Скальпель судьбы (СИ)

Часть 17

Катя

Анна с грустью посмотрела в окно. Снег и лёд. Поздняя осень никогда не приносила ей радости. А ведь совсем недавно светило яркое и жаркое солнышко, она прятала нос и щёки, боясь новых веснушек, которые так нравятся Игорю.

— Да, девчонки, попали мы.

— Да ладно, попали-то мы с Катюней, тебе что? Игорёк рядом, Инночка в порядке. — Ирина потёрла виски, после суточного дежурства немного кружилась голова и просто зверски хотелось есть. — Возьму я ещё пирожков, девчонки, что-то я в последнее время трескаю как не в себя, только толку ноль.

Анна медленно повернула голову и с интересом уставилась на отошедшую от столика Воронцову. На днях состоялся её развод с Коробком, который недавно вдруг появился на пороге Иришкой квартиры с цветами и заверениями в любви, уважении и с новой порцией клятв. По рассказам самой Ирины, она даже опешила от напора и громкости. Правда, Роман выбрал не очень удачный вечер для визита. Учитывая, что в квартире находился адвокат Виктор Платов. А его Коробок запомнил отлично. Анна вздохнула — жаль, что на Витином месте тогда не оказался Алёшка Воскобойников. Тогда уже бывший муж точно забыл бы дорогу к Ирине навсегда. А она похорошела. Вернулась улыбка, невозможные синие глаза опять сияют радостью, а походка… Кстати, походка изменилась. И аппетит зверский. И вчера что-то жаловалась на тошноту. Та-а-ак, неужели Воскобойникову за один и пока единственный раз удалось то, что Коробок не мог сделать несколько лет?

Анна шумно выдохнула и поймала удивлённый взгляд Кати, которая молча пила некрепкий кофе.

— Кать, тебе не кажется это странным, что Иринка так много ест? И устаёт. И вчера подташнивало на утренней конференции. А?

Катя внимательно посмотрела на Ирину, что не торопясь возвращалась к подругам, с аппетитом уплетая пирожок. Она вспомнила своё состояние эйфории, в которое погрузилась после слов Ани «Катька, да ты в положении!» Анна тогда специально приехала с маленькой Инночкой на работу, чтобы посмотреть Катю и обрадовать её такой замечательной новостью. А потом… была тяжёлая беременность, вечно недовольная Ираида Константиновна, Андрей, которому этот ребёнок был не нужен, операция и её маленький Алёшка… Катя прикрыла глаза и улыбнулась. Что бы ни произошло с ней в прошлом, к Иринке это не имеет никакого отношения, и они с Алексеем будут счастливы!

Ирина села на стул и выдохнула.

— Что-то жарковато тут, не находите?

Анна подпёрла рукой щёку и тихо спросила:

— А скажи-ка мне, Ирина Воронцова, когда ты в последний раз в свой комод за прокладками лазила?

Ира быстро заморгала, потом резко распахнула глаза и почти со страхом уставилась на подругу, что так же смотрела на неё, сложив губы в трубочку. Она перевела взгляд на Катю и увидела широкую счастливую улыбку

— Вы что же… думаете, что… Не-е-ет, как же так… Боже мой, неужели? Вот так сразу? — Она уткнулась лицом в ладони и низко склонилась к коленям, пряча свою радость и с трудом сдерживая хлынувшие вдруг слёзы.

— Ирка, прекращай! — Аня тоже наклонилась и заглянула под стол, рассматривая подругу, что так и сидела, согнувшись к коленям. — Ты когда с Алексеем думаешь переговорить?

Ира выпрямилась и шёпотом спросила:

— Как ты думаешь, а там уже есть изменения? Ты сможешь меня глянуть и подтвердить твою теорию?

— Наша каша варится уже почти три недели… — Анна выпрямилась и подмигнула подругам. — Я думаю, что я скоро и сердцебиение смогу услышать. Пошли! — Она резко встала и потянула Иру за руку. — Катюш, я тебе сразу же позвоню, как только посмотрю этого нейрохирурга! Господи, Воронцова! Ты же врач, а распознать такое в своём организме не смогла!

