Шип и игла

ГЛАВА I

— Итак, это Миести!

Восьмивесельная барка щегольски вошла в гавань, слегка раскачиваясь, но высокий незнакомец крепко держался на ногах. Он заломил назад свою зеленую кожаную шляпу, стараясь не упустить ничего из виду. За продутыми ветрами домами на набережной высились жемчужно-серые стены собственно города. Стяги веяли на зубчатой стене, и на каждой башне стояли бронзовые статуи в восемь человеческих ростов.

— Милорд, сядьте, пожалуйста. Нехорошо будет, если вы свалитесь за борт у самого причала.

Тоненькая фигурка в сером решительно дергала высокого человека за полы его одежды.

— Я граф Хапмарк, — отвечал он, — и я войду в порт стоя, как приличествует лицу моего положения.

Юноша в сером, слуга графа, замолчал.

Внезапно барка развернулась: это протабанили гребцы одной стороны. Низенький галеон пересек курс барки. На фок-мачте галеона развевался заметный вымпел: красный бриллиант, оправленный в золото, на белом фоне. Граф наблюдал за галеоном. Тот рассекал зеленую воду с каждым гребком весел. Граф вынужден был переступить, чтобы не упасть, когда барка вошла в волны после галеона.

Капитан барки выругался. Граф обернулся к нему:

— Кто были эти наглецы, капитан Фиро?

— Это Братья, милорд. Мы все должны уступать дорогу святым Братьям. — Капитан Фиро в сердцах сплюнул за борт.

— Вы огорчены? Разве Братья не обогатили Миести за последние полвека?

— Да, конечно. Но жизни нет от этих постоянных поклонов и виляний хвостом перед полчищем священников с металлическими обручами на голове. Я родился свободным человеком и ни в чем не уступаю им. — Фиро опять сплюнул.

— Шип, ты слышишь это? Я не считал нашего доброго капитана республиканцем, — сказал граф.

Его слуга Шип только передернул плечами.

— Ты не веришь в то, что некоторые люди рождаются с большими правами, чем другие? — спросил он капитана барки.

— Все мы рождены одинаково, — сказал Фиро, — Голенькими и в крови из чрева матери, Боже, благослови Мать! — Он осенил себя знаком Богини Матери.

Отвернувшись, Шип проделал то же самое.

Граф облизнул губы и вновь стал обозревать приближающиеся причалы. В порту кипела жизнь. В одном конце порта скопились лихтеры, и стивидоры были заняты огромным потоком груза. Гребцы на барке подняли весла, и судно уткнулось в срединную часть пирса. Капитан Фиро покинул свое место на корме и прошел на нос. Он бросил канат рабочему на пирсе, и тот закрепил его на бронзовой тумбе. Один из гребцов бросил кормовой конец, и барка причалила.

Граф легко перешагнул через сидящих, направляясь к деревянной лесенке, свисающей с пирса. Он поправил свой бархатный костюм и крикнул:

— Живее, Шип! Бери мои вещи.

Шип с трудом балансировал на качающейся лесенке с тяжелым сундуком на узких плечах. На берегу он сбросил груз. Граф отскочил:

— Ты чуть не попал мне в ногу! — сказал он возмущенно.

— Простите, граф. Как это я промахнулся. — Шип спустился в барку опять.

— Это шутка по поводу величины моих ног? — отозвался граф.

Матрос подсобил с весомой парусиновой сумкой, взвалив ее на спину Шипа.

— Уф. Конечно нет, милорд.

— Ну хорошо.

Позднее три сумки и две корзины багажа графа были на берегу. Оставив Шипа охранять их, граф направился вдоль причалов в поисках повозки или тележки. Как только он оказался на улице, его окружила толпа зазывал и мелких торговцев.

— Хотите провожатого?

— Я — Грово, сын Грово, торгую прекрасной канифолью…

— … подобных женщин ваше превосходительство не знало! Они способны на все…

— Только за три дуката вы станете иностранцем и гостем…

— Молчать! — закричал граф. — Прочь! Прочь с дороги!

Это не возымело действия. Зазывалы набрасывались друг на друга с обвинениями в воровстве и шарлатанстве. Посыпались тумаки, и граф испугался, что он окажется в центре разрастающегося мятежа. Его призывы к порядку не были услышаны. Он протянул руку к мечу.

Вдруг толпа стала шумно разбегаться. Скоро от нее никого не осталось. Удивленный граф оглянулся и увидел подходивших к нему солдат в стеганых кожаных куртках и стальных шлемах. Они носили бриллиантовые отличия Братьев Факта.

— Добрый день, сэр. Надеюсь, эти грубияны не нанесли вам ущерба, — сказал первый солдат. Он держал в руках шест, на верху которого болтался цилиндрический железный колокол.

— Нет, все в порядке, — ответил граф.

— Вы только что прибыли? — спросил второй.

— Да, мы с «Бизона».

— Можно посмотреть ваши документы? — сказал солдат с колоколом.

Граф услышал предупредительный звон колокола у себя в голове. Он достал из кармана кожаный бумажник и протянул свои документы второму.

— Вы граф Радо Хапмарк? — спросил охранник, читая пергамент.

Граф ответил положительно.

— А где расположен Хапмарк?

— Не могу сказать точно, — ответил граф, пытаясь свести дело к шутке, но солдатам было не до смеха. — Фактически Хапмарк — наше наследственное поместье в провинции Масеран.

— Здесь сказано, что с вами слуга. Где он?

— Здесь, — сказал Шип, бесшумно появляясь сзади солдат. Оба охранника вздрогнули, колокол зазвенел.

Второй солдат насторожился:

— Как зовут? Здесь неразборчиво.

— Я зову его Шип, — быстро проговорил граф Радо. — Сирота, родители неизвестны, без сомнения, нечистых кровей.

Шип посмотрел хозяину в глаза, приподняв бровь.

Охранник вернул документы графу. Грифельным карандашом он записал информацию в свою тетрадь: «Некто граф Радо, гражданин Масерана…»

— Я — сюзерен, не гражданин.

Солдат послушно внес исправление: «…и некто Шип, слуга, незаконнорожденный». Он захлопнул тетрадь:

— Благодарю за помощь, милорд. Желаю приятного пребывания в нашем городе.

Солдаты повернулись, чтобы идти.

— Погодите. Не можете ли вы подсказать, где мне можно остановиться, — спросил Радо.

Охранники обменялись взглядами.

— Нам не разрешается давать частные рекомендации, — сказал солдат с колоколом, — но вы можете обратиться к любому водителю со знаком Факта. Прощайте.

— Прощайте.

Плечом к плечу солдаты пошли прочь. Зеваки расступились перед ними.

— Что ты об этом думаешь, Шип? — спросил граф.

— Вас интересует мнение человека нечистых кровей?

— Не будь придирой. Какое мнение у тебя сложилось об этих Братьях?

— Они хорошо организованы. Их боятся. Вы заметили, что они разогнали толпу одним звуком колокола?

Граф Радо потер жесткий ус.

— Их боятся, — сказал он. — И можно сказать, ненавидят.

Для того чтобы найти повозку со знаком красного в золоте бриллианта, не потребовалось много времени. Возница вежливо помог Шипу погрузить графский багаж в порту. Радо сидел на месте возницы, не делая ничего, чтобы облегчить работу слуги.

Когда Шип наконец погрузил багаж в повозку, возница спросил:

— Куда, милорд?

— Ты можешь порекомендовать хорошую гостиницу в городе?

— Вам пока нельзя в Миести, милорд.

— В самом деле? И почему? — спросил Радо.

— Вы только что прибыли с утренним приливом?

Граф подтвердил это.

— В таком случае вы должны подождать в Портовом городе, пока прелаты сити не одобрят ваш приезд.

Граф покраснел.

— Я — пэр Отечества. Со мной нельзя обращаться как с неприкаянным, особенно чиновникам колониального города.

Возница пожал плечами.

— Номера имеются в таверне Палло. Как я слышал, по доступным ценам.

Радо посетила идея. Он достал из кошелька крупный пазойский дукат.

— Это поможет мне попасть в Миести? — лукаво спросил он.

Возница разжал челюсти:

— Милорд, я много работаю. Я могу изъездить десяток дней и ночей и не заработать столько. Но если вас обнаружат в пределах городских стен без должных документов… — Он предоставил своим слушателям самим вообразить возможные последствия. — Я не хочу поставить вас в положение людей, лишенных свободы. Факт учит нас: «Познайте, что чувствует ваш брат, и посочувствуйте ему».

— Ну ладно, я не твой брат.

— Все люди братья, милорд.

Возница прищелкнул языком. Мул тронул повозку вперед, а Радо закрыл рот. Они ехали по мощеной улице. На их пути встречались торговцы с повозками, женщины, несущие ежедневный провиант, поросята, куры, собаки, немногие калеки и нищие. Моряки судов, стоявших в порту, пробующие грог и высматривающие шлюх, выглядывавших со вторых этажей домов. Местный закон не разрешал торговлю до полудня, и морякам оставалось только смотреть.

Радо тоже смотрел, хотя возница отвлекал его внимание на бурлящее уличное движение. Граф улыбнулся желтоволосому существу в белой льняной сорочке, стоявшему у окна на утреннем солнце…

Краешком глаза Радо заметил, что кто-то следует за повозкой. Он покосился и увидел женщину в вуали, шедшую позади повозки. Шип переговаривался с женщиной так тихо, что Радо не мог расслышать ни слова. Прежде чем он успел сказать что-либо, женщина в вуали растаяла в толпе.

— Таверна Палло, — сказал возница. — Вам подходит, милорд?

