Скромность и тщеславие

1

Маленький балкон выходил прямо на Гранд-канал и был так густо заставлен кадками с апельсиновыми и лимонными деревьями, что свободного пространства едва хватало для плетеного кресла.

Главным достоинством всей этой растительности было то, что плотная темная листва полностью скрывала от посторонних глаз находящихся на балконе. Ни из проплывающих по каналу гондол и барок, ни из окон расположенных по другую сторону канала дворцов нельзя было разглядеть, кому пришла охота любоваться видом.

Лорен вышла на балкон прямо в легком утреннем туалете и накинутой на плечи индийской шали. В руках девушка держала чашку с китайским чаем, в этом городе мореплавателей и торговцев можно было купить какой угодно чай, выбор далеко превосходил воображение англичан – ценителей этого пряного напитка. Лорен осторожно уселась на старую бархатную подушку и брезгливо потянула маленьким точеным носиком.

– Теперь я понимаю, почему Уинифред не стала мне завидовать, когда узнала, что я проведу зиму в Венеции, – пробормотала юная леди, согревая озябшие руки о теплые бока чашки. – Наверное, даже самая сильная буря не сможет рассеять этот ужасный запах. Если здесь так пахнет зимой, то что же летом? Ни за что не поверю, что кто-нибудь из моих соотечественников может всерьез полюбить этот город. Все они лгут из тщеславного желания показаться культурными и образованными!

– Мисс Эванс, где вы? – Голос горничной прервал размышления Лорен. – Мисс Беринджер уже садится завтракать, кажется, она недовольна вашим отсутствием.

Лорен поднялась, бросила последний взгляд на зеленоватую воду и вернулась в комнату. Некрасивая горничная-англичанка приняла у мисс Эванс шаль, и девушка направилась в столовую, чтобы присоединиться к своей капризной хозяйке.

Мисс Беринджер давно перевалило за шестьдесят, а выглядела она еще старше. За всю свою жизнь эта дама ни разу не была замужем, и это, по мнению ее молоденькой компаньонки, негативно повлияло на ее характер. Почтенная леди не имела привычки считаться с желаниями и чувствами окружающих ее людей и возвела себя в ранг непререкаемого авторитета.

К мисс Беринджер Лорен попала благодаря своей лучшей подруге, Уинифред Гамильтон. Именно мисс Гамильтон попросила свою двоюродную бабушку, или тетю Флоренс, как в семье называли мисс Беринджер, взять Лорен в компаньонки. Предыдущая спутница мисс Беринджер, ее бывшая экономка миссис Оливер, скончалась за полгода до этого в преклонном возрасте, и мисс Беринджер поговаривала о том, что ей нужен кто-то помоложе, в последнее время миссис Оливер читала весьма неразборчиво и постоянно забывала молитвенник мисс Беринджер в самых неподходящих местах.

Мисс Лорен Эванс как раз закончила пансион, и перед молодой девушкой неминуемо возникла необходимость дальнейшего устройства. Небольшое наследство, полученное от незнакомой родственницы, должно было послужить ей приданым, но, увы, оно оказалось пока недоступно.

Незадолго до окончания пансиона Лорен обратилась к старшему брату, Джону Эвансу, с просьбой позволить ей самой распоряжаться своими средствами так, как она того пожелает. Ответ брата явно был написан с участием его жены, миссис Эванс, и содержал категорический отказ исполнить желание Лорен. Как опекун Лорен, Джон Эванс мог распоряжаться ее имуществом до совершеннолетия девушки и счел необходимым сберечь всю сумму до того момента, когда она понадобится в качестве приданого. «Боюсь, ты потратишь эти деньги неразумно, – писал Джон. – Платья, безделушки и развлечения – не самое главное в жизни леди, даже если ты думаешь по-другому. Эти деньги исчезнут через несколько месяцев, и что ты тогда будешь делать? Ни я, ни твоя сестра не смогут позаботиться о тебе так, как это было в годы твоего детства. Пора уже стать благоразумной, Лорен, и найти себе подходящее место. Я не возьму ни пенни из твоего приданого, мы с Мэй даже решили вернуть ту сумму из твоих средств, что пошла на покупку дома в Бромли, но и не позволю тебе окончательно погубить свое будущее, ведь я остаюсь твоим братом, несмотря на то, что ты не всегда ведешь себя так, как подобает».

И все в таком роде. Лорен плакала от досады, когда получила это письмо, но что она могла поделать? К счастью, мисс Гамильтон всегда была добра к подруге и совсем лишена зависти к красоте Лорен. Уинифред прекрасно знала, как не хочется Лорен наниматься в гувернантки. Гувернанткой три года трудилась старшая мисс Эванс, Джейн, и, хотя сестра не жаловалась на тяжелую жизнь, Лорен о многом догадывалась и была уверена – это занятие не для нее.

Великодушная Уинифред сумела уговорить тетушку Флоренс взять мисс Эванс в компаньонки, хотя сперва старуха не соглашалась, объясняя свой отказ тем, что Лорен очень красива, а значит, будет постоянно кокетничать и привлекать к себе внимание молодых джентльменов.

– Что вы, тетя, Лорен очень скромная и благонравная молодая девушка. Она гостила у нас прошлым летом, вы должны ее помнить, – Уинифред старалась изо всех сил.

– Еще бы не помнить, после ее отъезда твой гардероб почти опустел, – усмехнулась мисс Беринджер и погрозила внучатой племяннице пухлым пальцем.

– Я очень выросла за время каникул и все равно не смогла бы носить старые платья, а Лорен в них выглядит прелестно.

– Тебе бы не мешало быть немного стройнее, – заявила мисс Беринджер, оглядывая высокую, крепкую Уинифред, чьи розовые щеки и круглый нос неизменно вызывали огорчение матери, считавшей внешность своей дочери излишне простоватой. – Так и быть, если твоя подруга умеет выразительно читать, имеет хорошую память и, самое главное, не станет флиртовать с каждым встречным, я возьму ее к себе. Но если она окажется неподходящей компаньонкой, я не стану дарить тебе жемчужное ожерелье ко дню рождения, как собиралась. Запомни это, Уинифред!

Мисс Гамильтон была так уверена в очаровании своей подруги, что не сомневалась – Лорен за один вечер добьется симпатии ворчливой старухи, а сама Уинифред получит свое ожерелье.

Будь на месте мисс Беринджер какой-нибудь джентльмен, он нашел бы мисс Эванс с ее тонкими чертами и золотистыми локонами просто очаровательной, но старая дама сочла ее всего лишь приемлемой для роли компаньонки.

Лорен горячо благодарила Уинифред за покровительство, тем более что служба должна была начаться лишь осенью. Лето мисс Беринджер проводила у дочери своего покойного брата в Уэймуте и не нуждалась в компаньонке, а осенью намеревалась отправиться в Италию, и мисс Эванс должна была присоединиться к ней перед самым отъездом.

Доброта мисс Гамильтон простиралась так далеко, что о большей не стоило и мечтать. Она пригласила Лорен прогостить у себя все лето, к некоторому неудовольствию своей матери, находившей мисс Эванс слишком красивой подругой для девушки с внешностью Уинифред. Но приглашение было сделано и принято, и миссис Гамильтон оставалось лишь надеяться, что Лорен не отберет у ее дочери внимание какого-нибудь достойного джентльмена.

– Мы чудесно проведем время, не правда ли, дорогая! – воскликнула Уинифред, едва они с Лорен вышли из экипажа у внушительного парадного крыльца.

Пансион остался позади, и уже поэтому Лорен чувствовала себя счастливой, гораздо счастливее, чем была весь этот год. «Как хорошо, что Гамильтоны не захотели отпускать дочь далеко от дома и отдали ее в пансион миссис Пентон! – в который уже раз думала Лорен. – У них хватило бы денег и на пансион подороже, и на лучших учителей, но мистер Гамильтон счел полезным, чтобы его дочь общалась с другими девочками и в то же время часто могла бывать дома. Если б не Уинни, мне некуда было бы деться после окончания пансиона, разве только просить миссис Пентон взять меня в качестве учительницы. И как Джейн и Джон могли так обойтись со мной, они же моя семья!»

Прошел почти год с тех пор, как случились те неприятные события, а Лорен до сих пор не могла без слез вспоминать о том, как были с ней жестоки ее родственники.

И что дурного она сделала? Всего лишь с удовольствием принимала знаки внимания одного джентльмена, в которого, как оказалось, была влюблена ее сестра Джейн. Но откуда об этом могла узнать Лорен, если ни сестра, ни живущая вместе с ней жена Джона, миссис Мэй Эванс, ни о чем ей не рассказали? Лорен приехала в Бромли на каникулы, надеясь чудесно провести время в кругу родных и завести новые приятные знакомства. Одним из таких приятных знакомств и оказался тот джентльмен…

Впоследствии он женился на Джейн, но Лорен до сих пор была уверена, что, если бы миссис Эванс и Джейн не выгнали ее из дома и ей не пришлось бы вернуться в пансион раньше времени, этот джентльмен сделал бы предложение ей, так явно он демонстрировал свою склонность к младшей мисс Эванс.

Обиженная девушка пыталась пожаловаться брату, он всегда заступался за малышку Лорен, но в этот раз принял иную сторону и написал Лорен очень неприятное письмо, в котором выразил свое неодобрение ее поведения, хотя ничего не мог знать наверняка, ведь Джон не присутствовал при тех событиях – он служил в Индии. Больше Лорен не пыталась примириться с семьей, а после отказа в праве самостоятельно распоряжаться деньгами примирение и вовсе стало затруднительным. Возможно, у Джейн и была причина сердиться на сестру, но к Мэй и Джону Лорен всегда относилась с любовью и уважением, на что они ответили ей пренебрежением и холодностью.

В июне, через неделю после того, как Лорен поселилась у Гамильтонов, миссис Пентон переслала ей приглашение на свадьбу Джейн. Это было похоже на предложение позабыть старые обиды, и Лорен совсем уж собралась поехать, но внезапно представила себе, как все это будет выглядеть.

Джон и его жена станут ждать от нее извинений за то, чего она не совершала, и будут пристально следить за ней. Стоит ей улыбнуться какому-нибудь джентльмену или даже просто быть любезной, как того требуют приличия, и любящие родственники тотчас обвинят ее в дурных наклонностях и скажут, что она своим поведением испортила Джейн свадьбу. К тому же к письму прилагалась некоторая сумма на дорожные расходы, но денег на новое платье ей не прислали. А значит, Лорен придется появиться в блестящем обществе в прошлогодних туалетах Уинифред, без сомнения, красивых и элегантных, но уже немного поношенных и немодных.

Оба эти аргумента в равной степени расстроили девушку. Она с горечью вспоминала те времена, когда училась в пансионе, и силы выносить придирки учителей и колкости соседок ей давали лишь ласковые письма от родных. Куда все ушло? Когда Джон стал таким черствым, а его жена и Джейн такими завистливыми и подозрительными? Увы, ничего уже нельзя изменить, обе леди не смогли простить ей, что она выросла чересчур красивой, а Джон во всем привык полагаться на их мнение. Для него Лорен все та же малышка, которую необходимо беспрестанно воспитывать.

– Что ж, я благодарна им за то, что они дали мне образование, но в дальнейшем им не стоит рассчитывать на то, что я буду умолять их принять меня в своем доме, – так решила Лорен. – Подумать только, а ведь Мэй обещала вывезти меня в свет…

Среди воспоминаний было немало трогательных и счастливых, и Лорен, как ни крепилась, не могла удержать слезы всякий раз, как думала о прошлом, а потому со временем научилась вспоминать о нем не чаще, чем раз в два-три дня.

Лето в поместье Гамильтонов было таким же чудесным, как и год назад, когда Лорен гостила у Уинифред перед тем, как поехать в Бромли к семье. Не менее дюжины молодых леди и джентльменов ежедневно придумывали новые развлечения, танцы, пикники и подвижные игры в парке, и Лорен везде выглядела уместно.

Именно это слово подходило к ней больше всего. Она была на своем месте и за фортепьяно, и в танцевальном зале, и на лугу с корзиночкой для земляники в руках. Естественные манеры и природная красота, дополненная с помощью некоторых малозаметных ухищрений, превращали мисс Лорен Эванс в очаровательное создание, и даже завистницы были вынуждены признать, что мисс Эванс прелестна и при этом не выставляет напоказ свои достоинства и не ведет себя надменно по отношению к тем, кому не посчастливилось иметь такие шелковистые волосы и яркие голубые глаза, как у нее.

О, резкие слова в адрес старых сплетниц или молодых насмешников нередко готовы были сорваться с губ Лорен, но она умела себя сдерживать. В пансионе ей привили понятия о манерах настоящей леди, и она уже в очень раннем возрасте, казалось, обладала опытом светского поведения, хотя перспектива ее выхода в свет и выглядела весьма туманной.

Даже миссис Гамильтон позабыла о своем нежелании видеть подругу дочери своей гостьей – Лорен всегда готова была услужить, при этом не выслуживаясь, разлить чай или подержать моток с шерстью, почитать старым дамам или найти потерявшуюся собачку одной из них.

