Сладкий плен искушения

Любовный роман — Harlequin — 1167

Пролог

— Ты только посмотри, дорогой!

Девятилетний Рокко Сантинова, рослый для своего возраста, с пытливыми глазами и серьезным лицом, придвинулся ближе к матери и взглянул на витрину универмага, мимо которой проходили хорошо одетые покупатели. Там демонстрировалась рождественская сценка: фон из высоких скалистых гор с заснеженными вершинами, а на переднем плане — елочки, макеты детских коньков и альпийские домики с А-образными крышами.

— Точь-в-точь как там, где я выросла, — пробормотала она отстраненно, словно вообще с ним не разговаривала. — Красиво, верно? — спросила она на родном итальянском языке, и Рокко кивнул:

— Да, мама.

Она повернулась к нему лицом, в ее глазах стояли слезы.

— Я хочу отвезти тебя туда. Мы покатаемся на лыжах с холма.

Сердце Рокко подпрыгнуло, и адреналин забурлил в его крови. Он посмотрел на холм, и ему захотелось его покорить.

— Однажды мы поедем домой.

Слова матери были смелыми, но казались какими-то двойственными, и Рокко не понимал почему. Его мать часто говорила о «доме». Рокко не знал, как сказать ей, что его дом — Нью-Йорк. Поэтому он молчал. Но если честно, небоскребы были для него определенной версией тех скалистых гор, и он поклялся, что однажды будет владеть одним из них.

— В центре моей деревни есть ресторан, где готовят лучшую еду в мире. Я ходила туда каждое воскресенье после церковной службы.

Улыбка матери была задумчивой, и, несмотря на юность, Рокко понимал, что мать грустит. Она так пристально смотрела на сценку в витрине, что ее глаза затуманились.

— Что еще мы будем делать?

Словно очнувшись, она посмотрела на Рокко, странно улыбаясь:

— Каждый вечер в деревне выступают самые красивые певцы рождественских колядок. Мы купим горячий шоколад и будем слушать их часами. Как тогда, когда я была девочкой.

Она взяла его руку в свою. Рокко почувствовал на ее ладони мозоли от швабры, и его сердце болезненно сжалось. Он не мог избавить мать от проблем. Ему оставалось только слушать ее и кивать.

Она повела его от универмага к метро. По пути она рассказывала о своей деревне, описывая ее в мельчайших подробностях. Как только они сели в обшарпанный поезд до станции, где располагалась их бруклинская квартирка, Рокко поклялся, что однажды отвезет свою мать домой. Кроме нее, у него никого нет, и они вдвоем противостоят всему миру.

Он не мог знать, что всего через десять лет он будет совершенно одинок и нелюбим, а жизнь, которую он поклялся обеспечить своей матери — Аллегре Сантинова, окажется в его власти слишком поздно.

Глава 1

Сердце принцессы Шарлотты Ротсбург колотилось как сумасшедшее уже почти час. Так было с тех пор, как она ускользнула от своих охранников ближе к концу мероприятия, на котором она присутствовала.

Шарлотта была хорошей девочкой почти всю свою жизнь. Теперь ей предстояла помолвка с шейхом Абу-Хемелем. На этот брак по расчету она согласилась просто потому, что знала свою судьбу. Цель ее существования заключалась в том, чтобы родить наследника.

Ей стало не по себе.

Она обязана продлить королевскую династию, а именно подарить королевству ребенка, которого не смог дать ее брат.

Ее воспитывали так, чтобы она понимала, чего от нее ждут, но это не значило, что ей это нравилось. И это не значило, что она должна добровольно идти в будущее, не насладившись последним глотком свободы.

Она не хотела думать о том случае, когда переступила черту. Да, последствия оказались мучительными, но тогда она была всего лишь девочкой, а теперь Шарлотта — женщина и станет бунтовать иначе. У этой маленькой увлекательной миссии не будет никаких последствий. Она просто познает ночную жизнь Нью-Йорка без сопровождения своих вездесущих охранников. Они бы никогда не позволили ей прийти в такое место.

От волнения ее сердце замерло. Она пробиралась через переполненный бар, глубоко вдыхая аромат дорогих духов, сигарный дым, пряный алкоголь и запах начищенной меди. Фоновый шум из болтовни и смеха превратился в грохот, а когда она остановилась, из динамиков над головой донеслись приглушенные звуки классической гитары.

Она огляделась. Женщины и мужчины, в основном из мира бизнеса, одетые в дорогие, сшитые на заказ костюмы и платья тонкого кроя в туфлях на низком каблуке, с жемчужными украшениями. Она не сомневалась, что такие своеобразные наряды обусловлены близостью бара к Уолл-стрит.

Ее охранников наверняка уволят.

Она не должна была убегать.

Но мысль о том, чтобы прилететь в Нью-Йорк, посетить мероприятие, улыбаться и кивать три часа подряд, а потом вернуться в гостиничный номер отеля в окружении охраны и прислуги, показалась Шарлотте отвратительной. Она ничего не планировала заранее, но, когда появилась возможность бежать, она выскользнула на оживленную улицу.

Засмеялся какой-то мужчина, и она инстинктивно повернулась к нему, улыбаясь и разглядывая его расслабленное тело и то, как кокетливо к нему наклонилась его собеседница. Наблюдая чужую страсть, она задалась вопросом, будут ли между ней и шейхом такие чувства.

Она встречала своего жениха всего несколько раз и, каким бы красивым он ни был, не мечтала о нем.

Легкий вздох коснулся ее губ, когда она посмотрела в лицо мужчине у бара, а потом у нее перехватило дыхание.

Черты его лица были волевыми, резкими и угловатыми, что придавало ему безжалостный вид, отчего у нее по спине побежали мурашки. Он был рослый и широкоплечий и напоминал дикого зверя, которого слишком долго держали в клетке. У нее пересохло во рту, когда она увидела ширину его плеч и мускулистые руки. Ее взгляд переместился с его туфель, сшитых вручную, на облегающие черные джинсы, а потом на рубашку, не заправленную в джинсы, с закатанными рукавами. Он выглядел небрежно, и ее сердце забилось чаще совсем по другой причине. Его подбородок был покрыт щетиной, миндалевидные темно-карие глаза обрамляли густые, загнутые вверх ресницы, создающие эффект подводки для глаз, а его слегка вьющиеся волосы были густыми и темными.

Шарлотта приоткрыла губы, и ее сердце забилось еще быстрее, когда он поднял свой стакан и выгнул бровь. Посыл был очевидным — он приглашал ее присоединиться к нему. На трясущихся ногах она прошла по залу, на мгновение задумавшись, не совершает ли ужасную глупость.

Она должна вернуться. Оставить этого незнакомца, выйти из бара, разыскать охранников и извиниться за свое исчезновение. Но при мысли об этом она с вызовом вздернула подбородок.

Она ни разу не сомневалась в своей жизни.

Ни разу не показала своим родителям гнева, негодования и обиды, которые испытывала с тех пор, как узнала, что родилась с единственной целью — обеспечить наследника, которого не будет у ее старшего брата. Ни разу она не спорила с ними об их выборе школы и жениха, об их уверенности в том, что она с радостью согласится с их планами, предопределенными еще до рождения. Она кивала им, послушная и милая, но сегодня вечером свобода вскружила ей голову. Она насладится ею, а потом вернется в золотую клетку, которой была ее жизнь.

— Угостить тебя? — спросил мужчина, когда она подошла к нему достаточно близко. Он говорил низким голосом с легким акцентом, то ли итальянским, то ли греческим.

Она знала, что должна отказаться. Острые ощущения от того, что ускользнула от службы безопасности, сменились другими, неизвестными ей чувствами. И все же она медленно повернулась и уставилась в его совершенное лицо, и ей показалось, что ее ударили в солнечное сплетение.

Потеряв дар речи, она просто разомкнула губы и кивнула, потом подошла к барному стулу. Мужчина не отклонился в сторону, когда она села. Их разделяло всего несколько дюймов, и она услышала древесно-мускусный аромат его одеколона.

— Спасибо.

Сногсшибательно красивый и, несомненно, самоуверенный, он был здесь единственным мужчиной без костюма. Ему явно не надо было никого впечатлять.

— Что будешь пить?

Принцесса наклонила голову, изучая бар:

— А что у них есть?

— Виски?

Она наморщила нос:

— Слишком крепко для меня. Я редко выпиваю.

— Шампанское?

Она кивнула:

— Немного.

Он усмехнулся, поднял руку, и тут же появился бармен. Через мгновение перед ней поставили шампанское. Шарлотта уставилась на пузырьки в бокале, потом подняла бокал в молчаливом тосте.

Их взгляды встретились, и из легких Шарлотты вылетел весь воздух. Рука, которой она держала бокал с шампанским, слегка задрожала. Сделав быстрый глоток, она поставила свой напиток.

— Тебе не нравится? — Он придвинулся к ней, чтобы его было слышно за фоновым шумом бара.

Его аромат был более опьяняющим в сочетании с запахом виски, и глаза оказались не просто темно-карими, а с серыми и серебряными крапинками. На его носу, несмотря на загар, было множество веснушек. Из-под воротника его рубашки выглядывали темные вьющиеся волоски, к которым не терпелось прикоснуться. Ее реакция была ужасающей. Шарлотта не помнила, чтобы когда-нибудь испытывала животное желание без всякого смысла и причины.

Округлив светло-голубые глаза, она спросила:

— Что не нравится?

Он посмотрел на ее напиток, потом ей в лицо.

— Я редко выпиваю, — снова сказала она.

— Предпочитаешь что-нибудь другое?

Она облегченно вздохнула:

— Я бы с удовольствием выпила минеральной воды.

Он снова вызвал бармена и заказал минеральную воду. Шарлотта успокоила пересохшее горло прохладным напитком и поставила бокал на стойку.

— Откуда ты? — прямо спросил он, и ей это понравилось. Большинство людей, с которыми она разговаривала, восторгались ее титулом и относились к ней с почтением. Непривычно, что с ней обращаются как с равной, без показного уважения или благоговения.

Она уклонилась от ответа, желая сохранить анонимность.

— Почему ты думаешь, что я не отсюда?

— Твой акцент.

— Ты тоже говоришь с акцентом, — заметила она, снова отпила минеральной воды и с бесстыдным любопытством уставилась на незнакомца.

— Я родился в Италии, — помолчав, ответил мужчина.

— Да. Я так и думала.

Он наклонился ближе:

— О чем еще ты подумала?

Не привыкшая флиртовать, она округлила глаза. Ее сердце заколотилось быстрее, и она села, положив ногу на ногу, дрожа от возбуждения.

— Я…

От его дразнящей улыбки по ее спине пробежал холодок. Шарлотта села прямо и прищурилась, безуспешно пытаясь совладать с бушующими эмоциями. Желание искушало ее впервые за двадцать четыре года жизни.

— Ты?… — подсказал он.

— Я как раз собиралась сказать, что Нью-Йорк меня очаровывает.

— Почему?

Она обрадовалась, что мужчина сменил тему разговора.

— Он так быстро развивается. И хотя на Манхэттене миллионы людей, я остаюсь неузнанной.

— И тебе нравится это чувство?

— О да. — Шарлотта поморщилась, думая о своей контролируемой жизни. — Здесь я как будто могу делать все, что захочу.

— А ты никогда так не поступала?

Она моргнула, нахмурившись.

— В какой сфере ты работаешь? — спросила Шарлотта, немного успокоившись.

— Финансы.

Она наморщила нос:

— Чем именно ты занимаешься?

— Вкладываю деньги.

Шарлотта рассмеялась:

— Ты нарочно недоговариваешь?

— Нет. Просто моя работа не особенно интересна.

— Я понимаю. — Она глубокомысленно кивнула и отпила воды. — Тогда расскажи о себе что-нибудь интересное.

— Что еще ты хочешь узнать?

Она наклонила голову, размышляя:

— Где именно ты родился в Италии?

— На севере.

— Ты скучаешь по дому?

— Нет. — Он помолчал, и ей стало интересно, будет ли он рассказывать дальше.

Через мгновение он заявил, что часто там бывает.

— Зачем ты приехал в Америку? — спросила она.

— Так хотела моя мать.

Она скользнула взглядом по его лицу, задаваясь вопросом, не показалось ли ей, что он посуровел.

— Она приехала сюда, чтобы работать?

— Нет.

— А твой отец?

— Я его не знаю. — Пауза. — Моя мать отлично справилась с ролью обоих родителей.

— Ты близок с ней?

— Она умерла.

— О, прости.

— Это было много лет назад, — ответил он и взял свой бокал виски. — Тебе интересно?

Она нахмурилась:

— Мне просто любопытно.

— Любопытство не преступление.

— Я подозреваю, это наша общая черта.

— Почему ты так решила?

— Просто мне так кажется.

— Ты хорошо разбираешься в людях?

— Не знаю. Я ошиблась насчет тебя?

— Нет.

Она улыбнулась:

— Ты ходил здесь в школу?

— Нет. Моя очередь спрашивать. Что привело тебя в Нью-Йорк?

«Осторожнее, Шарлотта!»

— Работа, — сказала она и повела тонкими плечами. — Но это скучная тема.

Он прищурился:

— И давно ты в городе?

— Я улетаю завтра.

— Времени мало.

— Для чего? — спросила она, затаив дыхание.

Он чувственно и соблазнительно улыбнулся:

— Для познания.

