Сказка простая, студенческая

Рекунова Наталья Юрьевна Сказка простая, студенческая

Глава 1

Дитя пепси-колы,

Он не нашел себе гуру в родном углу…

М. Леонидов

Впервые Олег увидел эту девчонку на пробных экзаменах — университет проводил рейды по области, предлагая школьникам пройти вступительные испытания — за определенную плату, конечно. Школьники велись на приманку и шли экзаменоваться, как рыба на нерест, неплохо пополняя бюджет университета.

Девчонка сидела перед столом Анны, которая искала ее экзаменационную работу, и на лице у «абитуры» просматривался шок, приправленный возмущением. Анна отыскала работу и стала объяснять девчонке, где та допустила ошибки. Надо признать, доходило до школьницы быстро, а возмущение сменилось краской стыда и, наконец, слезами, которые медленно поползли у нее по щекам.

— Не плачь, ты еще можешь съездить на предварительные экзамены в Каинске, они будут через месяц, — сказала ей Анна с дозированным сочувствием в голосе, — сдашь, поступишь к нам и будешь у меня отличницей, а потом и у Олега Владимировича, — указала она головой в его сторону.

Девчонка подняла голову и посмотрела на него, потом зажмурилась, останавливая слезы. Помогло.

— У тебя же будет медаль? — спросила Анна.

— Будет, — уверенно ответила девчонка. Затем светским тоном поблагодарила Анну, попрощалась и вышла.

— Видел? — Анна вопросительно взглянула на Олега.

— А что с ней?

— Местная звездочка, наверное. Одаренная, но самоуверенная. Она ведь решила даже прогрессию, сделала всю работу соседке, и при этом ушла первой.

— Впечатляет.

— Одна арифметическая ошибка, один ответ верный, но без вывода. Это в школе ей такое простят, а если придется вступительный сдавать — сам понимаешь.

Даша действительно была самоуверенной. Она считала, что математику-то сдаст без сучка, без задоринки: по этой части равных ей не находилось во всей параллели. И занималась она сверх школьной программы — чтобы точно поступить, потому как средства на "верхнее образование" в семейном бюджете отсутствовали. Так бывает, и среди сельской интеллигенции — особенно часто.

В сущности, ей больше нечем было заниматься — на дискотеки и пьянки-посиделки Дашу не приглашали. Отношения с одноклассниками у примерной домашней девочки в очочках не сложились с самого начала, воспринимали ее в штыки. Совсем уж букой она не была: целых две подруги в классе. К сожалению, обитали эти подруги на другой улице, можно сказать, у черта на куличках, поэтому большую часть времени Даша проводила с книгами.

Повзрослев, Даша сменила очки на контактные линзы, проштудировала труды Карнеги, через "не могу" сходила к школьному психологу, однако, своей в классе так и не стала. Хорошо, хоть из изгоев выбилась — стала считаться уважаемым и полезным человеком с небольшими заскоками. К числу Дашиных странностей относились не только способности к учебе и эрудиция, а еще и дружба с учителями. Сама же она была очень рада, что молоденькая историчка и ее муж-психолог общались с ней на равных. С ними можно было запросто поговорить о музыке (не уважала Даша попсу, которую слушали ровесники), о литературе и даже посплетничать об одноклассниках.

Случилась у нее и первая щенячья влюбленность в самого популярного в школе мальчика, которой Даша переболела даже без помощи Лены и Саши, своих старших друзей. Она понимала, что с ее заурядной внешностью, обрамленной имиджем примерной девочки, предмет воздыханий в ее сторону даже не посмотрит.

Когда пришло время определяться с учебным заведением для продолжения образования, выбор перед Дашей лежал довольно ограниченный: педагогический и аграрный университеты, где было много бюджетных мест. Экономическим факультетом мог похвастаться только аграрный вуз, поэтому думала Даша недолго.

Становиться педагогом ей никак не хотелось, несмотря на уважение, которое она питала к своим друзьям. Дело в том, что еще в детстве Даша проглотила, не поморщившись, "Трилогию желания" Драйзера, после чего страстно заинтересовалась бизнесом и экономикой. Честная бедность, ставшая в начале девяностых полноправным членом семьи, этот интерес только подогревала. Родители ничего против не имели: какое бы ни было образование, лишь бы высшее и бесплатно.

Вот она и отправилась на пробные экзамены, по результатам которых даже обещали зачисление. И получила «четверку» по математике. "Нет, не может такого быть, наверное, они там что-то просмотрели", — решила Даша и отправилась выяснять, где допустила ошибки, в надежде, что преподаватели не заметили виртуозно решенный пример, а уж разглядев его, непременно поставят ей положенную оценку.

Не тут-то было: элегантная и злобная на вид дама, раскрыв ее работу, равнодушно указала на недочеты. Даше показалось, что на нее потолок рухнул. Дама оказалась злобной только на вид, она посоветовала будущей медалистке приехать через месяц «сдаваться» в соседний городок и приободрила ее. С экзаменов Даша отправилась в библиотеку за новым учебником математики.

В Каинск Олега отправили без Анны, та уехала на конференцию, да и не было нужды в двух математиках на этих предварительных экзаменах. Перед кабинетом стояла толпа школьников, а в сторонке — знакомая Олегу по прошлой командировке девица. "Ну-ну, посмотрим", — хмыкнул он.

Часом позже он прогуливался между рядами парт, посматривая в писанину «абитуриентов», подсказывал некоторым ход решения или указывал на ошибки — на самом деле, никакого зачисления по результатам этих экзаменов не проводилось, поэтому можно было и не зверствовать. Олег отметил, что из городка, где они «испытывали» школьников месяц назад, приехала только девчушка, которую Анна назвала самоуверенной. Дойдя до ее парты, он заглянул в листок — она почти закончила решать — а потом наткнулся на взгляд, в котором светились неподдельный азарт и вопрос.

— Решай-решай, отличницей будешь, — сказал он ей тихонько, улыбнулся и отошел.

На сей раз она все решила безукоризненно, эта Дарья Елисеева. Что ж, значит не только самоуверенная, еще и упрямая. Послушаем ее на устном экзамене — в прошлый раз не было смысла его сдавать после «четверки».

Мартовский ветерок шастал через открытую форточку в кабинет и обратно. Отвечала она хорошо поставленным, глубоким голосом, но Олег не столько слушал, сколько рассматривал настырную «абитуру». Видимо, девочка все-таки поступит, и, скорей всего, им придется еще столкнуться, поэтому любопытство его было вполне оправданным. Олег ее оценивал, как будущую студентку — сразу же видно, кто из цыплят на что способен.

Шатеночка, глазищи зеленые, мордашка симпатичная, невысокого роста, фигурка тоненькая, но не костлявая. Обыкновенная, но с настоящими математическими мозгами. Он неожиданно для себя обрадовался этому обстоятельству, а после экзамена на прощание сказал:

— Только не передумайте к нам поступать, Дарья Сергеевна!

— Не дождетесь! — усмехнулась Дарья Сергеевна ликующе.

Даша еще в прошлый раз заметила сочувственный взгляд второго преподавателя, и от этой жалости стало стыдно до слез. На экзамены она приехала в боевом настроении и была почему-то обрадована перспективой реабилитироваться именно перед ним. Отвлекаясь ненадолго от задач, Даша втихаря рассматривала математика. Высокий, подтянутый, начавший седеть брюнет, слегка смуглый, с правильными чертами лица и темными глазами. На ум приходило сравнение — "Ален Делон". "Не пьет одеколон", — мысленно хихикнула Даша. Когда экзаменатор подошел к ее парте, девушка подумала, что пить такой одеколон просто кощунство — настолько он подходил мужчине: слегка пряный, сочетающий запахи кожи и полыни.

На сей раз, она справилась с письменным экзаменом, а когда и устный сдала отлично, то была готова кинуться на шею этому Олегу Владимировичу. Скажет тоже: "Не передумайте"! В шестнадцать лет не представляешь, как можно сворачивать с дороги, если карта уже нарисована. Теперь все было ясно, а потому легко.

Легко сдались школьные экзамены, промелькнул выпускной вечер: нарядное платье, вручение всего заслуженного, плачущие родители, бокал шампанского — страница перевернута. И вступительные экзамены Даша победила. Gaudeamus igitur…

Глава 2

Был развеселый розовый восход,

И плыл корабль навстречу передрягам,

И юнга вышел в первый свой поход

Под флибустьерским черепастым флагом.

В. Высоцкий

Наступил последний день августа — время заселяться в общежитие. С родителями и объемным багажом Даша прибыла к новому месту обитания. Длинную серую девятиэтажку со всех сторон окружали тополя. С торцов здания — два крыльца, над ними балконы, где живописно расположились курящие и болтающие девушки и вьюноши. Интерьеры общежития, на мамин взгляд, были чудовищны, но Дашу они волновали меньше всего. Да, мрачновато: стены выкрашены зеленой когда-то краской, коридоры темные, потолки чумазые. Зато, здесь пахло тем, чего жаждет каждый юнец — свободой.

Студенческое общежитие… Кто жил — не забудет. Вечно бурлит этот котел: здесь смех, а там слезы, где-то скандал, а где-то поцелуи, тут раскуривают косячок, там наливают, где-то и предплечье перетягивают жгутом, а где-то перелистывают страницы. В каждой комнате происходит что-то свое, а многоклеточный организм общаги живет, зная одновременно обо всем. Каждый третий здесь знакомый, а каждый четвертый — приятель. Когда плохо, тебе помогут: списать, принести, провести, отмазать; разбудят, накормят, займут. Общага распахнет ласковые объятия, даст своему обитателю бесценный опыт, а если проглотит и переварит потерявшего голову от внезапной вседозволенности — так дело житейское.

Но об этом Даша узнает позже, а сейчас она топала по коридору третьего этажа, изучая написанные на дверях номера. Мама двигалась за ней, причитая о грозящих девочке в таком гадюшнике опасностях, папа с багажом молча шел в арьергарде. За дверями скрывались короткие коридорчики, в каждом — по четыре комнаты. Наконец, они нашли нужную. На стук дверь открыла миловидная брюнетка и хрипловатым голосом сказала:

— Здрасте. Новенькая? Проходи, устраивайся.

Комната выглядела вполне обжитой: веселенькие шторы, куча книг на подоконнике, обои в цветочек, на одной из тумбочек сидит "фигура игровая меховая". Родители отбыли, и Даша занялась распаковкой вещей. Соседка Аня оказалась девицей общительной и всем своей в доску. Она училась на втором курсе и была знакома, похоже, с половиной общаги — каждые десять минут кто-нибудь заглядывал в комнату и Аню приветствовал.

Во второй половине дня приехала еще одна новая жилица — Таня, обаятельная блондинистая красавица; она была зачислена в параллельную Дашиной группу и приходилась Ане почти землячкой. Ночью девушки угнездились по кроватям и болтали допоздна.

На следующий день предстояли первые занятия. Утром Даша отправилась вместе с Таней в "альма матер", полная радостного волнения и веры в будущее. Вьется тропинка среди окруживших общагу деревьев, за ней асфальтированная дорожка, вот и приземистое здание из стекла и бетона. Ох, сколько раз придется им пройти по этому маршруту… Холл, облицованый красно-серым якобы мрамором, по узкой лестнице каблучками цок-цок. Какой у нас этаж, четвертый? Узкий коридор, снова полутемный. Найдя указанную в расписании аудиторию, Даша выдохнула, втянула живот и открыла дверь.

В аудитории она провозгласила: "Всем привет!" — и прошла по близорукой своей привычке к первой парте. Усевшись, осмотрелась, как следует, встречая ответные любопытные взгляды. Народ собрался разношерстный, и большинство разбилось по маленьким группкам. Были тут обычные провинциальные парнишки и девчушки — их наблюдалось большинство. Облагораживали пейзаж девушки внешности поистине модельной — высокие, эффектные, дорого одетые. Около стайки этих пери крутились мальчики-мажоры — куда же без них. Постепенно аудитория заполнялась, народ рассаживался за столы.

Наконец, вошел преподаватель, а следом за ним вбежала высокая девушка. Несмотря на строгий костюм, она напоминала Пеппи Длинныйчулок — возможно, из-за длинных рыжевато-каштановых волос, возможно, из-за одетых на длинные ноги колготок с рисунком или же из-за удивленно-веселого выражения лица.

— Ой, извините меня, пожалуйста! — завопила «Пеппи».

— Садитесь, садитесь, — махнул рукой препод. Ближайшее свободное место было рядом с Дашей, и «Пеппи» плюхнулась на него.

— Привет, я Катя, — прошептала она.

— Я Даша.

И всю пару девушки прохихикали, с бешеной скоростью записываю лекцию, а всю перемену хохотали в голос. В следующей аудитории, на второй паре, они сразу сели вместе. После второй пары была большая перемена, и Даша с Катей отправились инспектировать буфет. Они взяли по пирожному "за знакомство" и устроились около окна.

— Девчонки, можно к вам подсесть? — подошла к ним с таким же пирожным высокая тоненькая блондинка из их группы.

— Конечно!

— Садись!

— Меня зовут Лера.

Никто из них еще не знал, что это навсегда.

Перемена прошла так же весело, после чего Лера устроилась на второй парте, за Дашей и Катей, и они принялись обмениваться записками, не забывая конспектировать лекцию.

После занятий новоиспеченные подруги отправились гулять по городу. Тепло было почти по-летнему, хотя ранняя осень уже тонко намекала на свое присутствие — редкими желтыми листочками на деревьях, нежным прохладным ветерком и особым осенним ароматом, в котором перемешаны запахи земли, прелой листвы, близкого дождя.

Вечером в общаге Аня предложила:

— Девчонки, может, отметим слегонца начало учебного года?

— Давайте! — поддержала идею Таня.

— Я не против, — отозвалась Даша.

В результате Аня отправилась в магазин, а Даша с Таней принялись "накрывать поляну". Вернулась Аня не одна, вместе с ней в комнату вошел настоящий великан — двухметроворостый, плечистый — и пробасил:

— Девчонки, вы меня не бойтесь, я добрый.

— Это мой друг Саня, — представила гиганта Аня, выставляя на стол бутылки.

Добрым друг Саня — с перебитым носом и без нескольких зубов — на первый взгляд отнюдь не казался. Однако, человеком он проявил себя очень приятным, компанейским, вежливым, знающим уйму анекдотов. Саня был вечным студентом: он учился уже восемь лет и добрался до третьего курса.

— Что ж так медленно? — поинтересовалась Таня.

— А мне тут нравится, — флегматично ответствовал Саня. — У родителей на шее я не сижу, работаю, им помогаю, ну и попутно учусь потихоньку.

Трудился он автомехаником в университетском гараже, проще говоря — ремонтировал машины преподавателей.

Проснулась Даша с ощущением адской жажды. При этом в кровати ей было тесно. Повернув голову, она обнаружила рядом с собой спящего Саню. Одетого. Сама она тоже была одета, что несколько утешало. Со скрипом поднявшись, Даша отправилась в коридорчик умываться. По возвращении в комнату оказалось, что остальные тоже проснулись.

— О, Дашка, с добрым утром!

— Такого доброго у меня еще в жизни не было, — вздохнула Даша и помотала головой.

— А как ты хотела после «отвертки»?

— Какой такой… — тут Даша вспомнила.

Вечером после первой рюмки (в качестве коих употреблялись пластиковые стаканчики) она решила, что водка ей совсем не нравится, и следующий стаканчик до краев долила «Спрайтом». Саня, увидев это, сказал:

— "Отвертка" — это вещь посильнее «Фауста» Гете. Уважаю.

Сейчас она поняла, почему. Потом Даша припомнила, что от турнира по анекдотам они с Саней каким-то макаром перешли к математике, чертили синусоиды и о чем-то горячо спорили. И пили за математику. Финал вечера потерялся в ее памяти напрочь.

— Ой, блин… — только и смогла сказать Даша, чувствуя, что краснеет.

— Да ладно, со всеми бывает, не переживай ты так, — успокоила ее Аня.

— Очень даже здорово посидели, — поддержал ее Саня. — Ладно, девчонки, пойду я от вас, на работу пора собираться, шефу сегодня машину сдавать.

Днем в гараже шеф заметил:

— Что-то, Александр, ты сегодня помятый.

— Угу, Олег Владимирович… — ответил тот, и добавил железное оправдание. — С первокурсницами вчера пили.

— Спаиваешь молодежь?

— Ну, зачем вы так? Я их адаптирую к жизни в общаге.

— Ну и как, успешно проадаптировал? — усмехнулся Олег.

— Я, между прочим, вчера платонически влюбился.

— А чего так — платонически?

— Ну, во-первых, не мой типаж — маленькая, бледненькая, а я люблю больших и эффектных. Да она и не по этой части, даже глазки строить не умеет, зато Дарья умненькая и свой парень.

— Дарья, говоришь? Что-то мне это напоминает… — а что же это должно ему напоминать?

Тут перед глазами встала настырная школьница с ее ликующим "Не дождетесь!". Значит, поступила. Молодца…

— Темненькая, худенькая?

— Точно так.

— Тогда я ее, вроде как, знаю. Ты смотри мне, не хулигань.

— Обижаете, товарищ начальник.

— Александр, да ты сам кого угодно обидишь… — и неожиданно для себя Олег продолжил. — В самом деле, приглядывай за девчонкой. У вас в общаге всякое бывает.

— А что, вы тоже платонически интересуетесь?

— Поговори еще — и зачет сдавать придется.

— Думаете, не сдам?

— Почему — сдашь. Но там же теорию учить надо… А оно тебе надо?

"И какое мне, собственно, дело до этой девицы?" — сам себе удивился Олег, и сам же себе ответил: "Цыпленок-то головастый". После чего с чистой совестью забыл о ней на два года.

Глава 3

Ветер в голове, портвейн крепленый

И песни под гитару до утра,

А над головой распахнутое настежь небо.

С. Трофимов

До чего ты прекрасна, жизнь студенческая! Античные философы, ансамбль песни и пьянки, библиотека, буфет, вечеринки, «вышка», гитара, деканат, зачеты, КВН, коллоквиумы, лекции, матрицы и миноры, общаги, пары, рефераты, сессии, студклуб, трамвай, учебники, финансовый менеджмент, хрень мозголомная, ценообразование, чудеса, шалости, экономтеория, юность — это далеко не полный словарь.

Они влюбились друг в друга сразу и напрочь: непосредственная до наглости хохотушка Катя, слегка флегматичная и ко всем доброжелательная Лера, дружелюбная и ироничная Даша. Девушки наслаждались новой жизнью и новым статусом на всю катушку. В универе (который они быстренько окрестили школой) было интересно, а после него — еще лучше. Впервые в своей жизни они были полностью самостоятельны, город был в их распоряжении, и подруги распоряжались им в меру возможностей — шлялись по театрам и магазинам, обследовали близлежащие улицы и старый центр, парки и набережную.

Газеты муссировали тему дефолта, а подруг больше интересовала новая песня модной певицы Земфиры. Особенно Катю, которая постоянно что-то напевала, а иногда, по просьбе трудящихся, всерьез пела, очень красиво.

— Катька, а почему ты в консерваторию не пошла учиться? — поинтересовались как-то Лера с Дашей.

— Нет, лучше уж я экономистом буду, чтобы контра консервы не воровала.

Эта присказка про контру и консервы сразу же стала у них крылатой. У троицы быстро сложился собственный язык, мало понятный посторонним: словечки, выражения, прозвища. Они стебались над всем, что попадало в поле зрения, и вели философские беседы, поверяли друг другу секреты и делились мечтами.

Даша обитала в общаге, Катя у родственников, а Лере родители сняли комнату. Максимальной жилплощадью располагала Лера, и посиделки чаще всего устраивали в ее комнате.

Первая совместная ночевка окончилась казусом. Перед сном Даша попросила у Леры стакан воды, сняла линзы и бросила в него — контейнер, положенный оптике по статусу, она оставила в общаге. Поутру Лера обвела хозяйским взглядом комнату и заметила непорядок на столе — тот самый стакан. Она вымыла его и определила посуду на законное место — в шкафчик — после чего со спокойной душой принялась готовить завтрак. Вскоре проснулась Даша и первым делом кинулась к заветному стакану, чтобы придать окружающей действительности внятные очертания. Сосуда на месте не было. Даша сначала осмотрела стол, водя над ним носом, потом осторожно ощупала. Стакан все равно не обнаружился. Тогда она высунула голову за дверь и громким шепотом позвала:

— Лера-а!

— Аюшки? — откликнулась та, входя в комнату.

— Лер, ты стакан со стола не убирала?

— Убирала, конечно.

— А где он?

— Как — где? На кухне, в шкафчике, — удивилась Лера. — Там вода была.

— Угу. А в воде — мои линзы.

— Мать моя женщина! Куда я смотрела?! Ой, Дашка, прости…

— Лер, ну я же понимаю, что ты не спецом их вылила. Успокойся.

— Ладно, где их берут, и сколько они стоят?

— В любой «Оптике», две сотни.

— Значит, пойдем и купим, я оплачу.

— Пополам, — Даша плюхнулась на диван и захихикала. — Лерка, посмотри на это со стороны. Вот так хохма!

Взгляд со стороны Лере удался, и через секунду они хохотали уже на пару.

— Над чем вы ржете с утра пораньше? — подала голос Катя.

— Лерка стакан с моими линзами вылила, — сообщила Даша и снова захихикала.

— Ничего себе! — резко проснулась Катя. — И ты смеешься! И ты тоже смеешься?! — обратилась она к Лере.

— Ну, если смешно. А линзы я Дашке куплю.

— Вместе купим. Кать, это же не глаз и не челюсть, они свободно продаются.

— Ну и что? Теперь же их покупать нужно! А как так вышло-то?

— Я их оставила в стакане с водой.

— А я сутра вылила воду и помыла стакан.

— Дашка, ты умна не по годам! — возмутилась Катя. — Почему в стакан их бросила? У тебя же есть специальный футлярчик, или как он там называется.

— Контейнер. Он в общаге.

— А почему с собой не носишь? Вот почему?! Теперь из-за твоей безалаберности у Лерки расходы, у тебя тоже!

— Кать, ну, смотри ты проще на все, — прервала нотацию Лера.

— Не могу я проще!

— Не философ ты, Катька, — посмеиваясь, заключила Даша.

— Какая уж тут философия?

В конце концов, и Катя перестала возмущаться. Всю дорогу до ближайщей «Оптики» девушки веселились. Им повезло: в первом же магазине нашлись нужные линзы немаленьких диоптрий, кроме того, Дашу пропустили в служебное помещение, где она смогла «прозреть», практически не отходя от кассы. По обоюдному решению, этот случай назвали хохмой месяца.

В самом начале семестра они завели полезнейшее знакомство — с заведующей факультетской библиотекой. Неизвестно — чем они ее так пленили, но Лилия Дмитриевна (в просторечии — Лиля Дмитревна) троицу явно выделяла из общей массы: держала для них свободный стол и заказанные с утра книги, что уставом библиотеки, в принципе, не предусматривалось, давала советы при подборе литературы и книги на дом.

В новом коллективе Даша почувствовала себя на удивление вольготно. Да и группа "на ура" приняла девчонку со светлой головой и острым языком, которая не кичилась первым и на всю катушку пользовалась вторым — в том числе и с преподавателями. Учиться было интересно, хотя и не всегда легко. Чего стоили одни названия сельскохозяйственных культур! Просидев до вечера над латынью, Катя заявила:

— Ёпрст! Бедные агрономы, они ж это все пять лет изучают.

— Подожди, вот начнутся у нас сельхозмашины — ты механиков пожалеешь, — ответила Даша.

Ну, а главным бичом студентов была высшая математика. Преподавала ее старая знакомая — Анна Гавриловна, которая оказалась совсем даже не злобной, но очень деловитой. Тупости и лени она не терпела даже по отдельности, а их сочетание старалась искоренять к чертовой матери. Вскрылось это в конце семестра, когда Анна Гавриловна, проверив тетради, устроила массовую чистку списка допущенных к экзамену. Даша с Катей «вышку» понимали, Леру они подтянули, с другими предметами проблем не было вовсе, и троица успешно преодолела конец семестра. Но это же были цветики, а впереди маячили ягодки — сессия. Трясло всех и вся, даже равнодушные к учебному процессу мажоры начали охотиться за тетрадками с лециями.

Сессия для их группы прошла, как ни странно, без потерь. Даша и Катя «сдались» на отлично, Лера чуть поскромнее. А потом настали зимние каникулы! И Новый год! Вернувшись из родных пенатов, подруги поклялись больше никогда не проводить каникулы так бездарно. Так начался второй семестр. Он прошел аналогично первому: пять месяцев "господа студенты" вдохновенно валяли дурака (некоторые успевали еще и заниматься без отрыва от основного дела), а на шестой — взяли мозги в руки, напряглись и сдали сессию.

В общаге — этом студенческом парадизе — Даше жилось неплохо. Обитательницы комнаты быстро сдружились, хозяйство вели без разногласий, друг другу не мешали. Гости у них бывали постоянно: то Анины земляки, то чьи-нибудь однокурсники, то соседи и прочие знакомые. "И пир порой, где кир горой…" — куда же без этого? Эксперименты с коктейлями Даша оставила и ограничивалась пивом. Для нее пообщаться было важнее, чем нахрюкаться.

Летом после первого курса подруги нашли себе работу. Приятель Катиного отца взял девчонок на должности делопроизводителя, бухгалтера и снабженца. Саша, их работодатель, занимался "еврейским ремонтом", то бишь, дизайном и отделкой.

Выглядел он как хрестоматийный ирландец: невысокий, коренастый, вьющиеся темные волосы с проседью на висках, на загорелом лице — голубые глаза и морщинки от смеха. Обращались к шефу только по имени. При необходимости Саша одевал робу и показывал, как именно нужно красить, затирать, выкладывать мозаику из плитки, стелить паркет — кажется, он умел все. Гонял рабочих в хвост и в гриву за малейший брак или отставание от графика, а сданные объекты запросто обмывал со всем коллективом

На девчонок Саша производил впечатление доброго дядюшки с легкой придурью. Чего стоили только дизайн-проекты, подписанные просто и со вкусом: "Саша По…" — от фамилии Пономарев. Хорошо еще, заказчикам предъявлял проекты без многоточий, это была сугубо «корпоративная» хохма. Тем не менее, придурь эта не мешала ему проектировать замечательные интерьеры, добиваться отменного их качества и виртуозно потрошить заказчиков.

Работа Дашина заключалась в том, чтобы мотаться по магазинам и магазинчикам, покупая, выписывая и заказывая. Поначалу названия фурнитуры, инструментов, красок, смесей были для нее темным лесом, а магазины приходилось искать по нарисованным Сашей шпаргалкам. Потом в памяти уложились все «где», "что", «почем» и «зачем». Инструкции стали ограничиваться фразами: "Пять литров неколерованного "Джокера"", — или: "Два мешка «Ветонита» у Ильи".

У шефа была замечательная подруга. Замечательной она была не только на вид: холеная, стильная, напрочь сногсшибательная Карина оказалась профессиональным визажистом и давала уроки желающим. Сначала шеф почти насильно отправил к ней Леру, а потом и Даша с Катей попросились в ученицы.

О, сколько истин открылось подругам в бело-розовом кабинетике! Как "рисовать лицо", что носить, как причесываться, чем пахнуть… Выглядеть презентабельно — это искусство, не менее важное для девушек, чем кино. Талант, квалификация или их сочетание были у Карины — не так уж важно. Важно, что под ее руководством гадковатые утята преобразились удачно и всерьез. Карина, уловив со второго, наверное, взгляда индивидуальность каждой, изваяла соответствующие внутреннему содержанию образы. Никаких добрых фей — просто сетевой маркетинг.

Лера стала голливудской блондинкой образца сороковых. Когда она впервые появилась в облегающем темном брючном костюме, с аккуратными локонами вокруг лица, шеф ее просто не узнал (или очень уж умело польстил), а подруги ахнули. Из Пеппи Длинныйчулок Карина сотворила аппетитную рыжую ведьмочку. Даша преобразилась "из серой мышки в Дымчатую Мышь". Стрижка, макияж, одежда посмелее — и вот уже из зеркала на нее смотрит эффектная брюнетка.

Когда Даша впервые появилась на работе в новом имидже, охранник заявил:

— Классно, Даша, выглядишь!