И только бдительные матушки легкомысленных отпрысков неустанно следили за своими сыновьями, едва только те начинали уделять мисс Эванс слишком много внимания. Надо отдать должное этим леди – сперва они осторожно наводили справки о состоянии мисс Эванс и только потом старались оградить сыновей от сближения с ней. Сама по себе Лорен стала бы желанной невесткой для любой, самой родовитой леди, но скудость ее приданого, увы, имела решающее значение. И только по этой причине девушка провела еще одно лето у Гамильтонов, так и не обручившись ни с одним из своих воздыхателей.

Ученицы пансиона обожали истории о том, как девушки, чьим единственным богатством являлась красота, выходили замуж за необыкновенно богатых и родовитых джентльменов, и Лорен, подобно другим девочкам, довольно долго пребывала в уверенности, что ее судьба устроится так же счастливо, как у девушек из подобных историй. Разочарование настигло ее не сразу, первая неудача казалась досадной случайностью, но, когда очередной поклонник внезапно начал избегать ее, бросая издалека жалобные взгляды на свою мамашу, Лорен с неприятной отчетливостью поняла, что одной красоты недостаточно.

Прозрение наступило прошлым летом, и весь последний год в пансионе Лорен составляла планы, как увеличить свое приданое. Она перебирала в памяти известных ей дальних родственников – увы, все они имели более подходящих наследников, она мечтала найти опытного поверенного, способного путем хитрых махинаций удвоить или утроить ее достояние, до которого она так и не смогла добраться… Когда же девушка совсем отчаялась, на помощь пришла мисс Гамильтон. Увы, сделать подругу состоятельной было не под силу Уинифред, но для семнадцатилетней Лорен целое лето в роскошном поместье казалось едва ли не вечностью. Тем более что потом ее ждала зима в Италии.

Жаль, конечно, что ни один джентльмен так и не сделал ей предложения, но вины Лорен тут не было. Она нравилась всем, и, если б в кругу знакомых Гамильтонов оказался хоть один достойный молодой человек, чья матушка уже отошла в мир иной, Лорен была бы помолвленной еще в июле. И вот теперь…

– Мне так жаль расставаться с тобой, дорогая! – Уинифред со слезами обнимала подругу, стоя на крыльце под противным сентябрьским дождем.

– Мне тоже жаль, Уинни, но мы ничего не сможем с этим поделать. Надеюсь на встречу следующим летом! – Лорен проявляла большую сдержанность не потому, что ей не жаль было покидать поместье Гамильтонов, а чтобы произвести благоприятное впечатление на мисс Беринджер, наблюдающую за девушками из кареты.

– Если только ты не выйдешь замуж за какого-нибудь итальянского графа! – Уинифред постаралась улыбнуться сквозь слезы.

– Навряд ли твоя тетушка мне это позволит, – Лорен понизила голос. – Если бы я знала, что увижу Италию, уделяла бы больше времени итальянскому, вместо того чтобы штудировать французский.

– Французский тебе тоже пригодится, – возразила подруга. – Мне кажется, самая приятная часть вашего путешествия будет проходить во Франции.

– Ну что ты такое говоришь! – Мисс Эванс возмущенно тряхнула локонами. – Я уверена, Италия с ее чудесными старинными городами – самая прекрасная в мире страна! А Венеция – самый волшебный город!

– Посмотрю, что ты скажешь, когда будешь просыпаться и засыпать под крики гондольеров, а от ужасного запаха не поможет даже смоченный духами платок, – фыркнула Уинифред.

Неизвестно, сколь долго еще продлилось бы прощание обеих леди, если бы миссис Гамильтон не сжалилась над дворецким, все это время вынужденным держать зонт над подругами, и не приказала Уинифред идти в дом. Девушки еще раз поцеловались, пообещали часто писать друг другу, и Лорен легко вспорхнула в карету, умудрившись не поскользнуться на мокрых ступеньках.

Мисс Беринджер неодобрительно покосилась на намокший подол своей компаньонки, но ничего не сказала. Лорен несколько раз взмахнула платочком, на случай, если Уинифред наблюдала за ней в окно, аккуратно расправила платье и поудобнее устроилась среди подушек, стараясь не смущаться под пристальным взглядом сидящей напротив старухи.

2

За прошедшие четыре месяца Лорен имела множество возможностей убедиться в справедливости оценок, которые давала Уинифред Италии и итальянцам в своих письмах. Невероятная красота соборов перемежалась жуткими развалинами, нарочитый блеск аристократии соседствовал с такой же нарочитой нищетой плебса.

В Англии приличные люди всегда знали, какие улицы им следует обходить стороной, чтобы избежать риска неприятных встреч с низами общества, а здесь чумазые оборванцы хватали дам за подолы платьев из дорогого шелка прямо в церкви, залезали на ограды дворцов, плескались в фонтанах, созданных гением Бернини.

Все эти месяцы в восприятиях Лорен преобладала брезгливость. Чувствительная девушка не могла наслаждаться красотой, столь явно и с удовольствием предающейся разложению, как не могла бы восхищаться увядшим букетом.

Но самое большое разочарование постигло мисс Эванс в Венеции. Доверить свою жизнь узконосому суденышку, небрежно управляемому беспечным улыбчивым гондольером, оказалось так же страшно, как проплывать под балконами дворцов, с которых в любой момент на голову могли пролиться помои или упасть цветочный горшок. Пресловутая мягкая зима оказалась ветреной и влажной, без длинного бархатного пальто и теплых перчаток не стоит и мечтать избежать простуды, а шум и запах, неизменные атрибуты Венеции, действовали Лорен на нервы не меньше, чем ее хозяйка.

Мисс Беринджер, к большому огорчению своей молодой компаньонки, по непонятной причине была привязана именно к Венеции. Возможно, этот город был связан с какими-то романтическими событиями ее юности, в чем старая леди ни за что бы не призналась. От Уинифред Лорен знала, что тетя Флоренс уже лет двадцать проводит зиму в Венеции, тратя на проживание здесь немалые суммы, к досаде своих будущих наследников.

Лорен намекала мисс Беринджер, что в Италии уж наверное есть более приятные места для тех, кто хочет зимой наслаждаться солнечными ваннами и морским воздухом, но старуха всякий раз приказывала ей замолчать, и бедной девушке оставалось только терпеливо дожидаться возвращения в Англию и как можно меньше показываться на улице.

Тем более что мисс Эванс постоянно привлекала нежелательное для себя внимание пылких итальянцев. Волосы Лорен были как раз того знаменитого золотистого оттенка, какого знатные венецианки вот уже несколько столетий подряд пытаются добиться при помощи разнообразных средств. Одних локонов было достаточно, чтобы мисс Эванс считалась в Венеции красавицей. К золотым волосам полагались большие голубые глаза и чуть пухлые губы, и все это у Лорен было, так что даже самые критически настроенные венецианцы могли уверовать в то, что эта прелестная девушка – их соотечественница, если бы не слишком маленький носик, капризно вздернутый. Но кто, глядя на мисс Эванс, стал бы сожалеть о том, что ее профиль недостаточно решителен?

Если бы кто-нибудь сказал Лорен, что в Венеции у нее гораздо больше шансов найти себе супруга, для которого приданое не имеет значения, она бы чаще улыбалась в ответ на восхищенные взгляды и не старалась избегать знакомств в храмах и галереях. Но мисс Беринджер и ее приятельницы, такие же пожилые английские матроны, снимающие этажами дворцы на Гранд-канале, даже если и могли рассеять заблуждение девушки, не собирались этого делать. Компаньонки должны исполнять свои обязанности, а не бегать по городу в поисках мужей.

Мисс Беринджер уже сидела за накрытым столом, когда Лорен торопливо прошла к своему месту.

– Что задержало вас сегодня? – ехидно осведомилась старая дама.

– Прошу прощения, мисс Беринджер, – кротко ответила Лорен. – Я писала письмо.

– Кому? – беззастенчиво осведомилась ее хозяйка.

– Я писала Уинифред. – Лорен с преувеличенным энтузиазмом принялась за еду, стараясь избежать дальнейших расспросов.

– Вы тратите слишком много чернил и бумаги, – проворчала мисс Беринджер. – Вы писали ей два дня назад, что такого за это время могло случиться с вами, что это необходимо описывать на четырех страницах?

Лорен только вздохнула. Она уже знала, что вопрос не требует ответа, ведь если мисс Беринджер настроена брюзжать, она найдет какой угодно повод и будет предаваться своему любимому занятию не менее получаса.

Нельзя сказать, чтобы мисс Беринджер оказалась дурной хозяйкой. К счастью для своей компаньонки, она не была излишне набожна и не заставляла мисс Эванс читать нравоучительные трактаты каждый раз перед тем, как отойти ко сну. Напротив, благодаря пристрастию мисс Беринджер к романам Лорен регулярно знакомилась с новинками, выписываемыми из Англии. Старая дама не была и прижимистой, она на свои средства дополнила гардероб мисс Эванс необходимыми вещами – теплым бархатным пальто голубого цвета, необыкновенно гармонировавшего с глазами Лорен, и шляпкой такого же оттенка, подарила индийскую шаль и несколько изящных утренних туалетов. Но иногда на мисс Беринджер находила непонятная скупость, и она принималась экономить на чернилах и приказывала топить камины в спальне через день, объясняя это тем, что в Италии нелепо тратить на уголь столько же, сколько и в Англии. Спальня Лорен была слишком большой, и девушке приходилось задергивать полог на высокой старинной кровати, чтобы защититься от сквозняков.

Мисс Беринджер не любила прогулки, больные ноги служили ей извинением, и чаще всего проводила время дома либо в гостях у своих приятельниц. У тех также были компаньонки, но Лорен не смогла заставить себя подружиться ни с одной из них.

Мисс Кук, как и ее хозяйка, любила только спать и есть, говорить с ней было не о чем. Миссис Райт скорбела об усопшем супруге и притом была лет на двадцать старше Лорен. Мисс Баркли лучше других подходила мисс Эванс по возрасту, на Рождество ей исполнилось двадцать два года, но при первом же взгляде на Лорен ее желтоватое лицо болезненно искривилось. Мисс Баркли напомнила Лорен девушек из пансиона, невзлюбивших хорошенькую соседку, и девушка предпочла избегать ее, насколько это было возможно в узком кружке английских леди, пережидающих зимние месяцы в Италии.

Подруги мисс Беринджер не скрывали удивления при виде девушки, которую их приятельница выбрала в компаньонки, и Лорен по их перешептываниям могла догадаться, что они не одобряют выбор мисс Беринджер и предрекают ей множество хлопот и неприятностей с такой молоденькой, неопытной и слишком красивой, на их взгляд, девушкой.

«Боже, мне кажется, весна никогда не наступит! Подумать только, я так радовалась, что проведу так много времени в этой чудесной стране, а на деле все оказалось совсем по-другому!» – вздыхала Лорен изо дня в день.

Больше всего жизнь ей отравляла не мисс Беринджер, а скука. Иногда Лорен думала, что даже прогулка с мисс Баркли могла бы стать для нее развлечением, но для этого ей пришлось бы просить мисс Баркли составить ей компанию, а вся натура Лорен противилась сближению со столь неприятной особой.

Мисс Беринджер не то чтобы не одобряла театр, но находила его неподходящим местом для молодой леди и всякий раз посещала спектакли без своей компаньонки.

Лорен очень любила бывать в театре, тем более что легко могла припомнить каждую встречу с этим волшебным миром, и больше всего злилась на мисс Беринджер именно за эту заботу о ее добродетели. Она понимала, конечно, что мисс Беринджер не имеет в виду сами постановки, но лишь ту публику, что посещает театры и ведет себя подчас очень вольно.

Лорен оставалось наблюдать за жизнью Венеции со своего балкона и писать Уинифред длинные жалобные письма. Мисс Гамильтон, как могла, поддерживала подругу обещанием скорой встречи и приятных летних месяцев в своем доме, но Лорен иногда сомневалась, что миссис Гамильтон согласится вновь пригласить подругу своей дочери на все лето. Еще одна гостья не была обременительной для обеспеченного семейства, но Уинифред скоро восемнадцать, и ее матушке пора начать заботиться о подходящей партии для дочери. Хорошенькая подруга Уинифред могла бы стать помехой этим планам.

После завтрака мисс Беринджер обычно слушала музыку – какой-то из докторов, во множестве перебывавших в ее доме, поведал старой леди, что мелодичные звуки способствуют пищеварению, главное, чтобы музыка была умиротворяющей.

Лорен послушно уселась за старый дребезжащий рояль в гостиной, невесть каким чудом поднятый на четвертый этаж по узкой лестнице, и принялась наигрывать незатейливые мелодии. Мисс Беринджер удобно расположилась на кушетке близ камина, игра мисс Эванс обычно усыпляла ее, и добродетельная матрона отдыхала до того часа, когда наступала пора наносить и принимать визиты, а Лорен садилась у окна с шитьем и разглядывала проплывающие по каналу гондолы и их нарядных пассажиров.

– Какая красивая шляпка у той дамы, – от скуки Лорен стала разговаривать сама с собой. – Наверняка она француженка. Жаль, что мы не заехали в Париж по дороге, побывать во Франции и увидеть только придорожные гостиницы – ну разве это справедливо?

