Sin

Глава 6

Джи

— Ты определилась с дополнительными предметами? — спрашивает Тинки во время перемены, пока мы стоим в столовой. Очередь тянется на несколько метров, а мой желудок недовольно урчит, требуя срочно его покормить.

— Да, на этой неделе пойду к Льюис.

Кладу себе порцию салата, картошки, пару отбивных и сэндвич с соком.

— До сих пор удивляюсь тому, как много ты ешь, — насмехается рядом Чемптон, когда мы занимаем столик в углу. — И как в тебе столько умещается…

— Может, у меня два желудка? — задумчиво бормочу, набивая рот едой. Я так голодна, что сметаю все за несколько минут, приступая к поеданию сэндвича с курицей.

— Или там черная дыра, — язвит Тинки, кивая на пустые тарелки. — Маленькая, а жрешь, как слон.

— Зато я не парюсь насчет всяких диет, — пожимаю плечами, наблюдая за школьниками.

— Ого, смотри, кто появился, — сверкает глазами в сторону входных дверей друг. Поворачиваю голову и становлюсь меньше. Вот тебе и теория вероятности — в столовую заходит Син Эванс со своими друзьями. — Звезда, наконец, осветила столь убогое место своей величественной персоной. Фантастика, — продолжает иронизировать Чемптон, глядя на группку парней.

Появление участников «Потерянного поколения» вызывает бурную реакцию среди женской половины. Девчонки из группы поддержки во главе со Сьюзи Пэн сразу их штурмуют. Звонкие девчачьи голоса заполняют всю столовую, и ланч напоминает обсуждение какой-то горячей темы в раздевалке.

Хочу сползти по стулу на пол, или стать невидимкой, чтобы не слушать этот ужас. Как хорошо, что я сижу к ним спиной, и не видно моего пылающего лица.

— Хэ-э-эй, Джи, привет! — вздрагиваю, слыша знакомый голос, и поворачиваю голову. Передо мной стоит Черелин Эванс и приветливо улыбается. — А ты…? — обращается девушка к Тинки.

Чемптон вдруг становится самой серьезностью, прочищает горло и отвечает:

— Тим Чемптон.

— И тебе привет, Тим, — усаживается рядом брюнетка, кидая на стул небольшой рюкзачок.

— Привет, Черелин, — произносим одновременно с Тинки и дружно смеемся.

— Преподаватели с ума сошли — тесты в первый день, — бубнит недовольно Черелин и открывает сок, делая пару глотков. — Они думают, я лето провела за учебниками?

— Мучители. Особенно математичка, — поддакиваю ей, находя родную душу.

— Та еще мымра, — соглашается Черелин. Мы вместе тяжело вздыхаем, пеняя на несправедливости мира, но через пару секунд хихикаем.

— Не знаю, что там сложного. Все элементарно, — важничает Тинки, включая любимый режим всезнайки.

— Что? Элементарно? Ты вообще человек? — удивляется брюнетка.

— Не-не, он с другой планеты, — хмыкаю и кошусь в сторону Сина, который усаживается с друзьями за столик в противоположной части столовой. Спохватываюсь, чтобы никто не заметил и быстро говорю Черелин: — Да, я ведь костюм принесла, но он в шкафчике.

— Тогда заберу после занятий, — улыбается девушка, подхватывая рюкзак. — Пойду к брату. Еще увидимся, ребята.

— Не верится, что те двое — двойняшки, — произносит немного погодя Чемптон, глядя на удаляющуюся спину Черелин. — Они совсем разные.

— Ты же его не знаешь, — беру в руки поднос и иду к выходу из столовой.

— А ты знаешь? — хмурится Тинки.

Опускаю глаза и качаю головой.

— Где ты видел идеальных людей?

— Дело не в этом, Браун, — отвечает Чемптон, — Эванс неприятный тип. Только в голове не укладывается, что он способен на хорошие поступки и помог тебе в тот день. И да, — продолжает друг, когда мы выходим из столовой и направляемся в аудитории, — забыла про историю с той девчонкой, которая два года назад наглоталась таблеток из-за него? Она пролежала почти месяц в больнице и потом перевелась в другую школу. Некоторые говорят, что вокалистка их группы тоже изменилась под влиянием Эванса не в лучшую сторону. Так что, — Тинки останавливается в развилке между этажами, — я никогда не изменю своего мнения насчет этого парня, Браун.

— Когда это ты успел стать «сплетницей»? — хмыкаю в ответ, глядя на проходящих мимо учителей, и здороваюсь с ними.

