Шалунья

Солнечный луч заглянул в классную комнату Н-ского института и озарил множество маленьких головок.

Темные и золотистые головки повернулись в сторону учителя, с мелом в руке объяснявшего у доски правила арифметики.

Но не все слушали его внимательно. Шаловливая Леночка Голубева, сидевшая близко к классной даме, придумала себе развлечение.

Солнечный луч пришел ей на помощь. Он озарил комнату так, что на стене отразился профиль классной дамы, а её нос сделался длинным — длинным.

Смешливая Леночка, еле удерживая хохот, толкнула свою соседку, та следующую — и скоро весь класс заразился смехом.

Классная дама подняла голову от книги и строго оглянула класс, потом с удивлением посмотрела на стену, обращавшую на себя внимание девочек.

Но, едва она пошевельнулась, тень исчезла и хохот прекратился.

Классная дама опять наклонилась к книге, и на стене опять появился нос. Девочки расхохотались.

— Голубева, это — все ваши шалости! — строго проговорила классная дама Леночке, — вы заражаете своим смехом весь класс; нечего смотреть на сгину, смотрите на то, что пишут на доске, и слушайте объяснения учителя!

Леночке опять стало скучно. Да и тень, так развеселившая ее, пропала.

«Ах, как скучно! — заработала назойливая мысль. — Ну, а вдруг еще учитель вызовет?.. Вон он опять посмотрел в нашу сторону! А я и не готовилась даже!»

И вот Леночка решилась на героическое средство. Она тихонько приподняла крышку парты, достала оттуда нитку и булавку. Ниткой она перетянула себе палец и под столом уколола его.

Показалась кровь.

Леночка украдкой запачкала себе нос кровью, затем платок и, удостоверившись, что никто не видел её проделок, храбро подошла к классной даме и сказала:

— Мадемуазель, у меня идет из носа кровь!

Классная дама строго оглянула девочку и ответила:

— Идите в дортуар, промойте нос холодной водой.

Леночка чинно вышла из класса. Но, едва выйдя за дверь, она быстро вытерла лицо, спрятала платок в карман и вприпрыжку радостно понеслась по коридору.

В дортуаре она открыла окно и села на подоконник.

В саду распускались деревья.

Воздух был пропитан смолистым ароматом тополя.

Леночка всей грудью вдохнула свежий весенний воздух и стала смотреть вверх. Её взор погрузился в небесную синеву и она стала мечтать, мечтать…

Весна. Скоро приедет тетя и возьмет ее, Леночку, домой; они поедут далеко — далеко — на Украйну… Там белый старый дом тонет в густом, душистом саду… Там таинственно шепчутся липы и дубы, красиво вырисовываются стройные пирамидальные тополи.

Леночка с братом Волей, едва встав, уже бегут в свой милый старый сад, со звонким, радостным смехом трясут раскидистую грушу, плоды так и сыплются прямо им на головы. Потом они взлезают на дерево и, сидя там, затерянные в густой листве, уплетают сладкие груши и рассказывают друг другу страшные сказки.

— Лена, Ленуся, иди скорее сюда, посмотри, какой красивый жук! — звенит издали голос Воли.

Лена хотела крикнуть: «иду», и… очнулась.

Увы! она в институте; до лета еще два месяца, а внизу звенел колокольчик, возвещавший рекреацию… Звук едва долетал до дортуара, но привычное ухо Леночки уловило его… Она со вздохом спрыгнула с окна, закрыла его и пошла вниз.

Классная дама подозрительно оглядела девочку. Под её взглядом Леночка оправила съехавшую на бок пелеринку, пригладила волосы.

Из классов выбежали институтки; в зале стоял гул от общей болтовни и смеха.

Кудрявая головка Леночки мелькала здесь и там. Шалунья мимоходом скалывала булавкой платья двух «обожательниц», т. е. девочек, обожающих одна другую и ходящих всегда вместе под руку.

Ах, как живо промелькнула «перемена», опять урок!