— Это потому что в первый раз, Ань, — рассмеялась Катя. — Во второй сразу к тебе побежит!

Ира и Анна выскочили из буфета, а Катя медленно поднялась и не задумываясь прикоснулась к сросшимся костям на руке. «Господи, я не так часто прошу тебя о чём-то, но, пожалуйста, дай девчонкам счастья!» Она вышла в коридор и не спеша отправилась в своё отделение.

***

— Катя, я понимаю вашу занятость, но мне бы хотелось встретиться с вами. — Платов сделал паузу и продолжил: — Мы с моими товарищами собрали кое-какую информацию. Теперь нужна ваша помощь. Я ознакомил уже с ней Дашу, но она многого не знает, так как не жила дома.

— А я? Как я могу вам помочь, Виктор, если тоже не жила дома?

— Вы многое видели и слышали, поверьте. Просто иногда человеку надо дать некую отправную точку, и он очень многое вспомнит.

— Хорошо. Как Даша, Виктор?

Платов чуть замялся, а потом огорошил Катю тихим заявлением:

— Катя, Даша стала моей женой.

Булавина отодвинула трубку мобильного от уха, непонимающе посмотрела на неё и вскрикнула:

— Как женой? Когда?

Виктор что-то проговорил, и Катя услышала голосок сестры:

— Катюш, я сейчас. — Она что-то сказала куда-то в сторону, и через несколько секунд опять послышался её голос: — Кать, я так счастлива! Катя, мы с Витей расписались! Я теперь жена Виктора Платова, представляешь? Ты не обижаешься на нас, Кать?

Катя усмехнулась и тихо спросила:

— За что?

— Ну… мы тихо просто расписались и всё. Даже не предупредили никого. Но Витя сказал, что меня пока ещё ищут, Кать. Я боюсь, честно. Поэтому сразу согласилась. И на предложение выйти замуж, и уехать согласилась.

— Куда? — голос Кати зазвенел от напряжения. — Даша, куда вы уезжаете? Куда он увозит тебя?

— Кать, мы в Италию едем на две недели. Витя сказал, что осталось только какие-то бумаги передать в органы, а потом мы уедем. Катя… знаешь, я и не думала, что мне будет так хорошо и спокойно с ним. А потом, после приезда мы сможем уже встретиться, Кать. Ты представляешь? Просто встретиться и не бояться. И к маме с Алёшкой сходить.

— Фантазёрка ты, Дашка! — В трубке раздалось пыхтение и приглушённый смех. — Что там у вас происходит?

— Кать, это Платов у меня трубку отбирает, — хохотала Дашка и периодически взвизгивала. — Ка-а-ать, ты с ним встреться, они много фотографий собрали, может, кто-то тебе встречался. Всё, Катюш, я сдаюсь.

Последние слова прозвучали тихо — наверное, Платов добился своего и отобрал мобильный у сестры. Жена… И Дашка счастлива, судя по всему. Когда она рассказывала о Косоротове, то вздрагивала и плакала. А сейчас хохочет и визжит. А может, Платов всё рассчитал верно? Он передаст собранный им материал, запустит процесс и увезёт Дашу подальше от этого кошмара. А здесь с ними останутся люди Воскобойниковых. И не только их, как поняла Катя после того, как с друзьями бывшего мужа Иринки поговорили крепкие парни в чёрном из частного охранного агентства, руководил которым приятель Платова. Теперь Ира не боится появляться дома, да и Катю всегда ненавязчиво встречают и провожают. И совершенно при этом не прячутся, значит, не делают из этого тайны и всем остальным недвусмысленно намекают, что подруги под охраной. Осталось посмотреть материалы, собранные Виктором и его коллегами, и жить дальше.

Катя

— Проходите, Екатерина Александровна. Чай? Кофе?

— Нет, спасибо. Воды, пожалуйста. Простите, но мне бы хотелось закончить с этим делом побыстрее.