Радо оценивающе посмотрел на гостиницу. Фасад был обшит в накрой, как корабль, и обшит некрашеными досками. Грязные тряпки свисали из окон. Он щелкнул пальцами Шипу:

— Разузнай, я подожду.

Шип спрыгнул. Радо посмотрел вслед серой фигурке, скрывшейся в темном проеме двери таверны. Граф достал свою трубку и отколол кусок курительной смолы. Она как раз начала пениться, когда появился Шип, мрачный и расстроенный.

— Милорд, — начал он, — эта таверна представляет собой образец бессмысленного запустения и убожества. Хозяин — великий пьяница, его клиенты — мерзавцы и подонки моря. Здесь подают разбавленные отвратительные напитки. Короче говоря, милорд, это наиболее подходящее место для вас.

Радо закинул голову и расхохотался:

— Шип, ты наглец. Я не знаю, почему я не отдам тебя выпороть.

Он спустился на землю, поблагодарил возницу и дал ему серебряную монету Миести.

— Один момент, сэр, — сказал возница. Он подчеркнуто отсчитал пять медных монет: — Сдача, милорд.

— Сдача? Повесьте меня, если когда-нибудь мне сдавали сдачу!

Возница затянул шнурок кошелька и спрятал его в блузу.

— Факт учит нас: «Обходись со своим братом, как ты хотел бы, чтобы обходились с тобой».

Он не только сдал сдачу, но и помог Шипу разгрузить багаж. Затем он взмахнул шляпой и тронул вожжи.

Граф Хапмарк вошел в темный вестибюль таверны. Несмотря на то что еще не наступил полдень, за столами было много мужчин и женщин, пивших пиво из высоких глиняных кружек. У стойки стояли моряки в веревочных туфлях и пили дурно пахнувший напиток из маленьких стаканчиков. Посетители таверны Палло обратили внимание на прибытие графа Радо. Его богатое одеяние и кольца с драгоценными каменьями свидетельствовали о его значительности. Но его меч у левого бедра отбивал всякую охоту лишать иностранца бремени его богатства. К тому же чужеземец был крепок и мускулист.

— Хозяин! Хозяин! — позвал Радо, бряцая мечом в ножнах.

— Да, да, да, как много шума, — раздалось из-под стойки.

Оттуда вылезло нечто бесформенное и массивное. При синеватом свете спиртовки показалось большая голова уродливой формы:

— Я — Баккер.

— Где Палло? — спросил граф.

— Сорок лет как похоронен. Если вам что-нибудь надо, обращайтесь ко мне. — Один его глаз покраснел, другого вовсе не было.

— Очень хорошо. Мне нужен ваш лучший номер на несколько дней.

— На сколько дней?

— Я не знаю. До тех пор, когда ваши дураки прелаты впустят меня в сити.

Упоминание прелатов вызвало в зале тишину. Радо огляделся.

— Надеюсь, это не займет больше двух дней.

— Да, вы можете занять шестой номер.

Баккер бросил на прилавок ключ, одновременно раскрыв рядом с ключом ладонь:

— Две серебряные монеты за ночь.

Граф протянул золотой дукат, которым он соблазнял возницу:

— Шестой — ваш лучший номер?

Баккера явно взволновала золотая монета.

— В общем, да, — уклончиво сказал он.

— А как на счет четвертого номера? — раздался голос из зала. Баккер сплюнул.

— А как на счет этого четвертого? — спросил Радо. — Он лучше шестого? — Он вертел дукат в пальцах. Баккер облизнул губы.

— Подождите… недолго.

Из-под стойки он достал морской фиксатор каната, закатал рукава, обнажив татуировку, и направился по лестнице на второй этаж. Ступеньки скрипели под ним. Граф тем временем поудобнее устроился у стойки бара.

Вдруг раздался стук, приглушенные голоса, звук падения чего-то тяжелого, вопль. Посетители не обращали на это никакого внимания, а Радо с удивлением поглядывал на потолок.

Полуодетый мужчина приземлился у подножия лестницы, пролетев ее. Он застонал, но не поднялся. За ним по лестнице проехалась черноволосая женщина, лихорадочно прикрывая груди.

— Свинья! — закричала она. — Прелюбодей несчастный! Кто позволил тебе так обращаться с нами? Мы уплатили…

— Он заплатил больше! — взревел Баккер, тяжело ступая по лестнице. — Вон отсюда! Я всегда был против дешевых шлюх в моих номерах.

— Шлюх? А когда здесь бывали настоящие женщины, грязный скотонасильник! — Женщина оттащила своего партнера с дороги спускавшегося Баккера.

В это время вошел Шип, неся последние вещи графа. Женщина вытолкала своего спутника к выходу и затем на улицу. Шип придержал дверь для них, а женщина пнула его по голени.

— Четвертый номер ваш теперь, — сказал, осклабившись, Баккер.

— Вы слишком любезны, — ответил Радо. Он подбросил золотую монету, а Баккер с неожиданной ловкостью поймал ее мясистыми руками.

Граф направился на второй этаж. Несмотря на слабое освещение, он нашел комнату, отмеченную четырьмя вертикальными белыми полосами. Радо заметил, что замочные скважины всех дверей были различными, так что к каждой подходил только свой ключ. Довольный, он открыл четвертый номер и вошел.

Комната была большая; это, пожалуй, все, что можно было сказать о ней. Стена вправо от двери была занята камином. У стены стояла широкая кровать. Напротив входа было единственное окно, закрытое ставнями. Граф открыл ставни. Он услышал, что Шип тяжело возится с его багажом, шумно поднимаясь по лестнице.

— Очаровательное место, — сказал Шип.

— Тс-с, не будь нахалом. Наш добрый хозяин Баккер не из тех, кто легко воспринимает оскорбления в адрес своего учреждения.

Радо снял меч вместе с поясом и повесил его на спинку кровати. Набитый перьями матрац, издавал такую вонь, как будто его вымачивали в приливной воде по крайней мере год. Он что-то пробурчал по этому поводу.

— Что? — спросил Шип.

— Просто мыслю вслух. Распаковывайся.

— За целый дукат мы вправе ожидать, по крайней мере, чистых простыней, — сказал Шип, раскрывая багаж.

— «Мы», Шип? Почему ты думаешь, что ты будешь спать в этой кровати? — Слуга не отвечал. Он стоял и расправлял складки на вечернем костюме графа. — В любом случае, дукат — цена не столько номера, сколько уединения, которое он дает.

— Вы так думаете?

— Да. Кто еще способен заплатить так много за подобное гнездо для мухи? — Радо опустился на кровать. Он отстегнул подтяжки и почесал живот. — Шип, когда это будет?

— Крайний срок — середина дня. Поискать провизию и напитки? Я бы не стал доверять тому, что предложит Баккер с его кухней.

— Я думал о другой потребности. Возьми сумку с мелочью и пойдем на набережную. Я хочу, чтобы ты нашел определенную леди в определенном доме.

Шип вздохнул неодобрительно:

— Сейчас, милорд?

— Конечно, сейчас. Я только что завершил очень длинное и утомительное морское путешествие, не правда ли?

В послеполуденное время Шип, предоставленный самому себе, держался возле гостиницы. В зале он нашел место за столом, где было меньше, чем за другими, подозрительных типов. Ему сразу же подали кружку с горьким элем, хотя он не просил.

— Доброго здоровья всем вам, — сказал Шип, поднимая кружку.

Другие тоже подняли кружки и выпили. Но Шип не выпил. Он лишь намочил рот в пене.

— Какой город у вас! — сказал он. — Я слышал много историй про Миести. Надеюсь много увидеть, когда мой хозяин и я сможем вступить в сити.

— Ха! — ответил моряк слева. — Что касается меня, то я скоро как двадцать лет захожу в этот порт, но ни разу не был за пределами Портового города.

— Это говорит в пользу прелатов, не правда ли? — сказал парень слева от моряка, одетый в длинный прямой разноцветный полосатый халат. Он был бородат и черняв. — У них хватает ума не пускать в сити всяких морских чертей.

— Перед нами курук, который врет, — сказал человек по правую сторону от Шипа. — В старину никому не возбранялось посещать Миести.

— В чем же разница? — спросил Шип.

— Святые Братья, — сказал курук в халате.

— Ха! — моряк осенил себя знамением Богини и сделал большой глоток эля.

— Это правда, что Братья подавили поклонение богам старины? — вопрошал Шип.

— Подавили не то слово, — сказал человек справа. — Обманом увели в сторону, сладкими словами и хитрыми трюками. Они сделали храмы пустыми, а затем сити востребовало их здания, поскольку священники были не в силах платить налоги.

— Сплошной обман, — согласился курук.

— Вы утверждаете, что Братья не сдержали своих обещаний? — спросил четвертый человек напротив Шипа. Это был молодой человек, гладко выбритый, с веснушками. Он был в войлочной шляпе с очень широкими полями.

— Они занимаются магией. Какая может быть вера, если молишься в ящик и ожидаешь чего-то. Боги, они вроде нас, они ничего не делают задаром. А чего хочет это божество Факта?

— Я слышал, что людей увозят в святилище на острове Прайос и они оттуда не возвращаются.

— Злонамеренная клевета, — сказал молодой человек в шляпе. — Прайос — прибежище Братьев. Что плохого в том, что люди едут на Прайос за религиозными инструкциями?

Моряк изрек:

— Там — Факт, на Прайосе.

Глаза Шипа расширились:

— Правда? Сам Факт?

— Верно. Факт был доставлен на остров пятьдесят лет назад великим прелатом Убартом. Избранный правитель Миести отдал Прайос Братьям навечно как святилище. — Человек в шляпе медленно повернул кружку ручкой к Шипу. — Это самое удачное дело для сити. Скоро мир узнает богиню Факта.

