица операторов застыли, глаза не отрывались от экранов, показывающих пусковые установки носителей.

— Четыре, три, два, один, ноль! — закончил отсчёт робот.

Виктор утопил кнопку, послышался лёгкий щелчок и кнопка погасла. Бобков тут же перевёл глаза на экран пусковых установок. Носители начали разгоняться по направляющим, вначале медленно, потом всё быстрее и оторвались от них с уже весьма приличной скоростью. Все переключили внимание на большой экран внешнего обзора. На нём ракеты, вернее их кормовые части, виднелись небольшими светлыми пятнышками. Виктор глянул на шкалу, указывающую удаление носителей от станции. Расстояние составляло уже более тридцати километров. На трёхстах километрах, чтобы не вызвать нежелательных последствий, должны были включиться собственные двигатели носителей. Через минуту там, где ракеты проглядывались уже в виде точек, почти одновременно вспыхнуло пять ярких трепещущих огоньков — заработали двигатели. Ракеты, набирая скорость, рванулись навстречу пришельцу.

Носители должны были выйти в расчётную точку примерно через час. Голоса людей в отсеке затихли. Те, кто появился недавно, следили за полётом ракет на телескопических экранах. Несущие вахту уже более шести часов люди, почти все откинулись на спинки кресел, используя паузу для передышки. Виктор также почувствовал накопившуюся за последние сутки усталость и последовал их примеру. Однако, его никак не отпускало лихорадочное напряжение последних часов. Повозившись в кресле, он, всё же нашел удобную позу и смог чуть расслабиться. Как ни странно, удалось даже задремать. Разбудил его лёгкий толчок в скулу. Бобков открыл глаза — на него смотрел Ян. Виктор собрался было возмутиться такой фамильярности, но вспомнил, что тычки в другие части тела, находящиеся в скафандре, он мог бы не почувствовать.

— Пять минут до подрыва носителей, — сообщил Малевский, как только убедился в том, что Виктор обрёл способность к осмысленному восприятию.

— Спасибо, — буркнул Бобков, наклоняясь к экрану и встряхивая головой, прогоняя остатки сна.

На экране светилось заметно увеличившееся изображение чужака. Присмотревшись внимательнее, можно было различить пятнышки носителей. Они выглядели продолговатыми. Видимо, со сна Виктор не сразу сообразил, почему носители сместились влево от объекта, когда должны были взорваться у него прямо по курсу, да и выглядеть они должны были на экране правильными кружками, а не эллипсами, как сейчас. Он уже собрался было спросить у подчинённых, почему не проводится коррекция, но вовремя прикусил язык, сообразив в чём дело. Ведь станция продолжала двигаться по орбите, а пришелец, летящий семь часов назад, казалось, прямо на неё, а на самом деле к Земле, сохранял тот же курс. Поэтому получилось так, что станция вышла из точки пересечения с траекторией его полёта, носители, выпущенные час назад из одной точки орбиты теперь из другой были видны чуть сбоку. Отсюда и кажущееся смещение и изменение их формы.

Уяснив для себя всё это, Виктор глянул на часы. До взрыва оставалась одна минута. Заряды должны были подорваться автоматически, по достижении носителями определённого расстояния до объекта. Автоматы снова начали обратный отсчёт. Бобкова охватило внезапное беспокойство — не нанесут ли взрывы ущерб пришельцу? Какие, собственно, признаки его особой враждебности имели люди? Уничтожен разведкатер, но они могли принять его сближение за нападение, а сигналы просто не понять. Ещё оставалась, правда, возможность взаимосвязи между его появлением и злополучным сигналом, посланным загадочным объектом с Земли. Но такая связь довольно спорна, да и почему здесь обязательно должно было таиться что-то нехорошее?

Сомневаться, однако, было поздно. На экране обратного отсчёта высветился ноль и мгновение спустя в верхней половине большого экрана внешнего обзора вспыхнула режущая глаза очень яркая звезда, даже, скорее, маленькое солнце. Ещё через десяток секунд 'солнце', начало меркнуть. На его месте осталось клубиться багровое облако.

А как же повёл себя объект? Виктор оторвался от созерцания жуткого, но притягательного зрелища и глянул на экран гравилокатора. Пришелец не увеличил торможение и не пытался сманеврировать, чтобы обойти опасное препятствие. Он продолжал следовать прежним курсом, словно ничего не случилось. Спустя несколько минут, он вошел в облако, оставшееся от взрыва.

— Бобков! Внимание! Объект курс не меняет! — раздался голос Горелова. — Огонь на поражение со всех десяти установок! Заряды максимальные! О готовности доложить немедленно! — и уже тише, обращаясь к связистам, произнёс. — Не забывайте докладывать о наших действиях на Землю.

Напоминание было не лишним — операторы-связисты, забыв обо всём, уставились на экран внешнего обзора, где из чёрного, освещаемого изнутри багровыми сполохами облака, выскочил уже отчётливо видимый, внешне невредимый шарик корабля пришельцев. Голос Горелова вернул их к действительности и заставил заняться своими обязанностями.

Через пятнадцать минут ещё десять носителей были готовы к пуску, о чём Виктор незамедлительно доложил. Горелов посмотрел на экран, где продолжало увеличиваться изображение объекта, словно надеясь, что тот всё же отреагирует на предупреждение и изменит курс. Нет, всё было по-прежнему. Координатор мазнул пятернёй по лицу и хрипло выкрикнул в сторону поста Виктора:

— Давай!

Включать отсчёт обратного времени было непозволительной роскошью — в любой момент чужаки могли нанести удар по станции и Бобков без колебаний утопил кнопку пуска. Снова заревела предупреждающая сирена. Снова заскользили по направляющим массивные тела носителей. Так же в трёхстах километрах от станции заработали их двигатели и заряды устремились навстречу чужаку.

Несмотря на разрушительную мощь, которая заключалась в носителях, Виктор теперь не верил, что они смогут причинить вред объекту. Конечно, пройти через остывающее облако термоядерного взрыва это одно, а попасть в эпицентр такого взрыва — другое, но в душе Бобкова уже начала образовываться пустота обречённости, основывающаяся на предполагаемой неуязвимости пришельцев. Был тут и положительный момент — обречённость, как ни странно, породила спокойствие. Мозг, глаза и руки выполняли работу, отточенную тренировками до автоматизма без сбоев, вызываемых сильными эмоциями. Виктор оценивал информацию о продвижении носителей к цели, параллельно приводя в готовность системы ближнего боя. Получив соответствующий приказ от координатора, приготовил к следующему залпу пусковые установки и лучевые генераторы.

За этими занятиями незаметно прошло время, требовавшееся для достижения носителями объекта. Виктор, да и все в отсеке, вперились в экраны, на которых при хорошем увеличении корабль пришельцев виден был во всей красе. Отлично были видны и овалы десяти носителей, идущих компактной группой. До встречи оставалась минута. Патологическое спокойствие, овладевшее было Виктором, уступало место всё возрастающему напряжению. Боясь мигнуть, он смотрел в прицельный экран. Когда до объекта оставалось не более пяти тысяч километров, на его поверхности блеснула зелёная вспышка. Одновременно с этим на экране исчезли носители, а на их месте образовалось небольшое облачко, несущееся с прежней скоростью навстречу пришельцу. Это было похоже на обычное, может быть только слишком правильной формы облако космической пыли или газа. Во что превратилась в действительности армада носителей общим весом в несколько тысяч тонн и чем на неё воздействовали, можно было только гадать. Времени на это не было. Виктор бросил взгляд на центральный пульт. Горелов с заметным усилием оторвался от экрана и посмотрел на Бобкова. Поняв, чего он ждёт, координатор кивнул. Бобков склонился к микрофону:

— Внимание! Залп!

В третий раз заревела сирена и новая порция из десятка носителей понеслась навстречу пришельцу.

— Бобков, — раздался из динамиков шлема негромкий и какой-то поблекший голос координатора, — попробуй на подлёте к объекту развести носители подальше друг от друга и атаковать с разных направлений. Лучше одновременно.

— Понял, — откликнулся Виктор.

— Давай, — Горелов отключился.

Минут десять весь пост управления оружием привычно колдовал над пультом, вводя в управляющий центр каждого носителя, индивидуальную программу. Закончив ввод, Виктор зажмурился. Перед глазами плясами чёрные мушки. Этого ещё не хватало! — подумал он и глянул на своих подчинённых. Вид у них был весьма бледный, в прямом смысле слова. И отдохнуть никак невозможно. Придётся терпеть. Впрочем, можно отдыхать по одному прямо в креслах. Самым усталым выглядел Зарецкий — ему пока досталось больше всего.

— Будем отдыхать по очереди, — обратился к товарищам Виктор. — Начнём с тебя, Жень.

— Ещё чего, — вскинулся Зарецкий. — Самого хилого нашёл? Да и не заснёшь тут всё равно.

— А я тебя спать не заставляю. Глубокое расслабление на десять минут — больше нельзя. Азы аутотренинга, надеюсь, не забыл?

— Да как тут расслабиться? — продолжал ерепениться Евгений. — Сам подумай!

— Ничего, надень шлем, закрой забрало и опусти светофильтры. Микрофон отключи. Не бойся, больше положенного отдыхать не дадим — растолкаем.

Зарецкий снова собрался возражать, но Виктор оборвал:

— Всё, это приказ! Выполняй!

Евгений, ворча что-то под нос, надвинул откинутый за спину шлем, закрыл забрало и вытянулся в кресле.

— Вот так, — удовлетворённо произнёс Бобков и переключил внимание на экран внешнего обзора. Спор с Зарецким послужил чем-то вроде разрядки — Виктор почувствовал себя немного лучше.

Глава 5

До встречи носителей с объектом оставалось пятнадцать минут, когда Горелов приказал привести лучевые генераторы в готовность номер один. То есть, каждый комплекс переводился в режим постоянного слежения за целью. Из бункера во взрывную камеру подавался ядерный заряд и в любую секунду по команде из отсека управления этот заряд можно было подорвать, дав начало лучу сконцентрированной до немыслимых пределов энергии. Эта операция заняла немного времени, по её окончании Виктор доложил о готовности.

— Хорошо, — выслушав доклад, произнёс координатор. — А что с восьмым?

— Сейчас уточню.

Виктор сделал запрос. Увы, чуда не произошло — на отражателе проводилась первая фаза полировки.

— Ещё десять часов, не меньше, — доложил он.

— Готовность 'один' на нём, естественно, не введена?

— Естественно, — удивился Бобков.

— Введите.

— Что?!

— У вас что-то не в порядке со слухом. Я сказал ввести на восьмом готовность 'один'.

Виктор уже оправился от удивления и, стараясь придать голосу спокойствие, произнёс:

— Вы собираетесь пустить его в дело?

— Если в этом возникнет надобность. Ведь хотя бы на один залп его должно хватить?

— На один, конечно, хватит, — Виктор продолжал говорить тем же ровным голосом, — но вы не учитываете возможных последствий.

Бобков сделал паузу.

— Ну-ну, продолжайте, мы не в театре, в конце концов, — в голосе Горелова прорвалось раздражение.

— После залпа наверняка разрушится часть отражателя, а куда полетят осколки от него совершенно непредсказуемо. Возможно, разрушения и не ограничатся одним зеркалом, недалеко от него бункер с зарядами и ёмкость с горючим для компенсационных двигателей.

Горелов помолчал, обдумывая полученную информацию.

— И всё же готовность 'один' введите, — решив что-то для себя, приказал он. — Может возникнуть ситуация, когда придётся рисковать всем.

— Вас понял.

Виктор начал набирать соответствующую команду на терминале, а по спине гулял холод от последних слов координатора.

После того, как вспыхнул сигнал о подтверждении команды, Бобков сразу переключил внимание на объект и подлетающие к нему носители, которые уже начали выполнять маневр расхождения. Те, что должны были атаковать в лоб, начали тормозиться, другие наоборот, прибавили ход, чтобы зайти для атаки с боков, верхней и нижней полусферы. Автоматы выполнили работу безукоризненно. Атака началась одновременно со всех означенных направлений.

Картинка на боевом экране была очень чёткой — светлый шарик пришельца окружил и теперь сближался с ним редкий рой головастых носителей. Невольно возникли ассоциации со стаей хищников, сжимающих кольцо вокруг своей жертвы. 'Жертва', казалось, не обращала никакого внимания на врагов и продолжала свой полёт. Кольцо, вернее полусфера, вокруг объекта продолжала сжиматься. Теперь носители были гораздо ближе к пришельцу, чем первая стая в момент уничтожения. До удара оставалось меньше минуты, когда произошла зеленая вспышка. И носители исчезли. Объект прошёл через, теперь отчётливо видимую, зеленоватую дымку оставшуюся от носителей, атаковавших спереди, разметав её в стороны.

— Бесполезно… — голос, донёсшийся с поста наблюдения, прозвучал неожиданно громко.

Горелов почти с ненавистью глянул в ту сторону.

— Посмотрим, — процедил он. — Сколько осталось до вхождения в зону поражения лучевых генераторов? — этот вопрос уже был адресован Бобкову.

— Объект уже в зоне.

— Тогда… Четвёртый готов?

— Готовы все, — голос Виктора звучал хрипло.

— Снять предохранители с четвёртого.

— Готово, — через минуту доложил Виктор.

— Четвёртому — залп!

Виктор нажал, на горящую красным, кнопку пуска, не отрывая взгляд от объекта на экране внешнего обзора. Лучевых генераторов на нём видно не было — они находились сейчас позади, за границей обзора. Вспышка ядерного взрыва, тем не менее, отразилась на выступающих конструкциях центрального модуля, видимых на экране. С четвертьсекундным замедлением из-за правого верхнего угла экрана ударил, сияющий нестерпимым белым светом тонкий жгут сверхплотной плазмы. Жгут упёрся почти в центр корабля пришельцев, и в то же мгновение того окружило зеленоватое мерцание. Об эту зеленоватую оболочку энергетический жгут разбился и, рассеиваясь и теряя силу, заскользил по ее поверхности. Через секунду энергия взрыва иссякла. Жгут погас, не причинив видимого вреда объекту.

Итак, самое мощное, на настоящий момент, оружие Земли было бессильно против пришельца. Людей в рубке охватила растерянность. Виктор на автомате ввёл в компьютер команду на приведение четвёртого комплекса в боеготовность и уставился на Горелова, ожидая команды. На центральном посту, после небольшого замешательства, шло оживлённое совещание между координатором и его ближайшими помощниками.

Бобков с тревогой глянул на чужака. Не вовремя затеяли спор руководители — ведь не всё пришельцам обороняться, они могут и ответить. Правда, все защитные системы были в готовности, но смогут ли они спасти от неведомого оружия? В этом Виктор сильно сомневался. Нужно было действовать — ударить несколькими генераторами сразу, или комбинировать удары энергетическими лучами и носителями, не беспредельны же возможности защиты у пришельца.

Наконец командование пришло к какому-то решению.

— Бобков, — повернулся к посту Виктора Горелов, — все десять генераторов к пуску.

— И восьмой? — счёл нужным уточнить Виктор.

— Все.

Виктор передёрнул плечами и пробормотал под нос:

— Как скажете.

— Что? — не расслышал координатор.

— Нет, ничего, — громко отозвался Бобков. — Блоки и предохранители сняты. К залпу готов.

— Залп.

Вновь Виктор утопил, горящую красным, кнопку и на этот раз уже десять плазменных жгутов возникли вокруг станции, образуя сияющий конус, вершина которого уперлась в корабль пришельцев.

Тот снова окутался уже знакомым зеленоватым мерцанием, но на этот раз на боевом экране, дающем максимальное увеличение, было видно, что три жгута пробили неведомую защиту и впились в матовую поверхность корабля. Один породил, отчетливо видимый клуб пламени, ударивший из прожжённого им отверстия. Пламя быстро погасло, оставив хорошо различимую рваную дыру с почерневшими краями. Два других жгута такого эффекта не дали. После их воздействия в обшивке корабля остались два довольно аккуратных черных отверстия диаметром, приблизительно, метров по десять-двенадцать, из которых вырвались два облачка газа.

Это был успех, встреченный в отсеке радостными возгласами.

— Приготовиться к следующему залпу! — в голосе Горелова звучал азарт.

— Через три минуты будем готовы, — не менее азартно ответил Виктор.

И в этот момент отметил боковым зрением, что на экране, следившем за восьмым генератором, творится что-то неладное. Он глянул на злосчастный генератор и ужаснулся. Тот, медленно кувыркаясь, приближался к центральному блоку станции. Примерно четверть его отражателя отсутствовала.

Хорошо ещё, что осколки полетели не в нас, пронеслась мысль.

Видимо, ядерный взрыв разрушил, не восстановленную до конца часть зеркала, и возникшая боковая струя плазмы сбила комплекс с орбиты, прямиком направив его на станцию.

Не в силах ничего сказать, Виктор глянул на сидящих рядом товарищей. По бледным лицам и взглядам, остановившимся на экране 'восьмого' он понял, что те так же пребывают в шоке.

— Командир, — сиплым голосом каркнул Виктор, — восьмой. Восьмой сбит с орбиты и идёт на нас.

Оживление в рубке моментально угасло.

— Сколько у нас времени до столкновения? — почему-то понизив голос, спросил Горелов.

Виктор немного успокоился и сделал соответствующий запрос.

— Двенадцать минут, — вслух прочёл он появившиеся цифры.

— Приготовьтесь расстрелять ракетами ближнего боя, а пока попробуйте остановить его, его собственными маневровыми и компенсаторными двигателями.

Виктор с сомнением покачал головой — погасить такую скорость у такой массы манёвровыми и компенсаторными движками, последние из которых не приспособлены для продолжительной работы — весьма проблематично. Однако попытаться стоит — расстреливать генератор ракетами на таком расстоянии, вообще было равносильно самоубийству.

Следующие три минуты ушли на бесплодные попытки остановить поврежденный лучевой генератор импульсами его собственных двигателей. В результате удалось лишь замедлить его приближение и чуть изменить направление, что, впрочем, не ликвидировало опасность столкновения.

— Бесполезно, — услышал Виктор голос Горелова. — Готовьте к пуску ракеты.

— Командир, — решительно возразил Виктор. — Это самоубийство.

— Вы можете предложить другой вариант? Нет? Тогда выполняйте приказ!

Теперь координатор почти кричал. Но, увидев, что Виктор выполняет необходимые операции, добавил почти нормальным тоном:

— Отключите автоматическую наводку, наводите вручную. Цельте как можно дальше от бункера с зарядами и баков с горючим.

Это было легче сказать, чем сделать — практически семьдесят процентов площади поверхности генератора занимали бункер и баки. Без особого риска можно было попробовать отстрелить 'хобот' комплекса, что Бобков и попытался сделать, предупредив помощников о своём намерении. Калибр у ракет ближнего боя был маловат — взрывы рвали обшивку у основания 'хобота' генератора и только после взрыва четвёртой ракеты 'хобот', с восьмью разгонными стержнями внутри, оторвался и, кувыркаясь, начал отдаляться, уходя из поля зрения экрана. По данным, высветившимся на терминале, можно было сказать, что уж он-то станцию не зацепит. Об оставшейся части, причём части на много большей, этого сказать было нельзя. Скорость сближения, правда, еще снизилась, но опасности столкновения центральный блок станции не избежал.

Виктор глянул на показания приборов — десять минут до столкновения, расстояние тысяча девятьсот метров. Куда направить ракету? Пожалуй, единственным относительно безопасным местом оставался промежуток в месте соединения отражателя с основным корпусом. Хотя и тут располагалось четыре бака компенсаторных двигателей, занимающих в общей сложности половину поверхности. Прицеливаться по кувыркающемуся комплексу, чтобы попасть в место соединения, было сложно, а уж угадать, что в этом месте окажется — бак или свободная от него поверхность — практически невозможно. Оставалось положиться на удачу.

Чувствуя, как по спине заструился холодный пот, Виктор нажал кнопку пуска. Очередная ракета понеслась в сторону громады взбесившегося комплекса. Краем уха он услышал команду координатора о готовности к разгерметизации и автоматически, не задумываясь, захлопнул прозрачное забрало шлема. Сзади, приятно обдувая вспотевшую шею и затылок, ударила струя воздуха из баллонов. Из динамиков раздался гомон напряжённых голосов. Бобков досадливо мотнул головой и убавил громкость. Ракета подходила к цели. Голоса в динамиках смолкли — все понимали что случится, если удар придётся в топливный бак.

Виктор закусил губу — сейчас… Ракета встретилась с целью. Взрыв — обычный взрыв для ракеты такой мощности. Виктор расслабился, собираясь перевести дух и тут… Вначале из того места, куда попала ракета, ударила огненная струя.

Из пробитого бака, машинально подумал Виктор, ещё не успев проникнуться случившимся. Затем изуродованный генератор утонул в слепящем облаке взрыва. Это сдетонировало топливо в оставшихся ёмкостях. Облако взрыва заполнило экраны, обращенные в сторону гибнущего генератора, ударив по глазам ярким светом. Бобков зажмурился — интенсивность свечения даже через фильтры была труднопереносима.

В следующее мгновение сработал рефлекс — к кораблю летят обломки генератора — нужно включить автоматическую защиту. Виктор на ощупь нашёл тумблер включения и перевёл его на 'пуск'. Всё, теперь от шефа поста оружия ничего не зависело. Как-то отстранённо он прикинул время, за которое до станции должны долететь осколки и место, в которое они попадут. Чтобы система защиты перехватила их все — нечего было и думать. Процентов семьдесят, семьдесят пять, — вяло подумал Виктор, открывая, зажмуренные было глаза. Зрение было почти в норме, если не считать фиолетово-чёрных пятен, мельтешивших перед глазами. Могло быть хуже, решил он. И в этот момент станция вздрогнула от первого удара. Кто-то в отсеке не сдержался и вскрикнул. Трудно было сказать по голосу — женщина или мужчина. В следующее мгновение станцию сотрясла целая серия попаданий. Два из них пришлись на отсек управления. Один небольшой осколок пробил потолок, огненным трассером наискось пересёк внутреннее пространство отсека и, не причинив здесь особого вреда, ушёл в пол у дальней от Виктора и его поста стены. Второй, гораздо крупнее — не менее полуметра в поперечнике, угодил в стену слева от поста оружия и чуть впереди. Превратив в осколки изрядный ее кусок и, обдав ими отсек, он влетел внутрь и пробил пол как раз в том месте, где располагался пост телеметристов, превратив его и окружающее пространство в столб огня и обломков.

Из динамиков шлема, одновременно с взрывом по ушам ударил вопль отчаяния, ярости и боли. Ударная волна сбросила Виктора и его товарищей с кресел, образовав из их тел кучу-малу у основного пульта. Бобков оказался сверху этой кучи и едва не был вынесен вместе с воздухом, устремившимся в громадную пробоину, в космическое пространство. Вцепившись в выступы пульта, он с ужасом увидел, как такая судьба постигла трёх человек.

Наконец весь воздух вышел, вместе с образовавшимся при взрыве дымом. Удары от попаданий тоже перестали сотрясать станцию. Видимо, всё что ей причиталось, она уже получила. Можно было перевести дух.

Виктор с трудом разжал сведённые судорогой пальцы, и вместо того, чтобы встать на пол, завис над пультом. Вышел из строя генератор искусственной гравитации, констатировал Бобков, и попытался нащупать на голени скафандра включатель магнитов подошв. Со второй попытки ему это удалось — ноги прилипли к полу. Виктор огляделся. Разбросанные в разных, порой самых причудливых позах по всему отсеку, фигурки в скафандрах начали шевелиться, приходя в себя. На месте поста телеметрии, в десяти метрах от Виктора, в полу зияла безобразная, с рваными, закопчёнными краями дыра. Из неё тянулся, то ли дым, то ли пар и уходил через дыру в стене в открытый космос. Бобков прикинул, что находится внизу. Видимо, трюмы со складами запчастей и инструментов. А ещё ниже? Этого он вспомнить никак не мог. Рядом с дырой, почти у самого её края, лежало три человека. У одного не было обеих ног выше колена, с головы второго был сорван шлем, а лицо, видимое Виктору в профиль, залито замёрзшей кровью. У третьего внешних повреждений скафандра заметно не было, но сама поза, неестественная для живых, свидетельствовала, что и этот человек мёртв. Куда делись ещё семь человек, обслуживающих пост телеметрии, можно было догадаться, глядя на огромную дыру на месте поста. Эту ужасную картину Бобков воспринял с каким-то тупым спокойствием — видимо, сказывались последствия шока. Вывела его из этого ненормального спокойствия мысль, пришедшая в голову только сейчас: 'Что с Ириной?'.

Глава 6

Резко, насколько позволяли магниты подошв, Виктор повернулся в сторону поста наблюдения. К счастью, тот находился довольно далеко от места попадания обломков. Операторы его уже опомнились и хлопотали около своей аппаратуры. В скафандрах все были как близнецы и Виктор никак не мог понять, есть ли среди них Ольбинская. Надо спросить, пришла в голову естественная мысль. И только теперь он удивился, что не слышит ни звука. Что-то с приёмо-передатчиком — понял он и несколько раз стукнул по шлему в том месте, где находился прибор. Эффекта, как и следовало ожидать, не было никакого. Или с антенной — сделал Виктор следующее предположение и попробовал нащупать гребешок антенны на макушке шлема. Так и оказалось — половины антенны не было. К счастью, такая неисправность была предусмотрена конструкторами скафандра. Бобков освободил зажимы и вынул остатки разбитой антенны, достал из ящичка с ЗИПом, находившемся на поясе, запасную и вставил в гнездо. В шлем ворвался гул возбуждённых голосов, среди которых выделялись отрывистые команды Горелова и его замов. Отсек срочно переходил на аварийный режим работы.

Среди голосов Виктор узнал голос Ирины и чуть-чуть успокоился.

— Оружейники! — услышал Виктор звенящий от напряжения голос координатора. — Нашли наконец своего начальника?

Похоже, меня потеряли, сообразил Бобков и оглянулся. Он отошёл от поста метров на пять, но в царящей суматохе отличить его от других, как он сам только что убедился, было делом сложным.

— Я здесь! — хрипло произнёс он. Испугавшись, что Горелов за гомоном его не услышал, повторил громче:

— Я здесь, координатор, рядом с постом.

— Почему не отзываетесь?! Почему рядом, а не у пульта?! — и на полтона ниже:

— Вы в порядке?

В голосе Горелова Виктор уловил оттенок заботы и чуть было не растрогался.

— Я в порядке, командир. Была повреждена антенна. Приступаю к обязанностям.

Последние слова Бобков произнёс, включаясь в работу по переводу поста на аварийный режим, уже начатую его помощниками.

— Как только оживите пост — сразу объект на мушку, — приказал координатор. — Обо всех его действиях докладывать мне.

Работы по восстановлению, отточенные многочисленными тренировками, двигались быстро. Каждый пост был оборудован автономными источниками питания, блоки аппаратуры помещались в легко сменяемые герметизированные ящики, что упрощало задачу. Не подлежал восстановлению только пост телеметрии, да и некому было его восстанавливать — все одиннадцать человек, обслуживавших его, погибли. Функции разрушенного поста должны были распределить между собой остальные посты и службы. Кроме этих одиннадцати погибло ещё пятеро, плюс трое, вылетевшие через дыру с вырвавшимся воздухом в пространство. Остальные отделались ушибами — скафандры по большей части выдержали удары мелких осколков, а крупные попали только в пятерых…

Через четверть часа приборы один за другим начали оживать. Восстанавливалась связь с другими отсеками станции. Там разрушение так же были значительными, но не фатальными. Жертв больше не было. Ремонтные роботы по команде из оживающего центрального отсека, начали заливать пробоины во внешних стенках станции металлизированным пенопластом, позволяющим быстро возвращать герметичность пробитым отсекам. Четыре таких робота занимались большой пробоиной во внешней стенке центрального отсека. На заделку маленькой ушла, буквально, минута.

В общем, вроде бы, всё обстояло не так плохо, как можно было предполагать. Только две вещи беспокоили Горелова: объект, неизвестно где сейчас находящийся — ни пост наблюдения, ни пост оружия, ни центральный пост его пока обнаружить не смогли, и до сих пор не установленная связь с энергетическим отсеком — сердцем станции.

Герметичность центрального отсека была, наконец, восстановлена. Роботы занялись более тщательной обработкой пластыря. Через исправленные аварийной командой коллекторы начал поступать воздух, и через несколько минут в отсеке восстановилось нормальное давление. Аварийные энергетические блоки подали питание на гравитационную установку, которая выдала две трети от нормальной тяжести. Виктор отключил магниты подошв. Люди, с облегчением откинули за спины колпаки шлемов. Воздух в отсеке пах горелой изоляцией и какой-то химией. Похоже, от заплат в обшивке.

Ещё через четверть часа Виктор и его товарищи завершили восстановление основных узлов своего поста и со всей тщательностью занялись поиском пропавшего объекта. Поиски затруднялись многочисленными повреждениями внешних антенн и приборов наблюдения, восстанавливаемых довольно медленно — основные силы были брошены на ремонт систем жизнеобеспечения.

Горелов, тем временем, разговаривал с аварийной группой, пробивающейся к энергетическому отсеку. Ремонтные роботы, роящиеся снаружи станции, дали на экран главного поста картинку внешнего вида той части станции, где находился молчащий отсек. Оптимизма этот вид не внушал. Энергетический отсек находился в самом низу чечевицеобразного главного модуля и образовывал, довольно сильно выступающее, полусферическое 'подбрюшье'. Пострадала эта выступающая часть довольно сильно. Один крупный осколок прошёлся по касательной и сорвал изрядный кусок обшивки. Но больше всего беспокоило другое попадание, оставившее круглое отверстие диаметром метра три, и уходящее глубоко внутрь отсека. Около него копошились несколько ремонтных роботов, готовившихся к заделыванию пробоины. Они-то и передали сообщение о повышенном радиационном фоне вблизи пробоины.

Сообщение сбило некоторое оживление в центральном отсеке — следствие естественной реакции людей, избежавших смертельной опасности. Работы продолжались, но с постоянной оглядкой на реакторный отсек, фатальное повреждение которого могло поставить экипаж на грань жизни и смерти. Если повреждён реактор, то ежесекундно управляемая реакция там могла смениться на неуправляемую, и тогда на месте станции GF-302 ненадолго образуется маленькое солнце.

Горелов торопил аварийную команду, рвущуюся внутрь отсека, но спасатели итак уже делали всё что могли. Близлежащие помещения сильно пострадали, автоматика открывания дверей вышла из строя. В двух местах коридоры, ведущие к отсеку, были исковерканы прямыми попаданиями и при расчистке хаоса из изуродованных конструкций было потеряно много времени.

Мысль проникнуть в отсек через круглую пробоину пришлось оставить — уровень радиации, по мере продвижения вглубь отсека, нарастал в геометрической прогрессии. Единственным неутешительным результатом этой попытки был вывод: судя по всему, обломок попал непосредственно в реактор.

Тем временем, большинство наружных антенн и приборов наблюдения было восстановлено, и исчезнувший объект нашёлся. Причём, совсем не там, где ожидалось. Пока на станции управлялись с постигшим ее бедствием, он увеличил торможение и лёг на орбиту, по которой совершала свой путь вокруг Солнца станция, нагоняя её.

Увидев и осознав эту картину, Виктор почувствовал мрачное удовлетворение: пусть пострадала станция, пусть она погибнет, пусть даже со всеми людьми, но пришельцы отвернули от Земли. Вот только надолго ли?

Вставал вопрос, что делать дальше? Продолжать активное нападение? Задача — не допустить пришельцев к Земле, отчасти выполнена — они изменили курс. С какой целью? Разделаться со зловредной станцией? Познакомиться с её обитателями? Ведь никаких откровенно враждебных действий в отношении непосредственно станции объект, пока, не предпринимал, так что продолжать атаку, вроде бы, незачем, да и нечем — все лучевые генераторы сигнализировали об имеющихся повреждениях. Задействовать их и устроить ещё один такой фейерверк — такого станции уже точно не пережить. Неповреждёнными остались несколько пусковых установок термоядерных носителей, но вряд ли они будут действеннее своих предшественников.

Видимо, Горелов рассуждал примерно так же и на доклад Виктора о сложившейся обстановке отдал короткий приказ:

— Ждать, наблюдать. Если предпримет явно враждебные действия — атакуйте всем, чем сможете.

Наблюдать и ждать — весёлое занятие. А какие действия считать враждебными? Судя по всему, оружие у пришельцев сильно отличалось от земного. Виктор вздохнул, дословно продублировал приказ координатора своим подчинённым и принялся сам его выполнять — ждать и наблюдать, а что ещё оставалось?

Объект, перейдя на орбиту станции, не спеша приближался. Если он не увеличит скорость, то нагонит станцию через двадцать один час с минутами, прикинул Бобков. Времени разобраться с реактором должно хватить.

В это время спасатели, подбирающиеся к энергоотсеку, сообщили, что достигли тамбура, ведущего непосредственно в отсек и восстановили кабель связи. В настоящий момент начали вырезать заклиненную внешнюю дверь тамбура, но дело идёт медленно — двери и переборка были рассчитаны на воздействие высоких температур.

От наблюдения за приближающимся пришельцем Виктора отвлёк хриплый голос, внезапно забубнивший по громкой связи:

— Реакторный вызывает отсек управления, реакторный вызывает отсек управления. Отвечайте! Приём!

После короткой паузы голос повторил фразу слово в слово. Чувствовалось, что говоривший человек давно потерял надежду на ответ.

Спасатели восстановили связь с реакторным — сообразил Виктор.

— Слушаю вас, реакторный, — вклинился в одну из пауз координатор. — Доложите обстановку.

Голос захлебнулся и лихорадочно зачастил:

— У нас прямое попадание в реактор, слышите, прямое попадание. Пробит экран. Разрушена система контроля. Реактор излучает, понимаете, излучает и очень здорово! Большая вероятность возникновения неуправляемой реакции. Слышите!

Голос сорвался на крик.

Вот оно — то, чего боялись больше всего. Виктор подавил рефлекторную реакцию вскочить и броситься к спасательным капсулам. Судорожно стиснув зубы, он слушал переговоры с реакторным и даже пытался продолжать наблюдение за объектом.

— Спокойнее, — прервал становящиеся бессвязными выкрики из реакторного координатор. — Кто докладывает?

Голос умолк и чуть спокойнее сообщил:

— Второй механик Степанов.

— Докладывайте коротко, без истерик — что за повреждения, ваши действия, степень опасности. Быстро!

Что дальше говорил механик Виктор не услышал: Горелов переключил связь с реакторным отсеком на закрытый канал. Минут через пять он вызвал ремонтную группу и приказал ей входную дверь в отсек вскрыть, но внутрь не заходить — очень высокий уровень радиации. А как же личный состав реакторного, Подумал Бобков. Хотя, у них мощные противорадиационные скафандры. Но при разрушенном экране никакие скафандры не спасут. Видимо, Горелов дал команду бороться за реактор любой ценой. С одной стороны, это оправдано, взрыв реактора — гибель станции и, скорее всего, экипажа. Соответственно, беспрепятственное продвижение пришельцев к Земле. Но, с другой стороны, вот так обречь людей на верную смерть… Виктор поёжился. Да, он бы так не смог. А ведь там Сашка, запоздало вспомнил он. Сашка Звонарёв с параллельного потока, с которым здесь на станции они крепко сдружились.

Конец этим переживаниям положил приказ координатора по общей трансляции:

— Всем свободным от вахты занять места по аварийному расписанию в спасательных капсулах! Аварийным командам работать только по спасению людей и по жизненно важным объектам.

Горелов отключился от общей трансляции, огляделся и по внутренней связи отсека управления приказал:

— На постах остаются только начальники и их замы. Остальные — в капсулы. Это не касается поста оружия. Вам глаз не спускать с пришельца. Станцию покидать только по моему приказу или приказу моих замов, — добавил он.

Люди в отсеке всколыхнулись и большая часть двинулась к выходу, подчёркнуто не спеша. Помещение обезлюдело. Осталось по два человека на посту. Только пост оружия нес вахту в полном составе. Объект продолжал медленно приближаться, не преподнося пока никаких неожиданностей.

Виктор следил за экранами, и, одновременно, за переговорами с реакторным отсеком — Зарецкий, в нарушение всех правил, вскрыл канал связи, по которому Горелов общался с реакторщиками. Тем, судя по всему, удалось частично восстановить управление реактором и угроза взрыва, если и не была ликвидирована, то отодвинулась на какое-то время. Теперь они пытались восстановить защитный противорадиационный экран, свирепо матерясь на русском и английском.

Виктор невольно глянул на Ирину, бывшую заместителем командира наблюдательного поста, и потому оставшуюся в отсеке. Внешне та выглядела спокойно. Только в движениях её, когда она щёлкала переключателями на пульте, чувствовалась напряжённость. Бобков позволил себе откинуться в кресле, переводя дух. Снова его заставило напрячься молчание, вдруг воцарившееся в реакторном отсеке. Молчание нарушалось каким-то, все нарастающим свистом.

— Что там у вас? — забеспокоился Горелов. — Почему замолчали?

— Повреждён участок охладительной рубашки реактора, — отозвался Степанов. — Слышите свист — утечка гелия. Пока газообразного, но струя растёт на глазах.

Свист в микрофонах прервался на мгновение, а затем раздался грохот взрыва, отозвавшегося колебанием пола даже в отсеке управления. Сразу за ним, или вернее одновременно, из микрофонов донеслись крики боли и ужаса, заглушаемые мощным гулом.

Виктор переглянулся с сидящим рядом Яном. От обычного лёгкого румянца Малевского не осталось и следа. Он кивнул головой, соглашаясь с невысказанной догадкой Бобкова — произошел взрыв крупной магистрали, подающей на реактор гелий. Худшие опасения подтвердил голос Степанова, сорвавшийся на крик:

— Разрыв центральной магистрали с гелием! Жидкий гелий из резервуара поступает в отсек! Реактор не охлаждается! Выход заблокирован! Пятеро погибли, двое не могут передвигаться! Попытаемся покинуть отсек через вентиляционную шахту. Быстрее к вентиляционному! — это уже персоналу реакторного.

С минуту были слышны только невнятные возгласы и запаленное дыхание нескольких человек. Потом снова голос Степанова:

— Командир, объявляй общую эвакуацию. Реактор продержится минут двадцать. Ещё раньше возможен тепловой взрыв. Если сможете, пошлите людей встретить тех, кто выберется, в вентиляционном коллекторе. Только…

Голос прервался — видимо гелий добрался до кабелей связи.

Виктор глянул на Горелова. Тот, опершись кулаками на панель пульта, с ненавистью смотрел на изображение пришельца, мерцающее на экране. Потом тряхнул головой, сбрасывая оцепенение и переключился на связь с капсулами:

— Горелов — пилотам капсул. Доложить о готовности к эвакуации.

Последовали быстрые доклады. Тринадцать капсул, разместивших основной экипаж станции, были готовы к старту. По аварийному расписанию все люди были на местах, за исключением погибших. Оставались свободными четыре капсулы, для продолжавших работу, аварийных команд и одна для людей, оставшихся в отсеке управления. Две капсулы были повреждены, но мест должно было хватить — сказывалась убыль экипажа.