Шарлотта отвела взгляд, смущенная своим интересом к этому мужчине.

— На это никогда нет времени.

— Ты часто бываешь в командировках?

— Да, очень часто.

— Тебе это нравится?

— Зависит от того, куда я еду и что я делаю.

— Какое твое любимое место?

— Я обожаю Италию, — вздохнула она. — Мне нравится в ней все: еда, культура, история, пейзажи. Но больше всего я люблю… — Она смутилась.

— …Мужчин? — подсказал он, играя бровями, и она рассмеялась.

— Ну, ты меня понял. — Шарлотта ухмыльнулась, потягивая воду. — На самом деле мне нравится их отношение к семейной жизни. Большие семьи, состоящие из нескольких поколений, регулярно собираются вместе, чтобы готовить и обедать, смеяться и пить вино на солнце. Когда я приезжаю в Италию и прохожу мимо ресторанов, я вижу именно это. — Она вздохнула.

— В твой семье такого нет? — рискнул спросить он, и, хотя Шарлотта никогда ни с кем не делилась подробностями своей личной жизни — она усвоила урок на горьком опыте в старших классах школы, когда ее предали, — поняла, что сейчас хочет откровенничать. В конце концов, он понятия не имеет, кто она такая, и вскоре она вернется в свой отель и опять станет принцессой Шарлоттой.

— Мы не близки, — медленно сказала она, тщательно подбирая слова. — Мои мать и отец были уже немолодыми, когда я родилась. Мой брат тогда был подростком.

— Незапланированная беременность? — спросил он.

— Нет. — Шарлотта покачала головой. — Меня планировали, но это ничего не меняет.

— Я думаю, запланированный ребенок гораздо ценнее.

Она тряхнула головой.

— Многие дети зачаты без планирования, но они желанны и любимы. А еще есть такие дети, как я, задуманные, чтобы заполнить пробел в чьей-то жизни или в качестве подстраховки. В таких случаях речь идет не о ребенке, а о его роли в семье.

— И какова твоя роль?

— Подстраховка, — сказала она с гримасой.

— Против чего?

— Мой брат заболел, когда ему было одиннадцать.

— Серьезная болезнь?

— Все думали, что он умрет.

Шарлотта опустила голову, не вдаваясь в подробности. Брат был единственным наследником престола. Если бы он умер, в стране начался бы конституционный кризис.

— Мне кажется, проходя через что-то подобное, твои родители были очень близки к тебе.

— Мне были нужны не просто родители, — помолчав, ответила она. — Я хотела бабушек и дедушек, кузенов, шума и веселья.

— Но ты была одинока.

Шарлотта широко распахнула глаза, удивляясь его интуиции.

— Да.

— Я тебя понимаю.

— Ты мечтал о большой семье?

— Я не привык мечтать, — сказал он с легкой улыбкой. — Мне хотелось бы кое-что изменить, улучшить, но…

— Например, что? — прервала она, очарованная им.

Он допил виски и поставил бокал на стойку.

— Моя мать очень много работала. Она хотела, чтобы у меня было все лучшее в жизни. Мне часто хотелось облегчить ей жизнь. Она умерла прежде, чем я сумел ей помочь.

Шарлотта грустно покачала головой:

— Я уверена, просто зная, как ты ценишь ее, она была счастлива.

Их взгляды встретились, и она резко встала, подавленная силой своего желания к нему.

— Мне пора идти.

Он вгляделся в ее лицо и кивнул:

— Я провожу тебя.

— Не нужно…

— Я все равно уже ухожу. — Он положил руку ей на поясницу, и желание Шарлотты усилилось.

Посмотрев на своего собеседника, она отвела взгляд и покраснела.

Воздух вокруг них пульсировал от напряжения. Рука Рокко на пояснице Шарлотты подрагивала от желания. Ему не терпелось коснуться ее ягодиц и спины между лопатками. Он хотел вдохнуть ее запах, попробовать ее на вкус, услышать ее мягкий и хриплый голос, когда она позовет его по имени. Кстати, они даже не назвали друг другу свои имена. Правда в том, что их быстрое общение взбудоражило ту часть души Рокко, которую он обычно очень старательно контролировал.

Когда они вышли из бара, нахлынул поток холодного воздуха, и она вздрогнула, несмотря на теплое шерстяное пальто.

— Я поймаю тебе такси, — предложил он, хотя это было последнее, чего он хотел.

Она кивнула, и он почувствовал разочарование. Рокко посмотрел на бордюр, но, прежде чем он успел сделать шаг к нему, она уставилась в небо.

— Наверное, пойдет снег.

— Так обещали синоптики. — Он не двигался.

Она огляделась, и он увидел ее нежелание. Он приободрился.

— Мой дом за углом, — произнес Рокко, и у него сжалось в груди. — Хочешь посмотреть, как я живу? — Он стал ждать, недоумевая, почему так нервничает.

— Я… — У нее пересохло во рту. Она разрывалась между тем, чего действительно хотела, и тем, что должна сделать. Но, вернувшись в отель, к службе безопасности, она окажется в трех коротких шагах от брака. И внезапно эта мысль стала анафемой для принцессы Шарлотты. — Посмотреть? — переспросила она, оглядывая улицу.

— Там лучшее место в городе.

Почему бы ей не сделать что-нибудь по-настоящему веселое, чудесное и спонтанное? Человек живет один раз, однако Шарлотта еще не жила вообще, и в свои двадцать четыре года могла все изменить прямо здесь и сейчас.

— Да, — торопливо согласилась она. Желание сжигало ее, но она не прогоняла его. — Пойдем!

Глава 2

Шарлотта не знала, чего ожидать. Ее переполняли такие бурные эмоции, что она почти перестала рассуждать логически, но, когда двери лифта открылись в его пентхаусе на Пятой авеню, она поняла: этот человек очень богат.

Подобные квартиры стоили сотни миллионов американских долларов. Он казался совершенно на своем месте в таком интерьере, в отличие от знакомых ей мужчин, располагающих похожим богатством.

— Вот тут я и живу.

Его глубокий голос кружился вокруг нее, прогоняя последние здравые мысли. Воздух между ними потрескивал от сексуального напряжения, о котором она читала только в книгах. Она была очарована им. Его умом, голосом и проницательностью. Ей нравилось с ним разговаривать. Для нее такое общение было в новинку, и она жаждала продолжения.

— Я возьму твое пальто, — предложил он, стоя у нее за спиной.

Она расстегнула пальто онемевшими пальцами и повернулась, чтобы отдать его. Их взгляды встретились. Он оценивающе оглядел треугольный вырез ее сшитой на заказ блузки, тонкую талию и слегка округлые бедра, туфли. Его взгляд задержался на ее груди, и Шарлотта почувствовала себя супермоделью, а не женщиной обычного телосложения.

Он повесил ее пальто на спинку стула и повернулся к Шарлотте лицом с гораздо более безопасного расстояния. К сожалению, ее сердце продолжало колотиться как сумасшедшее.

— Хочешь выпить?

Она покачала головой. Еще один глоток шампанского, и она скажет или сделает то, о чем пожалеет.

— Расскажи мне о городе, — попросила она.

Он пошел в ее сторону, как лев к добыче. Наконец он оказался прямо перед ней, и они встали лицом к лицу. Раздув ноздри, он посмотрел на нее сверху вниз:

— Ты привыкла приказывать, а не задавать вопросы?

Шарлотта резко втянула носом воздух, снова потрясенная его проницательностью, а также тем, что едва не выдала себя.

— Тебе не нравится? — выпалила она.

— На самом деле мне это очень нравится. — Он ухмыльнулся, и она подогнула пальцы ног. — Что бы ты хотела узнать?

У нее путались мысли.

— Здания… — Она махнула рукой, потом опустила ее, слегка коснувшись его бедер. И не сразу отстранилась, потому что прикосновение было очень приятным. Подняв на него глаза, она нахмурилась.

Ситуация вышла из-под контроля. Она должна уйти. Найти повод и убраться отсюда.

Но этого не сделает. Она впервые почувствовала себя живой. Ее ноги словно приклеились к полу, она не могла покинуть этого мужчину.

Он коснулся рукой ее поясницы, и в жилах Шарлотты забурлила кровь.

— Вот Эмпайр-стейт-билдинг. — Он показал налево, и она узнала знаменитое здание.

Однако все ее внимание было сосредоточено на мужчине рядом с ней и на том, как его рука касалась ее спины, а его пальцы были широко растопырены. Рокко осторожно поглаживал ее большим пальцем. Она испытывала неизвестные ощущения и познавала себя как женщина. Он разбудил в ней импульсы, которые дремали всю ее жизнь. Она прерывисто вдохнула.

— Когда мы впервые переехали сюда, я был очарован этим небоскребом, — признался он против своей воли.

— Ты лазил на его крышу по выходным? — поддразнила Шарлотта.

— Нас бы туда не пустили, — сказал Рокко. — На самом деле я еще ни разу там не был.

— Ты шутишь? — Она повернулась к нему лицом, а потом пожалела, что сделала это, потому что задрожала от его мужественности и силы. — Ты… — Она нахмурилась. — Я даже не знаю твоего имени.

Проснувшись сегодня утром, она и подумать не могла, что ее день закончится таким образом. Он повернулся к ней и поднял густую темную бровь.

— Рокко Са…

Она прижала палец к его губам, заставляя замолчать.

— Давай без фамилий, — сказала Шарлотта, желая сохранить свою анонимность.

Ее семья — одна из старейших правящих монархий в Европе, и несмотря на то, что Хемменуэй — небольшая страна, она существует за счет природных запасов нефти и алмазов. Благодаря расположению она являлась центром жизненно важных торговых путей, поэтому веками процветала. Семья Шарлотты была хорошо известна, и она предпочла бы не признаваться в том, что она Ротсбург. Сегодня она хотела освободиться от своего титула.

— Шарлотта, — тихо произнесла она, моргая и глядя на него с облегчением, когда тот не узнал ее.

— Красивое имя, — сказал он, и она быстро опустила руку, словно обожглась.

Она почувствовала удовольствие, а потом ей стало совестно. Агентов ее службы безопасности сейчас наверняка ругают за то, что они упустили ее из виду. Тем не менее она заслужила свободу хотя бы на очень короткий промежуток времени. Она не хотела быть принцессой Хемменуэя. Не планировала иметь бесплодного старшего брата. И все же она делала все, чего от нее ожидали, веря, что однажды родители по-настоящему полюбят ее.

Разомкнув губы, она бессознательно качнулась вперед. Из-за неопытности в общении с мужчинами она не умела ни преодолевать искушения, ни скрывать свои чувства. Рокко был опытным любовником и читал ее как открытую книгу.

— Тебе нравится жить в городе? — спросила Шарлотта, едва слыша собственный голос из-за пульсации в ушах.

— Иногда.

— Странный ответ.

Он ухмыльнулся:

— Я человек-загадка.

— Как Джеймс Бонд?

— Скорее, как Остин Пауэрс.

Она тихонько рассмеялась над абсурдностью его заявления.

— Я так не думаю.

То ли он стал приближаться к ней, то ли она к нему. Как только их тела соприкоснулись, ей показалось, что у нее под кожей взорвалась тысяча фейерверков. Она подняла на него глаза и прерывисто задышала, словно пробежала марафон. Он медленно провел большим пальцем по ее щеке, и Шарлотта вздохнула, наслаждаясь прикосновением.

— У тебя красивые глаза, — сказал он.

Она моргнула в ответ на его комплимент, благодаря которому почувствовала себя так, будто ее тело превратилось в растопленное масло.

— Я как раз подумала о тебе то же самое, — хрипло произнесла она. — На самом деле я пыталась понять, какого они цвета: карие, серебристые или золотистые.

— И что ты решила? — Рокко опустил голову якобы для того, чтобы она вгляделась в его глаза.

— Я не знаю, — пробормотала Шарлотта. — А ты как считаешь?

— Я никогда не задумывался об этом.

— Нет? — Она кивнула, и ее сердце забилось еще быстрее. Она подняла слегка дрожащий палец к его скуле, указывая на глаз. — Снаружи темные, как стволы лесных деревьев, а ближе к центру — как солнце.

— Солнце? — резко и с сомнением спросил он, и она улыбнулась, медленно кивая.

— А еще в твоих глазах пятнышки звездного света, застрявшие в лесу. Они просто завораживают.

— У тебя живое воображение.

— Я просто описываю то, что вижу.

— А что ты чувствуешь?

У нее перехватило дыхание, а губы приоткрылись, образуя идеальный круг.

— Я в замешательстве, — честно ответила она.

Он одарил ее такой чувственной улыбкой, что у нее засосало под ложечкой.

Рокко крепко обнял ее за талию, и Шарлотте показалось, что она попала в ловушку.

— Как мне развеять твое замешательство?

Она сглотнула, пытаясь думать логически, но безуспешно.

— Я… Я не привыкла к связям на одну ночь.

Он тихо проворчал:

— Ты в этом уверена?

— Не хочу лгать, ты очаровал меня. — Она прикусила нижнюю губу, ее сердце билось, словно бабочка в западне. — Это безумие. Мне нужно идти.

— Ты хочешь уйти?

Она медленно покачала головой:

— Я сама не знаю, чего хочу.

— Я могу помочь тебе принять решение.

— Список плюсов и минусов?

— Или что-то более ценное, — ответил Рокко и быстро поцеловал ее в губы.