— А когда ты успела стать адвокатом Эванса? Тоже влюбилась в красавчика? — не остается в долгу Тинки и машет рукой, разворачиваясь. — Удачи на психологии, Браун.

Иногда он очень даже бесит.

На следующий день между двумя уроками выпадает «окно». Захватив пару учебников, устраиваюсь на заднем дворе и пытаюсь вникнуть в непонятный текст.

— Не против? — слышу голос Черелин и улыбаюсь, откладывая книгу.

— Привет, нет, конечно.

Она даже в школьной форме прекрасна. Завидую белой завистью ее женственной фигуре и длинным блестящим локонам. Рядом с ней я выгляжу как страшный рыжий карлик.

— Химия? Не перевариваю ее, — кивает девушка на учебник и устраивается рядом.

— Аналогично. Я вообще гуманитарий, естественные науки и математика даются с трудом.

— Мы похожи, — Черелин широко улыбается, но тут же вздыхает. — Мой братец считает, что школа — это бесполезная трата времени. Если раньше он иногда посещал занятия, сейчас… — она пожимает плечами и заправляет темные пряди за ухо, — сейчас он поглощен полностью музыкой и группой. Занимается тем, что любит. Это замечательно… Просто, просто… Он изменился за эти годы.

Внимательно слушаю, не перебивая и разглядывая свои скрюченные пальцы с короткими ногтями.

— На самом деле Син хороший парень, — Черелин прочищает горло и продолжает, глядя куда-то вдаль. — Может, дело в любви? Если он кого-то полюбит… Люди ведь меняются, когда влюблены.

Щеки розовеют, пылая, как маки. Теряюсь и не знаю, что ответить, ведь я говорю с сестрой человека, который мне неравнодушен уже очень давно.

— Ах, да, ты слушаешь рок? — переводит девушка тему, чему я очень рада.

— Да, я меломанка.

— На выходных не занята? Группа брата выступает в баре, разрешили провести бесплатно троих людей.

— А… можно? — запинаюсь, не веря, что вживую увижу Сина на сцене.

— Конечно, почему нет, — заливисто смеется Черелин. — Выступление в субботу. Можешь позвать своего забавного друга.

— Он не любитель такого, — хмыкаю в ответ, представляя кислую мину Чемптона. — Но я с радостью приду!

Конечно, приду. Такое могло произойти только в сказочном сне: я на выступлении «Потерянного поколения».

— Тогда договорились, — хлопает в ладоши брюнетка и поднимается. — Пришли свой номер, созвонимся.

— Хорошо, — счастливо улыбаюсь, как дурочка, не в силах скрыть распирающей на части радости. Неужели это происходит на самом деле?

Когда чего-то очень ждешь, дни, как назло, тянутся долго и нудно — закон подлости. Пятница так вообще решила двадцать четыре часа превратить в бесконечность. Да и тот, кто составлял расписание, конкретно поиздевался, впихнув перед выходными все ненавистные мне предметы: математику, физику, здоровье и физическое воспитание.

После уроков я, как выжатый лимон, тащилась к Льюис. Тинки уже в первый учебный день подал заявление с дополнительными занятиями и записался на субботние факультативы. Он снова обложился горой учебников для исследования по физике. Сумасшедший ученный, иногда он меня пугает. У каждого свои тараканы в голове, но у Тинки… даже тараканы с тараканами.

— Здравствуйте. Можно? — постучала я в дверь и немного ее приоткрыла.

— Да, проходи, Джинет, — женщина оторвалась от экрана компьютера и улыбнулась. — Присаживайся. Уже определилась с предметами?

Я кивнула и протянула листок. Льюис внимательно изучила его, что-то пометила себе и довольно подняла уголки бледно-розовых губ.

— Ты собираешься поступать в Университет Альберты?

На мгновение я замялась и отвела взгляд на стену.

— Не знаю… — промычала в ответ, пожимая плечами.

— Ты одна из лучших учениц нашей школы, Джинет. У тебя хорошие оценки. Набрав определенное количество кредитов[6], ты смогла бы поступить в Университет Альберты, он ведь в тройке лучших в Канаде, — назидательным тоном говорила женщина, сложив руки на столе.

— Да, но… — фраза оборвалась на полуслове из-за стука в дверь.

Льюис посмотрела на вошедшего и сказала:

— Син, подожди немного.

