Шагнув за радугу

Глава 12. Здравствуй и прощай

Встретить двух странниц, отправленных в земли Огненных Диких Хранительницей Врат Марфой, Зерга попросил сам Верховный шаман номады. Номады – так звались родовые общины кочевого народа в королевстве Элтаннин. И хотя давно уже племена вели оседлый образ жизни в разных частях света королевства, перестав путешествовать в поисках лучшей доли, но по-прежнему свободный народ звал их номады – кочевники.

Каждый род выбрал для жизни местность, наилучшим образом помогающую развиваться врожденным Дарам. На Юге осели Дикие Огненные, на Севере властвовали Северные Дикие (в их власти была сила льда и воды), на Западе жили Аарды (по-простому Земные Дикие, коим подчинялась магия земли и природы), Восток принадлежал Левитарам с магией Воздуха и Света.

Шаманы слыли универсальными стихийниками, и Кеннис, или Владеющий Знаниями, считался сильнейшим из ныне живущих в этом Мире.

Отказать Верховному шаману Зерг, как глава своей общины мог, но не хотел. В земли Огненных Диких он прибыл с неофициальным визитом. Верховный позвал его в гости, но до сих пор не объяснил причину неожиданного приглашения. А потому Зерг вот уже неделю охотился, общался с шаманом, учил уму-разуму младшего брата Фелино владеть своими ипостасями, совершенствовал собственные возможности с Учителем Амо из Школы Огня.

Зерг Гатто словно вернулся ненадолго в свое детство: именно в землях Огненных Диких он проводил каникулы в детстве. Благодаря матери из рода Огненных, мужчина немного, но вполне успешно справлялся с собственной недоразвитой стихией огня. А поскольку природное упрямство и стремление быть лучшим во всем перевешивало иной раз здравый смысл, стихийник с удовольствием развивал в себе Дар Огня, чуждый собственной магии Льда и Воды.

Когда Фелино решил пошалить и встретить путешественниц в ипостаси прибрежного Дикого Кота, им обоим даже в голову не пришло, что вилды – это иномирянки! Шаман ни словом, ни жестом, ни намеком не обозначил принадлежность чужестранок к иному измерению.

А потому, когда на родного котенка-переростка накинулась Дикая Огненная фурия (кошкой в тот момент разъяренное существо не выглядело!), Зерг на несколько минут растерялся. А затем, повинуясь инстинкту, ринулся на выручку брату, не сменив ипостаси.

Кошка оказалась и в самом деле дикой и сильной. Сдерживая ее гнев и бешенство одновременно лаской, силой и нежностью, Зерг в какой-то момент подумал, что ипостась менять придется: еще немного и Огненное существо вырвется из его захвата.

Он усилил напор по всем фронтам, и вдруг неожиданно для самого себя назвал кошку «динхэ»! Это прозвучало настолько диким из его уст, что Зерг растерялся во второй раз за последние полчаса и не сразу заметил, как вторая вилда, еще секунду назад обалдевшая и растерянная, стала злобным огнедышащим драконом.

Золотым Драконом! Легендарным существом, исчезнувшим из Мира более четырех десятилетий назад! От неожиданности Зерг едва успел поставить защитный воздушный заслон. Щит Глоток Огня удержал струю пламени и одновременно натиск сумасшедшей птицы, рухнувшей на него сверху. Птичья атака не задалась. Дракон удивился, проводил пламенный перьевой шарик задумчивым взглядом и снова шибанул огнём уже посильнее.

Зерг понял, что альфа Драконов еще не знает полную меру своей Силы и Золотой Крови (хвала Радуге!), иначе защитный порог как минимум начал бы таять, как максимум сейчас здесь лежал бы хорошо прожаренный глава Северных Диких.

Снова безобидный удар сверху и первый шаг в его сторону огромного (но такого завораживающе-прекрасного!) золотого существа. И тут она услышала его шепот и снова удивилась! Склонив изящную золотую голову, Дракон смотрела на него глазами цвета молодой листвы, купающейся в лучах дневного светила. До того прозрачными (видимо, от злости), что можно было разглядеть крапинки серого льда вокруг вытянутого змеиного зрачка. Почти-легенда его Мира озадаченно перевела взгляд на Прибрежного Дикого и, наконец, догадалась заговорить!