Лорен покосилась на свою хозяйку, но мисс Беринджер безмятежно похрапывала, и девушка бесшумно покинула гостиную, чтобы снова надеть шаль и устроиться на балконе. Закутавшись по самый нос, юная леди думала о том, как мог бы быть хорош этот город, если бы заново оштукатурили стены дворцов и не выбрасывали помои прямо в каналы.

Снизу доносился жизнерадостный смех и пение, и Лорен вдруг подумала, что вся ее неприязнь к Венеции объясняется лишь унылой компанией, в которой ей приходится проводить время. Если бы с ней были Мэй и Джейн, она не замечала бы ни уродливых мокрых пятен на стенах, ни промозглого ветра, ни тошнотворного запаха, а видела бы только красоту этого непостижимого города и любовь, которая единственно удерживала его на волнах.

Но Джейн и миссис Эванс тут не было, не было даже Уинифред, одна лишь тетя Флоренс, малоприятная старуха, которой Лорен надлежало угождать еще несколько месяцев, прежде чем наступит день возвращения в Англию. Даже не домой, ведь дома у Лорен не было.

И все-таки девушка не забывала, что ей гораздо лучше оставаться там, где она сейчас находится, чем растрачивать молодость на воспитание капризных детей.

Лорен просидела на балконе три четверти часа, после чего вернулась в гостиную. Мисс Беринджер имела обыкновение просыпаться в это время, и ее компаньонка прилежно занялась рукоделием, словно и не поднималась с места. К счастью, мисс Беринджер не замечала, что работа мисс Эванс совсем не продвигается.

Старая леди громко всхрапнула и проснулась.

– Мисс Эванс! – тотчас позвала она хриплым после сна голосом.

– Я здесь, мисс Беринджер. – Лорен охотно отложила шитье и подошла к старухе.

– Сегодня мы останемся дома, у меня опять болит нога. Прикажите послать за доктором и напишите моим подругам записки. Пусть приедут к чаю.

– Я все сделаю, мисс Беринджер. – Молоденькая компаньонка была рада еще на четверть часа избавиться от общества своей хозяйки.

Вечером Лорен с видом усердной труженицы занималась своим рукоделием и старалась не замечать пронзительных взглядов мисс Баркли. От этой желчной девицы ничего нельзя было утаить, она уже несколько раз осведомлялась у мисс Эванс, когда же та закончит терзать бедный чепчик и возьмется за что-то другое.

Доктор Флавио, пожилой итальянец с подвижным лукавым лицом, охотно принял приглашение на чай и ничуть не смущался тем, что находится в компании восьми англичанок. Лорен слегка завидовала его умению заставить почтенных матрон выслушать себя и принять к сведению свои рекомендации. Даже мисс Беринджер становилась покладистой и уступчивой, когда доктор, подняв кверху тонкий палец, внушал ей необходимость исполнять определенный режим и воздерживаться от чрезмерного употребления мяса.

Лорен с благодарностью улыбнулась доктору, когда тот заметил, что в комнате слишком темно для того, чтобы шить, и мисс Беринджер тотчас приказала ей оставить работу и что-нибудь сыграть. Лорен сумела подобрать на слух некоторые из разносящихся над каналами песен гондольеров, и доктор Флавио с большим вкусом исполнил две из них. Судя по тому, как покраснела мисс Баркли, лучше других леди понимающая венецианское наречие, тексты оказались не вполне подходящими для дамских ушей.

Доктор Флавио выглядел чрезвычайно довольным полученными аплодисментами, он даже подмигнул Лорен и скорчил забавную гримаску, скосив глаза в сторону мисс Баркли. Лорен уже замечала, что итальянец не одобряет некрасивых женщин с их ханжескими взглядами, а мисс Баркли раздражала его вдвойне тем, что была к тому же молода. Дамам преклонного возраста еще простительно становиться ворчливыми ревнительцами добродетели, но молодость должна быть легкомысленной – так считали итальянцы, и в этом Лорен с ними соглашалась.

Своими шутками по-английски и комплиментами на итальянском, которые леди понимали в равной степени слабо, доктор Флавио внес в обычное чаепитие приятное разнообразие, и мисс Эванс прощалась с ним с сожалением. Настроение бедняжки могло быть более радостным, если б она знала, что уже следующий день принесет с собой долгожданные перемены.

3

Утреннюю почту мисс Беринджер имела обыкновение читать прямо за столом, и Лорен развлекалась тем, что по выражению лица своей хозяйки пыталась угадать, какие вести та получила. Чаще всего мисс Беринджер недовольно хмурилась и даже могла разразиться потоком возмущенных возгласов в адрес своих бестолковых родственников.

Сегодняшнее письмо мисс Беринджер прочла два раза, и лицо ее сперва приняло довольное выражение, затем старая леди озабоченно нахмурилась и покачала головой. Лорен не могла догадаться, о чем могла написать миссис Гамильтон, и слова хозяйки ее поразили.

– Мы немедленно возвращаемся в Англию! – заявила мисс Беринджер, продолжая вертеть в руках письмо.

Лорен не знала, следует ли ей задать какой-то вопрос или идти распорядиться насчет багажа, но мисс Беринджер соизволила удовлетворить любопытство девушки.

– Имоджин пишет, что нашла жениха для Уинифред. По крайней мере, ей так кажется, – язвительно прибавила злоязычная старуха.

Мисс Эванс понадобилось все ее воспитание, чтобы удержаться от чрезмерного проявления своих чувств. Она была одновременно удивлена и расстроена. Как, простушка Уинифред выходит замуж, а она, такая красивая и утонченная, должна прозябать в одиночестве и быть благодарной за свое зависимое положение! Скорее всего помолвка не затянется. Если Уинифред влюблена в этого джентльмена, она уговорит родителей устроить свадьбу как можно скорее. И тогда – прощай, еще одно беззаботное лето в уютном поместье, Лорен придется найти себе какое-то занятие на то время, что мисс Беринджер проведет в Шотландии!

Радость за подругу наконец преодолела другие чувства, и Лорен постаралась выглядеть не слишком огорченной.

– Уже известна дата венчания? – осмелилась спросить она.

Мисс Беринджер покачала головой и снова заглянула в письмо.

– Джентльмен, о котором пишет Имоджин, еще не сделал предложения, но, по ее словам, он проводит рядом с Уинифред так много времени, что ни у кого не остается сомнений в его намерениях. Пока письмо было в пути, возможно, что-то уже переменилось.

– Но к чему нам так спешить? Вы полагаете, мы можем опоздать на свадьбу? – Лорен знала, когда следует замолчать, а когда можно продолжать расспросы.

– Конечно нет! Неужели вы полагаете, что моя внучатая племянница будет венчаться наскоро, как какая-нибудь горничная! – фыркнула мисс Беринджер. – Я должна сама взглянуть на этого жениха, возможно, он совсем не подходит Уинифред! Нужно все разузнать о нем, из какой он семьи, каково его состояние и репутация…

– Разве миссис Гамильтон об этом не пишет?

– Имоджин не очень проницательна и может довериться сплетникам, – пренебрежительно отмахнулась старая дама. – По ее словам, молодой джентльмен недавно вступил во владение своим состоянием, до этого им занимались опекуны. Его родители давно умерли, но прежде отец владел обширными землями где-то на севере, а мать состояла в родстве с несколькими известными семействами. Мистер Монк закончил свое образование на континенте и приехал в Лондон с намерением войти в лучшее общество. Надеюсь, он не собирается промотать свое наследство в первый же сезон!

Лорен понимающе кивнула, она знала, что мисс Беринджер не очень высокого мнения о своей племяннице, хотя на самом деле миссис Гамильтон вовсе не была глупа или недальновидна. Лорен пожалела Уинифред – если тетушка Флоренс не одобрит ее поклонника, кто знает, будет ли мисс Гамильтон позволено и дальше встречаться с ним?

«Кажется, мне придется поддерживать и утешать бедную Уинни, как до этого она утешала меня. И ведь она ни разу не упомянула об этом мистере Монке в своих письмах, пожалуй, мне стоит на нее обидеться», – подумала мисс Эванс. Так или иначе Лорен была рада покинуть Венецию как можно скорее, даже если в будущем ее ожидают новые огорчения. Мисс Беринджер не привыкла откладывать исполнение своих планов, и ее компаньонке пришлось немало потрудиться, чтобы уладить дела с домовладельцем, оплатить счета, проследить за подготовкой прощального ужина для остающихся в Венеции подруг мисс Беринджер и выполнить еще два десятка разнообразных поручений.

Когда Венеция с ее ужасным запахом осталась позади, Лорен с удовольствием вдохнула чистого воздуха, протянула уставшие ножки к дорожной жаровне, установленной посреди кареты, и позволила себе поразмышлять о том, как наилучшим образом использовать то время, что она проведет в Лондоне.

Разумеется, миссис Гамильтон должна будет принять ее в своем доме как компаньонку тетушки, и ближайшие несколько недель мисс Эванс придется находить время на то, чтобы исполнять свои обязанности и при этом часто видеться с Уинифред и принимать участие в развлечениях, если ей позволит мисс Беринджер.

«Надеюсь, Уинни возьмет меня с собой в театр и на балы, она любимица старухи и сумеет уговорить мисс Беринджер отпустить меня. К счастью, я еще могу появиться в свете в своих платьях, хотя их не мешало бы слегка переделать. Я не должна выглядеть старомодно, как мисс Баркли!» – Обратный путь всегда кажется короче, а с такими мыслями дни в дороге пролетели для мисс Эванс, как один. Она даже не сетовала на то, что ей опять не удалось увидеть Париж, раз уж она скоро окажется в Лондоне! Именно там Лорен с самого детства мечтала жить, и вот ее желание осуществится, пусть лишь на некоторое время.

Мисс Беринджер тоже торопилась, она и помыслить не могла, чтобы без нее Гамильтоны приняли какое-нибудь важное решение, ведь только ее мудрость – залог того, что будущее Уинифред устроится наилучшим образом!

Лорен решила не посылать подруге письмо, полное упреков. Зачем ссориться с единственным близким ей человеком, напротив, она станет доверенным лицом мисс Гамильтон и постарается помочь Уинифред в борьбе против мисс Беринджер, если окажется, что тетушке Флоренс не по душе мистер Монк. «Надеюсь, у него есть какой-нибудь друг или кузен приятной наружности, состоятельный и независимый от своих родственников!» – Лорен много раз представляла себе, каким будет ее избранник, но ей уже давно хотелось знать, когда же он появится перед ней с обещаниями и клятвами.

И надо же было, чтобы именно Уинифред сумела увлечь поклонника, у которого нет ни отца, ни матери, способных запретить ему следовать велению сердца! Приданое мисс Гамильтон делало ее завидной партией для любой, самой требовательной, леди, чей сын мог плениться добродушием и цветущим видом Уинифред.

Лорен ни разу не видела лондонский дом Гамильтонов, и внушительный кирпичный особняк показался бедной девушке пределом мечтаний, хотя он не был ни элегантным современным строением, ни почтенным домом, чью ценность увеличивал романтический ореол старины.

Уинифред выскочила на крыльцо встретить тетушку Флоренс и свою дорогую подругу, и вид у нее был такой виноватый, что мисс Беринджер тут же принялась распекать внучатую племянницу:

– Так-так, молодая леди, вижу, ваша матушка не напрасно заставила меня проехать сотни миль по ужасным дорогам, мерзнуть и терпеть лишения! Признавайтесь, вы влюблены в этого повесу?

Щеки Уинифред приняли кирпичный оттенок стены за ее спиной, но она решительно тряхнула рыжевато-каштановыми локонами.

– Матушка и помыслить не могла, что вы прервете свой отдых и отправитесь в столь дальнее путешествие из-за такого пустяка. И я вовсе ни в кого не влюблена, тетя Флоренс!

– Ну-ну, лицо тебя выдает, – усмехнулась мисс Беринджер и проследовала в дом.

За ее спиной Уинифред подмигнула подруге.

– Во всей этой истории есть один несомненный плюс – мы снова вместе! – Мисс Гамильтон расцеловала Лорен, и обе девушки, обнявшись, прошли в обширный холл.

Там мисс Беринджер уже засыпала миссис Гамильтон вопросами и требованиями, но при виде юных леди погрозила искривленным болезнью пальцем:

– Уинифред, тебе нечего и думать, будто я буду платить твоей подруге за то, что она целый день шепчется с тобой и хихикает. Мисс Эванс надлежит выполнять свои обязанности, она в отличие от тебя не может позволить себе пребывать в праздности!

Даже миссис Гамильтон почувствовала неловкость от подобной отповеди, а ее дочь готова была броситься на защиту подруги, но Лорен слегка сжала ее руку, призывая к молчанию, и мягко произнесла:

– Я займусь вашим багажом, мисс Беринджер, как только мне покажут комнату, предназначенную для вас.

Старуха еще пару мгновений подозрительно вглядывалась в безмятежное личико девушки, после чего резко кивнула и вернулась к разговору с миссис Гамильтон. Прислуга уже перетаскивала по черной лестнице сундуки и шляпные картонки мисс Беринджер, и горничная предложила проводить мисс Эванс в отведенные для обеих дам комнаты.

– Я приду к тебе позже, поговорим обо всем, – прошептала Уинифред и покорно последовала за матерью и теткой в маленькую гостиную, где уже было приготовлено удобное кресло для гостьи.