Я резко опустила глаза на руки и сжала светло-коричневую ткань юбки. Пульс ускорился, щеки загорелись, чувствуя, как спину прожигают взглядом.

— Джинет?

— Да? — прохрипела, потому что голос куда-то неожиданно пропал.

— Заберешь новое расписание после занятий во вторник на следующей неделе.

— Д-да, хорошо, — быстро поднялась и схватила сумку, опрокидывая какую-то фигурку на столе. — Простите, — тихо выдохнула.

— Все хорошо? — женщина удивленно смотрела на меня.

Кивнула и открыла дверь, сталкиваясь с синими глазами.

— Подождешь?

Он стоял, облокотившись о стену, и обаятельно улыбался, а я растворилась в омуте лазурных озер, ярко сверкающих на бледной коже. Губы онемели, состояние оставляло желать лучшего — в его присутствии я напоминала амебу. «Боже, ну и позор», — проносились в голове мысли со скоростью света, а губы так и не двигались.

— Пять минут, не уходи, ладно? — сказал Син, не дождавшись ответа, и зашел в кабинет, прикрыв дверь.

Выдохнула и опустилась на стульчик. Ущипнула себя пару раз за руку, не веря в происходящее. Нет, не сплю. Вдруг я вырубилась на уроке и увидела Сина Эванса? Это напоминало паранойю.

Я так погрузилась в размышления, что не услышала, как открылась дверь, и вышел парень.

— Тебя так Льюис напугала или я? — насмешливо спросил Эванс, подходя ближе.

Оторвала взгляд от созерцания ткани в клеточку и нерешительно посмотрела на Сина. Светлая рубашка заправлена в темно-коричневые брюки, руки в карманах, а из-под воротника выглядывают черные перья татуировки. Он наклонил немного голову в ожидании ответа, и правый уголок губ пополз вверх.

— Э-э-э… я… просто… — мысленно ударила себя за идиотское поведение и заплетающийся, как у пьяницы, язык. Соберись, тряпка!

— Я тоже не ожидал встретиться с тобой здесь. Не знал, что ты учишься в Альберте. Земля круглая, да? Ты… Джи, если не ошибаюсь?

Он помнил? Мозг отказывался признавать тот факт, что Син Эванс не забыл мое имя.

— Да. Э-э-э… Джинет… Джи… Мы учились в одном классе четыре года, — прочистила горло и подняла на него глаза, но быстро отвела в сторону, не в силах выдержать изучающего взгляда.

— Странно, у тебя такие яркие волосы, их нельзя не заметить.

— Это не мой цвет. Раньше они были, как у Джиджи Хадид, — ляпнула, вспомнив не вовремя дурацкий диалог с мамой.

— Что?

— О… ну… это… Не важно.

Как глупо. Лучше провалиться сквозь землю, раствориться и не нести несусветную чушь. Син засмеялся и покачал головой, загоняя в еще большую краску.

— Тебя подвезти или ты на машине? — спросил он, спасая ситуацию.

— Нет, но не откажусь. У друга дополнительные уроки, — отвечаю уже более свободно.

Пока мы шли на парковку, школьники, у которых еще не закончились занятия, удивленно косились на нас и перешептывались. Мельком взглянула на Сина, но он шел с отрешенным выражением, будто ничего не замечая. Наверное, уже привык к такому пристальному вниманию, особенно женского пола.

Я села в знакомый внедорожник, но салон вдруг оглушили басы. От неожиданности подпрыгнула, и сумка с коленей улетела на пол. Вот клуша!

— Прости, я переключу, — сказал парень, выезжая на дорогу.

— Да нет, мне нравится Godsmack, — пробормотала я, устраивая сумку рядом.

— Да ладно? — Син удивленно покосился на меня. — По тебе не скажешь, что слушаешь тяжелую музыку.

— Внешность обманчива, — снова несу бред. Почему включается дура, и отказывает мозг? Вот бы Тинки сейчас увидел меня. Да он бы до конца жизни ржал и издевался.

— Это точно, — соглашается Син и улыбается, переключая мелодии на проигрывателе. — Если наши музыкальные вкусы совпадают, следующая тебе должна понравиться. Вот, послушай.

Узнаю с первых аккордов одну из любимых песен, и уголки губ удовлетворенно поднимаются. Одновременно смотрим друг на друга, но я перевожу взволнованный взгляд на стекло, по которому скатываются первые капли дождя.

— В тему, — тихо говорит Син.

— Она классная, — киваю, даже не замечая, как напеваю знакомые слова.

