Сияние ангела

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Огромный ветхий амбар с прожектором на крыше так и манил к себе. Снег покрывал ветровое стекло и усиливался с каждой минутой. Впрочем, Слэйда Коулберна беспокоил не столько снег, сколько бензобак — на последнем участке дороги, в Западной Монтане, не удалось ни заправиться, ни поесть. Он был где-то в часе езды от Биллингса и понимал, что ему не доехать. Самое разумное в сложившихся обстоятельствах — найти приют на ночь, хотя бы амбар, а потом уж искать, где заправиться.

Заметив небольшую, стершуюся от времени вывеску, свисавшую с цепи на столбе у почтового ящика, он прочел: «Ранчо „Две белые отметины“». Короткая подъездная дорожка вела к двухэтажному дому с парадным крыльцом. Дом казался таким же ветхим, как и амбар. Вообще здесь все, как заметил Слэйд, поднимаясь по ступеням, не мешало бы подремонтировать. Можно и подрядиться, если понадобится. Что-что, а договариваться он умел.

Дверной звонок не работал. Слэйд громко постучал в дверь. Немного погодя она слегка приоткрылась.

— Привет! — заговорил он. — У меня осталось топлива в баке не больше чем на милю. Не найдется ли у вас немного бензина или пустой амбар, где можно было бы заночевать?

— Бензина у меня нет, — ответил нежный и мелодичный женский голос. — Извините.

Ему не удалось ее рассмотреть.

— Послушайте, понятно, что у вас есть основания остерегаться незнакомцев, но если вы не прочь взять скалку и подержать ее над моей головой, пока я предъявлю вам какие-нибудь документы, то не стесняйтесь.

Ветер заметал снег на порожек. Казалось, прошел целый час, прежде чем она приоткрыла дверь чуть шире.

— Если вы задумали ограбить дом или причинить нам зло, то зачем вам вообще искать какие-то документы.

— Мисс… — начал он.

— Миссис, — поправила она. — Эмили Лоуренс.

Он сдержал улыбку перед столь церемонной вежливостью, обращенной к потенциальному грабителю.

— Миссис Лоуренс, у меня в кармане рекомендации. Охотно предъявлю их вам.

Она вдруг распахнула дверь настежь.

— Если бы вы что-то замышляли, то уже успели бы все сделать, пока я тут стою. Входите, погрейтесь.

Слэйд переступил через порожек и увидел красивую молодую женщину со светло-каштановыми волосами до плеч и большими карими глазами. Женщина была явно на последнем месяце беременности.

— Понятно, почему вы осторожничаете.

Снимая с головы шляпу, он почувствовал, как кто-то потянул его за рукав куртки.

— Мама велела мне стоять тихо в углу.

Слэйд взглянул вниз и увидел мальчика лет семи. У него были такие же карие глаза, как у матери, но волосы потемнее. Слэйд наклонился.

— Ей хотелось, чтобы ты был подальше от беды.

— Она пекла сегодня печенье. Хочешь?

Слэйд усмехнулся.

— Не хочу злоупотреблять гостеприимством твоей мамы. Мне нужен всего лишь свободный угол, где можно было бы переночевать.

Прикрывая рукой большой живот, Эмили Лоуренс взглянула на сына, а потом вновь на Слэйда. На ней был хлопковый сарафан и белый свитер. В кухне было холодно, и Слэйд понял, что огонь в печи погас.

Кухня выглядела опрятно, но полировка на серой стойке покрылась зазубринами, а сосновые шкафчики поцарапались. Чутье, не подводившее Слэйда еще в те времена, когда он добывал себе хлеб насущный в приюте «Парни из Кромвеля» в Тусоне, и сейчас подсказывало ему, что женщина пользовалась печкой из экономии.

— Могу нарубить вам дров, если надо. Или даже заплатить за ночлег.

— Не могу брать деньги за ночь, проведенную в амбаре.

Она подошла к подносу с печеньем. Движения ее были грациозными, а сама она — невысокой и миниатюрной. Интересно, замужем ли она.