«Ты кто?» – услышал Зерг в своей голове и торопливо ответил: «Друг!», – не прекращая сдерживать и уговаривать строптивую кошку, рычащую в его руках. Вилда-Дракон поверила и в следующую минуту обрела свою человеческую ипостась. Затем подошла к своей дикой подруге, прижатой к земле, присела возле нее и негромко позвала странным именем:

– Натка-а-а, Натка-а-а-а! Все хорошо! Возвращайся! Он не опасен!

Зерг прислушался и понял, что Дикая Огненная отзывается на зов дракона, несмотря на бьющееся в крови желание разодрать его на тысячи мелких кусочков. Ласково объяснив Огненной, что отпускает ее, мужчина поднялся и отступил. Еще несколько минут Тала Шат Мау, названная странным именем «Натка-а-а» приходила в себя, а затем сменила ипостась. И Зерг, наконец, смог внимательно разглядеть бесподобное существо, представшее теперь перед ним в обличье женщины.

Вилда, ниже его на голову, уперев руки в крутые бока, слегка расставив ноги, гневно смотрела в упор. Ни разу ни одна женщина так не смотрела Зергу в глаза с таким вызовом: с любовью, тоской и нежностью, страдающими и завлекающими взглядами глава общины был давно сыт по горло (еще бы, никому до сих пор не удалось заманить его в радужные сети брачного обряда!). Но смотреть в упор, не отводя взгляда и еле сдерживая бешенство, не смела ни одна из женщин.

Тонкий и чувственный аромат разъяренного зверя достиг ноздрей Зерга и все его ипостаси в одно мгновение завыли на разные голоса, невнятно чего-то требуя. Мужчина нахмурился, затем пожал плечами и представился двум вилдам, в ожидании стоящим напротив. А затем поинтересовался:

– Прекрасная вилда, видимо, Тала Шат Мау? – и женщина со странным иномирным именем «Натка-а» хриплым от бешенства голосом произнесла:

– Прекрасная вилда, может, и Тала Шат Мау, – теперь на ее голос отреагировала Кровь рода Северных Диких! – Да только сейчас у этой самой вилды одно желание: прибить на месте вас обоих! – и прекрасная дикая вилда резко развернулась и отошла… Чтобы вместе с подругой пообниматься со своими лисконнами.

Следом за вилдами слетел с небес огненный феникс, причем живой, а не иллюзия, созданная Огненной, как изначально предположил Зерг. Иллюзия, ставшая живой! В третий раз за полчаса Северный замер удивленно, теперь уже во все глаза глядя на мелкую рыжую вилду, что обращалась Золотым Драконом.

Стало яснее ясного, что перед ним ожившая и утраченная свободным народом, меняющим ипостась, легенда. Альфа Драконов, такая необходимая его миру и правящему райну, чтобы вернуть Жизнь и угомонить Зло, что активно просыпалось и захватывало слабые до собственных желаний души все чаще.

«Видимо, именно поэтому Кеннис и отправил меня встречать. Кто еще сможет уберечь от неожиданностей пути столь необычных гостий», – решил Зерг, наблюдая, как заметно уменьшившийся феникс устраивается на плече Талы Шат Мау.

Окончательно разобравшись в недоразумении, проигнорировав вопрос мужчины о наших дорожных приключениях, я начала выяснять, как и сколько мы будем добираться до Верховного шамана. Натаха все еще отказывалась разговаривать с Зергом, злясь на него за дурацкую шутку.

Мужчина время от времени, когда ему казалось, что никто не видит, поглядывал на подругу. Я мысленно улыбалась, наблюдая картину зарождающейся страсти. Поэтому, когда выяснилось, что мы остаёмся ночевать, чтобы рано утром продолжить путешествие по степи, я и Фелино отправились за хворостом в лес, оставив дикую кошку и ее укротителя вместе обустраивать ночлег. Идти за ветками было лениво, но я решила не показывать свои возможности больше, чем необходимо. Поэтому костром прекрасно могут заняться мужчины, а мы с подругой приготовим ужин.

Вернувшись с хворостом, обнаружили Наташку, достающую из наших мешков снедь. Весь ее вид говорил о том, что она по-прежнему не разговаривает с наглецом, посмевшим уложить ее на лопатки. А невозмутимый Северный, забив на женские капризы и обиды, молча разжег костер, пристроил над ним котелок и спокойно занимался обустройством спальных мест. Наломал каких-то пушистых веток, уложил их вокруг костровища, но так, чтобы до лежаков не долетали искры, и поверх расстелил одеяла.