— А я теперь всегда так буду выглядеть! — не удержалась она от цитаты.

Девушки просто расцвели, и на втором курсе на них обрушилась лавина мужского внимания. Не сказать, чтобы они в одночасье превратились в первых факультетских красоток — эти места были уже заняты — но теперь их провожали восхищенными взглядами и донимали предложениями познакомиться.

Когда операция «Преображение» завершилась, босс устроил Даше небольшую выволочку.

— Дарья, сколько ты еще будешь дергать рабочих, чтобы они тебе доставляли материалы?!

— Саша, вы мне предлагаете самой таскать пятилитровые банки с краской и двухметровые зеркала?

— Да ничего подобного! Ты же очаровательная девушка, неужели ты не можешь в магазине взять в оборот какого-нибудь мужика, чтобы он тебе эту банку донес до такси?

— Саш, я не умею…

— Что значит "Не умею"? Используй свои дамские навыки!

— Да нет у меня никаких дамских навыков!

— Значит, тренируйся. Больше никого не дам в доставку.

Что ж, пришлось Даше тренироваться в магазинах. Сначала она неумело хлопала глазами и улыбалась, но со временем, под руководством Кати, большого специалиста в этой области, научилась одевать на лицо наивное, вдохновенное, восторженное или игривое выражение, стрелять глазками, говорить тягучим грудным голосом. К осени она обладала вполне развитыми "дамскими навыками" и не упускала возможностей отшлифовать их на новых кавалерах.

Глава 4

У нее был парень, гитарист и певец,

Про него говорили: "Это полный… вперед!"

Чиж и K°

Первое сентября. До чего же здорово войти в знакомые аудитории — свежие, попахивающие ремонтом, еще теплые и наполненные солнечным светом. Можно рассесться по привычным местам, загалдеть всем одновременно, обсуждая прошедшее лето и будущий семестр, дождаться нового преподавателя, открыть чистую тетрадь, записывать лекции, строчить записочки, а иногда — выглянуть в окно и понаблюдать, как мнется шелк березовой листвы в университетском парке. Все ощутили, что за прошедший год группа срослась-таки в единый организм. Не зря же они вместе просиживали штаны, мерзли в нетопленых аудиториях, сдавали зверские экзамены, вместе дружили против преподов.

"Апгрейд" обликов троицы произвел на группу впечатление. Сильная половина искоса рассматривала девушек из дальней части аудитории, прекрасная же собралась вокруг с вопросами и восхищенными возгласами. А компьютерный гений Ромка, который девушек из группы не очень-то и замечал, проходя мимо Даши, потрепал ее по волосам и сказал:

— Привет, «Пентиум»!

Так эта партийная кличка и закрепилась.

Теперь полдня подруги проводили на занятиях, а полдня — на работе, и такой активный ритм жизни им нравился.

В самом начале второго курса у Даши появился серьезный ухажер. Все началось с того, что теплым сентябрьским вечерком она отправилась в расположенный у общаги магазинчик. Путь нашей героини пролегал мимо летнего кафе, откуда ее окликнули знакомые.

— Даш, привет! Иди к нам! — махала ей рукой Ольга со второго этажа.

Ольга заседала в кафе со своим бойфрендом и каким-то незнакомым Даше парнем приятной наружности. После обмена приветствиями прозвучал вопрос:

— Даш, ты никуда не торопишься?

— За мороженым иду.

— Давай лучше по пиву. Посиди с нами, — предложил Ольгин бойфренд Мишка.

В их компании Даша сиживала частенько и с неизменным удовольствием. Коротать вечер с пивом вместо мороженого — не вопрос.

— Ладно, уболтали, языкастые!

— Это Димыч, — представил ей незнакомого парня Мишка. — Димыч, это Даша.

Очень приятно, — отозвалась она и стрельнула глазками.

Димыч, выражая радость знакомству, не остался в долгу с ответным многозначительным взглядом.

Они пили пиво, Даша кокетничала с Димычем, а тот ей с удовольствием поддакивал. Он, как и Мишка, учился на пятом курсе, был остроумен и в меру нахален, и впечатление на Дашу произвел самое благоприятное. Ольга с Мишкой отправились домой, а Даша с Димычем перебрались на лавочку у общаги, где целовались до утра. Целовался он замечательно (кое-какой материал для сравнения у Даши уже был). Кроме того, она хребтом чувствовала неподдельный интерес молодого человека, а не банальное "прощупывание почвы".

На следующий день она заночевала у Леры, нисколько не сомневаясь, что Дима явится в общагу по ее душу. Так и вышло — когда утром она забежала за тетрадью, Аня с Таней выложили новости.

— К тебе мальчик приходил, симпатичный такой, — начала Таня.

— Я его знаю, это Димка Грязнов, с мехфака, — подключилась Аня, — классный пацан.

Это была не такая уж лестная, по Дашиным меркам, характеристика. Анины критерии «классности» молодых людей подразумевали умение пить не пьянея, поддерживать более-менее занимательную беседу и не быть сволочью. С другой стороны — не так уж и мало.

— Просил передать, что сегодня вечером еще зайдет, — продолжала Таня.

— Он на тебя запал, сразу видно.

— А тебе он как?

— А он мне нравится, нравится, нравится! — пропела Даша в ответ.

На работу она не поехала — тщательно готовилась к вечернему появлению Димы: с утра извлекла из морозилки тесто, после занятий слепила пирожки и в час «икс» стояла у плиты в драных джинсах в обтяжку (своей повседневной домашней экипировке) и симпатичной маечке (отнюдь не домашней). Миниатюра удалась на славу: градус восторга пришедшего Димы заметно повысился. После чаепития он повел Дашу на прогулку и, зацеловав до умопомрачения, предложил занять вакансию официальной подруги. Даша не стала выпендриваться и согласилась.

На следующее утро, спускаясь по лестнице, Даша догнала Ольгу.

— Как у тебя с Димкой? — поинтересовалась та.

— Отлично. Лучше не бывает.

— Даш, тут дело такое, тебя предупредить надо…

— Что, Димка маньяк или наркоман? — хохотнула Даша.

— Нет, он бабник, — вздохнула Ольга. — Влюбчивый кобель.

— Нигде надолго не задерживается?

— Нигде.

— Ну ладно, что получится — то и получится, не в наручниках же его водить.

Вывод отсюда напрашивался простой и даже очевидный — привязываться всерьез к Димке-бабнику не стоит. Вот так оно и бывает: назначат принцессой, а потом задним числом сообщают, что должность эта выборная, а избирательный срок — коротенький.

После пары Катя с Лерой, которые держали руку на пульсе событий, вцепились в нее.

— Ну, как там твой Димыч?

— Ненадолго тот Димыч.

— В смысле?

— Меня предупредили, что он коварный непостоянный тип. Сейчас он, вроде как, весь мой, но скоро навострит лыжи куда-нибудь еще.

— И зачем тебе с таким встречаться? — возмутилась Катя.

— Как это — зачем? Мне с ним хорошо, вот и буду наслаждаться по полной программе, пока время есть.

— И как именно ты с ним собираешься наслаждаться? — подколола Лера.

— Как только можно, всеми способами.

— И как нельзя тоже? — уточнила Катя.

— Это с какой радости нельзя? — пришла Дашина очередь возмутиться. — Я же не в монастырь поступила, а в универ! Суха теория, Катюш.

Теорию книгожорка Даша изучила давно и основательно — от Мастерса с Джонсоном до мадам Арсан — и целомудрие блюсти не собиралась. Переход же к практике, по ее мнению, затянулся (сколько копий они переломали с Катей, которая говорила добрачным связям: "Нет!"). Агитаторы "насчет переспать", коих в общаге с разнополым контингентом хватало, аппетита не вызывали.

По вечерам Дима заходил за ней, они гуляли, веселились, целовались по полночи, с утра Даша клевала носом на лекциях, а к середине дня просыпалась и с полуторной скоростью носилась на работе, чтобы управиться побыстрее. Шеф беззлобно дразнил ее:

— Смотри мне, влюбленная девица, не перепутай ничего! А то знаю я вас…

Даша расцветала ямочками на щеках и отвечала:

— Ни в жисть!

В пятницу Дима объявил:

— Едем на набережную, а потом в гости.

Даша гордо продефилировала под ручку с ним к остановке, где они дождались дребезжащего трамвая. Свободное место в нем было только одно, и Дима шустро на него уселся. Не успела Даша возмутиться, как он притянул ее к себе на колени. Здорово было ехать так, ловить на себе завистливые взгляды девиц и возмущенные — старушек и одновременно чувствовать щекочущее возбуждение.

На набережной Дима повел ее в летнее кафе, к одному из столиков, за которым расположилась компания, в том числе, и Ольга с Мишкой.

— Народ, это Даша, моя девушка.

Ребята ее поприветствовали, представились, а затем вечеринка потекла своим чередом. Пиво, шутки, бильярд — было весело. Друзья у Димы оказались юморными, обаятельными, приняли ее доброжелательно. Позже компания перебралась в гости к Мишке, который жил совсем рядом с набережной.

Даша, пока они с Ольгой хлопотали на кухне, решила прояснить животрепещущий вопрос.

— Оль, а мы все с ночевкой?

— Угу. Вам с Димкой комнату выделим, пользуйтесь.

Тут Даша растерялась. Любопытство любопытством, но… Первый Опыт ей хотелось обставить поторжественней, да и знакомы они всего неделю… Нет. Нет! Поэтому, когда посиделки близились к завершению, она позвала Диму «перекурить» и заявила:

— Мы спим в разных комнатах!

— Как хочешь, — последовал спокойный ответ.

Перед сном в дверях комнаты, которую отвели Даше, Дима поцеловал ее так, что коленки у девушки затряслись, и шепнул, щекоча ухо дыханием: "Спокойной ночи". Как же, спокойной! Сначала Даша была готова вручить ему Нобелевскую премию за сговорчивость (которая однозначно свидетельствовала о серьезном отношении). Потом голову подняло уязвленное самолюбие: "Ну, и почему он так легко отказался от захватывающей возможности? Что за непорядок?!".

В соседней комнате, где устроились «непарные» молодые люди, произошла беседа следующего содержания.

— Димыч, а ты почему не со своей?

— Пусть дозреет, — усмехнулся тот.

Дозревала Даша недолго. Приближался конец сентября и ее день рождения. Соседки поинтересовались загодя:

— Что тебе подарить?

— Свободную комнату на ночь сможете?

— Сможем, — усмехнулась Таня.

— Вот и договорились, а попьянствуем потом, — подмигнула Даша.

— Обмоем все сразу, — засмеялась Аня.

Так удачно сложилось, что день рождения приходился на пятницу. Еще в понедельник Даша заявила Диме:

— В пятницу празднуем мое восемнадцатилетие. Вдвоем. Так что с тебя шампанское.

Перспектива Диму вдохновила.

В день рождения Даше было не до учебы. Стараясь справиться с волнением, она колдовала над ужином (прежде полная бездарь в кулинарии, за год она всему научилась у соседок, которые готовить и умели, и любили) и чистила перышки. Вместо привычных джинсов — нарядный костюмчик, выбранный из гардероба с помощью коллективного разума. Хорошо, что причесываться и краситься Даша научилась на автопилоте, иначе ей грозила бы истерика. Пришло время последних напутствий.

— Даш, ты не волнуйся так, расслабься и получай удовольствие, — в своей доброжелательно-ироничной манере посоветовала Таня.

— Пойдем, покуришь с нами на прощание, — предложила Аня.

— Я же не курю.

— Зато отвлечешься.

Сигарета действительно успокоила: в отличие от первых школьных опытов, которые заканчивались только кашлем, дымок ласково щекотал небо и эдак медитативно выдувался.

— Вот тебе еще парочка для снятия стресса, — выделила Аня.

— Ладно, спасибо… Пока!

Даша стояла в коридорчике и снимала стресс, когда вошел Дима.

— Привет, именинница! — достал он из-за спины букет белых роз. — Это тебе. С днем рождения!

— Привет, — выдохнула вместе с дымом Даша. — Спасибо.

Дима обнял ее, и с минуту они стояли, прижавшись друг к другу. От запаха — знакомого парфюма, табака, мокрой кожи куртки — и уже привычных объятий Даше совсем полегчало.

— Пойдем праздновать?

— За тобой — хоть на сопромат.

В комнате неловкость снова цапнула Дашу своими когтями. Она засуетилась с вазой для цветов, пока Дима снимал куртку, помчалась набирать воду, и они столкнулись в дверях. Дима молча вынул у нее из рук вазу с цветами, поставил на столик и взял Дашу на руки.

— Дим, может, лучше меня сначала слегка напоить? — заговорила Даша. — А то я боюсь…

— Так ты?..

— Ага, — комично-покаянно кивнула Даша.

— Даш, я теперь и сам боюсь.

— Ох, придется бояться вместе, — они рассмеялись.

Когда у одного участника есть богатый практический опыт, а у другого — обширная теоретическая подготовка, ни одно совместное дело провалиться не может. Так вышло и на сей раз.

— Даш, а ты меня, случайно, не разыграла? — спросил Дима, когда они попивали в кровати шампанское.

— Разве такой мандраж можно сыграть?

— Вообще-то — нет. Ты мое чудо.

— Чудо-юдо?

— А будешь дразниться — защекочу.

— Ну, попробуй.

Так и прошла ночь…

С утра Дима отправился по делам, а Даша легла отсыпаться; ближе к обеду вернулись соседки.

— Ну? — грозно вопросила Аня.

— Как оно? — присоединилась Таня.

— Все вам расскажи и покажи… — усмехнулась Даша.

На вечер запланировали «банкет», поэтому пришлось вставать и браться за работу на камбузе. К пяти часам подтянулись гости: Катя с Лерой, бойфренды соседок по комнате, старый друг Саня (уважающий «Отвертку» вечный студент) и, конечно, Димка. Сегодня он принес красные розы. Даша цвела и едва ли не вспархивала над полом. После пары тостов она вышла с подругами в коридорчик поболтать «тет-на-тет».

— Ну, и как вам, дамы?

— А он очень даже ничего, — дамы сразу поняли, о чем речь.

— Неужели он в самом деле такой коварный тип?

— Ладно, вскрытие покажет, — махнула рукой Даша.

Глава 5

А я пошел, ну я пошел, ветер ноздри жжет,

А все, что было, хорошо — а что же там еще…

"Коридор"

Следующим вечером Даша поджидала Диму и красила ногти, когда в гости пришел Саня.

— Даха, у меня к тебе разговор.

— Угу, слушаю, — она продолжала малевать.

— Даш, Димка этот… — Саня замялся. — Несерьезный он человек.

— Дальше что? — не отрывалась она от ногтей.

— Как — что? Поматросит и бросит. Понятно так?

— Кто сказал, что бросит? — подняла глаза Даша. — Он?

— А ничего не надо говорить, у него всегда так происходит.

— Может, пришло время исключений из правил, — улыбнулась девушка.

— Даха, извини, но ты дура, — вздохнул Саня.

— Ну, и пусть, — она тряхнула головой, подумала с минуту и продолжила, — Саш, за предупреждение спасибо, и больше я на эту тему слушать ничего не хочу.

— Ладно, дело хозяйское.

В дврь постучали, Даша бросилась открывать — пришел Димка.

— Пойду я… — сказал, увидев его, Саня.

Закрыв дверь, Даша прижалась к своему — конечно, своему, какие же тут могут быть сомнения — Диме. Установка "не привязываться" была забыта окончательно и бесповоротно. Девчонки всех времен и народов… Их конфетами не корми — дай прикоснуться к тайнам бытия. Торопятся девчонки, хотят поскорее ощутить на своей тонкой шкурке всю гамму чувств. Ничего не боятся — до первых ожогов.

Дашин интерес к учебе слегка увял, но все ей давалось легко, и зимняя сессия вновь сдалась на отлично. Почти до весны ей леталось, как на крылышках. Пока не наступил один непрекрасный день в конце февраля.

Когда пришел Дима, Даша рассказывала соседкам, что отмочила вчера паразитка Лидочка. Упомянутая паразитка обитала в соседней секции — так назывались четырехкомнатные ячейки. Даша всегда испытывала к этой девице антипатию — вполне взаимную. Вчера они с Димой заходили на пиво в ту секцию, и Лидочка почти наглым образом на него вешалась. Тот — культурный же! — вел себя невозмутимо, только на Дашу поглядывал выжидающе. Даша делала вид, что все это безобразие никак ее не волнует, мирно потребляла пиво и травила анекдоты. Сегодня же она отводила душу и пылала праведным гневом.

Лицо у Димы было смущенно-виноватое. И Даша — снова хребтом — почуяла: не к добру это. Дима попросил ее выйти поговорить с ним — в коридорчик, где все выясняли отношения. Тревога стала разбухать в желудке, как желатин.

— Даш, ты меня прости…

"Вот оно!" — сверкнула мысль. За ней следующая: "Спину выпрямить, лицо держать! Потом похнычу".

— Все было здорово, но… — продолжал Дима.

— Но тебе уже пора?

— Да, умница моя.

— Значит, иди. Теперь уже не твоя.

— Если нужна будет помощь — всегда обращайся.

— Ладно, иди, не нервничай меня.

Войдя в комнату, Даша вытерла слезы тыльными сторонами ладоней, как ребенок.

— Ань, пойдем покурим?

— Ты ж не куришь.

— Теперь, наверное, курю.

На следующий день — Даша забежала в общагу, чтобы оставить учебники и ехать на работу — в коридоре ей встретился Дима под руку с Лидочкой. Та вышагивала гордо, всем своим видом говоря: "Что, съела?". Съела и прошла мимо, изобразив равнодушие. Желание повозить по стене этим розовым личиком плескалось близко-близко к той грани, за которой начинается воплощение без оглядки на окружающую действительность.

— И чего мы такие смурные? — спросил, увидев ее, Саша.

— Нас молодой человек цинично бросил.

— Ага… Дашка, ну и зачем тебе дурак, который красоту такую бросил?

— Вот… — вздохнула Даша в ответ.

— Тебе рассказать анекдот про детские гениталии, или сама все понимаешь?

— Понимаю. Только мне сто не надо. Саш, вы же тоже все понимаете.

— Ясно, — шеф глянул на нее сочувственно. — Ну, раз не хочешь сто — жди, когда Сан Саныч вырастет.

Тут Даша не удержалась от смеха: шеф говорил о своем десятилетнем сыне, которого постоянно «сватал» подругам.

Вечером Аня обрисовала всю картину, восстановленную по рассказам участников и очевидцев. Неделю назад Димка познакомился с «этой» — помог донести тяжелую сумку, джентльмен, чтоб ему! — пару раз они столкнулиь в коридоре общаги, и вчера он заявился к Лидочке с полноцеными ухаживаниями. Видимо, сразу после разговора с Дашей. Аня завершила свою речь словами

— Вот же козел какой!

— Туда ему и дорога, пусть Лидуся теперь балуется.

— А тебе он разве не нужен?

— Мавр сделал свое дело, мавр может идти смело, — ответила ей на это Даша.

Бравировала, конечно. Держала лицо. После всех предупреждений признаться, что купилась и утирать сопли у разбитого корыта? Нет, не такова Дарья Елисеева. Хвост пистолетом! А что купилась — сама виновата. Знала же, знала о Димкиной репутации. И все-таки влипла, расчувствовалась. В сухом остатке — разочарование и тоска. "Чтобы не разочаровываться, лучше не очаровываться", — подытожила свои размышления Даша.

Спустя неделю она возвращалась с работы и на входе в общагу была остановлена вахтершей.

— Елисеева, куда бежишь? Письмо возьми.

— Спасибо, теть Нин.

Даша ожидала, что письмо будет от родителей — больше ни с кем она в эпистолярном жанре не упражнялась. Однако, изучив конверт, поняла, что оно от Лены — школьной подруги-учительницы. Даша знала, что Лена и Саша еще осенью переехали сюда, в город, оба работали в Академгородке, в хорошей школе, поселились неисповедимыми путями в общежитии "Главного Университета". В письме содержалось приглашение в гости с подробными инструкциями — как добраться.

В следующую субботу Даша тряслась в набитом автобусе, глядя в окно. Промелькнули замызганные окраины, по обе стороны дороги встали сосны — стенами. На въезде в Академгородок красовался лозунг, который Дашу очаровал: "Да здравствует то, благодаря чему вопреки всему!". Вот и остановка. Чистота, широкие тротуары, воздух, пропитанный запахом сосен. А какие названия улиц: Жемчужная, Океанская, Морской проспект, Весенний проезд… Даша влюбилась в Академгородок с первых же шагов.

Разноцветные здания общежитий подняли градус восторга до небес. Изнутри общага, в которой жили Петуховы, отличалась от Дашиной только расположением комнат. Такая же будочка у входа и бдительная вахтерша на посту, те же «интерьеры», тот же дух студенческой вольницы.

После объятий, чаепития и обмена новостями Лена озвучила идею, которая показалась Даше весьма заманчивой. В школе, где она работала, Лена организовала танцевальную студию и предлагала Даше присоединиться: совместить интересное с приятным. Та согласилась, не раздумывая.

В понедельник Даша обратилась к работодателю.

— Саша, вы нам эксплуататор или кто?

Тот хитро прищурился.

— Я добрый эксплуататор. Чего хочешь?

— Отгулов. Каждую среду.

— Зачем тебе столько?

— Решила заняться танцами.

Саша состроил задумчивую физиономию и потер подбородок.

— Сам сказал, что добрый. Придется разрешить. Только с Вадиком согласовывайте, чтобы процесс шел и не тормозил.

— Есть, сэр! — откозыряла Даша. — Вы самый добрый эксплуататор в мире.

— Иди, работай, негра! — шутливо пригрозил в ответ босс.

С Вадиком — вторым снабженцем — договориться и согласовать было просто. В среду Даша отправилась на первое занятие.

Ей понравилось все. Атмосфера причастности к таинству и озорства. Компания — старшеклассники и студенты, все до одного интеллигентные, начитанные, как черти, раскованные. Партнер — Максим, светловолосый крепыш с застенчивыми глазами. Даша поначалу обрушила на него дамские навыки в ассортименте — драма драмой, а квалификацию терять не стоит. Однако, на вопрос: "Где учишься?" — тот, как ни в чем ни бывало, ответил: "Здесь, в одиннадцатом "а"". Переварив это, Даша взяла тон старшей сестры и не выбивалась из него больше ни на волос. Максим начал заниматься в студии осенью и теперь, на правах опытного танцора, терпеливо обучал Дашу вальсу. Она же с азартом разучивала шаги, повороты, фигуры. Танцы захватили девушку всерьез, а крушение любовной лодки отошло на задворки памяти. Помимо танцев, Лена муштровала новеньких упражнениями — осанка, руки, шаг. После первых занятий болело все: ноги, спина, шея и плечи — а потом Даша втянулась, и на смену боли пришло чувство приятной усталости.

Даша приехала из Академгородка и неторопливо шла домой. Майское небо было располосовано красным и серым, девятиэтажный ковчег на его фоне выглядел уютно и надежно. На балконе Даша увидела плачущую Лидочку. Пнуть поверженную соперницу — дело святое. Она поднялась на третий этаж и вышла на балкон. Лидочка покосилась на нее и продолжала всхлипывать. Даша молча села рядом и закурила.

— Ревешь? — спросила она, выдержав паузу.

— Угу, — Лидочка шмыгнула носом.

— Ушел?

— Ушел, — теперь она всхлипнула.

— Вот же колобок — и от Даши он ушел, и от Лиды он ушел.

Лидочка снова шмыгнула носом, потом хмыкнула, а Даша продолжила, совсем не так, как собиралась.

— Ну, и не реви. Все еще будет. Вон их сколько вокруг, — и махнула рукой.

Взмах пришелся в сторону лавочки, где как раз сидели трое молодых людей с гитаркой. Те отреагировали мгновенно.

— Девчонки, вы нас приглашаете к себе или просите подвинуться?

Когда колобок по имени Дима укатился от нее, Даша неожиданно для себя обнаружила, что стала популярной. Причиной тому была появившаяся раскованность или что другое — она не знала, но клеиться к ней стали активно. Она, девушка свободная, ни в чем себе не отказывала. Если не заморачиваться на большом и светлом, то все остальное — от легкого флирта, до приятного партнера — найти очень просто.

Глава 6

Какое удивительное лето!

"Белая гвардия"

В городе бушевала весна. Еще недавно робкая, в мае она совсем обнаглела. Солнце жгло ультрафиолетом, теплый ветерок гладил лица и шалил с юбками, клумбы пестрели. Стоящий на «своей» площади Ильич смотрел на все это с лукавым прищуром.

Лера возвращалась с работы. В трамвае кондуктор ее, видимо, не заметил и денег за проезд не попросил. Лера не возражала. Она удобно устроилась, смотрела в окно и улыбалась: прошедшему дню, теплому вечеру, весне. Пару остановок спустя девушка почувствовала чей-то взгляд. Отвернувшись от окна, она обнаружила, что напротив сидит и пристально смотрит интересный шатен. Неожиданно для себя, Лера подмигнула ему и снова отвернулась к окну, улыбаясь еще одному поводу.

Она почти доехала, когда над ухом раздалось сакраментальное: "Ваш билетик, девушка!"

Билетики у Леры отсутствовали, как класс, деньги на уплату штрафа — тоже. Она принялась копаться в сумочке, изображая поиски проездного, а на самом деле изыскивая выход из ситуации.

— Девушка, что вы мне мозги пудрите?! — рявкнул раздраженный контролер.

Лера готова была разреветься от стыда и отчаяния, когда затянувшуюся паузу нарушил тот самый шатен, что сидел напротив нее. Молодой человек показал контролеру какую-то книжечку и веско сказал:

— Девушка со мной, выходит на институте.

Контролер понимающе хмыкнул и отошел к двери. Лера подняла на своего визави глаза, молчаливо благодаря. На следующей остановке — кстати, туда она и ехала — им нужно было выходить. Молодой человек подал ей руку, а когда затих грохот отъехавшего трамвая, спросил:

— Ну, что: знакомиться будем?

Сессия, подняв лапы, традиционно сдалась. По окончании второго курса родный универ послал экономистов на практику. Не по банальному мытью стен или какой-то скучной уборке территории, куда там! Их отправили в учебное хозяйство изучать сельскохозяйственные машины и осваивать вождение тракторов. По такому случаю девушки попросили у Саши отпуск.

До хозяйства, в просторечии именуемого учхозом, добраться можно было только на автобусе, который с самого начала заполняли бронебойные дачники с тележками. Студенческие тела просачивались между ними, и внутри автобуса образовывалась биомасса такой плотности, что за поручни можно было не держаться — все равно не упадешь.

В первый день практики на остановке их встретил крепыш, назвавшийся старшим инструктором. Он с ухмылочкой оглядел кучку девчонок в легких, открытых, естественно, платьицах и повел их на учебный полигон. Тракторы оказались огромными чумазыми чудищами, которые, похоже, питались девушками, выделяя вонючий черный дым в качестве отходов. Кроме того, в кабине каждого агрегата не хватало хотя бы одного стекла (а полигон-то пыльный!). Этим обстоятельством и объяснялась преехидная ухмылка старшего инструктора. Однако, на полигоне наличествовали инструкторы-старшекурсники, все как один симпатичные. То ли мужчина в комплекте с грубой техникой выглядит особенно привлекательно, то ли их специально так подобрали.

Встречалась ли вам девушка, способная завести гусеничный дизельный трактор, резко дернув за веревочку, торчащую под капотом? Если и встречалась, то таких замечательных девушек немного, разве что одна из двадцати. Прочим девятнадцати непременно понадобится мужская помощь. Таким образом, молодые люди инструктировали и помогали, девушки восхищенно ахали и благодарно улыбались. Набитый автобус, как выяснилось — самое благодатное место для начатого на полигоне флирта. Гуляй, душа!

Старший инструктор Паша надзирал за порядком на полигоне, хотя первое время особой надобности в его присутствии не было. А на пятый день практики Катя устроила грандиозный переполох. Вместе с Лерой она забралась в трактор: девчонки решили прокатиться. Они самостоятельно завели его, благо трактор был не дизельный, и помчались по полигону, поднимая тучи пыли и оглашая окрестности криком: "Где здесь тормоз?!". При этом вместо тормоза Катя яростно нажимала на педаль газа. По мере приближения к краю полигона, обозначенному глубокой канавой, в их крике прослеживались все более высокие частоты.

