Sin

Глава 10

Син

Квартира Оззи существовала только для того, чтобы принимать и выплёвывать каждый день пьяные обдолбанные тела. Дверь в его комнату всегда была заперта на ключ, а в гостиной творился полный разврат и беспредел: громкая музыка, групи, которым все равно, кто их сегодня трахнет, трава и бухло. Мне это чертовски нравилось: рок целый день и ночь, безотказные девочки, расслабляющая дурь. Я терялся в лицах, волосах, губах и податливых женских телах. Все сливалось в безумную какофонию. Никто не говорил «Нет», из их уст я слышал: «Погреши со мной… Возьми меня…». То, что завтра она выйдет в слезах, никому не нужной использованной вещью, мало заботило. Это же не мои проблемы? Я только получал удовольствие от происходящего.

Музыка спасала, а наркотики притупляли чувство страха, когда закрывал глаза и снова видел кошмар, будто наяву. Тогда я превращался в маленького беззащитного мальчишку, который не смог спасти родителей. Но хуже всего — неизвестность. Я не знал, почему дверь оказалась закрытой, почему они не проснулись, почему это произошло? Почему? Сотни почему, но ответов — ноль.

В такие моменты я ненавидел себя больше всего — ненавидел за слабость.

Открыл глаза и прищурился. Неужели еще находился под кайфом? Пошевелил конечностями и понял: все-таки в сознании. Перед глазами стояла плотная завеса из сигаретного дыма и марихуаны. Только разрежь, пощупай, протяни руку, и создастся иллюзия, будто она исчезает в молочном тумане. Рядом кто-то шевелится, а глаза фокусируются на ярко-рыжих прядях. Телом овладевает паника, сознание становится сразу же кристально-чистым. Хочется вскочить, схватить ее за плечи и заорать: «Какого хрена ты тут забыла?!».

Девушка поворачивает лицо, и я облегченно выдыхаю — это не Джи. Наверное, я свихнулся или просто конкретно обдолбился, потому что везде чудится она: странная девчонка, с красивым голосом, который можно слушать бесконечно. Да я стал параноиком. Достаточно каждодневных кошмаров из детства, но теперь появилась еще одна «рыжеволосая проблема».

Полуголая девица причмокнула губами и перевернулась на бок. Надеюсь, я не забыл о «защите»: не хотелось приобрести букет из разных болячек. «Там» могло побывать дохрена и больше людей, а перспектива подохнуть, как Фредди Меркьюри или еще куча других рок-мать-их-звезд, меня не впечатляла. О нет, я еще не добился своего.

Поднялся и сделал пару шагов, натыкаясь на чьи-то руки или ноги. Хрен поймешь, люди спали везде: на полу, диване, креслах… Найти в полном хаосе вещи казалось еще проблематичнее, но каким-то чудом кожанка и джинсы валялись рядом с диваном, где лежала в беспамятстве рыжеволосая.

День сейчас или ночь — я не знал. Плотные жалюзи отрезали нас от внешнего мира, давая возможность забыться и попасть в другую Вселенную. Реальность временами очень паршивая.

Ослепительный свет ударил в глаза, когда я оказался на улице. «Будто попал в Рай», — пронеслась бредовая мысль в голове. Я чуть не расхохотался, но из горла вырвался хрип. Свежий воздух полоснул легкие, я глотал кислород большими дозами, словно черпал из родника воду. Сознание прояснялось, как и небо надо мной — свет приходил на смену тьме. Порылся в карманах в поисках спасительного никотина, но там оказался только презерватив, несколько баксов и ключи от байка. Сплюнул на асфальт и запустил пальцы в растрепанные волосы, направляясь в сторону кавасаки.

Я зашел в дом и остановился в дверях кухни. Черелин стояла возле кофеварки с хмурым видом, опираясь ладонями о темную поверхность столешницы. Она сверлила технику таким взглядом, словно еще немного, и та задымится. Сестра повернулась, и ее выражение стало рассерженным, в общем-то, как всегда, когда я… употреблял.

