Слабо в меня влюбиться?

Вредная привычка

В скромном дворике Аристова ни души, лишь тройка ржавых фонарей слабо освещают футбольную коробку. Несмотря на покусывающий холод, я до косточек прогрет мыслями о возмездии. И вот удача! – недальнего ума Свят согласился на встречу, наивно решив, что мы снизойдём до примирения.

Несусветный болван!

Ночная игра в футбол, к тому же на покрытом льдом поле – это ли не повод засомневаться в благих намерениях? Ведь я искренне надеюсь на его нерасторопность. Лёгкой травмы колена будет достаточно, чтобы на время устранить противника с поля боя. Краткий больничный, постельный режим…

…и вот Бойко рвёт на себе токсичные волосы!

Миссия выполнена.

Впрочем, подружка сама напросилась. Недооценивать Льдовых – всегда чревато последствиями. Пусть теперь пожинает.

– Я здесь, Ян! – гремит Аристов, снежным комом выкатившись из подъезда. В цветастой шапке и накрученным на шею шарфом он выглядит нелепей ребёнка.

– Тебя сложно не приметить, Снеговик, – натянуто улыбаюсь, зарываясь носом в ворот пальто. – И как тебя родители только отпустили… без пуховых-то варежек?

– У меня есть кое-что получше, – открыв сумку с мячом, Аристов достаёт два наколенника и протягивает чашечки мне. – Батя велел захватить, чтоб ноги целы остались. У меня они одни, так что… ты держи.

От внезапной щедрости желчь подступает к горлу.

Свят не проймёт мою совесть, только не жалкой подачкой.

– Давай оставим погремушки, – извиваюсь, боясь попасть под лучи доброты. – Трусы не играют в футбол. И я сейчас не о семейниках, смекаешь?

– Ага, – заявляет так радостно, будто выиграл фургон с конфетами.

– Чудно! А теперь забудем о разногласиях и проведём время с пользой. Уверяю, ты будешь потрясно смотреться в воротах.

Устоявшаяся корка льда покрывает всё поле, превращая коробку в каток. Каждый следующий шаг – изящный пируэт в фигурном катании. Но если Аристов уверенно пробирается к цели, сродни советскому ледоколу, то я вот-вот рискую сесть на поперечный шпагат.

А вечер пятницы кусается…

– Игрок под номером один готов! – восхваляется Свят, решительно заняв позицию. Он будто бы рождён стоять в железных рамках. – И не смей мне поддаваться!

Выпрямляюсь, чувствуя, как смачно целует азарт.

– И не подумаю, – говорю вполголоса, крепче сжимая мяч в руках. – Но прежде чем ты попадёшь в ряды лузеров, давай кое-что уясним! Каждый забитый мяч будет поводом для правды! Один удар – один вопрос!

Даже не подумав попросить хоть что-то взамен, Свят покорно кивает. А мне остаётся надеется, что играет он так же безнадёжно, как и генерирует мысли.

– Что тебе нужно от Леры?! – мой голос эхом раздаётся по округе.

Что есть мочи ударяю по мячу и наблюдаю за тем, как тот попадает прямиком в сети. Хромая реакция Свята будит его спустя секунды, он тянется уже за воздухом, затем теряет равновесие и приземляется пятой точкой на лёд.

В сердце, где неизменно ниже нуля, не находится места для сострадания. Если он продолжит в том же духе, то уже к концу первого тайма угодит в неотложку.

– Она мне нравится! – отважно заявляет Свят, поднявшись на ноги. Поправив шапку, он возвращает мне мяч, но с меньшим энтузиазмом.

Нравится она ему, как же. Он готов проникнутся симпатией к любому, кто хоть когда-то с ним заговорит.

Мне с трудом удаётся скрыть злость, что вызвал ответ Аристова. Разминаю шею и тем самым прогоняю хищные инстинкты.

– А как же Куницына?! Её ты успел разлюбить?! – следующая подача выходит никудышной. Будто сумев приноровится, Аристов ловко ловит мяч.

Гордится болван, празднует, что не станет отвечать на вопрос, чем раззадоривает меня ещё больше. Мне приходится пойти на блеф, чтобы надломить его рефлексы. Пара фальшивых бросков, и Святослав изрядно растерян.

– Должен признать, что недооценивал тебя! Не думал, что тебе удастся укротить Бойко! – завожусь от собственных слов и вкладываю в удар всё своё недовольство. – Ну и как она в постели?!