— Капсулы 17,18,19, 20 и 22 — ждать, — выслушав доклад, приказал Горелов. — Остальным — старт с набором максимальной скорости. Уходить как можно дальше от станции. Держаться вместе — это облегчит поиск спасателям с Земли. Всё, пошли.

Станцию сотрясла серия лёгких толчков — стартовали капсулы. На уцелевших экранах нижней полусферы Виктор увидел россыпь блестящих, быстро набирающих скорость, трапециевидных корабликов.

— Спасательным командам с первой по четвёртую и шестой занять места в 17, 18 и 19 капсулах. Стартовать, как только разместитесь, — продолжал отдавать распоряжения Горелов. — Пятой… Джон, вы около коллектора?

— Точно так, командир, — отозвался начальник пятой аварийной группы Джон Харрингтон.

— Хорошо, следите за выходом из вентиляционной шахты реакторного. Возможно кому-то удастся выбраться. Я иду к вам.

Услышав подтверждение, координатор обратился к оставшимся в отсеке управления:

— Всем в двадцать вторую капсулу. По аварийному расписанию. Старший — Элиас Ленк, — он положил руку на плечо сидевшего рядом заместителя. — Ждать нас не дольше двадцати минут. Если обстоятельства потребуют — стартовать незамедлительно. В четырех капсулах вам места хватит, одну без пилота оставьте нам. Пошли. Бобков, Малевский — останьтесь.

Он подтолкнул поднявшегося с кресла Ленка к выходу. Тот сжал руку Горелова и попросил:

— Сильно не задерживайся.

Координатор промолчал и Элиас быстрым шагом двинулся к двери, увлекая за собой остававшихся в отсеке людей.

Виктор и Ян пожали руки, покидающим пост товарищам, и в ожидании воззрились на Горелова. Отвечая на невысказанный вопрос, координатор пояснил:

— Тебе, Виктор, надо посидеть здесь — прикрыть уход капсул со спасателями. Этот, — он кивнул на экран с изображением пришельца, — совсем близко. В случае враждебных действий сам знаешь что делать. Связи, судя по всему, у нас не будет, так что, как только три капсулы с аварийными командами уйдут на безопасное расстояние — уходи отсюда. Когда отчалит последняя капсула ты слышал. Так что рассчитывай время. А мы с Яном — к коллектору. Может быть, чем-то сумеем помочь реакторщикам.

Горелов и Ян почти бегом выскочили из отсека. Андрей оглядел опустевшее, разгромленное помещение, представил себе силу, готовящуюся вырваться из реакторного отсека и с трудом подавил желание выскочить следом за остальными. Он сел за пульт и уставился на приближающийся объект. Паника сменилась щемящей тоской, но с этим бороться было легче. Через семь минут Виктор почувствовал знакомое сотрясение от стартовавших капсул. Через мгновение они вошли в сектор, видимый для экранов нижней полусферы. Пилоты что-то мешкали с включением двигателей. Капсулы удалялись под воздействием импульса, приданного им катапультами.

— Ну же, чего возитесь! — не выдержав, вслух произнёс Виктор.

И словно услышав его, почти одновременно ударили языки пламени маршевых двигателей капсул. Через минуту они превратились в едва видимые звёздочки. Пора — решил Виктор. Поднялся, ещё раз оглядел экраны. Никаких изменений не было, только изображение приближающегося пришельца ещё немного увеличилось.

Виктор глянул на часы. Прошло восемь с половиной минут от оговоренных Гореловым двадцати до старта последней капсулы. Можно было не спешить — в среднем темпе ходу до капсулы две минуты. Бобков вышел в коридор. Гулкое эхо шагов, обычно гасящееся шумом силовых установок, вкупе с тусклым аварийным освещением производило жутковатое впечатление. Виктор невольно ускорил шаг. Добравшись до межпалубного трапа (лифтом воспользоваться не рискнул), он, не выдержав, почти бегом, перескакивая через три ступеньки, кинулся вниз. Однако, добравшись до второго яруса, на котором размещался энергетический отдел станции, притормозил. Сюда выходил вентиляционный коллектор реакторного отсека, и Виктору показалось, что он услышал, раздающиеся из тёмного коридора голоса. Преодолев желание продолжить спуск и занять положенное ему место в капсуле, Виктор сошёл с парапета и двинулся на звук голосов. Здесь аварийная система освещения не функционировала совсем, и в коридоре царила кромешная тьма. Пришлось включить маленький, но мощный прожектор, размещённый на плечевом сочленении скафандра. Коридор, плавно изгибаясь, уходил вправо. В правой стенке то и дело возникали тёмные овалы ответвлений боковых ходов. Куда они вели Виктор представлял не слишком хорошо: здесь ему бывать практически не приходилось — не та специализация. Где искать подходы к коллектору Бобков имел, также, довольно смутное представление и поэтому старался ориентироваться, на становившиеся всё более громкими, голоса.

Наконец, он остановился напротив очередного бокового ответвления коридора. Сюда пришёлся удар одного из обломков. Стену слева, представляющую собой наружную стенку станции, украшало большое, неправильной формы пятно, отливавшее тусклым блеском — поставленный ремонтниками на пробоину пластырь. На полу коридора луч прожектора высветил валяющиеся рваные куски металла — осколки обшивки и внутреннего покрытия. Здесь роботы порядка навести не успели, видимо, вызванные для другого, более срочного дела. Пробив наружную стенку, обломок на этом своей разрушительной работы не закончил — на правой стене, рядом с входом в коридор, из которого слышались голоса, темнело отверстие изрядных размеров, источавшее лёгкий дымок, образующий под потолком клубящуюся дымку. Виктор втянул в себя воздух, принюхиваясь — здесь могли присутствовать довольно опасные соединения, но уловил только запах горелой изоляции. Успокоившись на этот счёт, он быстро зашагал по боковому коридору. Метров через десять он едва не свалился в зияющий в полу открытый люк ведущий в вентиляционный коллектор. Снятая крышка люка валялась рядом с отверстием. Из люка, уже вполне отчётливо, были слышны голоса. Посветив вниз и разглядев металлические скобы лестницы, Виктор, не задумываясь, полез вниз.

Спуск был коротким и Бобков оказался в коллекторе — довольно большом помещении с очень низким потолком. Людей он увидел сразу. Семь человек стояли, склонившись над отверстием вентиляционной шахты. Их освещал мощный переносной прожектор. Услышав шаги Виктора, все повернули головы в его сторону. Не зная, как объяснить своё здесь появление, он подошёл к спасателям и молча встал между ними. Здесь были Горелов, Малевский и пятеро спасателей из группы Харрингтона. Самого начальника спасгруппы видно не было. Появление Виктора было воспринято как само собой разумеющееся. Люди вновь обратили всё внимание на отверстие вентиляционной шахты, изредка обмениваясь короткими репликами. Только Горелов спросил:

— Что капсулы? Стартовали?

— Да. Всё нормально, — отозвался Виктор. — Пришелец никак не отреагировал.

— Продолжает сближение?

— Продолжает.

Горелов кивнул, глянул на часы и так же, как остальные уставился в отверстие шахты.

Виктор, осторожно переместился ближе к Малевскому и вполголоса спросил:

— Что происходит?

— Харрингтон с напарником ушли в шахту навстречу реакторщикам, — так же вполголоса ответил Ян. — Минут пять уже. А оттуда, — он кивнул на отверстие, — уже гелий сочится.

Действительно, из шахты поднималась белый столб газообразного гелия.

По спине у Виктора побежали мурашки. То ли и правда стало холоднее, то ли подействовало самовнушение.

— Наденьте шлемы, — скомандовал вдруг Горелов. — Радиация.

Только теперь до Виктора дошёл смысл треска, нёсшегося из откинутого за спину шлема — трещал счётчик радиоактивности. Бобков быстро накинул шлем и щелкнул фиксатором. Глянул на верхнюю часть забрала с экраном. Двадцать девять БЭР, и это уже здесь!

Снизу из шахты, отверстие которой из чёрного стало молочно-белым, донёсся шум. Через секунду из внутреннего динамика скафандра раздалось тяжёлое дыхание и прерывающийся от напряжения голос произнёс:

— Кто-нибудь со страховочным тросом спуститесь до ближайшего колена.

Один из спасателей скользнул в шахту, оставив конец страховочного троса в руках товарища. Виктор услышал быстрый разговор. Голос Харрингтона произнёс:

— Быстро. Вяжи подмышками, гелий уже близко.

Спрыгнувший спасатель спросил:

— Только один?

— Да, остальные не выбрались. Готово?

— Да.

— Наверху! Тащите! Только осторожно.

Двое спасателей медленно, с видимым напряжением, потянули трос. Из отверстия шахты показался шлем скафандра противорадиационной защиты. Виктор, Ян и один из спасателей тут же подхватили последнего, оставшегося в живых реакторщика, и выволокли его из шахты. Человек не подавал признаков жизни. Пришлось положить его на пол. В тот момент, когда Виктор подхватил реакторщика, в шлеме вновь послышался треск дозиметра. Не поняв сразу, что это значит, он тронул фиксатор, думая, что не загерметизировал шлем. Однако, здесь всё было в порядке. Радиация пробивала сквозь скафандр и её источником являлся спасённый человек — наконец дошло до Виктора. Ноль целых семь десятых БЭР. И это внутри скафандра, рассчитанного на защиту от космического излучения. Сколько же снаружи?

Инстинктивно Бобков отодвинулся от лежащего. Треск прекратился. Кто же это? Он попытался рассмотреть лицо, но забрало шлема было закрыто фильтром, обладающим поляризующим эффектом, и отливало серебром.

Из отверстия шахты с трудом выбралось трое спасателей.

— Времени нет, — раздался голос координатора. — Четверо берут пострадавшего и бегом к капсуле.

Четверо, в том числе и Горелов, подхватили лежавшего и как могли быстро понесли к вертикальному колодцу — выходу из коллектора. Четверо спасателей поднялись наверх, чтобы принять пострадавшего. Снова пришлось воспользоваться страховочным тросом. Когда бесчувственное тело подняли до половины высоты колодца, из наружных динамиков шлема послышался нарастающий гул.

— Гелий прорвал заслонки в седьмом, — сдавленным голосом произнёс, кажется, Харрингтон.

Оставшиеся внизу шесть человек подались ближе к лестнице.

— Все наверх, — скомандовал Горелов.

Три человека, один за другим, начали карабкаться по трапу, однако быстро догнали поднимаемого на страховке реакторщика, занимающего весь просвет тоннеля и движение замедлилось. Виктор шёл предпоследним, последним был Горелов. Бобков уже поставил ногу на первую ступеньку, когда гул перешёл в рёв и из отверстий пяти вентиляционных шахт, выходящих в коллектор, хлынули мощные фонтаны кипящего гелия. Ударив в низкий потолок, они начали растекаться по сторонам, быстро заливая помещение коллектора. За считанные секунды Горелов, ещё не успевший начать подъём, был залит белой бурлящей жидкостью до колен.

— Быстрее! — ударил Виктор по ноге, лезущего впереди Яна, и насколько мог, освободил нижний участок трапа. Как назло движение вверху застопорилось и из-за клубов испаряющегося гелия нельзя было понять, что там творится.

Координатор, залитый уже до бедёр прыгнул на лестницу, поскользнулся, и, не удержавшись, рухнул вниз, подняв фонтан брызг, и уйдя с головой в продолжающую прибывать жидкость.

Виктор спустился на несколько ступенек и приготовился подстраховать Горелова. Тот, однако, не спешил выныривать, а жидкость поднялась уже до нижней ступеньки. Виктор плохо представлял, как себя поведёт скафандр в жидком, кипящем гелии, но приходилось рисковать. Держась левой рукой за лестницу, он опустил ноги в бурлящую жидкость и стал шарить правой рукой в том месте, где исчез координатор. К счастью, почти сразу его обнаружил. Горелов, видимо оглушённый и потерявший ориентировку, стоял на четвереньках. Нащупав буксировочную скобу на левом плече его скафандра, Виктор рывком попытался поставить Горелова на ноги. Это удалось. Тот, оказавшись на ногах, качнулся вперёд и ухватился за ступеньку трапа. Гелий доходил уже до пояса.

— Вверх, командир! — прокричал Виктор. — Ну же!

Но Горелов не отреагировал: то ли был оглушён и ещё не пришёл в себя, то ли отказала рация, то ли и то и другое вместе. Думать было некогда. Виктор ухватил покрепче буксировочную скобу и на дрожащих от напряжения ногах начал подниматься — благо, дорога наверх, насколько можно было разглядеть в тумане, была свободна, а гравитация составляла две трети земной. Где-то на полпути Горелов ожил и начал карабкаться самостоятельно. Однако скобу, на всякий случай, Виктор так и не выпустил.

Выбравшись из колодца, координатор провёл рукой по забралу и видимо что-то спросил — рация у него действительно отказала. Жестами ему дали это понять. Он кивнул и ткнул себя в запястье левой руки.

Время — понял Виктор и глянул на часы. Прошло уже три минуты сверх оговорённого с Ленком срока. В любую минуту мог последовать взрыв. Кто-то знаками объяснил это Горелову. Тот махнул рукой в сторону ангара с капсулами. Спасатели с реакторщиком на плечах, бегом бросились к ангару. За ними Горелов и по бокам от него, страхуя, Виктор и Ян.

Путь до ангара занял полторы минуты. С грохотом, умноженным гулким эхом, они влетели в обширный зал. К общему удивлению и облегчению капсула Ленка всё ещё находилась здесь. Из открытого люка при их появлении высунулся человек в скафандре с откинутым шлемом:

— Сюда! Быстрее! — замахал он руками. Спасатели не заставили себя ждать. Добежав до капсулы, они передали пострадавшего, махавшему руками человеку и двоим его помощникам, появившимся из люка. Затем сами, один за другим, забрались внутрь капсулы. Виктор и Ян помогли протиснуться в люк Горелову.

Как только Бобков, шедший последним, пролез через тамбур, начала опускаться наружная заслонка люка. Заслонка закрылась и вжалась в уплотнительные пазы.

— Держитесь! Стартуем! — крикнул Хэнк.

Виктор сел на пол и прижался спиной к покатой стене. Мгновение спустя он почувствовал, как перегрузка придавила его к стенке — сработала стартовая катапульта. Через десяток секунд корпус кораблика задрожал и раздался рокот включившихся двигателей.

Глава 7

Успели! Виктор почувствовал вместе с облегчением, навалившуюся внезапно смертельную усталость. Не хотелось подниматься и куда-то идти. Принятое положение казалось очень удобным и он не имел ничего против того, чтобы его оставили здесь вздремнуть. Тем более, в капсуле, отягощенной двойным экипажем, всё равно пришлось бы размещаться в подсобных помещениях. Под эти мысли он действительно задремал. Виктора разбудило энергичное встряхивание. Над ним склонился один из пилотов капсулы. Поняв, что Бобков проснулся, он помог ему подняться с пола.

— Тамбур сейчас закроем, а спать в каюте будет удобнее, — объяснил он.

Пилоты капсул всегда держались на станции обособленно, но этого Виктор более-менее знал. Зигмунд Полторжицкий был, пожалуй, самым старшим из группы пилотов. Лет сорока, с богатой лётной практикой, признанный лидер в группе пилотов, он, однако, не выпячивал свой авторитет и этим импонировал Виктору.

Бобков откинул шлем скафандра и тряхнул головой, прогоняя остатки сна.

— Что, ещё есть места в каютах? — поинтересовался он, уже идя за Зигмундом по тесному, едва разойтись, коридору.

— Найдём, — не оборачиваясь, ответил пилот.

— А где поместили пострадавшего? И кто он?

— Кто — не знаю. Скафандр ещё не сняли, когда я его видел. А разместили в грузовом — он сильно светится. Сейчас там оборудуют для него помещение.

— Тогда давай сначала к нему.

— Извини, но проводить не смогу, нужно разместить людей. Найдёшь грузовой?

— Не заблужусь. А где будет моё место?

— Четвертая каюта.

Виктор кивнул и двинулся в кормовую часть капсулы, где размещался грузовой отсек. Путь был недолог, общая длина капсулы едва достигала тридцати метров. Вот и грузовой. Коридор здесь был пошире, а людей поменьше. Стен у коридора как таковых не было. Они состояли из плотно подогнанных друг к другу контейнеров с припасами. В дальнем углу отсека у переборки, отделяющей его от двигательного, разместили пострадавшего. Контейнеры, на месте которых организовали временную каютку, были аккуратно уложены вдоль левой стенки коридора. Из полуоткрытой двери каютки доносились голоса. Виктор заглянул внутрь небольшого помещения. Над лежащим на кровати пострадавшим, уже освобождённом от скафандра, склонились трое в лёгких противорадиационных костюмах. В нос Виктору ударил удушливый запах медикаментов и рвоты. Бобков сглотнул, подавляя поступившую тошноту, и шагнул в каюту, вглядываясь в лицо лежавшего. Шансов на то, что это окажется Звонарёв, было мало, но, не узнав в пострадавшем Александра, Виктор как-то сразу ослаб. Не смотря ни на что, он всё же надеялся, что это окажется он. Обессиленный и разочарованный, он облокотился о стенку каюты и попытался опознать, оставшегося в живых реакторщика. Это было довольно сложно. Лицо его осунулось, пожелтело. Открытые, слепые глаза, как-то вылиняли, волосы сбились в тёмный бесформенный колтун, и их, наверное, можно уже было без особых усилий снять с головы. Так и не поняв, кто перед ним, он спросил одного из колдующих над пострадавшим врача:

— Как он?

Тот вздрогнул, обернулся к Виктору, с изумлением посмотрел на него и довольно грубо вытолкал из каюты.

— Какого чёрта? — разозлился Бобков.

Врач поднял забрало шлема и накинулся на Виктора:

— Вы что, с ума сошли?! Он же излучает, как кусок чистого плутония! Вы что, объявления не видели?

Он ткнул рукой на стенку каюты рядом с дверью.

'Радиация! Опасно! Без защиты не входить!' — гласила табличка.

— Извините, Павел Константинович, — Виктор только сейчас узнал главного врача станции Летова. — Не заметил.

Летов, быстро успокоившись, буркнул:

— Ладно уж. Идите лучше отдыхать.

— Всё же, как он? — ещё раз спросил Виктор. — Надежда есть?

— Какое там, — махнул рукой врач. — Протянет ещё часа два, от силы три.

Виктор провёл рукой по влажным от пота волосам и кивнул. Заглянул ещё раз в приоткрытую дверь каюты. Относительное спокойствие, царившее там вначале, нарушилось. Пострадавший, повернувшийся на бок, прижал колени к животу и корчился, мучимый рвотными позывами.

— Уходите, быстро! — крикнул, вбегая в каюту, Летов. — Не надо на это смотреть.

Виктор с трудом оторвал взгляд от каюты и, всё убыстряя шаг, пошёл к выходу из грузового отсека.

Едва переступив порог жилого отсека, Бобков столкнулся с Полторжицким.

— Как там? — кивнул Зигмунд на дверь.

— Плохо, — махнул рукой Виктор.

— Понятно. Ладно, пойдём — я покажу твоё место. Надо отдохнуть.

Виктор согласно кивнул. Усталость в очередной раз навалилась на него. Тяжесть скафандра казалась неприподъёмной. И это притом, что гравитационная установка капсулы была выставлена на пятьдесят процентов от нормальной тяжести. Шаркая ногами по полу, он пошёл вслед за Полторжицким. Идти, к счастью, было недалеко.

В маленькой каюте царил полумрак. В ней уже разместились пять человек. Кроме двух откидных коек на пол было постелено четыре надувных матраца. Так что в каюте получилось шесть спальных мест. В углах помещения были свалены снятые скафандры. Четверо в каюте спали, пятый укладывался.

— Располагайся, — Зигмунд показал на свободный матрац у дальней стены каюты и вышел.

Для начала нужно было избавиться от скафандра. В общем-то, Виктор мог справиться с этой задачей и один, но единственный бодрствующий обитатель каюты поднялся со своего места и молча стал помогать ему.

— Спасибо, Саша, — вспомнил Бобков имя соседа по каюте.

Тот кивнул и так же молча улёгся на свой матрац.

Виктор стянул с себя пропитавшееся потом гигроскопическое белье, швырнул его в мусоропровод и достал из стенного шкафа новый комплект. Чистая, пахнущая свежестью ткань, приятно холодила тело. Бобков пробрался к своему месту и почти упал на матрац. Ещё несколько секунд он слышал ровный рокот двигателей, работающих на малой тяге, а потом провалился в черноту сна.

Проснулся он, как от толчка. Автоматически глянул на часы. Восемнадцать тридцать. Значит, спал он только час с небольшим. Если конечно не пошли вторые сутки. Однако, на это было не похоже: все его соседи ещё спали, причём, насколько он помнил, почти не сменив поз. Что же его разбудило? Анализировать долго не пришлось — тишина. Смолк рокот маршевого двигателя. Что могло случиться? По логике, капсула должна была уходить от станции, точнее от пришельца, у которого бог весть что на уме, на максимальное расстояние. Тем более, чем ближе она подойдёт к области с оживлёнными космическими трассами, тем скорее её обнаружат и снимут людей. Горючего должно было хватить, насколько помнил Виктор, как минимум на десять часов непрерывной работы двигателей на средней тяге. С момента старта прошло два с половиной часа. Притом, перед тем, как заснуть, Виктор помнил совершенно точно, что двигатель работал на малой тяге. Даже если допустить невозможное — двигатель работал во время сна форсировано, а это наверняка разбудило бы спящих, ресурсы топлива не должны были иссякнуть. Значит, из всего этого следовал один вывод — что-то случилось. Или поломка — что вероятнее всего, или какие-то внешние причины. В любом случае, лежать и ждать, а тем более спать, Бобков уже не мог.

Поднявшись с матраца и стараясь не шуметь, он натянул комбинезон и отодвинул дверь каюты. Выйдя в коридор, Виктор так же аккуратно закрыл дверь и прислушался. В коридоре царила тишина, давящая на психику. Прояснить ситуацию можно было только в отсеке управления. Бобков прикинул, удобно ли будет ему там появляться, и решил, что теперь можно пренебречь некоторыми положениями устава. Пройдя пять метров, отделяющих его от отсека управления, он нажал кнопку открывания двери. Герметизирующая, бронированная дверь задвинулась в стену. Виктор переступил высокий порог и оказался в небольшом, забитом аппаратурой помещении — отсеке управления. Кроме многочисленных пультов здесь ещё стояло три кресла пилотов. Все три были заняты. Остальное небольшое пространство перед центральным пультом занимали трое, стоящие к Виктору спиной. Одного он узнал сразу — это был Горелов. Двое других, при ближайшем рассмотрении, оказались его заместителями — Харрингтоном и Ленком.

— Что случилось? — негромко поинтересовался Виктор.

Ленк, оказавшийся к нему ближе всех, вздрогнул и оглянулся. Ничего не сказав, он вопросительно посмотрел на Горелова.

— Что-то с двигателями? — решив, что пауза затянулась, задал следующий вопрос Виктор.

Горелов покосился на него и с усмешкой в голосе произнёс:

— Скоро я буду думать, что ты поистине вездесущ, бомбардир. Как это у тебя получается — оказываться всегда в центре событий?

Виктор решил скромно промолчать, продолжая вопросительно смотреть на координатора. Тот снова повернулся к обзорному экрану и неохотно пояснил:

— Что-то с двигателями. Аварийная группа разбирается. Видимо, пострадали при столкновении станции с обломками.

— А где мы сейчас?

— Ты что бомбардир, не грамотный? — в голосе Горелова прозвучало неприкрытое раздражение. — Весь пульт перед тобой. Смотри.

Виктор обиженно замолчал, хотя в глубине души согласился, что последний вопрос был лишним.

— Ты хоть ел? — видимо, желая смягчить резкость Горелова, спросил Ленк.

— Ещё не успел, — мотнул головой Бобков.

— Возьми в контейнере у кресла первого пилота.

Виктор кивнул и вытащил из стоящего под ногами контейнера пластиковый пакет с пищевым концентратом. Только теперь он почувствовал, как голоден. Голоден до дрожи в руках и головокружения. Сорвав оболочку, он добрался до бруска сублимированной ветчины и сунул его, в блестящий фольгой, мешочек восстановителя, находящийся здесь же в пакете. Через несколько секунд извлёк уже мягкий, ароматный кусочек, ещё продолжавший набухать и распространяющий аппетитный запах. Виктор торопливо откусил изрядную порцию, почти не жуя, проглотил, откусил ещё. Не прекращая процесс пережевывания, пригляделся к экранам и датчикам центрального пульта, стараясь прояснить для себя местонахождение капсулы.

Так. Скорость — пятьсот двенадцать километров в секунду. Полёт инерционный. Это и так ясно — двигатели молчат. Координаты… Понятно. Даже если двигатели оживить не удастся, через две недели капсула достигнет оживлённых окрестностей Марса, где её неизбежно обнаружат. Так что не всё так плохо. А что со станцией? Виктор повторил этот вопрос вслух. Сидящий в кресле первого пилота Полторжицкий, ткнул пальцем в левый верхний угол экрана заднего обзора. Приглядевшись, Виктор увидел небольшое светлое облачко.

— Давно? — спросил он, с трудом проглотив очередной кусок ветчины.

— Часа полтора назад, — ответил Зигмунд.

— А реакторщик? — ожидая самого худшего, задал Виктор следующий вопрос.

— Пока жив, — Полторжицкий видимо взял на себя обязанность отвечать на вопросы Бобкова. — Но очень плох.

Чувство голода внезапно прошло. Виктор через силу дожевал ветчину и вытер руки. Так, а где же причина всех несчастий? Бобков внимательнее пригляделся к экрану заднего обзора. Да вот же он. Виктор удивился, что не заметил пришельца сразу. Видимо, всему виной была слабая отражательная способность объекта. В настоящий момент тот почти вплотную приблизился к тому, что осталось от станции, уровнял с ней скорость и продолжал двигался по той же орбите. Расстояние между ним и капсулой… Виктор глянул на приборы — три миллиона сто двенадцать тысяч километров. Ну что же, ушли достаточно далеко. Во всяком случае, будем на это надеяться, решил Виктор.

Обстановка более или менее прояснилась. В этот момент Ленк, ведший в полголоса переговоры с аварийной командой, громко, для всех, произнёс:

— Ну наконец-то! Неисправность обнаружена. Ничего фатального: часа на полтора работы.

По отсеку прошелестел вздох облегчения. Виктор решил больше не надоедать своим присутствием и уже поворачиваясь к выходу, глянул на экран заднего обзора. Со стороны пришельца что-то приближалось с огромной скоростью. Восклицанием Виктор привлёк внимание присутствующих к экрану. Преследователь имел ромбовидную форму и нацелился передним острым углом на капсулу. Скорость его была огромна. Он буквально увеличивался на глазах.

— Что это за чертовщина! — в восклицании Ленка слышались нотки растерянности.

— Думаешь, посланник пришельца? — задал риторический вопрос Харрингтон.

Ответ был столь очевиден, что никто не счёл нужным отвечать.

— Скорость пять триста, — прервал напряжённое молчание Полторжицкий. — Движется с постоянным ускорением. Если так пойдёт дальше — будет рядом через пятнадцать минут.

— У нас есть чем защититься? — снова спросил начальник спасательной команды.

Зигмунд покачал головой, а Ленк пояснил:

— Спасательные капсулы имеют на борту минимум необходимого. Оружие не предусмотрено.

Харрингтон сокрушённо покачал головой, заставив усмехнуться Горелова.

— Пока наше оружие производит на них, судя по всему, слабое впечатление, — бросил он.

Странный объект продолжал приближаться. Виктор с удивлением отметил, что почти не волнуется. Наверное, слишком много эмоций было потрачено за прошедшие сутки. Их лимит был исчерпан. Видимо, то же чувствовали и остальные. Кроме, разве что, Харрингтона. Тот всё время порывался что-то сделать.

— Поднимем по тревоге команду? — сделал он очередное предложение.

— Зачем? — пожал плечами Горелов. — Изменить этим всё равно ничего не сможем. Пусть хоть выспятся.

— Отвратительно умирать во сне, — продолжал отстаивать свою точку зрения Джон. — Смерть надо встречать лицом к лицу.

— Красиво звучит, но я бы предпочёл смерть во сне, — как-то даже лениво возразил координатор. — Страшна не сама смерть, а её ожидание. Извините за банальность. И к тому же, почему ты, собственно, собрался умирать?

— По-твоему, они направляются к нам чтобы пригласить на уик-энд? После всего случившегося.

— Кто знает, — пожал плечами Горелов, — враждебные действия, строго говоря, до сих пор предпринимали мы.

— Именно поэтому они нас и прихлопнут. Думаешь, им не знакомо чувство мести?

— Неизвестно, есть ли у них вообще какие-то чувства. А если и есть, мне кажется, в смысле мести они должны быть удовлетворены.

Горелов кивнул на расплывающееся облачко, бывшее когда-то станцией.

— Ты занимаешься самоуспокоением, командор, — заявил раздражённо спасатель.

— А что нам ещё остаётся? Ты можешь предложить что-то конкретное? Нет?

— Можно увеличить скорость, хоты бы. Попытаться уйти… — начал Харрингтон, но замолк, вспомнив о неисправных двигателях.

— Чёрт бы всё побрал, — подытожил он и, усевшись на подлокотник кресла второго пилота, наконец-то замолк.

Разведчик, как окрестил про себя Виктор приближающийся предмет, начал тем временем, маневр, обходя капсулу справа. Одновременно он накренился, позволяя видеть себя не только с ребра. Благодаря этому, и ещё тому, что расстояние сократилось, стало возможным рассмотреть, что это не один объект, а четыре, идущие ромбом. Шли они так ровно, что не мудрено было принять их на большом расстоянии за единое целое. Продолжая облетать капсулу, объекты начали резко тормозиться. Причём с таким отрицательным ускорением, что у присутствующих в рубке вырвался невольный вздох изумления.

— Не меньше двадцати же — прикинул Ленк. — Они что, из железа? Я имею в виду пилотов.

— Если они вообще там есть, — произнёс Горелов. — Это могут быть автоматы без экипажа. Каковым может оказаться и корабль-матка.

— Весёленькую перспективу вы предлагаете, командор, — с неискренним смешком опять включился в разговор Харрингтон. — Война Земли с взбесившимся автоматом неведомых пришельцев. Кажется, я уже это где-то читал.

Горелов промолчал. В рубке снова воцарилась тишина.

Тандем из четырёх объектов сблизился до пятисот километров, постепенно снижая скорость и уравнивая её со скоростью капсулы.

— Всё-таки добираются именно до нас, — констатировал Ленк.

— А вы надеялись они пролетят мимо по своим делам? — буркнул Харрингтон.

Объекты, тем временем, разорвали свой строй, сближаясь и окружая капсулу с четырёх сторон. В итоге справа, слева, сверху и снизу, на расстоянии десяти километров от капсулы оказалось по объекту. Теперь их можно было рассмотреть во всех подробностях. Разведчики пришельца имели форму ромбов с закруглёнными углами, с утолщением по длинной оси. Поверхность казалась гладкой. Молочного цвета. Каких-либо иллюминаторов или иных отверстий видно не было. Не видно было дюз и, вообще, признаков реактивного выхлопа. Полёт с таким эскортом продолжался минут пять. И всё это время никто в рубке не произнёс ни слова.

— Ну и что же дальше? — не выдержал наконец Харрингтон.

Словно услышав его, ромбоиды опять начали сближаться с капсулой.

У Виктора от напряжения заныли шейные мышцы.

— Эх, шарахнуть бы по ним сейчас чем-нибудь, — сдавленным голосом пробормотал Харрингтон.

Горелов глянул на него, но ничего не сказал. Ромбоиды, сблизились до ста метров. Виктор подвигал челюстью, стараясь прогнать спазм. Потом повертел головой с той же целью и предложил:

— Может, стоит надеть скафандры?

— Надень, — пожал плечами Горелов.

Больше никто из присутствующих не отреагировал на это предложение. Виктор почувствовал неловкость — можно было подумать, что самый, мягко говоря, осторожный здесь он. Да и, если вдуматься, какой смысл в скафандре. Разнесут пришельцы капсулу, окажешься в скафандре в открытом космосе. Запас воздуха — три часа. Никакие спасатели за три часа сюда не доберутся. Не доберутся и за трое суток….

Эти размышления прервал, внезапно заливший все обзорные экраны, ровный зеленый свет, погасивший мерцание звезд. Только солнце с левого борта виднелось в виде небольшого изумрудного диска, да темно-зеленые контуры ромбоидов выделялись на фоне этой зеленой кисеи.

— Какое-то излучение? — напряженным голосом предположил первый пилот.

— Счетчики молчат, — отозвался второй пилот.

В следующую секунду Виктора толкнуло вперед. К счастью, впереди оказалась относительно мягкая спинка пилотского кресла, в которое он и вцепился. Капсула ощутимо тормозилась. Бобков осмотрелся. Горелов и Ленк, так же, как и он, стоявшие за пилотскими креслами, отделались легко. А вот Харрингтона, сидевшего на подлокотнике, отрицательное ускорение бросило на пульт, и теперь он, слегка оглушенный, сидел на полу, прижавшись спиной к тому же пульту. Первой мыслью было — сработали тормозные двигатели. Но приборы этого не подтвердили.

— Похоже, нас останавливают, — констатировал Горелов. — Причем, весьма бесцеремонно.

— Как они нас зацепили? Какое-то поле? — подал голос Ленк.

— Видимо, эта зелень — его проявление, — отозвался Полторжицкий.

Минут через десять, снизив скорость капсулы процентов на тридцать, ромбоиды начали плавный разворот в сторону пришельца. Все это время Полторжицкий вел активные переговоры с обитателями капсулы в разных ее отсеках. Закончив говорить, он обратился к Горелову:

— В группе ремонтников два человека получили травмы средней тяжести при первом импульсе торможения. Остальные отделались ушибами. Народ интересуется — что происходит?

— Объясните по громкой связи все, как есть, — после короткого раздумья ответил Горелов. — Ремонтники пусть ускорят работы, если могут.

Полторжицкий кивнул и, включив громкую связь, начал объяснять ситуацию экипажу капсулы.

— Думаете они волокут нас к своему кораблю? — подал голос, так и сидящий под пультом, Харрингтон.

— А куда еще? — обронил Горелов.

Тем временем, ромбоиды, захватившие капсулу, завершили разворот и начали ускоряться. Виктору пришлось сменить место, присев и уперевшись спиной в заднюю стенку отсека управления, слева от двери. Горелов пристроился в том же положении справа от нее. Ленк устроился в ногах координатора, упираясь спиной в его голени. Харрингтон в том же положении, что и Ленк, пристроился в ногах второго пилота. К счастью ускорение было довольно мягким — не более двух же.

— Команда заняла противоперегрузочные ячейки, — доложил Полторжицкий. — Кому хватило. Остальные перебиваются, как могут.

— Хорошо. Понял, — отозвался Горелов.

— Если они выдадут такое же ускорение, как когда шли сюда, то…. — Ленк не закончил фразы, но, что будет в этом случае, все догадывались.

Однако ускорение не увеличивалось, оставаясь на первоначальном уровне.

— Аккуратно обращаются, сволочи, — процедил сквозь зубы Харрингтон, прижимая к разбитой скуле кусок бинта. — Берегут. Для чего, только?

— Надеюсь, они не питаются живыми землянами, — натужно пошутил Ленк.

Полет с постоянным ускорением в два 'же' продолжался более двух часов. Светлый диск объекта заметно увеличился. За это время, присутствующие в отсеке управления, подкрепились сухим пайком, подискутировали о планах пришельцев, в отношении капсулы и ее обитателей. Исчерпали эту тему и последние полчаса сидели молча. Только Полторжицкий, время от времени, запрашивал обстановку в отсеках.

— Сколько нам до него? — имея в виду пришельца, спросил Горелов.

— Если тормозиться будем так же плавно, то минут сорок-сорок пять, — ответил первый пилот.

— Ремонтники сумеют закончить с двигателями за это время?

Полторжицкий связался с двигательным отсеком. Судя по всему, ничего хорошего ему не сообщили.

— Вряд ли, — закончив разговор, подвел неутешительный итог первый пилот.

— Черт! — выругался Харрингтон и в отсеке снова воцарилась тишина.

Еще через двадцать минут ромбоиды, а вместе с ними и капсула, начали торможение. Виктору со спутниками снова пришлось менять место. Почти все время пути к кораблю пришельцев, Бобков перебирал возможные варианты, позволяющие вырваться из плена ромбоидов. Однако ничего путного придумать не мог: оружия в капсуле не было, двигатели не работали. Мозг, не мог решить задачу, забуксовал и потихоньку начал впадать в оцепенение. Виктор даже ненадолго задремал — сказывалась усталость и недосып.

Прошло еще полчаса. Корабль пришельцев занял большую часть центрального обзорного экрана. К этому времени основной доминантой в поведении людей в отсеке управления стало любопытство. Даже в мощную оптику погибшей станции невозможно было рассмотреть деталей, которые стали видны теперь. В первую очередь, конечно, ошеломляли размеры, сопоставимые с размерами небольшого планетоида. Цвет поверхности корабля, казавшийся на расстоянии бледно-матовым, к общему удивлению, вблизи оказался светло-коричневым. Временами по поверхности проскальзывали световые волны, начинавшиеся от 'полюсов' объекта и гаснущие в районе 'экватора'. Еще через пять минут сближения стало видно, что поверхность пришельца неровная, с бесформенными буграми, складками и впадинами.

— Может они перестроили под корабль астероид? — предположил Ленк. — Помнится, у наших умников были такие идеи.

— Не похоже, — отозвался Горелов. — Слишком правильная сфера. Не слышал о таких астероидах.

Объект продолжал надвигаться на капсулу и закрыл собой весь центральный обзорный экран. От оцепенения, охватившего, было, Виктора, не осталось и следа. Сейчас его переполняло чувство, близкое к восторгу, изрядно приправленное холодной жутью, поднимающейся откуда-то снизу живота. Вырываться из плена ромбоидов уже не хотелось. Теперь ему хотелось попасть внутрь этого гигантского сооружения. Если бы ремонтники, вдруг, исправили двигатели, он голосовал бы против их включения и попытки уйти к Земле.

Своеобразная упряжка из ромбоидов и капсулы сблизилась с пришельцем до пятнадцати километров. Скорость упала до черепашьей. Стало возможным рассмотреть новые подробности структуры оболочки объекта. К удивлению присутствующих, поверхность бугров, складок и впадин, увиденных ими ранее, была покрыта чем-то вроде чешуи. 'Чешуйки' были неправильной формы и не накладывались друг на друга, а соединялись встык. Местами даже с небольшими зазорами. Вещество, виднеющееся в этих промежутках светилось неярким, насыщенно желтым светом. Именно эти 'прожилки', как назвал их про себя Виктор, устраивали иллюминацию в виде распространяющихся световых волн — яркость их свечения периодически волнообразно усиливалась. Кое-где по поверхности, без видимого порядка, были разбросаны темные, почти черные пятна, лишенные 'чешуи'. Именно на одно из таких пятен и нацелили нос капсулы ромбоиды.