Я усмехнулась, подумав, что мужик в принципе, правильно себя ведет. И тут возникает вопрос: поведение его – это способ привлечь внимание подруги, (если я права и между ними после схватки проскочила искра, или же я ошиблась, и Наташка его не заинтересовала как женщина, и поэтому он так безразличен к ледяному презрению, которое изо всех сил демонстрировала ее спина).

В полном молчании мы перекусили, попили чаю, разошлись по своим лежанкам. Мы с Натахой снова забили бы на охрану, понадеявшись на русский авось и женскую интуицию, но мужчины, не спрашивая нашего мнения (кто бы сомневался!), сами себе поставили задачу, определили очередность и в результате Зерг отправился спать, а Фелино – дежурить.

Наташка свернулась клубочком (ну точно кошка!) и сразу притворилась спящей. Через полчаса ее обиженное сопение превратилась в размеренное дыхание, и она реально уснула. Я лежала с открытыми глазами и ни о чем не думала. Моя интуиция или спала, или решила в кои-то веки довериться незнакомым особям мужского пола в неизвестном мире.

Так, расслабившись и наслаждаясь ночной тишиной и свежестью, перебирая в голове все пережитое за день, улыбалась мыслям о том, что подруга-таки попала на любовь (о-о-о-очень надеюсь!) и на сильного властного мужчину, который сумеет ее стреножить. Это если судить по силе рук его в человеческом виде и по упертому характеру. (Ой, что будет, если он сменит ипостась, и они решат выяснить, кто главнее?!)

Сон подкрался незаметно. Под утро я проснулась от того, что руки-ноги затекли так, что тело не могло пошевелиться. И обнаружила, что серая паутина из вчерашнего сна опутывает меня и Наташку с ног до головы, оставив свободными лишь глаза и нос. Фелино лежал в двух шагах от нас мертвый, без видимых повреждений, широко раскинув руки. Я так и не поняла, что его убило.

Полулюди-полузмеи окружили Зерга. Он все еще сражался, но силы были неравны и липкие тонкие, но агрессивно-цепкие живые серые нити по одной прикасаясь к его телу, постепенно захватывали сантиметр за сантиметром мужское тело. Мы с Наташкой, как в моем сне, закутанные в кокон не могли ни пошевелиться, ни голову повернуть, ни рот раскрыть.

Странные нити – кольца змеи – наконец, захватили власть над телом нашего единственного живого защитника, и он рухнул на землю, извиваясь стреноженной змеей. А я даже не могла крикнуть ему, чтобы он не шевелился, поскольку движения лишь усиливают змеиную хватку колец.

Высокий, смуглый и гибкий полузмей подошел к поверженному Зергу. Наклонился над ним, внимательно глядя в глаза, что-то прошипел и всадил тонкий стилет ему в солнечное сплетение. Затем встал на колени, аккуратно вытащил лезвие и присосался губами к ране.

Я в ужасе наблюдала, как вместо крови тварь сосет из Зерга голубовато-жемчужную субстанцию, стараясь не проронить ни капли. Но это важное живое нечто, похожее на ртуть, срывалось каплями, рвалось на кусочки, словно клочья тумана, и как чудовище не старалось, Сила Дара стекала по телу Северного Дикого и впитывалась в землю. Полузмею доставались лишь вороватые глотки.

Я не кричала, ибо подобное видела во сне прошлой ночью. Наташка рвалась из кокона, пытаясь выбраться на свободу и прийти на помощь. Кричала в ужасе, заливаясь слезами. Попытки привлечь ее внимание и хоть как-то дать понять бесполезность борьбы не принесли результата.

Наконец, тварь встала на ноги, встряхнулась и, как в моем сне разведя руки в стороны, начала что-то шипеть. Воздух заколыхался, и снова с последним разошедшимся кругом появилась черная дыра в пространстве. Нас подхватили на руки и потащили в чертов портал. Убивать.

Здравый смысл покинул меня окончательно и я, забыв про все, начала сопротивляться, брыкаться и отпихиваться. Наташка рядом пыталась отползти и ударить спутанными ногами полулюдей, ринувшихся подхватить ее на руки.

