Сквозь время

Взгляд в прошлое

Берег моря Бофорта лежал в ста километрах внизу и почти в двухстах впереди. В Северном полушарии давно началось лето: тут и там виднелись бледно-зеленые заплаты скудной северной растительности. Природа и жизнь брали свое, только редкие горные хребты и небольшие участки полуостровов оставались скучно-серыми и голыми. Совсем не характерный для Арктики пейзаж, по крайней мере для Арктики, какой все привыкли ее себе представлять.

Эллисон Паркер, капитан военно-воздушных сил США, сдвинулась на самый край кресла – насколько позволяли ремни безопасности, – чтобы смотреть в окно через плечо пилота. На протяжении своей миссии она наблюдала картины куда интереснее, чем мог бы увидеть любой «дальнобойщик», но ей никогда не надоедало это занятие, и если видимость ухудшалась, желание все разглядеть становилось только сильнее. Пилот Ангус Квиллер, наклонившись вперед, внимательно следил за показаниями приборов. Ангус был отличным парнем, но он ничем не отличался от остальных пилотов – как, впрочем, и от некоторых экспертов: они воспринимали окружающий мир без особого интереса, так что Ангуса не слишком занимали живописные картины.

А вот Эллисон, с детства сопровождавшая отца в полетах, всегда любила смотреть в окно. Она до сих пор так и не смогла решить, что же доставляет ей больше удовольствия. Пока Эллисон была слишком маленькой для того, чтобы получить лицензию пилота, она довольствовалась тем, что просто смотрела на землю. Позднее выяснилось, что, не освоив пилотирования истребителя, нельзя получить доступ к летательным аппаратам, которые поднимаются в небо так высоко, как ей бы хотелось. Пришлось согласиться на профессию, которая позволяла смотреть в окно. Порой Эллисон даже думала, что электроника, география, шпионаж и другие аспекты ее работы не имеют особого значения по сравнению с удовольствием, которое она получает от созерцания мира.

– Передай мое восхищение автопилоту, Фред. Вон тот огонек показывает, что мы прибыли точно на место.

Ангус никогда не хвалил Фреда Торреса, старшего пилота. Благодарить нужно было либо автопилот, либо станции наземного слежения.

Торрес проворчал в ответ что-то не менее язвительное, а потом обратился к Эллисон:

– Надеюсь, вам понравилось, мисс Паркер. Не так уж часто мы летаем на этой штуке только ради хорошенькой девушки.

Эллисон усмехнулась, но ничего не ответила. Фред говорил сущую правду, – как правило, подобные миссии планировались за несколько недель и были многоцелевыми. Продолжался каждый такой полет не менее трех или четырех дней. Однако на сей раз обоих пилотов срочно вызвали на работу, и им пришлось участвовать во внеочередном полете – всего пятнадцать витков с последующей посадкой в Ванденберге. Это задание было обставлено как глубокая воздушная разведка, хотя вполне возможно, что Фред и Ангус знали немного больше, – последние недели газеты были настроены особенно мрачно.

Они продвигались все дальше на север, и море Бофорта постепенно исчезло из виду. Разведывательный корабль летел в перевернутом положении с опущенным носом – многим экспертам от этого сделалось бы дурно, а у Эллисон лишь возникало ощущение, что мир проносится над ее головой. Она очень надеялась, что, когда военно-воздушные силы сумеют запустить орбитальную станцию, для нее тоже найдется местечко на борту.

Фред Торрес – или его автопилот, это уж как посмотреть, – медленно развернул корабль на сто восемьдесят градусов, выводя его на угол вхождения в атмосферу. Какое-то мгновение нос был направлен вертикально вниз. С такой высоты ледниковое выпахивание уже не кажется абстрактным понятием: земля была рыхлой и неровной, словно по ней прошел бульдозер, после которого остались крошечные лужи – сотни канадских озер. Озер было так много, что Эллисон только и оставалось следить за тем, как в каждом из них поочередно отражается солнце.

Мимо проплыл туманно-голубой южный горизонт. Теперь они снова увидят землю, когда, опустившись гораздо ниже, окажутся на высоте, доступной даже обычным самолетам. Эллисон откинулась на спинку сиденья, туже затянув ремни безопасности, и погладила рукой коробку с оптическими дисками, надежно укрепленную рядом с ее креслом. Именно ради их использования и был затеян этот полет. Множество генералов – и, конечно же, политиков – почувствуют невероятное облегчение, когда Эллисон вернется на землю. «Взрыв», замеченный сотрудниками Ливермора, мог оказаться простой аварией. Советы изобразили полную невинность, как эти ублюдки всегда делают. Эллисон осуществила проверку при помощи не только своего «обычного» оборудования, но еще и приборами глубокого просвечивания, о существовании которых было известно лишь в нескольких разведывательных ведомствах оборонного министерства. Ей не удалось обнаружить никаких признаков военных приготовлений. Вот только…

…Вот только вызывали беспокойство глубинные пробы, сделанные Эллисон по собственной инициативе над Ливермором. Она с нетерпением ждала свидания с Полом Хелером – хотя бы только для того, чтобы посмотреть на выражение его лица, когда он узнает, что результаты ее проверки засекречены. Пол не сомневается, что его боссы задумали какую-то пакость. Очевидно, Пол прав: в Ливерморе что-то происходило. Эта деятельность могла остаться незамеченной, поскольку ее очень старались скрыть, но у Эллисон были приборы глубокого просвечивания. Надо сказать, что Эллисон Паркер прекрасно разбиралась в реакторах высокой мощности, а в Ливерморе появился новый реактор такого типа, и он не числился в списках разведуправления ВВС. Кроме того, она обнаружила еще кое-что – непроницаемые для ее приборов сферы, находящиеся под землей в районе реактора.

Пол Хелер это тоже предсказывал.

Специалисты по ядерному наблюдению и контролю уровня Эллисон Паркер могли по своему усмотрению вносить поправки в программу; благодаря этому было решено немало задач. У Эллисон не возникнет никаких неприятностей, если она по собственной инициативе проверит какую-нибудь лабораторию в Соединенных Штатах, нужно только вовремя представить подробный отчет. Если Пол прав, разразится грандиозный скандал. Если же он ошибся, у него будут серьезные неприятности, и не исключено, что дело кончится тюрьмой.

Эллисон почувствовала, как ускорение мягко вдавило ее в кресло, а снаружи донеслись странные скрежещущие звуки. Бледные оранжево-красные сполохи прорезали ночь за передними иллюминаторами. Постепенно цвета стали насыщеннее, ощущение тяжести усилилось. Эллисон знала, что ускорение не превышает половины g, но после целого дня, проведенного на орбите, ей казалось, что оно гораздо больше. Квиллер сказал что-то о переходе на лазерную связь, а Эллисон попыталась представить себе землю, лежащую в восьмидесяти километрах внизу: тайга, возделанные поля, следом за ними канадские Скалистые горы – но представлять было не так интересно, как видеть своими глазами.

До последнего поворота оставалось около четырехсот секунд, и Эллисон лениво размышляла о том, как сложатся ее отношения с Полом. Она встречалась и с более привлекательными мужчинами, но ни один из них не был так умен. Именно в этом, возможно, и заключалась главная проблема. Хелер был явно в нее влюблен, но он не имел права рассказывать Эллисон о своей засекреченной работе, а незасекреченная часть ей ни о чем не говорила. Более того, среди коллег Пол считался возмутителем спокойствия; Эллисон это казалось очень странным, учитывая, что Пол был невероятно застенчив. Физическое влечение рано или поздно ослабевает; любопытно, сколько пройдет времени, прежде чем Эллисон ему надоест – или он ей. Последние события в Ливерморе вряд ли помогут улучшить их отношения.

Огненные сполохи на небе постепенно начали тускнеть, появились даже слабые оттенки голубого. Фред, утверждавший, что хочет перейти на работу в гражданскую авиацию, проговорил: «Дамы и господа, добро пожаловать в небеса Калифорнии. Они просто великолепны. Впрочем, вполне возможно, что мы еще находимся над Орегоном».

Нос космического корабля снова начал опускаться. Вид из иллюминаторов открывался примерно такой же, как если бы они летели на самом обычном самолете, не считая того, что линия горизонта была сильно изогнута, а небо казалось более темным. Внизу зеленым коридором лежала Большая калифорнийская долина, справа расплывался в тумане залив Сан-Франциско. Они пролетят примерно в девяноста километрах к востоку от Ливермора. Похоже, в этом месте сосредоточилось все, ради чего был нужен их полет: система слежения давала противоречивые сведения, которые заставили военных и политиков заподозрить, что Советы готовят какую-то акцию. И эта же система слежения была составной частью проекта, вызвавшего у Хелера серьезные подозрения – по причинам, о которых он не желал распространяться.

В этот момент мир Эллисон Паркер перестал существовать.

Глава 1

Старый калифорнийский торговый центр был самым крупным объектом полицейского управления Санта-Инеса и самым любимым маршрутом Мигеля Росаса. В этот теплый воскресный вечер в центре было полно покупателей, многие из них, чтобы попасть сюда, проехали не один километр по старому шоссе № 101. Торговля шла особенно бойко: отчеты о качестве и количестве выпущенного за неделю товара предсказывали очень продуктивное воскресенье. Кроме того, дождя не обещали до самого вечера. Майк ходил по торговому центру, время от времени останавливаясь поболтать с кем-нибудь или из праздного любопытства заходя в магазины. Все знали, насколько эффективно работает электронная аппаратура слежения, так что пока ему было совершенно нечего делать.

Майка это вполне устраивало. Росас находился на официальной службе в полицейском управлении вот уже три года. Но и раньше, с того самого момента, как он и его сестры приехали в Калифорнию, он так или иначе работал на управление. Шериф Венц сделал его кем-то вроде своего приемного сына, так что Майк вырос в окружении полицейских и с тринадцати лет выполнял обязанности помощника шерифа, причем за это ему уже тогда начали платить деньги. Венц хотел, чтобы парень нашел себе какую-нибудь техническую работу, однако служба в полиции оказалась для Майка более привлекательной. Полицейское управление Санта-Инеса имело хорошую репутацию и сотрудничало с большинством семей, обосновавшихся вокруг Ванденберга. Платили вполне прилично, район был довольно мирным, и вдобавок Майк чувствовал, что приносит людям пользу.

Майк покинул территорию торгового центра и начал подниматься по заросшему травой склону холма, за состоянием которого тщательно следила местная администрация. Сверху были хорошо видны выкрашенные в яркие цвета навесы над переходами между магазинами.

Переговорное устройство было, разумеется, включено – вдруг помощь полицейского понадобится для регулировки движения. Лошадям с повозками запрещалось заезжать дальше наружных парковочных площадок, и обычно это всех устраивало, но при таком наплыве посетителей кое у кого могло возникнуть желание немного ослабить жесткие правила.

Почти на самой вершине холма, греясь на солнышке, сидел Пол Нейсмит со своей любимой шахматной доской. Каждые несколько месяцев Пол спускался на побережье – иногда в Санта-Инес, иногда в города, расположенные севернее. Нейсмит и Билл Моралес приезжали пораньше, чтобы занять удобные места для парковки; Пол расставлял шахматы, а Билл отправлялся за покупками. Ближе к вечеру, когда Мастеровые привезут свои товары, Пол, возможно, у них что-нибудь купит. Сейчас же старик сидел, склонившись над шахматной доской, и жевал завтрак.

Майк с некоторой робостью подошел к нему. Нейсмит не казался опасным человеком, и с ним было очень легко разговаривать, но Майк знал его лучше многих – поговаривали, что за доброжелательностью старика скрывалось множество странностей.

– Сыграем, Майк? – спросил Нейсмит.

– Увы, мистер Нейсмит, я при исполнении.

«А кроме того, мне прекрасно известно, что ты никогда не проигрываешь, разве что нарочно».

Старик с досадой махнул рукой, посмотрел через плечо Майка куда-то между магазинами и вскочил на ноги.

– Ладно, я никого силком не тяну. Раз так, пойду, пожалуй, немного прогуляюсь, поглазею на витрины.

Майк узнал этот старый речевой оборот, хотя в торговом центре не было «витрин», если не считать застекленных прилавков с драгоценностями да еще экранов электронных приборов. Поколение Нейсмита все еще составляло большинство, так что многие архаичные словечки не умирали.

Майк заметил на холме мусор, но негодяя, ответственного за это безобразие, найти не смог. Собрав мусор в кучку, он догнал Нейсмита, спускавшегося по склону в сторону магазинов.

Как и предполагалось, торговля продуктами питания шла хорошо. Прилавки были завалены какао-бобами, бананами, другими местными фруктами и даже привезенными откуда-то издалека яблоками. Игровая площадка справа полностью находилась в распоряжении детей. Впрочем, к вечеру ситуация изменится. Разноцветные занавески и тенты будет колыхать легкий ветерок, а когда совсем стемнеет, засияют многочисленные дисплеи, на которых начнут происходить волшебные события. Сейчас свет не горел, многие игры не работали. Даже в шахматы и другие симбиотические игры мало кто играл – стало почти традицией продавать и покупать подобные товары, только когда спускаются сумерки.

Однако возле «Селесты» Джерри Теллмана собралось пять или шесть подростков. Интересно, что там происходит? Майк заметил, что за дисплеем сидит маленький негритенок и играет уже не меньше пятнадцати минут. «Селеста» была запущена на довольно высокий уровень сложности, а Теллман никогда не отличался особой щедростью. Гм.

Нейсмит тоже направился к «Селесте», – видимо, ему, как и Майку, стало интересно.

Внутри было прохладно. Устроившись за поцарапанным деревянным столом, Теллман мрачно наблюдал за своим маленьким клиентом: на вид мальчику было лет десять или одиннадцать, он явно приехал откуда-то издалека. Всклокоченные волосы и грязная одежда, руки ужасно худые, – должно быть, недавно болел или регулярно недоедал. Негритенок что-то жевал – табак, как показалось Майку, – совсем нехарактерное занятие для местных детишек.

Мальчишка зажал в руке пачку банкнот гау[1] городского банка Санта-Инеса. По выражению лица Теллмана Росас догадался, как эти деньги попали к негритенку.

– Otra vez[2], – сказал мальчишка, бросив на Теллмана сердитый взгляд.

Владелец автоматов с сомнением огляделся по сторонам и заметил среди зевак нескольких взрослых.

– Ладно, последняя игра… Esta es el final, – повторил он то же самое на ломаном испанском. – Еntiende?[3] Мне… гм, мне пора завтракать.

По всей вероятности, эти слова были сказаны специально для Нейсмита и Росаса.

– Ладно, – пожав плечами, согласился мальчишка.

Росас заметил, что Теллман запустил игру сразу на девятый уровень.

Мальчишка внимательно изучал исходную позицию. На плоском дисплее гипотетическая солнечная система была показана так, словно наблюдатель находился выше ее плоскости. Три планеты, обозначенные маленькими световыми кружками, вращались вокруг звезды. Об их массе можно было судить по размерам, но точные цифры указывались в нижнем углу экрана. Стартовая планета и планета-цель двигались по эксцентрическим орбитам, стартовая делала оборот вокруг оси за пять секунд – достаточно быстро, чтобы вращение было различимо на глаз. Между ней и планетой-целью двигалась третья, тоже по эксцентрической орбите.

Росас поморщился. Наверняка Теллман оставил эту задачу плоской только потому, что у него не было голографического дисплея. Майк еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь играл в «Селесту» на девятом уровне без симбиотического процессора. Таймер на дисплее показывал, что у игрока – совсем еще мальчишки – есть всего десять секунд на то, чтобы запустить ракету и добраться до места назначения. По показаниям дисплея Росас понял, что горючего не хватит для полета по прямой. Ко всему прочему, нужен еще и гравитационный маневр!

Мальчишка положил все банкноты на стол и, нахмурившись, уставился на дисплей. Оставалось шесть секунд. Он взялся за рукоятки управления и привел их в действие. Крошечная золотая искорка, изображавшая космический корабль, оторвалась от зеленого диска стартовой планеты и полетела прямо в сторону желтого солнца, вокруг которого все вращалось. При этом мальчишка истратил более девяти десятых топлива, да еще и направил корабль совсем не в том направлении. Среди окружавших его детей поднялся недовольный ропот, а на лице Теллмана появилась довольная усмешка. Однако уже через несколько секунд она превратилась в гримасу.

Когда космический корабль пролетал мимо Солнца, мальчишка еще раз повернул рукоять управления – в результате гравитация и остатки топлива бросили корабль вглубь системы. Сверкающая точка, постепенно замедляясь, пронеслась через двухметровый экран, но не в сторону планеты назначения, а к промежуточной планете. Росас даже присвистнул. Он сам не раз играл в «Селесту» – и в одиночку, и при помощи процессора. Игре было уже почти сто лет, и она пользовалась почти такой же популярностью, как шахматы; к тому же «Селеста» напоминала о том, чего едва не достигла человеческая раса. Однако ему никогда не приходилось видеть, чтобы игрок, не пользующийся процессором, был способен на нечто подобное!

Лицо Теллмана приобрело сероватый оттенок. Корабль приблизился к промежуточной планете, еще мгновение – и она захватит его своим притяжением. В последний момент мальчишка сделал почти незаметное движение – на дисплее, показывающем запас топлива, светились цифры «0.001». На один миг изображения корабля и планеты слились, но столкновения так и не произошло – крошечная золотая точка стала быстро уходить в сторону, к дальнему краю экрана.

Дети начали кричать и аплодировать. Они уже чуяли близкую победу – старине Теллману придется расстаться с частью денег, которые он успел выиграть у них утром. Росас, Нейсмит и Теллман затаив дыхание продолжали смотреть на экран. Теперь, когда топлива практически не осталось, все зависело от удачи.

Красноватый диск планеты-цели безмятежно плыл по своей траектории, а космический корабль по дуге поднимался все выше и выше, все медленнее и медленнее – теперь он шел почти по касательной. Корабль начал увеличивать скорость, попав в поле тяготения планеты, к которой направлялся, – у зрителей возникло дразнящее и мучительное ощущение близкой удачи. Все ближе и ближе… Наконец два огонька слились в один.

«Перехват» – появилось на дисплее, а в нижней части экрана побежали цифры статистических данных. Росас и Нейсмит переглянулись. Мальчишка победил.

Теллман был страшно бледен. Он посмотрел на сумму, которую выиграл мальчишка.

– Извини, малыш, у меня нет с собой таких денег.

Потом он попытался повторить то же самое по-испански, но мальчишка разразился устрашающим потоком брани на «черном» испанском. Росас многозначительно посмотрел на Теллмана – в его задачу входила охрана интересов покупателей, точно так же как и владельцев центра. Если Теллман сейчас не заплатит, он может распрощаться со своей лицензией. В торговый центр и так поступало достаточно жалоб от родителей, чьи дети проигрывали здесь немалые деньги. А если у мальчишки хватит ума подать в суд…

Владельцу игровых автоматов наконец удалось перекричать мальчишку:

– Ладно, я заплачу. Pago, pago[4], маленький ты сукин сын! – Он вытащил пачку гау из сейфа и сунул их мальчишке в руки. – А теперь проваливай отсюда!

Чернокожий мальчишка выскочил за дверь прежде, чем кто-либо успел отреагировать. Росас задумчиво посмотрел ему вслед, а Теллман продолжал жалобно бормотать, обращаясь скорее к самому себе, чем к кому-либо другому.

– Ну, не знаю, не знаю… Паршивец провел здесь все утро. Могу поклясться, что до сих пор он и в глаза не видел этой игры. Просто стоял и смотрел. Диего Мартинесу пришлось объяснить ему правила, а потом он начал играть. У него сначала и денег-то почти не было. Он играл все лучше и лучше. Ничего подобного я в жизни не видел. На самом деле… – лицо Теллмана неожиданно просветлело, и он посмотрел на Майка, – на самом деле, я думаю, меня облапошили, как сущего младенца. Готов поспорить на что угодно, что у него был процессор и он просто делал вид, будто ничего не понимает. Эй, Росас, как насчет такой идейки, а? Это было мошенничество, не иначе, особенно в последней игре. У него…

– …не было ни малейшего шанса, не так ли, Телли? – закончил за него Росас. – Угу, я знаю. Ты играл наверняка. Надо было ставить один к тысяче – ты еще легко отделался. Впрочем, мне известно кое-что про симбиотические процессоры, и он не мог выиграть без какого-то дорогого прибора. – Краем глаза Росас заметил, что Нейсмит кивнул. – Тем не менее… – он задумчиво потер подбородок и выглянул наружу, где ярко светило солнце, – я не прочь узнать об этом малыше побольше.

Нейсмит вышел из палатки вслед за ним, оставив у себя за спиной возмущенно булькающего Теллмана. Большинство детей стояли кучками на лужайке Мастеровых.

Таинственного победителя нигде не было видно. Очень странно. Район игровых автоматов выходил на открытую лужайку, поэтому все торговые ряды без труда просматривались. Майк несколько раз растерянно огляделся по сторонам.

– Думаю, мальчишка решил сбежать, как только мы начали наблюдать за ним, Майк. Ты заметил, что он не стал спорить, когда Теллман вышвырнул его из своей палатки? Наверное, на него нагнала страху твоя форма.

– Угу. И, едва оказавшись на улице, он помчался прочь как ветер.

– Не знаю, не знаю. Мне кажется, мальчишка не так прост.

Нейсмит приложил палец к губам и жестом предложил Росасу обойти баннер, растянутый вдоль павильона. Скрываться не было никакой необходимости – посетители центра вели себя шумно, кричали и смеялись, а рядом, возле ремонтных мастерских, грузили на телеги мебель.

Легкий вечерний ветерок со стороны Ванденберга трепал разноцветное полотно. Ярко светили два солнца, поэтому тени нигде не было, и все равно Майк и Нейсмит едва не наступили на негритенка, который скорчился под брезентом. Мальчишка подскочил в воздух, словно распрямившаяся пружина, и попал прямо Майку в руки. Если бы Росас принадлежал к другому поколению, если бы он был старше, все тут бы и кончилось: прочно укоренившееся уважение к ребенку и опасение причинить ему вред заставили бы помощника шерифа немедленно выпустить мальчишку. Но Росас не собирался ничего ему спускать, и какое-то время Нейсмит видел только безумное переплетение ног и рук. Майк заметил, что в руке мальчишки что-то блеснуло, а потом его предплечье обожгла боль.

Росас упал на колени, а мальчишка, который так и не выпустил ножа, вскочил на ноги и бросился бежать. Бежевый рукав рубашки Майка окрасился кровью. Он зажмурился от боли и достал служебный станнер.

– Нет!

Крик вырвался у Нейсмита чисто инстинктивно, он ведь вырос во времена, когда в ходу было огнестрельное оружие, а потом жил в эпоху, когда человеческая жизнь впервые в истории стала по-настоящему священной.

Мальчишка упал в траву и скорчился. Майк убрал пистолет в кобуру и, прижимая правой рукой рану, поднялся на ноги. Похоже, рана была неглубокая, но все равно чертовски болела.

– Позовите Сеймура, – проворчал Майк. – Нам придется тащить этого ублюдка на себе до самого участка.

Глава 2

Полицейское управление Санта-Инеса считалось самой крупной организацией подобного типа к югу от Сан-Хосе, недаром Санта-Инес был первым городом к северу от Санта-Барбары и границей с Ацтланом[5]. Шериф Сеймур Венц имел трех заместителей и поддерживал постоянные контакты с большинством местных жителей. Таким образом, получалось, что у него около четырех тысяч клиентов.

Контора Венца примостилась на склоне довольно высокого холма, а ее окна выходили на старое шоссе № 101. Отсюда на несколько километров в обоих направлениях – на север и на юг – можно было наблюдать за движением грузовиков Мирной Власти. В данный момент, однако, лишь Пол Нейсмит наслаждался видом из окна. Мигель Росас угрюмо наблюдал за тем, как Сеймур почти полчаса разговаривал по видеосвязи с Санта-Барбарой, а потом даже умудрился соединиться с гетто в Пасадине. Как Майк и предполагал, никто к югу от границы не мог им помочь. Правители Ацтлана тратили немало золота, пытаясь пресечь «нелегальную эмиграцию рабочих» из Лос-Анджелеса, но моментально теряли интерес к тем, кому удавалось сбежать. Сабио[6] из Пасадины сначала, казалось, заволновался, услышав описание мальчишки, потом сердито заявил, что ему ничего не известно. Единственной ниточкой оставался трудовой отряд, который на этой неделе прошел через Санта-Инес в сторону Санта-Марии, где были плантации какао-бобов. Здесь Саю наконец удалось кое-что выяснить. Некий Ларри Фолк, агент по найму рабочей силы, неохотно согласился поговорить с ним.

– Конечно, шериф, я знаю этого коротышку. Его зовут Вили Вачендон. – Он повторил по буквам, как пишется фамилия мальчишки. Первая буква фамилии на «черном» испанском звучала, как гибрид «З», «В» и «Б».

– Парень вчера сбежал, но не могу сказать, что я или кто-нибудь еще будем об этом очень долго жалеть.

– Послушайте, мистер Фолк, это же очевидно, что ваши люди плохо обходились с мальчишкой.

Шериф махнул рукой в сторону камеры, в которой лежал без сознания Вили. Теперь он казался еще более исхудавшим и жалким.

– Я вижу, вы запрятали паршивца в камеру, а у вашего помощника забинтована рука. – Фолк показал на Росаса, который ответил ему мрачным взглядом. – Готов поспорить, что маленький Вили продолжает заниматься своим хобби – резать потихоньку людей. Шериф, очень может быть, что где-то с Вили Вачендоном и обращались жестоко; лично я думаю, что он скрывается от Нделанте Али. Но я его и пальцем не трогал. Вы же знаете, как работают агенты по найму рабочих. Наверное, в старые добрые времена все было иначе, но теперь агенты получают по десять процентов, а рабочие могут пожаловаться на нас в любой момент. Они постоянно переходят с одного места на другое, пытаясь найти новый, более выгодный контракт. Я должен поддерживать хорошую репутацию, иначе эти люди найдут себе другого агента.

С самого начала, – продолжал Фолк, – мальчишка был только обузой. Он всегда казался полуголодным; наверное, больной. И как он только сумел добраться от Лос-Анджелеса до границы!.. – Его следующие слова заглушил шум проезжающего мимо грузовика. Майк выглянул в окно на огромный дизель, направляющийся на юг с грузом сжиженного природного газа для анклава Мирной Власти в Лос-Анджелесе. – …Я взял его только потому, что он сказал, будто сможет вести мои книги. Не спорю, маленький ублю… этот парнишка, возможно, и знает, как это делается. Но он еще ленивец и вор вдобавок. И я это могу доказать. А если вы начнете приставать ко мне, когда мой отряд будет возвращаться через Санта-Инес, я из вас сделаю настоящую котлету в суде.

Они обменялись еще парочкой столь же бессмысленных угроз, а потом шериф Венц отключил связь и повернулся к своему помощнику:

– Знаешь, Майк, я думаю, он говорит правду. Мы не часто встречаем такое у нового поколения, но ребятишки вроде твоих Салли и Арты…

Майк хмуро кивнул. Оставалось только надеяться, что Сай не будет больше распространяться на эту тему. Его маленькие сестрички Салли и Арта умерли много лет назад. Девочки-близняшки, на пять лет моложе, чем он, девочки родились еще в те времена, когда его родители жили в Финиксе. Они сумели добраться вместе с детьми до Калифорнии, но близняшки постоянно болели. Они обе умерли еще до того, как им исполнилось двадцать лет, и на вид им было не больше десяти. Майк знал, кто был в этом виновен. Он никогда не говорил о своих сестрах.

– А предыдущее поколение получило еще более тяжелый удар. Тогда люди думали, что это просто еще одна эпидемия, и не особенно обращали на нее внимание. Болезни, резкое снижение рождаемости сделали мир таким странным, что люди, создававшие бомбы в прошлом столетии, и представить не могли ничего похожего. Если этот Вили такой же, как твои сестры, значит ему должно быть лет пятнадцать. Неудивительно, что он на самом деле умнее, чем кажется на первый взгляд.

– Тут все гораздо сложнее, босс. Этот парень действительно очень толковый. Вы бы только видели, как он играл в «Селесту» Теллмана.

Венц пожал плечами:

– Вполне возможно. Теперь нужно решить, что с ним делать дальше. Может быть, Фред Бартлетт возьмет его к себе.

Это выглядело как неявное проявление расизма – Бартлетты были чернокожими.

– Босс, он же их заживо съест.

Росас похлопал по своей забинтованной руке.

– Черт возьми, придумай что-нибудь получше, Майк. У нас ведь четыре тысячи клиентов. Кто-то наверняка поможет… Потерявшийся ребенок, о котором некому позаботиться… Просто неслыханно!

Ничего себе ребенок! Однако Майк не мог забыть Салли и Арту.

– Верно, – пробурчал он.

До сих пор Нейсмит хранил молчание, не обращая внимания на полицейских. Казалось, его куда больше занимает вид на старое шоссе, чем их разговор. Но тут он повернулся к шерифу и помощнику:

– Я возьму мальчишку к себе, Сай.

Росас и Венц изумленно на него уставились. В стране, где двум третям населения было больше пятидесяти, Пол Нейсмит считался стариком. Венц облизал губы, явно не зная, как отказать.

– Пол, ты ведь слышал слова Майка. Парень чуть не убил его сегодня утром. Я знаю, как люди вашего возраста относятся к детям, но…

Старик покачал головой и бросил на Майка быстрый внимательный взгляд.

– Вы ведь знаете, Сай, что меня уже много лет просят взять ученика. Ну так вот, я наконец принял решение. До того как мальчишка попытался убить Майка, он играл в «Селесту» как настоящий мастер. Я никогда не видел, чтобы игрок, ничем не пользуясь, сумел применить гравитационный маневр.

– Майк мне рассказывал. Это, конечно, ловко, но, по-моему, к подобным маневрам прибегают многие. Мы почти все так делаем. Неужели это и в самом деле так сложно?

– Учитывая обстоятельства – просто поразительно. Исаак Ньютон делал лишь немногим больше, когда вычислял эллиптические орбиты, пользуясь универсальными законами всемирного тяготения.

– Послушайте, Пол… мне очень жаль, но это слишком опасно. Даже учитывая, что с вами рядом будут Билл и Ирма.

Майк подумал о боли в руке. А потом о своих сестрах-близнецах.

– Босс, можем мы отойти в сторонку и немного поговорить?

Венц поднял бровь:

– Поговорить?.. Ладно. Подождите минутку, Пол.

На мгновение в комнате повисла неловкая тишина, затем полицейские вышли за дверь. Нейсмит потер щеку чуть дрожащей рукой и посмотрел на шоссе, освещенное бледными лучами света от торгового центра. Так много всего успело измениться, и прошедшие годы словно затуманились. Торговый центр? В девяностых годах весь Санта-Инес был бы запружен толпой народа во время обычной школьной баскетбольной встречи. А теперь округ с населением всего в семь тысяч человек считается процветающим.

Солнце только что село, и в комнате постепенно становилось темнее. Призрачно светились экраны компьютеров; на большинстве из них можно было видеть разные районы торгового центра. Пол заметил, что посетителей становится все больше. Мастеровые, механики и ремонтники выставили свои товары, и вокруг импровизированных прилавков толпился народ. Вдоль другой стены комнаты располагались мерцающие тусклым красно-зеленым светом экраны с инфракрасным изображением, поступающим с камер, установленных в домах клиентов Венца.

В соседнем помещении негромко переговаривались между собой полицейские. Нейсмит откинулся на спинку стула и прибавил громкости на своем слуховом устройстве. На мгновение шум собственного дыхания и биение сердца оглушили его. Затем фильтры распознали периодичность и подавили посторонние шумы – теперь Нейсмит прекрасно слышал разговор Венца и Росаса. Совсем немногие могли похвастаться таким оборудованием, но Нейсмит предлагал высокую плату, и Мастеровые от Норкросса до Пекина с радостью снабжали его своими лучшими изобретениями.

– …думаю, Пол Нейсмит вполне может о себе позаботиться, босс, – четко донесся голос Росаса. – Он уже не один год живет в горах. К тому же Моралесам не больше пятидесяти пяти лет, и они крепкие ребята. Раньше там водилось множество бандитов и бывших вояк…

– Они там и сейчас есть, – заметил Венц.

– Сейчас совсем не те времена – не так много всякого оружия. Нейсмиту и тогда было уже немало лет, но он выжил. Я слышал о его доме. У него есть приборы, которые могут такое, что нам даже и не снилось. Его недаром называют чародеем Мастеровых. Я…

Остальное перекрыл такой громкий треск, что у Нейсмита даже заболели уши; прошло некоторое время, пока фильтры не подавили шум. Нейсмит начал отчаянно озираться, а потом со стыдом сообразил, что это был микротолчок. Подобные маленькие землетрясения регулярно происходили неподалеку от Ванденберга. Большинство были едва заметными – если только вы не использовали специальную аппаратуру, как это делал сейчас Нейсмит. Шум, который он услышал, был всего лишь потрескиванием деревянных перекрытий. Когда помехи стихли, снова стал слышен разговор двух полицейских.

– …что он сказал насчет ученика – чистая правда, босс. И он нужен не только нам в Центральной Калифорнии. Я знаю, что люди в Норкроссе и Медфорде ужасно боятся, что старик умрет, не оставив преемника. Нейсмит – лучший специалист по алгоритмам во всей Северной Америке, а может быть, и во всем мире. Взять, к примеру, коммуникационное оборудование у нас в контрольной комнате. Мне хорошо известно, как вы любите эту драгоценную игрушку, да и я тоже. Так вот, сжатие полосы частот, позволяющее передать все эти картинки в цвете по стекловолоконному кабелю, было бы невозможным без тех изобретений, которые Нейсмит продал Мастеровым. И это еще не все…

– Ладно! – рассмеялся Венц. – Я вижу, ты очень серьезно отнесся к моей просьбе заняться теми из наших клиентов, кто работает с высокими технологиями. Я понимаю, что Центральная Калифорния превратится без старика в болото, но…

– Да, так оно и будет, когда он умрет, если только не найдет себе ученика. Его не один год уговаривали взять каких-нибудь студентов или даже преподавать, как это было до Катастрофы, но Пол отказывался. Думаю, он прав. Если ты с самого начала не обладаешь яркими творческими способностями, нет никакой надежды, что ты сможешь сотворить новый алгоритм. Думаю, он просто ждал и наблюдал. Похоже, сегодня Нейсмит наконец нашел себе ученика. Этот парнишка испорчен… он способен на убийство. Я не знаю, чего он хочет на самом деле, кроме денег. Однако у него есть одна штука, которую не могут заменить даже самые лучшие намерения, – отличные мозги. Вы бы видели, как он играл в «Селесту», босс…

Спор – или лекция – продолжался еще несколько минут, но исход был легко предсказуем. Волшебник Мастеровых, после долгих всеобщих ожиданий, взял наконец ученика.

Глава 3

Ночь и тройной лунный свет. Вили лежал в задней части повозки, плотно закутанный в одеяло. Мягкие рессоры по большей части компенсировали неровности дороги, когда повозка ехала по старому, разбитому шоссе. До Вили доносился шелест прохладного ветра в листве деревьев и приглушенный стук прорезиненных подков, да изредка пофыркивала сама лошадь. Они еще не достигли огромного черного леса, что простирался с севера на юг; казалось, вся Центральная Калифорния раскинулась перед ними. Морского тумана, который часто делал здешние ночи практически непроглядными, на сей раз не было, и лунный свет играл причудливыми голубыми бликами. Прямо на западе – а именно в этом направлении смотрел Вили – застыл Санта-Инес. Свет не горел почти ни в одном окне, но расположение улиц было отчетливо видно, а открытый квадрат торговой площади поблескивал оранжевыми и фиолетовыми отблесками.

Вили плотнее завернулся в одеяло. Он чувствовал, что действие станнера уже почти прошло; ногам и рукам было тепло, а прохладный ветер в лицо и великолепный вид действовали не хуже любого наркотика из тех, что ему удавалось раздобыть в Пасадине. Да, в Калифорнии очень красиво, но надежды на легкую добычу, с которыми он, сбежав от Нделанте, направился на север, не оправдались. Здесь действительно было много развалин, откуда давно ушли люди: Вили мог легко определить, где находился до Катастрофы Санта-Инес – прямоугольники, заросшие высокой травой, и полное отсутствие света.

Они занимали куда большую территорию, чем современный городок, но не шли ни в какое сравнение с развалинами Лос-Анджелеса – можно было целыми неделями бродить среди руин этого огромного города, практически еще не разграбленных. А если вас интересовали опасности и солидная добыча, в горах над Бассейном Лос-Анджелеса располагались особняки Джонков. Сверху Лос-Анджелес представлялся воистину сказочной страной: крошечные, сверкающие огни – каких множество в любом разрушенном городе – тут и там расцвечивают горизонт, расставленные повсюду, где только можно, пограничные посты Джонков, а в самом центре, словно сияющие хрустальные цветы, к небу тянутся башни анклава Мирной Власти… Вили вздохнул. Все это было до того, как его мир в Нделанте Али рассыпался на мелкие кусочки, до того, как он обнаружил обман старого Эбенезера… Если он когда-нибудь туда вернется, Нделанте и Джонки устроят соревнование за право первыми содрать с него шкуру.

Вили не мог вернуться.

Но во время путешествия на север он увидел то, что заставило смириться с необходимостью бежать сюда и делало эти места гораздо более живописными, чем Лос-Анджелес. Вили бросил взгляд через Санта-Инес на объект, вызвавший у него такое сильное изумление.

Прямо из моря, купаясь в лунном свете, поднимался серебряный купол. Даже на таком расстоянии и с такой высоты он казался огромным. Люди говорили о нем разное, и Вили слышал о куполе даже в Пасадине, хотя и не верил этим рассказам. Ларри Фолк называл его Ванденбергской Горой. Старик Нейсмит, который даже сейчас что-то беззаботно насвистывал, в то время как его слуга направлял повозку все дальше в горы, – так вот этот старик называл его не куполом, а пугалом. Но какое бы имя ему ни давали, оно не вмещало в себя всей его сущности.

Своими размерами и идеальными пропорциями он, казалось, превосходил саму природу. Купол можно было видеть даже из Санта-Барбары. Это была полусфера диаметром по меньшей мере двадцать километров. Там, где она уходила в Тихий океан, волны одна за другой бесшумно разбивались о блестящую поверхность купола. У другой его стороны воды озера, которое называлось Ломпок, были неподвижными и темными.

Совершенство, просто совершенство. Сама форма Купола была абстракцией, выходящей за грань реальности. Его идеальная, зеркальная поверхность отражала лунный свет, причем отражение было таким же ясным и четким, как и сам оригинал. Так что окрестности освещались двумя лунами – одна сияла высоко в небе, а другая лила свет с поверхности Купола. Да еще и в открытом море виднелось более естественное отражение расплывчатого серебра, простирающееся за горизонт. Тройной лунный свет! А днем огромное зеркало точно так же отражало солнце. Ларри Фолк утверждал, будто фермеры старались так сажать свои растения, чтобы с выгодой для себя использовать двойное солнце.

Кто создал Ванденбергский Купол? Единственный Истинный Бог? Бог Джонков или Бог англов? А если он был сделан людьми, то как? Что может находиться внутри? Вили задремал, представив себе идеальное ограбление – забраться внутрь и украсть сокровища, которые должны быть просто невероятными, раз они скрыты таким удивительным куполом…

Когда он проснулся, повозка ехала по лесу, продолжая подниматься в гору, а вверху смыкали свои кроны темные деревья. Высокие сосны медленно колыхались, о чем-то шепча на ветру. Вили еще никогда не приходилось видеть такого огромного леса. Настоящая луна опустилась уже довольно низко; ее серебристые лучи лишь изредка проникали сквозь ветви, освещая деревья впереди и поблескивая на гладких сосновых иголках. Над головой Вили раскинулась лента ночного неба – она была светлее деревьев и выделялась на их фоне. А на небе сияли звезды.

Слуга англа придержал лошадь. Древняя бетонная дорога кончилась; теперь они ехали по тропе, и повозка продвигалась с большим трудом. Вили пытался смотреть вперед, но одеяло и остаточный эффект действия станнера мешали ему. Потом он услышал, как старик что-то негромко сказал в темноте. Пароль! Вили наклонился, чтобы проверить, нашли ли полицейские второй нож. Нет. Нож по-прежнему привязан с внутренней стороны к голени. Еще в Лос-Анджелесе он много слышал о стариках, командующих рабочими лагерями. Но этого раба старик не получит.

Через некоторое время раздался женский голос, весело разрешивший двигаться дальше. Лошадь снова затрусила вперед. Вили так и не удалось разглядеть обладательницу голоса.

Повозка повернула к следующей петле подъема, и теперь колеса почти беззвучно скользили по ковру хвои, устилавшему дорогу. Еще сотня метров, еще один поворот…

Это был настоящий дворец! Деревья и виноградная лоза окружали его со всех сторон, но не могли скрыть великолепия дворца, хотя и более открытого, чем крепости вождей Джонков в Лос-Анджелесе. Вожди обычно перестраивали особняки, оставшиеся после Катастрофы, обносили их заборами из колючей проволоки, по которой пропускали ток, а в стенах делали бойницы для пулеметов. Этот дворец тоже был старым и очень странным, однако никаких оборонительных сооружений нигде не видно – что могло означать только одно: хозяин контролирует территорию на многие километры вокруг. С другой стороны, когда они ехали сюда, Вили не заметил часовых, которые охраняли бы подъезды к дворцу. Впрочем, северяне вряд ли столь глупы и беззащитны, как это кажется на первый взгляд.

Повозка проехала мимо особняка. Узкая дорога вывела на широкое расчищенное место перед входом, и Вили наконец сумел все как следует разглядеть. Этот дом был меньше дворцов Лос-Анджелеса, его внутренний двор никак не мог бы вместить всех слуг и семью большого вождя. Однако само здание было массивным, а дерево и камень прекрасно дополняли друг друга. Редкие лучи лунного света отражались от ажурных металлических украшений и оставляли летучие образы лунного лика на гладко отполированном дереве. Крыша была темнее, от нее свет почти не отражался. Фронтон дома украшала странная башня: сверкающая тонкая игла, усыпанная темными сферами, от пяти сантиметров до двух метров в диаметре.

– Просыпайся, приехали.

Старик мягко потряс Вили за плечо и развернул одеяла. Вили с трудом удалось сдержаться и не броситься на него с ножом. Сделав вид, что никак не может проснуться, он тихонько что-то проворчал себе под нос.

– Estamos llegado, chico[7], – сказал слуга Моралес.

Вили принял помощь Моралеса и слез с повозки. По правде говоря, он еще не очень уверенно стоял на ногах, но чем меньше они будут знать о том, на что он способен, тем лучше. Пусть думают, что он очень слаб и не понимает по-английски.

От главного входа к ним прибежала служанка (не мог же вход для слуг быть таким роскошным). Больше никто не появился, но Вили решил вести себя тихо, пока не узнает побольше. Женщина – средних лет, как и Моралес, – радостно приветствовала мужчин, а затем повела Вили по вымощенной плитняком дорожке ко входу в дом. Вили шел, опустив голову и делая вид, будто еще не совсем пришел в себя. Впрочем, краем глаза он успел заметить, что от дерева до боковой стены особняка огромной паутиной раскинута серебристая сеть.

Пройдя в громадные двери, Вили оказался в тускло освещенном помещении и понял, что этот дворец ничем не отличается от дворцов в Пасадине, хотя здесь и не видно великолепных произведений искусства и золотых статуэток. Его повели наверх (наверх, а не вниз! Что же это за вождь, если он поселил своего самого ничтожного слугу на верхнем этаже?) по широкой лестнице, а потом они зашли в комнату под самой крышей. В окно светила луна. И окно казалось достаточно большим для того, чтобы Вили смог через него убежать.

– Tienes hambre?[8] – спросила женщина.

Вили, удивляясь самому себе, покачал головой. Он на самом деле не был голоден; наверное, еще не совсем прошло действие станнера. Женщина показала ему туалет в соседнем помещении и велела ложиться спать.

А после этого его оставили в комнате одного! Он лежал на кровати и смотрел в сторону леса. Ему казалось, что он видит свет, исходящий от Ванденбергского Купола. Вили уже почти перестал удивляться своему везению, он только благодарил Единственного Бога, что не сбежал прямо от входа в особняк. Кем бы ни был хозяин этого дворца, он совсем не заботился о безопасности, да еще и нанимал на работу дураков. Через неделю Вили будет точно знать, чем можно поживиться в этом особняке, а потом сбежит отсюда, прихватив достаточно добра, чтобы очень долго жить припеваючи.

Взгляд в будущее

Рождение нового мира капитана Эллисон Паркер сопровождалось скрежетом металла.

В течение нескольких минут она просто прислушивалась к своим ощущениям. К ней пытался подползти Квиллер, его лицо было в крови. Сквозь разбитый корпус виднелись деревья и бледное небо. Деревья?

Сознание Эллисон пока не отреагировало на это странное явление, она просто сражалась с ремнями безопасности. Затем схватила коробку с дисками и натянула на голову легкий шлем с десятиминутным запасом кислорода. Она автоматически выполняла предписанные инструкцией действия, которые много раз повторяла во время тренировок. Если бы Эллисон начала размышлять, она могла бы забыть про шлем – ведь до нее доносились пение птиц и шум ветра – и тогда наверняка бы погибла.

Эллисон оттащила Квиллера от панели управления и поняла, почему ремни безопасности не удержали его: нос ракеты со стороны пилота был смят. Еще несколько сантиметров – и его бы раздавило. Снаружи, сквозь тонкий шлем, доносилось громкое потрескивание. Эллисон надела шлем и на Квиллера и включила подачу кислорода. Она узнала запах, следы которого сохранились в воздухе, – запах топлива посадочных двигателей.

Ангус Квиллер высвободился из рук Эллисон и ошеломленно огляделся по сторонам.

– Фред? – крикнул он.

Снаружи горели деревья, которых здесь не должно было быть. Одному Богу известно, сколько времени корпус разбитой ракеты сможет удерживать огонь в носовых баках и не допустит его в отсек, предназначенный для команды.

Эллисон и Квиллер проползли вперед… и увидели, что произошло с Фредом Торресом. Страшный звук, с которого начался этот кошмар, сопровождал мощный удар, вдавивший левую переднюю панель ракеты в кабину экипажа. Спинка кресла Фреда не пострадала, но Эллисон сразу поняла, что самому пилоту помочь уже нельзя. Квиллеру просто очень повезло.

Они заглянули в зияющее прямо у них над головами отверстие – с рваными краями, достаточно широкое, чтобы через него можно было выбраться наружу. Эллисон бросила взгляд на основной люк. Он был слегка вогнут внутрь – пролезть через него не удастся. Даже несмотря на герметичные комбинезоны, уже чувствовался жар. Небо над отверстием больше не было голубым; теперь клубы дыма и пламени подбирались к ближайшим соснам.

Квиллер подставил руки и протолкнул Эллисон сквозь огромную брешь в корпусе ракеты. Ее голова высунулась наружу. При других обстоятельствах она бы отчаянно завопила, увидев странное существо, охваченное пламенем: огромное, темное, похожее на осьминога, с растопыренными огненными конечностями, раскачивающееся на ветру и скрипящее. Эллисон высвободила плечи из отверстия и подтянулась на руках. После этого протянула руку пилоту. Одновременно какая-то часть ее сознания подсказала, что она увидела вовсе не осьминога, а переплетенные корни большого дерева, упавшего на нос ракеты. Именно оно и убило Фреда Торреса.

Квиллер подпрыгнул и ухватился за руку девушки. Он был шире Эллисон в плечах и поэтому застрял, но, когда они объединили усилия, ему удалось выбраться наружу, хотя часть комбинезона осталась на острых краях разбитого корпуса.

Ракета лежала на дне длинного кратера, заполненного сейчас красноватым дымом и страшным жаром. Без кислородных масок у них не осталось бы ни малейшего шанса на спасение. Но даже и сейчас пробраться через огонь было совсем не просто. Пламя уже охватило переднюю часть корабля и быстро приближалось к топливным бакам. Эллисон и Квиллер отчаянно озирались по сторонам, уже больше не удивляясь тому, что видят, а только пытаясь найти путь к спасению.

Квиллер показал на правое крыло. Если пробежать по нему, хватит небольшого прыжка, чтобы добраться до кустов и низких деревьев, упавших в кратер. Только значительно позже Эллисон задумалась над тем, как все эти кусты оказались над их ракетой.

Несколько секунд спустя они, цепляясь за все, что попадется под руку, карабкались вверх, продираясь через зеленую стену кустарника. Огонь медленно, но упрямо продвигался сквозь влажную зеленую массу под ними, посылая длинные сполохи по высохшей хвое, которой был усыпан кустарник и переплетенные виноградные лозы. Когда Эллисон и Квиллер посмотрели назад, грузовой отсек распался на две части и весь их корабль провалился в странную пустоту. Так погибло оборудование Эллисон стоимостью в миллионы долларов. Ее рука сжала коробку с дискетами, которую она успела прихватить с собой.

Взорвался бак с горючим, одновременно правая нога Эллисон подогнулась, и она упала на землю, а секундой позже рядом с ней оказался Квиллер.

– Чертовски глупо вот так стоять и глазеть на бомбу, – пробормотал он. – Давай выбираться отсюда.

Эллисон попыталась встать, но заметила, что по ноге стекает красная струйка. Пилот поднял ее на руки и понес сквозь влажные заросли кустарника. Когда Квиллер отошел от кратера на двадцать или тридцать метров, стараясь держаться против ветра, он осторожно усадил Эллисон на землю и наклонился, чтобы осмотреть рану. Потом вытащил нож и прорезал плотную ткань скафандра вокруг раны.

– Тебе еще повезло. Что бы это ни было, оно прошло сквозь ногу навылет. Я бы даже назвал твою рану царапиной, не будь она такой глубокой.

Он побрызгал рану быстрозастывающим медицинским клеем из аптечки первой помощи, и Эллисон почувствовала, как боль отступила, сменившись неприятными пульсирующими толчками.

Густой красный дым медленно поднимался над местом катастрофы; сам корабль был скрыт за краем кратера. Изредка продолжали раздаваться взрывы, но уже не такие мощные. Здесь Эллисон и Квиллер были в относительной безопасности. Квиллер помог девушке снять скафандр, а потом избавился от своего.

Пилот сделал несколько шагов назад в сторону кратера и поднял странный предмет, вырезанный из дерева.

– Такое впечатление, что его забросило сюда взрывом.

Он держал в руках христианский крест, основание которого было покрыто грязью.

– Черт побери, похоже, мы рухнули прямо на кладбище.

Эллисон попыталась рассмеяться, но у нее сразу потемнело в глазах.

Несколько секунд Квиллер внимательно изучал крест. Наконец он отложил находку в сторону и подошел еще раз взглянуть на рану Эллисон.

– Кровотечение прекратилось, и я не вижу других ранок. Как ты себя чувствуешь?

Эллисон посмотрела на испачканные красным серые форменные брюки. Красивое сочетание цветов – если только это не твоя кровь.

– Дай мне немного времени прийти в себя. Готова спорить, что, когда прилетят спасательные вертолеты, я смогу ходить.

– Гм. Ладно, я пойду осмотрюсь немного… Может быть, здесь поблизости есть дорога. – Он отстегнул аварийную аптечку и поставил ее рядом с Эллисон. – Вернусь через пятнадцать минут.

Глава 4

За Вили принялись на следующее же утро. Женщина, которую звали Ирма, повела его вниз и накормила завтраком в маленьком алькове главной гостиной. Ирма была довольно симпатичной, еще достаточно молодой, чтобы сохранить силу, к тому же она очень хорошо говорила по-испански. Вили не доверял ей. Однако никто ему не угрожал, а еды было сколько хочешь; он съел так много, что на время почти утолил свой вечный голод. И пока он ел, Ирма говорила – правда, о всяких пустяках, словно понимала, что парень занят едой. Никаких других слуг не было видно. На самом деле Вили уже начал думать, что хозяин здесь не живет, а эти трое просто следят за домом, пока его нет. Этот вождь либо обладает бесконечной властью, либо он очень глуп, потому что даже при дневном свете Вили не заметил никаких признаков защиты. Вот бы сбежать до того, как вождь вернется…

– Ты знаешь, зачем тебя привезли сюда? – спросила Ирма, собирая тарелки с украшенного мозаикой стола.

Вили кивнул, делая вид, что смутился. Конечно, он знал. Всем требуются рабочие, а люди среднего возраста и старики часто нуждаются сразу в целой команде, чтобы поддерживать привычный образ жизни. Однако на всякий случай он спросил:

– Чтобы помогать вам?

– Не мне, Вили. Полу. Ты будешь его учеником. Он очень долго искал ученика, а теперь наконец выбрал тебя.

Все сходилось. Старый садовник – или кто он там такой – выглядел лет на восемьдесят, не меньше. В данный момент с Вили обращались просто по-королевски. Но он подозревал, что это происходит только потому, что старик и два его помощника бессовестно пользуются домом и всем, что в нем есть, в отсутствие хозяина. Когда вождь вернется, им, ясное дело, будет хорошая нахлобучка.

– И… и что я должен буду делать, госпожа? – Вили говорил с максимальной робостью, на которую был способен.

– Все, что попросит Пол.

Она провела его вокруг особняка, туда, где находился большой, почти как озеро, пруд, окруженный соснами. Вода выглядела чистой, хотя тут и там на ее поверхности плавали сосновые иголки. Ближе к середине, где тень от деревьев не падала на воду, отражалось ярко-голубое небо. Бросив взгляд вниз, вдоль склона, сквозь просвет между деревьями, Вили заметил, что над Ванденбергом собираются дождевые облака.

– А теперь раздевайся, мы тебя помоем.

Ирма подошла к Вили и начала расстегивать пуговицы на его рубашке – как взрослый, который хочет помочь ребенку. Вили отпрянул в сторону.

– Нет!

Оголиться в присутствии женщины!

Ирма рассмеялась и, прижав его руку, продолжала расстегивать рубашку. На мгновение Вили забыл, что решил изображать из себя послушного ребенка. Никто не стал бы с ним так обращаться на территории Нделанте. Даже Джонки с уважением относились к человеческому телу. Ни одна женщина не посмела бы предложить мужчине раздеться и принять при ней ванну.

Но Ирма была сильной. Когда она стягивала рубашку через голову Вили, он выхватил привязанный к ноге нож и приставил его к лицу женщины. Ирма вскрикнула, а Вили сразу же начал проклинать свою вспыльчивость.

– Нет, нет! Я все расскажу Полу.

Ирма отступила назад, вытянув перед собой руки, словно пытаясь защититься от ножа. Вили понял, что должен бежать немедленно (он был совершенно уверен в том, что эта странная троица не сумеет его поймать) или сделать все, чтобы остаться. Потому что сейчас он не хотел никуда убегать.

Вили бросил нож и взмолился:

– Пожалуйста, госпожа, я схватился за нож, не подумав. – Что было чистой правдой. – Пожалуйста, простите меня. Я сделаю все, чтобы исправиться. Даже, даже…

Женщина подняла нож. Совершенно неопытная, раз верит всему, что ей говорят. Ситуация, в которой Вили оказался, была непредсказуемой и необъяснимой. Он бы предпочел, чтобы его ударили, – это было бы естественно и понятно.

Ирма покачала головой, а когда снова заговорила, в ее голосе все еще слышался страх. Теперь Вили не сомневался: она знает, что он намного старше, чем выглядит; Ирма больше не делала попыток к нему прикоснуться.

– Ладно, пусть это останется между нами. Я ничего не скажу Полу.

Она улыбнулась, и у Вили возникло чувство, что она чего-то недоговаривает. Ирма протянула ему мыло и мочалку, одновременно стараясь держаться от парня подальше. Вили разделся, соскользнул в холодную воду и начал мыться.

– Надень вот это, – сказала Ирма, после того как Вили вылез на берег и вытерся.

Новая одежда была мягкой, чистой и удобной – очень неплохая добыча. Когда они шли вместе обратно к особняку, Ирма вела себя почти так же, как и прежде, и Вили почувствовал, что может задать вопрос, который все утро вертелся у него на языке:

– Госпожа, я заметил, что нас только четверо, – во всяком случае, мне так показалось. Когда вернется хозяин с охраной?

Ирма остановилась и через секунду рассмеялась.

– Какой еще хозяин? Ты так странно говоришь по-испански. Похоже, ты думаешь, будто мы находимся в замке, где должны быть рабы и солдаты. – Она продолжала говорить – как показалось Вили, скорее для себя. – Хотя очень может быть, что тебе пока трудно все понять, до сих пор ты жил совсем в другом мире. Я никогда не была на юге… Ты уже встретил хозяина этого особняка. – Она заметила его непонимающий взгляд. – Это Пол Нейсмит, человек, который привез тебя сюда из Санта-Инеса.

– И… – Вили с большим трудом заставил себя задать следующий вопрос: – Вы втроем, и больше никого здесь нет?

– Конечно. Но не волнуйся. Я совершенно уверена, что здесь ты куда в большей безопасности, чем где бы то ни было на юге.

– Я в этом тоже уверен, госпожа.

В безопасности, как койот среди цыплят. Да, если он когда и принимал правильные решения, так это тогда, когда сбежал в Центральную Калифорнию. Он и представить себе не мог, что Пол Нейсмит и эти двое могли владеть таким особняком, – просто удивительно, что Джонки до сих пор не захватили их земли. Эта мысль снова разбередила подозрения Вили. Но потом он забыл об опасениях из-за тех возможностей, которые перед ним открывались. Не было никакого смысла убегать отсюда с награбленной добычей. Вили Вачендон, даже такой слабый, может стать здесь правителем – если следующие несколько недель будет вести себя разумно. По меньшей мере, он сможет сказочно разбогатеть. Если Нейсмит – здешний вождь и если Вили будет его учеником – значит, по сути дела, его усыновил хозяин особняка. Такое не раз случалось в Лос-Анджелесе. Даже самые богатые семьи часто оказывались бесплодными. Такие семьи почти всегда старались найти подходящего наследника, усыновить кого-нибудь – например, сироту, пережившего кровавую вендетту. Но детей всегда было очень мало, особенно в старое время. Вили знал об одном случае, когда старики решили усыновить ребенка из Бассейна – не черного ребенка, конечно, но все же мальчика из крестьянской семьи. Подобное было недостижимой мечтой; Вили просто не мог поверить в удачу. Если он сумеет правильно разыграть свои карты, то со временем ему будет принадлежать все это – и к тому же больше не надо будет воровать и рисковать жизнью! Какая-то странная, неестественная ситуация… Но если эти люди не в своем уме, он постарается сделать все, чтобы извлечь из знакомства с ними максимальную выгоду.

Ирма направилась в дом, и Вили торопливо зашагал вслед за ней.

Прошла неделя, потом еще одна. Нейсмита нигде не было видно, а Билл и Ирма Моралес говорили только, что он уехал «по делам». Вили начал раздумывать о том, правильно ли он понимает, что такое «ученичество». С ним хорошо обращались, но без почтения, которое положено выказывать будущему наследнику особняка. Возможно, он проходил нечто вроде испытательного срока; Ирма будила его на рассвете, и после завтрака, если не было дождя, он большую часть дня проводил в небольших полях, окружавших особняк: пропалывал их, сажал что-то, поливал. Работа была нетяжелой – почти тем же занимался трудовой отряд Ларри Фолка, – но ужасно скучной.

В дождливые дни, когда тучи, постоянно нависающие над Ванденбергом, относило в горы, он оставался в доме и помогал Ирме с уборкой. Это занятие тоже не вызывало у Вили особого энтузиазма, однако у него появлялась возможность произвести разведку. Особняк не имел внутреннего двора, однако в некотором смысле все здесь было устроено сложнее, чем он себе вначале представлял. Вили и Ирма наводили порядок в больших комнатах, находящихся ниже уровня земли. Ирма ничего не говорила про них, хотя комнаты явно предназначались для больших встреч и банкетов. Запас продуктов был скромен, но общая площадь здания предполагала, что в доме должно жить много людей. Возможно, именно таким способом эти простофили пытались защитить себя: просто прятались и ждали, пока врагам надоест их искать. Нет, глупость какая-то получается. Если бы Вили был бандитом, он бы либо все здесь сжег, либо сам поселился в особняке. Неужели он просто взял бы и ушел отсюда только потому, что не смог никого отыскать и убить? И все же он нигде не видел следов насилия – ни на полированных деревянных стенах, ни на глубоких мягких коврах.

По вечерам Моралесы обращались с ним как с приемным сыном хозяина. Ему разрешали сидеть в главной гостиной и играть в «Селесту» или в шахматы. «Селеста» была ничуть не хуже, чем в Санта-Инесе, но он никак не мог добиться такого же результата, как в первый раз. Вили начал подозревать, что тогда ему отчасти повезло. Его подводила точность глаза и руки, а не интуиция. Задержка старта на тысячную долю секунды оборачивалась промахом. Билл говорил, что существуют механические приспособления, помогающие с этим бороться, однако Вили не слишком им доверял. Он провел много часов, сгорбившись у мерцающего экрана «Селесты», пока Ирма и Билл смотрели головизор. (После первых нескольких дней передачи стали казаться Вили невыносимо скучными – либо местные сплетни, либо натужные телевизионные шоу прошлого века.) Играть в шахматы с Биллом было почти так же скучно, как смотреть голо. После нескольких пробных игр Вили стал быстро и легко побеждать смотрителя особняка. Состязаться с компьютером оказалось гораздо интереснее.

Дни шли, Нейсмит не возвращался, и Вили совсем заскучал. Он еще раз обдумал ситуацию. За все это время ему так и не предложили перейти в хозяйские комнаты и не начали относиться к нему с подобающим почтением. (К тому же он не сумел раздобыть табака, хотя в принципе мог обойтись и без него.) Не исключено, что это все-таки была хоть и несложная, но работа по контракту, как у Ларри Фолка. Если англы так представляют себе усыновление, то ему это ни к чему. Значит, следует готовиться к серьезному ограблению.

Вили начал с небольших вещей: инкрустированные драгоценными камнями пепельницы из подземных комнат, карманная «Селеста», которую он нашел в одной из пустых спален… Вили выбрал дерево подальше, за прудом, и спрятал там свою добычу в водонепроницаемом мешке. Воровство, хотя он и не брал еще крупных и дорогих вещей, придало некоторый смысл его жизни здесь и немного развлекло. Даже боль в желудке слегка утихла, а еда теперь казалась вкуснее.

Вили мог бы бесконечно долго колебаться между перспективой унаследовать весь особняк и желанием обокрасть его, если бы не одна вещь: особняк населяли призраки. Дело было не в том, что дом окружал ореол таинственности, и не в том, что Вили видел запертые на ключ потайные комнаты. В доме обитало что-то живое. Иногда раздавался женский голос – он не принадлежал Ирме, это был тот голос, который Вили услышал, когда они с Нейсмитом и Биллом приближались к особняку, приехав поздно вечером из Санта-Инеса. Как-то раз Вили даже видел это странное существо. Было уже сильно за полночь. Он тайком пробирался в дом, после того как спрятал свои последние приобретения, проскользнул через веранду, стараясь двигаться от одной тени к другой, но неожиданно кто-то возник у него за спиной – женщина, высокая, со светлой кожей. Ее волосы, серебряные в лунном свете, были странно подстрижены. Одежда напоминала ту, что он видел в старых телевизионных фильмах, которые постоянно смотрели Моралесы. Женщина обернулась и посмотрела прямо на него. На ее лице появилась слабая улыбка. Он бросился прочь, а существо исчезло.

Вили тенью пронесся вверх по лестнице и вбежал в свою комнату. Он прижал дверную ручку стулом и с отчаянно бьющимся сердцем нырнул в постель. Как бы ему хотелось поверить, что это была всего лишь игра лунного света: существо исчезло, словно кто-то убрал зеркало, ведь стены вокруг веранды почти полностью были сделаны из гладкого черного стекла. Но игра света и тени не бывает такой четкой и не улыбается едва заметной улыбкой. В таком случае что это было? Телевидение? Вили видел много плоских видеофильмов, а с тех пор, как приехал в Центральную Калифорнию, не раз смотрел голографические передачи. Но то, что предстало его глазам сегодня, было ни на что не похоже. Кроме всего прочего, видение повернулось и посмотрело прямо на него.

Значит, остается только… призрак. Вполне разумное объяснение. Никто – и уж конечно, ни одна женщина – не одевается так со времен, предшествовавших эпидемиям. Тогда Нейсмит был совсем молодым. Может, это призрак его умершей возлюбленной? Подобные россказни были очень популярны среди обитателей развалин Лос-Анджелеса, но до сих пор Вили относился к ним скептически.

Больше Вили не мечтал о получении особняка в наследство. Его занимал другой вопрос: можно ли выбраться отсюда живым и какую добычу при этом удастся унести? Он в ужасе не сводил глаз с дверной ручки. Если он переживет сегодняшнюю ночь, тогда, возможно, задержится здесь на несколько дней. Возможно, это было только предупреждение духа, ревностно охраняющего дом. Привидение не станет жалеть о нескольких безделушках, если Вили покинет эти места, когда Нейсмит вернется.

Этой ночью Вили почти не спал.

Глава 5

Всадники – их было четверо, и еще пять нагруженных мулов – прибыли вечером долгого дождливого дня. Сначала дул сильный ветер и грохотал гром, а теперь мелкий ванденбергский дождик скучно сыпал с затянутого тучами неба. И хотя час был еще не поздний, стало совсем темно.

Когда Вили увидел четверых путешественников и понял, что ни один из них не был Нейсмитом, он быстро обошел особняк и направился в сторону пруда и своего тайника. Правда, он несколько мгновений потратил на глупые раздумья о том, не предупредить ли Ирму и Билла.

Впрочем, он заметил, что эти простофили уже сбегают по ступенькам, чтобы встретить чужаков: огромного, толстого типа и троих охранников с винтовками. Вили спрятался в кустах, но Билл повернулся и, казалось, посмотрел прямо туда, где сидел мальчишка.

– Вили, иди помоги нашим гостям.

Пытаясь сохранить достоинство – насколько это было возможно в его положении, – Вили выбрался из кустов и направился к незнакомцам. Толстяк слез с лошади; он был похож на Джонка, однако говорил по-английски со странным акцентом.

– Ага, так это и есть его ученик, hein?[9] Я беспокоился, найдет ли мастер того, кто станет его последователем, и каким будет этот человек.

Он погладил ощетинившегося Вили по голове, как и все, неправильно оценив его возраст.

Жест был снисходительным, но Вили почудилось, что он уловил намек на уважение, может быть даже благоговение, в голосе толстяка. Возможно, этот тип не был Джонком и до сих пор ему не доводилось видеть черных. Незнакомец несколько мгновений внимательно рассматривал Вили и только потом, казалось, заметил, что идет дождь. Он нарочито передернул плечами, и все двинулись вверх по ступенькам. Билл и Вили остались, чтобы отвести животных в пристройку.

Четверо гостей. И этим не кончилось. По двое, по трое и по четыре – они прибывали весь вечер. Лошади и мулы быстро заполнили небольшую пристройку, и Билл показал Вили потайную конюшню. Слуг не было. Гости, по крайней мере те, что помоложе, сами заносили багаж в дом и помогали устраивать животных на ночь. Большая часть багажа попадала не в их комнаты, а исчезала в залах под землей. Остальное оказалось едой и напитками – что было вполне разумно, поскольку поместье могло прокормить только троих или четверых.

Ночью снова зарядил дождь. Прибыли последние посетители – одним из них оказался Нейсмит. Старик отвел своего ученика в сторону.

– А, Вили, ты остался. – По-испански он говорил неуверенно и делал частые паузы, словно ждал, что какой-то невидимый собеседник подскажет ему нужное слово. – После совета, когда наши гости уедут, надо будет обсудить порядок занятий. Откладывать больше нельзя – ты уже достаточно взрослый. А пока помоги Ирме и Биллу и… не мешай гостям.

Нейсмит посмотрел на Вили так, словно догадывался о его намерениях. Внимательно разглядывая этих наивных путешественников, Вили заметил не один туго набитый кошелек.

– Новому ученику нечего сказать тем, кто старше его, а за такое короткое время он вряд ли сможет чему-нибудь у них научиться.

С этими словами старик направился в залы, расположенные под его маленьким замком, а Вили вместе с двумя гостями остался в тускло освещенной кухне помогать Ирме.

Загадочные гости провели в замке всю ночь и весь следующий день. Большинство из них сидели в своих комнатах или в залах. Кое-кто помогал Биллу ремонтировать главное здание, но даже тут они вели себя довольно-таки странно. Крыша конюшни, например, нуждалась в срочном ремонте, однако, когда взошло солнце, они не стали за нее браться. Казалось, гости предпочитают заниматься той работой, которую можно сделать в тени. Кроме того, на улице никогда не работали вместе больше двух-трех человек. Билл утверждал, что так распорядился Нейсмит.

На следующий день вечером в одном из залов был устроен банкет. Вили, Билл и Ирма принесли еду, но им ничего не удалось увидеть. Тяжелые двери закрылись, а они втроем отправились наверх к себе. Когда Моралесы уселись возле головизора, Вили сделал вид, что направляется в свою комнату, однако вместо этого прошел через кухню и оказался у боковой лестницы. Благодаря толстому ковру он передвигался быстро и бесшумно и уже через несколько мгновений оказался у двери, ведущей в зал. Охрана отсутствовала, массивная дубовая дверь оставалась по-прежнему закрытой. На деревянном треножнике была установлена черная бархатная табличка с золотой эмблемой. Вили подошел ближе и потрогал табличку. Бархат был очень густой, но эмблему просто нарисовали золотой краской. Она потрескалась и выглядела очень старой. Там было всего три буквы: «NCC».

А ниже кто-то вывел от руки на пергаменте: «2047».

Вили удивился еще сильней. Зачем? Кто будет читать эту надпись, если дверь закрыта. Может быть, эти люди верят в заклинания, вызывающие призраков? Тихонько подобравшись к двери, он приложил ухо к темному дереву и…

И не услышал ничего. Ничего, кроме стука собственного сердца. Дверь была толстой, но, по крайней мере, должен был доноситься хотя бы тихий шепот. Сверху вполне отчетливо звучали слова пьесы столетней давности, которую Билл и Ирма смотрели по головизору в гостиной, однако с другой стороны двери вполне могла находиться глухая стена какой-нибудь громадной горы.

Вили бросился к себе наверх и был просто образцом добропорядочности, когда гости на следующий день стали разъезжаться по домам.

Они уезжали точно так же, как и приехали, – без шумного прощания, тихо и спокойно, точно ничего особенного не происходило. Странные, однако, у этих англов манеры.

Впрочем, кое-что все-таки роднило этих людей с южанами – они оставляли подарки, которые были весьма удобно сложены на широком столе у самого входа в особняк. Вили пытался делать вид, что подарки его совершенно не интересуют, но, несмотря на все его старания, глаза, словно по собственной воле, вылезали из орбит каждый раз, когда он проходит мимо стола. До сих пор ему не доводилось видеть ничего похожего, сюда словно бы перенесли все богатства Лос-Анджелеса – рубины, изумруды, алмазы и золото. Кроме того, здесь были всяческие приспособления, упакованные в искусно украшенные резьбой шкатулки из дерева и серебра. Он не знал, что это такое – голографические игры или что-нибудь еще. Здесь лежало так много всего, что можно было прихватить себе огромное состояние и никто не заметил бы, что чего-то недостает.

Последние посетители уехали около полуночи. Вили сидел, скорчившись у окна своей комнаты на чердаке, и наблюдал за их отъездом. Гости быстро исчезли на темной тропе, а вскоре стих и стук копыт. Вили подозревал, что, как и все остальные, эти трое покинули главную дорогу и продолжали путь по какой-то только им известной тропинке.

Вили не пошел спать. Медленно тянулись часы, луна заняла свое место на небе, а он все пытался разглядеть знакомые места на побережье, однако опустился туман, и был виден только Ванденбергский Купол. Вили дождался предрассветного часа. Снизу не доносилось ни звука, даже лошади и те спали. Лишь легкое жужжание насекомых нарушало тишину. Если он хочет получить часть этих сокровищ, нужно действовать сейчас, не обращая внимания на то, что светит полная луна.

Вили скользнул вниз по лестнице, рукой касаясь рукояти ножа – не того, конечно, которым он напугал Ирму, тот он демонстративно ей отдал, а короткого разделочного тесака, который ему удалось стащить на кухне. После памятной ночи на веранде он больше не видел таинственного призрака. Вили почти удалось убедить себя, что это был обман зрения или какая-нибудь голографическая картинка, предназначенная специально для того, чтобы пугать людей. И тем не менее у него не было никакого желания оставаться здесь.

Сокровище лежало на своем месте и сверкало в лунном свете. Сейчас оно выглядело даже прекраснее, чем при электрическом освещении. Где-то далеко Билл перевернулся на другой бок и захрапел. Вили очень тихо наполнил свой мешок самыми маленькими и самыми ценными, с его точки зрения, предметами, разложенными на столе. Ему было трудно сдержать свою жадность, но он остановился, когда мешок был всего лишь наполовину заполнен. Пяти килограммов вполне достаточно! Это все равно гораздо больше, чем старый Эбенезер платил подлым Нделанте за целый год! Теперь оставалось выйти через заднюю дверь, обойти пруд и подобраться к тайнику.

Вили тихонько вышел на веранду, и у него отчаянно забилось сердце. Последняя возможность для призрака напасть на него.

Dio![10] Там на самом деле кто-то есть. Стараясь не дышать, Вили замер на месте. Это был Нейсмит. Старик сидел в плетеном кресле, завернувшись во что-то теплое, чтобы уберечься от ночной прохлады. Казалось, Нейсмит смотрел на небо – но не на луну, поскольку находился в тени, – значит это вовсе не засада. Тем не менее Вили покрепче сжал рукоятку ножа и, подождав немного, снова двинулся вперед, в сторону пруда и подальше от старика.

– Иди сюда и сядь рядом со мной, – не поворачивая головы, сказал Нейсмит.

Вили чуть не бросился бежать, но потом сообразил, что если старик сидит тут и рассматривает звезды, то и он вполне может объяснить свое появление на веранде теми же причинами. Он опустил свой мешок с сокровищем в тень и подошел к Нейсмиту.

– Вот так, хорошо. Садись. Что ты делаешь здесь так поздно, юноша?

– То же, что и вы, господин… Вышел посмотреть на звезды.

Что еще здесь мог делать старик?

– Хороший повод.

Тон оставался нейтральным, и Вили не мог сказать, нахмурился Нейсмит или улыбнулся; ему едва был виден профиль старика. Рука Вили нервно сжала рукоять ножа. Он никогда раньше никого не убивал, но ему было хорошо известно, как наказывали за грабеж.

– Но я любуюсь не самим небом, – продолжал Нейсмит, – хотя оно очень красиво. Особенно я люблю утро и поздний вечер, потому что в это время видны… – снова возникла характерная пауза, когда казалось, что он ищет подходящее слово, – спутники. Видишь? Вот и сейчас можно разглядеть сразу два.