— Ни разу не садился на голову, — попытался сострить второй пилот.

Шутку не поддержали.

— Может их кораблям без разницы, на какую сторону садиться, — подал голос Ленк.

— Зато для нас есть разница, — это уже Полторжицкий.

— Чем может для нас кончиться такая посадка? — задал, волнующий всех вопрос Харрингтон.

— Какая-то гравитация здесь должна быть, но, если она соответствует размерам объекта — небольшая. Если они опустят нас достаточно мягко, то отсек управления пострадает, но несильно. Возможно, даже не разгерметизируется — капсулы делают с большим запасом прочности. Потом мы будем медленно падать на бок. Скорость падения и сила удара корпуса о поверхность будет зависеть от силы тяжести на поверхности объекта. Если она соответствует размерам пришельца, то будет небольшая. Но, если у них генератор гравитации, как на нашей станции….

— Понятно, — сказал Харрингтон.

— Так, — вмешался в разговор Горелов, — быстро надеть всем скафандры. Зигмунд, дай команду в отсеки.

Трое пилотов уже были в скафандрах. Горелов с замами и Виктор — нет. Поэтому все четверо почти бегом бросились облачаться в защиту. Процесс этот у Бобкова занял минут десять. После чего он набрался наглости и снова втиснулся в отсек управления. Горелов, Ленк и Харрингтон уже были здесь.

За это время, расстояние между капсулой, влекомой ромбоидами, и поверхностью пришельца сократилось до одного километра. Причем, на протяжении всего пути скорость сближения не снижалась, оставаясь постоянной и, надо сказать, высоковатой для мягкой посадки. Тем более, для посадки на 'голову'.

— Они, что, хотят воткнуть нас в поверхность, как дротик в дартсе? — не выдержал Харрингтон.

— Да, пора бы уже и притормозить, — согласился с американцем первый пилот.

Ромбоиды проигнорировали пожелание Полторжицкого. Не снижая скорости, они тащили капсулу, к увеличивавшемуся на глазах темному пятну, на поверхности пришельца. Виктор, удивляясь своему хладнокровию, прикинул его диаметр и оценил метров в двадцать. Потом он разглядел, что пятно представляет собой воронкообразное углубление с немного возвышающимися над поверхностью внешними краями, образующими, что-то вроде валика.

Когда до воронки осталось четыреста метров, ромбоиды абсолютно синхронно отвалили от капсулы в разные стороны. Одновременно исчезло зеленое свечение, ставшее уже почти привычным.

— Ну все, — громко произнес Харрингтон и уперся руками и коленями в ближайшую к нему приборную панель, — готовьтесь к 'мягкой' посадке.

Виктор благоразумно внял совету старшего товарища и занял положение наименее травмоопасное при грядущем столкновении.

— Всему экипажу! — крикнул по громкой связи Полторжицкий. — Приготовиться к лобовому столкновению!

Бобков сидел, прижавшись спиной к спинке кресла первого пилота и видел теперь перед собой только заднюю стенку отсека управления с закрытой дверью. Горелов и Ленк заняли то же положение за креслами второго и третьего пилота, соответственно.

— Сто метров до поверхности, — начал отсчет по громкой связи первый пилот. — Девяносто пять. Девяносто.

Напряжение нарастало.

— Восемьдесят. Семьдесят пять.

Еще не поздно покинуть отсек управления, мелькнула мысль у Виктора. Ведь на него придется основной удар. В других отсеках шанс уцелеть больше. И чем ближе к корме — тем шансов больше.

— Шестьдесят, — продолжал отсчет Полторжицкий. — Пятьдесят пять.

Хотя, ближе к корме — двигатели и баки с горючим. И если они рванут…. Пожалуй, в этом случае самым безопасным местом будет, как раз, отсек управления. К черту! Сиди, где сидишь, разозлился на себя Бобков.

— Сорок. Тридцать пять. Смотрите! Что это!? — внезапно прервал свой отсчет первый пилот.

Было в голосе Зигмунда что-то, заставившее Виктора плюнуть на опасность, подняться на колени и в промежуток между спинками кресел пилотов, глянуть на экран. Посмотреть, действительно, было на что. До воронки оставалась пара десятков метров но, главное — в воронке началось какое-то движение. Начинаясь где-то на дне и распространяясь вверх по ее стенкам, по воронке пробегало, что-то вроде судорог, другого слова Бобков подобрать не мог. Еще через несколько секунд дна у воронки не стало. На его месте образовалось, вначале узкое, но с каждой секундой расширяющееся, светящееся желтым, отверстие. И тут Виктор вспомнил, что ему напоминает это странное, трансформирующееся на глазах образование — мускульную кольцевую диафрагму, или сфинктер, закрывающий некоторые естественные отверстия, ведущие в полость тела живых организмов. От такого озарения стало не по себе — что же это за гость пожаловал в Солнечную систему и что собирается сделать со спасательной капсулой и ее экипажем? Что если это, действительно, какое-то гигантское животное, обитающее в межзвездной пустоте? Эта мысль настолько поразила Виктора, что он тут же решил поделиться ей с окружающими. Однако именно в этот момент капсула вошла в открывшееся перед ней отверстие, излучающее мягкий желтый свет.

Глава 8

Бобкова бросило на спинку кресла, из-за которого он смотрел на экран.

— Держитесь! — несколько запоздало крикнул Полторжицкий.

Виктор сполз на пол и снова уперся спиной в спинку пилотского кресла. Капсула гасила скорость. Не так уж резко, как показалось вначале — меньше полутора 'же'. Буквально через полминуты кораблик остановился. Виктор попробовал встать, но его повело вперед, так, что он был вынужден вцепиться, в ставшую уже почти родной, спинку кресла первого пилота. Он тряхнул головой, пытаясь отогнать непонятно откуда взявшееся головокружение. Эффект был нулевым — Бобкова продолжало тянуть в сторону носа капсулы.

— Спокойно, бомбардир, — прервал его попытки оторваться от спинки кресла Горелов. — Здесь собственная гравитация. — Он глянул на пульт. — Ноль восемьдесят семь 'же'. Так что 'низа' у нас теперь два. Один наш, в капсуле и один местный, где-то там, — координатор ткнул пальцем в сторону носа капсулы. — Причем, местный немного сильнее. Тебя в сторону пульта тянет?

Виктор кивнул.

— Нужно отключить корабельный гравитатор, — предложил Харрингтон. — Все равно ходить невозможно — будем падать вперед. А так, хоть энергию сэкономим.

— Согласен, — кивнул Горелов. — Эл, предупреди команду и о реакторщике пусть позаботятся. Если он еще жив.

Ленк начал описывать ситуацию команде капсулы по общей связи. Потом справился о наличии пострадавших и о реакторщике. К счастью, обошлось без травм. Реакторщик пока дышал, но оставалось ему, по мнению медика, совсем немного. Некоторое время, присутствующие в рубке, прислушивались к этим переговорам. Потом Горелов, видимо, составивший представление о положении на корабле, снова заговорил:

— Нужно решать, что делать дальше.

Повисла пауза, которую нарушил Харрингтон.

— Надо попытаться выяснить где мы оказались, — помолчал и добавил. — В смысле — осмотреться.

— Легче сказать, чем сделать, — отозвался Полторжицкий. — На экранах ничего не разобрать.

Действительно, экраны демонстрировали какую-то медленно клубящуюся муть, подсвеченную желтым светом.

— У меня ощущение, что нас банально проглотили, — высказал, наконец-то, давно мучившую его мысль, Виктор.

— Есть такое дело, — согласился Ленк. — Обратите внимание на экраны. Если присмотреться, то можно заметить, что то, что нас окружает больше всего похоже на гель. Причем неоднородный. Видите — какие-то белесые нити, зернистость имеет место быть. По-моему, даже пузырьки разных размеров поднимаются снизу. В смысле, со стороны нашего носа.

Некоторое время все присутствующие вглядывались в экраны. Потом Горелов наклонил голову, устало потер глаза и сказал:

— Похоже, ты прав, Эл. Это какая-то густая жидкость с включениями. Она-то и погасила нашу остаточную скорость. Кстати, вы заметили, что мы продолжаем медленно двигаться? Пузырьки не поднимаются снизу, как ты думаешь, Эл. Это мы опускаемся к центру этой штуковины.

Виктор, держась за кресло, приблизился к экрану и всмотрелся в него. В самом деле — пузырек газа, выбранный им за ориентир, с комком каких-то нитей рядом с ним, постепенно увеличивались и приобретали все более четкие очертания. Потом они ушли за поле зрения камеры.

— Кстати, как глубоко мы внедрились в это… этого…. Не знаю, как теперь называть эту штуку, — Горелов покрутил головой. — Ну, пусть будет по старому — в этого пришельца.

Первый пилот пробежался по клавишам компьютера и сообщил:

— Точно не скажу. Около двухсот метров, примерно. Если прикинуть нашу скорость и время торможения.

— Видимо, да, — кивнул Горелов. — Анализ этой забортной среды мы взять не сможем?

— Вообще-то, конструкцией капсулы это не предусмотрено, — ответил Полторжицкий. — Но, в принципе, можно приоткрыть наружный люк шлюзовой камеры. Потом закрыть. Какая-то часть этой субстанции, я думаю, попадет в шлюзовую. Ее можно будет исследовать. Вот только оборудования для этого у нас почти нет. А затащить внутрь какую-нибудь инфекцию вполне можем. Так что — стоит ли, командир?

— Что-то узнать, все-таки, сможем, — не согласился Горелов. — Хотя бы плотность. Возможно, придется выходить наружу. Можно ли двигаться в этом? Ну и приблизительный состав, все же, мы узнать способны. Ведь так?

— А если среда агрессивна? Повторюсь, содержит вредную микрофлору? Мало ли какие еще она может преподнести сюрпризы, попав внутрь, — возразил Зигмунд.

— Ладно, убедил, — отступил координатор. — Пока воздержимся, а там — посмотрим.

Минут пять все молчали, всматриваясь в экраны внешнего обзора. Молчание нарушил второй пилот.

— А вы заметили — становится светлее. И, вроде бы, впереди прослеживается какой-то источник света.

— Что-то такое есть, — согласился Полторжицкий.

Еще через десять минут впереди стало ясно различимым, светящееся желтым светом, кольцо. Нос шлюпки был нацелен на его темный центр. Когда до кольца оставалось метров пять, этот самый темный центр, представляющий собой, видимо, такую же 'мускульную диафрагму', что и во внешней стенке пришельца, раскрылся. Из образовавшегося круглого отверстия, полился ровный белый свет. Носовая часть шлюпки с отсеком управления прошла через отверстие и на экранах появилось изображение довольно обширного цилиндрического помещения высотой метров пятьдесят и шириной — метров пятнадцать-двадцать. Среда в помещении, судя по четкости изображения, была газообразная. Корпус земного кораблика потихоньку продолжал двигаться вниз. До дна было не меньше пятидесяти метров. Виктор поежился — падать с такой высоты при здешней силе тяжести…. Однако капсула вышла из отверстия в потолке уже до половины, а падать пока не собиралась.

— Видите, — голос Горелова, прозвучавший в полной тишине неожиданно громко, заставил вздрогнуть всех присутствующих, — по-моему, нас окружает, что-то вроде кокона из того киселя, в котором мы двигались.

Виктор присмотрелся. В самом деле — изображение на экранах подрагивало и местами текло, как при взгляде сквозь слой воды. Присмотревшись, можно было различить поблекшие, но все еще видимые белесые нити и пузырьки.

Капсула вышла из отверстия в потолке почти полностью, но движение ее пока так и не ускорилось. Еще через десяток секунд на экранах заднего обзора стало видно, что корма их кораблика полностью вышла из отверстия в потолке, и за ней выползает толстый тяж желеобразного почти прозрачного вещества.

— Похоже, этот жгут поможет нам плавно опуститься вниз, — подал голос Ленк. И, помолчав, добавил. — Что же это за желе такое — удержать полтысячи тонн веса нашей капсулы….

Когда до пола помещения осталось не более пяти метров, в его центре открылось очередное отверстие, в которое, спустя минуту, начала погружаться носовая часть земного корабля. Что было в глубине рассмотреть не удавалось — камеры показывали сплошную черноту. Опустившись в отверстие пола метров на пять, нос шлюпки во что-то уперся и кораблик остановился, сохраняя вертикальное положение за счет натяжения полупрозрачной субстанции, тянущейся из отверстия в потолке. В этот момент стенки отверстия пола сомкнулись, плотно обхватив ту часть корабля, которая успела в него погрузиться. Камеры, находящиеся в носу корабля, ослепли. Теперь внешний мир можно было наблюдать только с помощью камер бокового и заднего обзора. В тот момент, когда капсула оказалась зажата в полу, сомкнулась диафрагма отверстия в потолке, из которого только что она вышла, обрезая тяж желеобразного вещества, тянущегося за корабликом. Обрезанный кусок, оставшийся в внутри зала, шмякнулся вниз. Теперь корабль сохранял вертикальное положение только благодаря диафрагме, зажимающей его носовую часть в полу.

— Прибыли…. Вроде, — неуверенно констатировал второй пилот.

— А если эта штука, — ткнул Харрингтон пальцем вниз, — разожмется?

— На пол не упадем, — успокоил первый пилот. — Помещение слишком узкое. Просто прислонимся к стенке.

Помолчали. Видимо, все ощущали потребность переварить происшедшее. Первым молчание нарушил Горелов. У Виктора, правда, возникло ощущение, что двигало им больше чувство долга, связанное с его руководящей должностью.

— Эл, — сказал он, — проинформируй об обстановке команду.

Координатор с ожесточением потер виски.

— Зигмунд, отключай наш гравитатор. Будем экономить энергию.

Полторжицкий отдал бортовому компьютеру соответствующую команду.

Вызывающее головокружение состояние, когда ощущаешь два низа в разных направлениях, прекратилось. Низом стал пол зала, в котором был зажат нос капсулы. Для экипажа очень неудобное состояние. Полом корабля стали поперечные переборки и стены кают, обращенные к корме. Трое пилотов в креслах повисли на привязных ремнях. Виктор, Горелов и Ленк лежали на задних сторонах спинок пилотских кресел. Харрингтон лежал под пультом.

— Теперь как-то надо выбираться из отсека управления, — продолжал Горелов. — Оставим здесь двоих дежурных. Пусть пока ими будут второй и третий пилот. Потом поменяем. Наверное, устроиться вам придется на спинках кресел. Не слишком удобно, но что делать. Всему экипажу придется приспосабливаться к этому неудобству.

Дверь в отсек управления теперь превратилась в люк в потолке, и чтобы добраться до него, нужна была определенная ловкость. В скафандрах демонстрировать гимнастические приемы было неудобно. Пришлось их снять и вскоре все, кроме вновь назначенных дежурных выбрались из отсека управления в коридор.

— Нужно соорудить какие-то лесенки, — отдуваясь после такого акробатического этюда, решил Горелов. — Эл, организуй людей.

— Сделаем, командир, — кивнул Ленк.

В ближней к отсеку управления каюте решили организовать импровизированный штаб. Следующие два часа были потрачены на переоборудование внутренних помещений корабля для жизнедеятельности в таком необычном положении. Самое удивительное, что облученный реакторщик был все еще жив. Не смотря на все передряги.

После того, как команда немного обустроилась, встал вопрос, что, собственно, делать дальше. В общем, было понятно, что нужно каким-то образом попытаться установить контакт с местными обитателями. Если таковые имеются. И уже, исходя из результата, планировать дальнейшие действия. На совете было предложено два варианта попытки контакта: пассивный и активный. Пассивный вариант предполагал ожидание внутри капсулы проявления активности со стороны хозяев, и дождавшись таковой, уже действовать по обстоятельствам, стараясь, все же, руководствоваться инструкциями аналитиков ВСК. По активному варианту группа, или даже несколько групп из экипажа должны были выйти из капсулы наружу и предпринять поиск все тех же хозяев и, при нахождении таковых, действовать по тому же сценарию, что при первом варианте. Обсуждение получилось бурным и продолжалось больше часа. В итоге решили действовать по активному варианту. Сторонники такого решения приводили следующие аргументы в пользу своего варианта. Во-первых, прошло уже более трех часов с момента прибытия земного корабля на борт пришельца, а хозяева до сих пор никак не проявили своего интереса к гостям, или, скорее, пленникам. Это было главное соображение. Во-вторых, земляне, все же, хозяева в Солнечной системе и нужно это показать бесцеремонным пришельцам. Соображение довольно сомнительное, надо сказать, при более внимательном рассмотрении. В-третьих, хотелось просто показать, что земляне ребята не из трусливых. Вроде, чистое ребячество, но эмоции никуда не денешь. Тем более в такой нестандартной ситуации, когда все находятся на пределе.

В общем, сошлись на активном варианте. Осталось решить сколько высылать групп и в каком численном составе. После недолгих дебатов, пока решили ограничиться одной группой из пяти человек. Возглавил ее сам Горелов, оставив за себя в капсуле Ленка. Еще в группу он включил Харрингтона, в качестве своего заместителя, Полторжицкого и Стэна Харли — парня из группы спасателей. Пятым членом группы Горелов назначил Виктора, смотрящего на координатора глазами наипреданнейшей собаки — не мог же он не участвовать в таком мероприятии!

Сборы прошли быстро. Облачились в скафандры с полным комплектом жизнеобеспечения. Прихватили приборы и инструменты для забора и анализа образцов воздуха и твердых веществ, если таковые удастся добыть. Споры вызвал вопрос вооружения членов разведгруппы. Горелов был против того, чтобы брать с собой оружие. Харрингтон считал, что выходить наружу без оружия — безумие. Подавляющее большинство поддерживало в этом вопросе Джона и координатор решил уступить. Вооружились штатными лучевыми импульсаторами.

Самым слабым местом был вопрос связи разведчиков с капсулой. Если группе удастся найти выход из зала, в котором оказался земной корабль, существовала большая вероятность того, что стены корабля пришельцев будут экранировать радиоволны со всеми вытекающими последствиями. Решили тянуть за собой кабель, хоть все и понимали насколько это ненадежно. В случае потери связи, оставшиеся должны были ждать десять часов, а дальше действовать исходя из обстановки по собственному разумению.

Чтобы выбраться из шлюпки, пришлось смонтировать еще один трап, длиной десять метров. Именно на такой высоте находился теперь наружный люк капсулы. Первым спускался Стэн Хартли. Виктор, наполовину высунувшись из люка и держа импульсатор наготове, прикрывал его. Стэн, не смотря на громоздкий скафандр, одолел спуск довольно проворно и, чертыхаясь, занял позицию в паре метров от трапа, держа под прицелом окружающее пространство.

— Что там у тебя? — ступая на первую ступеньку трапа, поинтересовался Виктор.

В динамиках шлема раздалось затейливое ругательство на английском, смысл которого Бобков уловил с трудом. Отведя душу, Хартли уже более спокойным тоном пояснил:

— Вокруг капсулы лужа какого-то студня. Вляпался в него. Вязкий и клейкий, зараза. Очень мешает двигаться. И много его — не перепрыгнешь. Глубина выше колена. По-моему, он стекает с капсулы. Так что аккуратнее.

Посмотрев вниз, Виктор увидел почти прозрачное желе, окружающее корабль, и сообразил, что это остатки того самого эластичного вещества, на тяже которого они спустились сюда в этот зал. Спрыгнув с последней ступеньки, он погрузился в желе почти до середины бедра и, не смотря на предупреждение, он с трудом удержал равновесие. Ощущение, надо сказать, довольно неприятное. Ноги можно было переставлять с большим трудом и то совершая маленькие семенящие шажки. Соображение, что среда может быть агрессивной оптимизма не прибавило. С трудом преодолев пару метров, занимаемых липкой лужей, Виктор выбрался на чистую поверхность и взял под прицел сектор справа от трапа. Поверхность пола состояла из довольно странного материала. Что за материал Виктор не понял. Во всяком случае, это точно был не металл. Под тяжелыми башмаками скафандра пол заметно проминался, но после того, как нога переставала давить на поверхность, быстро возвращался в исходное положение. Цвет пола и стен зала оказался светло-коричневым. Поверхность пола, кстати, была не слишком ровной — с небольшими буграми и, разбегающимися между ними какими-то морщинками, что ли. Все это напомнило кожу какого-то огромного монстра. Может и правда — космическое животное, мелькнула мысль. А что такое тогда ромбоиды, доставившие их капсулу сюда? Симбионты какие-то? Как рыбы-прилипалы при акуле. Почему бы и нет?

Бобков встал на колено и приложил к полу ладонь. Эластичная и достаточно тонкая перчатка, позволила почувствовать, исходящую от странного покрытия, легкую вибрацию. Виктор поднялся на ноги, непроизвольно вытер ладонь, прикасавшуюся к полу, о кирасу скафандра и произнес:

— Шутки шутками, но вероятность того, что мы внутри космического монстра становится все больше.

Динамики шлема пробурчали что-то неразборчивое голосом Харрингтона. Другие члены разведгруппы оставили реплику Виктора без комментариев.

Следующим из люка выбрался Полторжицкий. Преодолев липкую лужу, он занял позицию с обратной от выхода стороны земного кораблика. За Полторжицким вылез Харрингтон, ушедший за капсулу к Зигмунду. Последним появился Горелов. Пока он преодолевал лужу с желеобразной субстанцией, в динамиках раздался голос Элиаса Ленка с борта капсулы.

— Андрей, слышишь меня?

— Да. Что случилось? — отозвался координатор.

— Мы провели анализ забортной атмосферы. Дышать, в общем, можно. Но о микрофлоре, сам понимаешь, сказать ничего нельзя. Единственное, что показывают наши приборы — высокое содержание взвешенной органики и почти стопроцентная влажность. Выводы делай сам.

— Понял тебя. Спасибо, Эл.

И уже, обращаясь к разведчикам, сказал:

— Все слышали? Шлемы снимать, только если совсем нечем будет дышать. А если, все же, снять придется — дорога назад, в капсулу будет закрыта. Заразу заносить нельзя. Сами понимаете.

Дав такие малорадостные указания, Горелов двинулся к ближней стенке, сделав знак следовать за собой.

Дойдя до стены, разведчики обнаружили, что стыка пола со стеной, как такового, нет. Пол, плавно поднимаясь, переходил в стену. Стена имела ту же фактуру, что и пол: прогибалась при нажиме, присутствовали бугры и 'морщины'. И от нее так же исходила легкая вибрация. Горелов, потрогав поверхность стены, задумчиво похлопал по ней ладонью и двинулся вдоль нее по окружности зала, внимательно присматриваясь ко всем неровностям и 'морщинам'. Разведчики гуськом потянулись за координатором, не забывая внимательно поглядывать по сторонам.

Они обошли уже более половины зала, когда стена впереди координатора распахнулась. Проход возник внезапно и беззвучно. Все произошло так быстро, что Виктор, шедший следом за Гореловым, не успел разглядеть каким образом образовался проход. Единственное, что он уловил — на кольцевые мышечно-диафрагмальные проходы, встречающиеся им здесь до сих пор, это не было похоже. Скорее, какой-то мгновенный провал стенки, с образованием тоннеля, уходящего в неведомую глубину.

Горелов напротив которого открылся проход невольно отпрянул в сторону, нацелив на образовавшееся отверстие ствол импульсатора. Все шедшие позади, так же вскинули оружие, приготовившись к отражению возможного нападения. Однако больше никаких угрожающих явлений не наблюдалось. Горелов, заглянув в образовавшийся проход, хмыкнул и произнес:

— Я думал меня собрались сожрать. Слишком было похоже на распахивающуюся пасть. Хорошо удержался, не выстрелил.

Разведчики столпились у образовавшегося таким странным образом выхода, разглядывая открывшееся за ним пространство. Отверстие открывало вход в тоннель. Тоннель был метра два с половиной высотой и около трех шириной. Он плавно загибался влево и так же плавно уходил вниз.

— Похоже, нас приглашают, — хрипло произнес Харрингтон. Откашлялся и предложил. — Войдем?

— За тем шли, — ответил Горелов и первым шагнул в тоннель.

Остальные двинулись следом. Как только Хартли, замыкавший колонну, углубился в тоннель, проход так же мгновенно схлопнулся. Люди снова вскинули оружие.

— Спокойно! — раздался окрик координатора. — Идем дальше. Дорога вперед есть. Ведет она, видимо, к тому кого мы ищем. А захотим вернуться — у нас есть импульсаторы. Вскроем. Материал стен не производит впечатления суперпрочного. Джон, проверь связь с капсулой.

Радиосвязи, как и ожидалось, не было. Шнур проводной связи стенки прохода при смыкании аккуратно разрезали. Стэн смотал остаток шнура, на прицепленную к поясу катушку.

Свет в зале, который они покинули, лился сверху, с потолка и был слегка желтоватым. Здесь, в тоннеле он сочился со всех сторон, даже с пола и был тревожного красноватого оттенка. Освещение было слабым, почти сумеречным. Стены и потолок тоннеля имели поперечные ребристые выступы, тянущиеся от пола по стенке через потолок и по другой стенке до пола. Располагались они на расстоянии сантиметров тридцати-сорока друг от друга.

Практически в полном молчании разведчики шли минут восемь-десять. Окружающий интерьер не радовал разнообразием. Те же, излучающие тусклый красноватый свет стены с ребристыми выростами, тот же плавный спуск по левосторонней спирали. Монотонность движения притупляла чувство опасности и разведчики слегка расслабились. Тем больший эффект произвел громкий вскрик, раздавшийся в динамиках шлемов. Кричал Зигмунд Полторжицкий, шедший последним. Виктор, идущий перед ним, крутанулся назад и вскинул импульсатор. Стрелять, однако, было не в кого. Не было в коридоре и Зигмунда. Выкрикнув что-то нечленораздельное, Бобков бросился назад, за изгиб тоннеля, надеясь настигнуть похитителей.

— Бобков, назад! — раздался в шлеме возглас Горелова.

Виктор остановился, скрипнул зубами и обернулся к подбегающим товарищам.

— Что случилось? — крикнул подбежавший координатор. — Только быстро!

— Зигмунд исчез, — выдавил, из стиснутого спазмом горла, Бобков.

— Как исчез? Растворился? Говори толком что видел! — сорвался на крик Горелов.

— Да ничего не видел! — зло выкрикнул Виктор. — Услышал крик, обернулся — его уже нет! Может и растворился в этой чертовой кишке!

— Скорее уж провалился, — вмешался в этот совершенно неконструктивный диалог Харрингтон. Вспомните как открылся проход в стенке. Почему такая мгновенная дыра не может открыться в полу?

— Может ты и прав, — выдохнув и пытаясь говорить спокойно, отозвался Горелов. — Где находился Полторжицкий? — задал он вопрос Бобкову.

— Примерно где-то здесь, — показал Виктор.

— То есть, он может быть здесь под полом, — координатор легонько топнул по полу тоннеля. — Потому и на связь не выходит — экранируют стены.

— В таком случае помочь мы ему теперь вряд ли сможем, — мрачно констатировал Харрингтон.

— Какого черта! — опять сорвался на крик Бобков. — Наверняка он еще жив! Надо хотя бы попробовать помочь! Давайте взрежем пол!

— Чем? — задал резонный вопрос Джон.

— Да хотя бы вот этим! — хлопнул Виктор ладонью по импульсатору.

— Зигмунд может попасть под луч, — возразил командир аварийщиков.

— По крайней мере, это лучше, чем погибать там от удушья.

— Кислорода у него на сутки.

— А что изменится через сутки? — не сдавался Виктор.

— Можно вернуться на корабль, взять оборудование для резки и с его помощью вскрыть пол.

— Ты уверен, что нас снова пустят в этот тоннель? Я нет!

— Так! Тихо всем! — рявкнул Горелов. — Попытаться что-то сделать мы обязаны прямо сейчас. Тут Бобков прав. Попробуем, для начала, этим.

Координатор вынул из ножен в бедре скафандра вибронож, подкинул его на ладони и нажал кнопку включения. Блестящее лезвие смазалось от микроколебаний — нож был готов к работе. Теперь им, при некоторой сноровке, можно было прорезать двухмиллиметровый стальной лист. Горелов опустился на колени и очень аккуратно, почти нежно воткнул нож в пол. Тот вошел очень легко, по рукоять. Виктору даже показалось, что материал пола расступился, пропуская лезвие без сопротивления. Координатор повел разрез, описывая перед собой окружность. Получилось плохо — разрез сохранялся за лезвием на протяжении трех-четырех сантиметров, а потом края его смыкались, срастаясь без какого либо следа. Опять без всяких усилий, вынув нож из пола, Горелов поднялся с колен.

— М-да…. - протянул он.

Разведчики молча смотрели на пол в том месте, где Координатор пытался сделать разрез. Виктор первым сбросил оцепенение и, прежде чем кто-то успел вмешаться, ударом ладони перевел регулятор мощности импульсатора на максимум и полоснул, показавшимся в сумерках тоннеля ослепительным лучом, по полу. Раздался хлопок, шипение и тоннель почти мгновенно заполнился клубами густого красноватого дыма. В ту же секунду по полу пробежало что-то вроде судороги, сбившей Бобкова с ног. Что происходило с остальными из-за дыма он не видел.

— Не нравится, — прошипел Виктор и выстрелил еще раз. Почти себе под ноги, чтобы, не дай Бог, не задеть коллег.

Снова хлопок, шипение и красный дым стал еще гуще, хотя до этого казалось, что гуще уже некуда. Пол снова содрогнулся и начал наклоняться. Бобков, сумевший, было, встать на колени, упал на живот и, раскинув руки, попытался хоть за что-то зацепиться, чтобы не заскользить куда-то вниз под уклон. Сквозь крики и ругань спутников, летевшие из динамиков, прорвался голос Горелова, хриплый от ярости.

— Бобков! Черт бы тебя взял! Прекрати пальбу!

Но теперь Виктор не смог бы стрелять, даже если бы и захотел. Все усилия уходили на то, чтобы удержаться, на вставшем дыбом, полу. Получалось плохо. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее он заскользил вниз. Скольжение перешло в падение вдоль, ставшей почти отвесной поверхности, бывшей когда-то полом. Охваченный предчувствием неминуемой смерти, Виктор закричал. К счастью, падение продолжалось недолго. Стена, бывшая полом, начала закругляться, падение снова перешло в скольжение, которое постепенно замедлялось. Потом пол снова стал полом и Виктор остановился.

Некоторое время он не двигался, успокаивая дыхание и бешено колотящееся сердце. Затем, сделав усилие, приподнялся на руках и осмотрелся. Из-за дыма видимости не было никакой. Виктор встал на четвереньки и попытался исследовать внешний мир на ощупь. Поверхность, на которой он находился, если верить тактильным ощущениям, была той же природы, что и пол в тоннеле, из которого он сюда загремел. Еще раз напрягшись, Бобков встал на подрагивающие ноги. Потом, вытянув руки, сделал несколько шагов вперед. И тут же уперся ими в стену. Не отрывая ладоней от стены, опустился на корточки и выяснил, что стена плавно переходит в пол. Виктор развернулся на сто восемьдесят градусов и двинулся в противоположную сторону. Ему удалось сделать с десяток шагов и снова — стена. Сделал пять шагов назад, повернулся вправо и через пять шагов снова уперся в стену. Поворот назад, десять шагов — опять стена.

— Очень интересно, — пробормотал Бобков.

Голос внутри шлема прозвучал глухо. В следующий момент до Виктора дошло, что из динамиков не доносится ни звука. Ноги снова стали ватными. Без особой надежды он назвал себя и с минуту вызывал по радио своих спутников. Динамики продолжали молчать. Ноги отказались держать и разведчик сел на пол. Вспомнил, о выроненном при падении импульсаторе, и пошарил вокруг по полу. Безрезультатно. Бобков закрыл глаза, глубоко вздохнул и попытался успокоиться. Вспомнив занятия по аутотренингу, он сосредоточился на дыхании, одновременно пытаясь абстрагироваться от происходящего. Это дало результат — через какое-то время паника начала отступать. Так, с закрытыми глазами, Бобков сидел сколько-то времени. Сколько? Он не знал. Когда дыхание и сердцебиение успокоились, Бобков открыл глаза.

К своему удивлению, Виктор обнаружил, что красноватый дым заметно поредел, позволяя рассмотреть, окружающий его интерьер. Итак, он находился в своего рода мешке. Это было самым подходящим названием для помещения, в котором он оказался. Высотой метра три и метров пять в поперечнике. Стенки мешка состояли из того же материала, что и стенки тоннеля. С неровностями, буграми и морщинами. И так же излучали слабый красноватый свет. Пошарив глазами по полу, никаких признаков импульсатора Виктор не обнаружил. Утешительного в увиденном было мало. Бобков подтянул колени к груди, так плотно, как позволил скафандр, обхватил их руками и, слегка покачиваясь из стороны в сторону, попытался обдумать свои перспективы на будущее. Ничего путного в голову не приходило, но паника, вроде бы улеглась. Единственное действие, которое приходило на ум носило опять разрушительный характер, хоть и в меньших масштабах. Имелся в виду вибронож, покоящийся в ножнах на бедре скафандра. Правда у Горелова там в тоннеле покромсать пол не вышло, но может он просто плохо старался? Надо попытаться. Но немного погодя.

А ведь Зигмунд, видимо, провалился в такой же вот мешок, осенило вдруг Виктора. И остальных его спутников, вполне возможно, постигла та же участь — не зря они так матерились в дыму после его выстрелов. Бобков представил, как в толще пришельца бьются в таких же вот мешках его товарищи, без надежды на спасение и снова почувствовал, что в душе начинает подниматься липкий ужас. Но на этот раз он поборол его довольно быстро. Виктору подумалось, что для того, чтобы уничтожить их всех оптом, проще было долбануть чем-нибудь по капсуле. Есть же у пришельца, наверняка, оружие, способное справиться с такой задачей. Но их приволокли сюда, открыли проход. Ведущий, правда, неизвестно куда. Не для того же, чтобы уморить в этих коконах? Правда, Виктор устроил здесь небольшой тарарам, но ведь пришелец первый начал. С Зигмундом. Бобков поймал себя на мысли, что опять думает о пришельце, как о живом существе. Впрочем, для этого были основания.

Невеселые размышления были прерваны толчком. Правда, не таким сильным, как в прошлый раз. В следующее мгновение стены и пол тюрьмы, в которой был заключен Виктор, пришли в движение. Стена, к которой он сидел лицом, начала отодвигаться. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, образуя тоннель, достаточно высокий, чтобы можно было идти в полный рост.

— Похоже, опять куда-то приглашают, — констатировал Виктор. — Ну, что ж, раз приглашают — пойдем.

Охнув от боли в мышцах, он поднялся на ноги и двинулся, в убегающий в неизвестность, тоннель.

Глава 9

Андрей Горелов переступил невысокий порожек, открывшегося перед ним помещения, и огляделся. Он оказался в небольшой, круглой комнате метров шести в диаметре. Потолок в виде полусферы поднимался метра на четыре. В центре комнаты стоял низенький, круглый столик, вроде журнального, из прозрачного материала, то ли стекла, то ли пластмассы. У столика напротив друг друга располагались два кресла тоже прозрачных. Форма кресел предполагала размещение в них вполне человекоподобных существ. Больше никакой мебели в помещении не наблюдалось.

Все же космический корабль, подумал Андрей. Странный, какой-то, но корабль. С экипажем, судя по этому помещению. Если, конечно, его не создали специально для гостей-пленников. Тоже вариант, кстати. Судя по всему, трансформация внутренних помещений для корабля пришельцев никакой сложности не представляла.

Однако планируется разговор с хозяевами, судя по наличию двух кресел. Одно для представителя хозяев, другое, надо полагать, для меня, предположил Горелов и решительно уселся в кресло, обращенное к входу в помещение. Кресло было вполне удобным. Что, хозяева пришельца человекоподобны? Даже если эти предметы мебели были созданы специально для землян, то второе-то кресло явно предназначено для местного. А оно в точности той же формы. Видимо, действительно, следует ждать появления человека. Или, во всяком случае, кого-то очень на человека похожего.

Андрей поерзал на сидении, принимая более удобную позу, откинулся на спинку и постарался расслабить напряженные мышцы — расслабление дает большую уверенность, а уверенность в предстоящем разговоре ему будет очень нужна. С расслаблением получалось не очень. Ну да, хотя бы так. Горелов скрестил руки на груди и уставился на дверь, в ожидании хозяев. Те, однако, появляться не спешили. Минут через десять Андрею надоело таращиться на дверь и он решил более внимательно обследовать помещение, в котором оказался. Привстал с кресла, попробовал его сдвинуть. Увы. Похоже кресло вырастало непосредственно из пола. То же самое со столом. Обошел комнату по кругу, постучал в нескольких местах по стене, топнул по полу. Все — осматривать больше было нечего. Горелов снова сел в кресло и приготовился к долгому ожиданию. Мысли закрутились вокруг последних событий. Сердце защемило: в гибели станции Андрей считал виновным только себя. Решение об использовании аварийного лучевого генератора принял он. От этого никуда не денешься. Усилием воли Андрей загнал тягостные мысли в глубину подсознания: разбираться с этим вопросом будем потом, если останемся живы, сейчас есть проблемы более насущные.

Теперь в голове понеслась вереница гипотез и предположений о природе пришельца и его обитателей, если они, вообще, существуют. Горелов глянул на второе кресло — хотя, таковые, похоже, все-таки, имеются. Начали выстраиваться модели поведения при различном развитии событий. Координатор понимал, что толку от предположений немного — действительность, скорее всего, окажется весьма далекой от всех этих умопостроений. Но заняться, все равно, было больше нечем — хозяева все еще не сподобились почтить его своим присутствием. Еще Бобков со своей истерической пальбой….

После этого безумного поступка Сергея, Горелов оказался в глухом мешке, образованном, как он успел заметить, ушедшим из-под ног, полом тоннеля. Все попытки связаться по радио со своими спутниками ни к чему не привели. Наибольшее беспокойство вызывала участь Бобкова: на столь явные враждебные действия пришелец мог отреагировать соответственно. После получаса пребывания в мешке, в его стенке, каким-то непостижимым образом возник тоннель, приведший Андрея в небольшое помещение, прямоугольное в плане. В центре помещения возвышалось сооружение, весьма напоминающее ложе. Невысокое, мягкое, из ни на что непохожего материала. Не сразу, но все же Горелов решился вначале присесть, а затем и прилечь на него. И, что удивительно, очень быстро заснул.