— Конское дерьмо. — Человек справа от Шипа вытянул серебряную цепь. На ней болталась крохотная статуэтка. — Вот Бог для человека, сказал он. — Джодер — бог штормов. Он изъясняется громом! Море вскипает от его пальца на ноге, когда он писает, происходит ураган! Что ваши жалкие боги в сравнении с ним? Он даже не общается с верующими, если на них нет головного обруча!

Человек в шляпе встал:

— Бог Факта — единственный настоящий бог. Все остальные придуманы сосунками и пьяницами.

Приверженец Джодера взвыл и кинул полупустую кружку. Человек в шляпе отбил летящий предмет, который приземлился на соседнем столе. Тот, в кого он попал, взревел:

— Кто бросил это?

Гребец с острова Джуа с волосами, свитыми как сотня поросячьих хвостиков, поднялся со своего места.

— Это он, — указал курук.

— Варвар, которому я выпущу кишки, — прорычал поклонник Джодера.

Стол с грохотом перевернули. Моряк и курук попадали со скамеек. Шип швырнул кружку в последователя Джодера. Джуанец ударил человека в шляпе, пробираясь к последователю Джодера.

Весь зал взорвался дракой. Летали кружки, липкий коричневый эль витал в воздухе. Баккер ударил фиксатором каната по стене, призывая к порядку. Кто-то бросил в него стул о трех ножках, и Баккер упал. Ничего удивительного в том, что он так выглядит, подумал Шип. Он прижался к ближайшей стене.

Гигант-джуанец, двадцати ладоней в высоту и мускулистый от своей работы, ударил поклонника Джодера лицом о столб. Уронив его на пол, он принялся за другую жертву. Он заметил Шипа одного у стены и улыбнулся. У него был выбит каждый второй зуб, и оставшиеся торчали как у змеи.

— Я не едал иностранца давненько, — сказал он. — Тихо, малыш…

Рука Шипа потянулась к подмышке. Он вытянул стальной стилет длиною в две ладони. Он нажал штифт на рукоятке, выскочило два зубца, и образовался эфес.

Джуанец лишь ухмыльнулся. Он полез себе за спину и вытащил оттуда свайку, один конец которой был остро заточен. Моряк прыгнул с ближайшего стола на спину джуанцу, который только немного пошатнулся, но устоял. Гребец схватил моряка за ухо и сбросил его с себя. Моряк упал на скамью, которая разлетелась на куски.

Свайка просвистела у горла Шипа. Он отвлекся на моряка и упустил из виду джуанца. Этого нельзя было делать! Джуанец уже размахивал кривым ножом. Сзади у Шипа была стена. Он сделал шаг вперед… и зубцы его стилета задержали удар ножа. Шип не мог выдержать натиска джуанца. Тот был слишком силен. Вместо этого он провернул стилет и отразил удар.

Джуанец очень удивился. Шип царапнул его по горлу и средним пальцем руки прижал гребцу глаз. Тот сразу стал смирным.

Но только на момент. Зубец стилета Шипа опять сдержал удар свайки. Он повернул стилет и вдавил зубец в руку джуанца. Гигант взревел, как раненый бык. Это не было неожиданностью для Шипа. Слуга графа направил острие своего оружия в руку гребца. Острая сталь легко вонзилась в мышцу, кровь полилась фонтаном. Джуанец отступил, преследуемый Шипом.

В конце концов стилет уперся в шею упавшего гребца. С улицы послышался звон железных колоколов. Драка мгновенно прекратилась. За время, достаточное для произнесения слов «Братья Факта» гостиная таверны опустела. В ней остались Шип, джуанец и поклонник Джодера, который был без сознания.

Шип выпрямился. Он вытер кровь на своем оружии двумя пальцами.

— Убирайся, — сказал он, — если тебя не заберут охранники.

Прижимая руку к груди, джуанец выскочил в дверь. Шип спрятал стилет в ножны и направился к лестнице на второй этаж.

В этот момент по лестнице спускалась избранница графа Радо. Она сжимала в своих руках по серебряной монете. Они столкнулись на узком месте. Шип уткнулся во влажную блузку графской избранницы.

— Нашел что-то новенькое? — сказала она весело.

Шип отступил на шаг:

— С вашим уходом, леди.

Девица рассмеялась ему в лицо, искусственные жемчужины затряслись на ее шее.

Шип вежливо постучался в дверь номера.

— Войдите, — ответил граф.

Радо возлежал на подушках, положенных в изголовье кровати, от которой по-прежнему исходил запах. Его бедра прикрывала простыня. Он умиротворенно попыхивал трубкой. Запах тонкой курукской смолы растекался по комнате.

— Я слышал какую-то возню? — произнес граф.

— Удивлен, что милорд обратил на это внимание, — ответил Шип, который заметил, что его манжеты были в крови.

— Это произошло не от недостатка интереса к богатым прелестям молодой леди, — ответил Радо. — Что случилось?

— Я втянул некоторых посетителей таверны в дискуссию о состоянии религии в городе. Последователь древних богов нелестно отозвался о Братьях Факта. Кое-кто поднялся на защиту новой веры. Произошла ссора… — Шип пожал плечами.

Радо вынул трубку:

— Ты убил кого-нибудь?

— Милорд!

— Не разыгрывай лицемера передо мной! Я знаю, что ты прячешь в одежде смертельное оружие. Ты убил кого-нибудь?

— Нет, Радо. Один парень некоторое время не сможет работать, но он не умрет, если найдет компетентного хирурга, чтобы перевязать свои раны.

— Хорошо, — граф затянулся душистой смолой. — Это не приведет к тому, что тебя посадят в тюрьму в первый же день?

— Нет, милорд. Чтобы заменить меня, потребуется время.

Радо затянулся и снова закашлялся.

Шип подошел к камину. Его тонкое одеяло было разложено на плите у холодного очага. Граф дал ему отпуск, чтобы он отдохнул, и Шип растянулся на одеяле, блаженно вздыхая.

Радо некоторое время посматривал на него, посасывая трубку.

— Шип, — позвал он тихо. — Шип, — повторил он громче.

— Да, милорд?

— Лови, — граф бросил ему подушку. Шип поймал ее и погрузился в ее комковатое пространство.

— Спасибо, Радо.

— Граф Радо.

— Граф Радо.

Открытый кабриолет, покрашенный в элегантный черный цвет, остановился перед таверной Палло. Два охранника в кожаных куртках Факта соскочили с запяток и встали у дверцы. Возница открыл дверцу. Серебровласый джентльмен с горделивой осанкой, одетый в кружева и лосины, ступил на землю.

Из мрачного чрева таверны пахнуло прогорклым элем, потом и мочой. Богато одетый господин поднес к носу сумочку с духами.

— Хозяин! — сказал он. — Где вы?

— Я здесь, — Баккер встал со своего обычного места под стойкой бара. Он сощурился на пришельца и пробормотал: — Черт побери! Еще один вельможа к нам. Надо поднять цены.

— У вас остановился иноземный джентльмен?

— Быть может. А вам что за дело?

Человек распахнул камзол. Блеснула золотая эмблема Факта.

— Я — Харлик Вост, субпрелат Коллегии Мира. Так есть у вас иностранец или нет?

Баккер почесал то, что осталось у него от носа после вчерашней баталии:

— Да, он и еще мальчик, наверху.

— Мальчик?

— Слуга. Эти благородные вельможи не могут сами вытереться…

— Да, я понял, — сказал Вост. — Поднимитесь наверх и попросите джентльмена спуститься сюда.

Баккер переминался с ноги на ногу, пока не заметил охранников у входа в таверну. Эти бритые черти отпугнут всех клиентов. Дела пойдут хуже, пока они не уберутся… Баккер постучал кулаком по двери.

— Проснитесь, милорд! — сказал он вежливо, вспомнив про золотой дукат. — Пожалуйста, милорд, вас ждет важный господин внизу.

Затекшее лицо Шипа и спутанные волосы показались в двери:

— Кто там?

— Некий Вост из Коллегии Мира. Знатный вельможа… вы понимаете.

— Очень хорошо. Скажите господину Восту, что граф Хапмарк скоро выйдет к нему. — Баккер скривил лицо, изображая согласие, и удалился.

Шип подкрался к спящему Радо на расстояние толщины волоса от уха и пошептал два особых слова:

— Помни Сасрел.

Глаза графа мгновенно раскрылись, и он катапультировался с постели.

— Как ты смеешь говорить это мне! — Его грудь сковал спазм.

— Внизу вас ждет чиновник из Миести, — спокойно сказал Шип. — Он, без сомнения, желает задать вам несколько вопросов, прежде чем разрешит въезд в сити.

Радо выругался, опускаясь на единственный стул в комнате.

— Ты напугал меня, отняв десять лет жизни.

— Выбирайте костюм на сегодня, а я позабочусь о тазике с водой для утреннего омовения.

Радо спрятал лицо в ладони, а Шип пошел искать свежую воду.

Он вернулся с медным тазом тепловатой воды. Шип толкнул дверь ногой и столкнулся с обнаженным мечом графа.

— Мне следовало бы убить тебя. Тогда это сумасшествие миновало бы меня.

— Вода не очень чистая, но это лучшее, что можно получить в таверне.

— Проклятие! Как ты смеешь обращаться со мной как со старым дураком? Если ты не уважаешь меня, то ты должен бояться клинка в девять ладоней.

Шип поставил чашу на кровать.