Шарлотта вздрогнула, подняла руки, вцепилась пальцами в его рубашку и хрипло простонала.

Он отстранился и вгляделся в ее лицо:

— У меня получается помогать?

Она облизнула нижнюю губу и наклонила голову набок.

— Думаю, мне нужно больше вариантов, чтобы знать наверняка.

— Это можно устроить.

От нее пахло клубникой и летом, несмотря на морозную ночь. Когда он поцеловал ее во второй раз, его кровь забурлила от желания, и он не смог вести себя мягко и нежно, как хотел. Он стал целовать Шарлотту с отчаянной страстью, крепко обхватив руками ее бедра и прижимая спиной к стене. Она ахнула, почувствовав его сильное возбуждение, и потерлась животом о его член, молчаливо побуждая поторопиться.

Рокко вытащил блузку из брюк и прикоснулся к ее обнаженной коже. Шарлотта вздрогнула, и он слегка отстранился от нее.

— Ты замерзла?

— Нет.

Он снова поцеловал Шарлотту, улыбаясь у ее губ и стягивая блузку с ее плеч. Ее кожа покрылась мурашками, и он стал пристально разглядывать ее. Она была ошеломляющей. Безупречная золотистая кожа, кремовый бюстгальтер, плоский живот, узкая талия, пышная и округлая грудь. Не сдержавшись, он погладил пальцами нижнюю часть ее груди.

— Я никогда не делала этого раньше, — сказала она, и он сильнее возбудился. Хотя она не привыкла к сексу на одну ночь, была готова к этому с Рокко, и у того пошла кругом голова. Она была не похожа на других женщин, поэтому и завораживала его.

— Я не стану упрекать тебя за это, — лукаво пообещал он, расстегивая на ее спине бюстгальтер.

Шарлотта резко вздохнула, когда он стянул с ее груди эластичный материал, и уставился на ее тело. Слегка покраснев, она прикусила нижнюю губу.

Рокко опустил голову и втянул ее сосок в рот, потом обвел его языком, упиваясь тем, как страстно и естественно реагирует Шарлотта. Он вдруг почувствовал себя неискушенным подростком, а не чертовски опытным любовником. Было в этой женщине что-то особенное. Он не понимал, почему близость с ней отличается от обычного свидания. Наверное, они слишком быстро сошлись. Нетерпение захлестнуло его, и он, подхватив Шарлотту на руки, понес ее в спальню, вглядываясь в ее раскрасневшееся лицо. Толкнув плечом дверь, он положил Шарлотту на кровать. Она обвила его шею руками, а ее обнаженные груди прижались к его груди.

— Ого, — пробормотала она, смотря из окна его спальни. Манхэттен сверкал, как шкатулка с драгоценностями.

— И я того же мнения.

Она посмотрела ему в глаза, от желания ее зрачки расширились.

— Я…

Он опустил голову и поцеловал ее, заставляя замолчать. Она простонала и оттолкнула его от себя, стараясь расстегнуть его рубашку. Ей не терпелось провести ладонями по его обнаженной груди, почувствовать под пальцами его волоски и соски.

Наконец она распахнула его рубашку, радостно вскрикнула, а потом осыпала поцелуями его ключицу, середину груди и облизала его соски. Нахлынувшее на него удовольствие было настолько резким и сильным, что он, прошипев сквозь зубы, схватил ее руками за талию. Она подняла на него глаза, и ее губы изогнулись в понимающей улыбке.

Он потерял над собой контроль, и ему не нравилось это ощущение. Рокко Сантинова всегда все контролировал. Именно так он вырвался из нищеты, поднялся на вершину финансовой индустрии Нью-Йорка и стал одним из богатейших людей мира. Он не поддавался импульсам и не позволял страсти управлять его жизнью. В этом смысле он был полной противоположностью своему отцу: он делал выбор головой, а не сердцем.

И все же теперь, теряя над собой власть, он радовался тому, что готов позволить себе это хотя бы раз в жизни.

Шарлотта потянулась к брюкам Рокко, стараясь расстегнуть на них молнию дрожащими и неуклюжими пальцами. Ей казалось, что она не просто катается на американских горках, а падает с них. Близость с ним опьяняла. Он стал для нее всем, и ей казалось, что ничего другого в мире не существует. Не было ни короны, ни предстоящей помолвки, ни других обязательств.

Она облегченно вздохнула, когда он наконец снял брюки и остался в черных трусах-боксерах. Ее сердце замерло, когда она осознала грандиозность того, что собиралась сделать, и ей стало трудно дышать. Но вот он поцеловал ее в губы и опустился на нее, их руки и ноги переплелись, а тело Шарлотты опалило огнем желания.

Она насторожилась, когда он стянул с нее брюки, а потом погладил руками ее бедра и икры. Она вздрогнула, и ее тело покрылось мурашками от незнакомого удовольствия его прикосновений. Она сознавала тогда одно: ей нравится впервые ощущать себя женщиной.

Он погладил внутреннюю сторону ее бедер, потом приподнялся и посмотрел на нее. Она не поняла выражения его лица.

— Ты сводишь меня с ума, — сказал он, но она проигнорировала его комплимент.

— Докажи это, — властно потребовала она, словно приказывая своему секс-рабу.

— С удовольствием. — Он открыл ящик прикроватного столика и вынул оттуда пакетик из фольги. Он встал, глядя ей в глаза, и с расстояния чары на мгновение развеялись, поэтому она приподнялась на локтях, и желая Рокко, и паникуя.

Уложив на спину, он уверенно раздвинул ей ноги. Он был сильным и властным, настоящим прирожденным лидером. На такого человека, как он, было невозможно не обратить внимание.

— Как только ты вошла в бар, я захотел тебя, — с акцентом прошептал он ей на ухо. А потом Рокко вошел в нее, резко и быстро, и ее удовольствие сменилось болью. Вскрикнув, она зажмурилась. Он замер, а когда она открыла глаза, он уставился на нее сначала озадаченно, потом злобно и недоверчиво.

— Шарлотта?

Ее боль и шок отступали, а волны желания возвращались, поэтому она впилась ноготками в его плечи и поджала губы.

— Не останавливайся!

Рокко тихо выругался себе под нос и поджал губы в тонкую линию.

— Какого черта? — Он покачал головой, не сводя глаз с ее лица. Она боялась, что он вот-вот оттолкнет ее, и наслаждение закончится.

— Пожалуйста, не останавливайся, — умоляла она его.

Их взгляды встретились, и она почувствовала, как в его душе идет битва. К счастью, желание взяло верх, потому что он снова задвигался, на этот раз медленнее, обращаясь с ней крайне осторожно. Она подняла ноги и обвила ими его торс.

— Я хочу тебя, — заявила она. — Не бойся мне навредить.

— Я уже давно не спал с девственницей, — жестко ответил он, но поцеловал в губы. Его глаза сердито сверкнули.

Она поцеловала его в ответ.

— Я больше не девственница.

Он промолчал и задвигался быстрее, овладевая ею так, как она хотела. Удовольствие Шарлотты усиливалось, делая ее дикой и неуправляемой. Она царапала ноготками его спину, уперлась пятками в матрац и приподнялась, чтобы Рокко глубже вошел в нее. Волны наслаждения нарастали и становились быстрее и настойчивее, меняя ее и заставляя чувствовать себя так, словно она летит в стратосферу. А потом все бешено закружилось, вышло из-под контроля, она содрогнулась и громко застонала. Она прерывисто дышала, и даже когда первая волна оргазма обрушилась на нее, Рокко продолжал двигаться и распалять ее наслаждение, пока она снова не оказалась на грани.

Наконец он гортанно простонал, вздрогнул и замер. Шарлотта словно взорвалась от удовольствия, на этот раз более сильного, потому что ее тело уже знало, чего ожидать. Простонав, она закрыла глаза, впитывая каждую каплю своего освобождения и восторга, которые подобно морской пене набегали на мелководье.

Сначала она не могла говорить. Шарлотта думала только о том, что бунт никогда не был таким приятным, как сейчас.

Глава 3

— Какого черта?!

— Ты уже спрашивал, — тихо сказала она, улыбаясь. Она лежала, чувствуя тяжесть и запах его тела, и тихонько вздохнула.

— Ты должна была сказать мне.

— Я говорила. — Ее большие глаза слегка смягчились, когда она нахмурилась.

Уголки его рта опустились.

— Я думал, ты имеешь в виду, что не занимаешься сексом на одну ночь.

— И это тоже, — сказала она и слегка приуныла от его недоверия, гнева и разочарования. Она пошевелилась под ним, и Рокко отодвинулся в сторону, чтобы она встала.

— Прости, если я разочаровала тебя.

— А чего я мог ожидать? — спросил он, лежа на кровати и глядя на нее так пристально, словно желая прожечь взглядом ее кожу. — Ты не подросток, а взрослая женщина. — Он побледнел. — Сколько тебе лет?

— Двадцать четыре.

— Слава богу. — Он опустил голову, а когда поднял лицо, чтобы взглянуть на Шарлотту, снова полностью контролировал себя. — Почему ты так долго была девственницей?

Она не ожидала такого прямого вопроса.

— Ты монашка? Ты сбежала из секты?

— Нет, — произнесла она, слегка улыбаясь, хотя ей было не по себе.

— Не смешно. — Он встал, от его великолепия захватывало дух. Она пялилась на его обнаженное тело, с которого следовало лепить скульптуры. — Не люблю, когда мне лгут.

— Я не лгала, — твердо сказала она, радуясь тому, что говорит спокойно, хотя паникует. — Я же предупреждала, что никогда раньше этого не делала. Я не знала, что ты неправильно меня понял, пока не стало слишком поздно.

Он мрачно поджал губы.

— Ладно, но почему ты оставалась девственницей?

Она отвернулась от него. Как она могла объяснить такому мужчине свою жизнь?

— Не твое дело.

— Ну, теперь это мое дело, — отрезал он, и она повернулась к нему лицом, разглядывая его с головы до ног.

Судя по всему, он руководит большим коллективом. Он говорит так властно, что сразу понятно: он привык к тому, что ему подчиняются.

— Нет.

Он прищурился, услышав ее ответ.

— Мы просто переспали, — продолжала она. — И ты не имеешь права ничего обо мне узнавать.

Он удивленно посмотрел на нее, потом на его лице появилась маска высокомерного пренебрежения.

— Тогда почему ты выбрала меня?

Шарлотта приоткрыла рот.

— Я не знаю, — неуверенно и хрипло ответила она. — Мне казалось, что я поступаю правильно.

— И до сегодняшнего вечера ты никого не хотела?

Она покачала головой:

— У меня не было такой возможности.

— Бред какой-то, — выдавил он. — Кто ты?

Она вздрогнула и прикусила нижнюю губу. Ее переполняли эмоции.

— Я та, которая зашла в бар и увидела мужчину, перед которым не смогла устоять. — Она попыталась разрядить обстановку, но ее голос дрожал, и Рокко резко уставился на нее.

Он тихо выругался и повернулся к ней спиной.

— Я бы не привел тебя сюда, если бы знал. Я думал…

— …Что я такая же, как ты, — прошептала она, довольная тем, что он злится. Ей нравилось чувствовать себя самоуверенной и независимой женщиной, полностью отвечающей за свою жизнь и судьбу. Пусть даже на одну ночь.

— Что ты опытная, — пробормотал он, повернувшись к ней с суровым и властным выражением лица. — Тебе не следовало приходить сюда.

Она вздрогнула.

— Ты сожалеешь о том, что произошло?

— Да.

— Ого! — Шарлотта отвернулась от него, чтобы не видеть его разочарования, наклонилась и схватила свою одежду.

Она должна уйти до того, как расплачется.

Он прерывисто выдохнул:

— Я не хочу быть твоим первым мужчиной.

— Почему нет? Кто-то должен был им стать.

Он пристально смотрел на нее:

— Не думай, что я предложу тебе больше.

— Свадьба? Любовь? — Она закатила глаза. — На дворе двадцать первый век. Женщина, решившая переспать с кем-то, не будет требовать, чтобы ее любовник преклонил колено и сделал ей предложение.

— Ты не должна была спать с первым встречным.

— И кто так решил? — спросила она.

Он прищурился и потер рукой затылок.

— Не хочу с тобой спорить.

Слегка дрожа, она натянула нижнее белье и брюки, не глядя на Рокко, затем глубоко вздохнула и вышла из комнаты. Она чувствовала его присутствие, даже не оборачиваясь. В зеркале она увидела, что он натянул брюки. Когда Рокко полностью оделся, она повернулась к нему лицом и расправила плечи.

— Прости, что застала тебя врасплох, — высокомерно произнесла она и надела пальто. — Прости, что заставила тебя сожалеть. Я ни о чем не жалею.

Выражение его лица оставалось непроницаемым. Он смотрел, как она идет к двери, потом с опозданием пошел следом за ней и вызвал ей лифт.

— Ты прекрасна, — проворчал он как бы с неодобрением. — Но я избегаю отношений с обязательствами.

Она усмехнулась и моргнула, глядя на него:

— А я — нет. — Она подумала о долге, лежавшем на ее плечах тяжелым бременем. Ее будущее давно предопределено. Сегодняшний вечер стал подарком, но пора вернуться к реальности. — Не волнуйся, ты больше обо мне не услышишь, Рокко.