Видя это безобразие, старший инструктор на своих двоих бросился за взбесившимся трактором. Он его нагнал-таки у самой канавы, распахнул дверцу и запрыгнул в кабину. Заглушив двигатель, Паша рявкнул на девчонок: "Брысь! Чтобы я вас на полигоне больше не видел!".

В июле освободилась соседняя двухместная комната, очень уютная, и после недолгого обсуждения Аня с Таней перебрались туда. К Даше пока никого не подселили, так что подруги дневали и ночевали у нее.

Однозначно, воскресенье придумал кто-то умный. Можно спать допоздна, проснувшись — лениво переговариваться с кроватей, потягиваться. Можно совершить трудовой подвиг на ниве стирки и уборки, можно устроить рейд по магазинам или поехать на пляж, можно сделать маникюр и педикюр на всех конечностях. В это воскресенье подруги выбрали созерцательное безделье. Лера и Катя прихватили ведерко мороженого и устроились на подоконнике, свесив босые ноги вниз, Даша, лежа на кровати, листала журнал. Солнце подсвечивало летающие в воздухе пылинки, подруги болтали ни о чем и обо всем одновремено, минуты текли неспешно, как мед с ложки.

Катя вытянула перед собой руку — полюбоваться новым браслетом. Она жестоко экономила всегда и на всем, предпочитала тратить свои заработки на "вечные ценности". Последние полгода мечтой и целью был браслет. И вот недавно граммы драгметалла с эмалевыми вставками заняли положенное место на руке. Ни сном, ни духом не помышляла Катя о том, что застежка украшения слабенькая, ненадежная. Она вытянула руку, а браслет спикировал вниз.

Студент пятого курса факультета механизации Павел Медведев проходил под окнами общаги-"восьмерки". Ничего особенного — он под этими окнами ходил ежедневно, иногда и по несколько раз на дню. Шел, не спеша, щурился на солнце и думал о вечном: о пляже и пиве. Славно думал, с предвкушением — пока его не стукнула легонько по плечу упавшая сверху штуковина, маленькая и блестящая.

Штуковина, за которой Паша нагнулся, оказалась женским браслетом. Молодой человек поднял голову. Взгляд зацепился за две пары длинных ног — как раз таких, какие всегда ему нравились. Ноги свисали из расположенного на третьем этаже окна. Тут же они втянулись внутрь, а из окна показались две встревоженные девичьи физиономии. Одна была смутно знакомой, а вторая… опаньки! — принадлежала рыжей чуме с полигона. Эта рыжая едва не довела Пашу до кондратия своей поездкой на тракторе.

— Молодой чемодан! — крикнула рыжая. — На вас ничего сверху не падало?

— Да как вам сказать, девушка…

— Как есть, так и говорите! У меня ценная вещь свалилась.

— Свалилась? Что ж вы так неосторожно с ценными вещами? Аккуратнее надо, девушка, — Паша вдохновенно паясничал.

— Ой, не учите меня жить! — рыжая сердилась уже верьез. — Лучше скажите: мимо вас бралетик не пролетал?

— Как не пролетать? Пролетал. Этот? — показал браслет Паша.

— Этот!

— Так он вам нужен?

— Спрашиваете! Нет конечно, зачем мне эта ерунда? — съязвила рыжая.

— Тогда ладно, тогда я пошел.

— А может вернете, браслетик-то? — возмутилась девица.

— Может и верну. Вечером. Знаете, где набережная?

— Знаю!

— Вот и чудненько. Значит, в семь, около правой лестницы, внизу.

— В полвосьмого, — заявила рыжая.

— Договорились, — хмыкнул Паша. — И не опаздывайте.

Катя отошла от окна и восхищенно сказала:

— Девочки, вы слышали? Вот нахал, а!

С этим же нахалом она провела следующий вечер, и следующий…

В августе Кате дали место в соседней общаге — «семерке». Числилась она соседней, а располагалась в другом крыле того же здания, где и Дашина «восьмерка». Лера с головой погрузилась в архисерьезный роман. Героя она встретила в трамвае, по дороге с работы. Теперь подруги ежедневно слушали арию о том, какое чудо ее Тема: и поэт, и певец, и на гитаре игрец. Обитало это чудо в той же «семерке».

Плавкий асфальт, пыльная зелень, буреющий подшерсток травы на газонах — лето заканчивалось. К Даше приехали новые соседки — две Оли, подруги не разлей вода, одна училась на первом курсе, а другая на втором. Оля-старшая была тиха и задумчива, как плакучая ива, Оля-младшая — бойкая, живая, обаятельная, как чертенок.

В трехместной комнате напротив, которую освободили пятикурсники, поселились наикреативнейшие девицы Дашиного потока. Обе — пышнотелая смуглая Алена и похожая на взъерошенного птенца Марина — были поэтками, играли в студенческом театре, занимались организацией факультетских мероприятий в студенческом клубе. С их появлением жить в секции стало веселее, хотя и беспокойнее.

Начинался новый семестр.

Глава 7

Месяц юный сменит старый

Так меняются пульсары

Так неровно вьется нить

Koree Key

— Здравствуйте, господа студенты. Меня зовут Мельников Олег Владимирович.

Олег любил первые занятия, когда приходилось смотреть на студентов, знакомиться, прикидывать, чего ждать от каждого. Вот и сегодня к нему пришла новая группа. Третий курс, уже не цыплята. Все изучают его — видимо, наслушались разного, переглядываются. По университету ходили жутковатые легенды о его предмете: "Многомерные методы — это как «вышка», только еще сложнее". О самом же Олеге отзывы были противоречивы: его считали и строгим, и справедливым, и въедливым, и… Таким образом, на первое занятие группа явилась неравнодушной.

— Приступим к перекличке. Я называю фамилию, вы встаете для визуального ознакомления и называете свое имя. Поехали!

Процесс пошел по накатанной колее — он зачитывал фамилии, студенты вставали и произносили имена, которые он подписывал к указанным в журнале инициалам.

"Елисеева" — увидел Олег очередную фамилию и вдруг вспомнил — это та самая, настырная абитура и платоническая любовь Сани-механика, оглядел аудиторию, но девчонки этой не заметил. Прогуливает?

— Елисеева, — сказал он и обнаружил, что перед ним встает совсем другая девушка. Вернее, преображенная до неузнаваемости: точеная фигурка так и притягивает взгляд, глазищи стали ярче и как будто зеленей, с лица ушла детская припухлость. "Синий чулочек" превратился в хорошенькую барышню.

— Дарья, — назвалась она и улыбнулась шаловливо.

— Садитесь, — ответил Олег и подумал: "Так вот ты какая, Дарья Елисеева. Интересно, а как теперь обстоит дело с мозгами?".

Когда препод вошел, половина девушек в аудитории (другой половине нравились блондины) восторженно выдохнула. Даша Олега Владимировича узнала. Записывая лекцию, она умудрялась внимательно его разглядывать. И как она додумалась сравнить его с Делоном? Вот же, великая сила стереотипов! Как симпатичный брюнет — сразу Делон. Нет, присущей очаровательному мсье Алену слащавинки не наблюдалось. Веяло спокойной уверенностью, силой — без агрессии, как от большого и добродушного пса, который в случае чего перекусит любого и не подавится. Очень приятный голос — густой, низкий, с этакой элегантной хрипотцой… Наверное, все кафедральные бабы от него без ума, пришла к выводу Даша. Именно в этот волнующий момент прозвучал вопрос:

— Дарья Сергеевна, а вы меня, собственно, слушаете?

— Конечно-конечно! — очнулась Даша от своих размышлений.

— А что я только что сказал?

— Вы спросили: "Дарья Сергеевна, а вы меня, собственно, слушаете?"

Когда поток отсмеялся, он ответил, улыбаясь:

— Ладно, уела.

Олег на Дарью Елисееву не обиделся, он любил со студентами общаться и сразу понял, что в этой группе ему скучно не будет. А Даша подумала, что уедать препода на первой же лекции перед всем потоком — некорректно, тем более такого человечного, и решила блеснуть любопытством. После лекции она подошла к нему и вопросила, хлопая ресницами:

— Олег Владимирович, я со второй лекцией уже знакома, и вроде все поняла, но до меня не доходит, как мы можем строить гипотезу о модели, не имея набранной статистики по факторам?

Внимательно на нее посмотрев, Олег Владимирович снова улыбнулся и сказал:

— На семинаре обсудим. И много у вас таких, знакомых со второй лекцией, когда я читаю первую?

— Трое точно есть, нас заранее напугали, и мы решили провести разведку.

— Ну, и что разведка показала? Победят ваши многомерные статистические методы?

— Победим.

Глядя ей вслед, Олег вспомнил, как при первой встрече она с таким же выражением обещала Ирине, что у нее будет медаль.

На первом семинаре Олег Владимирович спросил:

— Дарья, а кто вместе с вами разведку проводил?

— Вот эти гражданки, — показала она на соседку по парте и девушку за следующим столом.

— Значит, Исаева Екатерина. Прямо радистка Кэт. И Мережко Валерия — неизвестный боец невидимого фронта. Штирлица я уже вычислил.

— Она не Штирлиц, а "Пентиум"! — раздался с «камчатки» возмущенный крик.

— Это нам очень даже подходит, — ответил Олег Владимирович.

Учиться у него было просто здорово! Мельников не просто "давал материал", он вел со студентами диалог, он объяснял эти самые многомерные методы житейскими примерами, он хохмил через слово и мог ответить на любой вопрос, в том числе и не по теме. Посещаемость на его занятиях была стопроцентной: одни ходили послушать, другие поглазеть, третьи — в семье не без урода — изучать многомерные методы. Любопытные студентки быстро взяли в оборот лаборанток с кафедры, правда, информацию получили двояковыпуклую. Этот очумительный Мельников был, ко всему прочему, неженат. Однако, в «неуставных» отношениях ни разу не был замечен. Конечно, без попыток сломать традицию не обошлось. Олег Владимирович делал вид, что это все не к нему, был со студентами обоего пола вежлив неизменно и одинаково.

Даше все больше нравился этот препод, не только как педагог, но и как человек. Иногда она забегала к нему на кафедру — заранее показать расчеты, иногда они сталкивались в факультетской библиотеке, где Даше приходилось заседать подолгу, и по-приятельски болтали. При одной такой встрече в стылый ноябрьский день, когда в универе отключили отопление, и пальцы застывали на ручке, он приволок со своей кафедры обогреватель, водрузил около ее стола и заявил Лиле Дмитревне (с которой он был в каких-то особых, непонятных посторонним отношениях):

— Лучших студентов я берегу!

В их отношениях не было даже намека на флирт, но его присутствие бодрило Дашу не хуже крепкого кофе, будоражило. В обществе Олега Владимировича ей сразу хотелось шутить, хулиганить, и не было конца их веселым пикировкам.

После случая с обогревателем Лилия Дмитриевна поймала племянника в тихом уголке и заявила:

— Олег, мне с тобой нужно побеседовать.

— Я слушаю.

— Тебе не кажется, что ты к этой девочке проявляешь чрезмерное внимание?

— К какой девочке?

— К Даше Елисеевой, с третьего курса.

— Тетя Лиля, весь универ знает, что я со своими студентками не сплю. Если бы девушка мне так приглянулась, я дождался бы, пока она у меня доучится. А с Дашей мне просто приятно общаться.

— Не в этом дело. Как такое внимание воспримет сама Даша? Что, если очень серьезно? Ты мужчина привлекательный.

— А она чертовски привлекательна, у нее без меня кавалеров хватает.

— Все равно… Был бы ты поаккуратнее, а то и сам в неудобную ситуацию попадешь, и девочка переживать будет.

— Тетя Лиля, вы волнуетесь без повода. Кроме того, если я сейчас перестану с Дашей общаться, это будет просто хамство.

— Как знаешь, я тебя предупредила, — Лилия Дмитриевна покачала головой.

Олег увещеваниям не внял — слишком абсурдной показалась ему сама идея. Амуры со студентками он принципиально исключил из своей практики еще в молодости, когда приглашенная на свидание девушка умудрилась извлечь из трусиков зачетку. Со временем, наблюдая за коллегами, пришел к выводу, что подобные интрижки — вещь совершенно недопустимая. Стремится к нулю авторитет преподавателя, да что там — всего учебного заведения. Регламент превращается в прах, а эффект обучения в пепел, зато бардак множится факториально. Поэтому безупречный "облико морале" — не столько вопрос преподавательской этики, сколько показатель профессионализма.

А вот Дашино общество Олегу, действительно, очень нравилось — с ней было легко, весело и, несмотря на разницу в возрасте, интересно. Ему импонировали ее чувство юмора, ее живой ум, да и бескорыстная симпатия: подозревать Дашу в погоне за халявой было вовсе нелогично.

Кроме того, она с ним не кокетничала — всерьез — только нарочито экспрессивно, как опереточная субретка, от чего обоим было смешно. Олег устал и от нахальных заигрываний, и от немого восторга в глазах студенток, поэтому ему было комфортно с Дашей, которая с ним держалась на дружеской ноге. Он настолько привык за эти месяцы к девушке, что теперь, входя в аудиторию, в библиотеку и даже на кафедру, первым делом неосознанно искал ее веселую мордашку. И невольно слегка расстраивался, если эта мордашка в поле зрения отсутствовала.

С новыми соседками Даша не сблизилась: они были слишком вместе и слишком другие. Поэтому «домашнее» время проводила то в двухместочке у Ани и Тани, то в трехместке напротив.

Один из лучших способов согреться декабрьским вечером — устроиться с кружкой глинтвейна в хорошей компании. Греешь руки, лицо и вдыхаешь сумасшедший аромат горячего вина с пряностями… Даша заглянула на огонек в соседнюю двухместку. Аня священнодействовала над кастрюлей с главным зимним напитком. Таня и Даша, сидя на диване, наблюдали за ее манипуляциями.

— Как там у вас в универе?

— Нормально, — отозвалась Даша.

— Если бы не многомерки, — вздохнула Таня.

— Ой, ладно тебе. Нормальные многомерки, — возразила Даша.

— Что, гоняет вас Мельников? — усмехнулась Аня.

— Слегонца.

— Тебе все "слегонца", — беззлобно проворчала Таня.

— Не переживай, Танька. Наши все сдали, и вы сдадите.

— Да не переживаю я, — Таня потянулась большой кошкой. — Ой, девочки, но какой он хорошенький, этот Мельников.

— Хорошенький?! — фыркнула Даша.

— А разве нет? — удивилась Аня.

— Нет. Хорошенький — это Владик, например, — речь шла о последнем Дашином бойфренде. Ее личная жизнь по-прежнему была насыщенной и разнообразной: в диапазоне от легкого флирта до нескольких горячих ночей. Катя неодобрительно качала головой, глядя на все это. Даша же вполне философски относилась к тому, что серьезные отношения пока не складывались, а только вычитались.

— А Мельников совсем другой, — продолжила она. — О-бал-ден-ный. Но не хорошенький.

— Ну, а что ты ему глазки на лекциях строишь? — подколола Таня.

— Да какие глазки?!

— Ань, смотри, как она возмущается, — Таня захихикала, уворачиваясь от щекотки. — А на лекциях от их разговорчиков поток валяется. Еще скажи, что он тебе не нравится.

— Я же не глазки строю, а шутки шучу. Этот все равно не для нас.

Глава 8

И, думая, что дышат просто так,

Они внезапно попадают в такт

Такого же — неровного — дыханья.

В. Высоцкий

Стылым декабрьским вечером Даша возвращалась от Лены. Сегодня она припозднилась: уехала из Академгородка на последней маршрутке и рассчитывала успеть на последний трамвай. Простояв пятнадцать минут на остановке, Даша поняла, что с транспортом полная засада. Добраться до общаги можно было только автостопом, поэтому она перешла на другую сторону улицы и вытянула руку. Как назло, в нужную сторону никто не ехал.

У Олега застопорилась докторская. Ни одной путевой гипотезы или даже мыслишки в голове не наблюдалось. В подобных случаях он вечером садился за руль и ездил по городу. В определенный момент что-то щелкало, и появлялась Идея. Вот и сегодня он колесил в поисках свежих соображений.

Центр города в это время еще вовсю пульсировал жизнью, а тихие улочки были практически пустынны. На остановке, вытянув руку, торчала лишь одна девчушка. На «труженицу» не похожа. Надо подбросить, пока не нарвалась на каких-нибудь отморозков, решил Олег. Подъехав поближе, он с удивлением узнал Дашу. Притормозил, открыл дверцу.

— Сколько до Золотой Нивы?

— Для тэбя, красавыц, бэсплатно! — ехидно сымитировал он горский акцент. Даша его узнала.

— Ой, Олег Владимирович, как живой!

— Садись быстро!

Она шмыгнула на сиденье, Олег включил печку и обернулся к девушке. Как ни странно, он разозлился.

— Ну и?..

— Что? — удивленно подняла на него глаза Даша.

— Почему со свиданий так поздно возвращаешься?

— А я не со свидания возвращаюсь, а совсем даже с танцев, — бодро затараторила Даша. — Спасибо вам огромное, Олег Владимирович, вы меня просто спасли!

— И какие танцы могут быть в такое время?

— Бальные. И не в такое время, а просто далеко, в Академгородке.

— Ты поближе не могла клуб найти?

— У меня подруга там преподает и заодно ведет кружок танцев.

— Все с тобой ясно, балерина.

— А что это вы на меня ругаетесь? — заинтересовалась Даша.

Олег и сам себе удивился — с чего он так отреагировал на ее эскападу.

— Мне по статусу положено — студентов ругать.

— Скажете тоже, вы у нас самый понимающий, белый и пушистый.

— Это ты меня в гневе не видела. А откуда у такой юной особы друзья, которые преподают в Академгородке?

— Это мои школьные учителя, они перебрались сюда, а подружилась я с ними, потому как приятелей-сверстников был дефицит.

— Дефицит? По тебе не скажешь.

— Это вы меня раньше не видели, — хмыкнула Даша.

— Видел. Ты забыла? — он почему-то с нетерпением ждал ответа.

— Конечно, нет.

— Я видел очень милую, обаятельную девочку, — продолжил Олег.

Даше смутилась. Она поймала себя на мысли, что хочет ему нравиться. И не как "милая девочка".

Разговор принял странный оборот. Олег видел, что надо срочно отыгрывать назад: вон как девочку смутил — и он весело заявил:

— Правда, сейчас Даша в сто раз краше.

Та вскинула на него глаза. Олег Владимирович смотрел на нее совсем вразрез с шутливым тоном, однако, быстро перевел взгляд на дорогу. Даше ничего не оставалось, как принять подачу — не сидеть же, в самом деле, в смущенном виде.

— Ну да, почему не в тысячу? — спросила она комично-капризным тоном.

— Ну, в тысячу — это вы, барышня, загнули! — отшутился он.

— Ах, вы еще и торгуетесь!?

Так они и пикировались всю дорогу до общежития, находя в этом огромное удовольствие.

Наступила середина декабря, а с ней и зачетная неделя. В этом семестре по многомерным методам был зачет, а в следующем планировался экзамен. Даша, как водится, решила свое задание первой, помогла Лере и подала листочки на проверку. Олег Владимирович в них даже не заглянул, достал ее зачетку из стопки, расписался.

— Ни пуха на сессии, подруга!

— К черту! А вас с наступающим, — улыбнулась Даша.

Довольная, она вышла из аудитории. Когда дверь за Дашей закрылась, раздалась реплика:

— Если подруга, значит, и решение проверять не надо?

Группа имела счастье наблюдать, как благодушный, улыбающийся препод моментально посуровел и заговорил — вроде бы лениво, но угрожающе.

— На эту тему, господин Цепилов, даже в шутку не советую вякать. За прошедший семестр я убедился, что Даше по силам любая из предложенных сегодня задач. Поэтому я счел себя вправе поставить ей зачет не глядя. Кто-нибудь хочет это оспорить?

Последний вопрос явно относился к риторическим.

Даша убивала свободные полпары в библиотеке. Окна во всю стену — в них заглядывает простуженное зимнее солнце, и в них же задувает скандалист-ветер, стеллажи с книгами, по углам кадки с пышной зеленью. Уютно. Не смолкает особый библиотечный шум: жужжание «ксерокса», шелест страниц, шепот и редкие смешки, шаги. Этот шум напоминает гул, исходящий от пчелиного улья, он не отвлекает. Можно поискать материал для курсовой, можно переписать из чьей-нибудь тетради прогулянную лекцию, можно почитать интересный журнал или просто подумать о своем. Даша лениво просматривала вопросы к зачету по ценным бумагам, когда в библиотеку заглянули Катя с Лерой.

— Ага, вот она, — шепнула, присаживаясь на скамейку, Лера. Катя устроилась на той же скамейке с другой стороны.

— Ага, как живая, — хмыкнула Даша.

— Девушка, вы такое пропустили, тако-о-ое… — многообещающе протянула Катя.

— Какое "тако-о-ое"? — передразнила ее Даша.

— Ой, там, там! — Катя театрально всплеснула руками.

— Катейка, не томи. Рассказывай.

Подруги в лицах пересказали недавний эпизод, и в завершение Катя добавила, ухмыляясь:

— Это «ж-ж-ж» неспроста.

— Ах, оставьте! — закатила глаза Даша. — Какое еще "ж-ж-ж"?! Обычная реакция на тупой наезд.

— Ха! Это ты группе объясни.

— А надо?

— Ой, да бесполезно. Каждый посторонний элемент знает, что отношения у вас совершенно неформальные, — ответила Лера. — Народ гадает: насколько неформальные.

— Ты это серьезно?

— Вполне.

— Ну, народ! — фыркнула Даша.

Сессия была на носу, и большинство студентов украсили зачетки заветными штампиками "Допущен к сессии". Лера же никак не могла сдать зачет по ценообразованию. Сначала она выучила хитромудрый предмет, потом разобралась в нем, а Ольга Петровна — О-ля-ля, как звали за глаза преподавателя ценообразования — без видимых причин продолжала задавать каверзные вопросы и отправляла Леру со словами: "Готовьтесь еще, придете на пересдачу". Эпопея окончилась тем, что за два дня до первого экзамена О-ля-ля уехала в командировку, назначив следующую пересдачу на конец января.

Леру трясло от злости и отчаяния. Как водится, подруги сидели у нее в гостях. Катя расхаживала по комнате и доказывала, что Лере давно нужно было пожаловаться в деканат. Даша сосредоточенно чертила загогулины в тетради.

— Катька, хватит нудеть! — не выдержала Лера. — Надо было, надо было… Сейчас мне что делать? Без допуска по всем предметам поставят неявку на экзамен. Даже если я все удачно пересдам — чао, стипендия!

Даша подняла голову и задумчиво посмотрела на потолок.

— Кажется, знаю…

— Что знаешь?

— Что делать. Ловкость рук и немного мошенства — и будет у тебя допуск.

— А можно с этого места поподробнее? — заинтересовалась Лера.

— Можно. Тебе же нужен не столько зачет, сколько допуск. Так? Так. В деканате его без зачета не поставят. Значит, придется рисовать самим.

Катя ошарашенно посмотрела на нее.

— Нет, умна не по годам! Придумала! А если запалят? Что тогда будет?

— Рисовать надо как следует. Тогда и не запалят, — парировала Даша.

Через пару минут, прикусив губу от напряжения, Лера замеряла печать на странице за четвертый семестр. Синий карандаш, ластик и немного усердия — штампик получился на славу.

Глава 9

Последние дни уходящего года.

В заснеженных сумерках дремлющий город

Слегка приподнимет тяжелые веки

И смотрит на то, как живут человеки.

И. Анцыферова

В конце декабря зимняя сессия для большей части студентов закончилась, и даже для меньшей их части наступила недельная передышка. Общаги почти опустели — как всегда на каникулах. Белое одеяние города щедро украсили пайетки витрин, броши наряженных елок, позументы развешанных на улице гирлянд. Отчеты, покупки, статьи, прически, салаты — последние дни и часы уходящего года щедры на дела.

Олег издавна предпочитал встречать Новый год в семейном кругу: сестра с мужем, их дочери-близняшки и тетя Лиля. С шурином — Андреем — они росли в одном дворе. Ходили в одну школу, сидели за одной партой, хулиганили на пару; вместе забирали по вечерам из детского сада Ирку-пигалицу, вместе провожали домой Ирку-первоклашку — им тогда было уже по пятнадцать — и вместе поступили на физмат. После защиты диплома Андрей обнаружил, что пигалица выросла в раскрасавицу, и возобновил провожания. Когда Иришка закончила школу, они поженились.

К праздничным сборищам обычно присоединялись друзья — две-три пары. Теплая, уютная, веселая компания. Иногда Олег — холостяк со стажем — брал с собой барышню, с которой находился в состоянии романа, если считал, что она впишется в обстановку.

По молодости ему случилось жениться: сразу после института на самой красивой девушке курса. Через пару бурных во всех отношениях лет он застукал Ларису с другим мужчиной — в самой, что ни на есть, пикантной ситуации. Развелся. Сейчас от воспоминаний уже не передергивало; факт был отмечен в памяти, как в паспорте, а заглядывать на ту страничку без нужды — увольте. Больше Олег под косу Гименея не подставлялся. Намеки семьи на то, что пора бы жениться, он парировал вопросом: "А зачем?"

Племянницы — черноглазые, худенькие, шустрые и смешливые — встретили его радостным визгом.

— Ура, дядя Олег приехал! — закричала Маша, выбегая в коридор, где он снимал дубленку.

— Ура! — подхватила вторая, Юля.

— Так, стрекозы, где у меня кто?

Олег племянниц различал безошибочно, но подурачиться и изобразить неузнавание всегда был рад.

— Я Маша! — отрапортовала Юля.

— Я Юля! — продолжила Маша.

— Все понятно, стрекозы, — ухмыльнулся Олег. — Держите подарки.

В желтой коробке были коньки для Маши, в зеленой — фарфоровая кукла для Юли.

— Дядя Олег, а ты один?

— Совсем один.

Олег приехал без дамы, потому что так и не смогопределиться: которую из двух подруг пригласить. Он думал, выбирал, а потом махнул рукой и обеим сообщил, что уезжает.

Отсутствовали сегодня и друзья Иры со студенческих времен.

— А где Леночка и Сашенька? — поинтересовалась Лилия Дмитриевна.

— Они поехали в Каргат, у Лены там дедушка, — ответила Ира.

— Олежа, а ведь Даша тоже оттуда? — спросила тетя Лиля.

— Не знаю. А вы, теть Лиль, обо всех студентах столько информации имеете?

— Нет, только об очень некоторых.

— А кто такая Даша? — полюбопытствовала Ирина.

— Это его любимая студентка, — кивнув на Олега, ответиля тетя Лиля.

— Дядя Олег, а любимая студентка — это такая, в которую ты влюбился? — поспешила уточнить Юля.

— Нет, это такая, которая лучше всех учится.

— А она красивая? — поинтересовалась вторая племяшка.

— Красивая.

— И вообще очень милая девочка, — добавила тетя Лиля, глядя на Ирину.

— Ну вот, значит, ты в нее все-таки влюбился! — торжествующе заключила Юля.

— Юлька, я дле нее слишком старый.

— Скажешь тоже, дядя Олег, ты у нас мужчина хоть куда! — возмутилась Маша.

Все дружно засмеялись,

Дашу ждал приятный сюрприз — на праздники приехали Лена и Саша. Новый год она встретила с родиителями, а потом отправилась в гости. Они сидели, попивая глинтвейн, обменивались новостями, шутили. Даша поймала себя на мысли, что в их общество отлично вписался бы Олег Владимирович. Она по нему уже соскучилась.

Ирина перемигнулась с тетей Лилей и вышла на кухню, тетя сманеврировала за ней.

— Тетя Лиля, вы на что-нибудь намекаете или просто к слову пришлось?

— Я и сама точно не знаю. Вроде бы и нет ничего, но вроде как что-то есть.

— Ты не поверишь, но я тебя поняла, — засмеялась Ирина. — Значит, тебе девочка нравится?

— Да. Будь Олег помоложе, я бы сама их закрыла на ночь в библиотеке.

— Теть Лиль, да вы авантюристка!