Проснувшись, Андрей, в первую очередь, осмотрелся. Никаких изменений в интерьере его пристанища не произошло. Уже хорошо: какая-то стабильность. Потом глянул на часы и мысленно присвистнул — он проспал больше двенадцати часов. Однако. Потом до него дошло, что скафандр, в который он был облачен до этого странного сна, оружие и экипировка, все это исчезло. Андрей сидел на краю ложа только в легком комбинезоне, надевающемся под скафандр. Еще побаливало правое надглазье. Горелов осторожно потрогал больное место и обнаружил небольшую, уже подсохшую ранку. Странно, он не помнил когда ее получил. Опять же, раны на лице и голове, даже незначительные, всегда сильно кровоточат, а здесь никаких следов крови вокруг. Вчерашние сутки, конечно, были богатыми на события и встряски, но лицо во время всех этих перипетий, вроде бы не пострадало. Андрей еще раз тронул ранку и поморщился — саднило чувствительно. Имели место быть еще два неудобства: первое — хотелось пить и есть, второе — желание осуществить физиологический процесс, противоположный первым двум. Туалет хозяевами предусмотрен не был и Горелов, потыкавшись в стены, решил использовать в качестве последнего один из углов комнаты. С интересом понаблюдав, как продукты жизнедеятельности быстро погружаются в пол, он уселся на ложе и стал ожидать развития событий. Долго ждать не пришлось. Торцевая стенка комнаты начала терять геометрическую четкость очертаний, заколебалась и прорвалась в середине, открывая уже знакомый тоннель. Приглашают, сделал вывод Андрей, поднялся с ложа и шагнул, в образовавшийся проход. После недолгой прогулки он оказался вот в этом помещении со столиком и двумя креслами.

Отвлекшись от воспоминаний и бесконечного анализа ситуации, Горелов, в очередной раз констатировал, что хозяева заставляют себя ждать. Нервное напряжение искало выхода и он, положив руку на столик, принялся выбивать по крышке бравурные марши. За этим, занятием и застал его, долгожданный, собеседник.

Вначале, обострившийся слух Андрея уловил шаги, раздающиеся из глубины тоннеля. Он прекратил музицирование на столешнице и впился глазами в проем входа. Шум шагов приближался и через десяток секунд на пороге возник предполагаемый хозяин корабля пришельцев. Подсознательно Горелов ожидал увидеть, ну, пусть не монстра из плохих фантастических фильмов, но кого-то, в достаточной степени отличного от землянина. Вопреки этим ожиданиям, перед ним стоял, вполне себе, человек. Губы пришельца дрогнули и сложились в легкую ироничную улыбку — видимо, он заметил растерянность Андрея.

Эта улыбка разозлила Горелова. Злость заставила собраться и внутренне ощетиниться, что было явно не лишним для предстоящего разговора. Резко выдохнув, он откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди, предоставляя пришельцу возможность первым начать разговор.

— Здравствуйте, — по-русски, негромко, четко проговаривая слоги, произнес незнакомец, садясь в кресло напротив.

— Здравствуйте, — кивнул Андрей, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.

Последовала небольшая пауза, во время которой оба собеседника внимательно рассмотрели друг друга. И после этого Горелов не обнаружил никаких отличий у своего визави от вида homo sapiens. Во всяком случае в частях тела не скрытых под одеждой. А одет пришелец был в легкий комбинезон, очень похожий на комбинезон, в который был облачен Андрей.

— У Вас, наверное, накопилась к нам масса вопросов, — наконец, нарушил, затянувшееся молчание, незнакомец. Его русский был безупречен.

— Вы пришли сюда, специально, чтобы удовлетворить мое любопытство? — с легкой иронией отозвался Горелов.

— И для этого тоже, — кивнул собеседник.

— Ну тогда у меня два основных вопроса: кто вы и зачем явились в нашу систему? — решил сразу брать быка за рога землянин.

— В двух словах этого не расскажешь, — опять, еле заметно, улыбнулся пришелец. — И, кстати, как к вам обращаться — вы не представились. Ведь это принято у обитателей вашей планеты? Я не ошибся?

— Не ошиблись. Называйте меня Андреем.

— Очень приятно. А меня можете называть Горм.

Снова возникла пауза, во время которой Горм, словно забыв о существовании Андрея, занялся рассматриванием кисти своей руки. Сначала ладони, а потом тыльной части. Причем, ногти, похоже, его особенно заинтересовали. Андрей кашлянул, напоминая о своем присутствии. Пришелец с видимым сожалением оторвался от своего занятия и выдал следующую фразу:

— Как я уже сказал, мой рассказ затянется, а вы, наверное, голодны и мучимы жаждой. Не желаете ли подкрепить силы?

До сего момента Горелов о голоде, как-то забыл, но теперь, при напоминании о еде, желудок болезненно сжался и заурчал. Во рту тоже пересохло. Даже слюна не отделялась, вопреки позывам оголодавшего желудка. Однако есть в присутствии этого…. Андрей мотнул головой.

— Нет. Спасибо. Попозже, если можно.

— Ну, как знаете, — не стал настаивать Горм. И снова занялся рассматриванием, так заинтересовавших его, ногтей.

Горелов опять кашлянул. Это не произвело никакого эффекта. Андрей почувствовал нарастающее раздражение, усиленное чувством голода и жажды, и, постучав костяшками согнутых пальцев по столу, подбодрил собеседника репликой:

— Ну и…. Что там с обещанной историей?

— Ну, если вы действительно ничего не хотите…. - отвлекшись от созерцания ногтей, протянул хлебосольный хозяин.

— Я уже сказал: спасибо, я сыт! — наверное, несколько громче, чем следовало, произнес Горелов.

Горм слегка вздрогнул и все так же мягко и вежливо отозвался:

— Я понимаю ваше раздражение, но, все же, не забывайте, что это вы у нас в гостях, а не наоборот.

— В гостях?! — саркастически хмыкнул Андрей.

— Ну что ж, — вздохнул пришелец, — у вас, я знаю, есть такое понятие — военнопленный. Оно, конечно, больше подходит к данной ситуации, но я бы предпочел, чтобы вы, Андрей, были, все же, нашим гостем.

— А как с моими товарищами? — решил слегка притормозить, назревающую конфронтацию, Горелов.

— И товарищи тоже гости, естественно, — успокоил Горм.

— Кстати, с ними все в порядке? — решил, все же, уточнить Андрей.

— В полном. Можете не беспокоиться. Их даже накормили. И, в отличие от вас, они не стали гордо отказываться.

— С Бобковым тоже все хорошо?

— Это тот молодой человек, который устроил пальбу в тоннеле? — уточнил Горм.

— Тот самый.

— И с ним все хорошо. Мы не обиделись — незнакомая обстановка, стресс. Со всяким может случиться.

— Значит мы — гости? — счел нужным еще раз уточнить Андрей. — Так может, отпустите нас с Богом?

— Такая поспешность гостей — это для нас, как-то даже обидно. К тому же, в вашем корабле имеется неисправность. Далеко ли вы улетите без маршевого двигателя?

Горелов слегка поморщился: в голосе Горма ему послышалась скрытая ирония. Похоже, никуда отпускать их не собираются.

— Все же мы пленники, — Андрей подпустил в голос горечи и разочарования.

Горм не счел нужным переубеждать своего собеседника и вновь углубился в разглядывание ногтей. Потом, с видимым удовольствием, постучал ногтем указательного пальца по столу, прислушиваясь к производимому звуку.

— Черт! — громко и с чувством сказал Горелов.

Пришелец снова обратил внимание на Андрея.

— Прошу извинить некоторую мою рассеянность: сами понимаете — новое тело, новые ощущения. К ним надо привыкнуть.

Горелов открыл рот, для напрашивающегося вопроса, но остановил себя, решив, что интригующее заявление о новом теле будет объяснено в ходе предстоящего рассказа Горма. И потому просто предложил:

— Давайте, все же, послушаем вашу историю.

— Ну хорошо, — согласился пришелец. — Судя по всему, ваша цивилизация до сегодняшнего дня не сталкивалась с Сеятелями?

— С кем? — счел нужным переспросить Андрей.

— С сеятелями. Это наиболее близкое понятие в вашем языке для названия данного галактического феномена. Кто-то называет их скитальцами, кто-то странниками, еще одно название — пространственники, или спейсеры, если брать ваш англоязычный вариант. Но наш народ называет их сеятелями. Вы не имеете ничего против такого названия, или предпочитаете, что-то другое? Впрочем, это не суть.

— Так и объясните, что они представляют собой по сути, — прервал лингвистические изыскания Горма Горелов.

— Именно к этому я и хотел перейти, — с легким укором в голосе ответил пришелец. — И так, кто же, или что же такое эти самые сеятели. Будем называть их привычным для меня словом, — пришелец сделал, на взгляд Андрея, отдающую театральностью, паузу. — Парадокс, но толком на этот вопрос никто ответить не может. Есть, конечно, теории, пытающиеся объяснить сей феномен. Я изложу некоторые из них.

— Простите, что перебиваю, — не сумев удержаться, подал реплику Горелов. — Сеятель, насколько я понял, это та самая штука, в которой мы с вами находимся?

— Совершенно верно, — с выражением бесконечного терпения на лице, ответил Горм.

— И вы не знаете, что из себя представляет ваш корабль?

— Ну, сеятель это не совсем корабль. Скорее даже, совсем не корабль.

Горм подергал себя за мочку уха и продолжил.

— Принято считать, что сеятели живые существа, или квазиживые, способные существовать в космическом пространстве. А мы сосуществуем с ними. В вашем языке наиболее близкое понятие — симбиоз. Мы живем с нашим сеятелем в симбиозе.

— Живой организм, обитающий в пространстве, — протянул Андрей. — Неожиданно, но кое у кого из нашего экипажа были такие догадки. Надо же, он оказался прав. А вы, значит, используете его, как жилище и средство передвижения?

— В упрощенном виде, можно сказать и так.

— И откуда эти сеятели взялись? Насколько я понял, их много?

— Вопрос об их происхождение дискутируется до сих пор. Одни считают их естественно зародившейся формой жизни. Другие — искусственно созданными биороботами. Созданными неизвестно кем и с какой целью.

Горм сделал паузу, видимо, давая Андрею переварить полученную информацию. Та, действительно, поражала необычностью и Горелов некоторое время старательно пытался осмыслить ее. Затем предложил:

— Давайте все же упорядочим подачу информации. Изберите, на ваш взгляд, наиболее правдоподобную версию и, опираясь на нее, излагайте.

— Согласен. Действительно, пока получалось достаточно сумбурно, — почесал кончик носа Горм.

— И так, давным-давно…. - с интонациями былинного певца начал он, но тут же сбился и пояснил. — Я пользуюсь таким неопределенным понятием потому, что когда это произошло никто не знает даже приблизительно. Понятно только, что произошло действительно очень давно. Так вот, давным-давно в нашей галактике, хотя, возможно, и не в нашей — этого достоверно никто не знает, — возникли, или были созданы какой-то могущественной працивилизацией, сеятели. В отношении их природы я уже пояснил — это живые, или квазиживые существа, живущие в космическом пространстве, использующие для поддержания жизнедеятельности лучистую энергию звезд, межзвездный газ, твердые вещества в виде метеоритов и другого космического мусора. Метаболизм, биохимия и физиология сеятелей изучена слабо — в эту кухню они никого не пускают. Однако, по немногочисленным образцам, которые при помощи различных ухищрений удалось раздобыть, выяснено, что ткани сеятеля представляют собой кремнийорганику, не имеющую клеточной структуры и каких-либо известных нам носителей наследственной информации. Видимо, благодаря такому строению сеятели имеют способность к практически неограниченной трансформации, то есть могут принять любую форму. Могут даже разделиться на несколько частей, сохраняющих, тем не менее, единую координацию. Описаны и такие случаи. Так же могут перестраивать как угодно свою внутреннюю структуру, формируя внутри себя тоннели и крупные полости различной формы. Ну, эту их способность вы уже имели удовольствие наблюдать.

Сеятели, безусловно, разумны. Но разум их довольно специфичен. Я бы сказал, детерминирован. Что, кстати, свидетельствует в пользу теории их искусственного создания. Они заточены под определенные цели, а для их выполнения наделены свободой выбора. Примерно так. Причем, действия, которые они выполняют, не приносят им видимой пользы, что так же нехарактерно для живых существ, появившихся в ходе естественной эволюции.

И еще: сеятели могут синтезировать, практически, любое вещество, в том числе и органическое. Могут вырастить, или просто создать неотличимую от оригинала копию любого живого существа. Еще много чего могут. Например, могут создать внутри себя условия для обитания живых существ, целый биоценоз участка какой-либо планеты. Собственно, благодаря этому последнему свойству мы и можем сосуществовать с ними.

— А кто это — мы? — счел возможным прервать монолог Горма Андрей.

— Мы — это симбионты сеятелей. Если придерживаться, принятой нами терминологии.

— Но откуда-то вы в сеятеле взялись. Или вас создал он? — решил уточнить Горелов.

— Нет, — улыбнулся чему-то Горм. — Конкретно я — являюсь представителем расы нерсов, жителей планеты Нерсы. Она вращается вокруг звезды того же типа, что и ваше Солнце. Примерно в полутора тысячах световых годах отсюда, ближе к центру галактики. Планета так же земного типа, орбита ее расположена чуть дальше от светила, чем у вашей планеты. По строению тела наша раса подобна вам, но отличия, все же, весьма существенны. Для чего, собственно, мне и пришлось внести изменения в свое тело, чтобы не шокировать вашу психику при первой встрече. При помощи сеятеля, естественно. Он способен и на это. Кроме нашей расы на данном сеятеле обитают представители еще двенадцати рас разумных существ с других планет. Я ответил на ваш вопрос?

— Более или менее.

Вопросы буквально роились в голове Андрея, и он с трудом выбрал следующий.

— Сколько же времени вы, в смысле сеятель, добирались от вашей планеты до нас?

Горм снова улыбнулся и ответил:

— Материнскую планету мы, вернее наши предки, покинули по вашему счету более одиннадцати тысяч лет назад.

Горелов с трудом удержался, чтобы не присвистнуть: получается нерсы путешествуют с сеятелем дольше, чем существует земная цивилизация.

— Но вы неверно сформулировали вопрос, — продолжал пришелец. — Наш сеятель вовсе не направился сразу в вашу систему, после того, как подобрал наших предков. Почти все это время он действовал по своей программе, если можно так выразиться. Кстати, на цивилизации сеятели выходят не случайно. Для этого они выбрасывают в пространство большое количество дальников, которые при встрече с чем-то любопытным, посылают сигнал. Причем принять сигнал и отреагировать на него может совсем другой сеятель. В подавляющем большинстве случаев как раз так и бывает. Часто дальники отправляются с экипажем (если можно так сказать) из симбионтов. Ваш случай был именно таким. Сигнал дальника с Земли сеятель получил восемь лет назад и решил на него отреагировать.

— А мог этого и не делать?

— Мог, если выполняющаяся в этот момент программа является более приоритетной.

— А дальник — это такая здоровая штуковина, скрывающаяся в земле и иногда выдающая импульсы некоего излучения в пространство?

— Горм в очередной раз усмехнулся.

— Здоровая штуковина? Ну это с чем сравнивать. А на планетах, имеющих свою цивилизацию, они, действительно, стараются не попадаться местным разумным на глаза. А что, вы, все же, его обнаружили?

— Ну, в общем, да, — кашлянув, ответил Андрей.

— И какова его судьба? — заинтересовался Горм. — Было единственное сообщение и больше этот дальник на связь не выходил.

Возникла пауза. Горелов не знал, что ответить. Рассказать все, как было? В том числе и об уничтожении дальника землянами? Но не ухудшит ли и так непростые отношения с пришельцами эта информация? Однако ответить что-то надо.

— Его больше нет, — решился наконец Андрей и выругался про себя — ну не дипломат он.

— Вот как? — прищурился Горм. — Жаль. Это был очень старый дальник, выпущенный чужим сеятелем. Его ресурс должен был иссякнуть около тысячи ваших лет назад. Особенно чувствителен к временному фактору экипаж симбионтов. В дальнике, конечно, предусмотрены анабиозные системы, но количество погружений в анабиоз, так же ограничено — организму они не на пользу.

— А зачем симбионты, вообще, нужны в дальнике? — встрял с вопросом Андрей.

— Хороший вопрос. Вообще, считается, что с их помощью становится возможной связь с сеятелями. Плюс к этому, они выполняют роль второго мыслительного центра, работающего на других алгоритмах. Симбионты напрямую связаны с мозгом дальника. Он выращивается сеятелем в непосредственном контакте с будущим экипажем. Отсюда — полное взаимопонимание и возможность вмешиваться в его действия.

— И что это за связь, для которой нужен мозг разумного?

— Механизм нам неизвестен. Что-то, связанное с тем, что вы называете телепатией. Причем, передача узконаправленна. Своего рода, тонкий информационный луч большой мощности — расстояния-то межзвездные.

— Да. Именно луч, — пробормотал Андрей. Теперь ему стало понятно с чем они столкнулись восемь лет назад — дальник. Старый, погибающий дальник…. М-да…

— Вы что-то сказали? — поинтересовался Горм.

— Нет. Просто мысли в слух.

— Так вот, продолжая разговор о дальниках. О появившемся в относительной близости сеятеле, дальники узнают благодаря сигналу, посылаемому им с определенной периодичностью. Сигнал, предположительно, той же природы, но распространяется во все стороны. Понятно для чего?

Горелов кивнул.

— Сигнал активирует мозг дальника, если в этот момент тот находится в состоянии пассивного ожидания. Мозг поднимает экипаж из анабиозных камер и осуществляется передача накопленной информации. Если экипаж из симбионтов погиб — передача сообщения становится невозможной и на дальнике, как разведчике, можно поставить крест.

— Так их возвращение не предусмотрено в принципе?

— Да. Это полет без возврата. И, кстати, экипаж всегда однополый. Воизбежании появления потомства.

— И как формируется экипаж? В смысле, из кого? — задал, напрашивающийся вопрос, Андрей.

Горм, после почти незаметной паузы, ответил:

— Все зависит от, скажем так, социальной ситуации в сообществе симбионтов в конкретном сеятеле. Но, вообще, эта миссия считается почетной. Хотя, иногда в дальник попадают индивиды, не вписавшиеся, по какой либо причине в данный социум.

— Почетная пожизненная ссылка, — протянул Андрей.

— Не всегда, — запротестовал Горм. — Находятся и добровольцы. Иногда их число превышает половину численного состава экипажа. Я же говорю — это почетно. Причем, существует довольно жесткий отбор кандидатов самим сеятелем. Так что не все желающие, ну и нежелающие, его проходят.

— И что случается с ссыльными, не прошедшими отбор? — Горелов решил попытаться прояснить нравственные нормы симбионтов.

— У нас, как и у вас, существует система наказаний. Я не буду углубляться в этот вопрос — в конце концов, это наше внутреннее дело. Но, могу сказать, что высшая мера — это изгнание.

— Куда?

— Частью, на дальники, частью, на планеты, с подходящими для жизни условиями. Правда, такой оказии иногда приходится ждать довольно долго. В анабиозе.

— Еще вопрос. А не бывает так, что экипаж дальника, из ссыльных, плевал на свои обязанности, находил симпатичную планетку, разрывал связь и оставался там жить в свое удовольствие?

— Такое невозможно, — улыбнулся Горм. — Я уже говорил, что мозг дальника жестко связан с мозгом каждого члена экипажа. Он просто не позволит такого.

— Даже так…. Сурово.

Возникла пауза, после которой Андрей поинтересовался.

— А с какой же скоростью может двигаться ваш сеятель?

— Зависит от обстоятельств, — помолчав, отозвался пришелец. — Сигнал дальника мы получили в шести световых годах от вас. Соответственно сеятель преодолел их за восемь ваших лет. Посчитайте, какова была его скорость.

— То есть, он может двигаться с субсветовыми скоростями? — поразился Андрей. — Нам до этого еще далеко. И на каких принципах действует его силовая установка?

— Преобразование гравитационных полей, насколько мы сумели разобраться. Иногда, очень редко, сеятели могут применять нуль-переход — мгновенное перемещение в пространстве. Правда, наш сеятель, на памяти нерсов, такого никогда не проделывал. Информацию об этом мы получили от симбионтов других сеятелей. Принцип такого перемещения нам неизвестен.

— А как вы и остальные представители двенадцати разумных рас попали внутрь сеятеля и зачем?

— Наши предки пошли на это исключительно добровольно во время посещения им наших родных планет — любопытство, научный интерес, тяга к приключениям, наконец.

— И как же вы управляете этой своей… зверюшкой? — задал очередной, напрашивающийся вопрос Горелов. — Или это невозможно, в принципе?

— К сожалению, нет, хотя мы и пытаемся работать в этом направлении.

— А как обстоят дела в этом вопросе на других сеятелях? Вы же говорите, что можете с ними связываться.

— Увы, — развел руками Горм. — Там дела обстоят примерно так же. Насколько нам известно.

— Но хоть как-то вы можете влиять на его поведение?

— Как вам сказать…. - протянул собеседник.

— Видимо, никак, — высказал догадку Андрей.

— Не все так однозначно, — протестующе поднял руку Горм. — Кое в чем мы, пусть и опосредованно, но можем повлиять на действия нашего сеятеля.

— Но кардинально вмешаться не можете, — фраза прозвучала не вопросом, а утверждением. — А можете ли вы прогнозировать его действия? Хотя бы на ближайшее будущее? Может быть завтра он намерен атаковать Землю?

— Стоп, — хлопнул ладонями по столу Горм. — Земле ничего не угрожает. В этом я могу поручиться. Сеятели за всю историю своего существования ни разу не напали на планету, населенную разумными существами.

Увидев, должно быть, сомнение на лице Андрея, пришелец пояснил:

— Об этом свидетельствуют наши наблюдения и информация, полученная с других сеятелей. За время обитания в этом сеятеле нас — нерсов, он сталкивался с более чем сотней цивилизаций на самых разных уровнях развития. В зависимости от этого уровня способ поведения его различен, но никогда не агрессивен. Даже когда имело место недружелюбное поведение аборигенов. Вплоть до прямого нападения. Ну, как в вашем случае.

Горм сделал многозначительную паузу. Андрей так же не спешил со следующим вопросом.

— Позволю себе вернуться к образу жизни сеятелей, — так и не дождавшись реплики от Андрея, продолжил свою речь Горм. — Немаловажное свойство физиологии сеятелей — способность производить дочерние организмы. Их разнообразие весьма впечатляет: от микроскопических существ для поддержания внутреннего гомеостаза, до весьма крупных, способных действовать вполне автономно. Пример — те же дальники. Если сравнивать с аналогами земной фауны, то сеятель подобен термитнику с функцией матки, которая производит массу яиц, из которых выводятся узкоспециализированные термиты. Только специализация и разнообразие их зашли куда, дальше.

— А вы весьма неплохо осведомлены о подробностях жизни нашей планеты, — созрел, наконец, до следующего вопроса Андрей. Опять же говорите очень чисто. И думаю, не только по-русски. — Неужели столько информации содержалось в сообщении, переданном вашим дальником?

— Ну нет, дальники передают необходимый минимум — слишком велики энергозатраты.

— Рискну предположить: вы залезли в наши головы. Мою и моих спутников?

— Об этом я расскажу позднее, — ушел от ответа Горм. — Расскажу еще немного о дочерних организмах, производимых сеятелями. Давайте назовем их клонами. Немного неточно, но пусть так. Используют они их для самых разных целей. Как я уже говорил, для поддержания внутреннего гомеостаза, для помощи и присмотра за нами — симбионтами, для разведки, для манипуляций с внешними объектами. Кстати, ваш корабль захватили и доставили клоны с именно такой специализацией. В общем, функций и, соответственно, форм большое разнообразие. Одна из разновидностей — дальники. О них мы уже говорили. Это, своего рода, маленькие копии сеятеля. Не полный аналог, но все же близкий. Они полностью автономны и способны самостоятельно существовать очень длительное время. Сеятели периодически выбрасывают дальников во всех направлениях, без какой-либо системы. При обнаружении чего-то достойного внимания, дальник посылает сигнал.

Горм опять взял театральную паузу. Ну, если угодно, пожалуйста — спросим.

— И что для сеятелей представляет интерес, — подал реплику Андрей.

— Очень многое, — с видимым удовольствием продолжил монолог пришелец. — Первое, как уже говорилось, цивилизации, или любое проявление разума, пусть и в зачаточном состоянии. В последнем случае сеятели могут подтолкнуть развитие разумных.

— И каким образом?

— В зависимости от ситуации. Вплоть до высадки на планету части симбионтов, в качестве культуртрегеров. Я правильно употребил это понятие?

— Ну, пожалуй…. - хмыкнул Горелов.

— Иногда селят симбионтов на подходящие по условиям планеты, не имеющие потенциально разумных существ. Создают зачатки будущей цивилизации.

— Он интересуется их дальнейшей судьбой?

— Конкретно своих — нет. Средствами связи колонисты не обеспечиваются. И, вообще, техническое оснащение — по минимуму. Зато полное информационное обеспечение. Любые технологии, но только в виде информации. Потому начинают они, как правило, с самого простого: освоение своими силами обработки металлов, сельское хозяйство и так далее. Справляются далеко не все. Часто происходит деградация до первобытного уровня. Иногда полная гибель.

— Так все же информация о судьбе колонистов каким-то образом доходит до вас?

— Сеятели обмениваются информацией. В том числе об оставленных ими колонистах. Наш сеятель неоднократно посещал планеты с симбионтами, высаженными другими своими соплеменниками. Как у них обстоят дела сообщается всем доступным для связи на данный момент сеятелям. Многие продвинутые расы обязаны своим происхождением именно таким вот десантам симбионтов.

Горм сделал паузу, чтобы перевести дыхание. Потом добавил.

— Иногда сеятели буквально засевают жизнью планеты с подходящими для жизни условиями, но своими живыми существами, по какой либо причине, пока не обзаведшимися. Для чего им это нужно, как я уже говорил, никто из нас, в смысле — симбионтов, так и не выяснил. Есть, правда, один любопытный факт. Примерно, раз в двенадцать ваших лет сеятели посылают очень мощный, не поддающийся расшифровке, сигнал в сторону центра нашей галактики. Может быть там находятся их создатели и им они посылают, своего рода, отчеты о проделанной работе. Тогда, опять-таки, получается, что они чьи-то создания. А вот еще одна, совсем уж фантастическая версия: наша галактика — живое разумное существо, с 'мозгом', расположенным в ядре. А сеятели созданы ей для познания самое себя. Как-то так.

Горм опять замолк, в очередной раз давая Андрею время переварить услышанное. Обдумать, поистине, было что. Однако сейчас Горелова интересовал вопрос, всплывший в связи с полученной только что информацией.

— А как насчет нас, людей. Мы тоже потомки каких-то высаженных симбионтов?

— Насчет вас информации нет. Возможно, вы автохтоны. Бывает во вселенной и такое.

Горм тонко улыбнулся.

— Это радует, — обронил Андрей.

— Вы так считаете?

— Безусловно.

— Ну, хорошо, — Горм потянулся в кресле. — Теперь вернемся к вашему вопросу — зачем сеятель появился в Солнечной системе.

— Я весь внимание, — отозвался Горелов и, действительно подобрался.

— По информации дальника, которую он перебросил с Земли, помимо наличия цивилизации, ваша система идеально подходит сеятелю для размножения. Да-да, представьте себе — они способны к воспроизводству себеподобных. На нашей памяти такое происходило пять раз. Но для размножения им необходимо наличие, по-крайней мере, двух факторов: существование в достаточной близости от звезды, излучающей в определенном спектре большой массы кремнийсодержащих минералов. Ваше Солнце, в смысле спектра, подходит идеально. Вообще, для своей жизнедеятельности сеятели могут усваивать излучения любого спектра. Вещества, которые они поглощают, служат для строительства собственного тела, или создания клонов. Часть энергии они, каким-то образом, запасают для межзвездных перелетов, где с лучистой энергией, сами понимаете, бедновато. Для развития же дочерней особи нужен постоянный близкий источник энергии, как я уже сказал, излучающий в определенном спектре. Ну и материал для формирования тела — планета, или группа крупных кремнийсодержащих астероидов.

У Андрея перехватило дыхание.

— Он, что, может разрушать планеты? — выдавил он.

— Скорее, планетоиды, не более нескольких сот километров в диаметре. Лучше всего им подходят астероиды. Хотя, однажды, наш сеятель и использовал планетку километров трехсот в диаметре. Говорят, издырявил ее так, что та стала похожа на сырную головку.

Горм, наконец, заметил несколько смятенное состояние своего собеседника и негромко рассмеялся.

— Вы что, подумали, что сеятель хочет пустить на прокорм своему отпрыску вашу Землю? Не волнуйтесь. Планеты, имеющие цивилизации, или, вообще, хоть какую-то жизнь, пусть самую примитивную, для него — 'табу'. Тем более, в вашей системе имеется очень удобное для его целей место — пояс астероидов между Марсом и Юпитером. И расстояние до звезды практически идеальное. В общем, благодаря этому сеятель сюда и прибыл — ему пора воспроизводить себеподобного. Ну и, попутно, посмотреть на земную цивилизацию. Представители нашего сообщества симбионтов, даже могли бы нанести визит на Землю. Если на то будет ваше согласие, естественно.

Он сделал паузу, внимательно посмотрев в глаза Андрея и спросил:

— Или это, после всего случившегося, нереально.

— Не знаю, что и сказать, — после довольно продолжительного молчания, отозвался Горелов. — Конфликт, может быть, замять и можно, но вот хозяйничать в поясе астероидов вашему сеятелю Земля, вряд ли, позволит. Это же неисчерпаемый источник ресурсов и позволять его кому-то разрабатывать….

— Но вы же сами сказали — неисчерпаемый. Не так уж много нашему сеятелю и надо. Тем более, он уже начал действовать, а остановить его довольно сложно, если, вообще, возможно.

Горелов почувствовал, как в нем закипает злость: что за бесцеремонность — ни о чем не спрося хозяев, распоряжаются в системе, как у себя дома. Для представителя человечества, считавшего до сего момента себя центром вселенной весьма обидно.

— По-моему, ваш хозяин немного поторопился, — стараясь сдерживать, рвущиеся наружу эмоции, проговорил он. Вам не кажется, что его действия, мягко говоря, бесцеремонны?

— Видите ли, — все так же спокойно и благожелательно ответил Горм, — в данном случае, видимо, произошла небольшая накладка. Уничтоженный вами дальник, почему-то оценил уровень развития Земной цивилизации, как довольно низкий. И наш сеятель избрал такую, немного бесцеремонную, тактику действий, видимо, предполагая, что вы даже не заметите его появления в Солнечной системе.

— Но теперь-то он должен был убедиться в обратном. Стычка с нашей погибшей станцией должна была показать истинный уровень развития землян. Опять же излучение в радиодиапазоне от нашей планеты такое, что за несколько светолет, наверное, слышно.

— Вы слишком много требуете от Сеятеля. Разумом он, конечно, обладает, но разум этот, повторюсь, несколько ограничен. Потому, должно быть, им и выбрана была такая тактика действий, без учета возникших новых факторов. Мы — симбионты, конечно, сумели оценить ваш уровень развития, но наш контакт с сеятелем несовершенен. Мы работаем над этим, но…. Решения он принимает самостоятельно и часто руководствуется заложенными базовыми инстинктами, в данном случае инстинктом размножения. А в таких случаях повлиять на него очень сложно. Сейчас мы пытаемся втолковать нежелательность его деятельности в вашей системе, но нет уверенности, что из этого что-то получиться. Хотя, надежда есть.

Горм огорченно развел руками и вздохнул.

— И что, если вы ему сумеете это втолковать, сеятель прекратит эту свою… деятельность? — спросил Андрей.

— Мы на это надеемся. Если процесс не зайдет слишком далеко.

— Возможно и такое?

— Да, к сожалению. Если сеятель успеет отложить личинку в… ну, скажем так, кокон, то остановить процесс будет уже невозможно.

— Ничем?

— Я имею в виду, что мы — симбионты уже ничего не сможем сделать. Вступает в действие безусловный рефлекс защиты потомства. Забрать обратно уже отложенную личинку Сеятель не может. Остается защищать до момента, когда она выйдет из кокона и сможет самостоятельно передвигаться.

— И сколько для этого нужно времени?

— Около трех ваших лет.

— Сколько?

— Да-да — три года. Процесс не быстрый. Хотя, с чем сравнивать.

Опять помолчали. Потом Горелов родил новый вопрос:

— А каким способом сеятель будет защищать свою личинку?

— Всеми ему доступными, — ответил пришелец.

— И каковы же его возможности, в этом смысле? — попытался закинуть камушек Горелов.

— Надеюсь, до этого не дойдет, — к некоторому разочарованию Андрея, ушел от ответа собеседник.

Снова возникла пауза. Молчание опять нарушил землянин.

— Значит вы уже начали объяснять сеятелю, что он не прав?

— Да. Сразу после столкновения с вашей станцией.

— Ну, хорошо, допустим, вы с ним договорились. И договорились во время. Он свернул программу размножения. И каковы будут его дальнейшие действия? Да и ваши, кстати. Симбионты, насколько я понял, все же могут оказать какое-то влияние на поведение сеятеля?

— В какой-то степени, безусловно, — скромно потупился Горм. — А что будет делать сеятель? Он займет орбиту у вашего Солнца, а действовать уже будем мы — симбионты. Естественно, в тех рамках, которые вы обозначите.

Пришелец легонько наклонил голову, изображая поклон.

— Обычно в стандартную программу входит посещение нашими представителями планеты. Естественно, с соблюдением всех мер предосторожности. Я имею ввиду недопущение вреда с нашей стороны. Ни в какой сфере. Там мы проводим комплексное геобиосферное исследование, ну и знакомство с цивилизацией, ее изучение, насколько это будет вами позволено. Результаты фиксируются и передаются сеятелю.

Горм сделал паузу, потом добавил:

— Ну и, что может оказаться интересным для вас, передаем некоторую часть накопленной информации местной цивилизации.

— Некоторую? — переспросил Андрей. — Почему не всю?

— Это зависит от уровня ее развития. Кое-что, из накопленного нами, я полагаю, даже вы не сможете усвоить. Впрочем, в случае вашего на то согласия, мы можем оставить некоторое количество специалистов на Земле. Они будут жить среди вас и готовить к восприятию всей суммы знаний. Причем, какое-то время, пока сеятель не слишком удалиться, они будут поддерживать с ним связь и получать от него новые, полученные им данные, которыми, естественно, поделятся с вами.

— М-да…. - протянул Горелов. — Звучит заманчиво. Но если сеятель будет, все же, продолжать свою деятельность в поясе астероидов? Если вам не удастся уговорить его?

— В этом случае, землянам лучше всего будет оставить его в покое, — в голосе пришельца появились металлические нотки. А потом он добавил уже более мягко:

— Как я уже говорил — потери ресурсов для вас будут малоощутимы. Три года — не такой уж большой срок. Стоит ли из-за этого поднимать шум?

Горм замолчал, давая Андрею обдумать услышанное.

А подумать было над чем. Перспективы сотрудничества, описанные Гормом, ошеломляли. Но как все это воспримет земное сообщество, противоречия внутри которого, хоть и были на сегодняшний день, в значительной мере, сглажены, но продолжали существовать под спудом. И Горелов, в силу специфики своей службы знал, что для возникновения эксцессов, достаточно будет и гораздо менее значительного повода, чем явление пришельцев, о возможности которого так долго говорили.

Кроме того, нужно, для начала, объяснить землянам, что, собственно, произошло, происходит и произойдет. Ведь пока все выглядит, как враждебное вторжение. В частности, гибель станции со всеми предшествующими этому событиями. Связь прервалась в момент взрыва злосчастного излучателя — посбивало антенны дальней связи, — и на Земле, наверняка, считают, что станция уничтожена ответным ударом пришельцев. А, следовательно, в настоящий момент разворачивается операция 'Чужие', разработанная ВСК несколько лет назад. Андрей представил, какие силы приведены в действие, и невольно поежился, вспомнив, что он находится внутри объекта планируемой атаки. Нужно было срочно связываться с Землей и разъяснять случившееся недоразумение. Это, если принимать все изложенное Гормом за чистую монету. А почему, собственно, земляне должны верить сказанному? Андрей поверил. Почти. Вроде бы пришельцам незачем завоевывать Землю. Если верить Горму. Вот именно, если верить…. ВКС — это организация, в которой принятие на веру какой-либо информации воспринималась, в лучшем случае, как шутка. Не слишком удачная.

Как скоро Земля сможет нанести удар? На сбор сил и средств, насколько помнил Андрей, отводилось тридцать шесть часов. Время подлета — трое-четверо суток, в зависимости от того, в какой точке орбиты находится сейчас Сеятель. Рекогносцировка, подготовка к атаке — еще несколько часов. Итого, около пяти суток. Из них более суток уже прошло. Надо торопиться. Хотя атаковать, хотя бы без попытки переговоров, земной флот вряд ли станет. Потому пороть горячку, тоже, не стоит. Рассказывать все это Горму, видимо, опять-таки, не нужно: во-первых, попахивает предательством, а во-вторых, нагнетание напряженности может вылиться в агрессивные действия уже со стороны сеятеля. А на что тот способен, в смысле боевых возможностей, неизвестно. До сих пор он только защищался. Но атаковать, по идее, тоже должен уметь и уметь неплохо, если жив до сих пор. Ведь говорил Горм, что они несколько раз сталкивались с агрессивным поведением встреченных цивилизаций. Правда, обладали ли те таким же мощным, как у землян оружием? Неизвестно. Исход столкновения, соответственно, непредсказуем. Горелов не обольщался по поводу их небольшого успеха в пробое залпом излучателей защиты сеятеля: от повреждения, или, правильнее — раны, при приближении к нему, они не увидели и следа. В любом случае, лучше закончить дело миром. Лучше для обеих сторон конфликта. Кое-что из всех этих соображений до пришельца нужно было довести. А именно, готовность землян к нанесению удара и, в связи с этим, необходимость срочных переговоров, которые Андрей со своими людьми готов был взять на себя. Что Горелов и не преминул сделать. Выслушав его, Горм кивнул.

— Да, это, на данный момент, самое важное. Земля воспринимает нас враждебно. Мы перехватываем ваши теле- и радиопередачи. Общее настроение однозначно: мы — непонятная, но безусловно враждебная сила, уничтожившая один из сильнейших форпостов цивилизации. Самое тревожное то, что вблизи пояса астероидов, где сейчас находится наш сеятель, концентрируются космические объекты военного, судя по всему, назначения. Снялись со своих орбит и перемещаются сюда же другие, подобные вашей погибшей, станции.

Ну да, хмыкнул про себя Андрей — операция 'Чужие' в действии. Пришелец, тем временем, сделал паузу, огорченно вздохнул, потом продолжил:

— Наш вывод из сложившейся ситуации совпадает с вашим — срочно связаться с земным правительством и все объяснить. И, как я понял, вы готовы нам в этом помочь?

— Ну, да, — кивнул Горелов.

Горм внимательно посмотрел ему прямо в глаза и сказал:

— Вы должны это сделать. И приложить для этого все силы. Пожалуйста.

Глава 10

Боевые космолеты заходили в атаку с верхней полусферы. Три звена по три машины в каждом. Приближенные оптикой, или что там вместо нее у сеятеля, они были отчетливо видны, поблескивая зеркальной обшивкой в лучах далекого солнца. Андрей невольно залюбовался этими самыми совершенными, на данный момент, космическими кораблями, созданными человечеством.