— Вашего мужа нет дома? — спросил Слэйд. Она пристально посмотрела на него.

— Я вдова. — И обратилась к мальчику: — Марк, не мог бы ты достать термос из шкафа?

— Конечно, — улыбнулся тот.

— А теперь иди наверх и переоденься ко сну. Пора спать. — Она взяла термос у сына.

— Но мам… — Он бросил взгляд на Слэйда.

— Мистер … — Она замешкалась.

— Слэйд. Слэйд Коулберн.

— Мистер Коулберн пойдет в амбар. А теперь быстро в постель.

Беспомощно вздохнув, мальчик пошел к лестнице.

Эмили Лоуренс налила в термос кипятка и добавила несколько ложек кофе.

— У меня только растворимый, — извиняющимся тоном сказала она. — С молоком?

— Мне ничего не надо, — ответил он.

— Когда вы в последний раз ели?

— Около полудня.

— А сейчас почти девять. У меня есть немного говядины, можете захватить в амбар сэндвич.

— Вы слишком щедры… а кофе черный, пожалуйста.

Действуя деловито и проворно, она приготовила ему сэндвич и завернула в фольгу.

— Куда вы направляетесь?

— Биллингс… по крайней мере, пока.

Она оглядела его: ковбойская шляпа в руке, куртка, джинсы, дорожные ботинки.

— По делам?

Похоже, она все еще сомневается: не ошиблась, ли, пустив его в дом.

— Ищу кое-кого. Заодно подыскиваю работу. Я — мастер на все руки.

Закрутив крышку термоса, она завернула в фольгу несколько штук печенья и пристроила сверху на сэндвиче.

— Если это намек, то мне нечем оплачивать работу.

— Хватило бы стола и крова.

Она промолчала, и Слэйд решил не торопить ее. Он распихал печенье и сэндвич по карманам и взялся за термос. Их пальцы соприкоснулись, и на миг они застыли на месте.

Ее рука скользнула вниз.

— Минутку, пойду, поищу одеяло.

Не успел он надеть шляпу, как она вернулась с двумя шерстяными одеялами.

— Вот это и вправду здорово. — Слэйд взял одеяла. — Вам не следовало впускать меня. Почему же впустили?

Женщина помолчала.

— Я молилась, когда услышала ваши шаги, и доверилась своему шестому чувству. Сердце подсказало, что я должна открыть вам, что я и сделала.

Такого ответа он никак не ожидал. Эта прелестная вдова с ребенком определенно ставила его в тупик. Он помешкал перед дверью.

— Я нарублю вам дров утром, — и, погрозив пальцем, добавил: — И больше не впускайте сегодня незнакомцев.

Она улыбнулась, и у Слэйда голова пошла кругом. Видно, он здорово устал от долгой езды.

И все же, зачем судьба привела его сюда?..

Эмили проснулась засветло с ощущением, что сегодня что-то не так, как всегда. И сразу вспомнила: в амбаре у нее мужчина. Высоченный, с темно-каштановыми волосами, глазами невероятной голубизны и голосом, который действовал на нее, как бренди, который она как-то попробовала. Она почувствовала быстрый и сильный толчок в животе и, улыбаясь, провела по нему рукой. Ей впервые за долгие месяцы удалось выспаться. Не оттого ли, что в амбаре Слэйд Коулберн?

Когда это было, чтобы она чувствовала себя как за каменной стеной в присутствии мужчины?

Когда был жив отец, ответил внутренний голос.

Ранчо «Две белые отметины» принадлежало ее отцу, а тому досталось от его отца. Они перебрались сюда с Питом почти сразу после свадьбы. Через несколько месяцев она поняла, что Пит Лоуренс женился, потому что ему нужна была нянька. Эмили хотелось подарить отцу внуков, о которых тот всегда мечтал, но она явно ошиблась в выборе мужа.