Долгий старый век и старый год отступали в прошлое, как ненужные декорации за кулисы, приближался новый две тысячи первый год.

Глава 10

Если принять одиночество за благодать,

Можно обманывать время еще и еще

О. Хорн

Оправившись от новогодних гуляний, душа Олега потянулась к размышлениям о смысле бытия. В первой половине жизни человеку приходится решать задачи, связанные с достижением материального благосостояния, созданием семьи, построением карьеры. Но рано или поздно эти задачи успешно решаются, человек еще полон сил и энергии, а применить свои силы не к чему. И тогда наступает момент глобального переосмысления всего и вся: достигнутого и не достигнутого, надежд и разочарований, целей и планов, мечтов и мечтей. Кризис среднего возраста наступил и на Олега своей мозолистой пяткой. Так что он сидел в любимом кресле, меланхолично поигрывая стаканчиком вискаря, и размышлял о жизни.

Чего добился? Пункт первый — деньги. Сколько угодно в рамках разумного. В кооперативное движение они с Андреем бросились с азартом молодых волчат, учуявших первую самостоятельную добычу. Андрей четко понимал, зачем ему это нужно — чтобы обеспечить своей будущей семье достойный уровень жизни. Олег в восемьдесят шестом как раз женился на Ларе, и проблема уровня жизни волновала его не меньше, чем личный упех на новом поприще.

Тогда отец сказал ему, зеленому:

— Олег, я твое стремление к материальному достатку понимаю и поддерживаю — ты мужчина, а не облако в штанах, и нищим быть не можешь. Если наука не позволяет нормально зарабатывать — используй другие возможности. Но аспирантуру не бросай — когда талант заложен в генах, стоит ли его зарывать — пусть даже и в деньги? Помни о своих предках.

Олег помнил о предках. Помнил он рассказанную шепотом историю о том, как бабушка, профессорская дочка и жена, в далеком тридцать седьмом, сразу после ареста мужа, бросила в Москву-реку паспорт, сгребла в охапку годовалого сына, остатки камушков и изделий из драгметаллов и чуть ли не на перекладных добралась до Сибири. Получая новые документы, она назвала первую пришедшую в голову «рабоче-крестьянскую» фамилию, а о мужней и своей девичьей постаралась забыть навсегда. В следующий раз бабушка назвала их, когда сын, по ее мнению, дорос — в аккурат после двадцатого съезда.

От бабушки Олег перенял интерес к бриджу. Он хороший игрок, в рейтингах его фамилия ниже двадцатого места не опускалась. Сейчас бридж приелся, пару лет ни на один турнир не ездил. А ведь тогда, в далеком восемьдесят шестом, именно призовые деньги он вложил в кооператив. Нет, призовыми их назвать сложно: звездных гонораров бриджисты не видели. Однако, есть люди, которые бриджем больны, а играют плохо. Если они при деньгах — берут себе в партнеры мастера и показывают хорошие результаты, и гордятся. А мастеру этому платят — вроде, как командировочные. И все довольны. Олег тогда не жаждал славы, ему достаточно было победы — не случайной, не фартовой, но высчитанной, и от этого особенно вкусной.

И как только времени хватало на все? Да что время — как хватало сил? Аспирантура, кандидатская, кооперативчик, да еще и бридж… Немудрено, что Лара жаловалась на недостаток внимания. Ладно, черт с ней. После развода Олег с удвоенным азартом ударился в работу. "Ну, а девушки? А девушки — потом!". Оставленных на потом хватало — не ханжа, не идиот, не импотент.

Крушение империи Олег пропустил — как раз тогда родители погибли в автокатастрофе. Очнулся он в другой стране, но с прежними заботами. Их кооператив перенес начало девяностых легко, Олег с Андреем — чуть потяжелее. Работали на износ, как кони-тяжеловозы, спали по четыре-пять часов в сутки, и прорвались-таки: из полудохлого магазинчика выросла сеть.

Приснопамятный девяносто восьмой преподнес им сюрприз. В июне Андрей настоял на том, чтобы взять крупный кредит. Рублевый, естественно: кто же при такой инфляции в баксах брать будет? В июле понадобилась еще наличка: оборудование для нового магазина, партия товара — и они слили все свои заначенные ГКО. А потом — август, вторник, семнадцатое. Кто рвал на себе волосы, кто требовал возмещения убытков, иные философски пожимали плечами — бог дал, бог и взял — правда, таких было немного. А они, благодаря фантастическому Андрееву нюху, остались в прибыли.

Можно было оставить хозяйство на толковых управленцев и заниматься чем-нибудь для души, держа руку на пульсе. Олег занялся докторской — сколько можно сидеть в доцентах? Все-таки есть в точных науках прелесть, понятная только посвященным. Исподволь обсчитывать параметры, не спеша проводить проверки по всем критериям и, наконец, выводить итоговую модель, чувствуя, что тебе подвластна тайна поверенной-таки алгеброй гармонии мироздания…

Олег давно уже понял, насколько прав был отец, говоря о генах нескольких поколений преподающей профессуры. Педагогическую жилу не задушишь, не убьешь, а если дать ей волю — такой драйв идет!

Итак, деньги у него есть, известность в определенных кругах имеется, любимое дело — тоже. Переходим к пункту под кодовым названием «Семья». Его семья — Ирка с Андрюхой, их девчонки и тетя Лиля. "Он, вниманием женским согретый, никогда и нигде не скулил". М-да, толку от этого… Всех брюнеток не перелюбишь, и даже всех блондинок, как ни мало их осталось. А где же продолжение в веках? Пусть личный апокалипсис не сегодня, и даже не завтра, но послезавтра-то не за горами… И что останется после него? Печально, весьма печально.

И тут Олега прошибла (по-другому не скажешь) мысль: а ведь еще не поздно! Ему только тридцать восемь, люди и в шестьдесят восемь умудряются семьи создавать. Он может жениться и родить ребятенка, или даже двух. И будет его ждать дома улыбающаяся жена, а на штанинах будут виснуть карапузы, вопящие: "Папа пришел!". Все гениальное просто! Ага, просто: на ком жениться-то будем?

Конечно, если подбросить идею Тане или Марине, они за нее ухватятся с энтузиазмом. Однако, несмотря на выдающийся экстерьер и приятный характер подруг, как-то не хочется. Что тогда? Искать подходящую кандидатку в жены? Определить критерии и искать? Красивая (как же без этого — начал сам над собой стебаться Олег), молодая (потомство же заводить!), умная (докторская степень не требуется, но дремучих дур в расчет не берем), приятная в общении и чтоб человек был хороший (вообще-то нормальные люди женятся по любви). По любви? Неплохо бы разобраться с терминологией. Это ведь не банальное влечение тел, не только тяга интеллектов, а что-то еще, не объяснимое ни химией, ни физикой. Это желание не просто побыть рядом, а всегда быть вместе. До березки на краю могилы.

Судьба — не жадина. Если настойчиво просить у нее чего-нибудь, да еще понимать, зачем это надо — она даст. Но чувство юмора при "раздаче слонов" проявит…

Быстро пролетели две недели, каникулы закончились. Даша не могла припомнить за собой, когда она так тщательно собиралась в универ. Обнявшись в холле с Катей и Лерой, она заторопила их:

— Пойдем расписание смотреть!

— Мать, что это с тобой? — удивилась Лера.

— Тебе расписание интересней, чем мои впечатления о каникулах? — возмутилась Катя.

— Мне все интересно: и расписание, и впечатления.

— Понятненько, она по своему приятелю соскучилась, по господину Мельникову, — протянула Лера.

— Имею право, — согласилась Даша.

— Так бы сразу и сказала, а то "расписание, расписание"…

— А вдруг вы приревнуете, вот я и вуалирую это дело аккуратненько.

— Настолько аккуратненько, что все ясно, — съехидничала Катя.

Многомерные методы в сегодняшнем расписании обнаружились, и Даша облегченно вздохнула.

Олег с раннего утра с нетерпением ждал четвертой пары, когда будет лекция у третьего курса, но с Дашей они столкнулись раньше, в коридоре на большой перемене.

— Привет, Дарья!

— Здрасте-здрасте! — расцвела она ямочками на щеках.

— Как отдохнула?

— Замечательно, а вы?

— Тоже неплохо. Ты почему такая красивая?

— Нельзя?

— Нельзя, отвлекаешь. Ладно, увидимся на лекции.

Непонятно, каким макаром это вышло, но на лекцию он пришел в криво застегнутом пиджаке. Само собой, Олег этой дизайнерской новинки не замечал. И вот читает он лекцию, а студенты смеются. Он, конечно, шутит время от времени, но смеются они как-то невпопад.

Даша от этого хохота просто закипела. Сельская школа для даунов! Над чем смеяться: он же не с расстегнутой ширинкой пришел. Однако, наябедничать в открытую тоже не комильфо… Наконец, Даша подозвала его.

— Олег Владимирович, посмотрите, пожалуйста, так надо записывать?

А в тетради у нее огромными буквами намалевано было слово «пиджак», и как раз на него она указывала ручкой.

— Нет, не совсем так, — ответил ей Олег, начеркав ниже «спасибо», и слегка кивнул в знак благодарности. Она понимающе подмигнула в ответ, и на душе стало тепло, как бывает, когда убеждаешься, что друг рядом.

— Он что, до сих пор ничего не понял?

— Слепой, ты дурацкие вопросы задаешь.

— Почему дурацкие? Вроде такой башковитый мужик…

— Рано.

— А по мне — так в самый раз.

Глава 11

Накренившись к воде, парусами шурша,

Бриг двухмачтовый лег в развороте,

А у юнги от счастья качалась душа,

Как пеньковые ванты на гроте

В. Высоцкий

По большим праздникам в университете устраивали массовые развлекательные мероприятия. Восьмое марта не было исключением. В этом году на факультете решили провести дамский КВН. Даша забрела в трехместку напротив как раз, когда организаторши подбирали команду, и неожиданно для себя согласилась поучаствовать.

За неделю девушки довели до ума сценарий с миниатюрами, песенками, частушками и начали репетиции. При этом Даша умудрялась краем глаза поглядывать на разработки второго курса. У тех тоже были заготовлены песенки, миниатюры, гэги — ничуть не хуже. Команда третьего курса решила нанести соперникам сокрушительный удар, добавив сверх программы танцевальный номер — Дашин вальс. Она созвонилась с Максом, и тот не отказался помочь.

Перед днем «икс» случилось страшное: Макс позвонил Даше и простуженным голосом сообщил, что приехать не сможет — у него грипп. Нужно было или искать нового танцора, или хоронить прекрасную идею. Решили для начала поискать. Даша с Мариной просто шли по корпусу "самого мужского" факультета и спрашивали всех подходящих по комплекции вьюношей, не умеют ли те танцевать вальс. К сожалению, ни одного умеющего на пути им не попалось. Так они дошли до конца коридора, где размещалась кафедра высшей математики.

— О, идея! — сказала Даша и открыла дверь кафедры.

Олег Владимирович сидел за столом и, увидев Дашу, несколько удивился.

— Олег Владимирович! У меня вопрос жизни и смерти! — начала она вещать патетическим тоном. — Вы вальс танцевать умеете?

— Умею.

— Так это же прекрасно! Вы можете стать моим спасителем, круче рыцаря в сверкающих доспехах!

— Рассказывай, в чем дело, артистка, — усмехнулся Олег Владимирович.

— Вот-вот, именно артистка! — начала излагать суть дела Даша. Выслушав ее, Олег Владимирович улыбнулся:

— Уболтала, языкастая, тряхну стариной. А ты взамен на следующей контрольной никому подсказывать не будешь.

— Ладно-ладно, не буду. Ой, чуть не забыла! — Даша распахнула дверь и позвала. — Мариш!

Марина вошла и вопросительно взглянула на Дашу.

— Мариш, мы в студклубе найдем смокинг или фрак на Олега Владимировича?

— Зачем? У меня свой есть, — возразил тот.

— Значит, явка завтра, в пять вечера, в главном корпусе, около входа в актовый зал. Там и отрепетируем. Будьте в смокинге.

Олег и сам не понимал, как он согласился на эту авантюру.

На следующий день Даша в нетерпении приплясывала у входа в актовый зал, когда появился Олег Владимирович. В смокинге он выглядел очень эффектно.

— Ну, Олег Владимирович, вы сегодня настоящий прынц!

— Спасибо на добром слове, — усмехнулся он в ответ.

— Пойдемте, отрепетируем, пока сцена пустая!

Они поднялись на сцену, Даша сунула кассету диджею, который перебирал на столике диски, зазвучала музыка. Она почувствовала, как пальцы Олега Владимировича скользнули по ее талии, просто легли на спину, не надавливая, теплые и неподвижные. Что-то заныло в солнечном сплетении в ожидании, что он притянет ее к себе.

Чтобы не потеряться, Даша принялась командовать: "Вальсовый поворот, соло-поворот, снова вальсовый поворот… два балансэ, большой круг…" Она выбрала венский вальс, разбавленный фигурами медленного вальса, элегантный и простой в исполнении.

Танец — это не просто набор определенных движений. В бальном танце между мужчиной и женщиной возникает магический диалог, когда каждая музыкальная фраза и движение тела взаимно подхватываются партнёрами. Танец является специфическим выражением тех или иных отношений между людьми. Так, латина, за редкими исключениями — это эротическая прелюдия в одежде и на публике, джайв — совместное хулиганство, медленный вальс — влюбленность. Венский вальс, в отличие от английского, медленного, который весь чистая лирика, представляет собой флирт. Пусть партнеры даже не смотрят друг на друга, но разговаривают их тела: "Какой ты сильный, ты так уверенно ведешь меня!", "Вести тебя — одно удовольствие, ты такая легкая, гибкая, подвижная!", "С тобой так надежно! И волнующе…", "Почему бы нам не познакомиться поближе… Эй! Верните музыку!"

Даша была приятно удивлена: Олег Владимирович не только вальсировал, но и фигуры умел делать. Танцевать с ним было очень комфортно.

— У вас здорово получается. Профессионально занимались?

— Ага, сначала за себя, потом за того парня, потому что у младшей сестры партнера не было.

После того, как они станцевали три раза, Даша удовлетворенно заключила:

— Все хорошо. С поддержками, наверное, рисковать не будем. Через десять минут после начала музыкального конкурса жду за кулисами.

Ну а дальше начался собственно КВН. Как и ожидали третьекурсницы, битва шла с переменным успехом. Видно было, что вот-вот победит «дружба». Олег сидел в первом ряду, и видел, что некоторые удивленно косятся на его смокинг. В конце музыкального конкурса он прошел за кулисы. Даша была уже готова: с подобранными волосами, в длинном светло-розовом платье с пышной юбкой она выглядела совершенно непривычно.

После заключительного номера предупрежденный конферансье взял микрофон.

— Команда третьего курса подготовила сюрприз для жюри и зрителей. Встречайте!

Свет приглушили, ди-джей переключил дорожки, и пара выплыла на сцену. С первых же тактов Дашу захватил вихрь музыки, восторга, азарта. Танец кружил голову, уносил из реальности, она не чувствовала пола под ногами, не видела публики в зале, ощущая только руки Олега Владимировича, от которых по ее телу, казалось, бежали искры.

Танцы требуют от партнеров контакта друг с другом. Этот контакт — тоньше и интенсивнее, чем в любой другой совместной деятельности. Чтобы сделать шаг, нужно очень точно настроиться друг на друга. Сегодня, чувствовал Олег, контакт удался. Даша фонтанировала эмоциями, которые и его захватили, он слышал танец внутри нее и сам танцевал каждой клеткой своего тела. В этот момент Олег понял, почему согласился танцевать сегодня: оказывается, он давно хотел обнять эту девочку.

После поклона зал взорвался. Теперь уже ни у кого не было сомнений, какая команда победила.

За кулисами девчонки встретили их восторженным воплем, а потом облепили Олега Владимировича.

— Спасибо вам огромное!

— Вы нас очень выручили!

— Без вас ничего бы не получилось.

Даша почувствовала легкое раздражение — все это она хотела сказать сама. Олег Владимирович распрощался с ними и ушел, а Марина извлекла из сумки шампанское. Возбужденные успехом, счастливые, они решили отправиться на дискотеку, которую устраивали там же, в актовом зале, не переодеваясь — в сценических костюмах.

Сиденья сдвинули к стенам, и получился просторный танцпол. Музыка, мелькание огней, танцы. Несколько преподавателей сидели в сторонке и наблюдали за процессом. Среди них Даша заметила и Олега Владимировича. Чуть позже она увидела, как тот шепчет что-то ди-джею. Когда очередная песня закончилась, ди-джей взял микрофон.

— Пусть главные танцоры сегодняшнего вечера порадуют нас еще раз! Вы как, ребята?

Из динамиков полились звуки того самого вальса, и раздались крики:

— Бис!

— Можно?.. — возник перед ней Олег Владимирович.

Даша молча улыбнулась и подала ему руку, тот повел ее в вальсе. Хотелось повернуть голову и взглянуть ему в лицо, и Даша не удержалась от искушения. Он смотрел на нее с легкой улыбкой, на которую нереально было не ответить и от которой невозможно было отвернуться. В этих теплых, сильных руках она готова была остаться навсегда. Даша поняла, что пропала. Олег Владимирович ей не просто нравился. Она по уши влюбилась в собственного преподавателя.

Глава 12

— Вы полагаете, все это будет носиться?

— Я полагаю, что все это следует шить.

Ю. Левитанский

Даша улизнула с дискотеки почти сразу и отправилась домой, в общагу. Начало марта. Где как, а в Сибири еще зима. Ночь. Тоненький слой свежевыпавшего снега скрывает потерявшие форму, но еще массивные сугробы и сверкает под фонарями, как алмазная пыль. Звезды на небе сияют, как помытые. И пахнет, пахнет уже весной: сырым деревом, асфальтом и еще чем-то неуловимо-неузнаваемым, но однозначно зеленым.

Раздевшись-умывшись, Даша с головой нырнула под одеяло. Когда пришли соседки, она притворилась спящей, однако полночи не спала — думала. Не ожидала она такого поворота. Надоели легкие отношения, хотелось влюбиться до дрожи в коленках? Кажется, нетвердая походка ей теперь обеспечена. А что еще? Ни-че-го.

Кто она ему? Студентка, то есть фактически никто. Даже хуже. Если бы она была посторонняя никто, могла бы с ним пококетничать: чем надо пострелять, чем следует покачать — и дело в шляпе. Однако, когда студентка начинает охоту на преподавателя, тот трактует ее инициативу однозначно: мол, нужна халява. Либо так: озабоченная дура. Одним словом, приличные девушки строят на лекциях глазки только студентам. Посему, остается ей только вздыхать тихонечко да слезинку украдкой смахивать. Ладно, утро вечера мудренее.

Олег улыбался в машине по дороге домой, улыбался в подъезде, улыбался в квартире, пока не наткнулся взглядом на себя в зеркале.

— Совсем ты, Олежа, сдурел на старости лет, — сказал он своему отражению.

Так или иначе, ситуация требовала осмысления. Вот тебе и новогодние планы: влюбился как пацан. И в кого? В собственную студентку.

Седина в бороду, бес в ребро? Или это все-таки оно? Настоящее, большое и светлое? Чувства — это такая подлючая штука, которая проверяется только временем и отношениями. Анализ тут не поможет — ни абстрактно-логический, ни математематический, ни системный. Хренова ирония судьбы! Как с ней завести отношения, если она у него учится?

"Внеуставные" отношения между преподом и студенткой, считал Олег, изначально строятся на основе неравенства партнеров. Студент в какой-то степени зависим от преподавателя, и предлагать ему отношения со стороны преподавателя неэтично. Это сродни принуждению. Как воспримет подобную инициативу Даша? Сейчас она считает его другом, а в какой системе пойдет исчисление, если он начнет подбивать к ней клинья? А разница в возрасте? Зачем ей тип на девятнадцать лет старше, если вокруг полно молодых парнишек?

Вопросов было больше, чем ответов. Вернее, ответы отсутствовали, как класс, пока Олег не припомнил собственные слова: "Если бы девушка мне так понравилась, я бы дождался, пока она у меня доучится". Тогда консенсус между собственными желаниями и профессиональной этикой будет достигнут. Каких-то три месяца, и можно будет… хотя бы расставить точки над нужными буквами.

Проснувшись, Даша удивилась, что соседки ночью ее не зарезали, быстренько оделась, зашла за Катей и потащила ее к Лере.

— Дамы, у меня случилось страшное. Я влюбилась, сильно и бесперспективно.

— Почему бесперспективно?

— Потому что это Мельников.

— Дохихикалась, — проворчала Лера.

— Дококетничалась, — добавила ехидно Катя.

— Ладно, хорошо, что не долеталась. Ну и что мне теперь делать?

— Ну, а что в таких случаях люди делают?

— А ты знаешь, что делают люди именно в таких случаях?

— Не знаю, но мы же собрались именно чтобы подумать.

— Дашка, а может это у тебя просто приступ мозговой недостаточности? Временный?

— Ой, не знаю, девочки. Мне нравится, как он говорит и что он говорит. Мне нравится, как он думает. Мне нравится, как он выглядит. Меня колошматит. Одним словом, я дико влюблена.

— А танцевать с ним тебе понравилось? — спросила Лера.

— Чуть не сдохла от восторга.

— Ты не хуже меня знаешь: как с человеком в танце, так с ним и в постели.

— Вот спасибо, только смерти от оргазма мне не хватало!

— А что он? — бросила реплику Катя, когда они отсмеялись.

— Вы же сами видели: в Багдаде все спокойно.

— Может, это внешне спокойно, а втихаря он по тебе сохнет.

— Кэт, ты как отмочишь! — махнула рукой Даша.

— А мне кажется, что между вами искрит, — задумчиво проговорила Лера.

— Что еще скажете?

— Приставать к нему точно нельзя! — высказалась Катя.

— Собственно, на этом обсуждение можно и закончить, потому что делать больше нечего, — вздохнула Даша.

Они говорили еще долго, но ни к какому определенному выводу не пришли. Однако, если проблему поделить на троих, ее тяжесть сокращается втрое.

Развлекательные мероприятия в учебных заведениях традиционно проводятся по пятницам. Участники и очевидцы событий обменивались впечатлениями на выходных, а в понедельник учебный процесс возобновился.

Даша первым делом забежала в библиотеку — вернуть книгу, которую брала на выходные. Там она поймала странный взгляд Лилии Дмитриевны, удивленный и испытующий одновременно. Дальше — больше. К тому, что молодые люди время от времени на нее оглядываются, Даша уже привыкла, но сегодня на нее глазели девушки. Пришлось внимательно себя оглядеть: сапоги одинаковые, колготки целые и на своем месте, юбка вроде бы тоже в порядке, выше пояса она себя в зеркале уже видела. Странно. Потом она заметила, что девицы смотрят на нее со смесью зависти и любопытства. Все чудесатее и чудесатее.

Олег приехал в университет рано, когда коридоры были еще пусты: на кафедре томились в ожидании контрольные заочников, которые в пятницу он, конечно, забыл. Встреча с действительностью произошла в курилке, где завкафедрой спросил:

— Ты, Олег, говорят, ебитуриентку себе завел? — и понимающе улыбнулся.

— Миша, ты о чем? — Олег сначала не понял, откуда дровишки.

— Да ладно тебе, здесь все свои. А я о танцах, весь университет гудит.

Твою мать! Как же он сразу об этом не подумал?! Еще и второй танец организовал — не смог себе отказать. В большой и дружной семье аграрного университета невозможно утаить что-нибудь эдакое, интересненькое, информация распространяется мгновенно и во все стороны.

— А-а, ты об этом, — махнул рукой Олег. — Зря гудят, просто дружеская помощь: не с кем девчонке танцевать было, вот меня и попросили.

— Всем бы таких преподов дружелюбных, — с иронией протянул завкафедрой. — Ну-ну, сделаю вид, что поверил! А я бы у нее экзамен принял, симпатичненькая.

— Миша, эта к тебе не попросится, ее саму можно посадить у группы экзамен принимать, — отшучиваясь, Олег пытался скрыть нахлынувшее бешенство. Экзамен ему принять! Размечтался, мудак озабоченный! Дело в том, что к приему экзаменов Михаил Васильевич подходил творчески, банальным выслушиванием ответов и проверкой задач не ограничивался, от предложений студенток не отказывался. С девицами он честно рассчитывался — ставил оценку в зависимости от произведенного на него впечатления.

Войдя в аудиторию, Даша увидела, что и тут все оживились. Да что за хрень?

— Хэллоу, дамы, — плюхнулась она на скамейку.

— Дашка, это слава! Сегодня ты проснулась знаменитой! — начала стебаться Катя.

— Может, хоть вы мне объясните: в чем серпантин?

— Теперь никто не спорит — спишь ты с Мельниковым или нет. Все знают, что спишь. — ответила ей, как ни в чем ни бывало, Лера. — Ты звезда!

— Это как это?

— Ваши страстные танцы раскрыли людям глаза. Кто не видел — тот слышал, а сегодня услышат те, кого на выходных в городе не было.

— Караул! — осталось только сказать Даше.

Университет гудел чуть больше недели, а потом и у студентов, и у преподавателей нашлись другие темы для разговоров. Весна наступила резко. Еще неделю назад стояла зимняя погода и — нате вам: сугробы почернели и съежились, материализовались лужи, подали голоса всевозможные представители городской фауны.

Можно было заметить, что в отношениях Даши и Олега что-то неуловимо изменилось. Если раньше они непринужденно и с удовольствием пасовались шуточками, то сейчас оба, казалось, остерегались приближаться к некой черте. Каждый хохмил только для поддержания своего реноме, без прежнего энтузиазма.

Однако, никому это было уже не интересно, тем более, что на глазах группы разворачивалось действо позрелищнее.

Анечка Шелковникова начала охоту на Олега. Анечка была аппетитнейшей блондинкой, натуральной во всех смыслах и ракурсах. Глазки распахнуты, губки розовые, кофточка розовенькая, юбочка коротенькая… М-м-м!

— Было бы что — сама бы в рот дала, — высказалась однажды Лера.

Итак, Анечка начала недвусмысленно "подкатывать кокосы" к Мельникову. Если раньше Даша относилась к Шелковниковой вполне индифферентно — ну дура и дура, дело-то житейское — то теперь она бесилась и скрежетала зубами на занятиях по многомерным методам, а в интимном кругу грозилась ее удавить. Еще бы! Олег Владимирович то, Олег Владимирович се, бюстом перед глазами трясет, на переменах постоянно в коленно-локтевой позиции устраивается на передних партах… кто же в такой обстановке заметит более скромные Дашины прелести?

Олег же постоянно смотрел на Дашу, когда считал, что она этого не заметит. Любовался. Оторваться не мог. В свою очередь, Даша — то из-под ресниц, то в открытую — наблюдала за ним. Ловила иногда восхищенный взгляд и опускала глаза в тетрадь.

Анечкиными экзерсисами Олег забавлялся. Хороша, зараза, но видно, что сценарий используется отработанный, роль играется знакомая. Эта будет сдавать экзамен Мише, однозначно. Так оно и вышло: Анечка завела с Олегом речь о репетиторстве, тот послал ее к завкафедрой, и вскоре, надо отдать ей должное, Анечка поимела в зачетке четверку по многомерным методам.

"Боевые подруги" приелись Олегу обе и сразу. Сначала отставку получила томная искусствоведка Таня, до конца апреля продержалась задорная парикмахерша Марина. Теперь Олег прямо-таки бил копытом в ожидании окончания семестра.

Глава 13

Мостовая пусть качнется, как очнется,

Пусть начнется, что еще не началось

Б. Окуджава

На последнем семинаре Олег Владимирович заявил:

— На автомат у нас претендуют Елисеева, Игнатова, Коваленко и Старостина. Задержитесь после семинара, побеседуем.

Вся беседа свелась к словам:

— Давайте зачетки, девицы.

Он быстренько проставил девушкам заслуженные «пятерки» и протянул всем, кроме Даши, зачетки.

— Идите, девицы, вы славно потрудились, — посмотрел на Дашу и добавил, — А вас, Штирлиц, я попрошу остаться.

Даша устроилась за партой напротив.

— Что-то не так?

— Ну, что ты, все очень даже отлично, — подал он ей зачетку.

— Тогда в чем дело?