Огнестрельное в виде попадания в голову сбивает Свята с ног. Распластавшись на заснеженном участке, он не думает вставать. Лежит себе в удовольствие, будто загорает на солнце.

– Тебе кремом спинку не намазать?! – со смехом выдаю штрафной вопрос.

Но и тот остаётся без ответа.

– Эй, курортник, пляжный сезон закрывается! Пора и честь знать!

Не на шутку обеспокоившись, буквально качусь до мистера Эвереста. И пусть я желал его «покорить», но никак не утилизировать.

Приблизившись к «сбитой кегле», успеваю выдохнуть с облегчением. Вполне себе невредимый Аристов с упоением разглядывает звёзды.

– Ты серьёзно? Решил желание загадать? Так вот попроси себе крупицу интеллекта, – задыхаюсь от возмущения, но всё же протягиваю парню руку.

И очень зря, ведь Аристов тянет меня за собой и вынуждает развалиться рядом.

– Я не спал с Лерой, – серьёзно заявляет он, отнимая повод усомниться.

Завидный план рушится, как карточный домик. Теперь Свят не кажется мне кричащей мишенью. Сердце наполняется сладостным чувством лёгкости, отчего ко мне не сразу возвращается дар речи.

– Вечерняя прогулка, якобы дружеская беседа, рука помощи… – недоверчиво перечисляет Свят, устремляя взгляд в ночное небо. – Какую игру ты ведёшь?

– Порой я и сам задаюсь этим вопросом, – усмехаюсь почти бесшумно.

– Я не дурак, пусть ты считаешь иначе, и давно всё понял, – впервые его речь не похожа повторение слов из детского алфавита. – Ты небезразличен к Лере.

Я определённо солгу, если стану это отрицать. Мы дружим, сколько я себя помню, по-другому и быть не может.

Сам того не понимая, Свят подкинул мне безупречную идею и уничтожил шансы Леры на выигрыш. Стоит мне притвориться влюблённым в Бойко, как рыцарь-переросток поспешит мне на помощь.

Я ведь к нему поспешил…

– Ты прав, болван здесь только я, – выдыхаю облачко пара. – Как же я устал скрывать свои чувства. Не могу я без Бойко, и сказать ей об этом тоже не могу, – на удивление лживые признания даются максимально легко. – Не знаю, как мне быть. Друга-парня у меня нет, чтобы тот дал совет.

Ждать приходится недолго, Аристов сдаётся на первой секунде.

– Я готов тебе помочь.

Бинго! И вот я снова король вечеринки!

– Буду очень тебе признателен, – выдаю с грустью, но тут же отряхиваюсь и улыбаюсь так широко, как если бы провёл вокруг пальца добродушного качка. – Вставай, мой новый лучший друг, угощу тебя горячим какао.

– А он без шоколада?

Лера

Это так странно… Странно именно по ощущениям. Сам факт, что мы с Яном больше не общаемся как раз закономерность.

Бабуля постоянно ворчала: «Допрыгаетесь, черти. Ой допрыгаетесь!». И хочется огрызнуться — накаркала! Но… нашу с Яном дружбу разрушили мы сами.

Мы не виделись всю субботу. Так мало времени, чтобы остыть, и так много, чтобы сполна прочувствовать, как много места он занимал в моей жизни. Мне не с кем посмеяться, не с кем погрустить. А сколько раз рука предательски тянулась к телефону! Не счесть…

Привычка. Это всё привычка. И раз уж говорится — клин клином вышибают, то сейчас самое время начать. Аристов Льдова не заменит, но развеяться сойдёт.

Одна беда — на часах без пяти семь. На горизонте едва забрезжил розовым холодный рассвет. Рановато для телефонных звонков. Но ведь можно написать сообщение? Когда проснётся — прочтёт.

«Как насчёт сходить куда-нибудь сегодня?»

Жму «отправить», особо не надеясь на утвердительный ответ. Как-то совсем не задались наши с Аристовым прогулки, сплошные косяки. Тем сильнее удивляет короткий вопрос:

«Куда?»

Ого. А он, оказывается, ранняя пташка. Похоже, инстинкт самосохранения у Свята напрочь отбит. Чёрт. Мне прямо нравиться его недальновидность.

«Предлагай» — набираю, закусывая довольную улыбку… которая через пять минут ожидания начинает меркнуть. Не вырубило же его от аномальной мозговой активности?

Звук входящего сообщения застаёт меня в ванной за чисткой зубов.