— Вилсон приехал.

Всего два слова, и паршивое состояние стало еще в разы паршивей. «Приятного» разговора с дядей не избежать. Я прошел через гостиную в кабинет, так как знал — Вилсон там. И оказался прав.

Мужчина восседал за столом и клацал по клавиатуре лэптопа. Младший брат отца после смерти родителей стал нашим опекуном и владельцем нефтяных вышек в Эдмонтоне. Северный город Канады считался кладезем нефти, а наша семья — одними из владельцев крупных компаний, которые отправляли с порта гигантские баржи нефти во все уголки мира. Теперь Вилсон Эванс стоял во главе огромной корпорации: молодой, амбициозный, с железной хваткой. Он всегда заботился о нас с Черелин, но работа занимала все его время. Вилсон до сих пор числился среди завидных холостяков, но вряд ли в ближайшие пару лет обзаведется женой и детьми. Скорее, он женится на своей же работе.

Дядя поднял голубые глаза и закрыл крышку лэптопа. Я опустился в кожаное кресло и закинул ногу на ногу, встречаясь с его внимательным цепким взглядом, не упускающим ничего из виду.

— Сходи в душ, поговорим потом, — бросил сухо он через пару секунд и снова открыл ноутбук.

Положил руки на подлокотники, демонстрируя, что разговор состоится немедленно: пусть выносит мозг, затем я пошлю все к черту и отрублюсь. Вилсон оторвал устало глаза от экрана и откинулся на спинку кресла.

— Еще не достала такая жизнь?

— Нет, — коротко ответил без запинки.

— Но тебе придется взяться за ум, Син, потому что мне надоело смотреть, как ты себя гробишь, а Черелин страдает.

— Надоело смотреть? Да тебя почти здесь нет, — огрызаюсь и отворачиваюсь, скрывая, как зацепили его слова.

— Это не значит, что я не в курсе, чем вы занимаетесь.

— Конечно, — цежу в ответ, — твои собачонки-ищейки повсюду.

Челюсть Вилсона напрягается, на бледном лице ходят желваки, показывая его гнев.

— Это моя жизнь, не надо в нее лезть. Я делаю то, что нравится, и ты не вправе указывать, как мне жить и поступать, — раздраженно бросаю, поднимаюсь и сужаю от недовольства глаза, глядя сверху вниз. — Думаю, на этом закончим. Рад был повидаться и поговорить, дядя, — выделяю последнее слово и выхожу, оставляя мужчину с мрачным лицом.

Черелин ждет в гостиной и быстро встает, когда я прохожу мимо.

— Син, что происходит?

Останавливаюсь и тяжело выдыхаю.

— Ничего, Черри, тебе не стоит переживать.

— Не стоит? Ты становишься похож на одного из тех ублюдков, просаживающих жизнь на квартирниках с кучей наркоты, выпивкой и разными отбросами общества!

— Эти отбросы общества, — делаю акцент на каждом слове, — мои друзья, а с одним из них ты спишь.

Черелин открывает удивленно рот, а темные ухоженные брови ползут верх.

— Шем не такой, — шепчет она и садится на диван, глядя в одну точку.

— Откуда ты знаешь, зависал он с нами или нет? — произношу с издевкой, замечая, как сестру трусит от волнения. Хочу убить себя за мудацкое поведение, но не могу остановиться. — Вдруг он трахал какую-то шлюху, Черри… Он же отброс общества.

— Заткнись! — с болью в голосе кричит сестра, а синие глаза блестят от слез. Сглатываю отвратительный ком и смотрю сквозь нее. — Когда ты таким стал? Почему? Где мой брат, который всегда защищал и дарил улыбку?