Универсальные истребители-штурмовики класса 'космос-атмосфера' были созданы за год до 'всеобщего ограниченного разоружения' — именно так, довольно бестолково, на взгляд Андрея, была названа акция, прошедшая семнадцать лет назад. Прямыми их потомками и являлись, идущие в атаку, космолеты. Плавно изогнутая носовая часть, небольшие стреловидные крылья, и своеобразной формы хвостовая часть придавали им вид опасных хищных птиц. Скорость космолетов была огромна и машины увеличивались на глазах. По спине Горелова пробежал озноб — зрелище впечатляло.

— Чем они могут ударить? — обеспокоенно спросил, стоящий рядом Горм.

— Скорее всего самонаводящимися ракетами с ядерными боеголовками. Увеличенной мощности: бить будут сразу изо всех сил — о начале нашего боя с вашим сеятелем они знают. Мы успели об этом сообщить до гибели станции.

Все это Андрей сказал, не в силах оторвать глаз от завораживающего зрелища. Потом, с некоторым трудом переключив внимание на собеседника, спросил:

— А вам это зачем? Ведь вы, насколько я понимаю, вмешиваться в ход боя все равно не можете?

— Не можем. Считайте это простым любопытством.

Несмотря на высокую скорость, космолетам до выхода на рубеж атаки оставалось не менее семи минут лета — масштабы все же были космические. Потому Горелов, насмотревшись на создания человеческого военного гения, отвлекся на анализ происшедших незадолго до этого событий.

Он согласился на предложение Горма о посредничестве в переговорах с командованием земного флота, собирающегося для отражения инопланетного вторжения. Теперь нужно было действовать и действовать, не теряя времени. Первым делом, надо успокоить людей, оставшихся в капсуле. Пришелец сообщил, что те задраили входной люк и, судя по всему, ожидают штурма. Появления Горелова со всеми, исчезнувшими вместе с ним спутниками, видимо, уже не ждали и открывать люк не торопились, опасаясь подвоха. Андрею довольно долго, стоя под трапом, пришлось доказывать, что он является самим собой, а не подменышем злобных пришельцев, отвечая на разные каверзные вопросы Элиаса Ленка. Наконец Ленк, облаченный в скафандр, отдраил люк и выбрался из капсулы, только для того, как показалось Горелову, чтобы поковырять его и его спутников пальцем и убедиться в их материальности. После этой процедуры всех впустили внутрь корабля. Хотя, в глазах Элиаса Андрей заметил сомнение в правильности такого решения и невольно усмехнулся, усугубив подозрительность своего заместителя.

Решив, что докажет Элиасу свою первозданность позднее, Координатор оповестил экипаж об общем сборе для важного сообщения. Побросав все дела, люди собрались на поперечной переборке, отделяющей кают-компанию от отсека управления. Разместились с трудом — площадь была, все же, маловата. Хотя, Андрей и старался быть максимально кратким, пересказ разговора с Гормом занял довольно много времени, главным образом, из-за неизбежных вопросов слушателей. Ответив, наконец, на последний вопрос, он перешел к конкретным предложениям о дальнейших действиях экипажа.

— Необходимо связаться с Землей и предотвратить атаку земного флота на Сеятеля, — начал он. — И эту миссию придется выполнить нам.

Некоторое время после такого заявления в капсуле царило молчание, которое, в конце концов, нарушил Элиас Ленк.

— А ты уверен, что это нужно? — негромко спросил он. — И если это удастся, что мы — земляне получим взамен? Пришелец уйдет из системы?

Андрей вздохнул. Вопрос неизбежный. И его будут задавать на всех уровнях. К этому надо быть готовым. Горму, удалось убедить его в добрых намерениях пришельцев. Правда, не до конца. Опять же, поведение сеятеля симбионты и сами не берутся точно предсказать. Единственное в чем нерсы уверены — сам он первым враждебных действий не предпримет. А вот насчет остального…. Опять же, желание Сеятеля воспроизвести в Солнечной системе себеподобного. Удастся ли симбионтам отговорить его от этого? Они и сами не знают. И, тем не менее, прямое военное столкновение бессмысленно. Как минимум. А, возможно, и смертельно опасно для земной цивилизации, поскольку неизвестно, как среагирует сеятель на нападение во время своего 'гнездования'.

Примерно таким образом Горелов и ответил Ленку и всем присутствующим. Выслушав соображения координатора, экипаж загудел, обсуждая сложившуюся ситуацию. После довольно долгих споров и не без давления со стороны Горелова, подавляющее большинство все же согласилось, что военное столкновение в данной ситуации чревато непредсказуемыми последствиями. И все согласились с тем, что нужно любой ценой и под любым предлогом связаться со своими для передачи информации, которой к настоящему моменту владел экипаж спасательной капсулы. Оставалось решить, каким образом эту связь осуществить. С помощью радиосвязи это сделать было невозможно: никакие радиосигналы извне сквозь толщу плоти сеятеля не пробивались и логично было предположить, что и наружу от передатчика их кораблика они вряд ли выберутся. И даже если пришельцы позволят вытащить передатчик на поверхность сеятеля, мощность его слишком мала, для того, чтобы добить до Земли. Есть вероятность, что их передачу поймает один из кораблей из эскадры, собирающейся у пояса астероидов для атаки на пришельца. Но где гарантия, что их сообщение не примут за дезинформацию пришельцев, или за бред, сошедшего с ума чудом спасшегося, члена экипажа погибшей станции. Необходимо непосредственное общение с руководством, уполномоченным принимать решение в возникшей ситуации, чтобы те убедились, что с людьми, попавшими в руки к инопланетянам, ничего плохого не случилось и они действуют не под давлением последних.

— В общем, нужно лететь нашим навстречу, — резюмировал Зигмунд.

— На чем? — раздался закономерный вопрос.

— На нашей капсуле, — вмешался в обсуждение Андрей. — Ее выпустят. Я договорился об этом с Гормом. Но полететь смогут только двое, плюс один представитель симбионтов.

— Остальные, значит, останутся в заложниках, — констатировал Ленк.

Горелов пожал плечами.

— Это решение сеятеля, не симбионтов. А у него своя логика. Но, видимо, ты прав.

Некоторое время все присутствующие мрачно молчали. Потом Андрей сказал:

— Осталось решить кто полетит.

Опять молчание. Теперь его можно было назвать задумчивым. На этот раз его прервал Ленк.

— По-моему кандидатура координатора в обсуждении не нуждается — ему лететь.

— Почему мне? — счел нужным возразить Андрей.

— Да хотя бы потому, что у тебя в ВСК, которая наверняка курирует операцию, полно друзей и знакомых, а это, согласись, немаловажно. Опять же, ты лично общался с представителем пришельцев, получил информацию из первых рук, видел его глаза, в конце концов! Как по-твоему — врал он, нет!

Ленк почти кричал. Потом понизил тон и добавил:

— Вот и поделишься впечатлениями с коллегами. Возражения есть? — это уже к собравшимся. И после паузы. — Возражений нет. Кандидатура координатора принята единогласно.

— А вторую кандидатуру пусть определит жребий, — подал голос Харрингтон. — Думаю, это будет справедливо.

С этим так же согласились.

Подготовка к жеребьевке заняла не слишком много времени. Имена присутствующих занесли в бортовой компьютер и включили генератор случайного выбора. Лететь вторым выпало Виктору Бобкову.

Андрей принял сей факт без особого энтузиазма: срыв Виктора в тоннеле сильно уронил его в глазах координатора и затенил прошлое, в общем-то, вполне достойное поведение в последних событиях. Но, жребий, есть жребий. Да и лететь предстояло на встречу со своими, а не с монстрами-пришельцами.

Вылет, однако, затягивался: ремонт силовой установки еще не был закончен. Тут пришельцы ничем помочь не могли. Лететь в их квазиживых аппаратах, при здравом размышлении, не решились — свои же могли сбить, не разобравшись. Через восемнадцать часов ремонт был почти закончен, но тут в непосредственной близости от сеятеля появились боевые космолеты землян.

Об этом сообщил Горм, появившийся около капсулы. Экипаж, за исключением Андрея, еще не видевший инопланетянина живьем, побросал все дела и столпился у обзорных экранов в отсеке управления. Навстречу нерсу из корабля вышли Андрей, Элиас и Джон. Горм, игнорируя спутников Координатора, подошел сразу к нему и без предисловий предложил Горелову последовать за собой. Обменявшись взглядами с Элиасом и Джоном, Андрей пожал плечами и пошел за симбионтом.

Пройдя, по открывшемуся в стене тоннелю, с полсотни метров Горелов с Гормом добрались до какого-то полусферического устройства, или, видимо, квазиживого творения сеятеля. Забравшись, в открывшееся сбоку отверстие, они уселись на удобные кресла. Входное отверстие закрылось. Никаких окон, или иллюминаторов предусмотрено не было. Внутреннее пространство освещалось мягким, неярким светом. На этом приспособлении и продолжили путь. Вначале, несколько минут с огромной, по ощущениям, скоростью мчались по горизонтали, затем пару минут поднимались. Скорость, при этом, также была приличной. Во время пути Горм прояснил, сложившуюся ситуацию.

— Рядом с сеятелем появились ваши соотечественники, — сообщил он. — Причем, как у вас говорят, вовсеоружии.

Андрей кивнул. Новость была ожидаема — времени прошло достаточно для того, чтобы первые разведывательные быстроходные корабли успели добраться до пришельца. Горелов даже испытал чувство гордости за землян: действовали быстро и решительно. Хотя, в этом случае лучше бы им особо не торопиться.

Тем временем, их транспортное средство остановилось. Отверстие сбоку опять открылось и Горм выбрался наружу. Андрей последовал за ним. После короткого перехода по уже, ставшему почти привычным тоннелю, они оказались в огромном зале, с очень низким, для его размера, черным потолком. Зал был пуст, если не считать примерно десятка кресел, расставленных без видимого порядка по всей его площади. В креслах сидели человекоподобные, или, по крайней мере, кажущиеся таковыми на этом расстоянии, существа, смотрящие вверх. То, что показалось ему вначале черным потолком, оказалось, при более внимательном рассмотрении, гигантским окном в космическое пространство. У Андрея захватило дух — казалось сейчас его тело лопнет от взрывной декомпрессии, вот так, без скафандра, попав в космический вакуум. Через секунду пришло понимание, что потолок в зале, все же имеется, просто он абсолютно прозрачен.

— Мы сейчас почти на самой поверхности сеятеля, — пояснил Горм. — В зале внешнего обзора. Мы, симбионты называем его так. Отсюда можно наблюдать за земными кораблями и виден астероид, на котором сеятель создает свой инкубатор для выведения потомства.

Пришелец показал рукой куда-то в правую часть потолка. Глаза Андрея уже привыкли, к царящему здесь полумраку и он различал все больше деталей во внешнем мире за прозрачным потолком. На фоне россыпей звезд, теперь уже довольно отчетливо проступали темные глыбы астероидов. Однако детали их поверхности пока были неразличимы.

— Ничего не вижу, — пожаловался Горелов.

— Сосредоточьте внимание на интересующем вас объекте, — посоветовал Горм.

Андрей, напрягая зрение, всмотрелся в астероид, на который показывал его провожатый и вздрогнул. Астероид скачком приблизился, изображение стало четче и даже, как будто подсветилось.

— Что-то вроде оптики, — пояснил пришелец, заметив замешательство землянина. — Вещество, из которого состоит потолок зала индивидуально настраивается на каждого наблюдателя. При желании вы можете рассмотреть на этом астероиде во всех подробностях самые мелкие детали.

— А каким образом… это узнает, что именно я хочу рассмотреть?

— Сеятель воспринимает напрямую биотоки вашего мозга с помощью…. — Горм замялся. — В общем, воспринимает напрямую. По тому же принципу он снял информацию о языке и земных реалиях с вашего мозга.

Заминка не ускользнула от Андрея, но он не стал заострять на ней внимание, отправив в копилку неясных фактов, ожидающих последующей обработки сознанием и подсознанием.

— Давайте присядем, — предложил пришелец. — Так будет удобнее.

Горелов оглянулся в поисках предмета, на который предлагалось присесть и стал свидетелем очередного фокуса, демонстрирующего возможности сеятеля. Поверхность пола вспучилась пузырем, быстро трансформировавшимся в кресло.

— Прошу, — показал на возникший предмет мебели, Горм.

Андрей с опаской потрогал кресло. Оно было ощутимо теплее окружающего воздуха.

— Не бойтесь. Вся мебель, которой вы до сих пор пользовались, имеет такое же происхождение, — успокоил его собеседник.

— И не только мебель, насколько я понял.

— Совершенно верно, — Горм уселся в кресло, возникшее рядом с креслом Андрея. — Вся инфраструктура, предназначенная для нашего существования, создана путем трансформации плоти сеятеля.

— И может изменяться по вашему желанию?

— В определенных границах.

— И где проходит граница?

— Посмотрите лучше на инкубатор, — резко сменил тему разговора пришелец.

Андрей поднял голову, всматриваясь в указанный астероид. Спинка кресла плавно опустилась, а оно само немного развернулось, для максимального удобства наблюдения.

— В месте сужения, — подсказал Горм.

Астероид имел гантелеобразную форму. На 'ручке' этой 'гантели' Горелов и сосредоточил внимание. Поверхность астероида послушно приблизилась. Теперь он рассмотрел на темном фоне неяркое, мерцающее пятно. Андрей снова напряг зрение. Пятно увеличилось в размерах. Он продолжил всматриваться. Пятно начало приближаться непрерывно, приобретая рельефность.

— Если глаза устали, — услышал Горелов голос Горма, — мысленно пожелайте зафиксировать изображение в полученном масштабе и отдохните.

Глаза, действительно, немного подустали и он последовал данному совету. Через пару минут Андрей вернулся к прерванному занятию. После очередной серии приближений 'инкубатор' предстал перед ним во всей красе. Горелов залюбовался необычными, но по-своему изящными и гармоничными формами. Центром этого архитектурного ансамбля, созданного из вещества, по виду напоминающего молочного цвета, слегка светящееся изнутри, стекло, служило сооружение яйцеобразной формы, погруженное примерно на четверть в толщу породы. Яйцо это просматривалось сквозь своеобразный кокон, повторяющий его форму и состоящий из переплетения тонких, мерцающих голубым светом нитей-паутинок. По кокону периодически прокатывались снизу вверх световые волны. Размеры кокона впечатляли. Горелов оценил высоту сооружения метров в пятьсот, диаметр — в триста.

Вокруг 'инкубатора' сновал целый рой летающих созданий, порожденных сеятелем. Размер и форма их отличались большим разнообразием. Некоторые 'летуны' устремлялись к сеятелю и, быстро увеличиваясь в размерах, исчезали из поля зрения по разные стороны прозрачного потолка зала. Примерно такое же их количество летело от сеятеля к 'яйцу'.

— Мы успели остановить нашего хозяина, — сообщил, увлекшемуся наблюдением Андрею, Горм. — Успели буквально в последний момент. Сейчас клоны занимаются свертыванием 'инкубатора'. На переговорах вы сможете успокоить своих соотечественников — никакой деятельностью по разработке ваших запасов в поясе астероидов он заниматься не будет.

В последней фразе, вроде бы, прозвучали саркастические нотки, но Горелов решил не обращать на это внимания. Главная проблема, грозившая осложнениями, снималась, что не могло не радовать.

— Но вам следует ускорить вылет — земляне подтягивают к сеятелю три крупных объекта искусственного происхождения. Видимо, на них базируются ваши боевые космолеты?

— Да, — кивнул Андрей, — вы угадали.

— Вы можете подробнее рассказать об этих базах и боевых возможностях кораблей?

Горелов замялся: сообщить вероятному противнику такие сведения? К этому он был не готов и ограничился общими словами.

— Базы изначально конструировались, как объекты двойного назначения. В мирное время они используются в качестве орбитальных станций для технического обслуживания космических кораблей. А в случае военного конфликта базы переоборудуются под космические авианосцы. Бортовое вооружение на них предусмотрено, в основном, оборонительное, но очень мощное и эффективное. Имеют собственную двигательную установку, что позволяет им автономно перемещаться в пространстве на довольно большие расстояния с приличной скоростью.

Андрей перевел дыхание. Потом продолжил.

— Ну, а космолеты — это оружие нападения и, соответственно, вооружены они наступательным оружием. Ракетным, главным образом. С самой разнообразной начинкой в боевой части. Вплоть до антивещества.

— Однако, — покачал головой Горм. — И это, судя по всему еще не самое совершенное оружие, придуманное вашей цивилизацией. Вспомнить, хотя бы, лучевое оружие, с помощью которого ваша станция нас атаковала. Вы так его любите? В смысле — оружие?

— Хочешь мира — готовься к войне. Так говаривали наши предки.

— Спорное утверждение, — задумчиво протянул пришелец. — Как только вы — земляне не уничтожили до сих пор друг друга?

— С некоторым трудом, но пока живы, — немного запальчиво ответил Андрей.

— Вот именно — пока, — реплика Горма прозвучала довольно зловеще.

Горелов приподнялся в кресле и бросил на собеседника недоуменный взгляд.

— И как прикажете понимать ваши слова? — спросил он.

— Нет-нет, — успокоил, проснувшиеся вновь подозрения землянина, Горм. — Я не имел в виду наше вмешательство в вашу судьбу. Вы сами вполне можете справиться с этой задачей. Международная обстановка у вас, насколько мы поняли, довольно нестабильная.

Это ты не видел, что было на Земле лет двадцать назад, усмехнулся про себя Горелов. Сейчас-то, по сравнению с тем, что было — тишь да гладь. Вслух же сказал:

— О себе мы позаботимся сами. Главное, чтобы извне никто не вмешивался

— Думаете? — в голосе пришельца звучало большое сомнение.

— Уверен, — отрезал Андрей и занялся наблюдением внешнего мира, перенеся внимание на видимые в поле зрения каменные обломки и космическое пространство между ними. Вскоре он разглядел блестящую точку, не похожую на звезду, потом еще одну. Быстро увеличил вторую и опознал в ней базу-носитель боевых космолетов.

— Да, именно об этом я и говорил, — подал голос Горм. — Две станции уже прекратили сближение, третья находится на подходе. Видимо, скоро следует ожидать их активных действий.

Словно откликнувшись на последние слова пришельца, от базы-носителя, за которой наблюдал Горелов, отделилось три звена по три космолета в каждом. Блестя на солнце полированными боками, они сделали оборот вокруг станции и, заметно ускоряясь, устремились к сеятелю.

— Вряд ли они сразу будут атаковать, — подумал вслух Андрей. — Скорее это разведка.

Горм кивнул, соглашаясь.

Действительно, еще через пять минут лета звенья начали отклоняться от прямого курса, намереваясь, видимо, совершить облет сеятеля, причем, на весьма почтительном расстоянии. Машины действовали очень слаженно, четко держа дистанцию, как внутри звеньев, так и между ними. Совершив облет туши сеятеля, одно звено направилось обратно на базу, а два к астероиду-гантели, на котором находился инкубатор.

— Напрасно это они, — пробормотал Горм. — Напрасно…

— Что именно? — обеспокоенно поинтересовался Горелов.

— Напрасно приближаются к инкубатору, — пояснил пришелец. — Очень опасно, даже учитывая, что там пока нет личинки. Дело в том, что поведение сеятеля, когда что-то, по его мнению, угрожает инкубатору, как правило, агрессивно.

— Понятно, — угрюмо кивнул Андрей. — А вы говорили — мухи не обидит.

— Это исключение из правил, — запротестовал пришелец. — Во-первых — он охраняет свое потомство, а во-вторых — будет только оборонять инкубатор. Наверное….

— Наверное?

— Случаи нападения на сеятеля в момент размножения до сих пор бывали исключительно редкими. Лично мы наблюдаем такое впервые и не можем точно спрогнозировать, как он себя поведет. Здесь вступают в действие базовые безусловные инстинкты и повлиять в таких случаях на его поведение мы — симбионты, не в силах.

— Понятно, — повторил Горелов.

Он с неприятным холодком в животе продолжал наблюдать за сближением земных космолетов с инкубатором. Слишком приблизиться им, однако, не дали. Навстречу штурмовикам с астероида вспорхнула стайка 'летунов' похожих на ромбоиды, отбуксировавшие спасательный кораблик землян на сеятель, только размерами они были чуть поменьше. Было их десятка полтора и уже налету эти создания сеятеля выстроились в подобие журавлиного клина. Противники стремительно сближались.

Андрей, стиснув зубы, мысленно умолял земных пилотов отвернуть, уйти от этого, никому не нужного боя. И те, словно услышав, начали отворот, возможно решив, что соотношение сил не в их пользу, а может просто, имели приказ в бой не вступать. Благополучно завершив разворот и оторвавшись от ромбоидов, космолеты понеслись к базе. Те преследовать их не стали. Горелов облегченно вздохнул и повернулся к Горму.

— Можно, как-то донести до сеятеля, предупреждение о том, что приближаться к земным базам-носителям его созданиям нельзя. Почти наверняка экипажи воспримут это, как агрессию и откроют огонь.

— Мы попытаемся, — кивнул пришелец.

Наступило затишье. Ни одна из сторон пока не проявляла активности. Только 'летуны' сеятеля продолжали сновать от него к инкубатору и обратно.

— Теперь вы видите, что с отлетом нужно поторопиться, — нарушил затянувшееся молчание Горм.

— Теперь вижу, — с внезапно вспыхнувшим раздражением, ответил Андрей.

Правильно — заварили кашу, а ему выступать этаким межзвездным миротворцем. А его готовили к этому? Впрочем, поправил себя Андрей, в заваривании каши ты принял самое непосредственное и активное участие. Кто с тупой целеустремленностью испытывал на сеятеле весь арсенал, имеющийся на станции? Да и подготовка, тоже имеется. И не плохая подготовка.

Сделав три глубоких вдоха, он уже спокойно продолжил:

— Для окончания ремонта нашего корабля понадобится еще часа три. Мне сходить поторопить?

— Наверное нет смысла, — протянул Горм. — Экипаж ведь работает с максимальной отдачей?

— С максимальной, — опять не удержался от сарказма Горелов.

— Вас, как будто, что-то раздражает, — заметил собеседник Андрея.

— Раздражает? Это мягко сказано. Скорее, я расстроен.

— Чем?

— Да всем этим, — Андрей махнул рукой в сторону экрана.

— Понимаю, — сочувственно протянул Горм.

— Что вы говорите? — это уже плеснула злость.

— Все же вы раздражены, — констатировал пришелец. — Давайте лучше перекусим.

Андрей медленно выдохнул, удерживая в себе, очередную, готовую сорваться реплику и кивнул, хотя особого аппетита не ощущал. В течение следующего десятка секунд он наблюдал появление из пола небольшого круглого столика.

— Новая версия скатерти-самобранки, — пробормотал себе под нос Горелов, ожидая, что на столике, так же по волшебству появятся яства. Однако к некоторому его разочарованию от дальней, теряющейся в полумраке, стены зала к ним двинулось, человекоподобное существо, несущее поднос, с расставленными на нем, емкостями, видимо, с едой. При ближайшем рассмотрении, когда местный официант начал сгружать с подноса на столик вполне обычные тарелки, оказалось, что от человека вида homo sapiens тот отличается весьма заметно. Фигура, прикрытая одеждой довольно сложного кроя, за исключением кое-каких пропорций, в общем, походила на человеческую, а вот открытая голова…. Не в силах преодолеть любопытство, с легким налетом брезгливости, Андрей, не скрывая, в упор рассматривал ее. Череп официанта был, словно бы сплющен с боков и в анфас краснокожее лицо представлялось очень узким. Массивный лоб начинался от мясистых, морщинистых ярко красных наростов, похоже, заменяющих существу брови. Маленькие глазки неопределенного цвета смотрели из глубоких глазниц, образованных плотью, по фактуре и цвету, подобной той, которая образовывала брови, только более гладкой. Нос отсутствовал. На его месте была складка, образованная наростами окологлазий, ниже которой располагалось влажное круглое отверстие, раскрывающееся и закрывающееся в ритме дыхания. Нижнюю часть лица со слабо выраженным подбородком пересекала щель очень широкого, безгубого, морщинистого рта. Горелов, чуть было не подумал про себя: 'от уха до уха'. Но, собственно ушей у гуманоида не было. По бокам головы виднелись небольшие отверстия, должно быть, их заменяющие.

Официант расставил еду и удалился. Андрей еще некоторое время смотрел ему в след, соображая, что конкретно придает его походке нечеловеческую странность, но к определенному мнению не пришел. Аппетит и до этого не слишком хороший, совсем пропал. Посмотрев, на уже принявшегося за еду Горма, Горелов спросил:

— Это был ваш соплеменник?

— Что? — оторвался Горм от тарелки. — Ах, этот? Нет, — и снова склонился над тарелкой.

— Очень исчерпывающе, — буркнул Андрей и тоже попытался что-то съесть. При помощи приспособления очень похожего на обычную ложку.

Первое блюдо представляло из себя тарелку с чем-то вроде супа-пюре бежевого цвета со вкусом грибов, второе — тарелку с пюре зеленоватого цвета, которое он даже пробовать не решился и дополнял меню бокал с жидкостью, по вкусу напоминающей сок с мякотью. Сок Андрею понравился.

Еда заняла немного времени. Горелов, вообще, только пригубил из тарелки с супом-пюре и выпил сок, а после терпеливо ждал, когда насытится Горм. Тот, видя, что Горелов с едой закончил, заторопился и, уже дожевывая пюре, спросил:

— Вас, кажется, не совсем удовлетворил мой ответ?

— Пожалуй.

— Это был кхор — так они себя называют. Система…. Впрочем наши обозначения вам ничего не скажут. Их здесь немного. Слаборазвитая цивилизация уровня вашего неолита. Взяты сеятелем, в качестве образца.

— Образца? Вот даже как! И что, с их согласия?

— В данном случае — нет.

— Что так?

— Ну, а как вы себе представляете объяснение, например, вашему неандертальцу, что ему предлагают? Сказать, что его при жизни забирают на небо боги? Так это будет неправдой. Рай в их представлении выглядит иначе. Но вы не беспокойтесь — здесь они вполне счастливы. Некоторых, особо сообразительных используют на несложных работах. Только по их желанию, — предвосхитил Горм вопрос Андрея. — Для остальных воссозданы условия естественного обитания. Там они прекрасно размножаются, кстати, а это, согласитесь, показатель.

— Вы что, даже не пытаетесь поднять их цивилизационный уровень?

— Ну почему же. У нас есть такие программы. Забираем самых талантливых детей и обучаем. Самое интересное — в этом случае они практически не в чем не уступают детям более развитых разумных рас.

— И много у сеятеля таких 'образцов'? — поинтересовался Горелов.

— На сегодняшний день семь. Если вы имеете в виду слаборазвитые расы, представителей которых забирают без их согласия.

— Ах, остальных все же спрашивают?

— Разумеется. Я же об этом уже говорил.

— Но про этих, — Андрей кивнул в сторону удалившегося официанта, — вы мне ничего не говорили.

— Я еще многое не рассказал. И вовсе не по тому, что что-то скрываю, а из-за недостатка времени. Вы должны это понимать. Всеми нашими знаниями, повторюсь, мы готовы поделиться, но для этого нужны длительные контакты наших представителей с вашими учеными.

Горм внезапно замолчал, всматриваясь в космическое пространство за прозрачным потолком. Потом сказал:

— Однако ваши снова активизировались. И, похоже, к ним подошло подкрепление.

Глава 11

Горм ткнул пальцем в две, светящиеся отраженным солнечным светом, точки, появившиеся между медленно плывущими астероидами. Андрей всмотрелся. Картинка послушно приблизилась и он опознал еще две базы-носителя.

— Наблюдатели сообщают, что с нижней полусферы появилось еще три подобных объекта, — сообщил пришелец. — А на разном удалении к нам приближается еще несколько десятков объектов разных размеров и формы. Похоже наш сеятель разворошил муравейник.

Горм невесело улыбнулся.

— Наверное мне все же стоит поторопить своих ребят с ремонтом, — поднялся с кресла Горелов.

— Подождите. Они снова выпустили космолеты.

Андрей медленно сел на место, вглядываясь в увеличившуюся ухищрениями сеятеля базу-носитель, выплевывающую порцию за порцией стайки маленьких корабликов.

— Похоже, предполагается, что-то более серьезное, чем обычная разведка, — подсевшим голосом произнес Горм. — Другие носители тоже выпускают свои машины.

Сдерживая злость на своих слишком торопливых соотечественников, Горелов спросил:

— Если они атакуют, как будет отвечать сеятель?

— Самому сеятелю они вряд ли смогут навредить. Скорее всего не смогут даже сильно его потревожить, если, конечно не начнут палить ракетами, начиненными антивеществом. Ведь это не стандартное вооружение для такого класса кораблей, как я понял?

Андрей кивнул.

— Да, такие заряды должны применяться в исключительных случаях. И их не так уж много — производство антивещества процесс длительный и дорогостоящий. Но командование вполне может посчитать данный случай как раз исключительным. Хотя, в первой стычке применять, все же, вряд ли будут. Вначале попробуют штатное вооружение.

— Я тоже так думаю. Но ваши могут атаковать инкубатор-кокон. А его защита, судя по всему, еще не готова. И, хотя там еще нет личинки, сеятель будет его защищать. Это на уровне рефлексов. Защищать будет, скорее всего, при помощи боевых клонов, действующих в космическом пространстве. Если те не справятся, может ударить 'зеленой волной', но это маловероятно — может пострадать кокон.

— И много у него этих боевых клонов? И что такое 'зеленая волна'? Кажется, во время стычки с нами он ей не пользовался?

— Он вообще не пользовался никакими средствами нападения. Чего нельзя сказать о вас.

Реплика пришельца прозвучала довольно резко. Все же, он явно нервничал. Потом, немного помолчав, уже более спокойно пояснил:

— Сколько боевых клонов никто не знает, кроме самого сеятеля, а эту информацию он нам не сообщает. Но их не мало. По крайней мере, несколько тысяч. Что касается 'зеленой волны', мы не знаем ее природы. Известно только, что при взаимодействии со структурированной материей она эту самую структуру разрушает. На молекулярном уровне. Без выделения какой-либо энергии и других видимых эффектов.

— Вы видели эту 'волну' в действии?

Горм кивнул.

— И где же? Вернее на ком? Или на чем?

— Применяли ее не мы, а сеятель. И применял вполне оправданно. Поверьте на слово, — отрезал пришелец.

— А что мне остается? — пожал плечами Андрей.

Земные космолеты числом около пяти десятков за время этого разговора уже приблизились на дистанцию стрельбы тяжелыми ракетами. Андрей напрягся, в ожидании залпа. Однако блестящие, кажущиеся на таком расстоянии игрушечными, машины продолжали сближение и от стрельбы пока воздерживались. Через десяток секунд рой космолетов разделился на две части. Большая опять начала облет сеятеля, держась на почтительном расстоянии, а пять звеньев устремились к астероиду с коконом. Боковым зрением Горелов заметил, как сокрушенно покачал головой Горм и понял, что основные события развернутся там.

Земные кораблики, тормозясь, приближались к гантелеобразному астероиду с коконом. К этому времени клоны, строящие кокон, прекратили челночные рейсы от сеятеля к астероиду и скрылись где-то в глубине гигантского, слабо мерцающего сооружения. Только одиночки время от времени взмывали над инкубатором, словно пытаясь осмотреться и оценить расстояние, на которое приблизился враг. Теперь все это стало походить на гигантское осиное гнездо со снующими вокруг насекомыми, готовыми атаковать при первых признаках опасности для своего жилища. Как только космолеты пересекли какую-то невидимую границу, от основания кокона взмыл рой черных ромбоидов. Таких же, как и те, которые доставили спасательную капсулу на сеятель. Видимо, это и есть те самые боевые клоны, сообразил Андрей. Ромбоиды, рассредоточившись, неподвижно зависли километрах в двадцати от инкубатора, образовав, что-то вроде полусферы, обращенной выгнутой частью к надвигающейся угрозе. Было их не менее полусотни. Горелова поразила слаженность, с которой произвелся этот маневр. Рой передвигался, как единый организм. Впрочем, в каком-то смысле, так оно и было.

Неподвижные черные ромбоиды излучали физически ощутимую угрозу. Эту угрозу, видимо, почувствовали экипажи земных космолетов. Во всяком случае, они еще больше затормозились, а потом почти остановились, относительно гантелеобразного астероида с коконом и, зависшим рядом с ним, ощетинившимся, роем боевых клонов. Видимо, земляне не решались первыми перейти к откровенно враждебным действиям, и давали ромбоидам, которых они принимали за пилотируемые корабли, как-то обозначить свое отношение к происходящему и, возможно, сделать шаг к пониманию и примирению. Так, по крайней мере, оценил поведение соотечественников Андрей. И ошибся. Он уже успел облегченно вздохнуть и начал поворачиваться к Горму, когда события понеслись вскачь.

Земные космолеты выпустили тяжелые ракеты. Корабли такого класса могли нести их только по паре, на внешней подвеске. Три десятка семиметровых металлических сигар, сияя огнем маршевых двигателей и стремительно набирая скорость, понеслись на строй ромбоидов. Вернее на кокон, который они прикрывали — боевые клоны были слишком мелкой целью для такого мощного оружия.

— Идиоты, — простонал Горелов.

Горм глянул на него, согласно кивнул и произнес:

— Заметьте, с нашей стороны не было ни малейшей провокации. Инициатива начала боевых действий исходила от ваших.

Андрей поморщился, но возразить на эту реплику было нечего.

Ракеты, тем временем, приблизились к строю ромбоидов по космическим меркам почти вплотную. Между ними оставалось не более двадцати километров. В следующую секунду клоны начали действовать. С их 'крыльев' сорвались очереди довольно крупных, светящихся ярко оранжевым светом шаров. Оранжевые трассы устремились к приближающимся ракетам и с ослепительными вспышками начали разбиваться об их корпуса. Похоже, это были сгустки плазмы, каким-то образом компактно упакованные и взрывающиеся при ударе о препятствие. Корпуса земных снарядов были весьма прочные, рассчитанные на воздействие высокоэнергетических средств ПВО и потому в течение полутора-двух секунд держались против оружия пришельцев. За это время ракеты успели достичь боевых порядков ромбоидов. Те заметались, пытаясь избежать столкновения. Первый снаряд взорвался в самой их гуще. Андрей не разглядел, пробили ли все же заряды клонов ее обшивку, или взрыв произошел в результате столкновения. Боеголовка ракеты была не ядерной, начиненной химической взрывчаткой. Правда, сверхмощной. Взрыв оказался весьма эффектным, к тому же и эффективным. Стремительно расширяющееся газовое облако, образованное в результате детонации взрывчатого вещества и остатков горючего, несло с собой осколки корпуса и поражающие элементы, помещенные в боеголовку. Три-четыре ромбоида, оказавшихся слишком близко к взорвавшейся ракете, буквально разнесло на куски. Еще штук семь-восемь зацепило осколками и они, уже неуправляемые, начали бесконечный дрейф, мертвые в мертвом космосе.

Мгновение спустя, подорвались еще с десяток ракет. Результат оказался менее убийственным для клонов — снаряды уже преодолели их боевые порядки. Но с десяток осколки все же зацепили. Оставшиеся два десятка тяжелых ракет продолжили свой полет к инкубатору. Ромбоиды, скомкав прореженный строй, метнулись им вслед, непрерывно выстеливая шары плазмы. Подорвалось еще два земных снаряда. Но остальные неумолимо неслись к цели. Когда, казалось, уничтожение кокона уже неизбежно, навстречу ракетам между ячеек его сетчатой внешней оболочки вылетел рой рабочих клонов. На каждую смертоносную птичку кинулось до десятка этих квазиживых роботов самых разнообразных форм и размеров. Таранили они без колебаний, часть целила в боеголовку, часть в двигатель. Надо отдать сеятелю, командовавшему атакой, должное — определил уязвимые места земного оружия он быстро. Этих ударов ракеты не выдержали. Секунда-другая и все они были уничтожены. Дольше всех продержавшаяся, подорвалась где-то в десяти километрах от кокона. Какие-то осколки до него наверняка долетели, но, видимо, повреждения, если и были, оказались незначительными.

Ромбоиды, преследовавшие уничтоженные ракеты, развернулись и, ускоряясь, кинулись, на медленно приближающиеся к месту побоища, земные космолеты. Те встретили, несущихся на них боевых клонов, залпом небольших ракет ближнего боя. Их боеголовки сработали штатно и подорвались, наведясь на массу, летящих навстречу ромбоидов. Половина атакующих была выведена из строя и количество их, приблизительно сравнялось с земными машинами. Оставшиеся, сократив дистанцию до минимума и затормозившись, открыли по космолетам стрельбу из своего плазменного оружия. Последние ответили огнем шестиствольных авиационных пушек. Огневая дуэль складывалась в пользу землян. Если плазменные шары с трудом пробивали корпус торпед, то космолеты имели, пусть легкую, но броню. Потому потерь они вообще не несли. Шары плазмы бессильно разбивались об их корпуса, не принося видимого вреда. Чего нельзя было сказать о снарядах земных пушек. Последние действовали весьма эффективно. От ромбоидов буквально отлетали клочья и они один за другим прекращали стрельбу, продолжая медленный полет истерзанными огрызками, не подающими признаков жизни. Полторы минуты и оставшиеся боевые клоны были уничтожены. Не смотря на убийственность огня землян, ни один из них не пытался спастись бегством.

Андрей перевел дух. Позабыв о том, что происходит бессмысленная и никому не ненужная бойня, он болел за своих и испытал иррациональное чувство восторга, когда те так быстро и эффективно разобрались с чужаками. Однако торжествовать пришлось не долго. Сеятель выпустил новую стаю боевых клонов. Выскочили они откуда-то справа, от наблюдающих за действом, Горелова и Горма и понеслись, на неподвижно зависшие земные космолеты. Новые клоны немного отличались, от только что уничтоженных. По форме это были те же ромбоиды с утолщением по длинной оси, но были они побольше размерами, а цвет их был, скорее, темно-серый, чем черный. Количество этих 'серых' Андрей оценил, где-то в сотню. Двигались они тремя компактными группами, построенными в виде равнобедренного треугольника. Один такой треугольник шел впереди, два чуть сзади правее и левее от него. Серые ромбоиды совершили вираж и с верхней полусферы обрушились на землян, смешав строй и своих и земных машин. Закрутилась карусель ближнего, маневренного боя.

Теперь нашим пришлось туго. Эти новые клоны имели принципиально другое оружие. Из их заостренной носовой части вырывался, ярко светящийся зеленым, энергетический шнур, немного похожий некоторой неровностью и извилистостью на молнию. Попавшие под удар этой 'молнии' космолеты, сразу теряли управление, а через несколько секунд происходила детонация боезапаса и горючего. Каким-то образом 'молнии' не поражали своих. Даже если какой-нибудь из ромбоидов выскакивал на линию огня, они, каким-то непостижимым образом искривляли свой прямолинейный ход, огибали его и снова выходили на прежнюю траекторию, чтобы поразить земную машину. Действовало, правда, это оружие на не слишком большом расстоянии, но зато и промахов, насколько мог заметить Андрей, не было.

Горелов глянул на Горма. На лице пришельца явно проглядывала озабоченность. Он тоже посмотрел на землянина и произнес:

— Клоны сломали свой строй. Это бывает очень редко. Они не любят такой вот свалки. Ваши оказались очень серьезным противником.