На его подбородке дрогнула жилка, когда Рокко кивнул, а потом, не в силах сдержаться, поцеловал ее. Медленный, одурманивающий поцелуй, от которого ее голова пошла кругом. Но до того, как она успела сделать что-нибудь по-настоящему глупое и попросить его заняться с ней любовью еще раз, он отстранился и шагнул назад.

Двери лифта со звоном открылись.

— Ладно. — Она кивнула, прижимая пальцы к губам и стараясь обуздать эмоции. — Прощай!

Он кивнул, и она вошла в лифт, чувствуя себя как во сне.

Когда двери лифта закрылись, Рокко выждал мгновение, потом прислонился к ним спиной, закрыв глаза от горечи и шока.

Что, черт побери, только что произошло?!

Ему казалось, что его жизнь пошла кувырком.

Он никогда не сближался с девственницами. Таков был его принцип. Обычно он сначала приглашал женщин на ужин, чтобы немного узнать их. Если бы сделал это с Шарлоттой, он бы догадался, что она собой представляет. Ее невинность была очевидна.

И вместо того, чтобы сохранить невинность для подходящего ей мужчины, она использовала Рокко, чтобы избавиться от своей девственности. Он стиснул зубы, когда от отвращения у него во рту появился металлический привкус.

Он солгал ей. Да, он злился на себя, но не сожалел о том, что между ними произошло. Он не мог. Когда он вспомнил, как они занимались любовью, ему захотелось повторить это снова.

Простонав, он прошелся по квартире и открыл балконные двери. Было очень холодно, а он был едва одет, но ему стало все равно. Он вышел на террасу, радуясь бодрящему ветру, и уперся ладонями в перила, посмотрев на улицу как раз в тот момент, когда подъехало желтое такси. С такой высоты он плохо видел, но по походке узнал Шарлотту. Он смотрел с пересохшим ртом и учащенным сердцебиением, как она открывает заднюю дверцу машины и садится внутрь, не глядя ни вверх, ни назад.

При взгляде на свой телефон Шарлотте стало совестно. Не из-за Рокко, а из-за своего побега. Сорок семь пропущенных звонков и двадцать текстовых сообщений от брата, родителей, начальника дворцовой охраны и ее агентов службы безопасности.

Она поморщилась, читая сообщения. Сначала она написала родителям:

«Со мной все в порядке. Все объясню при встрече».

Она понятия не имела, что им скажет, но, по крайней мере, выиграет время. Аналогичное сообщение она отправила своему брату. Она на мгновение размечталась о том, что они беспокоятся лично о ней, а не об угрозе, которую ее исчезновение принесет роду. Она отмахнулась от глупых детских желаний.

Ответив на сообщения, она убрала телефон, посмотрела в окно, и к ее горлу подступил ком. Уступив эмоциям, она расплакалась.

Странная реакция.

Она должна быть счастливой. И чувствовать облегчение. Она сделала нечто невероятное. Эта тайна будет сопровождать ее до конца жизни. Она больше не увидится с Рокко, но всегда будет ему благодарна за то, что они разделили.

Три дня спустя Рокко проснулся в том же отвратительном настроении, в котором был с тех пор, как Шарлотта ушла от него.

Он выругался и врезал кулаком по подушке рядом с собой, злясь, что Шарлотта снова снилась ему всю ночь. Встав с кровати, он пошел принимать холодный душ.

Три ночи мучительных эротических снов. Но дело не только в этом. Он не мог забыть их разговор в баре. То, как она легко вытягивала из него признания и задавала наводящие вопросы. Он открылся ей, что было странно, потому что Рокко не привык доверять людям. Во всяком случае, ему было с ней хорошо. Наверное, их разговор стал мощной прелюдией.

Он прижался лбом к плитке душа, моргая и глядя в пол.

Все пройдет. Еще ни одна женщина надолго не увлекала его, и Шарлотта не станет исключением.

— Шарлотта? Ты вообще меня слушаешь?

Шарлотта моргнула, глядя на мать. Через неделю после возвращения из Нью-Йорка она была сама не своя.

— Прости. Что ты сказала?

— Я говорю о важном. Ты не могла бы хоть немного сосредоточиться?

Шарлотта поджала губы. Она давно не была по-настоящему близка с матерью, но ей не нравилось, когда ее ругали до того, как она выпила утренний кофе. И при этом ей не нравилось, какой рассеянной она была на прошлой неделе. Каждый раз, когда у нее находилась минутка для себя, она думала о Рокко и дрожала, у нее покалывало соски. Она съеживалась от воспоминаний о наслаждении, которое он подарил ей в ту ночь.

— Шейх прилетит в конце следующего месяца. Твой брат устроит торжественный ужин, после которого будет сделано объявление.

Каждая клеточка тела Шарлотты закричала в знак протеста.

— Ты?… — Она не договорила, увидев неодобрительный взгляд матери.

— Да?

— Просто я его почти не знаю, — сказала Шарлотта. — Может, мне стоит…

Надо ли ей встречаться с шейхом? Шарлотте этого не хотелось. Ей не терпелось улететь в Нью-Йорк.

Королева несколько секунд стояла, глядя на дочь.

— Тебе двадцать четыре, и нам нужно как минимум двое детей, хотя лучше трое. Нельзя откладывать свадьбу.

Шарлотта впилась ногтями в ладони.

— Я ничего не откладываю, — сказала она, нахмурившись и не зная, чего именно хочет.

Она встала, подошла к окну и посмотрела на потрясающие дворцовые сады. Моргнув, она представила себе напряженный, насмешливый и оценивающий взгляд Рокко, его волшебные глаза и чувственное тело. Она чуть не застонала от сильного желания.

— Что ты испытала, когда познакомилась с папой? — спросила Шарлотта, не оборачиваясь.

— Что ты имеешь в виду?

Шарлотта повернулась лицом к матери:

— Это была любовь с первого взгляда?

Королева поджала губы.

— Что за детский вопрос! Любовь с первого взгляда? Конечно нет. Мы поженились по расчету. Мы уважали друг друга. Это был разумный союз, как и твой.

Шарлотта взбунтовалась. Она оказалась в ловушке из-за своего королевского происхождения, от нее ожидали рождения наследника.

— Вы счастливы?

— Счастье для других людей. Мы родились ради иной жизни. Ответственность — часть королевской судьбы.

Шарлотта закрыла глаза от ее леденящего душу признания.

— Твой брак сделает меня счастливой, — помолчав, сказала ее мать. — А когда ты забеременеешь от шейха, я впервые за многие десятилетия испытаю облегчение, — прибавила она, и сердце Шарлотты заныло от холодности матери.

Перед Рокко сидела красивая, умная и успешная женщина, но еще ни разу ему не было так скучно. Он уставился на свою собеседницу, наблюдая, как она соблазнительно потягивает вино и барабанит пальцами по его бедру.

Он оглядел бар, вспомнил Шарлотту и почувствовал то же острое желание, которое пронзало его уже несколько недель. Каждый раз, когда думал о ней, он мгновенно возбуждался. Он потерял счет тому, сколько холодных душей принял по утрам после эротических снов. Она завладела его мыслями. Если бы она не была девственницей, он бы снова пригласил ее на свидание. Но ее невинность все усложняла.

Они не обменялись телефонными номерами, не знали фамилий друг друга. Он знал только то, что она не американка.

Найти Шарлотту было все равно что разыскать иголку в стоге сена. Кроме того, он боялся мысли о том, что снова с ней увидится.

С Шарлоттой, как он подозревал, будет непросто. Ему лучше забыть о ней и двигаться дальше.

Он уставился на брюнетку напротив, и ему стало тошно от мысли о том, чтобы заняться с ней любовью.

Подняв руку, чтобы позвать официанта, он одновременно заставил женщину замолчать.

— Что-то не так?

— Мне пора идти, — прямо сказал он, бросая деньги на стойку и жестом показывая на них официанту. — Спокойной ночи!

— Рокко? Я позвоню тебе завтра. Рокко?

Он вышел из бара, не отвечая. Ему не терпелось остаться наедине со своими воспоминаниями о ночи с Шарлоттой.

Через месяц после возвращения из Нью-Йорка Шарлотта буквально попала в ад. Когда приготовления к ее свадьбе начались, она думала только о Рокко. Но она больше не могла с ним увидеться. Даже если бы придумала, как ей добраться до Нью-Йорка, он явно не обрадовался бы ее приезду.

Он не хотел осложнений из-за ее неопытности. Кроме того, он не знает, кто она на самом деле.

— Вы шутите, что ли? Зачем мне делать полное медицинское обследование перед объявлением о помолвке? — тихо спросила она.

— Таково требование его подданных, — сказала Шарлотте ее помощница Айрис, сочувственно покачав головой.

— Его подданные похожи на монстров, — лукаво ответила Шарлотта. — Надеюсь, мне не придется общаться с ними, когда мы поженимся. — Ее сердце заныло от неуверенности. — Наверное, они думают, что я мутант. — Она кивнула, приглашая доктора войти в ее апартаменты.

— По-моему, это больше связано с вашей способностью родить, — мягко объяснила Айрис. — Насколько я понимаю, его высочеству тоже нужен наследник.

Шарлотта уставилась на свою помощницу, и к ее горлу подступил ком.

— Я понимаю.

Дети. Наследник. Секс с мужем. Она сжала пальцами спинку стула, чтобы собраться с силами. Конечно, ей придется спать с мужем. Только мысль о том, что другой мужчина прикасается к ней, целует ее, занимается с ней любовью, ужаснула ее.

Она глубоко вздохнула, делая все возможное, чтобы успокоиться. Докторша не должна видеть, что принцесса паникует. У нее взяли анализ крови, измерили температуру, задали массу общих вопросов. Потом докторша улыбнулась и сказала, что свяжется с ней на следующий день.

Шарлотта кивнула и больше не произнесла ни слова.

— О, доктор, здравствуйте! — Шарлотта оторвалась от газет, в которых писали о благотворительных пожертвованиях для небольшого университета Хемменуэя. В этом году Шарлотта уделила ему много внимания и в дополнение к новой библиотеке пообещала модернизировать два лекционных зала. — Мы что-то не сделали сегодня утром?

Айрис шла за доктором, пожимая плечами.

— Не совсем. — Докторша перевела взгляд с Айрис на Шарлотту. — Вы можете уделить мне минутку?

Шарлотта жестом указала на стул напротив. Докторша не улыбалась, а нервничала.

Шарлотта посерьезнела.

— Что-то случилось?

— Видите ли, ваше высочество…

Шарлотта ждала, глядя на докторшу большими голубыми глазами.

— Я уже получила результаты анализов.

— И что? — уточнила Шарлотта.

— Дело деликатное. — Докторша посмотрела поверх ее плеча.

— Вы бы предпочли разговаривать наедине? — спросила Айрис, но Шарлотта покачала головой:

— Все в порядке. Продолжайте, пожалуйста.

Докторша уставилась на Шарлотту.

— Все было в порядке, — твердо сказала она. — Уровень железа в норме, витамин D в норме, но уровень ХГЧ повышен.

— Что такое ХГЧ? Разве плохо, что он повышен?

— Нет, если вы беременны, — ответила докторша, наклонив голову набок.

Шарлотта замерла, у нее отвисла челюсть, а сердце едва не выскочило из груди. Прошла целая минута, прежде чем она снова смогла говорить.

— Что вы сказали?

Докторша виновато поморщилась:

— Я так понимаю, для вас это сюрприз.

Айрис тут же заявила:

— Это наверняка ошибка.

— Я попросила лабораторию дважды проверить кровь вашего высочества, — сказала докторша, покачав головой. — Ошибки нет.

Шарлотта беспокойно встала и прошлась по апартаментам, глядя на один из старинных гобеленов на стене.

— Не могу в это поверить.

Айрис и докторша молчали. Шарлотта поднесла руку к губам и закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями.

Она беременна.

Простонав, она в недоумении опустила голову. Неужели все это происходит с ней? Жизнь Шарлотты была тщательно спланирована еще до ее зачатия. Единственная ночь свободы с Рокко стала прекрасным, диким заблуждением, но теперь она диктовала ее будущее.

Она прижала руку к животу, и ее сердце дрогнуло. Любовь. Она почувствовала любовь. Как только заговорили о ребенке, Шарлотта полюбила его, а все остальное перестало иметь значение. Ничто и никто не был так важен для нее, как ее ребенок. Каждое решение, которое она примет с этого момента, будет в его интересах. Она станет настоящей матерью и будет любить сына или дочь всем сердцем. Дело не в обязанностях и происхождении. Она ни за что не позволит этому ребенку хотя бы на мгновение мучиться от пренебрежения отца и матери. Ее ребенок будет в первую очередь человеком, во вторую — принцем или принцессой.

Она обратилась к докторше:

— Что мне теперь делать?

— Я не могу вам советовать.

— Я имею в виду с медицинской точки зрения, — пояснила Шарлотта. — Нужны дополнительные анализы? УЗИ?

Докторша покачала головой:

— Все хорошо. Судя по уровню ХГЧ, у вас около четырех или пяти недель беременности, так что для УЗИ еще рано. Сегодня вечером я принесу вам витамины для беременных.

Оцепеневшая, Шарлотта кивнула.

— Когда у вас будет двенадцать недель, мы сделаем дополнительные анализы и УЗИ. А пока вы должны просто хорошо питаться, делать легкую зарядку, много отдыхать и расслабляться.

Шарлотта усмехнулась. Разве ей сейчас удастся расслабиться?