Молча смотрю на всхлипывающую сестру, резко разворачиваюсь и поднимаюсь в свою комнату. Еще один отстойный день, не отличающийся ничем. Еще один, похожий на многие…

Оставляю кавасаки возле гаража и прохожу в помещение, где уже все собрались, кроме одного человека — Джанис.

— Где она? — спрашиваю парней и достаю гитару из чехла.

— Не знаю, — бросает Оззи, меняя струны, которые он «случайно» порвал.

— Вы бы с ней разобрались и решили ваши проблемы. Ты не заметил, что в последнее время у нас полное дерьмо, чувак? — Шем садится за ударную установку и крутит в руках палочки.

— Джанис так вообще забила на группу и репетиции, — подмечает Райт, тоже настраивая гитару.

Падаю в кресло и закидываю голову. Надо что-то менять, либо мы скатимся. Купер оказался прав во всем, кроме одного: я не особенный и не супер гитарист. Без своих ребят я никто, именно с ними все началось. Мы должны достичь вершины вместе.

— Если мы поменяем вокалистку, — задумчиво произношу, глядя в потолок.

— Что? Ты ведь не серьезно, чувак? — протягивает с сомнением Шем.

— Да он просто не отошел от вчерашнего, вот и все, — ржет Оззи.

— Я похож на клоуна? — кидаю раздраженно и смотрю на друзей.

— Ну, сейчас ты похож на наркошу, у которого ломка, — насмехается Райт, возясь с гитарой на диване.

— Думаешь, дело в Джанис? — бубнит драммер, вертя палочками.

— Думаю, дело не только в Джанис, но начнем мы с нее, — провожу руками по лицу и выдыхаю.

— Дело в том, что ты ее трахнул, а она влюбилась, — язвит Оззи, щуря свои мутные зеленые глаза. — И теперь ведет себя как сучка, зная, что ты трахаешь не только ее.

— Ты очень проницательный, Оз, дать медаль за находчивость? — цежу сквозь зубы и хмурюсь. — Она прекрасно знала об этом, когда лезла на мой член. Никто не принуждал ее раздвигать ноги.

Оззи фыркает и опускает глаза на инструмент в руках.

— Все было нормально, пока ты не переспал с ней, — хмыкает Райт и криво улыбается.

— Я вижу, тут одни святоши собрались? А нимбы вам не жмут? — с сарказмом бросаю, оглядывая каждого.

— Да харэ вам, — пытается остановить спор Шем. — У тебя есть на примете, кто заменит Джанис?

В голове включается проигрыватель, и звучит низкий мелодичный голос, но я нажимаю на «стоп» и выкидываю образ рыжеволосой.

— Нет, но не думаю, что это большая проблема. Мы устроим прослушивание.

— Конечно, и в ряд выстроятся Эми Ли[10], Сандра Наси[11], Хэйли Уильямс[12] и Шарон ден Адель[13], — ржет злорадно Оззи и откладывает гитару. — Лучше разберись с Джанис.

Такое впечатление, будто я разговариваю со стеной, и мое терпение уже заканчивается.

— Давайте проголосуем, — пожимает плечами Шем и чешет затылок.

— Ага, или подбросим монету, — хохочет Оз. — Орел — посылаем на хрен Джанис, решка — не посылаем на хрен.

— У нас на следующих выходных выступление, какая новая вокалистка, если ее даже нет, — кидает неуверенно Райт, стуча пальцами по подлокотнику дивана.

— За*бало, — выдыхаю, теряя самообладание, и смотрю на каждого из них. — Мы перенесем выступление, найдем вокалистку лучше Джанис, и я сам с ней поговорю.

Оззи фыркает, но молчит, задумчиво жуя нижнюю губу. На несколько минут в помещении повисает тишина.

— Я согласен, — нарушает молчание Шем и поднимает палочки верх. — К тому же, Нисса вообще забила болт на группу.

— Да, ладно, хрен с ним, — соглашается Райт следом за драммером, разводя руками в стороны.