Она вновь почувствовала толчок. Некогда ей предаваться печали, надо готовиться к появлению ребенка. Если возникнут осложнения или ей окажется не по силам управляться с ранчо, придется его продать. Другого выхода нет.

Эмили натянула брюки, просторную красную рубаху, сшитую своими руками, и пошла в комнату сына. Наклонившись над ним, она тихо произнесла:

— Я иду в амбар поговорить с мистером Коулберном. Но скоро вернусь.

— И я с тобой, — сонно пробормотал он.

— Не сейчас. Поспи еще немного. — Она поцеловала его и пошла вниз.

Пальто, верой и правдой прослужившее ей шесть зим, никак не сходилось на животе. Ничего, еще три недельки — и можно будет снова увидеть свои ноги. Натянув ботинки, которые немного жали, она вышла, и в тот же миг ее ослепил сверкающий на солнце снег. Прикрыв рукой глаза, Эмили успела заметить, что сосед уже проложил дорожку. Все было белым, чистым, умиротворенным. У нее всегда возникало такое ощущение на ранчо зимой. Ей нравилась зима в Монтане, даже больше, чем весна.

Ветви лиственницы качнулись под тяжестью снега, когда она осторожно прошла мимо сарая и направилась к амбару.

Отрыв дверь, она вошла. Эмили нравилось, как здесь пахло, — сеном, лошадьми, сырой землей. Солнечные лучи струились сквозь узорчатые от мороза окна под крышей. До нее доносилось только фырканье лошадей, пока она не расслышала приглушенный звук в дальнем конце амбара. Она сразу поняла, что эго.

Проходя мимо пустого денника, она заметила два аккуратно сложенных одеяла.

Эмили покормила лошадей, любовно потрепала их, осторожно открыла ворота, ведущие в загон для скота, и пошла по цементной дорожке в другой конец амбара.

Слэйд не заметил ее, увлеченный колкой дров, но, видно, что-то почувствовал, потому что остановился и глянул через плечо.

— Доброе утро.

— И вам доброе утро. Я же сказала, вы ничего мне не должны.

— Слышал. Но я воспринимаю великодушные поступки всерьез. — Он бросил взгляд на ее распахнутое пальто. — Вам не надо бы выходить. На улице градусов двадцать.

— Животных надо кормить даже при температуре ниже нуля.

Он пристально взглянул ей в глаза.

— Вы намерены сами управляться по хозяйству?

— Пока не решила. Боюсь, придется продать ранчо.

Агент по недвижимости уже побывал у нее несколько месяцев назад и оставил свою визитку.

Слэйд хмыкнул, но промолчал.

— Не откажетесь позавтракать? — спросила она. — Думаю, Марк уже встал. Ему хотелось прийти сюда со мной и посмотреть, что вы делаете.

— Сколько ему?

— Скоро будет семь.

Слэйд рассмеялся.

— Я не возражаю. Пусть смотрит, если хочется.

Пит предпочитал, чтобы Марка не было поблизости, уверяя, что от него одно беспокойство и он только путается под ногами.

— Вам часто доводилось общаться с детьми? — поинтересовалась она.

— Разве что в детстве. — Он не стал развивать тему.

По загону пронесся резкий порыв ветра. Эмили зябко потерла руки.

— Так я приготовлю завтрак и на вас?

— Ладно, но в этом случае, думаю, мне придется посмотреть, что бы еще для вас сделать.

Глаза у него смеялись, и она улыбнулась. Когда последний раз ее поддразнивал мужчина? У Пита в характере этого не было. Она направилась к дому. Марк уже ждал ее и закидал вопросами: не замерз ли мистер Коулберн в амбаре и останется ли он, умеет ли он ездить на лошади, и так далее. Она сказала, пусть сам спросит у мистера Коулберна. Вот тогда и станет ясно, насколько тот терпелив.

К приходу Слэйда она приготовила яичницу, поджарила бекон и подогрела в духовке домашний хлеб.

— Вкусно пахнет, — заметил он, повесив шляпу на крючок у двери и сняв куртку.