Нейсмит показал ближе к зениту, а потом махнул рукой в сторону горизонта. Вили проследил взглядом и увидел крошечное пятнышко света, которое медленно и свободно скользило по темному небу. Слишком медленно для самолета или тем более метеора: это была движущаяся звезда, конечно. На мгновение Вили почудилось, будто старик собирается показать ему что-то действительно волшебное. Вили пожал плечами, и Нейсмит каким-то образом умудрился заметить его жест.

– Не производит особого впечатления, да? Когда-то там находились люди. Теперь нет.

Вили с трудом скрыл усмешку. Как такое может быть? Самолет по крайней мере можно разглядеть, а эти маленькие огоньки похожи на бессмысленные звезды. Но он ничего не сказал, и наступила долгая тишина.

– Ты не веришь мне, Вили? А ведь это правда. Там находились мужчины и женщины – так высоко, что отсюда невозможно разглядеть форму их летательного аппарата.

Вили расслабился, сидя на корточках перед стулом старика.

– Тогда, господин, я не понимаю, что держит их наверху. – Вили постарался, чтобы его голос звучал кротко. – Даже самолет должен спускаться вниз, чтобы заправиться топливом.

Нейсмит засмеялся:

– И я слышу это от мастера игры в «Селесту»! Подумай, Вили. Вся Вселенная – это грандиозная игра в «Селесту». Движущиеся пятнышки света на самом деле вращаются вокруг Земли, точно так же как планеты на дисплее.

Del Nico Dio![11] Вили плюхнулся на каменный пол. У него даже закружилась голова. Небо больше никогда уже не будет прежним. В космологии Вили – до этого момента – Земля была плоской. А теперь, совершенно неожиданно, он обнаружил, что попал во внутренний космос «Селесты», где ему суждено остаться навсегда и где нет ни верха, ни низа, а есть только источник мощных сил тяготения – Земля, вокруг которой вращаются Луна и эти движущиеся звезды. Теперь он не мог не думать о бесконечном пространстве: он слишком хорошо представлял себе «Селесту». Ему вдруг показалось, что он стремительно уменьшается, превращаясь в нечто, мало отличающееся от нуля.

Его разум заметался в темноте, в мучительной сложности открывшихся явлений, а над головой раскинулось ночное небо. Значит, все эти предметы имеют собственную гравитацию и все они движутся под влиянием, пусть даже совсем небольшим, остальных объектов. Образ Солнечной системы, не слишком отличающийся от реального, начал медленно формироваться перед его мысленным взором. Когда Вили наконец заговорил тихим голосом, ему больше не требовалось имитировать смирение:

– Выходит, игра показывает те путешествия, которые люди совершали на самом деле? На Луну, на эти движущиеся звезды? Вы… мы… можем это делать?

– Мы могли это делать, Вили. Мы могли делать это и многое другое. Но не можем теперь.

Вили вдруг показалось, что у него снова отобрали Вселенную. И в его голосе прозвучала мольба:

– Почему?

– Сначала виновата была Война. Пятьдесят лет назад там, наверху, находились люди. Им оставалось либо голодать, либо возвращаться на Землю. После Войны начались эпидемии. Теперь… теперь мы опять способны это сделать – иначе, чем тогда, но в принципе способны. Мы могли бы снова выйти в космос… если бы не Мирная Власть. – Последние два слова Нейсмит произнес по-английски, помолчал немного и добавил: – Mundopaz[12].

Вили посмотрел в небо. Мирная Власть. Она всегда казалась ему частью Вселенной, такой же далекой и равнодушной, как сами звезды. Он видел их самолеты, а иногда и вертолеты. По большим шоссе каждые два или три часа проезжали их грузовики. У них был анклав в Лос-Анджелесе. Нделанте Али никогда не строили планов нападения на Мирную Власть; они предпочитали грабить феодальные владения Ацтлана. Даже владыки Ацтлана, наглые и самодовольные, неизменно говорили о Мирной Власти только в нейтральных тонах. Неудивительно, что звезды у человечества украли эти почти сверхъестественные силы. Неудивительно, но и совершенно нестерпимо.

– Они принесли нам мир, Вили, но цена оказалась слишком высокой.

По небу пролетел метеор, и у Вили мелькнула мысль, не был ли и он творением рук человека.

– Я сказал тебе, что нам следует поговорить, и сейчас для этого самый подходящий момент. Я хочу, чтобы ты стал моим учеником. Но из этого ничего не выйдет, если ты сам не захочешь. Мне почему-то кажется, что у нас разные цели. Я думаю, ты жаждешь богатства – мне известно, что лежит в твоем мешке. Я знаю, что находится у дерева, которое растет за прудом.

Голос Нейсмита звучал сдержанно и спокойно. Вили не мог отвести глаз от той точки в небе, где исчез метеор. Все это было похоже на сон. В Лос-Анджелесе его бы уже вели к вождю – приемный сын, пойманный на предательстве.

– Что принесет тебе богатство, Вили? Минимальную безопасность, да и то лишь до того момента, пока кто-нибудь не отнимет его у тебя. Даже если бы тебе удалось взять здесь власть, ты все равно остался бы мелким вождем, не имеющим надежной защиты.

Кроме богатства, Вили, существует и сила – думаю, ты уже видел достаточно, чтобы оценить ее, даже если никогда не мечтал о ней.

Сила. Власть. Да – управлять другими так, как до сих пор управляли им самим. Заставить других бояться так, как боялся он. Теперь Вили видел силу Нейсмита. Как еще можно объяснить этот замок? Ему сразу вспомнился призрак, охраняющий дом… Ха! Призрак или изображение, но он явно на службе у Нейсмита. Час назад одна эта мысль могла бы заставить Вили остановиться и вернуть все украденное. Сейчас он почему-то не мог оторвать глаз от неба.

– Однако, кроме силы и власти, существует еще знание, про которое многие говорят, что оно само по себе сила. – Нейсмит перешел на родной английский, но Вили не стал делать вид, будто ничего не понимает. – Станет это знание силой или нет, зависит от воли и мудрости того, кто им пользуется. Как своему ученику, я несомненно могу предложить тебе знание, Вили; возможно, и силу. Что же до богатства – у меня есть только то, что ты уже видел.

Серп луны осветил сосны. Луна уже больше никогда не будет для Вили прежней луной.

Нейсмит посмотрел на мальчика и протянул ему руку. А Вили протянул ему нож рукояткой вперед. Старик принял нож, не выказав ни малейшего удивления.

Они встали и направились обратно в дом.

Глава 6

После той ночи многое осталось без изменения, но это была лишь внешняя сторона: Вили продолжал, как и раньше, работать в саду. Даже несмотря на то, что гости оставили в подарок немало продуктов, все равно приходилось потрудиться, чтобы прокормить себя. (У Вили всегда был хороший аппетит – он ел больше остальных. Однако это мало помогало, он оставался таким же худым и болезненным на вид, как и раньше.) А утром и вечером Вили занимался с машинами Нейсмита.

Оказалось, что призрак – одна из этих машин, старик называл ее Джилл. На самом деле это была программа, пропущенная через специальный процессор. Джилл напоминала настоящего человека и с помощью специального оборудования, смонтированного в стенах веранды, могла появляться даже на открытом пространстве. Она оказалась превосходным учителем, бесконечно терпеливая и достаточно «человечная», так что Вили хотелось получить от нее похвалу. Час за часом она обучала его языку. Это напоминало устную игру в «Селесту». Всего за несколько недель Вили, до того едва умевший писать, научился составлять компьютерные команды на английском.

Одновременно Нейсмит начал учить его математике. Сначала парень с презрением относился к задачкам, он мог считать ничуть не медленнее Нейсмита. Однако очень скоро Вили обнаружил, что математика – это нечто куда более значительное, чем четыре основных арифметических действия. Были еще корни и трансцендентные функции, а также закономерности, которые управляли и «Селестой», и планетами. Машины Нейсмита показывали ему графическое изображение функций и способы их преобразования.

Шло время, функции становились все более сложными и интересными. Однажды вечером Нейсмит, сидя у панели управления, вывел на экран целую серию разноцветных прямоугольников разных размеров. Они походили на неровные бойницы в стенах крепости. Под первым рядом старик вывел второй, а за ним третий, причем каждый последующий напоминал первый, только в нем было больше мелких прямоугольников. Их высота колебалась между отметками «+1» и «–1».

– Ну, – сказал Нейсмит, отворачиваясь от дисплея, – какая здесь закономерность? Можешь показать мне три следующих ряда?

В эту игру они играли уже несколько дней. Конечно, можно было спорить о том, что является действительным продолжением той или иной серии, и дать несколько ответов, в зависимости от личных предпочтений, но поражало то, как Вили удавалось почувствовать некую правильность в одних ответах и лишенную изящества пустоту – в других.

Он несколько секунд смотрел на экран. Это было сложнее, чем «Селеста», где требовалось решить задачу с вполне определенными условиями. Мм. Площадь становилась меньше, высота не менялась, минимальная ширина прямоугольника уменьшалась вдвое в каждой новой линии.

Вили провел пальцами по экрану и быстро начертил три серии значков.

– Хорошо, – кивнул Нейсмит. – Думаю, ты мог бы изобразить еще несколько серий, пока прямоугольники не станут такими узкими, что их уже будет не вывести при помощи пальцев или даже курсора. А теперь посмотри сюда.

Нейсмит нарисовал другой ряд амбразур, явно выпадающий из предыдущей закономерности. Высоты их не были теперь ограничены уровнями «+1» и «–1».

– Построй мне теперь закономерность как сумму или разность из тех функций, которые мы уже с тобой разбирали. Разложи ее по другим функциям.

Вили наморщил лоб, внимательно глядя на дисплей; это было сложнее, чем «угадать закономерность». А потом он вдруг увидел решение: утроенная первая функция минус учетверенная третья плюс…

Его ответ оказался правильным, но Вили недолго пришлось гордиться собой. После этого старик предложил такую задачку, что у него ушло немало минут, прежде чем он нашел правильный ответ… пока Нейсмит не показал ему один маленький фокус под названием «ортогональное разложение». В нем использовалось одно замечательное свойство этих функций, волны Уолша, как Нейсмит называл их. Новое знание слегка напомнило Вили то благоговение, которое он почувствовал, узнав о движущихся звездах. Научиться сразу отвечать на вопрос, находить мгновенно скрытые закономерности, на которые в противном случае у него ушло бы немало времени, – это было просто здорово.

Целую неделю Вили придумывал другие семейства ортогональных функций и был ужасно разочарован, когда узнал, что почти все они – волны Хаара, тригонометрические ряды и так далее – известны специалистам вот уже лет двести. Теперь он был готов к книгам Нейсмита. Он зарылся в них, проскочив вступительные статьи, отчаянно пробиваясь вперед – туда, где любые новые идеи превосходили все то, что удалось до сих пор сделать другим исследователям.

В мире за пределами дома, в полях и лесах, которые теперь почти не занимали мысли Вили, на смену лету постепенно пришла осень. Чтобы собрать урожай и заготовить припасы на зиму, приходилось работать гораздо больше. Даже Нейсмит порывался внести свою лепту, хотя остальные изо всех сил старались оградить его от тяжелого физического труда. Старик не был болен, но в нем чувствовалась физическая слабость.

От бобовых посадок на маленькой возвышенности Вили мог заглянуть дальше, за сосны. Лиственный лес изменил цвет и напоминал оранжево-красную ленту, брошенную на зелень елей и сосен. Побережье затянуло тучами, но Вили подозревал, что влажные леса там зеленеют по-прежнему; над облаками, как всегда величественный, вздымался Ванденбергский Купол. Теперь Вили кое-что знал о нем и верил, что наступит день, когда его секрет раскроется. Нужно только задавать правильные вопросы – себе и Нейсмиту.

Дома, погрузившись в свой огромный мир, Вили сумел сдать первый экзамен на знание функционального анализа и занялся решением трех новых задач, поставленных перед ним учителем: электромагнетизм, теория полей Галуа и стохастические процессы. Впереди у него появилась цель, хотя (и это очень радовало Вили) предела тому, что он должен узнать, не существовало. У Нейсмита был проект, который он собирался передать ученику, если тот окажется достойным.

Теперь Вили понимал, почему все так ценили Нейсмита, какие необычные услуги он оказывал людям, живущим по всему континенту. Нейсмит решал задачи. Старик почти каждый день говорил по телефону, иногда с местными жителями – вроде Мигеля Росаса из Санта-Инеса, но так же часто вел дела и с теми, кто жил во Фримонте или вообще настолько далеко, что когда у них, в Калифорнии, был еще день, там, куда он звонил, уже наступила ночь. Он говорил по-английски, и по-испански, и на языках, которых Вили никогда прежде не слышал. Нейсмит беседовал с людьми, которые не были ни Джонками, ни англами, ни черными.

Вили уже многому научился и понимал, что это совсем не такое простое дело, как обычный местный звонок. Связь между городами, расположенными на побережье, осуществлялась легко – по стекловолоконному кабелю и на любой частоте. Даже на более серьезных расстояниях, как, например, от особняка Нейсмита до побережья, наладить видеосвязь было относительно несложно: когерентный излучатель, установленный на крыше, мог посылать инфракрасные и микроволновые сигналы в любом направлении. В ясные дни инфракрасный излучатель обеспечивал качество лишь немногим хуже, чем по кабелю (даже с учетом хитроумных приемов Нейсмита, чтобы скрыть их местоположение). Но разговаривать с теми, кто находился за пределами прямой видимости, за изгибом поверхности Земли, за лесами и реками, где не проложишь кабель, было куда более сложной задачей. Нейсмит использовал то, что он называл «короткие волны» (которые на самом деле имели длину от одного до десяти метров). Они не слишком подходили для высокоточной связи. Чтобы передавать видеоизображение – даже расплывчатую черно-белую картинку, – требовались невероятно сложные схемы кодирования и адаптация в режиме реального времени к меняющимся условиям в верхних слоях атмосферы.

Люди, с которыми говорил Нейсмит, ставили перед ним задачи и получали ответы. Разумеется, не сразу; часто у него уходили на это целые недели, но рано или поздно он что-нибудь придумывал. Во всяком случае, заказчики казались довольными. Хотя Вили до сих пор не очень ясно представлял себе, какая польза Нейсмиту от благодарности людей на другом конце света, вскоре он начал догадываться, откуда берутся средства на содержание особняка и почему Нейсмит может позволить себе первоклассную аппаратуру для головидения.

Одну из таких задач Нейсмит передал своему ученику. Если Вили добьется успеха, то они и в самом деле смогут получать изображение с разведывательных спутников Власти.

Однако на экранах появлялись не только люди.

Однажды вечером, вскоре после того, как выпал первый снег, Вили, вернувшись домой из конюшни, застал Нейсмита за странным занятием: старик внимательно наблюдал за пустым участком земли. Каждые несколько секунд картинка дергалась и перемещалась, словно камеру держал пьяница. Вили присел рядом с учителем. В этот вечер желудок у него болел сильнее, чем обычно, и раскачивающаяся перед глазами картинка не улучшила его самочувствия, но любопытство удерживало Вили у экрана.

Неожиданно камера повернулась вверх и оказалась направленной сквозь сосновые деревья на дом, едва различимый в вечернем полумраке. Вили даже вскрикнул – на экране был особняк, в котором они жили.

Нейсмит с улыбкой отвернулся от экрана.

– Думаю, это лань. К югу от нашего дома. Я следил за ней две ночи подряд.

Вили потребовалась целая секунда, чтобы сообразить: Нейсмит поясняет ему, где находится камера. Он попытался представить себе, как кто-то ловит лань и устанавливает на ней камеру. Должно быть, Нейсмит заметил удивление парня.

– Одну секунду.

Старик порылся в ближайшем ящике стола и протянул Вили крошечный коричневый шарик.

– Такая же камера и на этом животном. Ее разрешающая способность достаточно велика, по крайней мере на уровне человеческого глаза. Кроме того, я могу изменить параметры так, что она будет «смотреть» в разных направлениях, даже если сама лань не поворачивается… Джилл, можешь повернуть ось камеры?

– Хорошо, Пол.

Картинка скользнула вверх, и они увидели свисающие ветки, а затем камера повернулась в другую сторону, показав мохнатую спину и часть уха.

Вили посмотрел на предмет, который Пол вложил в его руку. «Камера», теплая и немного липкая, была всего трех или четырех миллиметров в поперечнике и ничем не напоминала те громоздкие устройства с линзами, которые он видел на виллах Джонков.

– Значит, вы просто прилепили ее к меху? – спросил Вили.

Нейсмит покачал головой:

– Все еще проще. Грины из Норкросса присылают мне эти штуки целыми сотнями. Я разбрасываю их по лесу, по веткам и кустам, и они пристают к самым разным животным. Это обеспечивает нам дополнительную безопасность. Сейчас в горах намного спокойнее, чем раньше, хотя изредка по-прежнему встречаются бандиты.

– Угу. – (Если у Нейсмита есть оружие, под стать системе обнаружения, то особняк защищен куда лучше, чем любой замок в Лос-Анджелесе.) – Хорошо, если бы у нас были люди, чтобы вести наблюдение постоянно.

Нейсмит только улыбнулся, и Вили сразу подумал о Джилл – программа вполне способна с этим справиться.

Больше часа Нейсмит показывал ученику разные сцены, снятые многочисленными камерами. Одна из них вела съемку с высоты птичьего полета, – видимо, камера прилипла к перьям какой-то птицы. Это давало примерно такой же вид, как тот, что открывался пилоту самолета или вертолета, принадлежащего Мирной Власти.

Вили вернулся в свою комнату и еще долго сидел, глядя из чердачного окошка на засыпанные снегом деревья, сравнивая этот вид с тем, который еще несколько минут назад он, подобно Богу, мог наблюдать дюжинами других глаз. Наконец он встал, стараясь не обращать внимания на спазмы в желудке, которые заметно усилились в последние несколько недель, вынул всю свою одежду из шкафа и, разложив ее на кровати, тщательно обследовал каждый квадратный сантиметр глазами и пальцами. В швах своей любимой куртки и на рабочих штанах он нашел несколько крошечных коричневых шариков. Вили снял их; в бледном свете настольной лампы они выглядели совершенно безобидно.

Он положил камеры в ящик стола, а одежду снова развесил в шкафу.

Долгие минуты Вили лежал без сна, размышляя о том месте и том времени, которые старался не вспоминать. Что общего могла иметь лачуга в Глендоре с дворцом в горах? Ничего. Или все. Там было ощущение безопасности. Там был дядя Сильвестр. Там он тоже учился – арифметике и чтению. До Джонков, до Нделанте – там был детский рай, время, утраченное навсегда.

Вили тихонько встал и снова прилепил камеры на свою одежду. Может быть, не навсегда утраченное.

Глава 7

Прошел январь – непрекращающаяся снежная буря. Ветры, дующие от Ванденберга, намели горы снега, которые постепенно добрались до второго этажа особняка и полностью перекрыли бы выходы, если бы не героические усилия Билла и Ирмы. Боль в желудке Вили усилилась и стала постоянной. Зимой у него всегда начиналось обострение, но на этот раз он чувствовал себя гораздо хуже, чем раньше, и постепенно об этом узнали остальные. Теперь ему далеко не всегда удавалось скрывать гримасы боли или тихий стон. Он был постоянно голоден, постоянно что-нибудь ел, однако продолжал терять вес.

Но было в его жизни и хорошее. Он шагнул за пределы книг Нейсмита! Пол утверждал, что никому ранее не удавалось решить проблему кодирования, с которой успешно справился его ученик. Теперь Вили не нуждался в машинах Нейсмита – образы в его сознании были куда более полными. Он долгими часами сидел в гостиной – почти все время, когда не спал, практически не замечая окружающего мира, забыв о боли, целиком погрузившись в какую-нибудь задачу. Все это время для него существовали лишь функции, графики, бесконечные преобразования и улучшения схемы дешифровки, с помощью которых он надеялся решить задачу.

Но когда он ел и даже когда спал, боль снова находила дорогу в его душу.

Именно Ирма, а не Вили, заметила, что более бледная кожа на его ладонях приобрела желтоватый оттенок. Она сидела рядом с ним за обеденным столом и держала его маленькие руки в своих больших загрубевших ладонях. Вили сердито хмурился. Он пришел сюда, для того чтобы поесть, а не на проверку!..

Но за спиной Ирмы уже стоял Пол.

– Ногти тоже обесцветились.

Ирма коснулась одного из пожелтевших ногтей Вили и слегка щелкнула по нему. Без звука и боли ноготь целиком отвалился. Секунду Вили глупо смотрел на палец, а потом с криком отдернул руку. Боль – это одно дело; и совсем другое – кошмар медленно разлагающегося тела. На миг ужас победил боль в желудке – точно так же, как ранее это делала математика.

Его перевели в одну из подвальных комнат, где было гораздо теплее. Теперь большую часть дня он проводил в кровати. С этих пор он видел внешний мир – устланное тучами небо над Ванденбергом – только по головизору. Снег в горах был слишком глубоким, чтобы к ним могли добраться; на врача рассчитывать не приходилось. Нейсмит перенес камеры и устройство для видеосвязи в комнату больного, и однажды, когда Вили не был погружен в свои размышления, он заметил на экране незнакомца, с которым разговаривал Нейсмит и который явно находился очень далеко. Нейсмит был расстроен.

Вили протянул руку и коснулся его рукава:

– Все в порядке, дядя Силь… Пол. У меня всегда так бывает зимой, иногда даже хуже. Весной пройдет.

Нейсмит изобразил улыбку, кивнул и отвернулся.

В обычном смысле этого слова Вили не терял сознания. Любой другой больной на его месте лежал бы долгими часами, уставившись в потолок или глядя на экран головизора, стараясь не обращать внимания на боль. Вили же не переставая думал над задачей, все эти недели упорно не поддававшейся ему. Когда все уходили, с ним оставалась Джилл, которая вела записи и всегда была готова позвать на помощь; она была реальнее, чем любой из людей. Вили с трудом вспоминал, что ее голос и милое лицо когда-то испугали его.

В каком-то смысле он уже решил задачу, но решение было слишком громоздким, требовало слишком много времени на практике. Пройденного короткого интенсивного курса обучения явно не хватало. Требовалось найти нечто совсем новое, хитроумное – и, видит Бог, он найдет!

А когда Вили додумался до решения, оно было словно восход солнца утром ясного дня, что вполне соответствовало первому погожему дню за целый месяц. Билл помог ему подняться наверх и усадил под лучами солнца возле только что вымытого окна. Небо было не просто чистым, оно было ярко-голубым. А под ним высились ослепительно-белые снежные сугробы. Со всех углов и выступов свисали сосульки, которые роняли крошечные алмазы, сверкающие на солнце.

Вили диктовал Джилл почти целый час, прежде чем старик спустился к завтраку. Он заглянул через плечо ученика, а потом, не говоря ни слова, схватил читающее устройство. Несколько раз Нейсмит останавливался и закрывал глаза, чтобы лучше сосредоточиться. Когда Вили закончил, он прочитал всего лишь треть. Вили перестал диктовать, и старик поднял голову.

– Нашел?

– Конечно, и довольно быстро, – улыбнувшись, кивнул Вили и бросил взгляд на считывающее устройство Нейсмита. – Вы смотрите на комбинацию фильтров. Самое интересное начнется строчек через сто.

Он передвинул сканер вперед. Нейсмит долго смотрел на записи, а потом кивнул:

– Вроде бы я понял, что ты имел в виду. Надо будет повнимательнее все посмотреть, но по-моему… Как ты себя чувствуешь, мой маленький Рамануджан?

– Великолепно, – ответил Вили, и сердце его наполнилось ликованием, – только устал немного. Мне кажется, в последние дни боль немного отступила. А кто такой Рамануджан?

– Математик, живший в двадцатом веке в Индии. У вас с ним много общего: вы оба начали, не имея базового образования. И у вас обоих выдающиеся способности.

Вили улыбнулся; удовольствие от солнечных лучей не могло сравниться с тем, что он сейчас чувствовал. Это были первые хвалебные слова, произнесенные Нейсмитом в его адрес. Надо обязательно просмотреть все файлы, в которых есть хоть что-нибудь про Рамануджана… Мысли, освободившись от напряженной работы последних недель, свободно парили, ни на чем подолгу не останавливаясь. Сквозь ветви сосен сияло солнце, освещавшее Ванденберг. Надо было разгадать еще так много загадок…

Глава 8

На следующий день Нейсмит сделал несколько телефонных звонков. Первым делом он связался с Мигелем Росасом из полицейского управления Санта-Инеса. Росас был помощником шерифа Сая Венца, но Мастеровые из окрестностей Ванденберга часто нанимали его для полицейской работы.

Смуглое лицо Росаса немного побледнело, когда он просмотрел запись разговора Нейсмита с Вили.

– Ну ладно, – наконец произнес он, – кто такой Рамануджан?

Нейсмит почувствовал, как к глазам подступают слезы.

– Да, тут я дал промашку; теперь мальчик обязательно посмотрит файлы про Рамануджана. Но я сказал Вили только то, что он был человеком с блестящими способностями, хотя и не учился в колледже.

Впрочем, Нейсмит понимал, что Майку это ничего не говорит. Теперь колледжей не было, существовала только система ученичества.

– Его пригласили в Англию работать с лучшими математиками того времени. Он заболел туберкулезом и умер молодым.

– А-а, я понял, какая тут связь, Пол. Надеюсь, вы не думаете, будто бы мальчишке стало хуже из-за того, что мы привезли его в горы.

– Поздней осенью у него всегда наступает ухудшение, а наши зимы гораздо суровее тех, что бывают в Лос-Анджелесе. Именно поэтому он и чувствовал себя так плохо.

– Ну знаете! Вполне может быть, что из-за холодной зимы его болезнь и обострилась, зато здесь он гораздо лучше питается. Взгляните правде в глаза, Пол. Просто ему становится все хуже и хуже. Вы встречались с подобными случаями и раньше.

– Гораздо чаще, чем ты!

И с этой, и с другими, более острыми формами заболеваний, дошедших к ним из того времени, когда эпидемии чуть не положили конец человеческой расе на Земле. Но тут Нейсмит вспомнил о двух сестрах Мигеля и замолчал. Их было трое – сироты из Аризоны. Выжил только один Мигель. С наступлением зимы девочки снова начинали болеть. Когда они умерли, их тела напоминали скелеты. Молодой полицейский знал лучше других своих сверстников, что несет людям эта страшная болезнь.

– Послушай, Майк, мы должны что-то сделать. Ему осталось не больше двух-трех лет. Черт побери, даже до Войны хорошая фармакологическая лаборатория могла с этим справиться. Мы уже почти разгадали систему кодирования ДНК и…

– Даже тогда? Как вы думаете, Пол, что явилось источником тех страшных эпидемий? Это вовсе не пустая болтовня Мирной Власти. Они так же отчаянно боятся биологических исследований, как и того, что кто-нибудь разгадает загадку их куполов. Несколько лет назад они накрыли куполом Якиму только потому, что один их агент нашел в городской больнице рекомбинационный анализатор. Десять тысяч человек задохнулись из-за какой-то дурацкой древней штуки. Ублюдки, напустившие на нас древние эпидемии, умерли сорок лет назад – и черт с ними!

Нейсмит вздохнул. Его обязательно будет мучить совесть – он должен был защищать своих клиентов.

– Ты не прав, Майк. Я веду дела с сотнями людей. И неплохо представляю, чем многие из них занимаются.

– Биологические лаборатории? В наше время? – Росас резко вскинул голову.

– Да. Три по крайней мере, а может быть, и все десять. Точно не знаю, поскольку они, конечно, не афишируют свою деятельность. Мне известно местонахождение только одной из них.

– Господи, Пол, как вы можете иметь дело с такой мерзостью?

Нейсмит пожал плечами:

– Наш главный враг – Мирная Власть. Что бы ты ни говорил, это всего лишь повторение их слов о том, будто бы биологи породили эпидемии, чтобы вернуть своим правительствам то, что не отстояли армии. Я хорошо знаю суть Мирной Власти.

Он немного помолчал, вспомнив о предательстве, – тайное, личное воспоминание, хранимое вот уже пятьдесят лет.

– Я пытался убедить вас, техников, что Власть вашего брата терпеть не может. Вы живете по их законам, не производите компактных источников энергии, механических средств передвижения, не экспериментируете с биологией и не занимаетесь ядерными исследованиями. Но если бы Власть знала, что происходит в рамках этих законов… Ты, должно быть, слышал об Эн-си-си: я убедительно показал, что Мирная Власть скоро возьмется за нас. Скоро они поймут, как далеко мы шагнули без мощных источников энергии, университетов и тяжелой промышленности в старом понимании этого слова. Власть уже начинает догадываться, что наша электроника обогнала даже ее лучшие достижения. А когда они в этом окончательно убедятся, то захотят раздавить нас, как любых других своих противников. И тогда нам придется сражаться.

– Сколько я себя помню, вы все время повторяете эти слова, Пол, но…

– Но если честно, вас, Мастеровых, вполне устраивает сложившаяся ситуация. Вы читали о войнах перед Войной и боитесь того, что может произойти, если Мирная Власть неожиданно лишится своего влияния. Даже несмотря на то, что вы потихоньку их обманываете, вас устраивает статус-кво. Знаешь, что я тебе скажу, Майк. – Нейсмит говорил очень быстро, словно ему было трудно сдерживать поток мыслей. – Я знал тех, кто сейчас называется Мирной Властью, когда они всего лишь возглавляли исследовательские отделы и были самыми настоящими мелкими мошенниками. Просто им повезло оказаться в нужном месте в нужное время, так что они вытянули козырную карту и провернули самую большую аферу в истории. Им глубоко наплевать на интересы человечества и на прогресс. Именно по этой причине они ничего не изобрели сами.

Нейсмит замолчал, испугавшись собственной неосторожности. Однако по выражению лица Росаса он понял, что его откровенность не произвела особого впечатления на помощника шерифа. Старик откинулся на спинку кресла и попытался успокоиться.

– Прости, я отвлекся. Сейчас важно только одно: множество людей – от Норкросса до Пекина – в долгу передо мной. Если бы у нас существовала патентная система с выплатами за пользование изобретениями, мы купались бы в деньгах. Сейчас я хочу попросить моих должников оказать мне услугу. Я хочу, чтобы мои друзья доставили Вили в секретную биолабораторию.

Ну а если разговоров о прошлом для тебя недостаточно, подумай вот о чем: мне семьдесят восемь. Если Вили не займет мое место, его не займет никто. Я никогда не страдал излишней скромностью: я знаю, что лучшего математика, чем я, Мастеровые не найдут. Но Вили не просто заменит меня. На самом деле он сильнее меня или будет сильнее через несколько лет, когда наберется опыта. Знаешь, какую задачу он только что решил? Вот уже три года калифорнийские Мастеровые просят меня разработать систему подслушивания разведывательных спутников Мирной Власти.

Глаза Майка удивленно раскрылись.

– Да. Он справился с этой задачей. Ты ведь понимаешь, о чем идет речь. Думаю, твои друзья останутся довольны, потому что Вили предложил систему, которую Мирная Власть не сможет обнаружить. Он сделал это за шесть месяцев, пользуясь только теми знаниями, что я успел ему дать за осень. Его идея свежа и оригинальна, и мне кажется, что она поможет решить несколько других задач. В ближайшие десять лет вам просто не обойтись без кого-нибудь вроде Вили.

– Гмм… – Росас вертел в руках свой сине-голубой шерифский значок. – Где находится эта лаборатория?

– К северу от Сан-Диего.

– Так близко? Ого! – Он огляделся. – Тогда проблема лишь в том, как его туда доставить. Ацтланская знать очень не любит, когда в их краях появляются черные с севера – по крайней мере, при обычных обстоятельствах.

– При обычных обстоятельствах?

– Да. В апреле Шахматная федерация Северной Америки проводит в Ла-Холье чемпионат. Значит, там будут присутствовать лучшие специалисты по высоким технологиям со всей округи – на самых законных основаниях. Власть даже предложила обеспечить транспортом тех, кто живет на Восточном побережье, а они не очень-то склонны марать свои драгоценные самолеты, пуская в них нас, простых смертных. Если бы я, как вы, страдал паранойей, то обязательно заподозрил бы что-то неладное. Но у меня складывается впечатление, что Власть затеяла все это исключительно из рекламных соображений. В Европе шахматы еще более популярны, чем здесь. Думаю, Власть готовится стать спонсором чемпионата мира, который состоится в Берне в будущем году.

Во всяком случае, это отличное прикрытие, да и защита от черных ацтланцев и англов, которые не рискнут связываться с Мирной Властью.

Нейсмит улыбнулся. Немного везения после всех неприятностей. У него снова на глаза навернулись слезы, но теперь уже по другой причине.

– Спасибо, Майк. Это важней всего, что я когда-либо у тебя просил.

Росас коротко улыбнулся в ответ.

Взгляд в будущее

Эллисон не очень хорошо разбиралась в растениях (особенно если смотрела на них с расстояния менее ста километров), но этот лес показался ей каким-то странным. Местами все заросло так, что не было видно земли, а местами вдруг появлялись большие поляны. Густая крыша из листьев и вьющихся растений практически скрывала небо, напомнив Эллисон леса Северной Калифорнии, разве что здесь все росло вперемешку: хвойные деревья, эвкалипты и даже нечто напоминающее толокнянку. Воздух был очень теплым и удушливо влажным. На Эллисон снова накатила усталость.

Пожар практически утих – лес был такой сырой, что огонь не смог далеко распространиться. Если бы не боль в ноге, Эллисон вполне могла бы поверить, что оказалась в каком-нибудь парке на пикнике. Может случиться, что настоящие туристы спасут их еще до того, как появятся поисковые отряды ВВС.

Она услышала, что Квиллер возвращается, задолго до того, как увидела его. Когда он наконец приблизился, Эллисон заметила, что лицо пилота помрачнело. Он снова спросил ее про ногу.

– По-моему… все в порядке. Я снова обработала рану. – Эллисон замолчала и серьезно посмотрела на Квиллера. – Только вот…

– Что?

– Только… если честно, Ангус, во время катастрофы что-то случилось с моей памятью. Я не помню ничего из того, что произошло с момента захода на поворот до того, как мы оказались на земле. Послушай, а как все было на самом деле? Где мы находимся?

Лицо Ангуса Квиллера окаменело. После недолгого молчания он сказал:

– Эллисон, я думаю, что с памятью у тебя все в порядке – по крайней мере, не хуже, чем у меня. Видишь ли, последнее, что я помню, это как мы летели над Северной Калифорнией, а потом… обломки нашего корабля уже лежали на земле. Мне кажется, что мы ничего не помним, потому что помнить нечего.

– То есть?

– Мне кажется, мы были где-то в небесах, а потом р-раз – и наш корабль свалился прямо на землю. И все, больше ничего. – Он щелкнул пальцами. – По-моему, мы свалились в какой-то безумный фантастический мир.

Эллисон не сводила с него глаз и молчала, она только отметила, что из них двоих Квиллер, вероятно, больше пострадал в результате катастрофы. Ему стоило бы изложить свою мысль понятнее.

– Послушай, Эллисон, если только ты не убеждена, что у нас одновременно случилась одинаковая амнезия, то единственно возможное объяснение… Я хочу сказать, что вот мы летим на космическом корабле и выполняем обычное разведывательное задание, и вдруг… оказываемся в странном месте… прямо как в фильмах, которые я смотрел в детстве.

– Мне гораздо легче поверить в одновременную амнезию, Ангус.

Если бы только она могла сообразить, где находится.

– Да, – кивнул пилот, – но ты не забиралась на дерево и не осматривала окрестности. Если не считать растительности, это место очень напоминает калифорнийское побережье. С трех сторон мы окружены скалами, а с четвертой лес доходит почти до моря. И…

– И что?

– На побережье находится что-то очень странное, Эллисон. Гора, серебристая гора, которая на целые километры уходит в небо. На Земле ничего подобного никогда не было.

Теперь и Эллисон испытала тот же страх, что мучил Квиллера. Для многих людей столкнуться с необъяснимым явлением гораздо хуже смерти. Эллисон относилась именно к такой породе. Катастрофа, даже гибель Фреда – это она понимала и могла с этим справиться. Списать все на амнезию было бы очень удобно. Но прошло уже почти полчаса. И никаких самолетов, никаких спасательных партий.

Неожиданно Эллисон поняла, что шепотом перечисляет самые безумные объяснения того, что с ними могло случиться.

– Ты думаешь, мы оказались в каком-то параллельном мире или на другой планете… или даже в будущем?

В будущем, где чуждая человечеству раса выстроила на калифорнийском побережье серебристые замки размером с гору?

Квиллер пожал плечами, начал было что-то говорить, потом передумал и неожиданно выпалил:

– Ты видела… крест у края кратера?

Эллисон кивнула.

– Он оказался очень старым, а буквы, вырезанные на нем, почти невозможно прочитать, но я разглядел… Там было написано твое имя… и сегодняшнее число.

Только один крест и только одно имя. Эллисон Паркер и Ангус Квиллер долго ничего не говорили друг другу.

Глава 9

Наступил апрель. Трое путников пробирались сквозь лес под ослепительно-голубым небом. Ветви деревьев качались на ветру, осыпая идущих крошечными ледяными капельками. Однако на уровне покрытой грязью дороги воздух был теплым и неподвижным.

Вили упрямо шел вперед, наслаждаясь силой, которая возвращалась в его тело. Последние несколько недель он чувствовал себя просто замечательно. Раньше после зимнего ухудшения ему на несколько месяцев становилось лучше, но этой зимой ему было так плохо, что он даже начал сомневаться в том, что боль когда-нибудь отпустит. Они покинули Санта-Инес три часа назад, сразу после того, как прекратился утренний дождь. И все же Вили немного устал, хотя весело отклонял все попытки спутников снова усадить его в повозку.

Время от времени путь шел вверх; тогда они оказывались выше уровня деревьев и могли рассмотреть расстилающуюся перед ними дорогу. В горах на востоке по-прежнему лежал снег, а на западе он уже сошел, и взгляду открывались влажные леса, озеро Ломпок, раскинувшееся у самого основания Купола, словно голубое блюдце… и тот же самый ландшафт, только отраженный в громадном, уносящемся в небо зеркале.

Покинув дом в горах, Вили чувствовал себя не в своей тарелке. Если бы не Пол, путешествие было бы гораздо менее приятным. О том, что Пол намерен отвезти его на побережье, а затем отправиться дальше, в Ла-Холью, где его могут вылечить, Вили узнал за неделю. Эта новость взволновала его даже больше, чем возвращение хорошего самочувствия. Но только после встречи с Джереми Каладзе в Санта-Инесе Вили понял, какой необычной будет первая часть их путешествия. Он старался незаметно наблюдать за этим парнем. Джереми болтал обо всем, что попадалось на глаза, – то забегая немного вперед, чтобы показать им необычный камень, появившийся на дороге неизвестно как, то отставая от повозки Нейсмита, чтобы рассмотреть что-то особенно интересное. Они были знакомы уже целый день, а Вили все никак не мог определить, сколько же Джереми лет. Только очень маленькие дети в Нделанте Али не стеснялись столь открыто демонстрировать свои эмоции. С другой стороны, Джереми был двухметрового роста и отлично играл в шахматы.

– Да, сэр, доктор Нейсмит, – (на памяти Вили Джереми был единственным человеком, который называл Пола доктором), – полковник Каладзе тоже путешествовал по этой дороге. Это была ночная высадка, и они лишились трети батальона «Красная стрела», но, мне кажется, русское правительство считало эту операцию очень важной. Если бы мы с вами спустились всего на километр вот в эту низину, то увидели бы такую громадную кучу старых военных автомобилей, какой вы и представить себе не можете. У них не раскрылись парашюты.

Вили посмотрел в том направлении, куда показывал Джереми, но не увидел ничего, кроме буйно разросшихся зеленых кустов и едва различимой тропинки. В Лос-Анджелесе старики любили поговорить о славном прошлом, однако Вили показалось странным, что здесь, посреди мира и спокойствия, была похоронена война и что этот мальчик говорил о древней истории так, словно все произошло только вчера. Его дед, полковник Николай Сергеевич Каладзе, командовал русским воздушным десантом, сброшенным еще до того, как стало известно, что Мирная Власть (тогда еще безымянная организация, состоящая из политиков и ученых) сделала военные действия невозможными.

«Красная стрела» получила задание раскрыть секрет загадочного оружия – силового поля, только что изобретенного американцами. Довольно быстро выяснилось, что американцы сами не знают, как относиться к странным серебристым куполам – пузырям? – которые появлялись необъяснимым образом, иногда предотвращая взрывы бомб, но чаще всего изолируя важные военные объекты.

В этом хаосе, когда все проигрывали в Войне, которую никто не начинал, русские десантники и то, что осталось от американской армии, вели свою собственную войну, используя оружие, которое уже нечем было восполнить. Конфликт продолжался еще несколько месяцев, постепенно ослабевая, пока у обеих сторон не закончились боеприпасы. В этот момент, словно по волшебству, возникла Мирная Власть, которая объявила себя защитницей мира и создательницей куполов.

Остатки русского десанта ушли в горы и укрылись там, в то время как нация, на которую они напали, начала приходить в себя. А затем пришло время бактериологического оружия – Мирная Власть утверждала, что его применили американцы в последней попытке сохранить независимость. Русские партизаны сидели и ждали подходящей возможности убраться отсюда. Но она так и не представилась. Миллиарды людей погибли, а рождаемость в годы, последовавшие за Войной, резко упала. Раса homo sapiens оказалась на грани исчезновения. Русские, укрывшиеся в горах, состарились и теперь возглавляли банды оборванцев.

Однако полковник Каладзе попал в плен (хотя его вины в этом не было) еще до того, как страну наводнили вирусы, когда еще работали госпитали. Там он познакомился с медсестрой, на которой позже женился. Пятьдесят лет спустя ферма Каладзе занимала сотни гектаров земли вдоль южной границы Купола, под которым исчез Ванденберг. Это было одно из немногих мест в Центральной Америке, где росли бананы и какао-бобы. Как и многое другое, что случилось за последние полвека с полковником Каладзе, это не могло произойти без помощи куполов, в частности Ванденбергского Купола: двойной солнечный свет был таким интенсивным, что не уступал южным широтам. А высокое препятствие задерживало дождевые облака, вызывавшее обильные дожди, так что здесь выпадало 250 сантиметров осадков в год – и это на земле, где раньше дожди были редкостью. Так Николай Сергеевич Каладзе превратился в самого обычного полковника из Кентукки, хотя на самом деле родился не в Джорджии, а в Грузии.

Большую часть этих сведений Вили узнал за первые полтора часа непрекращающейся болтовни Джереми.

После полудня они остановились перекусить. Несмотря на внешнюю мягкость, Джереми был завзятым охотником, хотя и не очень опытным. Ему потребовалось несколько выстрелов, чтобы сбить одну птицу. Вили предпочел бы есть то, что они взяли с собой, но из вежливости попробовал добычу Джереми. Всего шесть месяцев назад он и не подумал бы ни о какой вежливости.

Они двинулись дальше, правда теперь энтузиазм заметно утих. Это был кратчайший путь на ферму «Красная стрела», но все равно переход от Санта-Инеса занимал десять часов. Они припозднились с выходом и потому собирались заночевать у паромной переправы через Ломпок.

Болтовня Джереми постепенно затихала, по мере того как солнце клонилось к Тихому океану, отбрасывая двойные тени. В середине длинного монолога о прелестях его многочисленных подружек Джереми обернулся и посмотрел на Нейсмита.

– Знаете, сэр, – негромко проговорил он, – по-моему, кто-то идет следом за нами.

Старик, казалось, дремал, позволяя Берте, своей лошади, самой выбирать дорогу.

– Знаю, – отозвался он. – Они почти в двух километрах позади. Если бы у меня было побольше снаряжения, я бы мог сказать точнее. Их там пять – десять человек, все пешие, но идут быстрее, чем мы. Нас догонят еще до наступления ночи.

И хотя вечер был совсем не холодным, у Вили мороз пошел по коже. Рассказы Джереми о русских бандитах не шли ни в какое сравнение с тем, что он видел, когда жил в Нделанте Али, но и они были достаточно пугающими.

– Вы можете позвать на помощь, Пол?

– Я не хочу выходить на связь, – пожав плечами, ответил Нейсмит. – Боюсь, что тогда они сразу нападут на нас. Ближе всего к нам находится ферма Джереми, но от нее, даже на очень быстрых лошадях, не добраться сюда раньше чем через два-три часа. Придется обойтись своими силами.

Вили сердито посмотрел на Джереми, ведь это его дальние родственники – те самые, о которых он болтал весь день, – ведут за ними охоту. Широкоскулое лицо мальчишки было бледным.

– На самом деле это все была пустая болтовня – никто не видел бандитов в здешних краях уже… уже очень много лет.

– Знаю, – прошептал Нейсмит. – Тем не менее нас определенно кто-то догоняет.

Он посмотрел на Берту, словно пытаясь решить, есть ли у них какой-нибудь шанс оторваться от десяти пеших преследователей.

– У тебя надежная пушка, Джереми?

Молодой человек поднял оружие. Если не считать вычурного телескопического прицела и довольно короткого ствола, оно показалось Вили самым обычным: автоматический восьмимиллиметровый карабин, какими пользуются все в Нью-Мексико, тяжелый и простой в обращении. Очевидно, десятизарядный. С укороченным стволом он не может бить точнее, чем пистолет. Вили не раз удалось остаться невредимым, когда в него стреляли из такого оружия с расстояния в сто метров.

Джереми любовно погладил карабин, очевидно не имея обо всем этом никакого представления.

– Настоящий огонь, сэр. Она в полном порядке.

– А патроны?

– По крайней мере еще одна обойма.

Нейсмит криво усмехнулся:

– Балует Коля вас, молодежь. Впрочем, я этому рад… Ладно. – Казалось, он принял решение. – Все будет зависеть от тебя, Джереми. Я не взял с собой ничего тяжелого… В часе ходьбы отсюда есть тропинка, которая поворачивает на юг. Нам надо добраться до нее прежде, чем стемнеет. Если идти по этой тропинке примерно полчаса, то наткнешься на пузырь. Оттуда видна ваша ферма, она находится на прямой линии. А пузырь может смутить наших «друзей», учитывая то, что территория, расположенная так близко к побережью, вряд ли им хорошо знакома.

На лице Джереми снова отразилось удивление.

– Конечно. Мы знаем про тот пузырь, но откуда о нем знаете вы? Он же совсем маленький.

– Не важно. Я тоже люблю побродяжничать. Будем надеяться, что нам не помешают до него добраться.

Они шли по дороге, и теперь даже Джереми молчал. Солнце прямо перед ними медленно садилось за Ванденбергским Куполом. Отражение поднималось все выше, словно хотело соприкоснуться с настоящим солнцем в тот момент, когда оно начнет опускаться за горизонт. Воздух здесь был гораздо теплее, а зелень ярче, чем обычно. Вили не слышал погони, о которой говорили его друзья.

Наконец оба солнца слились в предзакатном поцелуе. Настоящее скользнуло за Купол, и несколько минут Вили казалось, что над тем местом, где опустился огненный шар, он видит призрачный свет.

– Я тоже заметил, – ответил Нейсмит на его невысказанный вопрос. – Думаю, это корона, сияние вокруг солнца, которого обычно не видно. По крайней мере, другое объяснение мне в голову не приходит.

Бледный свет постепенно угас, и небо из оранжево-зеленого превратилось в темно-синее. Молодые люди уселись на повозку. Джереми вставил новую обойму в свой карабин и устроился так, чтобы видеть дорогу.

Наконец они добрались до места, где от дороги ответвлялась едва заметная тропинка, – Джереми успел показать им множество подобных тропинок за целый день. Однако эта оказалась слишком узкой для повозки. Нейсмит осторожно слез на землю, распряг Берту, а затем распределил между молодыми спутниками поклажу.

– Пошли, я бросил здесь достаточно, чтобы они остались довольны… надеюсь.

Взяв с собой Берту, путники направились на юг. Тропинка стала такой узкой, что на мгновение Вили решил, будто Пол заблудился. Время от времени далеко позади трещала под чьими-то ногами сухая ветка и даже раздавались голоса. Пол с Джереми переглянулись.

– Эти парни не очень-то стараются соблюдать тишину, – прошептал Джереми.

Нейсмит промолчал, только принялся подгонять Берту, чтобы та шла быстрее. Если бандитов не удовлетворит то, что осталось в повозке, придется остановиться и занять оборону. Старику хотелось, чтобы это произошло как можно дальше отсюда.

Шум погони стал громче, бандиты уже явно прошли мимо повозки. Пол увел Берту в сторону от тропинки. Лошадь несколько секунд в оцепенении смотрела на него, а потом Нейсмит что-то сказал ей в самое ухо, и животное быстро скрылось в тени. Было еще не совсем темно, и Вили чудилось, будто он видит зеленые верхушки деревьев и несколько ярких звезд.

Они спустились в узкий, глубокий овраг, из которого явно не было выхода. Вили посмотрел вперед – им навстречу из ярко освещенного туннеля выходили три фигуры! Он бросился было вверх по стене оврага, но Джереми успел схватить его за куртку и, приложив палец к губам, показал в сторону странных фигур: теперь одна из них держала другую и протягивала вперед руку.

Отражение – вот что он видел. Внизу, на склоне оврага, гигантское, изогнутое зеркало показывало силуэты Джереми, Нейсмита и самого Вили на фоне вечернего неба.

Очень тихо они скользнули вниз вдоль стены оврага к основанию зеркала, а потом начали взбираться вверх. Вили наконец-то увидел прямо перед собой купол. Гораздо меньше Ванденбергского, но все-таки настоящий! Он не смог удержаться и коснулся серебристой поверхности – и от неожиданности вздрогнул. Даже в прохладном вечернем воздухе зеркало оставалось теплым, как кровь. Он всмотрелся в темную поверхность и разглядел очертания своей головы. На пузыре не было ни единой царапинки. Даже вблизи он казался таким же идеальным, каким виделся Ванденбергский Купол издалека; поверхность была совершенной, как сама математика. Потом Джереми снова схватил его за куртку и потащил дальше.

Лес начинался на одном уровне с верхним краем купола. Большое дерево росло над оврагом, его корни, словно щупальца, охватывали сферу. Вили наклонился к корням и заглянул вниз, в овраг. Нейсмит изучал свой маленький тусклый дисплей, а Джереми скользнул вперед и теперь наблюдал за приближающимися незнакомцами сквозь прицел карабина. С их удобного наблюдательного пункта Вили разглядел, что овраг представляет собой удлиненный кратер, южную часть которого сформировал пузырь диаметром около тридцати метров. Очевидно, этот пузырь каким-то образом свалился с неба, пробил дыру в склоне горы и наконец остановился здесь. За прошедшие с Войны десятилетия вокруг пузыря успели вырасти деревья. А еще через столетие он зарастет со всех сторон.

Некоторое время беглецы сидели, переводя дух. Застрекотала цикада, и этот звук в тишине леса показался Вили оглушительно громким.

– Они могут не поддаться на нашу уловку, – тихо произнес Нейсмит. – Джереми, я хочу, чтобы ты разбросал это у нас за спиной в ближайшие пять минут.

Он что-то протянул юноше – наверное, крошечные камеры вроде тех, которые Вили видел дома. Джереми заколебался, и Нейсмит добавил:

– Не беспокойся, пока нам не понадобится твое оружие. Если они попытаются обойти нас, я хочу знать об этом заранее.

Неясная тень Джереми Каладзе кивнула и отползла в темноту. Нейсмит повернулся к Вили и вложил ему в ладони когерентный передатчик.

– Постарайся пристроить его как можно выше. – Старик показал на сосну, в корнях которой они спрятались.

Вили отполз в сторону еще тише, чем Джереми. Он отлично умел это делать, хотя в Бассейне Лос-Анджелеса было гораздо больше развалин, чем лесов. Ноги и рукава его куртки моментально промокли, Вили старался плотнее прижиматься к земле. Подбираясь к основанию дерева, он ударился коленом обо что-то твердое и явно искусственное, остановился и ощупал препятствие. Это был древний каменный крест, какие ставили на христианских кладбищах. Что-то мягкое и пахучее лежало среди иголок, засыпавших крест… цветы?

Теперь надо было вскарабкаться на дерево. Ветки сосны росли так равномерно, что у Вили появилось ощущение, будто он поднимается по ступеням огромной лестницы. Впрочем, очень скоро он запыхался – еще не совсем оправился после зимнего обострения болезни; по крайней мере, ему очень хотелось верить именно в это объяснение.

Ствол дерева начал сужаться и раскачивался при каждом новом движении Вили. Он уже поднялся выше расположенных поблизости деревьев – тонкие, высокие, устремленные вверх стрелы окружали сосну, на которой он сидел. На самом деле Вили забрался не очень высоко, просто все деревья в этом лесу были молодыми.

Юпитер и Венера светили, точно два ярких фонаря, и все небо было усыпано звездами. На западе над Ванденбергом виднелось еле различимое желтоватое сияние. Вили прекрасно видел основание Купола. Прикрепив передатчик и камеру, он подождал несколько мгновений. Легкий ночной ветерок трепал мокрые рукава куртки и штанины, приятно холодя кожу. Нигде ни единого огонька. Помощь была далеко.

Значит, придется полагаться лишь на приборы Нейсмита и на твердость руки неопытного Джереми.

Вили соскользнул вниз по стволу дерева и вскоре присоединился к Нейсмиту. Старик, казалось, даже не заметил его возвращения, так был занят изображением, появившимся на дисплее.

– Где Джереми? – прошептал Вили.

– С ним все в порядке. Он все еще расставляет камеры.

Пол посмотрел в одно, а потом в другое крошечное устройство. Картинка была не очень четкой, но вполне различимой. Интересно, подумал Вили, сколько времени продержатся батарейки.

– Наши друзья идут по той дороге, которую мы для них приготовили.

Одна из камер, очевидно оставленная Полом где-то по пути, время от времени показывала ноги в сапогах.

– Сколько еще?

– Пять или десять минут. Джереми успеет вернуться.

Нейсмит вынул что-то из своего рюкзака – основную часть передатчика, который Вили пристроил на дереве. Повозился с указателем фазы и тихо заговорил, пытаясь выйти на связь с фермой «Красная стрела». После долгих секунд ожидания из динамика донесся негромкий стрекочущий голос, и старик рассказал о положении, в котором они оказались.

– Должен отключиться. Батарея на исходе, – закончил Нейсмит.

За его спиной появился Джереми, устроился на своем месте и сбросил с плеча карабин.

– Люди твоего деда идут к нам на помощь, Джереми, но им потребуется несколько часов. Все уже собрались на ферме.

Джереми на мгновение выглянул из-за плеча Нейсмита и сказал:

– Может быть, это сыновья тех бандитов, они идут совсем не как старики.

– Да, я уже заметил, – отозвался Нейсмит.

Джереми подполз к самому краю кратера, удобно пристроил карабин на корне дерева и внимательно смотрел вниз сквозь прорезь прицела.

Минута шла за минутой, и любопытство Вили постепенно усиливалось. Что задумал старик? Какая опасность для всего окружающего спрятана под этим пузырем? Вили по-настоящему заинтересовался им. Если они доживут до утра, он увидит пузырь при солнечном свете, и это будет одна из первых радостей спасения. Из-за излучаемого тепла пузырь казался почти живым, хотя сейчас Вили уже сообразил, что поверхность пузыря, скорее всего, просто отражает его собственное тепло. Вили вспомнил, что однажды Нейсмит говорил ему об этом. Пузыри отражали все: ничто не проходило сквозь них ни в том ни в другом направлении. Внутри могла находиться хоть крошечная вселенная. Где-то там, у них под ногами, валялись обломки самолета или ракеты, которые Мирная Власть окружила пузырем, когда заставляла армии всего мира сложить оружие. Даже если бы команда этого летательного аппарата пережила катастрофу, все они вскоре задохнулись бы внутри пузыря. Хотя существовали куда худшие способы умереть: Вили всегда ужасно хотелось найти универсальное убежище, где можно было бы спрятаться от всех. Ему казалось, что пузыри как раз такое место.

Голоса. Они не были очень громкими, но их обладатели явно не пытались скрываться. Послышался шум шагов, треск ломающихся ветвей. На быстро тускнеющем дисплее Нейсмита Вили разглядел по меньшей мере пять пар ног. Бандиты прошли мимо изогнутого дерева, которое, как он запомнил, находилось всего в двухстах метрах от того места, где они спрятались. Вили отчаянно напрягал слух, пытаясь разобрать слова, но незнакомцы разговаривали не на английском и не на испанском. Джереми пробормотал:

– Значит, это все-таки русские!

Наконец враги подошли к дальнему краю оврага. Как и следовало ожидать, теперь они разделились. Вили насчитал десять фигур, которые четко вырисовывались на фоне звездного неба. Вся группа замерла, как один человек, а потом они нырнули в укрытие, одновременно открыв огонь из автоматического оружия. Трое наверху пузыря постарались плотнее вжаться в грязь. Пули свистели над головой, впиваясь в стволы деревьев, стучали по поверхности пузыря, словно градины по железной крыше. Вили прижимался к влажной хвое, устилавшей землю, и думал о том, сколько они еще смогут продержаться.

Глава 10

– Господа представители Мирной Власти, Большой Тусон уничтожен.

Генерал военно-воздушных сил Нью-Мексико стукнул рукоятью хлыста по топографической карте, чтобы подчеркнуть значимость своих слов. Аккуратный красный диск закрывал центр города, а вокруг розовым цветом были показаны выпавшие радиоактивные осадки. Все выглядело очень основательно, но Гамильтон Эвери подозревал, что это скорее видимость, чем фактические данные. Правительство в Альбукерке имело почти такую же аппаратуру для связи, как и Мирная Власть, но, для того чтобы быстро подготовить столь детальный отчет о событиях, случившихся в одном из западных городов, необходимо использовать самолет или спутник, ведь взрыв произошел менее чем десять часов назад.

Генерал – Эвери не видел табличку с его именем, но оно все равно не играло особой роли – продолжал:

– Около трех тысяч мужчин, женщин и детей погибло сразу, и один только Бог знает, сколько сотен еще умрет от радиации в ближайшие месяцы.

Он бросил быстрый взгляд на Эвери и помощников, которых тот привел с собой, чтобы придать делегации соответствующее его статусу значение.

На мгновение показалось, что офицер закончил, но на самом деле он только переводил дыхание. Гамильтон Эвери откинулся на спинку кресла и приготовился ждать, пока генерал выговорится.

– Вы, Мирная Власть, отказываетесь дать нам самолеты и танки. Вы ослабляете то, что осталось от породившей вас нации, так что теперь мы вынуждены применять силу, чтобы защитить наши границы от государств, которые были раньше дружественны нам. А что мы получаем взамен?

Лицо генерала побагровело. Болван высказался уже достаточно ясно, но ему хотелось сказать все до конца: если Мирная Власть не может защитить республику от ядерного оружия, значит она просто не выполняет взятых на себя обязательств. Генерал утверждал, будто взрыв в Тусоне неоспоримо доказывает, что какая-то нация обладает ядерным оружием и применяет его, несмотря на спутники, воздушный флот и генераторы куполов, которыми располагает Мирная Власть.

На той стороне стола, где сидели представители делегации республики, несколько человек согласно закивали, однако они вели себя достаточно осторожно и не стали повторять вслух то, что кричал их козел отпущения. Гамильтон сделал вид, что слушает; пусть этот тип сам заготовит для себя веревку понадежнее. Подчиненные Эвери последовали его примеру, хотя некоторым это стоило заметных усилий. После трех поколений уверенного правления многие функционеры Власти считали, что сам Бог вручил им бразды правления.

Гамильтон знал истинную цену власти.

Он внимательно изучал тех, кто сидел вокруг стола. Несколько армейских генералов, один даже прибыл из Колорадо, остальные – гражданские лица. Знакомая публика. В прошлые годы Гамильтон считал, что республика Нью-Мексико представляет самую серьезную опасность для Власти во всей Северной Америке, и уделял ей соответствующее внимание. Они называли себя Комитетом стратегических исследований. Влияние Комитета в Нью-Мексико было выше, чем Группы Сорока или Национального Совета Безопасности – и, конечно, выше, чем влияние Кабинета министров. В каждом следующем поколении правительства формировали новый внутренний круг старейшин, который использовался в качестве подачки, чтобы удовлетворить менее влиятельные группы. Но именно эти люди, вместе с президентом, располагали реальной властью. Их «стратегические исследования» простирались от Колорадо до Миссисипи. Нью-Мексико было могущественным государством. Они вполне могли заново изобрести атомное оружие и купола, если им позволить.

Тем не менее их было совсем нетрудно запугать. Этот генерал военно-воздушных сил явно не член Комитета. ВВС Нью-Мексико состояли из нескольких воздушных шаров, они пока что лишь мечтали о возрождении прежней славы. Наглец в погонах сможет близко подойти к серьезному военному самолету лишь в том случае, если Мирная Власть из милости пригласит его принять участие в ознакомительном полете. Генерал находился здесь для того, чтобы сказать то, что думало правительство республики, но не осмеливалось произнести вслух.

Наконец пожилой офицер выговорился и сел. Гамильтон собрал свои бумаги и направился к трибуне. Он кротко посмотрел на представителей Нью-Мексико и совершенно сознательно сделал длинную паузу.

Вероятно, он допустил ошибку, когда решил сам прийти на переговоры. Обычно переговоры с национальными правительствами вели чиновники двумя разрядами ниже Эвери. Его приезд мог легко навести на мысль, что он придает слишком большое значение инциденту. И все-таки ему хотелось лично понаблюдать за этими людьми. Существовала возможность, что они вовлечены в заговор против Мирной Власти, о котором Гамильтон узнал несколько месяцев назад.

Наконец он заговорил:

– Благодарю вас, генерал, э-э, Халберстамм. Мы понимаем причины вашего беспокойства, но хотим еще раз подчеркнуть, что Мирная Власть не отказывается от своих долгосрочных обещаний. За последние пятьдесят лет не было произведено ни одного ядерного взрыва, да и вчера в Большом Тусоне никто не взрывал ядерных боеголовок.

– Сэр! – не выдержал генерал. – Но радиация! Взрыв! Как вы можете говорить…

Эвери поднял руку и, улыбаясь, дождался, пока наступит тишина. С одной стороны, он напоминал о необходимости соблюдения дипломатического протокола, а с другой – в его поведении ощущалась скрытая угроза.

– Одну минуточку, генерал. Наберитесь терпения. Вы правы: произошел взрыв, вызвавший радиацию. Но я уверяю вас, что никто, кроме Мирной Власти, не располагает ядерным оружием. Если бы это было не так, мы бы давно разобрались с виновниками известными вам методами.

Более того, если вы заглянете в свои архивы, то обнаружите, что центр взрыва совпадает с десятиметровой защитной сферой, сгенерированной, – он сделал вид, что просматривает свои записи, – пятого июля тысяча девятьсот девяносто седьмого года.

На лицах присутствующих отразилась разная степень удивления, но никто не нарушил тишину. Интересно, насколько они действительно поражены? С самого начала Эвери понимал, что нет никакого смысла скрывать причину взрыва. Старый Алекс Шеллинг, научный советник президента, все равно сообразит, что произошло.

– Я знаю, многие из вас изучали открытую литературу об удерживающих сферах.

«А ты, Шеллинг, тайно провел не одну тысячу человеко-часов среди руин Сандии, пытаясь продублировать эффект».

– Сейчас я расскажу вам об этом более подробно, – продолжал Эвери. – Удерживающие сферы – купола – это не столько силовые поля, сколько перегородки, отделяющие внутреннее пространство сферы от внешнего мира. Лишь сила тяготения способна проникнуть внутрь сферы. Тусонская сфера была сгенерирована вокруг межконтинентальной баллистической ракеты, запущенной через Арктику. Она упала рядом с целью – возле ракетных установок Тусона. Дьявольский снаряд разорвался внутри сферы, никому не причинив вреда.

Как известно, требуется мощный импульс энергии нашего генератора в Ливерморе, чтобы создать даже маленькую удерживающую сферу. Именно это и явилось причиной, по которой Мирная Власть запретила все энергоемкие производства, стремясь сохранить секрет, позволяющий поддерживать мир. Однако, после того как сфера создана, она остается стабильной, не требуя дополнительного расхода энергии.

– Бесконечно долго, – вставил старый Шеллинг.

– Да, мы все так думали, сэр. Но ничто не длится вечно. Даже черные дыры подвержены квантовому распаду. Обычная материя тоже разрушается, хотя на это может уйти недоступное нашему воображению количество времени. До недавних пор мы не проводили анализы на распад удерживающих сфер.

Он кивнул помощнику, который через стол протянул три толстых тома представителям Нью-Мексико. Шеллинг едва мог скрыть нетерпение, когда начал листать документы Мирной Власти с грифом «совершенно секретно», – ему еще никогда не приходилось держать в руках подобных бумаг. Старый научный советник президента погрузился в чтение.

– Итак, господа, – продолжал Эвери, – оказалось, что пузыри действительно распадаются. Временная константа зависит от радиуса сферы и заключенной в ней массы. Тусонский взрыв был трагической случайностью.

– Иными словами, вы утверждаете, что всякий раз, когда эти проклятые штуки будут лопаться, нас ожидают взрывы вроде тех, от которых вы обещали спасти нас?

Эвери позволил себе строго посмотреть на генерала.

– Нет, я этого не утверждал. Мне показалось, что я предельно ясно описал случай в Тусоне: внутри купола находилась ядерная боеголовка.

– Пятьдесят лет назад, мистер Эвери, пятьдесят лет назад!

Эвери отошел от трибуны.

– Мистер Халберстамм, вы в состоянии представить себе внутреннюю область десятиметровой сферы? Ничто не выходит наружу и ничто не попадает внутрь. Если вы подорвете в таком месте ядерный заряд, то у него не будет никакой возможности охладиться. Уже через несколько миллисекунд наступит термодинамическое равновесие, только вот температура при этом достигнет нескольких миллионов градусов. Так совершенно безвредный на вид купол, простоявший в Тусоне не один десяток лет, содержал в себе страшный огненный шар. А когда купол распался, произошел взрыв.

Члены Комитета стратегических исследований беспокойно заерзали на своих местах: они представили себе тысячи куполов, разбросанных по всей Северной Америке. Джеральдо Альварес – доверенное лицо президента, – располагавший такой властью, что он даже не имел никакой формальной должности, поднял руку и неуверенно спросил:

– Как часто, по вашим прикидкам, такое будет происходить?

– Доктор Шеллинг готов описать вам статистику в деталях, но в принципе распад практически не отличается от любого квантового процесса: мы можем говорить лишь о том, что произойдет с большим количеством объектов. Может пройти одно или даже два столетия без единого взрыва. С другой стороны, вполне вероятно, что в какой-то отдельный год могут разрушиться сразу три или четыре купола. Но даже для самых мелких из них, как мы предполагаем, временная константа распада должна составлять не менее десяти миллионов лет.

– То есть они разрушаются скорее как атомы – с определенным периодом полураспада, а не одновременно, как цыплята вылупляются из яиц?

– Совершенно верно, сэр. Очень удачная аналогия. И мне хотелось бы немного прояснить еще один положительный аспект: большинство сфер не содержит в себе ядерных взрывов. А большие сферы – даже если в какой-то из них и заключен такой «ископаемый» взрыв – не представляют для нас существенной опасности. В частности, мы подсчитали, что температура динамического равновесия в Ванденбергской сфере или в сфере вокруг Лэнгли должна составлять менее ста градусов. Конечно, частные владения, располагающиеся по периметру, могут пострадать, но ничего подобного тому, что случилось в Тусоне, не произойдет.

А дальше, джентльмены, с нашей стороны совещание будут вести сотрудники по связи с республикой Ренкин и Накамура. – Гамильтон кивнул в сторону своих третьеразрядных чиновников. – В частности, вы должны определить, насколько целесообразно привлекать внимание публики к этому происшествию.

«И чем меньше они узнают, тем лучше».

– А мне необходимо вылететь в Лос-Анджелес. В Ацтлане тоже засекли взрыв, и я должен им все объяснить.

Он жестом показал одному из своих спутников – старшему представителю Власти в Альбукерке, который обычно вел переговоры с республикой, чтобы тот последовал за ним. Они покинули зал совещаний, не обращая внимания на поджатые губы и покрасневшие лица оставшихся за столом политиков. Этим людям необходимо постоянно напоминать об их истинном месте, они не должны ни на минуту забывать, что республика – всего лишь одна овца из стада.

Несколько минут спустя они уже выходили из неприметного здания, где велись переговоры. К счастью, репортеров нигде не было видно. Пресса Нью-Мексико находилась под надежным контролем; кроме того, само существование Комитета стратегических исследований было засекречено.

Эвери и Брент, старший сотрудник по связям с республикой, уселись в экипаж, и лошади выехали на оживленную улицу. Визит Гамильтона был неофициальным, и они воспользовались местными средствами передвижения, без всякого эскорта. Планировка города напоминала столицу прежних Соединенных Штатов, если не обращать внимания на щербатые верхушки гор, уходящих в небо. По широкому бульвару ехало не менее дюжины других экипажей. В Альбукерке было почти такое же напряженное движение, как и в анклаве Мирной Власти. Ничего удивительного: республика Нью-Мексико – одно из самых могущественных и густонаселенных государств на Земле.

Эвери посмотрел на Брента:

– За нами нет слежки?

Молодой человек недоуменно посмотрел на своего начальника, а потом ответил:

– Все в порядке, сэр. Мы проверили экипаж при помощи новых средств.

– Отлично. Подготовьте мне подробный отчет, но сейчас меня интересует общее впечатление. Вы считаете, что Шеллинг, Альварес и все остальные действительно так удивлены, как они изображают?

– Да, сэр, я готов Мир на это поставить. – Судя по выражению лица Брента, он понимал, что именно это сейчас и делает. – У них нет оборудования, подобного тому, о котором вы нас предупреждали. Вы всегда содержали здесь мощное отделение разведки. И мы вас не подведем; мы обязательно узнаем, если у них появится нечто представляющее для нас опасность.

– Гм.

Анализ Брента подтверждал то, что интуитивно чувствовал сам Эвери. Правительство республики сделает все, чтобы выйти сухим из воды. Именно поэтому он много лет так тщательно следил за ними. Но это не они стояли за той технической мощью, с которой Гамильтон Эвери столкнулся в последнее время.

Эвери откинулся на мягком кожаном сиденье. Значит, Шеллинг «невинен как дитя». Тогда возникал другой вопрос: поверит ли он в изложенную Эвери гипотезу? Да и гипотеза ли это? Все, что сказал Гамильтон на встрече, было абсолютной правдой, не один раз перепроверенной научной командой Ливермора.

…Однако эта правда была неполной. Политики Нью-Мексико не знали о десятиметровом куполе, лопнувшем в Центральной Азии. Теория могла объяснить и этот случай тоже, но кто поверит в две случайности подряд после пятидесяти лет стабильности?

Как цыплята, которые одновременно вылупляются из яиц. Именно этот образ использовал Альварес. Ученые были уверены, что проблема связана с периодом полураспада, но они не владели всей полнотой информации, которая стекалась с разных сторон за последний год. Как цыплята… Когда встает вопрос о выживании, правильная трактовка событий становится искусством, и Эвери не сомневался: кто-то где-то научился уничтожать купола.

Глава 11

Выстрелы бандитов осветили лес. Раздался один залп, затем другой. Вили услышал, как пошевелился Джереми, словно готовясь вскочить на ноги и открыть ответный огонь. Потом Вили сообразил, что они стреляют сами в себя. Отражение, которое обмануло его, определенно ввело в заблуждение и их. Что произойдет, когда они наконец сообразят, что палят по пузырю? И что на самом деле им противостоит лишь один карабин в руках не слишком умелого стрелка.

Постепенно разрозненный огонь смолк.

– Давай, Джереми! – сказал Нейсмит.

Джереми вскочил и повел дулом в сторону оврага. Он выпустил всю обойму. Карабин словно захлебывался, стреляя через неравные промежутки. Вспышки заметались по оврагу. Противник был невидим, если не считать одного типа, хорошо заметного на фоне освещаемой вспышками скалы. Парню явно не повезло: пуля попала ему в грудь и отбросила на камни.

По всему оврагу послышались крики боли. Как Джереми удалось это? Даже одно попадание было фантастическим везением. А Джереми Каладзе и при дневном свете не попал бы в стену сарая.

Джереми повалился на землю рядом с Вили.

– Н-неужели я всех их у-уложил?

В его голосе слышался ужас. Но он все же вставил новую обойму в свое короткоствольное оружие.

Ответного огня не было. Но что это? Бандит, лежавший у склона оврага, вскочил на ноги и побежал! После такого попадания в грудь он должен был умереть или в лучшем случае с трудом ползти. Сквозь кусты Вили увидел, как остальные тоже начали подниматься на ноги и побежали к дальнему концу оврага. Один за другим мелькали их удаляющиеся силуэты.

Джереми поднялся на колени, но Нейсмит заставил его снова лечь.

– Ты прав, сынок. Тут есть что-то странное. Давай не будем больше испытывать удачу.

Они еще долго лежали неподвижно в звенящей тишине, пока затаившиеся лесные животные снова не начали подавать признаки жизни, а звезды над головами не засияли яркими огнями. В радиусе пятисот метров никаких признаков других людей не было.

– Проекции? – вслух размышлял Джереми. – Зомби?

Вили оставил свои мысли при себе, но он понимал, что и то и другое – очевидная ерунда. Пули сбили бандитов с ног. А потом они вскочили и в панике убежали – а это совсем не похоже на поведение зомби из легенд Нделанте. Нейсмит тоже не стал делиться своими соображениями.

К тому моменту, когда подоспела помощь, снова пошел дождь.

Было всего лишь девять часов, а воздух уже стал влажным и слишком жарким для апрельского утра – под тридцать градусов. Дождевые облака зависли высоко над Куполом, днем обязательно пойдет дождь. Вили Вачендон и Джереми Сергеевич Каладзе шагали по широкой, посыпанной гравием дороге, ведущей от главного здания фермы в сторону построек, расположенных вдоль края Купола. Вместе они производили странное впечатление: один – двухметрового роста, белый, длинноногий и тощий; другой – невысокий, худой, черный и совсем слабый на вид. Однако Вили начал понимать, что между ними было много общего. Оказалось, что они ровесники – обоим исполнилось пятнадцать. К тому же Джереми был очень умен, хотя и не мог тягаться с Вили. Он не пытался произвести на нового приятеля впечатление своими габаритами или запугать его. Похоже, он немного благоговел перед Вили (насколько это вообще возможно для такого открытого и неугомонного человека, как Джереми Сергеевич).

– Полковник говорит… – (Ни Джереми, ни другие обитатели фермы не называли старого Каладзе «дедушка», хотя и не испытывали страха перед ним, а только глубокую привязанность.) – Полковник говорит, что за нашей фермой наблюдают с тех пор, как мы втроем сюда приехали.

– Бандиты?