Оз качает головой и встает, перекидывая ремень гитары через плечо.

— Если, мать твою, мы не найдем офигенную вокалистку, — язвит красноволосый и ударяет по струнам, оглушая всех. — То макнем тебя в унитаз.

Закатываю глаза и тоже беру в руки Гибсон, но уже с улыбкой на губах.

— Да, чувак, в этот раз все зависит от тебя, — Шем бьет по тарелкам, и мы начинаем репетицию.

Спустя два часа Холл не появляется, захватываю телефон и выхожу на улицу, набирая ее номер. Слушаю несколько гудков, но девушка не отвечает. В этот момент к дому Шема подкатывает спортивный автомобиль, из которого выбирается Джанис. На ее ярких губах загорается улыбка, когда она видит меня, а в нос ударяет запах сладких духов.

— Ого, ждешь при всем параде, малыш? — наклоняется Холл с намерением поцеловать, но я отклоняю голову.

— Нам надо поговорить, — произношу бесстрастно и беру ее под руку, ведя на задний двор.

— Слушай, я немного опоздала, да, прости, просто Дьюк… — оправдывается Джанис, но останавливается, когда резко разворачиваю ее к себе за плечи.

— Мы будем искать новую вокалистку, — проговариваю четко каждое слово, твердо глядя в золотистые глаза.

Девушка недоверчиво косится и затем тихо смеется.

— Неудачная шутка, малыш.

— Это не шутка, Нисса.

Смех становится громче, и Джанис уже вовсю хохочет, напоминая истеричку.

— Сегодня первое апреля или что? — она держится за живот и тяжело дышит.

Смотрю в ее миндалевидные кошачьи глаза, а улыбка постепенно сходит с лица Холл.

— Син…

— Ты больше не нужна, Нисса. То единственное, что когда-то меня интересовало — тоже.

Холл испуганно моргает, мотая отрицательно головой.

— Но… Но…

Отпускаю ее подрагивающие плечи и отступаю на шаг.

— Думаешь, без меня вам что-то светит? — ядовито выплевывает Холл и ухмыляется, приходя в себя. — Думаешь… что такой охрененный? Думаешь… — она создает эффектную паузу, а золотистые глаза сужаются, как у гадюки, — станешь звездой? Ты — кусок дерьма, и ни черта не стоишь, Эванс.

Молча смотрю на девушку, которая от злости краснеет.

— Твое «Потерянное поколение» только и достойно паршивых баров…

— Все сказала? — спокойно обрываю ее бессмысленные попытки задеть.

— Нет! — разъяренно орет Холл и отбрасывает синие пряди с лица. — Я никогда тебя не любила и спала с другими!

— Ты не удивила меня, Нисса — служить подстилкой твой потолок, — криво усмехаюсь, пристально глядя в обозленные глаза, полыхающие от унижения и боли.

— Да пошел ты, мудак, — она пятится, спотыкается на каблуках и чуть не падает на задницу. — Ты всегда будешь на дне, Эванс.

— Не ниже тебя, Нисса, — снисходительно улыбаюсь, а девушка разворачивается и быстро идет по тротуару, доставая сигареты из сумочки.

Я хотел расстаться с ней мирно и безболезненно. Очень глупо — это ведь чокнутая Холл. Знаю, в большей степени в ней говорила злость, но вряд ли она соврала насчет «других». По сути, мне плевать, с кем она спала… Если Джанис рассчитывала зацепить этим, только упала еще ниже в моих глазах. Одно дело выполнено, но самое сложное впереди — поиск достойной вокалистки, с которой группа зазвучит по-другому. Выуживаю из джинсов «Lucky Strike» и затягиваюсь никотином, предчувствуя огромные перемены не только в группе, но и в своей жизни. Выдыхаю дым и расплываюсь в удовлетворенной улыбке, видя, как на лазурное небо набегают черные тучи.