— Конечно, мы всё понимаем. Итак, думаю, что вы отдаёте себе отчёт в том, что со времени гибели вашей матери и сына прошло довольно много времени. В нашем распоряжении есть несколько аудиозаписей, фотографий и копий документов. Нам нужна ваша помощь только в одном, Екатерина Александровна.

— Катя. Зовите меня просто Катя. Я готова. В чём должна заключаться моя помощь?

Платов и седовласый мужчина, что представился детективом Владимиром Сперанским, переглянулись, Виктор присел рядом с Булавиной, переставил стакан с водой ближе и вытащил из чёрной папки несколько фотографий. Затем разложил их веером и подвинул ближе.

— Кать, вам знаком этот человек?

Она замерла. Затем медленно подняла руку и одним пальцем развела фотографии в стороны, всматриваясь в лицо мужчины, убившего её сына.

— Я не знакома с ним, — Катя приложила ладонь к шее и откашлялась, — но я знаю, что именно этот человек был за рулём грузовика, что раздавил мою машину. Я хорошо запомнила его, потому что видела его лицо, когда он повернул грузовик в мою сторону. Он будто оценивал свою работу. Больше я его не видела и нигде не встречалась.

— Вы не спрашиваете, кто это?

— Это убийца. По его вине погиб мой сын, а я осталась искалеченной.

— И всё-таки?

Катя встала, жестом остановив Платова, что вскочил следом, подошла к окну и задумалась, глядя на капли дождя, стекающие по стеклу.

— Я догадываюсь, что данные об этом человеке перевернут что-то в моей жизни. Скажите, а у вас собрано достаточно данных для того, чтобы наказать его? — Платов тихо ответил «Да», и Катя резко повернулась. — Он имеет какое-то отношение к моему отцу?

— Не совсем. — Сперанский смотрел ей прямо в глаза. — Его имя Геннадий Разумовский. Он брат Ольги Разумовской, любовницы вашего отца. Катя, мы встречались с Булавиным. Я понимаю, что у вас с ним довольно сложные отношения, но поверьте, он не имеет прямого отношения к гибели Лидии Степановны, а также к покушению на вас и смерти вашего ребёнка. Да, его методы воспитания и решения вопроса о вашей дальнейшей судьбе несколько диковаты. Но смерти он вам не желал.

Катя усмехнулась и вернулась к столу.

— Владимир, когда мне исполнилось двадцать, его друг и мой, слава Богу, несостоявшийся муж господин Кайцев отдал меня на потеху своим охранникам, пока сам со своими приближёнными трахал эту самую Ольгу во все физиологические отверстия, простите за прямоту. У меня на глазах, между прочим. Затем, через энное время, отец точно также поступил со своей второй дочерью, отдав её на поругание очередному деловому партнёру, на этот раз господину Косоротову. Думаю, что Даша рассказала вам, как именно проходила встреча будущих супругов, да? Когда этот подонок пытался изнасиловать несовершеннолетнюю девушку в присутствии этой дряни Ольги и охраны. Вы считаете, что этого недостаточно, чтобы наши отношения с отцом назвать «сложными»? Пусть он не убийца в прямом смысле этого слова, но он редкостный мерзавец. Даже исходя из того факта, что он решил развестись с мамой по причине «невписываемости» её в его видение своего будущего! Так что, если вы сейчас стараетесь выгородить его, то зря это делаете. Мне всё равно, что будет с ним в дальнейшем. Если Даша, — Катя повернулась к Виктору, — будет хлопотать за отца, узнав правду, то это её право, мне с ним говорить не о чем. А теперь у меня есть вопрос — а как вы докажете виновность этого Разумовского?

Платов и Сперанский переглянулись и одновременно согласно кивнули.