Лорен поднялась за горничной на третий этаж, мельком заглянула в свою комнату и с полчаса наблюдала, как две служанки разбирают гардероб мисс Беринджер. Только после того, как девушка убедилась, что все разложено и убрано именно так, как любит ее хозяйка, Лорен смогла пойти к себе. Ее комната не походила на каморку прислуги, и это говорило о том, что миссис Гамильтон принимает мисс Эванс не как компаньонку своей тетки, а как подругу дочери.

Лорен с детской радостью осмотрела уютную гардеробную, превосходящую размерами ту комнату, что она занимала в доме своих родственников в Бромли, проверила мягкость перины и подошла к окну. К ее удовольствию, два высоких окна выходили не в сад, как у мисс Беринджер, а на оживленную улицу. Дорогие экипажи останавливались у ворот особняков, дамы в модных пальто усаживались в кареты и ехали с визитами или за покупками, всадники на холеных лошадях раскланивались с проезжающими в колясках, служанки и лакеи спешили выполнить поручения… Лорен могла часами наблюдать за этой постоянно меняющейся картиной.

– Что ты там увидела, дорогая? – послышался за спиной голос Уинифред.

– Улицу, – чуть рассеянно ответила Лорен.

– Вот именно! Там нет ничего интересного, всякий день одна и та же суета. – Мисс Гамильтон в недоумении пожала плечами.

– Там есть жизнь. – Ее подруга наконец отвернулась от окна и уселась рядом с Уинифред на маленький диванчик, стоящий в простенке между окнами. – Мне так не хватало настоящей жизни в пансионе. Да и Бромли на самом деле такая глушь…

– А в Венеции? – хитро прищурилась Уинифред.

– В Венеции у меня был балкон с видом на канал и твои письма. Не знаю, как я бы смогла продержаться там так долго без своих маленьких радостей и не сбежать в Англию на первом же корабле, который согласился бы взять меня с моим тощим кошельком.

– Тетушка Флоренс, конечно, старая ворчунья, но у нее доброе сердце, – виноватым тоном ответила Уинифред.

Лорен послышался в этих словах невысказанный упрек, и она тут же от души обняла подругу.

– Ну что ты, Уинни, милая! Если бы не ты и твоя тетушка, где бы я была сейчас! В том, что мне не понравилась Венеция, нет вины мисс Беринджер. Ты предупреждала меня, а я отказывалась верить в то, что волшебный город, воспеваемый поэтами сотни лет, может выглядеть таким непривлекательным!

– У тебя просто не было возможности увидеть другие города, Флоренция гораздо уютнее. И теплее. А Рим восхищает своим величием!

Лорен улыбнулась. Мисс Гамильтон побывала в Италии, когда ей исполнилось всего пятнадцать лет, и вряд ли ее суждения можно было воспринимать всерьез. Хотя насчет дурного запаха она оказалась полностью права.

– Все, что происходило со мной в этой поездке, тебе известно из моих писем. Теперь же я хочу узнать о том, о чем ты в своих посланиях умолчала, – решительно заявила Лорен.

Уинифред больше не краснела, говорить с подругой ей было гораздо легче, нежели с придирчивой теткой.

– Я не писала не потому, что хотела что-то утаить, поверь мне! Сперва я не находила в этой истории ничего, заслуживающего внимания. Мистер Монк был представлен нам в театре, кажется, кто-то из опекунов рекомендовал его своему знакомому, а этот знакомый – друг моего отца, мистер Бакстер. Он решил, что этот джентльмен вполне подходит на роль моего поклонника.

До сих пор у Уинифред было не так уж много поклонников, известные ей молодые люди считали себя лучшими друзьями мисс Гамильтон, а ухаживать предпочитали за другими девушками. Уинифред пока не слишком переживала из-за такой несправедливости, но Лорен была уверена, что это лишь маска, под которой подруга прячет тайные мечты о романтических чувствах. И преимущество мистера Монка перед другими джентльменами состоит в том, что он не знаком с мисс Гамильтон с трехлетнего возраста, как многие из ее друзей.

– И что же дальше? – поощрила Лорен подругу к продолжению истории.

– Мистер Монк стал бывать у нас, мы несколько раз танцевали… – Уинифред хихикнула. – Поначалу он держался скованно, несколько раз наступил мне на ногу, но потом признался, что это от смущения, он не привык к обществу и совсем не знает Лондона.

– Он хорош собой? – как же можно было обойтись без этого вопроса.

– Все говорят мне, что он очень красивый мужчина, вероятно, это так и есть.

– Но что ты сама о нем думаешь? Не увиливай, Уинифред, скоро твоя тетушка позовет меня, и я так и не узнаю, что же происходит между тобой и этим джентльменом! – Лорен теряла терпение.

– Он высок, подвижен, одет по последней моде. Пожалуй, он даже чересчур привередлив, хотя и не соглашается в этом признаться. Он снял дом через два квартала от нас, но даже это расстояние предпочитает проезжать в коляске, мостовые в это время года слишком грязные, по его мнению.

Лорен нахмурилась, манеры мистера Монка показались ей нарочитыми, но если вспомнить, что он всегда жил далеко от столицы, некоторые отступления от общепринятых норм можно простить. К концу сезона он ничем не будет отличаться от сотен лондонских франтов.

Уинифред покосилась на дверь и продолжила:

– Пожалуй, матушка поторопилась написать тете Флоренс. Мистер Монк ухаживает за мной, но с чего она взяла, что он сделает предложение?

– По словам мисс Беринджер, твоя мать ждет от него предложения со дня на день, мы даже боялись опоздать к помолвке, – сообщила мисс Эванс. – Но когда ты поняла, что он за тобой ухаживает?

– По правде говоря, довольно быстро. Летом в поместье я насмотрелась на то, как наши гости ухаживают за тобой, я только не могла поверить, что его намерения серьезны.

– Каковы же могут быть его намерения? – Лорен постаралась скрыть удивление наивностью подруги, уж сама она ни за что не спутала бы ухаживания с дружеской симпатией. – Если он джентльмен, то прекрасно понимает, что не имеет права шутить над чувствами леди и надеждами ее семьи.

– О, конечно, его побуждения вполне благородны! – По тому, с какой горячностью Уинифред вступилась за мистера Монка, Лорен поняла, что ее подруга не осталась равнодушной к его обаянию. – Но мы были первым семейством, которому его представили, а ведь в Лондоне столько девушек красивее меня! Он мог стать протеже моего отца и мистера Бакстера, войти с их помощью в общество и потом о нас забыть. Так поступают многие.

– Но не он.

Уинифред кивнула:

– Очень скоро он обзавелся множеством полезных знакомств, но не перестал бывать у нас. Он даже советовался с отцом, как лучше вложить свои средства. А потом я заметила, что скучаю, если его долго нет…

– Ты влюблена. – Лорен ласково обняла подругу. – Это просто чудесно, моя дорогая! Если твой избранник хорош собой и богат, чего еще желать девушке?

– Только чтобы ее подруга была так же счастлива, – Уинифред вздохнула. – Ты не будешь сердиться на меня, если я выйду замуж на Михайлов день?

– Так, значит, ты уже думала о том, когда назначить дату венчания! – Лорен облегченно вздохнула. – Я буду очень, очень рада за тебя, Уинни. И у нас впереди еще целое лето, чтобы получше узнать мистера Монка!

– Ну конечно, ты ведь не полагала, что я позабуду пригласить тебя к нам на то время, что тетя Флоренс обычно проводит в Шотландии! – Уинифред чуть обиженно поджала губы.

– Когда девушка ждет предложения от своего возлюбленного, она может позабыть обо всем на свете, я уверена! – Лорен постаралась оправдаться перед подругой.

– Так непривычно слышать это слово, «возлюбленный»… – протянула мисс Гамильтон. – Я всегда была уверена, что ты выйдешь замуж раньше меня, с твоей-то красотой!

– Я бедна, пусть и не бесприданница, но для многих наличие денег имеет решающее значение. Ты же помнишь…

– О да, я едва не перестала здороваться кое с кем из подруг матушки, когда заметила, как они запрещают своим сыновьям за тобой ухаживать. Но ты ведь не думаешь, что для мистера Монка важно мое приданое?

По встревоженному виду подруги Лорен поняла, что этот вопрос девушка задавала себе уже не один раз. Розовые щечки Уинифред чуть побледнели, на лбу появилась скорбная морщинка.

– Я хотела бы утешить тебя, но не могу сделать это, не покривив душой. Я ведь совсем не знаю мистера Монка. Но ты очень хорошенькая и вполне способна вскружить голову любому джентльмену, тебе только надо заменить дружелюбие на кокетство и оставить детские проказы. Я от всей души надеюсь, что мистер Монк пленился твоим личиком и добрым сердцем, а если он не глуп, не откажется и от приданого!

– Он вовсе не глуп! – Уинифред снова улыбалась, слова подруги если и не успокоили ее, то хотя бы говорили об искренности Лорен. – Без денег молодожены очень быстро начнут ссориться и упрекать друг друга. Я вышла бы замуж за человека без состояния, если б любила его, но не знаю, была бы я счастлива, или же нет.

– Ты полюбила богатого наследника, дорогая, не стоит думать о всяких печальных вещах.

– Я от всего сердца надеюсь, что и ты полюбишь кого-нибудь очень скоро, и этот кто-то не будет пересчитывать твое приданое, ты уже сама по себе настоящее сокровище!

Обмен взаимными комплиментами прервала горничная, явившаяся сообщить, что мисс Беринджер желает немного отдохнуть с дороги, а мисс Эванс должна почитать ей перед сном. Лорен поцеловала подругу и вернулась к своим обязанностям, а Уинифред осталась размышлять о том, понравится ли Лорен мистер Монк. Сама она была уверена, что этот джентльмен – воплощение всяческих достоинств.

4

Знакомство с мистером Монком состоялось уже на следующий день. Едва пробил час визитов, как коляска, о которой говорила Уинифред, остановилась у дома Гамильтонов.

Лорен, сидящая со своим чепчиком в уголке гостиной, с любопытством взглянула на подругу. Уинифред уже с полчаса назад устроилась на сиденье в оконной нише и делала вид, что читает, хотя едва перевернула одну или две страницы. Похоже, бедный роман ожидала та же участь, что и шитье мисс Эванс – никогда не быть законченным.

По тому, как встрепенулась подруга, Лорен поняла, что долгожданный гость скоро появится – Уинни первой увидела подъехавший экипаж. Дверной звонок был слышен в гостиной, и миссис Гамильтон поспешно оглядела туалет дочери – все ли с ним в порядке? Мисс Беринджер, восседающая на диване, выжидательно уставилась на дверь.

Горничная доложила о мистере Монке, а следом за ней появился и сам герой последних недель. Высокий, темноволосый, издали он напомнил Лорен так нелюбимых ею итальянцев, но едва мистер Монк вошел в полосу света, падающего из широкого окна, как стало понятно, что это типичный английский джентльмен.

«Он очень подходит Уинни, – тотчас подумала Лорен. – Если его матушка принадлежала к старинной аристократии, этот нос он явно унаследовал не от нее. Но в остальном он очень, очень мил. И держится так запросто, словно уже считается женихом. Чего же он медлит, почему не делает предложение?»

Мистер Монк принес цветы миссис Гамильтон и, кажется, растерялся, когда увидел в комнате еще одну даму почтенного возраста. С виноватой улыбкой он попросил представить его и пообещал в следующий раз исправить свою оплошность.

Уинифред с волнением ждала, не выдаст ли мисс Беринджер какое-нибудь бестактное замечание, но ее двоюродная бабущка, кажется, осталась вполне удовлетворенной любезностью гостя и пару раз одобрительно кивнула в ответ на его замечания.

Настал черед Лорен познакомиться с мистером Монком. Мнение подруги было важно для Уинифред в той же степени, что и одобрение тетушки Флоренс, и мисс Гамильтон с беспокойством наблюдала за выражением лица Лорен, когда гость подошел к ней, чтобы поцеловать руку и произнести положенные случаю слова.

К счастью для Уинифред, мистер Монк повернулся к ней спиной. Когда Лорен выступила вперед из своего уголка, глаза мистера Монка изумленно распахнулись, и мисс Эванс смогла разглядеть в них неподдельное восхищение.

Мисс Эванс представили как подругу Уинифред, о том, что она служит компаньонкой мисс Беринджер, упомянуто не было, за что Лорен осталась весьма признательна миссис Гамильтон.

Аккуратно причесанная, в светло-сером платье с голубыми атласными лентами, мисс Эванс воплощала красоту и благонравие, но ее лукавая улыбка намекала на то, что эта леди вовсе не так простодушна, как принято думать о семнадцатилетних девушках.

– Счастлив познакомиться с вами, мисс Эванс, – на этот раз в тоне мистера Монка было гораздо больше искренней радости, нежели пятью минутами ранее, когда он кланялся мисс Беринджер. – Мисс Гамильтон много о вас говорила, но я думал, вы проводите зиму в Италии.

– Я приехала лишь вчера, вместе с мисс Беринджер, – вынуждена была ответить Лорен.

Кажется, ее слова ничуть не удивили мистера Монка, во всяком случае, он не задал ей больше никаких вопросов. В гостиную вошли две дамы, явившиеся с визитами, и племянник одной из них, скучный молодой человек с бесцветными волосами и выступающей нижней челюстью.