Собираясь разложить по тарелкам яичницу, Эмили взглянула на него, и ее рука замерла в воздухе. На нем была синяя рубашка в клеточку и джинсы, тесно облегавшие мускулистые бедра. Он был широкоплеч и выглядел очень по-мужски: приятное смуглое лицо, темные волосы, тонкие черты лица. Бесспорно, Слэйд был силен физически.

Марк принялся докучать ему своими вопросами, но Слэйда, похоже, это не донимало. Он отвечал «нет», «может быть» и «да» и, выдвигая стул, глянул на Эмили.

— Сдается мне, вам надо кое-что подремонтировать — дом и амбар нужно подготовить к зиме.

— Я же сказала, мне нечем платить.

Она поставила перед ним тарелку. Сердце вдруг учащенно забилось в груди.

— Я уже говорил — крова и стола будет довольно. Я бы мог выполнять то, что потруднее. Вы ведь не сможете заниматься этим до родов.

Поставив тарелку перед Марком, она села напротив Слэйда.

— Давайте помолимся.

Слэйд слегка пожал плечами. Прочитав краткую благодарственную молитву, Эмили обратилась к Марку:

— Поторапливайся, а то опоздаешь на автобус.

— Можете проверить мои рекомендации, прежде чем принимать решение, — настаивал Слэйд.

— Трудно найти работу? — спросила Эмили.

— Да, если не знаешь, надолго ли сможешь задержаться на одном месте.

Значит, он бродяжничает.

— Ладно, провожу Марка и позвоню.

Она проводила Марка до остановки и, возвращаясь по занесенной снегом дороге, услышала стук топора. Похоже, Слэйд решил нарубить ей гору дров. Она невольно улыбнулась: это как раз неплохо — после родов ей не удастся оставить малыша одного ни на минуту.

Дома она замесила тесто и, пока оно поднималось, позвонила, чтобы проверить рекомендации Слэйда. Все три нанимателя подтвердили: Слэйд Коулберн — надежный, заслуживающий доверия человек и доводит начатое до конца.

Но потом срывается и едет дальше, подумала Эмили.

Она чувствовала нарастающую усталость и все же сумела приготовить на обед суп и испечь хлеб.

Слэйд пришел к одиннадцати. Она уже разливала суп по тарелкам.

— Помочь? — спросил он.

— Сама справлюсь.

— Насколько я понял, вы сами подняли на плиту кастрюлю с водой. Вы ведь знаете, что беременным нельзя поднимать тяжелое.

Сам здравый смысл говорил его языком, и Эмили решилась.

— Я позвонила тем, кто дал вам рекомендации. Если вы не против, могу предложить кров и стол за работу по хозяйству и ремонт. Дальше по коридору есть маленькая спаленка с кроватью. Можете жить там.

Слэйд вымыл руки и вытер полотенцем. Эмили стояла у плиты, и он оказался совсем близко от нее.

— Что же это за муж у вас был, если вы привыкли все делать сами?

Скрытная по натуре, она рассердилась:

— Это вас не касается. То, что мы будем спать под одной крышей, вовсе не означает, что можно вмешиваться в мою жизнь.

Судя по всему, слова его совсем не задели.

— Вы правы, не будем совать носы в чужую жизнь.

— Сейчас подам хлеб, — пробормотала она.

После обеда Слэйд пошел осмотреть ранчо. Он уже знал, что рожать Эмили через три недели, что у нее около сорока голов скота и что после смерти мужа корм для скота ей завозил сосед. По необъяснимой причине Слэйду захотелось узнать о ней как можно больше. Он твердил себе, что просто немыслимо увлечься беременной женщиной, которая вот-вот родит. Но что он мог поделать, когда, стоило лишь на фут приблизиться к ней, его всего обдавало жаром.

Он чистил стойла в амбаре, когда, хлопнув дверью, вбежал Марк.

— Мама сказала, что мне можно посмотреть, как ты работаешь.

Слэйд пожал плечами.