– Понятия не имею. Нам не купить такое оборудование, как у доктора Нейсмита, – микрокамеры и все прочее. Но у нас есть телескоп, а на крыше сарая установлена камера, которая работает двадцать четыре часа в сутки. Прикрепленный к ней процессор засек несколько вспышек между деревьями. – Парень махнул рукой в сторону хребта, где лес подходил почти к банановым плантациям. – Возможно, это отражение линз старых оптических приборов.

Несмотря на теплое солнце, Вили вдруг стало холодно. По сравнению с домом Нейсмита, одиноко стоящим в лесу, здесь было очень много народу, и тем не менее ферму никак не назовешь надежно защищенной: ни высоких стен, ни сторожевых башен, ни наблюдательных шаров. Здесь было множество детей, а большинству взрослых перевалило за пятьдесят. Типичное возрастное распределение, но совершенно неподходящее для обороны. Интересно, подумал Вили, какие тайные возможности защиты есть у Каладзе?

– И что вы собираетесь делать?

– Да ничего особенного. Их не может быть слишком много; и ведут они себя скромно. Мы бы на них напали, если бы у нас было больше людей. А так все, чем мы располагаем, – это четыре винтовки и четверо мужчин, умеющих с ними управляться. Кроме того, шерифу Венцу известно, что здесь происходит… Не стоит беспокоиться. – (Джереми не заметил раздражения Вили, тот хорошо умел скрывать свои эмоции. И вообще, Вили уже начал понимать, что у Джереми на удивление мирный и беззлобный характер.) – Я хочу показать тебе, что у нас тут есть.

Он свернул с гравийной дорожки и направился к большому одноэтажному зданию. На сарай это строение совсем не походило; вся крыша была выложена солнечными батареями.

– Думаю, если бы не Ванденбергский Купол, Центральная Калифорния прославилась бы программами «Красной стрелы» – это наша торговая марка. Мы производим не такие изысканные вещи, как Грины из Норкросса, и не в таком количестве, как Чень из Пекина, но наша продукция самая качественная.

– Это же всего лишь большая ферма, – с деланым равнодушием проговорил Вили. – По крайней мере, мне так показалось.

– Конечно, а доктор Нейсмит всего лишь отшельник. У нас прекрасная и очень большая ферма. Но как ты думаешь, где моя семья взяла деньги, чтобы ее приобрести? Нам страшно повезло: у Бабушки и полковника после Войны родилось четверо детей, и у них у всех родились свои дети, не меньше двоих на каждую семью. Практически у нас родственный клан, но мы принимаем и других людей, разбирающихся в том, в чем мы сами ничего не понимаем. Полковник твердо верит в принцип разносторонности, с фермой и компьютерными программами мы непотопляемы.

Джереми постучал в тяжелую белую дверь. Ответа не последовало, но дверь медленно открылась внутрь, и они вошли. По обеим сторонам длинного здания располагались окна, впускавшие сюда утренний свет и легкий ветерок, поэтому в помещении было достаточно уютно. Оно оставляло впечатление элегантного хаоса. Стоящие тут и там столы украшали экзотические растения и множество аквариумов. Большинство столов были пустыми, но в противоположном конце огромного помещения проходило что-то вроде совещания. Кто-то помахал Джереми рукой, однако спор, явно грозящий перейти в серьезную перепалку, не прекратился.

– Сегодня здесь гораздо больше народа, чем обычно. Многие предпочитают работать дома. Смотри.

Джереми указал на один из занятых столов, где, не обращая на них внимания, сидел мужчина, а на голографическом изображении над его столом плыли разноцветные фигуры, которые все время меняли очертания. Мужчина внимательно наблюдал за ними. Потом он кивнул самому себе, и рисунок внезапно утроился и разделился. Каким-то образом он контролировал эти изменения на дисплее. Вили узнал построение линейных и нелинейных преобразований: он развлекался с ними всю зиму, придумывая в уме самые разнообразные варианты.

– Что он делает?

Джереми ответил непривычно тихо:

– Как ты думаешь, кто претворяет в жизнь алгоритмы, которые придумываете вы с доктором Нейсмитом? – Парень обвел комнату широким жестом. – Нам удалось сделать несколько самых сложных в мире разработок.

Вили удивленно посмотрел на него.

– Послушай, Вили, я знаю, что у вас в горах есть множество самых замечательных машин. Как, по-твоему, откуда они все там появились?

Вили задумался. Ему даже в голову не приходило поинтересоваться! Нейсмит занялся его образованием, и Вили очень быстро прогрессировал. Ему пришлось заплатить за это тем, что его представления об окружающем мире были странной смесью математических абстракций и мифов Нделанте.

– Наверное… я считал, что большинство из них сделал Пол.

– Доктор Нейсмит – удивительный человек, но, для того чтобы сделать вещи, которые ему необходимы, работали сотни людей, разбросанных по всему миру. Майк Росас говорит, что это похоже на пирамиду: на ее вершине находятся несколько человек – скажем, Нейсмит, когда дело касается алгоритмов, или Масарик, когда речь идет о физике поверхностных явлений, – то есть люди, способные изобрести нечто действительно новое. Из-за того что Мирная Власть запретила крупные научные организации, эти люди вынуждены работать в одиночку, и сейчас таких корифеев, наверное, не более пяти или десяти во всем мире. Следующими в пирамиде идут такие хозяйства, как наше. Мы получаем готовые алгоритмы и переводим их в реальные компьютерные программы.

Вили наблюдал за тем, как запрограммированные фантомы перемещаются по экрану. Их формы были одновременно и знакомыми, и чуждыми. Словно его собственные идеи преобразовывались для какой-то странной разновидности «Селесты».

– Но эти люди ничего не делают. Откуда же берутся новые машины?

– Ты совершенно прав: без компьютеров, которые работают по нашим программам, мы не более чем мечтатели. Это следующий уровень пирамиды. Стандартные процессоры стоят совсем дешево. Еще до эпидемий несколько семей из Солнечной долины поселились в Санта-Марии. Они привезли с собой полный грузовик разного оборудования для травления при помощи гамма-лучей. Мы импортируем очищенное сырье из Орегона. А специальные компоненты привозим совсем издалека. Грины, например, производят лучшую синтетическую оптику.

Джереми посмотрел на дверь.

– Я бы показал тебе больше, только все сейчас ужасно заняты. В этом, вероятно, твоя вина. Полковник, как мне показалось, был особенно впечатлен тем, что вы с Нейсмитом изобрели этой зимой.

Он замолчал и посмотрел на Вили, словно надеялся, что ему раскроют какой-нибудь важный секрет. А Вили про себя подумал: «Как я могу что-нибудь объяснить Джереми?» Он вряд ли смог бы в двух словах рассказать, в чем состоит суть придуманного им алгоритма. Это была сложная последовательность кодов, позволяющая очень хитро и очень быстро запаковывать и распаковывать определенную информацию. Потом Вили сообразил, что Джереми интересует результат, позволяющий Мастеровым перехватывать информацию со спутников Мирной Власти.

Джереми рассмеялся, неправильно истолковав его сомнения.

– Ладно, ладно, не настаиваю. Мне, наверное, вообще не следует это знать. Пошли, покажу тебе кое-что еще – хотя, может быть, это тоже должно оставаться секретом. Полковник думает, что Мирная Власть сразу запретит нашу деятельность, если только пронюхает.

Они зашагали дальше по главной дороге фермы, ведущей прямо к Ванденбергскому Куполу, до которого оставалось около километра. Даже смотреть в том направлении Вили не мог – сразу начинала кружиться голова. С такого близкого расстояния ощущение формы и размеров пропадало, в каком-то смысле Купол становился невидимым – огромное вертикальное зеркало, да и только. В нем отражались зеленые поля фермы и все, что лежало за ними: несколько маленьких лодочек, пробирающихся под парусами к северному берегу озера Ломпок, и паром, пришвартованный у ближнего берега Сальсипуэдес-Крик.

По мере приближения к Куполу Вили стал замечать, что земля у его основания рыхлая и неровная. Из-за дождей, стекающих со сферы, у ее подножия образовалась река, которая несла свои воды в озеро Ломпок. Почва в этом районе постоянно дрожала из-за небольших землетрясений. Вили попытался представить себе, как выглядит другая часть Купола – та, что на многие километры уходила вглубь земли. Неудивительно, что мир, окружавший такое грандиозное препятствие, трепетал перед его величием.

Вили поднял голову и тут же пошатнулся.

– Подействовало, да? – Джереми схватил Вили за руку и поддержал его. – Я вырос рядом с Куполом, но все равно каждый раз, когда оказываюсь здесь и пытаюсь представить себе, что забираюсь на его вершину, мне не удается устоять на ногах и я шлепаюсь прямо на мягкое место.

Они вскарабкались по склону и посмотрели вниз на реку. Хотя дождь прекратился несколько часов назад, вода в реке была по-прежнему бурной и грязной. С другого берега на Вили и Джереми уставились их собственные отражения.

– Ближе подходить опасно. Вода тут довольно сильно подмывает берега, случалось несколько серьезных оползней… Впрочем, мы пришли сюда не за тем. – Джереми повел Вили вниз к небольшому домику. – В пирамиде Майка есть еще один уровень: люди, которые делают дома, повозки, плуги и тому подобные вещи. Ремонтники продолжают производить все это, но руины практически исчерпаны, по крайней мере здесь. Новые предметы делают точно так же, как и сотни лет назад. Это дорого и очень трудоемко – таким производством успешно занимаются республика Нью-Мексико и Ацтлан. Зато мы можем запрограммировать процессоры так, что они будут контролировать станки с подвижными деталями; почему же не использовать станки для производства того, что нам необходимо? Это мой собственный специальный проект.

– Да, но ведь существует запрет. Ты хочешь сказать…

– Станки с подвижными деталями не запрещены – по крайней мере, напрямую. Власть противится созданию мощных высокоскоростных станков. Они не хотят, чтобы кто-нибудь начал производить бомбы или делать новые пузыри, а потом снова развязал Войну.

Здание очень напоминало то, из которого они совсем недавно вышли, только окон здесь было поменьше. Возле входа из земли торчал древний металлический столб. Вили с любопытством посмотрел на него, а Джереми сказал:

– Он не имеет никакого отношения к моему проекту. Когда я был совсем маленьким, на нем еще читались цифры, написанные краской. Это часть крыла древнего самолета, на каких летали до Мирной Власти. Полковник полагает, что он взлетал с военно-воздушной базы в Ванденберге в тот момент, когда на них опустился пузырь: часть самолета упала здесь, а остальное осталось внутри Купола.

Вили вслед за Джереми вошел в здание. Здесь было гораздо темнее, чем в том помещении, где работали программисты. Что-то двигалось, откуда-то доносились высокие монотонные звуки. Вили понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что они с Джереми единственные живые существа здесь. Джереми повел приятеля по проходу в ту сторону, откуда слышался шум. В темноту уходила небольшая лента конвейера. Пять крошечных механических рук делали… что они делали? Эта штука была почти в два метра длиной и в метр высотой, с колесами, хотя и гораздо меньшего размера, чем на повозках. Ни для пассажиров, ни для груза места не было. Рядом с этой машиной, которая еще только появлялась на свет, Вили заметил еще по крайней мере четыре законченных.

– Мой работник! – Джереми прикоснулся к одной из механических рук. Машина моментально остановилась, словно демонстрируя уважение хозяину. – Я не могу все сделать сам, только обмотку мотора и электропроводку. Но я собираюсь модернизировать свой станок.

Вили больше интересовало, что здесь производится.

– Что… это такое?

Он указал на странные повозки.

– Фермерские тракторы, конечно! Они совсем небольшие, не могут перевозить пассажиров, так что приходится идти рядом. Заряжаются от батарей, размещенных на крыше. Я знаю, что для первого проекта это довольно-таки рискованное предприятие, только мне ужасно хотелось сделать что-нибудь действительно полезное. Вообще-то, тракторы не считаются транспортными средствами; думаю, Мирная Власть даже не заметит их. А если они и обратят внимание на мои тракторы, мы сделаем что-нибудь другое. Мои работники – система очень гибкая.

«Они издадут закон, запрещающий твоих работников, вот и все». Неудивительно, что Вили перенял у Пола его взгляд на Мирную Власть. Запретили ведь проводить исследования, которые могли бы справиться с его болезнью. Такая же тирания, как и все прочие, только более могущественная.

Однако вслух Вили ничего не сказал. Он подошел к ближайшему готовому трактору и положил руку на кожух мотора, отчасти надеясь ощутить его электрическую мощь. В конце концов, это машина способна двигаться самостоятельно. Сколько раз Вили мечтал о том, что будет водить автомобиль. Это была заветная мечта мелких джонкских аристократов – что кто-нибудь из их сыновей получит работу водителя грузовика Мирной Власти.

– Знаешь, Джереми, а ведь эта штука вполне может везти пассажира. Готов побиться об заклад, что я сяду вот здесь, сзади, и смогу дотянуться до рычагов.

Улыбка озарила лицо Джереми.

– Здорово! Я понял, что ты имеешь в виду. Если бы я не был таким большим… Послушай, ты же мог бы стать автомобилистом! Давай выведем трактор наружу. Позади мастерской есть ровная площадка…

Едва слышный сигнал донесся из телефонного аппарата, прикрепленного к поясу Джереми. Парень нахмурился и поднес приборчик к уху.

– Хорошо, извините.

– Вили, – объявил он. – Полковник и доктор Нейсмит хотят нас видеть – срочно. Наверное, они предполагали, что мы будем слоняться в окрестностях большого дома и дожидаться, когда им приспичит с нами поговорить.

Это было первым проявлением неуважения к старшим, которое Джереми позволили себе за все время общения с Вили. Они направились к двери.

– Мы вернемся еще до того, как начнется вечерний дождь, и попробуем покататься.

Однако его голос был грустным, и Вили оглянулся на утонувшую в темноте комнату. Почему-то он сомневался, что скоро сюда вернется.

Глава 12

Все это очень походило на военный совет. Полковник Каладзе, во всяком случае, полностью соответствовал своему званию. Глядя на него, Вили почему-то вспоминал повелителей Нделанте Али: очень короткие волосы – повсюду, даже на лице, – и великолепная военная выправка, несмотря на его восемьдесят лет. Серебристая щетина лишь подчеркивала загар. Николай Сергеевич был в серо-зеленой рабочей одежде, ничем не примечательной, но идеально чистой и накрахмаленной. Голубые глаза старшего Каладзе могли искриться юмором – Вили заметил это во время торжественного обеда по случаю их приезда, – но сегодня утром они оставались жесткими и внимательными. Рядом с полковником Мигель Росас – даже с пистолетом за поясом и шерифской повязкой на рукаве – казался гражданским человеком.

Пол выглядел как обычно, но избегал смотреть Вили в глаза.

А это было очень дурным знаком.

– Садитесь, господа, – обратился к Вили и Джереми старый полковник. На совете присутствовали все его сыновья, кроме отца Джереми, который уехал по торговым делам в Корваллис. – Вили и Джереми, вы отправитесь в Сан-Диего раньше, чем мы планировали. Власть собирается финансировать чемпионат Северной Америки по шахматам, как это уже было с несколькими последними олимпиадами. Они выбрали места для проведения полуфиналов по своему усмотрению и обещали обеспечить доставку участников.

Так, наверное, должен чувствовать себя грабитель, которому его будущая жертва передает письменное приглашение в гости, подумал Вили.

Даже Джереми казался немного обеспокоенным.

– А как же быть с планами Вили… э-э, получить помощь? Сможет ли он сделать это прямо у них под носом?

– Думаю, да. Майк со мной согласен. – Полковник посмотрел на Мигеля Росаса, и тот коротко кивнул. – Власть относится с подозрением ко всем Мастеровым, но у них нет никаких причин следить за Вили. В любом случае, если мы собираемся участвовать в турнире, нужно подготовиться к появлению колонны грузовиков. Они проедут мимо фермы примерно через пятнадцать часов.

Колонна грузовиков… Мальчишки переглянулись. На мгновение они забыли об опасностях. Мирная Власть повезет их на своих грузовиках, словно королей, по всему калифорнийскому побережью до самой Ла-Хольи!

– Все, кто отправляется на турнир, должны покинуть ферму через два-три часа, чтобы добраться к шоссе номер сто один до того, как грузовики будут там проезжать. – Полковник улыбнулся Ивану, своему старшему сыну. – Каладзе все равно приняли бы участие в этом соревновании, даже если бы Власть проявляла к нашей ферме самый пристальный интерес, а Вили не нуждался бы в помощи. Вам, ребята, меня не провести. Я знаю, что вы уже давно ждете подобной возможности. Мне хорошо известно, сколько времени вы потратили на создание программ, которые считаете непобедимыми.

Казалось, слова полковника привели Ивана Николаевича в легкое замешательство, однако он быстро справился с собой и улыбнулся отцу.

– Кроме того, – продолжал полковник, – там будут люди, которых мы знаем много лет, но никогда не встречали лично. Если мы откажемся от участия, это может вызвать подозрения.

– Все в порядке, Пол? – спросил Вили, бросив взгляд через стол на Нейсмита.

Неожиданно ему показалось, что Нейсмит еще больше состарился и стал даже старше полковника.

– Да, Вили. Это прекрасная возможность помочь тебе… Кроме того, мы решили нанять Майка, чтобы он поехал с вами вместо меня. Понимаешь…

Пол продолжал что-то говорить, но Вили его больше не слушал. Пол останется здесь. Единственный шанс вылечиться – и Пола не будет рядом. На короткое мгновение, которое в сознании Вили растянулось на несколько лет, комната вдруг начала бешено вращаться, а потом исчезла, сменившись давними воспоминаниями.

Вид на улицу Клермонт сквозь незастекленное окно. Вили лежит на маленькой кровати. Первые пять лет своей жизни он провел в основном на этой кровати, глядя на пустую улицу. И все-таки ему повезло: в то время Глендора была окраиной и находилась вне досягаемости вождей Джонков и тирании Нделанте Али. Все эти пять лет Вили был таким слабым, что у него едва хватало сил самостоятельно поесть. Его жизнь целиком и полностью зависела от дяди Слая. Сейчас Сильвестр был бы старше самого Нейсмита. Когда родители Вили хотели бросить слабого новорожденного сына на съедение койотам и стервятникам, дядя Слай уговорил их оставить ему едва живого малыша. Вили никогда не забудет лицо старика – такое черное и морщинистое, окаймленное серебристыми волосами. Внешне он совсем не походил на Нейсмита, и тем не менее у них было много общего.

Когда началась Война, Сильвестру Вашингтону (а он настаивал именно на английском произношении своего имени) перевалило за тридцать. Бывший школьный учитель с редким упорством сражался за жизнь своего последнего воспитанника. Он сделал кроватку для Вили и поставил ее так, чтобы больной мальчик мог видеть и слышать все, что происходило на улице. Каждый день Вашингтон подолгу разговаривал с Вили. Другие дети с подобным заболеванием чахли на глазах и умирали, а Вили медленно, но все-таки рос. Среди его самых ранних воспоминаний, если не считать вида на улицу Клермонт, были игры с числами, придуманные дядей Слаем, который заставлял мальчика работать мозгами, раз уж тот не мог управлять своим телом.

А потом старик помог укрепить и тело Вили. Только вот занимались они всегда после наступления темноты, за развалинами, которые называли «наше ранчо». Ночь за ночью Вили ползал по теплой земле, и наконец ноги у него окрепли настолько, что он смог стоять. Слай заставлял его тренироваться до тех пор, пока Вили не научился ходить.

Однако дядя Слай никогда не разрешал Вили выходить из дома днем – он говорил, что это очень опасно. Мальчик никак не мог понять почему. Улица за окошком всегда была пустынной и тихой.

Вили исполнилось шесть лет, когда он раскрыл эту тайну, и прежняя жизнь кончилась. Сильвестр ушел на работу на потайной пруд, который он соорудил вместе со своими друзьями, воспользовавшись оросительными каналами Нделанте. Обещал вернуться домой пораньше и принести Вили подарок за то, что мальчик научился ходить.

В их крошечной конуре было страшно жарко днем, и Вили надоело сидеть и смотреть в окно на пустую скучную улицу. Он осторожно выглянул из покосившегося дверного проема, а потом, наслаждаясь обретенной свободой, медленно пошел вперед, пока вдруг не сообразил, что находится всего в нескольких шагах от перекрестка улиц Клермонт и Каталина – намного дальше, чем во время прошлых прогулок. Вили бродил по Каталине минут двадцать, восхищаясь волшебной страной, раскинувшейся перед ним: безлюдные руины под палящим солнцем. Они были самых разных размеров и чуть отличались по цвету, в зависимости от того, как эти здания когда-то окрасили. Ржавые металлические конструкции напоминали гигантских насекомых, присевших передохнуть возле дороги… Лишь в одном доме из двадцати кто-нибудь жил – этот район грабили множество раз. Гораздо позже Вили узнал, что в Бассейне сохранились и нетронутые грабителями районы. На дальних окраинах даже через пятьдесят лет после Войны можно было отыскать несметные сокровища. Ацтланские власти не просто так требовали пошлину за найденную добычу.

Вили едва исполнилось шесть, однако он не заблудился; обходя стороной те дома, где могли жить люди, мальчик все время старался держаться в тени. Через некоторое время он устал и решил вернуться домой. Время от времени он останавливался, чтобы понаблюдать за какой-нибудь ящерицей, перебегающей от одной норы к другой. Осмелев, Вили прошел через небольшую площадку перед бакалейной лавкой, мимо вывески, объявляющей о скидках, закончившихся пятьдесят лет назад, а потом повернул на Клермонт. А дальше… дальше Вили показалось, что все события произошли одновременно.

Дядя Слай возвращался домой раньше обычного и с трудом тащил на плече мешок. Увидев на улице Вили, он тут же бросил мешок на землю и кинулся к мальчику, но в это время из переулка донесся стук подков. На освещенную ярким солнцем улицу выскочили всадники – пять молодых Джонков, которые охотились за работниками. Один из них схватил Вили, в то время как другие кнутами отгоняли старика. Лежа на животе поперек седла, Вили повернул голову и бросил последний взгляд на Сильвестра Вашингтона, превратившегося в крошечную точку в самом конце улицы. Старик заламывал руки, даже не пытаясь кричать, не пытаясь спасти Вили от чужих людей, увозивших его прочь.

Вили удалось выжить. Через пять лет его продали в Нделанте Али. Прошло еще два года, и у него сложилась твердая репутация опытного вора. Однажды Вили вернулся на улицу Клермонт. Дом по-прежнему стоял на месте – в Бассейне мало что изменилось. Только он был пустой. Дядя Слай исчез.

А теперь Вили должен расстаться и с Полом Нейсмитом.

Остальные приняли задумчивый взгляд Вили за напряженное внимание. Нейсмит что-то говорил, но так ни разу и не поднял на Вили глаз.

– Ты и не представляешь себе, какой ты молодец. Благодаря твоему открытию нам удалось обнаружить… То, что мы обнаружили, – это удивительно и чудесно и, может быть, опасно. Я просто обязан остаться. Понимаешь?

Вили не собирался этого говорить, слова вырвались сами по себе:

– Я понимаю, почему вы со мной не пойдете. Я понимаю, что какая-то дурацкая математика для вас важнее.

Хуже всего было то, что эти слова совсем не разозлили Пола, он только чуть-чуть опустил голову.

– Да. Есть вещи, которые для меня важнее любого человека. Давай я тебе расскажу, что мы обнаружили…

– Пол, если Майк, Джереми и Вили должны отправиться в пасть льву, им незачем знать подробности.

– Как скажешь, Коля. – Нейсмит встал и медленно пошел к двери. – Прошу меня извинить.

Наступила тишина, которую прервал полковник:

– Нам придется хорошо поработать, чтобы успеть отправить вас вовремя. Иван, покажи мне, что твои любители шахмат собираются дать Джереми с собой. Если Власть обеспечивает вас транспортом, может быть, Майк и мальчики смогут взять процессор помощнее. – И он ушел вместе со своими сыновьями и Джереми. В комнате остались только Вили и Майк. Мальчик встал и повернулся к двери.

– Подожди-ка минутку. – В голосе Майка звучал металл, памятный Вили еще по первой их встрече. Помощник шерифа обошел вокруг стола и усадил парня обратно на стул. – Ты думаешь, Пол тебя бросил. Может быть, так оно и есть, но, насколько мне известно, они обнаружили нечто более важное, чем мы все, вместе взятые. Я не знаю, в чем заключается их открытие, иначе я бы не мог пойти вместе с тобой и Джереми. Ты меня понял? Мы не можем допустить, чтобы Нейсмит попал в руки Мирной Власти.

Считай, что тебе очень повезло, когда мы согласились с планом Пола вылечить тебя, – продолжал Майк. – Только он мог уговорить Каладзе связаться с этими свиньями, биологами.

Майк буравил его взглядом, словно ожидая возражений. Однако Вили молчал, стараясь не смотреть помощнику шерифа в глаза.

– Ладно. Я буду ждать тебя в столовой.

Росас быстро вышел из комнаты.

Вили не знал, сколько времени он просидел неподвижно. Он не плакал: после того, что случилось много лет назад на улице Клермонт, Вили больше никогда не плакал. Он не винил Сильвестра Вашингтона, как не винил теперь Пола Нейсмита. Они сделали все, что один человек может сделать для другого. Но в конечном счете есть только один человек, кому не убежать от твоих проблем.

Глава 13

До посадочной площадки на вершине Торговой Башни еще оставалось пять метров, а вертолет с двумя винтами умудрился поднять тучу пыли. Со своего места в салоне Делла Лу наблюдала за встречающими, которым пришлось схватиться за шляпы и прикрыть глаза. Только старина Гамильтон Эвери умудрялся сохранять представительный вид даже при таких обстоятельствах.

Когда колеса вертолета коснулись земли, пилот распахнул люк и помахал рукой очень важным персонам, собравшимся на посадочной площадке. Сквозь серебристый иллюминатор Делла Лу заметила, как директор Эвери кивнул и повернулся, чтобы пожать руку Смайзи, главе администрации Лос-Анджелеса. Потом он подошел к одному из членов команды вертолета, поджидавшему у трапа.

Смайзи был, вероятно, самым могущественным чиновником Мирной Власти в Южной Калифорнии. Интересно, подумала Делла Лу, как он отнесся к тому, что его босс предложил такую по-кавалерийски лихую посадку в вертолет. Она криво усмехнулась. Черт возьми, ведь именно ей поручено руководство всей операцией, однако она и сама не понимала, что происходит.

Дверца люка захлопнулась, и лопасти начали снова вращаться. Команда получила точные инструкции: посадочная площадка быстро исчезла из виду, а вертолет поднимался вверх, словно волшебный лифт, установленный на вершине Торговой Башни. Делла Лу бросила взгляд в иллюминатор – они находились на высоте восьмидесятого этажа.

Когда вертолет взял курс на лос-анджелесский аэропорт и Санта-Монику, Делла поднялась с места. Через мгновение в салон вошел Эвери. Он выглядел совершенно спокойным, но при этом держался строго официально, его одежда была одновременно небрежной и дорогой. В принципе Совет Директоров Мирной Власти считался собранием равных. В действительности же, сколько Делла Лу себя помнила, Гамильтон Эвери был его главной движущей силой. Не самым известным человеком, но самым влиятельным.

– Рад вас видеть, моя дорогая!..

Эвери быстро подошел к Делле, пожал ей руку, словно она была ему ровней, а не чиновником на три ранга ниже. Делла позволила седовласому директору взять себя за локоть и отвести на место. Со стороны можно было подумать, что это Делла у него в гостях. Они сели, и директор быстро осмотрелся по сторонам. Кабина Деллы выглядела настоящим передвижным командным пунктом. Здесь не было ни бара, ни мягких ковров. В соответствии со своим рангом Делла вполне могла бы их иметь, но она заняла нынешнее положение совсем не потому, что лебезила перед начальством.

Вертолет спокойно летел на запад, а толстые стены кабины почти полностью поглощали шум работающих двигателей. Внизу Делла видела постройки, принадлежащие Мирной Власти. Анклав представлял собой коридор, простирающийся от Санта-Моники и аэропорта на побережье вглубь материка до того места, где когда-то находился центр Лос-Анджелеса. Это был самый крупный анклав в мире: здесь жили больше пятидесяти тысяч человек, в основном возле студии Службы новостей. И жили совсем неплохо – как раз сейчас вертолет проплывал над пригородным участком с бассейнами и теннисными кортами.

На севере высились замки и укрепленные дороги аристократов Ацтлана. Они управляли этим регионом, но, построенные без запрещенной законом технологии, их «дворцы» напоминали средневековые лачуги. Как и республика Нью-Мексико, Ацтлан наблюдал за Мирной Властью с бессильной завистью и мечтал о возвращении добрых старых времен.

Эвери оторвался от раскинувшегося внизу вида.

– Я обратил внимание, что символика Пекина с борта вертолета убрана.

– Да, сэр. Из вашего сообщения было ясно, что использование людей не из Северной Америки не следует выставлять напоказ.

Уж это-то Делла Лу прекрасно поняла. Три дня назад, завершив изучение ситуации в Центральной Азии, она вернулась в анклав Пекина. И тут же получила по спутнику из Ливермора мегабайт детальных инструкций – причем они пришли не на имя главы администрации, а прямо к ней, Делле Лу, полицейскому третьего ранга, занимающемуся борьбой с терроризмом, и главному специалисту по грязной работе. Ей выделили грузовой самолет – грузом был этот самый вертолет, и велели лететь через Тихий океан в Лос-Анджелес. В аэропорту команда самолета выгрузила вертолет с ее людьми и немедленно вернулась назад.

Эвери удовлетворенно кивнул:

– Отлично. Мне как раз нужен человек, которому не требуется объяснять все на пальцах. Вы успели прочитать отчет из Нью-Мексико?

– Да, сэр.

На протяжении всего полета Делла внимательно изучала доклад и пыталась разобраться в политических проблемах Северной Америки. Она отсутствовала три года; ей предстояло еще многое узнать – помимо трагедии в Тусоне.

– Как вы думаете, республика поверила нам?

Она вернулась мыслями к записи встречи и к досье.

– Да. Самое забавное, что наиболее подозрительные из них оказались и наиболее невежественными. Шеллинг проглотил наживку вместе с крючком. У него достаточно теоретических знаний, чтобы посчитать ваши объяснения разумными.

Эвери кивнул.

– Но они будут верить только до тех пор, пока не взорвется еще один купол. Насколько я поняла, такое уже случилось дважды за последние несколько недель. Вряд ли это объясняется теорией квантового распада. Ракетные полигоны старой Америки усеяны куполами. Если процесс распада будет продолжаться…

Эвери снова кивнул; казалось, его совсем не расстроили слова Деллы.

Вертолет плавно огибал Санта-Монику, и Делла увидела самые роскошные особняки анклава и пляжи возле них; дальше шла разрушенная береговая линия Ацтлана. Всего несколько мгновений – и вот они уже снова над океаном. Пролетев несколько километров к югу, вертолет повернул в сторону суши. Они будут кружить в небе, пока эта встреча не закончится. Даже события в Тусоне не помогли уяснить смысл ее задания, и Делла нахмурилась.

Эвери поднял холеную руку:

– Все, что вы говорите, правильно, но может оказаться несущественным. В зависимости от того, каким будет истинное объяснение случившегося. Вам не приходило в голову, что кто-то мог найти способ уничтожения куполов и сейчас мы являемся свидетелями их экспериментов?

– Мне кажется, что места для проведения «экспериментов» выбраны довольно странно, сэр: шельфовый ледник Росса, Тусон, Улан-Удэ. Кроме того, я не понимаю, как эта организация ухитрилась не попасть под наблюдение.

Пятьдесят пять лет назад, до Войны, та структура, что впоследствии назвалась Мирной Властью, была всего лишь научной лабораторией, получающей федеральное финансирование на проведение в определенной мере эзотерических – но стратегически важных – исследований. В результате этих исследований были созданы купола – силовые поля, сгенерировать которые удавалось не меньше чем за тридцать минут, пользуясь самым мощным ядерным реактором в лаборатории. Правительству Соединенных Штатов об открытии ничего не сообщили; об этом позаботился отец Эвери. Руководство лаборатории разыграло свой собственный вариант геополитики. Даже в высоких бюрократических кругах, в которых вращалась Делла, не было никаких доказательств того, что лаборатория Эвери положила начало Войне. Однако Делла что-то в этом роде подозревала.

В годы, последовавшие за Катастрофой, Власть лишила весь уцелевший мир энергетических технологий. Представляющие наибольшую опасность правительства – такие, например, как правительство Соединенных Штатов, – были уничтожены, а на территориях этих стран образовались разнообразные мелкие государства, от городского самоуправления в Центральной Калифорнии до Ацтлана с его средневековым укладом или Нью-Мексико, где всем заправляли фашисты. Местные правительства обладали силой, достаточной только для того, чтобы собирать налоги, установленные Мирной Властью. Эти маленькие страны в определенном смысле были суверенны. Они даже развязывали свои мелкие войны – но без развитой промышленности и оружия массового поражения эти войны не представляли никакой опасности для остального человечества.

Делла сомневалась, что за границами анклавов существовала достаточно серьезная техническая база, чтобы воспроизвести старые изобретения, не говоря уже об их модернизации. И если кому-нибудь все-таки удалось раскрыть секрет куполов, спутники непременно обнаружили бы строительство мощных электростанций и заводов, необходимых для реализации таких планов.

– Я знаю, мои слова могут показаться параноидальным бредом, но вы, молодежь, не понимаете, насколько несовершенна техническая база Власти. – Эвери бросил взгляд на Деллу, словно рассчитывал, что она станет возражать. – Нам принадлежат университеты и большие лаборатории. Мы контролируем всех людей, имеющих серьезное образование. Однако мы почти не занимаемся исследовательской работой. Я бы знал об этом, поскольку еще помню, как выглядела лаборатория моего отца до войны. Более того, я проследил за тем, чтобы все по-настоящему перспективные проекты не получили финансирования.

Наши заводы в состоянии производить практически любую довоенную продукцию. – Он хлопнул рукой по обшивке. – Это хорошая, надежная машина; возможно, ее построили в последние пять лет, но модель была создана шестьдесят лет назад.

Эвери помолчал, а когда заговорил снова, его тон уже не был небрежным.

– За последние шесть месяцев я понял, что мы допустили серьезную ошибку. Кое-кто, обладающий технологией, заметно превосходящей довоенный уровень, действует под самым нашим носом.

– Надеюсь, вы имеете в виду не монгольских националистов, сэр. В своих отчетах я старалась как можно яснее дать понять, что свое ядерное оружие они получили из старых советских запасов. Большая его часть вышла из строя. А без этих бомб они всего лишь кочев…

– Нет-нет, дорогая Делла, я имел в виду совсем не это. – Он положил на стол пластиковую коробочку. – Загляните внутрь.

На бархатной подушечке удобно устроились пять крошечных металлических предметов. Лу подняла один так, чтобы на него упал солнечный свет.

– Пуля?

Самая обыкновенная, калибром восемь миллиметров. Делла не смогла определить, стрелял ли кто-нибудь этой пулей; на ней виднелись какие-то следы, но определенно не от винтовки. Заостренный конец пули был покрыт чем-то черным и блестящим.

– Вот именно, пуля. Только у нее есть мозги. Давайте я расскажу, как нам удалось наткнуться на это маленькое сокровище. Поскольку Мастеровые, эти ученые с заднего двора, последнее время стали вызывать у меня серьезные подозрения, я решил, что необходимо внедрить к ним наших людей. В большинстве регионов Северной Америки мы не допускали возникновения никаких правительств, опасаясь роста национализма. Даже неся серьезные финансовые потери при сборе налогов. Теперь я вижу, что это было ошибкой. Каким-то образом им здесь удалось зайти дальше, чем в областях, которые контролировали местные правительства. К тому же следить за ними достаточно сложно, поскольку единственными источниками информации служат орбитальные спутники.

Так или иначе, но я послал разведывательные отряды в эти никем не управляемые районы, сочинив для них надежные легенды. В Центральной Калифорнии, например, проще всего было сделать вид, будто бы они потомки советских десантников. Наши люди получили инструкции засесть в горах и перехватывать всех подозрительных путешественников. Я рассчитывал, что смогу постепенно накопить информацию, не производя официальных рейдов. На прошлой неделе один такой отряд наткнулся на троих местных жителей в лесу к востоку от Ванденберга. У этой троицы был всего один стандартный восьмимиллиметровый карабин из Нью-Мексико. Уже почти стемнело, но с расстояния сорока метров противник умудрился попасть в каждого из десяти нападавших – причем для этого ему потребовалась всего одна очередь.

– У карабина из Нью-Мексико в обойме всего десять патронов. Значит…

– Идеальная точность, моя дорогая. Мои люди клянутся, что стрельба велась в автоматическом режиме. Если бы они не носили бронированных жилетов или если бы пули летели с нормальной скоростью, ни один из них не остался бы в живых, чтобы рассказать мне эту историю. Десять хорошо вооруженных мужчин были бы убиты одним противником из самодельного оружия. Волшебство, да и только. И вы держите в руке кусочек этого волшебства. Точно такие же пули протестировали в лабораториях Ливермора. Вы когда-нибудь слышали про умные бомбы? Ну конечно, их же использовали наши самолеты в Монголии. Так вот, мисс Лу, у вас в руке умная пуля.

У каждой пули впереди видеоглаз, соединенный с процессором такой мощности, какой обладает наш настольный компьютер стоимостью в сто тысяч. Очевидно, ствол был без нарезки; пуля могла менять высоту полета при сближении с целью.

Делла перекатила металлический шарик на ладони.

– Значит, ей управлял стрелок?

– Не напрямую, и только в момент «запуска». Кроме того, оружие нужно снабдить процессором, который определяет очередность цели и выбирает оптимальный момент для выстрела. И в самой пуле процессор достаточно мощный, чтобы захватить выбранную цель. Интересно, не правда ли?

Делла кивнула. Она хорошо помнила, какой чувствительной была система наведения на А-511 – и какой дорогой. Постоянно требовались запасные детали из Пекина. Если эти штуки такие дешевые, что их можно выбросить…

Гамильтон Эвери чуть улыбнулся, очевидно довольный ее реакцией.

– Это еще не все. Посмотрите на другие предметы в коробке.

Делла осторожно положила пулю на бархатную подушечку и взяла коричневый шарик, показавшийся ей чуть липким на ощупь. На нем не было никакой маркировки, никаких неровностей. Делла удивленно подняла брови.

– «Жучок». Не обычный звукозаписывающий «жучок», какими пользуемся мы, а полноценная видеокамера, которая к тому же может производить съемку в разных направлениях. Эксперты сказали мне, что эти камеры работают на принципах фурье-оптики. Они способны записывать и передавать сигнал на небольшие расстояния. Нам удалось выяснить это при помощи рентгеновской съемки в разных проекциях. У нас даже нет оборудования, к которому мы могли бы подсоединить эту штуку!

– А вы уверены, что в данный момент не ведется передача?

– О да! Наши ученые выпотрошили внутренности из этого «жучка», прежде чем отдали мне; они утверждают, что в нем не осталось ни одной работающей детали. Думаю, теперь вам понятно, почему я предпринял такие меры предосторожности.

Делла кивнула. Значит, дело вовсе не во взрывах куполов: их истинные враги наверняка уже в курсе последних событий. Похоже, Директор Эвери совершенно прав – и сильно напуган, насколько это вообще возможно для человека с такой холодной аналитической натурой.

Примерно с полминуты оба молчали. Вертолет сделал еще один разворот, и луч солнца упал на лицо Деллы. Они летели на восток над Лонг-Бич в сторону Анахайма – так, во всяком случае, назывались эти места на старых географических картах. Внизу в серо-оранжевой дымке в разные стороны расходились линии улиц, отчего возникало ложное ощущение порядка. В действительности под ними простирались долгие километры заброшенных выжженных кварталов. С трудом верилось, что угроза, о которой говорил Эвери, родилась где-то здесь, в Северной Америке. Впрочем, подозрения Директора могли быть обоснованными. Если запретить промышленность и серьезные научные исследования, люди обязательно найдут другие способы, чтобы получить желаемое.

…А если они в состоянии делать такие штуки, вполне возможно, что у них хватит ума и на то, чтобы обойти все квантовые теории и научиться взрывать купола.

– Вы думаете, они сумели внедриться в Мирную Власть?

– Не сомневаюсь. Мы самым тщательным образом проверили наши лаборатории и залы совещаний. Было обнаружено семнадцать таких «жучков» на Западном побережье, два в Китае и еще несколько в Европе. Рядом с нашими заморскими находками не было никаких передающих устройств, поэтому мы считаем, что камеры были привезены в эти места случайно. Такое впечатление, что зараза распространяется из Калифорнии.

– Значит, им известно, что мы заинтересовались их деятельностью.

– Да, но не более того. Враг совершил несколько серьезных ошибок, а нам, в свою очередь, пару раз улыбнулась удача: в калифорнийской группе у нас есть информатор. Он пришел к нам менее двух недель назад, словно с неба свалился. Мне кажется, это не подсадная утка, потому что все рассказанное им совпадает с тем, что удалось обнаружить нам самим, только он рассказал нам немного больше того, о чем мы знали. Мы покончим с этими ребятами. Причем самым законным образом. Мы уже давно не устраивали показательных процессов – со времен инцидента с Якимой. Вы будете играть самую важную роль в этой операции, Делла. Вы женщина, а в наши дни все, кроме Власти, относятся к слабому полу без должного уважения.

«Представители Мирной Власти недалеко ушли от остальных», – подумала Делла.

– Вы будете незаметной для врага, пока не станет слишком поздно.

– Так вы имеете в виду работу агента?

– Ну конечно же, моя милая. Насколько мне известно, вы выполняли задания и посложнее.

– Да, но…

«Но я сама руководила работой агентов в Монголии».

Эвери накрыл своей рукой руку Деллы.

– Это вовсе не понижение по службе. Докладывать о том, как идут дела, вы обязаны только мне. Вы возглавите калифорнийскую операцию и будете ее контролировать – конечно, насколько это возможно с нашими средствами связи. Для работы в тылу врага нам нужен один из самых лучших агентов, который прекрасно ориентируется в тех местах и которого мы могли бы снабдить надежной и достоверной легендой.

Делла родилась и выросла в Сан-Франциско. Целых три поколения члены ее семьи были ремонтниками – и агентами Власти.

– Кроме того, у меня для вас особое, очень ответственное задание. Выполнение его может оказаться гораздо важнее всей остальной операции.

Эвери положил на стол цветную фотографию. Изображение было крупнозернистым, на пределе разрешения аппарата. Перед входом в сарай стояла группа мужчин – фермеры-северяне, если не считать черного мальчишки, разговаривавшего с высоким молодым человеком, который держал в руках восьмимиллиметровый карабин. Делла сразу догадалась, кто это такие.

– Видите старика в самом центре – рядом с тем, у которого солдатская выправка?

Лицо указанного Эвери человека было всего лишь смазанным пятном, но он показался Делле ничем не примечательным: лет семидесяти или восьмидесяти – Делла могла бы встретить сотни таких же стариков на улицах любого Северо-Американского анклава и не обратила бы на него ни малейшего внимания.

– Мы думаем, что это Пол Хелер. – Эвери посмотрел на своего агента. – Это имя ничего вам не говорит, не так ли? Вы вряд ли узнаете что-то о нем в книгах по истории, но я его отлично помню. Еще с довоенных времен. Я был тогда совсем еще мальчишкой. В Ливерморе. Он работал в лаборатории моего отца и… именно он изобрел купола.

Делла снова посмотрела на фотографию. Она понимала, что сейчас удостоилась чести и особого доверия: Эвери сообщил ей один из секретов, известных только старым Директорам, последний из которых унес бы эту тайну с собой в могилу. Она попыталась увидеть что-нибудь выдающееся в смазанных чертах.

– Конечно, были еще Шмидт, Касихара, Бхадра – они и спроектировали купол, но изначально это была одна из блестящих идей Хелера. Черт возьми, этот человек… он даже не был физиком. Короче говоря, он исчез сразу после того, как началась Война. Очень умно. Хелер не стал делать громких заявлений и дожидаться, когда мы с ним покончим. После уничтожения национальных армий нашей самой главной задачей стала его поимка. Нам это не удалось. Примерно через пятнадцать лет, когда мы установили контроль над всеми оставшимися лабораториями и реакторами, поиски доктора Хелера прекратились. Однако сейчас, через столько лет, когда купола начали взрываться, мы его обнаружили… Теперь вы понимаете, почему я уверен, что купола «умирают» отнюдь не естественной смертью.

Это он, Делла. – Эвери постучал пальцем по фотографии. – В ближайшие недели мы предпримем решительные действия против сотен людей. Однако они ни к чему не приведут, если вы не сможете поймать этого человека.

Взгляд в будущее

Рана Эллисон, похоже, не грозила открыться, да и внутреннего кровотечения, судя по всему, не было. Нога болела, но идти Эллисон могла. Они с Квиллером соорудили стоянку – или скорее небольшое укрытие – примерно в двадцати минутах ходьбы от места катастрофы. Огромное облако красноватого дыма поднималось над горящим лесом. Если все происшедшее объясняется какой-то разумной причиной, тогда дым привлечет внимание спасательных отрядов ВВС. Если же дым заинтересует не тех, кого нужно, они с Квиллером достаточно далеко от останков космического корабля, чтобы избежать нежелательных встреч. По крайней мере, Эллисон очень на это надеялась.

Теплый ласковый день клонился к вечеру – и до сих пор ничто не указывало на присутствие людей в лесу. Эллисон вдруг заметила, что стала не в меру болтливой, на душе у нее было неспокойно. Она выстраивала одну версию за другой: например, во время их последнего витка мог разойтись какой-нибудь шов на обшивке кабины – это почти все объясняло. Гипоксия подкрадывается совершенно незаметно: разве не так погибли три советских пилота в самом начале освоения космоса? Тогда, черт возьми, становится понятным, почему их с Квиллером воспоминания такие неясные и путаные. Каким-то образом маневр вхождения в атмосферу был прерван, и они оказались в австралийских джунглях… Нет, этого не могло быть, если неполадки случились на последнем витке. Возможно, они сейчас на Мадагаскаре. В этой республике их вряд ли примут с распростертыми объятиями, придется прятаться, пока разведывательные отряды ВВС не обнаружат место катастрофы… Спасательная бригада может прибыть в любой момент – например, морской десант под прикрытием с воздуха.

Ангусу это объяснение показалось малоправдоподобным.

– А Купол? Ни одна страна не смогла бы построить такую штуку, чтобы мы об этом не узнали. Могу поклясться, что она на километры уходит в небо.

Он махнул рукой в сторону второго солнца на западе. Сквозь густую листву было трудно разглядеть оба светила, но по пути сюда с места катастрофы Эллисон и Квиллер имели возможность понаблюдать за ними. Когда Эллисон, прищурившись, смотрела прямо на фальшивое солнце, она видела овал неровной формы – настоящее солнце явно отражалось от какой-то громадной изогнутой поверхности.

– Я знаю, что эта штука очень большая, Ангус, но она не может быть материальной. Возможно, это оптический обман, вызванный перемешиванием слоев воздуха.

– Ты смотрела только на ту часть, что находится высоко над землей, где нет ничего, кроме неба. Но если забраться на высокое дерево, можно увидеть, как у самого основания купола отражается береговая линия.

– Гм.

Эллисон не требовалось забираться на дерево, чтобы поверить Квиллеру. Она просто не могла согласиться с его объяснением.

– Посмотри правде в глаза, Эллисон, мы оказались в совершенно незнакомом нам месте. Однако надпись на могильном камне доказывает, что мы по-прежнему на Земле.

Могильный камень. Такой маленький по сравнению с Куполом – и еще более необъяснимый.

– Ты считаешь, что мы попали в будущее?

Ангус кивнул:

– Ничего другого не остается. Не знаю, как быстро могла стереться надпись на камне: мне кажется, мы перенеслись не больше чем на тысячу лет вперед. – Он ухмыльнулся. – Обычный временной интервал для Бака Роджерса[13].

Эллисон улыбнулась в ответ:

– Лучше уж Бак Роджерс, чем последний ремейк «Планеты обезьян».

– Да, мне тоже не понравилось, как там убили «лишних» путешественников во времени.

Эллисон бросила взгляд сквозь густое зеленое покрывало леса на второе солнце. Всему этому обязательно должно найтись другое объяснение.

Они еще несколько часов проспорили, договорившись в конце концов, что дадут версии «Спасение с Мадагаскара» двадцать четыре часа на подтверждение. После этого доберутся до побережья и пойдут вдоль него, пока не обнаружат какие-нибудь признаки присутствия человека.

Поздно вечером они услышали свистящий вой, который быстро превратился в оглушительный рев.

– Самолет!

Эллисон вскочила на ноги.

Ангус взглянул на небо и на радостях чуть не начал приплясывать. Темная, похожая на стрелу тень пронеслась над их головами.

– Это же А-511, господи! – ликовал Квиллер. – Ты оказалась права, Эллисон!

Он обнял девушку.

Самолетов было по крайней мере три. Воздух гудел от рева двигателей. Серьезная операция. Третья машина кружила примерно в трехстах метрах от того места, где прятались Эллисон и Квиллер. Один из новых десантных самолетов Сикорского, на таких летала только морская пехота.

Квиллер бросился по узкой тропинке к ближайшему самолету, Эллисон, прихрамывая, поспешила за ним. Вдруг Квиллер схватил ее за руку. Девушку резко развернуло, и она чуть не потеряла равновесие. Пилот показал на спускающийся самолет, различимый в просвете между густыми ветвями деревьев.

– Пейсли? – только и смог выговорить Ангус Квиллер.

– Что?

И тут Эллисон заметила. Нижняя треть крыла была покрыта узором пейсли. А посередине красовалась буква «фи»… или «тета». Ничуть не похоже ни на одну военную эмблему из тех, что доводилось видеть Эллисон Паркер.

Глава 14

Атмосфера открытого шахматного турнира совсем не изменилась за последние сто лет. Гость из 1948 года удивился бы, увидев изготовленную вручную плисовую одежду и странные стрижки. Но самое главное: неформальная обстановка, напряженная работа мысли, тишина в зале, длинные столы и ряды участников разных возрастов – эта картина показалась бы гостю из прошлого хорошо знакомой.

Изменилось только одно, хотя гипотетический путешественник во времени не сразу заметил бы эту перемену. Участники играли не в одиночку. Командное участие в турнире не разрешалось, однако практически все серьезные игроки имели помощников, обычно в виде серой коробочки, пристроившейся возле шахматной доски или на полу у ног игрока. Сторонники более консервативных методов предпочитали небольшую клавиатуру, которая связывала их с компьютерными программами; другие, казалось, вовсе не пользовались посторонней помощью, но время от времени их отсутствующий взгляд останавливался на какой-то точке в пространстве. Совсем немногие шахматисты относились с презрением к любым видам программистской магии и были игроками в старом, привычном смысле слова.

Вили принадлежал к категории наиболее удачливых сторонников этого принципа. Он бросил мимолетный взгляд на шахматные доски, стараясь определить, кто здесь настоящий шахматист, а кто только притворяется. Там, где кончался игровой стол, в открытые окна огромного павильона можно было увидеть синюю полосу Тихого океана.

Вили заставил себя вновь сосредоточиться на игре, безуспешно стараясь не обращать внимания ни на столпившихся возле стола зрителей, ни на своего противника. Они едва вышли из дебюта Руи Лопеса – так, во всяком случае, вчера вечером Джереми называл положение на доске, – но у Вили уже возникло хорошее предчувствие относительно исхода этой партии. Просматривалась интересная возможность атаки на королевском фланге, если только противник не приготовил какого-нибудь сюрприза. Это будет пятая победа Вили подряд. А отсюда и собравшаяся вокруг них толпа. Вили оставался единственным участником турнира, не пользовавшимся помощью процессора, который до сих пор не потерпел ни одного поражения. Он улыбнулся своим мыслям: возникла совершенно непредвиденная ситуация, но она доставляла Вили огромное удовольствие. Им никогда никто не восхищался (если не считать его воровской репутации в Нделанте). Было бы очень неплохо продемонстрировать этим людям, какими бесполезными на самом деле являются их машины. На время Вили даже забыл, что дополнительное внимание к его персоне может помешать им незаметно ускользнуть с турнира, когда придет время.

Вили еще секунду смотрел на доску, а потом двинул вперед ладейную пешку, начиная последовательность ходов, исход которых был предопределен. Он нажал кнопку своих часов и только после этого наконец поднял глаза на противника. Темные карие глаза смотрели на Вили. Девушка – или женщина, приблизительно двадцати пяти лет – улыбнулась, словно она ожидала этого его хода, наклонилась вперед и поднесла к виску наушник своего процессора. Мягкие черные волосы рассыпались по ее руке.

Прошло почти десять минут, и зрители начали постепенно расходиться. Вили просто сидел и делал вид, будто бы он вовсе и не смотрит на девушку. Она была почти такого же роста, как и он, лишь немногим выше полутора метров. Вили никогда до сих пор не доводилось видеть такую красавицу. Он мог просто сидеть рядом с ней и молчать, не пытаясь завести разговор… Ему вдруг захотелось, чтобы их партия продолжалась бесконечно.

Девушка наконец сделала ход, тоже двинув вперед пешку. Очень неожиданно и очень рискованно. Она явно была неординарным игроком: за последние три дня Вили провел за шахматами больше времени, чем за предыдущие три месяца, и почти все его противники пользовались специальными процессорами. Некоторые были всего лишь слугами своих машин. Такие игроки никогда не совершают простых ошибок, зато прекрасно пользуются твоими. Играть с ними – все равно что сражаться с быком: таких невозможно победить, атакуя в лоб, но стоит определить их слабые места, как победа приходит сама. Другие игроки, вроде Джереми, были более гибкими – от них можно ждать и ошибок, и сложных, неожиданных решений. Джереми говорил, будто программа только усиливает его творческие способности. Он утверждал, что в результате играет лучше, чем машина сама по себе или человек сам по себе. Вили готов был согласиться, что так играть все же лучше, чем быть рабом процессора. Следить за игрой этой Деллы Лу было так же приятно, как любоваться ее гладкой кожей. Последний ход девушки казался очень рискованным, но открывал интересные перспективы. Машина никогда не предложила бы такой ход.

Вили заметил, как за спиной Деллы Лу появились Росас и Джереми. Росас не стал участвовать в турнире. Джереми со своим компьютером «Красная стрела» выступал довольно успешно, но в этом круге он проиграл. Вили встретился взглядом с Джереми: они хотели, чтобы он вышел. Вили почувствовал, как его охватывает раздражение.

Наконец он решился на самое сильное продолжение атаки: быстро переместил слона на несколько полей вперед, прикрывая пешку, и нажал на кнопку часов. Прошло несколько минут. Девушка взялась за своего короля… и положила его! Затем встала и протянула Вили руку через стол.

– Превосходная партия. Большое вам спасибо. – Она говорила по-английски немного в нос, на северокалифорнийский манер.

Вили попытался скрыть удивление. Ее позиция была проигрышной, он не сомневался, однако как Делла смогла понять это так быстро… Девушка, должно быть, очень умна.

Вили на мгновение задержал ее прохладную ладонь в своей, а потом вспомнил, что должен пожать ее. Он стоял и бормотал что-то невнятное, но было уже поздно, его со всех сторон окружили зрители. Все горели желанием поздравить победителя, и Вили с некоторым удивлением заметил, что некоторые из протянутых ему рук украшены перстнями с драгоценными камнями. Это были руки аристократов-Джонков. Как ему объяснили, это был первый случай за последние пять лет, когда игрок, не пользующийся компьютером, дошел до финального тура. Кое-кто даже считал, что у него есть шанс на общую победу, – сколько же лет прошло с тех пор, как чемпионом Северной Америки в последний раз становился человек, не вооруженный компьютером?

К тому моменту, когда Вили выбрался из круга своих почитателей, Делла Лу успела куда-то ускользнуть. К тому же Мигель Росас и Джереми Сергеевич с нетерпением поджидали его в стороне от толпы.

– Отличная победа, – похвалил парня Майк, положив руку ему на плечо. – Могу спорить, что после такой трудной партии тебе хочется подышать свежим воздухом.

Вили без особого энтузиазма согласился и вышел с друзьями из зала. По крайней мере, им удалось избежать интервью с двумя журналистами Мирной Власти, которые освещали турнир.

Павильоны «Фонда Ла-Холья» были построены на одном из самых красивых пляжей Ацтлана. Через залив, в двух километрах от них, вдоль оранжево-коричневых склонов поднимались вверх зеленые виноградники. Вили проследил взглядом за уходящими все дальше и дальше на север горами, пока они не исчезли в дымке где-то возле Лос-Анджелеса.

По зеленой лужайке Вили и его спутники направились в сторону ресторана. За спиной у них раскинулись руины старой Ла-Хольи – здесь было даже больше разрушенных каменных зданий, чем в Пасадине. Однако развалины казались совсем заброшенными, в них не чувствовалось тайной и напряженной внутренней жизни, столь характерной для Бассейна Лос-Анджелеса. Неудивительно, что аристократы-Джонки выбрали Ла-Холью для своего курорта. Здесь не было ни роскошных дворцов, ни лачуг. Главы джонкских кланов могли встречаться в Ла-Холье для ведения переговоров, на время забыв о вражде и соперничестве. Интересно, каким образом удалось Мирной Власти договориться с Джонками о проведении шахматного турнира именно в этих местах? Впрочем, возможно, все объяснялось популярностью игры.

– Вили, я нашел друзей Пола, – сообщил Росас.

– Что? – Вили неохотно вернулся к проблемам реального мира. – Когда мы туда пойдем?

– Сегодня вечером. После твоей следующей партии. Ты должен ее проиграть.

– Почему?

– Послушай, – с нажимом сказал Майк, – ради тебя мы рискуем очень многим. Назови нам уважительную причину, по которой мы смогли бы отказаться от наших планов, и мы с удовольствием это сделаем.

Джереми молча слушал их.

Вили закусил губу; он понял, что Росас прав. Они оба рисковали своей свободой, а может быть, даже жизнью ради него – или ради Пола? Это не имело сейчас никакого значения. Если не считать изучения пузырей, занятие биологией считалось самым страшным преступлением с точки зрения Мирной Власти. Чтобы дать ему возможность вылечиться, Росас и Джереми готовы были ввязаться в эту авантюру.

Росас принял молчание Вили за согласие. Впрочем, так оно и было.

– Ладно. Итак, я уже сказал, что ты должен проиграть последнюю партию. Устрой из-за этого грандиозный скандал, чтобы у нас появился повод выйти на улицу и увести тебя подальше от посторонних глаз. – Он искоса посмотрел на мальчишку. – Похоже, тебе это будет нетрудно, так?

– А куда… мы… вообще… – начал Джереми.

Росас только покачал головой. Такие разговоры не для ресторана.

Роберто Ричардсон – так, если верить расписанию турнира, звали следующего противника Вили. Того, кому он должен проиграть. «Это будет даже труднее, чем я ожидал», – подумал Вили, не сводя глаз с направлявшегося к игровому столу соперника. Ричардсон оказался самым неприятным типом Джонка – необъятных размеров англ, да к тому же из Пасадины, судя по фасону его пиджака. Среди ацтланской знати было совсем немного англов. Ричардсон был так же бледен, как Джереми Сергеевич, и Вили с содроганием подумал о том, что у этого человека наверняка очень гнусный характер и такие же манеры. Его не удивило бы, если бы ему сказали, что Ричардсон хуже всех в Пасадине обращается со своими работниками. Типы вроде него всегда вымещают злобу на рабах, стараясь убедить вождей, что они тоже самые настоящие аристократы. У большинства Джонков, находящихся в павильоне, был всего один телохранитель. Ричардсон привел с собой четверых.

Положив процессор на стол и закрепив датчик на голове, Ричардсон улыбнулся Вили, а потом протянул ему свою жирную руку. Вили пожал ее.

– Мне сказали, что вы мой земляк, как будто даже из Пасадины.

Он обратился к Вили официально, на «вы».

Вили кивнул. Лицо его противника не выражало ничего, кроме доброжелательности, словно различия в их социальном положении остались далеко в прошлом и были несуразностью, о которой и говорить-то не стоит.

– Сейчас я живу в Центральной Калифорнии.

– Да-да, конечно, вряд ли вам удалось бы развить свои способности в Лос-Анджелесе, не так ли, мой мальчик?

Джонк уселся за стол, и часы были пущены. Так уж совпало, что Ричардсон играл белыми.

Сначала они очень быстро делали ходы, однако Вили страшно мешала болтовня толстого Джонка, который вел себя при этом крайне доброжелательно: спросил Вили, нравится ли ему Центральная Калифорния, сообщил, что мальчишке очень повезло, что он сумел выбраться из «неблагоприятных условий» Бассейна. В других обстоятельствах Вили обязательно ответил бы Джонку какой-нибудь дерзостью – здесь, во время турнира, это вряд ли очень опасно. Но Росас сказал, что Вили должен устроить сцену примерно через час после начала игры.

Вили и Ричардсон сделали уже примерно по десять ходов каждый, прежде чем Вили сообразил, насколько раздражение мешает ему играть. Он посмотрел на открытый ферзевый фланг Ричардсона и понял, что преимущество явно на стороне противника. Разговоры нисколько его не отвлекали. Вили бросил взгляд за спину Джонка, на бледно-голубую воду океана. Где-то далеко, на горизонте, медленно удалялся на север танкер, принадлежащий Власти. Немного ближе к берегу два ацтланских грузовых парусных судна направлялись в противоположную сторону. Вили сосредоточил все свое внимание на их безмолвном равномерном движении, пока болтовня Ричардсона не превратилась в едва различимое бормотание. Только после этого он посмотрел на доску и заставил себя вновь погрузиться в игру.

Голос Ричардсона продолжал звучать еще несколько минут, а потом куда-то пропал. Бледный джонкский аристократ чуть озадаченно посмотрел на Вили, но не рассердился. Вили ничего не замечал: сейчас противник для него существовал только в ходах, которые он делал на шахматной доске. Ни на появившихся в павильоне Майка и Джереми, ни на свою предыдущую противницу, Деллу Лу, остановившуюся возле их стола, Вили не обратил ни малейшего внимания.

Потому что у него возникли проблемы. Вили крайне неудачно начал разыгрывать эту партию; кроме того, если даже забыть о психологическом соперничестве, сейчас перед ним сидел самый сильный противник из всех тех, с кем он до сих пор играл. Игра Ричардсона была одновременно жесткой и гибкой, он не делал ошибок, и по его ходам чувствовалось, что он был игроком с фантазией. Джереми предупреждал о том, что Ричардсон – сильный противник, в распоряжении которого хороший процессор, великолепная дополнительная программа, да еще и неплохая голова, позволяющая правильно всем этим воспользоваться. Это было несколько дней назад, и Вили успел забыть о том, что сказал ему Джереми. Теперь он убедился в справедливости слов приятеля.

Ричардсон продолжал атаковать, и за последние пять ходов ему удалось затянуть тугую петлю вокруг игрового пространства, на котором находились фигуры Вили. Противник – Вили больше не думал о толстом Джонке ни как о человеке, имеющем имя, ни как о человеке вообще – видел на много ходов вперед и мог в соответствии с этим менять стратегию. Вили столкнулся с игроком, имеющим почти такие же способности, как у него самого.

Теперь на обдумывание каждого хода у игроков, стремительно приближающихся к развязке, стало уходить все больше времени. Наконец, уже предвидя, каким будет эндшпиль, Вили сделал самый острый ход за всю эту недолгую партию. У противника оставалось две ладьи – против слона, коня и трех пешек, занимавших очень выгодную позицию. Чтобы выиграть, Вили требовалось придумать очень сложную комбинацию, что-нибудь не хуже того решения, какое он нашел для своей задачи зимой. Только вот сейчас у него в запасе было двадцать минут, а не двадцать недель.

С каждым новым ходом Вили чувствовал, как в голове нарастает боль. Он представлял себя автогонщиком, а еще Джоном Генри[14] из легенды, которую он видел на одном из дисков Нейсмита. Его разум сражался с искусственным чудовищем, с машиной, которая анализировала миллионы комбинаций, пока он успевал рассмотреть только одну.

Боль переместилась от висков к носу и глазам. Это неприятное ощущение вернуло Вили в реальный мир.

Дым! Ричардсон закурил громадную сигару. Вонючий дым плыл через стол прямо в лицо Вили.

– Сейчас же погасите ее.

Голос Вили звучал совершенно ровно, хотя он с трудом сдерживал ярость.

Искренне изумленный Ричардсон широко раскрыл глаза и погасил свою дорогую сигару.

– Прошу прощения. Я предполагал, что северяне могут почувствовать себя неуютно в присутствии курильщика, но вы-то, черные, видели немало дыма в своей жизни.

Он улыбнулся. Вили привстал, непроизвольно сжав кулаки. Кто-то попытался усадить его на место. Ричардсон посмотрел на него с оскорбительным снисхождением, словно хотел сказать: «Что возьмешь с чернокожего…» Вили старался не обращать внимания ни на этот взгляд, ни на толпу, собравшуюся вокруг стола. Он должен победить!

Он не сводил напряженного взгляда с доски. Если сделать все правильно, пешки смогут пройти вперед, невзирая на вражеский огонь. Однако у него кончалось время, и он никак не мог вернуться в прежнее состояние холодной сосредоточенности.

Противник не совершал ошибок, его игра была такой же дьявольски уверенной, как и прежде.

Еще три хода. Пешки Вили были обречены на гибель. Все три. Зрители, скорее всего, этого еще не понимали, но Вили и Ричардсону все уже было ясно.

Борясь с подступающей тошнотой, Вили протянул руку, чтобы положить своего короля на доску и сдаться. Сам того не желая, он поднял глаза и посмотрел на Ричардсона.

– Вы здорово играли, мой мальчик. Это была самая лучшая партия, проведенная игроком без процессора.

В голосе толстяка не прозвучало насмешки, но его тон теперь уже не мог обмануть Вили. Он сделал резкое движение через стол, намереваясь схватить Ричардсона за горло. Охрана оказалась быстрее – Вили повис над столом, зажатый полудюжиной не слишком ласковых рук. Он отчаянно завопил, бросая в лицо Ричардсону самые отборные ругательства на «черном» испанском.

Джонк отшагнул от стола и приказал своим охранникам отпустить Вили. Затем посмотрел Росасу в глаза и спокойно проговорил:

– Почему бы вам не вывести вашего маленького Алехина на улицу, чтобы он там немного поостыл?

Росас кивнул. Они с Джереми взяли вырывающегося Вили под руки и дотащили к двери. Покидая павильон, Вили услышал, как Ричардсон с совершенно искренним видом убеждал организаторов турнира, чтобы они позволили Вили и дальше участвовать в соревнованиях.

Глава 15

Через несколько мгновений все трое были на улице, подальше от зевак. Ноги Вили снова касались поверхности земли; он более или менее добровольно шел между Росасом и Джереми.

Впервые за многие годы, впервые с тех пор, как он потерял дядю Слая, Вили плакал. Он закрыл лицо руками, стараясь отгородиться от всего остального мира. Большего унижения просто не могло быть.

– Давай проведем его мимо автобусов, Джереми. Небольшая прогулка ему не повредит.

– Ты действительно здорово играл, Вили, – произнес Джереми. – Я же тебе говорил, что Ричардсон считается экспертом. Ты был очень близок к тому, чтобы его победить.

Казалось, Вили ничего не слышал.

– Я бы сделал этого джонкского ублюдка. Я бы его сделал! Но он закурил и вывел меня из равновесия. Говорю тебе: если бы он не сжульничал, я бы от него мокрого места не оставил.

Они прошли метров тридцать, и Вили постепенно успокоился. А потом сообразил, что никто не ответил ему ничего утешительного. Он убрал от лица руки и сердито спросил Джереми:

– Ты так не считаешь?

Джереми был в замешательстве: справедливость боролась в его душе с дружбой.

– Ричардсон, конечно, страшный болтун, тут ты прав. Он со всеми так себя ведет – похоже, считает, что это часть соревнований. Ты заметил, что болтовня совсем не мешала ему самому? Начав болтать, он дает соответствующий знак своей программе, так что в любой момент может вернуться к нужной мысли. Ричардсон никогда ничего не пропускает.

– Я должен был победить.

Вили не позволил Джереми ускользнуть от вопроса.

– Ну… Вили, послушай. Ты самый лучший из игроков, которые не пользуются никакой помощью. Ты продержался гораздо дольше всех. Но будь же честен сам с собой: разве ты не почувствовал, играя с Ричардсоном, что он отличается от остальных? Я не имею в виду его болтовню. Разве он не был более изощренным, чем твои предыдущие соперники… более опасным?

Вили мысленно вернулся к тому моменту, когда представлял себя Джоном Генри, соревнующимся с паровым молотом. И внезапно вспомнил, что эксперт – это всего лишь нижний уровень категории чемпионов. Он начал понимать, что имел в виду Джереми.

– Значит, ты и вправду считаешь, что подсоединение машины к голове игрока имеет значение?

Джереми кивнул. Это, конечно же, всего лишь расширение памяти и подсказки вариантов игры, но раз уж Роберто Ричардсон благодаря этому превратился в гения, то что было бы, если… Вили вспомнил, как улыбнулся Пол, когда он высказал свое критическое мнение по поводу механических помощников. Вспомнил, сколько часов сам Пол провел, пользуясь процессором.

– Ты можешь показать мне, как пользуются этими штуками, Джереми? Не только для шахмат?

– Конечно. Только потребуется некоторое время. Мы должны подогнать программу так, чтобы она подходила пользователю, а кроме того, нужно научиться расшифровывать мозговые сигналы. Если ты примешь участие в турнире на будущий год, то сможешь победить кого угодно – животное, овощ или даже минерал.

Джереми весело рассмеялся.

– Ладно, – неожиданно сказал Росас, – теперь мы можем поговорить.

Вили поднял голову. Они уже давно миновали парковку и теперь шли по пыльной дороге, уходящей вокруг бухты на север, к виноградникам. Отель пропал из виду. Вили словно проснулся, вспомнив, что и турнир, и его ссора с Ричардсоном были всего лишь прикрытием.

– Прекрасно сработано, Вили. Нам именно это и требовалось, все произошло как раз вовремя.

День кончался, и прячущееся в дымке солнце повисло над горизонтом. Наступали оранжевые сумерки, а на берегу, словно причудливая, безмолвная армия, готовящаяся к нападению, собирался сырой морской туман.

– Я не притворялся.

Вили вытер рукавом лицо.

– Тем не менее все получилось как нельзя лучше. Думаю, никто не удивится, если ты не появишься до утра.

– Отлично.

Дорога пошла вниз, здесь росли только какие-то кусты с крошечными душистыми розовыми цветами. Растения цеплялись корнями за жесткую, неподатливую землю возле фундаментов и полуразрушенных стен.

Туман двинулся на побережье – растрепанный и клочковатый, совсем не похожий на тот, к которому Вили привык в горах. Здесь туман скорее напоминал большие облака, спустившиеся с неба прямо на землю. Сквозь дымку еще пробивались солнечные лучи, так что Вили и его спутники видели скалы, постепенно приобретающие золотистый оттенок, – сухая краска, резко контрастирующая с влажностью воздуха.

Когда путники добрались до пляжа, солнце спряталось за густыми облаками у горизонта, превратившись в длинную оранжевую ленту. Постепенно цвета потускнели, а туман плотным покрывалом окутал окрестности. Только свет одинокой звезды проникал сквозь клубящуюся завесу.

Дорога сузилась. По ее обочине со стороны океана росли эвкалипты, их ветки тихонько поскрипывали на ветру. Вили и его спутники прошли мимо указателя, который сообщал, что шоссе государственного значения – вот эта грунтовая дорога – проходит сейчас через Виньяс-Скриппс. За деревьями Вили заметил ровные ряды вертикальных кольев. Виноградные лозы повисли на этих кольях, словно причудливые сказочные существа.

Росас повел Вили и Джереми вверх по дороге, но туман все усиливался и будто старался от них не отставать. Даже отсюда, с расстояния шестидесяти метров от берега, был слышен шум прибоя.

– Кажется, мы тут совсем одни, – тихо сказал Джереми. – Конечно, если бы не туман, из отеля нас было бы видно точно так же, как Ванденбергский Купол.

– Поэтому мы и решили пойти ночью.

Они прошли мимо одиноко стоящего фургона, в котором наверняка перевозили виноград с полей на винодельню. Тропинка, уходящая налево, превратилась в отдельную дорогу. Вили и его спутники вскоре увидели подвешенный в воздухе оранжевый шар – масляный фонарь у входа в большое кирпичное здание. Вывеска – вероятно, яркая и привлекательная днем – сообщала по-испански и по-английски, что они находятся у входа в главную винодельню Виньяс-Скриппс и что джентльмены и дамы могут записаться на экскурсию в любое время дня. У входа в здание стояли только пустые тележки для перевозки вина.

Все трое чуть ли не с робостью подошли ко входу в здание. Росас постучал в дверь, которую тут же открыла белая женщина лет тридцати. Они шагнули было внутрь, но женщина сказала:

– Мы проводим экскурсии только днем, господа.

Тон фразы подчеркивал, что они не были даже мелкими аристократами. Вили удивился, что она вообще открыла им дверь.

Майк ответил, что они покинули турнир в Ла-Холье еще днем, но не подумали, что дорога может оказаться такой долгой.

– Мы приехали из Санта-Инеса главным образом затем, чтобы посмотреть на вашу знаменитую винодельню и ее оборудование…

– Из Санта-Инеса… – сочувственно повторила женщина.

При свете она показалась Вили гораздо моложе, чем вначале, но не такой хорошенькой, как Делла Лу. Вили перевел взгляд на плакаты, украшавшие стены прихожей. На них были изображены разные стадии выращивания винограда и производства вина.

– Я должна поговорить с мастером. Может быть, он еще не спит, и тогда…

Женщина пожала плечами.

Они остались в прихожей втроем. Росас кивнул Джереми и Вили. Так, значит, это и есть та секретная лаборатория, о которой говорил Пол. Вили подозревал, что лаборатория окажется где-то здесь, с того момента, как автобусы остановились в Ла-Холье. Эта часть страны была такой пустынной, что выбирать место особенно не приходилось.

Наконец в дверях появился человек – вероятно, тот самый мастер.

– Мистер Росас? – спросил он по-английски. – Пожалуйста, проходите сюда.

Джереми и Вили переглянулись. Мистер Росас? Судя по всему, они прошли проверку.

Сразу за дверью начиналась широкая лестница. В свете ручного фонарика Вили разглядел, что ступени выбиты в самой настоящей скале. Именно об этих пещерах подробно рассказывали проспекты виноделов. Спустившись, они пересекли просторное помещение, уставленное громадными деревянными бочками. В комнате стоял сильный дрожжевой запах, не показавшийся Вили особенно неприятным. Трое молодых рабочих кивнули им, но никто не произнес ни слова. Человек, встретивший Вили и его спутников, зашел за одну из бочек, крышка деревянного цилиндра легко открылась, и все увидели узкую винтовую лестницу. Джереми с трудом на ней поместился.