— Я знаю, что вы собой представляете. Указующая Власть рассказала мне о вас. Нет ничего в вашей жизни и в карьере, чего бы я не знал. — Он сложил руки и посмотрел Радо в глаза. — Что касается меча, то у вас хватит сноровки убить меня, прежде чем я вас достану, но сейчас не то время, чтобы затевать борьбу, учитывая, что нас ждет представитель Факта внизу.

Меч опустился в пол. Радо оперся на эфес.

— Как я дошел до жизни такой? Ты напустил на меня порчу?

Шип подошел к сундуку и достал оттуда расшитый синим костюм, с отделкой цвета жемчуга в вине.

— Это не порча, — сказал он. — То, что вы сделали, вы сделали с улыбкой и теплыми чувствами к собственному разуму. Никто не угрожал вам ножом. Вы действовали ради кошелька и репутации.

Радо стащил ночую рубашку через голову. Он стоял в одних трусах. Видя, что Шип отвернулся, он снова обрел храбрость.

— Дай мне свежие трусы, — сказал он с прежней надменностью.

Шип порылся вещах и достал чистые трусы. Глядя в пол, он передал их Радо. Граф стянул с себя старые и бросил их Шипу. Радо начал одеваться, а Шип стоял, закрыв лицо.

Харлик Вост спокойно сидел в отведенном ему приличном кресле. Баккер нырнул в свое убежище. Субпрелат ждал. Колокол на башне пробил шесть — шестой раз после полуночи. Он ждал с тех пор, как пробило пять, а граф Радо не появлялся.

В комнате наверху Радо стоял, растопырив руки, а Шип обматывал его поясом. Когда меч был пристегнут, Радо сказал:

— Кролик жарился достаточно долго, не правда ли?

— Вам лучше знать, милорд.

— Тогда пошли.

Вост наклонился в своем кресле, когда послышался скрип изношенных ступеней. Первым спускался юноша шестнадцати ладоней в высоту с непокорной шапкой волос, желтых как солома. Позади на три ступени шествовал мужчина постарше, добрых восемнадцати ладоней в высоту. Темные волосы были перевязаны в косичку. Глаза у него были карие. Он носил жестко подстриженные усы.

Вост встал.

— Я имею честь приветствовать графа Хапмарка?

— Да, я Радо Хапмарк, — граф скрестил руки за спиной. — А кто вы, сэр?

Харлик Вост назвался.

— Я пришел, чтобы взять ваше заявление на въезд в Миести.

— Что я должен сделать?

— Мне потребуются ваши документы, которые вместе с отчетом, представленным мною Прелату Мира, послужат основанием для принятия решения.

Радо помахал рукой Шипу, который передал документы Восту. Субпрелат раскрыл их и бегло пробежал.

— По какому делу вы в городе, милорд? — спросил он.

— Я совершаю поездку по восточным колониальным городам. Мои поместья в добром порядке содержатся моими людьми, что дает мне время и средства путешествовать. Мой отец, герцог Леадро Масерин, ожидает, что я наберусь опыта в поездке.

Радо достал из кармана свою любимую трубку.

— Понятно. Миести не первый город на вашем пути?

— Нет, я провел восемь дней в Лукате. Ужасное место, все провонявшее рыбой. — Он положил кусочек смолы в свою трубку. Шип поднес ему свечу и подержал ее, чтобы он мог закурить. — Краткое время я провел в Кейп Этро и на острове Опаросе. Оттуда я отправился в Миести.

— А куда вы поедете после?

— О… — Радо выпустил клуб дыма. — Как называется это место?…

— Таблиш, — подсказал Шип.

— Да, Таблиш. Чудное название, не правда ли?

Вост поклонился. Название происходило от курукского атамана, умершего там двести лет назад.

— Город славился изделиями из стекла и керамики, — продолжал он, пряча документы Радо в нагрудный карман. — Спасибо за помощь, милорд. Я не думаю, что будут препятствия вашему въезду в Миести. До свидания.

— Погодите. Когда мне будет ответ?

— Завтра, милорд. Нарочный возвратит ваши документы с разрешающими печатями.

Вост вышел. Охранники стали на запятки, и кабриолет скрылся в потоке людей, наполнивших улицу.

ГЛАВА II

Шип покрутил дверную ручку и нашел, что дверь надежно заперта, после этого он присоединился к графу Радо в нижнем зале.

— Осмотрим Портовый город? — сказал Радо.

Шип нашел возницу, готового повезти их вверх от набережной. Граф сел впереди, а неутомимый Шип позади, и они отправились провести день ожидания.

Портовый город походил на сочленение большого пальца с указательным. Более длинный «указательный» простирался с севера на юг и состоял из доков и складов, более широкий «большой палец» проходил с востока на запад и состоял из ночлежных домов, публичных домов и кричаще выкрашенных храмов. Последние бойко торговали охранными амулетами для моряков и путешественников. У некоторых храмов был свои прорицатели и гадатели по внутренностям животных. Проезжая по улице Миззен, Радо и Шип по скоплениям народа могли убедиться, что древние боги не умерли даже в непосредственной близости от Факта.

На углу возле храма морской богини Людрил на большом ящике стоял человек с эмблемой Факта во всю грудь. Мимо него проходила очередь в храм Людрил. Человек обращался к поклонникам Владычицы Приливов. Граф Радо сделал знак вознице, и они остановились.

— …обмануты фальшивыми богами, братья мои! В этом крашеном доме вы не найдете истинного божества. Нет, вы найдете статуэтку и жрецов, отбирающих трудно заработанные деньги. А что они дают взамен? — Человек взмахнул рукой. — Ничего! Пустые обещания, бормотание об успокоении! Разве вы дети, которые зависят от песенок, чтобы стать смелыми. Разве вы настолько сомневаетесь в собственных ощущениях, чтобы покорно поклоняться куску дерева, вырезанному в виде женщины?

Кто-то из очереди грубо зашумел. Раздался смех, и резкий голос спросил:

— А кому ты молишься, человек из сити?

— Есть только один бог, и его дал нам Факт!

— Нет, от него мы имеем осла, — сказал другой поклонник Людрил.

— Смейтесь, если вы можете! Насмехайтесь, если хотите! Из недр этого города-сити встанет воинство, которого хватит на весь мир. Не враги, убивающие и разрушающие, — нет, и не войско! Сонм верующих, услышавших Слово Факта! Из Миести, Лукаты, Таблиша и Этро! Из каждого города, каждого селения, от каждого сердца в мире. Слово Божье — Факт, его голос — Факт, Факт преобразит мир!

Сам Оратор преобразился. Из скромного и делового он стал истеричным. Его лицо горело, глаза были навыкате, пот покрывал лысеющую голову. На голове у него был медный обруч.

— Как я могу продемонстрировать вам истину? Как вам передать чудо Факта? Скажите мне, братья!

Послышались самые дикие и вульгарные предложения, которые он предпочел проигнорировать. Наконец серьезный молодой человек с инструментами каменщика на поясе сказал что-то, чего не расслышал Радо. Оратор от Факта нагнулся к нему и, выслушав его, кивнул головой:

— Братья! Вот достойное предложение. Простой честный рабочий попросил у меня обруч поносить.

— Хо-хо! А я хотел бы поносить ваши туфли…

Оратор Факта спустился вниз. Он обнял каменщика и снял медный обруч с головы. Граф был поражен, увидев живую рану там, где был обруч. Оратор бережно надел обруч на голову каменщика. Обруч был тому велик и сполз до ушей. Толпа веселилась.

— Наверное, зная это, Факт дал тебе большую голову.

— Бог не должен знать размеров всех голов.

Радо и Шип не обращали внимания на насмешки толпы. Все их внимание было обращено на каменщика. Выражение любопытства на его лице погасло. Он поднял руки к обручу и прижал его к голове. Челюсти каменщика двигались, как будто он разговаривал, его глаза смотрели ввысь на недоступные перспективы. Медленно по его лицу разлилась улыбка чистейшего счастья. Он засмеялся как ребенок, и из глаз, устремленных вдаль, полились слезы.

Энтузиасты Людрил поутихли. В наступившей тишине до Радо и Шипа донеслись звуки, которых они раньше не слышали:

— Оуаноуаноуаноуануан уаноуан оуан…

— Нечленораздельная чепуха, — сказал граф.

Толпа явно придерживалась другого мнения. Она с благоговением вслушивалась в непрерывный поток звуков из уст каменщика. Оратор был вынужден оторвать пальцы человека от обруча. Каменщик с подкосившимися ногами упал ему на руки. Оратор водрузил обруч себе на голову.

— Встань, брат, — сказал он. Каменщик встал на нетвердые ноги. — Расскажи им. Расскажи им о великом присутствии божьего голоса.

— Это говорило со мной, — пролепетал молодой человек. — Я не понял, что оно сказало, но это было чудесно. Я отдалился на тысячелетие и увидел мир, где люди живут как боги, а города построены из вечных драгоценностей…

— Следуйте за мной! — закричал Оратор. — Следуйте за мной к добродетели Факта!

Он направился по улице Миззен, за ним последовало, по крайней мере, сорок мужчин и женщин.

— Осторожно следуй за ними, — сказал Радо. Старая кобыла потащила их по следам обращенных.

Они пошли через центр Портового города с Оратором Факта и каменщиком во главе. В конце улицы некрашеные уродливые дома натыкались на стену сити. У городских ворот был расчищен полукруг площади. Закрытые ворота охранялись парой солдат.

— Остановитесь! Кто приближается? — спросил один из охранников.

— Варлан Черт, Оратор Факта.

— Подождите опознания!

Возница опустил вожжи. Граф склонился в ожидании. Рука опустилась на его плечо. Сзади стоял Шип.