Как только докторша вышла из апартаментов, Шарлотта почувствовала, что вопросы Айрис витают в воздухе. Естественно, у ее ассистентки были вопросы, но Шарлотта пока не могла на них ответить.

— Айрис, я дам тебе адрес и имя, и мне нужно, чтобы ты разузнала все, что сможешь, об этом человеке. — Она с мольбой посмотрела на ассистентку. — И никому ни слова.

— Вы можете меня не предупреждать, ваше высочество, — пробормотала Айрис, придвигаясь ближе к Шарлотте. — Вы в порядке?

— Конечно, — солгала она, потрясенная и напуганная, подошла к письменному столу и взяла листок бумаги.

Она записала «Рокко Са» и все, что смогла вспомнить о его многоквартирном доме в Верхнем Ист-Сайде.

— Информации мало. — Она протянула Айрис листок.

— Я найду его.

Уверенность Айрис немного приободрила Шарлотту. Она кивнула в знак благодарности, стараясь быть спокойной. Как только Айрис ушла, Шарлотта опустилась в кресло за письменным столом и уронила голову на руки, совершенно не представляя, что ей делать дальше.

Глава 4

Организовать еще одну поездку в Нью-Йорк было нелегко, но каждый раз, когда Шарлотта думала о том, чтобы рассказать Рокко о ребенке по телефону, она отказывалась от этой идеи. Такие новости не сообщаются, когда вас разделяет Атлантический океан.

Она смотрела на его телефонный номер, пока цифры не слились воедино, но потом заставила себя его набрать. В первую ночь, когда они встретились, она действовала наобум. Теперь все изменилось.

— Рокко Сантинова слушает.

Его голос пронзил ее тело тысячей осколков желания, она едва не потеряла дар речи.

— Алло?

Она посмотрела на Айрис, чтобы набраться смелости.

— Это Шарлотта.

Повисло молчание. Фоном слышался шум — людские разговоры, смех и рождественские песни.

Он был не один.

Ее пронзила ревность, неожиданная и яростная.

— Где ты? — выпалила она.

— Странный вопрос после пяти недель молчания.

Она неловко кивнула.

— Откуда у тебя мой номер?

— Его было нетрудно разыскать, — сказала она.

— Его нет в телефонных книгах.

Наверное, сейчас не время рассказывать ему о секретной службе Хемменуэя.

— Мы можем встретиться? — спросила она.

— Когда?

— Сейчас, если можно.

— Я в баре, — произнес Рокко.

Ее сердце замерло. Она закрыла глаза и представила его в баре. Она собиралась встретиться с ним в его квартире или пригласить сюда, но тут же решила, что в баре будет лучше. Разговаривать в окружении людей легче, и они оба будут вести себя цивилизованно.

— Я приеду.

Шарлотте потребовалось полчаса, чтобы добиться согласия от своей службы безопасности. Айрис и трое охранников решили сопровождать ее и держаться на расстоянии от входа в бар. Она быстро переоделась в темные джинсы, простую блузку и балетки. Шел снег, и она закуталась в толстую куртку, потом посмотрелась в зеркало и пожалела, что ее глаза сверкают от волнения.

Он посмотрит на нее и поймет, как она счастлива снова увидеться с ним, а это определенно не цель ее визита.

Черный бронированный внедорожник отвез ее в бар. Выйдя на улицу, Шарлотта глубоко вздохнула, понимая, что ее жизнь вот-вот изменится коренным образом.

— Мэм? — мягко спросила Айрис.

— Я в порядке.

Один из ее охранников прошел в бар первым, осмотрел его, а потом позволил Шарлотте войти.

Ее сердце бешено колотилось, пока она осматривала толпу. Через несколько секунд она увидела его. Он сидел у стены и пил вино.

Рокко быстро заметил Шарлотту и встал, когда она подошла, потом посмотрел на двух крепких охранников и на Айрис.

— Привет! — Она стояла у края кабинки, глядя на него, желая прикоснуться к нему и поцеловать в щеку, но стеснялась.

— Не ожидал, что снова встречусь с тобой.

— Мы не обменялись телефонными номерами, — сказала она, сев напротив него и вздрогнув, когда их колени соприкоснулись. — Кроме того, ты не скрывал, что больше не желаешь меня видеть.

Выражение его лица не изменилось, но его глаза сверкнули.

— И все-таки мы встретились.

Она разволновалась.

— Мне надо поговорить с тобой.

Он налил два бокала вина и откинулся в кресле, наблюдая за ней.

— Я должна тебе кое-что сказать.

— Я уже понял.

Она прикусила нижнюю губу.

— Мы не представились полными именами.

— И все же ты нашла меня.

— Ты предпочитаешь, чтобы я этого не делала? — спросила она, наклонив голову набок.

— Я этого не говорил.

Между ними вспыхнуло желание, и одуряющее искушение снова отдаться Рокко стало почти невыносимым. Она должна все ему рассказать, пока не утонула в зыбучих песках вожделения к этому мужчине.

— Я не была честна с тобой в ту ночь.

Он замер:

— Да? В чем? Ты замужем?

— Нет. Еще нет, — сказала она, прижимая кончики пальцев ко лбу.

— Еще нет? — переспросил он, поджав губы.

— Я…

— Ваше высочество?

К ней подошла женщина лет сорока, говорящая по-английски с сильным акцентом. Когда Шарлотта повернулась к ней лицом, женщина перешла на хемменуэйский язык, но произнесла всего четыре слова, прежде чем появился охранник, демонстративно вставший между туристкой и Шарлоттой.

— Все в порядке, — пробормотала Шарлотта, отпустив охрану и сосредоточившись на женщине.

— Я так и подумала, что это вы!

Шарлотта вздрогнула, но сделала то, что от нее ожидалось, все время ощущая на себе оценивающий взгляд Рокко.

— Можно с вами сфотографироваться?

Шарлотта кивнула и встала, подошла к женщине и сделала с ней селфи.

— Не могли бы вы не выкладывать фото в социальных сетях в течение часа? Это вопрос безопасности, — сказала она с извиняющейся улыбкой.

— Конечно, ваше высочество. Какая честь для меня!

Шарлотта подождала, пока женщина уйдет, а затем села напротив Рокко.

— Кажется, ты совсем не была честна со мной, — сказал он. — Предлагаю начать с самого начала.

Она опустила глаза:

— Начало, середина, конец — не имеет особого значения. Я принцесса.

— Откуда?

— Хемменуэй.

Он прищурился:

— Шарлотта Ротсбург.

Она поежилась, услышав свое полное имя.

— Да.

— И ты молчала?

— Я хотела забыться на одну ночь.

— И пожить как простолюдинка?

Она улыбнулась.

— Я ничего не планировала, — сказала она, покачав головой. — Я просто воспользовалась шансом. Очень трудно объяснить постороннему, на что похожа моя жизнь, но достаточно сказать, что такие места, как этот бар, для меня в новинку.

Он уставился ей в глаза:

— И с тех пор обман гложет тебя? Или ты боишься, что я продам грязные подробности бульварной прессе?

Он не мог знать, насколько его последнее предположение соответствует ее предыдущему опыту.

— Нет. — Она нахмурилась и постаралась выровнять дыхание. — На самом деле это не так важно.

— Почему?

— Ты должен понять деликатность нашего положения.

— Мы переспали всего один раз, — сказал он, и она наклонилась, прижимая палец к его губам.

— Пожалуйста, помни, что везде люди.

Его глаза сверкнули, потом он опустил голову в молчаливом признании.

— Секс на одну ночь запрещен принцессам? — тихо спросил он, и она ощетинилась, потому что не ожидала от него насмешек.

Она посмотрела в сторону, чтобы успокоиться.

— Поэтому ты была такой неопытной, Шарлотта?

Ей нравилось, что даже сейчас он не называл ее принцессой.

— Мой опыт не имеет значения.

— Не для меня.

— Вернемся к нашему разговору.

— Какой именно разговор?

— Я пытаюсь объяснить…

— Зачем ты мне позвонила?

Она уставилась на точку за его плечом.

— В ту ночь… — тихо сказала она, заставляя себя смотреть ему в глаза. — Хотя мы… Он нетерпеливо вдохнул.

— Я беременна, — произнесла она слегка дрожащим голосом. — От тебя.

Казалось, каждый посетитель бара застыл и умолк, а сам бар превратился в подобие американских горок.

— Что ты сказала? — Он пялился на нее, стараясь осмыслить ее заявление. Беременность? Это невозможно. Он думал, что она позвонила ему, чтобы повторить ту ночь, и с тех пор мечтал только об этом. Мысль о том, чтобы уложить Шарлотту в постель, была для него нирваной прошедшие пять недель.

— Я беременна, — ответила она вполголоса, так что он наклонился ближе, глядя на ее губы и задаваясь вопросом, не ослышался ли.

Внезапно он снова стал мальчиком, спрятавшимся за дверью и подслушивающим разговор, в который ему не следовало вмешиваться.

— У меня уже есть семья. Это не мой ребенок.

— Он твой сын, признаешь ты его или нет. Он под твоей ответственностью.

— Нет, ответственность лежит на тебе. Ты говорила, что не забеременеешь, — отрезал мужчина.

Голос матери Рокко дрожал.

— Я не могла сделать аборт. Если бы ты его увидел…

— Нет. Я не буду с ним встречаться. И если ты скажешь хоть кому-нибудь, что я его отец, я уничтожу тебя. Ты поняла?

— Этого не может быть, — произнес Рокко, слегка качая головой. — Я предохранялся.

— Я беременна, — сказала она в третий раз и взволнованно посмотрела на него.

— А я отец.

— Физически невозможно, чтобы это был кто-то другой.

— Ты сказала, что помолвлена…

— Я не спала со своим женихом.

— Значит, у тебя был только я.

Несмотря на панику, от которой у него стыла кровь, ее признание спровоцировало у Рокко гордость. Несмотря на протесты, мысль о том, что он стал ее первым мужчиной, пьянила его.

— Я понимаю, как ты к этому относишься, — пробормотала она, покосившись на дверь.

Он проследил за ее взглядом и посмотрел на агентов службы безопасности и женщину.

— Не волнуйся, я не разрушу твою жизнь.

Он уставился на Шарлотту, вспоминая слова своей матери.

— Мне ничего от тебя не нужно. Я приехала просто потому, что ты должен знать.

— Лучше бы он никогда не рождался. Лучше бы я тебя никогда не встречал.

— Если бы ты только знал, какой он замечательный мальчик. Твой сын, такой сильный и умный, во многом похожий на тебя. К счастью, у него нет твоего ледяного сердца.

Рокко поклялся на могиле матери, что никогда не будет таким, как его отец. Повзрослев, он понял всю глубину отцовской ненависти и сам стал его ненавидеть. Тем не менее история повторялась. Вот она — незапланированная беременность Шарлотты, такая же неожиданная, как для матери Рокко.

Отец подвел Рокко во всех отношениях, и Рокко поклялся, что сделает прямо противоположное.

— И что теперь? — спросил он шелковистым голосом, уже приняв решение.

— Не знаю, — честно ответила она. — Я еще не сказала своим родителям и брату, но скажу. Они будут в ярости. — Она закрыла глаза и вздохнула. — Помолвка будет расторгнута. Но это не твоя проблема.

— Разве? Я считаю, мы оба отвечаем за ребенка.

Она вздрогнула, явно удивленная его словами.

— Ты не понимаешь. — Она нахмурилась. — Тебе ничего не надо делать. Ты ни при чем.

Он пришел в ярость.

— Что ты такое говоришь?

— Я помню, как ты отреагировал после того, как мы… — Она наклонилась к нему ближе, вспомнив, что они находятся в общественном месте. — Ты заявил, что тебе не нужны обязательства.

— Ты не понимаешь, что все изменилось?

Она продолжала настаивать на своем:

— У меня есть все, что нужно, чтобы вырастить ребенка.

На мгновение он восхитился ее смелостью, а потом рассердился.

— А как же ребенок? Ты думаешь, что имеешь право в одностороннем порядке исключить меня из его жизни?

От неожиданности она приоткрыла рот:

— Ты не понимаешь, что предлагаешь.

Он откинулся в кресле, наблюдая за ней. Ему было интересно узнать, куда приведет их разговор.

— Ребенок будет непростым, — сказала она, уставившись на стол. — Помнишь, я рассказывала тебе о своем брате?

Он кивнул.

— Он болен?

— Да. У него был рак. После лечения он стал бесплодным. Когда мои родители узнали об этом, они зачали меня.

— В качестве подстраховки, — тихо произнес он, вспомнив, как она описывала себя той ночью.

— Верно. Всю свою жизнь я знала, что обязана родить королевского наследника. Ты не представляешь, каково это, — прошептала она, водя пальцем по краю полного бокала, стоявшего перед ней. — Никто и никогда не спрашивал меня, как я к этому отношусь. Хочу ли я детей. Готова ли выйти замуж за иностранного принца. Я родилась для определенной миссии.

— И ты ее провалила.

— Да, — горько сказала она. — Провалила. — Она нахмурилась и помрачнела. — Меня прикончат из-за этого ребенка, — прибавила она с натянутой улыбкой.

Он выпрямился. Ситуация была не такой, как с его отцом, но чертовски похожей. Могущественный богач отказался признать Рокко, потому что он был незаконнорожденным сыном уборщицы. А его бабушка и дедушка выгнали его мать, когда она забеременела. Все это было так знакомо. Он не мог бросить Шарлотту и ребенка на съедение волкам.