– Простите за неудобства, – сказал проводник. – Лестница сбрасывается вниз, и тогда даже при самом тщательном обыске обнаружить вход в лабораторию невозможно. – Он нажал кнопку на стене, и шахта осветилась зеленым сиянием. Джереми вздрогнул от неожиданности. – Это особый биосвет, – пояснил мастер. – Здесь используется углекислый газ, который мы выдыхаем. Представляете, что произошло бы с внутренним освещением домов, если бы нам позволили продавать это изобретение?

Спускаясь по лестнице, он продолжал рассказывать о безвредных биологических изобретениях, которые заметно изменили бы жизнь в современном мире, если бы только эти изыскания не были запрещены законом.

У основания лестницы начиналась другая пещера, заполненная зеленым сиянием, настолько ярким, что можно было читать, по крайней мере там, где висели грибные светильники, – над столами и инструментальными панелями. При таком освещении люди казались покойниками. Здесь царила тишина, даже шум океанского прибоя не проникал сквозь толщу скалы. В комнате никого не было.

Они подошли к столу, покрытому изношенной простыней. Мастер показал на стол и бросил взгляд на Вили.

– Это тебя мы должны вылечить?

– Да, – ответил Росас, а Вили только пожал плечами.

– Ну хорошо, садись сюда, и я тебя посмотрю.

Вили с опаской сделал то, что ему велели. В помещении не пахло никакими антисептиками, и он не заметил ни шприцев, ни иголок. Он думал, что ему сейчас предложат раздеться, однако ничего подобного не произошло. Этот человек не был ни таким высокомерным, как «коновалы» в трудовых отрядах, ни таким заботливым, как доктора, с которыми этой зимой связывался Пол.

– Сначала надо проверить, нет ли у тебя каких-нибудь общих проблем… Куда же я подевал стетоскоп…

Он начал шарить в старом металлическом шкафу.

– У вас что, нет никаких помощников?

Росас нахмурился.

– Господи, конечно нет. – Мастер продолжал свои поиски. – В данный момент нас здесь только пять человек. До Войны в Ла-Холье было много ученых, занимавшихся биологическими исследованиями. Но когда мы ушли в подполье, все изменилось. Сначала мы хотели для прикрытия устроить здесь аптеку – Мирная Власть, как известно, их не запрещает. Но это все равно слишком опасно. Любой, кто занимается лекарствами рано или поздно попадает под подозрение.

Поэтому мы основали «Винодельню Виньяс-Скриппс» – почти идеальное прикрытие. Мы имеем возможность легально отгружать и получать биоактивное сырье. А кое-какие из наших экспериментов можем проводить прямо на полях. Кроме того, у нас отличное местоположение. Мы находимся всего в пяти километрах от старого шоссе номер пять. К тому же пещеры, расположенные вдоль побережья, использовались контрабандистами еще до Войны, до того, как Соединенные Штаты… Ага, вот он!

Он извлек на свет пластиковый цилиндр. Потом подошел к другому шкафу и вынул оттуда металлическое кольцо диаметром около полутора метров. Когда он прикрепил его к основанию цилиндра, Вили услышал щелчок. Все это выглядело довольно глупо и напоминало сачок без сетки.

– Во всяком случае, – продолжал мастер, подходя к Вили, – проблема заключается в том, что мы в состоянии поддерживать всего несколько «техников-виноградарей». Это позор. Нам еще нужно так много всего узнать. Мы можем принести миру так много пользы.

Не сводя глаз с дисплея, установленного возле стола, он поводил петлей над столом и лежавшим на нем Вили.

– Нисколько не сомневаюсь, – кивнул Росас. – Как вы уже принесли много пользы с эпиде…

Он замолчал, потому что экран дисплея неожиданно ожил. Цвета были яркими, словно обладали собственной жизнью. Они резко контрастировали с мертвенно-зеленым светом лаборатории. На какое-то мгновение на дисплее появились простенькие абстрактные рисунки, но тут Вили заметил, что они асимметричны и к тому же перемещаются. Когда мастер поднес металлическую петлю к груди Вили, эллиптическая форма резко сжалась, но стоило прибору приблизиться к его голове, как картинка снова разрослась. Удивленный Вили приподнялся на локтях, и изображение на дисплее стало еще шире.

– Ложитесь! Необязательно лежать неподвижно, однако мне нужно выбрать подходящий угол обзора.

Вили лег на спину. У него возникло такое ощущение, будто над ним надругались. Смотрели на его внутренности, попавшие в плоскость кольца!

Мастер снова передвинул прибор к груди Вили, наблюдая за работой сердца, – тук-тук-тук. Затем он изменил настройку, и изображение на экране стало увеличиваться, пока сердце не заполнило его целиком. Было видно, как кровь поступает в камеры и вытекает из них. Рядом с первым засветился второй дисплей, и на нем появились непонятные цифры. Мастер продолжал свои измерения еще минут десять-пятнадцать, внимательно изучая тело Вили. Наконец он убрал петлю и занялся цифрами на дисплее.

– Ладно, концерт окончен. Не надо даже делать генетический анализ, малыш. Такую болезнь, как у тебя, мы уже лечили раньше. – Он посмотрел на Росаса, решив наконец как-то отреагировать на его враждебность. – Вас не устраивает наша цена, мистер Росас?

Помощник шерифа открыл было рот, чтобы ответить, но мастер замахал руками, не дав ему говорить.

– Цена, несомненно, высокая. Мы нуждаемся в самом современном электронном оборудовании. Вам, Мастеровым, Власть разрешала процветать все последние пятьдесят лет. Насколько мне известно, ваша технология существенно лучше, чем у Мирной Власти. С другой стороны, те немногие, кто продолжает заниматься биологическими исследованиями, живут в постоянном страхе и вынуждены прятаться, чтобы продолжать свою работу. А поскольку Власть сумела убедить вас, что мы самые настоящие чудовища, большинство из вас категорически отказываются продавать нам свою продукцию.

Тем не менее за прошедшие пятьдесят лет, мистер Росас, нам удалось совершить немало настоящих чудес. Если бы у нас была ваша свобода, мы могли бы сделать еще больше. И Земля сейчас была бы раем.

– Или кладбищем, – пробормотал Росас.

Мастер кивнул. Казалось, его почти не задели слова Росаса.

– Вы говорите это, даже когда нуждаетесь в нас. Эпидемии запутали вас так же, как и Мирную Власть. Если бы не те необъяснимые вспышки болезней, все могло бы быть иначе. На самом деле, если бы нам предоставили свободу действий, люди совсем не страдали бы от болезней, подобных той, что поразила этого мальчика.

– Каким образом вам удалось бы с ними справиться? – спросил Вили.

– При помощи другой эпидемии, – спокойно ответил мастер, напомнив Вили «безумных ученых» из старых телевизионных фильмов, которые смотрели Ирма и Билл. Говорить о новой эпидемии, когда прошлые принесли человечеству столько горя! – Да, именно так. Видишь ли, твое заболевание вызвано нарушением генетического кода родителей. Самым элегантным решением было бы создать вирус и напустить его на все население Земли, чтобы он внес исправления в генотип, вызывающий эту болезнь.

В его голосе звучал восторг исследователя. Вили не знал, что и думать об этом человеке, руководствующемся явно благими намерениями, но гораздо более опасном, чем Мирная Власть и все аристократы, вместе взятые. Ученый вздохнул и повернулся к дисплеям.

– Да-да, мне кажется, мы сейчас еще безумнее, чем раньше, возможно – еще безответственнее. В конце концов, мы ведь посвятили этому всю свою жизнь, в то время как вы можете жить открыто, не опасаясь, что Власть… Ладно, существуют и другие способы, позволяющие излечить твою болезнь, они нам известны вот уже несколько десятилетий. – Он взглянул на Росаса. – Более безопасные способы.

Мастер подошел к шкафчику и посмотрел на дисплей, установленный возле дверцы.

– Похоже, у нас как раз достаточно нужного препарата. – Взяв самую обычную на вид стеклянную бутылочку, он наполнил ее и вернулся к Вили. – Не волнуйся, тут нет ничего заразного. Это всего лишь паразит – я бы назвал его симбионтом. – Ученый коротко рассмеялся. – На самом деле это что-то вроде дрожжей. Если ты будешь принимать пять таблеток в день, пока бутылочка не опустеет, в твоем организме образуются стабильные антитела. Ты заметишь улучшение уже через десять дней.

Он вложил баночку в руку изумленного Вили. Всего лишь «возьми вот это – и все твои проблемы к утру будут решены». Или через десять дней, или когда-нибудь. А как же боль, страдания, жертвы? Только во сне спасение приходит так легко.

Казалось, на Росаса все это не произвело никакого впечатления.

– Отлично. «Красная стрела» и остальные заплатят вам, как и было обещано: компьютеры и программное обеспечение в соответствии с вашими заявками в течение трех лет.

Он произнес эти слова с трудом, и Вили понял, как неохотно Мигель Росас согласился сопровождать его в этом путешествии – и с какой серьезностью Мастеровые относились к желаниям Пола Нейсмита.

Мастер кивнул. Впервые за все время разговора его смутила враждебность Росаса, словно только сейчас он понял, что совершенная сделка не повлечет за собой ни благодарности, ни дружбы.

Вили соскочил со стола, и они направились к лестнице. Но не прошли и десяти шагов, как вдруг заговорил Джереми:

– Сэр, вы сказали, что на Земле мог бы быть рай?

Голос Джереми звучал немного недоверчиво, немного испуганно, но в нем было любопытство. В конце концов, именно он бросил Власти вызов, создав свои самодвижущиеся тракторы. Именно Джереми постоянно говорил о том, что наука переделает мир.

– Вы сказали – рай. А на что вы способны, кроме того, что лечите некоторые болезни?

Мастер, казалось, понял, что в вопросе нет насмешки. Он остановился под светящимся пятном на потолке и жестом предложил Джереми Сергеевичу подойти поближе.

– Мы можем многое, сынок. Вот, например… Как ты думаешь, сколько мне лет? Как ты думаешь, сколько лет всем остальным в нашей винодельне?

Стараясь не обращать внимания на зеленоватый свет, делающий всех похожими на мертвецов, Вили попытался угадать. Кожа мастера была гладкой и эластичной, с небольшими морщинками возле глаз, волосы казались здоровыми и густыми. Сначала Вили подумал, что этому человеку лет сорок. Теперь он выглядел даже моложе.

А остальные? Примерно того же возраста. Однако в любой обычной группе взрослых средний возраст больше пятидесяти. Неожиданно Вили вспомнил, как этот человек говорил о Войне, его слова звучали так, словно он был свидетелем тех событий. «Мы» решили это, «мы» сделали то…

Он был уже взрослым во время Войны. Он был ровесником Нейсмита и Каладзе!

Джереми от изумления открыл рот, а потом робко кивнул, получив ответ на свой вопрос. Ученый улыбнулся ему и сказал:

– Теперь ты понимаешь. Мистер Росас говорит о риске… Риск, возможно, действительно велик. Но ведь и выгоды не менее велики.

Он повернулся и подошел к двери, ведущей на лестницу… Но она неожиданно распахнулась. На пороге стоял один из рабочих, которых Вили и его спутники видели в помещении с бочками.

– Хуан, – торопливо проговорил он, – они начали глубокое зондирование. Повсюду вертолеты. И прожектора.

Глава 16

Мастер отступил назад, и рабочий спустился по винтовой лестнице.

– Что?! Почему вы не сообщили вниз? Ладно, я понял. Вы выключили запрещенное оборудование? – (Рабочий кивнул.) – Где шеф?

– В приемной. И остальные тоже. Она будет все отрицать.

– Гм. – Мастер колебался всего секунду. – На самом деле это единственное, что можно сделать. Наша защита должна выдержать проверку. Пусть обыскивают комнату с бочками сколько влезет.

Он посмотрел на троих северян:

– Я поднимусь наверх вместе с этим человеком, чтобы поздороваться с силами закона и порядка. Если они про вас спросят, мы скажем, что вы уже ушли в сторону пляжа.

Может быть, Вили все-таки еще удастся вылечиться.

Мастер быстро подрегулировал что-то на стенной панели, и зеленый свет постепенно померк, оставив лишь небольшую полоску, которая уходила куда-то в темноту.

– Идите вдоль этой линии и в конце концов доберетесь до берега. Мистер Росас, вы ведь понимаете, что мы сильно рискуем, отпуская вас. Если нам удастся спастись, я надеюсь, что вы выполните свои обещания.

Росас кивнул, потом смущенно взял фонарик из рук мастера, а затем подтолкнул Джереми и Вили в темноту. Вили услышал, как двое биологов быстро поднимаются по лестнице навстречу своей судьбе.

Светящаяся лента два раза повернула, и коридор сузился так, что едва пролезали плечи. Вили дотронулся до стены – камень оказался мокрым и неровным на ощупь. В уходящем вниз туннеле теперь было совсем темно. Майк включил фонарик, и они чуть ли не бегом двинулись дальше.

– Вы знаете, что Власть сделает с лабораторией?

Джереми шел сразу за Вили, время от времени налетая на него, но не настолько сильно, чтобы они оба потеряли равновесие. Что сделает Власть? Вили запыхался и поэтому с трудом выдохнул:

– Накроет их пузырем?

Конечно же. Зачем предпринимать рейд? Даже если у них есть серьезные подозрения, безопаснее всего спрятать все это место под пузырем, покончив и с учеными, и со смертельной опасностью, которая может отсюда исходить. Разумное решение: ведь Мирная Власть славилась тем, что сурово наказывала каждого, кто осмеливался заниматься запрещенными исследованиями. В любую минуту они могут оказаться внутри огромной серебристой сферы. Внутри.

Dio, может, это уже произошло… Вили споткнулся и чуть не выронил стеклянную бутылочку, ради которой было предпринято это опасное путешествие. Наверняка станет ясно, только когда они наткнутся на стену. Вили и его товарищи проживут несколько часов, может быть несколько дней, но когда воздух кончится, они умрут, как до них тысячи невинных жертв умерли в Ванденберге, Пойнт-Ломе, Хуачуке и…

Потолок стал ниже, теперь Вили почти касался его головой. Джереми и Майк, согнувшись, с трудом пробирались вперед, изо всех стараясь бежать быстрее. Вокруг них в безумном танце плясали тени.

Вили посмотрел вперед, опасаясь увидеть три бегущие навстречу фигуры, – первым признаком плена будет их собственное отражение на внутренней поверхности пузыря.

Там и вправду что-то двигалось. Очень близко.

– Подождите! Остановитесь! – завопил Вили.

Все трое застыли на месте… возле двери, почти обыкновенной двери. Она была металлической, этим и объяснялось увиденное Вили отражение. Вили нажал на ручку, и дверь распахнулась наружу. Услышав шум океана, Майк выключил фонарик.

Они побежали вниз по лестнице, но слишком быстро. Кто-то споткнулся, а через мгновение на Вили обрушился удар сзади. Все трое покатились вниз по ступеням. Вили несколько раз больно ударился о камень, инстинктивно разжал руку и… Бесценная баночка упала и со звоном разбилась.

Крупицы жизни рассыпались по невидимым ступеням.

За спиной у Вили пытался подняться на ноги Джереми.

– Фонарик, Майк, быстро!

Через секунду яркий свет залил ступени. Если кто-нибудь из полицейских находится сейчас на берегу и смотрит в их сторону…

И все же они пошли на этот риск ради Вили.

Джереми и Вили шарили руками по ступенькам, не обращая внимания на острые осколки. Через несколько секунд они собрали таблетки – вместе с грязью и стеклом – и ссыпали их в водонепроницаемый походный мешок. Джереми поднял листок бумаги и запихнул туда же.

– Инструкция, наверное.

Он закрыл мешок на молнию и протянул Вили.

Росас еще секунду не выключал свет, чтобы запомнить тропинку, по которой они пойдут дальше. Вода за долгие годы успела почти полностью сгладить каменные ступени. Больше в пещере не было никаких следов пребывания человека.

Снова наступила темнота, и беглецы начали осторожно спускаться вниз, продолжая двигаться несколько быстрее, чем им того бы хотелось. Эх, сейчас бы прибор ночного видения… Подобная аппаратура не была запрещена, но Мастеровые не любили зря выставляться. Единственное, что они привезли с собой в Ла-Холью, – это шахматный процессор «Красная стрела».

Вили показалось, что он видит впереди свет. Перекрывая шум прибоя, донесся ритмичный стук, который то становился громче, то совсем затихал. Вертолет.

Они сделали последний поворот и сквозь вертикальную расщелину, оказавшуюся входом в пещеру, увидели внешний мир. Клубился вечерний туман, однако сейчас он был совсем не таким густым, как раньше. На уровне глаз висела горизонтальная светло-серая полоса. Чуть позже Вили сообразил, что источник свечения находится в тридцати или сорока метрах впереди, – это линия прибоя. Каждые несколько секунд в воде что-то мерцало.

За спиной у Вили Росас прошептал:

– Свет прожекторов идет с вершины скалы. Может быть, нам повезет.

Он скользнул вниз мимо Джереми и повел их к выходу. Несколько секунд беглецы стояли у расщелины и внимательно разглядывали берег. Никого не было видно, только вдали кружили над горами вертолеты. У входа лежала груда крупных валунов, достаточно больших, чтобы можно было продвигаться дальше, прячась за ними.

Это произошло как раз в тот момент, когда они выходили из расщелины, – послышался низкий, напоминающий удар колокола звук, за которым последовал страшный грохот и треск раскалывающейся скалы. Со всех сторон посыпались осколки. Тысячи тонн камней добавились к той россыпи, что тянулась вдоль берега. Прижавшись к земле, беглецы ждали, когда их раздавит.

Однако ни одного крупного осколка не упало рядом с ними, и, когда Вили наконец осмелился поднять глаза, он понял почему. Четко выделяясь на фоне редких звезд и тумана, с неба опускалась идеальная сферическая поверхность. Сфера диаметром двести, а то и триста метров простиралась от нижней части пещеры-винодельни до самой вершины утеса и от виноградников до границы скал.

– Они это сделали. Они действительно это сделали, – пробормотал Росас.

Вили чуть не вскрикнул от облегчения. Еще несколько сантиметров, и они были бы заживо погребены.

«Джереми!»

Вили подбежал к краю сферы. Его друг стоял рядом ним и должен был спастись. Но где же он тогда? Вили ударил кулаком по теплой гладкой поверхности. Росас прикрыл рукой рот Вили и приподнял парня над землей. Несколько мгновений Вили отчаянно сопротивлялся, а потом затих, и тогда Росас снова опустил его на землю.

– Понимаю, – сдавленно прошептал Майк. – Вероятно, он остался по другую сторону. Но мы должны в этом убедиться.

Он включил фонарик, вспыхнувший так же ярко, как недавно в пещере, и они несколько раз прошлись вдоль края сферы. Джереми они не нашли, но…

Фонарик Росаса на миг застыл, осветив крошечный участок земли. Потом свет погас, но Вили успел заметить два крошечных красных пятнышка, два… кончика пальцев… лежавших в грязи.

Возможно, Джереми лежал сейчас всего в нескольких сантиметрах от них, скорчившись от боли и глядя в темноту, чувствуя, как по пальцам стекает кровь. Рана вряд ли была смертельной. Ему еще предстояло несколько часов мучений. Вероятно, он вернется в лабораторию и будет сидеть вместе с остальными – дожидаясь, пока кончится кислород. Они оказались полностью отрезаны от мира.

– Мешок у тебя?

Голос Росаса дрогнул.

Вили как раз потянулся к отрубленным пальцам, но, услышав вопрос, застыл на месте, а потом выпрямился.

– Да.

– Тогда пошли.

Слова Росаса прозвучали отрывисто, в них слышался с трудом сдерживаемый ужас.

Помощник шерифа схватил Вили за плечо и потащил вниз сквозь лабиринт разбросанных повсюду почти невидимых камней. Воздух был наполнен пылью и холодным туманом. Куски только что обрушившейся скалы уже успели стать влажными и скользкими. Майк и Вили старались держаться поближе к самым крупным обломкам, опасаясь обвалов и того, что их могут заметить с воздуха. Пузырь и скалы отбрасывали темные тени, окруженные мерцающим ореолом. До беглецов доносился шум двигателей грузовиков и рев вертолетов.

Но на пляже никого не было. Вили карабкался по обломкам скал, удивляясь этой оплошности. Неужели Власть ничего не знала о пещерах?

Они долго молчали. Росас медленно вел Вили в сторону гостиницы. Возможно, у них все получится. Они завершат турнир, сядут в автобус и вернутся в Центральную Калифорнию, как будто ничего особенного не произошло. Как будто Джереми никогда не было на свете.

Прошло почти два часа, прежде чем они добрались до пляжа перед гостиницей. За это время туман заметно поредел и начался прилив; фосфоресцирующий прибой подбирался все ближе, протягивая длинные щупальца пены прямо к ногам беглецов.

Гостиница светилась огнями как никогда ярко. Места для парковки тоже были освещены. Спрятавшись между двумя большими камнями, Майк и Вили внимательно смотрели на площадь перед гостиницей. Слишком много огней. На площадке для транспорта – полно машин и людей в зеленой форме Мирной Власти. Сбоку стояла неровная шеренга гражданских – пленники? Их освещали фары грузовиков, и Вили заметил, что все они держат руки на затылке. Цепочка солдат выносила из отеля коробки с процессорами и дисплеи – вспомогательное шахматное оборудование. Было слишком далеко, чтобы разглядеть лица, но Вили показалось, что он увидел толстяка Ричардсона в яркой куртке. Вили охватило неожиданное возбуждение – жирный Джонк стоял среди пленников, словно пойманный беглый раб.

– Они захватили всех… Все произошло так, как говорил Пол, – с нами решили покончить.

В голосе Майка снова зазвучал гнев.

А где же эта девушка, Делла Лу? Вили еще раз оглядел группу пленников. Она ведь была невысокого роста. Или она стояла сзади других, или ее здесь вообще не было. Автобусы начали отъезжать. Может быть, девушку посадили в один из них.

Им удалось выскочить из-под пузыря, пробраться сюда незамеченными и не попасться во время рейда на гостиницу – удивительное везение. Однако, похоже, что на этом удача закончилась: они потеряли Джереми и свое оборудование, которое оставалось в гостинице. Ацтланская территория простирается на север на триста километров. Придется пройти не один километр через дикие места, чтобы добраться до Бассейна, – даже если Власти не будут их разыскивать, они могут попасть в лапы к баронам Джонков, которые примут Вили за сбежавшего раба, а Росаса – сначала за крестьянина, а потом, стоит ему раскрыть рот, за шпиона.

И даже если случится чудо и они сумеют добраться до Центральной Калифорнии, что дальше? Последняя мысль была самой мрачной из всех. Пол Нейсмит не раз говорил, что произойдет, когда Власть увидит в Мастеровых врагов. Видимо, это время пришло. По всему континенту начнутся облавы (или по всему миру? Вили вспомнил, что едва ли не лучшие микросхемы делали во Франции и в Китае). Может быть, ферма Каладзе уже лежит в дымящихся руинах, а люди со сложенными на затылке руками построены в шеренгу и ждут решения своей участи. И Пол среди них – если он еще жив.

Беглецы долго сидели между камнями, перемещаясь только тогда, когда их к этому вынуждал прилив. Постепенно солдат и машин становилось все меньше. Один за другим гасли прожектора. Вскоре уехал последний автобус – еще несколько дней назад они казались роскошными быстроходными экипажами, а теперь превратились в клетки на колесах.

Если эти идиоты не обыщут пляж, Вили и Росас в самом деле смогут отправиться на север.

Часа в три ночи прилив достиг наивысшей точки. На холме возле гостиницы еще стояли солдаты, но вряд ли они сохраняли прежнюю бдительность. Росас предложил направиться на север, пока еще темно.

Тут они услышали где-то совсем рядом размеренный скрежет и осторожно выглянули из своего убежища. Кто-то, борясь с приливом, пытался столкнуть в воду маленькую лодочку.

– Думаю, девушке не помешала бы наша помощь, – заметил Майк.

Вили присмотрелся внимательнее. Это действительно была девушка, промокшая и грязная, но знакомая, – Деллу Лу все-таки не арестовали!

Глава 17

Пол Нейсмит был благодарен судьбе за то, что даже в самые спокойные времена всегда находилось несколько параноиков – кроме него самого. В некотором смысле Коля Каладзе был еще хуже, чем Пол. Старый русский тратил существенную часть доходов от своей «фермы» на строительство грандиозной системы секретных ходов, укреплений и тайников с оружием. Нейсмит удалился более чем на десять километров, так ни разу и не увидев неба или нежелательных посетителей, которых было полно вокруг фермы.

Теперь, углубившись в горы, старик чувствовал себя в сравнительной безопасности. Наверняка Власть заинтересуется тем же событием, что и он. Рано или поздно им придется выделить часть сил, чтобы выяснить, что за странный красный дым поднимается над лесом. Пол рассчитывал, что к этому моменту его там уже не будет. Он решил воспользоваться представившимся счастливым случаем. Пятьдесят лет он ждал часа отмщения, но теперь его время, кажется, пришло.

Нейсмит подстегнул лошадь. Это были не та повозка и не та лошадь, на которых он приехал на ферму. Коля обеспечил его всем необходимым, включая и дурацкий старушечий наряд, от которого будет больше неудобств, чем пользы. Николай не стал скупиться, но его не слишком обрадовал отъезд Нейсмита. Пол откинулся на сиденье и с некоторой грустью вспомнил их последний спор. Они сидели на веранде большого дома. Ставни были закрыты, и слабая вибрация навела Нейсмита на мысль, что Каладзе включил аппаратуру, делающую дом непроницаемым для зондирования с воздуха. «Бандиты» Мирной Власти – какое символичное прикрытие! – не предпринимали никаких серьезных действий. Если не считать передач по радио и увиденного самим Полом, ничто не говорило о том, что мир перевернулся с ног на голову.

Каладзе понимал ситуацию – или думал, что понимал, – и не хотел принимать никакого участия в проекте Нейсмита.

– Я тебе прямо говорю, Пол, мне твоя позиция непонятна. Мы здесь находимся в сравнительной безопасности. Что бы ни утверждали мерзавцы из Мирной Власти, они не в состоянии выступить против всех нас одновременно – именно поэтому они и устроили этот шахматный турнир. Чтобы захватить заложников.

Полковник замолчал, размышляя, вероятно, о трех вполне определенных заложниках. Они пока не выяснили, убиты ли Джереми, Вили и Майк, арестованы или остались на свободе. Но заложники – это не эффективная мера.

– Если мы будем вести себя тихо, нет никаких оснований предполагать, что они нападут на «Красную стрелу». И ты будешь здесь в не меньшей безопасности, чем в любом другом месте. Но, – Николай поспешил предвосхитить ответ Пола, – если ты сейчас уйдешь, то окажешься один, без всякой защиты. Ты хочешь направиться в одно из тех немногих мест в Северной Америке, где наверняка будет полно солдат Мирной Власти. Чудовищный риск – и ради чего?

– Ты трижды не прав, дружище, – спокойно ответил Пол, с трудом скрывая нетерпение, так ему хотелось побыстрее отправиться в путь. Он начал один за другим приводить свои доводы: – Во-первых, неверно твое второе утверждение: если я уйду прямо сейчас, то почти наверняка окажусь там раньше Власти. У них немало других проблем. С того самого момента, как изобретение Вили заработало, я при помощи новой программы самым тщательным образом записывал все передачи спутников, касающиеся разложения пузырей. Могу спорить, что сама Власть не имеет в данный момент возможностей, которыми располагаем мы. Вполне вероятно, они даже еще не сообразили, что сегодня утром в горах взорвался еще один пузырь.

Что же до твоего третьего утверждения, – продолжал Пол, – то игра стоит свеч. Я могу получить величайший приз – возможность уничтожить Власть. Кто-то или что-то заставляет пузыри взрываться. Значит, существует защита от них. Если я смогу раскрыть этот секрет…

Каладзе пожал плечами:

– Ну и что? Тебе все равно понадобятся ядерные генераторы, чтобы использовать эти сведения.

– Может быть… И наконец, мой ответ на твое первое утверждение: оставаясь здесь, на ферме, мы тоже подвергаемся опасности. Долгие годы я пытался убедить тебя, что Власть безжалостно расправится с вами, как только сочтет вас опасными. Ты прав, Власть не сможет одновременно напасть на всех сразу. Но они используют заложников из Ла-Хольи, чтобы вычислить тебя и выманить из укрытия. Даже если им не удалось захватить Майка и мальчиков, «Красная стрела» все равно привлечет к себе самое пристальное внимание. А если они заподозрят, что я здесь, то при первой возможности устроят мощный рейд на твою ферму. У них есть причины бояться меня.

– Им нужен ты? – У Каладзе отвисла челюсть от удивления. – Тогда почему бы им просто не закатать нас в пузырь?

Пол усмехнулся:

– Вероятно, посланные в разведку «бандиты» не опознали меня, а может быть, они хотят быть до конца уверенными, что я окажусь внутри клетки, когда на нее повесят замок.

«Однажды Эвери меня уже упустил. Теперь он будет действовать наверняка».

– Одним словом, Мирная Власть хочет прихлопнуть нас, Коля. Придется сразиться с ними. Если мы сможем понять, почему взрываются пузыри, то, возможно, получим шанс победить.

Не стоило говорить полковнику Каладзе, что Пол занялся бы этой проблемой, даже если бы Власть не организовала рейда на турнире. Как большинство Мастеровых, Николай Сергеевич никогда не вступал в открытый конфликт с Властью. И хотя он был не моложе Нейсмита, ему не довелось быть свидетелем того предательства, которое нынешние политики совершили, чтобы захватить власть в свои руки. Даже то, что биологические исследования запрещены и дети вроде Вили лишены возможности получить лекарство, уже не считалось проявлением тирании. Однако теперь наконец появилась техническая – а если представители Мирной Власти будут настолько глупы, что не перестанут оказывать давление на таких людей, как Каладзе, – и политическая возможность скинуть Мирную Власть.

Они спорили около получаса, и Пол Нейсмит постепенно начал побеждать в этом споре. Чтобы получить помощь, требовалось убедить Каладзе, что он может обнаружить что-нибудь интересное, если посмотрит собственными глазами на то место, где произошел последний взрыв пузыря. В конце концов Нейсмиту это удалось, хотя ему пришлось раскрыть несколько секретов из своего прошлого, что могло в дальнейшем осложнить ему жизнь.

Постепенно поднимаясь, тропинка вывела Нейсмита на склон холма. Если бы не лес, он смог бы отсюда увидеть кратер. Пора было от размышлений перейти к делу и решить, как лучше подобраться к интересующему его месту. Никаких следов представителей Мирной Власти он не заметил, но, если его поймают, наряд старой дамы, в который он облачился, вряд ли поможет.

За несколько километров до кратера Нейсмит направил лошадь в сторону от тропинки, вглубь леса. Проехав еще метров пятьдесят, он слез с повозки и оставил ее вместе с лошадью в густых кустах. В любое другое время этого оказалось бы достаточно. Сегодня же он не был ни в чем уверен.

Придется рискнуть. Целых пятьдесят лет пузыри преследовали Пола Нейсмита в кошмарных снах – особенно тот, к которому он направлялся. Целых пятьдесят лет он пытался убедить себя в том, что их появление – вовсе не его вина. Все это время он надеялся, что сможет найти способ исправить то зло, которое принесли миру политики, воспользовавшись его изобретением.

Старик взял с повозки рюкзак и неловко надел его на спину. Остальную часть пути предстояло пройти пешком. Пол мрачно брел по заросшему лесом склону холма, раздумывая о том, что произойдет раньше: ремни рюкзака начнут врезаться в плечи или он выбьется из сил и начнет задыхаться. Обычная для человека шестидесяти лет прогулка могла стоить жизни старику его возраста. Нейсмит пытался не обращать внимания на то, как скрипит больное колено и с каким шумом вырывается дыхание из груди.

Самолет. Шум двигателей раздался над головой, но не пропал вдали, а повторился снова и снова. Проклятие!

Нейсмит достал из рюкзака приборы и начал настраивать дисплей, чтобы получить изображение с тех камер, что разбросал Джереми в ночь погони. Он находился примерно в трех километрах от кратера, но, возможно, некоторые из этих шариков сейчас освещены солнцем, так что они смогут зарядиться и начать работать.

Он внимательно просмотрел картинки на дисплее. Те камеры, что лежали ближе всего к кратеру, так глубоко застряли в земле, что Пол видел только голубое небо. Когда этот пузырь взорвался, вспыхнул небольшой пожар, однако никакой пожар не мог бушевать внутри пузыря целых пятьдесят лет. Если бы там произошел ядерный взрыв, зрелище было бы куда более впечатляющим. Кроме того, Нейсмит точно знал: внутри пузыря не было ядерного заряда. Этот взрыв был особенным, и Пол надеялся отыскать здесь ключ к разрешению загадки.

Время от времени на дисплее мелькала форма солдат Мирной Власти. Они высадились с самолетов и теперь рассредоточивались вокруг кратера. Нейсмит подключил аппаратуру к своему слуховому устройству. Он находился недалеко от кратера, но было бы полнейшим безумием подкрадываться еще ближе. Возможно, если тут не оставят слишком много солдат, удастся подойти к кратеру завтра утром. Он пришел слишком поздно, чтобы сорвать куш, но слишком рано, чтобы ни с кем не встретиться. Нейсмит тихонько выругался и снял легкий рюкзак, одолженный у Каладзе, все это время не спуская глаз с крошечного экрана, который установил возле стоящего неподалеку дерева. Контролирующая программа поочередно показывала ему изображение с пяти наиболее удачных ракурсов. Если кто-нибудь направится в его сторону, он сразу же получит предупреждение.

Нейсмит сел и попытался расслабиться. До него доносился какой-то шум, но солдаты, вероятно, сосредоточились в самом кратере, поскольку он никого из них не видел на экране.

Солнце медленно клонилось к западу. В другое время Нейсмит обязательно насладился бы прекрасным днем: разливающимся в воздухе теплом, пением птиц. Странный лес, окружающий Ванденберг, был в своем роде уникальным: растения, привыкшие к сухому климату, неожиданно попали в условия влажных тропиков. Один только Бог знает, во что они в конечном счете превратятся.

Однако сегодня Нейсмит мог думать только о том, как добраться до кратера, находящегося всего в нескольких километрах к северу.

И все же он едва не задремал, но прозвучавший вдалеке выстрел разбудил его. Несколько мгновений Нейсмит настраивал дисплей, и в конце концов ему повезло: он заметил, как в противоположную от камеры сторону бежит человек в серой с серебром форме. Старик несколько секунд напряженно вглядывался в экран, раскрыв рот от удивления. Послышались новые выстрелы. Нейсмит еще раз внимательно посмотрел на бегущего человека. Серая с серебром форма… Он не видел такой с довоенных времен!

Некоторое время Нейсмит просто смотрел, не пытаясь найти никакого объяснения тому, что видит. Три солдата промчались мимо камеры. Похоже, они стреляли в воздух, но парень в серой форме не останавливался, и тогда все трое выстрелили еще раз. Человек в серой форме упал. На какое-то мгновение солдаты замерли, словно пораженные тем же выстрелом, а потом, яростно ругая друг друга, помчались дальше.

Теперь весь экран заполнили солдаты Мирной Власти. В неожиданно наступившей тишине появился человек в штатском. Он явно возглавлял операцию. По его визгливым выкрикам Нейсмит догадался, что такой поворот событий штатского не обрадовал. Человека в серой форме положили на носилки. Нейсмит изменил направление обзора камеры и увидел, что жертву уносят по тропе на север от кратера.

Через несколько минут взвыли моторы, и остроносый силуэт поднялся в небо к северу от Нейсмита, промчался прямо над его головой и взял направление на юг.

Птицы и насекомые испуганно замолкли, как и сам Пол Нейсмит, охваченный благоговейным страхом перед собственной догадкой. Теперь он все понял. Пузыри взрывались не в результате квантового распада. Их уничтожала не какая-то подпольная организация. Пол с трудом подавил истерический смех. Он изобрел эти проклятые штуки, дал возможность своему начальству создать империю и править ею целых пятьдесят лет, но ни он сам, ни они даже не подозревали – хотя его изобретение и работало безукоризненно, – что теория Пола была чушью собачьей от начала и до конца.

Он все понял. Мирная Власть догадается об этом в ближайшие нескольких часов… а может быть, им уже все известно. Вскоре сюда нагрянет целая дивизия вместе с лучшими учеными Власти. Он почти наверняка погибнет, унося с собой в могилу секрет, если сейчас же не повернет на восток в сторону своего дома в горах.

…Однако, когда Нейсмит наконец сдвинулся с места, он направился совсем не к повозке с лошадью. Он пошел на север. Медленно и осторожно Пол подбирался к кратеру… потому что у этого открытия было одно следствие – гораздо более важное, чем его собственная жизнь и даже чем его многолетняя ненависть к Мирной Власти.

Глава 18

Нейсмит часто останавливался, отчасти чтобы отдохнуть, отчасти чтобы взглянуть на прикрепленный к рукаву экран. Разбросанные в разных местах камеры показывали, что в районе кратера находилось не более тридцати солдат. Если он правильно определил их местонахождение, то сможет подобраться довольно близко. Полу пришлось сделать приличный крюк только для того, чтобы избежать встречи с одним из них; этот тип сидел тихо, как мышка, и внимательно смотрел по сторонам. Нейсмит шел очень осторожно, стараясь не наступать на сухие ветки и гравий и тщательно обдумывая каждый шаг. У него никогда не было опыта в подобных вещах, но сейчас он должен все сделать правильно с первого раза.

Нейсмит был уже близок к цели: он оторвал взгляд от дисплея и посмотрел в небольшой овраг. Вот это место! В зарослях кустарника притаилась женщина. Если бы Нейсмит точно не знал, куда именно нужно смотреть, ему не удалось бы увидеть серебристый блеск среди густой листвы. В последние полчаса он наблюдал на своем дисплее, как женщина – или девушка? – медленно пробиралась на юг, пытаясь обойти солдат, собравшихся у края кратера. Через пятнадцать минут она наткнется на солдата, которого Нейсмит заметил раньше.

Он скользнул вниз по склону, сквозь тучи комаров, роившихся во влажных испарениях. Теперь Пол не сомневался, что девушка его заметила. Однако он явно не был солдатом и пробирался по склону оврага так же осторожно, как и она. В последний момент Пол потерял девушку из виду, но не стал смотреть по сторонам, а просто продолжал углубляться в заросли, приближаясь к тому месту, где пряталась беглянка.

Неожиданно рука зажала ему рот, и Нейсмит оказался на земле. На него внимательно смотрела пара удивительных синих глаз.

Убедившись, что Нейсмит не сопротивляется, девушка отпустила его плечо и поднесла палец к губам. Нейсмит кивнул. Через секунду она убрала руку от его рта и, наклонившись к самому уху Пола, прошептала:

– Кто вы? Вы знаете, как можно сбежать от них?

С некоторой горечью Нейсмит понял: она не догадалась, что он мужчина. Девушка явно предполагала, что повалила на землю испуганную старуху. Может быть, это даже к лучшему. Нейсмит не представлял себе, как незнакомка воспринимает происходящее, но было ясно, что истинного положения вещей она не осознает. Не существовало такого правдивого объяснения, которое она могла бы понять, не говоря уже о том, чтобы поверить.

Нейсмит облизнул губы, показывая, что он тоже нервничает, и прошептал:

– Они и за мной гонятся. И если сумеют поймать, то убьют – и тебя, и меня, как убили твоего друга.

«Ой!»

– Надо свернуть в сторону – ты идешь прямо на одного из них, он спрятался там, впереди.

Девушка нахмурилась, всеведение Нейсмита вызвало у нее подозрения.

– Значит, вы знаете, как отсюда выбраться?

Он кивнул.

– Здесь неподалеку моя лошадь и повозка. У меня маленькая ферма…

Его слова заглушил раздавшийся почти над самой головой рев. Он посмотрел верх и заметил промелькнувшую в небе знакомую тень с огнями на крыльях и хвосте – еще один транспортный самолет с солдатами. А за ним мчались и другие. Настоящее вторжение. Единственное место, пригодное для посадки, – главная дорога к северу от кратера. Через полчаса здесь будет столько солдат, что и мышь не проскользнет.

Нейсмит приподнялся на колени и потянул девушку за руку. Выбора у нее не было. Они двинулись той же дорогой, которой он пришел сюда. Теперь в лесу стоял такой грохот от работающих двигателей, что, даже если бы беглецы стали кричать в полный голос, никто бы их не услышал. У них в распоряжении было минут пятнадцать – если, конечно, они поспешат.

На лес опустились сумерки. Заметить Нейсмита, одетого в пестрое коричневое платье, было достаточно трудно, а вот девушка в своей летном комбинезоне была прекрасной мишенью. Нейсмит держал ее за руку и вел тропинками, которые считал наиболее безопасными, все время поглядывая на свое запястье – пытаясь определить, где расположены посты. Девушка смотрела по сторонам и не замечала дисплея.

Постепенно все звуки остались у беглецов за спиной. По-прежнему доносился шум моторов, но голоса солдат звучали уже приглушенно. Где-то поблизости заворковали голуби.

Теперь Нейсмит и девушка шли через сильно поредевший кустарник. В груди Нейсмита все горело, пульсирующая острая боль сжимала сердце. Девушка прихрамывала, но дышала легко. Нейсмит понял, что она подстраивается под него, стараясь идти помедленнее.

Через некоторое время он начал спотыкаться, и девушка обняла его за плечи, помогая удержаться на ногах. Нейсмит скривился, однако возражать не стал, посчитав, что должен радоваться уже тому, что вообще способен идти. Однако ему казалось страшной несправедливостью, что человек, чувствующий себя в душе молодым, легко может погибнуть от такого короткого перехода. Он хрипло подсказывал девушке, в какой стороне спрятана повозка.

Через десять минут они услышали, как негромко всхрапнула лошадь. Похоже, засады здесь не было. Нейсмит знал множество тайных тропинок, уходящих отсюда в горы, тропинок, проложенных партизанами, которые постарались сделать все возможное, чтобы скрыть свои следы. Если им сейчас чуть-чуть повезет, они спасутся.

Пол тяжело прислонился к краю повозки. Неожиданно лес закачался и потемнел. Не сейчас, господи, не сейчас!

Он немного пришел в себя, но сил, чтобы забраться в повозку, не оставалось. Девушка одной рукой обняла его за талию, а другой подхватила под колени. Пол был немного выше ее, но почти ничего не весил, а девушка оказалась сильной. Она легко подняла его, а потом чуть не уронила от удивления.

– Так вы не…

Нейсмит слабо улыбнулся:

– Не женщина? Да, вы правы. Почти все, что вы сегодня видели, на самом деле не то, чем кажется.

Глаза девушки округлились еще больше. Полу было так плохо, что он уже не мог говорить, только указал на одну из тайных тропинок. Если девушка не собьется с пути, они будут в безопасности.

А потом мир вокруг Пола Нейсмита потемнел и куда-то провалился.

Глава 19

Океан сегодня казался спокойным, но и рыбацкий баркас был невелик. Делла Лу стояла у борта и с болезненно-восхищенным видом смотрела на искрящуюся в солнечных лучах воду. У нее был самый большой опыт противодействия подрывной деятельности среди всех сотрудников Мирной Власти. В некотором смысле Делла Лу начала работать тайным агентом, как только стала понимать, чем на самом деле занимались ее родители. Повзрослев, она участвовала в специальных операциях ВВС, руководила заключением в купола трех монгольских укрепленных районов, действуя так жестко, как подсказывали ее представления о целях Мирной Власти… Но до сих пор ей не доводилось плавать на судах крупнее каноэ. Неужели она будет мучиться от морской болезни?

Каждые три секунды волны поднимались прямо к ее лицу, а потом опускались вниз, открывая покрытую водорослями обшивку ниже ватерлинии. Сначала Делле это даже нравилось, но в последние тридцать шесть часов стало ясно, что этому не будет конца. Делла ни секунды не сомневалась, что чувствовала бы себя просто прекрасно, знай она, что плавание в любой момент можно прекратить по ее желанию. Но пока весь этот цирк не закончится, она ничего не могла здесь поделать.

Делла велела своему желудку успокоиться, а носу – не обращать внимания на рыбную вонь и посмотрела на горизонт. Ей в самом деле было чем гордиться. В Северной Америке, особенно в Центральной Калифорнии, разведывательная сеть находилась просто в кошмарном состоянии. Эти районы в течение многих лет ни у кого не вызывали опасений. Мирная Власть оставила большую часть континента в состоянии анархии. Спутниковая разведка легко засекала любое сосредоточение сил. Только в таких государствах, как Ацтлан и Нью-Мексико, директора Мирной Власти считали необходимым держать шпионов. На огромной, как океан, территории, называющейся Центральной Азией, дела обстояли совсем иначе.

Пока Делла прекрасно справлялась. Воспользовавшись приобретенным в Азии опытом, она за считаные дни сумела выработать стратегию, способную справиться с той угрозой, которую разглядел здесь Эвери. Причем не просто повторила один к одному все, что делала в Монголии. В Северной Америке противникам Мирной Власти удалось узнать некоторые секреты – в частности, в области электроники. Взять, например, систему связи: Делла видела на горизонте одно из судов, принадлежащих Власти, но не могла передать им сообщение прямо с рыбачьего баркаса, поскольку не хотела рисковать. Поэтому она установила лазерный передатчик на уровне ватерлинии лодки; именно так ее сообщения попадали на судно, где их расшифровывали и по обычным каналам передавали Гамильтону Эвери и тем оперативникам, которыми Дела руководила от его имени.

Раздался смех. Один из рыбаков что-то сказал по-испански, что-то про «ребят, которые слишком любят поспать». Из маленькой каюты на палубу вышел Мигель Росас. Пробираясь между разложенными сетями, Росас кисло улыбался шуткам рыбаков. (Они казались самым слабым местом в прикрытии Деллы. Это были самые настоящие рыбаки, и они рано или поздно сообразят, на кого работают. У Власти должны быть специальные люди для выполнения подобных заданий. Черт возьми, ведь именно по этой причине ее бабушку и дедушку поселили в Сан-Франциско. Считалось необходимым следить за тем, что происходит в таком большом порту, расположенном в непосредственной близости к самому важному анклаву. Мирные Власти предполагали, что ремонтники скорее заметят возможные военные приготовления на территории этого города. Почему только им не пришло в голову поселить ее родственников среди Мастеровых? Годы шли, но в регионе все было тихо, и Власть так ни разу и не прибегла к помощи своих агентов.)

Она улыбнулась Росасу, но заговорила только тогда, когда калифорниец подошел совсем близко.

– Как мальчик?

Росас нахмурился:

– Все еще спит. Надеюсь, с ним все в порядке, у него, знаете ли, не очень-то крепкое здоровье.

Делла не слишком беспокоилась по этому поводу. Когда вчера вечером рыбаки кормили их, она кое-что подсыпала в еду чернокожего мальчишки. Вреда это ему не принесет, зато он проспит еще несколько часов. Ей было необходимо поговорить с Росасом наедине, а больше такого случая может не представиться.

Она обернулась к Росасу, стараясь держаться дружелюбной и непринужденной. Он не показался ей слабым. И совсем не похож на человека, который может предать своих… Однако он это сделал. Значит, если она хочет пользоваться его услугами и дальше, следует разобраться в его мотивах. Наконец Делла проговорила:

– Мы хотим поблагодарить вас за помощь в раскрытии тайной лаборатории в Ла-Холье.

Лицо помощника шерифа словно окаменело.

Лу удивленно посмотрела на Мигеля.

– Вы хотите сказать, что не догадывались, кто я такая?

Росас бессильно прислонился к борту баркаса и мрачно уставился на воду.

– Я подозревал. Все получилось слишком удачно: наш побег, эти парни, подобравшие нас… Правда, я не думал, что агентом окажется женщина, уж слишком это старомодно. – Его смуглые руки с такой силой сжали ограждение, что костяшки пальцев побелели. – Черт вас побери, вы и ваши люди убили Джере… убили одного из тех двоих, кого я должен был охранять, а потом арестовали невинных людей, приехавших на турнир. Зачем? Вы что, все спятили?

Ему, конечно, и в голову не приходило, что рейд, проведенный на турнире, был самым важным пунктом в операции Эвери; сама по себе биолаборатория не очень интересовала Власть, она требовалась только затем, чтобы накрыть Мигеля Росаса. Они нуждались в заложниках и информации.

– Мне очень жаль, что в результате нападения на лабораторию погиб один из ваших людей, мистер Росас. Это не входило в наши планы. – Она говорила правду, хотя, с другой стороны, смерть второго мальчишки может оказаться очень полезной: Росас будет испытывать чувство вины. – Надо было просто объяснить, где эта лаборатория находится, вы же настояли на «поцелуе Иуды», захотели лично удостовериться… Поймите, мы не имели права рисковать и упустить тех, кто был в лаборатории.

Росас кивнул – скорее, собственным мыслям. «Наверное, именно в этом все и дело», – подумала Лу. Этот человек патологически ненавидит биологические исследования, его ненависть гораздо сильнее страха, который испытывает любой нормальный человек. Именно ненависть и привела его к предательству.

– Что касается рейда, у нас были достаточно серьезные причины для его проведения, со временем вы их поймете и одобрите. А пока вы должны просто доверять Мирной Власти, так же точно, как весь мир доверяет нам вот уже пятьдесят лет, доверяет… и следует нашим указаниям.

– Указаниям? Черт возьми! Я сделал то, что считал нужным, но больше я не собираюсь с вами сотрудничать. Можете посадить меня под замок, как и всех остальных.

– Думаю, ничего не выйдет. Ваше благополучное возвращение в Центральную Калифорнию очень важно для нас. Вы, я и Вили сойдем на берег в Санта-Барбаре и оттуда доберемся до фермы «Красная стрела». Мы станем героями, теми, кому удалось случайно спастись во время рейда в Ла-Холье.

Делла заметила, что Мигель сердится.

– Откровенно говоря, у вас нет выбора, Росас. Вы предали своих друзей, тех, кто вас нанял, и тех, кого мы арестовали на турнире. Если вы не согласитесь с нами сотрудничать, всем станет известно, что вы являетесь нашим агентом вот уже много лет и стоите за этим рейдом.

– Но ведь это ложь!

Росас замолчал, потому что понял: его протесты не имеют никакого значения.

– С другой стороны, если вы станете нам помогать… ну, значит, вы решили служить идеалам добра. – (Росас не рассмеялся, но было понятно, что он не верит словам Деллы.) – Когда все это закончится, вы будете очень богаты, и в случае необходимости Власть сумеет защитить вас.

Этой стратегией пользовались еще до появления Мирной Власти: найти слабого человека, склонить его к предательству (причина, по которой он пойдет на это, не имеет значения), а затем, угрожая разоблачением, посулить награду и вынудить его совершить такие поступки, о которых он не мог и помыслить раньше. Гамильтон Эвери был уверен, что это сработает, и он не позволил Делле тратить время на более тонкие подходы. Возможно, Мигель Росас сумеет привести их к Хелеру.

Делла внимательно следила за Росасом, стараясь понять, способен ли он на самопожертвование.

Помощник шерифа не сводил глаз с чаек, которые кружили над лодкой, пронзительными голосами призывая друзей и родственников, когда рыбаки стали поднимать на борт первый улов. На какое-то мгновение Делле показалось, что Росас засмотрелся на птиц и его суровое лицо немного смягчилось. Наконец он повернулся к Делле:

– Должно быть, вы действительно очень хорошо играете в шахматы. Не могу поверить, что у Власти есть программы и процессоры, которые помогли бы вам так здорово провести партию с Вили.

Делла чуть не улыбнулась, услышав столь не относящиеся к делу слова, но ответила честно:

– Вы правы, у них, конечно же, ничего подобного нет. А я знаю только, как ходят фигуры. За связь с компьютером все приняли мои телефонные переговоры с Ливермором. Там собрались наши лучшие шахматисты, которые обсуждали положение на доске и диктовали мне ответные ходы.

А вот теперь Росас рассмеялся и положил руку на плечо девушки. Делла едва не ударила его, но вовремя сообразила, что это не попытка нападения.

– Я никак не мог понять, никак не мог… Знаете, я ненавижу вас всем сердцем, и начиная с сегодняшнего дня ненавижу все, за что вы сражаетесь. Но вам удалось заполучить мою душу. – В его голосе больше не было смеха. – Что мне нужно сделать?

«Нет, Мигель Росас, я не заполучила твою душу, и я прекрасно знаю, что этого никогда не произойдет». Неожиданно Делла испугалась – и вряд ли Эвери поверит ее объяснениям, – что Мигель Росас не станет послушным орудием в их руках. Конечно же, он наивен, как, впрочем, и все жители Северной Америки, за исключением Ацтлана и Нью-Мексико. Какая бы слабость не заставила его выдать лабораторию в Скриппсе, этим все и ограничится. Делла поняла: что бы Росас сейчас ни решил, она не принудит его к новой измене. Росас – сильный человек. И даже после этого предательства можно сказать, что тем, кто считает его своим другом, сильно повезло.

– Что вам нужно сделать? Совсем немногое. Сегодня к вечеру мы доберемся до Санта-Барбары, и я хочу, чтобы вы взяли меня с собой, когда нас высадят на берег. А в Центральной Калифорнии вы подтвердите мою историю. Я хочу увидеть Мастеровых собственными глазами. – Она немного помолчала. – Да, и вот еще что. Из всех заговорщиков один представляет наибольшую опасность для дела мира. Человек по имени Пол Хелер. – (Росас никак не отреагировал на ее слова.) – Его видели на ферме «Красная стрела». Мы хотим знать, чем он занимается. Мы хотим знать, где он находится.

Для Гамильтона Эвери в этом заключался весь смысл операции. У директора был параноидальный психоз на почве Хелера. Он не сомневался, что взрывы пузырей не вызваны естественными причинами, а устроены кем-то живущим в Центральной Калифорнии. До вчерашнего дня Делла считала все это опасными фантазиями, мешающими правильной стратегии, фантазиями, из-за которых опасность научных исследований Мастеровых отходила на второй план. Теперь она не была так уверена в собственной правоте. Вчера вечером Эвери сообщил ей, что солдаты Мирной Власти обнаружили потерпевший аварию космический корабль в горах к востоку от Ванденберга. Авария произошла всего за несколько часов до его звонка, и сведения были весьма обрывочными, однако совершенно ясно, что враг располагает пилотируемыми космическими кораблями. Если они сумели проделать такое втайне, значит для них нет ничего невозможного. Ей придется быть еще более безжалостной, чем в Монголии.

В холодном синем небе кружили чайки, опускаясь все ниже над сваленной на палубе рыбой. Взгляд Росаса блуждал где-то далеко. Несмотря на весь свой опыт, Делла не могла сказать, кто стоял рядом с ней: предатель или человек, вынужденно согласившийся с ней сотрудничать. Ради них обоих она не хотела, чтобы первое оказалось правдой.

Глава 20

Мастеровые Западного побережья славились тем, что любили устраивать праздники и ярмарки. Порой даже трудно было отличить одни от других, настолько многолюдными были вечеринки и настолько свободными и дружескими – ярмарки. Такие события остались для Росаса едва ли не самыми яркими воспоминаниями детства: столы ломились от вкусной еды, а дети и взрослые собирались со всей округи, чтобы весело провести время под теплым ласковым солнцем или в уютных гостиных, где так приятно слушать, как за окнами шумит дождь.

Крутые меры Мирной Власти в Ла-Холье все изменили, Росас старательно делал вид, будто внимательно слушает племянницу Каладзе, которая восторженно рассуждала об их спасении и долгом пути назад, в Центральную Калифорнию. Росас чувствовал себя очень неуютно на этом празднике, устроенном по случаю их благополучного возвращения. Здесь присутствовали только члены многочисленного клана Каладзе – никто не пришел с других ферм или из Санта-Инеса; даже Сеймура Венца не было. Мирной Власти и в голову не должно прийти, что на «Красной стреле» происходит что-то особенное.

Однако Сай Венц не совсем отказался от встречи. Он и другие соседи должны были выйти на связь – вечером собирался военный совет.

«Сумею ли я посмотреть Саю в глаза и не выдать того, что на самом деле произошло в Ла-Холье?»

Вильма Венц – пятидесятилетняя племянница Каладзе и свояченица Сая – пыталась перекричать музыку, которая лилась из динамика, скрытого на одном из деревьев:

– И все равно я не могу понять, как вам удалось выбраться из Санта-Барбары. Чернокожий мальчишка, женщина-азиатка и ты, Майк. Мы слышали, что Власть просила Ацтлан задержать вас. Как вы перешли границу?

Росас пожалел, что его лицо не укрыто в тени, а освещено бледным светом ламп, развешанных среди деревьев. Вильма была всего лишь женщиной, но далеко не глупой, она не раз ловила его на разных проказах, когда он был маленьким. С ней надо вести себя особенно осторожно.

– Очень просто, Вильма, – рассмеялся он, – особенно после того, как Делла рассказала нам о своем плане. Мы засунули головы прямо льву в пасть. Нашли заправочную станцию Мирной Власти и устроились на шасси грузовика, развозившего топливо. Полицейские Ацтлана их никогда не проверяют. Так мы без единой остановки добрались до другой заправочной станции немного южнее Санта-Инеса.

И все-таки путешествие выдалось не из приятных. Бесконечные километры, заполненные грохотом и вонью дизельного топлива. Несколько раз за эти два часа они едва не теряли сознание, рискуя свалиться на бетон 101-го шоссе. Однако Лу твердо стояла на своем: их возвращение не может быть простым. Никто, включая Вили, не должен ничего заподозрить.

Глаза Вильмы округлились.

– О, эта Делла Лу, она такая замечательная, правда?

Росас посмотрел через голову Вильмы туда, где Делла старалась завязать дружеские отношения с женской половиной клана Каладзе.

– Да, замечательная.

Делла околдовала всех своими рассказами о жизни в Сан-Франциско. И как бы сильно Росасу ни хотелось (хотя для него это было бы равносильно гибели), девушка ни разу не сорвалась. Она блистательно умела лгать. Как он ненавидел ее миниатюрное азиатское лицо, ее чистый наивный взгляд! Ему еще никогда в жизни не доводилось видеть подобного существа – мужчину, женщину или животное, – которое было бы столь привлекательным и злобным одновременно. Росас с усилием оторвал взгляд от Деллы, стараясь забыть изящные плечи, легкую улыбку и способность одним движением руки уничтожить его самого и все то хорошее, что ему удалось совершить за свою жизнь…

– Я очень рада, что ты вернулся, Майк. – Голос Вильмы неожиданно смягчился. – Но мне так жаль тех людей в Ла-Холье и в секретной лаборатории.

«И Джереми. Джереми, который остался там навсегда». Вильма великодушно не напомнила Росасу о том, что он не сумел защитить одного из тех, кого должен был охранять. Доброта Вильмы лишь заставила Росаса острее чувствовать свою вину.

– Не следует горевать о тех людях из лаборатории, Вильма. – Росасу не удалось сдержать ожесточение. – Они несут миру зло, но нам пришлось обратиться к ним за помощью, чтобы вылечить Вили. Что же до остальных… Я обещаю вернуть их назад.

Он взял ее руку. «Всех, кроме Джереми».

– Да, – произнес кто-то по-русски за спиной Майка. – Мы обязательно освободим их.

К ним, как всегда неожиданно, подошел Николай Каладзе.

– Именно это мы сейчас и собираемся обсудить, дорогая Вильма.

– Ох!

Типичная женщина своего времени, Вильма сразу поняла вежливый намек на то, что ее присутствие нежелательно. Она повернулась, чтобы собрать остальных женщин и ребятишек, оставляя за мужчинами право решать все серьезные вопросы.

Делла увидела, какой оборот принимают события, и на ее лице промелькнуло удивление. Потом она улыбнулась и перед уходом помахала Майку рукой. Ему ужасно хотелось бы, чтобы в ее глазах сверкнул гнев или хотя бы раздражение, но Делла была прекрасной актрисой. Росас представлял себе, как рассвирепела она из-за того, что ее вышибли с совещания, в котором она наверняка рассчитывала принять участие.

Через несколько минут праздничный обед был закончен: женщины и дети ушли, музыка, льющаяся откуда-то с деревьев, стала тише, и можно было услышать, как стрекочут в траве насекомые. Появилось голографическое изображение Сеймура Венца – он словно сидел на дальнем конце обеденного стола. Прошло тридцать секунд, и подключились другие электронные гости. Один из них возник на плоском черно-белом экране, – вероятно, этот человек находился очень далеко. Росас забеспокоился о том, хорошо ли защищен сигнал. Но тут он узнал гостя – это был представитель Гринов из Норкросса. Раз так, можно не беспокоиться.

Вошел Вили и молча кивнул Майку. После событий в Ла-Холье юноша держался совсем уж замкнуто.

– Все на месте?

Полковник Каладзе уселся во главе стола. Сейчас голографических изображений здесь было даже больше, чем людей во плоти. Только Майк, Вили, Каладзе и его сыновья находились в комнате на самом деле. Неподвижный ночной воздух, тусклое сияние ламп, лица пожилых людей и Вили – темнокожий, небольшого роста, но излучающий внутреннюю силу. Все это напоминало Росасу сцену из волшебной сказки: смуглый эльфийский принц собрал в зачарованном ночном лесу военный совет.

Участники встречи некоторое время молча смотрели друг на друга; возможно, они тоже почувствовали необычность ситуации. Наконец Иван Николаевич сказал отцу:

– При всем должном уважении, полковник, имеет ли право столь молодой и малоизвестный человек, как мистер Вачендон, присутствовать на этом совещании?

Прежде чем полковник успел ответить ему, заговорил Росас – еще одно нарушение протокола:

– Я прошу, чтобы ему разрешили остаться. Он участвовал в нашем путешествии на юг и знает больше многих из нас про те технические проблемы, с которыми мы столкнулись.

Майк склонил голову, извиняясь перед Каладзе.

– Ну, коль скоро мы все равно забыли о правилах поведения, – ухмыльнулся Сай Венц, – я хотел бы спросить о том, насколько надежно защищена наша система связи.

Казалось, полковника Каладзе почти совсем не рассердило пренебрежение правилами.

– Не волнуйтесь, шериф. Наша часть леса находится в небольшой долине. Кроме того, как мне кажется, на деревьях вокруг фермы гораздо больше электронной аппаратуры, чем листьев. – Он посмотрел на дисплей. – С нашей стороны никакой утечки быть не может. Если все остальные предприняли хотя бы минимальные меры предосторожности…

Он посмотрел на человека из Норкросса.

– Насчет меня можете не беспокоиться. Я использую узкие конвергентные каналы – надежнее не придумаешь. Техники Мирной Власти могут проверять хоть целую вечность, но они ни на секунду не заподозрят, что идет передача. Господа, вы, вероятно, не понимаете, насколько примитивен наш противник. После рейда в Ла-Холье нам удалось установить «жучки» в их электронных лабораториях. Самое лучшее оборудование Мирной Власти устарело на пятьдесят лет. Их исследователи пришли в буйный восторг, когда им удалось добиться плотности десять миллионов единиц информации на один квадратный миллиметр. – Отовсюду донеслись удивленные возгласы и смешки. Грин улыбнулся, обнажив испорченные зубы. – Что касается разведывательной работы, тут у них дела обстоят еще хуже.

– Значит, они располагают только бомбами, самолетами, танками, армиями и пузырями.

– Вот именно. Мы похожи на охотников из каменного века, которые сражаются с мамонтом: мы превосходим противника числом и разумом, а на его стороне физическая сила. Я считаю, что наша судьба будет такой же, как у тех охотников. Мы, конечно, понесем потери, но в конце концов победим.

– Воодушевляющая точка зрения, – сухо произнес Сай.

– Я бы хотел знать вот что, – сказал производитель компьютеров из Сан-Луис-Обиспо. – Кто засунул «жучки» в их аппаратуру? Последние десять лет мы старались скрыть от Власти наши лучшие достижения, договорились не шпионить за ними. Сейчас это уже дело прошлое, однако у меня сложилось впечатление, что кто-то сознательно их напугал. Вновь поставленные «жучки» сообщают нам, что Власть сильно обеспокоена теми сложнейшими устройствами, которые они обнаружили в своих лабораториях в начале года. Кто-нибудь желает сделать признание?

Он внимательно оглядел присутствующих, но все молчали, только Майк неожиданно почувствовал уверенность: среди них наверняка есть еще один человек, который с удовольствием утер бы Власти нос, продемонстрировав превосходство Мастеровых. Еще две недели назад Майк почувствовал бы, что его предали. Теперь же он только усмехнулся про себя: он не единственный здесь, кто способен поставить на карту жизнь своих друзей ради великой цели.

– Если бы дело было только в этом, – пожал плечами Грин, – они бы пошли более тонким путем, чем захват заложников. Мирная Власть уверена, что мы совершили открытие, которое представляет для них прямую угрозу. По их внутренним системам связи без конца передается сообщение о том, что необходимо задержать некоего Пола Хелера. Они думают, что он находится в Центральной Калифорнии. Именно поэтому в вашем регионе так много солдат Мирной Власти, Коля.

– Да, вы совершенно правы, – ответил Каладзе. – Именно по этой причине я и собрал сегодняшнее совещание. Этого хотел Пол. Пол Хелер, Пол Нейсмит – как бы мы его ни называли… На нем уже долгие годы сосредоточены страхи Мирной Власти. Однако только теперь он действительно представляет для них серьезную опасность. Возможно, сейчас у него появилось оружие, способное сразить «мамонта», как выразился Зик. Пол полагает, что сможет генерировать пузыри, не пользуясь энергией атомной электростанции. Он хочет, чтобы мы приготовили…

Голос Вили прервал оцепенение, охватившее весь стол.

– Нет! Не говорите больше ничего! Вы хотите сказать, что Пола не будет здесь сегодня, даже его изображения?

Казалось, Вили был на грани паники.

Каладзе удивленно приподнял брови:

– Нет. Он собирается оставаться… в подполье до тех пор, пока не сможет передать нам эту технологию. Ты единственный человек…

Дрожа от возбуждения, Вили вскочил на ноги.

– Он должен видеть, должен слышать. Я боюсь, что только Пол поверит мне!

Старый солдат откинулся на спинку стула.

– Чему он поверит?

Росас почувствовал, как по спине у него пробежал холодок. Вили смотрел прямо на него.

– Поверить мне, когда я скажу, что Мигель Росас – предатель! – Вили переводил взгляд с одного лица на другое, но нигде не находил понимания. – Говорю же вам, это правда. Он с самого начала знал о том, что произойдет в Ла-Холье. Он сообщил Мирной Власти о лаборатории. Это из-за него п-п-погиб Джереми там, в горах! А теперь он сидит здесь и слушает, как вы рассказываете о планах Пола!

Голос Вили становился все более высоким, детским и истеричным. Иван и Сергей, крупные мужчины, которым уже было сильно за сорок, двинулись в сторону чернокожего юноши. Полковник жестом удержал их, а когда Вили закончил, мягко спросил:

– Какие у тебя есть доказательства, сынок?

– Там, на баркасе… Вы же слышали про наше «счастливое спасение», о котором с таким восторгом рассказывал Майк? – Вили сплюнул. – То еще спасение! Его подстроила Мирная Власть.

– Ваши доказательства, молодой человек!

Это уже произнес шериф Венц, вставая на защиту помощника, с которым работал больше десяти лет.

– Они думали, что накачали меня снотворным, что я крепко сплю. Но я не спал, а вскарабкался по ступенькам и видел, как он разговаривал с этой puta de la Paz[15], этой тварью Лу. Она благодарила его за то, что он нас предал! Они знают про Пола, вы правы. И эта парочка вынюхивает здесь его. Они убили Джереми. Они…

Вили смолк, видимо сообразив, что поток слов мешает понять смысл.

– Ты и в самом деле слышал весь их разговор? – спросил Каладзе.

– Н-нет. Был сильный ветер, и у меня кружилась голова. Но…

– Вполне достаточно, парень. – Голос Сая Венца прогремел на всю поляну. – Мы знаем Майка с тех пор, когда он был моложе, чем ты сейчас. Его вырастили Каладзе и я. Он жил здесь, а не в каком-то гетто, и мы знаем, кому всегда будет верен Майк. Он не один раз рисковал жизнью ради своих клиентов. Черт возьми, Майк спас Полу жизнь пару лет назад!

– Мне очень жаль, Вили. – Голос Каладзе был мягким, совсем не похожим на сердитый бас Сая. – Мы действительно знаем Майка. Кроме того, сегодня я убедился, что мисс Лу именно та, за кого себя выдает. Я позвонил своим друзьям в Сан-Франциско: ее родители ремонтники и живут там уже много лет. Я показал ее фотографию, и мисс Лу узнали. Она с братом действительно поехала в Ла-Холью, как нам и рассказывала.

«Неужели ее возможности безграничны?» – подумал Росас.

– Caray[16], я знал, что вы не поверите! Если бы Пол был здесь… – Вили мрачно посмотрел на сыновей Каладзе. – Не беспокойтесь, я поступлю как джентльмен.

Он повернулся и решительно зашагал прочь с поляны. Росас пожал плечами и постарался удержать на лице удивление. Если бы мальчишка сумел сохранить хладнокровие или Делла не обладала такими сверхчеловеческими способностями, Мигелю Росасу пришел бы конец. В этот момент он был близок к тому, чтобы признаться в предательстве, в котором почти бездоказательно обвинил его Вили. Но Майк промолчал. Он хотел увидеть – еще до собственной гибели, – как свершится его месть.

Глава 21

Николай Сергеевич и Сергей Николаевич, сидевшие на козлах впереди Вили, превратились в бледно-фиолетовые силуэты. Поздний ночной дождь заглушал все другие звуки. Последние четыре километра старый русский «потайной ход» продолжался по поверхности земли. Когда повозка проезжала совсем близко от стен, Вили чувствовал, как влажные листья и шершавые ветки касаются его рук. Сквозь прибор ночного видения стволы деревьев светились чуть ярче, чем листья или маскировочные сети. Стены туннеля были тщательно оплетены ими, так что сверху, наверное, все выглядело как самый обычный густой лес. Теперь, когда кроны деревьев намокли от дождя, на головы путешественникам начали падать капельки влаги. Вили поправил свою накидку, чтобы спрятаться от струек воды, упорно пытающихся проникнуть ему за шиворот.

Без прибора ночного видения мир вокруг казался непроницаемо-черным. Другие органы чувств говорили, что эта замаскированная тропа ведет вглубь материка, мимо сторожевых постов, расставленных вокруг Властью. Обоняние подсказывало Вили, что они уже давно миновали рощу банановых деревьев на восточной границе фермы «Красная стрела». Казалось, к запаху влажного дерева и намокших веревок добавился аромат сирени, а это означало, что они находятся на полпути к шоссе № 101. Удивительно, что Каладзе согласились проводить его так далеко.

Сквозь скрип колес повозки донеслись шаги Мигеля Росаса, шедшего впереди с лошадьми.

Вили презрительно скривил губы. Никто ему не поверил. И вот он сидит здесь – по сути, пленник людей, которые должны быть его союзниками, а предатель Джонк ведет их всех вперед сквозь темноту! Вили вновь надел очки ночного видения и мрачно уставился на фиолетовое пятно – затылок Росаса. Забавно: в фантастическом ночном мире, созданном прибором, кожа Джонка была точно такого же цвета, как и кожа самого Вили… Где же закончится их путешествие? Каладзе и его сын собирались довезти Вили до конца туннеля, откуда он сможет вернуться в дом Нейсмита в горах. И эти глупцы думают, будто Росас даст им такую возможность!

Первые двадцать минут Вили ужасно нервничал, ожидая, что в любой момент перед ними вспыхнет яркий свет, послышатся резкие команды и они увидят солдат в зеленой форме Мирной Власти с ружьями и станнерами наперевес, – предательство, совершенное в Ла-Холье, повторится снова. Но минуты шли за минутами, колеса повозки все так же скрипели, а капельки дождя продолжали барабанить по накидкам. Туннель извивался между холмами, то спускаясь под землю, то пересекая легкие деревянные мостки, переброшенные через ручьи. Из-за того, что часто шли дожди возле Ванденберга, требовались, по всей видимости, колоссальные усилия, чтобы поддерживать эту секретную тропу в порядке. «Как жаль, что старик так легко расстается со своими тайнами», – подумал Вили.

– Похоже, мы пришли, сэр, – тихо – и зловеще? – долетел сквозь шелест дождя шепот Росаса.

Вили поднялся на колени, чтобы заглянуть через плечи Каладзе: Джонк нажимал на ручку двери, сделанной из переплетенных веток и листьев, однако отворилась она почти беззвучно. В щель хлынул яркий свет, и Вили чуть не соскочил с повозки. Только когда его очки приспособились к новому освещению, он сообразил, что их до сих пор еще не обнаружили.

Вили на секунду сдвинул очки и увидел, что ночь осталась такой же черной, как тыльная сторона его ладони. Он почти улыбнулся: очки умели различать оттенки абсолютной черноты. В туннеле они реагировали только на тепло тел. На открытом месте прибору хватало света, даже если небо закрывали тучи и лил нескончаемый дождь. Очки работали куда лучше, чем ночной прицел карабина Джереми.

Росас вывел на свет запасную лошадь.

– Трогай.

Сергей Николаевич хлестнул поводьями, и повозка медленно выехала из туннеля.

Росас стоял на фоне странного, лишенного теней пейзажа, но теперь его накидка и лицо перестали излучать слабое сияние, и Вили смог разглядеть лицо Джонка. Впрочем, массивные очки делали его непроницаемым. Вили соскочил с повозки и направился к центру поляны, которую со всех сторон тесно обступали деревья. Сквозь редкие просветы в ветвях проглядывали тучи. За спиной Росаса Вили заметил самую обычную тропинку. Он повернулся и поискал проход, откуда они только что выехали. Но тот был совершенно скрыт зарослями кустарника.

Повозка Каладзе-старшего поравнялась с Вили. Росас подошел, чтобы помочь старику слезть, но русский покачал головой.

– Мы пробудем здесь всего несколько минут, – прошептал он.

Его сын посмотрел на прибор у себя на коленях.

– Кроме нас, поблизости нет никого похожего на человека, полковник.

– Отлично. Тем не менее дома нам еще предстоит многое сделать. – В его голосе послышалась усталость. – Вили, ты знаешь, почему мы поехали провожать тебя втроем?

– Нет, сэр.

Когда Вили разговаривал с полковником, слово «сэр» получалось у него совершенно естественно. Он уважал этого человека едва ли не больше всех других людей, если не считать, конечно, самого Нейсмита. Лидеры Джонков, как и повелители Нделанте Али, требовали, чтобы к ним обращались почтительно, но только старый Каладзе давал своим людям что-то взамен.

– Я хотел убедить тебя, сынок, что ты для нас важен, а то, что ты должен сделать, – еще важней. Мы не хотели оскорбить тебя на совещании вчера вечером, просто мы не сомневались, что ты ошибаешься насчет Майка. – Он чуть приподнял руку, и Вили сдержал готовые сорваться с губ возражения. – Я не буду с тобой спорить. Я знаю, что ты уверен в своей правоте. Но, несмотря на наши разногласия, мы все равно нуждаемся в тебе. Ты знаешь, что Пол Нейсмит – ключевая фигура в нашей игре. Может быть, он сумеет разгадать секрет пузырей и избавить нас от Мирной Власти.