— Я не против. Можешь даже помочь, если хочешь.

Он протянул Марку маленькую лопатку.

— Мама говорит, что ты останешься. Надолго?

— Еще не знаю.

— У меня скоро будет братик или сестричка.

— Ты рад?

— Наверно. Будет ясно, только когда он или она появится на свет.

Слэйд рассмеялся, и они проговорили так до вечера. После ужина Марк попросил его поиграть с ним в настольную игру.

Эмили позволила, но не больше, чем на час.

После обеда она почувствовала боль в спине. Боль не оставляла ее и во время ужина. Садясь на диван, чтобы поиграть с сыном, она подложила под спину подушку.

В девять Эмили велела Марку идти к себе наверх, потом почитала ему, как обычно.

— Можно Слэйд придет попрощаться со мной на ночь? — спросил сын.

Вопрос застал ее врасплох.

— Я спрошу его, но, может, он уже лег спать?

— Нет, он не ляжет раньше меня.

Когда она спускалась по лестнице, боль в спине усилилась, но Эмили и на этот раз не придала ей значения. Не может быть, что это из-за ребенка. У нее еще три недели до срока.

Она остановилась у двери Слэйда и прислушалась. Внутри было тихо. Эмили негромко постучала.

— Мистер Коулберн.

Послышался звук шагов, и дверь открылась.

— Что-то случилось?

Рукава фланелевой рубашки засучены, две верхние пуговицы расстегнуты. В распахнутом вороте курчавились темно-каштановые волосы, такие же темные, как и щетина, обрамлявшая подбородок.

— Нет, просто Марк спрашивает, не подниметесь ли вы, чтобы пожелать ему доброй ночи? Понимаю, что обременяю вас…

— Невелика обуза — пожелать спокойной ночи маленькому мальчику. Но вам не стоило бы ходить вверх-вниз по лестнице.

— В умеренной дозе упражнения не повредят, мистер Коулберн.

— Слэйд.

Это было трудно — заставить себя произнести его имя вслух. Эмили понимала, что стоит им начать обращаться друг к другу по имени — и исчезнет официальность в общении. Но он ел с ними за одним столом и находился с ней под одной крышей.

— Слэйд, — тихо повторила она.

Он улыбнулся в ответ, и сердце у нее подпрыгнуло. Отвернувшись, она направилась наверх.

Слэйд вошел следом и остановился у сосновой кровати — точно такой же, как у него в комнате.

— Мама сказала, ты хотел попрощаться?

— Да. Расскажи мне какие-нибудь интересные истории.

— Марк… — предостерегающе проговорила Эмили.

— Может, в другой раз? — предложил Слэйд.

— Ты прочитал молитву на ночь? — спросила Эмили сына.

Тот живо закивал.

— Хорошо, тогда счастливых тебе снов до самого утра.

Она крепко обняла его и поцеловала. Слэйд шутливо пощекотал его под подбородком.

— Увидимся завтра, напарник.

Эмили давно уже не видела такой радостной улыбки на лице сына. Когда они со Слэйдом уже стояли у лестницы, ее вновь пронзила острая боль. Она пыталась скрыть ее, но Слэйд заметил:

— Что-то не так?

— Нет, ничего.

— Вы уверены?

— Перетрудилась сегодня. Все, что мне надо, — так это выспаться хорошенько.

— И завтра станет полегче?

— Увидим, — тихо ответила она. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Она направилась в свою комнату. В ушах еще звучал хрипловатый низкий голос… Эмили надела ночную рубашку и скользнула под одеяло.

Не успела она погасить свет, как боль в спине резко усилилась. Вздохнув, она поднялась и прошлась несколько раз туда и обратно по комнате. Просто мышцы болят, завтра станет полегче.

Но прогулка не принесла облегчения. Эмили почувствовала такую нестерпимую боль, что не удержалась на ногах и упала. Попробовав подняться, она потянулась к ночному столику, изловчившись, схватила его за угол и снова упала.