Свет ярче солнечного вырвался из цилиндра над воротами. Толпа отхлынула в страхе, но Варлан Черт успокоил людей. Свет принял форму луча, пересекшего лицо Черта и остановившегося на эмблеме Факта на нем.

— Входите, Варлан Черт, Оратор, — произнес эти слова странный и мощный голос.

— Этим людям нужно пройти со мной, — сказал Черт в пространство. — Они хотят познать добродетель Факта.

— Пусть это свершится. Откройте ворота.

Черные железные двери задвинулись в прорези по бокам. Варлан Черт провел пораженную толпу через ворота. Затем ворота закрылись, и свет погас. Солдаты вновь стали в скучающие позы по обе стороны ворот.

— Интересно, что случится теперь с ними, — сказал Шип.

— Они станут маленькими счастливыми людьми Факта, — граф сбросил руку слуги с плеча.

— Не все, милорд, — сказал возница.

— Что ты хочешь сказать?

— Не все подходят для ношения обруча. Те возвращаются в Портовый город.

Шип спросил:

— Откуда вы знаете так много?

Возница приподнял шляпу, обнажив два длинных прямых шрама над висками.

— Сам попробовал. Не с чужих слов.

Граф Радо расплатился с возницей на Хогсхед-лейн и отправился вместе с Шипом на прогулку. Самое скверное время для портового города — период после полудня.

Граф медленно шел посередине улицы, спускавшейся к причалам, где виднелись различные суда, стоявшие на якорях в проливе Прайоса. Шип шел на полшага сзади:

— Ищете корабль?

— Я дивился краскам моря и неба, — голос Радо был резким. — Тебе надо проявить больше интереса к реальному миру. Немножко мирского опыта придаст тебе большую терпимость по отношению к жизни.

— Время, проводимое с вами, дает мне больше «реальной жизни», чем я ожидал. Но я не забыл, о чем мы говорили. Вы размышляли об отъезде?

— Неужели?

— Вы знаете, милорд, чем это обернется.

Граф резко обернулся.

— Мне нужна свежесть. Свежесть и разнообразие. Вся эта теология отрезвляет.

Со всех сторон виднелись таверны и винные лавки. Граф Радо указал на один из домов покрупнее, на котором красовалось изображение разъяренного быка. Необычным было то, что наряду с быком были изображены пара кубиков для игры в кости.

— Это то место! — объявил граф.

Они вошли в дом «Дикого быка», когда там играли курукские волынщики. Они играли для пары мужчин, танцевавших в кругу ритмично похлопывающих в ладоши посетителей таверны. Куруки не танцевали друг с другом, а каждый выделывал свои па независимо.

Сквозь прогал в кругу зрителей Шип изучал публику.

— Я знаю вон того, — сказал он. — Он был в таверне Палло вчера, когда там началась драка.

Курук тоже узнал Шипа и широко улыбнулся. Прозвучало дикое крещендо, и музыка оборвалась. Зрители шумно выражали свое одобрение, бросая медяки кланяющимся танцорам.

Курук пробирался сквозь толпу, собирая дары. Он подошел к Шипу и графу, вытирая лицо широким рукавом:

— Приветствую вас, друзья! События прошлой ночи помешали мне должным образом представиться. Я делаю это сейчас. — Курук прижал ладонь к груди: — Ишаф Индолел к вашим услугам. — Шип представил графа и себя. — Великий господин, ваш слуга — настоящий воин. Мое сердце радовалось, как хладнокровно он справился с этим гигантом джуанцем.

— Похоже, ты вышел невредимым из большой драки, — сухо заметил Радо.

— Ко мне благосклонно было божество удачи Омпи. Видя превосходящие силы, я поступил, как учат мудрецы, — остался жить для лучшей жизни назавтра. Конечно, не я один удалился, — поспешно добавил Индолел. — Житель Миести в широкополой шляпе был первым у выходной двери.

— Как вы узнали, что он из Миести?

— На нем была эмблема бриллианта. — Увидев их недоумение, Индолел добавил: — Знак Факта, вы, наверное, видели его.

— Да. А что делал человек Факта из сити в запустении Палло? — ухмыльнулся граф. — Он что, вероотступник?

— Он кажется человеком стойких убеждений, — сказал Шип.

— Неважно. — Радо оглядел зал. — Вывеска на таверне обещает игру в кости. Где это может быть?

— Великий господин желает испытать судьбу за столом? Дозвольте Ишафу сопровождать вас.

Курук начал прокладывать дорогу через толпу в зале. Волынщики начали играть опять, и пронзительные тона курукской музыки контрастировали с ровным гулом публики. Вино лилось рекой, и немало было пролито на графа и Шипа, когда они продирались сквозь тесноту зала за Индолелом.

Танцор остановился у стены, покрытой мозаикой.

— Великий господин не знает, что хозяева «Дикого быка» не желают входить в коммерческие дела иностранных игорных домов в Портовом городе. Поэтому вход сюда надо оплачивать.

Рука Шипа полезла в подмышку. Он заподозрил подвох. Граф же скучающе спросил:

— Сколько?

— Обычное пожертвование Омпи составляет одну двадцатую кошелька.

Сказав это, Индолел отступил, как бы ожидая удара со стороны графа. Многие посетители «Дикого быка» завязывали драку в этом случае. Радо же только посмотрел на курука и вынул золотую монету из кошелька на поясе. Не сказав ни слова, он отдал ее Индолелу. Тот попробовал ее на зуб и дважды стукнул о стенку. В стене открылся люк, под которым было маленькое отверстие. Индолел опустил в отверстие монету, и люк закрылся. Затем заработала сложная система несмазанных колес, и вся мозаичная стена повернулась вокруг оси. Шип заглянул туда и, убедившись в полной безопасности, пропустил вперед графа.

— И да руководит вами рука Омпи! — сказал Индолел. Широкоплечий лакей пропустил графа Радо и Шипа и тотчас же закрыл за ними потайной вход.

Они словно вступили в другое царство. Широкая комната с низкими потолками была уставлена богатой мебелью. На стенах были роскошные обои. Мягкие ковры закрывали весь пол. Канделябры висели над столами, за которыми несколько сот мужчин и женщин сидели перед кучками золота и серебра, испытывая капризы случая.

Курук в униформе поклонился им.

— Чего желаете, великий господин? — спросил он медовым голосом. Даже его улыбка отдавала золотом.

— Позволяется ли ничего не делать? — спросил граф.

— Можно ничего не делать, можно пробовать, можно испытывать, — ответил курук. — Здесь действует единственная заповедь, великий господин, — веселитесь.

— Благодарю вас?…

— Афрез Мирора к вашим услугам, великий господин.

Радо сунул в руку Мироры серебряную монету и пошел дальше. Шип следовал за ним, стараясь не отстать из-за того, что все время смотрел по сторонам.

Радо прошел мимо обычных видов игры: берок, пять-и-семь, игры в кости. Игры, которые он не узнал, он отнес к разряду национальных курукских. Одна странная игра привлекла его внимание. Стол был в форме кольца. В центре сидел человек. В поверхность стола были встроены чашки разного цвета и пронумерованные. После того как ставки были сделаны, человек в центре бросал деревянный шар в воздух. Место его приземления определяло, кто выиграл, а кто проиграл. Это походило на известное колесо судьбы, но здесь человек, бросавший шар, был слеп.

Шип что-то сказал, как бы про себя.

— Говори громче, юноша, я не слышу, — сказал граф.

— Я сказал, что грех видеть, что много богатства истрачено на одно удовольствие.

— Грех? Я ожидал большей тонкости от тебя, мой дорогой Шип. Я так ничему тебя и не научил? Что общего у греха и удовольствия? Разве не является грехом то, что оскорбляет богов?

— Вы знаете, что это так, милорд.

— А разве боги осуждают удовольствие?

— Конечно, нет, милорд.

— А разве удовольствие не приносит счастья? — продолжал граф, не испытывая угрызения совести.

— Не всякий раз, милорд. Иногда удовольствие одного человека оборачивается болью для другого.

— Точно! Так в чем же грех, добродетельный Шип? Человек, испытывающий удовольствие, счастлив, а человек, испытывающий боль, — нет. Разве в таком случае боги осуждают страдающего за то, что он несчастен?

Шип не отвечал. Подошла официантка с полным подносом медных кубков. Радо схватил два и протянул один своему слуге.

— Пей, Шип. Пей и отвергай боль, хотя бы на момент.

Граф осушил кубок за один прием. Шип глядел в темно-красную жидкость. После того как граф выпил, Шип перелил в его кубок свою долю вина.

— Я давал обет не забывать, милорд. Мне кажется, это ваша задача.

Радо нахмурился и опорожнил второй бокал в таком же темпе.

В дальнем углу зала граф нашел то, что искал. За столом, накрытым зеленым сатином, играли в башни. Стол имел шестигранную форму. Два кресла были свободны. Радо встал за одним из них и спросил:

— Могу я присоединиться?

Ведущий, который, судя по его костюму, был морским капитаном из Опарана, спросил:

— А деньги у вас есть?

Граф в ответ бросил тяжелый поясной кошелек на стол. Его глухой звук свидетельствовал о праве на игру.

— А что он? — спросил другой игрок. Он был с бородой, происходил из Таблиша.

— Это мой слуга, — объяснил Радо. — Я плачу ему не столько, чтобы он мог играть.

— Хорошо, в таком случае пошлите его куда-нибудь, я не люблю, чтобы надо мной торчали люди.

— Я вас понимаю, — сказал граф. — Однако у слуги хранится мой подлинный кошелек, и я настаиваю, чтобы он остался. Вам не помешает, если он будет стоять на коленях возле меня.

Опаранец согласился.