— Чего они от тебя хотят?

— Понятия не имею. — Она покачала головой и с вызовом посмотрела ему в глаза. — Но меня наверняка будут упрекать до конца моей жизни.

— Примут ли они этого ребенка?

Она побледнела.

— Я не знаю. — В ее глазах читалась паника.

— Полюбят ли они его или ее?

Она покачала головой, ее взгляд затуманился.

— Не знаю, — повторила она.

Ему стало тошно. Он подозревал, что она обо всем знает.

— Послушай, Шарлотта. — Он наклонился к ней. — Я предлагаю решение.

— Я не могу сделать то, что ты предлагаешь. Я его рожу.

— Я понимаю. Какой у тебя срок — пять недель?

Она кивнула.

— У нас есть время, — произнес он.

— Для чего?

— Чтобы пожениться.

Она замерла и побледнела, а он понял, что эта идея не приходила ей в голову.

— Что-что? — Она безучастно посмотрела на него через стол.

— Ты беременна от меня. Решение очевидно.

— Нисколько не очевидно, — пробормотала она. — Мы не можем пожениться.

— Почему нет?

— Во-первых, мы почти не знаем друг друга.

— А как хорошо ты знаешь мужчину, за которого собиралась выйти замуж?

Она моргнула.

— Я совсем его не знаю, — неохотно призналась она.

— По крайней мере, ты знаешь, что нас влечет друг к другу, — сказал он, наслаждаясь тем, как ее щеки порозовели. Он возбудился, сидя напротив объекта своих эротических фантазий.

— Ты не понимаешь. Он — шейх, его жизнь похожа на мою. Ты не представляешь, каково быть наследным принцем. Ты бы возненавидел такую жизнь.

— Возможно.

— Обязательно возненавидел бы. Все твои свободы исчезли бы по щелчку пальцев. Помолчав, он заявил:

— После того как ты забеременела, наша судьба решилась. Мы должны это сделать.

Она уставилась на него:

— Нет. Это безумие. Тебе невдомек, как я живу.

— Судя по всему, ты несчастна.

Она отвернулась от него.

— Давай предположим, что я согласилась выйти за тебя. Ты понимаешь, что тебе придется переехать в Хемменуэй?

— Там ты собираешься воспитывать нашего ребенка?

Она кивнула.

— Тогда я туда перееду.

У нее отвисла челюсть.

— Я могу работать откуда угодно. У меня здесь нет семьи и связей с Манхэттеном. Для меня это не имеет значения.

— Ты сумасшедший, — тихо сказала она. — С какой стати ты вообще предложил пожениться?

Рокко помолчал, но Шарлотта заслуживала знать правду. Более того, поделившись правдой, он убедит ее, что его предложение искреннее.

— Потому что мой отец не хотел меня, — сказал он лишенным эмоций голосом. — Я был нежеланным ребенком. Он меня не признавал. Я ни за что не позволю, чтобы мой ребенок повторил мою судьбу.

Она с сочувствием посмотрела на него.

— Выходи за меня замуж, принцесса. Ты знаешь, что так будет правильно.

Он видел, что она уступает ему и, более того, жалеет его, а ему это не нравилось. Чтобы доказать свою решимость, он выпрямился, расправил плечи и уставился на нее в упор.

— Мне надо подумать. Я позвоню тебе через несколько дней.

— Нет. Решай здесь и сейчас! У тебя остались вопросы? Я отвечу на них.

— У тебя не может быть ответов.

— А ты проверь!

— Ну. — Она колебалась. — Есть ли что-нибудь в твоем прошлом, что могло бы смутить королевский двор? — Она вздрогнула. — Прости, что спрашиваю напрямую.

Он не сводил с нее глаз.

— Что может смутить королевский двор?

— Я не знаю. Еще один ребенок. Негатив из твоей деловой жизни. Брошенная любовница. Секс-видео.

— Нет.

— Нет? — Она выгнула бровь. — Прости, но в это почти невозможно поверить.

— Почему?

— Ты же не монах. Как ты можешь быть так уверен, что не найдется брошенная любовница, готовая поставить тебя в неловкое положение?

— Я выбираю партнерш с умом.

Она наклонила голову набок.

— А ты уверен, что хочешь отказаться от своего образа жизни?

— Дело не в том, чего я хочу. Ты беременна, и это самое главное.

Она посмотрела на стол. Дыхание обожгло ее грудь. Она снова заговорила, не в силах сосредоточиться на его словах или подумать о том, почему они так ее ранили.

— Нам нужно пожениться в ближайшее время, — сказала она.

— Мы скоро поженимся.

Она слегка покачала головой:

— Я ценю твое предложение, Рокко, но нам обоим нужно все обдумать. То, что ты предлагаешь, полностью изменит твою жизнь. Не торопись! Еще неизвестно, как ты почувствуешь себя утром после нашего разговора.

Их взгляды встретились, и его глаза сверкнули. Ее неуверенность приводила его в ярость. Он не позволит, чтобы его ребенок вырос вдали от него.

— Я не совсем ясно выразился, — медленно сказал он. — Женитьба — первый вариант, но есть и другие варианты.

— Какие? — спросила она, наклоняясь к нему ближе.

— Совместная опека.

Она запаниковала:

— Наследника престола Хемменуэя нельзя таскать с континента на континент от одного родителя к другому.

— Тогда я воспитаю ребенка сам, — сказал он, глядя на нее не моргая.

Она резко вдохнула:

— Точно нет.

— Почему? Так ты решишь все свои проблемы. Ты просто заляжешь на дно на время беременности, будешь избегать фотографов, а потом переправишь мне ребенка через восемь месяцев. И я больше тебя не побеспокою.

— Как ты смеешь? — страстно спросила она, и, к своему огорчению, он увидел слезы в ее глазах.

— Чем мое предложение хуже твоего?

— Ты не хочешь детей. Я в этом уверена, — ответила она дрожащим голосом.

— Я их не планировал, — согласился он. — Но теперь я хочу воспитывать своего ребенка. Я хочу, чтобы мой ребенок знал, что я боролся за него с самого начала.

— А если я не соглашусь? — прошептала она, провоцируя его повторить угрозу или желая услышать ее отчетливо.

— Я подам в суд на опеку, — подтвердил он, скрестив руки на груди.

Она прикусила губу и раздула ноздри, стараясь успокоиться.

— Разве я смогу тебе отказать? — Она покачала головой. — При таких условиях я выйду за тебя замуж.

Рокко победил, но не испытывал ни малейшего триумфа. Он не мог радоваться, видя, как Шарлотта смахивает слезу.

Глава 5

Шарлотте не спалось. Соглашение, которого они достигли с Рокко, тревожило ее. Тайная помолвка. Ребенок. Одна-единственная ночь неповиновения превратилась во что-то большее, гораздо более постоянное. Она вышагивала по ковру в своей комнате, представляя, как сообщит эту новость родителям и брату.

У нее будет ребенок — это единственное, чего они все хотят. Они простят ей все ради наследника, которого она добавит в генеалогическое древо.

Но все это не имело никакого значения для Шарлотты.

Она думала только о Рокко и его благородном предложении жениться на ней. О его душераздирающем признании о собственном отце и о том, как он сразу отреагировал на ее новости.

Она снова легла в кровать, поглаживая свое тело руками и с закрытыми глазами представляя, что ее ласкает Рокко. Она тихо простонала. Желание утопило и поглотило ее. Она приняла предложение Рокко, потому что оно было разумным, но в чувствах, сковывающих ее сейчас, не было ничего разумного.

Шарлотта проснулась следующим утром и обнаружила в телефоне несколько пропущенных звонков и сообщений. Все еще с затуманенными глазами, она начала пролистывать сообщения, пока не увидела послание от своего брата Николаса:

«Ты в самом деле помолвлена? С американцем? Я всю неделю встречался с командой шейха. Позвони мне и объяснись! Немедленно!»

Ойкнув, она опустила ноги на плюшевый ковер. За окном сиял Центральный парк, похожий на потрясающий зеленый оазис. Трясущимися пальцами она загрузила один из тегов социальных сетей, который указывал на новости.

В новостях говорилось, что слухи о помолвке принцессы Хемменуэя ошибочны. Она выходит замуж за миллиардера-финансиста Рокко Сантинова.

Шарлотта простонала, приглаживая рукой волосы.

— Отлично, — пробормотала она. Ей следовало позвонить родителям, но вместо этого она набрала номер Рокко.

Он ответил после второго гудка расслабленным и раздражающе чувственным голосом, а она стиснула зубы от едва скрываемого раздражения. Он не имеет права говорить так эротично, когда ее нервы на пределе.

— Ты слил информацию в прессу?

— И вам доброе утро, принцесса!

— Почему новости о нашей частной договоренности разлетелись по всему Интернету?

— Я считаю, твоя помолвка достойна освещения в прессе.

— Да, именно поэтому дворец сделает сегодня официальное заявление.

— Значит, они обо всем узнали.

Она с подозрением спросила:

— Ты сделал это нарочно? Ты хотел, чтобы у меня не было пути назад.

— Я польщен, что ты считаешь меня таким коварным, но я тут ни при чем. Мы разговаривали в баре. Возможно, кто-то подслушал.

— А как же моя беременность? Она тоже достойна освещения в печати.

— Наверное, разговор подслушали не полностью, — нетерпеливо сказал он. — Уже ничего не изменить.

— Да, — тихо произнесла она, прижавшись головой к оконному стеклу. — Тем не менее происходящее далеко от идеала.

— Верно, но ничего не поделаешь.

— Я хотела сама обо всем рассказать родителям. — Она не была с ними близка, но они все равно заслуживали хотя бы любезного объяснения.

— Мы сделаем это вместе.

У нее потеплело на душе. Мысль о том, чтобы встретиться с ними лицом к лицу вместе с Рокко, обнадежила Шарлотту.

— Напиши мне свой адрес. Я приеду.

— Зачем?

— Мы договорились, что поженимся как можно скорее? — спросил он. — Зачем же изворачиваться? Я буду у тебя через час, и мы поедем в Хемменуэй.

Голова Шарлотты кружилась от прозаичности его заявления, но сердце билось как сумасшедшее.

— Ты понимаешь, что говоришь о переезде в мою страну?

— У меня останутся квартиры в городах по всему миру. Я не столько переезжаю в Хемменуэй, сколько еду туда с тобой.

— Но тебе не нужно со мной ехать, — сказала она, покачав головой. — Приезжай через несколько дней, если хочешь. — Ей было совестно оттого, что она разрушила его жизнь.

— Ты носишь моего ребенка. Ты сошла с ума, если думаешь, что я выпущу тебя из виду, особенно за границей. Напиши мне свой адрес.

Он отключил телефон до того, как она успела ответить, и, наверное, так было лучше, потому что его слова вызвали эффект домино печали и одиночества, которые она предпочла бы скрывать.

Единственной целью Шарлотты на протяжении всей ее жизни был наследник, которого она должна была родить, а теперь ей предстоит помолвка с мужчиной, который женится на ней только ради ребенка внутри ее.

Рокко приехал через пятьдесят пять минут, одетый в джинсы и черный свитер. И хотя Шарлотта виделась с ним вчера вечером, она подзабыла, какое впечатление он на нее производил, поэтому ее сердце забилось чаще. Подойдя, он целомудренно поцеловал ее в губы. Сердце едва не выскочило у нее из груди.

— Доброе утро! — Его чувственный голос обволакивал ее, словно патока. Рокко играл роль, но реакция Шарлотты не была фальшивой.

— Рокко, — хрипло сказала она и вздрогнула, потом повернулась к своим охранникам: — Вы можете идти. Теперь все будет хорошо.

Они почтительно кивнули и покинули элегантный номер.

— Хорошие ребята, — сказал Рокко, подняв бровь.

— Они могут сломать тебе шею мизинцем.

— Сомневаюсь, — произнес он со спокойной уверенностью, и она снова вздрогнула, потому что он был прав. Никто не сумеет навредить Рокко Сантинова. В этом она была так же уверена, как и в том, что Земля вращается вокруг Солнца.

Он протянул ей черную бархатную коробочку. Она взяла ее, открыла и увидела кольцо с массивным зеленым камнем в окружении бриллиантов. Кольцо было старомодным и красивым.

— Оно прекрасно, — тихо сказала она, и ее сердце замерло. — Когда ты успел его купить?

Он уставился на нее в упор, потом надел кольцо на ее безымянный палец.

— Ювелиры потрудились для меня сегодня утром.

Кто бы сомневался в способностях Рокко Сантинова!

Шарлотта откашлялась.

— Садись!

Он не пошевелился, а она отошла от него с большим усилием, чем хотела признать, и медленно приблизилась к глубоким диванам. Вместо того, чтобы сесть на один из них, она подошла к нему сзади и уперлась руками в спинку.

— Я договорилась с фотографом, чтобы он сделал официальный снимок, — резко произнесла она. — Учитывая, что кто-то решил ускорить наше объявление, официальное заявление следует сделать раньше.

Он промолчал, и у нее сдали нервы. Она не привыкла к этому чувству, но Рокко легко удавалось вывести ее из себя. Ей постоянно казалось, что он смеется над ней. Она ощетинилась и расправила плечи.

— Как только мы доберемся до Хемменуэя, тебе придется познакомиться с моей семьей. Сначала с моими родителями и братом, а потом с остальными родственниками. К тебе приставят офицера протокола, который поможет тебе быстро во всем разобраться.