— Что вы хотите, — пожал плечами Андрей, — тысячелетия войн. Такой опыт даром не проходит.

Тем временем, космическое сражение, первое в истории земной цивилизации, продолжалось. Строй ромбоидов рассыпался и действовали они поодиночке, или мелкими группами. Земные космолеты пытались сохранять строй звеньев. В общем виде Горелов был знаком с теоретическими наработками специалистов, моделировавших самые различные варианты боевого применения космолетов. В том числе и сражения между большими группами. Сейчас, насколько он помнил, земляне действовали по схеме, так называемого, индивидуально-группового боя. При этом варианте предписывалось вести боевые действия отдельными звеньями, или, в случае распада звена из-за потерь или при маневре, каждой машине самостоятельно. Предусматривалось наличие координационной группы на трех машинах, которая, находясь в стороне от сражения, осуществляла общее управление: давала целеуказания, следила за окружающим пространством на предмет прибытия подкрепления к противнику, рекомендовала сосредоточить усилия на наиболее угрожающих участках, держала связь с базой и подразделениями соседей и так далее. Аппаратура, которой были снабжены координаторы, позволяла следить за каждой своей машиной и отслеживать маневры машин противника.

Бортовое вооружение космолетов состояло, из уже так хорошо себя показавших шестиствольных тридцатисемимиллиметровых пушек, и лучевых установок, предназначенных для борьбы с небронированными, или легкобронированными целями, каковыми являлись все космические объекты, созданные до сих пор земной цивилизацией. Земными кораблями с самой мощной на сегодняшний день броней, являлись тяжелые штурмовики 'Игл — 9' — творческое развитие, находящихся сейчас перед глазами Андрея, машин. Произведено их было, правда, пока немного. Так вот, даже с их броней эти лучевые установки справлялись, пусть и с некоторым трудом. Ко всему, часто на корпусе крепились контейнеры с легкими ракетами, предназначенными для таких вот маневренных боев. Боеголовка их настраивалась на подрыв при максимальном сближении с телом, масса которого превышала определенное значение, на тот случай, чтобы заряд не срабатывал на мелкий космический мусор. Ракеты снабжались опознавательной системой 'свой-чужой', так что их можно было выпускать в любой свалке, не боясь поразить товарища.

А нашими приходилось туго — подавляющее численное преимущество и эффективное оружие дало о себе знать. Половина земных космолетов уже разлетелось по окружающему пространству в виде обломков разных размеров. Спасла оставшихся, подоспевшая группа, кружащая возле сеятеля. Еще на подлете космолеты этой группы выпустили из своих контейнеров рой малых ракет, о которых шла речь выше. Несколько сотен этих ракет произвели страшное опустошение среди ромбоидов. Из строя их вышло процентов девяносто. Оставшихся добили в ближнем бою пушками и излучателями в течение следующих двух минут.

— С ума сойти, — пробормотал, качая головой, Горм.

— Да уж! — согласился Андрей, с трудом пытаясь скрыть, охватившую его гордость силой земного оружия и силой духа людей, им управляющего. — И что будет дальше?

— Боюсь, ваши предпримут новую атаку на инкубатор, — отозвался пришелец.

— У второй группы нет тяжелых ракет, — возразил Горелов, — а бортовое оружие против такой громадины будет неэффективным.

— Думаете?

— Почти уверен.

Действительно, земные корабли, разобравшись по звеньям, зависли где-то между сеятелем и астероидом с коконом. Потом совершили быстрый разворот и с огромным ускорением понеслись к своей базе-носителю. Через секунду стала понятна причина такой поспешности. От сеятеля в их сторону рванулась целая армада в несколько сотен ромбоидов. Видимо, экипажи космолетов, уже израсходовавшие большую часть боезапаса, не решились на продолжение схватки. Ромбоиды некоторое время преследовали землян, но затем развернулись и, разделившись на две равные половины, взяли под охрану сеятель и инкубатор.

Андрей выдохнул и откинулся на спинку кресла.

— Пока все, — с облегчением произнес он.

— Надолго ли? — в голосе Горма слышался нескрываемый скепсис.

Горелов пожал плечами.

— Так, или иначе, надо спешить с нашим отлетом.

Он поднялся и опять был остановлен репликой пришельца.

— Подождите. Ваши, похоже, начинают следующую атаку.

Андрей опустился в кресло и начал всматриваться в светящиеся точки земных баз-носителей. Сеятель послушно приблизил ту, на которой он сосредоточил внимание. База выпускала космолеты. Горелов мысленно пожелал увидеть еще один земной носитель. Картинка мигнула, участок потолка, находящийся в его поле зрения, разделился на две части и перед его глазами возникла следующая база-носитель, тоже извергающая боевые машины. А что с третьей? Изображение разделилось на три части. На третьей картинке он увидел то же самое. Еще три переключения — та же картина. Причем, с одной из баз стартовала эскадрилья тяжелых штурмовиков 'Игл-9', с подвешенными под брюхом сверхтяжелыми ракетами, которые космолетчики называли за внешнее сходство и огромные размеры, торпедами. Что за начинка находилась в их боеголовках можно было только гадать. Похоже земляне решили взяться за сеятеля всерьез. По спине Андрея побежали мурашки: пока земная техника показывала гораздо большую эффективность и если так будет продолжаться и дальше, пожалуй, пришельцу не поздоровится. Не поздоровится и тем, кто находится внутри него. Бежать к капсуле, пытаться стартовать и остановить все это? Вряд ли экипаж закончил ремонт. И не закончит в ближайшее время, пока идет бой. А если и закончит, вылетать в разгар сражения на тихоходном невооруженном кораблике — верное самоубийство. Оставалось сидеть и смотреть, что будет дальше.

Шесть баз-носителей выпустили около пятисот машин, которые, построившись поэскадрильно, устремились в сторону сеятеля. Разделившаяся на части картинка на потолке, оказывается, позволяла наблюдать за тем, что происходит в окружающем пространстве с любого направления, в том числе, невидимого напрямую из наблюдательного зала. Благодаря этому открывшемуся свойству, Андрей мог наблюдать наступление земной эскадры во всей красе. Увидел и как ей навстречу сеятель выпустил буквально тучу боевых клонов. Они стартовали из разных его мест, сразу большими группами и Горелов даже приблизительно не смог прикинуть их количества. Часть ромбоидов выстраивала глубоко эшелонированные заслоны вокруг сеятеля с угрожающих направлений. Часть окружила сплошной сферой астероид с инкубатором.

Земные космолеты тоже разделились. Примерно поровну. Половина продолжала сближение с сеятелем, вторая изменила курс, направившись к кокону. Дался он им! Поистине, упорство достойное лучшего применения. До ромбоидов, обороняющих сеятель, земляне добрались раньше. Опять с дальнего расстояния выпустили стаю легких ракет. Но сеятель быстро учился, как уже ранее заметил Андрей. В первые ряды обороняющихся были выдвинуты боевые клоны, вооруженные плазмометами. Плотный поток плазменных шаров встретил приближающиеся снаряды. Корпуса их были не в пример тоньше корпусов тяжелых ракет, потому при столкновении с ними не выдерживали и происходил подрыв боеголовки, или детонация топлива, в зависимости от того в какое место попадал сгусток плазмы. Ни одна ракета до цели не добралась. Второй залп постигла та же участь. В следующие секунды земные космолеты врезались в строй ромбоидов. При этом произошло несколько лобовых столкновений, уничтоживших, как прямых участников, так и, оказавшихся вблизи соседей — детонировал неизрасходованный боезапас земных машин. С мрачным удовлетворением Андрей отметил, что клонов при этом погибло значительно больше. Строй ромбоидов и космолетов опять рассыпался и сражение превратилось в гигантскую собачью свалку.

Возможности системы наблюдения сеятеля позволяли рассматривать сражение в подробностях. Вплоть до отдельных схваток. Строй звеньев у землян, в связи с потерями распадался и бои шли парами, а, зачастую, и в одиночку. Оставшиеся в одиночестве экипажи космолетов, азартно бросались в атаку, горя местью за погибших товарищей. Вообще, как заметил Горелов, ромбоиды были гораздо маневреннее, но преимущество земного оружия уравнивало шансы и Андрей не мог с уверенностью сказать, какая из сторон наносит больший урон противнику.

Вторая группа земных космолетов тоже добралась до роя клонов, охраняющих астероид. Там сражение развернулось по тому же сценарию. С той разницей, что часть ромбоидов, не вступая в общую свалку, продолжала охранять ближайшие подступы к инкубатору, отгоняя, или уничтожая немногие, прорвавшиеся сюда земные машины. Кстати, все тяжелые 'Иглы' шли с этой эскадрой. Прикрываемые специально выделенной для этого группой легких машин, они, построившись клином, пробивались сквозь, царящий вокруг хаос боя, держа курс на кокон инкубатора.

Сражение продолжалось уже около десяти минут. Количество участников с той и другой стороны заметно уменьшилось, а пространство, на котором вертелась смертельная карусель, значительно увеличилось и следить за ходом боя в целом стало невозможно. Андрей выхватывал взглядом и приближал отдельные схватки. Эти схватки происходили с переменным успехом, но теперь стало понятно, что ромбоидов, все же гибнет несколько больше.

Все это время Горелов мучился мыслью: зачем военное руководство землян так поспешно затеяло всю эту бойню? Хотело вот так сразу с налета уничтожить сеятель? Не очень похоже: в эскадре, атаковавшей ромбоидов, его охраняющих, не было машин, несущих тяжелое вооружение способное причинить ощутимый вред такому гиганту. Эта схватка служила, похоже, отвлекающим маневром. Тяжелые штурмовики направлялись к инкубатору. И уничтожить земляне собирались его. Почему? За что они его приняли? Или все это просто разведка боем? Дороговато стоит такая разведка! Хотя, боевые возможности пришельцев она выявила. По крайней мере, некоторые. А уничтожение кокона — предупреждение о недопустимости какой-либо деятельности чужаков в Солнечной системе? Что ж, очень может быть. Вот только почему не было никакой попытки объясниться? Заминку перед первой атакой вряд ли можно считать таковой. С другой стороны, уничтожение сторожевой станции, (а именно так все это, скорее всего, восприняли земляне — связи-то перед ее гибелью не было и про аварию лучевого генератора земное руководство не знало), однозначно указывало на агрессивные намерения пришельцев. М-да…. Гадать тут можно бесконечно. Понятно одно — без вмешательства Андрея со товарищи события и дальше будут развиваться в той же направленности — эскалации конфликта со стороны землян. Со стороны сеятеля пока оборона, но кто знает, что он предпримет, когда его окончательно достанут. Сам он какие-то шаги к примирению сделать не может, как понял Андрей, в принципе. Симбионты, если и попытаются выбраться на кораблике-клоне, скорее всего, будут уничтожены до того, как смогут что-то объяснить. Связаться с земным руководством по радио? Вариант. Но лучше общаться лично. Кстати, почему симбионты не попытались до сих пор объясниться с помощью радиосвязи? Или, все же пытались, но без видимого результата? С нашей подозрительностью, не удивительно.

Размышления Андрея прервала реплика Горма.

— Лишь бы ваши не прорвались к кокону.

Горелов сосредоточил внимание на окрестностях гантелеобразного астероида. Не смотря на натиск землян, ромбоидам пока удавалось не пускать к инкубатору их корабли. Группа тяжелых штурмовиков вместе с прикрытием увязли в обороне и под напором атакующих боевых клонов встали в оборонительный круг. Потерь у них до сих пор не было: 'Иглы' имели приличную броневую защиту и мощное оборонительное вооружение, да еще и прикрывали друг друга, крутя оборонительное колесо. Приблизиться на дистанцию эффективного выстрела 'энергетическим шнуром' ромбоидам не удавалось, а плазменные шары для штурмовиков были, что слону дробина.

Центром боя у астероида стало это огромное кольцо, образованное двенадцатью тяжелыми штурмовиками. Видимо, понимая опасность, которую 'Иглы' представляли для инкубатора, ромбоиды атаковали их с особым остервенением, не обращая внимания на огромные потери. Впрочем и землянам доставалось. Прикрытие из легких космолетов основательно поредело. Клоны начали прорываться непосредственно к 'Иглам'. Те, впрочем, пока довольно успешно отражали их бортовым оборонительным оружием. Только защитное кольцо уменьшило свой диаметр — космолеты уплотнили свой строй, помогая огнем носовых пушек отбиться, идущей впереди машине. Но тут к ромбоидам подоспела подмога — еще один их рой, выпущенный сеятелем. Вступив в схватку, они быстро добили остатки прикрытия штурмовиков и вплотную занялись 'Иглами'. Группа управления земной эскадрой пыталась направить им подмогу, но все машины были связаны боем и одиночные космолеты, сумевшие оторваться от противника и пытающиеся прорваться к оборонительному кругу, общую ситуацию изменить не смогли. Отбиться от такого количества ромбоидов 'Иглы' просто не успевали. Боевые клоны начали выходить на убойную позицию и производить прицельные выстрелы 'шнурами-молниями'. Одного попадания тяжелому штурмовику для гарантированного поражения было не достаточно. Броня защищала, или большая масса имела значение, кто знает — принцип действия этого оружия Андрей не представлял. Но после поражения тремя-четырьмя выстрелами с тяжелыми космолетами происходила та же история, что и с их более легкими собратьями — они теряли управление и взрывались. Начинка торпед, подвешенных к их брюху, к счастью, не детонировала. Длинные металлические сигары, кувыркаясь и взблескивая полированными корпусами, улетали в стороны, туда, куда их отбрасывала энергия взрыва.

Не прошло и пары минут, как количество 'Иглов' уменьшилось наполовину. Оборонительный круг распался. Три машины развернулись и с ускорением попытались выйти из боя, буквально облепленные боевыми клонами. Удалось ли им это Горелов не увидел, он сосредоточил все внимание на трех других, тоже врубивших ускорение и рванувших напролом к астероиду с коконом. На этих ромбоиды накинулись с удвоенной энергией. Бортовые оборонительные пушки сыпали трассы во всех направлениях, снаряды рвали в клочья клонов, выбивали их из строя, но всех поразить не успевали. Один за другим взорвались два из трех, бросившихся в самоубийственную атаку 'Игла'. Третий, немного опередивший своих соратников и волочащий преследователей, главным образом на хвосте, еще держался и уже выходил на дистанцию уверенного пуска торпеды. Секунда, вторая, третья и торпеда с бешеным ускорением пошла к цели. А еще через секунду штурмовик сошел с боевого курса, неуверенно рыскнул и взорвался, родив очередной огненный, быстро погасший в мрачной черноте космического пространства, цветок.

Однако торпеда, им запущенная, от этого взрыва ничуть не пострадала и не сбилась с курса. Быстро набирая ускорение, она неслась к астероиду, наводясь на купол инкубатора. От взрыва штурмовика основательно досталось, слишком к нему приблизившимся, ромбоидам. Потому они не смогли сразу организовать преследования выпущенного снаряда. За время этой заминки торпеда успела уйти достаточно далеко. Клоны, спохватившись, кинулись в погоню, но, было видно, что догнать ее им не удастся.

Горм, наблюдавший за всеми перипетиями этого боя вместе с Андреем, вскочил на ноги и, отчаянно жестикулируя, выкрикнул что-то на своем языке. Горелов наоборот вжался в кресло и стиснул пальцами подлокотники, понимая, что сейчас, видимо, произойдет что-то ужасное, непоправимое, ставящее крест на возможности как-то договориться и прекратить эту бессмысленную бойню. Навстречу, несущейся к цели торпеде, вспорхнула стайка рабочих клонов, намеревавшихся, судя по всему, идти на таран. До этой минуты Андрей, не смотря ни на что, всей душой болел за своих и радовался их победам. Теперь же он страстно возжелал, чтобы клоны уничтожили земной снаряд, не дав свершиться непоправимому. Однако, торпеда была предназначена для прохождения поясов противоракетной обороны. Кроме бронированного корпуса у этого шедевра земного военного гения имелись средства активного отражения ракет-перехватчиков в виде скорострельных малокалиберных пушек, управляемых бортовым компьютером. Высунувшиеся из лючков рыльца пушек извергли поток снарядов, разметавших рой, несущихся навстречу ракете, клонов. Уцелевшие рабочие особи, разлетелись в стороны и попытались атаковать торпеду с боков, сверху и снизу. С этими одиночками пушки разобрались влегкую.

Еще две секунды полета и гигантская сигара, победно сверкая выхлопами дюз, проломила внешнюю сетчатую оболочку инкубатора и воткнулась в сам кокон. Ослепительная вспышка резанула по глазам. Андрей рефлекторно зажмурился и только спустя минуту смог разлепить мокрые от слез веки. Все же оптические (или какие у него там?) устройства сеятеля смягчили воздействие светового импульса на глаза, поскольку прямой взгляд на аннигиляционную вспышку должен был закончиться слепотой. М-да…. Земное командование решило бить сразу изо всех сил и применило торпеды, с боеголовками, начиненными антигелием.

Поморгав еще минуту и разогнав огненные круги перед глазами, Горелов смог увидеть последствия взрыва. Перемычка, соединяющая две половинки астероида и, находящийся на ней инкубатор, исчезли, оставив на том месте, где они находились, уже начинающее темнеть, огненное облако. Уцелевшие половинки, раскаленные до темно-багрового цвета, бешено вращаясь, разлетались в разные стороны. Один из этих кусков, в следующее мгновение столкнулся с крупным, превышающим его размеры в несколько раз, астероидом и, брызнув осколками, вылетел из поля зрения. Вторая половинка, остывая и утрачивая свечение, тоже исчезла за краем прозрачного потолка зала.

Андрей поискал уцелевших участников сражения и вскоре обнаружил земные космолеты, собравшиеся компактной группой на достаточном удалении от сеятеля. В количестве не более полутора сотен. Похоже, это были все машины, уцелевшие в схватках у сеятеля и инкубатора. Ромбоидов нигде видно не было. Горелов уже собрался спросить об их судьбе у Горма. Но тот опередил его, сказав пугающе бесстрастным голосом:

— Сеятель отозвал клонов. Похоже, ударит 'зеленой волной'. Ваши добились того, что хотели….

Сердце Андрея сжалось. Помочь своим он ничем не мог и бессильно продолжал наблюдать за происходящим. Ждать пришлось не долго. Где-то справа возникло ярко-зеленое свечение, которое, спустя мгновение, оторвалось от поверхности сеятеля и в виде гигантской, расширяющейся линзы, устремилось в сторону космолетов. Скорость движения линзы была огромной. Экипажи даже не успели среагировать на эту новую угрозу и, мгновение спустя, зеленая волна накрыла группу земных машин. Небольшая, тоже зеленая вспышка — и на месте космолетов, на черном фоне космоса начало расплываться полупрозрачное, отливающее металлическим блеском, облачко. Зеленая линза исчезла вместе со вспышкой. Вот так просто — раз, и не стало ни машин ни людей. Просто и эффективно.

— Вот и все, — сказал Горм. В голосе его слышалось нескрываемое удовлетворение.

А из тела Андрея словно внезапно вынули все кости. В душе так же наступила полная опустошенность. Подумав, что сейчас придется встать с кресла и идти к спасательной капсуле, он испугался, что не сможет этого сделать чисто физически. Пришелец внимательно посмотрел на землянина, и, видимо поняв его состояние, больше ничего не сказал. Просто сел обратно в кресло и вперился в прозрачный потолок зала. Минут через пять Андрей немного пришел в себя. Глубоко вздохнув и в последний раз глянув в темное пространство космоса, он поднялся и, с трудом разжав челюсти, произнес:

— Мне пора к своим. Надеюсь, с ремонтом закончено.

Горм кивнул и тоже встал с кресла.

— Я подойду к отлету. Мне нужно получить инструкции для разговора с вашим руководством.

— Думаете он все же состоится? — криво усмехнулся Андрей.

— Не знаю, но попытаться стоит. Вас проводят до места.

Горелов оглянулся в поисках проводника. От дальней стены снова подходил кхор.

— Идите за ним, — почти приказал Горм.

И тут же, видимо пытаясь сгладить резкость, добавил:

— Не бойтесь, он не кусается.

— Спасибо — успокоили, — серьезно поблагодарил Андрей и зашагал, за ушедшим вперед, представителем 'слаборазвитой расы'.

Глава 11

Земной кораблик был готов к отлету через полтора часа. Все это время Андрей провел внутри шлюпки. Никакой информации о происходящих во вне событиях нерсы не предоставляли. Они, вообще, за все это время ни разу не показались. Можно было только гадать, что предпринимают сейчас противоборствующие стороны.

Как только ремонтные работы были закончены, Андрей вывел всех людей из шлюпки. Наверняка за ними наблюдают и поймут, что шлюпка готова. Расчет оказался верен — через десять минут в зал вошел Горм, облаченный во что-то вроде легкого скафандра с откинутым за спину прозрачным шлемом.

— Все готово, — сообщил ему Горелов.

Пришелец кивнул и, не останавливаясь, направился к земному кораблю. Переглянувшись, с подошедшим Бобковым, Андрей пожал плечами и двинулся следом. Виктор за ним. Горм ловко забрался по лесенке, свисающей из люка, и исчез внутри капсулы. Горелов, поставив ногу на первую ступеньку лестницы, оглянулся. Остающиеся люди, собравшись в плотную группу, с тоской смотрели им вслед. У Андрея защемило в груди — появилось ощущение, что видит он их в последний раз. Горелов тряхнул головой, отгоняя дурные мысли, и поднял руку в прощальном приветствии. Никто из провожающих не ответил. Андрей отвернулся и стал медленно взбираться по лестнице, ежась от царапающих спину взглядов. Оказавшись в переходной камере, он сразу, больше не оглядываясь, прошел в рубку управления и только здесь перевел дыхание. Потом они с Виктором облачились в скафандры и с трудом прицепились ремнями к креслам пилотов рядом, с уже занявшим кресло штурмана, Гормом. Можно было отправляться.

Андрей и Виктор быстро протестировали системы корабля и Горелов спросил у Горма:

— А что, выбираться отсюда будем тоже кормой вперед?

— А как иначе, командир? — отозвался пришелец.

Андрей отметил новое к себе обращение. И еще, интонации и голос Горма сейчас напомнили ему Салеха Хафиза, погибшего в недрах дальника несколько лет назад. И общался-то с ним Горелов всего ничего, а запомнился тот араб. Кстати, и внешне пришелец чем-то его напоминал. Андрей дал команду бортовому компьютеру на задраивание люка и подтянул привязные ремни, в которых висел в кресле. Через минуту поступил сигнал о полной готовности капсулы к полету, о чем он и сообщил пришельцу. Тот легонько кивнул. Снова потянулись минуты ожидания.

Наконец на экране заднего обзора, показывающего сейчас потолок зала, возникло какое-то движение. Горелов присмотрелся. Двигался потолок. От его центра к краям поползли, все увеличивавшиеся волны и скоро там возникло, быстро расширяющееся отверстие. Из отверстия начал выдавливаться пузырь все того же желеобразного вещества, с помощью которого капсула опустилась в зал. Пузырь вытянулся в жгут, жгут изогнулся, доставая корму земного корабля, и начал ее обволакивать, опускаясь к носовой части. Вскоре капсула оказалась полностью заключена в полупрозрачный, колышущийся кокон, соединенный с отверстием в потолке толстым тяжем. Потом, как-то резко прозрачность вещества уменьшилась, в его толще появились вполне различимые нитевидные волокна, сплетающиеся между собой и образующие более толстые жгуты. Жгуты начали укорачиваться, сокращаясь наподобие мышечных волокон. Андрей почувствовал, что кораблик вздрогнул, а потом плавно пошел вверх.

— Поехали, — пробормотал себе под нос, висящий на ремнях слева, Бобков.

Капсула поднималась все выше и вскоре, войдя в отверстие потолка, оказалась в уже знакомом, заполненном странным живым желе тоннеле, ведущим к поверхности сеятеля. Здесь подъем продолжился. Одновременно земной корабль медленно разворачивался носом по ходу движения. Когда разворот завершился, экипаж капсулы, наконец-то смог нормально усесться в креслах. Подъем заметно ускорился и вскоре сквозь туманную дымку желе стала видна темная внутренняя поверхность внешней оболочки сеятеля. Еще пара минут и в оболочке раскрылось выходное отверстие. К этому времени корабль подошел к нему почти вплотную. Скорость подъема на этих последних метрах резко увеличилась и капсула, как пробка из бутылки вылетела из недр сеятеля, начав самостоятельный полет. Андрей глянул на экран заднего обзора, интересуясь, куда девалось желе, в котором двигался их кораблик и успел заметить, быстро втягивающийся в отверстие, фосфоресцирующий ядовито зеленым цветом, толстый жгут.

Капсула быстро удалялась от сеятеля. Оказывается, ей была придана довольно приличная начальная скорость.

— Через минуту можно включить маршевые двигатели, — сообщил Горм.

И после небольшой паузы добавил:

— Ромбоиды нас сопровождать не будут. Воизбежание осложнений. И, кстати, поскольку мы движемся от сеятеля, лучше бы вам выйти на связь с командованием земной группировки. Нас уже наверняка засекли и могут решить, что приближающийся земной корабль — какая-то провокация, или попытка диверсии. Резонное замечание. Вообще-то Андрей и сам должен был подумать об этом. В какой-то мере извиняла его необычность ситуации. Но, именно, в какой-то мере.

Виктор Бобков начал вызывать земную эскадру на аварийной частоте. Отвечать ему не спешили. Может связь барахлит? Да нет — антенны и передатчик во время ремонта протестировали с особой тщательностью. Тут все в порядке. Не услышать их не могли и, наверняка, внимательно следили за приближающейся капсулой. Видимо, руководство решало, как реагировать, на выброшенный из недр сеятеля, земной кораблик.

— Ну, что ж, простимулируем наших коллег, — пробормотал Андрей и, включив двигатели, направил капсулу к ближайшей базе-носителю, видимой на экранах блестящей в лучах далекого солнца, горошиной.

Доведя скорость до крейсерской, Горелов осмотрелся. Окрестный космос казался пустым, если не считать темных глыб астероидов, мимо которых проходил корабль, иногда чуть меняющий курс, обходя мелкие обломки. Ни земных космолетов, ни ромбоидов видно не было. Виктор продолжал вызывать земную базу и, наконец, где-то на середине пути к ней ему ответили. Голос из динамиков, которые Бобков вывел, пытаясь услышать ответ, на максимум, заставил вздрогнуть.

— База L-2 капсуле! — бесстрастный, с металлическими нотками голос неприятно резал слух. — Приказываю затормозиться и лечь в дрейф до подхода патрульного корабля. Повторяю…

Сообщение было повторено дважды и после подтверждения приема, динамики снова мертво замолчали. Андрей четко выполнил предписанные действия, понимая, что любое отклонение чревато немедленным уничтожением их корабля. К этому времени капсула приблизилась к базе на столько, что с помощью оптики ее стало возможно рассмотреть достаточно подробно. Она представляла собой сфероид метров сто пятьдесят в диаметре, основательно сплюснутый по вертикальной оси. Двигатели, топливные баки и вооружение — все спрятано под броней. В настоящий момент на поверхность было выдвинуто множество антенн и самых разнообразных датчиков, фиксирующих любое изменение в окружающем пространстве.

Вскоре после остановки двигателя капсулы, от базы отделились два боевых космолета и, набирая скорость, пошли на сближение.

— Надеюсь, они не начнут палить, — негромко сказал Виктор.

— Мы в зоне поражения бортовыми ракетными установками и излучателями, — возразил Андрей. — Хотели бы — уничтожили без хлопот. Хотят посмотреть поближе — нет ли подвоха.

На месте экипажа базы Горелов поступил бы так же и потому, почти спокойно наблюдал за приближением земных кораблей. Те уже начали торможение и через минуту зависли метрах в пятидесяти.

— В капсуле, слышите меня? — раздался из динамиков рации густой бас.

— Слышим хорошо, — отозвался Андрей.

— Хорошо. Приготовьтесь к приему на борт десантной группы.

— Вас понял. Ждем.

Горелов переключил рацию на прием, откинулся на спинку кресла и констатировал:

— Однако наши здорово напуганы.

— Не мудрено, — отозвался Виктор.

Горм промолчал.

— Интересно, что они предполагают здесь обнаружить? Адскую машину? — полушутя, полувсерьез предположил Бобков.

Андрей шутку не поддержал — желания шутить не было. Ничего еще не решилось, хотя то, что их сразу не расстреляли, уже хорошо. Но предстояло самое сложное — убедить соплеменников в мирных намерениях пришельцев и прекратить конфронтацию, а это задача, похоже, будет не из легких.

Тем временем, от одного из космолетов отделились четыре серебристые фигурки и, выбрасывая из ранцевых двигателей хвосты выхлопов, двинулись к капсуле. Горелов дал команду на открытие внешнего люка переходного тамбура. Десантники приблизились к отверстию входа и после короткой заминки двое забрались в тамбур, а двое остались снаружи.

— Страхуются? — спросил Бобков.

— Нет, — ответил Андрей. — Просто в скафандрах все они там не поместятся.

— Понятно.

— Надо встретить гостей.

Горелов включил магниты подошв скафандра, отстегнул привязные ремни и поднялся с кресла. Виктор и Горм последовали его примеру.

Все трое, цокая магнитными подошвами по металлу пола, вышли в коридор и встали напротив внутреннего люка тамбура. Его внешний люк, судя по датчикам на стене, загерметизировался, камера наполнилась воздухом и через минуту открылся внутренний люк. В коридор вместе с клубами морозного воздуха ввалились две громадные фигуры в скафандрах высшей защиты с излучателями наизготовку.

— Внимание! — раздался из внешних динамиков шлема одного из десантников голос, не терпящий возражений. — Руки за голову, лицом к стене и не двигаться.

Андрей глянул на Горма с Бобковым, кивнул им и, не спеша, выполнил команду. Он, конечно, не предполагал, что их будут встречать с оркестром и цветами, но и не так же… сурово. Пришелец и Виктор тоже повернулись к стене, заложив руки за голову. Один десантник продолжал держать их на прицеле, а второй быстро осмотрел все помещения кораблика.

— Больше никого, герр майор, — по немецки доложил он первому.

Тот кивнул, достал из футляра на поясе баллончик, направил его в сторону стоящих у стенки людей и нажал кнопку распылителя. Из баллончика ударила струя желтоватого газа. Андрей, Виктор и Горм, вдохнувшие его, мгновенно потеряли сознание и, отвалившись от стены, повисли в невесомости.

Глава 12

С того момента, как Андрей очнулся в небольшом — два на три метра жилом боксе прошло около суток. Время пребывания он определил по длине отросшей щетины. Бритвенные принадлежности в помещении имелись и первое, что он сделал, отойдя от последствий воздействия газа, умылся и тщательно побрился. Теперь щетина созрела для следующего бритья. Ну что ж, бриться, так бриться. Обстановка в боксе была, поистине, спартанская: низкая, узкая кровать, унитаз за легкой перегородкой, рядом с ним раковина и небольшое зеркальце над ней. На полочке — туалетные принадлежности. Полотенце на вешалке. Все.

Где находилось место его заключения, можно было только догадываться, но, судя по небольшой силе тяжести, это какой-то космический объект. Конечно, трудно сказать сколько его продержали в бесчувственном состоянии и насколько далеко за это время могли транспортировать, но пресловутая интуиция подсказывала, что он находится где-то неподалеку от сеятеля. Скорее всего, на одной из космических баз, стянувшихся к нему.

Часа через два после пробуждения за ним пришли двое конвойных, облаченных в скафандры высшей защиты. Правда, на этот раз в руках у них были не излучатели, а обычные парализаторы, рекомендуемые для космических объектов. И на том спасибо. Хотя, то, что у себя дома для конвоирования безоружного пленника (а именно пленником Андрей теперь себя ощущал) хозяева облачились в броню, Андрея даже немного позабавило. Хмыкнув, он демонстративно заложил руки за спину и двинулся вслед за одним из конвоиров. Второй следовал в двух метрах позади него, как и предписывали правила. Горелов еще раз ухмыльнулся — паранойя у здешнего руководства явно зашкаливает — такие предосторожности для конвоирования безоружного человека. Двое в тяжелых доспехах, которые возьмет только снаряд двадцатимиллиметровой пушки, или импульс самого мощного ручного излучателя, и то не дальше, чем с десяти метров. Или они считают его замаскировавшимся под землянина инопланетным монстром? Кстати, вполне возможно.

Шли недолго. Круглый в сечении коридор привел к массивной бронированной двери. Впереди идущий конвоир, нажал кнопку дистанционного пульта, и дверь, чмокнув уплотнителями, отъехала в сторону. Конвоир сделал шаг в сторону и жестом предложил Андрею пройти в помещение. Пожав плечами, тот прошел внутрь. Дверь закрылась. Сопровождающие остались снаружи.

Довольно просторный зал, в котором он оказался, представлял собой медицинский карантинный блок, под завязку набитый диагностической аппаратурой. Карантинный блок не предусматривал присутствие персонала, воизбежание заражения. Все медицинские комплексы работали автономно без присутствия человека, не считая пациента, естественно.

Следующие два часа занял утомительный и довольно неприятный медосмотр. Андрей послушно выполнял команды, отдаваемые компьютером, управляющим всем этим хозяйством. Похоже, соплеменники и в самом деле всерьез сомневались в его принадлежности к виду homo sapiens. И были, в общем-то, правы, принимая во внимание, вполне человеческую оболочку Горма. Впрочем, Горелов не был уверен в том, что медицинская аппаратура обнаружит какие-либо отклонения в организме пришельца. Хотя, кто знает какую степень приближения к оригиналу использовал сеятель, преобразуя Горма в человека. Может он похож только чисто внешне, а если копнуть…. А, вообще, если его так тщательно проверяют, наверняка их с Бобковым спутник успел представиться. Что ж, бояться Андрею, вроде бы, нечего, и можно надеяться, что после медосмотра с ним, наконец-то, захотят поговорить.

Осмотр подошел к концу. Горелов оделся и, следуя указанию механического голоса, встал у двери. Дверь открылась, и молчаливые охранники отконвоировали его обратно в жилой бокс. И вот с тех пор прошли уже почти сутки, а поговорить с ним пока никто не спешил. За это время Андрею дважды доставляли еду. Все те же, облаченные в доспехи, охранники. Все попытки с ними заговорить успеха не имели. Несколько раз он, помня, как дорого время, начинал колотить в дверь, но никакой реакции эта его эскапада, так же не имела. Сейчас Андрей, впав в мрачную ожесточенность, сидел на кровати, уперев подбородок в поджатые к груди колени, и пытался придумать, чем еще можно привлечь к себе внимание. Ничего толкового в голову не приходило. Когда он уже совсем, было, решил плюнуть на все и завалиться спать, дверь бокса открылась и на пороге возник, улыбающийся Клод Жерар.

С Клодом Андрей не пересекался с тех самых пор, когда они участвовали в операции по нейтрализации 'Сахарского феномена'. Именно так обозвали в средствах массовой информации вылезшую из недр земли штуковину, оказавшуюся, как теперь выяснилось, дальником — посланцем, прибывшего в Солнечную систему, сеятеля. Что послужило причиной в охлаждении их отношений не мог ответить ни тот ни другой. Понятно одно — виной всему были события в Сахаре. Горелов, в дальнейшем, перебрался в отдел ВСК, курирующий космос и в итоге оказался на злосчастной станции. Клод же за это время неплохо поднялся по служебной лестнице. Андрей следил за успехами друга без всякой зависти: продвигали Жерара вполне заслуженно.

В том, что Клод оказался здесь, рядом с местообитанием сеятеля ничего удивительного не было: сейчас, наверное, большинство руководства ВСК подтянулось сюда, а Жерар занимал в иерархии Службы далеко не последнее место и, вполне вероятно, вошел в группу, решающую проблему инопланетного вторжения.

Эмоциональный француз, переступив порог, уже собрался заключить Андрея в объятия — вполне естественный для него жест, но, натолкнувшись на взгляд Горелова, умерил пыл и ограничился крепким рукопожатием. Затем последовало многословное приветствие, неизбежные 'как дела, жизнь, здоровье?'. Андрей сразу почувствовал в поведении друга, нет, не фальшь, но некоторую напряженность. С чем это связано? С неловкостью, вызванной долгим перерывом в общении, или сомнением в подлинности личности старого друга?

— Подожди, — прервал он словесный поток Клода. — Для начала, ответь, если можешь, конечно. В качестве кого ты здесь находишься? Я имею в виду твои полномочия.

— О! Я тут большой человек, — в обычной для него, слегка дурашливой манере, ответил тот. — Первый зам координатора операции 'Вторжение', к вашим услугам. Догадываешься кто координатор? Правильно — железный Эрих.

— Так какого же черта! — глядя в глаза Клоду, злобно прорычал Андрей.

Тот, было, смешался, но быстро взял себя в руки и, оставив легкий тон, уточнил:

— Что ты имеешь в виду? Не совсем понимаю.

— Все ты понимаешь! Какого черта больше суток держите меня здесь, даже не выслушав!

Клод махнул рукой охранникам, маячившим снаружи. Один из них аккуратно прикрыл дверь. Француз вздохнул, провел пятерней по волосам знакомым до боли жестом и устало присел на край кровати.

— Собственно, за этим я и пришел, — негромко, оставив восторженный тон, сказал он.

— Почему только сейчас?! Вас что, совсем не интересует доставленная нами информация?!

Клод опять вздохнул и с бесконечным терпением в голосе, спросил:

— Ты дашь мне возможность ответить?

Андрей замолчал, с трудом сдерживая кипящую ярость. Потом сделал несколько глубоких вдохов, успокаиваясь и сказал:

— Ну хорошо, объяснись.

— Давай говорить прямо, без дипломатии. Андрей, ты, похоже, немного подзабыл специфику работы нашей организации. Видимо, малость одичал на своей станции. Когда это у нас верили кому-то на слово? Даже самым проверенным-перепроверенным. Тем более, вам с Бобковым, выбравшимся из пасти дьявола. Да еще притащившим с собой пришельца, один в один похожим на обычного человека. Так что, проверка, проверка и еще раз проверка.

— Это все я понимаю, — перебил Горелов, — но ведь время уходит. Что за эти сутки мог еще выкинуть сеятель. Это же вещь в себе. Никто не знает, что там варится в его мозгах. Если таковые имеются, конечно. Вы хотя бы сняли с нас первичный допрос. Пусть, даже мы шпионы. Послушали бы наши легенды.

— Зря иронизируешь, — задумчиво протянул Клод. — Спутник-то ваш говорит, что он обитатель пришельца, хотя внешне является типичным представителем вида homo sapiens. Что скажешь на это?

— Его-то хоть вы допросили? Он же честно сказал, что не человек. Опять же — парламентер.

— Допросили. В смысле… поговорили.

— Ну и….

— Что?

— Не придуривайся!

— А что, — пожал плечами Жерар. — Мы его выслушали. Его и Бобкова.

— Давно?

Клод глянул на часы.

— Примерно двадцать часов назад.

Андрей удивился. И задал напрашивающийся вопрос:

— Почему же я оказался неопрошенным?