Вили кивнул.

– Пол сказал, что ты ему необходим, что без твоей помощи он не сможет довести дело до конца. Его ищут, Вили. И если Власти доберутся до него прежде, чем он поможет нам… ну, тогда у нас не останется надежды. С нами обойдутся точно так же, как с Мастеровыми в Ла-Холье. Вот так-то. Мы взяли с собой Элмиру. – Он показал на кобылу, которую вел Росас. – Майк говорит, что ты еще в Лос-Анджелесе научился ездить на лошади.

Вили снова кивнул. Конечно, это было преувеличением – он научился только держаться в седле. В Нделанте Али ему несколько раз приходилось верхом спасаться от представителей местной власти.

– Мы хотим, чтобы ты вернулся к Полу. Думаю, отсюда ты сам доберешься. Тропа, перед которой ты стоишь, проходит под старым шоссе номер сто один. Ты никого не встретишь по дороге, если не уйдешь слишком сильно к югу. Там неподалеку есть перевалочный пункт для грузовиков.

Впервые за все время заговорил Росас:

– Должно быть, он и в самом деле нуждается в твоей помощи, Вили. Единственное, что сможет спасти старика, – дом в горах. Если тебя поймают и заставят говорить…

– Я говорить не намерен, – сердито прервал его Вили и постарался не думать о том, что принято делать с несговорчивыми пленниками в Пасадине.

– Если попадешься Мирной Власти, выбора у тебя не будет.

– Да? Значит, с тобой все случилось именно так, сеньор Джонк? Мне почему-то не кажется, что ты с самого начала планировал нас предать. Так что же произошло? Я знаю, что ты попался в сети этой китайской сучки. Значит, все дело в ней? – Голос Вили с каждым словом становился все пронзительнее. – Значит, ты стоишь так мало?

– Хватит!

Каладзе произнес это слово негромко, но так резко, что Вили сразу же смолк. Полковник медленно слез с повозки на землю, а потом наклонился так, что его глаза, по-прежнему скрытые прибором ночного видения, оказались на одном уровне с глазами Вили. И каким-то невероятным образом Вили почувствовал, что эти глаза яростно сверкают сквозь темные пластиковые линзы.

– Если кто и должен ожесточиться, так это Сергей Николаевич и я. Ведь это мой внук, а не твой навеки остался в пузыре Мирной Власти. Если кто и должен быть подозрительным, так это я, а не ты. Майк Росас спас тебе жизнь. И я имею в виду не только то, что он доставил тебя к нам живым и невредимым. Он провел тебя в тайную лабораторию, а потом лишь секунды решили, остаться вам в живых или погибнуть вместе с Джереми. И то, что ты получил там, – это сама жизнь. Я видел тебя, когда ты уезжал в Ла-Холью: если бы ты и сейчас был так сильно болен, то не смог бы тратить столько сил на гнев.

Эти слова заставили Вили замолчать. Каладзе был прав, хотя и не в отношении Росаса. Последние восемь дней были такими напряженными, полными ярости и разочарования, что Вили ничего не заметил: в прошлые годы его состояние летом всегда улучшалось. Но с того дня, как он начал принимать таблетки, боль стала отступать, причем гораздо быстрее, чем когда-либо раньше. По возвращении на ферму Вили ел с большим удовольствием, чем когда-либо за последние пять лет.

– Ладно. Я помогу. При одном условии.

Николай Сергеевич выпрямился, но ничего не сказал.

– Если Власть найдет Нейсмита, то игра проиграна, – продолжал Вили. – Возможно, Майк Росас и эта женщина Лу знают, где он находится. Если вы обещаете, что они в течение десяти дней не вступят в контакт с внешним миром, тогда у меня есть хоть какой-то смысл сделать то, о чем вы просите.

Каладзе не стал отвечать сразу. Дать такое обещание, чтобы удовлетворить «фантазии» мальчишки, было совсем не трудно, но Вили знал: если русский согласится, он сдержит свое слово. Наконец Николай Сергеевич произнес:

– То, о чем ты просишь, выполнить очень сложно. Практически это означает, что нам придется их запереть.

Полковник бросил взгляд на Росаса.

– Конечно. Я согласен. – Предатель ответил без колебаний и словно бы даже с радостью, и Вили подумал, что, вероятно, что-то упустил.

– Хорошо, сэр, я даю вам слово. – Каладзе протянул Вили худую сильную руку. – А теперь нам пора, пока рассвет не подключился к нашей неторопливой дискуссии.

Сергей и Росас развернули лошадь и повозку, а затем старательно уничтожили все следы своего пребывания в этом месте. Предатель избегал смотреть на Вили и не поднял на него глаз даже тогда, когда закрывал за собой дверь в секретный проход.

Вили остался один с низкорослой лошадью в темной ночи. По-прежнему шел дождь, и, несмотря на накидку, тонкая струйка воды затекала ему за воротник.

Вили и не представлял, насколько трудно вести лошадь в непроглядной тьме; Росас проделывал это с легкостью. Конечно, ведь Росасу не надо было следить за неожиданно появляющимися ветками, которые – если их не убрать с дороги – хлестали животное по голове. В первый раз, когда это произошло, Элмира чуть не убежала.

Тропинка шла через холмы, полностью исчезая там, где постоянные дожди еще больше размыли прошлогодние овраги. Только карты местности, которые показал ему Каладзе, помогали не сбиться с пути.

До старого шоссе № 101 оставалось по меньшей мере пятнадцать километров – длинный нудный путь под дождем. И тем не менее Вили совсем не устал, а боль в мышцах была даже приятной. Никогда еще он не чувствовал себя так хорошо. Он погладил маленький мешочек у себя на груди и произнес короткую благодарственную молитву Единому Истинному Богу за то, что удача пока еще от него не отвернулась.

Зато хватало времени на размышления. Вили не мог забыть, с какой радостью Росас согласился на домашний арест для себя и этой Лу. Они наверняка что-то придумали. Лу очень умна… и так же красива. Вили не знал, почему Росас стал предателем, но вполне допускал, что помощник шерифа поступил так ради этой женщины. Неужели все китайские девушки похожи на нее? Ни разу в жизни Вили не доводилось встречать такой красавицы – ни у англов, ни у Джонков, ни у черных. Он снова и снова представлял, как в конце концов разоблачит Деллу и Росаса, и так увлекся, что – вместе со своими хвалеными очками – чуть не свалился в овраг, по дну которого мчался бурный поток. Им с Элмирой понадобилось целых пятнадцать минут, чтобы выбраться наверх по скользкому склону оврага, причем Вили едва не потерял свои чудесные очки.

Благодаря этому происшествию Вили снова вернулся в реальный мир. Лу прекрасна, словно олеандр или, точнее, словно глендорская кошечка. Они с Росасом что-то придумали, и, если Вили не сможет сообразить, что именно, он погибнет.

Прошло несколько часов, а Вили так и не пришел ни к какому решению. Близился рассвет, дождь стих. Вили остановился в поредевшем лесу и посмотрел на восток. Часть небосвода очистилась и сияла крошечными искорками звезд. Деревья отбрасывали тени разных тонов, а между холмами виднелся большой отрезок шоссе № 101. Движения не было, хотя далеко на юге Вили заметил цепочку огней – наверное, грузовики Мирной Власти. А еще он увидел ровный яркий свет, – вероятно, это и был тот перевалочный пункт, о котором говорил Каладзе.

Внизу прямо к шоссе подходило лесное болото. Дорогу много раз размывало, и наконец над болотом проложили небольшой деревянный мост. Вили мог пройти под шоссе в сотне разных мест. Путь занял больше времени, чем он предполагал. Небо на востоке определенно посветлело, а Элмира стала ступать гораздо увереннее.

Вили выбрал чуть заметную тропу и прошел по ней под дорогой. Он все еще не решил, что задумали Лу и Росас. Если они не смогут послать сообщение, тогда кто это сделает? Тот, кто знает, где искать Росаса, но сам находится за пределами «Красной стрелы»? Вили замер на месте от внезапной догадки; лошадь, шедшая сзади, подтолкнула его своим мягким носом, и он упал на колени, но не обратил на это никакого внимания. Ну конечно!.. Бедняжка Вили, дурачок Вили, он всегда готов помочь своим врагам!

Вили принялся внимательно осматривать лошадь в поисках нежелательного багажа. Провел рукой по ее животу и сразу же обнаружил то, что искал: передатчик был большим, диаметром почти в два сантиметра. Наверняка в него вмонтирован таймер, чтобы он не начал работать там, где его могли бы обнаружить приборы Каладзе. Вили взвесил передатчик на ладони: ужасно большой – наверное, один из «жучков» Власти. Росас мог бы воспользоваться чем-нибудь менее заметным.

Вили вернулся к лошади и снова все проверил, уже более тщательно. Затем разделся и обыскал свою одежду. Утренний воздух дышал прохладой, ноги ушли в мягкую грязь… Он чувствовал себя великолепно.

Однако посторонних предметов больше не было, и у него снова возникли неприятные сомнения. Если бы речь шла только о Лу, тогда было бы понятно…

Кроме того, оставался еще вопрос, что делать с «жучком». Вили оделся и отвел Элмиру в сторону от дороги. Издалека донесся нарастающий шум мотора. Деревянный настил задрожал, осыпав Вили и лошадь мелкими комьями грязи. Наконец грузовик проехал, и Вили удивился тому, что мостки выдержали.

И тут ему в голову пришла идея. Всего в нескольких километрах к югу находился перевалочный пункт для грузовиков. Если привязать лошадь где-нибудь здесь… можно обернуться меньше чем за час. Там останавливаются не только грузовики Мирной Власти; водители фургонов и повозок с лошадьми тоже туда заезжают. Не составит никакого труда пробраться на станцию на рассвете и прикрепить приборчик на какой-нибудь фургон.

Вили довольно ухмыльнулся. Вот так-то, мисс Лу и мистер Росас! Если немного повезет, Власти будут считать, что Нейсмит прячется где-то в районе Сиэтла.

Глава 22

Эллисон Паркер словно бы оказалась в каком-то готическом романе. Впрочем, если бы только это!

Она сидела на выступе скалы и смотрела на север. На отдалении от Купола погода была такой же, как раньше, только вот дождь шел чаще. Если не смотреть по сторонам, вполне можно убедить себя, что ты на загородной прогулке, наслаждаешься утренней прохладой. Можно даже вообразить, что Ангус Квиллер и Фред Торрес еще живы и что, вернувшись в Ванденберг, она отправится на свидание с Полом Хелером.

Однако стоило повернуть голову налево, как взгляд натыкался на особняк ее спасителя, почти скрытый высокими деревьями. Даже при ярком солнечном свете дом казался мрачным и неприветливым. Может, все дело в личности владельца? Старик Нейсмит такой незаметный и тихий… Но Эллисон почему-то была уверена, что с ним связана какая-то ужасная тайна. И как в любом готическом романе, его слуги – которым и самим уже под пятьдесят – тоже были незаметными и молчаливыми.

Конечно, за последние несколько дней кое-что стало проясняться, а самый главный секрет стал ей известен в первый же вечер. Когда она привезла старика к особняку, слуги были очень удивлены. От них Эллисон не добилась ничего, кроме: «Хозяин объяснит вам все, что нужно». Сам «хозяин» был к этому моменту практически без сознания, так что и он ей ничем не помог.

В этом странном доме с ней обращались хорошо, кормили, выдали чистую, хотя и не слишком подходящую по размеру, одежду. Окна ее спальни находились под самой крышей. Мебель здесь была простой, но элегантной; один только полированный шкаф для одежды стоил больше тысячи долларов… там, в ее мире. Эллисон сидела на лоскутном стеганом одеяле и мрачно думала о том, что если утром не получит внятных объяснений, то пешком отправится обратно на побережье, сколько бы враждебно настроенных солдат ее там ни поджидало.

Сгущались сумерки, а огромный дом, как и прежде, оставался безмолвным. В полной тишине Эллисон ясно различала шум аплодисментов и смех зрительской аудитории. Прошло несколько секунд, прежде чем она сообразила, что кто-то включил телевизор… Интересно, днем она не видела в доме ни одного телевизора. Ха! Пятнадцать минут любой передачи скажут ей о новом мире больше, чем месяц разговоров с Биллом и Ирмой!

Эллисон распахнула дверь спальни и прислушалась к негромким звукам.

Программа вдруг показалась ей странным образом знакомой, разбудив воспоминания о том времени, когда она была настолько мала, что едва могла дотянуться до выключателя телевизора. «Субботний вечер»? Или что-то в том же роде. Эллисон послушала еще немного: там звучали имена актеров и политиков, которые успели умереть задолго до того, как она поступила в колледж.

Эллисон спустилась по лестнице, устроилась рядом с Моралесами и весь вечер смотрела старые телевизионные шоу.

Они не возражали против ее присутствия, а через несколько дней даже раскрыли ей кое-какие секреты. Она попала в будущее, примерно на пятьдесят лет вперед. Моралесы рассказали о Войне и эпидемиях, которые положили конец прежнему миру, и о силовых полях, называемых «пузырями», благодаря которым родился новый мир.

Однако, хотя некоторые вещи ей объясняли, многое по-прежнему оставалось непонятным. Старик не вступал ни в какие контакты, хотя Моралесы сказали Эллисон, что он поправился. В особняке было много комнат с закрытыми дверями. Хозяин – и те, кто мог здесь жить, кроме слуг, – избегали ее общества. Странно. Ей здесь явно были не рады. Моралесы вели себя дружелюбно и позволяли ей помогать по дому, но Эллисон чувствовала: старик хотел бы, чтобы она покинула особняк. С другой стороны, они не могли ее отпустить, опасаясь армии Мирной Власти не меньше, чем она, – если ее поймают, тайна местонахождения особняка будет раскрыта. Поэтому Эллисон оставалась в доме, чувствуя смущение и легкое неудовольствие хозяев.

Она видела своего спасителя всего несколько раз с тех пор, как они приехали, но лишь мельком, и ей так и не удалось с ним поговорить. При этом он не покидал особняка. Эллисон слышала его голос за закрытыми дверями, причем иногда он разговаривал с женщиной – но не с Ирмой Моралес. Женский голос почему-то казался Эллисон знакомым.

«Господи, я бы сейчас все отдала за то, чтобы увидеть дружелюбное лицо! Чтобы поговорить с кем-нибудь – с Ангусом, Фредом, Полом Хелером…»

Эллисон в раздражении встала и вышла на солнце. Над побережьем по-прежнему висели утренние тучи. Серебристая арка силового поля, закрывающего Ванденберг и Ломпок, уходила прямо в небеса. Ни одно сооружение не могло сравниться с ней размерами. Даже у гор хватает такта начинаться с подножий. Ванденбергский Купол круто вздымался вверх, нематериальный, словно сон. Именно эта блистающая полусфера скрывала в себе большую часть ее прежнего мира, ее старых друзей. Они были заперты там, в безвременье, точно так же как она, Ангус и Фред были заключены в пузыре, возведенном вокруг их космического корабля. Придет день, когда ванденбергский пузырь лопнет…

Откуда-то из-за деревьев прокаркала ворона – слетела с вершины сосны, сделала небольшой круг и уселась на другую ветку. Сквозь жужжание насекомых вдруг донесся приглушенный стук копыт. По узкой тропе, проходящей как раз мимо нее, медленно приближалась лошадь. Эллисон снова спряталась в тени, продолжая наблюдать за тропой.

Прошло минуты три, и она увидела одинокого всадника: чернокожий мужчина, такой худощавый, что Эллисон не смогла определить его возраст. Однако, вне всякого сомнения, он был очень молод. Темно-зеленая, словно защитная, одежда, коротко подстриженные, давно не чесанные волосы. Он выглядел усталым, но внимательно смотрел на тропу. Неожиданно его карие глаза остановились на Эллисон.

– Джилл! Как тебе удалось отойти так далеко от веранды?

Юноша говорил с сильным испанским акцентом; правда, в тот момент Эллисон не обратила на произношение особого внимания. Широкая улыбка преобразила его лицо, когда он соскользнул с лошади и торопливо зашагал к ней навстречу.

– Нейсмит говорил… – Он замолчал и остановился, удивленно приоткрыв рот. – Джилл? Это в самом деле ты?

Юноша протянул руку в сторону Эллисон. Его движение было таким медленным, что его вряд ли можно было расценить как проявление агрессии, но Эллисон не стала рисковать и схватила мальчишку за запястье.

Мальчишка вскрикнул, но явно не от боли. Похоже, он просто не мог поверить в то, что она и в самом деле к нему прикоснулась. Эллисон завела руку мальчишки ему за спину, вышла вместе с ним на тропу и направилась к дому. Он не сопротивлялся, хотя и не казался напуганным. В его глазах застыло скорее изумление, чем страх. Может быть, теперь, когда не она, а этот парень оказался в невыгодном положении, Эллисон наконец-то получит какие-то ответы.

– Ни ты, ни Нейсмит никогда раньше меня не видели, однако ведете себя так, словно давно со мной знакомы. Я хочу знать, в чем тут дело?

Эллисон немного сильнее надавила на руку мальчишки, но не так, чтобы причинить боль, хотя ее голос был достаточно сердитым.

– Я действительно видел вас!.. – Он помолчал немного, а потом быстро добавил: – Ваше изображение.

Может быть, он сказал не всю правду, но… Вдруг здесь все устроено именно так, как в фантастических романах, столь любимых Ангусом. Может быть, Эллисон Паркер уготована какая-то особая роль и мир ждал, когда она выйдет из стасиса. Тогда ее лицо могло быть хорошо известно.

Эллисон и мальчишка прошли по мягкой, усыпанной хвоей тропе. Нет, тут что-то другое. Эти люди ведут себя так, будто они знакомы с ней лично. Может ли такое быть? Не мальчишка, конечно, но Билл, Ирма и, естественно, Нейсмит достаточно пожилые люди, и она вполне могла их знать… раньше. Эллисон попыталась представить себе эти лица, только моложе на пятьдесят лет. Слуги, наверное, тогда были совсем детьми; старик примерно ее ровесник.

Эллисон пропустила мальчишку вперед и теперь просто держала его за руку; ее мысли витали где-то далеко – она размышляла о надгробном кресте со своим именем, о том, кому до этого могло быть дело.

Они прошли мимо главного входа и подняли решетку, закрывающую спуск в подземные комнаты. Дверь, ведущая вниз, была распахнута, видимо, чтобы проветрить помещение. Нейсмит сидел к ним спиной и возился с какой-то аппаратурой, сосредоточив на ней все свое внимание. Продолжая держать поводья лошади, мальчик засунул голову в дверной проем и позвал:

– Пол?

Эллисон посмотрела из-за плеча старика на экран, в который тот уставился: лошадь, мальчик и девушка стояли в дверном проеме, глядя на старика, уставившегося на экран… Эллисон тихо, печально и неуверенно повторила слово мальчишки:

– Пол?

Старик, который для нее всего несколько дней назад был совсем молодым человеком, наконец обернулся.

Глава 23

На Земле оставалось совсем немного мест, где людей жило больше, чем до Войны. Ливермор принадлежал к их числу. В период довоенного расцвета здесь был небольшой город со множеством коммерческих и правительственных научных центров, разбросанных среди пологих холмов. Во времена экономического бума старая энергетическая лаборатория, занимавшая территорию в одну квадратную милю на окраине города, выполняла десятки заказов крупных концернов и сотни мелких контрактов. Один из проектов, почти никому не известный, оказался решающим для будущего. Руководитель проекта, отец Гамильтона Эвери, был достаточно умен, чтобы понять, как можно использовать изобретение одного из ученых его лаборатории, и в результате изменил судьбу мира.

И пока старый мир исчезал под серебристыми куполами или сгорал в огне ядерных взрывов, а позднее погибал от страшных эпидемий, Ливермор развивался. Сначала со своего континента, а потом и со всей планеты новые правители собирали сюда самых талантливых ученых. Если отбросить несколько очень тяжелых лет, когда эпидемии были особенно жестокими, Ливермор разрастался практически непрерывно. Мирная Власть вершила судьбы человечества.

Сердцем Мирной Власти был участок в тысячу квадратных километров, узкой лентой протянувшийся на запад в сторону приморских городков Беркли и Окленд. Даже анклавы в Пекине и Париже были несоизмеримо меньше ливерморского. Гамильтон Эвери хотел создать здесь рай. В течение сорока лет он распоряжался ресурсами всей планеты и ее лучшими умами, чтобы достичь этой цели.

Однако центральной, ключевой частью Ливермора была Квадратная Миля, где сосредоточились бывшие правительственные лаборатории, сохранившие старинную архитектуру Калифорнийского университета среди тысячеметровых куполов, обсидиановых башен и парков, больше похожих на леса.

«Если уж мы должны встретиться втроем, – отметил про себя Эвери, – то более подходящего места не придумаешь». Он оставил обычное сопровождение на зеленой границе Квадратной Мили и шел с адъютантом по старому тротуару в сторону серого здания с высокими узкими окнами, где когда-то находились кабинеты руководства лаборатории.

Вдали от обильно орошаемых лужаек и парков воздух был жарким, каким он и должен быть летом в Ливерморской долине. Белая рубашка почти сразу прилипла к спине Эвери.

Внутри здания с шумом работали давно устаревшие, но все еще эффективные кондиционеры. Эвери казалось, что его шаги по покрытому старым линолеумом полу гулким эхом отдаются в прошлом. Адъютант распахнул перед ним дверь, и Гамильтон Эвери вошел в конференц-зал, чтобы встретиться со своими коллегами – или противостоять им.

– Господа.

Он протянул через стол руку сначала Киму Тиулангу, а потом Кристиану Жерро. Вид у обоих был совсем не радостный – Эвери заставил их ждать. «Черт побери, я совсем не собирался опаздывать!» Но за последние несколько часов критические ситуации возникали одна за другой, и даже многолетний дипломатический опыт не помог Эвери быстро справиться с навалившимися проблемами.

Кристиан Жерро, с другой стороны, никогда особенно не жаловал дипломатию. Он сердился. Его поросячьи глазки еще глубже засели на заплывшем жиром лице, чем казалось по видеоэкрану. Или он просто был слишком рассержен.

– Вам придется многое нам объяснить, мсье. Не забывайте, мы не ваши слуги, которые обязаны по первому слову господина бросить все свои дела и примчаться к нему, проехав при этом полсвета.

«В таком случае что же ты здесь делаешь, жирный кретин?» – подумал Эвери. Однако вслух он произнес:

– Кристиан… мсье Директор… мы встретились сегодня потому, что лишь у нас достаточно влияния, чтобы справиться с возникшей сложной ситуацией.

– Вот еще! – Жерро взмахнул жирной рукой. – До сих пор хватало общения по телевидению.

– Телевидение больше не работает, мсье.

Представитель Центральной Африки смотрел недоверчиво, но Эвери знал: люди Жерро в Париже подтвердят, что атлантический спутник связи не функционирует вот уже двадцать четыре часа. Это была не мелкая поломка, и оборудование вышло из строя не постепенно – связь прервалась одновременно и повсеместно.

Однако Жерро только пожал плечами, а три телохранителя беспокойно зашевелились за его спиной.

Эвери посмотрел на Тиуланга. Пожилой камбоджиец, Директор Азиатского представительства, выглядел не таким расстроенным, как Жерро. Ким Тиуланг был одним из основателей: он окончил Ливерморский университет как раз перед Войной. Отец Эвери лично отобрал около сотни человек – в число которых входили его сын и Кей Ти, – которым предстояло построить новый мир. Теперь их осталось совсем немного. Каждый год приходилось выбирать все новых преемников. Жерро был первым Директором со стороны, он не входил в основную группу. «Неужели таким должно быть наше будущее?» Эвери увидел тот же вопрос в глазах Тиуланга. Кристиан был более способным человеком, чем старался показать, но с каждым годом остальным становилось все труднее терпеть его любовь к драгоценностям, его гаремы, его… излишества. После того как умрут старики, не провозгласит ли он себя императором? Или господом богом?

– Кей Ти, Кристиан, вы ознакомились с отчетами. Вы знаете, что у нас возникла ситуация, которую можно определить как восстание. Однако я рассказал вам не все. Произошли события, в которые вам трудно будет поверить.

– Это вполне возможно, – проговорил Жерро.

Эвери пропустил его слова мимо ушей и продолжал:

– Господа, у наших врагов есть космические корабли.

Довольно долго было слышно только тяжелое дыхание кондиционера. Жерро забыл о сарказме, и на этот раз возражения высказал Тиуланг:

– Но, Гамильтон, нужна же соответствующая промышленная база! Даже у нас существует всего лишь слабая и неотработанная космическая программа. Мы же лично проследили за тем, чтобы все комплексы были разрушены во время Войны!

Тут он сообразил, что говорит избитые истины, и замолчал. Эвери жестом приказал своему адъютанту положить на стол фотографии.

– Я знаю, что вы хотите сказать, Кей Ти. Это выглядит маловероятным, но посмотрите сюда: разведывательный космический корабль – на таких летали американцы перед Войной – разбился на границе Ацтлана и Калифорнии. Это не макет и не розыгрыш. Он был полностью разрушен во время пожара, возникшего из-за его падения, но мои люди утверждают, что корабль только что вернулся с орбиты.

Оба Директора наклонились над столом, чтобы получше рассмотреть снимки.

– Я верю вам, Гамильтон, но тем не менее не исключаю возможность мистификации. По-моему, все корабли этого типа подверглись уничтожению, однако не исключено, что один из них оставался припрятанным где-нибудь все эти годы. Согласен: даже как мистификация все это выглядит достаточно серьезно, но…

– Конечно. Только притащить его туда не могли – вокруг места катастрофы растет густой лес. Мы забрали с собой все, что осталось после пожара, чтобы тщательно изучить останки корабля. Вероятно, удастся определить, был ли он сделан до Войны, или это восстановленная модель, появившаяся существенно позже. Кроме того, мы надавили на людей в Альбукерке – надо поискать в старых архивах следы существования секретной стартовой площадки в Соединенных Штатах.

Жерро медленно повернулся и посмотрел на своих телохранителей. Эвери мог понять его сомнения. Наконец он, казалось, решился. Наклонившись вперед, Директор тихо произнес:

– Кто-нибудь спасся? Вам удалось кого-нибудь допросить?

Эвери покачал головой:

– На борту корабля находились по крайней мере два человека. Один погиб при крушении. А другого застрелили… Несчастный случай.

Жерро скривился, и Эвери представил себе, к какой мучительной смерти Кристиан приговорил бы тех, кто допустил этот несчастный случай. Эвери быстро и достаточно строго разобрался с виновными, однако не получил от этого никакого удовольствия.

– У экипажа не было никаких опознавательных знаков, кроме нашивок с именами. Они были одеты в скафандры, какие раньше носили в Военно-воздушных силах США.

Тиуланг сложил ладони домиком.

– Ну хорошо, давайте предположим невероятное, – заявил он. – Что они могли здесь делать?

– Похоже на разведывательную миссию. Мы доставили обломки в лабораторию, однако там есть предметы, назначение которых нам непонятно.

Тиуланг посмотрел на сделанную с воздуха фотографию.

– Корабль, вероятно, прилетел с севера, может быть, даже со стороны Ливермора. – Он кисло улыбнулся. – История повторяется. Помните тот космический корабль военно-воздушных сил, который мы закатали в пузырь? Если бы они тогда успели сообщить о том, что мы намеревались сделать… сейчас, возможно, все было бы по-другому.

Много дней спустя Эвери раздумывал о том, почему слова Тиуланга не подсказали ему, как обстоят дела на самом деле. Возможно, виноват был Жерро, который перебил камбоджийца, – он был самым молодым из них, и его совершенно не занимали воспоминания стариков.

– А вот и объяснение, почему замолчали наши спутники! Да, мы думаем, что причина именно в этом. Сейчас мы пытаемся наладить старую радарную службу, которой пользовались в двадцатых годах. Было бы очень хорошо, если бы и вы сделали то же самое.

Так или иначе, мы столкнулись с самой серьезной оппозицией за последние пятьдесят лет. Лично я считаю, что она возникла уже давно. Мы не обращали достаточного внимания на Мастеровых, считая, что без серьезных источников энергии их технология не представляет для нас опасности. Мы называли их «кустарями-одиночками». Когда я показал вам, насколько они опередили нас в электронике, вы посчитали, что они главным образом угрожают моей власти на Западном побережье.

Теперь же ясно, что они организовали всемирную сеть, в чем-то даже не уступающую нашей. Я знаю, что Мастеровые есть в Европе и Китае, как и везде, где до Войны была развита электронная промышленность. Вам следует считать своих Мастеровых такой же серьезной угрозой, какой мне представляются наши. Нужно схватить их главарей и…

Жерро попал в свою стихию. В его глазах мелькнуло предвкушение того удовольствия, которое он получит, расправляясь с Мастеровыми.

– И к тому же, – добавил Тиуланг, – надо убедить весь мир в том, что Мастеровые угрожают их безопасности. Не забывайте, нам необходима поддержка населения. Я удерживаю в своих руках военный контроль почти над всем Китаем, но я вряд ли смогу справиться с Индией, Индонезией и Японией одновременно, если простые люди не будут доверять мне больше, чем своим правительствам. Речь идет более чем о двадцати миллионах человек.

– Ну, это ваши проблемы. Вы напоминаете мне стрекозу, которая наслаждается всеобщим вниманием и греется в лучах славы. А я трудолюбивый муравей, – Жерро бросил взгляд на свой громадный живот и хихикнул, довольный сравнением, – который работает не покладая рук, чтобы держать в повиновении гарнизоны от Осло до Кейптауна. Если наступит «зима», я не стану дожидаться всеобщего одобрения.

Он прищурился и посмотрел на Эвери.

– Однако я бы хотел побольше узнать про нашего нового врага. По-моему, Эвери придумал очень хитрый способ надавить на него. Я никак не мог понять, почему вы поддержали этот дурацкий шахматный турнир в Ацтлане, почему предоставили свои самолеты для доставки участников со всего континента. Теперь ясно: во время рейда, проведенного на турнире, вам удалось арестовать кое-кого из самых важных Мастеровых в мире. О, конечно, я не сомневаюсь, что о заговоре против нас известно лишь очень ограниченному кругу лиц, но ведь у тех, кого вы арестовали, есть родственники, которые их нежно любят, – а кое-кому из них наверняка многое известно. Если мы станем судить пленников по очереди, обвинив их в измене делу Мира… Не может быть, чтобы никто не решил поделиться с нами своими знаниями.

Эвери кивнул. В отличие от Кристиана, он не получит удовольствия от этой операции. Он сделает лишь то, что действительно необходимо для сохранения Мира.

– И не беспокойтесь, Кей Ти, мы провернем это дело так, чтобы не вызвать протестов у остальных ваших людей.

Видите ли, для создания микросхем Мастеровые используют рентгеновские и гамма-лучи. Так вот, моя служба по связям с общественностью сочинила такую историю: нам стало известно, что Мастеровые тайно переделывают гравировочные лазеры на боевые, какие были на вооружении у многих стран еще до Войны.

– Понятно. – Тиуланг улыбнулся. – Такая прямая угроза обеспечит нам поддержку остального мира. Это не менее эффективно, чем обвинить их в поддержке биологических исследований.

– И тогда, – Жерро радостно воздел руки к небу, – мы все будем счастливы. Люди успокоятся, а мы сможем заняться нашими врагами. Эвери, вы поступили правильно, созвав нас, – эти проблемы требуют самого пристального внимания.

– Существует еще одна проблема, Кристиан, – с мрачным удовлетворением произнес Эвери, – и не менее важная. Пол Хелер жив.

– Тот старый математик, по поводу которого у вас пунктик? Да, знаю. Вы сообщили об этом несколько недель назад, и мне показалось тогда, что вы страшно напуганы.

– Один из моих лучших агентов внедрился к Мастеровым Центральной Калифорнии. Он сообщает, что Хелеру удалось построить генератор куполов – точнее, он очень близок к решению.

Это была вторая сенсационная новость, которую Эвери сообщил своим коллегам; в некотором смысле она поражала даже больше. Космические полеты – это одно, некоторые ничем не примечательные страны могли осуществлять их даже перед Войной. Купола – совсем другое дело. То, что враг может владеть их секретом, было так же невероятно и нежелательно, как черти в храме.

– Абсурд! – возмутился Жерро. – Как мог старик-одиночка раскрыть тайну, которую мы тщательно оберегали все эти годы?

– Вы забываете, Кристиан, что именно этот старик-одиночка изобрел купола! В течение десяти лет после Войны он кочевал из одной лаборатории в другую, постоянно на шаг опережая нас и делая все возможное, чтобы с нами покончить. А потом он исчез, да так умело, что только я один из всех основателей верил, что он прячется где-то и строит против нас козни. Я оказался прав: он обладает удивительной способностью к выживанию.

– Простите, Гамильтон, но мне трудно в это поверить. Кроме свидетельства единственного человека, у вас нет никаких доказательств. Мне кажется, вы всегда преувеличивали значение Хелера. Возможно, некоторые оригинальные идеи и принадлежали ему, но ведь это изобретение воплотили в жизнь другие ученые из лаборатории вашего отца. Кроме того, для генератора нужен ядерный реактор и огромные конденсаторы. Мастеровые никогда…

Тиуланг замолчал, потому что понял наконец: если кто-то в состоянии спрятать космический корабль, то ему не составит никакого труда скрыть реактор.

– Теперь понимаете? – сказал Эвери.

Тиуланг не входил в исследовательскую группу отца Эвери и не был в состоянии оценить способности Хелера. В разработке проекта участвовали многие. Однако теоретической стороной вопроса занимался один Хелер. Разумеется, историю позднее пришлось переписать. Прошло много лет, а Эвери до сих пор помнил ярость на лице Хелера, когда тот сообразил, что не просто придумал «чудовище» (так Пол называл свое изобретение), но и помог сохранить в тайне достижения лаборатории. Это вряд ли удалось бы, если бы он один не заменил собой целую команду теоретиков. Было ясно, что он собирается рассказать обо всем руководству, и Гамильтону Эвери было приказано заткнуть математику рот. Только ему отец мог доверить такое поручение. Эвери не справился с заданием. Это была его первая – и последняя – неудача за все годы, но он никогда о ней не забывал.

– Он где-то здесь, Кей Ти, не сомневайтесь. А мой агент – та самая Делла Лу, которая сумела выполнить в Монголии работу, оказавшуюся не по зубам вашим людям. Ей можно верить… Неужели вы не понимаете, где мы окажемся, если ничего не предпринимать? Если у них есть космические корабли и купола, значит их силы превосходят наши. Нас отбросят в сторону так же легко, как мы это сделали со старыми правительствами.

Глава 24

Мудрецы Нделанте Али утверждали, что Единый Истинный Бог знает и видит все.

Теперь Вили казалось, что он сам обладает такими же способностями: он научился пользоваться датчиками, которые крепились на голове и усиливали работу мозга. Каждый раз, вспоминая, как он отказывался от симбиотических программ, называя их костылями для слабого ума, Вили краснел. Если бы только Джереми – который в конечном итоге убедил Вили воспользоваться ими – мог его сейчас увидеть! Сейчас он разделал бы под орех Джонка Роберто Ричардсона.

Джереми предполагал, что приятелю понадобится несколько месяцев на то, чтобы научиться пользоваться датчиками, однако у Вили было такое чувство, что он просто вспомнил давно забытое умение. Удивился даже Пол. Несколько дней ушло на настройку. Сначала ощущения были едва уловимыми, не имеющими никакого отношения к реальности. На то, чтобы сопоставить одно с другим, у людей обычно уходил не один месяц. Тут Вили очень помогла Джилл. Вили разговаривал с ней и одновременно экспериментировал с параметрами сигнала, сообщая, что он видит, а Джилл изменяла результат так, чтобы он соответствовал ожиданиям Вили. Через неделю юноша мог общаться с компьютером, не открывая рта и не дотрагиваясь до клавиатуры. Прошло еще несколько дней, и Вили научился передавать визуальную информацию.

В нем росло сознание собственной силы. Он словно бы расширил границы восприятия. Если цепочка умозаключений становилась слишком сложной, он мог воспользоваться памятью машины. Хуже всего был тот момент, когда Вили приходилось отключаться. Он словно бы глупел на глазах. Общаясь с Джилл при помощи голоса или клавиатуры, он чувствовал себя глухонемым, который вынужден писать слова на бумажке.

Каждый день Вили обучался чему-нибудь новому. По большей части он делал свои открытия сам, хотя кое-что – например, программирование Джилл или вход в состояние полной сосредоточенности – показал ему Пол. Джилл могла продолжать работу над решением проблем самостоятельно и записывать результаты в таком виде, что Вили воспринимал их как свои собственные воспоминания, когда снова подсоединялся к компьютеру. Это было почти так же здорово, как если бы он вовсе не отключался. Наконец ему начало казаться, что он «бодрствует» постоянно.

Пол попросил Джилл записывать показания камер, которые были разбросаны вокруг особняка. Теперь Вили мог наблюдать за всем сразу, точно у него появилась сотня дополнительных глаз.

А еще Вили и Джилл записывали местные передачи Мастеровых и сообщения разведывательных спутников Власти. В такие моменты ощущение всезнания становилось еще сильнее.

Как Мирная Власть, так и Мастеровые ждали и по-своему готовились к тому моменту, когда Пол раскроет секрет генерирования куполов. От Джулиана на юге до Сиэтла на севере и Норкросса на востоке – повсюду Мастеровые пытались уйти в тень, спрятать свое оборудование и готовились к производству тех машин и приборов, которые им предложит Пол. В технически развитых районах Европы и Китая происходило нечто похожее, хотя в Европе было такое количество полицейских, что спрятать там что-нибудь практически не удавалось. Мирная Власть захватила четыре самодельных автоматических станка и уничтожила их.

Несколько труднее было понять, что происходит в Южном полушарии. Мастеровых там было мало – все население Австралии, к примеру, составляло десять тысяч человек, – зато и представители Мирной Власти там тоже встречались реже. Люди, живущие в этих регионах, конечно, слушали радио и знали о том, что происходит в мире. Как знали и то, что смогут без особых проблем разоружить местные гарнизоны.

Если не считать Европы, Мирная Власть нигде не предпринимала решительных действий. Вероятно, они поняли, что враг слишком многочислен и с ним не справиться лобовой атакой. Вместо этого объявили розыск Пола Нейсмита, все еще надеясь схватить его до того, как он выполнит свои обещания.

«Джилл?»

«Да, Вили?»

Он не произносил ни одного слова и не брал в руки клавиатуру. Связь с компьютером казалась плодом воображения. Когда Джилл отвечала, Вили мысленно видел ее голографическое изображение и мимолетную улыбку на лице, словно бы он продолжал общаться с ней прежним способом. Вили мог обойти Джилл; большинство симбиотических программ не нуждалось в промежуточном звене, но Джилл была его другом. И хотя она занимала много места в памяти машины, само ее присутствие помогало Вили разобраться с колоссальным потоком информации. Поэтому он часто заставлял Джилл работать параллельно с собой и обращался к ней, когда ему хотелось что-нибудь уточнить.

«Покажи, где они ищут Пола».

В следующий момент Вили уже парил над Калифорнией. Серебристые линии отмечали следы, оставленные в небе сотнями самолетов. Он знал высоту и скорость полета каждого из них. Возникшая перед ним картина показывала все, что Джилл удалось перехватить со спутников Мирной Власти и понять из сообщений Мастеровых за последние двадцать четыре часа. Центр поиска находился над Северной Калифорнией, однако изображение было куда более размытым и нечетким, чем раньше.

Вили улыбнулся. Идея отправить «жучок» Деллы Лу на север сработала еще лучше, чем он рассчитывал. Мирная Власть уже около недели разыскивала Пола именно там. От спутников тоже не было никакой пользы. Одним из первых плодов новоприобретенного всемогущества Вили был способ вывести из строя разведывательные спутники. Так, во всяком случае, воспринимала ситуацию Мирная Власть. На самом деле спутники продолжали передавать информацию, но сигнал теперь кодировался по другой схеме, так что враги принимали его за обычные помехи. Вили эта задача показалась пустяковой; после того как идея пришла ему в голову, они с Джилл решили все в деталях меньше чем за день. Оглядываясь назад – уже после того, как он отключился от программы, – Вили сообразил, что это решение было куда сложнее и тоньше, чем исходная задача перехвата информации. То, что отняло у него зимой так много времени, теперь казалось ерундой.

Конечно, их ухищрения были бы совершенно бесполезны, если бы Пол не соблюдал все эти годы крайнюю осторожность; он и Билл Моралес все покупки делали в прибрежных городах, расположенных довольно далеко от их дома в горах. Многие Мастеровые считали, что Пол прячется в Северной Калифорнии или даже в Орегоне. До тех пор пока Мирная Власть не захватит тех немногих, кто побывал в доме Пола, например на встрече этой NCC, он мог чувствовать себя в безопасности.

Вили нахмурился. Оставалась еще одна, куда более серьезная угроза. Мигель Росас, скорее всего, не знал точного расположения особняка, хотя и мог подозревать, что Пол Нейсмит прячется в Центральной Калифорнии. Но полковник Каладзе наверняка знал. Рано или поздно Майк и Лу выведают у него этот секрет. Если они не сумеют добиться своего хитростью, Лу, несомненно, призовет бандитов Мирной Власти и постарается силой получить нужные сведения.

Интересно, они все еще на ферме?

Да. От них не поступало никаких сигналов. Так или иначе, десятидневный срок, обещанный полковником, истекает завтра.

Затем Каладзе, несомненно, разрешит Лу позвонить своей «семье» в Сан-Франциско. И если она до сих пор не связалась с армией, значит ей было нечего сообщить своему начальству.

Вили не стал рассказывать Полу о Майке и Лу. Возможно, надо было сказать. Но после того как он попытался убедить Каладзе… Он решил разоблачить Деллу Лу неопровержимыми уликами. На это уходило более десяти процентов времени Джилл. Однако пока ей не удалось узнать ничего определенного. История о родственниках на побережье, похоже, оказалась правдивой. Если бы Вили мог подслушивать внутренние переговоры власти или получить доступ к их архивам, все было бы иначе. Теперь он понял, что следовало обезвредить только разведывательные спутники. Если бы функционировали спутники связи, Вили получил бы определенные преимущества. Впрочем, у него еще оставалась надежда, что со временем удастся расколоть их шифрованные каналы. На данный момент он почти ничего не знал о том, что происходит в кабинетах администрации Мирной Власти.

…А иногда Вили вдруг начинало казаться, что полковник Каладзе прав. Ведь он действительно был в полубредовом состоянии тем утром на баркасе; Майк и Делла стояли в нескольких метрах от него. Может, он неверно понял, о чем они говорили? Может, они невиновны? Нет! Единый Истинный Бог свидетель, он слышал то, что слышал. А Каладзе там не было.

Глава 25

Солнечный свет по-прежнему освещал холмы, но озеро Ломпок уже погрузилось в голубые тени. Пол сидел на веранде и прослушивал новости, доставленные со всего света электронными шпионами Вили.

Раздалось едва слышное покашливание, и Пол поднял голову. На какое-то мгновение ему показалось, что перед ним стоит Эллисон. Но тут он обратил внимание, как старательно девушка держится между ним и голографическим экраном на поверхности стены. Если сдвинуться всего на несколько сантиметров, часть изображения пропадает. Это была всего лишь Джилл.

– Привет.

Пол жестом пригласил Джилл подойти поближе и сесть. Она сделала шаг вперед, имитируя звуки движения, чтобы ее изображение выглядело еще более реальным, а потом опустилась в такое же ненастоящее кресло. Пол следил за ее приближением. На самом деле они все-таки отличались. Эллисон была очень хорошенькой, однако Джилл получилась у него просто красавицей. И конечно же, разные характеры. Ничего удивительного, ведь он сочинил Джилл по воспоминаниям сорокапятилетней давности (или даже слегка приукрасив их), а потом она сама стала развиваться в соответствии с его реакциями. Настоящая Эллисон была более общительной и беспокойной. И похоже, Джилл меняется благодаря присутствию Эллисон. Компьютерная программа стала какой-то уж очень сдержанной и тихой в последние дни.

– Вы уже разработали новую теорию куполов? – спросил он, улыбнувшись.

Джилл усмехнулась в ответ и стала больше, чем обычно, похожа на Эллисон.

– Это твоя теория. Я всего лишь рассчитала…

– А я всего лишь выдвинул теорию, у меня ушла бы не одна жизнь на то, чтобы сделать необходимые расчеты и посмотреть, на что годятся мои фантазии. – В эту игру они – или он – играли сотни раз. В таких спорах Джилл становилась совсем реальной. – Ну так что у вас получилось?

– Похоже, все сходится. Многие вещи, которые не допускала твоя старая теория, по-прежнему кажутся совершенно невозможными. Например, нельзя взорвать купол раньше времени. Нельзя создать новый купол вокруг уже существующего. С другой стороны – по крайней мере, теоретически – можно помешать вражескому генератору.

– Гм…

Значит, можно защититься от вражеских куполов, имея при себе свой собственный небольшой купол… Как только противник разгадает этот маневр, он сразу станет довольно опасным. Враги будут вынуждены генерировать новые купола, все меньше и меньше, пока не определят размер, не «запрещенный» теорией. Устройство, способное препятствовать формированию куполов, было бы грандиозным достижением, и Нейсмит предполагал, что эта новая теория такое допускает. Однако…

– Готов поспорить, что построить такую штуку еще очень долго будет технически невозможно. Мы должны сосредоточить наши усилия на том, чтобы создать купол с малыми затратами энергии. Совсем не простая задача.

– Да. Вили как раз этим сейчас и занимается.

Неожиданно изображение Джилл застыло на месте, а потом пропало. Нейсмит услышал, как открылась боковая дверь, ведущая на веранду.

– Привет, Пол! – донесся голос Эллисон. Она поднялась по ступеням. – Ты здесь один?

– Да. Просто думаю.

Эллисон подошла к краю веранды и посмотрела на запад. За последние несколько недель каждый день вносил больше изменений в жизнь Пола и в существование мира за пределами этих гор, чем раньше происходило за целый год. Однако для Эллисон все обстояло совсем не так, как для остальных: ведь ее мир за какой-то час был вывернут наизнанку. Пол понимал, что Эллисон кажется, будто жизнь в их доме в горах течет мучительно медленно. Она вышагивала по каменным плитам веранды, время от времени останавливаясь и бросая хмурый взгляд на Ванденбергский Купол.

Эллисон, Эллисон… Мало кто из стариков может похвастать тем, что его сны таким невероятным образом становятся явью. Она так молода, каждый ее шаг, каждое движение рук излучает энергию… Почему-то воспоминания об утраченной Эллисон были не такими мучительными, как ее присутствие. И тем не менее он был рад, что не сумел скрыть от Эллисон, каким стал Пол Хелер.

Неожиданно она оглянулась на него и улыбнулась:

– Прости, что хожу взад и вперед.

– Ничего страшного. Я…

Эллисон махнула рукой в сторону запада. Воздух искрился такой чистотой и прозрачностью, что Купол был почти не виден, если не считать отражавшихся в его основании озера и береговой линии.

– Когда он взорвется, Пол? В тот день, когда мы покинули базу, там оставались три тысячи человек. У них было оружие и самолеты. Когда они смогут выбраться оттуда?

Еще месяц назад этот вопрос даже не пришел бы Полу в голову. Две недели назад он не знал бы на него ответа. За последние несколько дней старая теория развалилась и родилась новая. Она была еще совершенно не проверена, однако скоро, очень скоро все изменится.

– Пока у меня только предположения, Эллисон. Власть, насколько я могу судить, действовала методом проб и ошибок. Если верить моим расчетам, период распада купола, в зависимости от радиуса и массы, равняется примерно пятидесяти годам. Самые маленькие купола, которые генерировала Власть, имели десять метров в диаметре. Они взорвались первыми. Ваш разведывательный корабль попал в купол диаметром тридцать метров – ему потребовалось немного больше времени, чтобы разложиться. – Неожиданно Пол сообразил, что рассуждения увели его в сторону, и усилием воли заставил себя вернуться к вопросу Эллисон. Он ненадолго задумался. – Ванденберг должен продержаться пятьдесят пять лет.

– Черт побери, еще пять лет! – Эллисон снова начала шагать по веранде. – Похоже, тебе придется побеждать без их помощи. Я все удивлялась, почему ты не рассказал обо мне своим друзьям; ты даже не объяснил им, что внутри купола время останавливается. Я считала, что ты хочешь сделать Власти сюрприз, когда их давным-давно похороненные жертвы внезапно оживут.

– Ты очень близка к истине. Ты, я, Вили и Моралесы – только нам известна правда. Власть еще не догадалась, как на самом деле обстоят дела. По словам Вили, они отправили все, что осталось от вашего корабля, в Ливермор и рассчитывают найти там ключи ко всем загадкам. Наверняка эти кретины уверены, что столкнулись с новым заговором… С другой стороны, не так уж это и глупо. Надеюсь, на борту вашего корабля не было никаких бумаг.

– Естественно. Даже наши записные книжки были электронными. Попав к врагам, мы могли бы уничтожить все за считаные секунды. Благодаря пожару там не осталось ничего, кроме оплавленных приборов. А если у них нет старых архивов с отпечатками пальцев, они не смогут идентифицировать ни Фреда, ни Ангуса.

– Знаешь, я сказал Мастеровым, что скоро передам им способ изготовления генераторов куполов. Но про эффект стасиса я, наверное, умолчу. Это знание, если воспользоваться им вовремя, даст нам реальное преимущество. Я не хочу, чтобы произошла утечка информации.

Эллисон повернулась и снова направилась к противоположной стене веранды, но тут заметила дисплей, который внимательно изучал Пол. Она легко оперлась о его плечо, чтобы получше рассмотреть картинку.

– Похоже на разведывательную операцию, – сказала она.

– Да. Вили и Джилл получили сигналы со спутников, которые мы прослушиваем. Это районы, в которых Власти кого-то ищут.

– Они ищут тебя.

– Возможно.

Он дотронулся до клавиатуры, расположенной сбоку от плоского экрана, и на дисплее появилось схематическое изображение действий Власти за последние несколько дней.

– Вот сволочи! – В голосе Эллисон зазвучал гнев. – Они уничтожили нашу страну, а потом украли наши достижения. Эта поисковая схема очень напоминает стандартную процедуру, которую мы использовали в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году для аэроразведки среднего уровня дальности. Держу пари, что эти гнусные типы в жизни ничего не придумали своего… Гм. Ну-ка верни предыдущую картинку. – Эллисон опустилась на колени, так ей были лучше видны данные на экране. – Мне кажется, сегодняшняя разведка была последней на этом участке. Я бы на твоем месте не стала удивляться, если они передвинут свои поиски на сто – двести километров в сторону.

С одной стороны, знания Эллисон за пятьдесят лет устарели и были бесполезными; с другой стороны, может быть, как раз именно они и были сейчас необходимы.

Пол Нейсмит вознес безмолвную хвалу Небесам за то, что Гамильтон Эвери за все эти годы не растерял своего пыла и вынудил Пола Хелера прятаться, сменить имя и держать в секрете местоположение своего дома, хотя никаких видимых причин для этого не было.

– Если они сдвинутся на север – прекрасно. А вот если их понесет на юг… Мы здесь хорошо спрятались, но при таких тщательных поисках больше нескольких дней нам все равно не продержаться. И тогда…

Пол провел пальцем по горлу и театрально захрипел.

– А нельзя ли устроить бродячий цирк?

– Вообще-то, можно. Надо заняться этим. У меня есть закрытый фургон как раз достаточного размера для самого необходимого оборудования. Однако сейчас… Понимаешь, Эллисон, пока у нас нет ничего, кроме голых теорий. Я перевожу физические задачи в математические и передаю их Вили. С помощью Джилл он старается максимально быстро создавать компьютерные программы.

– У меня такое впечатление, что парень все время будто во сне.

– Вили – самый лучший из всех математиков, что у нас есть, – ответил Нейсмит, покачав головой.

Мальчишка научился симбиотическому программированию быстрее, чем кто бы то ни было.

Полу даже не верилось, что такое возможно. Эта техника улучшала способности практически любого программиста, но в случае с Вили выдающийся талант превратился в феномен, который сам Нейсмит не мог до конца осознать. Даже подсоединившись к Вили и Джилл, он был не в силах постичь детали их алгоритмов. Это было удивительно еще и потому, что без симбионта Вили не превосходил Пола в остроте ума. «Интересно, смог бы и я добиться таких же результатов, если бы пользовался симбиотическим программированием с молодости?» – подумал Пол.

– По-моему, решение задачи не за горами. Судя по тому, что нам уже известно, мы, вероятно, сумеем генерировать купола, практически не затрачивая никакой энергии. А программа должна быть такой, чтобы Джилл смогла воспроизвести ее в любой момент.

Эллисон осталась на коленях, ее лицо сейчас было в нескольких сантиметрах от лица Пола.

– Твоя программа – Джилл… Я потрясена. Лучшие наши процессоры не смогли бы создать движущееся голографическое изображение! Но почему у нее мое лицо, Пол? Ведь прошло столько лет. Неужели я так много для тебя значила?

Пол отчаянно пытался придумать какой-нибудь легкомысленный ответ, только почему-то все слова куда-то пропали. Эллисон смотрела на него еще несколько секунд. Интересно, видит ли она под личиной старика молодого человека?

– О Пол!

Эллисон обняла его и прижалась щекой к его щеке. Но она прижимала к себе Пола так, как обнимают очень старых и очень хрупких людей.

Два дня спустя все было готово.

Для испытаний выбрали ночное время. Несмотря на прогнозы Пола, Вили не знал точно, какого размера получится пузырь. Кроме того, даже если он не будет громадным, зеркальная поверхность может оказаться заметной на многие километры, если кто-нибудь случайно бросит взгляд в нужном направлении.

Они втроем прошли к пруду к северу от дома. Вили поставил на землю громоздкий приемник для симбиотического программирования и надел датчики. А потом зажег свечу и закрепил ее на огромном пне – крошечный желтый огонек, заметный лишь потому, что вокруг было совсем темно. Над свечой поднимался серый дым.

– Мы предполагаем, что пузырь будет маленьким, но зачем рисковать? Джилл сделает так, что его нижний край отрежет верхушку свечи. Но если мы ошибаемся и он окажется очень большим…

– Как только станет холоднее, пузырь поднимется к небу и превратится в облако. К утру он окажется уже в нескольких километрах отсюда. – Пол кивнул. – Умно…

Они с Эллисон отошли подальше, Вили двинулся следом. С расстояния в пятьдесят метров свеча на пне казалась мерцающей желтой звездочкой. Вили жестом предложил сесть – тогда, даже если пузырь окажется очень большим, его нижняя поверхность их не заденет.

– Тебе не нужен никакой источник энергии? – спросила Эллисон. – Мирная Власть пользуется ядерными реакторами, а ты сможешь сделать это из ничего?

– В принципе это совсем не сложно, если понимаешь, что на самом деле происходит внутри пузырей. Кроме того, я бы не сказал, что новый процесс не требует совсем ничего. Мы потребляем тысячи джоулей, а генераторы Мирной Власти нуждаются в миллиардах. Проблема в уровне сложности. Имея в распоряжении ядерный ректор, можно заключить в пузырь практически все, что попадется на глаза. Но, располагая только солнечными батареями и небольшими конденсаторами, мы вынуждены действовать тоньше.

Процесс генерирования необходимо контролировать, что совсем не просто. Эти испытания самые примитивные: цель неподвижна, находится рядом, и нам нужно создать поле диаметром в один метр. И даже в этом случае нужно… Вили, какая необходима скорость обработки данных?

– Тридцать секунд на старте на десять миллиардов, а потом одна микросекунда для «сборки» приблизительно на один триллион.

Пол присвистнул. Триллион операций в секунду! Вили сказал, что добился результата, но Пол и представить себе не мог, каких затрат это потребует. Оборудование получится достаточно громоздким, так что очень большие купола и серьезные расстояния для них, похоже, недостижимы.

Казалось, Вили почувствовал разочарование учителя.

– Полагаю, можно использовать и более медленный процессор. Хотя тогда потребуется больше времени на подготовку, но мы все-таки сможем надувать пузыри вокруг близких и неподвижных объектов.

– Ладно, оптимизацией займемся позже. Давай сделаем пузырь, Вили.

Вили кивнул.

Прошло несколько секунд. Над поляной что-то пролетело – сова? – и свеча погасла. Проклятие! Пол рассчитывал, что свеча останется зажженной. Прекрасная была бы демонстрация эффекта стасиса, если бы свеча по-прежнему горела, когда пузырь взорвется.

– Ну? – сказал Вили. – Что вы об этом думаете?

– У тебя получилось! – воскликнул Пол, и это был скорее вопрос, чем утверждение.

– Это у Джилл получилось. Я думаю, надо поймать пузырь, пока ветер не отнес его куда-нибудь в сторону.

Вили снял датчики и бегом бросился на поляну. Он уже возвращался, когда Нейсмит прошел только полпути к пню, на котором прежде стояла свеча. Мальчик держал перед собой что-то очень светлое сверху и темное снизу. Пол и Эллисон подошли ближе. Пузырь был размером с большой пляжный мячик, в нем отражались звезды, и Млечный Путь, и темные деревья, растущие возле пруда. И три человеческих силуэта. Нейсмит протянул руку и коснулся чего-то округлого, маслянистого и теплого – силовое поле отражало тепловое излучение.

Вили обхватил пузырь руками, а подбородок положил на него сверху. Он походил сейчас на клоуна, который делает вид, будто пытается поднять огромную тяжесть.

– У меня такое ощущение, что он вырвется из рук, если не держать его как следует.

– Вполне возможно. Ведь трения совсем нет.

Эллисон провела рукой по поверхности пузыря.

– Значит, вот эта штука и есть пузырь. Он продержится пятьдесят лет, как тот… в котором мы были с Ангусом?

Пол покачал головой:

– Нет. Это относится только к большим куполам, сгенерированным старым способом. Я рассчитываю, что нам удастся получить очень динамичную систему контроля, когда длительность «жизни» пузыря не будет непосредственно связана с его размерами. Вили, что Джилл говорит по поводу этого пузыря? Сколько он продержится?

Прежде чем мальчик успел ответить, раздался голос Джилл:

– Мирная Власть передала срочное сообщение по всем каналам. Оно заняло полчаса – я суммировала его для вас: «Самая большая угроза миру. Крупнейшая со времен эпидемии хуачука. Заговор Мастеровых. В прошлом месяце во время рейда в Ла-Холье были схвачены их лидеры…» Передают фотографии «лабораторий по производству оружия» и пленников, у которых довольно жуткий вид… «Арестованных будут судить за измену Мирной Власти. Судебные процессы начнутся немедленно, в Лос-Анджелесе… Все правительственные и иные радиостанции должны передавать эти сообщения каждые шесть часов в течение следующих двух дней».

После того как Джилл закончила, наступило долгое молчание. Вили высоко поднял пузырь.

– Не вовремя же они решили применить к нам силу!

Нейсмит покачал головой:

– Самый неудачный для нас момент. Теперь мы вынуждены использовать это, – он погладил рукой пузырь, – хотя доказательств, что теория верна, у нас практически нет. Нам придется действовать так, как ожидают Эвери и его отребье.

Глава 26

Дождь был сильным и очень теплым. В высоких тучах вокруг Ванденбергского Купола резвились молнии, так и не достигая земли. И всякий раз вслед за сверкающими в небесах вспышками гремел гром.

За последние две недели Делла Лу видела больше дождей, чем выпадало в Пекине за целый год. Дождь служил вполне подходящим фоном для ее однообразной жизни здесь. Если бы Эвери не затеял процессы над изменниками, она бы уже давно начала готовить побег с фермы «Красная стрела», пусть даже для этого ей пришлось бы раскрыться.

– Эй, ты что, уже устала? – оглянулся Майк. – Или просто размечталась?

Он стоял подбоченясь, с явно недовольным видом. Под прозрачным дождевиком коричневая рубашка и штаны отливали в слабом сером свете металлическим блеском.

Делла прибавила шагу, чтобы догнать его, и некоторое время они шли молча. Вместе они выглядели забавно: две фигуры, с ног до головы закутанные в дождевики, одна высокая, а другая совсем маленькая. С тех пор как десять дней «испытательного срока» кончились, они ежедневно совершали прогулки. На этом настояла Делла, а Росас почему-то не стал возражать. Пока ей удалось разведать местность на севере до озера Ломпок, а на востоке – до паромной переправы.

Если бы Майк не согласился, Делле пришлось бы гулять с женщинами, что затруднило бы ее задачу. Женщин здесь оберегали, но им предоставлялась весьма ограниченная свобода действий. Большую часть времени Делла и так проводила с ними, занимаясь той домашней работой, которая, как здесь считалось, соответствовала ее полу. Она старалась поддерживать со всеми приятельские отношения, и ей удалось многое узнать, но эта информация не представляла особой ценности. Так же как и в Сан-Франциско, женщин не посвящали в то, что происходит в большом мире. Однако они вовсе не были глупы, и Делле не удалось бы побывать в тех местах, которые ее интересовали по-настоящему, не возбудив подозрений.

Сегодня они предприняли самую длительную прогулку – поднялись в горы над крохотной бухточкой, где оставляли свои лодки обитатели «Красной стрелы». Несмотря на пассивное сопротивление Майка, Делле удалось получить довольно четкое представление о системе защиты фермы. Во всяком случае, она теперь знала ее основные принципы – увы, слабая компенсация за скуку и отрезанность от главных событий.

Все это может измениться, когда начнутся процессы над изменниками делу Мира. Если только она сумеет надавить на нужных людей…

Укрепленная бревнами тропинка вилась вдоль склона холма. Делла заметила, что тропу постоянно подновляли, в некоторых местах совсем недавно, но бесконечные дожди делали свое дело. Довольно распространенная ситуация у Мастеровых: превосходное электронное оборудование (хотя теперь Делле стало совершенно ясно, что крошечные устройства, обнаруженные Эвери, были редкими и дорогими даже для Мастеровых, к тому же у них не принято шпионить друг за другом) и в то же время нехватка рабочих рук. Не имея энергетического оборудования, они не могли поддерживать свои дороги в хорошем состоянии, да и стирка – тут Делла стала настоящим экспертом – производилась на уровне девятнадцатого столетия.

Вдоль склона горы дул сильный ветер, и лица Деллы и Майка моментально стали мокрыми. На вершине росло всего одно дерево, правда оно оказалось большой, роскошной сосной. Примерно на середине высоты ствола была установлена платформа.

Росас положил руку на плечо Деллы и легонько подтолкнул ее в сторону дерева.

– Когда я был мальчишкой, то часто любовался отличным видом из маленького домика наверху.

К стволу дерева были прибиты деревянные ступеньки. Делла заметила толстый металлический кабель, который поднимался вдоль ступенек наверх. Неужели у них даже здесь установлены электронные приборы? Но тут она сообразила, что это самый обычный громоотвод. Мастеровые самым тщательным образом оберегали своих детей.

Через несколько секунд Делла и Майк стояли на платформе. В домике было чисто и сухо, а пол обили чем-то мягким. Отсюда открывался прекрасный вид на юг и на запад, и при этом наблюдатель был хоть как-то защищен от ветра и дождя. Они сбросили дождевики и немного посидели в тепле и уюте, наслаждаясь шумом дождя. А потом Майк подполз к окошку, выходящему на юг.

– Вряд ли это много тебе даст, но тут уж ничего не поделаешь.

Заросшие лесом склоны холмов уходили вниз. До побережья было всего четыре километра, но при таком дожде удалось различить лишь смутные очертания песчаных дюн и белую полосу прибоя. Похоже, там построили волнорез, но ни одной лодки на якоре не стояло. Небольшой причал не принадлежал ферме «Красная стрела», хотя Каладзе пользовались им гораздо чаще других. Майк утверждал, что со стороны океана на ферму попадает гораздо больше людей, чем с материка. Делла в этом сомневалась. У нее сложилось впечатление, что это был очередной маленький обман.

Помощник шерифа отодвинулся от окна и прислонился спиной к стене.

– Неужели оно того стоило, Делла?

В его голосе слышалось скрытое напряжение. Теперь Делле было ясно, что он не собирается ее выдавать, – ведь тем самым он подставил бы под удар и себя. Но он не стал ее человеком. Ей и раньше приходилось иметь дело с предателями – эти люди были настолько зациклены на собственных интересах, что она научилась легко с ними управляться. Росас был совсем другим. Он ждал момента, когда сможет принести ей наибольший вред. А до тех пор играл роль вынужденного союзника.

Действительно, стоило ли дело таких сложностей? Он улыбнулся почти с торжеством.

– Ты застряла здесь больше чем на две недели. Тебе удалось кое-что узнать о клочке неподконтрольной Власти земли и одной маленькой группе Мастеровых. Я полагаю, ты не обычная шестеренка в администрации Мирной Власти. Выходит, одна из их важных фигур оказалась на длительное время выключенной из игры.

Делла усмехнулась ему в ответ. Он повторял вслух ее собственные мрачные размышления. Только надежда, что удастся выведать местонахождение Пола Хелера-Нейсмита, заставляла ее продолжать эту игру. Поначалу она решила, что дело плевое. Только через некоторое время стало ясно: Майк – как и почти все остальные – не знает, где живет старик. Может быть, знает Каладзе, но ей понадобилось бы специальное оборудование для допросов, чтобы получить эти сведения от полковника. Удача улыбнулась один только раз, в самом начале, когда ей удалось укрепить датчик на лошади черного мальчишки.

Слава богу, все это изменилось. Похоже, сейчас она занимает превосходную стратегическую позицию.

Майк прищурился, и Делла поняла, что он почувствовал ее ликование. Проклятие! Слишком много времени они провели вместе, слишком часто болтали о разных пустяках.

Его рука сжала плечо Деллы.

– Ладно. Так в чем же дело? Какую гадость ты собираешься нам устроить?

Делле вдруг показалось, что ее плечо сжимают клещами. Усилием воли она подавила рефлекс – иначе Майк уже хрипел бы на полу со сломанной трахеей. Пусть лучше он продолжает считать, что сила бывалого мачо дает ему преимущество. Делла сделала вид, что от возмущения лишилась дара речи. Да и что она могла ему ответить? Когда они оставались вдвоем, Майк часто говорил с Деллой об истинной цели ее пребывания на ферме. Она понимала, что он не пытается скомпрометировать ее перед скрытыми слушателями, – он и так мог сделать это в любой момент. К тому же он хорошо знал «Красную стрелу», и вряд ли мог существовать где-нибудь «жучок», о котором ему не было бы известно. Поэтому единственная опасность заключалась в том, что она сама, раскрыв Росасу слишком много, вынудит его отказаться от продолжения игры. И все же, наверное, ей следует кое-что ему рассказать: если дальнейшее окажется для Росаса полной неожиданностью, его будет очень трудно контролировать. Делла попыталась пожать плечами.

– Существует несколько возможных вариантов: твой приятель Хелер-Нейсмит говорит, что у него есть прототип генератора куполов. Возможно, это правда. В любом случае пройдет некоторое время, прежде чем остальные Мастеровые сумеют построить подобные генераторы. И если Мирная Власть сумеет вывести вас из равновесия, заставить Нейсмита и других Мастеровых пойти на риск…

– Судебные процессы.

– Верно.

Интересно, как бы Майк отреагировал, если бы узнал, что именно она рекомендовала немедленно начать суд над заложниками, арестованными в Ла-Холье. Росас позаботился о том, чтобы во время разговоров Деллы с родными из Сан-Франциско рядом всегда находился кто-нибудь из Каладзе. Ее слова звучали совершенно невинно: она просто рассказала родителям, что находится в безопасности среди Мастеровых Центральной Калифорнии, но не может сообщить им, где именно. Наверняка Росас догадывался, что Делла воспользовалась заранее условленным кодом, но даже и вообразить себе не мог его истинную сложность. Тонкости интонаций проходили мимо ушей тех, для кого родным языком был английский.

– Верно, процессы. Если из-за них Каладзе и его друзья запаникуют, мы сумеем захватить лучшее оборудование Нейсмита еще до того, как он нанесет серьезный урон Мирной Власти.

Майк рассмеялся и разжал пальцы.

– Чтобы Николай Сергеевич запаниковал? Да это все равно что испугать бросившегося на тебя медведя!

Делла не планировала того, что сделала в следующий момент, а это было совсем для нее не характерно. Она обняла Майка за шею, поглаживая короткие непокорные волосы, потом подняла лицо, чтобы поцеловать его. Сначала он отшатнулся, но потом ответил на ее поцелуй. Вскоре она почувствовала, как он навалился на нее, и они соскользнули на мягкий пол маленького домика. Руки Деллы продолжали гладить шею и широкие плечи Майка, а их поцелуй все продолжался.

Никогда прежде Делла не использовала свое тело, чтобы добиться преданности. В этом не возникало необходимости. К тому же подобная перспектива никогда не казалась ей заманчивой. Ну а сейчас она вообще сомневалась, что сможет этим чего-то добиться. Майк связался с ней из принципиальных соображений; однако он никак не мог смириться с тем, что из-за него погибло много людей. По-своему он был так же тверд и верен своему делу, как она.

Майк обнял ее одной рукой, а другой пробрался под легкую ткань блузки и заскользил по гладкой коже к груди. Его ласки были нетерпеливыми и резкими. В них таилась ярость… и что-то еще. Делла легла на спину и коленом раздвинула его ноги. А потом окружающий мир надолго исчез, и говорила только страсть.

…Вокруг возвышавшегося над миром Купола по-прежнему плясали молнии. Когда паузы между ударами грома становились немного длиннее, Делла и Майк слушали непрекращающийся шелест теплого дождя. Теперь Росас нежно обнимал Деллу, а его пальцы скользили по изгибам ее бедра.

– Что тебе дает работа полицейского Мирной Власти, Делла? Я еще мог бы понять, если бы ты уютно пристроилась где-нибудь в Ливерморе и нажимала на кнопки. А ты рискуешь жизнью, занимаешься шпионажем для тирании. Теперь ты и меня превратила в нечто такое, что мне и в самом страшном сне не могло бы присниться. Зачем?

Делла посмотрела на вспышки молний за пеленой дождя.

– Майк, я за Мир. Подожди. Я не хочу сказать, что воспринимаю всерьез те глупости, о которых вещают средства массовой информации. Посмотри правде в глаза: у нас действительно все эти годы был мир. Цена этому – тирания, но тирания куда более мягкая, чем любая другая в истории человечества. Цена – это люди, образца двадцатого века, вроде меня, которые продадут свою собственную бабушку ради торжества идеала. Прошлое столетие дало миру термоядерные бомбы, купола и ужасные эпидемии – уже одно это превратило тебя «в нечто такое, что и в страшном сне не могло бы присниться». Но и остальное ничуть не лучше. К концу двадцатого века страшное оружие становилось все дешевле и дешевле, оно было даже у самых маленьких государств. Если бы не началась Война, могу спорить, что очень скоро атомные бомбы оказались бы в руках преступников. Человечество не выжило бы при таком распространении оружия. Мирная Власть положила конец суверенным странам и лишила их контроля над технологиями, способными уничтожить человеческую расу. Наша единственная ошибка в том, что мы не довели дело до конца. Мы перестали контролировать развитие электроники, и теперь нам приходится расплачиваться.

Майк молчал, однако было видно, что его гнев улетучился. Делла встала на колени и посмотрела по сторонам, а потом чуть не рассмеялась: похоже, в маленьком домике на дереве взорвалась легкая ручная граната – одежда в беспорядке валялась по всему полу. Делла начала одеваться. Спустя несколько минут Майк последовал ее примеру, но заговорил он только тогда, когда они накинули на себя дождевики и открыли дверь.

– Враги? – криво ухмыльнулся он, протягивая ей руку.

– Естественно, – кивнула в ответ Делла, и они пожали друг другу руки.

Спускаясь с дерева, Делла уже размышляла о том, что можно сделать, чтобы задеть старого Каладзе за живое. Паниковать он, конечно, не станет, тут Майк совершенно прав. А как насчет стыда? Или гнева?

Подходящий случай представился ей на следующий день. Весь клан Каладзе традиционно собирался на ужин. Как и полагалось женщинам, Лу помогала готовить и накрывать на стол. А когда все уселись за длинным, обильно уставленным едой столом, ей постоянно приходилось вставать, уносить грязные тарелки и приносить новые блюда.

Мирная Власть по всем каналам трубила о «предательстве против Мира» – обсуждались судебные процессы, которые Эвери начал в Лос-Анджелесе. Уже было объявлено о нескольких смертных приговорах. Делла знала, что Мастеровые сейчас непрерывно обменивались сообщениями друг с другом, и чувствовала, как с каждым часом нарастает напряжение. Даже женщины чувствовали это. Нейсмит объявил, что опытная модель генератора куполов готова, и передал Мастеровым чертежи. К сожалению, единственная работающая установка зависела от программного обеспечения, для полного завершения которого требовалось еще несколько недель. Кроме того, ему необходимо было время, чтобы решить ряд технических проблем.

Мужчины весь ужин обсуждали эти новости. Впервые они говорили о таких серьезных делах за едой, а это лишний раз подчеркивало, что ситуация стала критической.

В принципе теперь в распоряжении Мастеровых появилось такое же оружие, как и у Власти. Однако пока они не могли воспользоваться этим оружием. Более того, если Власть узнает о генераторах до того, как Мастеровые начнут их массовое производство, то может раньше начать полномасштабные военные операции, которых так боялись Мастеровые. Учитывая все это, чем можно помочь заложникам в Лос-Анджелесе?

Лу молча слушала споры мужчин, пока ей не стало ясно, что осторожность побеждает и Каладзе склонны дождаться момента, когда можно будет использовать изобретение Нейсмита-Хелера. Тогда она с пронзительным невнятным криком вскочила со своего места.

В обеденном зале мгновенно наступила тишина. Каладзе с изумлением взирали на нарушительницу этикета. Соседка Деллы по столу попыталась усадить ее на место. Не обращая на нее внимания, Делла закричала во весь голос:

– Трусливые дураки! Вы будете сидеть здесь и дрожать, пока они не казнят в Лос-Анджелесе всех наших людей, одного за другим. Теперь у вас есть оружие – генератор пузырей. И даже если никто из вас не готов рискнуть своей шкурой ради друзей, я уверена, что среди благородных домов Ацтлана найдется немало таких людей. Ведь не меньше дюжины сыновей высшей знати были взяты заложниками в Ла-Холье.

Николай Сергеевич Каладзе медленно поднялся на ноги. Несмотря на то что Делла находилась на противоположном конце стола, казалось, что он возвышается над ней, с ее жалким ростом метр пятьдесят пять.

– Мисс Лу, вы, очевидно, забыли, что генератор пузырей не является нашей собственностью – он находится в руках Пола Нейсмита. Вы знаете, что другого у нас нет, да и этот еще не доведен до необходимой кондиции. Он не отдаст нам…

Делла хлопнула ладонью по столу с такой силой, что звук удара напомнил пистолетный выстрел, и внимание всех присутствующих было снова привлечено к ней.