— Ладно, — сказал он, пожав плечами.

— Что это должно означать?

— У меня не хватает терпения на бессмысленные протоколы.

— В Хемменуэе правит одна из старейших монархий мира. Наша жизнь пропитана традициями. — Ты останешься свободным человеком, — продолжала она. — Я поговорила с Айрис о том, чтобы тебе выделили апартаменты рядом с моими. У тебя будет свое личное пространство, так что не нужно беспокоиться. Апартаменты очень просторные. У тебя будет собственная спальня, ванная, гостиная и кухня.

— А кабинет?

— Для тебя уже готов свободный кабинет, — произнесла она. — Хотя он больше предназначен для работы, которую ты будешь выполнять в роли моего мужа. Интервью, представление благотворительных организаций и тому подобное.

Он поднял ладонь в воздух, заставляя Шарлотту замолчать.

— Нет.

Она прикусила губу.

— Прошу прощения?

— Я женюсь на тебе ради нашего ребенка. Альтернативы нет. Но я не желаю быть церемониальным объектом. У меня свой бизнес, своя жизнь. Хотя я с радостью поеду в твою страну, я не позволю, чтобы моя жизнь кардинально изменилась, принцесса ты или нет.

Ей следовало прийти в ярость от настойчивых требований Рокко, но его сила и могущество были невероятно привлекательными.

— Поживем — увидим. — Она ухмыльнулась.

— Ты узнаешь, что со мной нелегко жить, дорогая. Сразу смирись с этим.

— Ты мне угрожаешь?

Он хрипло хохотнул, и в ее жилах забурлила кровь.

— Я тебя предупреждаю. Мне тридцать два года, и я всю жизнь был одинок. И это не просто так. Если ты не будешь меня доставать, я тоже оставлю тебя в покое, и все будет просто идеально.

Рокко не шутил.

Из своего кресла в самолете Шарлотта увидела, как злится офицер протокола, и только скривилась в молчаливом извинении. Рокко был непокорным и упрямым. И ей это нравилось. Она улыбалась, потягивая травяной чай и разглядывая пушистые облака в иллюминатор. Каждой клеточкой своего тела она чувствовала Рокко, который сидел от нее через проход. Она не слышала, что он говорил, но его категоричный тон почти не оставлял у нее сомнений.

Она всегда мечтала быть такой же непокорной. Даже в ту ночь в Нью-Йорке она спряталась от своей жизни, а не противостояла родителям и брату. Она слишком долго была трусихой.

Она прикоснулась рукой к животу, и слезы затуманили ее глаза. Впервые с тех пор, как она узнала, что беременна, ребенок стал казаться реальным. Она быстро заморгала, смущенная своими эмоциями, но Рокко заметил, что она вот-вот расплачется.

— Пока достаточно, — прервал он офицера протокола.

— Сэр, нам нужно обсудить несколько вопросов.

Рокко с неохотой посмотрел на мужчину:

— Мы с моей невестой хотим побыть наедине.

Не дожидаясь ответа, он отстегнул ремень безопасности и встал. То ли потому, что был помолвлен с Шарлоттой, то ли потому, что он был Рокко Сантинова, офицер быстро освободил каюту, увлекая за собой двух других сотрудников.

Испытывая странные чувства, Рокко уселся рядом с ней. Она вздрогнула и повернулась к нему с явной неохотой.

— Уже закончили? — Она растянула губы в слишком яркой улыбке. — Так быстро!

— Мы обговорили самое необходимое.

— То есть выслушать его ты не хочешь? — Она вздохнула, подняла руку и вытерла щеку.

Рокко стало совестно.

— Думаешь, я не справлюсь с этим?

Она медленно покачала головой:

— Вообще-то, ты, как мне кажется, единственный мужчина, который отлично со всем справится. Я не волнуюсь.

— Хорошо. — Он скрестил ноги в лодыжках, выглядя расслабленным. — Кроме того, я предпочитаю, чтобы о дворцовой жизни мне рассказывала ты.

— Почему?

— Во-первых, мне нравится на тебя смотреть.

— Прекрати! — Она закатила глаза, но ее щеки вспыхнули румянцем.

— Расскажи мне о мужчине, за которого ты должна была выйти замуж. Он шейх? Вам предстоял брак по расчету?

Она нерешительно кивнула.

— А как же чувства?

Она насмешливо выгнула бровь.

— Любовь никогда не входила в мои планы.

— Тебя это не беспокоило?

— На самом деле беспокоило. Но мои родители поженились по расчету, и я считала, что это нормально.

Рокко задумался, потом наклонился к ней ближе, наблюдая, как ее кожа покрывается мурашками от его теплого дыхания. Ее отзывчивость завораживала его.

— Но наши с тобой отношения не лишены чувств.

Она округлила глаза.

— Что ты имеешь в виду?

Желание опалило Рокко, как лава.

— Я не могу дождаться нашей первой брачной ночи.

Она резко глотнула воздуха.

— Рокко… Ты все не так понял.

— А как я должен это понимать? — Он придвинулся ближе, и его голос стал чувственнее, поэтому Шарлотта простонала:

— Если бы я не забеременела, мы бы никогда больше не увиделись, верно?

— Да, — согласился он, задаваясь вопросом, правда ли увидел обиду в ее глазах. Он коснулся губами ее плеча. — Но ты беременна. От меня. И ты станешь моей женой. Я не понимаю, зачем отказываться от того, что нравится нам обоим.

Шарлотта приоткрыла губы, подбирая слова. Но Рокко быстро отказался от спора и страстно поцеловал ее.

Разум кричал ей, чтобы она остановилась, но тело, которое жаждало Рокко уже пять недель, было бессильно сопротивляться. Она тихо простонала, когда его поцелуй затмил все ее возражения, и настойчиво поцеловала его в ответ. Подняв руки, она зарылась пальцами в его волосы и прильнула к нему. Она понимала, что совершает ошибку, но мозг отказывался подчиняться здравому смыслу. Шарлотта всхлипнула, переполняясь желанием, ее нервы раскалились добела под натиском Рокко. Она дрожала, прижимаясь к нему, а тихий голос разума предупреждал ее, чтобы она отстранилась и сохранила спокойствие.

Но, как и в их первую ночь, в ней проснулся бунтарский дух. Когда Рокко поднял голову и посмотрел на нее сверху вниз, Шарлотта сдержала стон разочарования, она хотела большего.

Если Шарлотте казалось, что ее мозг вот-вот взорвется, Рокко выглядел спокойным и контролирующим себя финансистом-миллиардером. Она наклонилась к нему, а он даже не пошевелился.

— Однажды ты уже ошиблась, — произнес он, швыряя в нее слова, как камни.

Она моргнула и обиженно посмотрела на него.

— Я не знал, что ты неопытна, иначе все было бы иначе.

— Или между нами ничего бы не было.

Он усмехнулся:

— Да.

Ее глаза сверкнули.

— Почему нет? Что такого ужасного в девственницах?

— Как правило, они строят иллюзии. Я предпочитаю не разочаровывать женщин, с которыми сплю, обещая больше, чем могу дать.

Она разочарованно покачала головой:

— Я переспала с тобой не потому, что хотела отношений. Я просто решила заняться сексом.

— Со мной, — мягко сказал он.

— Ну да. — Она с вызовом посмотрела на него. — Ты мне понравился, и я больше не хотела быть девственницей.

— Ты использовала меня, — тихо ответил он.

Она нахмурилась. Ей и в голову не приходило, что ее неопытность станет проблемой.

— Ты решила избавиться от девственности и поэтому пошла ко мне домой. Тебе следовало понимать, что я ни о чем не догадываюсь.

Шарлотта тихо откашлялась.

— Когда мы встретились, я потеряла голову. А у тебя наверняка все было под контролем, как обычно.

— Сейчас это не стоит обсуждать. — Он резко кивнул. — Что сделано, то сделано. Но твой первый опыт не должен был стать таким.

Шарлотта задышала чаще.

— Все в порядке. — Она махнула рукой, пытаясь отвлечься. — Ты слишком много думаешь. Кроме того, как ты сказал, что сделано, то сделано.

— Но это был не секс, Шарлотта.

— Тогда моя беременность — настоящее чудо.

Он усмехнулся, потом помрачнел.

— Секс — гораздо большее, чем то, чем мы занимались. Ты должна была наслаждаться. — Он наклонился к ней, и его губы приблизились к ее уху. — И я буду учить тебя ночь за ночью.

Она знала, что должна противиться тому, что он предлагает, просто ради своего спокойствия. Но она была слишком возбуждена.

— По-моему, это будет ошибкой.

— Неужели? — Он дразнил ее. — Почему?

— Нам будет легче в браке, если мы станем держаться друг от друга на расстоянии.

— Я буду держаться от тебя подальше, — пообещал он, вертя кончиками пальцев пуговицу на ее блузке, пока та не выскользнула из петли. — А ты станешь держаться подальше от меня. — Он взялся за следующую пуговицу. — Но по ночам ты будешь не принцессой, а женщиной и моей женой. — Он говорил так, словно высмеивал идею брака. — И я научу тебя истинному наслаждению. — Он скользнул рукой под ее блузку и обхватил пальцами ее грудь. — Договорились?

Шарлотта простонала и запрокинула голову, смутно осознавая, что согласилась на условия своего будущего мужа-искусителя.

Глава 6

Шарлотта нервничала, но старалась этого не показывать, стоя на пороге мраморного королевского дворца на огромной площади. Даже рождественские украшения на окнах, большие еловые венки и маленькие изящные резные игрушки не успокаивали ее.

— Не паникуй, — пробормотал Рокко.

— Тебе легко говорить. Ты с ними незнаком.

Через мгновение появился офицер протокола ее отца, почтительно поклонившись Шарлотте и едва взглянув на Рокко.

— Их величества готовы принять вас, мэм.

— Спасибо, Дэвиссон. — Она повернулась к Рокко: — Еще не поздно отступить.

Он многозначительно посмотрел на ее талию.

— Ты в этом уверена?

Она провела руками по бокам, забыв об этикете.

— Что тебя так беспокоит?

Она подняла на него глаза и чуть не рассмеялась над его абсурдным вопросом.

— Давай выясним, как они отнесутся к моей беременности и помолвке с человеком, которого точно не одобрят. Им придется отменить переговоры о браке с мужчиной, которого они выбрали для меня более пяти лет назад. Давай покончим с этим!

Как только она собралась сделать шаг во дворец, Рокко обхватил пальцами ее запястье. Шарлотта вздрогнула.

— Послушай, принцесса. Меня не волнует, что они не одобрят меня. В этом нет ничего нового. Но я не допущу, чтобы с нашим ребенком обращались как с изгоем из-за каких-то обстоятельств. Скажи сразу: будет ли наш ребенок расплачиваться за выбор, который мы сделали. Если да, то я увезу тебя отсюда. — Он решительно смотрел на нее сверху вниз. — Я увезу тебя далеко-далеко и предоставлю все, что потребуется тебе и нашему ребенку. Если ты хочешь сбежать, скажи мне, и я все устрою.

Она вдохнула, благоговея перед Рокко, абсолютно уверенная в том, что он — единственный мужчина, готовый ради нее на все.

— Я не могу уехать, — сказала она, слегка покачав головой.

— Это лучшее решение для нашего ребенка? Лучшая жизнь? Подумай, что я могу дать вам обоим. Комфорт, безопасность, богатство и уединение.

Она не могла лгать. Его предложение было заманчивым. Она задрожала от осознания свободы, которую ощутила в первую ночь, когда они встретились. Но чувство долга оказалось сильнее.

— Я буду любить этого ребенка, и мне не важно, что чувствуют другие, — твердо ответила она. — Я обещаю, что обеспечу своему сыну или дочери прекрасную жизнь. Но если ты не хочешь оставаться…

— Мое место рядом с тобой. Если ты выбираешь эту страну…

— Это не выбор, — сказала она, желая, чтобы он понял. — Я не могу отказаться от своей жизни здесь, даже если захочу. Я не такая, как все.

Рокко отлично знал, что такое богатство и привилегии, но семья Шарлотты отличалась от всех остальных. Поначалу он думал, что она преувеличивает, но, как только они вошли в главную гостиную, его поразила невероятная холодность и официоз. Шарлотта приехала со своим женихом, счастливая и влюбленная, но ее родители продолжали сидеть, когда она вошла в комнату, с ледяным пренебрежением на лицах.

Хотя Шарлотта ничего для него не значила, она вынашивала его ребенка, и Рокко решил ее защищать. Он хотел избавить Шарлотту от страданий, потому что это была его обязанность. Он придвинулся к ней ближе, чтобы успокоить, и услышал ее тихий вздох.

— Мама, папа, — пробормотала она и кивнула брату. — Николас.

Они равнодушно кивнули в ответ.

— Представляю вам Рокко Сантинова. Он мой жених.

Три пары глаз уставились на него со скептицизмом и неудовольствием, к которым он давно привык.

— Этого никогда не будет. — Королева повернулась к Шарлотте. — Мы на финальной стадии переговоров.

— О них пишут во всех газетах, — сказал Николас. — Им придется пожениться.

— Наша команда по связям с общественностью что-нибудь придумает.

— Нет, — отрезал Рокко, теряя терпение и чувствуя на себе умоляющий взгляд Шарлотты. — Мы поженимся, как и планировали.