«Детка, чем занимаешься?»

Конкретно сейчас — заплёвываю дисплей зубной пастой.

Ничего так вопрос после суток молчания! Я-то ждала, что ответит Аристов, а не этот псевдожаворонок, то бишь дятел, у которого одно перо торчит из зада и то облезлое.

Хочется ответить как-то хлёстко. Чтоб Ян там умылся сливной волной сарказма! Но что такого едкого соврать, чтобы не выдать, как скучала сильно по нему, придурку? Не думала, конечно, что докачусь когда-нибудь, однако малодушно выбираю тактику Аристова.

Пусть ждёт до посинения, болезный.

В задумчивости возвращаюсь на кухню, где мой пост у окна уже заняла бабуля, фальшиво кряхтя и делая вид, что поливает фиалки. А то я не вижу, как блестит любопытством лукавый взгляд из-под белесых ресниц!

— Доброе утро.

— Поживём — увидим, — изрекает она себе под нос философски.

«Боулинг на Светланской. В одиннадцать. Не опаздывай» — а вот и Свят очухался, не прошло полгода.

— Что лыбишься? — заговорщицки хмыкает ба. — С кавалером своим помирилась?

— Интересно, с каким? — уточняю на автомате. С Аристовым мы не ссорились, а с Яна кавалер как волкодав из таксы.

Масштаб допущенной оплошности осознаю лишь подняв глаза от телефона.

— Батюшки… — Хватается за сердце бабуля и молвит с надрывом своего любимого Дона Корлеоне — Ты села не в ту лодку, внученька! Ты попутала берега!

— Да я просто…

— Ты молишься не тем святым! — перебивает патетично. — Ты надела апостольник с кожаными штанами!

— Ба, перестань! — молю, отвлекаясь на входящий звонок. — Привет, Свят.

Пытаюсь дать ей понять, что разговор крайне важный, да кто бы парился на этот счёт? Точно не моя голубка.

— Ты хочешь, чтобы я сказала, все как есть? — не унимается раздухарившаяся артистка. — Ты точно готова открыть этот ящик Пандоры?!

— Я невовремя? — частит на другое ухо Свят. — Извини, не расслышал. У тебя ремонт? Вешаешь шторы? Красишь заборы?

— Ты хочешь, чтобы я произнесла в твой адрес это слово? — повышает голос бабуля, шкандыбая за мной по коридору.

— Вы там разгадываете кроссворд? — продолжает Аристов.

— Сейчас-сейчас, подберу поприличней…

— Я перезвоню, — выпаливаю быстро, примерно представляя уровень бабушкиного «прилично». Слабонервного Свята могут же потом не откачать.

Вымученно падаю на кровать.

— Распутница, во! — Назидательно поднимает она палец вверх.

А улыбка! Улыбка до ушей чего стоит.

— Ба, ты это специально?

— Что сразу — специально? Вот молодёжь пошла! Старую женщину так обижать… — как-то слишком горячо заверяет меня интриганка. Издевается. Но глаза честные-честные. Только вот я хорошо знаю ее натуру. Всё Льдову подыгрывает, конкурентов устраняет.

Вот только не нужно оно ему. Как бы жарко он меня ни целовал, то, что между нами двумя произошло, никогда не станет чем-то большим.

Ян ещё немного побесится, потом оттает. А я никогда не скажу ему, что он — лучшее, что со мной случалось в жизни. Почему? Всё просто — его я тоже слишком хорошо знаю и совсем не горю желанием снова обжечься. Он всеми своими девушками просто пользуется. И от этого в груди образуется зудящая рана, не позволяющая впустить его куда-либо дальше дружбы.

С уходом бабушки опять звонит телефон. Смаргиваю пелену на глазах, принимаю вызов. Не глядя.

— Прости. На чём мы там остановились?

— Что мы ещё в игре и я обещал стереть в порошок недоумка Аристова? — сочится неприкрытой угрозой голос Яна.

— Смотри зубы себе в порошок не сотри, бульдог…

— Почему — бульдог?

В вопросе слишком соблазнительно звучит недоумение, чтоб отказаться от мелкой глупой мести:

— Потому что кобель, — режу сухо. — Всё отбой, у меня дела.

— Ну удачи тебе с делами… — следует непонятный ответ.

Непонятный тем, что в интонациях ни капли огорчения. Скорее наоборот — сплошное превосходство. Нет, этот гад опять что-то задумал. Ручаюсь.