Сразу стало шумно, миссис Гамильтон поспешила навстречу новым гостям, и мистер Монк подошел к Уинифред, чтобы напомнить ей об обещании поехать с ним на прогулку в Риджентс-парк.

– Вы не будете против, если Лорен отправится с нами? – поинтересовалась Уинифред.

– О, разумеется, я буду только рад. Надеюсь, ваша подруга станет и моим другом тоже, – с готовностью ответил мистер Монк.

Судя по всему, миссис Гамильтон одобрила этот план, так как милостиво кивнула после того, как Уинифред тихо переговорила с матерью. «Выходит, мне придется быть по очереди компаньонкой Уинни и ее тетушки, – поняла Лорен. – Что ж, одной я готова услужить за деньги, а другая – моя лучшая подруга, и я люблю ее как сестру».

Миссис Гамильтон для вида пожурила мистера Монка за то, что он ездит зимой в открытой коляске, но присутствующим было понятно, что заботливую матушку гораздо больше устраивает легкий экипаж, нежели закрытая зимняя карета – в этом случае она навряд ли смогла бы отпустить дочь на прогулку с джентльменом.

Обе юные леди попрощались с другими гостями и пошли к себе, надеть теплые пальто, шляпки и перчатки. Мистер Монк остался ждать подруг внизу, с улыбкой наблюдая, как они поднимаются по лестнице, оживленно перешептываясь.

– Что ты о нем думаешь, Лорен, я умираю от нетерпения! – По цветущему лицу Уинифред никто бы не заподозрил, что она близка к смерти.

– Он хорош собой и приятен в общении, большего я пока не могу сказать, – Лорен старалась говорить осторожно. – Через день или два я смогу сделать вывод о том, насколько хороший выбор ты сделала.

– Я все еще не уверена, что его люблю, – пробормотала Уинифред. – Но определенно не отношусь к нему, как к шалопаям Тедди и Робинсону!

– Вот видишь! Друзья детства – это одно, а настоящий поклонник – совсем другое. Тебе пора разобраться в своих чувствах, навряд ли мистер Монк станет тянуть с предложением!

– Мама только и говорит об этом, так что предложение не застанет меня врасплох! – рассмеялась Уинифред и прошла по коридору к своей спальне, а Лорен продолжила подниматься по лестнице.

Впервые за последние месяцы Лорен чувствовала себя счастливой. Она в Лондоне! Ехать не спеша в дорогом экипаже – совсем не то, что прогуливаться пешком или рассматривать улицы из треснутого окошка наемной кареты. Респектабельные особняки по обе стороны широких улиц, нарядно одетые дамы и притворно-равнодушные к их очарованию джентльмены – все это было рядом, вокруг нее и казалось девушке еще более притягательным, чем из окна ее комнаты на третьем этаже дома Гамильтонов.

Рядом сидела подруга, которая точно так же по-детски радовалась выпрошенной у матери свободе. Свободе мнимой, так как сердце ее было несвободно, и похитил его мужчина, сидящий напротив обеих леди и любующийся своими спутницами.

Лорен не толкала Уинифред локтем в бок, когда видела красивое здание или особенно элегантную шляпку, воспитание не допускало такого падения, но она оказалась близка к нему, как никогда. Мисс Гамильтон улыбалась поклоннику уверенно и чуть задорно, как привыкла улыбаться старинным друзьям, она все еще не научилась быть кокетливой, да и вряд ли научится. Впрочем, зачем ей это теперь? Лорен одобрила ее поклонника, все родные и друзья только и твердят Уинифред, что он вот-вот сделает предложение. Значит, можно обойтись и без всякого кокетства.

Лорен неожиданно стало грустно. Уинифред могла бы выйти замуж когда угодно, что бы там ни думала ее мать о неудачной внешности дочери, Уинни хороша такой, какая есть. И ее полюбили не ради денег, их у мистера Монка достаточно, а ради нее самой. Если бы это когда-нибудь случилось с Лорен!

Не то чтобы в неполные восемнадцать лет мисс Эванс собралась отчаяться, но трудно радоваться, глядя на чужое счастье, и не задуматься о своем собственном!

Зимний парк не произвел на Лорен особенного впечатления, она предпочла бы еще покататься в коляске, нежели рисковать намочить ботинки и простудиться. Да и городские улицы привлекали ее гораздо сильнее, чем деревья и скамьи, на которые все равно нельзя присесть отдохнуть из-за пронизывающего ветра.

Но Уинифред решительно шла вперед, и мисс Эванс с мистером Монком оставалось только следовать за ней и стараться поддерживать беседу на ходу.

Наконец сдалась и мисс Гамильтон. Раскланявшись с несколькими знакомыми, также находившими удовольствие в прогулке, в то время как большая часть публики нежилась у камина, Уинифред повернула назад.

– Вы отвезете нас в магазин мистера Катлера? – спросила она мистера Монка.

– Разве я могу вам отказать? – Он помог обеим леди снова устроиться в коляске и легко поднялся в нее сам. – Вижу, вам наскучило мое общество и вы собираетесь сбежать от меня!

– Почему вы так решили, мистер Монк? – поинтересовалась Лорен.

– Я же не могу пойти с вами в магазин, который посещают лишь дамы!

– Лорен еще не была у Катлера, она обязательно должна выбрать там что-нибудь! А если вам необходимо уехать, мы не станем вас задерживать. Мы ведь можем добраться домой и сами. – Уинифред улыбалась, но была настроена решительно.

– Я не могу разрешить вам путешествовать вдвоем по грязному городу, полному опасных людей и неумелых кучеров! – Мистер Монк убежденно покачал головой.

– Не говорите так про Лондон, прошу вас! – взмолилась Лорен.

– Жить в Лондоне – мечта мисс Эванс, не огорчайте ее упоминаниями о мрачных его сторонах, она и без того уже разочарована в Италии. – Уинифред ласково сжала руку подруги.

– Я обещал вашей матушке доставить вас обеих домой и сделаю это. Лучше всего мне будет подождать вас в кондитерской, она рядом с магазином Катлера, на углу соседней улицы, – примирительно произнес Монк. – Что касается мечты мисс Эванс… Она вполне может исполниться, разве не так?

– Она уже исполнилась, – согласилась Лорен. – Я только не знаю, как долго пробуду в городе.

– Вы путешествуете с мисс Беринджер? – спросил Монк. – Она ведь в состоянии пожить немного в столице?

– О, конечно, она может позволить себе провести здесь сколько угодно времени! – Уинифред отчасти жалела об этом, если б не подруга, она бы вовсе не радовалась приезду двоюродной бабушки. – И она очень добра ко мне и к Лорен.

– Я заметил это, мисс Гамильтон. Ваша тетушка, наверное, из тех, кто не сразу привязывается к людям, ее признание надо заслужить, но если уж симпатия завоевана, она не оставит тех, кому покровительствует.

– Пожалуй, так, – согласилась Уинифред и сменила тему, к радости слегка встревоженной Лорен. – Что ж, мы обещаем не задерживаться у Катлера дольше часа с четвертью, надеюсь, это время вы проведете с пользой для своего здоровья, мистер Монк!

– Это злая шутка, мисс Гамильтон! За час можно съесть столько пирожных, что, боюсь, вы найдете меня измученным несварением желудка, да простят меня дамы за такую вольность.

– Мы вернемся всего лишь через час, – успокоила джентльмена Лорен, и вся компания принялась выбираться из коляски, остановившейся перед широкими двойными дверями модного магазина.

Внутри магазина Уинифред немедленно направилась к выставленным в особой витрине модным шляпкам, а Лорен замешкалась. У нее не было денег на то, чтобы купить у Катлера хотя бы перчатки, но ей хотелось все осмотреть в этом царстве изящества и дороговизны.

У прилавков с тканями стройная молодая продавщица с недобрыми черными глазами разворачивала перед завороженной покупательницей все новые и новые ярды атласа и бархата.

– Возьмите вот этот атлас, мисс, сейчас в моде оттенок увядшей розы, – приторным голосом уговаривала продавщица.

Лорен невольно подошла поближе – ткань показалась ей ужасной, похожей цветом на подгнивший персик. И как только это может быть модно?

Покупательница, похоже, испытывала те же сомнения, что и Лорен. Худенькая девушка едва доставала мисс Эванс до плеча, а Лорен никто бы не назвал высокой. Толстое пальто из фиолетового бархата совсем не подходило к бледному личику и рыжеватым, как у Уинифред, волосам. Безвкусная шляпка со множеством искусственных цветов не позволяла рассмотреть цвет глаз и была так плохо приколота, что локоны с одного бока совсем примялись. Незнакомка была, пожалуй, даже моложе мисс Эванс, но нелепый наряд мешал догадаться о ее подлинном возрасте.

– Я, право же, вовсе не знаю, – пробормотала девушка.

Ее выговор удивил Лорен. Люди, которые говорят так, не могут делать покупки в магазине Катлера. В этом Лорен была убеждена, однако эта девушка рассматривала ткань не с лицом человека, не знающего, чем занять время между дилижансами, а с видом серьезным и вдумчивым, как будто и правда хотела купить этот кошмарный атлас. К тому же дорогие перчатки скрывали пальчики девушки, а ее пальто не было забрызгано уличной грязью. «Кто же она такая? – с любопытством подумала Лорен. – Не похожа на прислугу, но говорит неправильно. Неужели она купит эту ткань? Может быть, у нее слабое зрение?»

Из прохода между полками вышел приказчик и с самым любезным видом обратился к покупательнице:

– Вы напрасно сомневаетесь, мисс! В таком платье вы не останетесь незамеченной на любом балу!

«Это уж точно, – не могла мысленно не согласиться Лорен. – Хорошо еще, если на нее не будут показывать пальцем».

Приказчик повернулся чуть боком и подмигнул продавщице. Та тотчас поклонилась и пропела:

– Так сколько ярдов вы собирались купить, мисс?

Лорен наконец поняла. Служащие магазина хотят сбыть залежавшийся товар наивной девушке, скорее всего из провинции, не имеющей понятия о хорошем вкусе. Мисс Эванс пожалела бедняжку и решительно выступила вперед.

– Мы с Уинни ищем тебя уже десять минут! Ты обязательно должна посмотреть ее шляпку! – С этими словами Лорен подхватила ошеломленную девушку под руку и повлекла за собой, подальше от жуткого атласа.

– Но мисс хотела сделать покупку! – в отчаянии воскликнул им вслед приказчик.

– Мы вернемся чуть позже, – не оборачиваясь, ответила Лорен и наконец буквально протолкнула незнакомку в двери магазина.

– Мисс, я не понимаю… – пробормотала запыхавшаяся девушка.

– Тут нет ничего непонятного. Эти мошенники пытались уговорить вас купить ткань, которая, вероятно, лежит у них на полках уже не один год!

– Но та милая продавщица говорила, что этот цвет в моде в нынешнем сезоне, – пробормотала бедняжка.

– Не стоит верить всему, что говорят люди, – наставительно изрекла Лорен. – Меня зовут Лорен Эванс, и я лишь хотела помочь вам избежать неудачной покупки.

– Наверно, я должна вас благодарить, я просто немного растерялась. – Девушка виновато улыбнулась. – Мое имя Патриция Уайт.

– Рада познакомиться с вами, мисс Уайт, хотя это знакомство и случилось при таких странных обстоятельствах. – Лорен доброжелательно оглядывала новую знакомую.

– Отец говорил мне, что столичные жители часто стараются обмануть приезжих, но я не верила. В гостинице нам сказали, что это один из самых известных магазинов… – Мисс Уайт явно была расстроена.

– Верно и то и другое. Думаю, вам бы стоило пойти к управляющему или даже к мистеру Катлеру и сообщить о недобросовестности его служащих. – Самой Лорен совсем не хотелось и далее участвовать в этой истории.

– Ах, нет-нет, я не хочу снова смотреть в глаза этим людям! – Мисс Уайт зябко поежилась в своем пальто. – Скажите, мисс Эванс, по мне действительно можно сразу догадаться, что я впервые в Лондоне?

– По вам – не знаю, а вот по вашему виду догадаться можно. – Лорен посчитала необходимым сказать правду, а заодно мягко поправить несколько вульгарную речь девушки. – Ваше пальто совсем не того цвета, какой вам стоило бы носить, да и фасон несколько…

– Устарел. Я так и думала, – с готовностью согласилась мисс Уайт. – Но наша экономка уверяла меня, что в магазине миссис Куксон только модные вещи.

– Она могла ошибиться, – мягко ответила мисс Эванс. – Вы приехали в Лондон с отцом?

Мисс Уайт оказалась достаточно сообразительной, чтобы понять, что за этим простым вопросом скрывается едва ли не десяток других.

– Мы прибыли из Ливерпуля. Матушка умерла, когда мне было семь лет, и с тех пор мы живем вдвоем с отцом. Мой отец состоит в правлении Банка Ливерпуля, он с компаньонами владеет верфью… В общем, он очень занятой человек, и мы редко куда-нибудь уезжаем из нашего города. Но сейчас отец вдруг заметил, что я выросла, и решил показать мне Лондон. К тому же у него есть здесь какие-то дела.