— Даша, ты не хуже меня знаешь, что показала отличные результаты. И я хочу продолжить… сотрудничество. Диплом писать будем?

— Будем, наверное.

— Вот и хорошо. Тогда я приглашаю тебя сегодня поужинать, там и обсудим.

— Ага, — выдохнула Даша.

— Я заеду за тобой в восемь. В каком общежитии ты живешь?

— В-в «восьмерке».

— Значит, до вечера?

— До вечера.

Сказать, что Даша вышла из аудитории ошарашенная — это ничего не сказать. К ней подлетели Катя и Лера.

— Что случилось?

— Автомат зажал?!

— В буфете, — махнула рукой Даша.

Они устроились за столиком и девушки выжидающе посмотрели на Дашу.

— Дамы, у меня нет слов.

— Значит, показывай жестами.

— Он пригласил меня на ужин!

— Офиге-еть! — одновременно протянули подруги.

— И что это значит? — беспомощно спросила Даша.

— Может, это оно? — предположила романтичная Лера.

— Под каким соусом он это преподнес? — спросила прагматичная Катя.

— Обсудить наш будущий диплом.

— Ты наводи марафет, а там разберешься, — подытожила Лера.

— А у вас какие планы на вечер?

— А у нас Павлентий придет, — мурлыкнула Катя.

— Мы с Темычем сегодня пьянствуем.

— О, здорово! Значит, вы обе сегодня в общаге… Стоп! Девочки, он же собрался за мной заехать. Если я сяду с ним в одну машину на глазах всей «восьмерки», через полчаса на ушах будет стоять уже «семерка»…

— Иди, договаривайся насчет нейтральной территории.

Пришлось топать на кафедру. Ей повезло — Олег Владимирович был там. Однако, на кафедре находились и другие преподаватели, и это была настоящая непруха.

— Олег Владимирович, здравствуйте еще раз, я тут вам модельку одну решила показать! — от двери начала импровизировать Даша, на ходу доставая тетрадь.

— Показывай, — он смотрел вопросительно и как-то… в предчувствии разочарования?

— Вот, — Даша положила тетрадь перед ним и застрочила: "Плохая идея — заехать за мной в общагу. Вы помните, как мы танцами общественность шокировали?" — Что с ней делать?

Поступил ответ: "Нейтральная территория?"

— Угу, — кивнула Даша. Он передвинул тетрадь к ней: «Предлагай».

— Кажется, начинаю соображать. Смотрите, — тетрадь снова поехала по столу: "Есть тут одно местечко, где в восемь вечера никого нет: у входа в главный корпус".

— Совершенно верно, — он подал ей тетрадь, в которой было написано: «Договорились».

— Тогда я побежала, до свидания.

— До свидания, — в глазах у него прыгали смешинки.

"Да уж, скаламбурили", — подумал Олег. При появлении Даши он решил, что та передумала, и обрадовался, как школьник отмененной контрольной, когда выяснилось, что у нее есть рацпредложение. Еще этот диалог… Настроение у Олега было просто бравурным.

Даша лихорадочно собиралась: душ, духи, платье, прическа, макияж, босоножки. Какое счастье, что она влезает в свое платье со школьного выпускного — нежно-кремовое, на тонких бретельках, со скроенным по фигуре лифом и плавно расширяюейся юбкой до колен, украшенное только широкой атласной лентой по верху лифа.

— Дашка, ты куда такая намылилась? — удивилась Оля-младшая.

— У ме-ня сви-да-ни-е! — пропела она в ответ.

— Ночевать-то придешь? — флегматично спросила Оля-старшая.

— Конечно!

— Да ну?

— Ты права, точно не знаю, — усмехнулась Даша. — Но собираюсь вернуться сегодня.

Наконец, она закрыла дверь и выдохнула с облегчением.

Главный корпус стоял слегка в стороне от всех университетских зданий. Корпуса других факультетов и общежития соединялись широкими прямыми аллеями, которые отлично просматривались, несмотря на их солидную длину, к главному же, как ни странно, вели узенькие и кривенькие аллейки. В восемь вечера перед корпусом было пусто: давно убежали все, кто торопился, ушли самые ретивые студенты и преподаватели, ушли библиотекари, лаборанты и уборщицы. Даша шла по аллейке, и бабочки в животе не просто порхали, а по спиралям поднимались в грудную клетку и рвались наружу через ребра. Она процокала каблучками к Олегу, который ждал, выйдя из машины. Тот восхищенно сказал:

— Эх, хороша Даша!

— Жалко, не наша? — обратилась она к привычному обоим шутливому тону.

— Жалко. Где мои семнадцать лет…

— Ну, и что бы я делала с семнадцатилетним кавалером?

— М-да, в твоем-то солидном возрасте… — Олег открыл перед ней дверцу машины. — Поехали?

— Куда поедем, Олег Владимирович? — спросила она уже в салоне.

— В «Неаполь», если возражений нет. И вот что, Дарья… — он слегка замялся. — Ты мне экзамен уже сдала, поэтому строго говоря на данный момент моей студенткой не являешься. Говори мне «ты».

— А на людях будем субординацию соблюдать? — подколола Даша.

— С тобой не субординация, а одно название.

Запахи кожи, сандала, хорошего мужского парфюма приятно щекотали ноздри. Зимой Даша села в машину Олега и запросто поехала, как в такси (оставим на ее совести такое бестрепетное отношение к Audi A6). Сегодня же, в замкнутом и малогабаритном пространстве, нервишки у нее завибрировали. Взглядом упираясь в лежащие на руле руки Олега, Даша вспоминала его прикосновения и тихо завидовала этому рулю.

"Окстись, дура! — приказала себе наша героиня. — Человек с тобой поговорить собрался, а ты его прямо в машине изнасиловать готова". Помогло.

— Тяжелая сессия планируется? — заговорил Олег.

— Нет, средней паршивости. Тяжелая была после первого семестра.

— Ну, это само собой, не зря же она боевым крещением называется.

— На преподавательском жаргоне?

— Точно.

— А какие в нем еще выраженьица есть?

— Уйма разных…

Так, за непринужденным разговором ни о чем, они приехали. «Неаполь» был презентабелен снаружи и уютен изнутри: интерьер в красном, белом и коричневом тонах, приглушенный свет, маленькие лампы на столиках. Тут на Дашу накатило ощущение нереальности происходящего — "сижу в кине на первом ряде" — по залу идут высокий, импозантный мужчина и хорошенькая девушка заметно моложе него, светлое коктейльное платьице особенно подчеркивает ее юность, посетители оглядываются на красивую пару. Они садятся за столик и смотрят друг на друга.

Весь вечер над столиком клубилась атмосфера многозначности, недоговоренности, еще без фривольности, но уже с двойным дном в разговоре, когда глаза ведут собственный диалог. Обсудив весеннее недоразумение после танцев, перспективы реформ в системе образования, последние университетские сплетни и коммерческие карточные игры, они не сказали о дипломе ни слова.

Тема карт получила неожиданное развитие: когда Даша сказала, что играет в покер (само собой, умолчав о том, что общага играет в него на раздевание), Олег загорелся идеей сыграть с ней. Кем надо быть, чтобы сесть играть с опытным бриджистом во что бы то ни было? Либо дураком, либо вторым опытным бриджистом, считала Даша. Олег возразил на это, что в покер играет просто ради развлечения, не профессионально, и вообще лимитный техасский холдем — игра простая, требующая только внимания и математических способностей. Таким образом, на ближайшую пятницу было назначено следующее свидание.

В темноте к общежитию можно было подъезжать без опасений, и все же они решили слегка отступить от норм этикета: дверцу Олег открыл изнутри. Даша поднялась на третий этаж и вышла на балкон перекурить. Машины Олега уже не было. Эмоции распирали, и хотелось ими срочно поделиться, причем, с благодарным слушателем. Так-так… Лера пьянствует с Темычем, у них, скорее всего, это действо в самом разгаре. Катя проводит время с Пашей, что подразумевает два исхода: либо Паша предпринимает очередную попытку ее совратить (в этом ему ни в коем случае не стоит мешать), либо они тоже у Темыча. Итог ясен — к Темычу.

Темыч (он же Артем, он же Тема, он же Арт, он же ТТ) одно время был героем Лериного романа, затем стал ее закадычным другом. Соответственно, Катя и Даша с ним тоже приятельствовали. Артем был фигурой в университетском городке одиозной. Преподавательский ребенок, он умудрился вылететь с первого курса, после чего занимался разной ерундой и на данный момент работал водителем трамвая. Темыч был поэтом, прозаиком, певцом, балагуром, нахалом и вообще душой компании. Казанова местного масштаба занимал отдельную комнату в общаге и с вахтерами имел совершенно особые отношения: его гостей впускали в любое время суток, когда правила предписывали в одиннадцать вечера удаляться всем посторонним. Поэтому Даша смело направилось в соседнее крыло.

— Добрый вечер, дядя Тема! — заявила она открывшему дверь хозяину. — Наши у тебя?

Наши отозвались дружным хохотом — оказывается, они поспорили: придет ли сегодня Даша. Как она и предполагала, Катя с Пашей были здесь.

— Только тебя тут для полного комплекта и не хватало, — проворчал тот в ответ.

— Ну вот, теперь все в сборе, можно со спокойным сердцем продолжать банкет.

— Как там твои соседки, целки-невредимки? — задал привычный вопрос Темыч.

— Живут-поживают, целы и невредимы.

— Ох, доберусь я до них когда-нибудь!

— Как прошло? — поинтересовалась Лера.

— Не знаю. Но вообще-то здорово!

— Конкретней, пожалуйста! — потребовала Катя.

— Были в «Неаполе», ужинали, разговаривали.

— А дальше?

— Доставил к парадному подъезду.

— И больше ничего интересного?

— Угу! — Даша кивнула и заулыбалась.

— Опять кого-нибудь охмуряла? — вклинился Темыч. — То-то я смотрю, глазенки блестят, улыбочка не слезает…

— Можно и так сказать. Темыч, а может ты что-нибудь посоветуешь? Ты же у нас гуру взаимоотношений полов, — не удержалась Даша от шпильки.

— Излагай свою проблему.

— Вот смотри: после длительного знакомства взрослый мужчина вдруг приглашает тебя в ресторан…

— Не дай бог: меня?! Мужчина?! В ресторан?!

— Да не тебя а меня! И там он не клеится, хотя Лерка утверждает, что между нами искрит.

— Значит, он решил действовать как в том анекдоте — медленно-медленно.

— А зачем медленно?

— Чтобы основательно тебя охмурить.

— А зачем основательно?

— Да что ты заладила как дура: зачем, зачем?! Понравилась ты ему!

— Ты правда так считаешь? — засияла Даша улыбкой.

Через час они свернули посиделки, и Даша добралась до своей комнаты. Открыв дверь, она услышала, как заворочалась Оля-старшая. Она сонно пробормотала:

— Офигеть, Дашка, ты все-таки пришла…

— Пришла. У меня на кровати ничего неожиданного не валяется?

— Бумажки, к тебе заказчик приходил, — окончательно проснулась Оля. — Так с кем у тебя свидание было?

— С мужчиной моей мечты! — сообщила Даша, плюхаясь на кровать.

Мужчина Дашиной мечты по дороге домой в полный голос подпевал «Авторадио». Жизнь прекрасна, господа! Все идет, как задумано! Когда мужчина не торопится, идя на свидание, он хочет сначала понравиться, затем еще раз увидеться. В первую очередь он хочет завязать с женщиной близкое знакомство, чтобы потом перейти к решительным действиям. Олег ни в коем случае не планировал стремительного штурма. Сколько можно экономить время на личную жизнь? Почему бы не насладиться всеми нюансами неспешного романа, как хорошим виски?

Глава 14

Выпивай меня до дна,

Без остатка, без возврата,

Я один — и ты одна,

И предлогов здесь не надо.

А. Костюшкин

Все три дня до пятницы продолжался диспут на вечную тему "Что надеть?". В конце концов, Даша остановилась на проверенном опытом и дорогами варианте. Было у нее в хозяйстве платьице из разряда "и в пир, и в мир" — серенькое, лаконичное, идеально сидящее, почти классический футляр.

Соседки оказались на сей раз более любопытны.

— Опять на свидание? — спросила Оля-старшая.

— Угу, — с кисточкой во рту промычала Даша, "совершая намаз" у зеркала.

— С мужчиной твоей мечты? — продолжила допрос Оля-младшая.

— Угу.

— А какой он? — вместо ответа Даша показала большой палец.

— Вы давно познакомились? — младшенькая не унималась.

Последовавшее мычание можно было истолковать как угодно, потому что Даша и сама не знала, как ответить на этот вопрос. С одной стороны, познакомились они в сентябре, в начале третьего курса. С другой стороны, впервые они столкнулись более трех лет назад. С третьей — перешли к неформальным отношениям, можно сказать, заново познакомились — совсем недавно.

Пообещав соседкам непременно вернуться, Даша вновь направилась к главному корпусу. Она увидела Олега, как в прошлый раз, стоявшего у машины, и почувствовала, что взлетает.

— Привет! Чем ближе сессия, тем Даша краше.

— Привет! Чем ближе сессия, тем веселее преподы?

— Вроде того.

Они сели в машину, одновременно посмотрели друг на друга и улыбнулись. Наличие общего секрета сближает людей. Повис флер куража, какой бывает, когда оба знают: игра началась.

— Даша, хочу сразу предупредить тебя, — заговорил Олег, — я не маньяк.

— Какой ужас!

— И приглашаю в гости.

— А как отнесется к такому приглашению твоя жена?

— Никак не отнесется, потому что ее не существует в природе.

— Раз уж ты не маньяк, то остается только согласиться, — комично вздохнула Даша. В гости, так в гости — сколько можно нервничать?

Интерьер квартиры Олега представлял собой смесь добротной классики и минимализма. В гостиной Даша облюбовала кожаное кресло у невысокого столика.

— Чай, кофе, вино, коньяк, виски?

— А если я попрошу молока?

— Это тоже не проблема, — улыбнулся Олег, — но у меня завалялось отличное бордо.

— Уболтал, — ответила Даша. — А на что мы будем играть, на фантики?

— Обижаешь. У меня фишки есть.

— Может, на желание?

— А давай!

Вино разлито по бокалам, пепельница и колода на столе, фишки поделены, у Олега баттон. При раздаче Даше пришли два короля. Неплохо… В префлопе она повысила ставку, Олег уравнял. Еще король. Даша снова повысила ставку. Олег улыбается, как сытый удав Каа, и повышает в ответ. Терн, ривер, еще один король. Это не хэнд, а песня. Она повысила, он снова уравнял. Пора открываться. У Олега фул-хаус с тремя тузами. Даша выдохнула с облегчением и выложила свое каре. Она выиграла!

Карты в первой раздаче пришли неплохие — разномастные туз и десятка, поэтому Олег на автопилоте строил комбинацию и разглядывал поглощенную игрой Дашу. Когда она устроилась в кресле с ногами, интерес к картам испарился окончательно. Тем не менее, с тремя тузами в фул-хаусе Олег рассчитывал на выигрыш. Однако, у Даши оказалось каре. "Что ж, не везет в картах — повезет в любви", — подумал Олег.

— Загадывай свое желание.

"Интересно, что ей в голову придет?"

Тут Даша и призадумалась. Что бы пожелать такого — интересного и в рамках разумного? А потом возникла идея. "Пан или пропал!" — решила Даша.

— Отгадай сам, — и лукавинка в ее глазах сменилась напряженным ожиданием.

Советский кинематограф — шпаргалка на все случаи жизни. Вот и Олег поступил по примеру незабвенного Шурика: пересев на Дашино кресло, он аккуратно взял ее лицо в ладони и поцеловал, нежно-нежно.

— Я угадал?

Она ошарашенно кивнула (вот она, классика-то, как действует!), и не отстранилась — так трудно было оторваться от него — а только теснее прижалась. После этого последние проблески здравого смысла покинули Олега. Да и кому этот здравый смысл нужен в такой ситуации? Он же не бесплотный дух, а мужчина. Мужчина, которому природа не велит отказываться.

Вот он подхватывает ее на руки и несет в спальню… Вот кладет ее на кровать, осторожно, как стеклянную, и боится прикоснуться, смутить, испугать… Вот она плавится в его руках, и его самого накрывает с головой поток кипящей лавы…

Случай и Судьба перемигнулись, довольные.

Даша очнулась от невесомого поцелуя в нос. Она не знала, сколько времени все длилось и не помнила вообще никаких деталей. Да уж, так ее не отключало даже в самых удачных эпизодах.

— Пойдем, перекурим?

— Пойдем, а куда?

— На балкон.

Почему-то они разговаривали шепотом. Даша прихватила рубашку Олега, набросила, не застегивая, закатала рукава. Дверь на балкон обнаружилась тут же, в спальне. Выйдя, Даша поежилась.

— Холодно? Иди ко мне, — позвал ее Олег, шагнувший следом. Даша прислонилась к нему спиной, рука Олега обхватила ее за плечи. От тепла его тела в крови клокотал адреналин. Попадись сейчас в руки метла — взлетела бы. Ночной город подмигивал светящимися фасеточными глазами, таяли сигареты.

— О чем ты думаешь? — нарушил тишину Олег.

— Не знаю. Наверное, о том, как нас так угораздило.

— Сам не знаю. Ничего подобного не планировал, но очень рад.

— А что ты планировал?

— Ухаживать за тобой долго и бережно.

Дальнейшие расспросы были бы уже неуместны.

Олег проснулся первым и, взглянув на мирно сопящую Дашу, тихонько вышел из комнаты. "Это просто праздник какой-то!" — подумалось ему после душа. Олег прошелся по кухне, вдруг отметив про себя, что ему хочется сделать что-нибудь эдакое — хоть в магазин за пирожными сбегать. Он взялся за телефон.

— Доставка цветов? Будьте добры, букет по адресу…

Иммунитетом от утренней неловкости Даша обзавелась давно, а вот сейчас не знала, как себя вести. Как обычно, встречать утро с энтузиазмом, мол, все было здорово, а теперь давай по кофейку? Или изобразить что-нибудь поскромнее? Не успела она придумать ничего определенного, как раздался звонок в дверь. Ну все, гости, да еще и какие-нибудь общие знакомые, мысленно взвыла Даша. Однако, она услышала щелчок открывшейся двери, короткий разговор, очередной щелчок — дверь закрылась — и больше ничего. Похоже, появление посторонних ей не грозит. Тут неслышно открылась дверь в спальню, и вошел Олег. Прикидываться спящей красавицей, чтобы выгадать время на мыслительный процесс, Даша не стала и открыла глаза. При виде Олега в ней затрепетало все, что могло трепетать.

— Доброе утро, малыш. Это тебе, — он протянул ей основательный букет кремовых роз.

— Ой! Доброе утро! Спасибо! — Даша спрятала нос в букете. Слышала она байку о том, что господа в годах мастера ухаживать, но слышать — одно…

Потом она приводила себя в порядок (после достопамятной ночевки у Леры, Даша всегда носила в сумочке жизненно необходимые предметы — контейнер и раствор для линз, глазные капли, очки, зубную щетку и пр., и пр.), потом Олег, увидев ее в полотенце, ликвидировал это полотенце с Даши, потом они, наконец, добрались до кухни, чтобы выпить кофе.

— Какие у тебя планы на сегодня? — спросил Олег, довольно жмурясь.

— Учиться, учиться, и еще раз учиться! — отрапортовала Даша.

— А на вечер?

— Вроде бы никаких. Есть предложения?

— Я бы хотел забрать тебя вечером сюда.

— Что делать будем? — с преувеличенным энтузиазмом спросила Даша.

— Теперь твоя очередь угадывать, — усмехнулся ей Олег.

По дороге в общежитие они остановились в переулке и долго целовались; оторвавшись друг от друга, вздохнули и поехали дальше. Там Даша быстро вышмыгнула из машины, пока никто не присмотрелся к ее водителю, и поскакала через ступеньку в свою комнату.

— Привет, Ольги! — радостно завопила она, открыв дверь.

— С ума сойти! — ответила, глядя на букет старшая.

— Точно, офигеть! — поддержала беседу младшая.

— Что с вами такое?

— Ты у мужчины своей мечты была? — спросила Оля-старшая.

— Ага!

— Вот видишь, Ольга, человек не заморачивается, после второго свидания ночует у мужика и приезжает довольная, как корова от верблюда, да еще с букетищем! — выдала Оля-старшая тираду, и в глазах ее читалось возмущение несправедливостью жизни.

— Тебя послушать, так я с каждого свидания цветы приношу! — попыталась утешить ее Даша. — Это вообще… особый случай. Очень особый.

— Все равно! — махнула рукой Оля.

Даша с сомнением посмотрела на книжную полку. Какая тут учеба?! Она снова обулась, и направилась в «семерку». Катя и, естественно, Лера заседали у Темыча, на сей раз за чаем. Посмотрев на нее, присутствующие переглянулись между собой.

— Без комментариев ясно, — подвел итог этой пантомиме Артем.

— Дамы и господа! — сказала тогда Даша. — Мне открылась истина. Секс без любви — это отстой.

Глава 15

Угадан шаг, волна лучится и ликует.

И множит встречи, чудо-встречи взапуски.

Пускай святые возвращают поцелуи,

Приумножая обалденные деньки.

С. Филатова

— Тебе, как эксперту, виднее, — отозвалась Лера. Катя фыркнула.

— Если Дашка сказала такое, значит конец света уже близко, — добавил Артем.

— Конец света будет, когда ты такое скажешь! — не осталась она в долгу.

— Вовремя заглянула, мы как раз тебя обсуждали, — заявила Катя.

— То-то мне икалось, даже целоваться невозможно было, — отшутилась Даша. — А с какой радости вы меня пообсуждать решили?

— По причине самой насыщенной личной жизни. У Катьки никакой динамики, она Пашку маринует, у Лерки с бухучетом отношения сношения, у меня тоже ничего любопытного.

— Невероятно! Тем, налей мне тоже чаю, и с коньяком, если не жалко.

— Коньяка-то не жалко, а вот тебя…

— Чего это? — опешила Даша.

— Ты такая влюбленная, что смотреть страшно, — ответила Лера вместо Артема.

— И нет никаких гарантий, что у этого мужика, который с тобой связался, все так же серьезно, — продолжил Артем. — Если он скоро сделает тебе ручкой, как ты это перенесешь?

— М-да, озадачили вы меня, ребята, — посерьезнела Даша. — Ладно, вскрытие покажет, но даже если все закончится быстро, это будет лучшее в моей жизни приключение.

"Жизнь не только прекрасна, но и удивительна". К такому выводу пришел Олег, выруливая к Заельцовскому бору. Андрей уже неделю обретался на даче — девчонок летом вывозили нюхать свежий воздух — а Олегу нужно было с ним пообщаться. Накопились текущие дела, да и о личном теперь можно было рассказать. Своими весенними переживаниями Олег ни с кем не делился. Когда в университете начался ажиотаж вокруг танцев, тетя Лиля не преминула отчитать его, на что Олег почти дословно воспроизвел свои реплики из прошлой беседы на эту тему. Отклонений в его поведении семья не обнаружила, однако, все регулярно подшучивали над Олегом и его "любимой студенткой".

Подъезжая, Олег издалека полюбовался на теремок, который Андрей построил вместо избушки на курьих ножках, доставшейся ему от родителей. Оставив машину у ворот, он вошел во двор, и тут же налетели Маша с Юлей, вопящие на два голоса:

— Дядя Олег!

— Дядя Олег приехал!

— Привет, стрекозы! — Олег расцеловал племяшек в загорелые щеки. — Где у меня кто?

Девочки не преминули слукавить, называя себя.

— Где мама с папой?

— Мама в саду!

— Папа ушел на рыбалку!

— Он вам еду добывает, как в каменном веке? — ухмыльнулся Олег.

— Да нет же, он рыбачит!

— Юлька, если он ловит рыбу, значит, добывает еду, — объяснила сестре Маша.

Отсмеявшись, Олег прошел в так называемый сад, большая часть которого была занята поляной с качелями, беседкой, шезлонгами, гамаком. От сада там были только насаженные по периметру кусты смородины, черемухи, ирги.

— Привет, Иришка!

— Привет! — после родственных тисканий Ирина сообщила. — Андрюха на речке.

— Знаю, девчонки уже доложили.

— Случилось что-нибудь?

— Нет, обычная текучка, да еще к тебе предложение есть.

— Большой брат, какой-то ты не такой… — задумчиво протянула Ирина.

— Есть маленько, — разулыбался Олег.

— А чей-то ты такой довольный, Олежка? Любимую студентку поужинать сводил?

— Сводил.

— Ч-ч-что? Я тебя правильно поняла? Ты… студентку свою?.. — Ирина замолчала, не находя слов.

— Совершенно верно.

— А ты это как… Серьезно?

— Абсолютно.

— Уф-ф-ф… С тобой не соскучишься. А какое у тебя предложение?

— Давай устроим здесь посиделки на следующих выходных. С Дашей познакомитесь.

— Хорошо придумал. Организуем.

Когда Олег ушел к реке, Ирина взяла со столика телефон.

— Женечка, привет, дорогая… На будущих выходных у нас планируется пикничок… Угу… И не просто так, проводим тестирование… А кого же еще?.. Что значит «опять»? Мы давно ничего подобного не проводили… Поэтому Дениска должен быть обязательно, как штык.

— Темыч, а проконсультируй-ка ты нас, серьезность намерений можно сразу определить? — заинтересовалась Лера.

— Ха, так я вам все секреты и раскрыл!

Несколько минут продолжались упорные просьбы, перемежаемые аргументами "Ты нам товарищ, или хрен в стакане?" и "Эта тайна умрет вместе с нами". Наконец, Артем сдался.

— Ладно, конспектируйте. Момент первый: знакомит ли вас молодой чемодан с друзьями. Тебя знакомил?

— Нет еще.

— Это минус. Едем дальше. Момент второй: давит ли он на вас, чтобы затащить в постель. На тебя давил? О чем я спрашиваю, ты сама кого угодно затащишь.

— Все внезапно и по обоюдному согласию! — возмутилась Даша.

— Момент третий: как он себя ведет в первое утро. — все синхронно повернулись к Даше.

— Был веник из роз и назначение новой встречи. Сегодня вечером, — отчиталась она.

— Значит, два плюса тебе, потому что момент четвертый: как скоро он захочет снова увидеться с вами. Все записали? Штудируйте теперь, чучундры.

"Еще немного, и прогулки к главному корпусу войдут у меня в привычку", — подумала вечером Даша. И снова была ночь, танец под слышную только двоим музыку. Кожа к коже, сердце к сердцу.

— Ух ты, как они стараются! Ну, а дальше что будет?

— Ничего особенного. Они поженятся, у них будут дети: мальчик и девочка.

— Все так просто? Учитывая твою любовь к запутанным многоходовкам…

— Да ладно тебе! Скажешь тоже — запутанным.

Прошлой ночью Даша не снимала контактные линзы — не до них было — а на сей раз сняла, потому что глаза к вечеру заныли от усталости. Проснувшись утром, она зашлепала рукой по тумбочке в поисках очков. Как назло, те не попадались под руку. Даша повернулсь к Олегу и попросила:

— Подай очки.

Глаза близорукого человека без "зрительных приборов" — очков, линз — можно назвать обнаженными. И заглядывать в них в такой момент — действо весьма интимное. Олег был сначала ошарашен, а потом заворожен этим взглядом — не сфокусированным, смотрящим сквозь все, беззащитным и бесстрастным одновременно. Волна нежности, и одна мысль: "Мое. Это чудо теперь мое, и я за него в ответе". Даша мурлыкнула от поцелуя в висок.

Июньское солнце нахально разглядывало через кухонное окно девушку в одной рубашке, с губ которой мужчина только что слизнул капельку меда. Солнцу это зрелище нравилось.

— Хочешь на пляж?

— Купальник и лекции в общаге, а в остальном я очень даже не против.

— А зачем тебе на пляже лекции? — удивился Олег.

— Заглянуть… — вздохнула Даша.

Пляж напоминал гигантский гриль, заполненный креветками разной степени прожаренности. Наши герои только что выбрались из воды, где Дашино неумение плавать послужило отличным поводом пообниматься. Они валялись на покрывале, и вместо того, чтобы «заглядывать» в тетрадь, Даша любовалась Олегом, ловила его взгляды и таяла под ними.