Бросок, и вот я изворачиваюсь уже на чьем-то плече, и все ближе черный зев портала, за которым (почему-то я помню все так отчетливо, словно в ту ночь был и не сон вовсе!) и меня, и Наташку ждет ужасающая смерть. Полулюди-полузмеи поудобней перехватывают свою ношу, делают шаг внутрь, и: добро пожаловать в Храм.

И все было как в том сне. И свистящий шепот твари, предупреждающий о бессмысленности сопротивления. И воспарившая к алтарю Наташка без сознания. И голова змеи, возвышающаяся в предвкушении над телом подруги. И балахонистый урод, шагнувший в центр пентаграммы с кувшином и полукруглым ножом. Полная идентичность происходящего со сновидением!

Мое зрение стало зрением дракона, и я видела все до мелочей, не в силах снова отвести взгляд. В какой-то момент я умудрилась закрыть глаза. А когда открыла, убийца в балахоне уже заносил нож над Наташкой, и я заорала, выплевывая легкие в бессильной злобе. Ненависть и бешенство захватили мой разум в наносекунду, и краем уцелевшего сознания я услышала еще чьи-то крики. Когда красная пелена в моих глазах и остатках разума стала прозрачной, я увидела невероятную картину.

Горящим факелом метался вокруг алтаря несостоявшийся Наташкин убийца. Из пасти змеи, раззявленной по самое не могу, валил черный дым, воняющий горящей плотью и горечью яда. Полулюди-полузмеи, притащившие нас в Храм и уже бывшие там, метались, пытаясь спастись от огня, который жадно лизал балахоны и обнаженную змеиную кожу тварей. Странно пахло смесью шашлыка и пригоревшей курицы. От бушующего пламени и странных, прицельно бьющих струй огня, никто не мог укрыться.

Я пошевелилась и вдруг осознала, что кольца змеи – весь кокон – полностью исчезли. Свобода! Едва приняв эту истину, рванула к подруге, по-прежнему без сознания распластанной на алтаре. И обнаружила, что весь этот хаос – дело рук моих. А точнее, дело моих прекрасных драконьих лап!

И великолепной драконьей пасти, из которой непрекращающимся потоком лился яростный, обжигающий силой и безумием всех оттенков алого, спасительный, уничтожающе-освобождающий огонь! Мой огонь!

Радостно зарычав и окончательно дезориентировав и напугав оставшихся врагов, я ввалилась в пентаграмму, попутно размазывая хвостом ее линии. Змея взревела обожженным горлом, подавилась оплавившимся прямо в пасти ядом и вспыхнула адским пламенем, через секунду осыпавшись вонючим пеплом на алтарь и Наташку, которая раскрыла глаза и, ничего не понимая, пыталась подняться.

Оккупировав пространство в разрушенной пентаграмме, прикрыв подругу, я огляделась в поисках сумасшедших, которые рискнули бы сунуться ко мне. Почему-то в поле зрения таковых не наблюдалось. Храм догорал. Вместе с его первобытным великолепием дотлевали останки служителей и похитивших нас полузмей.

Удовлетворенно вздохнув, рыкнув напоследок устрашающе, я начала успокаиваться и настраиваться на смену ипостаси. И вот в образе полудракона спинным мозгом ощутила неизвестную опасность. Ни развернуться полностью, ни вернуть сущность дракона я не успела. Аккурат между лопаток в спину вошло что-то безобразно ледяное и одновременно обжигающе горячее.

На секунду я замерла, осознавая случившееся, потом дернулась вперед, пытаясь соскочить с клинка. Но кто-то невидимый, стоящий за спиной, услужливо и практически с нежностью прижался ко мне, глубоко, словно бабочку, насаживая на лезвие.

Боль вспыхнула мгновенно, разлилась по телу и парализовала все мое полуобращенное тело. И я предсмертный рёв вырвался из глотки дракона. Очнувшаяся Наташка кинулась, меняя ипостась, на убийцу, но незримой волной ее отшвырнуло к дальней стене храма. Глухой удар, и Огненная Дикая сломанной игрушкой рухнула без движения на каменный пол.

Пламя обожгло мой рот, разрывая губы, а из груди потекла золотая кровь. Убийца вышел на свет, подставил к солнечному сплетению чашу, наполняя ее моей уходящей Силой Дара, и улыбнулся мне ласковой улыбкой возлюбленного.

– Здравствуй и прощай, альфа, – прошептали мужские, когда-то любимые мной губы, и я умерла.