Лорен впервые видела девушку, чей отец принадлежал к новому поколению успешных дельцов. Ясно, что она не получила воспитания, полагающегося леди, отсюда и странный выговор, и дурной наряд. Скорее всего ее отца вовсе нельзя принять за джентльмена. Сама мисс Уайт понравилась Лорен, но знакомство с ней могло уронить мисс Эванс в глазах ее друзей. «А Мэй и Джейн не стали бы об этом думать, для них важнее то, что мисс Уайт очень мила», – одернула себя Лорен.

– Я, наверное, задерживаю вас, мисс Эванс, – видимо, сомнения отразились на лице Лорен, и мисс Патриция истолковала их по-своему.

– Моя подруга в магазине, смотрит шляпки, а я сегодня не собиралась делать покупки.

– Вы так элегантны, – с легкой завистью вздохнула новая знакомая. – Наверное, ваша матушка научила вас, как правильно следует выбирать себе платья.

– Я, как и вы, рано лишилась матери. Но мне помогали советами старшая сестра и жена моего брата.

– Простите, я не хотела бы вас расстроить, – мисс Уайт смутилась собственной бестактности. – Наверное, у вас есть вкус. А я иногда не знаю, что мне к лицу, а что нет.

– Не стоит выбирать яркие цвета: розовый, красный, фиолетовый. Они не подходят вам по возрасту и не идут к вашим волосам. А вот зеленый, бирюзовый можно попробовать. И, конечно, белый, вы же еще очень молоды!

– Мне семнадцать лет, – застенчиво улыбнулась мисс Уайт, и ее улыбка по-настоящему украсила худенькое личико.

– Как и мне. – Лорен думала, что девушка моложе, вероятно, из-за своей худобы она казалась совсем юной.

– Вы живете в Лондоне постоянно? – теперь пришел черед мисс Патриции задавать вопросы.

– Я приехала погостить у своей подруги, она, кажется, скоро будет помолвлена. – Лорен заглянула в глубь магазина. – А вот и Уинифред. У нее волосы почти такого же цвета, как у вас, посмотрите на нее и представьте ее в туалетах разных оттенков. Какие цвета окажутся к лицу ей, такие пойдут и вам.

Уинифред выскочила на крыльцо и сердито погрозила Лорен пальцем.

– Лорен! Я столько времени тебя разыскиваю, а ты ушла и меня не предупредила! Пришлось взять обе шляпки, а я ведь хотела ограничиться только одной!

– Прости, Уинни! Мне пришлось срочно спасать эту леди от мошенничества продавщицы и приказчика. Подумай только, они хотели продать ей ужасный атлас под видом модной ткани!

Уинифред приветливо кивнула мисс Уайт:

– Теперь понятно, почему у прилавка с тканями продавщица ссорится с приказчиком. Я бы на месте этой леди отправилась к управляющему! Такие служащие портят репутацию Катлера!

– Я уже предлагала мисс Уайт сделать это, но она испытывает неловность.

Лорен представила леди друг другу, и Уинифред продолжила бы кипятиться, если бы рядом с магазином не остановилась большая, неуклюжая, но прочная карета. Из нее вышел высокий джентльмен и направился прямо к стоящим на крыльце дамам.

– Отец! – воскликнула мисс Уайт.

Лорен тут же с любопытством воззрилась на этого промышленника, но не нашла признаков грубости и низкого происхождения на вытянутом лице с решительным подбородком. Мужчина снял шляпу, его редеющая шевелюра была такого же цвета, что и у его дочери, но в остальном сходство оказалось не столь уж заметно.

– Ты уже закончила делать покупки? – спросил он лишенным нетерпения голосом после того, как поклонился незнакомым леди.

– Это мисс Эванс и мисс Гамильтон. Мисс Эванс не позволила мне совершить неосмотрительную покупку, и мы беседовали здесь… – Дочь, кажется, чуть побаивалась мистера Уайта. – Мне предложили безвкусный атлас и сказали, что именно такой оттенок сейчас очень моден.

– Мошенники! – рявкнул мистер Уайт. – Я говорил, что тебе не следует идти за покупками одной! Мы сейчас же пойдем и обличим их, после чего ноги моей больше не будет в этом магазине!

– Не надо, отец, прошу вас! Это унизительно. – Патриция обернулась к Лорен в поисках поддержки.

– Ваша дочь права, сэр, – Лорен пришлось вмешаться. – Я уже предлагала ей сообщить о людях, чьи поступки вредят репутации магазина, но она отказалась. Пожалуй, такие разбирательства бросают тень на всех, кто в них участвует. Леди не стоит поступать подобным образом.

– Вот видишь, что говорит настоящая леди! – мисс Уайт выделила слово «настоящая», и ее батюшка после паузы кивнул головой.

– Что ж, тогда нам пора ехать. Я благодарен вам, леди, за заботу о моей дочери. Увы, пробелы в ее образовании лежат на моей совести, я слишком поздно сообразил, что девушке требуется то, о чем мужчина может и не подозревать, и постарался исправить упущение. Жаль, что не слишком удачно.

– В Лондоне немало других магазинов, и я могла бы посоветовать мисс Уайт несколько, где ее не обманут, – вставила свое слово добросердечная Уинифред.

– Буду признателен вам, мисс. – Мистер Уайт достал из кармана пальто потрепанный блокнот и много раз очиненный карандаш и протянул дочери. – Запиши все, что скажет тебе эта леди, я подожду тебя в карете. Рад был увидеться с вами, мисс!

Он еще раз поклонился и вернулся к экипажу. Уинифред назвала адреса, и мисс Уайт добросовестно занесла их в отцовский блокнот, закрыла его и замешкалась. Видно было, что ей не хочется расставаться с новыми знакомыми, но заставить отца ждать – просто немыслимо.

«Может быть, у нее совсем нет подруг», – промелькнуло в голове Лорен.

– Мне жаль, что я не могу поговорить с вами еще немного, – пробормотала мисс Патриция. – Но отец не любит задерживаться…

– Я понимаю, мисс Уайт, – мягко сказала Лорен. – Может быть, мы еще увидимся где-нибудь, вы ведь еще побудете в Лондоне?

– Вы ходите на балы, в театр? – прибавила Уинифред.

– Да, мы два раза были в театре и один раз на балу у какого-то банкира, знакомого отца. Там оказалось скучно, – откровенно призналась мисс Уйат. – Но я буду надеяться на новую встречу с вами!

Она послала подругам воздушный поцелуй и осторожно спустилась по ступеням, путаясь в своем нелепом пальто.

– У банкира? – переспросила мисс Гамильтон.

– Я тебе все объясню по дороге в кондитерскую, мистер Монк, наверное, негодует. Вместо часа мы задержались едва ли не на полтора! – Одного упоминания о мистере Монке было достаточно, чтобы Уинифред позабыла о мисс Уайт и ее батюшке и поторопилась на встречу с будущим женихом.

Мистер Монк не высказал ни единого слова упрека, и вскоре обе леди с удовольствием пробовали пирожные и рассказывали джентльмену о происшествии в магазине.

– Скоро в Лондоне прохода не будет от этих промышленников с Севера, которые хотят любой ценой протиснуться в высший свет сами или хотя бы ввести в общество своих детей! – заявил мистер Монк. – Представляю, как вас поразили ужасные манеры этого человека!

– Вовсе нет, – вступилась Уинифред. – Если бы Лорен не сказала, что он не джентльмен, я бы ничего не заподозрила. А его дочь очень хорошенькая, лишь немного худовата и держится робко, что неудивительно – у нее ведь нет матери или кого-то, кто научил бы ее всему, что необходимо знать леди.

– Что ж, я рад, что знакомство не показалось вам уж очень неприятным, но навряд ли оно продолжится, а потому не стоит о нем больше говорить. Мисс Гамильтон, что вы думаете о том, чтобы показать вашей подруге последнюю постановку? Я с удовольствием посмотрю пьесу еще раз.

Надо ли говорить, как обрадовала Лорен возможность пойти в театр! Единственное, она опасалась запрета мисс Беринджер, но Уинифред была уверена, что ее тетушка не станет возражать, если мисс Эванс немного отдохнет. Почитать мисс Беринджер на ночь может и горничная миссис Гамильтон.

На следующий день мисс Беринджер не была так добра, и Лорен пришлось остаться дома, когда Уинифред с матерью поехали с визитами. Старая леди обосновалась в гостиной, к большой радости мистера Гамильтона, не очень-то жаловавшего тетку своей жены, но никогда с ней не спорящего. Сам мистер Гамильтон делил время между своим кабинетом и клубом, и Лорен находила этого джентльмена очень необременительным для семьи.

Мисс Беринджер послушала две главы из нового романа и задремала, как это принято говорить, хотя на самом деле она крепко спала. В гостях у Гамильтонов Лорен не стала даже и пытаться достать рукоделие – Уинифред тотчас высмеяла бы ее. В поисках занятия мисс Эванс пошла в комнату для рисования, но навстречу ей попалась горничная с сообщением о том, что мистер Монк пришел с визитом.

– Я сказала ему, что миссис Гамильтон и мисс Уинифред уехали, и дома только вы и мисс Беринджер. Джентльмен спрашивает, может ли он засвидетельствовать свое почтение обеим леди.

Лорен на мгновение задумалась, после чего кивнула:

– Мисс Беринджер уснула в гостиной, не стоит ее беспокоить. А я могу принять мистера Монка в той маленькой гостиной.

– Конечно, мисс, я сейчас же провожу его к вам.

Горничная удалилась, а Лорен поспешно вошла в комнату и заглянула в зеркало. Нужно было убедиться, что в ее внешности нет никаких изъянов.

– Рад вновь увидеть вас, мисс Эванс! – мистер Монк непринужденно поздоровался с Лорен и сел напротив нее. – Надеюсь, вчерашний день не слишком утомил вас, и вы не потеряли интерес к прогулкам.

– О, вовсе нет! – Лорен ответила с искренним чувством. – Я осталась, чтобы побыть с мисс Беринджер. Жаль, что вы не застали мисс Гамильтон дома.

– Вечером я буду счастлив увидеться с мисс Гамильтон в театре, а сейчас я вполне доволен обществом, в котором оказался благодаря счастливому случаю.

Мисс Эванс любезно улыбнулась в ответ на комплимент, пусть и несколько избитый.

– Вы очень добры к мисс Беринджер, – заметил Монк. – Заботитесь о ней, как будто она ваша бабушка.

Лорен пожала плечами. Сказать ему, что она лишь компаньонка мисс Беринджер, до того, как сварливая старуха сама расскажет, или оставить джентльмена в блаженном неведении еще на некоторое время? Самолюбие Лорен выбрало второе.

– Мисс Беринджер в свою очередь также добра ко мне, сэр. У нее нет своих детей, и она посвятила много времени воспитанию Уинифред. Но у моей подруги есть отец и мать, а мои родные сейчас далеко, вот она и выбрала меня объектом своей опеки.

– А где живет ваша семья? Вы часто видитесь?

– Моя сестра замужем за мистером Крейтоном, его отчим – лорд Тейтли. Их поместье довольно далеко от Бромли, где живет жена моего брата с дочерьми. Джон служит в Индии, – Лорен решила не говорить новому знакомому о ссоре с семьей, она была уверена, что и Уинифред не станет выдавать ее тайны.

– В Бромли? Это же совсем рядом с Лондоном! – Видно было, что мистер Монк впечатлен семейными связями мисс Эванс.

– О да. Мэй, супруге Джона, не нравилась суета большого города, воздух казался ей вредным для малышек, и она купила большой уютный дом в Бромли. Очень милое местечко, но, к сожалению, скучное. Во всяком случае, для меня. После окончания пансиона я провела в Бромли месяц или около того и едва не умерла от скуки.

– Как я понимаю вас, мисс Эванс! – Монк для большей убедительности резко кивнул головой. – Маленькие городки годятся для семей, где есть несколько детей, но для людей, еще не устроивших свою судьбу, они просто губительны. И вы, как я догадываюсь, не пожелали приносить в жертву свою молодость и предпочли поехать в Италию. Ваши родные не возражали?

– К счастью, я могу позволить себе быть самостоятельной, – Лорен хотелось поскорее покончить с этой темой.

– Простите меня, мисс Эванс, я не хотел бы показаться вам чрезмерно любопытным, но я так мало знаю о вас, лишь то, что говорила мисс Гамильтон, а она ревностно хранит ваши секреты. – Джентльмен виновато наклонил голову.

– Я и не думала сердиться. – Лорен лукаво улыбнулась.

– Вероятно, вы унаследовали некие средства, которые дают вам возможность поступать по собственному усмотрению, – догадался Монк.

– Вы правы, наследство тетушки пришлось как нельзя более кстати. Летом я гостила у Уинифред, а зимой хотела побывать в Италии. Я не смогла бы совершить такое путешествие одна, но мисс Беринджер тоже собиралась туда и согласилась взять меня с собой.

В объяснениях мисс Эванс не было ничего, что бы не соответствовало истине, она всего лишь кое о чем умолчала. К подобным мелким хитростям каждый день прибегают сотни людей, которые имеют причины не быть вполне откровенными со своими собеседниками.

Мистер Монк удовлетворился историей Лорен, и следующие четверть часа они говорили о театре. Задержаться дольше джентльмен не мог, но не скрывал своего сожаления. Казалось, только ожидание вечера примиряет его с необходимостью прервать визит.