— Надо было ехать на пляж ночью, — после продолжительного вздоха заявил Олег.

— Загорать при луне? — осведомилась Даша.

— При луне… наедине…

— И сколько же таких креативных пар приезжает сюда одновременно?

— Как-нибудь посчитаем, — подмигнул Олег. — Малыш, может, поедем домой?

— А еще говорил, что не маньяк… Подожди минуточку, малыш соображает. В этих шортах в школу идти однозначно нельзя. Значит, требуется вернуть меня в общагу на ночь или доставить утром за час до первой пары.

— На ночь не согласен! Доставлю утром.

— Почему? Вставать же рано придется…

— Мне хочется всегда просыпаться рядом со своей любимой девушкой.

— Олег, ты сейчас оговорился или сделал ряд серьезных заявлений?

— Совершенно верно, я сделал ряд заявлений.

Волшебное время: уже нет запретов, но еще не возникли ни обиды, ни разочарования. Мало сна, много разговоров, радость открытий, восторг совпадений…

Лекции Даша просматривала по диагонали, но запланированные на неделе два экзамена сдала, как положено — в стрессовой ситуации вспомнишь даже то, чего не знал отродясь. Когда Олег сообщил о поездке на дачу, она слегка поежилась. Решил представить семье и друзьям. Это плюс. Будут смотрины — это минус.

Глава 16

Если кой-какими частностями пренебречь,

То нельзя моей подругой не гордиться…

А. Макаревич

В машине Даша спросила:

— А кто там будет?

— Сестра с мужем, их дочери, две или три пары наших друзей. Не дрейфь, малыш, они не кусаются.

— Ладно, не буду.

Их ждала компания из семи человек: трое мужчин одного с Олегом возраста, три женщины, которым было лет по тридцать, и великолепный экземпляр молодого самца.

— Дамы и господа, это Даша, прошу любить и жаловать! — Олег приобнимал ее за плечи, как показалось Даше, чуть демонстративно.

— Андрей, — представился невысокий крепкий шатен.

— Игорь, — продолжил высокий, худощавый блондин.

— Слава, — высказался румяный толстячок.

Сестру Олега Даша узнала сразу — породистая стройная брюнетка с темными глазами улыбнулась и сказала:

— Ирина.

Высокая, тоненькая платиновая блондинка носила оригинальное имя Лада, аппетитную, как пончик, медную шатенку звали Женей. Великолепный экземпляр, назвавшийся Денисом, явно приходился ей родственником, потому что имел такие же синие глаза и чувственный рот. Высокий, мускулистый, улыбчивый — мечта, а не молодой человек.

— Ну вот, все собрались. Господа, займитесь шашлыком. Пойдемте, девочки, на кухню! — заявила Ирина. — Даша, ты с нами?

— Если я не мальчик, значит, с вами.

На кухне Ирина быстренько всех озадачила.

— Ладочка, делай бутерброды, Женя, на тебе овощной салат, «оливье» я сама доделаю… А что бы нам сообразить с баклажанами? — посмотрела она на Дашу.

— Можно сделать стандартную закуску: обжаренные кружочки баклажанов, сверху кружочки помидоров, чеснок, майонез. А можно приготовить пхали.

— Что это такое, и с чем его едят?

— Это грузинская овощная закуска, используется как замазка для бутербродов или густой соус, — начала вещать Даша. — Режем свежую зелень, лук, измельчаем грецкие орехи, добавляем специи и баклажаны, вареные или жареные.

— Звучит аппетитно, — улыбнулась Ирина. — Будем готовить.

Само собой, готовить это пхали выпало Даше. И началась неспешная кухонная болтовня: вежливые просьбы, аккуратные вопросы, осторожные шутки — ритуальный танец женского знакомства. Выяснилось, что Женя психолог, Ирина преподает историю, Лада — тоже преподает, в школе моделей.

— А как вы с Олегом познакомились?

"Так, понеслась езда по кочкам", — подумала Даша.

— Как бы вам ответить, чтобы не шокировать… На его лекции.

— То есть?

— Я у него училась.

— А потом?

— Когда доучилась, он пригласил меня поужинать, и все заверте…

— Не может быть, чтобы совсем внезапно, — возразила Женя. — В любом случае вы заранее друг к другу присматривались. Что тебе в нем понравилось?

— Чувство юмора. И предмет.

— В смысле?

— Он вел у нас очень интересный предмет — многомерные статистические методы. Полезнейшая вещь для исследований рынка. Меня это дело захватило со страшной силой.

— Девчонки, давайте перекурим, — предложила Лада.

— Даша, пойдешь?

— Я же сейчас на посту, в следующий раз кто-нибудь из вас меня подменит — схожу.

Пусть обменяются впечатлениями.

— Скорей зови Дениску! — шепнула Ирина Жене. Та направилась в сад.

— Ну, как она тебе? — спросила Лада.

— Пока ничего. Тетя Лиля про эту девочку рассказывала, и я с ней вполне согласна, — Ирина начала задумчиво перечислять, — коммуникабельная, юморная, обаятельная, при этом интеллигентная, для ее возраста неплохо образованная…

Появились Женя с Денисом.

— Иди, испытатель, — хлопнула его Ирина по плечу, Денис хитро подмигнул им в ответ и направился к двери.

— А ты что скажешь, специалист? — повернулась Ирина к Жене. Она рассмеялась.

— Ирка, я же не экстрасенс, а простой психолог. Пристально не беседовала, но вижу, что девчонка вполне адекватная, без отклонений.

— Ничего себе "без отклонений"! — возмутилась Лада. — Она меня срубила под корень, когда сказала, что Олег интересный предмет у них вел. Это же какая-то заумь математическая?

— Кому заумь, а кому действительно интересно, — возразила Ирина. — Я к Олежке привыкла, на его приятелей с физмата насмотрелась достаточно, теперь таким завихрениям в человечьих мозгах не удивляюсь.

— Уговорила.

Тут из дома выскочил Денис и подошел к ним. Дамы воззрились на него вопросительно.

— Непокобелима, — шепнул он и удалился в сад.

— Вот и ладненько, — подытожила Ирина.

Дениса выдал крокодильчик. На кухню он вошел неслышно, но чужой лакостовский запах Даша мигом унюхала, а обернулась совсем удачно — когда он протягивал к ней руки. Да что они, совсем за дурочку ее держат?! В руке у нее была здоровенная лопатка, которой Даша мешала баклажаны.

— Видишь? — помахала она столовым прибором.

— Вижу, — ответил Денис, зазывно улыбаясь.

— Горячая, тяжелая, хотя бы один раз точно успею приласкать.

— Давай, ты меня приласкаешь понежнее, — замурлыкал он в ответ.

— Спермотоксикоз? — участливо спросила Даша.

— Какая горячая злючка, — Денис понизил голос до шепота.

— Иди отсюда, камикадзе, пока я не разозлилась по-настоящему. Нашли дурочку!

— Ты о чем, прелесть?

— А казачок-то засланный! — дурашливо-таинственно зашептала Даша.

— Первый, я кролик, прием! — Денис поднес руку к уху, изображая рацию, — Задание не выполнено, явка провалена.

— Брысь! — замахнулась Даша лопаткой.

Вернулись Ирина с подругами.

— Зачем Дениска забегал? — поинтересовалась Женя.

— Проголодался, хотел что-нибудь перехватить по-быстренькому.

— А ты чего лопаткой машешь так воинственно? — спросила Ирина.

— Он меня слегка разозлил: терпеть не могу, когда отвлекают всякой ерундой, — ответила Даша и подмигнула Ирине. Да уж, только женщина может в такой простой фразе уместить тройной смысл.

— Он у нас, конечно, обормот, но безобидный, — подмигнула Ирина ей в ответ.

Чуть позже Даша познакомилась с девочками. Маша и Юля засыпали ее теми же вопросами, что и на кухне, только с удвоенной скоростью.

К вечеру, наконец, был готов шашлык, и компания расположилась на открытой веранде. Трудно передать словами гармонию вина и мяса с дымком. Австралийский «Шираз», с привкусом черной смородины, сливы и перца, щедро замаринованный и хорошо прожаренный барашек… Мирный вечер, неспешный разговор, малиновый, как вино на столе, закат.

Потом на веранде появилась гитара, кругленький Слава пел красивым баритоном, время от времени кто-нибудь ему подпевал. Даша млела: так приятно было чувствовать на плечах сильную руку Олега. Неожиданно Ирина предложила:

— Олеж, спой и ты.

— Ир, я уже забыл как это делается.

— А вот этого не надо! — возмутился Андрей. — Кто на Новый год пел, Дед Мороз?

— Спой что-нибудь для Даши, — привела непробиваемый аргумент Ирина.

Взяв гитару, Олег попробовал струны, а потом заиграл "Шпагу и сердце". Все присутствующие дамы одновременно выдохнули. Даша тихо млела от восторга.

— Шпагу и сердце, мадам,

Брошу я к Вашим ногам.

Все блага жизни отдам

Лишь за улыбку одну.

Алый цветок Ваших губ

Я непременно сорву.

Целый букет белых роз

Я Вам взамен подарю.

— Олег пел и чувствовал себя сорванцом-шевалье, дуреющим от гормонов пацаном-Ромео, только графом-сидельцем не чувствовал — да и ни к чему это.

Когда смолкли последние аккорды, веранда была пуста; на крыльце Лада подталкивала в спину задержавшегося Игоря.

— Не пойму, зачем вы нас так срочно вытащили, — проворчал Андрей.

— Момент такой! — пояснил Денис.

— Романтический, — добавила Женя.

— Честно говоря, я все-таки боялась, что он притащит какую-нибудь профурсетку, — с облегчением сказала Ирина.

— Нормальная девица, — выдал свой вердикт Слава.

— Кстати, с мелкими она неплохо сошлась, — добавила Женя. — Педагогическая жилка просматривается.

— Ну вот, Ирка, они с Олегом одной крови: математики-юмористы-педагоги, — усмехнулась Лада.

Глава 17

Течет шампанское рекою,

и взгляд туманится слегка,

и все как будто под рукою,

и все как будто на века.

Б. Окуджава

Никто не сказал бы, что Даша готовилась к летней сессии, при всем желании ее в этом уличить. Однако, если понимать логику предмета и помнить хоть немного из теории, то возможно все. Особенно, когда и без того нехилая харизма на почве счастья в личной жизни многократно усиливается, сшибая с ног оппонентов. Так что сессия сдалась традиционно. После нее студентам полагалось пройти практику — теперь уже банальную — по специальности и желательно в сельской местности, о чем Даша Олега и уведомила.

— Ни в какую сельскую местность я тебя не отпущу, — заявил он в ответ. А на следующий день вручил ей кипу бухгалтерских документов со словами. — Пиши отчет, печать поставят.

Довольно быстро Даша на своей шкуре ощутила все прелести романа с мужчиной элегантного возраста. Парниша лет двадцати — это спортивный мотоцикл. Очень резвый, стремительный и опасный. Молодой человек лет двадцати пяти — это красивое модное спортивное купе. Здорово на нем отжечь на ровной и знакомой трассе. А вот мужчина, которому хорошо за тридцать — это мощный родстер или полноценный внедорожник. На этом транспорте можно расслабиться и ехать в долгий путь, не боясь ни кочек, ни острых поворотов, ни капризов погоды. Такой кавалер заботится о физическом и моральном комфотре дамы: к цветам он присовокупит изящный комплимент ее глазам, взяв на себя все расходы, он сделает это тактично. Ну и кроме того — не будем ханжами — финальный крик удовлетворенной женщины для него является самой приятной музыкой.

Подруги уехали из города, и большую часть времени Даша проводила с Олегом, который ежедневно старался побыстрее отвязаться от всех дел. Уютные заведения общепита, кинотеатры, лавочки в парках — везде они целовались как подростки. Не зря говорят, что возраст мужчины определяется возрастом его спутницы. В университете не переставали удивляться приподнятому настроению Олега. А он и в самом деле ощущал себя парящим над землей.

Все-таки отношения с юной прелестницей распахивают перед зрелым мужчиной новые горизонты, хотя, казалось бы, уже ничто не может удивить. Бытие играет новыми красками и обретает изумительный вкус, он чувствует, что все еще впереди и осознает, как много еще непознанного, неувиденного в жизни. Появляются блеск в глазах и улыбка победителя на губах, а перья потрепанного жизнью орла вновь отливают здоровым бронзовым блеском.

Однако, на дворе уже конец августа, и осень поглаживает асфальт ладошками падающих листьев. Студенты подтягиваются к своим альма матерям, полусонные коридоры общаг начинают кипеть жизнью. Вернулись, наконец, Катя с Лерой, и подруги устроились в маленьком летнем кафе.

— Заседание на тему "Как я провела лето" объявляю открытым! — провозгласила Даша. — Докладчики, прошу на сцену.

— Угадайте, с кем я приехала, — интригующе заявила Катя.

— С мамой? С папой? С сестрицей? — предполагала Лера, а Катя отрицательно качала головой и хихикала.

— С Павликом.

— Ага… Так он же тебе вроде как и не земляк вовсе, — протянула Даша.

— Совсем не земляк, — продолжала игру Катя.

— И каким же ветром его занесло в ваш городок? — поинтересовалась Лера светским тоном.

— Ну, как вам сказать… — изобразила смущение Катя. — С семьей знакомился.

— И каков же результат?

— И познакомился!

Они расхохотались.

— Как оно у вас, Валерия? — поинтересовалась Катя.

— Солнце, воздух, ухажеры, — степенно отчиталась Лера.

— Просто замечательно. Ну, а как ваше ничего? — повернулась Катя к Даше.

— Ох, девочки, все настолько хорошо, что только и жди какое-нибудь западло.

— И откуда у вас, девушка, такие мрачные предчувствия? — удивилась Лера.

— Да шуткую я, шуткую, — отмахнулась Даша. — Просто иногда боюсь того, что на самом деле мне все это снится. Вы сейчас реальные или я все-таки сплю?

Подруги переглянулись

— Что нам с тобой остается, Катейка? — спросила Лера.

— Остается щипать, — вздохнула та. Через секунду раздался приглушенный визг:

— Ай, заразы! Верю, верю, настоящие.

Время шло, а никакое западло не случалось. Уже показала свой дурной характер осень, нежно расцеловал город первый снежок, наступила полновесная зима — и ничего не случалось. У нее учеба, работа, болтовня с подругами, совместные походы по магазинам и заседания в библиотеке; у него работа в универе, докторская, бизнес, а на двоих — встречи, вечера, ночи.

Олег предложил было Даше переехать к нему, но она отказалась. Во-первых, хотелось иметь свою берлогу, пусть она и появлялась в ней на пару-тройку часов. Во-вторых, отъезд из общаги надо было как-то объяснить родителям, и эту идею они, мягко говоря, не одобрили бы. Вздумай она проживать совместно с каким-нибудь парнишкой — после серии дебатов они махнули бы на это рукой. Соберись она замуж за Олега — они бы поняли. Но вот такая альтернатива была бы принята в штыки, однозначно. Поэтому он просто вручил ей комплект ключей, и Даша приезжала в удобное для себя время. Ей было хорошо в статусе боевой подруги, а о более серьезных планах речи не было. Олег ничего менять не торопился: зачем, если все и так прекрасно.

Новый год встречали у Ирины. Даша красовалась в длинном платье холодного серовато-зеленого оттенка папоротника, процесс покупки которого не обошелся без хохмы. Пока Даша уединялась с платьем в примерочной, а Олег ждал ее, в этот же отдел вошла Анна Гавриловна, коллега по кафедре, как назло, неплохо знакомая с Дашей. Шансов остаться незамеченным или прикинуться манекеном у Олега не было, пришлось вступить в светскую беседу. К счастью, Анна Гавриловна стояла спиной к примерочным и не видела, как театральным жестом Даша распахнула занавески, выплыла оттуда и встала в картинной позе, улыбаясь Олегу. К сожалению, она заметила и узнала девушку.

— О, Дашенька, здравствуйте, — расплылась Анна Гавриловна в улыбке. Даша-авантюристка не потерялась.

— Здрасьте, Анна Гавриловна, здрасьте, Олег Владимирович. У вас тут заседание кафедры в неформальной обстановке?

— Нет, мы здесь отлавливаем студенток, которые бегают по магазинам вместо лекций, — вернул ей шутку Олег. Анна Гавриловна рассмеялась.

— Дашенька, да вы в этом платье просто красавица. Взгляни, Олег Владимирович.

Олег Владимирович изобразил равнодушное одобрение и поспешил ретироваться.

— Любопытно, ой, как любопытно, — произнесла в пространство Анна Гавриловна.

Сияющая елка, праздничный стол, искры веселья, а на манеже все те же: Ирина с Андреем, Женя и Слава, Игорь с Ладой. Теперь уже Даша чувствовала себя в компании совершенно непринужденно, щебеча с дамами и перекидываясь шуточками с господами. Глядя на это, Олег подумал, что давно он не испытывал такого новогоднего настроения, сочетающего абсолютное удовольствие от жизни с легким, почти неуловимым оттенком предвкушения чего-то неведомого, еще не испытанного, до сих пор не прочувствованного.

Как ни крути, а новизна отношений постепенно стирается, как позолота с елочной игрушки. И тогда порой выясняется, что вскружившая мужчине голову нимфа еще ничего не знает о жизни, общие интересы отсутствуют, и с ней просто не о чем поговорить."…Мне наскучили, однако, Вы. Чемодан. Вокзал. Домой", — частенько, ох частенько пылкие романы заканчиваются на такой ноте. Но не всегда…

Даша впитывала с азартным любопытством все, чего не знала (просто мечта педагога!). Она давно щелкала, как орешки, тесты Фишера и распределения Стьюдента, но еще не умела на глаз прикидывать значение хи-квадрат; лучше Олега ориентировалась в авторской песне, но еще не открыла всех прелестей французского шансона; не разбиралась в винах и ни бельмеса не понимала в бридже. Другими словами, наблюдался простор для деятельности продвинутого наставника. Олегу и Даше вместе было интересно, весело, тепло; находилось, о чем поговорить и о чем — помолчать. Отношения плавно катились к первой годовщине.

Глава 18

А мы уходим налегке, мол, туда-обратно,

Возвращаемся не те, что ушли когда-то,

Порой не все и не туда возвращаемся,

На всякий случай, навсегда попрощаемся.

"Коридор"

Летняя сессия обещала быть тяжелой, и с начала мая Даша сидела безвылазно в общаге, чтобы не отвлекаться на Олега. Соседки тоже корпели над лекциями, прерываясь только на причитания о тяжкой студенческой доле. Особенно усердствовала с причитаниями Оля-старшая, которой предстоял экзамен по многомерным методам у Олега.

— Дашка, ты не знаешь: с этим Мельниковым как-нибудь договориться можно? — осенила ее однажды мысль.

— Знаю, конечно можно. Теорию рассказать, задачи решить — и вы с ним отлично договоритесь.

— Нет, как-нибудь так… чтобы без теории и задач… — задумчиво тянула Оля.

— Ну что ты ему можешь предложить? Денег не берет, подарков не принимает, девочками не интересуется, — со вздохом перечислила Даша.

— Точно не интересуется? — со смесью надежды и сомнения уточнила Оля.

— Точно! — отрубила Даша, усмехнувшись себе тихонько. Потом ее задавила жалость, и Даша предложила, — Давай, я тебе завтра объясню, как задачи решать, а с теорией сама что-нибудь придумывай, «бомбы» или «шпоры».

"Шпоры" у Оли были готовы. Однако, решение задач застопорилось почти сразу. Оля не могла справиться с элементарными приемами матанализа. Просто не умела. На то, чтобы втолковать ей эти азы, требовалась прорва времени, которого уже не было — экзамен предстоял на следующий день.

— А как ты «вышку» три семестра сдавала?! — поразилась Даша.

— Как-как, родители помогли…

— Хрен знает что творится! Человек приходит изучать «многомерки» и при этом не может рассчитать производную по двум переменным! Даже по одной — и то не может! — возмущалась Даша.

— Не все же такие «пентиумы», как ты, — обиделась Оля.

— Для этого не надо быть каким-то «пентиумом»! Достаточно было чуть-чуть голову поломать на первом курсе, на втором все уже понималось бы само собой, и сейчас бы не мучилась.

— И что теперь будет? — заныла Оля.

— Или кто-нибудь из группы поможет, или Мельников будет добрый, тебя, дуру, пожалеет и поставит тройку просто так, или ты будешь учить и сдавать эти «многомерки» до осени.

На экзамен, видимо, чтобы повысить вероятность преподавательской доброты, Оля отправилась в юбке по самое "руками не трогать", благо, ноги из-под этой юбки выглядывали действительно шикарные. Даша усмехнулась и взялась за тетрадь. Теоретически Оля должна была вернуться в середине дня, и после трех часов соседки забеспокоились. Она появилась только в пять, разулась, прошла к своей кровати и рухнула на нее ничком. Все молча. Через пару минут послышалиь всхлипы.

— Олечка, что случилось? — подскочила к ней младшая.

— Не сдала? — спросила Даша.

— Сдала, — и новый всхлип.

— Ну, и что тогда ревешь? Почему так поздно? Спрашивал долго?

Ни с того, ни с сего Даша пробрала дрожь — как под взведенной гильотиной.

Оля повернула к ним зареванное лицо и выкрикнула:

— Он меня оттрахал!

Лезвие со свистом опустилась, перерезая кожу, мышцы, ломая шейные позвонки.

Имено такое непередаваемое ощущение испытала Даша после слов Оли. Она решила, что недослышала или неправильно поняла плачущую соседку.

— Что сделал?

— Оттрахал. На столе в пустом кабинете. А потом сказал: "Ну, на троечку сойдет, давайте зачетку", — Оля снова залилась слезами.

— Вот и верь после этого людям, — пробормотала Даша.

Ее отрубленная голова каталась по полу, моргая.

— Девочки, а не наклюкаться ли нам?

— А тебе-то с чего? — удивилась Оля-младшая.

— Недавно я разочаровалась в мужчине своей мечты! — провозгласила Даша с комичной патетикой.

Сказано — сделано. Как наименее страдающая, Оля-младшая была отправлена в магазин, Оля-старшая шмыгнула в душ, а Даша курила в коридоре одну за другой. "Ну не может такого быть!" — говорила она себе. "А кто прошлым летом ехал в ресторан и думал, что не может такого быть? Возможно все", — возражал внутренний голос. "Но как же так?!" — продолжала она этот диалог. "А вот так! Легко и непринужденно", — отвечал голос-реалист. "Ну не может такого быть!" — и все начиналось сначала.

Младшая Оля вернулась из магазина, старшая выбралась из душа, и возлияние началось. Уже несколько раз они впили "за нас с вами и за х… с ними", по третьему кругу отчехвостили всех парнокопытных на букву «м», и когда Оля-старшая в очередной раз начала жаловаться на хамство препода-сластолюбца, не вынесла душа поэта.

— Да заткнись ты, дура! — закричала Даша. — На что ты рассчитывала, когда приперлась на экзамен почти без юбки и начала предлагать интим?! Он должен был сказать "Как можно, я же святая!"? Или ты рассчитывала на шампанское, ласку и смазку?

— Не знаю, — пролепетала Оля.

— Вот за что боролась, на то и напоролась, — мстительно заключила Даша и вышла в коридорчик.

За сигаретой снова накатило: "Не может такого быть!" — "Все бывает". В тридцать лет суждениям филейной части доверяют больше, чем непроверенной информации, выданной в состоянии, близком к аффекту. Да и к тому, что все бывает, относятся вполне философски. А двадцатилетние девчонки, даже если они гордятся широтой своих взглядов на жизнь — существа ранимые и категоричные.

Мужская верность — явление такое же спорное, как и жизнь на Марсе. Оптимисты утверждают, что она есть, и они даже лично с ней сталкивались, пессимисты возражают, что это легенда, которую тоже придумали русские. Даша всегда относила себя к оптимистам. Однако же, сегодня оптимизм валялся в глубоком нокауте, а широта взглядов нервно курила в сторонке.

Олег шагал по квартире, пытаясь успокоиться. Куда там! "Невероятно! Не может такого быть! Хотя… все-таки четырнадцать лет прошло — мог и забыть. Но ведь не должен был, по идее… А если это правда?" — теснились у него в голове мысли. Пометавшись несколько минут, Олег взялся за мобильный — позвонить Даше. "Абонент временно недоступен", — невозмутимо прогундосила сотовая девушка.

"Ну да, абонент мой занимается, у нее же завтра нечто страшное, вспомнил Олег, — а тут я со своими новостями. Завтра, наверное, увидимся — тогда и поделюсь".

Сегодняшний день начался для Олега со звонка сестры, раздавшегося в тот момент, когда он собирался в университет.

— Олеж, у нас проблема, разговор не телефонный, но требуется твое присутствие.

— Когда требуется?

— Чем скорее, тем лучше! — выпалила Ирина.

— Ир, у меня скоро экзамен, если завкаф подменит, то я приеду через сорок минут. Если не сможет — задержусь.

— Ладно, буду ждать и надеяться.

Михаил Васильевич согласился взять экзамен на себя, и Олег поехал к сестре. Та встретила его вместо приветствия шепотом:

— Наконец-то!

— Что случилось? — спросил Олег.

— По твою душу приехала Лариса!

— Какая еще Лариса? — удивился Олег.

— Мельникова. Твоя бывшая жена. Сидит в гостиной, говорит, что не уедет, пока не пообщается с тобой.

— Интересно девки пляшут, — пробормотал Олег и шагнул навстречу прошлому.

Время обошлось с Ларисой очень даже ласково: на идеальном славянском лике не было морщинок, фигура осталась аппетитной, буйные светлые кудри сменил тяжелый пучок.

— Здравствуй, Олежа, — мурлыкнула она, — рада тебя видеть.

— Здравствуй, Лара, не могу ответить тем же. Зачем приехала?

— Олег, тебе необходимо знать одну вещь.

— Ну, если необходимо — продолжай.

Лариса смиренно вздохнула, выудила из сумочки какую-то бумажку и протянула ее Олегу. Это была фотография темноволосого худенького мальчишки лет двенадцати.

— Вот.

— Лара, что значит «вот»?

— Это наш сын, Сашенька.

Олег не подпрыгнул от восторга. Он давно уяснил, что верить Ларисе на слово, мягко говоря, неразумно.

— Откуда он взялся через пятнадцать лет после развода?

— Родился тринадцать лет назад, — невозмутимо ответила Лариса.

— Тринадцать, говоришь? — Лариса кивнула. — Тогда ты не по адресу.

— Ты уверен?

— Лара, ты же физмат окончила, тринадцать от пятнадцати отнять в состоянии. Сколько получается? Два. Даже я знаю, что беременность протекает несколько быстрее.

— Какие мы рассудительные, — усмехнулась Лариса. — Нужно отнимать не ровно тринадцать, а тринадцать лет и три месяца, и не от пятнадцати, а от четырнадцати.

— Почему от четырнадцати? — оторопел Олег.

— Ты еще спрашиваешь?! Хочешь сказать, что не помнишь, как приезжал ко мне через год после развода?

— Не помню.

— Конечно, ты тогда был пьянее сапожника. Но все, что положено, сделал еще лучше трезвого.

Вот теперь картинка складывалась почти логичная.

— И все-таки я об этом случае не помню ничего, — упорствовал Олег.

— Ха! С вечера ты не помнил, что мы развелись, а с утра — как оказался у меня, — с торжествующей ехидцей отвечала Лариса.

Картинка сложилась, и Олегу оставалось только таращиться на нее. Но он решил потрепыхаться.

— Ладно, давай проведем экспертизу и потом решим, что нам делать.

— Какую еще экспертизу?! — возмутилась Лариса.

— Генетическую. На установление отцовства.

— Зачем?

— Давай без дурацких вопросов. Неужели ты думала, что я так сразу тебе и поверю? — Лариса с сомнением покосилась на него и промолчала. — Дай мне номер телефона, когда договорюсь насчет экспертизы — свяжусь с тобой, — продолжал Олег.

— Этим ты оскорбляешь меня и ребенка! — обиженно заявила Лариса.

— Если потребуется — извинюсь.

Выслушав от Олега изложение беседы после того, как Лариса ушла, Ира заявила, что "эта прошмандовка" собирается повесить на него чужого ребенка.