— Были тому причины. И весьма веские. Можешь мне поверить. На нашей встрече настоял я. Иначе ты мог просидеть здесь неопределенно долгое время.

— Даже так? Может, перестанешь говорить загадками.

Клод замялся. Потом, что-то решив про себя, заговорил.

— Хорошо. Идет все к черту! В общем, мы выслушали Горма. И, с его согласия, пропустили через медблок. Он действительно не человек. Внешне похож, но если копнуть глубже, отличия весьма заметные. И на физиологическом, и на биохимическом, и, тем более, на генетическом уровне. Даже на анатомическом существуют различия: имеются органы, о назначении которых наши медики пока только строят предположения. Потому, пока его держат, на всякий случай, в карантинном блоке под охраной — кто знает, на что он способен.

— Меня, похоже, держат где-то по соседству, — язвительно поинтересовался Андрей.

— Ты поразительно догадлив, — кивнул Жерар. — Но я продолжу, с твоего разрешения?

— Весь — внимание.

— Так вот, осмотр Бобкова не выявил никаких отклонений в его организме. В том числе и в деятельности мозга. Его подробно допросили и он поведал много интересного. Его рассказ тщательно сопоставили с тем, что рассказал пришелец. В первом приближении противоречий не обнаружили, но аналитики продолжают работу.

— Но почему вы не допросили меня? Я знаю гораздо больше Виктора. Я лично общался с Гормом. Много чего от него узнал. Я наблюдал за сражением наших космолетов с ромбоидами. Перемещался внутри сеятеля. А вы, почему-то, избегаете непосредственного общения со мной. Должна быть причина.

— Ты не даешь мне договорить.

Клод вздохнул, снова провел пятерней по волосам. Потом продолжил.

— Причина есть.

И снова замолчал, видимо не зная, как продолжить.

— Кажется, я догадываюсь…. - по спине Андрея пробежал озноб от этой догадки. — При медицинском обследовании в моем организме обнаружены какие-то изменения. Или я, вообще, не я, а подменыш пришельцев?

Горелов замолчал, с всевозрастающим ужасом, ожидая ответа друга.

— Ну-ну, ты еще тут в обморок упади, — видимо, поняв состояние Андрея, попытался привести его в норму Клод. — Все не так страшно. Всего-навсего какое-то образование между полушариями мозга. Небольшое — всего двенадцать миллиметров, но явно лишнее.

Рука Горелова невольно потянулась к голове, словно желая нащупать под черепом чужеродный предмет. Стиснув зубы, он провел ладонью по волосам, сделав вид, что хотел только поправить растрепавшуюся прическу и попытался успокоиться. Жерар понимающе усмехнулся. Андрей разозлился и почти успокоился. Спросил:

— Нельзя поподробнее. Что там у меня?

— Трудно сказать. Материал — не металл и не какая либо разновидность пластика. Похоже — органика. Вроде бы даже просматривается клеточная структура. Из этой штуковины выходит, что-то вроде нервных волокон, проникающих в твой мозг. И наши спецы предположили, что с ее помощью пришельцы могут наблюдать и слышать все, что видишь и слышишь ты. А, возможно, могут, при желании, контролировать твое поведение.

Клод вздохнул. Помолчал, давая возможность переварить Андрею, свалившуюся на него информацию. Потом сказал:

— Теперь понимаешь, почему тебя держат здесь и не посвящают в происходящие события и наши планы?

— Да уж….

Андрей прислонился спиной к стене, прикрыл глаза и попытался протестировать свой организм. Особенно, мысли, чувства и желания. Ничего несвойственного для себя, привнесенного извне, не обнаружил. Ладно. Будем продолжать жить, но помнить, что, возможно, теперь он представляет собой бомбу замедленного действия, готовую взорваться в любой момент. Горелов открыл глаза и ровным голосом спросил у Клода:

— Так ты навестил меня только для того, чтобы сообщить об этой штуке у меня в голове?

— Нет, не только, — видно было, что Жерар колеблется, решая, говорить, или нет дальше.

— Ну, говори уже, — подбодрил его Андрей.

И Клод решился.

— Наши хотят уничтожить объект.

— Маньяки, — в сердцах выпалил Горелов.

Потом, подумав, добавил:

— Но, это не так просто, насколько я понимаю.

— И тем не менее. Бобков рассказал, что лучевые генераторы пробили его защиту. Сейчас сюда стягиваются, все имеющиеся у нас, установки. Это больше пятисот единиц. Ударить они могут с большого расстояния, недоступного для ромбоидов сеятеля. Боюсь, что одновременного залпа такого количества генераторов он не выдержит.

— Возможно…

Андрей задумался. Угроза сеятелю была вполне реальна. Насколько он понимал. Вот только….

— А зачем ты мне все это рассказал? Ведь, если пришельцы, действительно, могут слышать и видеть все, что слышу и вижу я, они и сеятель могут каким-то образом подготовиться к вашей атаке.

— Это было бы замечательно.

— Не понял.

— Видишь ли, не все сотрудники Службы согласны с решением руководства. А до широкой общественности его вообще запрещено доводить. Потом просто поставят перед свершившимся фактом.

— Точно — маньяки. Опять же, если уничтожить не удастся, ты представляешь, что может натворить взбесившийся сеятель в нашей системе, тем более, раненый? А мои люди, которые остались внутри него? И, кроме того, ведь это так давно ожидаемый первый контакт! Вам же этого никогда не простят!

— О чем и речь, — кивнул Клод. — Я же сказал — далеко не все согласны с этим. И я представляю эту группу несогласных. Так что прямая трансляция из твоего мозга на сеятель, о грозящей ему опасности, нас вполне устроит.

— Понятно… — протянул Андрей. — А что, здесь разве нет прослушки? Ты так открыто говоришь обо всем об этом?

— Есть, конечно. И видеонаблюдение тоже. Но сейчас на экраны и динамики операторов идет запись картинки и звука твоего сна. Не забывай — я здесь начальство.

— Понятно. А если никакой трансляции на сеятель нет, что тогда? У вашей группы несогласных есть другие варианты предотвратить расстрел пришельца?

Клод смущенно потеребил мочку уха. И неуверенно произнес:

— Вообще-то нет. Мы уверены, что сведения через тебя обязательно поступят адресату. Сеятель поймет, что ему здесь не рады и уйдет из системы.

— Не разделяю этой вашей уверенности. Опять же — контакт в этом случае не состоится.

— Контакт — да. Но что поделаешь, если отношения с самого начала не задались.

— И что, ты, сказав мне все это, сейчас просто встанешь и уйдешь?

— Ну да, — в голосе Жерара слышалось искреннее недоумение. — А что еще? Долго мне здесь оставаться нельзя, сам понимаешь.

— Ну да, ну да, — рассеянно пробормотал Андрей.

Голова его в это время была занята выбором вариантов дальнейших действий. Понятно, что если не сейчас, то больше возможности вмешаться в события ему не представится — вырваться из бокса вряд ли получится. После перебора вариантов остался один — взять в заложники Клода и попытаться добраться, прикрываясь им, до центрального поста базы. Там отправить сообщение в эфир, о готовящемся преступлении. А дальше — как Бог даст. Может кто-то, что-то и успеет сделать. Авантюра? Более чем, но бездействие в такой ситуации — еще хуже.

Клод, тем временем решивший, что все сказано, поднялся и, видимо, собрался сказать, что-то на прощание. Не успел. Прямо из сидячего положения Андрей метнулся к не ожидающему ничего подобного Жерару и нанес ему удар, собранными щепотью пальцами в точку за ухом, мудреного китайского названия которой, никогда не мог запомнить. Мягко приземлившись, он успел подхватить падающего Клода и осторожно положил его на пол.

— Извини, друг, но другого выхода у меня не было, — скорее, для себя, чем для бесчувственного Клода, прошептал Андрей.

Так, вроде, получилось тихо. Теперь — охрана. Когда Жерар заходил в бокс, Горелов обратил внимание, что двое охранников, несущих службу в коридоре, откинули шлемы скафандров за спину. Отлично. Андрей вынул из кобуры на поясе, лежащего в отключке Клода, парализатор и подошел к выходу. Потом резко отодвинул дверь и выскочил из бокса, сразу уходя в глубокий сед. Охранники стояли слева по коридору метрах в пяти. Сориентировались, надо отдать должное, мгновенно, но им нужно было перевести парализаторы, висящие на плечах, в боевое положение, а Горелов уже начал стрелять. Три выстрела — два в первого и один во второго, в открытые для ампул парализатора лица, и охранники, громыхнув броней, рухнули на пол. Слава Богу — в глаза, вроде, не попал.

Андрей, замерев, прислушался — не прибежит ли на шум подмога. Гулко бьющееся сердце, мешало воспринимать звуки. Минута, другая, никто не появлялся. Горелов перевел дух. Что ж, начало неплохое. Хорошо бы и дальше все так шло. Дальше! Он представил, что еще ему предстоит сделать и констатировал вслух:

— Авантюра!

Однако, сказав 'а', нужно говорить и 'б'. Андрей затащил в бокс бесчувственных охранников, сноровисто разоблачил одного из них и надел на себя его бронескафандр. Пистолет сунул в кобуру на бедре, на плечо повесил тяжелый парализатор. Потом подошел к Клоду, присел рядом с ним, с таким расчетом, чтобы тот не смог дотянуться до его открытой головы. Потом помассировал точку под его правой скулой. Глазные яблоки француза под закрытыми веками едва заметно дрогнули.

— Вставай, не придуривайся, — сказал Горелов. — И без резких движений.

Поняв, что дальше изображать обморок бесполезно, Клод уселся на полу, тряхнул головой и посмотрел на Андрея с выражением какой-то детской обиды на лице. Подавив, проснувшиеся не к месту, угрызения совести, Горелов поднялся на ноги, отошел на пару шагов и скомандовал:

— Вставай!

С видимым трудом, сдавив зубами рвущийся стон, Жерар поднялся на ноги. Стоял он неуверенно, слегка пошатываясь. Андрей усмехнулся: наивная хитрость друга умиляла — таких последствий от нанесенного удара быть не могло, в принципе, значит Клод не угомонился. Действительно, в следующий миг француз Взвился в прыжке, нанося ногой правый боковой удар в голову. Вообще-то, он никогда не мог одолеть Андрея в спарринге. Не получилось и в этот раз. Горелов в легкую блокировал удар бронированным левым предплечьем и легонько достал его основанием ладони в солнечное сплетение. Скорчившись, Клод рухнул на пол, разевая рот и силясь вздохнуть. Продышавшись, Жерар уселся на полу и прошипел сквозь зубы несколько русских ругательств, которым обучил его когда-то Андрей.

— Давай ты успокоишься и поговорим, — предложил Горелов.

— Чего ты хочешь? И можно я встану.

— Посиди пока, — предупреждающе вскинул руку Андрей. — Поговорим, вначале.

— Ну, хорошо, — Клод уселся поудобнее. — Я слушаю.

Горелов, однако, со следующей репликой не торопился, томя темпераментного француза. И тот, не выдержав затянувшейся паузы, выпалил:

— Зачем ты это затеял?! И что ты хочешь достичь?

Андрей изложил свой план.

— Чушь! Никаких шансов! — безапелляционно заявил француз. — Ты не выберешься даже из карантинного сектора!

— Я — нет, а мы — да!

Чего-то подобного Клод, видимо, ожидал и потому даже не стал изображать удивление.

— То есть, ты хочешь только отправить сообщение в эфир? — уточнил он. — И все?

— В идеале нужно бы остановить операцию по уничтожению сеятеля. Отсюда. Насколько я понял, именно на этой базе расположен штаб, руководящий всем этим.

— Даже так…. — Клод задумчиво покачал головой.

— Но здесь мне можешь помочь только ты. Добровольно, без принуждения. Ты же сам понимаешь, что то что затевает служба — преступление перед человечеством. И не только. Внутри сеятеля обитают представители инопланетных цивилизаций. И они тоже обречены на гибель. Подумай об этом!

Жерар опустил голову и надолго замолчал. Потом провел пятерней по волосам, поднял голову и, глядя в глаза Андрею, сказал:

— Знаешь, а давай попробуем. Давно мы не работали в паре. Попробуем. Может в последний раз.

Почему-то Горелов сразу ему поверил. Улыбнулся и ответил:

— Давай. Пусть даже и в последний.

Глава 12

Клод надолго замолчал. Андрей не мешал, понимая, что тот обдумывает план дальнейших действий. Наконец француз, решив что-то для себя, заговорил.

— Будем захватывать центральный пост базы. Радикально вмешаться в события можно только там. Общая координация батарей излучателей осуществляется оттуда. Связь, естественно, тоже. Сложно, но со мной возможно.

— Принято, — кивнул Горелов. — Полагаюсь на тебя.

— А что тебе остается, авантюрист чертов, — хмыкнул Жерар. — Кстати, оружие верни.

Не колеблясь, Андрей вынул отобранный парализатор из набедренной кобуры и протянул другу. Клод подбросил пистолет на ладони и привычным движением сунул его в кобуру, закрепленную на поясном ремне.

— Возьми парализатор второго охранника, — скомандовал он. — Прихватим собой Бобкова. Да и Горма, пожалуй, на всякий случай. Они тут рядышком.

— Думаешь это нужно? — с сомнением протянул Андрей. — Опять же, захочет ли Виктор ввязываться в эту нашу авантюру?

— Плохо же ты знаешь своих людей, — улыбнулся Жерар. — И уже серьезно продолжил:

— Бобков пойдет с нами. Я с ним общался во время допроса. Намекнул ему, что мы готовим для сеятеля. Реакция его была вполне однозначна.

— Ну а Горм нам зачем? Сам же знаешь, что он не человек. Черт знает чего можно от него ожидать.

— Ну про тебя теперь можно сказать то же самое, — хмыкнул француз и потер пострадавшее ухо.

Горелов помрачнел.

— Ладно, извини, что напомнил, — хлопнул Андрея по бронированному плечу Клод. — А Горм может понадобиться для срочной связи с Сеятелем. Ведь должна быть у них предусмотрена связь?

— Думаешь у него в мозгу есть такая же штука, как у меня?

— Наверное.

— ???

— Просто его мозг анатомически довольно сильно отличается от нашего. Потому сложно сказать, что там лишнее, а что существовало изначально.

— Понятно. А почему ты ему не сказал о готовящейся акции против Сеятеля?

— Вот сейчас и скажем.

— Ну хорошо, — вздохнул Горелов. — Будем захватывать центральный пост. Как конкретно? Можешь поделиться?

— Только очень кратко — времени, сам понимаешь, мало. Мы сейчас находимся в секторе, расположенном во внешнем кольцевом коридоре базы. Надеюсь, ты хотя бы в общих чертах помнишь ее устройство?

Андрей кивнул.

— Справа в смежном секторе содержится Бобков. Его охраняют тоже двое. Причем, без тяжелой экипировки. Наблюдения за коридором и боксом нет. Я об этом позаботился. Так что, если быстро нейтрализуем охрану, проблем не будет. Освобождаем Виктора. Вот дальше — сложнее. В следующем по ходу секторе находится Горм. Во-первых, охранники там в бронескафандрах. Во-вторых, коридор и бокс под видеонаблюдением, отключить которое мне не хватило полномочий. Потому, действовать там надо будет очень быстро. Думаю мы с тобой займемся охраной, они, к счастью, тоже без шлемов — когда шел к тебе обратил внимание. А бобков уничтожит камеры наблюдения. Оператор в центральном посту следит за экранами не слишком внимательно, иногда даже отлучается ненадолго. Потому есть шанс, что он не засечет момент нападения и прекращение трансляции примет за простой отказ и тревогу сразу не поднимет.

— А дальше?

— Дальше война план покажет. Так, помнится, ты любил говорить.

— А чем будем уничтожать камеры?

— Разберемся. Пошли.

Подошли к двери, разделяющей сектора. Клод вынул из кобуры парализатор и левой рукой начал набирать код на цифровом замке. Через секунду дверь с тихим шипением задвинулась в стену, открывая коридор соседнего отсека. Охранников Андрей увидел сразу. Они стояли метрах в десяти от входа рядом друг с другом и успели только повернуть головы на шум открывшейся двери. В следующий миг Горелов двумя выстрелами уложил обоих.

— Молодец, — похвалил его Клод.

— Спасибо, — легонько поклонился Андрей. — Рад служить.

Француз метнулся к одной из дверей в левой стене коридора, быстро набрал на замке цифровую комбинацию и сделал шаг назад. Дверь открылась.

— На выход, — обратился он к невидимому Андрею обитателю бокса. И, хмыкнув, добавил:

— С вещами.

Из дверного проема не слишком решительно вышел Бобков. Клод кратенько посвятил его в планы по спасению сеятеля, предложив по окончании, или присоединиться к ним, или остаться в своей камере. Выражение недоверия пополам с недоумением на лице Виктора, быстро сменилось решительностью и энтузиазмом. Это, когда он разглядел, поверженных охранников и весьма импозантно и воинственно выглядевшего облаченного в броню Горелова, с двумя тяжелыми парализаторами наперевес. Он даже сделал движение в его сторону, с желанием, как показалось Андрею, заключить своего потерянного, было, командира в объятия. Но, видимо, устыдившись этого своего порыва, остался на месте. Тогда Горелов подошел сам, вручил Виктору парализатор и потом, совместными усилиями, они занесли бесчувственных охранников в бокс. Облачать Бобкова в бронескафандр охранника, караулившего Андрея, не стали — долго, а время дорого. Быстренько содрали комбез с одного, из только что успокоенных охранников, и Виктор натянул его на себя.

— Ну, что, идем дальше? — Спросил Горелов у Жерара, изучавшего схему помещений местного сектора станции, укрепленную на стене.

— Секунду, — бросил тот через плечо.

Секунда не секунда, но где-то через минуту Клод закончил со схемой, обернулся и заявил:

— Нам нужно оружие.

— А это что? — качнул стволом парализатора Андрей.

— Нужно настоящее оружие, — презрительно поморщился француз. И пояснил:

— Возможно придется пробиваться напролом, через переборки.

— В людей стрелять не согласен, — заявил Бобков.

— Надеюсь, не придется, — вздохнул Клод.

— Ну, хорошо, — кивнул Горелов, — и где его взять?

— Сейчас…

Жерар прошелся по коридору, вглядываясь в покрытие пола. Шагов через десять он остановился и удовлетворенно произнес:

— Ага, вот он. Аварийный люк. Ведет в трюм, к ангарам с космолетами. Там стоит и тот, на котором прибыла наша группа. А в нем находится небольшой арсенал. Я быстро смотаюсь к нему и принесу все что нам нужно.

— А не слишком много времени это займет? — с сомнением протянул Андрей. — Опять же, как ты объяснишь вахтенному, для чего тебе понадобилось оружие?

— Отвечаю по порядку. Это совсем рядом, потому обернусь минут за десять. Рискованно, конечно: тревогу могут поднять в любой момент, но без излучателей, боюсь, у нас ничего не получится. А относительно вахтенного…. Разберусь.

Лицо Клода посуровело, и Андрей проникся сочувствием к члену экипажа, имеющему несчастье выполнять роль дежурного на космолете Жерара.

— Сидите здесь и не вздумайте без меня соваться в следующий отсек, — продолжил Клод. — Виктор, можешь облачиться в бронескафандр. Десяти минут, думаю, хватит. Андрей поможет. Все, я пошел.

Француз ухватился за ворсистое покрытие пола и потянул. С легким треском оно подалось и в руках Клода оказался квадратный лоскут, где-то, метр на метр. Обнажилась тусклая металлическая поверхность пола коридора. Жерар откинул крышку крохотного лючка, прикрывающего углубление с несколькими кнопками, и нажал одну из них. Раздалось тихое гудение и квадрат крышки люка начал подниматься, выдавливаемый снизу рычагом. Через пару секунд крышка плотно прижалась к стене, открыв темное отверстие. Не колеблясь, Клод соскользнул вниз.

А Андрей с Виктором вернулись к боксу, где содержался Горелов, сняли скафандр с охранника, все еще пребывающего без сознания, надели его на Бобкова и вернулись к открытому люку, в котором исчез их соратник. Прошло ровно десять минут. Клода не было. В голове Андрея, помимо воли, начали появляться всякие нехорошие мысли: может, зря он вот так безоговорочно доверился французу — не общались они давно, кто знает, как мог измениться друг за это время. На двенадцатой минуте снизу раздался звук шагов и несколько секунд спустя из проема люка показалась голова Жерара, с покрасневшим от напряжения лицом. Клод поднимался по лесенке с видимым усилием.

— Помогите! Черт бы вас взял! — прошипел он.

Андрей с Виктором подскочили к люку и подхватили из рук француза тяжелый пластиковый мешок. Клод выбрался из отверстия, немного отдышался, закрыл люк, ткнул носком ботинка, глухо звякнувший мешок, и произнес:

— Разбирайте.

Горелов потянул за рукоять, торчащую из горловины мешка, и извлек на свет мощный ручной излучатель.

— Ну ничего себе, — восхитился Бобков, вытаскивая из мешка такую же игрушку. — А разве на борту космических кораблей разрешается иметь такие вот мощные штуки? Оно же, наверное, прошибет наружную обшивку.

— При неудачном раскладе может, — подтвердил Жерар. — Ну и, конечно, такое оружие на борту космических объектов запрещено. Только не забывай кому этот корабль принадлежит. Для ВСК часто делают исключения. Кстати, пользоваться умеешь?

— Само собой, — кивнул юноша. — И мы, что, действительно, будем здесь палить из них?

— Если понадобится — да, — так же, вооружаясь, подтвердил француз. — Но не по людям, естественно. Будем выжигать замки дверей, которые нам не захотят открыть. А это неизбежно случится.

Присоединив блок питания, Клод закинул ремень излучателя на шею, вытащил из кобуры парализатор, подошел к двери отсека, в котором содержался Горм и заговорил.

— План такой. Я захожу первым и нейтрализую охрану. Андрей, выжигаешь камеры в дальнем конце отсека. Представляешь где они находятся?

— Расположение стандартное?

— Естественно.

— Тогда — да.

— Виктор, на тебе две ближние камеры. Попадешь?

— Должен, — кивнул Бобков. Там расстояние-то метра три-четыре.

— Ну, да — не больше. Поставьте мощность на минимум — для камер этого хватит.

Андрей с Виктором закинули парализаторы за спину и взяли наизготовку излучатели.

— Готовы? — глянул на них Клод.

Оба кивнули.

— Тогда пошли.

Жерар набрал код на панели замка. Дверь отодвинулась. Клод метнулся в открывшийся проем. Андрей с Виктором следом. Два глухих хлопка от выстрела парализатора и, не успевшие ничего понять охранники, громыхнув броней, рухнули на пол. Горелов прицелился, в светящийся красным огоньком, глазок левой камеры и нажал на спуск. Багровая вспышка импульса и с ней было покончено. Сзади тоже сверкнуло багровым. Это расправлялся со своими целями Бобков. Еще один выстрел и правая камера тоже перестала функционировать. Все заняло буквально, четыре-пять секунд. От сожженных приборов наблюдения образовалось изрядное количество едкого дыма. К счастью, датчики, следящие за атмосферой внутри станции, отдали команду вентиляционной системе усилить интенсивность работы, и он быстро улетучился.

Клод, протерев заслезившиеся от дыма глаза, быстрым шагом двинулся к двери одного из боксов, на ходу отдавая распоряжения.

— Виктор, открывай дверь в следующий отсек. Код сто двадцать три. Проходишь туда и держишь на прицеле выход из него. Если, все же, нашу деятельность засекли, тревожная группа прибудет оттуда. Андрей, страхуй, на всякий случай противоположную сторону. Как только открою дверь, иди ко мне. Поможешь общаться с Гормом.

Последнюю фразу Жерар произносил уже набирая цифровую комбинацию на замке двери бокса. Дверь открылась. Секунду спустя, на пороге показался удивленный и встревоженный Горм. Окинув взглядом картину битвы, он вопросительно воззрился, на подошедшего Андрея.

— Сеятелю грозит опасность, — решил сразу излагать суть Горелов. — Наши хотят расстрелять его лучевыми генераторами. Может понадобиться ваша помощь в возможных переговорах. Готовы?

— Как я понял, вы действуете на свой страх и риск?

— Да, — кивнул Андрей.

— Кажется, в вашем языке такие вот действия называются авантюрой? — усмехнулся инопланетянин.

— В общем, да.

— И каковы шансы на успех?

— Честно? Не слишком большие. Но делать что-то надо! Или вы предпочтете отсиживаться здесь?

Горелов начал злиться: тут пытаешься спасти этих чертовых пришельцев, а их соплеменник, вместо того, чтобы броситься на помощь, взвешивает шансы. Горм помолчал несколько секунд, а потом сказал:

— Нет. Я с вами. Дадите оружие?

— Думаю, это лишнее, — вмешался в диалог Клод.

— Нет, так нет, — легко согласился пришелец. Каковы дальнейшие планы?

— Прорываемся на центральный пост, — ответил француз. А для этого нужно пройти в следующий отсек. Оттуда начинается радиальный коридор, ведущий к центральным отсекам станции.

Внезапно раздавшийся рев тревожной сирены, заставил вздрогнуть всех троих.

— Так, засекли все-таки, — произнес Клод и выругался. — Заканчиваем разговоры. Двигаем!

Не сговариваясь, Горелов и Жерар подхватили Горма под руки и бегом бросились к открытой двери в соседний отсек, где, приплясывая от нетерпения, их ждал Бобков.

— Открывай следующую! — набегу крикнул Виктору Клод. — Код тот же!

Бобков не мешкал, и когда троица добралась до конца отсека, дверь уже открывалась. Не останавливаясь, проскочили в следующее помещение. Где-то посредине в его левой стене располагалась большая овальная дверь. Клод отпустил Горма и защелкал кнопками на панели замка. Дверь открылась.

— Слава Богу! Не успели блокировать! — воскликнул француз.

Потом глянул на пришельца, которого продолжал придерживать под руку Андрей.

— Горм, дальше пойдете сами. Нам надо быть готовыми к встрече с тревожной группой.

— Я и не просил тащить меня, — сварливо отозвался пришелец. — Не инвалид. Бежим, не будем терять время.

Тоннель был довольно узок, с невысоким потолком и тусклым освещением. Пол металлический, без покрытия. Шаги бегущих отдавались гулким эхом.

— Успеть бы проскочить до следующего сектора, — пропыхтел Клод. — Если перехватят здесь — будет худо.

Вскоре добрались до двери. Тоже овальной. Снова набор кода и снова дверь открылась.

— Нам чертовски везет, — прокомментировал это событие француз. — Или служба здесь поставлена из рук вон. Командира внутренней охраны я бы взгрел. Пошли.

Все четверо прошли в следующий отсек. Прямо напротив, оказалась новая закрытая дверь, ведущая в продолжение радиального коридора. Клод опять склонился над панелью замка. Набор кода. Дверь не открылась. Повтор набора. С тем же результатом.

— Черт! Заблокировали, все-таки, — выругался Жерар. — Придется выжигать замок. Виктор, прикрывай справа, Андрей слева.

Сам француз занялся настройкой мощности излучателя. В этот момент послышался топот справа по коридору. Пара секунд, и из-за его изгиба показались преследователи. Около десятка, облаченные в бронескафандры с парализаторами наперевес. Шлемы скафандров были откинуты.

— Налево по коридору! — рявкнул Клод. — Бобков, прикрывай сколько сможешь!

Он снова подхватил Горма под руку и припустил в указанном им направлении. Андрей нахлобучил шлем скафандра и пристроился за ними, прикрывая бронированной спиной от возможных выстрелов. Позади послышались хлопки парализаторов. Горелов прикинул сколько сможет продержаться Виктор. Если сообразит закрыть шлем, то иглы парализаторов ему не страшны. Он может даже успеть подстрелить пару-тройку преследователей, если те не успеют закрыть свои шлемы. Потом с минуту будет продолжаться бессмысленная перестрелка. Ну, может, чуть дольше: это будет зависть от сообразительности командира охраны. Применить излучатель Бобков не решится. Потом — рукопашная и Виктора неминуемо повяжут. Но даже при самом плохом раскладе минуты три форы у них будет. Клод бежит к другому входу в радиальный коридор, который находится в следующей четверти радиуса диска станции. Трех минут, чтобы выжечь замок должно хватить.

Бежать пришлось довольно долго — станция оказалась не маленькой. Наконец добрались до близнеца предыдущей двери. Излучатель Жерар сумел настроить на бегу, потому сразу занялся замком, даже не пытаясь набрать код. Все верно — бесполезная потеря времени. Справился довольно быстро. Вырезанный замок провалился внутрь. Крутнув штурвал, Клод отодвинул стопоры и, нажав плечом, задвинул дверь в стену. Снова послышался топот справа по коридору. Управились ребята с Бобковым быстро…

— Живее, живее! — заторопил Жерар и буквально протолкнул Горма в проем. — Ты тоже, — это уже к Андрею, приготовившемуся, было, прикрывать своих спутников.

Не колеблясь, Горелов последовал за Гормом. Клод проскочил в дверь последним, закрыл ее и заблокировал вручную. Теперь, со стороны подбегающих охранников, ее не открыть. Только вырезать. Послышались удары в дверь.

— Пусть постучат, — переводя дух, произнес Жерар. — Потом глянул на замученного Горма и, подмигнув ему сказал:

— Что, весело мы здесь живем? Ничего, набирайтесь впечатлений. Поделитесь со своими соплеменниками и вашим хозяином. Если, конечно, будем живы. Впрочем, и их дальнейшее существование тоже под большим вопросом.

Горм вытер пот со лба и ничего не ответил.

— Ладно, передохнули? Идем дальше.

Идти, собственно, было недалеко, до противоположной стены отсека. Такая же овальная дверь, за которой продолжение радиального коридора, ведущего к центральным отсекам станции. Клод быстро вырезал замок, открыл дверь и все трое побежали вглубь тоннеля. Вот и вход в следующий отсек. Закрытый, естественно. Опять работа Жерара излучателем. Раз от раза у него получалось все быстрее.

Как только дверь была задвинута в стену, Андрей услышал топот ног слева по коридору только что открывшегося отсека. Клод, высунувшийся было в проем, отпрянул, обернулся к Горелову и скмандывал:

— Андрей, вперед! Они без скафандров и только с парализаторами!

Соображал и принимал решения друг всегда быстро. Вот и здесь: ввязываться в перестрелку самому с несколькими противниками без брони — почти наверняка поймать иглу парализатора. А Андрей, облаченный в бронескафандр, мог перещелкать охрану в комбезах безо всякого риска.

Так и вышло. Горелов просто вышел в коридор отсека, встал посредине и, как в тире, перестрелял пятерых бегущих охранников. Те отвечали, один, самый шустрый и подготовленный, даже пытался качать маятник, благо ширина коридора это позволяла. Его Андрей подстрелил самым последним. Закончив, Горелов крикнул в тоннель, где затаились Клод с Гормом:

— Чисто! Можно идти дальше!

Жерар и пришелец выбрались из радиального тоннеля, Клод тщательно заблокировал дверь в него и занялся следующим замком. Андрей в это время следил за окружающей обстановкой.

— Сколько еще до центрального поста? — спросил у трудящегося над дверью, Жерара.

— Еще два отсека пройти, — не прекращая работы, ответил француз. — Две пары дверей.

Этот и следующий отсеки миновали спокойно. А вот в последнем их ждали. Ждали, прижавшись к стене, у двери которую вскрывал Клод. Ждали тихо, потому француз их заметил только пройдя в дверной проем и добравшись до середины центрального коридора отсека. Охранники, почему-то не стали стрелять сразу. Видимо, ждали когда в отсек выйдут все трое. Однако Андрей и Горм следом за Жераром идти не спешили, потому, не дождавшись их, охотники, все же, начали палить по Клоду. Он умудрился перекатом уйти от выстрелов и метнулся поближе к противникам, стремясь сократить расстояние и ввязаться в рукопашный бой. Получилось: Горелову было слышно, как друг, скрывшийся из поля зрения, с кем-то сцепился.

— Стой на месте! — рявкнул он Горму. — Не вздумай высунуться!

Сам метнулся в дверной проем с парализатором наизготовку. Быстро осмотрелся. Охранников оказалось семеро. К счастью, в бронескафандры оказались облачены только двое. Трое находились слева от двери, четверо справа. Клод сцепился с двоими без скафандров слева, сразу переведя борьбу в партер. Клубок из трех тел катался по коридору. Третий охранник из группы, ждавшей слева, облаченный в скафандр, метался вокруг дерущихся, выбирая удобный момент, то ли для выстрела из парализатора, то ли для удара.

Андрей решил, что друг некоторое время продержится и занялся группой справа, уже успевшей открыть по нему огонь из парализаторов. С нулевым результатом, естественно. Горелов произвел три выстрела и три бесчувственных тела рухнули на пол. Те, что без скафандров. Четвертый, тот что в скафандре, поняв что перестрелка из парализаторов ни к чему не приведет бросился в рукопашную. Опыта, правда, у него против Горелова оказалось маловато. Противник взвился в великолепном прыжке, годном, с точки зрения Андрея, разве что для показательных выступлений на спортивных праздниках. Он легко ушел от удара, не менее легко сместился охраннику за спину, взял его в захват, нажал кнопку, открывающую шлем, и как только тот приоткрылся, ударил тремя пальцами в шею, воздействуя на 'китайские' точки. Пожалуй, получилось жестковато: противник сразу осел в его объятиях. Ну да ничего — оклемается.

Андрей повернулся к группе, схватившейся с Клодом. Там ситуация складывалась не столь радужная. Одного противника, правда, друг сумел вырубить. Второму удалось подняться на ноги и француз крутился напротив него так, чтобы тот все время находился на линии огня парализатора, который держал охранник в скафандре. И что делать? Стрелять по охраннику в комбезе? Тогда откроется для прицельного выстрела Жерар. Стрелять из парализатора в охранника в скафандре — нет смысла. Видимо, придется вмешаться в рукопашную схватку.

Горелов двинулся к дерущимся, но добраться до них не успел. Клод, все же, отключил и второго противника, того, что без скафандра и тут же бросился к последнему, стараясь не позволить тому выстрелить. Выстрелить охранник в скафандре, действительно, не успел — Клод отбил ствол парализатора и попытался взять противника в захват. Однако тот оказался неплохо подготовленным, вывернулся и ударил француза прикладом парализатора в живот. Удар был страшен. Что называется, на убой. Чтобы отбиться от Клода хватило бы и половины использованной силы. Видно, охранник не на шутку рассвирепел. Клод упал на колени и, скрючившись, уткнулся головой в пол. Однако его противнику этого показалось мало. Он занес приклад над головой поверженного Жерара. Этот удар, скорее всего, должен был размозжить французу затылок.

Добежать Андрей не успевал. Оставалось стрелять. Естественно, не из парализатора. Он перебросил из-за спины, болтающийся там на ремне излучатель, сдернул предохранитель и выстрелил, целя в плечо охранника. Вспышка, импульса, брызги расплавленного металла от брони скафандра, глухой вскрик, раздавшийся из-под забрала шлема. Охранник выронил занесенный для удара парализатор, завертелся на месте и рухнул, громыхнув доспехами.

Клод приподнял голову, посмотрел на поверженного противника, на Горелова и с трудом просипел:

— С ума сошел? Мы же договаривались никого не убивать!

— Ну да! Надо было позволить ему убить тебя! — прорычал Андрей.

Потом подошел, к лежащему без движения, подстреленному охраннику и осмотрел его. Тот был без сознания. Импульс пришелся в плечевой сустав. Прижженные кровеносные сосуды при таких ранах кровоточат, обычно, мало. Тем более, медицинский комплекс скафандра выпустил в место ранения герметизирующую и кровоостанавливающую пену, плюс ввел в кровь промедол, так что смерть от кровопотери и болевого шока охраннику не грозила. Горелов открыл забрало шлема, пощупал пульс на шее. Разогнулся и успокоил друга:

— Ничего, жить будет. Сам-то как?

— Честно говоря, хреново, — скривился Клод.

Он так и сидел на полу, прижав руки к животу. Из уголка рта у него при этих словах побежала струйка крови. Жерар вытер ее ладонью, глянул на руку и невесело усмехнулся.

— Похоже, внутреннее кровотечение…

Попытался подняться, но, застонав, сел на пол, опять прижал руки к животу и выдавил:

— Похоже, отбегался. Дальше пойдете без меня.

— А как же ты? — вырвалось у Андрея.

— А что я? — попытался улыбнуться Клод. — Полежу тут пока. Скоро сюда кто-нибудь да явится. Подберут. И умереть не дадут — вопросы ко мне накопились.

Француз замолчал, скрипнул зубами, видимо, борясь с приступом боли. Потом продолжил:

— Ну, хватит лирики. За следующей дверью коридор, ведущий в центральное кольцо станции. Радиальный коридор от него, он, кстати, только один, ведет в центральный пост. Вход помечен стандартно. Пройдете примерно четверть радиуса вправо по центральному кольцу и найдете его. Резать дверей еще много. Возьми запасные батареи к излучателю.

Клод стянул через голову связку тяжелых коробок и протянул ее Андрею.

— Что делать, если тебе удастся дойти до центрального поста, сориентируешься на месте. Там должен быть Эрих. Попробуй поговорить с ним, хотя, вряд ли это что-то даст. Команда на пуск лучевых генераторов отдается оттуда. Можешь взять Келлера в заложники и держать оборону. Какое-то время это должно работать, пока они не перенастроят командные блоки генераторов на другой пульт. За это время тебе нужно, или убедить наших не стрелять, или уговорить сеятеля убраться подальше из нашей системы. Примерно так.

Жерар опять немного помолчал. Как-то жалобно улыбнулся и сказал:

— Прости, что подвел. Оставил одного со всем этим…

— Держись тут, — стиснул плечо друга Горелов.

Потом повернулся к выбравшемуся, все же, из тоннеля, бесстрастно наблюдающему за всем происходящим Горму, и бросил:

— Пошли.

Замок вырезал быстро, отодвинул дверь и, махнув прощально рукой, сидящему у стены Клоду, бегом рванул в полумрак открывшегося тоннеля. Горм порысил следом.

Глава 13

Этот радиальный тоннель оказался заметно короче предыдущих. Прошли его быстро. Так же быстро справились с дверью и, предварительно внимательно оглядевшись, проникли в коридор центрального кольца станции. Охранников видно не было. Видимо, все убыли по тревоге во внешние отсеки станции, а вернуться еще не успели.

Следуя инструкции Клода, Андрей и Горм быстрым шагом двинулись вправо по коридору. Немногочисленные члены экипажа, попадающиеся навстречу, с легким недоумением, но без особой тревоги, смотрели им вслед. Ну правильно: Горм внешне ничем не отличался от человека, а что лицо незнакомое, так в последнее время сюда явилось столько сотрудников ВСК, что запомнить всех было просто нереально. Облаченный в бронескафандр Горелов, так же особой ажитации не вызывал: сигнал тревоги слышали все, охрана бегает по станции, вроде, ловят кого-то. Так это их дело, экипаж тут причем?

Так прошли метров семьдесят-восемьдесят. Потом Андрей увидел двоих охранников в бронескафандрах, стоящих в коридоре. Потом сообразил, что караулят они дверь в центральный пост. Один из охранников повернулся, к приближающимся Андрею с Гормом и поднял руку, требуя остановиться.