— Спасибо вам за помощь, Катя. — Сперанский внимательно посмотрел на Булавину. — Что до брата Ольги, то мы нашли место, где стоит грузовик. И смогли сделать там несколько фотографий, кстати, некоторые из них перед вами. Геннадий Разумовский часто пользуется этим транспортным средством для решения проблем своей сестры. Кроме того, нам удалось записать разговор брата и сестры, где Геннадий прямо обвиняет Ольгу в том, что она упустила Дашу, и тем самым лишила их возможности хорошо заработать на этом. Я понимаю, что у вас могут возникнуть вопросы к прошлому следствию, поэтому скажу сразу, что оба уголовных дела вёл один следователь, и мы будем добиваться его отстранения и дальнейшего увольнения из органов, если он не уйдёт сам, тем более он знает, что вашему отцу всё известно. Теперь я бы хотел поговорить о вас. Скажите, Катя, а вы не могли бы уйти в отпуск? Уехать на несколько недель?

Катя покачала головой — наступление осени, дожди со снегом и гололедица всегда добавляли работы в травматологии, где каждый врач, каждая медсестра были на вес золота.

— Хорошо, тогда наши парни продолжат наблюдать за вами, вы не против?

Катя с улыбкой покачала головой:

— Нет, что вы! Я даже привыкла уже к их присутствию.

Сперанский тоже улыбнулся в ответ:

— И ещё. Вы позволите звонить вам периодически? Мало ли что может понадобиться или возникнут какие-то вопросы.

Катя взглянула на Платова и спокойно ответила Сперанскому:

— Не только позволю, но и попрошу держать меня в курсе. А сейчас, если я вам больше не нужна, отвезите меня домой. Сегодня было довольно много больных, устала я что-то. И… спасибо вам. За всё.

***

С тех пор прошло две недели. Даша звонила каждый день и с восторгом рассказывала сестре о путешествии, о тёплом солнце и бирюзовом море. Сперанский в основном писал отчёты о работе, а Катя работала, приходила домой и падала от усталости. С переменой погоды появились боли в поломанной руке и ноге, после операций хотелось размять пострадавший от удара позвоночник, кружилась голова, но Катя молчала и шла на следующую операцию, смотреть очередного пациента, заполнять истории болезни, чтобы не думать, не чувствовать. Чтобы просто жить.

В один из вечеров, когда за окном уже стемнело и все разошлись, оставляя больных на дежурную смену, к собравшейся домой Булавиной подошла дежурная медсестра и тихо прошептала:

— Екатерина Александровна, там в холле опять мужчина сидит, который каждый вечер следом за вами всегда уезжает.

Катя, привыкшая к тому, что парни Сперанского никогда не скрывали своего присутствия, молча встала и вышла из ординаторской. Она спустилась по лестнице и внимательно осмотрела широкий холл — в углу за автоматами с напитками сидел Сергей Воскобойников. И спокойно смотрел на удивлённую Катю.

— Добрый вечер, Сергей. — Катя перекинула шарф через плечо. — А что вы тут делаете?

Воскобойников поднялся с низкого стульчика, переступил ногами и спокойно ответил:

— Вас жду, Катя.

Она опустила взгляд и выдохнула. Была ли она удивлена? Или, может, ей была неприятна эта поздняя встреча? Катя не знала ответов на свои вопросы. Но одно она знала точно — она никогда не сможет сделать счастливым этого красивого мужчину. С сильными, чуть шершавыми ладонями. Она помнила то единственное прикосновение и тепло его пальцев.

— Сергей, зачем вы здесь? И зачем ждёте? Я всегда под охраной, надеюсь, что мне ничего не угрожает, поэтому…

— А я не против охраны, Катя, но мне будет спокойней, если я сам смогу убедиться в вашей безопасности. Вы позволите мне проводить вас?

— Спасибо, но я на машине. И простите меня, Серёжа. Не думаю, что нам и впредь надо видеться. Прощайте.

И она ушла, стараясь не оборачиваться, почти пробежала по двору к больничной стоянке. Села в машину, провернула ключ и… заплакала под мерный гул работающего двигателя. Но Катерина знала, она была уверена, что им не по пути. Она не из тех женщин, которые рождены для любви. А искалеченное, исполосованное шрамами тело и вовсе потеряло былую привлекательность. Катя зло вытерла слёзы и выехала через ворота, не замечая чёрный внедорожник, пристроившийся вслед за ней.