— Ириш, а если он все-таки мой? Пусть я ничего не помню, но могло и такое случиться, — задумчиво ответил ей Олег.

Он до вечера ездил по городу, пытаясь привести мысли в порядок проверенным способом, но в итоге только устал и теперь ходил из угла в угол, пытаясь освежить память или прийти к какому-нибудь выводу. Додумался Олег только до того, что не стоит говорить об этой ситуации Даше. Во всяком случае, пока не внесена ясность. Одно дело — сообщить о внезапно появившемся сыне, и совсем другое — рассказать, что не помнишь, приложил ли руку и прочие фрагменты тела к его зачатию.

— Ну, и что ты натворил?! Какого черта ты вмешиваешься в чужие игры, придурок?

— И чего ты на меня окрысилась? Значит, сплела так непрочно.

— Куда уж прочней? Просто забыла, дура старая, о том эпизоде. Ну, а где тонко, там — сам понимаешь. А ты нарочно так сделал, гаденыш?

— Лапушка, да когда я что делал нарочно? Это противно моей природе, и без крайней на то необходимости — ни в жисть.

Глава 19

И мертвый месяц еле освещает путь,

И звезды давят нам на грудь — не продохнуть.

"Сектор Газа"

Настойчивый звон будильника выцарапал Дашу из объятий Морфея. Еще не открыв глаз, она ощутила жестокое похмелье. В ответ на мысль "С чего бы оно так?.." услужливая память сначала намекнула о сегодняшнем экзамене, а потом воспроизвела и «банкет», и повод выпить как таковой.

— Ну не может такого быть… — уже вслух простонала Даша и в который раз сама себе возразила. — Или все-таки может.

Наводить марафет совершенно не хотелось, поэтому Даша отправилась в универ, ограничившись гигиеническими ритуалами да кое-как одевшись.

— Дашка, где лицо? — удивилась Лера.

— Дома, — махнула та рукой в ответ.

— А что так? — подключилась к обсуждению Катя.

— Мировое зло пошло войной на все прекрасное. Давайте закончим с финансами, а потом все расскажу.

Увидев Дашу, горгона-преподавательница подняла брови.

— Вы больны?

— Угу, — ответила Даша.

— Тогда решите задачи, и я вас отпущу.

Легко сказать: «решите». Глядя на эти задачи, Даша видела комбинацию из трех пальцев и ничего более. Просидев так минут двадцать, она отнесла билет на стол.

— Мирра Львовна, я лучше в другой раз приду, — ох и недоверчиво взглянула на нее Мирра Львовна.

— Как определить вероятность банкротства?

— По интегральному показателю, — на автопилоте ответила ей Даша.

— Тройки хватит?

— Вполне.

Потом Даша сидела в буфете, глотала минералку и разглядывала столик, пока не пришли подруги. Оценив натюрморт, Катя строго спросила:

— По какому поводу мы вчера нахрюкались?

— Прибежал маленький пушистый зверек, — не поднимая глаз, ответила Даша.

— Давай конкретнее, — потребовала Лера.

— Моя соседка сдала Мельникову экзамен, — девушки непонимающе переглянулись, затем Катя уточнила:

— И в чем тут фокус?

— Вы лучше спросите, как она его сдала.

— И как же?

— На-ту-рой, — отчеканила Даша, подняв, наконец, глаза. — Одно меня утешает: никакой радости она от этого не испытала.

Катя немедленно возжелала кастрировать и линчевать, а Лера, по обыкновению, аппелировала к логике.

— Откуда ты знаешь?

— Она сама сказала. И не приврала: надо было видеть, в каком эротическом шоке она пришла.

— А в шок ее точно привели в универе?

— Ты считаешь, что средь бела дня ее могли так удивить по дороге в общагу? Самой не смешно?

— Может, заходила куда-нибудь…

— Она сказала… Вот, цитирую: "Он меня оттрахал и сказал, что на троечку сойдет".

— М-да, — протянула Лера. Катя в выражениях была менее сдержанна, характеризуя и Олю, и Олега, и мужчин в целом.

— Может, ты все-таки спросишь у него, в чем тут дело, — предложила Лера.

— Слушай, и правда! Может, где-то здесь собака и порылась, — воспряла духом Даша. — Только как это у него спросить?

— Да прямым текстом, — предложила Катя.

— Ага, и что он на прямой вопрос ответит? — возразила Лера. — Вариантов, в принципе, всего два: да и нет. «Да» — оно и в Африке «да», ну а «нет» может значить и собственно «нет», и опять же «да». Я понятно излагаю?

— Понятно, — ответила Катя. — По-твоему выходит, что прямым вопросом достоверного ответа не добудешь.

— Значит, придется заходить сбоку, — резюмировала Даша.

В комнате Оля-старшая паковала дорожную сумку.

— Все, домой? — спросила Даша, разуваясь.

— Ага, до осени, — ответила, пришмыгнув носом, Оля.

На столе лежала Олина зачетка, и у Даши возникло искушение взглянуть на «заслуженную» тройку. Однако, тут же подумалось, что трогать открытые раны пальцами — забава не для всех. Минуту спустя она решила посмотреть-таки на главный «вещдок» и открыла зачетку. С первой страницы на нее смотрела физиономия Оли-младшей.

— Оль, это не твоя зачетка, — констатировала факт Даша.

— Да? Значит, малая перепутала и мою схватила, когда в универ пошла. Ну, если ей без зачетки не поставят, то скоро прибежит менять. А завтра поедет и обе привезет домой, — невозмутимо отозвалась соседка.

Плюхнувшись на кровать, Даша снова задумалась. Пытливый ум аналитического склада — штука, в принципе, полезная. Но иногда и крайне вредная для обладателя. Принцип "хочу все знать" временами приводит к последствиям, которые еще Грибоедов обозначил лаконично и емко. Итак, Даша пыталась понять, были ли у Олега причины для подобного кобелячьего поведения. Свежего мяса захотелось? Оно, без сомнения — вещь хорошая, но не тогда же, когда у тебя есть партнер. Значит, либо Олег ее партнером своим не считает, либо у него какой-то специфический взгляд на отношения. И то, и другое одинаково погано. Она сама не заметила, как уснула, и проснулась около шести вечера. В комнате не было ни соседок, ни их зачеток. Что ж, пора ставить точки над «ё». Даша привела себя в божеский вид и отправилась к Олегу.

Видом Дашиным Олег был поражен: отрешенное, как гипсовая маска, лицо и напряженно-ищущий взгляд.

— Привет, малыш, — чмокнул он ее в нос. — Устала?

— Как собака, — вздохнула Даша. — А у тебя как дела?

— Нормально. Сама знаешь: у нас тоже сессия в разгаре.

— Как вчерашний экзамен прошел?

— Обыкновенно, без эксцессов.

Даша не столько увидела, сколько почуяла его напряжение, желание что-то скрыть. Вывод был очевиден и печален. Она достала из сумочки ключи и протянула их Олегу.

— Они мне уже не понадобятся.

— Почему?

— Я больше не приду.

— Даш, я ничего не понимаю. Почему не придешь, при чем тут ключи? — все он понял, но надеялся, что неправильно.

— Мы расстаемся, — сухо ответила Даша. — Так будет лучше. Все, Олег, я пошла.

А теперь — бежать отсюда, пока не разревелась! Какой лифт?! По лестнице, и туфли не теряем, не Золушка. Тяжелая подъездная дверь, свежий воздух, дышим глубже… А, черт! Все равно слезы катятся, сколько ни дыши и ни жмурься. Ладно, теперь можно…

Пару минут Олег простоял, глядя на дверь. Потом очнулся от ступора, схватил ключи и выскочил из квартиры. Во дворе Даши уже не было, поэтому он бросился к машине. Олег направился в общежитие, справедливо расудив, что рано или поздно Даша там появится. Какая блажь на нее нашла? Он считал, что все между ними правильно, гладко и складно. Он строил «долгоиграющие» планы. Он, идиот, недавно представлял, какие у них могут быть дети. Но поведение этих баб не вписывается ни в какой закон распределения. За дорогой Олег следил в последнюю очередь, так что встреча с вывернувшим из-за поворота «Ниссаном» была вполне закономерна. А дальше — все, как полагается: удар, боль, гайцы, «скорая»…

Как он мог?! Чего ему не хватало? Или на Ольгины ноги купился? Конечно, у Даши таких отродясь не было, но она считала, что есть у нее нечто более ценное для Олега, чем конечности. Ха-ха! И вот он говорит: "Без эксцессов", — и лицо такое обыкновенное, спокойное, а где-то за глазами — тревога. Что за жизнь?!

С такими мыслями Даша добралась до общаги. На лестнице ей почему-то вспомнилась новогодняя ночь, и загаданное под бой курантов желание: чтобы все у них было хорошо, первый поцелуй в новом году — с привкусом шампанского, и тепло обнимавших ее рук.

Войдя в комнату, Даша первым делом направилась к гардеробу. Мягко блеснул серо-зеленый атлас, новогоднее платье висело на положенном месте и словно говорило ей: "Эх-ма, хозяйка, и я все помню". Даша извлекла платье, взяла ножницы и методично разрезала его на мелкие кусочки. Оля-младшая смотрела на нее дикими глазами.

— Дашка, ты что натворила? Такое было платье красивое!

— Ольчик, все было красиво, не только платье, — изрекла Даша. Чувствовала она себя измотанной до крайности. Спать, спать…

Утром Даша включила валявшийся почти двое суток без дела телефон. Позавчера звонки от Олега были, а вчера — уже нет. Значит, так тому и быть. Она вытащила сим-карту и переломила ее пальцами.

— Замечательный какой у вас переломчик, просто прелесть! — сказано было Олегу наутро. — Полежите у нас пару месяцев, и будете прыгать как молодой кузнечик. А ушибы до свадьбы заживут.

Тут он и понял, как чувствуют себя диабетики, при которых говорят о сладком. Созвониться с Дашей Олег по-прежнему не мог. Что ему оставалось? Лежать и думать. Каждое утро он просыпался, уверенный, что теперь-то разберется во всем. Однако, маловато было вводных для получения ответа с приемлемой степенью точности. Проблему генетической экспертизы взяла на себя Ирина. К счастью, личное присутствие Олега там не требовалось, достаточно было материала для сравнения — нескольких волос. Вердикт генетиков гласил: Олег и мальчик Сашенька родственниками не являются.

Глава 20

Затихает к ночи ветер,

умирают на рассвете…

Утром встанешь будешь жить

Koree Key

На подготовку к оставшимся экзаменам Даша забила большой ржавый гвоздь — не нужны были ни оценки, ни победы. Она даже просыпалась, чтобы пойти в универ, с большим трудом. Однако, работа на зачетку — не такое уж бессмысленное занятие. Пришло время зачетке поработать на нее, и сессию Даша сдала без троек — Мирра Львовна оказалась человеком не без ума и сердца, поставив ей тогда четверку.

"Все, Дашка, хватит ныть, — сказала она себе, став формально пятикурсницей. — Вытри нос и смотри в будущее". Не помогло: мысли о будущем вызывали тоску и тошноту, ощутимую даже физически.

Тошнота…Минуточку! Когда были эти? Ну эти, гости на красных жигулях? Не помнила. Тест. Ахтунг! Не может этого быть! Как же волшебные таблетки?! С гарантией! Таблетки… А кто забыл принять одну, а потом еще одну? Оказывается, после этого надо было пить по две.

И что теперь? Сказать Олегу? Интересный у нее будет вид, если она появится с такими новостями — после разрыва отношений. А уж какой он станет интересный, если (когда) Олег ответит, что его это не волнует… потому, что не волнует, не колышет, не трогает. Потому, что — ни звонка, ни эсэмэски. А потом — ни визита, ни записки, в конце-концов (если он так заботится о конспирации). Значит, это твоя личная проблема, Дарья Сергеевна. Решай.

А что тут решать? Куда она с этим ребенком? Ни образования, ни работы. Не к родителям же его. Жаль, ах, как жаль, как-жаль-как-жаль-как-жаль…

Больница. Инквизиторское кресло. Звон металла, холодные руки и приглушенные голоса медиков. И запах, проникающий в поры запах лекарств, мяса и смерти. Рука, вена, игла.

— Вот, посмотри, хулиганское твое мурло!

— И что? Анестезиолог трезвый, девочка проснется, врач нормальный — через пару месяцев будет вообще как новенькая.

— Идиот! Проснется-то она уже не беременная

— Ах, вот в чем серпантин! Мальчик и девочка, да?

— Да, я на этого мальчика рассчитывала. Это ты, балбес, живешь одним днем. А я рисую карты заранее.

— Так и повлияла бы на нее.

— Как?! Решения — это не моя прерогатива. Они же сами принимают все решения — от меню для завтрака до способа эвтаназии.

Очнулась и не сразу сообразила, где она и зачем. Потом короткий взгляд в лоточек. Обморок. Голоса, как сквозь вату слышные слова: «анемия», "нервное истощение", «студенточка». Боль. Открываем глаза. Палата.

— Вам еще повезло, что в обморок вы упали сразу же, у нас, — сказал назавтра врач. — Если бы это случилось где-то далеко от медицины — все могло быть намного хуже.

"Да уж, могло быть и хуже, — невесело усмехнулась Даша, — еще неизвестно, как бы повернулась с этим залетом ситуация. А так — успела уйти сама".

"Жаль, ах, как жаль, как-жаль-как-жаль-как-жаль…" — звенело в голове, звенело, не оставляя места для других мыслей, звенело до одури, до хруста выкрученных пальцев.

Отгорело-отплакалось. В середине июня Дашу властно потянуло домой. Она взяла окончательный расчет у Саши, на следующий день упаковала вещи и уехала. Сидя в электричке, думала, что возвращаться не хочет вовсе. За пыльным окном отматывались в увиденное, в проеханное болотца и рощи, ветхие домики и бодрые красно-кирпичные вокзальчики, небольшие погосты.

Маленькие девочки из провинции полагают, что большой город — место любви и праздности. Выясняется — кем раньше, кем позже — что это территория работы и боли. А потом уже, сколько останется сил — веселья, дурачеств, любви опять же. И чего больше — не сосчитать.

Наконец, электричка достучала до нужной станции. Мирный-мирный городок, тихие зеленые улочки — шагая к дому, Даша разглядывала все это с неведомым раньше умилением.

Поразила ее и старая комната: узкая кровать — помнится, ее купили, нет, «достали» перед школой — книжные полки с Гулливером, принцем Корвином и физикой-химией-геометрией, письменный стол с пустыми ящиками. Все это казалось ненастоящим, кукольным и в то же время единственно реальным, ощутимым. В родных стенах было просторно и прохладно. Ситцевые халатики, огород и кухня, светлые шторы, дурманящий запах маттиолы по вечерам, то ли Бунин, то ли Куприн — она не понимала и не помнила, что читала.

Родители косились озабоченно, Даша помалкивала. Видимо, у нее оказалось маленькое и злое сердце, Олег заполнил его целиком, почти не оставив места для друзей, родных. Учеба — и та была для него.

Повседневными делами смывалась граница между «до» и «после».

Внезапно оскалился страх, что время — вот оно, исчезает, просачивается сквозь пальцы, с каждым выдохом утекает. Так немного, так немного его отпущено на радость. И сейчас она бездарно тратит остатки времени на горе.

Нужно, нужно забывать. Нужно заставить себя забыть. Хотя бы затем, чтобы самой жить дальше. Его глаза, то азартно-веселые, с лихой чертовщинкой, то пронзительно-мудрые, то безумные от страсти. Его улыбку, то мягкую, то озорную, то ироничную. Его теплые, надежные объятия. Руки, голос, запах, вкус его кожи. И просто — как с ним было здорово. Разве можно это забыть? Нельзя, но время мягко шкурило воспоминания, снимая яркие и болезненные выпуклости.

Юность и неистребимый оптимизм сделали свое дело достаточно быстро — через полтора месяца Даша решила, что все с ней в порядке. И затосковала по своим каменным джунглям, по девочкам, даже по общаге.

"Ну что, Скарлетт О' Хара Мценского уезда? Попустило?" — хмыкнула она под стук колес.

Глава 21

Чтобы летели весенние птицы легато,

И карусель заливалась, болели колени,

Чтоб уносили к чертям расписные олени…

О. Хорн

Прекрасным вечером в начале августа Даша, Лера, Артем и Катя с Пашей отправились на рок-фестиваль, что проводился на открытой набережной. Выбравшись из переполненного трамвая, компания зашагала по лестнице. Внезапно Артем замахал кому-то рукой. Как он умудрился разглядеть кого-то в текущей вниз пестрой толпе — уму было непостижимо. Когда друзья спустились вниз, навстречу им целенаправленно двинулся молодой человек.

— Всем привет! — произнес он, когда поравнялся с ними. Темыч с Пашей здоровались с ним, а девушки переглядывались между собой.

"Ничего себе", — подняла бровь Лера. "Симпатичный парниша", — подмигнула Катя. "Да вообще прелесть!" — захлопала сразу двумя глазами Даша. Как же давно она не пользовалась этими сигналами! Волна куражливого веселья поднялась изнутри и вырвалась наружу широкой озорной улыбкой. В этот момент "вообще прелесть" взглянул на нее. Среднего роста и вполне атлетического телосложения блондин чем-то смахивал на киношного эльфа Леголаса, вырядившегося в джинсы.

— Девчонки, это Стас, — представил Артем "Леголаса в джинсах". Девчонки отозвались хоровым "Очень приятно!", и Артем продолжил.

— Смотри, Стас: Катерина, Лера и — обрати особое внимание — Даша.

— Мне тоже очень приятно, — улыбнулся "эльф", — а внимание на Дашу обращу с удовольствием.

— Отлично, значит, сегодня ты мой, — заявила она в ответ.

— Мы еще посмотрим, кто и когда будет мыть, — усмехнулся Стас и взял Дашу за руку.

Обь-змея неспешно тянула свое тучное тело к далекому океану. Людское море пританцовывало, подпевало, распивало. Толпа оттеснила Стаса с Дашей от прочей компании. Они пили баночные коктейли и смотрели концерт, когда на сцене появился любимец местной публики Леша Костюшкин. Толпа взволновалась.

Они находились довольно далеко от сцены, и Даша встала на цыпочки, но обзор от этого не улучшился. Тогда Стас ловко поднял ее и посадил себе на плечи.

— Смотри, вон Дашка, — показал Артем Лере.

— Этот Стас на нее точно запал.

— Да и она, похоже, довольна.

— Так ты его специально притащил?

— Конечно. Хватит ей по своему «папику» сохнуть.

— Кристальной ты души человек, Тема!

Досматривала концерт Даша из «вип-зоны» — сидя на плечах у Стаса. Когда совесть начала ее основательно угрызать, наступила полночь, и небо взорвалось салютом. Можно было отправляться по домам. Оказалось, что Стас живет в той же общаге, где и большая часть компании, только в Дашином крыле. Они забрались в трамвай, где на шестерых досталось три сидячих места. Прохохотав всю дорогу — сегодня можно — компания выгрузилась на своей остановке и зашагала к «резиденции».

— Может, продолжим банкет? — подбросил идею Паша.

— Размечтался! Завтра понедельник, — возразила Катя, на правах невесты строящая его "в хвост и в гриву".

— Ладно, всем пока. Привет "семерке", — сказала Даша.

— Бывайте! Привет "восьмерке"! — отзвались жильцы и гости «семерки».

— Пойдем? — подал ей руку Стас.

Даше совсем не хотелось заканчивать вечер и ложиться спать, от этой идеи мажорное настроение стремительно портилось. На лестнице она предложила:

— Покурим на балконе?

— Запросто.

На третьем этаже, весьма кстати, балкон оказался пуст. А ночка — прямо мармелад: тепло, пахнет прожаренной на солнце листвой, полная луна на темно-фиолетовом небе, где-то играют на гитаре, блажа "Группу крови". После пары затяжек из темноты донеслось: "Пожелай мне удачи в бою, пожела-а-ай мне…".

Они разговаривали до трех ночи: об учебе (Стас раньше учился вместе с Пашей, а потом перевелся на "заочку"), о любимых книгах, музыке, фильмах. Бывает такое — встречаешь идеального собеседника: общие темы, общие взгляды, одинаковый подход к юмору. И можно говорить часами, не скучая.

— Ты не замерзла? — спросил Стас.

Ну зачем он это сказал?! Горло перехватило — такое «дежа-вю» нахлынуло. С другой стороны, что еще мог сказать внимательный молодой человек, видя, как девушка ежится на свежем воздухе?

— Нет, — покачала головой Даша, — тепло.

После этого она пару раз нарочито зевнула и объявила, что устала. Стас проводил ее до двери комнаты, Даша мило попрощалась, а потом наплакалась до икоты и уснула, не раздеваясь.

Дни она проводила в библиотеке главного корпуса — писала диплом. В здании экономического факультета полным ходом шел ремонт, и маленькая библиотека была закрыта. Оно и к лучшему — встречаться с Лилией Дмитриевной Даше было как-то боязно. А вечерами заглядывал в гости Стас, вытаскивал погулять. С ним было интересно, легко, весело.

Посреди августа случился вечер, когда делать было нечего — подруги разъехались по ухажерам, диплом намозолил глаза еще днем. Даша пребывала в раздумьях: куда пойти, чем развлечься? Может, к Стасу?.. Почему бы нет? Поднявшись на девятый этаж, она быстро нашла нужную комнату и постучалась в дверь. Открыл ей Стас, встрепанный, с карандашом за ухом.

— Привет, — улыбнулась Даша.

— Привет. Проходи. Четвертой будешь?

— Саня, Эдик, привет, — с другими обитателями этой комнаты Даша была давно знакома: они были частыми гостми в трехместке "комсомолок-активисток". — А что вы такое затеяли?

Видно было — происходит что-то нешуточное: на полу лежат два стула, на их ножках стекло, под стеклом настольная лампа, направленная вверх, стол завален бумагами. Оба соседа-пятикурсника держат в руках здоровенные листы миллиметровки и кружат по комнате с дикими глазами.

— Мы курсовик пишем по сельхозмашинам.

— В августе? — удивилась Даша.

— В августе. Сане его завтра сдавать надо, это долг.

— А почему вы его пишете сегодня вечером?

— Потому что этот мудила Саня, — грозно взглянул Стас на соседа, — вчера ушел с готовым курсовиком пьянствовать и потерял его.

— А вы успеете до утра?

— Если четвертой будешь — точно успеем, — ухмыльнулся Стас.

— Ладно, буду. Разве эконом когда бросал мехфак в беде?

Написание курсовика в восемь рук было организовано на редкость разумно: Саня-растеряха ваял чертежи, укладывая на стекло миллиметровку, Эдик чертил на листах рамки (ох, и тяжело студенты жили, когда курсовики писались вручную!), Стас делал расчеты, а Даша переписывала текст начисто. Под муторную работу очень хорошо идут кофе, сигареты и непринужденная болтовня. К утру ломило глаза и шеи, все было выкурено, а запасы кофе иссякли. Саню, как виновника этой учебной оргии, отправили за сигаретами, начертивший положенное количество рамок Эдик лег спать. Даша зевала.

— Хочешь по-настоящему проснуться? — с невинным видом поинтересовался Стас.

— Спрашиваешь! Конечно хочу.

— Пошли в коридорчик.

Без всякой задней мысли Даша вышла следом за ним из комнаты.

— Иди, иди, — Стас медленно отступал, спиной вперед, пока не дошел до раковины. Там он быстро открыл кран и, зачерпнув рукой воду, плеснул ей в лицо.

— Ах ты, гад! Ну подожди! — Даша рванула в комнату, откуда выбежала с кружкой. — Я тебе отомщу!

Сначала она гонялась за Стасом с кружкой, пытаясь его облить, потом он отбирал у Даши посудину, не забывая о текущей из открытого крана воде. В результате через несколько минут оба стояли, запыхавшись, в коридорчике, мокрые и бодрые. Глядя на Стаса, Даша вспомнила, что под мокрой майчонкой ничего на ней нет. Положив руки на плечи, он мягко прислонил ее к стене и поцеловал. За спиной холодный крашеный бетон, майка припечатана к груди горячим сильным телом, на губах — ласково-настойчивые губы. "А жизнь-то продолжается!" — подумала Даша, когда они оторвались друг от друга.

— Саня топает. Пойдем в комнату, — выдохнул Стас.

Саня вошел, сжимая в руке папку, смущенный донельзя.

— Я это… курсовик нашел.

Немая сцена длилась до тех пор, пока Даша не расхохоталась.

— А вот с этого момента поподробнее, — медовым голосом попросил Стас.

— На вахте оставил, когда уходил, а сегодня отдали.

Оказывается, выходя из общаги, он вручил папку с курсовиком вахтерше и попросил отдать ему эту ценную вещь, когда протрезвеет. Возвращаясь в общагу, Саня уже не помнил, где эта самая папка может быть. А утром он объявился на вахте трезвым, как горный хрусталь, и услышал: "Саша, папочку забери".

Отсыпаться Даша отправилась в отличном настроении.

Глава 22

Лишь пустота, лишь пустота в твоем зажатом кулаке.

Б. Полоскин

Попрощавшись с Дашей в коридоре, Стас вернулся в комнату. Ему хотелось выкинуть что-нибудь безумное: пройтись по комнате «колесом» или распахнуть окно и закричать. Упав навзничь на кровать, Стас заложил руки за голову и мечтательно улыбнулся.

— Чего такой довольный? — поинтересовался Саня.

— Есть повод.

— Повод, который спать ушел?

— Соображаешь иногда, — хмыкнул Стас.

— А чему тут радоваться, если спать она пошла без тебя?

— Только редко у тебя это «иногда» случается, — Стас увернулся от запущенной в него подушки.

— Любов-морко-о-ов… — насмешливо протянул Саня, и подушка полетела в него.

— Не лезь, — жестко сказал Стас.

Ему всегда нравились такие темненькие малышки, но Темыч не соврал, когда говорил, что познакомит его с кем-то особенным. Первой мыслью, когда он увидел Дашу, было: "Уй, хорошенькая!". А потом она бесшабашно улыбнулась ему, и Стас почувствовал, что его кровь стала газированной… Чем дальше, тем больше он убеждался: эта девушка создана для него. Они понимали друг друга с полуслова, смотреть на нее было сущим удовольствием, а уж прикасаться… Так, мечты и мечтя становятся уж откровенно эротическими. "Спать, пока засыпается", — скомандовал отбой Стас.

"Конечно, Стас — это не Олег", — раздумывала Даша. Второго такого нет и быть не может. Сравнивать с ним ухажеров — занятие бесперспективное. Однако, разве Стас ей не нравится сам по себе? Нравится. Но не так… А, может, больше и не будет ни с кем так? Стоит ли ждать неизвестно чего, если от добра добра не ищут, а Стас — вот он, только руку протяни… Да пусть все идет само собой, вскрытие покажет!

Итак, Даша всерьез занялась клиновышибанием. Стас усердствовал: культурно развлекал, одаривал цветами и комплиментами, вопрос "доступа к телу" не форсировал. Они славно проводили время и вдвоем, и в компании, вчетвером ли, вшестером. Даша и сама не представляла, как же соскучилась по этим совместным посиделкам со старыми друзьями.

В конце августа Олег освободился, наконец, от гипса. Нога работала нормально, хотя осталась легкая хромота. Он пару раз заезжал в общежитие, никого там не застал и с нетерпением ждал начала учебного года, чтобы изловить Дашу в университете и "спросить попристальнее". Наконец, дождался, более того — ее благородие, госпожа Удача кокетливо улыбнулась Олегу. Спускаясь с пятого этажа, в начале лестничного марша он, снизу невидимый, заметил, как на площадку четвертого этажа поднялась Даша. Не оглядываясь, она шагнула в дверной проем. Отлично, там и встретятся, благо, коридор ведет только в одном направлении от входа.

Старый знакомый — универ — принарядился к первому дню занятий. Даша цокала каблуками по коридору, с удовольствием оглядываясь. Было еще рано для массового наплыва студентов, и Даша издалека увидела, что навстречу ей идет Стас. Она помахала ему рукой и повернула к стенду с расписаниями. Однако, изучить свое не успела — буквально через минуту Стас оказался рядом и повернул ее к себе.