За столом также были человек с запада, называвший себя Геффрином, и судовладелец по имени Йотеза. Ставка была — одна монета со звездой на партию, что было дорого. Морской капитан выигрывал. Перед Геффрином была солидная кучка, а Йотезе и Нишому из Таблиша не везло.

В башни играют набором из шестидесяти разрисованных плиток. Разница в окраске в этой игре не имеет значения, важна категория. Ведущий раздает игрокам по три плитки, которые кладутся на стол оборотной стороной вверх. На каждую плитку кладут ставку. После чего ведущий переворачивает две плитки в середине стола. Это — башни. Игроки заявляют о своем намерении играть одной из своих плиток против башен одним из трех способов: ниже, чем младшая из показанных плиток (называется туннель); ровно или между двумя открытыми плитками (называется мост); выше, чем старшая плитка (называется арка). Каждый играет с ведущим по очереди. Это нервная игра, требующая концентрации на том, что было разыграно. Радо нравилась эта игра больше других.

Он положил на каждую свою плитку минимальную ставку. Первыми башнями были четыре льва и девять рабов. Нишом играл первым.

— Мост, — сказал он и перевернул пару факелов. Слишком мало. Он проиграл серебряную монету ведущему.

Радо был следующим.

— Мост, — сказал он.

Опаранец раскрыл перед ним восемь львов. Морской капитан выплатил ему одну звездную монету. Радо оставил ее на столе для игры.

— Туннель, — сказал Геффрин.

Он проиграл с восьмеркой. Йотеза рискованно назвал арку и показал королевского шута — высшую плитку в наборе рабов. Йотеза был доволен и захлопал в ладоши.

Нишом пристально изучал ушедшие плитки.

— Туннель, — сказал он. Открылся ад — старшая плитка факелов. — Проклятие ведьм! — выругался он. — Не могу выиграть ради спасения собственной жизни!

Радо играл туннель с тремя. Геффрин играл туннель с единственным львом. Йотеза потерял на мосте, а Нишом проиграл снова. Он собрал последнюю пару серебряных монет со звездами с зеленого сатина.

— Увы, друзья, я вынужден откланяться. Мне надо оплатить ночлег, а судя по моему невезению, если я буду играть дальше, то мне придется спать на улице. — Он приложил руку к груди и поклонился.

Они играли до тех пор, пока у капитана не кончились плитки. Коробка с плитками перешла к Геффрину. Пока он перемешивал содержимое коробки, игроки разминались. Графу умеренно везло. Он делал ставки консервативно, взвешивая силу соперников и соразмеряя ходы с удачей. Шип скучал. Он позевывал под локтем хозяина.

Человек, одетый в скромный редингот, подошел к столу. Не говоря ни слова, он бросил шелковый мешочек с монетами перед одним из пустых кресел.

— Будучи немым, вы говорите достаточно громко, — сказал Радо. — Присоединяйтесь.

Человек сел и откинул капюшон. Его глаза и нос закрывала фетровая маска. Пока он медленно — палец за пальцем — стягивал тугие перчатки, Геффрин заметил:

— В игре между джентльменами принято называть себя, сэр.

— В таком случае я сел не за тот стол, поскольку я пришел играть не с джентльменами, — сказал незнакомец. Игроки обиделись и убрали руки со стола. — Не волнуйтесь, мне действительно все равно, с кем я играю. С жуликами или с принцами — лишь бы у них были деньги на проигрыш.

Граф рассмеялся:

— Очень хорошо, господин маска. В таком случае я не впервые сяду играть за один стол с жуликом.

— Верно вы сказали, граф, — сказал незнакомец.

— Вы меня знаете?

— Возможно.

Человек в маске щедро отсыпал на стол большую кучу золотых монет из Миести. Место чеканки денег не имеет большого значения, и у всех игроков в этом зале были местные деньги. Примечательным было то, что монеты незнакомца были крупного достоинства. Так, у него было пятьдесят двойных крон, что равняется двумстам дукатам Пазоя.

— Это слишком много? — спросил незнакомец, поскольку весь стол уставился на это богатство.

— Нет, что вы, — сказал опаранец. — Мы только свидетельствовали почтение.

Шип сжал руку графа. Что-то знакомое было в облике маски. Его голос? Он слышал так много новых голосов за прошедшие два дня. Лицо под маской было молодым и чисто выбритым; в этом тоже было что-то знакомое. Шип так углубился в изучение маски, что на его лице даже выступил пот.

По просьбе графа принесли вина, и игра продолжилась. Геффрин тряхнул коробку в последний раз. Радо играл с переменным успехом и во время четвертого раунда у него было денег не больше, чем в начале игры. Совсем не так обстояли дела у Геффрина. Обычно ведущий загребает деньги в большом количестве, но новый игрок играл так непредсказуемо, что Геффрин начал проигрывать. Незнакомец мог проиграть три небольшие ставки, но затем самым невероятным образом выигрывал сразу пяток двойных крон. Когда так повторилось несколько раз, выигрыш Геффрина испарился.

— Сэр, — сказал Геффрин холодно, — вы самый необычный игрок, каких я только видел.

— Спасибо. Я недавно научился этой игре.

«Горячий темперамент», — подумал Радо, увидев, что ведущий стал совсем красным поверх белого воротничка. Геффрин пригладил волосы назад, он начал играть последний раунд. Человек в маске поставил десять двойных крон на первую плитку, пятнадцать — на вторую и двадцать пять на последнюю.

— У меня нет таких денег, — сказал Геффрин.

— В таком случае мне лучше не выигрывать, — сказал незнакомец, и слабая улыбка заиграла под маской.

Геффрин раскрыл башни: шестерка и семерка.

— Туннель, — сказал Йотеза. Его первая плитка была десятка, и он проиграл свои звездные монеты.

— Туннель, — сказал капитан. Он показал шестерку и мост, проиграв пять опарейских марок.

— Арка, — сказал Радо. Восьмерка принесла ему единственную монету.

— Мост, — сказал незнакомец.

Радо закусил губу. Этот человек сошел с ума! Случай говорил в пользу туннеля или арки. Делать ставку точно на шесть или семь было большой дерзостью.

Проревело семь львов, и Геффрин должен был заплатить десять двойных крон.

Взмокнув от пота, Геффрин собрал игранные плитки и открыл две новые плитки. На игроков смотрел королевский шут. Следующие за ним были девять лун. Йотеза вертел в руках последние монеты.

— Туннель, — прошептал он.

Королева бродяг прошлась по нему мостом, и он был уничтожен.

Капитан объявил мост, показал пару и проиграл.

Радо помнил плитки, которые были в игре. Осталось меньше половины. Большая часть плиток низкого достоинства была использована. Наиболее вероятным должен быть мост. Посмотрев на человека в маске, он, вдруг, сказал:

— Туннель.

На плитке было четыре факела. Геффрин уплатил ему две звездные монеты.

Все глаза устремились на плитку незнакомца. Если он выиграет, он сломает Геффрина. Все серебро, которое осталось у него, составит не больше шести или семи двойных крон. Незнакомец сидел прямо, опустив руки. Шип заметил, что под маской глаза были зелеными.

«Он?»

— Туннель, — сказал человек в маске.

— Можно мне? — сказал граф, протянув руку к плитке.

— Это будет большой честью для меня, милорд.

Радо подбросил глиняную дощечку. Единственный раб, с протянутыми руками, просящий милостыню, забрал все деньги Геффрина.

За столом воцарилось молчание.

— Я разорен, — признал Геффрин. Он подвинул кучку монет: — Забирайте все, больше у меня нет ничего.

— Я могу признать за вами долг, — сказал незнакомец.

— Вы ничего не получите, — сказал Геффрин на всю комнату.

Пара больших куруков внушительных размеров двинулась в сторону стола, где играли в башни. Геффрин увидел их и обмяк.

— Сообщите мне ваш адрес, и я вышлю вам недостачу завтра.

— Я предпочел бы нанести визит к вам.

Геффрин полез в карман, а Шип автоматически к себе под мышку за стилетом. Если бы Геффрин вытащил кинжал, Шип пригвоздил бы его руку, прежде чем тот успел бы воспользоваться оружием. Но тот достал лишь сложенный пергамент, на котором он написал название гостиницы, в которой он остановился. Когда он писал, угольный карандаш сломался и крошки посыпались на пол. Геффрин положил пергамент поверх проигранного серебра. Затем без слов, но с ненавистью во взоре, он вышел.

— Мне тоже пришел конец, — сказал Йотеза. — Жена не будет разговаривать со мной целый месяц из-за моего проигрыша. А сейчас, извините, я должен найти туалет.

Капитан остался не без денег, но решил потратить их на что-нибудь более стоящее.

— Вина, — сказал он, тряся полупустым кошельком.

За столом остались только граф, Шип и незнакомец.

— Кажется, я вышел из игры с прибылью, — сказал человек в маске.

— Пари и ставки на двойные кроны ведут к этому. — Граф поднялся и произнес: — Неплохо бы прогуляться. А как ты, Шип?

— Как пожелает хозяин.

— Ценный человек, — сказал незнакомец. — Будьте осторожны, граф. Его могут перекупить.

— Я бы не смог его отпустить, — сказал Радо. — Этот мальчик мне как сын.

Он похлопал Шипа по спине. Они вместе стали пробираться к выходу. Их окликнул человек в маске:

— Граф Радо! Граф! Позвольте спросить вас, милорд.

— Я готов выслушать вас, молодой человек.

— Поскольку вы вооружены, не смогли бы вы проводить меня отсюда? Со мной столько металла, что хоть статую отливай.

— Конечно, если вы окажете честь и назоветесь, — ответил Радо.

— Меня зовут Ференгассо.