– Тогда заставьте его! Нейсмит не может существовать без вас. Сделайте так, чтобы он понял: ставкой является жизнь или смерть ваших близких… – Делла отступила на несколько шагов от стола и обвела взглядом всех присутствующих, а потом на ее лице появилось выражение презрительного удивления. – Впрочем, вас это не касается, верно? Мой родной брат – один из заложников. А для вас они всего лишь обычные Мастеровые.

Даже под густой бородой лицо Каладзе заметно побледнело. Делла пошла на риск. Женщины здесь редко публично выражали свое недовольство, и даже гостью вполне могли выставить вон из дома. Впрочем, Делла все очень точно рассчитала: она поставила под сомнение их мужественность, вслух заговорила о чувстве вины, которое – как она надеялась – пряталось за осторожностью.

– Вы ошибаетесь, мадам, – произнес старик Каладзе, вновь обретя дар речи. – Они не просто Мастеровые, они и наши братья тоже.

Делла поняла, что победила. Мастеровые не будут дожидаться того момента, когда генератор Пола Нейсмита действительно станет грозным оружием.

Она смущенно села на свое место и опустила глаза. Две крупные слезы покатились по ее щекам, но теперь она молчала. В душе Деллы расцветала улыбка Чеширского кота: ей удалось одержать над ними победу, она отыгралась за бесконечные дни бессмысленного смирения.

Краем глаза Делла увидела потрясенное лицо Майка. Здесь она тоже угадала. Майк так и не решился ничего сказать. Он знал, что она лжет, но в его странном представлении о чести подобная ложь допускалась. Майк, даже зная правду, умудрился попасть в ту же ловушку, что и все остальные.

Глава 27

Ацтлан занимал большую часть территории, которая раньше относилась к Южной и Нижней Калифорнии. Он также претендовал на большой кусок Аризоны, за который вел ожесточенные споры с республикой Нью-Мексико. На самом деле государство Ацтлан было свободной конфедерацией мелких правителей, каждый из которых владел громадными поместьями.

Возможно, это был вызов анклаву Мирной Власти, расположенному в старом городе, но нигде больше в Атцлане не встречались такие величественные замки, как в северном Лос-Анджелесе. И Алькальде-дель-Норте был одним из самых больших среди них.

Экипаж в сопровождении почетной охраны мчался по старому шоссе, которое содержалось в превосходном состоянии и вело к главному входу в замок. Внутри экипажа царил полумрак, там находился всего один пассажир – некто по имени Вили Вачендон. Он сидел на бархатных подушках и прислушивался к мерному перестуку лошадиных копыт. С ним обращались как с самым настоящим принцем. Ну, по правде говоря, не совсем. Он никак не мог забыть удивленных взглядов ацтланских военных, когда они увидели покрытого пылью черного мальчишку, которого должны были сопровождать из Охая в Лос-Анджелес. Вили смотрел сквозь затемненное пуленепробиваемое стекло на места, которые он никогда даже и не мечтал увидеть – по крайней мере, при свете дня. Справа в небеса тянулись отвесные горы, где на расстоянии пятидесяти метров друг от друга были установлены пулеметные гнезда; слева среди пальм виднелась ограда из заостренных кольев. Вили отлично помнил эти колья и то, какая судьба была уготована незадачливым грабителям.

А за пальмами раскинулась долина Бассейна. Размерами она была больше некоторых стран; даже если не считать представителей Мирной Власти, живущих в анклаве, население Бассейна составляло более восьмидесяти тысяч человек. Это был один из самых больших городов на Земле. Сейчас, когда приближался вечер, все это многочисленное население топило печи дровами или соляркой и над трубами поднимались столбы серого дыма, совершенно закрывшего дальние горы.

Экипаж добрался до южной границы укреплений и пересек выложенную камнем площадку перед дворцом Алькальде, потом проехал мимо длинного здания, украшенного великолепными мозаичными панно. Нигде не было заметно ни единой трещинки или следа от пули. Вот уже много лет врагам не удавалось зайти так далеко. Хозяева Алькальде надежно контролировали местность на много километров вокруг.

Экипаж повернул в сторону дворца, и слуги бросились открывать раздвижные стеклянные двери. Карета, лошади и охранники проехали внутрь, миновав толстые стены; ни один шпион не сможет проникнуть на эту встречу. Вили собрал свое оборудование и надел на голову датчик, однако это не очень помогло.

Процессор был запрограммирован только для одного задания, поэтому Вили не ощущал того спокойного всеведения, которое он испытывал, работая с Джилл.

Вили чувствовал себя курицей, попавшей в логово койотов. Ему постоянно приходилось напоминать себе, что сейчас все обстоит иначе. Улыбнувшись окружавшим его койотам, Вили поставил покрытое пылью оборудование на ослепительно чистый пол. Эта курочка умеет нести необычные яйца.

Он стоял в самом центре зала для приемов Алькальде, один, если не считать двух слуг, которые доставили его сюда из экипажа. Четыре Джонка сидели на возвышении примерно в пяти метрах от Вили. Не самые знатные представители ацтланской аристократии – хотя один из них и был из Алькальде, – но Вили разглядел традиционную вышивку на их одежде. Нделанте Али никогда не осмеливались грабить этих людей.

Немного в стороне, почтительно, но без раболепства, стояли три очень старых негра. Вили узнал Эбенезера, сабио Нделанте Али, который жил в Пасадине и был таким старым и упрямым, что так и не выучил испанского языка. Чтобы объявить волю вождя его же собственному народу, требовались переводчики. Естественно, от этого он казался своим подданным еще мудрее. Насколько это возможно для такой большой территории, семеро присутствующих правили Бассейном Лос-Анджелеса и землями, расположенными к востоку, – кроме старого города, в котором находился анклав Мирной Власти.

Дерзкий вид Вили не ускользнул от внимания койотов. Один из вождей Джонков, чуть моложе остальных, наклонился вперед и оглядел его с головы до ног.

– И это посланник Нейсмита? С его помощью мы накроем пузырем анклав и спасем наших братьев? Смешно!

Самый молодой из негров, которому было около семидесяти, прошептал что-то Эбенезеру на ухо – возможно, перевел на английский слова Джонка. Взгляд старейшего был холодным и пронзительным. Интересно, подумал Вили, помнит ли Эбенезер про те неприятности, которые возникали у Нделанте из-за одного тощего мальчишки-вора.

Вили низко поклонился сидящим на возвышении аристократам, а потом заговорил по-испански с калифорнийским акцентом, – по крайней мере, он надеялся, что акцент у него получился. Плохо, если эти люди догадаются, что он родом из Ацтлана.

– Милорды и мудрейшие, я действительно всего лишь посланец, техник, не более того. Я привез с собой изобретение Нейсмита и могу показать, как оно работает. Кроме того, я знаю, как его использовать, чтобы освободить пленников.

Алькальде, приятного вида мужчина лет пятидесяти, удивленно посмотрел на Вили и беззлобно проговорил:

– Вы хотите сказать, что ваши слуги сейчас принесут прибор – в разобранном состоянии?

Слуги? Вили наклонился и открыл свой мешок.

– Нет, милорд, – сказал он, вынимая генератор и процессор. – Это и есть прибор, производящий пузыри. Когда Мастеровые получат чертежи Пола Нейсмита, они смогут производить такие генераторы сотнями – и всего через полтора месяца. Пока же это единственная работающая модель.

Он показал на самый обычный процессор, совсем непохожий на грозное оружие. На всех лицах появилось недоверие. Пора было начинать демонстрацию. Вили сосредоточился, чтобы задать компьютеру параметры.

Прошло пять секунд, и в воздухе, прямо перед лицом Вили, неожиданно появился серебристый шар. Пузырь был не больше десяти сантиметров в диаметре, но присутствующие отреагировали на него так, словно он был размером в десятки километров. Вили легонько толкнул шар, и тот поплыл через зал прямо к ацтланским вельможам – ведь он весил не больше воздуха, – однако довольно скоро воздушный поток отнес его в сторону.

Самый молодой Джонк, не удержавшийся несколько минут назад от едких замечаний в адрес Вили, забыл о чувстве собственного достоинства, спрыгнул с помоста и попытался схватить пузырь.

– О господи, он настоящий! – воскликнул Джонк, коснувшись гладкой поверхности пузыря.

Вили только улыбнулся и мысленно отдал еще несколько команд. В воздухе появился второй, а за ним и третий шар. Если речь шла о пузырях небольшого размера, когда цель находилась совсем близко, а окружающая среда была однородной, Вили производил расчеты с такой легкостью, что мог генерировать пузыри почти в непрерывном режиме. На несколько мгновений присутствующие забыли о своем высоком статусе.

Наконец старый Эбенезер поднял руку и обратился к Вили по-английски:

– Значит, мальчик, вы располагаете тем же оружием, что и Власть. Вы можете засадить в пузырь весь анклав, а потом за дело примемся мы и разберемся с теми, кто останется снаружи. Их армии сразу развалятся.

Головы Джонков повернулись в сторону Эбенезера; Вили не сомневался, что они поняли слова старого негра, – большинство из них, кроме черного испанского диалекта, знали и английский, хотя делали вид, что говорят только по-испански. Вили сразу сообразил, в каком направлении заработали их коварные умы: с таким оружием они сумеют добиться куда большего, чем просто освободить заложников и вышвырнуть представителей Власти из Ацтлана. Почему бы им самим не занять место Мирной Власти? К тому же – как признал сам Вили – у них есть шестинедельное преимущество перед всем остальным миром.

– Нет, мудрейший, – покачав головой, сказал Вили. – Для этого понадобится очень много энергии, хотя и не настолько, чтобы пришлось использовать ядерные реакторы, как это делает Мирная Власть. Но что важнее – наш генератор работает достаточно медленно, да и размеры пузырей, которые он способен создать, ограниченны. Самый большой не будет превышать четырехсот метров в диаметре; для этого нужны определенные условия, и несколько минут уйдет на расчеты.

– Ба, это всего лишь игрушка! Может быть, с ее помощью вы и сумеете уничтожить нескольких солдат Власти, но, когда они подтянут пулеметы и самолеты, вам крышка.

Джонк-насмешник снова принялся за свое. Он напомнил Вили Роберто Ричардсона. Печально, что приходится помогать таким болванам.

– Нет, это не игрушка, милорд. Если следовать плану, придуманному Полом Нейсмитом, то с помощью этого устройства все заложники будут освобождены. – (На самом деле план придумал Вили после первых испытаний генератора, когда пузыри, созданные Джилл, поплыли к нему в руки. Однако здесь могут согласиться только на план, автором которого был Нейсмит.) – Кое-что о пузырях вам еще неизвестно, как не известно никому, включая и Мирную Власть.

– И в чем же заключается это кое-что, сэр? – В вежливом голосе Алькальде не было и намека на сарказм.

Тут через дальнюю от Вили дверь в зал вошли двое. Сначала он увидел лишь их силуэты на фоне звездного неба. Впрочем, этого оказалось вполне достаточно.

– Вы!

Майк был так же сильно изумлен, как и Вили, но Лу только улыбнулась.

– Это представители Каладзе, – объяснил Алькальде.

– Клянусь Единственным Богом, нет! Это представители Мирной Власти!

– Послушай-ка, – заявил насмешник, – Каладзе сказал, что мы можем им доверять, – не забывай, что именно он организовал эту встречу.

– В их присутствии я ничего не скажу!

Его отказ встретили мертвой тишиной, и Вили вдруг почувствовал физический страх. В подвалах любого замка Джонков найдется множество интересных помещений с очень эффективным… оборудованием, при помощи которого можно заставить говорить кого угодно. Похожая ситуация возникла, когда он вступил в спор с Каладзе, только здесь все может закончиться кровью.

– Я вам не верю, – произнес Алькальде. – Мы тщательно проверяли Каладзе. Мы не допустили на встречу многих наших людей – здесь находятся только те, чье присутствие необходимо для успешного проведения операции. Но… – Он вздохнул, и Вили сообразил, что в каком-то смысле Алькальде куда более гибкий человек (или менее доверчивый), чем Николай Сергеевич. – Но я допускаю, что из соображений безопасности будет лучше, если вы станете говорить только о том, что нам следует сделать, не раскрывая при этом никаких тайн. Тогда мы сможем оценить степень риска и решить, нужна ли нам дополнительная информация именно сейчас.

Вили посмотрел на Росаса и Лу. Сумеет ли он проделать все это, не раскрывая секретов – по крайней мере, до тех пор, когда Мирной Власти уже будет поздно что-то предпринимать в ответ? Возможно.

– Заложники по-прежнему находятся на верхнем этаже Торговой Башни?

– На двух верхних этажах. Даже с вертолетами прямая атака была бы чистым самоубийством.

– Да, милорд. Но существует другая возможность решить задачу. Мне понадобится сорок аккумуляторов «Джулиан-33», – (другие марки его тоже устроили бы, но эти производились в самом Ацтлане), – и доступ к информации вашей метеослужбы. Вот что вам следует сделать…

Только несколько часов спустя, когда у Вили появилась возможность перевести дух, он сообразил, что калека из Глендоры только что давал указания правителям Ацтлана и мудрецам Нделанте Али. Если бы только дядя Слай мог это видеть!

Вили спрятался среди развалин к востоку от старого города и внимательно смотрел на экран дисплея. Картинка передавалась с телескопа, который Нделанте установили на крыше. День выдался ясным, и изображение было таким четким, словно Вили видел все глазами коршуна, парящего над окраинами. На улицах анклава Вили заметил множество автомобилей, в которых сидели функционеры Власти. Велосипеды работников, занимавших не столь высокое положение, медленно ехали вдоль тротуаров. А еще здесь было непривычно много пешеходов; у дверей некоторых больших зданий даже возникали пробки.

Изредка над городом пролетал вертолет. Эта картина напомнила Вили старые видеозаписи. Но все это происходило на самом деле. Анклав в Лос-Анджелесе был одним из немногих мест на Земле, где еще существовало почти забытое прошлое.

Вили выключил дисплей и оглядел окружающих его Джонков и негров.

– От такого обзора пользы немного. Наша победа будет зависеть от того, насколько хороши ваши шпионы.

– Они достаточно хороши, – сказал один из адъютантов Эбенезера с мрачным видом.

У Нделанте Али много людей, но Вили мучили подозрения, что этот тип узнал его по одной из предыдущих встреч. Сумеет ли он вернуться домой к Полу, зависит от того, насколько новые «друзья» будут поражены их изобретением и насколько уважительно они относятся к самому Нейсмиту.

– Мирная Власть любит, когда им служат не только машины, но и люди. Верные побывали в Торговой Башне не далее как сегодня утром. Все заложники находятся на двух верхних этажах. На следующих двух этажах никого нет, зато они забиты разного рода сигнализацией, а внизу по меньшей мере один этаж занят солдатами Мирной Власти. Помещения обслуживающего персонала перекрыты, над зданием постоянно несет патрульную службу вертолет. Такое впечатление, что они ожидают нападения с оружием двадцатого века, а не…

«…одного костлявого подростка с миниатюрным генератором пузырей», – беззвучно закончил мысль мрачного адъютанта Вили. Он посмотрел на свои руки: может быть, они и худые, но если он будет продолжать набирать вес, как в последние три недели, то очень скоро заметно поправится. У него было ощущение, что он может расправиться с Мирной Властью, Джонками и Нделанте одновременно.

Вили посмотрел на сабио и усмехнулся:

– То, чем располагаю я, куда эффективней, чем бомбы и танки. Если вы совершенно точно знаете, где находятся заложники, то к вечеру все они будут освобождены.

Он повернулся к вождю Алькальде. Благообразный старик говорил очень мало, но Вили уже успел заметить, что люди подчиняются ему беспрекословно.

– Вам удалось доставить мое оборудование наверх?

– Да, сэр.

«Сэр!»

– Тогда пора идти.

Они направились к центральной части развалин, стараясь держаться в тени, чтобы их не могли разглядеть с вертолета, продолжавшего воздушное патрулирование. Раньше это здание с рядами выходящих на запад балконов поднималось вверх метров на тридцать. Многие из балконов давно обвалились, а лестницы оказались под открытым небом. Однако Алькальде проявили удивительную хитрость: двое молодых Джонков взобрались по шахте лифта и устроили наверху блок, при помощи которого сумели поднять на четвертый этаж оборудование и людей. Вили получил именно такой наблюдательный пункт, о каком просил.

Один за другим поднимались наверх Нделанте и Джонки. Подобное сотрудничество между кровными врагами потрясло бы Верных, если бы об этом стало известно. При других обстоятельствах они бы сражались и убивали друг друга, пользуясь любой возможностью, чтобы объяснить свои неудачи коварством противника. Их борьба действительно часто приводила к смертям, но при этом они не прекращали тайного сотрудничества. Двумя годами раньше Вили случайно разгадал этот секрет и именно поэтому окончательно отвернулся от Нделанте.

Пол на четвертом этаже угрожающе скрипел под ногами. На улице было жарко; здесь же у Вили возникло ощущение, что их засунули в темную духовку. Через прорехи в древнем линолеуме он видел разрушенную комнату внизу. Такие же дыры в потолке были единственным источником света в помещении. Один из Джонков открыл боковую дверь и осторожно отступил назад, пропуская Вили и людей Нделанте внутрь.

Аккумуляторы «Джулиан-33», общим весом почти в полтонны, выстроились возле стены, а та сторона помещения, где находились балконы, опасно накренилась. Вили распаковал процессор и генератор пузырей и начал подсоединять их к аккумуляторам. Остальные люди расположились у стен или в соседних помещениях. Росас и Лу, естественно, тоже присутствовали; нельзя было отказать представителям Каладзе, хотя Вили удалось убедить Алькальде, чтобы их держали – особенно Деллу – подальше от оборудования и от окон.

Делла подняла голову и улыбнулась ему странной, дружелюбной улыбкой; странной, потому что больше никто, кого девушка хотела бы этим обмануть, на нее не смотрел. Когда она собирается сделать ход? Подаст сигнал своему начальству или сама попробует украсть оборудование? Вчера вечером Вили потратил немало времени и усилий на то, чтобы придумать способ победить Деллу Лу. Все параметры собственного заключения в пузырь у него были готовы. Накрыть себя и оборудование пузырем он решится только в самом крайнем случае. Поскольку эта модель еще не имеет нужной гибкости, Вили выйдет из игры примерно на год. А скорее, кто-то из них двоих к вечеру будет мертв, и никакие улыбки ничего не изменят.

Вили подтащил генератор, кабели и сумку с маскировочными материалами к краю обвалившегося балкона. Площадка, словно утлая лодочка, ходила ходуном под ногами. Похоже, у балкона осталась только одна опора. Отлично. Он расположил оборудование в самом надежном, по его представлению, месте балкона и стал настраивать датчики массы и расстояния. Следующие несколько минут будут решающими. Для облегчения задачи генератор должен стоять так, чтобы перед ним не было никаких препятствий, – а это выставляло их практически на всеобщее обозрение. Если бы у Власти была такая же аппаратура слежения, как у Пола, план не имел бы никаких шансов на успех.

Вили сунул палец в рот и поднял его в воздух. Даже здесь, практически на улице, было невыносимо душно. Легкий восточный ветерок чуть коснулся влажной кожи.

– Какая сейчас температура воздуха? – задал Вили совершенно ненужный вопрос, он прекрасно понимал, что на улице достаточно жарко.

– Снаружи почти тридцать семь градусов. Выше в Лос-Анджелесе не бывает.

Вили кивнул, еще раз проверил все координаты, включил процессор генератора и отполз к тем, кто сидел у стены.

– Нужно около пяти минут. Создание большого пузыря с расстояния в две тысячи метров – предел возможностей этого процессора.

– Ну хорошо, – мрачно улыбнулся адъютант Эбенезера, – вы собираетесь накрыть что-то пузырем. Не пора ли поделиться с нами секретом, что именно? Или мы должны просто наблюдать и пытаться понять, что происходит?

Вили почувствовал, как напрягся один из людей Алькальде в дальнем конце комнаты. Никто из них и представить себе не мог, что купола можно использовать не только в качестве оружия нападения. До сих пор Вили держал в секрете один существенный момент, который, однако, скоро станет всем известен – всем, включая и Власть.

Вили посмотрел на часы: осталось две минуты. Похоже, Делла помешать ему не в состоянии. Необходимо как можно скорее кое-что объяснить окружающим – иначе, когда они увидят, что он сделал, могут возникнуть очень серьезные проблемы.

– Ладно, – сказал он наконец. – Через девяносто секунд мой прибор накроет пузырем верхние этажи Торговой Башни.

– Что?

Этот вопрос вырвался сразу у нескольких человек и на двух языках. Старший из людей Алькальде, прежде тихий и вежливый, неожиданно схватил Вили за горло. Но когда слуги бросились к аппарату на балконе, Алькальде остановил их, подняв руку. Другой рукой он сильно сжал горло Вили, не причиняя ему при этом боли – пока, – и Вили сообразил, что у него есть всего несколько секунд, чтобы убедить их не сбрасывать генератор с балкона.

– Пузырь должен… лопнуть… позже… Время… останавливается внутри, – прохрипел Вили.

Алькальде отпустил его, а остальные отошли от балкона. Вили заметил, как Джонк и сабио переглянулись. Потом придется дать более подробные объяснения, однако сейчас ему мешать не станут.

Неожиданный щелчок подсказал, что «Джулианы» разрядились. Все головы повернулись на запад к проему, где когда-то была стеклянная дверь. Послышался дружный удивленный вздох.

Верхнюю часть Торговой Башни накрыла тень – четырехсотметровая серебристая сфера.

– Здание сейчас упадет, – произнес кто-то.

Однако Башня не упала. Вес пузыря равнялся весу находящегося внутри воздуха. Несколько мгновений все молчали, тишину нарушал только далекий жалобный вой сирен. Вили знал, что произойдет, но даже и ему стоило больших усилий оторвать взгляд от неба, чтобы незаметно посмотреть на тех, кто стоял рядом.

У Лу был такой же потрясенный вид, как и у всех остальных; она даже на время забыла про свои козни. Но вот Росас… Помощник шерифа посмотрел прямо в глаза Вили, а на его лице было написано удивление человека, который неожиданно узнает, что часть его вины рассеялась, как дурной сон. Вили едва заметно кивнул ему. «Да, Джереми жив, точнее – будет жить через какое-то время. Ты не убил его, Майк».

В небе вокруг Торговой Башни носились вертолеты. Выше раздавался рев самолета, нарезавшего широкие круги над всем анклавом. Вили разворошил осиное гнездо, так что теперь осы изо всех сил пытались понять, что случилось и что нужно сделать, чтобы разобраться с врагом. Наконец вождь Джонков повернулся к сабио Нделанте:

– Вы можете нас отсюда вывести?

Негр склонил голову набок, прислушиваясь к сообщениям в своем наушнике, а потом ответил:

– До темноты – нет. Примерно в двухстах метрах отсюда есть вход в туннель, но, учитывая то, как патрулируют территорию, вряд ли мы сумеем сейчас до него добраться. А вот сразу после захода солнца, пока их глаза не приспособятся к темноте, мы сможем вернуться. До тех пор нужно сидеть тихо и держаться подальше от окон. За последние несколько месяцев враг сделал шаг вперед: у них теперь почти такая же хорошая аппаратура слежения, как у нас.

Вся компания – негры, Джонки и Лу – осторожно вернулась в коридор. Вили оставил приборы на балконе: забирать их сейчас было слишком рискованно. К счастью, они накрыты защитным мешком, по цвету ничем не отличающимся от разбросанного повсюду мусора.

Он сел, прислонившись спиной к двери; вряд ли кто-нибудь сможет добраться до генератора без его ведома. Отсюда шум, доносившийся из анклава, звучал тише, однако вскоре Вили услышал кое-что новое и пугающее: грохот и скрип гусениц.

После того как все устроились, а возле отверстий в стенах были выставлены посты, сабио сел рядом с Вили и улыбнулся.

– А теперь, мой юный друг, у нас полно времени, и вы сможете нам объяснить, что вы имели в виду, когда сказали, что пузырь лопнет и время внутри его останавливается.

Вождь говорил очень спокойно, и, учитывая сложившуюся ситуацию, вопрос был достаточно разумным. Однако Вили прекрасно понял значение тона, каким он был задан.

В другом конце коридора пошевелился адъютант Алькальде, устраиваясь так, чтобы лучше слышать. В коридоре было достаточно света, и Вили заметил, что на лице Деллы появилась легкая улыбка.

Ему придется смешать правду и ложь в правильной пропорции. Это будет долгий и не простой день.

Глава 28

Теперь в коридоре стало гораздо светлее. Лучи заходящего солнца пробивались сквозь отверстия в потолке, заливая всех кровавым светом. Воздушный патруль прочесывал обширную территорию, а ближайшие танки располагались совсем рядом. Люди Эбенезера организовали серию хитроумных отвлекающих операций – Вили не раз видел, как они проделывали то же самое против Джонков.

– Del Nico Dio! – едва ли не выкрикнул охранник в конце коридора, вскочив с места. – Все, как он говорил! Именно так! Оно летит!

Адъютант Эбенезера сердито шикнул на охранника, но все уже столпились возле отверстия, так что сабио и вождю Джонков пришлось растолкать их, чтобы оказаться впереди. Вили прополз между ними и выглянул сквозь маленькое отверстие в стене. Вечерний воздух приобрел багряный оттенок, а солнце почти скрылось в тени за башнями анклава.

Прямо над горизонтом в небе висела новая луна: темный шар, верхняя часть которого была цвета раскаленного металла, оторвался от верхушки Торговой Башни и медленно поплыл на запад, подгоняемый вечерним ветром.

– Матерь Божья!.. – прошептал Алькальде.

Даже понимая суть происходящего, поверить в это было непросто. Пузырь, внутри которого находился горячий дневной воздух, был легче воздуха вечернего – получился самый большой воздушный шар в истории. Вместе с шаром на запад уплывали заложники-Мастеровые.

Шум вертолетов стал громче – осы возвращались в гнездо и жужжали, беспорядочно летая вокруг непонятного новообразования. Одно из насекомых осмелилось подлететь слишком близко к огромной гладкой поверхности. Послышался негромкий треск – лопнул пропеллер, и вертолет, переворачиваясь в воздухе, рухнул вниз.

Сабио посмотрел на Вили сверху вниз:

– Вы уверены, что он полетит в сторону материка?

– Да. Мм, Нейсмит очень тщательно изучил розу ветров. Это вопрос времени, самое большое – нескольких недель. Потом шар приземлится где-нибудь в горах. Мирная Власть довольно скоро узнает – вместе со всем миром – секрет пузырей, но они и понятия не будут иметь о том, когда лопнет именно этот. Если пузырь окажется достаточно далеко, мы поставим перед Властью такие проблемы, что они просто не смогут постоянно охранять его. А потом, когда он наконец лопнет…

– Знаю, знаю. Когда он наконец лопнет, мы будем там, чтобы спасти всех заложников. Но проспать десять лет – это очень долго.

На самом деле пузырь лопнет через год – еще одна маленькая ложь Вили. Если Лу и Мирная Власть не знают, что жизнь пузыря может быть короткой, тогда…

Вили вдруг сообразил, что больше не видит Деллы Лу. Он быстро обернулся и посмотрел в глубину коридора. Однако Лу и Росас по-прежнему сидели рядом с парочкой боевиков-Джонков, которые не пошли смотреть на улетающий пузырь.

– Послушайте, думаю, пришла пора возвращаться в туннель. У Мирной Власти хватает проблем и без нас, а на улице уже стало почти совсем темно.

Человек Эбенезера улыбнулся:

– Интересно, откуда вы можете знать о том, как ускользнуть от солдат в Бассейне?

Теперь у Вили почти не осталось сомнений в том, что сабио узнал его, но, видимо, решил промолчать. Негр повернулся к вождю Джонков:

– Пожалуй, парень прав.

Вили забрал генератор, и все они, один за другим, спустились по веревке в разрушенные гаражи, находившиеся в подвале под домом. Последний из спустившихся отцепил веревку. За несколько минут они уничтожили следы своего присутствия. У Нделанте был большой опыт в таких делах, они умели даже восстанавливать налет пыли в заброшенных помещениях. Сорок лет подвалы Бассейна служили Нделанте почти неприступной крепостью, и они отлично знали все входы и выходы.

Снаружи стало прохладнее. Двое из людей сабио ушли далеко вперед, двое других приотстали. Некоторые из них имели при себе приборы ночного видения. Однако света еще хватало даже на то, чтобы читать, над головой догорал алый закат со случайными клочками голубого неба. Впрочем, с каждой минутой темнело все сильнее, и вскоре спутники Вили превратились в едва различимые тени. Он почувствовал, что Джонков охватило беспокойство. Оказаться среди развалин после наступления сумерек для них обычно означало смерть. Договоры о ненападении между вождями Нделанте и Ацтлана не распространялись на эти улицы.

Проводники вели группу между грудами мусора, так ни разу и не выйдя на открытую часть улицы. Вили закинул за спину свой мешок и слегка приотстал, стараясь идти так, чтобы Росас и Лу все время находились впереди него. У себя за спиной он слышал шаги вождя Джонков, а за ним – гораздо тише – шел сабио Эбенезера.

Неожиданно в общем гуле проносившихся мимо самолетов стал различим шум вертолета. Вили и остальные замерли на месте, скорчившись среди руин. Вертолет приближался. Рев двигателя стал совсем громким и почти осязаемо давил на уши. Видимо, вертолет пролетал прямо над ними. Днем подобные вещи происходили каждые двадцать минут и ни у кого не вызывали беспокойства. Вили сомневался, что даже наблюдатели на крышах домов способны разглядеть их внизу. Но на этот раз…

Внезапно впереди блеснула ярко-белая вспышка. Лу! Вили боялся, что ей удалось пронести с собой какой-нибудь хитрый передатчик, а она сумела выдать их при помощи обычного фонарика!

Вертолет быстро пролетел мимо, но еще до того, как он начал разворачиваться и тон двигателя изменился, Вили и большинство Нделанте устремились в разные стороны в поисках укрытия. Несколько секунд спустя, когда вертолет вернулся, на улице было пусто. Вили оказался один, он больше никого не видел, но, судя по всему, Джонки продолжали отчаянно бежать куда-то, пытаясь наудачу выбраться из каменных джунглей. Невероятно яркий свет прожектора высвечивал участки улицы, разделив весь мир вокруг на белое и черное.

Как Вили и предполагал, через несколько секунд вертолет начал ракетный обстрел. Земля под ногами задрожала. В промежутках между взрывами Вили различал свист обломков камня и металла, мечущихся между кучами мусора. Где-то вдалеке послышались стоны раненых.

Над руинами поднялось облако пыли. Лучшего шанса не будет… Вили нырнул в ближайший переулок, не обращая внимания на падающие со всех сторон обломки. Через полминуты враг вновь все будет видеть, но к этому моменту Вили вместе с большей частью Нделанте уже найдут себе более надежные укрытия.

Со стороны могло показаться, что он бежит, поддавшись слепой панике; на самом же деле Вили внимательно смотрел по сторонам в поисках знаков, которые обозначали тропу Нделанте. Прошло уже более сорока лет с тех пор, как они стали владыками этих развалин. Нделанте почти не использовали эти места для жилья, но под их контролем находилась большая часть огромного Бассейна, и всюду, где бы только ни побывали, они оставляли после себя убежища, туннели, тайники с едой, которые невозможно было обнаружить, если не знать специальных знаков, известных любому жителю Нделанте Али. Не пробежав и двадцати метров, Вили нашел такую тайную тропу и помчался по ней, хотя тому, кто стоял бы всего на несколько метров дальше, показалось бы, что здесь никак не пройти. Вскоре Вили понял, что он не один бежит по этой тропе; за ним следовали по крайней мере еще два человека – тяжелая поступь Джонка сопровождалась чьими-то едва слышными шагами. Он не сбавил скорость, пусть лучше сами догоняют.

Вертолет поднялся выше и перестал стрелять. Вне всякого сомнения, солдаты Власти просто хотели выгнать прячущихся из развалин на открытое место. Такая стратегия могла бы принести успех в борьбе с кем угодно, но только не с Нделанте.

Теперь вертолет летал взад и вперед, сбрасывая парализующие бомбы. Они падали так далеко, что Вили практически не ощущал их действия. Однако он слышал, как с разных сторон приближаются новые вертолеты. Судя по звуку, некоторые из них были довольно большие. Десантные транспорты. Вили продолжал бежать. Пока не высадились солдаты, нужно уйти как можно дальше и только после этого искать подходящее место, чтобы спрятаться. Может, ему вообще удастся выбраться с оцепленной территории.

Через пять минут Вили уже находился в километре от места высадки солдат Мирной Власти. Он пробирался через сожженный торговый центр, перебегая от одного подвала к другому и пролезая сквозь малозаметные провалы в стенах. Оборудование в сумке больно колотило по спине, когда он резко увеличивал скорость. Пришлось сделать паузу, чтобы подтянуть ремни, но они лишь стали врезаться в плечи.

С одной стороны, Вили заблудился: он не знал, где находится и как добраться туда, где Нделанте и Джонки условились встретиться. С другой же – он прекрасно понимал, откуда ему нужно убегать; к тому же потайные знаки, если их удастся заметить, наверняка выведут в действительно безопасное место, где его разыщут Нделанте, когда суматоха уляжется.

Пробежав еще два километра, Вили снова остановился, чтобы поправить лямки. Может быть, ему следует подождать остальных? Если где-нибудь поблизости есть надежное убежище, они могут об этом знать. И тут Вили заметил прямо у себя под носом вполне невинный узор из царапин и трещин на стене здания банка. Где-то в подвалах банка была провизия, вода и, может быть, даже связь. Неудивительно, что Нделанте у него за спиной не отставали.

Вили выскользнул из темного переулка и стремительно перебежал через улицу. Он словно вернулся в прежние времена – после дяди Слая, но еще до Пола, математики и Джереми; только тогда его несли на себе другие грабители, потому что он был слишком слаб, чтобы пробегать значительные расстояния. Теперь Вили не уступал в выносливости своим бывшим коллегам.

Он начал осторожно спускаться вниз по темным ступенькам, а его руки совершали привычные, почти ритуальные движения, позволявшие обнаружить оставленные для чужаков ловушки. Звуки снаружи постепенно становились все тише, но Вили показалось, что он все еще слышит шаги уцелевших Джонков и тех Нделанте, что были вместе с ним. Еще несколько ступенек и…

После столь долгого пребывания в темноте свет, пришедший откуда-то из-за спины, показался ему ослепительным. Мгновение Вили глупо пялился на собственную тень. Потом быстро упал на землю и откатился в сторону, но бежать было некуда. Вили посмотрел в сторону фонарика – он уже догадался, кто держит его в руке.

– Постарайся держать руки так, чтобы я их видела, Вили. – Она говорила очень тихо и очень убедительно. – У меня и в самом деле есть пистолет.

– Теперь ты сделаешь свою грязную работу?

– Я подумала, что, если вызову вертолеты до того, как поймаю тебя, ты можешь спрятаться от нас в пузыре, – сказала она и добавила куда-то в сторону: – Выйди наружу и просигналь вертолетам, чтобы спускались.

– Хорошо, – отозвался Росас с той же смесью отвращения и страха, как в тот день, когда Вили подслушал его разговор с Деллой на баркасе. Шаги удалились в сторону лестницы.

– А теперь сними сумку – только без резких движений – и поставь ее рядом с лестницей.

Вили медленно спустил лямки с плеч и сделал несколько шагов к лестнице. Повинуясь ее сигналу, он поставил сумку на пол среди мусора и крысиного помета. Потом сел, сделав вид, что хочет просто отдохнуть. Если бы она была хотя бы на пару метров ближе…

– Как вы смогли выследить меня? Ни один Джонк не сумел бы этого сделать – они не знают секретных знаков.

Его любопытство было лишь наполовину деланым. Если бы Вили не был так сердит и напуган, он бы чувствовал себя униженным: у него ушли годы на то, чтобы выучить знаки Нделанте, а эта женщина первый раз попала на территорию Бассейна и сразу сумела в них разобраться.

Лу приблизилась, жестом приказав Вили отойти от лестницы, положила фонарик на ступеньки и начала правой рукой развязывать ремни на сумке. У нее действительно был пистолет – пятнадцатимиллиметровый «Hacha»[17], который она, вероятно, отняла у одного из Джонков. Ствол ни разу не дрогнул в ее руке.

– Знаки? – В голосе Лу послышалось искреннее удивление. – Нет, Вили, все гораздо проще: у меня прекрасный слух и хорошие ноги. Для того чтобы читать следы, было слишком темно.

Она заглянула в сумку, потом быстрым движением закинула ее себе за плечи, подняла фонарик и встала. Теперь у нее было все. «А через меня она сможет выйти на Пола», – неожиданно сообразил Вили. Он представил себе, какие дыры оставит в теле «Hacha», который Делла держала в руке, и понял, что́ должен сделать.

В этот момент вернулся Росас.

– Я сигналил, но вокруг было столько шума и света, что вряд ли меня заметили.

Лу раздраженно фыркнула:

– Куриные мозги! Что они вообще понимают в слежке…

В следующий момент произошло сразу несколько событий. Вили бросился вперед, и свет фонарика заметался по стенам, на которых заплясали чудовищные тени… Мгновением позже Лу ударилась о стену и скользнула вниз по ступенькам. Над ней с металлическим прутом в руках стоял Росас. По пруту стекало что-то темное.

Вили сделал сначала один неуверенный шаг к лестнице, потом другой. Лу лежала лицом вниз. Она была такой маленькой, лишь немногим выше, чем он. И такой неподвижной теперь.

– Ты… ты убил ее?

К его удивлению, в голосе зазвучал не только ужас, но и укор.

Глаза Росаса были широко раскрыты.

– Не знаю, я пы… пытался. Рано или поздно мне пришлось бы… Я не предатель, Вили, просто в Виньяс-Скриппсе… – Он замолчал, сообразив, что времени на признания нет. – Черт возьми, давай снимем с нее эту штуку.

Росас поднял пистолет, который лежал рядом с неподвижной рукой Лу.

Вероятно, именно это движение и спасло их. Перевернувшись на бок, Лу выпрямилась, словно пружина, с силой ударив Росаса в пах и отбросив его прямо на Вили. Здоровенный мужчина едва не раздавил щуплого мальчишку, а когда Вили сумел отпихнуть его в сторону, Делла Лу уже мчалась по ступенькам. Она бежала, слегка прихрамывая, в одной руке по-прежнему сжимая фонарик; другая рука безжизненно повисла вдоль тела.

– Пистолет, Майк, быстро!

Но Росас только что-то бессмысленно хрипел, согнувшись от боли. Вили схватил металлический прут и бросился вверх по лестнице. Оказавшись на улице, он пригнулся и сразу нырнул в сторону. Однако его предосторожность оказалась излишней – Делла не стала устраивать засаду. Сквозь приглушенный расстоянием вой сирены он услышал ее удаляющиеся шаги. Она скрылась из виду, но здесь, на своей территории, Вили мог бы легко ее выследить.

Со стороны входа в банк послышался шорох.

– Подожди. – Это был Росас, который все еще прижимал руки к животу. – Она победила.

Его сдавленный голос был едва слышен.

Вили на секунду остановился и понял, что Делла Лу действительно победила. Она была ранена и не вооружена, и, если немного повезет, он за несколько минут ее выследит. Но к этому моменту она успеет просигналить вертолетам. Они, конечно же, были ближе, чем уверял Майк.

Она добыла для Власти портативный генератор. А если Вили в самое ближайшее время не сумеет убраться отсюда, Власть получит еще больше.

Целую секунду Вили смотрел на Джонка. Только теперь помощник шерифа наконец выпрямился, хотя дышал по-прежнему хрипло и прерывисто. На самом деле Вили следовало оставить Росаса здесь. Так он на несколько минут отвлек бы преследователей, и этого могло хватить для спасения самого Вили.

Росас посмотрел ему в глаза, и кажется понял, что у него на уме. Наконец Вили шагнул к Майку:

– Пошли, мы еще можем сбежать от них.

Через десять секунд улица снова стала такой же пустынной, какой и была уже много-много лет.

Глава 29

Джонки поверили Вили, когда он поручился за Майка, – это было уже второе рискованное решение, принятое им, чтобы вернуться. Первый раз он рискнул, когда постарался не угодить к Нделанте Али; Вили с Майком выбрались с территории Бассейна, не прибегая к их помощи, и обратились прямо к Алькальде. Лишь немногим Джонкам удалось уйти с места операции, и их показания сильно разнились между собой. Однако сама операция, несомненно, закончилась успешно, поэтому Вили сумел без особого труда убедить Джонков, что никакого предательства не было. Подобные объяснения могли бы и не пройти, если бы они попали к Нделанте, которые с самого начала не слишком ему доверяли. К тому же среди них было гораздо больше тех, кто сумел скрыться и мог видеть, что произошло на самом деле.

Так или иначе, Нейсмит хотел, чтобы Вили немедленно вернулся назад, а Джонки прекрасно понимали, что все их надежды на спасение связаны с Нейсмитом. Уже через несколько часов Вили и Майк были отправлены на север. Конечно, обратно они ехали совсем не так роскошно. Их везли по старым заброшенным дорогам в маленьких фургончиках, стараясь сочетать быстроту с осторожностью. И ацтланский конвой знал, что за ними охотится враг.

Ночью их выгрузили на едва заметную тропу к северу от Охая; цокот копыт и скрип старой повозки постепенно растаяли в других звуках ночи. Они с минуту постояли, не говоря ни слова; в последнее время молчание стало для них привычным делом. Наконец Вили пожал плечами и зашагал по пыльной тропинке. Она приведет к хижине человека, сочувствующего Мастеровым, по ту сторону границы. Там их будет ждать по меньшей мере одна лошадь.

Он слышал, что Майк идет следом, но все так же молчит. С тех пор как они покинули территорию Бассейна, Вили и Росас впервые оказались наедине – раньше им просто необходимо было помалкивать. Но даже сейчас Росас не нашел что сказать.

– Я больше не злюсь на тебя, Майк. – Вили говорил по-испански, потому что хотел максимально точно выразить свои мысли. – Ты не убил Джереми; не думаю, что ты желал ему хотя бы малейшего вреда. И ты спас мою жизнь и, вероятно, жизнь Пола, когда напал на Лу.

Росас буркнул что-то в ответ. Некоторое время слышался лишь шум их шагов и голоса ночных насекомых в кустарнике. Они прошли еще десяток метров, а потом Вили остановился и решительно повернулся к своему спутнику:

– Черт побери, почему ты все время молчишь? Здесь тебя никто не услышит, кроме леса и гор. У нас полно времени.

– Хорошо, Вили, я расскажу. – Голос Майка был почти безжизненным, его лицо оставалось темным пятном на фоне неба. – Не знаю, имеет ли это хоть какое-то значение, но я расскажу тебе.

Они снова двинулись в гору по извилистой тропе.

– Я сделал все, в чем ты меня подозревал, – но не ради Мирной Власти или Деллы Лу… Ты что-нибудь слышал об эпидемии хуачука, Вили?

Он не стал дожидаться ответа и принялся сбивчиво рассказывать, перескакивая с одного на другое, о себе и о том, что творилось тогда в мире. Хуачукой называлась последняя из послевоенных эпидемий. Общее число жертв было невелико – наверное, сто миллионов на весь мир. Но в 2015 году это означало, что погиб каждый пятый.

– Я родился в Форт-Хуачуке, но самого города я не помню. Мы уехали из тех мест, когда я был совсем маленьким. Перед смертью отец много мне рассказал. Он знал, кто повинен в эпидемиях, поэтому мы и уехали оттуда.

Семья Росас покинула Хуачуку не из-за эпидемии, названной именем города. Смерть окружала город, но ни эта эпидемия, ни все предыдущие, казалось, совсем его не затронули.

Сестры Майка родились уже после того, как семья уехала из Хуачуки, однако они тяжело болели и таяли на глазах. Росасы переезжали из одного умирающего города в другой, медленно двигаясь с севера на запад. Во время всех предыдущих эпидемий тем, кто выживал, доставалось большое богатство – но в пустыне, когда умирает город, дальнейшая жизнь становится невозможной, ибо вместе с городом умирают и все службы, которые обеспечивали его существование.

– Мой отец уехал, потому что узнал секрет хуачуки, Вили. Они были вроде той группы из Ла-Хольи, только более высокомерные. А мой отец работал санитаром в их исследовательском центре. Он не получил настоящего технического образования. Черт побери, он был всего лишь ребенком, когда началась Война и разразились первые эпидемии.

К тому времени военная промышленность и сами правительства практически погибли. Содержать старую военную машину оказалось слишком дорого. Для дальнейшей войны с Мирной Властью требовались более дешевые технологии. Так написано в официальных учебниках истории, но отец Майка знал правду. Он видел, как туда, где потом начинали свирепствовать эпидемии, отправлялись корабли с грузами. А в документах ставили более поздние даты отправки, и грузы называли медицинской помощью пострадавшим.

Ему даже однажды удалось подслушать разговор, в котором были отданы вполне определенные приказы. Именно тогда он и решил покинуть Хуачуку.

– Он был хорошим человеком, Вили, но, возможно, еще и трусливым… Отцу следовало открыть всем правду, убедить представителей Мирной Власти покончить с теми чудовищами, что называли себя учеными. Ведь они были самыми настоящими чудовищами, Вили. К двадцатым годам все уже понимали, что с правительствами покончено. Деятельность той группы из Хуачуки была самой настоящей местью… Я помню, как Власть наконец сообразила, откуда появились эпидемии. Мой отец был еще жив тогда, хотя и очень болен, но он снова и снова повторял мне эту историю. Когда я рассказал ему, что Хуачуку накрыли пузырем, то никак не мог понять, почему он плачет, потом я догадался, что он одновременно и смеется. Люди иногда плачут от радости. Правда-правда.

Слева от тропинки, по которой они шли, земля уходила почти вертикально вниз. Вили не мог определить, на два метра или на все пятьдесят. Джонки дали ему прибор ночного видения, однако предупредили, что батареек хватит всего на час, и Вили решил поберечь их на будущее. Во всяком случае, тропинка была достаточно широкой, чтобы не опасаться падения. Она вилась вдоль холма, поднимаясь все выше и выше. Если Вили правильно запомнил карту, скоро они доберутся до вершины, откуда будет видна хижина.

Майк давно умолк, и Вили не стал прерывать его молчания. Шесть лет. Вили прекрасно помнил то время, когда ему самому было шесть. Если бы случайность и невероятное упрямство не толкнули его на путь правды, он так и прожил бы всю жизнь, твердо веря в то, что Джонки украли его у дяди Слая, а единственными его друзьями, после того как сам дядя Слай куда-то пропал, остались Нделанте. Два года спустя он многое понял. Рейд – да, его устроили Джонки, но по секретной просьбе Эбенезера. Он был недоволен Неверными вроде дяди Слая, которые брали воду из резервуара Нделанте, расположенного вверх по ручью. Кроме того, Верные готовились вступить в Глендору, и им требовался внешний враг – чтобы облегчить себе задачу и как-то объяснить нападение. Впрочем, простые Джонки жили в постоянном страхе перед рейдами Нделанте; вожди не очень заботились о защите своих подданных.

Вили пожал плечами. Этого он все равно не стал бы рассказывать Майку, мысли которого наверняка заняты лишь Хуачукой. К тому же Вили становился невероятным циником, когда речь заходила о мотивах действий той или иной группы людей. Ему довелось видеть много предательств: серьезных и не очень, затрагивающих интересы отдельных людей или целых организаций. Он знал: Майк твердо верит в то, что говорит. Верит, что в Ла-Холье он поступил правильно и он честно старался выполнить ту работу, для которой его нанял Пол Нейсмит, – защитить Вили и Джереми.

Тропинка начала понемногу спускаться вниз с холма. Вили и Майк прошли вершину, а через несколько сот метров заросли кустарника стали не такими густыми, и Вили увидел небольшую долину. Он жестом показал Майку, чтобы тот присел, а сам достал из мешка прибор ночного видения и стал внимательно изучать окрестности. Этот прибор был тяжелее очков, которые ему дали Каладзе, зато здесь был увеличитель, и Вили без особых проблем рассмотрел хижину и ведущие к ней тропинки. Домик был погружен во тьму и вообще казался заброшенным, однако возле забора Вили разглядел двух лошадей.

– Эти люди не Мастеровые, но они наши друзья, Майк. Кажется, все в порядке. На лошадях мы доберемся до Пола за несколько дней.

– В каком смысле «мы», Вили? Ты что, не слушал то, что я тебе рассказывал? Я же тебя предал – а ты собираешься показать мне, где живет Пол!

– Я слышал тебя. И знаю, что́ ты сделал и почему. Многих других людей я понимаю гораздо меньше, Майк. Кроме того, ты же не предал ни Пола, ни Мастеровых, правильно?

– Да. Мирная Власть – это не чудовища вроде тех ученых, но они враги. Я готов практически на все, чтобы их остановить… Только вот, боюсь, не смогу убить Деллу. Когда я думал, что она умерла там, в развалинах, я чуть не сошел с ума. У меня не хватит сил повторить попытку.

– Знаешь, мне кажется, я тоже на это не способен, – помолчав несколько секунд, сказал Вили.

– Ты очень рискуешь. Мне следует отправиться в Санта-Инес.

– Скорее всего, они все про тебя уже знают, Майк. Мы выбрались из Лос-Анджелеса немного раньше, чем ушло сообщение о том, что ты сбежал с Деллой. Ваш шериф, может, и примет тебя назад, но вот остальные… вряд ли. А Пол нуждается еще в одной паре сильных рук; возможно, ему придется быстро покинуть свой дом. Уж лучше я приведу тебя с собой, чем Пол сообщит Мастеровым, куда посылать помощь. Это по меньшей мере безопаснее.

Последовало новое молчание. Вили снова поднял прибор и еще раз внимательно оглядел крошечную долину.

– Хорошо, – проговорил Майк, положив руку ему на плечо. – Только мы сразу же расскажем про меня Полу, чтобы он сам решил, что делать.

Мальчик кивнул.

– И еще, Вили… Спасибо тебе.

Они начали спускаться в долину. Неожиданно Вили понял, что улыбается. Его переполняла гордость. Не самодовольство, а просто гордость. Впервые в жизни кто-то смог на него опереться.

Глава 30

Даже сильнее, чем по Полу и Моралесам, Вили скучал по своему процессору. Теперь, вернувшись домой, он по нескольку часов в день с ним работал, а в остальное время даже не снимал датчиков. Разговаривая с Полом и Эллисон, он чувствовал себя увереннее, зная, что программа продолжает работать.

Больше того, к нему снова вернулось ощущение безопасности.

Только вот безопасность – вещь переменчивая, и она таяла с каждым днем. Еще полгода назад Вили казалось, что их дом прекрасно спрятан в горах и что лес надежно защищает его от посторонних глаз. Но это было до того, как Мирная Власть начала их искать, а Эллисон Паркер рассказала ему о системе воздушной разведки. Несколько недель поиски велись в Северной Калифорнии и в Орегоне, теперь же Мирная Власть занялась территориями, расположенными на юге и востоке. До сих пор из всех летательных аппаратов они видели только космический корабль из Ливермора, и только далеко на юге люди точно знали, где и когда можно полюбоваться серебристым сверканием самолета. Теперь же Вили и его друзьям приходилось наблюдать самолеты и вертолеты по нескольку раз в неделю. Следы в небе сплетались в огромную сеть, а сами они были рыбой.

– Никакой в мире камуфляж не поможет, если Власть решит, что вы прячетесь в Центральной Калифорнии.

Голос Майка был очень напряженным.

Он прошел через веранду и подергал коричнево-зеленую ткань, которой они с Биллом Моралесом обвешали все каменные строения и острые углы. Прошли времена, когда они могли сидеть у пруда и наслаждаться пейзажем.

– Это не простая маскировка, она… – запротестовал Пол.

– Я знаю, вам пришлось потратить на нее много сил. Ты говорил мне, что Эллисон и Моралесы проработали здесь две недели. А потом Эллисон с Вили добавили несколько электронных ловушек, и маскировка стала еще более надежной, чем кажется; но, Пол, – Росас сел и строго посмотрел на Нейсмита, стараясь переубедить старика, – у врага есть другие возможности. Они могут допросить Алькальде или его подчиненных. И это рано или поздно приведет их в Охай. Они уже проверяли «Красную стрелу», Санта-Инес и торговые городки дальше на севере. Похоже, те немногие люди вроде Каладзе, кто и в самом деле знал, где вы скрываетесь, сумели сбежать. Но, несмотря на все ложные слухи, что вы распространяли в последние годы, они постепенно сужают круг поиска до этой части страны.

– Кроме того, не следует забывать о Делле Лу, – заметила Эллисон.

Майк уставился на нее широко раскрытыми глазами, реплика Эллисон чуть не вывела его из равновесия. Впрочем, он почти сразу сообразил, что в ее словах не было никакой насмешки.

– Да, о Лу действительно нельзя забывать Я всегда считал, что дом Пола находится ближе к Санта-Инесу, чем к другим торговым городам, и тоже посодействовал тому, чтобы Делла пошла по ложному следу. Однако она очень умна и может обо всем догадаться. Думаю, что в самое ближайшее время они начнут настоящую охоту в этой части Калифорнии. Причем одним самолетом в день дело не ограничится. Как только у них высвободится достаточно людей, они начнут прочесывать все вокруг.

– Что ты предлагаешь, Майк? – снова спросила Эллисон.

– Пора уносить отсюда ноги. Взять большой фургон, набить его оборудованием, которое необходимо вам для работы, и уехать из этих мест. Если тщательно изучить схему, по которой они ведут наблюдение, и правильно рассчитать время, мне кажется, мы сможем без особых проблем выбраться из Центральной Калифорнии и переехать в Неваду. Нужно заранее выбрать место, куда мы хотим попасть, не встретив никого по дороге, и это должно быть не слишком близко отсюда, – как только найдут особняк, нас сразу попытаются выследить… Я знаю, план достаточно рискованный, но это наш единственный шанс, если мы хотим продержаться больше месяца.

– Черт возьми, нам нельзя уезжать! – расстроился Пол. – Во всяком случае, сейчас. Даже если бы мы могли взять с собой все необходимое оборудование – что весьма маловероятно, – нам все равно нельзя покинуть дом. Я не имею права терять столько времени, Майк. Мастеровые ждут ту усовершенствованную модель, которую я им обещал. Без генераторов у них не будет ни одного шанса на победу. Если устроить себе месячные каникулы, революция потерпит поражение. А мы забьемся в какую-нибудь нору в Неваде – и в безопасности будем наблюдать, как все, ради чего мы боролись, гибнет!

Пол помолчал немного и придумал еще одно возражение:

– Мы даже не сможем после этого связаться с Мастеровыми. Я потратил долгие годы, чтобы создать здесь систему связи, которую никто не в состоянии обнаружить. Она во многом построена на точном знании здешнего климата и рельефа местности. Если мы уедем отсюда, сама наша связь превратит нас в удобную мишень.

Пока шел спор, Вили сидел в том уголке веранды, где солнечный свет пробивался сквозь маскировочные сети. Джилл постоянно докладывала ему о перехваченных переговорах Мирной Власти. Благодаря информации разведывательных спутников Вили точно знал местонахождение всех самолетов в радиусе тысячи километров. Мирная Власть, конечно, могла их схватить, но застать врасплох Вили и его друзей было теперь невозможно.

Однако всеведение Вили не имело отношения к спору, который вели Майк и Пол. С одной стороны, он «знал» миллионы мелких фактов, определявших их нынешнее положение; с другой стороны, Вили понимал, какими математическими моделями описывались эти процессы. В то же время он чувствовал полную беспомощность, когда требовалось сделать вывод. Вили посмотрел на Эллисон:

– А что думаете вы? Кто из них прав?

Эллисон на мгновение задумалась.

– В вопросах разведки я немного разбираюсь. – (Когда Вили на нее смотрел, у него возникало странное ощущение, что перед ним ожившая Джилл.) – Если Мирная Власть использует компетентных людей, то Майк, безусловно, прав.

Она взглянула на Нейсмита:

– Пол, ты сказал, что революция Мастеровых потерпит поражение, если мы потеряем время. Не знаю… мне кажется, это очень сомнительное утверждение. Конечно, если вы оба правы, тогда нам нужно искать другой выход… – Эллисон посмотрела на пятнышки солнечного света, проникающие сквозь маскировочную сетку. – Знаешь, Пол, я уже начинаю жалеть, что вы с Вили нарушили связь Мирной Власти со спутниками.

– Что? – резко спросил Вили. Он очень гордился своим изобретением. К тому же он не нарушал связь, а только сделал так, что приемники Мирной Власти перестали получать со спутников сигналы. – Они бы уже давно нашли нас, если бы я этого не сделал.

– Ничуть не сомневаюсь. – Эллисон успокаивающе подняла руку. – Насколько я понимаю, у них нет ресурсов для широкомасштабной воздушной разведки. Знаете, если бы у нас было время, мы могли бы сделать так, чтобы они думали, будто их система разведывательных спутников находится в полном порядке. – Она улыбнулась, глядя на их изумленные лица. – Последние несколько недель я внимательно изучала все, что вам известно про старую систему. На самом деле это автоматизированная схема связи и разведки, которую применяли в ВВС Соединенных Штатов. Она была установлена еще до того, как… как все это началось. Теоретически система могла самостоятельно обеспечивать контроль за всеми разведывательными операциями. Нужно было только иметь спутники, приемники, установленные на земле, компьютеры и около сотни специалистов. В принципе это означало, что необходимость в воздушной разведке и наземной связи отпадает. В принципе. Финансовое ведомство настаивало на том, чтобы мы отказались от других методов и пользовались исключительно автоматизированными системами. Тогда им удалось бы сократить наш бюджет почти вдвое. – Эллисон усмехнулась. – Мы, естественно, на это не соглашались. Нам нужны были и другие методы.

Кроме того, мы знали, насколько ненадежна автоматизированная система. Она работает быстро и эффективно, пока среди обслуживающего персонала не появится вражеский агент, способный поставить все с ног на голову, дать неправильное истолкование полученным сведениям или подделать информацию. Нам нужны были средства на дублирующие схемы. Очевидно, Мирная Власть просто воспользовалась нашей старой системой. Они либо не знали о ее недостатках, либо им было на все наплевать; в любом случае могу спорить, что у них нет дополнительных возможностей, которыми располагали ВВС. Если бы нам удалось внедрить своих людей в их технический персонал, мы могли бы заставить Мирную Власть видеть то, что нам хочется. Они никогда не нашли бы нас здесь. – Эллисон пожала плечами. – Впрочем, ты прав, на данном этапе это всего лишь мечты. Чтобы сделать нечто подобное, нужны месяцы. А времени у нас нет.

– Черт возьми! – воскликнул Пол. – Все эти годы я строил хитрые планы, но мне даже в голову не…

– Пол, – мягко проговорила Эллисон, – ты гений. Но ты же не можешь знать все про все. И не можешь один совершить революцию.

– Угу, – сказал Майк. – И он не смог бы убедить нас, что существует достаточно веская причина для восстания.

Вили смотрел на них с широко открытыми глазами и раскрытым ртом. Эта задача будет труднее всех предыдущих, но…

– Может быть, шпионы нам не понадобятся, Эллисон. Может быть, мы сумеем… Мне надо обдумать… У нас ведь есть еще несколько дней, правда, Майк?

– Если только на нас не свалится какая-нибудь очень серьезная неприятность. Если повезет, у нас будет даже несколько недель.

– Отлично, дайте-ка мне подумать. Я должен подумать…

Вили встал и медленно направился в дом, моментально забыв про веранду, солнце и всех остальных.

Задача была не из легких. Если бы Вили пришлось ее решать до того, как он научился пользоваться датчиками связи с Джилл, он ни за что бы не справился. Всей его жизни не хватило бы, чтобы сделать необходимые расчеты. Теперь же его творческие способности соединились с возможностями процессоров. Он точно знал, что нужно получить в результате. Через несколько часов он сможет проверить свои идеи и отделить неправильные посылки от правильных.

Проблема разведки была самой важной – и, пожалуй, самой легкой. Теперь ему не требовалось блокировать прием информации, поступавшей на командные пункты Мирной Власти; Вили хотел, чтобы они получали… ложные сообщения. На борту спутников компьютеры производили множество промежуточных операций; если изменить кое-где несколько байтов информации… Нужно проникнуть в эти программы – только не впрямую, как он делал раньше. Правдивые сведения будут поступать только к ним, а враг увидит то, что Пол посчитает нужным. Тогда они смогут защитить не только себя, но еще и многих Мастеровых!

Шли дни. Вили получал ответы сказочно быстро – и все-таки слишком медленно. Краешком сознания он понимал, что Пол помогает ему, обрабатывая задачу с точки зрения физики, а Эллисон старается вспомнить как можно больше о принципах работы старой системы слежения. Они, конечно же, старались изо всех сил, но самую тяжелую задачу – как незаметно изменить программу, не входя с ней в реальный контакт, – эту задачу мог решить только он.

Наконец решили провести испытания. Вили снял видеосигнал со спутника, находившегося над Центральной Калифорнией, быстро его проанализировал и отослал назад в слегка измененном виде. На следующем витке он имитировал сигнал Мирной Власти: небольшое искусственное облачко появилось точно в том месте картинки, где ему хотелось. Процессоры спутника продолжали удерживать фальшивые данные, пока к ним не поступали закодированные инструкции, вносившие изменения. Это была очень простая замена; когда схема заработает на полную мощь, уровень сложности заметно возрастет: определенные дома станут невидимыми, а машины исчезнут с дороги.

Самая тяжелая часть задачи была решена.

– Теперь нужно намекнуть Мирной Власти, что их разведывательные птички снова начали «чирикать», – сказала Эллисон, когда Вили показал им результаты испытаний.

Она радостно улыбалась. Поначалу Вили не мог понять, почему Эллисон так близко к сердцу приняла проблемы Мастеровых, – ведь ее собственный мир погиб пятьдесят лет назад. Когда космический корабль, на котором находилась Эллисон, попал под купол, Мастеровых вообще не существовало на свете. Однако он очень скоро все понял: Эллисон, точно так же как и Пол, обвиняла Мирную Власть в уничтожении старого мира, а воспоминания о нем у Эллисон были еще достаточно яркими. Она могла бы совсем ничего не знать о Мастеровых, но ее ненависть к Власти была бы такой же глубокой, как у Пола.

– Да, – сказал Пол. – Вили теперь может вернуть протокол связи в прежнее состояние – и Мирная Власть внезапно получит исправную систему. Но ведь они же не полные идиоты, обязательно заподозрят что-то неладное. Нужно сделать так, чтобы они думали, будто сами сумели решить проблему. Гм. Готов поспорить, что люди Эвери продолжают работать над этим даже сейчас.

– Ладно, – кивнул Вили. – Я сделаю так, чтобы связь наладилась только после того, как они проведут полную проверку наземных компьютеров.

– Отличная мысль, – согласился Пол. – Нам придется подождать несколько дней, но…

– …но я знаю программистов. – Эллисон рассмеялась. – Они будут гордиться своей сообразительностью!

Вили улыбнулся в ответ. Он уже начал обдумывать, как внести аналогичные изменения во всю систему связи Мирной Власти.

Глава 31

Война вернулась на планету.

Гамильтон Эвери прочитал сводку новостей и кивнул. Заголовки и передовая статья взяли верную ноту: благодаря усилиям Власти и помощи всех, кто любит Мир, долгие десятилетия на Земле не знали войны. Теперь же, как и в те времена, когда клика псевдоученых, занимавшихся биологическими исследованиями, пыталась изменить соотношение сил, жажда власти злобного меньшинства поставила под сомнение саму возможность выживания человечества. Остается молиться всем святым, чтобы потери были не столь велики, как во времена Войны и эпидемий.

В статье не говорилось об этом прямо. Речь шла о регионах в Америке и Китае, где особенно много Мастеровых. Приводились «объективные» свидетельства чудовищных преступлений Мастеровых и того, что они выпускают энергетическое оружие и генераторы куполов. Мирная Власть не пыталась скрывать достижения Мастеровых: четырехсотметровый пузырь, плывущий в небе Лос-Анджелеса, невозможно объяснить никаким другим образом.

Конечно, подобные истории не произведут на самих Мастеровых никакого впечатления, но ведь они составляют меньшинство населения. Необходимо было убедить всех остальных – прежде всего национальные милиции – не присоединяться к врагам.

Негромко щелкнул сигнал канала связи.

– Да?

– Сэр, Директор Жерро снова хочет переговорить с вами. Он очень взволнован.

Эвери с трудом сдержал улыбку. Видеосвязь не была включена, но и находясь наедине с самим собой, Эвери старался скрывать свои истинные чувства. «Директор» Жерро, да уж! Возможно, в организации найдется место для этого толстобрюхого Бонапарта, но вряд ли в качестве Директора. Пусть подождет еще несколько часов.

– Пожалуйста, передайте снова мсье Жерро, что у нас здесь весьма напряженная ситуация, которая не позволяет мне ответить ему немедленно. Я свяжусь с ним, как только у меня появится возможность.

– Да, сэр… Здесь агент Лу. Она тоже хочет поговорить с вами.

– Это совсем другое дело. Пусть войдет.

Эвери откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы. Сквозь окно, занимавшее почти всю стену, он видел земли вокруг Ливермора. Совсем недалеко – примерно в ста метрах под его башней – стояли черно-белые здания современного делового центра, отделенные друг от друга зелеными садами. Ближе к горизонту раскинулись золотистые лужайки и великолепные дубовые рощи. Трудно представить себе, что весь этот мир может рухнуть из-за жалких партизанских наскоков Мастеровых.

Бедный Жерро. Эвери вспомнил, как тот называл себя трудолюбивым муравьем и хвастался, что создал армию и тайную полицию, в то время как легкомысленные Американский и Китайский Директора рассчитывают на доверие и добрую волю населения. Гарнизоны Жерро контролировали территорию от Осло до Кейптауна и от Дублина до Щецина. Когда же Мастеровые наконец получили работающие игрушки Пола Хелера, народ и правительства без малейших колебаний выступили против тирана. А потом… потом Жерро неожиданно осознал, что его гарнизонов недостаточно. Большая часть из них уже уничтожена. Причем не столько при помощи жалких генераторов пузырей, сколько самыми обычными людьми, которые перестали верить Власти. Одновременно Мастеровые атаковали самое сердце владений Жерро в Париже. Там, где раньше находилась штаб-квартира европейских Директоров, теперь стоял скромный памятник – трехсотметровая серебристая сфера. Жерро успел ускользнуть в самый последний момент и теперь скрывался в Восточно-Европейской пустыне, стараясь избежать встречи с тевтонской милицией и найти способ перебраться в Калифорнию или Китай. Вполне предсказуемый конец тирании… Однако Эвери будет чертовски трудно вернуть себе Европу, после того как он покончит с остальными Мастеровыми.

Послышался негромкий стук в дверь, Эвери нажал кнопку «открыто» и встал с напускной почтительностью навстречу вошедшей в комнату Делле Лу. Он показал ей на удобное кресло рядом со своим столом, и они сели.

Неделя шла за неделей, и почтительность Гамильтона к этой женщине становилась все более искренней. Он постепенно пришел к заключению, что никому не может доверять так, как ей. Она обладала не меньшими способностями, чем любой мужчина из верхних эшелонов власти, и была предана – не человеку по имени Эвери, как он быстро понял, а самой идее Мира. Среди старых Директоров Эвери не доводилось видеть ничего подобного. Современные функционеры Мирной Власти были циничны, они считали идеализм уделом дураков и рядовых членов организации. А если Делла Лу лишь имитировала преданность, значит она лучшая в мире притворщица. За сорок лет Эвери накопил достаточный опыт, позволявший ему правильно оценивать людей.

– Как ваша рука?

Лу постучала ногтем по легкой пластиковой шине.

– Постепенно становится лучше, хотя и не так быстро, как хотелось бы. Впрочем, я не жалуюсь. У меня был сложный перелом, хорошо еще, что я не истекла кровью… Вы желали, чтобы я оценила возможности наших врагов в Америке?

И всегда такая деловая!

– Да. На что они способны?

– Я не знаю положения здесь так же хорошо, как в Монголии, но я поговорила с главами администраций регионов и крупными торговцами.

Эвери мысленно усмехнулся. Очень умно: истина наверняка лежит посередине между оптимизмом функционеров и пессимизмом торговцев.

– Мирную Власть поддерживают в старой Мексике и Центральной Америке. Этим людям всегда приходилось несладко; они не верят своим правителям, к тому же там нет крупных коммун Мастеровых. Чили и Аргентину мы, скорее всего, потеряем: там слишком много людей, способных построить генераторы, чертежи которых передает Хелер. Оставшись без связи со спутниками, мы не сможем оказать нашим людям в Южной Америке ту разведывательную и организационную помощь, без которой им не одержать победы. Если местное население захочет вышвырнуть нас, они…

Эвери поднял руку:

– Проблему с разведывательными спутниками удалось решить.

– Что? Когда?

– Три дня назад. Эту информацию держали в секрете, пока мы не убедились, что все системы работают надежно.

– Гм. Я не доверяю машинам, которые сами выбирают время, когда им начать работать.

– Мы теперь понимаем, что Мастеровые, должно быть, проникли в наш отдел программирования и испортили контролирующие коды. Все последние недели наши программисты тщательно проверяли оборудование и наконец отыскали изменения. Сейчас мы усилили охрану объектов – которая проявила преступную халатность. Не думаю, что связь со спутниками может отказать еще раз.

– Что ж, тогда наши контрудары окажутся гораздо эффективнее, – кивнув, проговорила Делла. – Не знаю, будет ли этого достаточно, чтобы предотвратить временную потерю Дальнего Юга, но в Северной Америке это здорово нам поможет.

Она подалась вперед.

– Сэр, у меня есть несколько предложений относительно местных операций. Во-первых, не следует тратить столько сил и времени на поиски Хелера. Если мы поймаем его вместе с руководителями других местных организаций Мастеровых – отлично. Но он уже сделал все, что мог, чтобы навредить нам, и…

– Нет! – взорвался Эвери.

Через голову Лу он посмотрел на портрет Джексона Эвери, висевший на противоположной стене. Портрет сделали с фотографий через несколько лет после смерти отца. Он был одет в строгий старомодный костюм. Во взгляде его читалась непреклонная воля – таким Гамильтон видел отца множество раз. Нигде в Ливерморе не было больше ни одного портрета вождей Мирной Власти – Эвери категорически выступал против культа личности. Однако сам вождь исповедовал этот культ. Последние три десятилетия он провел с этим портретом на стене. И всякий раз, глядя на отца, Эвери вспоминал ошибку, совершенную много лет назад.

– Нет, – повторил он, на этот раз немного спокойнее. – Только охрана самого Ливермора остается для нас более важной задачей, чем уничтожение Пола Хелера. Неужели вы не понимаете, мисс Лу? Люди не раз говорили: «Пол Хелер принес нам немало вреда, но теперь он уже не опасен». И всякий раз он ухитрялся принести еще больше вреда. Он гений, мисс Лу, безумный гений, который вот уже пятьдесят лет ненавидит нас. Я думаю, он всегда знал, что купола не вечны и внутри их время останавливается. Полагаю, он выбрал именно этот момент для революции Мастеровых, потому что ему было известно, когда начнут лопаться старые пузыри. Даже если мы поспешим еще раз накрыть куполами Ванденберг и Лэнгли, существуют еще тысячи мелких пузырей, обитатели которых вернутся к нормальной жизни в ближайшие несколько лет. Видимо, против нас попытаются использовать старую армию.

Гамильтон почувствовал сомнение за бесстрастным выражением лица Лу. Как и Директора, Делла не могла поверить в Пола Хелера.

Эвери попытался зайти с другой стороны:

– У нас есть объективное доказательство.

Он рассказал ей про падение космического корабля, десять недель назад приведшее в ужас всех Директоров. После акции против анклава Лос-Анджелеса стало очевидно, что аппарат прибыл не из космоса, а из прошлого. На самом деле это вполне мог быть тот разведывательный корабль ВВС, который Джексон Эвери накрыл куполом в самый критический момент, незадолго до победы Мирной Власти. Техники Ливермора приезжали на место аварии снова и снова, и один факт установили точно: на корабле был третий член экипажа. Один погиб, когда лопнул пузырь, другого застрелили болваны-военные, а третий… исчез. Этот третий член экипажа, неожиданно пробудившийся в непонятном будущем, не мог бы скрыться с места катастрофы без посторонней помощи. Мастеровые наверняка знали, что пузырь вот-вот лопнет, и знали, что находится внутри.

Лу не стала делать вид, будто слова Эвери ее убедили.

– А какая им польза от этого члена экипажа? Все его сведения устарели на пятьдесят лет.

Что мог ответить Эвери? Здесь явно не обошлось без грязных рук Хелера, окольными, непредсказуемыми путями следующего к намеченной цели, полностью понять которую, возможно, так и не удастся до тех пор, когда будет уже слишком поздно. Но Эвери не знал, как убедить в этом даже Лу. Оставалось только одно – просто приказать. Слава богу, этого было достаточно.

Эвери вновь откинулся на спинку стула и попытался напустить на себя неприступный вид, к которому все так привыкли.

– Простите меня за лекцию, мисс Лу. Достаточно сказать, что Пол Хелер остается главной нашей целью. Пожалуйста, продолжайте.

– Да, сэр. – Делла снова заговорила официально. – Вам, безусловно, известно, что техники разобрали генератор Хелера, и теперь мы понимаем, как он работает. По крайней мере, ученые выдвинули несколько теорий, которые объясняют то, что раньше считалось невозможным. – (Эвери показалось или в голосе Деллы действительно прозвучала насмешка?) – Однако мы не в состоянии воспроизвести их компьютерную программу. Для портативного источника энергии нужен очень сложный и быстрый процессор, который наведет пузырь на цель. Эта задача пока нам не по силам. Зато техники сообразили, как откалибровать наши генераторы, чтобы производить купола с продолжительностью жизни от десяти до двухсот лет. Они считают, что дальнейшие улучшения невозможны, поскольку существуют теоретические пределы.

Эвери кивнул, он внимательно следил за этими экспериментами.

– Все это имеет серьезное политическое значение, сэр.

– Какое?