По возвращении Уинифред не стала напускать на себя огорченный вид из-за того, что мистер Монк не застал ее дома. В театре у нее будет возможность поболтать с ним, а то, что он приходит каждый день, говорит о постоянстве его чувства.

Лорен тоже хотела, чтобы несколько часов до вечера пролетели поскорее, у нее имелась для этого своя причина, пусть и не такая романтическая, как у подруги. Мисс Эванс мечтала о театре не ради самого театра, как ее сестра Джейн. Конечно, Лорен хотелось увидеть спектакль, но еще больше ее привлекало общество, собирающееся на представлениях. В ложах можно было увидеть представителей самой высшей знати, полюбоваться красотой дам, их нарядов и драгоценностей, узнать подробности свадеб, помолвок и светских скандалов, завязать новые знакомства, словом, театр – средоточие самых разнообразных развлечений, способное удовлетворить всех. И Лорен собиралась разом вкусить всех этих удовольствий, раз уж она не может посещать балы и приемы так часто, как ей бы хотелось.

– Невероятно! Я в этом платье казалась горничной, одолжившей без спросу туалет своей госпожи, а ты выглядишь по меньшей мере графиней, путешествующей инкогнито! – воскликнула Уинифред, войдя в комнату подруги за час до поездки.

Лорен надела для выезда свой лучший наряд, некогда принадлежавший мисс Гамильтон. Голубое, расшитое мелкими жемчужинками платье было красиво само по себе, но, как верно заметила Уинифред, этот туалет мог как вознести свою обладательницу на вершину успеха, так и унизить ее, если она оказывалась недостойной его роскоши. Без сомнения, мисс Эванс ожидал успех.

– Я дам тебе свой веер и жемчужные булавки в волосы, – решительно заявила мисс Гамильтон.

– Уинни, ты так добра ко мне, – пробормотала Лорен, пряча краснеющее лицо за простеньким веером.

Уинифред счастливо рассмеялась.

– Если я могу сделать для подруги такую малость, почему я должна отказывать себе в этой радости? Мне хочется видеть тебя счастливой!

Сама мисс Гамильтон выглядела прелестно в кремовом платье с коричневым кружевом, ее простоватое личико никто не осмелился бы назвать некрасивым. Была ли виной тому любовь или со вкусом подобранный туалет, Лорен не знала, но поспешила заверить подругу, что также рада видеть Уинифред довольной и нарядной.

Миссис Гамильтон, явившаяся посмотреть на обеих, одобрительно кивнула дочери и чуть заметно поморщилась, взглянув на гостью. Лорен пообещала себе не расстраиваться из-за этой гримаски, огорчение миссис Гамильтон вполне понятно, ей бы хотелось, чтоб ее собственная дочь была такой же красивой. Лучше не выходить из ложи и спрятаться за спиной Уинифред, не стоит раздражать миссис Гамильтон, кокетничая с молодыми джентльменами, по крайней мере, до помолвки Уинни.

В антракте Уинифред нетерпеливо оглядывалась в поисках мистера Монка, Лорен же вела себя более сдержанно. Из-за плеча подруги она незаметно наблюдала за публикой в ложах напротив и находила это занятие таким интересным, что появление Монка едва не вызвало ее раздражения.

Джентльмен присел подле Уинифред, но в разговоре обращался к обеим подругам, пока мистер и миссис Гамильтон переговаривались между собой, кивали и улыбались знакомым. Две подруги миссис Гамильтон явились вскоре за Монком, и Лорен пришлось прилагать усилия, чтоб не терять нить беседы с подругой и ее поклонником и одновременно слышать свежие новости, принесенные этими леди.

– Дорогая, вы видите там, в проходе, джентльмена в синем фраке? – щебетала одна из пришедших дам.

Миссис Гамильтон прищурилась и кивнула.

– Это лорд Невилл, мы встречались с ним на рождественском балу. Вчера умер его дядюшка, владеющий едва ли не половиной Хемпшира, а лорд Невилл – его единственный наследник!

– Не похоже, чтоб он носил траур, – неодобрительно прибавила другая леди.

– Ему это и не требуется, – усмехнулась ее подруга. – Со вчерашнего дня Невилл отобрал у лорда Бескома титул самого популярного холостяка сезона, ему простятся любые причуды.

Миссис Гамильтон рассмеялась, а Лорен постаралась запомнить, как выглядит лорд Невилл. Джентльмен был невысок ростом, но держался надменно, это девушка заметила даже издали, его манера вести беседу, не поворачиваясь к собеседникам, говорила не в его пользу. Черты его лица с высоты казались резкими, чему еще способствовала смуглая кожа, а вот возраст его Лорен определить затруднялась. Скорее всего лорд Невилл готовился отпраздновать тридцатилетие. «Почему же он не женился до сих пор? – подумала мисс Эванс. – Как это, наверное, странно, ощущать себя желанным призом! Счастье еще, что он мужчина, самая выгодная невеста сезона, должно быть, более достойна жалости, ведь ей приходится избегать назойливых джентльменов! А лорд Невилл, кажется, любуется собой и ничуть не смущен тем, что на него все смотрят!»

Лорен вздохнула. Хотела бы она стать супругой лорда Невилла? Пусть он баснословно богат, но, судя по тому, как он себя ведет, у него дурной характер. Только что Невилл небрежно поклонился проходящим мимо леди, затем резко сказал что-то джентльменам, с которыми беседовал до того, и вышел из зала.

«Если он женится на бесприданнице, наверняка будет с ней груб, станет укорять за то, что не принесла ему денег. Или, скорее, он предпочтет богатую наследницу, чтобы умножить свое состояние, и его нрав сделается еще более невыносимым».

Пока Лорен думала о лорде Невилле, ее подруга оглядывала партер, перегнувшись через ограждение ложи.

– Вы кого-то ищете, мисс Гамильтон? – Мистер Монк, кажется, был задет тем, что на него больше не обращают внимания.

– Я подумала, не увидим ли мы здесь нашу вчерашнюю знакомую, мисс Уайт, – пояснила Уинифред. – Она говорила, что они с отцом выезжают.

Монк пожал плечами.

– Уверен, отец мисс Уайт полагает посещение театра бесполезной тратой времени. Такие дельцы, как он, считают каждую минуту, как считают каждое пенни. Скорее всего он уже закончил свои дела в Лондоне и уехал домой вместе с дочерью.

– Жаль ее, бедняжку, – Лорен с сочувствием думала о мисс Патриции. – Наверное, ей очень скучно и одиноко в Ливерпуле. В высшем обществе над ней стали бы насмехаться, а среди знакомых ее отца может не оказаться подходящей компании для такой милой девушки.

– Если бы мы встретили ее снова, я бы пригласила ее к нам на чай, – сказала Уинни.

– Ваша доброта безгранична, мисс Гамильтон, но я хотел бы предостеречь вас: не стоит покровительствовать всем без разбору, – мистер Монк явно не находил Патрицию Уайт подходящим обществом для Уинифред.

– Вы ошибаетесь, я вовсе не опекаю всех подряд! – Слова джентльмена задели мисс Гамильтон. – Не понимаю, отчего вы так не расположены к этой девушке, ведь вы ее совсем не знаете, даже не видели!

– Именно потому, что не знаю, – мистер Монк упрямо стоял на своем. – Я беспокоюсь о вас, только и всего.

«Лучше бы сказал, что ревнует, это было бы правдой, – решила Лорен. – Внимание Уинни должно принадлежать только ему. Как еще он терпит мое присутствие? Впрочем, с этим-то дражайший мистер Монк ничего не может поделать. Знал бы он, как далеко зашла Уинифред в своем покровительстве мне!»

Начался спектакль, и неприятный разговор прервался. Конечно, Уинифред не могла долго сердиться и уже через несколько минут перешептывалась со своим кавалером, а Лорен оставалось только смотреть представление.

В антракте мистер Монк уговорил обеих девушек немного пройтись, чтобы размять уставшие от долгого сидения ноги. Лорен и сама хотела бы полюбоваться элегантной публикой с более близкого расстояния, но боялась вызвать неудовольствие миссис Гамильтон. Миссис Гамильтон не упрекала свою гостью, но Лорен понимала, что ей лучше держаться в тени, если она хочет задержаться в Лондоне подольше.

К ее радости, мистер Монк проявлял постоянство и нравился Уинифред, что примиряло миссис Гамильтон с чрезмерно красивой подругой дочери. Заботливая матушка не возражала, ее ждали подруги, и обе юные леди вместе с мистером Монком вышли в обширный зал, блистающий сотнями свечей.

Появление мисс Эванс не осталось незамеченным. Красивая незнакомка в роскошном платье всегда кажется загадочной, и Лорен очень скоро смогла испытать на себе, что чувствует лорд Невилл. Внимание смущало ее, но не настолько, чтобы укрыться в ложе от любопытных взглядов, ведь она провела несколько месяцев у Гамильтонов, куда приезжало множество гостей. Лорен наслаждалась вниманием, пусть оно и заставляло ее щеки розоветь.

Тайна недолго оставалась нераскрытой, к Уинифред подошли две молодые леди и один джентльмен из тех, кто часто бывал у Гамильтонов летом, мистер Коллпер, и все они, конечно, узнали мисс Эванс.

Мистер Коллпер после приветствий вернулся к компании своих друзей, Уинифред и Лорен многозначительно переглянулись – обе догадались, что джентльмен был послан к ним, чтобы разузнать о незнакомке и поделиться с друзьями сведениями о ней.

Уинифред отошла поболтать с приятельницами, а мистер Монк занимал беседой Лорен. К своему удивлению, молодая леди заметила, что жених ее подруги не очень хорошо образован. Безусловно, он был знаком решительно со всеми театральными постановками и много знал о политике и торговле, но в истории и поэзии не разбирался вовсе, судя по нескольким допущенным им ошибкам. Даже Лорен со своим скромным пансионом обладала большими познаниями. Она не стала указывать джентльмену на его огрехи, возможно, во время учебы он уделял внимание другим областям знаний. Тем более что мистер Монк проявил себя в искусстве говорить комплименты и явно был горд, что находится в обществе одной из самых красивых дам в театре.

– Как вы думаете, мисс Эванс, подруги мисс Гамильтон говорят обо мне? – спросил он с самодовольной улыбкой.

Лорен покосилась на перешептывающихся и хихикающих девушек.

– Без сомнения, это так и есть, – согласилась она.

– Надеюсь, эти леди не найдут во мне серьезных изъянов, способных лишить меня дружбы мисс Гамильтон, – озабоченный вид Монка не обманул Лорен.

– Они обменялись с вами лишь двумя десятками слов, – заметила она. – А этого мало, чтобы найти в новом знакомом недостатки. Я знаю вас уже несколько дней и до сих пор не увидела ничего, что могло бы меня встревожить.

– Не сомневаюсь, мисс Эванс, вы бы предостерегли свою подругу от дальнейшего знакомства со мной, если бы я чем-то вызвал ваше неудовольствие. – Джентльмен заговорщически улыбнулся. – А потому стараюсь прилагать все усилия, чтобы вам понравиться.

– Вам следовало бы думать о том, как понравиться родителям мисс Гамильтон, – откровенно ответила Лорен.

Мистер Монк промолчал, а потом перевел разговор на другое, и Лорен почувствовала озабоченность. Казалось бы, сейчас самое время поделиться с лучшей подругой своей избранницы своими мыслями и попросить совета, как лучше добиться расположения мисс Гамильтон, но Монк этого не сделал. Он словно бы не понял намека и предпочел упустить шанс выяснить, как относится к нему Уинифред, перед тем как сделать ей предложение. Либо он так уверен в чувствах мисс Гамильтон, либо не уверен в своих собственных. И то и другое предположение Лорен не понравилось.

Уинифред подошла к ожидавшим ее друзьям раскрасневшаяся, с сияющими глазами, и Лорен догадалась, что болтливые приятельницы укрепили ее веру в то, что очень скоро в ее жизни наступят благоприятные перемены.

Мистер Монк проводил обеих девушек в ложу раньше, чем несколько молодых джентльменов из окружения мистера Коллпера уговорили его представить их мисс Эванс, однако Лорен на ходу успела послать им очаровательную смущенную улыбку. Она не посмела обернуться, но была уверена, что произвела на столичных жителей определенное впечатление. Возможно, среди них найдется кто-то, для кого ее мизерное приданое не будет иметь значения?

Миссис Гамильтон выглядела обеспокоенной, но это заметила только Лорен. Мистер Монк не остался с ними на последнее действие, отговорившись обещанием зайти в ложу знакомых, а Уинифред казалась поглощенной собственными мыслями.

Лорен оставалось только досмотреть пьесу, что она и сделала.

5

Поездка в театр доставила девушке большое удовольствие, и даже ворчание мисс Беринджер на следующее утро не испортило ей настроения. Старая леди собиралась посетить врача, и Уинифред поехала с ней, а Лорен должна была разобрать гардероб хозяйки.

Мисс Беринджер внезапно вспомнила о священной обязанности заниматься благотворительностью и пожелала отдать часть своих старых туалетов дамам из попечительского общества. От мисс Эванс требовалось отпороть дорогие пуговицы и кружева, и Лорен с неохотой занималась этой работой, когда к ней в комнату вошла миссис Гамильтон.