Все опять расселись по местам. Урок — «пробный», т. е. одна из пепиньерок старшего курса преподавала урок, а остальные сидели тут же в классе и составляли конспекты.

Вдруг пронесся слух, что на уроке будут присутствовать инспектор и еще какие-то важные лица.

Вот они вошли, во фраках, со значками и звездами, поздоровались и расселись… Девочки подтянулись и стали слушать урок внимательнее. Преподавательница — пепиньерка, видимо, волновалась, румянец пятнами разливался по её лицу.

Даже неугомонная Леночка присмирела.

Урок шел хорошо, начальство одобрительно кивало головами.

Но что это? Послышался легкий треск и на лысину самого важного старика упал какой-то предмет, потом еще на следующего!

Классная дама вся пунцовая вскочила. Леночка бросила отчаянный взгляд на потолок, перевела взор на удивленные физиономии присутствовавших и… разразилась хохотом.

А с потолка все продолжалось что-то сыпаться!

Возмущенная наставница, наконец поняв, в чем дело, резко схватила девочку за руку и со зловещим молчанием вывела ее из класса.

Зато за дверьми она разразилась грозою:

— А все это вы! Ну, на этот раз я не прощу! Довольно я терпела ваши шалости, идем к «maman», я ей все скажу.

У Леночки смех исчез и на глазах появились слезы.

К «maman» — это считается высшим наказанием. Начальницу института, важную княгиню Б-скую, девочки видели только в редких случаях: при каком-нибудь торжестве или когда терпение. классных дам истощалось и они взывали к высшей инстанции.

Леночка заплакала.

Ну, конечно она виновата. В предыдущую рекреацию она нажевала клякспапира и бумаги, сделала шарики и бросила в потолок, они прилипли, а, высохнув, должны были с треском упасть вниз. Все-таки это было бы развлечением во время скучного пробного урока.

Почем же она знала, что на нем будет присутствовать начальство?

Но вот они пришли к страшной двери, ведущей в квартиру «maman».

Классная дама, оставив девочку в приемной, пошла во внутренние комнаты, но скоро вышла и подтолкнула Леночку к двери.

Девочка, не отнимая платка от глаз, вошла и машинально сделала реверанс.

— Подойдите сюда, дитя мое, — услышала она ласковый голос «maman».

Собственно говоря, начальница вовсе не была страшна. Красивая, величественная дама сидела в кресле и с участием глядела на плачущую девочку.

Но Леночка этого не видела. Она привыкла считать «maman» — страшной.

— Как это можно так шалить, дитя мое! — укоризненно сказала княгиня, — вы не слушаетесь классных дам, а ваша сегодняшняя шалость доказывает неуважение к старшим. Ну, как же это можно было сделать такую вещь: целых десять шариков упало прямо на головы начальства! Не хорошо, не хорошо…

Леночка все рыдала. Она искренне раскаивалась в своих прегрешениях. Но такую явную несправедливость она не могла перенести! Она отняла от глаз платок и с блестящими глазами, с негодованием воскликнула:

— Ну, ей Богу же, их было всего только пять.

Прошло много, много лет.

Потускнели леночкины глазки, её темные кудри давно уже поседели.

Всю свою жизнь она посвятила детям. Много её питомиц уже вышли замуж — она уже воспитала и их детей, но она все еще помнила свои детские годы.

С доброй улыбкой вспоминала она свой знаменитый ответ начальнице и вспоминала, как смеялась тогда «maman» над таким странным оправданием.

Она любила рассказывать своим питомицам, как ласкова была с ней «maman», как она прощала ей всевозможные шалости, если Леночка сама приходила в них сознаваться…

Добрая начальница от души полюбила искреннюю девочку и до конца своей жизни покровительствовала сиротке, особенно после того, как леночкина тетя умерла и она осталась одна на всем свете.

Вспоминая все это, старушка прощала детям их проказы, если только они не приносили кому-либо вреда, конечно!