— Снова начинается дождь… Падает мне на голову, словно память. Падает мне на голову, как новые эмоции. Я хочу пойти навстречу ветру, хочу, чтобы мы общались, как влюблённые. Я хочу окунуться в твой океан. Внутри тебя идет дождь?[7]

Как же я люблю эту грустную песню и чувственный голос Джейсона Арнольда. По коже бегут мурашки от пронизывающего насквозь взгляда, поэтому я замолкаю и ерзаю в кресле, будто сижу на иголках.

— Продолжай.

Глаза удивленно взлетают на парня, а щеки краснеют. Ужасно стыдно за несдержанность: эмоции опередили действия. Син ведет машину, следя за дорогой, но взгляд у него озадаченный, даже немного напряженный. Дворники вовсю работают, смывая капли со стекла. Дождь льет, превращаясь в прозрачную стену перед нами.

— Ты поешь? — спрашивает он, когда внедорожник останавливается в небольшой пробке.

— Ну… не то чтобы… — неразборчиво мямлю в ответ.

— Не скромничай. Получилось круто, — Эванс поворачивается и сверлит меня взглядом, от которого вновь становится неуютно. — Я же говорил, у тебя запоминающийся тембр.

— Запоминающийся? — ошарашенно выдыхаю, глядя в сапфировые глаза.

— Почему ты так удивляешься? — с недоумением спрашивает Син, обращая свое внимание на дорогу.

— Потому что такой парень, как ты… — резко замолкаю, обрывая фразу. Прикрываю глаза и мысленно сгораю от стыда. В конкурсе «Самая тупая и глупая девушка» я бы заняла гран-при. Кубок в студию.

— Такой парень, как я…? — губы Эванса складываются в лукавую улыбку, а мой язык прирастает к нёбу. Представляю, какой идиоткой выгляжу в его глазах.

— Просто… Это… Знаешь, я пою только дома. Никогда не ходила на занятия по вокалу. Я часто одна, поэтому… практикуюсь. Как-то так, — делаю паузу и пожимаю плечами. — Сколько себя помню, столько и подпеваю песням, которые люблю слушать.

— Чаще всего известные вокалисты как раз самоучки, — говорит Син, пока машина тащится в незримой стене из дождя. — Я тоже учился играть сам на гитаре. На сцене можно выплеснуть эмоции…

Парень прерывает речь, не заканчивая мысль, будто сказал что-то лишнее, не предназначенное для посторонних ушей. Выражение на бледном лице становится отрешенным. Оставшиеся десять минут мы едем в тишине.

Когда внедорожник тормозит возле моего дома, я смотрю неловко на Сина. Глаза медленно скользят по шее и перьям, вытатуированным на белой, словно сливки, коже.

— У моей группы завтра концерт, — нарушает тишину его глубокий, как бархат, голос, — хочешь — приходи, — он поворачивает голову, и я неизбежно теряюсь в синеве бездонных глаз.

Капли барабанят по машине, размывая пейзаж за стеклом, тихо играет музыка… и звонит мой телефон. Быстро роюсь в сумке-мешке и, наконец, нахожу жужжащую штуковину. На экране высвечивается фото Триши, вздыхаю и с неохотой отвечаю. Син с любопытством смотрит, пока я невнятно объясняю любимой маман, что перезвоню через несколько минут, но эта вредная женщина прилипла, как клещ. С трудом завершаю вызов и морщусь, а Эванс рядом хмыкает.

— Мама, — объясняю я.

— Беспокоится, где дочурка? — смеется парень.

Хах, быстрее конец света произойдет, чем это. Син, наверное, все читает по моему мрачному выражению, поэтому говорит:

— Не самая приятная тема, я понял, — его телефон вибрирует, но парень проводит по экрану пальцем, игнорируя звонок, — репетиция, надо ехать. Если надумаешь, приходи завтра вечером в «Yardbird Suite».

— Ладно. Спасибо, что подвез, — благодарно улыбаюсь и открываю дверь, перекидывая лямку сумки через плечо.

Быстро мчусь в сторону дома под проливным дождем. Как только машина скрывается из вида, радостно кружусь, раскрыв руки, как сумасшедшая. Наверное, так и есть. Ведь это выглядит нездорово, когда разговор и поездка с одним человеком сносят крышу напрочь. И симметричные родинки на щеках, его открытая улыбка и смех… Кто-то снова не сможет уснуть ночью и проснется с синими кругами под глазами.