– Мисс Лорен, надеюсь, здесь достаточно светло для ваших занятий? – Искренняя забота миссис Гамильтон тронула девушку.

– О, вполне, эта комната очень уютна, и окно не затеняют ни деревья, ни соседние дома, – тут же ответила мисс Эванс.

Миссис Гамильтон присела, и Лорен догадалась, что ею движет не только желание получше устроить подругу своей дочери.

– Пока Уинифред и моей тетки нет дома, я бы хотела обсудить с вами одну деликатную тему. – Начало встревожило Лорен, но она с самым внимательным видом повернулась к собеседнице, отложив пелерину мисс Беринджер.

Миссис Гамильтон нахмурилась и продолжила после некоторой паузы:

– Вчера в театре я узнала нечто встревожившее меня и сперва не знала, как рассеять сомнения, но после поняла, что вы можете помочь мне избавиться от них.

– Я с радостью сделаю все, что вы пожелаете, миссис Гамильтон. – Лорен без раздумий сказала именно то, что от нее требовалось.

– Моя просьба может показаться вам странной, но вы так близки с моей дочерью, почти стали частью нашей семьи, и, надеюсь, мы можем доверять вам, мисс Эванс.

Все это звучало так серьезно, что Лорен встревожилась, хотя и знала о склонности миссис Гамильтон к преувеличениям и театральным репликам. Девушка заверила миссис Гамильтон в своей преданности их семье, не забыла упомянуть, как ценит доброе отношение к себе со стороны Гамильтонов и мисс Беринджер и даже робко прибавила, что испытывает к миссис Гамильтон поистине дочернюю привязанность, а Уинифред любит едва ли не больше, чем родную сестру.

Этого оказалось достаточно, чтобы добрая леди расчувствовалась и чуть было не принялась утешать Лорен и сетовать на несправедливую судьбу, посылающую такой милой девушке одно испытание за другим, но вовремя опомнилась и вернулась к тому, что было важным для нее самой.

– Мисс Лорен, вчера в театре я услышала кое-что о мистере Монке.

– И это вас расстроило, – сказала Лорен, только чтобы заполнить возникшую паузу.

Миссис Гамильтон закивала головой с мелко завитыми локонами.

– Вы знаете, какую надежду лелеет Уинифред, сколько восхищения и радости вызывает у моей бедной девочки мысль о скорой помолвке с мистером Монком, и я от всего сердца желаю ей обрести свое счастье.

– Это и моя заветная мечта – видеть Уинни счастливой, – на этот раз Лорен была почти полностью искренна.

– Мистер Монк бывает у нас запросто уже больше двух месяцев, и каждый день промедления беспокоит меня, ему уже две недели назад надо было сделать предложение, если только он не намерен обмануть ожидания моей дочери.

– Вы полагаете, предложения не последует? – Лорен сама не знала, удивлена она такой возможности или считает ее само собой разумеющейся, учитывая, сколько хорошеньких девиц с приданым сейчас подвизаются в лондонском обществе.

– Он обедает у нас, сопровождает на балы и в театр, все наши знакомые смотрят на него, как на будушего мужа Уинифред, и вот вчера я узнаю, что мистер Монк посещает еще один дом, где сразу две дочери на выданье!

По мере того как она говорила, миссис Гамильтон все больше и больше закипала, и Лорен поторопилась сказать что-нибудь успокаивающее:

– Не думаю, что у вас есть основания для беспокойства, миссис Гамильтон. Мистер Монк состоятелен и обладает приятной внешностью, к тому же он новый человек в свете. Неудивительно, что его приглашают туда, где есть незамужние дочери или племянницы. Самое главное – как он сам относится к этим приглашениям!

– Может быть, это так и есть. А может, и нет. – Любящая матушка глубоко вздохнула. – Молодые повесы непостоянны. Он может ухаживать сразу за несколькими девушками и потом выбрать себе невесту, основываясь на ее красоте и величине приданого.

– И с тем и с другим у Уинифред все в полном порядке, – возразила Лорен. – Мистер Монк не может избегать света, но это не означает, что он не влюблен в вашу дочь и не собирается сделать ей предложение.

– Он уже должен был его сделать! – Миссис Гамильтон в запальчивости даже притопнула ногой. – Если он окажется обманщиком, моя дочь не перенесет такого разочарования! Конечно, ее приданое может осчастливить кого угодно, но что касается красоты… Мы с вами обе знаем, что в этом смысле ей повезло меньше, чем вам.

«Ну вот дошло дело и до меня, – подумала Лорен. – Неужели она попросит меня уехать? Тогда к чему все эти откровения о мистере Монке?»

– Бог наградил меня красотой, и это единственное, что у меня есть, – кротко сказала девушка, скрывая обиду. – Ни любящей семьи, ни денег мне не досталось. Я охотно поменялась бы судьбой с Уинифред.

Миссис Гамильтон почувствовала угрызения совести. Мисс Эванс права, быть такой красивой, как она, и не иметь возможности радоваться этому, наверное, очень горько. Добродушная женщина обняла Лорен и извиняющимся тоном произнесла:

– Конечно, дитя мое, вам можно только посочувствовать, но я уверена, ваша красота рано или поздно принесет вам счастье. Я так тревожусь об Уинифред, что не могу рассуждать здраво.

Лорен заверила свою покровительницу, что ничуть не сердится, и приготовилась слушать дальше. Она все еще не понимала, как именно может помочь устроить помолвку Уинни и мистера Монка.

Миссис Гамильтон не стала больше затягивать объяснения.

– Никто из нашей семьи не может спросить джентльмена прямо, собирается ли он жениться на нашей дочери. А вам, как ее близкой подруге, вполне позволено проявить заинтересованность в ее судьбе и попытаться выяснить его намерения.

– То есть вы хотите, чтобы я поговорила с мистером Монком?

– Именно так. Вы можете сообщить ему, что Уинифред тревожится о своем будущем, что ей хочется обрести счастье в браке, но она не уверена, что когда-нибудь это случится. На такое заявление он должен будет что-то ответить.

Лорен задумалась. Она раньше никогда не выступала посредницей между влюбленными, а вот ее сестра Джейн поплатилась за это своим местом гувернантки… Но отказать миссис Гамильтон Лорен не могла.

– Я постараюсь сделать все возможное, чтобы прояснить ситуацию, – сказала она.

– Мы все на вас надеемся, моя дорогая! – Миссис Гамильтон заметно воспряла духом. – Признаюсь вам, моя тетушка уже начинает утомлять меня своими подозрениями, ей кажется, что Монк – недостойный молодой человек. Я прошу ее не говорить этого при Уинни, бедняжку очень огорчает, если о ее избраннике отзываются дурно, но сдерживать мисс Беринджер не так-то просто.

Это Лорен очень хорошо понимала, а потому еще раз заверила миссис Гамильтон, что приложит все усилия, чтобы помочь подруге избавиться от сомнений. Единственное, что ее заботило, как улучить минутку и поговорить с Монком наедине.

– В следующий раз, когда он пригласит вас обеих на прогулку, я дам Уинифред какое-нибудь поручение, и ей придется оставить вас вдвоем на полчаса. Думаю, этого времени хватит на откровенный разговор.

– Тогда все просто прекрасно устраивается, – ободрилась Лорен.

– Прошу вас, не говорите Уинифред о моей просьбе, она может посчитать вмешательство в ее судьбу несвоевременным.

– Обещаю ничего не говорить ей.

– Вы так добры, моя милая, для нас всех просто счастье, что у Уинни есть такая верная подруга! – с умилением воскликнула миссис Гамильтон.

На этом обе леди расстались, довольные друг другом. Лорен была уверена, что задержится в доме Гамильтонов, даже если мисс Беринджер соберется уехать. А миссис Гамильтон не сомневалась, что такая ловкая девица сумеет выведать все тайны мистера Монка.

Приглашение на прогулку последовало только через три дня, до этого времени погода не располагала к поездкам в открытом экипаже. За это время мисс Эванс посетила вместе с подругой выставку и музыкальный вечер в доме мистера Бакстера.

К досаде Лорен, все повторялось снова. Молодые джентльмены проявляли рвение, чтобы ей представиться, а их маменьки тут же шепотом осведомлялись у миссис Гамильтон о состоянии мисс Эванс. Несмотря на все свое добродушие, достойная леди не находила нужным скрывать обстоятельства мисс Лорен, и пылкие воздыхатели тотчас возвращались к девушкам, за которыми они ухаживали до появления блестящей мисс Эванс.

– Хоть бы кто-нибудь из них был сиротой! – с негодованием воскликнула Лорен вечером, когда они с Уинифред болтали перед сном.

– В Лондоне полно богатых наследников, они беззаботно прожигают доставшееся им состояние, но и они наводят справки о приданом молодых леди, чтобы поправить свои дела. Только это не те гости, что бывают у мистера Бакстера. У него две племянницы, которых необходимо выдать замуж, и супруга мистера Бакстера очень тщательно составляет список приглашенных.

– Твои слова не утешили меня, Уинни. Я думала, когда я приеду в Лондон… – Лорен замолчала, даже подруге не стоит знать, сколько надежд возлагала она на эту поездку.

– Ты в Лондоне всего несколько дней, не надо сетовать, милая. – Уинифред ласково погладила подругу по белокурой головке. – На будущей неделе бал у лорда Самнера, там будет множество гостей, и половина джентльменов потеряет из-за тебя голову!

– Хотелось бы на это надеяться, – несмело улыбнулась Лорен. – Пусть это будет не половина, а хотя бы один, но он обратит внимание на мои достоинства, а не на величину моего приданого. Если бы еще твоя мать не говорила всем и каждому, что я бесприданница!

Уинифред смутилась, она находила упрек справедливым, но для миссис Гамильтон солгать своим знакомым означало лишиться уважения подруг.

– Я поговорю с матушкой, но она ведь только отвечает на расспросы. Даже если она преувеличит размер твоих средств, правда все равно раскроется и вы обе попадете в неловкое положение!

– Ты права, но я не могу не сокрушаться из-за этого! – Не стоит забывать, что Лорен еще не исполнилось восемнадцати лет и она воспринимала все слишком близко к сердцу.

Уинифред задумчиво подергала свой рыжеватый локон.

– Ты знаешь, мне начинает казаться, мистер Монк относится ко мне так же, как Саймон Коллпер и другие приятели моего детства.

– А как же цветы, комплименты и нежные взгляды? – Лорен с удивлением посмотрела на подругу.

– Что-то я давно не замечала нежных взглядов. – Уинифред озабоченно нахмурилась. – Сперва он, конечно, был галантным и обходительным, но чем дальше, тем больше он ведет себя как старый друг, вполне довольный своим положением. Может быть, он полюбил какую-нибудь девушку?

Лорен удержалась от упоминания того, что вскоре выяснит все о намерениях мистера Монка, ведь она дала слово миссис Гамильтон, но постаралась утешить подругу. Возможно, ее словам не хватало убедительности, Уинифред ушла спать неуспокоенной.

Если мистер Монк нашел себе другой объект для ухаживаний, Лорен могла это понять. Гамильтоны – первое семейство, принявшее его в Лондоне, и Монк был им благодарен и очарован добросердечием и веселым нравом Уинифред, но за прошедшие месяцы он освоился в обществе, завел новых знакомых и уже мог вылететь из гнезда, его приютившего. Как ни жаль подозревать этого милого молодого человека в неблагодарности и забывчивости, в его поведении нет ничего необычного. И чем скорее Лорен убедится в этом, тем меньше будет страдать Уинифред.

Погода наладилась, в одно ясное утро мистер Монк заехал за обеими леди, чтобы отвезти их на прогулку. Миссис Гамильтон, как и обещала, придумала для дочери поручение. Уинифред должна была навестить крестную своей матери, недавно переболевшую воспалением легких. Старушка до сих пор проводила все время в постели, и миссис Гамильтон часто посылала ей различные укрепляющие средства. Вот и сегодня она приготовила небольшую корзинку с бутылкой лучшего бренди мистера Гамильтона и пирогом с телятиной.

Уинифред извинилась перед друзьями за необходимость покинуть их на некоторое время, а Лорен и мистер Монк охотно согласились подождать мисс Гамильтон в кондитерской неподалеку от дома старой леди.

Лорен сняла пальто и присела за овальный столик, Монк устроился напротив нее, и можно было начать откровенную беседу. Мисс Эванс понимала, что у нее не более получаса, чтобы получить от джентльмена необходимые сведения, но она так и не придумала, как деликатно подойти к интересующей ее теме.

Мистер Монк сам помог ей, осведомившись, как ей понравился бал у мистера Бакстера. Сам Монк не смог прийти, так как был приглашен в другое место, что дало миссис Гамильтон еще один повод тревожиться.

– Бал показался мне скучноватым, – призналась Лорен.

– Что ж, я не удивлен. Полагаю, именно таков и должен быть бал у Бакстеров, – ответил джентльмен.

– Разве на балу не должно быть весело? – изумилась леди.

– Мистер Бакстер – почтенный и богобоязненный человек, но он очень мало смыслит в развлечениях. Его интересует только политика, и ему гораздо больше понравилось бы, если б его гости чинно сидели в креслах и обсуждали кандидатов на должность премьер-министра.