— Ведите нас, господин Ференгассо. — Граф протянул ему руку.

В остальных помещениях «Дикого Быка» народу было еще больше, чем раньше. Мужчины и женщины танцевали вокруг винных бочек, вытащенных на середину для того, чтобы увеличить потребление. Дикие краснокожие фигуры носились по залу, едва прикрытые тряпками. Продираясь сквозь зал, Радо и его компания присутствовала при рождении еще одной менады. Женщина с запутанными волосами встала из бочки, выпустив струю вина изо рта. Вино попало на Шипа. Он сделал движение в направлении пьяной женщины, но Радо схватил его за талию и остановил.

Снаружи была ночь. Луна еще не встала над морем. Но в проливе виднелся яркий свет.

— Корабль горит? — спросил граф.

— Белый пожар? — засомневался Шип.

— Нет, это свет из Прайоса, — сказал Ференгассо. — Святилище Факта на Прайосе горит божественным огнем истинного бога. Это можно видеть в любую ясную ночь.

Когда он сказал это, Шип понял, что его предчувствия не обманули его. Он знал, где он видел Ференгассо раньше.

Они шли по улице Миззен к таверне Палло. Другие пешеходы почти не встречались. Фонарщик зажигал огни, сидя на спине мула.

— Куда мы идем? — поинтересовался граф.

— Меня ждет собственный экипаж у сыромятни Дрома, — сказал Ференгассо. — Это в нескольких домах от Палло.

— Я не помню, чтобы мы говорили, что мы остановились у Палло, — сказал Шип.

Ференгассо обезоруживающе рассмеялся:

— Вы сказали, иначе откуда мне знать.

Шип все еще раздумывал, как ему ответить, когда со стороны гавани появилась первая фигура. Затем позади Шипа появилось еще три.

— Господин Ференгассо был прав, попросив нас проводить его, — сказал граф и вытащил меч. — Эти люди не похожи на добрых братьев.

Шип достал стилет. Он и Радо стали спина к спине. К ним примкнул Ференгассо. Четверка, вооруженная шишковатыми палками, окружила их и ожидала какого-то сигнала. В круг света от фонаря на столбе вошел человек.

— Добрый вечер, — сказал Геффрин, держа в руке короткую дуэльную шпагу. — Я здесь, чтобы уладить мои долговые обязательства, господин Маска.

— Никакой необходимости приводить с собой толпу, — сказал Ференгассо. — Я даже толком не знаю, сколько вы должны мне.

— Нет, это вы должны мне, и я готов получить долг.

Разбойники подошли поближе.

— Отдать ему? — спросил Ференгассо.

— Ни в коем случае! Не следует поощрять такие поступки, — сказал граф. Шипу он добавил: — Прикрой мне спину.

— Их всего лишь четверо, милорд.

— Я знаю, что это несправедливо, но они напрашиваются на урок. Граф зарычал и бросился на Геффрина. Тот отбил удар. Острие его шпаги скользнуло по мечу Радо до эфеса. Граф отступил и принял стойку для фехтования. То же сделал и Геффрин.

— Какой школы? — спросил Радо.

— Жемчужной, — ответил Геффрин.

— Отлично! Я — из Мунстоуна.

Заскрежетало железо. Разбойники окружили Шипа и Ференгассо. Слуга Радо обнажил кончик стилета, но нанятые разбойники не испугались.

— Берите на себя того со шрамом, — сказал Шип.

— Какой шрам?

— На щеке. — Нападавшие надвигались. — Начали.

Ференгассо сцепился с указанным ему человеком. Шип уклонился от удара палкой, повернулся и вонзил стилет в грудь нападавшего. Конец его оружия достал до сердца и, когда Шип вытащил стилет, разбойник упал. Левой рукой он ощутил удар, который отозвался во всем теле. Шип ударил второго в лицо и отобрал у него палку. Ею он ударил третьего. Обезоруженный второй схватил Шипа за ноги, и все трое превратились в один клубок. Вскоре клубок распутался, и тот, кто посмел напасть на Шипа безоружным, откатился в сторону, раненный в спину.

Ференгассо с противником скатились в канаву. Молодой и активный, Ференгассо не был бойцом. Разбойник сел на него и приставил палку к его горлу.

Граф Радо и Геффрин ходили кругами по улице. Их клинки жаждали плоти. Если бы не это обстоятельство, они походили бы на актеров, выполнявших ритуальный танец. Оба тяжело дышали, причем графу доставалось больше, ибо его меч был тяжелее.

— Для жемчужной школы вы хороший мастер, — сказал Радо, чувствуя пот на губах.

— А вы отнюдь не хромой мастер школы Мунстоуна, каких мне доводилось убивать, — ответил Геффрин. Их клинки звенели, как железные колокола Братьев.

Шип не мог вызволить свой стилет. В его руках ничего не было, когда он отступил, чтобы увернуться от занесенной палки третьего. Тот знал свое дело. Шип попытался схватиться с ним и получил сильный удар по спине. Он попытался пнуть ногой в коленную чашечку уличного драчуна, но тот упер палку в живот Шипу. Чтобы избежать удара в голову, Шип упал на землю и откатился в сторону.

Жизнь Ференгассо была в распоряжении его противника. Черная ночь становилась все темнее от удушья. Ему осталось жить несколько секунд.

Шип вскочил на ноги. Враг не ожидал такой живости. Шип охватил правой рукой горло противника, схватил его за левое ухо и повернул голову, свернув ему шею.

Ференгассо вновь увидел свет, когда его горло перестали сжимать. Шум в ушах прекратился. Он увидел, как Шип вытаскивает стилет из убитого.

— Вы дышите? — спросил Шип, заглядывая под маску. Ференгассо откашлялся и покрутил головой. Шип побежал на выручку хозяину.

Дуэль была безнадежно ровной. Шип встал между сражающимися. Те опустили клинки.

— Вы справились со всеми? — спросил Геффрин удивленно.

— Шипу цены нет, — сказал Радо. Кровь стучала в его висках. — Он справиться с любым числом разбойников. — Показался Ференгассо. — Судьба отвернулась от вас, Жемчужный.

— Вижу. За мной должок. — Геффрин салютовал клинком. — Я уступаю, Мунстоун. Пока. — Он задвинул клинок в ножны.

То же сделал граф Радо. Шип удивился:

— Вы оставляете его в живых?

— Джентльмены клинка сражаются благородно, — сказал граф. — Господин Геффрин уступил. Он может жить, но на нем остается пятно позора его поражения.

— Позор! И это все? Он со своими людьми пытался убить нас!

Шип шагнул к Геффрину. Дуэлянт Жемчужной школы потянулся к оружию.

— Стой! — сказал Радо. — Борьба окончена. Сдержись, мой мальчик. Вспомни, чему тебя учили. Ты действительно хочешь убить человека сгоряча?

Стилет щелкнул в ножнах — Шип убрал смертельное оружие. Геффрин быстро слился с темнотой.

Подошел Ференгассо:

— Огромная благодарность вам, милорд… мастеру Шипу. Вы оба были великолепны!

— Старина, я испытал громадное наслаждение. — Граф посмотрел на четыре трупа: — Я думаю, что нам следует удалиться от разбойников господина Геффрина. Как бы охранники Братьев не упрекнули нас за засорение улицы подобным сбродом.

В конце концов они подошли к аллее, где стоял экипаж Ференгассо. Возница, тоже в маске, помог своему хозяину занять место в закрытом экипаже. Ференгассо отодвинул изнутри занавески и сказал:

— Еще раз большое спасибо. Граф, я знаю, вы не примете дара за добрый поступок, но разрешите мне поблагодарить вашего слугу. — Ференгассо протянул Шипу двойную крону: — Я покорен вашей доблестью.

Шип поклонился:

— Рад услужить.

Черные мерины двинули экипаж по улице Миззен. Когда он скрылся из глаз, Радо разжал руку Шипа и взял у него двойную крону.

— Какая ночь! — воскликнул он. — Вино, игра и фехтование. Знаешь, мне нравится здесь.

— Да, он играл свою игру хорошо, — сказал Шип.

— Что ты хочешь сказать?

Шип махнул в сторону удалявшегося экипажа:

— Наш друг Ференгассо. На днях я видел его в таверне Палло в большой шляпе на голове. Он начал там драку, подчеркнуто защищая поклонение Факту.

— Ты уверен?

— За игорным столом я узнал его голос и глаза. Когда я избавил его от разбойника, душившего его, я заглянул под маску. Ференгассо является господином Большая Шляпа.

— Интересное совпадение, — сказал Радо, — но вряд ли зловещее. Я хочу сказать, что парню нравится разыгрывать из себя преданного Братьям в дневное время, а ночью рыскать по Портовому городу в поисках разнообразия.

— С кошельком, наполненным двойными кронами? Надеюсь, что вы не ошибаетесь, милорд.

— Конечно, я прав, — граф погладил свой синий шелковый галстук.

— Чтобы завершить эту ночь, не хватает только одного.

— Чего же это, милорд?

— Я думаю, ты догадываешься, Шип.

Лицо слуги потеряло выразительность:

— Если милорд настаивает…

— Это не должно быть столь ужасной обязанностью. Ты можешь насладиться, если пожелаешь.

— Вы знаете о моих чувствах, Радо.

— Чувства здесь ни при чем.

Они спустились по холму к таверне, поочередно попадая то под свет фонарей, то в тень. Светила луна, ревностно соревнуясь со светом острова Прайос.

ГЛАВА III

Спали даже распутники таверны Палло. Человек подождал, пока не погаснут огни в общем зале таверны. Затем он вошел внутрь, неслышно ступая туфлями по деревянным отшлифованным половицам.