– Мы можем ответить на то, что Мастеровые сделали с нами в Лос-Анджелесе. Чтобы защитить своих друзей, они накрыли пузырем Торговую Башню. Они прекрасно знают, сколько времени продержится пузырь, а мы – нет. Придумано очень умно: мы выглядели бы полными идиотами, если бы выставили в Биг-Бир-Сити гарнизон солдат с приказом ждать «возвращения» пленников. Но ведь ситуация имеет и оборотную сторону: теперь всем известно, что заключение в пузырь не грозит жизни и что оно не продлится вечно. Это отличный способ вывести из обращения тех, кого мы подозреваем в подрывной деятельности. Кое-кто из высшей аристократии Ацтлана был замешан в той спасательной операции. В прошлом мы не могли позволить себе мстить отдельным личностям. Если бы мы стали расстреливать по подозрению в предательстве, то закончили бы точно так же, как европейский Директорат. Зато сейчас…

Я советую арестовать всех подозрительных Мастеровых, провести короткие «расследования» – даже не надо называть их «судами», – а потом заключить в пузыри каждого, кто может представлять для нас опасность. Наши агентства печати представят это все как разумные меры предосторожности, не опасные для жизни заключенных в пузырь людей. Мы ведь уже объявили, что Мастеровые занимаются производством оружия и биологическими исследованиями. Многие боятся второго даже больше, чем первого; именно благодаря этому страху мне удалось проникнуть к Мастеровым. Приведенных фактов будет достаточно, чтобы предотвратить споры об экономической нецелесообразности такого изолирования Мастеровых. С другой стороны, они не будут нас бояться настолько, чтобы собираться в банды. Даже если мы продолжим время от времени заключать в пузырь каких-нибудь влиятельных или популярных людей, все будут знать, что пленникам не причинят никакого вреда и что время их заключения ограниченно – о чем мы предварительно всем сообщим. Получится, что мы справились с временными трудностями, проявив гораздо больше гуманности, чем можно было ожидать от любого другого правительства.

Эвери кивнул, скрывая свое восхищение. Прочитав отчеты о деятельности Лу в Монголии, он предполагал, что она окажется женской версией Кристиана Жерро. Однако ее идеи были разумными и тонкими. В случае необходимости Делла не боялась применять силу, но, с другой стороны, понимала, что Власть не обладает бесконечным могуществом и что для поддержания мира необходимо иногда идти на компромисс. В новом поколении все-таки есть люди, способные продолжить дело первых Директоров. Если бы только она не была женщиной…

– Согласен. Мисс Лу, я хочу, чтобы вы продолжали докладывать о результатах своей деятельности непосредственно мне. Я проинформирую североамериканский отдел, что вы получили право на временное руководство операциями в Калифорнии и Ацтлане, а если все пройдет хорошо, мы продлим ваши полномочия. Кроме того, вы должны поставить меня в известность, если кто-нибудь из «стариков» не захочет с вами сотрудничать. Сейчас не подходящее время для зависти.

Эвери колебался, не зная, закончить ли на этом встречу с Лу или ввести ее в круг избранных. Наконец он набрал на клавиатуре команду и протянул девушке свой планшет. Кроме него самого – и, возможно, Тиуланга, – Делла была единственным человеком, подходящим для проведения операции «Возрождение».

– Здесь краткий конспект. Детали узнаете позже. Мне нужен ваш совет по поводу того, как разделить операцию на отдельные проекты, которые мы могли бы провести с меньшей степенью секретности.

Лу взяла планшет и увидела значок, которым было принято обозначать специальные материалы. Не более десяти ныне живущих людей видели их собственными глазами; только самые надежные агенты знали о существовании такой классификации – и то лишь теоретически. Специальные материалы никогда не записывались на бумаге и никуда не передавались по открытым линиям; обычно такую информацию доставлял курьер, и, кроме того, она записывалась специальным кодом и снабжалась устройством самоуничтожения, срабатывающим при попытке взлома или после прочтения.

Лу пробежала глазами конспект операции «Возрождение». Согласно кивнула, прочитав описание Цитадели-001 и генератора куполов, который необходимо было там установить. Потом перевернула страницу и широко раскрыла глаз, дойдя до обсуждения вопроса, давшего операции ее название – «Возрождение». Дочитав страницу до конца, Делла Лу побледнела и молча вернула Эвери дисплей.

– Страшная перспектива, не так ли, мисс Лу?

– Да, сэр.

Больше, чем когда-либо, Эвери был уверен, что принял правильное решение. Операция «Возрождение» и должна вызывать страх.

– Если мы добьемся успеха при помощи операции «Возрождение», это будет по-своему так же плохо, как если бы мы допустили уничтожение Мирной Власти. Это крайняя мера, и дай нам Бог победить без нее.

Эвери помолчал несколько секунд, а потом улыбнулся:

– Впрочем, нет никаких причин для беспокойства. Считайте операцию «Возрождение» мерой предосторожности, придуманной старыми параноиками. Если мы будем вести себя разумно, то обязательно победим.

Он поднялся и обошел свой стол, чтобы проводить Деллу до двери.

Делла тоже встала, но не пошла к выходу, а вместо этого приблизилась к большой стеклянной стене и посмотрела на золотистые холмы на горизонте.

– Красивый вид, правда? – немного удивленно проговорил Эвери. Лу, обычно такая сдержанная, такая по-военному точная, теперь почему-то вдруг заинтересовалась пейзажем. – Я никак не могу решить, в какое время эти холмы нравятся мне больше – летом или весной, когда они еще только начинают покрываться зеленью.

Делла кивнула, но Эвери показалось, что она не слышала его слов.

– Еще один момент, сэр. Момент, который необходимо учитывать. Мы в состоянии справиться с Мастеровыми Северной Америки, ситуация здесь совсем не такая, как в Европе. Но ведь истории известны случаи, когда хитрость побеждала силу. Если бы я была на другой стороне…

– Да?

– Если бы я разрабатывала их стратегию, то напала бы на Ливермор и попыталась накрыть генератор куполом.

– Не имея мощных источников энергии, они не смогут достать нас с большого расстояния.

– Так говорят наши ученые, которые полгода назад с пеной у рта стали бы доказывать, что произвести пузыри без ядерных реакторов невозможно, – пожав плечами, сказала Делла. – Давайте предположим, что они правы, – но даже в этом случае я бы попыталась придумать какой-нибудь план, который позволил бы мне подобраться как можно ближе к генератору, принадлежащему Власти.

Эвери посмотрел в окно, стараясь увидеть прекрасный пейзаж глазами Лу: как возможное поле боя, с зонами обстрела и линиями обороны. Трудно представить себе, что некая группа способна пробраться сюда незамеченной, однако по туристическим походам своей молодости Эвери хорошо помнил все тропинки и овраги. Слава богу, что разведывательные спутники вновь заработали.

Правда, спутники – только частичная защита. Существует вероятность, что враг воспользуется помощью предателей, чтобы пронести сюда генератор Мастеровых… Эвери задумался, а потом улыбнулся про себя. В любом случае толку от этого будет немного. Всем известно, что один из генераторов, принадлежащих Мирной Власти, находится в Ливерморе, а другой – в Пекине. Тысячи человек, работавших на Власть, регулярно попадали на огромную территорию ливерморского анклава – в длину она тянулась на пятьдесят километров. Да, где-то на этой территории стоит генератор, но из всех миллионов жителей Земли только пятеро знают, где именно он находится, и не более пятидесяти имеют доступ для работы с ним. Генератор был построен под прикрытием других контрактов Ливерморской лаборатории. Проект объединял военные и энергетические исследования. И лабораторию, и армию вполне устраивало, что работа была засекречена и что старший Эвери спрятал устройство под землей, подальше от кабинетов руководства. Эвери позаботился о том, чтобы даже Комитет по связям с армией не догадывался, где находится генератор. После Войны секретность продолжала сохраняться: в те дни остатки правительства Соединенных Штатов еще обладали достаточной силой, чтобы уничтожить генератор, знай они его местоположение.

Оказалось, что меры предосторожности были предприняты не напрасно. Хелер сможет совершить то, о чем говорит Лу, только в том случае, если найдет способ производить купола, равные Ванденбергскому… В душу Эвери закрался старый, знакомый страх: Хелер – чудовище, он способен на все.

Эвери посмотрел на Лу с чувством, превосходящим обычное уважение и граничащим почти с благоговением: она не просто умна – она способна думать, как Хелер.

Директор взял ее под руку и подвел к двери.

– Вы даже представить себе не можете, как помогли мне, мисс Лу, – сказал он.

Глава 32

Эллисон находилась в новом мире уже более десяти недель. Иногда ей казалось, что труднее всего привыкнуть к мелочам. Можно на какое-то время забыть, что почти все твои знакомые умерли и что их смерть была насильственной. Однако приходила ночь, и в доме становилось почти так же темно, как на улице, – к этому Эллисон никак не могла привыкнуть. В доме Пола хватало самого разного электронного оборудования, большая часть которого была куда более изощренной, чем лучшие образцы двадцатого века, но их мощность измерялась ваттами, а не киловаттами. Поэтому люди сидели в полумраке, который разгоняли только плоские экраны многочисленных дисплеев и тонкие голографические изображения – глаза, смотревшие в окружающий мир. Так они и прятались в темноте – заговорщики, мечтающие об уничтожении мировой диктатуры – в распоряжении которой войска, самолеты и ядерные боеголовки.

Их сумасбродный заговор не принес победы, но, видит Бог, враг начал с ними бороться всерьез. Взять хотя бы телевидение: первые две недели Эллисон казалось, что в этом мире нет постоянно работающих станций, те же, что регулярно выходят в эфир, принадлежат частным лицам. К примеру, Моралесы в основном смотрели записи старых постановок. Однако после смелого похищения заложников в Лос-Анджелесе Мирная Власть начала непрерывное вещание, очень похожее на то, что делали в двадцатом веке коммунистические власти в Советском Союзе. Впрочем, как и там, здесь мало кто смотрел бесконечные сводки новостей, наполненные рассказами о чудовищных преступлениях Мастеровых и самоотверженных подвигах «вашей Мирной Власти», которая предпринимает героические меры, чтобы уберечь мир от этой угрозы.

Пол называл эти «меры» «серебристым погромом». Каждый день на весь мир передавались фотографии осужденных Мастеровых и их сообщников; «преступников» заключали в пузыри на ферме, которую Мирная Власть специально для этих целей устроила в Чико. Через десять лет, заявляли дикторы, пузыри лопнут и дела заключенных будут пересмотрены. Пока же все их имущество также будет находиться в стасисе. Никогда в истории, убеждали своих слушателей хорошенькие дикторши, с отбросами общества не обращались с такой твердостью и справедливостью. Эллисон прекрасно понимала, что все это пропаганда, а если бы она сама не пережила заключение в пузыре, то думала бы, что Мирная Власть пытается сочинить прикрытие для массовых убийств.

Как странно: Эллисон присутствовала при зарождении нынешнего порядка и все еще жива теперь, пятьдесят лет спустя. Ведь начало всесильной Мирной Власти, управляющей всей планетой – за исключением Европы и Африки, – положила третьесортная компания, на которую в Ливерморе работал Пол. Как развернулись бы события, если бы она, Ангус и Фред отправились в свой полет на несколько дней раньше и успели вернуться, доставив правительству США необходимые свидетельства?

Эллисон посмотрела через большое окно особняка в темноту. Теперь слезы перестали наворачиваться ей на глаза при одной только мысли об этом, но боль осталась. Если бы они вернулись, начальство, может быть, прислушалось бы к словам Пола Хелера. Тогда они успели бы захватить Ливермор, прежде чем кучка мерзавцев развязала то, что впоследствии стало называться Войной. Та короткая война положила начало целым десятилетиям войн и страшных эпидемий, в которых теперь, естественно, винили проигравших. Всего несколько дней – и мир не превратился бы в руины и братские могилы, а Соединенные Штаты не исчезли бы с лица земли. Никто и представить себе не мог, что горстка подонков сумеет покончить с величайшей нацией в истории Земли!

Эллисон отвернулась от окна и попыталась разглядеть, что делают остальные заговорщики в сумраке комнаты. Старик, худенький мальчишка и Мигель Росас. И это – сердце заговора? Сегодня, во всяком случае, Росас был настроен так же пессимистично, как и она.

– Конечно, Пол, ваше изобретение рано или поздно приведет к падению диктатуры, но боюсь, что к этому времени все Мастеровые будут либо мертвы, либо заключены в пузыри. Мирная Власть действует очень быстро.

Старик пожал плечами:

– Майк, по-моему, тебе просто необходимо всегда о чем-нибудь беспокоиться. Несколько недель назад это были разведывательные операции Мирной Власти. Вили разобрался с ними, разобрался как следует, но теперь ты нашел новый повод для волнений.

Эллисон в душе соглашалась с Майком, но в словах Пола был определенный смысл. Майк оказался в ловушке: он страшно переживал из-за того, что совершил раньше, но не мог ничего сделать, чтобы исправить ошибку.

– Мастеровым сейчас следует затаиться и ждать, пока будет налажено производство усовершенствованных генераторов.

В голосе Пола послышалось раздражение, словно он считал, что самая трудная часть работы им уже сделана, а Мастеровым не хватило умения, чтобы довести работу до конца. Иногда Пол казался Эллисон совсем таким же, каким она его помнила; сейчас же он производил впечатление старого и слегка сбитого с толку человека.

– Мне очень жаль, Пол, но я думаю, что Майк прав, – с немного смешным, но приятным испанским акцентом произнес чернокожий мальчишка.

Язык у него был острый, да и темперамент соответствующий, но когда парень говорил с Полом – даже когда не соглашался с ним, – голос его звучал почтительно и скромно.

– Власть не даст нам времени на то, чтобы добиться результата. Они закатали в пузырь Алькальде-дель-Норте. Фермы «Красная стрела» больше нет, и если полковник Каладзе прятался там, то с ним мы тоже не скоро встретимся.

Теперь в ясный день вокруг Ванденбергского Купола можно было разглядеть около дюжины небольших пузырей.

– А наш контроль над разведывательными спутниками Власти? Мы можем защитить многих… – Старик заметил, что Вили качает голой. – Что? Производительности процессора не хватит для этого? Я думал, что ты…

– Тут нет никаких проблем, Пол. Джилл и я пытались прикрывать многих Мастеровых, которым удалось сбежать от первых пузырей. Но подумайте сами, что произойдет, когда Мирная Власть случайно наткнется на одну из таких групп? Они сразу сообразят, что получают со спутников искаженную информацию, и все наши трюки станут совершенно бесполезными. Мы уже начали снимать защиту с нескольких таких групп – предварительно договорившись с ними. И их скоро схватят, как бы они ни прятались, Пол.

Последние слова Вили произнес скороговоркой, потому что заметил, что старик начал решительно выпрямляться.

– Я согласна с Вили, – вмешалась Эллисон. – Мы можем прятаться здесь сколько угодно, но Мастеровые в Калифорнии через несколько недель будут уничтожены. То, что мы контролируем разведывательные спутники и связь Мирной Власти, дает нам огромное преимущество, однако рано или поздно об этом узнают, и контроль станет бесполезным для наших ближайших целей.

Пол долго молчал. Когда он снова заговорил, Эллисон сразу вспомнила прежнего Пола, каким он был пятьдесят лет назад, когда для него не существовало неразрешимых проблем.

– Хорошо. Значит, победа должна стать нашей ближайшей целью… Мы атакуем Ливермор и накроем пузырем их генератор.

– Пол, неужели ты в состоянии создавать пузыри на расстоянии в сотни километров, как Мирная Власть?

Краем глаза Эллисон заметила, что Вили покачал головой.

– Нет, но я могу сделать лучше, чем тогда в Лос-Анджелесе. Если мы сумеем доставить Вили вместе с оборудованием на расстояние в четыре километра от цели, он сможет закатать их в пузырь.

– Четыре километра? – Росас подошел к открытым окнам. Он смотрел в сторону леса и, казалось, просто наслаждался прохладным ветерком, дувшим ему в лицо. – Пол, Пол… Я знаю, что вы специализируетесь на решении невозможных задач, но в Лос-Анджелесе нам потребовалась целая команда носильщиков, чтобы тащить аккумуляторы. Еще несколько недель назад вы и слушать не хотели о том, чтобы отправиться в фургоне на пустынный запад. А теперь намерены каким-то образом провезти целую гору оборудования через самые населенные районы Земли!

Но даже если вы доберетесь до места, вам придется тащить на себе несколько тонн оборудования, чтобы разместить его в четырех километрах от генератора, – продолжал Росас. – Пол, я был в Ливерморском анклаве. Три года назад. Мы проводили совместную полицейскую операцию с Мирной Властью. У них там достаточно огневой мощи, чтобы покончить с настоящей армией, и такое количество самолетов и вертолетов, что они вполне могут обойтись и без разведывательных спутников. Вам не подобраться к ним и на сорок километров без персонального приглашения. А в радиусе четырех километров находятся надежно охраняемый центральный район анклава.

– Есть еще одна проблема, – смущенно заметил Вили. – Я и сам думал об их генераторе. Когда-нибудь нам придется его уничтожить – и тот, что в Пекине, тоже. Но, Пол, я не могу найти его. Мирная Власть не раз показывала передачи о своем генераторе в Ливерморе, но все они – самая настоящая фальшивка. Я точно знаю. С тех пор как мне удалось взять под контроль их систему связи, я знаю все, о чем они ведут переговоры друг с другом через спутники. Пекинский генератор действительно находится совсем рядом с тем местом, на которое они указывают в официальной пропаганде, однако ливерморский тщательно спрятан. Они никогда не говорят о месте его расположения, даже в самых секретных шифрограммах.

Пол откинулся назад на спинку кресла с явно обескураженным видом.

– Да, ты, конечно, прав. Эти ублюдки строили его в страшном секрете. И продолжали хранить тайну, пока правительство оставалось сильным.

Эллисон переводила взгляд с одного на другого, чувствуя, как ее разбирает безумный хохот. Они и в самом деле ничего не знают. Прошло столько лет. Всего несколько минут назад ее мучили мысли о том, что все могло сложиться иначе… Смех вырвался наружу, и она не пыталась сдержать его. Остальные смотрели на нее с растущим удивлением. Ее последняя миссия и, возможно, последний разведывательный полет ВВС США еще сослужит свою службу.

Наконец Эллисон справилась со смехом и рассказала им о причине своей радости.

– …так что, если у вас есть считывающее устройство, думаю, мы сумеем найти этот генератор.

Пол нетерпеливо позвал Ирму, а потом они все с еще большим нетерпением принялись искать в кладовке на чердаке старинное считывающее устройство для дисков. Через час покрытый пылью прибор стоял на обеденном столе. Это было большое, громоздкое устройство с почти стершимся фирменным знаком «Моторолы». Ирма подключила прибор и теперь пыталась уговорами оживить его.

– Пять лет назад он работал, – вспомнила она. – Мы тогда все переписали на твердые диски. Эта штука жрет слишком много энергии, поэтому пришлось от нее отказаться.

Экран старого компьютера ярко засветился, озарив сиянием всю комнату. Вот это был настоящий свет, который так хорошо помнила Эллисон. Она принесла свою коробку с дискетами и открыла кодовый замок. Это был специальный военный диск, но он имел коммерческий формат, совместимый с «Мотороллой». Она вставила диск, ее пальцы заплясали по клавиатуре, настраивая программу. Все было таким знакомым – она словно вернулась в прошлое.

Экран побелел; посреди него располагались три серых круга. Эллисон нажала на клавишу, и на экране появилась карта с наложенной масштабной сеткой и легендой.

Эллисон внимательно посмотрела на нее и снова чуть не рассмеялась. Сейчас она откроет один из самых важных разведывательных секретов американского правительства. Тремя месяцами раньше она и помыслить бы об этом не могла. А теперь у давно уничтоженного прошлого появилась возможность хоть как-то отомстить.

– Выглядит довольно обыденно, правда? – спросила она среди всеобщего молчания. – Сейчас мы смотрим на… точнее говоря – сквозь Ливермор.

В углу экрана светилась дата: 01.07.97.

– Именно на это ты просил меня обратить внимание. Помнишь, Пол? Вероятно, ты тогда даже не представлял, каким мощным оборудованием мы располагали.

– Ты хочешь сказать, что эти серые штуки не что иное, как пробные сферы, которые сделал Эвери?

Она кивнула:

– Конечно, тогда я не знала, что с ними делать. Они находились на глубине пятисот метров. Твое начальство было очень осторожным.

Вили переводил взгляд с Эллисон на Пола и обратно, его недоумение росло.

– Так что же мы сейчас видим?

– Мы видим землю насквозь. Существует такой тип света, который проникает сквозь любые препятствия.

– Как рентгеновские лучи? – с сомнением спросил Майк.

– Что-то вроде.

Не было никакого смысла рассказывать о тяжелых нейтрино и жидких эмиссионных детекторах. К тому же и для нее самой эти слова тоже ничего не значили. Эллисон понимала, как пользоваться аппаратурой, и знала общие принципы работы, но не более того.

– Яркие участки на картинке соответствуют небу, которое видно сквозь землю. А вот эти три серых уплотнения – силуэты пузырей, находящихся глубоко под землей.

– Значит, только они непрозрачны для волшебного света… – пробормотал Майк. – Похоже, с его помощью можно легко разыскивать пузыри, но что-то я не пойму, какая нам от этого польза?

Видеть все насквозь – то же самое, что ничего не видеть.

– Разумеется, некоторое затухание есть… Это снимок с одной точки, его еще не успели обработать. Удивительно, что тут вообще можно что-то разглядеть. Обычно производится целая серия снимков с различными срезами земной коры, а затем, после сложной компьютерной обработки, рассчитывается окончательный результат. Похожие математические операции делают в медицине, при томографии. – Она ввела следующую команду. – Вот шестидесятиметровая карта нашей последней съемки.

На экране появилось более подробное изображение: карта Ливермора 1997 года, причем розовым цветом обозначалась поверхность, зеленым, синим и красным – изменения плотности в глубине. Четкие линии и прямоугольники показывали туннели и другие подземные коммуникации.

Вили невольно ахнул.

– Значит, если мы сумеем сообразить, какое из этих пятен изображает генератор… – пробормотал Майк.

– Думаю, я смогу сильно сузить направление поисков.

Пол пристально смотрел на дисплей, пытаясь сразу определить функцию каждой сферы.

– Не нужно, – спокойно сказала Эллисон. – Мы многое успели проанализировать прямо во время полета. Вся информация сохранена на диске – я могу удалить те участки, о которых ВВС уже было известно. – Она набрала новую команду. – А вот теперь наступает момент, которого мы все так долго ждали.

В голосе Эллисон звучало предвкушение триумфа.

Почти все прямоугольники потускнели, кроме одного в юго-западной части Ливерморской долины.

– Ты это сделала, Эллисон! – Пол отвернулся от дисплея и схватил Эллисон за руки. На миг ей показалось, что сейчас он закружится с ней в танце. Но после неловкой паузы он только еще крепче сжал ее ладони.

Когда Пол вновь посмотрел на дисплей, Эллисон заметила:

– Но можем ли мы быть уверены, что генератор спустя столько лет все еще там? Если им стало известно о технике сканирования…

– Нет, они наверняка ничего о ней не знают, – сказал Вили.

Пол рассмеялся:

– Мы сможем это сделать, Майк! Сможем. Господи, как же я рад, что вы все помогли мне в этот тяжелый момент! Я сидел здесь и уже был готов от всего отказаться.

Внезапно заговорили все сразу.

– Послушайте, мне кажется, я знаю ответы на многие ваши возражения, и у меня такое чувство, что если мы всерьез возьмемся за дело, то найдем еще более удачные решения. Во-первых, задача проникновения в Ливермор вместе с нашим оборудованием больше не кажется мне такой уж безнадежной. Один фургон с лошадью – этого нам будет вполне достаточно. Используя проселочные дороги и нашу «невидимость», мы сумеем добраться по крайней мере до Фримонта.

– А дальше? – спросила Эллисон.

– В районе Залива еще осталось много Мастеровых. Мы бросим в атаку все наши силы, и, если операция пройдет правильно, Власть не догадается, что мы контролируем спутники и систему связи, до тех пор, пока мы не поставим наш генератор прямо над ними.

Теперь уже и Майк начал ухмыляться, одновременно разговаривая с Вили. Эллисон пришлось повысить голос, чтобы ее услышали:

– Пол, здесь еще много…

– Конечно, конечно, но начало положено.

Старик беспечно взмахнул рукой, словно оставалось утрясти лишь мелкие детали. Это был типичный жест молодого Пола, который Эллисон прекрасно помнила. «Детали» обычно оказывались совсем не мелкими, но, как ни странно, его самые невероятные проекты очень часто воплощались в жизнь.

Глава 33

«Попробуйте бананы из Ванденберга. Лучше не бывает!» Рекламная надпись была сделана крупными желтыми буквами на пурпурном фоне, а буквы состояли из маленьких бананов. Эллисон заявила, что это самая дурацкая реклама из всех, что ей приходилось видеть. Ниже, более мелким шрифтом, было написано: «Фермы Эндрюса, Санта-Мария».

Надпись красовалась по обеим сторонам фургона. Сверху груз был закрыт легким пластиковым навесом. На каждой остановке Эллисон и Пол подливали воду в охладительные баки между пластиковой загородкой и бананами. Эти два фургона были едва ли не самыми большими на шоссе среди запряженных лошадьми повозок.

Майк и Мастеровые из Санта-Марии сделали скрытое отделение внутри каждого фургона. В первом фургоне находились генератор и аккумуляторные батареи. Во втором ехали Майк с Вили и большая часть электроники.

Вили сидел в передней части тесного потайного отделения и смотрел наружу сквозь щели между связками бананов. Когда фургоны остановились, свежий воздух перестал поступать к охладителям и духота от жаркого солнца и созревающих бананов стала просто невыносимой.

За спиной у Вили беспокойно заерзал Майк. Они оба пытались спать, но у них это не очень получалось – было слишком жарко. Они так пропахли потом, что Вили опасался, как бы их не учуяли солдаты Мирной Власти.

В узком поле зрения Вили появилась сутулая фигура Пола. Отличная маскировка – Пол совсем не походил на человека с тусклых фотографий, которые распространяла Мирная Власть. Секунду спустя появилась Эллисон, одетая в костюм фермерской дочки. Потом мерный стук копыт возобновился – фургоны отъехали со стоянки и двинулись дальше, мимо полуразвалившейся станции весового контроля.

Вили прижался лицом к щели, надеясь на лучший обзор и лишний глоток свежего воздуха. Они находились в сотнях километров от Лос-Анджелеса; Вили рассчитывал увидеть что-нибудь необычное; в конце концов, окрестности Ванденберга были почти джунглями… Увы, если не считать небольшого, затянутого туманом участка сразу после Салинаса, вокруг по-прежнему было жарко и сухо. Сквозь щель между бананами было видно, как покрытая золотистой травой или заросшая кустарником земля начинает медленно подниматься вверх. Местность очень походила на Бассейн Лос-Анджелеса, только вот развалины встречались гораздо реже. Майк сказал, что в окружающем пейзаже есть и другие особенности, но он лучше Вили разбирался в растениях.

Как раз в это время по скоростной полосе дороги мимо фургонов промчался грузовик Мирной Власти. Рев мотора сопровождался бесцеремонным воем клаксона. Фургон с бананами закачался, Вили обсыпало пылью. Он вздохнул и перевернулся на спину. Уже целых пять дней они были в дороге. Труднее всего Вили привыкал к тому, что, находясь внутри фургона, он терял связь с происходящими событиями; им не удалось надежно закамуфлировать антенны, и поэтому днем нельзя было поддерживать связь с сетью спутников. К тому же у них не хватало энергии, чтобы Джилл могла работать постоянно, а те процессоры, что оставались в его распоряжении, были слишком примитивными.

Каждый день походил на другие, вот только становилось все жарче и жарче, и они с Майком уже не могли даже притворяться, будто спят. Потом они начали ворчать друг на друга. Иногда Вили почти мечтал, чтобы возникли какие-нибудь проблемы.

Сегодня то, о чем он почти мечтал, может исполниться – сегодня они доберутся до Перевала Миссии и Ливерморской долины.

Ночью все менялось. Когда спускались сумерки. Пол и Эллисон съезжали со старого шоссе номер 101 и километров на пять углублялись в горы. Вили и Майк вылезали из жаркого и тесного убежища, и Вили немедленно устанавливал связь со спутниками. Ему казалось, что он просыпается, вновь входя в контакт с Джилл. Им не составляло труда найти убежища местных Мастеровых. Там всегда ждали еда, корм для лошадей и новые аккумуляторы, спрятанные рядом с ручьем или колодцем. Вили с Полом использовали энергию аккумуляторов, чтобы наблюдать за миром глазами спутников и координировать свои действия с Мастеровыми в районе Залива и в Китае. Все должны быть наготове в одно и то же время.

Прошлой ночью их четверка провела последний военный совет.

Часть проблем, которые так беспокоили Эллисон и Майка, решились сами собой. Например, Мирная Власть могла установить посты на всех дорогах, ведущих к Ливермору. Однако они этого не сделали и стягивали все силы поближе к своей главной базе, явно ожидая атаки на нее. А их резервы гонялись за фантомами Вили по Великой Долине. После того как Власть расправилась с теми Мастеровыми, кто не ушел в подполье, им больше некого было ловить. Да и в любом случае невозможно проводить тщательный осмотр каждой повозки, двигающейся вдоль побережья.

Хотя оставалось достаточно других нерешенных вопросов. Прошлой ночью они в последний раз могли взглянуть на происходящее со стороны.

– Начиная с завтрашнего дня придется принимать решения на ходу, – сказал Майк, с удовольствием потягиваясь и наслаждаясь вечерней свободой.

Пол только фыркнул в ответ. Старик сидел, повернувшись спиной к долине. Поля его широкой фермерской шляпы загибались книзу.

– Хорошо тебе говорить, Майк, – ты человек действия. Я не привык импровизировать, мне куда привычнее обдумывать все заранее. Если произойдет что-нибудь непредвиденное, мне не хватит гибкости, чтобы принимать мгновенные решения.

Это расстроило Вили. Полом вновь овладела нерешительность. Каждую следующую ночь он казался немного более уставшим.

Эллисон Паркер закончила возиться с лошадьми и присела рядом с друзьями. Она сняла свою шляпку, и ее светлые волосы заблестели в свете маленького костерка.

– Ну, какие проблемы нам предстоит решить? Все оставшиеся на побережье Мастеровые готовы устроить отвлекающие диверсии. Мы точно знаем, где находится генератор Мирной Власти. Разведывательная сеть и система связи врага находится под нашим контролем – ни один из генералов прошлого не имел подобных преимуществ.

Ее голос был спокойным и уверенным. Она не просто успокаивает их, а приводит конкретные факты, подумал Вили.

Наступило долгое молчание. Стало слышно, как лошади жуют сено в нескольких метрах от костра. Какая-то тень промелькнула над головами путников.

– Может быть, у вас возникли сомнения в том, что мы продолжаем держать их связь под контролем? – после долгой паузы осведомилась Эллисон. – Вы начали сомневаться, доверяют ли они, как и прежде, спутниковой системе наблюдения?

– О, тут все в порядке. Мирная Власть вынуждена растянуть свои силы. Единственное, что они смогли сделать, – это восстановить старый китайский стартовый комплекс в Шуанчэне. У них есть данные ближней и дальней разведки со спутников и средства связи – как компьютерной, так и радио.

Вили кивнул. Он лишь краем уха следил за разговором, одновременно управляя и корректируя сотни мелких уловок, которые должны слиться в один большой обман. Особенно важно было свернуть фальшивые перемещения Мастеровых в Большой долине, но с максимальной осторожностью, чтобы враг не заподозрил, что напрасно перебросил сюда тысячи своих людей.

– По словам Вили, Власть не слишком доверяет сведениям, поступающим из наземных источников, – продолжал Пол. – Почему-то они прониклись уверенностью, что если машина находится в космосе, на расстоянии тысяч километров, то с ней ничего нельзя сделать. – Он коротко рассмеялся. – В каком-то смысле эти старые ублюдки страдают таким же отсутствием гибкости, как и я. Они будут идти на звон колокольчика у себя в носу, пока несоответствия не станут слишком очевидными. А к тому времени мы уже должны победить. Но есть еще много вопросов, которые нужно решить прямо сейчас.

В его голосе снова прозвучала неуверенность.

Майк поднялся на ноги.

– Ладно. Давайте начнем с самого трудного: как добраться от передней двери до генератора куполов.

– Передней двери? А, ты имеешь в виду Перевал Миссии. Да, вопрос трудный. За последнюю неделю гарнизон основательно усилили.

– Ха. Если порядки у них там такие же, как везде, это приведет только к еще большей путанице – по крайней мере, поначалу. Послушайте, к тому времени, когда мы там окажемся, Мастеровые Залива начнут отвлекающие операции. Вы сказали, что некоторые из них обошли Ливермор с севера и востока. У них есть генераторы. Там возникнет такая суматоха, что у нас будет много способов проникнуть в долину вместе со своим генератором.

Вили улыбнулся в темноте. Всего несколько дней назад именно Росас был противником этого плана. Теперь же, когда они подошли совсем близко…

– Назови хотя бы несколько.

– А чем плохи простые продавцы бананов? Мы же знаем, что они ввозят подобные вещи.

– Только не в разгар войны, – фыркнул Пол.

– Возможно. Но именно мы контролируем тот момент, когда начнется настоящее сражение. Готов признать, шансов немного, однако, если вы не хотите полностью положиться на импровизацию, следует заранее подумать о различных вариантах. Например, мы можем закатать весь гарнизон в пузырь, передать оставшееся оружие в руки нашим людям и спуститься в Ливерморскую долину, пока Вили будет нас прикрывать. Я знаю, вы сами думали об этом – я целый день просидел на соединительных кабелях, которые вы привезли.

Пол, – продолжил Росас уже немного более спокойно, – вот уже несколько недель вы вдохновляете тысячи людей. Эти ребята готовы рискнуть своей шкурой. Мы все поставили на карту, сейчас вы нужны нам больше, чем когда бы то ни было!

– Или, если отбросить всю дипломатию, раз уж я поставил всех в такое положение, значит мне нельзя сдаваться.

– Что-то в этом роде.

– Ладно. – Пол немного помедлил. – Может, нам удастся организовать все так… – Он снова замолчал, и Вили сообразил, что старый Пол заставляет себя собраться. – Майк, ты представляешь себе, где в данный момент может находиться Лу?

– Нет. – В голосе помощника шерифа вдруг появилось напряжение. – Но она играет весьма важную роль. Это мне известно. Не удивлюсь, если сейчас она в Ливерморе.

– Ты не переговоришь с ней? Ну, знаешь, сделай вид, будто хочешь предать изготовившиеся к атаке силы Мастеровых.

– Нет! То, что я совершил, никому не причинило вреда… – Голос Росаса дрогнул. – Я хочу сказать, что не понимаю, какая от этого нам может быть польза. Она слишком умна, чтобы поверить мне.

Вили поднял голову и посмотрел на небо сквозь ветки высохшего дуба, под которым они разбили свой маленький лагерь. Должно быть, эти звезды очень красивы, но сейчас они почему-то напомнили ему угольки, горящие в глазницах черепа. Сможет ли бедняга Майк когда-нибудь заглушить голос своей совести, даже если никто не будет его ни в чем обвинять?

– И все же, как ты сам сказал по другому поводу, об этом стоит подумать. – Пол устало покачал головой и потер виски. – Чертовски устал… Послушай, мне нужно посоветоваться с Джилл. Я что-нибудь придумаю, обещаю. Давай продолжим разговор утром, ладно?

Эллисон потянулась вперед, словно хотела коснуться его плеча, но Пол уже поднялся и медленно пошел прочь от костра. Девушка направилась было вслед за ним, однако передумала и посмотрела на Вили и Майка.

– Это неправильно, – тихо проговорила она. – Неправильно, что Пол думает о программе как о живом существе.

Вили не нашел, что ответить Эллисон, а через некоторое время все трое разложили спальные мешки и забрались в них.

Вили лежал между запасными аккумуляторами и фургоном с процессорами. Энергии хватит на несколько часов работы. Он надел на голову датчики и устроился поудобнее, глядя на мрачные силуэты деревьев и дожидаясь того момента, когда его сознание сольется с программой. Сейчас он собирался войти в глубокий контакт с Джилл – обычно, когда рядом были люди, Вили старался этого не делать, потому что становился при этом словно пьяный и плохо контролировал свои движения.

Вили почувствовал, что Пол разговаривает с Джилл, но не стал принимать участия в их беседе. Вместо этого он сосредоточился на камерах, которые они разбросали вокруг своего лагеря, а потом переключил внимание на картинку, поступающую со спутников. Сверху деревья, под которыми они сидели, казались небольшими темными пятнами на фоне зеленых полей. Единственным светом на многие километры были тлеющие угли их костра. Вили мысленно улыбнулся – это был настоящий вид. Крошечный огонек погас, и теперь Вили видел ту картинку, которая передавалась на приемные устройства Мирной Власти, – никого, кроме койотов.

Это была самая легкая часть «ночной вахты», и Вили занимался ею только ради развлечения. С такой работой Джилл и следящие за спутниками процессоры справлялись и без его контроля.

Он переключил внимание с личного восприятия на все Западное побережье и еще дальше, к Мастеровым в окрестностях Пекина. У Вили было много дел – гораздо больше, чем подозревали Майк, или Эллисон, или даже Пол. Он поддерживал связь с десятками заговорщиков. Эти люди привыкли слышать голос Пола, доносившийся до них со спутников Мирной Власти. Вили должен защитить этих людей точно так же, как защищал банановые фургоны. Они были слабым звеном. Если кого-нибудь схватят или найдется предатель, враги немедленно узнают о тех фокусах, что Вили проделывает с их электроникой. Через этих Мастеровых инструкции и рекомендации «Пола» передавались дальше.

При таком положении дел Вили не мог себе представить, что они потерпят поражение. Он владел всеми деталями операции, никаких сюрпризов случиться не могло. Возможно, это был фальшивый оптимизм. Когда Пол подсоединялся к Джилл и помогал им в работе, старик не разделял уверенности ученика. Но Вили постепенно понял, что Пол просто пользуется компьютерной системой как еще одним инструментом программирования, но сам не становится ее частью. Жаль, что человек, обладающий такими выдающимися способностями, как Пол, лишен этого удовольствия.

Вили находился в состоянии сказочного всемогущества несколько часов, а когда аккумуляторы начали садиться, ему пришлось ограничить количество операций до самого минимального уровня. Ему тут же захотелось спать. В самом конце, перед тем как утратить свое всезнание, Вили сумел забраться в архивы Мирной Власти и узнать секрет семьи Деллы Лу. Теперь, лишившись прикрытия, они вынуждены были перебраться в Ливерморский анклав, но Вили удалось обнаружить еще две семьи ремонтников, которые были агентами Власти, и предупредил заговорщиков, чтобы те не имели с ними никаких дел.

Жара, пот, пыль на лице. Вдали что-то скрежетало и выло. Вили очнулся от полусонных воспоминаний о вчерашнем вечере. Перед ним сидел Росас, приникший к щели. Солнечные зайчики прыгали по его лицу, пока он пытался выяснить, что происходит снаружи, несмотря на то что банановый фургон отчаянно бросало из стороны в сторону.

– Господи, ты только посмотри, сколько здесь солдат, Вили! – тихо сказал Майк. – Мы, наверное, уже совсем рядом с перевалом.

– Дай посмотреть, – пробормотал Вили.

Он придвинул лицо к щели и с трудом сдержал удивленное восклицание. Они по-прежнему поднимались по склону пологого холма. Впереди трясся фургон с Джилл. Но грохот и скрежет издавали вовсе не они. Бронемашины Мирной Власти. Их непрерывная цепь тянулась от перекрестка до самого горизонта, и все они поворачивали на север, в сторону гарнизона на Перевале Миссии.

– Похоже, идет пополнение из Медфорда.

Вили никогда раньше не встречал столько техники сразу. Машины были выкрашены в темно-зеленый цвет, не дающий в этой местности никакой маскировки. Некоторые из них походили на танки, какие Вили видел в старых фильмах; другие больше напоминали кирпичи на гусеницах.

Когда они подъехали к перекрестку, грохот стал громче и к нему добавился вой двигателей. Очень скоро банановые фургоны поравнялись с военными машинами. Всем гражданским транспортным средствам пришлось сместиться на правую обочину; в результате грузовики с мощными двигателями и самые обычные повозки, запряженные лошадьми, одинаково медленно ползли вперед.

Близился вечер. Сзади грохотало что-то огромное, отбрасывавшее длинную тень, отчего в фургоне стало чуть-чуть прохладнее. Однако туча пыли, поднятая танками, сводила на нет мимолетное облегчение.

Так продолжалось более часа. Где же контрольные пункты?

Дорога по-прежнему поднималась вверх. Фургоны проехали мимо дюжины стоявших на месте танков. Их экипажи занимались чем-то непонятным. Кто-то наполнял баки горючим, и к пыли и шуму добавился запах дизельного топлива.

Стало темнеть, но Вили показалось, что он смог разглядеть солдат гарнизона. А на вершине холма, к которому они приближались, стояло какое-то здание. Вили вспомнил, как эта местность выглядела на фотографиях со спутника. Основные силы гарнизона находились на противоположной стороне холма, только несколько постов – для наблюдения и ведения прямого огня – были оставлены на этой стороне.

«Интересно, – подумал Вили, – какую же технику сосредоточили на той стороне, если здесь у них собрана целая армия?»

Вили и Майк сменяли друг друга возле щели, а темное пятно на горизонте становилось все больше. Сторожевой пост поднимался, словно громадная, растущая из-под земли скала. В амбразурах торчали пулеметы и лазеры. Вили сразу вспомнил старые фантастические фильмы, которые так любил смотреть Билл Моралес. Последние несколько дней – а хорошо бы и последующие тоже – напоминали события «Властелина колец» Джексона; Майк даже назвал вчера Перевал Миссии «передней дверью». За горами (по правде говоря, это были всего лишь низкие холмы) находился главный бастион «великого врага». А под горой прятались его прислужники, следившие за хоббитами и эльфами (или Мастеровыми), которым необходимо было проникнуть в долину, попасть в самое сердце зла и, совершив одно несложное действие, одержать победу.

Впрочем, на этом сходство со старой сказочной историей не кончалось. Враг обладал чудовищным оружием (большим генератором куполов, спрятанным в долине), однако зависел от участия в войне своих слуг (танков и простых солдат). За последние три дня Мирная Власть никого не накрыла пузырями. Это было непонятно. Вили и Пол думали, что Власть просто накапливает энергию для предстоящего сражения.

Гражданский транспорт впереди остановился возле контрольного пункта. Вили не мог рассмотреть в подробностях, что там происходило, но фургоны и грузовики один за другим – кто медленно, а кто и быстро – проезжали дальше. Наконец подошла и их очередь. Пол слез с повозки, к нему подошли двое солдат Мирной Власти. Они были вооружены, но не выглядели особенно встревоженными. Сумерки сгустились, и Вили даже не смог определить цвет их мундиров. На горизонте низкое небо сливалось с гребнем холма, за которым располагался перевал. Глубокая тень, окутавшая их, казалась неприступной стеной. Один из солдат держал в руке длинный металлический шест. Какое-то оружие?

Пол слез с заднего фургона и поспешил к солдатам. Некоторое время все трое находились в поле зрения Вили. Солдаты посмотрели на Пола, а потом туда, где сидела Эллисон, очевидно сразу сообразив, что два фургона едут вместе.

– Ну что у тебя там, отец? – спросил солдат постарше.

– Бананы, – ответил Нейсмит. – Хотите? Мы с внучкой должны доставить их в Ливермор, да побыстрее, пока не сгнили.

– В таком случае у нас для тебя плохие новости. Мы не имеем права никого пропускать в Ливермор. Временно.

Все трое пропали из вида – очевидно, пошли вдоль фургонов.

– Что? – взвизгнул Пол. Он оказался куда лучшим актером, чем предполагал Вили. – А ч-что тут такое происходит? Я же так разорюсь!

– Ничем не можем вам помочь, сэр. – В голосе более молодого солдата появилось сочувствие. – Если бы вы следили за новостями, то знали бы, что противники Мира готовы взяться за оружие. Мы ожидаем их наступления в любой момент. Подонки-Мастеровые хотят вернуть времена Войны.

– О нет! – Страх, прозвучавший в голосе старика, казалось, был рожден как его собственными проблемами, так и предчувствием надвигающейся страшной опасности.

Вили услышал, как солдат заглянул в один из фургонов.

– Сержант, да они еще и не спелые даже.

– Конечно, – поспешно сказал Нейсмит. – Я все рассчитал так, чтобы они поспели как раз на месте. Вот, возьмите парочку, офицер.

– Гм, спасибо. – (Вили представил себе, как солдат держит в руке бананы, не зная, что с ними делать.) – Ладно, Хансон, проверяй.

Вслед за этим послышался скрежет. Так вот что это за шест! Росас и Вили затаили дыхание. Их убежище было крошечным, и они были прикрыты плотной сетчатой тканью. Она могла перехитрить ультразвуковой датчик. Но спрячет ли от примитивного прощупывания?

– Все в порядке.

– Хорошо, давай заглянем в другой фургон.

Солдаты зашагали к переднему фургону, где находились генератор и аккумуляторы. Их разговор растворился в общем гуле пропускного пункта. Эллисон слезла с фургона и встала так, чтобы Вили ее видел.

Прошло несколько минут. Темная тень на востоке поднялась выше и расплылась по всему небу. Сумерки постепенно превращались в ночь. Над контрольным пунктом вспыхнули электрические лампочки, и Вили чуть не вскрикнул от неожиданности. За последние несколько недель ему довелось видеть собственными глазами совершенно поразительное электронное оборудование, но это сияние его буквально ошеломило. Как много лампочек! Каждую секунду они поглощали столько электричества, сколько в домике в горах расходовали за целую неделю.

Тут вновь донесся голос Пола. Старик жалобно что-то доказывал, и теперь солдат разговаривал с ним уже не так спокойно и доброжелательно.

– Послушайте, мистер, не я придумал устроить тут войну. Радуйтесь тому, что мы вообще вас защищаем от этих чудовищ. Если повезет, все быстро закончится, и вы еще успеете спасти свой товар. А пока считайте, что вы здесь застряли. На вершине холма площадка, где можно остановиться. Мы построили там несколько туалетов. Переночуете с внучкой там, а утром решите, что вам делать… Может, продадите часть вашего груза во Фримонте.

Голос Пола звучал очень печально, словно старик потрясен случившимся:

– Да, сэр. Большое вам спасибо. Делай, как он говорит, Эллисон.

Фургон со скрипом потащился вперед, а вокруг волшебным бело-голубым сиянием полыхали огни электрических лампочек, заливая окрестности ослепительным светом.

Майк сдавленно хихикнул:

– Пол просто молодец! Теперь мне кажется, что его вчерашние причитания были всего лишь спектаклем, устроенным для того, чтобы поднять наш дух.

Фургоны и принадлежащие Власти грузовики расположились на большой площадке возле самого перевала. Здесь тоже висело несколько фонарей, но по сравнению с контрольным пунктом было просто темно. Посередине площадки горели костры, где застрявшие на ночь путники готовили себе еду. На дальнем краю площадки возвышалась ощетинившаяся оружием четырехгранная башня, которую они видели с дороги. Перед ней выстроились в ряд военные бронированные машины – они явно сторожили оказавшихся тут совсем некстати гражданских лиц.

Движение военной техники по дороге почти прекратилось, и впервые за много часов грохот и рев турбин стих.

Пол обошел фургон, они с Эллисон проверили, хорошо ли все прикрыто, а потом старик начал громко жаловаться внучке на несчастье, которое свалилось на их головы. Девушка скромно помалкивала. Мимо прошли трое водителей грузовиков, а когда они оказались достаточно далеко, Нейсмит тихо проговорил:

– Вили, придется рискнуть. Я подсоединил тебя к переднему фургону. Эллисон вытащила из бананов узконаправленную антенну. Мне нужна связь с нашими… друзьями. Без их помощи ближе не подобраться.

Вили усмехнулся в темноте. Несмотря на риск, ему не терпелось приступить к делу. Сидеть в этой дыре без процессоров – все равно что стать слепым, глухим и немым. Он подсоединил датчики и настроился на работу.

Секундная пауза, пока они с Джилл входили в коммуникационную систему спутников, и вот уже Вили смотрел по сторонам дюжиной новых глаз и прислушивался к сотням переговоров по каналам Мирной Власти. Чтобы связаться с Мастеровыми, понадобится больше времени. В конце концов, это живые люди.

В тесном, темном убежище повисло напряженное молчание. Вили услышал, как с дороги съехала машина и остановилась возле башни. У бронемашин возникло оживление. Там происходило что-то важное. Вили отыскал сигнал с камеры одной из машин, передающийся на спутник, и стал наблюдать. Из машины выскочил водитель и вытянулся по стойке смирно. Собравшиеся на другом конце площадки люди – в том числе и Эллисон с Полом – обернулись, чтобы посмотреть, что происходит. К Вили подполз Майк и прижался к щели фургона. Вили настроил резкость, одновременно пытаясь связаться с Мастеровыми и получить доступ к компьютерам Мирной Власти – на случай возможных неприятностей.

Открылась дверь, ведущая в помещение поста, и на асфальт упала полоса света. В проеме появился солдат Мирной Власти, за его спиной возник другой, а между ними… ребенок? По крайней мере, кто-то стройный и очень маленького роста… Он вышел из тени и внимательно осмотрел площадку. Блеснули короткие темные волосы. Вили услышал тяжелый вздох Майка.

Это была Делла Лу.

Глава 34

Штаб остался удовлетворен подготовкой, даже Эвери согласился с предложенным планом.

Только Делла Лу испытывала беспокойство, задумчиво разглядывая звезды на погонах командующего периметром охраны.

Генерал с трудом сдерживал ярость. Он считал себя крутым парнем, а действия Деллы рассматривал как вмешательство непрофессионалов.

Однако Делла знала, что он слабак, как и все остальные военные. Ни один из них не побывал в настоящей драке.

Она внимательно изучала карту на дисплее. Согласно ее приказу, подкрепленному распоряжением Эвери, военные машины расставили повсюду среди холмов. За исключением нескольких временных и совершенно необходимых точек сосредоточения, Мастеровым не удастся напасть на всех одновременно. Впрочем, спутниковая служба слежения утверждала, что Мастеровые не готовят атаку в ближайшие несколько часов и ни один разведчик не проник за кольцо бронемашин.

Делла указала на командный пункт у перевала:

– Насколько я вижу, вы остановили все движение. А почему транспорт стоит так близко к вашему командному пункту? Кто-то из этих людей может оказаться шпионом Мастеровых.

– Мы проверили все фургоны и грузовики еще за тысячу метров отсюда, – пожав плечами, ответил генерал. – Они не смогли бы пронести сюда свой самодельный генератор. Кроме того, мы держим их под наблюдением, да и проводить допросы здесь намного удобней.

Делле это совсем не понравилось. Если врагу удастся протащить сюда хотя бы один генератор, командный пункт будет потерян. С другой стороны, учитывая то, что атака состоится не раньше чем через сутки, может быть, офицер действительно прав и здесь вполне надежное место. Возможно, они успеют выловить всех Мастеровых, расположившихся на этой площадке на ночь. Возможно, им удастся поймать здесь какую-нибудь важную птицу.

Делла отошла от дисплея.

– Хорошо, генерал, пойдемте посмотрим на этих людей. Вызовите ваших разведчиков. Им предстоит долгая ночь. А пока я хочу, чтобы вы передвинули свой командный пост и контрольный пункт за перевал. Когда все начнется, мобильный штаб будет гораздо надежней.

Офицер задумчиво посмотрел на нее, вероятно стараясь понять, с кем она спит, раз может себе позволить давать подобные приказы. Наконец он повернулся к своему адъютанту и что-то ему сказал. А потом оглянулся на Деллу:

– Вы хотите присутствовать при допросах?

– Во всяком случае, на первых, – кивнула она. – Я сама выберу, с кем вам нужно будет поговорить.

Парковочная площадка была длиной всего в двести – триста метров и чем-то напоминала ярмарку: дизельные машины возвышались над фургонами и телегами, запряженными лошадьми. Водители грузовиков уже развели костры, и голоса звучали вполне спокойно и даже весело. Сама по себе задержка их совершенно не беспокоила, они ведь работали на Власть, которая возместит им убытки.

Лу прошла мимо штабной машины, которая появилась тут по приказу генерала. Сам командующий и его помощники тащились следом – они не понимали, что эта странная девушка собирается делать дальше. Лу и сама толком не знала, но как только она окажется среди людей…

Если бы она была Мигелем Росасом, то нашла бы способ угнать один из грузовиков Мирной Власти, в котором достаточно места, чтобы спрятать почти все, что могут построить Мастеровые. Н-да… Впрочем, водители хорошо знакомы друг с другом и практически наверняка смогут узнать машины приятелей. Мастеровым пришлось бы поставить свой грузовик особняком и не вступать ни в какие контакты.

Делла в сопровождении свиты шла в тени, не подходя к кострам.

Все грузовики стояли вместе, ни один из них не был припаркован отдельно. Оставалось проверить тех, кто не работает на Власть. Делла отвернулась от грузовиков и пошла вдоль фургонов. Возле них сидели или стояли самые обычные люди; по большей части пятидесяти-шестидесяти лет, а остальные, очевидно, были их молодыми помощниками. Все казались недовольными – они потеряют много денег, если останутся здесь надолго. Впрочем, на лицах читался и страх. Поставщики продуктов все еще верили в пропагандистские заявления Мирной Власти, и никто из их родственников не попал в пузыри во время зачистки, которой Делла руководила последние несколько недель.

Где-то над холмами пролетели вертолеты. Разведывательные отряды скоро будут здесь.

Делла увидела банановые фургоны. Они могли прибыть сюда только из района Ванденберга. Что бы ни утверждала разведка, Делла по-прежнему считала, что рассадником заразы является Центральная Калифорния. Возле фургонов стояли старик и девушка, примерно ровесница самой Лу. В голове Деллы прозвенел тихий сигнал тревоги.

У нее за спиной начали садиться вертолеты. От их винтов дохнуло холодом, затем поднялись столбы пыли. Прожекторы вертолетов осветили Деллу и сопровождающих так, что тени упали прямо на банановые фургоны. Старик поднял руку, чтобы прикрыть глаза; девушка просто молча смотрела на них. Что-то странное было в том, как прямо и спокойно она стояла – с почти военной выправкой. Несмотря на высокий рост и европейскую внешность девушки, Делла сразу почувствовала, что они чем-то похожи.

Она схватила генерала за руку и, когда тот обернулся, громко, старясь перекричать рев турбин и свист вращающихся винтов, объявила:

– Вот ваши главные подозреваемые…

– Вот стерва! Она что, телепат?

Майк следил за тем, как Делла Лу шла по открытой площадке. Она еще не направлялась прямо к ним, но с каждым шагом медленно приближалась, словно осторожная охотница. Майк беззвучно выругался. Им не уйти от встречи с ней, и в этой встрече она одержит победу.

Площадку залил яркий свет, повсюду метались длинные причудливые тени. Вертолеты. Три. У каждого под фюзеляжем установлены мощные двойные прожекторы. Солдаты стояли за спиной Лу, словно стая волков, с горящими кровожадным глазами ожидающих приказа своей хозяйки.

– Послушай, Майк. – Голос у Вили был напряженным, но слова звучали невнятно и глухо. Он явно находился в глубокой связи с компьютером и говорил будто во сне. – У меня кончается энергия, осталось всего несколько секунд… Но другого выхода нет.

Майк посмотрел на вертолеты: Вили, конечно, прав.

– Но что мы можем сделать?

– Наши друзья собираются ее отвлечь… сейчас некогда объяснять. Просто делай, что я скажу.

Майк уставился в темноту. Он представил себе отрешенный взгляд Вили. За последние несколько дней он видел его таким достаточно часто. Мальчишка одновременно решал их проблемы и руководил всей революцией. Росасу приходилось играть в симбиотические игры, но это было выше его понимания.

– Хорошо, – только и смог проговорить он.

– Захвати вон те два бронированных вездехода… у дальнего края площадки. Видишь?

Майк еще раньше заметил эти машины. Они стояли в двухстах метрах под охраной солдат.

– Когда?

– Через минуту. Откинь край фургона… По моей команде прыгай, хватай Эллисон и беги прямо к машинам. Ни на что не обращай внимания. Ты понял, ни на что!

Майк колебался. Он понял, что намерен сделать Вили, но…

– Давай! Двигай! Ну давай же!

Майк повернулся и ногами выбил стену фургона, доски которой были специально расшатаны для бегства в случае опасности. Только когда гвозди поддались, Майк сообразил, что это как раз и есть опасность и ему придется бежать под прицелом вражеских винтовок.

Генерал услышал слова Лу и повернулся, чтобы отдать приказ. Он чувствовал себя не совсем в своей стихии, руководя подчиненными лично.

– Не указывайте прямо, – предостерегла его Делла. – Пусть ваши люди арестуют еще несколько человек. Надо сделать так, чтобы эти двое ничего не заподозрили.

Генерал кивнул.

Шум вращающихся лопастей начал смолкать. «Сейчас здесь должно стать почти тихо», – подумала Делла…

…и ошиблась.

– Сэр! – крикнул один из солдат, сидевших в машине. – Наш вездеход угнали!

Лу развернулась быстрее, чем генерал успел выругаться, вскочила в машину и бросила взгляд на экран дисплея. Она легко пробежала пальцами по клавиатуре, и на дисплее появился видеоотчет о происходящих событиях. Солдат молча и с опаской поглядывал на нее, сообразив наконец, что у этой женщины, вероятно, есть особые полномочия.

Фотографии со спутников показывали восемь шаров, пристроившихся среди холмов к северу от командного пункта. Восемь серебристых шаров ослепительно сияли в свете звезд. Вот их стало уже девять. Патрули, расположившиеся в горах, сообщали то же самое. Одна из передач была прервана на полуслове. Десять пузырей. Вторжение началось на двадцать четыре часа раньше, чем предсказывали разведывательные спутники и компьютеры, которым так доверял Эвери. У Мастеровых, наверное, сосредоточены в этом районе дюжины компактных генераторов. Если они такие же, как тот, что ей удалось отобрать у Вили Вачендона, то у них ограниченный радиус действия. Врагу, по всей видимости, удалось подобраться к цели совсем близко.

Делла посмотрела на площадку и банановые фургоны. На удивление своевременная атака.

Она выбралась из машины и вернулась к генералу и его офицерам. «Успокойся. Если мы не станем приближаться к фургонам, они могут остановиться».

– Похоже, у нас неприятности, генерал. Враг выступил раньше, чем мы ожидали. Кто-то уже начал атаку к северу отсюда.

Это была почти правда.

– Господи! Я должен заняться своими прямыми обязанностями, леди. Придется отложить допросы.

Лу криво усмехнулась. Он все еще ничего не понял.

– Занимайтесь, генерал. А этих людей можете оставить в покое.

Но генерал ее уже не слышал, потому что размашистым шагом уходил прочь. Помахав Лу рукой, он забрался в свою машину.

С севера, со стороны Ливерморской долины, послышался шум взлетающих самолетов. Белая вспышка на мгновение осветила далекие холмы. Это один из генераторов, которые они проворонили сегодняшней ночью.

Делла оглядела лагерь, словно решая, что же делать дальше. Она старательно делала вид, будто не смотрит на банановые фургоны. Очевидно, они считали, что отвлекающий маневр удался, – по крайней мере, ее не заключили в пузырь.

Она вернулась к своему личному вертолету, который прилетел сюда вместе с разведывательными отрядами. Маленькая машина – в ней хватало места только для пилота, командира и стрелка – была напичкана чувствительной аппаратурой и прекрасно вооружена. На хвосте красовался лос-анджелесский узор пейсли, но на борту находились люди, с которыми Лу работала еще в Монголии. Делла села на место командира и жестом велела пилоту взлетать. Машина мгновенно оторвалась от земли.

Делла не обратила внимания на то, как четко исполнили ее приказ, она раздумывала над тем, как пробиться к Эвери. Небольшой красный огонек начал пульсировать на монохромном дисплее, который она держала в руках, – ее поставили в режим ожидания. Она могла себе представить, какое сумасшествие сейчас творится в Ливерморе. «Но черт тебя побери, Эвери, неужели ты забыл, что я выхожу с тобой на связь вне очереди!»

Красный. Красный. Красный… Знак вызова исчез, а на дисплее появилось какое-то бледное пятно – по всей видимости, лицо.

– Давайте быстро. – Голос принадлежал Гамильтону Эвери. Из-за его спины доносились другие голоса, кто-то даже кричал. Делла Лу быстро заговорила:

– У меня нет никаких доказательств, но я знаю, что они уже подошли к перевалу. Я хочу, чтобы вы опустили тысячеметровый пузырь к югу от…

– Нет! Мы заряжаем аккумуляторы. Если пользоваться генератором сейчас, у нас не хватит энергии, когда в этом действительно возникнет необходимость, то есть когда они переберутся через хребет.

– Вы что, не понимаете? Все остальное – отвлекающий маневр. То, что я обнаружила здесь, наверняка самое главное.

Однако связь уже прервалась; экран светился ровным красным сиянием. Черт побери этого Эвери и его осторожность! Он так боялся Пола Хелера, так был уверен, что тот придумает способ пробраться в Ливерморскую долину, что своими действиями только облегчал противнику задачу.

Делла посмотрела на приборную доску. Вертолет летел на высоте четырехсот метров. Контрольный пункт заливал яркий свет фонарей; он выглядел как превосходно выполненная игрушка. Здесь царила почти полная тишина, хотя тепловой сканер показывал, что машины работают и ждут приказа. Площадку, где расположились гражданские, освещал голубоватый свет, возле некоторых фургонов были разбиты палатки, а у костров сидели темные силуэты.

Делла проглотила комок в горле. Если Эвери не накроет лагерь пузырем…

Она знала, какое оружие находилось на борту ее вертолета. Нервно-паралитические бомбы. Но если ее подозрения насчет банановых фургонов верны, тогда они могут быть защищены.

Она дотронулась до микрофона, закрепленного на горле, и приказала стрелку:

– Огонь. Ракетами по фургонам. Без напалма.

Люди, сидящие возле костров, останутся живы. По крайней мере, большинство.

В ухе прозвучал ответ стрелка: «Вас понял». Через несколько мгновений воздух возле вертолета вспыхнул, словно позади него взошло маленькое солнце, и оглушительный рев перекрыл грохот мотора. Реактивная струя ракеты, казалось, погасила все другие огни в мире.

Или почти все. Краем глаза Делла успела заметить, как с земли в воздух поднялась другая ракета…

Затем ее ракета взорвалась. В воздухе. Не пройдя и половины пути. Казалось, огненные шары наткнулись на какое-то невидимое препятствие. Вертолет покачнулся, его обшивку пробили пули. Кто-то закричал. Вертолет начал крениться, еще немного – и он перевернется брюхом вверх.

Делла действовала автоматически, она даже не заметила, что пилот повис на ремнях безопасности. Она схватила дублирующий рычаг управления и потянула его на себя. И увидела впереди другой вертолет, который летел им прямо в лоб. Пилот завалился набок, выпустив рычаг, и машина Деллы круто взмыла вверх, избежав столкновения и с землей, и с загадочным вертолетом.

К ней подполз стрелок и посмотрел на пилота.

– Пилот убит, мэм.

Делла слушала его, одновременно прислушиваясь к неровному шуму мотора. Бывало и хуже. Не обращая больше внимания на экипаж, она медленно облетела то, что недавно было пропускным пунктом у Перевала Миссии.

Фантомная ракета, взлетевшая с земли, загадочный вертолет – теперь она все поняла. Практически в тот самый момент, когда стрелок выпустил ракету, кто-то накрыл перевал пузырем. Делла облетела темную сферу, в которой отражались огни ее вертолета. Сфера была диаметром приблизительно в тысячу метров. Однако Эвери тут ни при чем: вместе с лагерем, где остались мирные жители, купол поглотил еще и командный пост. Где-то внизу, у самого основания купола, ползали бронемашины Мирной Власти, напоминая муравьев, которые никак не могут попасть в свой муравейник.

Итак, снова точный расчет. Враг знал, что она собирается их атаковать, и знал точное время атаки. Система связи и разведки Мастеровых должна быть не хуже, чем у Власти. Те, кто находился там, внизу, наверное, были очень важными персонами. А тот генератор, что они везли с собой, – один из самых мощных, что есть у Мастеровых. Поняв, что им грозит смерть, они решили выйти из игры.

Делла посмотрела на отражение своего вертолета, примерно в ста метрах ниже, и у нее возникло ощущение, будто оно где-то очень далеко. То, что они накрыли пузырем себя, а не ее вертолет, доказывало, что технология Хелера – по крайней мере, при использовании маломощных источников энергии – не очень эффективна, когда речь идет о движущихся целях. Это нужно запомнить.

Как бы то ни было, но вместо ответственности за сотни смертей враг обременил ее совесть только одной – ее собственного пилота. А когда этот пузырь лопнет – лет через десять или даже через пятьдесят, – война уже будет фактом истории. Одно мгновение для них – и никого уже не надо будет убивать.

Неожиданно Делла позавидовала тем, кто остался внутри пузыря, позавидовала тем, кто проиграл.

А потом, развернула вертолет и полетела в сторону Главного штаба в Ливерморе.

Глава 35

– Давай! – прозвучал приказ Вили, и Майк выбил фальшивую стенку фургона. Он сделал еще одно резкое движение ногами – и наружу вместе с досками посыпались бананы.

Вспыхнул яркий свет – не такой, что до сих пор горел над площадкой, а ослепительно-яркое сияние.

– Беги! Ну, беги же! – Голос Вили из фургона был едва слышен.

Помощник шерифа схватил Эллисон и потащил ее на противоположную сторону поля. Пол бросился было за ними, но, услышав голос Вили, повернул назад.

Ближайший танк Мирной Власти начал поворачивать орудийную башню, а незнакомый голос у Пола за спиной приказал всем стоять. Но Майк и Эллисон мчались со всех ног. А танк исчез в десятиметровом серебристом шаре.

Они пронеслись мимо людей, испуганно скорчившихся от яркого света, мимо солдат и техники Мирной Власти, исчезавшей под пузырями еще до того, как ее успевали привести в действие.

Двести метров – серьезная дистанция для спринта, зато достаточно длинная для того, чтобы все обдумать и понять, что происходит.

Черную ночь теперь освещали яркие огни и разноцветные вспышки. Словно дневной свет, немного приглушенный туманом. Вили накрыл лагерь пузырями до завтрашнего утра – или до послезавтрашнего – в общем, до того момента, когда основная часть сил противника покинет этот пост, посчитав, что он заблокирован. Если Вили и его спутники поторопятся, они успеют убраться отсюда еще до того, как противник сообразит, что произошло.

Когда Майк и Эллисон подбежали к вездеходам, они уже никем не охранялись – если не считать пары трехметровых пузырей, блестевших по обе стороны от тяжелых машин. Видимо, Вили выбрал именно эти вездеходы из-за того, что их водители вышли наружу.

Майк забрался на гусеницу и, задыхаясь, повернулся к Эллисон, чтобы помочь ей залезть на вездеход.

– Вили хочет, чтобы мы подъехали к фургонам. – Майк распахнул люк и беспомощно пожал плечами. – Ты справишься с управлением?

– Конечно. – Эллисон ухватилась за край люка и скользнула вниз, в темноту. – Давай спускайся за мной.

Майк неуклюже последовал за ней, чувствуя, что задал дурацкий вопрос – ведь Эллисон жила в эпоху таких машин, когда каждый умел с ними управляться.

Внутри пахло машинным маслом и дизельным топливом. Там было три сиденья. Эллисон уже заняла переднее, уверенно положив руки на рукоятки. Нигде не было видно ни окон, ни дисплеев – если только сами стены, выкрашенные светлой краской, не служили экранами. Так, минуточку… Третье сиденье было развернуто назад, к стойке с электронной аппаратурой и дисплеями.

– Посмотри сюда, – сказала Эллисон.

Он повернул голову и заглянул через ее плечо. Она повернула рычаг и включила турбину. Двигатель завывал все громче, пока Майк не начал воспринимать его рев не только ушами, но и всем телом.

Эллисон показала на приборную панель перед ней. Буквы и цифры были угловатыми, но вполне различимыми.

– Это топливо. Бак не полный, но думаю, что километров на пятьдесят должно хватить. А эти шкалы показывают температуру двигателя и обороты, – пока включен автопилот, на них можно не обращать внимания. Теперь держись покрепче.

Она взялась за ручки и показала, как управлять движением. Вездеход повернул сначала в одну, потом в другую сторону.

– А как же узнать, куда ты едешь? – спросил Майк.

Эллисон рассмеялась:

– Решение было найдено еще в девятнадцатом веке. Наклонись немного ниже. – Она постучала по переборке у себя над головой. Теперь Майк разглядел небольшое углубление, как раз на уровне висков водителя. – Перископ вращается на триста шестьдесят градусов. Его можно немного поднять или опустить, чтобы было удобно.

Эллисон показала, как это делается.

– Хорошо. Говоришь, Вили хотел, чтобы мы подвели оба вездехода к фургонам? Что ж, я пригоню второй.

Девушка соскользнула с водительского сиденья и вылезла в люк.

Майк посмотрел на ручки управления. Она не стала выключать двигатель. Все, что от него требовалось, – сесть на место водителя и управлять машиной. Майк занял водительское сиденье и выглянул наружу через окуляры перископа. Ему вдруг показалось, что он высунул голову в люк, – так хорошо все было видно.

Прямо по ходу, перед фургонами, стоял Нейсмит. Старик снял с них задние стенки, и его «драгоценные бананы» посыпались на землю. С левой стороны донесся рев двигателя – Эллисон включила турбину второго вездехода.

Майк оторвал взгляд от окуляров перископа и мрачно посмотрел на рукоятки управления. Коснулся левой – и машина начала разворачиваться. Тогда он нажал на две рукоятки сразу, и она двинулась вперед. Майк увеличил скорость примерно до семи-восьми метров в секунду – с такой скоростью может бежать человек. Это было ужасно похоже на компьютерные игры. Весь перегон занял несколько секунд. Потом Майк сбросил скорость, подъехал туда, куда показывал Пол, и, не глуша двигателя, остановился.

Эллисон уже успела открыть кузов своей машины и начала выгружать прямо в грязь какое-то громоздкое электронное оборудование. «Неужели для управления вездеходами требуется так много приборов?» – подумал Майк. Вся электроника в полицейском участке Сая Венца поместилась бы в одной машине, да еще осталось бы место.

– Только не трогай устройства связи и датчики, Эллисон. Может быть, Вили сумеет к ним подключиться.

Пока Эллисон занималась оборудованием, Майк и Пол принялись выгружать процессоры и другое снаряжение Мастеровых из банановых фургонов.

Из развороченного фургона вылез Вили. Он отключился от компьютерной сети, но все еще не пришел в себя, и помощи от него было немного.

– Я почти посадил аккумуляторы, Пол. Даже с сетью не могу больше связаться. Если мы не сумеем подключиться к этим штукам, – он показал на вездеходы, – нам конец.

Это была непростая задача. Хорошо, что Пол позаботился заранее и захватил с собой несколько переходников и запасных кабелей, сделанных по указаниям Эллисон. Если техники Мирной Власти за эти годы не поменяли стандарты, то надежда еще оставалась.

Утро выдалось обманчиво тихим, даже насекомые смолкли. Быстро светало, но густой туман скрывал диск солнца. Где-то за перевалом послышался шум пролетающего самолета, глухо прозвучали далекие разрывы бомб. Вили отдал приказ Мастеровым, сосредоточившимся ночью к северу от Ливерморской долины, перейти в наступление. Хотелось бы, чтобы этот отвлекающий маневр хоть как-то помог.

Боковым зрением Майк видел, что по всей стоянке какие-то фигуры делали то же самое, что и их компания. Он присмотрелся внимательнее и понял причину иллюзии: уже через несколько секунд, после того как лопнул большой пузырь, Вили создал несколько дюжин пузырей самых разных размеров. В некоторые попало по одному или по два человека; другие, вроде тех, что он сделал вокруг стоянки с гражданскими повозками и поста Мирной Власти, были не менее пятидесяти метров в диаметре. И в каждом из пузырей отражалась их четверка, которая отчаянно торопилась, чтобы закончить перегрузку еще до того, как в долине поймут, что большого пузыря уже нет.

Казалось, что они провозились очень долго, но на самом деле прошло всего несколько минут. Большую часть аккумуляторов они оставили на месте, а все остальное оборудование весило от силы пятьдесят килограммов. Процессор и большой генератор разместились в одном вездеходе, а всю аппаратуру связи со спутниками и меньший генератор положили во второй вездеход. Вид получился довольно забавный – компактная аппаратура Мастеровых казалась совсем детской и безобидной по сравнению с громоздкими устройствами Мирной Власти.

Эллисон выглянула из опустевшего вездехода и спросила у Пола:

– Все в порядке?

Он кивнул.

– Тогда пора проводить «дымовое тестирование», – без всякого намека на шутку сказала она.

Эллисон повернула рубильник. Никакого дыма не было, все дисплеи засветились. Вили победно вскрикнул. Оставалось лишь подсоединить процессор. Обычным программистам на это потребовалась бы неделя. К счастью, Вили и Пол могли все сделать уже в дороге.

Эллисон, Пол и Вили разместились в первом вездеходе, Майку – после тщетных возражений – пришлось вести второй. Он резонно утверждал, что все четверо могут легко разместиться вместе с оборудованием в одном вездеходе.

– Нет, – твердо заявил Пол. – Вездеходы всегда ездят парами. Я это точно знаю, Майк.

– Да, – подтвердила Эллисон. – Не волнуйся, здесь нет ничего сложного, просто следуй за мной.

Оба вездехода тронулись со стоянки, осторожно продвигаясь вперед по полю, усыпанному зеркальными надгробиями. Шум двигателей перекрывал грохот далеких взрывов и рев пролетающих самолетов. Когда бронемашины добрались до перевала, туман начал рассеиваться, стало видно голубое утреннее небо. Они уже успели достаточно далеко отъехать от стоянки, чтобы даже без прикрытия хитрой электроники вездеходы вполне можно было принять за подразделение Мирной Власти.

Внешняя линия обороны была пройдена. Вскоре они столкнутся с внутренней, главной линией и узнают, станет ли информация, полученная от Эллисон с пятидесятилетним опозданием, ключом к уничтожению Мирной Власти.

Глава 36

За завтраком Делла Лу просматривала доклады, накопившиеся за ночь. На ней был форменный комбинезон, чистые черные волосы отливали синевой в ярком свете флуоресцентных ламп.

Глядя на девушку, можно было подумать, что она только что возвратилась из двухнедельного отпуска, а не провела почти всю ночь в горах, стараясь обнаружить позиции партизан.

Это был хорошо рассчитанный эффект. Утренняя смена только что заступила на дежурство. Ночью они отдыхали и не испытали на себе той выматывающей спешки, с которой работали здесь их коллеги. Если Делла собирается командовать этими людьми – или, что еще важнее, оказывать на них какое-то влияние, – она должна казаться спокойной и холодной. Внешне она так и выглядела. Делла успела помыться и даже немного поспать. В Монголии ей выпадали куда большие физические нагрузки. А умственные? Сейчас Делла впервые в жизни начала опасаться, что противник ее превосходит.

Она посмотрела на выстроенные в ряд операторские пульты, сердце ливерморского командного пункта, откуда приказы поступали в разные уголки земного шара. До сих пор Делла никогда здесь не была. На самом деле ни она, ни большинство персонала понятия не имели, где они находятся. Ясно было одно: командный пункт оборудован глубоко под землей и надежно защищен от действия ядерного взрыва, разнообразных газов и прочих старомодных штучек. Почти с такой же уверенностью можно было утверждать, что он расположен в нескольких десятках метров от ливерморского генератора куполов и источника ядерной энергии. На некоторых дисплеях Делла увидела команды, которые запускали генератор и управляли им. Такие приборы бессмысленно было бы помещать где-то в другом месте и охранять менее тщательно, чем сам генератор. И тому и другому требовалось надежное тайное укрытие.