— Стой здесь, — в полголоса сказал Горелов пришельцу, а сам продолжил движение.

Охранник, похоже, что-то поняв, рванул висящее за спиной оружие. Оружием этим оказался не парализатор, как следовало бы ожидать, а такой же, как у Андрея, излучатель. Ого, пронеслось в голове, шеф конторы пошел на прямое нарушение инструкции — никакого тяжелого оружия на искусственных внеземных объектах. Впрочем, ВСК законы не писаны!

Руки Горелова, тем временем, действовали независимо от головы. Его излучатель, в отличие от оружия противника, находился в боевом положении. Пальцы щелкнули рычажком перевода стрельбы в импульсный режим и сразу надавили на спуск. Времени на тщательное прицеливание не было и Андрей ударил лучом в середину кирасы. Вспышка взрыва, брызги металла, вскрик и первый охранник рухнул навзничь. Второй сориентировался быстро. Понимая, что следующий импульс его, он перекатом метнулся к противоположной стене коридора, пытаясь в прыжке выхватить из-за спины оружие. Будь Горелов менее подготовленным, наверное у охранника что-то и получилось бы, но…. Ему не повезло. Следующий импульс зацепил противника в плечо и бросил его спиной на пол. Тот, все же, сумел вытащить из-за спины излучатель и попытался из положения лежа выстрелить в Андрея.

— Н-на! — с внезапно охватившей его яростью, выкрикнул Горелов и выстрелил в поверженного охранника.

Точно в середину груди. Вспышка, треск, клубы белого дыма, взметнувшиеся к потолку, но быстро затянутые в вентиляционные решетки. Кончено. Дыхательная система бронескафандра работала в режиме дыхания атмосферным воздухом и через пару секунд до ноздрей Андрея добрался запах сгоревшего металла и горелого мяса. Он прислушался к себе. Никакой жалости, или раскаяния — на войне, как на войне. Ладно, самокопаниями займемся позже — сейчас надо действовать, или через минуту сюда сбежится куча народу и придется устраивать форменную бойню.

Андрей подошел к двери, ведущей в центральный пост, глянув перед этим на Горма. Пришелец был совершенно невозмутим. Надо же, хмыкнул про себя Горелов, вот это выдержка у человека. Вернее, не совсем человека, тут же поправил он себя. Или совсем не человека? Кто тот сейчас, после всех переделок, которые произвел над ним Сеятель. И кто ты теперь с этой штукой внутри? Тут же проникла в мозг следующая мысль. Андрей мотнул головой, отгоняя ее и занялся дверью в центральный пост.

Вначале он собирался просто выжечь замок, как и в предыдущих случаях. Даже перевел излучатель на непрерывный режим. Но в следующий момент передумал. Внутри его наверняка ждут — не услышать и не заметить боя, произошедшего только что, невозможно. Тем более, вход наверняка под видеонаблюдением. Возможно у тех внутри тоже имеются излучатели и они уже держат дверь под прицелом. Стоит Андрею переступить порог и его тут же пошинкуют на винегрет. Что ж, устроим встречающим сюрприз.

Горелов отошел к противоположной от входа в центральный пост стене коридора, перевел излучатель в режим стрельбы сверхкороткими импульсами, а мощность выставил на максимум. При попадании такого импульса в металлическую преграду происходил довольно мощный взрыв, который, как надеялся Андрей, выбьет дверь и, как минимум, ошеломит группу встречающих.

— Отойди метров на десять и отвернись, — бросил он Горму.

Пришелец послушно сделал все, что ему сказали. Горелов прикинул мощность взрыва и его последствия. Внешние стенки станции, вроде, пострадать не должны, сам он достаточно далеко, взрывная волна пойдет, в основном, внутрь помещения. Опять же, скафандр должен защитить. Горм достаточно далеко, дверь находится в нише, потому энергия взрыва вдоль коридора не распространится. Ладно, работаем. Андрей прицелился в правую часть двери, зажмурился и нажал на спуск.

Мощность взрыва оказалась гораздо большей, чем он ожидал. Взрывная волна швырнула Горелова спиной о стену, возле которой он стоял. Грохот буквально оглушил. Андрей открыл глаза. Нишу входа заволакивали клубы белого дыма, но дверь, вроде бы, вышибло напрочь. Медлить нельзя. Надо действовать, пока те внутри не очухались. Он бросился в дымящийся проем.

За дверью их действительно ждали. Трое. С излучателями. Но, к их несчастью, без бронескафандров. Коридорчик оказался коротким и довольно узким. Потому все трое заняли позицию метрах в трех от входа компактной группой. Выбитая дверь и взрывная волна не оставили им никаких шансов….

Стараясь не приглядываться к тому, что было разбросано под ногами, оскальзываясь, Андрей проскочил коридорчик, и сразу вылетел в весьма просторное, заполненное приборами помещение собственно центрального поста. Благо легкая дверь, закрывающая вход туда, оказалась открытой. Здесь дыма уже почти не было — вентиляция работала весьма эффективно. Быстро оглядевшись, Горелов привычно зафиксировал расположение и потенциальную опасность, находящихся здесь противников. Противников (а иначе он их уже не воспринимал) оказалось семеро и пребывали они в полном ошеломлении. Во всяком случае, по большей части. Ну да — взрыв, клубы дыма и, появляющийся некто, в закопченном бронескафандре, с излучателем наперевес. Это должно впечатлять. И впечатлило. Всех, кроме одного, стоящего у центрального пульта. Он потянулся, к висящей на поясе, кобуре. Что там? Андрей не удивился бы, если б там оказался лучевой пистолет, а не безобидный для него парализатор.

— Не надо, шеф, — хрипло предупредил Эриха Келлера Горелов и направил раструб излучателя в его сторону. — Достаточно смертей.

Видимо, фраза прозвучала достаточно убедительно. Во всяком случае, Келлер убрал руку от оружия. В следующий момент Андрей почувствовал за спиной чье-то присутствие. Резкий разворот на девяносто градусов в готовности к выстрелу. В то же время, он продолжал контролировать боковым зрением обитателей центрального поста. Уф! Всего лишь Горм с все тем же отстраненным выражением лица. Ну правильно — чего ждать в коридоре? Возвращения охранников?

— Очень кстати, — переводя дыхание, произнес Андрей. — Будь любезен, собери у всех присутствующих оружие. Просьба не делать лишних движений, — это уже к застывшим членам экипажа станции.

Горм легонько качнул головой.

— Я не могу напрямую вмешиваться в ваши дела. Извини.

Андрей выругался про себя — вот ведь, чистоплюй чертов! Повернулся к пленникам и скомандовал:

— На кого укажу, аккуратно вынимаем оружие и бросаем вот сюда в центр зала. Вы первый, шеф!

И он снова навел излучатель на Келлера. Тот медлил.

— Без глупостей, — Андрей попытался усмехнуться. — Вы знаете — я окажусь быстрее. Да и стрельба здесь среди приборов весьма нежелательна — можно угробить всю станцию, а это пока в мои планы не входит.

Он сделал паузу, опять оскалился в ухмылке, и добавил:

— Но только — пока.

— Ты, вообще, понимаешь, что делаешь? — доставая пистолет-излучатель из кобуры, спросил шеф ВСК.

— Считаете, что я сумасшедший? Возможно, но не больше, чем вы, решившие уничтожить Сеятеля. Оружие на пол!

Келлер пожал плечами и бросил оружие на свободный от приборов пятачок в центре зала. Спокойствие, с которым он это проделал очень не понравилось Горелову, но пока нужно было срочно разобраться с остальными.

— Теперь ты, — он ткнул раструбом излучателя в следующего члена экипажа, стоящего рядом с шефом.

Этот выполнил команду без колебаний. Минута и все присутствующие в помещении были разоружены. Без эксцессов. Излучатель оказался только у Келлера. У остальных — банальные парализаторы. Так, где-то здесь должна быть бытовка, где вахтенные могли перекусить и попить кофейку. Скорее всего, вот эта дверца. Продолжая следить за заложниками, Андрей заглянул в помещение. Действительно — бытовка.

— Не торопясь, по одному заходим сюда, — скомандовал он своим пленникам.

Те гуськом потянулись к двери. Шеф ВСК шел последним. Проходя мимо Горелова, он свирепо глянул на своего бывшего лучшего оперативника, но ничего не сказал. Дверь в бытовку можно было закрыть снаружи, что Андрей и проделал. Потом быстро прошел к центральному пульту и попытался разобраться, где здесь что. Расположение приборов оказалось стандартным, потому особых проблем не возникло. Первое, на что он обратил внимание, камеры видеонаблюдения. Ага, вот эти следят коридором центрального кольца. Охранников пока не видно, но это, видимо, не надолго. Как то надо помешать их визиту сюда. Вот только как? Основную бронированную дверь он вышиб сам. Вторая дверка, ведущая из переходного коридорчика в отсек, весьма хлипкая, даже не герметичная. Вынести ее труда не составит. Остается…. А что остается? Только одно. Не хочется, опасно, а что делать. Конец колебаниям положили охранники, вбегающие в кольцевой коридор. Картинку их прибытия добросовестно демонстрировали камеры наблюдения.

— Горм, перейди в дальний конец зала, — уже набегу бросил Горелов пришельцу.

Три прыжка и он в переходном коридоре. Башмаки буксанули на чем-то скользком. Мотнуло влево. Оттолкнулся от стенки левой рукой и следующим прыжком выскочил в кольцевой коридор. Из-за его изгиба уже показались бегущие охранники, облаченные в бронескафандры и вооруженные излучателями. Понятно, решили взяться за злодея всерьез. Вступать в перестрелку Андрей не собирался. Он вскинул раструб излучателя вверх и ударил импульсом в потолок. На максимальной мощности. Взрыв, удар, чуть не сбивший с ног. Потолком коридора на этом участке служила внешняя стенка станции, плюс несколько слоев изоляционного материала. Дыра в открытый космос получилась изрядная — пожалуй, с полметра в диаметре. Ее размеры Горелов успел оценить, уже ныряя обратно в переходный коридорчик. Взвыла сирена. Следовало торопиться и не из-за врывающегося внутрь станции вакуума, нет. Преодолев встречный напор хлынувшего к пробоине воздуха из отсека управления, он успел проскочить переходный коридор и ввалился в зал. В следующую секунду позади послышалось шипение. Он еще успел развернуться, прикрыть и зафиксировать дверку в отсек управления. Опять же, не для предотвращения утечки воздуха.

Чтобы заткнуть образовавшуюся дыру и изолировать близлежащие отсеки у центрального компьютера оставалось единственное средство. Из отверстий в полу и потолке вблизи пробоины хлынули потоки пены, быстро застывающей в виде губчатой массы, заполняющей пространство коридора и затыкающей собой дыру в космос. Несколько охранников, оказавшихся, к своему несчастью, слишком близко, попали в эту полужидкую пробку, расползающуюся в обе стороны коридора и увязли там, как насекомые в смоле. Через несколько секунд пена затвердела и те застыли внутри, не в силах шевельнуть ни рукой ни ногой. Шанс на выживание давали скафандры, имеющие двухчасовой запас воздуха в наспинном контейнере. Им оставалось дожидаться спасателей, в надежде, что те успеют их вырезать из образовавшейся массы.

Андрей впервые видел действие пены в натуре и невольно поразился, как быстро, буквально в секунды, пространство кольцевого коридора в районе пробоины было заполнено и она полезла в переходной коридорчик, который заполнился менее, чем за секунду. Пена уперлась в дверцу, которую он только что успел захлопнуть. Дверца, как уже говорилось, не была герметичной и струйки пенообразующей жидкости начали просачиваться в едва заметные щели по периметру, стекать по стенам, растекаться по полу, вспухая в виде бледно-желтых сугробов. Пена подобралась к ногам Горелова, стоящего в паре метров напротив двери. Он отступил на шаг. Пена продолжала прибывать. Андрей отступил еще на шаг. На месте входа в отсек сформировалась куча пузырящейся массы, продолжающей быстро расти. Горелову пришлось пережить с десяток неприятных секунд, пока поток пены не остановился и она не застыла в твердую массу. Но все обошлось: ликвидировав утечку воздуха, автоматика станции прекратила подачу пенообразующей жидкости.

Андрей перевел дух. Теперь вторжение в отсек извне не угрожало. По-крайней мере, в ближайшие минут десять. Даже если аварийная команда прямо сейчас начнет с помощью лазерных резаков пробивать ход в застывшей пене, минут десять-пятнадцать на это уйдет. Опять же, им придется отвлекаться на спасение замурованных в ней охранников. Так что, скорее всего, в запасе есть с полчаса и этим временем нужно правильно распорядиться. В первую очередь подумать, что, собственно, делать дальше?

Программу минимум он выполнил — отсек управления захвачен, Келлер нейтрализован и не сможет отдать команду на уничтожение сеятеля. На принятие решения о переносе центра управления огнем лучевых генераторов на другую станцию уйдет немало времени — бюрократия в ВСК цвела махровым цветом. Отсутствие шефа Службы только усугубит ситуацию. Нужно держаться здесь максимально долго. Когда аварийщики пробьют путь до отсека, придется шантажировать штурмующих уничтожением заложников. Должно сработать. Тем боле, в заложниках у него сам Эрих Келлер. Замы шефа люди высокопрофессиональные, но у них нет той отчаянной решимости идти до конца, которой славился Железный Эрих. Рисковать его жизнью они не решатся. Во всяком случае, сразу. Вначале попытаются договориться. А переговоры это не плохо. Может даже удастся отговорить их от авантюры по уничтожению сеятеля.

Пока все это будет тянуться, надо как-то связаться с соплеменниками Горма. Пусть внушат своему хозяину мысль о необходимости срочно покинуть Солнечную систему. Вот только, как это сделать? Может Горм имеет возможность выйти на связь прямо сейчас? Никаких приспособлений при нем нет, но кто знает их возможности. Может он общается со своими телепатически? Надо узнать. Андрей повернулся, к стоящему у дальней стены пришельцу, и спросил:

— Горм, вы можете связаться со своими, объяснить сложившуюся ситуацию?

Секунду помедлив, тот качнул головой.

— Нет. Мы не всемогущи. Мыслепередачи между индивидуумами возможны внутри сеятеля, хотя, как он это делает наши ученые до сих пор понять не могут. А для передачи информации в пространстве нужны специальные приспособления. Давать такой передатчик с собой Совет не счел нужным: кто знает, как ваши восприняли бы это. Не думаю, что с восторгом.

— Пожалуй, — согласился Горелов и опять задумался.

Потом спросил еще:

— А докричаться до них по радиосвязи отсюда?

— К сожалению связь сеятеля построена на других принципах. Это не электромагнитные волны — слишком примитивно и долго.

— Понятно…

Собственно, чтобы оповестить Сеятеля о готовящейся против него акции и уговорить его убраться оставался один способ: отправить Горма на Сеятель. Пусть там объяснит ситуацию лично.

В общем, надо связываться с внешним миром. В смысле, людьми, принимающими решения в отсутствии Келлера и предъявлять им требование: посадить Горма в беспилотную шлюпку и отправить ее к Сеятелю. Согласятся ли? Должны — у Андрея есть средства убеждения. Во-первых, заложники с шефом ВСК во главе, а во-вторых, Горелов отсюда с центрального поста может уничтожить станцию минимум двумя способами. Первый — система самоликвидации, и второй — пустить в разнос реактор. Еще есть варианты, правда, менее эффективные. Ко всему можно попробовать взять под контроль батареи лучевых генераторов. Хотя, тут нужно время. Но поблефовать-то ему никто не запрещал! Пусть суетятся. В суете головы соображают хуже, может и согласятся на условия Андрея. Опять же, наверняка в штабе операции нет единодушия в отношении предстоящей акции против Сеятеля.

Так, а вот прибыла и аварийная группа. На экранах камер видеонаблюдения показалась группа в космоскафандрах с лазерными резаками. Не мешкая, они занялись резкой пенной пробки. Снаружи аварийщики, видимо, уже накладывают заплату на пробоину. Ну, пусть работают — надо же будет Горму как-то выбираться отсюда.

Что-то никто не торопится выйти на связь. Потомить решили? Ладно, мы тоже торопиться не будем: кто начнет первым, покажет свою слабость. А пока, действительно, попробуем разобраться с управлением батареями. Нереально долго? А пусть в этом поможет Шеф ВСК. Скучно же наверное сидеть запертым в бытовке. Вряд ли, конечно, Келлер на это согласится. Даже под угрозой смерти. Но спокойнее, если он будет на глазах, а то, мало ли на какие авантюры там от скуки решится.

Сказано — сделано. Андрей отпер дверь бытовки и приказал Келлеру выйти. Тот не спеша выбрался из узилища храня на лице каменное безразличие.

— Надеюсь, вы не собираетесь делать глупости? — осведомился Горелов у шефа Службы.

Не разжимая сурово сжатых губ, Эрих вопросительно глянул на Андрея.

— В смысле, попытаться напасть на меня с голыми руками, — уточнил Горелов.

— Ты моложе, сильнее, подготовка, опять же, — нехотя разомкнул губы Келлер. — Шансов нет.

— Хорошо, что вы это понимаете. Но выпустил я вас не просто прогуляться — нужна ваша помощь.

— Весь — внимание.

В голосе шефа сквозил сарказм. Не обращая на это внимания, Андрей продолжил:

— Мне нужно разобраться с управлением лучевыми генераторами.

— Мне будет позволено поинтересоваться, для чего? — яду в голосе Келлера прибавилось.

— Все просто. Я перенацелю их на земные станции и заставлю оставить попытки уничтожить сеятеля.

— Всего-то? Думаю, мой ответ тебе известен.

— Угрожать, я понимаю, бесполезно?

— Попробуй, — хмыкнул шеф ВСК. — Вдруг получится.

Горелов поднял раструб излучателя и нацелил его на Эриха. Выражение лица у того ничуть не изменилось, хотя, смотрящее в глаза отверстие ствола, весьма впечатляет. Пару раз Андрей такое испытал. Смелый, значит. Горелов внезапно ощутил прилив злости и понял, что, пожалуй, сможет выстрелить. Понял это и Келлер. В лице его что-то дрогнуло. Видимо, до этого момента он считал, что Горелов блефует и не выстрелит ни в коем случае. А сейчас поверил. Однако, поверив, принял для себя какое-то решение. Лицо его снова приняло выражение каменного безразличия. Палец Андрея, лежащий на спуске, напрягся. Он почувствовал, что через секунду произведет выстрел. В кого? В Эриха Келлера, под руководством которого служил полтора десятка лет и никогда не испытывал к нему ничего, кроме глубокого уважения. Но теперь Келлер хочет убить Сеятеля! А этого допустить нельзя! Но это же Эрих! Но там же Сеятель! Палец на спуске дрожал.

Ладно! Убить шефа Службы успеется. Опять же, он нужен в качестве заложника, да и в переговорах может помочь. С трудом убрав скрюченный судорогой палец со спуска, Горелов тряхнул, кистью и выдохнул. Из под волос по лбу к носу побежала струйка пота. Андрею показалось, что Келлер тоже облегченно вздохнул. Едва заметно. М-да, выдержка у человека!

— В общем-то, я смогу разобраться во всем этом и сам, — прочистив горло, но все же хрипловато, сказал Андрей.

— Но на это уйдет какое-то время… — голос шефа службы звучал почти ровно.

Андрей еще раз невольно восхитился и ответил:

— Уйдет, но его у нас много.

— Так считаешь? — Келлер быстро приходил в себя: в голосе его снова появился сарказм.

Горелов не счел нужным отвечать и склонился над пультом, пытаясь понять, где тут что, не забывая следить за пленником боковым зрением.

Глава 14

Покопавшись минут пять в операционной системе, Андрей нашел программу, управляющую батареями генераторов. Доступ к ней, как и ожидалось, оказался запаролен. Он запустил программку по подбору вариантов взлома, найденную в списке общих файлов (таковая имелась на компьютерах всех станций, так, на всякий случай), и снова обратился к Келлеру, стоявшему слева от него с заложенными за спину руками и с демонстративной скукой на лице.

— Пароль вы, конечно, не подскажите?

Шеф согласно хмыкнул. Угрожать ему, как уже убедился Горелов, было бесполезно. Ладно, пусть программка пока трудится — шансы разгадать пароль есть, вряд ли они придумали что-то суперсложное. Ну и руководство ВСК пусть зреет для переговоров. А пока можно поговорить с Келлером. Не теряя бдительности и продолжая следить за тем, что происходит снаружи.

— Шеф, — начал он, — может тогда просветите чем вы руководствовались, решая уничтожить сеятеля? Кстати, присаживайтесь, — кивнул на кресло, стоящее самым крайним у центрального пульта.

— Тебе изложить в подробностях все наши дебаты? — устраиваясь в кресле, поинтересовался Келлер.

— Вообще-то время у нас есть.

— Не хочу тратить это время напрасно, — покачал головой шеф ВСК. — Все равно переубедить тебя не получится.

— Ну почему же? А вдруг?

Келлер посмотрел на Андрея со странным выражением на лице, больше всего похожим на жалость, смешанную с брезгливостью.

Очень не понравилось Андрею это выражение лица бывшего шефа. Оно сбивало с толку и лишало уверенности в правильности того, что он делает. Горелов тряхнул головой, отгоняя рождающиеся сомнения. Стараясь, чтобы голос звучал уверенно, он произнес:

— Тогда поделюсь с вами своими планами. Может вы даже согласитесь в чем-то помочь.

Келлер изобразил вежливо-снисходительное внимание.

— Коротко говоря, я хочу чтобы вы отправили Горма на Сеятель. — Андрей кивнул, на тушу пришельца, висящую в центре главного экрана внешнего обзора, — Там он убедит своих в необходимости покинуть нашу систему. Думаю в этом заинтересованы обе стороны. Вы же тоже толком не знаете чем обернется расстрел пришельца из лучевых генераторов. Не факт, что быстрым уничтожением, а на что он способен раненый никто не знает, даже его симбионты. Вспомните 'зеленую волну'.

— Думаешь наше решение было принято впопыхах? — процедил Келлер. — Уверяю тебя — нет. А вот если Горм предупредит своих о предстоящей атаке, они могут к ней подготовиться и принять контрмеры. И вот тут последствия могут быть, действительно, не предсказуемыми. Как ты правильно сказал, возможностей Сеятеля мы не знаем.

В этот момент со стороны пульта раздалась незатейливая мелодия. Андрей глянул на экран, отображающий работу программки взлома пароля. Как он и предполагал, пароль оказался не сложным и компьютер сигнализировал, что с задачей справился. Горелов торжествующе улыбнулся.

— Ну вот, теперь я имею доступ к управлению батареями лучевых генераторов.

По невозмутимому лицу шефа ВСК пробежала тень. Но тут же вернув ему прежнее выражение, он произнес:

— Ты их сможешь перенацелить. Но придется повозиться. А для стрельбы тоже нужен пароль. Причем этот программа так быстро не разгрызет.

Келлер даже сумел усмехнуться.

— Ничего, время есть, пусть трудится.

Эту фразу Андрей произносил уже меняя задачу программе взлома.

Усмешка сползла с лица шефа, сменившись выражением холодной ярости с примесью уже виденной Андреем жалости и брезгливости.

— Основательно же тебя обработали, — прошипел он.

— О чем это вы? — оторвался от пульта управления батареями Горелов.

— Разве Клод тебя не просветил? — неподдельно удивился Келлер. — Или не успел? И, кстати, не расскажешь, что ты с ним сделал? Убил, как и охранников в коридоре?

Вспомнив запах горелого мяса, Андрей поморщился. Отвечать на вопрос бывшего шефа не стал: может Жерару удастся каким-то образом отмазаться. Но решил все же уточнить.

— И что мне должен был сказать Клод?

В глазах Келлера на мгновение зажглось выражение торжества, сродни торжеству рыбака, дождавшегося поклевки. Сделав паузу, отдающую театральностью, шеф Службы начал:

— Если Клод действительно не успел ничего тебе сказать, то слушай. Размазывать не буду. В общем, при осмотре медики обнаружили у тебя между полушариями мозга инородное тело.

Ну, это уже не новость, хмыкнул про себя Андрей. И тем не менее, непроизвольно поежился. Эрих, тем временем, опять замолчал, видимо, давая собеседнику проникнуться новыми ощущениями. Реакция Горелова, похоже, его несколько разочаровала.

— Я слушаю, продолжайте, — подбодрил Андрей бывшего шефа.

— Судя по всему, образование органической природы, — продолжил Келлер. — Небольшое, чуть больше горошины. Из него выходят волокна, вроде нервных, проникающих в твой мозг. И эта штука обладает электромагнитной активностью, сродни активности головного мозга. Медики предполагают, что она держит тебя под контролем. Может быть сама по себе, может с ее помощью тобой рулит сам сеятель, а может вот он.

Эрих кивнул в сторону, усевшегося в кресло у дальнего пульта, Горма. Да, а вот эта мысль, почему-то, до сих пор Горелову в голову не приходила. Может потому и не приходила, что кто-то не дает ей всплыть на поверхность? Вот теперь Андрея по-настоящему накрыло. Тем не менее, на автомате он возразил:

— С сеятеля вряд ли. Металл стен станции должен экранировать.

— Не факт. Насколько мы поняли, связь у них работает на других физических принципах. Во всяком случае, никаких радиоволн, исходящих от сеятеля, до сих пор зафиксировано не было. Даже во время сражения.

— Тогда что-то подобное должно быть и у Горма и он уже давно связался со своим хозяином и доложил о ваших планах.

— Вполне возможно, — согласно кивнул Келлер.

— Тогда почему они не уходят? — задал вполне резонный вопрос Андрей.

— Тут несколько возможных вариантов. Первый: они просто не успели отреагировать на эту информацию — ведь Горм получил ее совсем недавно. Второй: обратной связи с сеятелем, все же, нет. Третий: просто не боятся нашего удара, кстати, самый худший для нас. Ну и четвертый, который осуществляется прямо сейчас: они держат тебя под контролем и надеются, что ты помешаешь нам причинить сеятелю вред, а возможно, даже, потреплешь наши силы с помощью наших же батарей лучевых генераторов. Именно это ты сейчас и пытаешься сделать, кстати сказать.

Логика шефа буквально убивала. Мысли Андрея поскакали в бешеном галопе. Аргументы 'за' и 'против' каскадом рушились на мозг, поочередно сметая друг друга. В итоге аргументов за внешний контроль его мозга в сухом остатке оказалось больше. Совсем забыв об осторожности, Горелов повернулся к Горму, надеясь получить подтверждение, или опровержение своим сомнениям.

— Думаешь он сознается во всем этом? — усмехнулся Эрих. — Впрочем, любопытно, как он объяснит наличие этой дряни в твоих мозгах.

И Келлер выжидательно уставился на пришельца. Тот, ни сколько не смутившись, ответил ровным голосом.

— Я понимаю, вы имеете в виду тора. Это одно из многочисленных созданий, порожденных Сеятелем. Никто, находящийся в непосредственном контакте с его внутренней средой, не может избежать его внедрения. Он совершенно безопасен для организма хозяина. А нужен для коммуникации с Сеятелем и комфортного проживания внутри него. Ведь по вашему желанию появлялась мебель, происходило изменение масштаба в наблюдаемой картине космического пространства. Помните? Без тора все это было бы невозможным. А с ним возможности симбионта весьма широки. Но только внутри хозяина — Сеятеля. Вне его никаких преимуществ тор не дает — нужен плотный контакт. Соответственно, никак влиять на поведение Андрея за пределами своей внешней оболочки Сеятель не может. Тор вне Сеятеля впадает в оцепенение и так же никак на поведение носителя влиять не может.

Горм сделал паузу и спросил:

— Я ответил на ваш вопрос?

На душе Горелова полегчало. Правда совсем чуть-чуть. Наверное примерно такие чувства испытывает смертельно больной, услышавший от врача утешительную сказку о своей болезни и понимающий в глубине души, что все сказанное — ложь. Но в эту ложь так хочется верить… Он все же решил сделать уточнение.

— Я так понял, он сам в меня… внедрился, — с трудом подобрал Андрей нужное слово.

— Ну да, — кивнул Горм. — Я же сказал. Он живой, если можно назвать живыми Сеятеля и его созданий. Видимо, внедрение произошло, как обычно, во время сна. Потому вы ничего и не заметили.

— Все похоже на правду, кроме неактивности этого самого тора вне Сеятеля, — вмешался в разговор Келлер. — Наши медики уверяют, что он буквально лучится от электромагнитной активности.

— Он же живой, — как-то не очень уверенно возразил Горм. — Это его естественный фон.

— Сказки для детей! — отрезал шеф ВСК.

И, уже обращаясь к Андрею:

— Ты же сам не веришь в это!

И потом уже более мягко, с нотками жалости в голосе:

— Пойми, из тебя сделали марионетку. Все твои последние действия диктовались извне и направлены они во вред нам — человечеству. Отдай излучатель, присядь в сторонке и дай мне закончить начатое — ударить по Сеятелю всей нашей мощью, благо для этого все готово.

Неуверенность Горма и напор Келлера погрузили Горелова в прострацию. Мозг буксовал, не находя правильного решения. Излучатель в ослабевших руках опустился раструбом в пол.

— Вот так, — с плохо скрытым облегчением произнес Эрих, мягко шагнул к Андрею и забрал у него оружие.

— Присядь пока, — показал он на кресло у соседнего пульта. — А ты, — это уже Горму, — к двери. И без лишних движений.

Андрей, как сомнамбула уселся на указанное место. Горм все так же без эмоций прошел к залитой пеной входной двери и встал там, заложив руки за спину. Шеф службы, держа пришельца под прицелом, открыл дверцу в бытовку и выпустил плененных Гореловым членов экипажа. Те в нерешительности столпились за спиной Келлера.

— Быстро по местам! — рявкнул на них Эрих. — Готовность к стрельбе через десять минут!

Операторы разбежались по местам и склонились над пультами. Горелов устало прикрыл веки. Мыслей не было. В голове появилась приятная легкость — решение принято и больше от него ничего не зависело. Минут через пять со стороны входа раздался шум. Потом что-то громыхнуло, дверца, отколов огромный кусок застывшей пены, распахнулась и в помещение ввалилось с десяток охранников, облаченных в бронескафандры, с излучателями наперевес. Они быстро скрутили безучастно стоящего пришельца, а потом двинулись к сидящему Андрею.

— Вязать не нужно, — предупредил их Келлер. — Просто контролируйте.

Четверо шкафоподобных охранников встали рядом с Гореловым, еще четверо придерживали скованного наручниками Горма, двое встали у входа в отсек. Прошло еще минут пять. С постов начали поступать доклады о готовности к стрельбе. Сам шеф службы углубился в работу на центральном пульте.

В голове Андрея начали появляться мысли. Вначале обрывочные, почти бессвязные. Но вскоре они начали выстраиваться в логическую цепь и наконец выкристаллизовались в МЫСЛЬ. МЫСЛЬ эта буквально била наповал. А подумалось о следующем. Если он, Горелов находится под контролем все равно кого — Горма, или непосредственно Сеятеля, то почему они позволили ему отдать Келлеру оружие и заняться подготовкой к залпу, который, как минимум, доставит Сеятелю кучу неприятностей? Получается, никакого контроля не было и все, что он сделал, сделал он сам, по собственной воле, без всякого воздействия извне. А на Клода уж точно никто не влиял и на Виктора — ведь тора в его голове, со слов медиков, не было. Кстати, почему? Ведь Горм сказал, что никто, попавший внутрь Сеятеля, не может избежать внедрения? Ну это сейчас неважно. Главное — они пытались спасти пришельца по собственной воле! И так же по собственной воле действовал и он — Анрей! Получается Келлер его просто заболтал. Заболтал, как зеленого пацана!

Придя к такому выводу, Горлов не удержался от смеха. Охранники напряглись. Шеф поднял голову, недоуменно глянул на Андрея. Потом понимающе кивнул и буркнул:

— Истерика…

И снова склонился к пульту.

Горелов умолк, прикрыл глаза и застыл в оцепенении. Тем временем подготовка к залпу, похоже, близилась к концу. Доклады о готовности с постов управления закончились. В отсеке установилась напряженная тишина. Андрей вынырнул, из охватившей его прострации, и осмотрелся. Горм, все с тем же бесстрастным выражением лица, сидел неподалеку от него, скованный наручниками, под присмотром четверых охранников. Неужели совсем не озабочен угрозой гибели своего хозяина и соплеменников, подумалось Горелову. Или уверен, что земляне не смогут нанести фатального ущерба Сеятелю? Что ж, возможно. А может просто не представляет всей мощи удара…

Келлер прекратил манипуляции на пульте, откинулся в кресле и, прищурившись, словно прицеливаясь, посмотрел на экран внешнего обзора, на темную сферу пришельца, увеличенную оптикой.

Даже охранники, похоже, немного ослабили контроль за Андреем, переключив внимание на экран. Один из них, находящийся чуть впереди слева, даже откинул забрало шлема, чтобы лучше видеть. В голове Горелова тут же выстроился план нейтрализации охраны. Ударом в открытое лицо, вернее пальцем в глазницу, вывести из строя левого. Бить придется насмерть — по-другому не получится. Сорвать излучатель, висящий на его правом плече. А дальше… Дальше три варианта: два чисто самоубийственных и один — почти самоубийственный. Первый — ударить импульсом захваченного излучателя по Келлеру. Без него стрелять по Сеятелю могут не решиться. Сам он при этом, скорее всего, тут же получит импульс в спину. Второй — выстрелить в центральный пульт. Тогда залп отложится на значительное время. Может даже создаться аварийная ситуация на станции — с центрального пульта контролируются почти все системы жизнеобеспечения. Итог этого варианта для Андрея будет тем же. Можно попробовать совместить оба варианта, если, конечно, охранники дадут на это время. Третий вариант — попробовать вначале разобраться с охраной, а потом продолжить по сценарию первых двух вариантов. Сложно, но с его подготовкой возможно.

Ладно, вначале уберем охранника слева, а там будет видно, решил Горелов. Легонько, без резких движений он подобрал под себя ноги, напряг мышцы и приготовился к прыжку. Однако в последний момент его голову посетило следующее соображение: получается, что он все же попытается помочь Сеятелю. Причем, даже ценой собственной жизни. Так может, все же его контролируют и этот посыл к действию пришел извне? Мышцы, уже готовые к действию, словно парализовало. Мысли вновь понеслись вскачь. Доминирующей, впрочем, была одна, крутящаяся в голове, как испорченная пластинка: если он сейчас станет действовать, где гарантия, что действует он не под влиянием пришельцев, а если не будет — значит никто ни к чему его не принуждает и своим бездействием Андрей погубит Сеятеля. Выбор, так выбор! На зависть Буриданову ослу!

Горелов опустил голову и издал негромкий стон — эмоции просто рвались наружу. Келлер, все же, этот стон услышал, внимательно посмотрел на Андрея и скомандовал:

— Пристегните его к креслу. От греха.

Охранники сноровисто приковали наручниками руки Горелова к подлокотникам, а ноги к стойке кресла. Все, вот теперь от него уже точно ничего не зависело. Но Андрей попробовал воспользоваться последним шансом. И руководствовался при этом не заботой о Сеятеле.

— Шеф, а как же мои люди? Они ведь внутри пришельца и погибнут вместе с ним.

Келлер оторвал взгляд от обзорного экрана, глянул на Горелова и, как-то отстраненно, кивнул.

— Я помню об этом…

И все. Никаких пафосных фраз. В этом был весь Келлер. М-да, похоже, экипаж станции, оказавшийся на Сеятеле списали уже давно. Вот теперь действительно — все. Андрей перевел взгляд на экран внешнего обзора с тушей пришельца, висящей в его центре. Всякое движение ромбоидов вокруг него прекратилось совершенно и темное тело Сеятеля вызывало жутковатое ощущение угрозы своей каменной неподвижностью.

Келлер провел быструю перекличку по проверке окончательной готовности к удару. Удару способному, по прикидкам Горелова, превратить в плазменное облако астероид в сотню километров диаметром. Через пять минут проверка закончилась. Все было готово.

Шеф ВСК снял с пусковой кнопки, окрашенной в традиционный красный цвет, решетчатый предохранительный колпачок, положил большой палец на чуть вогнутую поверхность и, секунду помедлив, нажал.

Андрей впился глазами в экран. Несколько секунд никаких изменений на нем не происходило. Менее опытный наблюдатель мог предположить, что произошел какой-то сбой. Однако в следующий миг пространство вокруг Сеятеля озарилось вспышками ядерных взрывов, отраженных зеркалами лучевых генераторов. И тут же многочисленные, светящиеся ослепительным светом иглы, возникшие, казалось, из пустоты, уперлись в шар Сеятеля. Тот озарился уже знакомым Андрею ореолом зеленоватого защитного поля, быстро набирающим яркость. Еще через секунду на месте Сеятеля полыхнула ослепительная вспышка. Настолько ослепительная, что с ней не справились, сработавшие оптические фильтры. Горелов зажмурился, потом открыл полуослепшие глаза. Картинка расплывалась, а скованные руки не позволяли вытереть, залившие глаза слезы. Он быстро заморгал, стараясь возможно быстрее смахнуть лишнюю влагу и рассмотреть, что творится на экране.

Эрих Келлер, протерев глаза, вгляделся в комок клубящегося зеленого пламени на месте Сеятеля, азартно ударил кулаком по пульту, рискуя вывести его из строя, и выкрикнул:

— Есть! Готов!

Люди, находившиеся в отсеке, оживленно зашумели. А внутри Андрея разливалось чувство горечи и вины. Чувства эти, видимо, отчетливо отразились на его лице, поскольку с лица Келлера, глянувшего на Горелова, сразу слетело выражение торжества. Похоже, он даже собрался что-то сказать, но передумал и опять перевел взгляд на обзорный экран.

Царящий в отсеке восторженный гул прервал напряженный голос оператора поста наблюдения. В нем слышалась изрядная доля недоумения, заставившая всех умолкнуть и прислушаться к тому, что тот говорит. А сообщал он новость, поистине сногсшибательную.

— Еще раз и внятно! — рявкнул шеф ВСК на замолчавшего, было, оператора.

Тот, четко выговаривая слова, повторил:

— Измеритель гравитационного поля показывает отсутствие массы на месте Сеятеля. Он не уничтожен, он просто исчез!

Воцарилась мертвая тишина. А на Андрея снизошло огромное облегчение. Еще не осознав толком полученную информацию, он понял, что самого страшного, чего он боялся, не случилось. Потом, вспомнив разговор с Гормом на Сеятеле, Горелов негромко, скорее для себя, пробормотал:

— Нуль-переход?

Однако, в царящей тишине, фраза прозвучала неожиданно громко, скорее даже не как вопрос, а как утверждение. Андрей глянул на Горма и по его лицу, приобретающему на глазах выражение собаки, брошенной любимым хозяином, понял, что не ошибся. Потом пришелец опустил голову и забормотал что-то негромко. Горелов прислушался и с трудом разобрал фразу, которую тот непрерывно повторял.

— Они обещали вернуться… Они обещали вернуться…