— Я соскучился! — заявил он (последние три дня Стас, рабочий все-таки человек, провел в командировке). Даша поймала его взгляд — дерзкий, вызывающий, мальчишеский.

— Ты еще не знаешь, как я соскучилась, — подмигнула Даша.

Стас подхватил ее на руки и закружил. Ну, что еще нужно для счастья? Даша смеялась, пока не повернулась в очередной раз лицом к коридору. Там… Там был Олег. Точнее, уже почти не был — он шел мимо какой-то странной прихрамывающей походкой, глядя строго вперед.

— Все, отпускай меня, — шлепнула она Стаса по плечу. Встав на ноги, Даша быстро чмокнула его в щеку. — Ладно, мне пора, до вечера.

Пробормотав все это, Даша почти побежала в маркированную буквой «ж» курилку. Там она трясущими пальцами сломала пару сигарет, кое-как прикурив третью, обнаружила, что горит фильтр, и только с четвертой попытки глубоко затянулась. Выдохнув, она попыталась собрать в кучу мысли, которые бегали в голове испуганными мышами. Почему Олег хромает? Как долго она его не замечала там, в коридоре? Что он видел? Да какая ей разница, что он видел?! Это уже не его дело. Не его!

Олег сидел за столом на кафедре — готовился к рабочему дню. Однако, как ни старался он вникнуть в смысл лежавшего перед ним плана лекций, смысл этот каким-то образом ускользал от его понимания. Возможно, просто потому, что его отвлекала неожиданно возникшая боль в ноге. А может быть потому, что вместо изучаемого документа перед его глазами стояла картина: Дашу кружит на руках какой-то мСлодец. Он с трудом подавил искушение подойти и похлопать парнишку по плечу. Собственно, вопрос о причине разрыва можно было считать снятым с повестки дня. Мы чужие на этом празднике жизни. Эх, малыш, малыш…

Выйдя из курилки, Даша вновь отправилась к расписанию, чтобы ознакомиться-таки с ним. Там ее и встретили Катя с Лерой. Первым же вопросом после приветствий было:

— Что такая? Мельникова видела?

— Угу…

— И что?

— И ничего. Прошел мимо.

— Хреново тебе, девица?

— Хреново тебе, красная? — эти вопросы были у них ритуально-сочувственными.

— Есть маленько, — кивнула Даша. — Прорвемся, — ей до крайности надоело плакаться. — Хватит о грустном, рассказывайте: кого-нибудь из наших видели?

И день стал обычным первым сентября, наполненным радостными визгами, объятиями, очередями вопросов и ответов, хохотом. За всей этой суетой Даша забылась, но вечером снова осталась наедине со своими мыслями.

Соседки еще не вернулись с каникул — у обеих в этом году занятия начинались только через неделю; в трехместке напротив бушевала вечеринка, в соседней двухместке было пусто, идти жаловаться в «семерку» было стыдно. Она надеялась, что пройдет время, и впечатления утратят свою болезненность — так должно быть. Однако, на душе было препогано: обидно, тоскливо и одиноко.

Бывают моменты, когда душа просит водки. Шотландский самогон или мексиканская кактусовая косорыловка бесполезны в качестве сильнодействующего анестетика. Олег взял телефонную трубку, памятуя о том, что принимать лекарство лучше в компании понимающего человека.

— Андрюха, приезжай.

Дружба предполагает возможность общаться почти без слов, понимать друг друга на основе едва уловимых движений и модуляций голоса. Поэтому Андрей не стал задавать вопросов, сказав только: "Через час буду".

Тявкнул дверной звонок — приехал Андрей.

— Что случилось?

— Проходи, устраивайся, — махнул Олег рукой, — сейчас все расскажу.

Женское коварство — тема поистине благодатная для мужского разговора. Через пару часов Олег в который раз спросил Андрея:

— Нет, ты мне скажи, чем этот сопляк лучше? Что она в нем нашла?

— Да кто их разберет! Но ты ж, Олег, ты у нас старый лев… как подойдешь к прайду — вся мелочь разбежится.

— А на хрена мне весь этот прайд? Солить их, что ли?

Даша предавалась меланхолии под жалобные «медляки», когда пришел Стас, и с порога бросилась ему на шею. Стас почувствовал, что сегодня девушка прижимается к нему особенно крепко и как-то отчаянно. Когда его руки нырнули под ее маечку, Даша не отстранилась и начала расстегивать на нем рубашку…

Даше положила голову Стасу на плечо. Было так хорошо, что она мурлыкнула:

— Олег, ты волшебник…

По тому, как напрягся Стас, Даша поняла, что ляпнула не то. Стас?.. Ох, ну что за идиотка?! Даша рывком поднялась и села на кровати, спрятав лицо в руках. "Every night in my dreams I see you, I feel you", — заголосила из магнитофона Селин Дион. Опустив руки и не глядя на Стаса, Даша заговорила.

— Ну, вот…Бессмысленно это. И мне так не надо, и тебе не надо — так…

— Посмотри на меня.

Это и было страшнее всего. Однако, лицо Стаса, когда она повернулась к нему, казалось вполне спокойным. Он несколько секунд смотрел на Дашу, потом протянул руку и взъерошил ей волосы.

— Не переживай так. Друзья?

— Друзья, — с облегчением выдохнула Даша.

Новоиспеченный друг почти сразу ушел к себе. Оказавшись в коридоре, он в бессильной ярости саданул по стене кулаком.

Глава 23

Разные доли — формальные признаки такта,

Точные рифмы — формальные признаки боли.

Всё не закончится эта зима в Муми-доле,

Солнышко, спи, надо перетерпеть ее как-то…

О. Хорн

Полученное от родителей денежное довольствие таяло, как ему и полагается, стремительно. За следующим Даша обращаться не хотела. Стипендия вызывала слезы (или смех — у кого как) даже будучи повышенной, «отличничьей», а теперь грозила сократиться на добрую треть. Нужно было искать работу, и побыстрее.

Работа нашлась сама собой. Даше пришлось-таки зайти в факультетскую билиотеку, когда в главном корпусе не оказалось нужных журналов. Пряча глаза от Лилии Дмитриевны, она попросила необходимое и устроилась на задней парте вместо привычной первой. Через несколько минут Лилия Дмитриевна подошла и села рядом.

— Дашенька, детка… — заговорила она тихонько. — Я не знаю, что у вас произошло такое нехорошее с Олегом. Но ты не переживай. Я к тебе отношусь по-прежнему. Не стесняйся.

— Спасибо, Лилия Дмитриевна, — взглянула на нее Даша.

— Детка, а ты сейчас кроме учебы чем занимаешься?

— Ничем, — вздохнула Даша. — Работу ищу.

— А я тоже ищу. Второго библиотекаря ищу. Ты бы не хотела?..

Даша согласилась, не раздумывая.

Дни бежали, как вода. Лекции, семинары, библиотека — канва будней не изменилась, но из нее ушел смысл, пропал драйв. Первое время Даше было неуютно в обществе Стаса. И совесть ее угрызала, и не давали покоя размышления о том, что та оговорка оказалась простым недоразумением. А не будь ее — и слюбилось бы… Внутренний голос ехидствовал: "До следующей оговорки — через неделю или через год", — на что Даша возражала ему: "Или даже никогда". Потом чувство вины рассосалось, а когда Стас начал флиртовать напропалую с Олей-младшей, Даша и вовсе успокоилась. Тему личной жизни она для себя закрыла и нагружалась по самые уши работой.

Отшуршала свое осень.

Олег не ушел с расстройства в монастырь. Время лечит. На смену апатии, беспросветной тоске, ночным мысленным диалогам приходит желание махнуть рукой, да порезче. Так Олег и поступил, а потом в его жизни появилась Надя.

Строго говоря, с Надей — старинной приятельницей Иры — они были знакомы уже давно. Однажды они столкнулись у Иры, Надя попросила ее куда-то подвезти, слово за слово — уболтала сопроводить ее на какую-то выставку, затем — поужинали вместе, еще пару раз поужинали, а потом и позавтракали. Олег ни сном, ни духом не ведал, насколько тщательно спланировала всю операцию Надежда. Хороша собой, остроумна, элегантна, характер нордический — чего еще желать от от подруги?

Даша почти начисто исчезла с его радара. Когда они встретились в библиотеке — поздоровались холодно-вежливо, как малознакомые. Теперь Олег старался заходить туда в первой половине дня, когда пятый курс был на занятиях. Сталкиваясь изредка в университетских коридорах, они старались побыстрее пройти мимо друг друга, отделываясь кивками. И что с того, что после таких встреч он беспощадно гонял студентов на семинарах, раздраженно придираясь к любой неточности? Что с того, что свои выволочки он теперь начинал словами: "Нынешний пятый курс учился, и глаз радовался"?

Отвыла свое зима.

Несмотря на внешнее благолепие и упорядоченность бытия, Олега все чаще беспокоила мысль, что Надя — не его человек. Всё мешало, тёрло, мозолило… Возможно, проблема была и не в Наде, как таковой. Просто, тридцатилетняя — это не совсем то, что двадцатилетняя. Точнее, совсем не то, даже если не касаться вопроса упругости округлостей.

Мужчины не очень-то жалуют дам, вечно беспокоящихся за то, как они выглядят в глазах окружающих. Зато женщин, умеющих жить искренне и спонтанно, раскованных, способных поступать и мыслить нестандартно, они обожают. Нормы нужны, чтобы ладить в коллективе, выживать в стае и зарабатывать деньги. Когда дело доходит до отношений двоих, не вредно и отступить от правил. А в каком возрасте умение подстраиваться под социальные нормы становится рефлексом?

Юные хищницы, которые охотятся за пухлыми кошельками и прочими мерседесами? Бывает. Но они еще не умеют виртуозно врать — у них все впереди. Их эмоции пока отражаются на лицах — смотрите, если очень хочется. Так что, козырь молодых — естественность, когда они дают ей волю.

Кроме того, молоденькая девушка готова принять правила игры, устанавливаемые мужчиной. Она принимает, как должное, всякие бытовые мелочи: курение в постели, привычки в еде — да уйму всяких мелочей. А у взрослой женщины свои представления об обстановке квартиры, способах проводить свободное время, правилах поведения в постели. Мало того — взрослая женщина на всем этом настаивает. И хорошо, если она делает это исподволь, тактично. Иная же рьяно воспитывает мужчину. Вот и "бес в ребро" — когда уже поумнел и знаешь, что именно нужно в этой короткой жизни.

Отзвенела большая часть весны, заканчивался май. Прошлогоднее несчастье благотворно повлияло на успеваемость Оли-старшей. Даша сочиняла доклад к диплому, Оля-младшая вздыхала над многомерными методами, а Оля-старшая шепотом зубрила маркетинг. Оля-младшая вздыхала все громче, пока очередной вздох не перешел в стон:

— Не могу я больше эту муть учить!

На что Оля-старшая, не поднимая головы, ответствовала:

— Учи, дура, а то пойдешь к завкафедрой, как я.

— Мельников не завкафедрой, — возразила Даша.

— А Мельников тут и ни при чем, его тогда не было, у нас Иващенко экзамен принимал.

— Как Иващенко? — обалдела Даша. — Ты не путаешь? Невысокий дядька с пузиком или высокий и фигуристый?

— Невысокий пузатый Иващенко. А какая тебе сейчас разница?

— Да так, — пробормотала Даша.

Сначала ее от макушки до пяток затопило ликование. Значит, это все-таки неправда! Неправда! Олег с ней не спал! И тут щелкнуло: Олег-то не спал, а вот она… Идиотка! Идиотка в квадрате! Даша резко наклонилась и стукнулась лбом по столу.

— Дашка, с тобой что? — озадаченно спросила Оля-старшая.

— Да в голову ничего не входит и не выходит, вот я ее и встряхиваю.

— Может, мне тоже так попробовать? — оживилась Оля-младшая.

— Сиди уж, учи как привыкла. А я, наверное, пройдусь, — натягивая джинсы, ответила Даша.

Когда она выскочила из комнаты, Оля-старшая покрутила головой.

— Вот так номер…

— Ты о чем? — удивилась младшая.

— Ни о чем, зубри давай, вечером Дашка проверять будет. Если придет…

Сбегая по лестнице, Даша подумала, что жаловаться друзьям на горькую судьбину не пойдет. Сначала надо самой осмыслить потрясающие новости. Даша направилась в парк, где устроилась на скамейке под березкой.

Оказывается, она стукнула кувалдой по горшку, в котором росло драгоценное и хрупкое деревце бонсай. И сама, сама угробила лучшие в ее жизни отношения. С лучшим человеком из всех, кого знала…

Очень удобно, когда кто-то другой злодей, подлец и скотина. Приятно чувствовать себя обманутой, обиженной судьбой. А каково осознать, что это ты, оказывается — дура и сволочь. И убийца — если по гамбургскому счету. Сколько месяцев было бы сейчас тому малышу?

И что теперь? Подойти и сказать: "Прости меня, дуру, давай начнем все сначала"? Самой смешно. Если первую половину этого «спича» она смогла бы при случае произнести, то вторую — даже под угрозой расстрела ей не выдавить. У Олега давно уже своя, отдельная жизнь, поезд ушел.

За своими раздумьями Даша не заметила, как пошел дождь. Уже хорошенько промокнув, она встала и пошла обратно в общагу.

Олег в задумчивости курил на балконе. Разговор с Надей дался ему нелегко, но он был уверен, что поступил правильно. Зачем продолжать отношения с чужой и не очень, как выяснилось, приятной ему женщиной? Чтобы быть с кем-то «вместе»? Ему даже «рядом» в последнее время было неуютно. Прохладные пальчики дождя погладили Олега по щеке. Он ушел с балкона в квартиру. "Да-ша-да-ша…" — слышалось в шуршании капель по стеклу.

— Мается девочка.

— Жалко?

— Да не то, чтобы… Всех девочек не пережалеть: каждая вторая из-за чего-нибудь мается. Так что, помирятся они?

— Не знаю, Слепой. Они такие, эти люди… Сначала просят чего-нибудь: дай да дай. А мне не жалко, я дам. И что ты думаешь? Они с новой игрушкой понянчатся маленько, а потом прос… Сломают, одним словом. Или выкинут. А потом снова канючат: дай, дай. Ну я ж тоже благотворительностью не занимаюсь. А починить, выправить, почистить — они не могут. Гордые все. Ну, пусть ходят дальше такие гордые.

Так же и эти. Смогут — помирятся, и будет у них еще девочка. А может еще и мальчик будет…

Глава 24

И тихо скорбя о том, что зовешь — "могло бы".

Ю. Ломов

…Да только вернуться уже невозможно,

хотя я все так же вернуться хочу.

Разбито — в осколки, в пыли придорожной —

о, мы постарались с тобой. Чересчур.

С. Герш

Наконец-то! Диплом написан, руководителем одобрен, распечатан, сшит, письменный отзыв руководителя к нему присобачен, осталось последнее ритуальное действо — сдать труд на рецензию. Даша отправилась в деканат, чтобы узнать имя рецензента. Выданный секретаршей список содержал неприятный сюрприз: рецензентом ее диплома был указан Олег.

— А можно как-нибудь сменить?.. — поинтересовалась она у секретарши.

— Никак нельзя, список давно составлен, приказ подписан, да и не имеете вы права рецензентов выбирать, — флегматично ответствовала та.

Минут пять она простояла под дверью кафедры, настраиваясь, но Олега там не оказалось.

— У него теперь свой кабинет на третьем этаже, в вычислительном центре, — сообщила ей лаборантка.

— А расписание у него на сегодня какое?

— Никакого, должен быть там.

— Ясно, спасибо, — вздохнула Даша и отправилась на третий этаж, как на казнь.

Из-за двери кабинета Олега доносился громкий крик, издаваемый лично им. Ничего себе. За все время их знакомства она ни разу не слышала, чтобы Олег так орал. Вскоре из кабинета выскочила красная от смущения или возмущения девица, и Даша осторожненько постучала. В ответ последовал рык: "Войдите!". Олег, злой как черт, сидел за столом.

— Добрый день, — холодно поздоровалась Даша.

— А ты с чем пожаловала? — снова рявкнул Олег. Даша плюхнула ему на стол фолиант и бланк рецензии.

— С дипломом. За рецензией.

— Понятно. Присаживайся. — Он шумно выдохнул и откинулся на спинку стула. — Извини, сорвался. В последнее время зачастили такие, как эта.

— А что эта?

— Денежку мне принесла за экзамен, а когда я отказался, начала раздеваться.

— Теперь она его тебе никогда не сдаст, — хмыкнула Даша.

— Да ладно, что я, зверь злопамятный? Если выучит — сдаст. Ну а если такая раскованная и неподкованная, пусть к завкафедрой идет.

— Угу… — Даша погрустнела. Всего пара фраз — и возникло чувство, будто они и не расставались. Как прежде, они могли вместе посмеяться над чем-то, как прежде, они понимали друг друга, и еще сильнее, чем прежде, ей хотелось прикоснуться к нему. Хотя бы к руке.

Олег листал диплом, чувствуя, как в душе что-то тепло всколыхнулось и растеклось: радостным изумлением, внезапным счастьем. Ему хотелось во что бы то ни стало задержать Дашу — пусть на несколько минут.

— Вопросов нет, забираю читать, в понедельник будет на кафедре.

— Хорошо, спасибо, — Даша начала подниматься со стула.

— Подожди, — мягко попросил Олег. — Торопишься? Может, кофе?

— Хорошо.

Кофе? Она сейчас была согласна и на чистый спирт — лишь бы задержаться еще на минуту.

В стенном шкафу обнаружилась небольшая кофеварка.

— Как обычно? — Олег взглянул на нее вопросительно.

— Да, конечно.

— Как дела?

— Сам понимаешь: экзамены, диплом, работа. А у тебя?

— В целом нормально. В аспирантуру пойдешь?

— Нет.

— Замуж собираешься? — вот дурак, другого вопроса придумать не мог… так хочется это услышать?

— Ну и шутки у тебя, — усмехнулась Даша. — Не собираюсь, по причине полной невостребованности на брачном рынке.

— Не зовут? — поднял бровь Олег. — А как же тот парнишка, из-за которого ты ушла?

— Парнишка?

Наверное, он имеет в виду Стаса. Похоже, момент истины все-таки наступил.

— Олег, парнишка тут ни при чем… — Даша запнулась. — Он потом появился, и давно уже… нет его.

— Тогда объясни, если не секрет, почему тебя так понесло? — с нажимом спросил Олег.

— Дура потому что. Купилась на непроверенную информацию.

— Информацию? Ну-ка, девица, изложи…

— Прием экзаменов натурой, — Даша на секунду зажмурилась, как всегда делала, отгоняя слезы, потом взглянула на него. Олег от возмущения онемел. — Мне очень жаль, что так вышло.

— А обо мне ты подумала, когда у тебя это вышло?! — вскипел Олег.

— А как я должна была о тебе думать, когда считала, что… что ты…? — не могла подобрать слов Даша.

— А спросить? Не могла?!

— Не могла. То есть могла. А ответ проверить не могла.

Олег замолчал на минуту.

— Не думал я, что пользовался таким «доверием». Что ж, грустно…

— Ладно, я пойду, — заторопилась Даша, — нужно еще обходной лист подписывать. До свидания.

— До свидания, малыш.

Вот и поговорили. Даше хотелось поскулить в темном уголке. Оказывается, в глубине души она все время ждала чуда: они объяснятся, и все наладится. Практика еще раз доказала, что чудес не бывает. Ничего не вернуть. Где там локти?

Даша вышла из кабинета, а Олег задумался. Еще чуть-чуть, несколько дней — и она уйдет из его жизни, насовсем. Останутся воспоминания: сладкие, горькие, щемящие, которые тоже со временем поблекнут — и тогда не останется ничего. Может быть, они встретятся когда-нибудь, случайно, "в кафе «Элефант» при посторонних", поздороваются, даже спросят друг у друга о делах… А потом каждый пойдет своей дорогой. Этот самый вероятный расклад Олегу категорически не нравился.

Оказывается, поговорка "С глаз долой — из сердца вон" и в обратном направлении отлично работает. Счастье — дискретная величина, и на протяжении года вместе с Дашей она распределялась по бытию так плотно…

Прервав его размышления, раздался звонок. Танечка, секретарша экономовского деканата, затараторила:

— Олег Владимирович, у нас тут чепэ. Только на вас надежда осталась, выручайте!

— Из чего вас выручать?

— Семков заболел, в комиссию поставить некого! — в голосе Танечки прорвались истерические нотки.

— Начинаю понимать, — усмехнулся Олег.

— Да-да, вы же у нас все понимаете! — перешла к подхалимажу Танечка. — Посидите в комиссии, Олег Владимирович, миленький. Всего-то недельку…

— Ладно, Татьяна, уговорила. Недельку посижу.

Глава 25

А время торопит — возница беспечный, -

и просятся кони в полёт.

Б. Окуджава

В день защиты Даша проснулась раньше обычного — часа на три. Она моталась из комнаты в коридор, без конца перекуривая, не в силах сосредоточиться на сборах. Наконец, Даша навела марафет — неожиданный запас времени пригодился — и отправилась в универ. Одногруппники толпились в коридоре: кто бледный, кто красный, кто трясущийся. Подошла секретарша из деканата и бодро предложила:

— Давайте, ребятки, составим список, кто за кем пойдет.

Даша записалась первой.

— Дашка, неужели тебе не страшно? — спросил кто-то.

— Еще как страшно. Быстрее отбоюсь.

Защищаться первым — дело сомнительное. С одной стороны, полбалла смельчаку обязательно накинут. С другой же стороны — комиссия еще бодра и любопытна, выспросит все, что имеет отношение к теме диплома, да и всем, что отношения к ней не имеет, тоже поинтересуется. Поэтому, если язык плохо подвешен — надбавка за смелость не поможет. Кто сказал, что студенту должно быть легко? Извольте защищаться, девочки и мальчики… En garde!

В небольшой аудитории для семинаров парты были сдвинуты к дальней стене и три передних составлены в один длинный стол, накрытый зеленой скатертью. Напротив них — небольшая трибуна. Не глядя по сторонам, Даша прошла к ней, чеканя шаг, как на параде, и положила перед собой бумаги.

— Уважаемые председатель и члены экзаменационной комиссии! — привычно-пафосно заговорила методистка из деканата. — Слово предоставляется…

Даша подняла глаза на комиссию и оторопела. Знакомые все лица, и среди них Олег. Смотрит внимательно, чуть улыбается. А она, кажется, ни слова не может произнести. В голове пусто. Остается только наблюдать краем глаза за шторой, которая шевелится от ветра, и мучительно вспоминать: о чем же диплом.

Тут Олег подмигнул ей, в голове будто щелкнул тумблер-переключатель, и Даша заговорила.

— Тема дипломной работы…

Доклад она прочитала, как прогноз погоды. Затем посыпались вопросы. Вопросы, вопросы — отвечала, доказывала, спорила. Наконец, преподаватели замолчали.

— У кого-нибудь имеются вопросы к Дарье Сергеевне? — обратился к комиссии пухленький, похожий на плюшевого медвежонка председатель.

Тишина. Шелест передаваемых листочков.

— Итак, — снова заговорилпредседатель, — решением экзаменационной комиссии дипломная работа студентки Елисеевой оценивается отлично.

Стук крови в ушах — бешеный. Пальцы не слушаются. Черт с ними, с бумажками. Улыбнуться, поблагодарить и — к двери.

Выйдя из аудитории, Даша прислонилась к стене. Сразу подскочили одногруппники.

— Ну, как?

— Защитила?

— Сколько?

В углу открывали шампанское.

Она молча показала растопыренную ладошку. Всё. Дело сделано. Теперь — пластиковый стаканчик в руку, теперь — колющие нёбо пузырьки, и радость — такими же пузырьками. Теперь — ждать Катю с Лерой, подбадривая всех, кто еще стоит в коридоре.

У Олега вопросов по диплому к Даше не было: все, что ему хотелось узнать, годилось для обсуждения только в приватной обстановке. Да и остальные — видно было — не сомневались "чем дело кончится, чем сердце успокоится". Хотелось сгрести ее в охапку и крикнуть: "Малыш, ты это сделала!" или еще что-нибудь подобное.

— А ведь молодец! — сказала Мирра Львовна, когда Даша вышла.

Олег с трудом сдержал торжествующую улыбку: конечно, его девочка — умница, а как вы думали? Его девочка? Его. И никому Олег ее не отдаст. Никогда.

Через неделю наступил вечер вручения дипломов. Нарядная толпа перед закрытыми дверями актового зала переговаривалась, смеялась, шуршала платьями, оттягивала узлы галстуков. Пара часов — и они будут навсегда свободны от универа, в руках будут заветные «корочки», и вздрогнет арендованный ночной клуб.

Даша никак не могла отделаться от мысли: "Неужели это все?". Вчера вечером они с подругами устроили торжественное сожжение записочного архива, плотно утрамбованного в обувную коробку. Прощай, студенческая жизнь! Окончательно — прощай.

Церемония закончена: дипломы вручены, речи произнесены. Студенты — бывшие студенты — фотографируются, иные уже "бьют копытом", торопятся… Олег, стоя в сторонке, ждал, пока Даша не направится к выходу, когда к нему подошла Лилия Дмитриевна.

— Олежа, у меня к тебе есть небольшая просьба: посиди в библиотеке минут десять.

— Зачем? — удивился Олег.

— Видишь ли, я не могу найти ключи. Боюсь, что они на кафедре. Сам знаешь — пока я туда дойду… Библиотеку оставлять без присмотра надолго не стоит.

— Понятно. Уже иду.

В пустой библиотеке Олег сел на ближайшую к двери скамейку. Он смотрел на часы. Здесь время тянулось медленно, а там, на первом этаже, оно несется вперед. Что ж, если он не успеет перехватить ее здесь — вытащит из клуба. Через плечо перебросит и унесет, если понадобится.

Лилия Дмитриевна подошла к Даше, когда та закончила фотографироваться.

— Дашенька, детка, мне тебя просить неудобно, — начала она.

— Просите, Лиля Дмитревна, просите.

— Будь другом — сходи закрой библиотеку. У меня спина разболелась, — Лилия Дмитриевна протянула Даше ключи.

— Ладно, сейчас закрою, — Даша взяла ключи и зацокала каблуками по лестнице.

Войдя, она увидела, что на задней скамейке сидит мужчина. Тот обернулся — наверное, на стук каблуков — это был Олег, собственной удивленной персоной.

— Привет, малыш. Как тебя сюда занесло?

— Привет. Меня Лиля Дмитревна совершенно по-дружески попросила закрыть библиотеку, — усмехнулась Даша.

— Ее без присмотра оставлять нельзя?

— Ни в коем случае.

— Вот интриганка! — Олег ухмыльнулся. — Ну, проходи, присаживайся.

Попрощаться сегодня со всем и со всеми? Видимо так и получится. Даша села рядом с ним на скамейку, спиной к столу.

— Не торопишься праздновать? — поинтересовался Олег.

— Настроение совсем не праздничное. Наоборот, грустно. Такое чувство, как будто нас выгоняют, и сюда больше нельзя. — Она положила голову ему на плечо. Плечо было теплым, родным и пахло, как обычно, полынью.

— Подумай об аспирантуре.

— Это другое. Ты же сам понимаешь, что нельзя два раза войти в одну и ту же реку.

— А если новая река в знакомых берегах будет еще лучше старой?

А потом… Потом они одновременно повернулись друг к другу. Хотели что-то сказать, и вместо этого начали целоваться — как в последний раз. Или как в первый?.. "Может, и нельзя два раза войти в одну и ту же реку, но вернуться домой — очень даже можно", — подумала Даша.

— Куда несу? В машину, едем домой… Конечно на виду, к чертовой матери конспирацию… Погублю твою репутацию напрочь… Твоей ноги здесь больше не будет?.. Смеешься? Хорошо, значит погубим мою репутацию… Надеюсь, ты, как честный человек, выйдешь за меня замуж?… На раз? Отлично звучит.

Этим вечером Стас пришел к Оле-младшей с букетом.

— Вау, Стасик! — восхитилась она. — Это мне?

— Тебе, конечно. Кому же еще? — устало ответил он.

— Спасибо, — встав на цыпочки, Оля поцеловала его в щеку. — А у Дашки сегодня выпускной, вот же счастливая…

— Знаю. Я видел, как она уезжала.