Сказки

V. ДВА АТАМАНА

- Что замечтались, полковник? - так спросил над самым ухом Грызуна насмешливый голос. В то же время чей-то ус фамильярно тронул его по плечу.

Грызун с высоты своего муравья-коня искоса оглядел вопрошающего. Тот был одного с ним ро-ста силач-муравей. Но силач этот не был из породы рыжих. Цвет кожи у него был бурый и на груди у него красовался ярко-красный щиток.

- С кем имею честь?.. - сдержанно спросил в ответ Грызун.

- Такой же атаман, как и вы, полковник, только племени муравьев-скотоводов. Зовут меня Сосуном, а прозванье мое - Губа-не-дура.

- Очень рад, - вежливо промолвил Грызун и, в свою очередь, назвал себя.

- Муравей-богатырь? - переспросил Сосун. - Что ж! Прозвище, мне кажется, вами вполне заслуженное. Вон с того дерева я наблюдал за всем ходом боя. Вы работаете удивительно чисто. А при всем том, скажу… все-таки…

- Что - все-таки?

- Вы не обидитесь, полковник? - Я говорю с вами, как равный с равным…

- Говорите.

- За что столько погубили муравьиных жизней?

Он указал на поле сраженья, усеянное телами черных, а кое-где и рыжих муравьев.

- Да коли без этого было нельзя?..

- Будто нельзя? Вам требовались невольники, не так ли?

- Так.

- А без них вы разве не могли обойтись? Разве вам самим не сладить с вашим хозяйством?

Новый знакомец высказывал именно то, на что он сам, Грызун, еще намедни намекал матери-муравьихе. Но та пристыдила его на первых же словах перед всей компанией рыжих. Мелочные заботы о куске хлеба, о детях были обязанностью мелкоты - рабов. Он же был благородный воин…

- Я, прежде всего, воин и исполнял свой долг… - заговорил он.

- А между тем, все же находите нужным оправдываться? - заметил, усмехаясь, Сосун. - Извиняешься - так, значит, виноват, сударь. А давеча, вместо того, чтобы ликовать по случаю своей победы, вы были так подавлены, убиты, будто сами потерпели поражение. И я вам объясню причину: в душе вы точно потерпели поражение. Вы должны были втайне сказать себе, что без надобности принесли в жертву сотни себе подобных.

- Вовсе не себе подобных! - перебил запальчиво Грызун и собирался еще что-то добавить, но внезапно замолк.

Мимо них торжественным маршем уже проходил арьергард рыжих грабителей. В это время показался один рыжий силач с непосильной ношей: он волок за собой большущий кокон. Трое мелких чернокожих вцепились сзади в рыхлую оболочку кокона и тем еще более затрудняли движение грабителя.

- Сейчас пустите его! - коротко и повелительно крикнул карапузам Грызун.

- Никак, сударь, невозможно-с! - плакались те в ответ. - Это царский детеныш… Будущая принцесса и мать чернокожих… Насквозь даже слышно, как дышит голубушка, как бьется…

- В последний раз говорю вам: пустите! - грозно объявил Грызун.

- Ей-ей, не смеем… Мы ведь дядьки ее…

Грызун без дальних разговоров соскочил наземь. Через мгновение все три малютки-дядьки кубарем разлетелись в стороны. Но, увы, и самой принцессе их пришлось плохо. Держались они, видно, за оболочку кокона слишком крепко; тонкая оболочка порвалась, расползлась; заключенная внутри крошка-муравьиха, корчась и извиваясь, выползла наружу.

Грызун бережно поднял, ее с земли и передал с рук на руки тому самому рыжему, что притащил ее в коконе.

- На вот, неси дальше. Только смотри у меня, не помни!

- Виноват, полковник, - вмешался тут Сосун, молча наблюдавший до сих пор за всей сценой. - Что, скажите, станется с этой бедняжкой?

- То же, что и с другими, - отвечал Грызун.- Мы ее вырастим, а потом…

- А потом завалите работой?

- Ну разумеется.

- Да что вам в одном лишнем рабочем? А здесь, дома у себя, как мать-муравьиха, она положила бы сотню тысяч яиц и,из них вышло бы столько же трудолюбивых чернокожих…

- Которых мы в свое время могли бы также увести в неволю? - смеясь, подхватил Грызун. - Что правда, то правда! Что выгоднее: один ли рабочий теперь или, немного погодя, сто тысяч их? Конечно, сто тысяч. Да, разница большая.

Он кивнул ближайшему из трех чернокожих.

- Подойди-ка сюда, любезный. Возьми обратно свою принцессу. Донесешь ли?

- Донесем-с. Много благодарен, сударь…

И, сгибаясь чуть ли не до земли под живою ношей, он скрылся за воротами муравейника. Товарищи собирались было последовать за ним. Грызун остановил их:

- Вы куда, чумазые! Назад!

Потом указал на них своим двум рыжим подчиненным: грабителю и тому, что служил ему, Грызуну, конем:

- Отвести их, куда следует.

Пленники бухнулись в ноги победителю:

- Батюшка, не погуби!

- В самом деле, что вам толку-то в них? - вступился опять Сосун. - Что из малых детенышей вы можете воспитать себе послушных слуг - это я понимаю. Но взрослые враги всегда будут врагами…

- Да, чего доброго, возмутят и послушных, - досказал Грызун. - Справедливо. Ну, любезные, благодарите Бога и вот этого господина. Налево кругом, марш!

Пленники не дали повторить себе команды и побежали без оглядки.

- И вы, ребята, ступайте-ка домой, - обратился Грызун к своим двум подчиненным. - Скажите, что скоро буду.

Атаманы остались одни.

- Мне, признаться, хотелось еще побеседовать С вами, - сказал Грызун своему новому знакомцу. - Ваше бурое племя считается у нас, между муравьями, наравне с нашим рыжим. Но скажите-ка, неужели вы ворсе обходитесь без рабов?

- Вовсе.

- Правда, у вас куда меньше дела…

- Не думаю. Запасы на зиму мы собираем точно так же, как и вы; детей своих так же воспитываем; да сверх того, у нас есть такие занятия, которых нет у вас: это молочное хозяйство.

- Да будто уж оно так сложно?

- А не угодно ли убедиться своими глазами? Чужих мы к себе вообще не допускаем, но для вас, полковник, сделаем исключение. За безопасность вашей особы я отвечаю своим офицерским словом. Угодно?

Он прямодушно протянул Грызуну свой ус. Тот крепко потряс его.

- С удовольствием принимаю ваше любезное приглашение.