Он направился по лестнице наверх, придерживаясь стены, чтобы не скрипеть ступеньками. Из наблюдателя он превратился в слухача, пробиравшегося от двери к двери. Он улавливал хрипы и храпы, сны и кошмары. Люди спят отнюдь не в тишине. Только отсутствие разговоров способствует такому впечатлению.

Он задержался у двери, отмеченной четырьмя белыми полосами. Он прижался ухом к ней. Было слышно дыхание. Они находились в номере. Он достал изогнутую проволоку и вставил ее в замочную скважину. Его руки вспотели, а губы начали дрожать, пока он возился с отмычкой. Наконец-то! Замок поддался. Дверь открылась, и человек осторожно вошел в комнату.

Обитатели номера не обращали на него никакого внимания. Они были заняты более изначальным делом. Человек услышал ритмическое движение тел, частое дыхание страсти. Когда его глаза привыкли к темноте, он увидел их в античной кровати энергично совокупляющихся. Странно, подумал он. Несколько часов наблюдая таверну, он не видел ни одной женщины, поднимавшейся к графу в номер. Единственно кто с ним был, так это его слуга. Его слуга? Ко многим порокам графа Радо прибавляется еще и этот!

Человек протянул руку и почувствовал под рукой стенку тяжелого деревянного сундука. Замок был с другой стороны. Он перевернул сундучок другой стороной и вставил отмычку в замочную скважину. Он нащупал секрет замка…

Раздался щелчок.

— Радо… Радо, остановись!

— Безумие! Я не могу!

— Кто-то в комнате кроме нас!

Проклятая неудача! Надо же, каким шумным оказался этот замок! Человек оставил сундук. Он не пошел к двери, а направился к окну. Серебристый лунный свет струился сквозь запертые ставни.

С криком на него кто-то навалился. Он сбросил его и стал открывать ставни. Чьи-то руки ухватили его лодыжки и перевернули его на пол. Неуверенно он потянулся за кинжалом, но его на поясе не было.

Послышался голос:

— Вы это ищете?

Последовал сильный удар в лицо. В следующий момент он оказался на животе, а кинжал нащупывал его почки. Сильные пальцы схватили его за волосы и отогнули голову назад.

Зажглась лампа. Когда она разгорелась, в комнате стало светло.

— Кто это? — спросил граф. Он был в кровати с лампой в руках.

— Перевернись, — раздался прежний голос, должно быть слуги. Незнакомец перевернулся на спину. Дикое существо с кинжалом, приставленным к его горлу, не было слугой. С загорелого клинышка кожи под шеей его глаза скользнули на две небольшие, но несомненно женские груди. Более темный клинышек внизу живота подтверждал поразительное открытие. Шип оказался женщиной!

— Господин Ференгассо! — сказал Радо. — Что вы здесь делаете?

— Он — шпион! — сказала Шип. — Я знала это! Слишком много совпадений. Он появляется везде вслед за нами.

— Вы — шпион? — спросил граф. — Он сел, собрав вокруг пояса простыню. Кончик кинжала был прижат к горлу Ференгассо, и тот не осмелился говорить. — О, дай ему сказать, — проговорил Радо.

— Мне нечего сказать, — выдохнул шпион.

— Посмотрим. Вы понимаете ведь, что вы поставили нас в неудобное положение, раскрыв секрет Шип. Мы должны найти способ заставить вас молчать.

— Кто вас нанял? — спросила Шип. — Братья?

— Я не скажу ничего.

Граф встал и пошел, волоча простыню. Он вынул меч и приказал Шип оставить шпиона. Он протянул ей белую рубашку.

— Она не является женщиной бесконечного очарования, — сказал граф, — но она познала невообразимые науки.

Шип покраснела и отступила к кровати. Радо склонился над Ференгассо. Он держал меч свободно, не угрожая им. Доверительным тоном он сказал Ференгассо:

— Ей известно много способов причинить боль, на вашем месте я начал бы рассказывать до того, как она приступит к работе.

— Я не боюсь зла, — сказал Ференгассо. — Моя сила в Факте. Факт со мною.

Кончиком меча Радо скинул шляпу с головы шпиона, обнажив кольцо ободранной кожи на том месте, где полагалось быть обручу. — Теперь понятно, почему вы были в шляпе и в маске. Где ваш обруч сейчас?

— Мне сказали, чтобы я оставил его… — он остановился, плотно сжав рот.

— Что вы возитесь с ним? — сказала Шип сердито и вынула стилет.

— Я знаю, кто его послал.

— Тихо! — Радо постучал Ференгассо по голове, призывая его послушать его. — Вы не сочтете ее за религиозную женщину, не правда ли? А вот представьте себе — она жрица, священник с полным посвящением. В ее ордене обучают рукопашной схватке. Она может справиться с дюжиной обычных мужчин.

Еле слышно Ференгассо сказал:

— Стражи храма.

— Да, вы слышали о них? Очень хорошо. Рад, что вы понимаете.

Шпион понимал это даже слишком хорошо. Его молодое лицо приобрело восковой оттенок при свете лампы.

— Это безжалостное войско, — продолжал граф, — выращенное за оградой храма из детей, отданных жрице. Только одна девочка из десяти по силе и мастерству достигает старшего класса, но когда она там, то ее обучают всем известным боевым видам борьбы. Не правда ли, Шип?

Она стояла, прислонившись к спинке кровати, с жесткой неподвижностью на мальчишеском лице.

— Стражи не только охраняют храм, защищают его секреты и сокровища, они также отвечают за безопасность жрицы. В особых случаях им может быть поручена защита других лиц.

— Как вы удостоились такой чести? — спросил Ференгассо.

— О, я много приложил усилий для этого. Я…

— Довольно этого! Со шпионом надо расправиться, — сказала Шип. Ференгассо раскрыл рот. Граф поднес свой меч к уху шпиона.

— На вашем месте я не стал бы кричать. В этой прекрасной старинной гостинице никто не обратит на это никакого внимания. — Ференгассо закрыл рот, он ждал, что стальной клинок вонзится ему в шею, однако граф медлил.

— Исполняйте, — сказала Шип.

Радо опустил оружие:

— Почему я? Это твое дело, а не мое.

— Вы убили больше людей, чем я.

— В дуэлях, обратите внимание. Дело чести. Мои противники были на ногах и вооружены.

Она презрительно фыркнула:

— Тогда это правильно. Что вы предлагаете? Вооружить шпиона? Дать ему мой стилет, чтобы ваше мужское чувство чести позволило бы вам убить его?

— Что женщины знают о чести? Ничего. Вас этому учили? Ха! Это мышление дикаря!

Пока они спорили, Ференгассо взвешивал свои шансы. Если он загасит лампу, у него появится шанс убежать. Пальцами левой руки он нащупывал кусок мягкой ткани. Бархатный графский жилет.

Шип встала между Радо и шпионом. Он невольно прислушался к их словам.

— …так и не узнав, что им известно уже о нас. Если мы убьем его и тайно захороним тело, Братья не смогут связать его исчезновение с нами.

— А кого им еще подозревать? Два дня он следует за нами, — ответил Радо.

Шип остановилась у камина. Она заметила отмычку в замочной скважине сундучка. Она осенила себя знаком Богини.

— Он лазил в сундук! — воскликнула она.

Радо выругался:

— Проклятье! Он видел это, как ты думаешь?

— Рисковать нельзя!

Шип и граф стояли над сундуком. Ференгассо вскочил на ноги и бросился к закрытому окну. В мгновение ока Шип метнула кинжал, который вонзился шпиону в спину. Он вскрикнул, успел раскрыть ставни и упал из окна на улицу головой вперед.

Когда Радо и Шип выбежали на улицу, они оказались в густом тумане, пришедшем с моря. Они не сразу нашли Ференгассо. Тот успел отползти в сторону.

Граф перевернул его на бок. Изо рта у него потекла кровь.

— Не имеет смысла, — пробормотал он. — Вы двое… как враги. Почему?

— Все мы исполняем свои роли, — сказал Радо. — Мою роль обеспечивает Шип. — В глазах умирающего стоял невысказанный вопрос. — Я пришел, чтобы убить вашего бога, — сказал Радо.

Они оттащили труп в порт и утопили его там. Она вымыла руки от крови, затем забросила кинжал в воду. Затем они пошли в гостиницу.

— Мрачное дело, — пробормотал граф.

— Зато необходимое, — возразила Шип. — Если бы он убежал, нам бы не миновать виселицы.

— Я слышал, что Братья не казнят своих врагов.

— Чепуха. Сказка для легковерных.

Колокола на башнях сити пробили дважды. Когда Шип и Радо поднимались из гавани к улице Миззен, сквозь густой туман послышалось равномерное жужжание.

— Что это? — спросила Шип.

— Это идет из Миести, — граф напрягал глаза, но напрасно: туман был слишком плотным. Гудение приближалось и становилось громче. Источник звука прошелся над их головами и удалился в гавань. Стало тише. Шип двинулась вперед, но Радо схватил ее за рукав.

— Посмотри! — выдохнул он.

Далеко над проливом блеснул яркий луч света из облаков. Он полоснул по морю из края в край, как будто великан изучал обстановку. Затем они увидели и вовсе невероятное: в небе, среди расступившегося тумана показался корабль.

— Что бы это могло быть? — спросил граф, когда свет и гул исчезли.

— Колдовство, — сказала Шип мрачно. — Вы заметили, куда это видение двигалось? Нет? Вам следует уделять больше внимания обстановке, а не женщинам в игре. Чем бы ни был этот призрак, он направлялся на остров Прайос. — Она сжала руку в кулак. — Нам надо побывать там.