Экран, показывающий текущую ситуацию, занимал бо́льшую часть стены. В данный момент на нем был изображен район, прилегающий к Ливермору, снятый с воздуха одним из разведывательных спутников. Очевидно, программа не была рассчитана на использование других источников информации. Сообщения наземных служб заносились в компьютер вручную, с терминалов, связанных с базой данных командного пункта. Пока никаких противоречий между поступающими сведениями замечено не было. Враг за последний час явно активизировался.

В остальном мире дела шли по-разному: в Европе и Африке вот уже несколько дней Мирной Власти не существовало. События в Азии очень напоминали то, что происходило в Северной Америке. Старый Ким Тиуланг был почти так же умен, как Гамильтон Эвери, и обладал теми же недостатками. Его генератор находился к северу от Пекина. На дисплеях можно было увидеть, как там развивается ситуация. Китайские Мастеровые построили меньше генераторов, чем их американские собратья, и им не удалось подобраться так же близко к сердцу пекинского комплекса. Но сейчас там была ночь, и атака еще продолжалась. Врагу удалось застать Кей Ти врасплох, точно так же как это сделали Мастеровые в Ливерморе.

Оба главных генератора куполов, на которые Власть возлагала основные надежды, подверглись одновременному, хорошо скоординированному нападению. Мастеровые располагали очень недурной системой связи, по меньшей мере не хуже той, что имелась в распоряжении Мирной Власти. По меньшей мере.

Судя по изображению на главном экране, восход должен был начаться через двадцать минут, но густой туман закрывал большую часть долины. Не зная, где именно находится враг, Мирная Власть не отдавала приказа о наступлении. Генераторы Мастеровых действовали очень эффективно на небольших расстояниях; ночью Власть потеряла около двадцати процентов своих танков. Надо подождать, пока информация о местонахождении врага не станет более полной. Надо подождать, пока Эвери не позволит воспользоваться большим генератором. Тогда они смогут накрывать пузырями любое количество врагов с любого расстояния.

Лу закончила завтрак и маленькими глоточками пила кофе. Она оглядывала комнату, почти не отдавая себе отчета в том, что запоминает лица и данные на дисплеях. В этом ярко освещенном тихом бункере под землей, где работал кондиционер, люди жили в нереальном мире. Впрочем, никто из них этого не понимал. Сюда стекались мегабайты информации со всего мира, мощные процессоры их проверяли и обрабатывали. Суммарные данные выводились на дисплеи высшего командования. Эти идиоты думали, будто обладают всей полнотой информации. Делла же прекрасно понимала, что такого не бывает никогда, а после прошедшей ночи она уже не сомневалась, что в систему поступают ложные сведения.

Зашипела открывающаяся дверь, и в командный бункер вошел Гамильтон Эвери. Следом за ним появился генерал Бертрам Мейтленд, главный военный бездельник в Совете Директоров, типичный специалист по нажиманию кнопок. Каким-то образом Делла должна обойти его и убедить Эвери, что необходимо опираться не на информацию дальней разведки, а использовать сведения, поступающие непосредственно из горячих точек.

Мейтленд и Эвери направились к верхнему ряду терминалов. Заметив Лу, Эвери попросил ее присоединиться к ним.

Когда она подошла, генерал уже восседал за терминалом с огромным экраном и даже не поднял на нее взгляда.

– По донесениям разведки, враг возобновит атаку сразу после восхода солнца. На экране видно, что тепловое излучение усиливается, – оно не слишком заметно, ведь у противника практически нет моторизованной техники. Однако на этот раз мы будем готовы их встретить.

Генерал набрал новую команду на клавиатуре, и слабый гул проник сквозь толстые стены бункера.

– Вот так. – Он показал рукой на большой экран. – Мы только что отправили в стасис все места возможного скопления противника.

Эвери сдержанно улыбнулся. С каждым днем выглядел он все более бледным и усталым. Одевался Эвери так же безукоризненно, как и раньше, его речь была по-прежнему ровной и четкой, но Лу чувствовала, что шеф на пределе.

– Превосходно. Я уверен, что, если они предпримут решительное наступление, мы быстро сумеем компенсировать наши потери. Сколько пузырей мы можем сейчас сделать?

Мейтленд немного подумал.

– Это зависит от размеров. Я полагаю, что в наших силах создать несколько тысяч сфер, по одной в секунду. Все уже занесено в компьютеры: мы учитываем информацию с разведывательных спутников и донесения командиров с поля боя – новые сферы будут создаваться автоматически.

Тонкий свист на грани ультразвука словно бы подтвердил его слова.

– Нет! – воскликнула Лу.

Оба пожилых мужчин посмотрели на нее скорее удивленно, чем сердито.

– Нет, – повторила она уже спокойнее. – Нельзя доверять информации со спутников. Если мы будем руководствоваться только этими данными, то быстро истощим свои резервы и ничего не добьемся.

«Или еще того хуже, мы закатаем в пузыри собственных людей». Раньше эта мысль ей в голову не приходила.

Мейтленд помрачнел. С ним спорила молодая женщина, которую повысили с необычайной поспешностью через головы нескольких фаворитов генерала. Если бы не Гамильтон Эвери, она бы уже давно командовала батальоном на переднем крае – да и то лишь за ее прошлые заслуги в Азии.

Тем временем Лу переключилась на Эвери.

– Пожалуйста, Директор. Я понимаю, предположение о том, что враг сумел подчинить себе наши разведывательные спутники, кажется вам безумным, но вы же сами говорили, что для Хелера нет ничего невозможного и чем фантастичней кажется ход, тем больше вероятности, что Хелер его сделает.

Она нажала на нужную кнопку. Эвери вздрогнул и снова посмотрел на большой экран. Судя по всему, началась атака, которую предрекал Мейтленд. Крошечные красные точки, обозначавшие партизанские отряды Мастеровых, начали спускаться в долину. Генератор Мирной Власти уже несколько раз сработал автоматически. Что, если эти сведения ложные, хотя бы частично? А настоящие Мастеровые тем временем по лощинам и оврагам подбираются все ближе и ближе к главному генератору. Теперь, когда Лу связала свое предположение с именем Хелера, она видела, как ее слова постепенно превращаются для Эвери почти в полную уверенность.

– Именно вы предсказали, что он будет атаковать нас здесь, – пробормотал Директор и повернулся к Мейтленду. – Генерал, отключите автоматическую систему. Я хочу, чтобы вы создали группу наружного наблюдения, которая будет собирать только наземную информацию, а не сообщения со спутников. Она и будет определять, где и когда следует пускать в ход генератор.

– Сэр! – Мейтленд с возмущением ударил ладонью по столу. – Тогда наша ответная реакция будет запаздывать, и враг сможет пробраться внутрь.

На секунду лицо Эвери дрогнуло, словно противоречивые угрозы довели его до отчаяния. Однако, когда Директор заговорил, голос его звучал твердо и уверенно:

– Ну и что? Они все равно не знают, где находится наш генератор. Кроме того, у нас достаточно солдат, чтобы разобраться со всеми, кто сумеет проникнуть на территорию. Приказ остается в силе.

Мейтленд несколько мгновений сердито смотрел на Эвери, но он всегда был человеком, строго исполнявшим приказы начальства; иначе Эвери уже давным-давно заменил бы его на кого-нибудь другого. Генерал повернулся к терминалу, отменил программу, а потом передал приказ аналитикам, расположившимся у входа в комнату. Непрерывное жужжание, раздававшееся из-за стены, смолкло.

Директор жестом велел Лу следовать за ним.

– Что-нибудь еще? – тихо спросил он, когда они оказались вне пределов слышимости Мейтленда.

Делла не колебалась ни секунды:

– Да. Откажитесь от всех разведывательных спутников. В районе Ливермора пользуйтесь связью только в пределах видимости – никаких передаточных станций. У нас достаточно людей и достаточно воздушной техники. Мы, конечно же, потеряем часть из них, занимаясь такой разведкой, зато сможем поймать любого, кто появится в этих местах. Что касается отдаленных районов, например Азии, у нас нет выбора, придется пользоваться спутниками, но мы должны ограничиться только радио и видеосвязью – без компьютерной обработки.

Делла говорила очень быстро, почти не останавливаясь, чтобы перевести дух.

– Хорошо, я сделаю так, как вы рекомендуете. Оставайтесь здесь, но не отдавайте приказов Мейтленду.

Примерно через двадцать минут Мейтленд и его аналитики сумели на скорую руку разработать план постоянного патрулирования всей территории долины самолетами и вертолетами с интервалом в полчаса. К сожалению, большая часть из них не была оборудована чувствительными сенсорными приборами. В некоторых случаях разведка вообще проводилась самым древним способом – при помощи визуального наблюдения. Без тепловых и радарных установок обнаружить кого-нибудь или что-нибудь в глубоких оврагах было просто невозможно. Мейтленда и его подчиненных это совсем не радовало. Наземную разведку посчитали устаревшей еще в двадцатые годы, и огромные средства были вложены в развитие спутниковой разведывательной сети; она, естественно, казалась более надежной и к тому же охватывала весь мир. Отказ от этой замечательной системы отбрасывал их к временам Второй мировой войны.

Мейтленд указал на экран с данными, куда его люди старательно вносили сведения, постоянно поступающие от наземных разведывательных служб.

– Видите? Разведчики на земле не заметили ни одного скопления вражеских сил, о существовании которых мы узнали благодаря спутникам. Враг отлично маскируется. Без хороших сенсоров мы ничего не обнаружим.

– Они заметили несколько небольших отрядов.

– Да, сэр, – пожав плечами, ответил Мейтленд. – Насколько я понимаю, мы можем накрыть их пузырями?

Когда Эвери заговорил, в его глазах зажегся непонятный Мейтленду огонек. Как бы ни обернулись предположения Лу, генерал недолго будет занимать свой пост.

– Немедленно.

С терминала послышался чей-то еле слышный голос:

– Сэр, у меня возникли проблемы с территорией возле Перевала Миссии. Там побывало два самолета А-511… С обоих поступило сообщение, что купол исчез.

Эвери, Лу и Мейтленд одновременно повернулись к экрану, на котором были выведены сведения о текущей ситуации. Карта была выстроена с фотографической точностью. Купол над перевалом, тот самый купол Мастеровых, что едва не стоил Делле жизни вчера ночью, переливался серебристым сиянием над холмами. Спутник видел его – точнее, сообщал, что видит.

«Исчез». Эвери побледнел еще сильнее. Мейтленд с шумом втянул воздух сквозь зубы. Вот прямое и бесспорное свидетельство того, что их обвели вокруг пальца. Теперь они понятия не имели, где находится противник и что он собирается делать.

– Господи! Она была права. Она во всем была права!

Делла не слушала их. В ее душе не было ликования, потому что ее тоже одурачили. Она поверила заверениям техников, что десять лет – это теоретически минимальный срок жизни куполов. «Я же их поймала вчера вечером. Проклятие, у меня в руках были Хелер, и Вили, и Майк, и все остальные, кто имеет хоть какое-то значение для их дела… А сегодня я их упустила».

Делла лихорадочно пыталась осмыслить новые сведения. Если можно генерировать купола, которые живут всего сутки, значит могут существовать и минутные или даже секундные пузыри. Что это дает врагам? Как они…

– Мэм?

Кто-то прикоснулся к руке Деллы, и она вернулась в ярко освещенную комнату, заполненную людьми. Рядом с ней стояли Мейтленд и его адъютант. Генерал что-то говорил. Она никак не могла понять, что именно хотят от нее эти два старика.

– Простите, что вы сказали?

Голос генерала звучал вяло и бесцветно. В нем даже больше не было удивления. Все, во что он верил, потерпело крах.

– Мы только что получили сигнал спутниковой системы связи. Сверхсрочный и сверхсекретный. – Такой сигнал мог поступить только от Директора, а единственным оставшимся в живых Директором, кроме Эвери, был Кей Ти в Китае. – С вами желает говорить некто Мигель Росас.

Глава 37

Майк вел свой вездеход. Метрах в пятидесяти впереди в тумане прятался другой, в котором сидели Нейсмит и Вили, а за рулем была Эллисон. Майк без особых проблем справлялся с задачей, пока Эллисон не съехала с широкой, удобной дороги и не направилась в горы. Он чуть не потерял власть над машиной, когда спускался с холма.

– Ты в порядке? – прозвучал взволнованный голос Пола прямо у Майка в ухе. Они установили лазерную связь всего несколько секунд назад.

Майк ощупью нашел переключатель.

– Угу. Только вот непонятно, чего это вас сюда понесло?

– Прости, Майк, – сказала Джилл… или нет, это была Эллисон. – Боковая дорога еще хуже, мы могли повредить гусеницы.

Теперь они ехали по открытой местности. Перископ не давал такого четкого обзора, как круговое голографическое изображение, но Майку казалось, будто он высунул голову из люка. Шум моторов заглушал все обычные утренние звуки. Если бы мимо только что не пролетела ворона, можно было подумать, что весь остальной мир замер. Высохшая золотистая трава, белая жесткая земля… Время от времени из тумана возникало какое-нибудь небольшое дерево, и Эллисон, а следом за ней Майк вынуждены были его объезжать. Вместо запаха утренней росы на траве Росас ощущал только вонь дизельного топлива и краски.

Постепенно утренний туман стал рассеиваться, и с неба на землю полился чистый голубой свет. Майк почувствовал себя пловцом, который вынырнул из-под воды и увидел сквозь туман далекие холмы на противоположном берегу.

Шла война, и все выглядело еще более фантастично, чем в старых фильмах.

В небе парили десятки серебристых шаров, а где-то на горизонте, словно мошки, носились самолеты Мирной Власти, оставляя за собой черные следы дыма. Они снижались и набирали высоту, и, как только кому-нибудь удавалось заметить Мастеровых на границах долины, небо вспыхивало разноцветными всполохами. Туман разрывали черные и оранжевые взрывы – бомбы и напалм. Майк увидел, как серебристый шар накрыл один из самолетов и, продолжив траекторию его полета, медленно опустился на землю. Возможно, пройдет несколько десятков лет, пилот придет в себя живой и невредимый и, подобно Эллисон Паркер, не сможет понять, что же стряслось с его миром. Пилоту еще повезло. Майк знал, что генераторы Мастеровых малы, они не обладали мощностью даже того первого аппарата, который Вили использовал в Лос-Анджелесе. Дальность их действия не превышала ста метров, и они могли создать пузырь не больше десяти метров в диаметре. С другой стороны, они вполне подходили для обороны. Майк слышал, что Мастеровые Залива снизили минимальный срок жизни пузыря до пятнадцати минут. Еще немного – и можно будет применять тактику «вспышек».

Тут и там из тумана выступали пузыри, лежащие на земле, – оружие Мирной Власти, надежно обезвреженное прошлой ночью во время сражения. Впрочем, там могли оказаться и Мастеровые, застигнутые врасплох чудовищем из долины. Пузыри отличались друг от друга только размерами.

Неожиданно нос вездехода ушел вниз, и Майк снова сосредоточился на управлении машиной. Он спустился в небольшую ложбину намного медленнее, чем раньше. Передний вездеход уже поднялся наверх, а Майк еще только добрался до дна. Он быстро пересек ручей и начал крутой подъем, почти лежа на спине в своем кресле. Росас с силой отжал рычаги вперед, двигатель ревел от напряжения. Наконец вездеход выбрался наверх, высоко вздернув нос, а затем с грохотом опустился на землю.

– Впереди деревья. Остановимся на несколько минут. – Это был голос Вили.

Следом за первым вездеходом Майк подъехал к рощице перекореженных дубов. Вдалеке, над Мастеровыми, проникшими в Ливерморскую долину, кружила стая мошек, от которой оторвались две и полетели в их сторону. Видимо, именно по этой причине Вили и хотел свернуть. Майк взглянул на небо сквозь тонкие ветви и подумал, что этого прикрытия может оказаться недостаточно. Самый примитивный сенсор сумеет почувствовать тепло, исходящее от нагретых двигателей.

Самолеты пролетели в двух километрах к западу, вскоре шум их двигателей стих. Майк снова посмотрел в сторону Ливерморской долины.

Там, где сражение шло особенно напряженно, ежесекундно возникали новые пузыри. Теперь, когда двигатели вездеходов были заглушены, до Майка долетали звуки стрельбы и разрывы снарядов. Два самолета нырнули вниз на невидимую цель, и туман прочертили яркие линии лазерного огня. В этот момент Мастеровые применили новую тактику: между их позициями и самолетами появилось множество совсем мелких пузырей. Последовала алая вспышка – лучи лазеров отразились от зеркальных поверхностей. Сначала трудно было сказать, насколько эффективна такая защита. Затем один из самолетов взорвался, а другой задымил и по широкой дуге устремился к земле. «Интересно, – подумал Майк, – что произойдет, если двигатель самолета засосет внутрь десяток-другой таких двухсантиметровых шариков?»

– Майк, – снова заговорил Вили, – скоро Мирная Власть определит, что мы внедрились в их систему связи.

– Как скоро?

– В любую секунду. Они переходят на воздушную разведку.

Майк огляделся по сторонам и пожалел, что находится в вездеходе, – пешему было бы куда легче спрятаться.

– Значит, мы не можем надеяться на то, что и дальше будем оставаться «невидимыми».

– Нет, мы можем. Я уже начал переговоры с постом Мирной Власти, который находится в пределах прямой видимости.

Последние слова были сказаны низким мужским голосом. Майк удивился, но потом сообразил, что говорит с Вили не напрямую. Голос был незнакомым, с орегонским акцентом, хотя слова явно принадлежали Вили; оставалось только надеяться, что в пылу сражения несоответствия никто не заметит. Майк попытался представить себе многочисленные образы, которые Вили посылал врагам и союзникам.

– Они думают, что мы – разведывательный патруль Мирной Власти. Во внутренней части долины находятся еще четырнадцать вездеходов. Пока мы будем следовать указаниям с поста, атаковать нас не станут… И они хотят, чтобы мы подъехали к ним поближе.

Ближе… Если Вили сумеет продвинуться еще на пять километров, он сможет накрыть пузырем генератор Мирной Власти.

– Отлично. Говори, куда ехать.

– Скажу, Майк, но сначала я хочу, чтобы ты еще кое-что сделал.

– Конечно.

– Я соединю тебя через спутник с командованием Мирной Власти. Потребуй разговора лично с Деллой Лу. Расскажи ей все, что тебе известно о наших трюках…

Руки Майка сжались на рычагах управления.

– Нет!

– …только не говори, что мы находимся в этих вездеходах.

– Зачем?

– Сделай это, Майк. Все равно Власть скоро догадается, что спутники под нашим контролем; сообщи им об этом прежде, чем они получат надежные доказательства. Может быть, они решат, что ты по-прежнему на их стороне. Так или иначе, это их отвлечет. Можешь рассказать ей все, что захочешь. Я буду слушать. Таким образом, мне удастся узнать, что происходит на командном пункте. Пожалуйста, Майк.

Майк сжал зубы.

– Хорошо, Вили. Соединяй.

Эллисон Паркер мрачно усмехнулась. Она не водила вездеход почти три года – пятьдесят три, если считать и время, проведенное в стасисе. Раньше она думала, что обучать специалистов по космической разведке вождению разных военных машин – бессмысленная трата денег налогоплательщиков. Однако руководство сектора космической разведки считало, что всякий, кто занимается разведкой, должен быть знаком со всеми трудностями, которые могут возникнуть при охране секретных объектов. Водить танк было очень забавно, но Эллисон и в голову не могло прийти, что когда-нибудь он снова окажется внутри подобной машины.

А теперь вот она сидит у рычагов управления вездеходом… Эллисон включила двигатели, и маленькая бронированная машина выскочила из дубовой рощицы. Она узнала эти холмы, хотя повсюду виднелись сверкающие сферы, а вдалеке ослепительно вспыхивал напалм. Некоторые вещи неподвластны времени. Дорога шла вдоль пирамидальных бетонных блоков, оставшихся от разрушенной линии электропередач. Да ведь они с… Полом гуляли здесь… много лет назад.

Эллисон тряхнула головой, стараясь избавиться от невеселых воспоминаний. Под жаркими лучами солнца утренний туман быстро рассеивался. Вскоре Мастеровые лишатся удобного прикрытия. Если к этому времени они не одержат окончательной победы, то не победят уже никогда. Незнакомый голос в наушниках Эллисон докладывал об их местонахождении ближайшему командному пункту Мирной Власти. Ощущение было жутковатым: она знала, что сообщение может исходить только от Вили, но тот сидел рядом с ней и не произносил ни слова. А когда она посмотрела на него более внимательно, ей даже показалось, что Вили спит.

Их обман удался. Они выполняли указания офицера Мирной Власти, неотвратимо приближаясь к самому сердцу вражеской обороны.

– Пол, то, что я видела с орбиты, находится всего в шести километрах отсюда. Через несколько минут мы будем еще ближе. Этого достаточно?

Пол коснулся закрепленных на голове датчиков и, казалось, погрузился в размышления.

– Нет, нам пришлось бы торчать на одном месте больше часа. Оптимальное расстояние – четыре километра. Мы с Вили имеем в виду определенную точку, он и Джилл сделали предварительные выкладки в расчете на то, что мы сумеем туда добраться. Но даже и в этом случае нам потребуется не менее тридцати секунд.

После небольшой паузы Пол добавил:

– Через пару минут мы лишимся нашего прикрытия. Вили закончит передачи, и ты на полной скорости поведешь вездеход прямо к генератору.

Эллисон заглянула в перископ. Вездеход находился уже так близко от последнего рубежа обороны, что башни и купола анклава закрывали вид на север. Анклав был самым настоящим городом, и после еще одного рывка они окажутся в его пределах.

– Мы будем там прекрасной мишенью.

Слова Эллисон подтвердил вой двигателей небольшого самолета, пронесшегося прямо над головой. До этого момента она его даже не видела. К счастью, самолет не собирался их атаковать – он летел со скоростью не меньше ста метров в секунду, производя разведку с малой высоты.

– Шанс есть, причем неплохой, – неожиданно прозвучал в наушниках голос Вили. – Мы сделаем последний бросок, только когда разведывательные самолеты окажутся в стороне. Это даст нам дополнительно пять минут.

– К тому же у них хватает и других проблем, – заметил Пол. – Я говорил с Мастеровыми. Теперь они знают, где находится генератор. Некоторым удалось подобраться даже ближе, чем нам. У них нет нашего оборудования, но Мирная Власть этого не знает. Когда Вили подаст сигнал, Мастеровые выйдут из укрытий и тоже бросятся в решающую атаку.

Война шла и далеко отсюда, даже за пределами Ливерморской долины. Пол говорил, что такое же сражение идет сейчас в Китае.

И все-таки окончательный результат зависел от того, что произойдет здесь в следующие несколько минут.

Глава 38

Делла надела наушники и закрепила микрофон на горле. Эвери, Мейтленд и остальные, кто был на командном пункте, не сводили с нее глаз. Никто из них, кроме Гамильтона Эвери, никогда не слышал о Мигеле Росасе, но все они прекрасно понимали, что он не должен иметь доступа к секретному каналу связи.

– Майк?

Знакомый голос зазвучал в ее наушниках и из динамика на терминале:

– Привет, Делла. У меня есть для тебя кое-какие новости.

– Уже то, что ты говоришь по этому каналу, – новость. Значит, Мастеровые сумели раскрыть нашу систему связи и разведки.

– Угадала с первой попытки.

– Ты сейчас где?

– На холме, к юго-западу от тебя. Не хочу говорить точней – я, как и прежде, не слишком доверяю твоим друзьям… Правда, своим – и того меньше. – Последние слова он почти прошептал. – Послушай, есть кое-что еще, о чем тебе следовало бы знать. Мастеровым стало известно, где именно находится генератор.

– Что?

Эвери резко повернулся к большому экрану и жестом показал Мейтленду, чтобы тот проверил информацию.

– Каким образом? У них есть шпионы? Подслушивающие устройства?

Напряженный смех Майка эхом повторился из динамика.

– Это длинная история, Делла. Тебе она понравится. ВВС старых добрых Соединенных Штатов обнаружили генератор – слишком поздно, чтобы спасти мир. Этот секрет попал в руки Мастеровых несколько недель назад.

Делла повернулась к Директору, но Эвери смотрел через плечо Мейтленда на терминал компьютера. Люди генерала быстро делали запросы, а ответы выводили на экран.

Генерал взглянул на Директора:

– Вполне возможно, сэр. Большая часть Мастеровых, проникших на территорию Анклава, сосредоточилась на северо-западе. Но те, кто просочился к границе внутренней линии обороны, находятся близко и к генератору. Похоже, этот сектор интересует их в первую очередь.

– Или мы просто наблюдаем за этим сектором особенно тщательно.

– Да, сэр.

Но слова Директора явно не убедили Мейтленда. Эвери кивнул – он и сам не верил в собственные объяснения.

– Очень хорошо. Сосредоточьте там нашу тактическую авиацию. Я вижу, что два бронированных вездехода уже начали патрулирование вдоль линии обороны. Пусть они продолжают свою работу, пошлите к ним подкрепление. И переправьте в этот сектор несколько пехотных подразделений.

– Верно. Как только мы их засечем, они уже не будут представлять угрозы. У нас большое преимущество в огневой мощи.

Делла снова заговорила с Майком:

– Где сейчас Пол Хелер – человек, которого вы называете Нейсмитом?

Эвери вздрогнул, услышав ее вопрос, и его внимание снова переключилось на Деллу. Она почти физически ощутила, как напрягся Директор.

– Этого я не знаю. Меня просто сделали связником – у многих наших людей нет возможности прослушивать сообщения со спутников.

Делла отключила связь и сказала Эвери:

– Думаю, он лжет, Директор. Все, на чем мы можем сыграть, – это его ненависть к тем исследованиям, что проводят Мастеровые. Особенно к биологическим. Но он не станет вредить своим друзьям.

– Он знает Хелера? – Казалось, Эвери поразило известие о том, что нашелся человек, близко знакомый с его главным врагом. – Если он знает, где находится Хелер… – Взгляд Директора затуманился. – Вы должны добыть эту информацию, Делла. Переведите разговор с ним на отдельную линию, обещайте что угодно, отвечайте на любые вопросы, но найдите Хелера!

С видимым усилием Эвери повернулся к Мейтленду:

– Свяжите меня с Тиулангом в Пекине. Знаю, все знаю. Нет никаких гарантий, что линия не прослушивается. – Так усмехнуться мог бы скелет. – Плевать, пусть Мастеровым станет известно то, что я собираюсь сказать Кей Ти.

Делла возобновила связь с Майком. Теперь, когда динамик был отключен, голос Майка слышала только она. А микрофон на горле не позволял никому в зале подслушать и ее слова.

– Майк, сейчас мы остались одни. Начальство думает, что ты не можешь сообщить им ничего нового.

– Да? А что ты думаешь?

– А я подозреваю – с большой долей вероятности, – что ты блефуешь.

– Я так и думал. И все же продолжаешь со мной разговаривать?

– Полагаю, мы оба рассчитываем узнать из этого разговора больше, чем противоположная сторона. Кроме того… – Глаза Деллы остановились на коробке с надписью «Возрождение», что лежала на столе перед Гамильтоном Эвери. Она продолжала следить за тем, что Эвери говорил своему коллеге из Пекина. – Кроме того, мне кажется, что ты не понимаешь, с кем связался.

– Ну так просвети меня.

– Мастеровые хотят закатать в пузырь ливерморский генератор. В Пекине они собираются сделать то же самое. Похоже, вы не понимаете, что при серьезной опасности, мы накроем пузырями себя и продолжим нашу борьбу через многие годы.

– Гм. Вроде того трюка, который мы устроили на Перевале Миссии?

– Только операция будет куда более масштабной.

– Ну, это вам не поможет. Мы подождем – и нам будет известно, где находятся ваши пузыри. К тому же сила Мирной Власти не только в Ливерморе и Пекине. Вам нужна тяжелая промышленность.

Делла улыбнулась. В неявном виде Майк признался, что продолжает оставаться Мастеровым. Они замыслили какой-то обман – и если у нее будет хотя бы немного времени, она сможет этот обман раскрыть. Но ни Майк, ни она сама больше не притворялись, что сохраняют верность тому, чего между ними никогда и не было. Пришло время поделиться с Росасом информацией, которая все равно не принесет сейчас никакой пользы Мастеровым.

– Кое-какие подробности вам неизвестны. У Мирной Власти не два генератора.

Некоторое время Делла ничего не слышала.

– Я тебе не верю… А сколько?

Делла тихонько рассмеялась. Мейтленд посмотрел на нее, затем снова повернулся к терминалу.

– Секрет. Мы работали над этой проблемой с того самого момента, как стали подозревать, что Мастеровые пробрались к нам, – мы думали, что это просто шпионы. Об экспериментах знали всего несколько человек, и мы никогда не обсуждали их по нашей системе связи. Не имеет значения, сколько существует генераторов; важно, где они расположены. Вы узнаете о них только после того, как они вступят в действие.

Последовало долгое молчание. Делла выиграла очко.

– А что еще делает вашу Власть «непобедимой»?

В голосе Майка прозвучал не только сарказм, но и что-то еще. В середине фразы он неожиданно прервался, словно поднимал что-то тяжелое. Как и обычно, когда связь велась по сверхсекретному каналу, в эфире не было никаких помех. Но сжатие данных позволяло различить интонацию и посторонние звуки, вроде дыхания. Странный звук больше не повторился. Если бы Делла заставила Майка продолжать разговор…

Этого можно добиться, раскрыв ему тайну. Тайну проекта «Возрождение». Кроме того, рассказать о нем – ее долг перед Майком, возможно – перед всеми врагами.

– Ты должен знать, что, если вы нас вынудите сделать это, мы не позволим вам набрать силу в наше отсутствие. Власть… – впервые за все время Делла не смогла произнести слово «Мирная», – разместила в долине ядерные заряды. На ракетах тоже установлены боеголовки. Если мы накроем себя куполами… если мы это сделаем, вся ваша культура, все достижения Мастеровых погибнут под бомбами – и вы окажетесь в каменном веке. А мы, выбравшись из куполов, отстроим мир заново.

Последовало еще более долгое молчание. Он разговаривает с кем-то еще? Или прервал связь?

– Майк?

– Делла, почему ты на их стороне?

Он уже задавал ей этот вопрос. Она прикусила губу.

– Я… не я придумала «Возрождение», Майк. Я считаю, что мы можем победить и без этого. Такого долгого мира история до сих пор не знала. Мы пришли к власти в тот момент, когда человечество находилось на краю пропасти. Ты сам это знаешь. Правящие круги погрязли в пороках; предоставленные самим себе, они уничтожили бы цивилизацию. Хуже того, оружие оказалось таким дешевым, что оно стало доступно небольшим группам людей – как разумным, так и чудовищам. Если мир с трудом выдерживал десяток стран с милитаристскими замашками, как мог он выжить, когда тысячи безумцев завладели ядерным и химическим оружием?

Ты понимаешь, о чем я говорю, – продолжала Делла. – Ведь ты именно так относишься к биологии. А ведь есть вещи ничуть не лучше.

Делла вдруг замолчала, подумав о том, что сейчас трудно определить, кто из них кем манипулирует. Майк, ее враг, – один из немногих людей, с кем она могла разговаривать. Ведь он понимал… то, что она делала. И возможно, Майк был единственным человеком, чье мнение имело для нее значение.

– Да, – донесся голос Майка. – Может быть, в учебниках истории напишут, что Мирная Власть дала человечеству время на то, чтобы выжить, чтобы создать новую цивилизацию. У вас было пятьдесят лет, и нельзя сказать, что все было сделано плохо… Однако, чего бы вы ни добивались, все уже кончено. А ваше «Возрождение» уничтожит все то добро, которое вы принесли в этот мир.

Голос Майка снова дрогнул.

– Не беспокойся. Мы победим вас в честном бою. «Возрождения» не будет.

Делла смотрела на главный экран. Один из вездеходов направлялся к самому сердцу Анклава. Делла выключила звук и жестом привлекла внимание адъютанта Мейтленда, а потом показала на вездеход на экране.

Адъютант наклонился поближе к экрану и тихо ответил:

– Они заметили Мастеровых и преследуют врага.

Значок, обозначавший вездеход, двигался неровными скачками, поскольку управлялся вручную. Неожиданно он исчез с экрана. Эвери шумно вздохнул. Один из аналитиков посмотрел на дисплеи и сказал:

– Лазерная связь прервалась. Наверное, их накрыли пузырем… или они вышли за пределы видимости.

Вполне возможно. Местность была неровной даже на территории анклава. Управлять вездеходом здесь непросто… И тут Делла поняла, почему Майк так странно разговаривал.

– Господин Директор! – Крик Деллы перекрыл все остальные голоса. – Этот вездеход вовсе не преследует врага. Это и есть враг!

Глава 39

Пока они ехали параллельно линии обороны, земля была относительно ровной. Но стоило им повернуть внутрь, как все сразу изменилось. Возле колючей проволоки шла целая система защитных рвов.

Дальше начиналась территория анклава. Эллисон изредка успевала бросать любопытные взгляды по сторонам. Вот будущее, каким она его себе представляла: высокие здания, шпили, много зелени. Пол сказал, что Мирная Власть перебрасывает сюда войска, но пока все здесь казалось спокойным и даже пустынным.

Минуточку… Три человека – двое с тяжелыми рюкзаками – выскочили из канавы, остановились возле колючей проволоки, потом быстро перебрались через нее. Мастеровые! Один из них помахал в сторону вездехода, а потом они быстро затерялись среди зданий.

– Поворачивай здесь и следуй за ними, – скомандовал Пол. – Вили передал на командный пункт Мирной Власти, что мы преследуем врага.

Эллисон нажала на рычаги управления и резко развернула вездеход, включив одну гусеницу на реверс, а другую на переднюю передачу. В перископ она заметила, что машина Майка продолжает двигаться на север: Вили, несомненно, приказал Майку ехать прямо.

Они мчались вперед на максимальной скорости под зловещий вой моторов. За спиной у Эллисон охнул Пол. Тридцать километров в час на открытой местности – это сложнее любого воздушного маневра.

А потом перед глазами Эллисон замелькали бетонные блоки. Машина перелетела через край оврага и рухнула на дно. Ремни безопасности лишь ослабили удар. Потрясенная Эллисон на мгновение застыла, отжав рычаги управления на полный ход, стараясь заставить машину двигаться вперед. Вездеход вскарабкался по крутому склону и остановился, словно не зная, что делать дальше: свалиться назад или ехать дальше.

Через секунду, сломав какую-то ограду, он перевалил через край и выбрался из нагромождения железобетонного хлама. Если там и была какая-то автоматическая защита, она на время вышла из строя.

Вездеход разметал в стороны осколки из стали и бетона, и только после этого Эллисон осмелилась оглянуться на Пола.

– О господи!

Пол наклонился вперед, кровь текла по его лицу, и ею же была забрызгана вся стена. По какой-то причине Пол не сумел как следует пристегнуться.

Эллисон сбросила скорость, потом развернулась на сиденье и увидела, что Вили еще оставался в отрешенном состоянии.

– Вили! Пол ранен!

– Чертова дура! – взвыл женский голос у нее в ухе.

Вили шевельнулся, его лицо скривилось в гримасе, словно кто-то пытался разбудить его.

Но если Вили очнется, если оборвется его сон… то вместе с ним оборвутся и все их надежды.

– Давай, Эллисон. Пожалуйста, не останавливайся, – донесся из наушников холодный синтезированный голос Вили. – Пол… Пол хочет этого больше всего на свете.

За спиной Эллисон Вили тихо простонал живым, человеческим голосом. А Пол по-прежнему не двигался.

Она заставила себя забыть обо всем, кроме своей работы: они ехали по ровному покрытию одной из улиц. Эллисон отжала рукоятку вперед и разогнала вездеход до семидесяти километров в час. Она лишь краем глаза видела здания по обеим сторонам улицы. Выглядели они как обычные жилые дома, только более роскошные, чем пятьдесят лет назад. Вокруг было пусто. Вездеход добрался до Т-образного перекрестка. Башни анклава над крышами многоэтажных домов теперь стали намного ближе.

В ухе Эллисон вновь зазвучал голос Вили:

– На перекрестке сверни направо, потом налево и опять налево. С востока приближаются солдаты – пехота. Пока нас считают своими, но я прерываю лазерную связь… Давай! – (Эллисон сделала резкий поворот.) – Теперь они очень быстро сообразят, кто мы такие.

Так продолжалось еще несколько минут. Эллисон казалось, что она выполняет команды обычной голосовой программы: поверни направо, налево, сбавь скорость, держись поближе к тротуару.

– Пятьсот метров. Сверни в переулок. За нами погоня. Вертолеты. Они не могут точно установить наше положение, чтобы накрыть пузырем. Каждый, кто нас увидит, должен открыть огонь.

Вили снова замолчал, вездеход мчался по переулку. Пол все так же не подавал признаков жизни.

– Он жив, Эллисон. Я его… слышу… но слабо совсем.

Эллисон успела рассмотреть в перископ, как какая-то темная тень пересекла небольшой кусочек неба между высокими домами.

– Заезжай под этот навес. Остановись. Прибавь обороты, чтобы зарядить батареи. Мне нужно тридцать секунд на подготовку.

Как только машина замерла, Эллисон отстегнула ремни и склонилась над Полом.

– А теперь оставь меня. Мне надо подумать. Забери Пола. Спаси его.

Она посмотрела на Вили. Тот по-прежнему не открывал глаза. Сейчас он казался таким отстраненным, как никогда прежде.

– Но, Вили…

Тело Вили конвульсивно дернулось, и его ненастоящий голос в ухе Эллисон с неожиданной злостью проговорил:

– Мне нужно время, чтобы подумать, а у меня его нет. Сюда летят самолеты. Уходи. Уходи!

Эллисон отстегнула ремни Пола и сняла с его головы контактное устройство. Пол дышал, но лицо его было совсем безжизненным. Эллисон пролезла к задней двери, моля всех святых о том, чтобы там ничего не сломалось при падении в овраг. Дверь легко открылась; в лицо девушке ударил прохладный утренний воздух, наполненный воем моторов.

Эллисон вытащила из ушей наушники и поудобнее пристроила тело старика у себя на плече. Пробираясь мимо Вили, она заметила, что он беззвучно шевелит губами. Эллисон наклонилась, чтобы разобрать, что он говорит. Вили пробормотал:

– Беги, беги, беги, беги…

Эллисон так и сделала.

Глава 40

Никто так не понимал всего происходящего, как Вили. Даже подсоединившись к Джилл, Пол получал информацию из вторых рук. А все остальные, кроме Пола, видели ситуацию только фрагментарно. Именно Вили руководил действиями Мастеровых; впрочем, в некотором смысле он руководил и действиями Мирной Власти. Если бы он не давал указаний – голосом Пола, – тысячи разрозненных операций в разных уголках земного шара не были бы скоординированы по времени, а у Власти не возникло бы серьезных проблем с системой контроля.

Но Вили сознавал, что его время истекает, и очень быстро.

Он взглянул на дисплей обзорной камеры вездехода и видел, что Эллисон и Пол удаляются в сторону жилых домов. Наружный микрофон уже едва улавливал звук их шагов. Будет ли у него возможность узнать, остался Пол в живых или нет?

В узкой полосе голубого неба над переулком появился спутник Мирной Власти. Вили выбрал именно это место отчасти для того, чтобы иметь связь со спутником. Через девяносто секунд радиозвезда скатится за резные деревянные крыши. Он потеряет ее, а вместе с ней лишится связи с остальными спутниками и со всем миром. Он станет глухим, слепым и немым. Впрочем, через девяносто секунд это уже не будет иметь никакого значения: Мастеровые должны победить или потерпеть поражение в ближайшие шестьдесят секунд.

Когда Пол потерял сознание, произошел сбой всей системы. Джилл перестала отвечать на запросы. Вили пришлось в течение нескольких минут одному справляться со множеством сложнейших проблем. Сейчас Джилл снова была на связи; она почти закончила вычисления. Еще несколько секунд – и аккумуляторы будут заряжены. Вили в последний раз проверил, что происходит вокруг.

Со спутника, находящегося на орбите, он видел, как золотой утренний свет охватывает Северную Калифорнию. Ливерморская долина сияла капельками «росы», которые на самом деле были пузырями. Вили сразу понимал то, для чего любому другому человеку понадобилось бы множество изображений с разных ракурсов.

В нескольких километрах к востоку от него солдаты прочесывали местность. Благодаря запутанному маршруту, которым Эллисон вела по его приказу вездеход, в запасе у Вили еще оставалось около пяти минут.

С северной границы долины приближались самолеты. Вили наблюдал, как они летят в его сторону со скоростью примерно четыреста метров в секунду. Вот они-то и представляли реальную угрозу. Они могли заметить его еще до того, как аккумуляторы будут заряжены. А у Вили не было никакой возможности отвлечь их или обмануть. Пилотам приказано вести визуальное наблюдение, найти вездеход и уничтожить. Но даже если они промахнутся, достаточно доложить о том, где он находится, – и тогда за дело примется ливерморский генератор.

Вили быстро передал последние указания отрядам Мастеровых в долине: голосом Пола он объявил об атаке вражеского генератора и объяснил, что нужно сделать после этого. Благодаря тактике Вили, постоянно вводившего противника в заблуждение, потери Мастеровых были минимальными; теперь ситуация может измениться. Он сообщил им все, что удалось узнать про план «Возрождение», и назвал координаты мест, где были расположены ракеты. Он подумал о том, сколько людей, узнав о «Возрождении», посчитают, что их предали, и попросят, чтобы он – или, точнее, Пол – отменил приказ об атаке. Но если бы Пол действительно был здесь, если бы он мог думать так же быстро, как Вили, то сделал бы то же самое.

Нужно покончить с Мирной Властью так быстро, чтобы проект «Возрождение» погиб вместе с ней.

Он переключался с одного спутника на другой, пока не увидел ночной Пекин. Если бы не самое пристальное внимание Вили, потери здесь оказались бы гораздо большими: среди развалин старого города были разбросаны пузыри, но лежали также и тела тех, кто уже никогда не вернется к жизни. Китайским Мастеровым пришлось подобраться очень близко к цели, потому что у них нет мощных генераторов и такого процессора, каким управлял Вили с помощью Джилл. И все же они могли победить. По команде Вили три отряда Мастеровых остановились примерно в тысяче метров от пекинского генератора. Вили послал им последнее указание, объяснив, где находится брешь в обороне врага.

Он отправил все нужные сообщения, остальное процессор доставит сам. Теперь нужно было заняться решением своей собственной задачи. От нее зависел успех всего восстания.

По изображению со спутников он увидел, как над переулком с юга появился самолет. (Шум двигателей перекрывал остальные звуки, но Вили этого не слышал.) Пилот наверняка заметил вездеход. Сколько еще пройдет времени, прежде чем взорвется бомба?

Самый большой генератор, принадлежащий Мирной Власти, находился в четырех километрах к северу от того места, где был сейчас Вили. Они с Джилл долго обсуждали, с какого расстояния лучше накрыть генератор пузырем, и наконец остановились на этом. Вили «посмотрел» на аккумуляторы. До полной зарядки оставалось еще десять секунд. Десять секунд? Ближе к концу процесса, скорость зарядки уменьшалась. Собранный на скорую руку переходник уже плохо справлялся с задачей. Если так пойдет и дальше, аккумуляторы полностью зарядятся не раньше чем через тридцать секунд.

Другие самолеты получили сообщение о нем. Вили видел, как они меняют курс. Еще один быстрый расчет: они были уже очень, очень близко. Вили мог спастись, заключив себя самого в пузырь, это совсем не сложно. Он мог спастись – и проиграть войну.

С высоты своего всезнания Вили отрешенно смотрел, как смерть приближается к маленькому вездеходу.

Что-то зашевелилось в голове, что-то требовало немедленного внимания… Он ослабил контакт и высвободил часть сознания – и тут же возник образ Джилл.

«Уходи, Вили! Ты еще можешь уйти!»

Джилл выплеснула на него поток самых свежих данных, показывая, что система должна сработать автоматически. А затем отключилась.

Вили остался один в вездеходе. Он огляделся по сторонам, и все поплыло у него перед глазами. Резко навалился запах пота и дизельных паров, в уши ударил шум турбин. Отстегнув ремни, он скатился на пол и даже не заметил, что с головы слетели датчики, которые связывали его с процессором. С трудом поднявшись на ноги, Вили выскочил из вездехода.

Он не слышал шум приближавшегося самолета.

Пол застонал. Эллисон не поняла, пытался ли он что-то сказать или просто реагировал на тряску. Она с трудом взвалила старика себе на плечи и побежала через переулок в сторону маленького дворика, огороженного каменными стенами. Ворота были открыты, на них даже не оказалось замка. Эллисон отпихнула ногой детский трехколесный велосипед и осторожно положила Пола на землю возле невысокой стены. Здесь они будут защищены от разрывов шрапнели. Если только… Эллисон оглянулась на стеклянную перегородку, разделявшую дворик на две части. За ней были видны ковры и элегантная мебель. Все это стекло полетит им на голову, если здание будет разрушено.

Эллисон затащила Пола под громадный мраморный стол, занимавший почти все пространство дворика.

– Нет! Вили, не делай этого!

Пол слабо пошевелил руками.

В небе на севере висели клочья дыма, грязно-серые следы реактивных струй. Мимо пролетел пузырь – кто-то промахнулся и не сумел накрыть цель. И больше ничего. Вили бездействовал; вездеход с воющим двигателем неподвижно стоял на месте. Где-то слышались шаги.

Дикий грохот внезапно обрушился на нее, со звоном рассыпались стекла в окнах по обеим сторонам улицы. Над головой промелькнула тень самолета. Эллисон снова посмотрела на небо и увидела злую черную птицу, окруженную зловонным ореолом выхлопных газов. Самолет почти беззвучно летел прямо на нее. Вся улица – и вездеход – были видны ему как на ладони. Эллисон несколько секунд наблюдала за ним, а потом нырнула к Полу под стол. Она даже не успела от души выругаться, как земля вокруг взорвалась на тысячи мелких осколков. Эллисон не потеряла сознания, только довольно долго не могла понять, где находится. Девушка в клетчатом платье наклонилась над телом старика, а на выложенном плитками полу начало расплываться алое пятно.

Эллисон дотронулась до своего покрытого пылью, но не поврежденного лица. Кровь была не ее.

Как сильно ранен Пол?

Старик поднял голову и посмотрел на нее. Собрав остатки сил, он отбросил ее руку.

– Эллисон… скажи, пожалуйста… мы победили? Я все-таки достал этого ублюдка Эвери… после стольких лет…

Его голос перешел в невнятное бормотание.

Эллисон встала на колени и заглянула через стену. Улицу усыпали обломки. Нос вездехода был разворочен. Вспыхнули баки с горючим, под гусеницами пылало что-то зеленое. Небо на севере… оставалось пустым, как и раньше. В том месте, где находился генератор Мирной Власти, не было видно никакого пузыря. Сражение могло продолжаться еще несколько часов, но Эллисон уже знала, что они проиграли.

Она посмотрела на старика и попыталась улыбнуться.

– Все в порядке, Пол. Ты победил.

Глава 41

– Мы подбили одного из них, сэр. Солдаты доставили троих спасшихся. Они…

– Из ближнего вездехода? А где второй?

Гамильтон Эвери наклонился над панелью управления, его пальцы казались особенно бледными на фоне клавиатуры.

– Мы не знаем, сэр. В том районе ведут поиски три тысячи человек. Мы найдем его через несколько минут, если только авиация не справилась с ним раньше. Что касается тех троих…

Эвери сердито прервал связь, сел и начал задумчиво жевать губу.

– Он подбирается все ближе, я знаю. По всем нашим действиям может показаться, что мы побеждаем, но на самом деле это самое настоящее поражение.

Он сжал кулаки, и Делла представила себе, как Директор мысленно вопит: «Что нам делать?» В Монголии она не раз видела, как у представителей администрации сдавали нервы, как они замирали в бездействии, либо, наоборот, устраивали самоубийственную суету. Разница заключалась в том, что в Монголии операцию возглавляла она. А здесь…

Эвери с видимым трудом разжал кулаки.

– Хорошо. Каково положение в Пекине? Врагу удалось приблизиться к генератору?

Генерал Мейтленд повернулся к своему терминалу, молча посмотрел на полученный ответ, а потом проговорил:

– Директор, связь с ними потеряна. Разведывательные спутники сообщают, что пекинский генератор накрыт куполом…

Он замолчал, словно ожидая от Эвери взрыва. Но тот уже снова держал себя в руках. Только в его глазах застыл ужас.

– …однако эти сведения вполне могут оказаться фальшивкой, – тихо проговорил Эвери. – Попытайтесь связаться с Пекином по радио, напрямую… с кем-нибудь, кого мы хорошо знаем.

Мейтленд кивнул и уже начал отворачиваться от Директора, когда Эвери продолжил:

– Да, и еще, генерал. Рассчитайте параметры для накрытия куполом нашего командного пункта. – Он задумчиво поглаживал небольшую коробочку с надписью «Возрождение», стоящую на столе. – Я сообщу вам координаты.

Мейтленд приказал установить коротковолновую связь с Пекином и сам внес в компьютер координаты, названные Эвери.

Когда Мейтленд занялся дальнейшими расчетами, Делла села в кресло рядом с Директором.

– Сэр, в этом нет никакой необходимости.

Улыбка Гамильтона Эвери была мягкой и спокойной, как в прежние времена, но Делла поняла, что он ее не слышит.

– Возможно, вы правы, моя дорогая. Именно поэтому и требуется подтверждение новостей из Пекина. – Он открыл коробочку, и Делла увидела клавиатуру, подсвеченную мигающим красным огоньком. Эвери занялся второй крышкой, которая защищала какую-то кнопку. – Странно. Когда я был ребенком, велись бесконечные разговоры о том, что кто-нибудь может «нажать кнопку»… словно где-то существовала такая волшебная кнопка, которая могла начать ядерную войну. Сомневаюсь, что такая мощь могла быть сосредоточена в одном месте… Но сейчас все так и есть, Делла. Одна большая красная кнопка. Мы много работали в последние несколько месяцев, чтобы сделать ее такой эффективной. Знаете, раньше у нас не было такого количества ядерного оружия. Мы считали, что оно не понадобится для защиты Мира. Но если Пекин действительно потерян, у нас остается один выход. – Он посмотрел Делле в глаза. – Все будет совсем не так плохо, как вы думаете, моя дорогая. Мы очень тщательно проводили отбор. Нам известно, на каких территориях сосредоточен враг; сделав их непригодными для жизни, мы не повредим остальному человечеству.

Сидевший слева от Деллы Мейтленд закончил подготовительные операции. На дисплее светилось обычное меню, которое Делла уже видела прежде. Даже по стандартам Мирной Власти оно выглядело старомодным. Вполне вероятно, что контрольные программы не изменились с первых лет ее правления…

Мейтленд снял защитные пароли. В нижней части дисплея замигала надпись крупными буквами:

Простой ответ «да» заключил бы под купол все промышленные предприятия Власти до следующего века.

– Получен ответ по коротковолновому передатчику от наших людей в Пекине, Директор. – Голос принадлежал адъютанту Мейтленда. – Нам ответили военные, прибывшие туда из Ванкувера. Кое-кого из них мы знаем. По крайней мере, точно известно, что это наши люди.

– Ну и?.. – тихо спросил Эвери.

– Центр пекинского анклава накрыт куполом, сэр. Они его видят со своей позиции. Сражение практически завершено. Очевидно, враг залег в укрытиях и ждет ответного удара. Требуются ваши указания.

– Подождите минутку. – Эвери улыбнулся. – Генерал, действуйте по плану.

Эта минута продлится больше чем пятьдесят лет.

«Да», – напечатал генерал.

Привычное жужжание стало неровным, и на экране появился список объектов, накрытых куполами: анклав Лос-Анджелеса, Бразильский анклав, Цитадель-001… В одно мгновение они сами сделали то, чего не сумел враг. Всякое движение в комнате прекратилось – все понимали, что их ждет. Мирная Власть была обречена… Фактически к этому моменту она уже исчезла. Оставался только этот генератор, этот командный пункт – и сотни ядерных бомб, которые дождем посыплются на Землю, как только Эвери нажмет маленькую красную кнопку.

Мейтленд назвал последнюю цель, и вспыхнула новая надпись:

Гамильтон Эвери набирал на клавиатуре сложный код. Через несколько секунд он отдаст приказ, который уничтожит все живое на огромных территориях. После этого Мейтленд накроет командный пункт куполом, и они попадут в будущее, где Миру ничто не будет угрожать.

Вероятно, только теперь Эвери заметил потрясение на лице Деллы.

– Я не чудовище, мисс Лу. Я никогда не применял больше силы, чем это было необходимо для сохранения Мира. После того как я запущу «Возрождение», мы спрячемся под купол, а потом наступит будущее, в котором Мир будет восстановлен. И хотя для нас пролетит всего лишь мгновение, уверяю, меня будут постоянно мучить совесть из-за той цены, которую пришлось заплатить. – Он показал на маленькую коробочку. – Я беру всю ответственность на себя.

«Чертовски великодушно с твоей стороны!» В голове Деллы мелькнула мысль о том, что крутые ребята вроде Деллы Лу и Гамильтона Эвери всегда заканчивали именно так – оправдывая уничтожение всего того, что они, по их же собственным словам, защищали.

А может быть, и нет. Решение Деллы зрело вот уже несколько недель, с тех самых пор, как ей довелось узнать про «Возрождение». После разговора с Майком она не могла думать ни о чем другом. Делла оглядела комнату. Сейчас очень пригодился бы пистолет…

Она дотронулась до микрофона на горле и спокойно произнесла:

– Увидимся позже, Майк.

Тень понимания мелькнула на лице Эвери, но у него уже не было никаких шансов. Правой рукой Делла выбила у него из рук коробочку с красной кнопкой и почти одновременно нанесла ребром левой ладони удар по горлу Мейтленда. Затем, наклонившись над безжизненным телом генерала, Делла Лу напечатала:

«Да».

Глава 42

Вили шел по лужайке, глубоко засунув руки в карманы и опустив голову. Там, где трава потемнела и пожухла сильнее всего, после каждого его шага медленно поднималась вверх пыль. Новым жильцам было лень заниматься поливкой, а может, засорились трубы.

Война совсем не коснулась этой части Ливермора; проигравшие ретировались довольно мирно, после того как увидели, что над их наиболее важными объектами поднялись купола. Если не обращать внимания на высохшую траву, здесь было очень красиво, все здания оставались в прекрасном состоянии; когда вновь подключат электроэнергию, по сравнению с ними дворцы Джонков в Лос-Анджелесе покажутся невзрачными лачугами. И почти все здесь – вертолеты, автомобили, особняки – может принадлежать ему.

«Мне, как всегда, везет. Я получил все, о чем только мог мечтать, а теперь теряю самых главных для меня людей». Пол решил выйти из игры. Это было разумно, и Вили не сердился на старика, но ему все равно было больно. Их встреча закончилась всего полчаса назад. Все стало ясно в тот момент, когда он увидел лицо Пола. Вили попытался не обращать на это внимания и заговорил о том, что ему в тот момент казалось важным:

– Я только что потолковал с врачами, которых мы привезли из Франции, Пол. Они сказали, что со мной все в порядке. Но все равно осмотрели меня.

Вили пришлось согласиться на целую кучу неприятных тестов, куда более унизительных, чем осмотр в Виньяс-Скриппсе, и к тому же бесполезных. Эти французы не занимались биологическими исследованиями, они просто были лучшими врачами из тех, кого подпускал к себе европейский Директор.

– Еще они сказали, что я хорошо усваиваю пищу и быстро расту. – Он ухмыльнулся. – Могу спорить, что со временем я перемахну метр семьдесят!

Пол откинулся на спинку кресла и улыбнулся Вили. Старик и сам прекрасно выглядел. Во время сражения он получил сотрясение мозга, и некоторое время врачи даже сомневались, что он выживет.

– Я очень рассчитывал, что так оно и будет. Ты проживешь здесь еще много лет, и благодаря этому мир станет лучше. А я…

Он осекся и отвел взгляд. Вили затаил дыхание, моля Единственного Истинного Бога о том, чтобы его догадка не подтвердилась. Несколько секунд они провели в смущенном молчании. Вили глядел по сторонам, пытаясь притвориться, будто ничего важного сказано не было. В распоряжение Нейсмита отдали кабинет какой-то большой шишки Мирной Власти. Из окон открывался прекрасный вид на южные горы, однако здесь все выглядело скромнее, чем в других кабинетах, словно с самого начала предполагалось, что старик займет именно этот. На стенах не было никаких украшений, только напротив письменного стола выделялся более темный прямоугольник – на этом месте раньше висела какая-то картина. «Интересно – какая?» – гадал Вили.

– Странно, – заговорил наконец Нейсмит. – Я думал, что искупил свою вину – ведь именно я, сам того не подозревая, дал им в руки генератор. Теперь я добился исполнения всего, о чем мечтал, после того как Власть погубила наш мир… И все же, Вили, я собираюсь выйти из игры – по меньшей мере на пятьдесят лет.

– Почему, Пол? – Вили не смог скрыть боль, которую причинили ему эти слова.

– На то есть много причин. Достаточно серьезных причин, Вили. – Нейсмит наклонился над столом. – Я очень стар. Думаю, ты увидишь, как уйдут многие из моего поколения. Мы знаем, что ученые из лаборатории в Виньяс-Скриппсе, которые сейчас находятся в стасисе, смогут нам помочь.

– Но есть и другие! Не может быть, чтобы больше никто не раскрыл этот секрет.

– Возможно. Ученые, занимавшиеся биологией, не слишком торопятся выходить из подполья. Они не уверены, что человечество готово простить их – даже теперь, когда прошло несколько десятилетий с окончания последней эпидемии.

– Подождите немного, подумайте! – Вили отчаянно пытался найти причину, которая могла бы убедить Пола. – Если вы уйдете, то никогда больше не увидите Эллисон. Мне казалось…

– Тебе казалось, что я любил Эллисон и что это из-за нее я ненавидел Власть. – Голос Пола стал совсем тихим. – Ты прав, Вили, но не вздумай сказать ей об этом! То, что она до сих пор жива и выглядит именно так, как в моих воспоминаниях, – самое настоящее чудо, о котором я и мечтать не мог. Однако именно из-за нее я хочу уйти, и как можно быстрее. Мне больно каждый день видеть ее; она хорошо относится ко мне, но я для нее незнакомец. Человек, которого она знала, умер. В ее глазах я вижу лишь жалость. Я вынужден сбежать от этого.

Он замолчал.

– И еще одно… Вили, я думаю о Джилл. Не потерял ли я ту единственную, которая и в самом деле была моей? Когда я приходил в себя после сотрясения мозга, меня преследовали совершенно безумные сны. В них Джилл отчаянно пыталась вернуть меня к жизни. Она казалась такой же реальной, как и все остальные… и гораздо более заботливой. Но программа не может быть разумной; мы еще очень далеки от столь мощных систем. Никто не жертвовал ради нас жизнью…

Пол смотрел на Вили так, словно не утверждал, а спрашивал.

Этот вопрос мучил и самого Вили – с того самого момента, как Джилл заставила его выскочить из вездехода. Он был знаком с Джилл – пользовался программой Джилл – почти девять месяцев. Ее изображение всегда было рядом с ним, когда он болел; она научила его симбиотическому программированию. В глубине души Вили всегда считал Джилл своим близким другом. Он старался не думать, какие чувства связывали с ней Пола. Он вспомнил истерическую реакцию Джилл, когда Пол был ранен, – она исчезла из сети на несколько долгих минут и вернулась в самую последнюю секунду, чтобы спасти Вили. Джилл была сложной программой, настолько сложной, что все попытки ее продублировать обречены на неудачу; отчасти ее «личность» сформировалась в результате долгого общения с Полом.

И все же Вили находился внутри программы, знал пределы ее возможностей и ее ограничения. Он покачал головой:

– Да, Пол. Джилл всего лишь программа, а не личность. Наверное, придет время, когда мы создадим достаточно мощные системы, но… Джилл только имитация…

Вили твердо верил в то, что говорил. Только вот почему у них обоих на глазах выступили слезы?

Молчание затянулось надолго – оба они думали о любви и жертвенности, которой на самом деле не могло существовать. Наконец Вили отогнал от себя странные мысли и посмотрел на старика. Если Пол и раньше чувствовал себя одиноким, каково же ему сейчас?

– Я пойду вместе с вами!

Вили сам не знал, просит он или предлагает что-то своему другу.

Нейсмит покачал головой и, похоже, вернулся в настоящее.

– Я не вправе запретить тебе, но надеюсь, что ты передумаешь. – Пол улыбнулся. – Обо мне не беспокойся. Я не протянул бы так долго, если бы все время оставался сентиментальным дураком. Вили, ты нужен здесь, – продолжал Нейсмит. – Предстоит сделать еще очень много.

– Да, наверное. Ведь Майк останется – ему надо будет… – Вили замолчал, увидев выражение лица Пола. – Нет! Неужели и Майк тоже?

– Да, хотя и не в ближайшие месяцы. Сейчас Майк не очень-то в почете. Конечно, в конце он нам помог; наверное, мы без него и не справились бы, но Мастеровые узнали о том, что Майк сделал в Ла-Холье. И он сам не забыл об этом, ему трудно жить с такими воспоминаниями.

– Поэтому он решил от них убежать.

«И он тоже».

– Нет. Во всяком случае, дело не только в этом – ему предстоит кое-что сделать. Во-первых, Джереми. Из документов, которые мне удалось найти здесь, в Ливерморе, я могу с точностью до дней определить, когда он выйдет из стасиса. Это произойдет почти через пятьдесят лет. Майк хочет выйти из стасиса за год до этого. Помнишь, перед тем как их накрыло пузырем, Джереми стоял у выхода на берег. Он может погибнуть под обвалом, когда пузырь лопнет. Майк проследит, чтобы этого не произошло.

– А еще через два года разорвется пузырь, в котором находится ливерморский генератор, – продолжал Пол. – Майк намерен находиться в этот момент там. Помимо всего прочего, он надеется спасти Деллу Лу. Ты ведь знаешь, что без нее мы бы проиграли. Мирная Власть практически одержала победу – и все-таки решилась на безумный план уничтожения всего живого. Мы с Майком уверены, что именно Лу закатала в пузырь ливерморский генератор. Ей будет грозить смерть в первые минуты после того, как они выйдут из стасиса.

Не поднимая глаз, Вили кивнул. Он по-прежнему не понимал Деллу Лу. В некоторых отношениях она была более сильным и жестоким человеком, чем все, с кем ему приходилось иметь дело в Лос-Анджелесе; а с другой стороны… Да, он понимал, почему Майк о ней беспокоится – даже после всего, что Делла Лу совершила. И он надеялся, что Майк спасет ее.

– Как раз в это время я собираюсь вернуться, Вили. Многие люди этого не понимают, но война еще не окончена. Враг проиграл решающее сражение, однако сумел ускользнуть вперед по времени. Нам удалось зафиксировать большинство их пузырей, но Майк предполагает, что должны существовать и другие, спрятанные под землей. Возможно, они лопнут одновременно с ливерморским, а может быть, позже. Значит, в будущем нас подстерегает опасность. Кто-то должен оказаться там, чтобы бороться с ними – на тот случай, если люди перестанут верить в эту угрозу.

– И этим человеком будете вы?

– Да. Я не пропущу второй раунд.

Значит, так тому и быть. Пол прав, теперь Вили прекрасно это понимал. Но все равно к нему вернулось ощущение прошлых потерь: дядя Слай, путешествие в Ла-Холью без Пола…

– Вили, ты справишься. Ты больше не нуждаешься во мне. Когда забудут меня, тебя еще будут помнить – и за то, что ты уже сделал, и за то, что тебе еще предстоит.

Нейсмит пристально посмотрел на него.

Вили с трудом выдавил из себя улыбку и встал.

– Когда вы вернетесь, вам не придется за меня краснеть.

Он отвернулся. С этими словами ему и нужно было уйти. Но Пол остановил его.

– У нас есть еще немного времени, Вили. Я пробуду здесь по меньшей мере две или три недели.

И тогда Вили снова повернулся к Полу, обежал вокруг письменного стола и обнял старика так сильно, как только мог осмелиться.

Заскрежетали тормоза, и раздался громкий крик:

– Эй! Ты что, хочешь, чтобы тебя задавили?

Подняв глаза, Вили с удивлением обнаружил, что полутонный грузовик лишь в самый последний момент объехал его и помчался дальше по улице. За последние десять дней он уже не первый раз, замечтавшись, едва не попадал под машину. Эти автомобили ездили так быстро – не успеваешь и глазом моргнуть, а они уже тут как тут.

Вили отодвинулся к тротуару и огляделся. Оказывается, он уже отошел от кабинета Пола на километр. Местность он узнал. В этом районе анклава располагались архивы Мирной Власти и устройства автоматической регистрации. Мастеровые занимались разборкой накопившихся материалов. Каким-то чудом архивы не попали в пузыри, и теперь Эллисон твердо решила раскрыть все секреты Мирной Власти, не попавшие в стасис. Вили с тоской сообразил, что ноги сами привели его сюда: ему хотелось навестить всех друзей, чтобы выяснить, считает ли хоть кто-нибудь из них настоящее достойным того, чтобы в нем остаться.

– С вами все в порядке, мистер Вачендон?

Двое рабочих бросились навстречу Вили, заметив, что он едва не попал под машину. За последние дни Вили уже привык, что все узнают его (в конце концов, у него была довольно экзотическая внешность для здешних краев), но очевидное уважение, с которым его встречали, – к этому он никак не мог привыкнуть.

– Черт бы побрал всех водителей Мирной Власти! – продолжал один из рабочих. – Похоже, эти болваны до сих пор не знают, что проиграли войну.

– Si[18], все в порядке, – ответил Вили, сожалея о том, что выставил себя таким дураком. – Скажите, а Эллисон Паркер здесь?

Его отвели к ближайшему зданию. Кондиционеры здесь работали на полную мощь. По меркам Вили, было даже слишком прохладно. Одетая в рубашку и брюки военного покроя, Эллисон руководила упаковкой каких-то материалов. Ее люди складывали в большие картонные ящики пластиковые дискеты – старинные запоминающие устройства. Она была полностью поглощена работой, и на мгновение Вили показалось, что он видит на ее месте своего старого друга… друга, которого в действительности никогда не существовало. Смертная женщина продолжает жить, а ее призрачная копия погибла…

Потом один из рабочих обратился к Эллисон:

– Капитан Паркер?

И чары развеялись.

Эллисон повернулась к ним и широко улыбнулась.

– Привет, Вили! – Она подошла к нему и обняла за плечи. – Всю последнюю неделю я была очень занята и совсем не видела старых друзей. Что-то случилось?

Эллисон подвела Вили к дверям, остановилась и бросила через плечо:

– Заканчивайте серию «Е». Я вернусь через несколько минут.

Вили не смог сдержать улыбки. Сразу после победы Эллисон ясно дала всем понять, что не потерпит неуважительного к себе отношения. Учитывая то, что она была единственным экспертом по военной разведке двадцатого века, Мастеровым не оставалось ничего иного, как принять ее лидерство.

Пока они шли по узкому коридору, оба молчали. В кабинете Эллисон было немного теплее, и здесь не шумели вентиляторы. Посередине заваленного распечатками стола стоял компьютер. Эллисон предложила Вили сесть и похлопала по дисплею.

– Я знаю, что все это безнадежно устарело по стандартам Мастеровых, но эта штука работает, и я, по крайней мере, что-то в ней понимаю.

– Эллисон, ты тоже собираешься смыться? – выпалил Вили.

Вопрос озадачил девушку.

– Смыться? Ты хочешь сказать «забраться в пузырь»? Да ни за что на свете, малыш! Не забывай, я только что оттуда выбралась! – Потом она сообразила, как все это для него серьезно. – О Вили, прости. Ты узнал про Майка и Пола, да?

Она замолчала и нахмурилась, подумав о чем-то своем.

– Я думаю, они приняли правильное решение. Хотя для меня оно не подходит. – В ее голосе снова появился энтузиазм. – Пол говорит, что эта война была лишь первым раундом какой-то «войны сквозь время». Вили, он ошибается в одном – первый раунд был пятьдесят лет назад. Я не знаю, виноваты ли ублюдки из Мирной Власти в возникновении эпидемий, но мне хорошо известно, кто должен отвечать за гибель нашего мира. Это они уничтожили Соединенные Штаты Америки.

Ее губы сжались в тонкую линию.

– Я изучаю их архивы. И я найду каждый пузырь, который они сделали, когда боролись за власть. Могу спорить, что в стасисе находится не меньше ста тысяч моих современников. В течение следующих нескольких лет все они вернутся в нормальное время. Пол нашел программу, которой пользовались чиновники Мирной Власти, так что теперь мы сможем точно установить, когда именно лопнет каждый пузырь. Судя по всему, сроки колеблются от пятидесяти до шестидесяти лет, причем меньшие пузыри лопаются раньше. Ванденберг, Лэнгли, десятки других… Конечно, там лишь малая часть от прежних миллионов, но я сделаю все, чтобы спасти каждого из них.

– Спасти?

Она пожала плечами:

– Первые несколько секунд после того, как пузыри лопнут, могут представлять для их обитателей опасность. Я сама чуть не погибла, когда выбиралась наружу. Люди могут не сразу сообразить, что за чертовщина произошла. Кроме того, они владеют ядерным оружием, и мне совсем не хочется, чтобы кто-нибудь, поддавшись панике, нажал на кнопку. У нас нет уверенности, что мы полностью избавились от опасности возникновения новых эпидемий. Может, мне просто повезло? Я считаю, что необходимо найти тех, кто занимался биологическими исследованиями.

– Да, – ответил Вили и рассказал ей об обломках самолета, которые Джереми показывал ему на ферме Каладзе.

Где-то высоко в воздухе в районе Ванденбергского Купола находился обломок истребителя. Пилот, может быть, еще жив, но как он перенесет первые мгновения нормального времени?

Эллисон кивнула и сделала какие-то заметки.

– Именно это я и имела в виду. Спасти парня будет совсем не просто, но мы постараемся.

Она откинулась на спинку стула.

– И это только полдела. Знаешь, Вили, Мастеровые просто гениальны в некоторых вещах, но кое в чем они… ну, иначе как наивными их не назовешь. Конечно, они не виноваты. Несколько поколений этих бедолаг совершенно не интересовались тем, что происходило за пределами их семей и ферм. Мирная Власть не допускала возникновения правительств – по крайней мере, таких, как в двадцатом веке. Кое-где были созданы небольшие республики, остальным посчастливилось пожить в феодальных государствах, наподобие Ацтлана.

Теперь, когда Мирной Власти нет, большая часть Америки – если не считать юго-западного региона – вообще не имеет никакого правительства. Мы вернулись к анархии. Власть сосредоточена в руках полицейских управлений вроде того, где работал Майк. Сейчас там тихо, потому что люди, находясь под защитой этих организаций, еще не поняли, что Власть оставила после себя пустоту. Когда до них дойдет, начнется кровавый хаос.

Эллисон усмехнулась.

– Кажется, ты не совсем понимаешь, о чем я говорю. Естественно, у тебя нет необходимого опыта. Общество Мастеровых было мирным по своей сути. Как раз в этом и заключается главная проблема. Они словно овцы – и их обязательно уничтожат, если они не изменятся. Посмотри, что здесь происходит.

Наше слабое подобие армии распалось, и теперь овцы сбились в небольшие стада – в соответствии со своими интересами, семейным и деловым. Они поделили территорию, и могу поклясться, что некоторые уже продают землю, оружие и машины любому, кто готов платить. Это же равносильно самоубийству!

«Похоже, она права», – подумал Вили. В начале недели он столкнулся с Роберто Ричардсоном, тем самым ублюдком- Джонком, который выиграл у него в Ла-Холье. Ричардсон был одним из заложников, но сбежал еще до начала спасательной операции в Лос-Анджелесе. Этот жирный ублюдок был из тех, кто всегда приземляется на ноги и принимается за старое. Он прибыл в Ливермор с кучей гау и скупал все, что движется: автомашины, танки, вездеходы и даже вертолеты.

Этот странный человек устроил целый спектакль, демонстрируя свою доброжелательность, и Вили решил воспользоваться моментом и спросил, что тот собирается делать со всем своим добром. Ричардсон отвечал неопределенно, но заявил, что в Ацтлан возвращаться не собирается.

– Что мне здесь нравится, Вачендон, так это свобода. Никаких правил. А еще прибыльнее, пожалуй, будет перебраться дальше на север.

Потом вдруг он дал Вили совет – похоже, без всяких задних мыслей:

– Не возвращайтесь в Лос-Анджелес, Вачендон. Алькальде относится к вам с симпатией, по крайней мере сейчас. Но Нделанте вычислили вас, и плевать старому Эбенезеру, что здесь в Ливерморе вы герой.

Вили посмотрел на Эллисон:

– Что ты можешь сделать, чтобы остановить анархию?

– То, о чем я говорила с самого начала. Сотни тысяч новых людей с такими же взглядами, как у меня, должны будут просветить всех. А когда пыль уляжется, я надеюсь, у нас уже будет достойное правительство. Но не в Ацтлане. Эти ребята словно бы живут в шестнадцатом веке; меня не удивит, если они окажутся самыми крупными землевладельцами. И не на остальной части бывших Соединенных Штатов, которая теперь никем не управляется. Такое впечатление, что во всей Северной Америке есть только одно демократическое государство – республика Нью-Мексико. Географически она не так велика, республика контролирует всего лишь старую территорию Нью-Мексико, зато у них как раз те самые идеи, что нам нужны. Думаю, что большинство моих друзей со мной согласится.

И это только начало, Вили. Всего лишь уборка дома. В каком-то смысле последние пятьдесят лет были средневековьем. Но технология развивалась. Твоя электроника куда совершенней, чем я могла себе представить.

Знаешь, Вили, человечество стояло на пороге великих открытий. Если бы у нас было еще несколько лет, мы занялись бы колонизацией других планет Солнечной системы. Мечта об этом по-прежнему живет в сердцах людей – я видела, как популярна «Селеста». Теперь эта мечта может сбыться, причем гораздо быстрее и легче, чем тогда, в двадцатом веке. Могу спорить, что некоторые идеи из теории куполов сделают эту задачу простой до банальности.

Они говорили долго, возможно, даже дольше, чем могла себе позволить занятая по горло Эллисон. Уходя, Вили был взволнован не меньше, чем в тот момент, когда он пришел к Эллисон, – только теперь его мысли витали в облаках. Он займется физикой. Математика, безусловно, душа всего, но ведь ее нужно к чему-то применять. Используя свои способности и знания, он создаст то, о чем мечтает Эллисон. А если страхи Эллисон по поводу ближайших нескольких лет подтвердятся, Вили будет рядом. И придет на помощь.