У королевы отвисла челюсть.

— Что-что?

— Я сделал предложение Шарлотте. Она согласилась. Мы поженимся как можно скорее.

— Но… вы… не понимаете.

Он сжал руку Шарлотты.

— По-моему, я все прекрасно понимаю. Нам жаль, что ваши планы разрушены, но ничего не поделаешь. Шарлотта выйдет за меня замуж.

— Переговоры продолжаются…

— Кто этот человек? — встрял отец Шарлотты. — Что мы о нем знаем? Ничего, кроме того, что он очень богат. Деньги не главное, Шарлотта. Ты должна выйти замуж за принца, чтобы родить настоящего королевского наследника.

Рокко почувствовал, как Шарлотта дрожит, и ему захотелось что-нибудь разбить.

— Позвольте мне объясниться, — снова заговорил Рокко. — Мы с Шарлоттой поженимся. Свадьба состоится на следующей неделе. Мы с радостью переедем в Европу или Америку и будем жить там.

В ответ — молчание.

— Но, — он смягчил тон, понимая, что блефует, — если вы найдете в себе силы поддержать выбор своей дочери и принять наш брак, мы останемся здесь. Но только до тех пор, пока нас это устраивает. Вам понятно?

Когда они выходили из гостиной, Шарлотта уставилась на Рокко широко раскрытыми глазами.

— О боже мой, — прошептала она, дрожа. — Ты…

— Да? — Он посмотрел на нее сверху вниз, и его глаза сверкнули.

Ей стало не по себе.

— Так с ними еще никто не разговаривал. То, что ты сказал…

— Не говори мне, что я зашел слишком далеко, — произнес он, мрачно поджав губы. — Они ужасно с тобой обошлись.

— Нет, я думаю, ты вел себя замечательно. — Она сжала его руку. — Мне не приходило в голову угрожать им уйти. — Она опустила глаза. Родители не любили ее, она просто была им нужна.

— Почему ты позволяешь им так с тобой обращаться?

Шарлотта вздохнула.

— Я привыкла к этому.

Он остановился, черты его красивого лица застыли.

— Удивительно, что у тебя вообще есть чувство собственного достоинства.

Она посмотрела на Рокко, и ее сердце замерло. Она почувствовала себя такой уязвимой перед ним.

— Они — результат определенного воспитания и опыта.

— Но рано или поздно мы все учимся относиться к другим людям вежливо.

— Это касается и тебя?

Он раздул ноздри.

— Конечно. Глупо думать, что материнское воспитание не сделало меня тем, кто я сейчас.

Шарлотта осторожно коснулась его руки. Вздрогнув, она моргнула, глядя на него и потерявшись в водовороте бурлящего желания.

— Твои родители не заслуживают того, чтобы ты оправдывала их.

— Они не так уж плохи.

— Неужели?

Она тихо рассмеялась.

— Знаешь, мой брат Николас однажды сказал мне, что до того, как он заболел, они были совершенно другими. Я оплошала, когда училась в школе, — порывисто произнесла она, предпочитая не думать о том времени. — Они были в ярости. Меня утешал только брат. Он сказал мне то, что я говорю тебе: жизнь сделала их такими. Они боялись остаться без наследника. Но я их не оправдываю, я им сочувствую. И я их понимаю.

Он коснулся рукой ее щеки.

— Ты совсем на них не похожа.

Она вздрогнула, моргая и инстинктивно прижимаясь к его руке.

— Я сомневаюсь, что какая-нибудь трагедия заставила бы тебя так обращаться с нашим ребенком, — сказал он.

Шарлотта почувствовала сильнейший материнский инстинкт.

— Никогда! — От его довольного взгляда у нее засосало под ложечкой.

— Проводи меня в мою комнату.

Она тихо ахнула и кивнула, отчаянно желая побыть с Рокко в более уединенном месте.

— Семейные апартаменты расположены в восточном крыле. Надо подняться по лестнице.

— Веди меня!

Она опешила от предвкушения и отвернулась, когда Рокко опустил руку. Это была долгая прогулка, и с каждым шагом она ощущала его присутствие. Каждый раз, когда его рука касалась ее руки, по телу Шарлотты пробегала дрожь. Она облегченно вздохнула, когда они подошли к дверям его апартаментов.

— Мои апартаменты там.

Она указала на коридор и две широкие двери, потом толкнула дверь в апартаменты Рокко. Охраны в этой части дворца было мало — только два телохранителя наверху лестницы. Она расслабилась, когда они остались в апартаментах в полном уединении.

Рокко стоял, упершись руками в бедра, и осматривал прихожую, гостиную, небольшую кухню, в основном для приготовления чая и кофе, потом заглянул в спальню, в еще одну большую гостиную и за двери, ведущие на балкон.

— Я сделаю здесь свой кабинет.

Она не собиралась спорить. Не после того, как он ее защищал. Не теперь, когда ее тело горело от желания.

— Сообщи прислуге, если тебе что-нибудь понадобится.

Он усмехнулся и повернулся к ней лицом:

— Как ты себя чувствуешь?

— Что ты имеешь в виду?

Он посмотрел на ее живот, и сердце Шарлотты сжалось от мысли о ребенке.

— Отлично. Я немного устала, но пока это единственный симптом.

Он одобрительно кивнул, положил руки ей на бедра и нежно взглянул на нее:

— Когда ты скажешь родителям?

— После свадьбы, — быстро ответила она. — Я знаю, это отчасти отвлечет их, но я еще не готова. Пока ребенок только наш. Как только об этом узнает весь мир…

— Ты не готова.

— Я не готова поделиться этой новостью, — сказала она, имея в виду и ребенка, и то, что влекло ее к Рокко.

— Надо обсудить свадьбу, — произнес он, придвигаясь ближе, и она ахнула.

— Что ты хочешь обсудить? — спросила она прерывающимся голосом.

— Когда? Где? Сколько гостей?

— Гостей будет много, — ответила она. — Об этом позаботится дворцовый персонал. Просто дай своим слугам перечень гостей, которых ты хочешь пригласить. — Она нахмурилась. — Кого ты пригласишь?

— Никого.

Она подняла бровь:

— Никого?

Он медленно покачал головой:

— Ни одного человека.

— У тебя нет друзей?

— Неужели необходимо приглашать друзей?

— Нет, но так принято.

— У нас необычная свадьба, — заметил он. — Мы женимся из-за этого ребенка. Мне не нужны друзья, чтобы засвидетельствовать это.

— Ой. — Она приуныла от резкого и честного напоминания об их положении.

— Ты расстроилась?

— Нет, — солгала она, возвращая себе самообладание. — Мне все равно.

— Хорошо. Не хотелось бы волновать тебя, — сказал он низким и дразнящим голосом, и ее снова охватило желание.

Она прерывисто вздохнула:

— По-моему, ты прав. Нам надо пожениться в течение недели. Так мы избежим лишних вопросов о времени рождения ребенка.

— Да, — согласился он, опустив голову так, что его губы оказались в нескольких дюймах от ее рта. — Нам придется подождать несколько ночей.

Она моргнула.

— Чего будем ждать?

Он улыбнулся и поцеловал Шарлотту, крепко сжимая руками бедра и прижимая к себе.

— Не могу дождаться, — честно сказала она.

Он тихо рассмеялся, скользя губами по ее шее и касаясь ее языком.

— Подождешь.

Он поднес ее к дверям, поставил на ноги и прижал спиной к двери. Она уставилась на него, потерянная, сбитая с толку и переполненная желанием.

— Кто-нибудь когда-нибудь прикасался к тебе здесь? — спросил он, медленно проводя рукой вверх по ее бедру, к кружевному краю ее трусиков.

Она покачала головой, сильно прикусив губу от его чувственного прикосновения.

— А так? — спросил он, коснувшись ее между ног.

— Нет! — выпалила она с придыханием.

— Нет? Мне остановиться?

— Не смей, — выдавила она. — Ты знаешь, что никто никогда не прикасался ко мне так, как ты, — выдохнула она, когда он задвигал пальцами быстрее, испытующе глядя на нее.

— Я понял. — Он ускорился, и она закрыла глаза и задрожала. Она казалась тряпичной куклой в его руках, плывущей по водоворотам удовольствия и удовлетворения. — Не могу дождаться, когда ты снова станешь моей.

— Тогда не жди, — умоляла она. — Я хочу тебя прямо сейчас.

— Я знаю. — Он отстранился и поправил ее юбку, держа за локоть рукой на случай, если у нее подкосятся ноги. — Скорее организуй нашу свадьбу.

Ей хотелось плакать от разочарования. Его прикосновения были потрясающими, но это было предзнаменованием большего, а не концом.

— Так нечестно, — сказала она, надув губы. — Какая разница, женаты мы или нет? Ты не выглядишь старомодным.

— Нет, — согласился он, целуя кончик ее носа. — А ты, Шарлотта?

Она моргнула, не понимая его.

— Узнай, можно ли заниматься сексом в твоем положении.

Она покраснела.

— Считай, что дело сделано.

Через неделю после их возвращения в Хемменуэй наступило утро свадьбы. Шарлотта почти не виделась с Рокко. Она узнала от Айрис, что он работает днем. Чем он занимается по ночам, она спросить не осмелилась. Не потому, что сомневалась в его верности, а потому, что мысли о нем ночью сводили ее с ума от желания.

Время от времени она мельком видела его, идущего по коридору или через открытую дверь, и ее сердце билось чаще. Она испытывала странные мучения. Она долго жила и не подозревала о существовании Рокко, а теперь ждет не дождется, когда они станут мужем и женой.

Свадебное утро тянулось бесконечно. Служанки помогли ей надеть потрясающее кремовое платье, а команда стилистов сделала сложную прическу и элегантный, сдержанный макияж. На ней была церемониальная корона — тяжелая и неудобная. Она вышла со своим отцом на залитый солнцем дворцовый двор, махая рукой собравшейся толпе, которая громко зааплодировала при ее появлении.

Жизнь Шарлотты начинала стремительно выходить из-под контроля.

Они с Рокко женятся ради ребенка, и все же о ребенке она думала меньше всего, когда села рядом с отцом в карету с открытым верхом. Лошади тронулись, увозя их от старинного дворца к королевскому аббатству с потрясающим видом на долину Халоннер.

Люди выстроились вдоль улиц, сдерживаемые кордонами безопасности, которые, безусловно, были не нужны. Их лица светились пожеланиями добра и счастья. Шарлотта махала им рукой, притворяясь спокойной. Наконец карета остановилась у исторического аббатства с засыпанным снегом карнизом.

Она выходит замуж за Рокко, потому что это разумно. Они оба это понимают. И приятное предвкушение удовольствия, пронесшееся по ее венам, никак не связано с прагматизмом, а только с необузданным желанием. То же самое непреодолимое желание настигло ее той ночью в Нью-Йорке, поэтому Шарлотте не терпелось поскорее закончить свадьбу.

Двенадцать детей назначили цветочницами и мальчиками-пажами. Шарлотта ждала, пока они шли по проходу, и улыбалась, хотя ее нервы были на пределе. Наконец заиграла другая музыка, и она пошла под руку с отцом по длинному проходу аббатства. Приглашенные гости сидели по обеим сторонам прохода. Она едва их замечала. Она видела перед собой только Рокко. Желание затмевало ее здравомыслие.

И вот епископ завершил церемонию и произнес знаменитую фразу: «Теперь вы можете поцеловать невесту». Публика разразилась аплодисментами, а Рокко уставился ей в глаза, отчего у Шарлотты перехватило дыхание. Он обвил рукой ее талию, притягивая к себе, и она прикусила губу, пытаясь осознать, что за ними наблюдают сотни людей в церкви, не говоря уже о тысячах людей по всей стране, которые смотрят свадьбу по телевидению.

Рокко прижался губами к ее рту, и перед глазами Шарлотты вспыхнули тысячи молний. Она схватила его за руку, чтобы не упасть. Он крепче обнял ее за талию и углубил поцелуй, а потом отстранился, сверкнув глазами, в которых читались предупреждение и обещание. У нее потеплело на душе.

Оба молчали и просто смотрели друг на друга. Шарлотте казалось, что она пытается собрать часть головоломки и собраться с мыслями. Поцелуй стал оазисом наслаждения после долгого воздержания.

Они поженились.

Она дрожала от волнения и, хотя на свадьбу их вынудили обстоятельства, радовалась тому, что разрушила свою тщательно спланированную жизнь. По крайней мере, у нее теперь есть будущее, которое она выбрала сама.

Спустя несколько часов официальные процедуры подошли к концу, и молодожены смогли уехать. Айрис что-то сказала о медовом месяце, но Шарлотта не обратила на это внимания. Выйдя из дворца через боковые ворота, они увидели черный внедорожник с тонированными стеклами. Не было ни толпы, ни фанфар, только водитель, открывший дверцу.

Переполняясь эмоциями, Шарлотта села в машину. Рокко расположился рядом с ней и пристегнул ее ремень безопасности. Потом он поднял на нее глаза — загадочные и оценивающие. Поднялся затемненный экран, отделяющий пассажиров от водителя, и Шарлотта вздрогнула от мысли о том, что она впервые уединится со своим мужем как супруга.

— Миссис Сантинова, — тихо сказал он, будто смакуя эти слова и не подозревая о чувствах Шарлотты.

— Ваше высочество, — ответила Шарлотта, потому что после свадьбы Рокко получил титул наследного принца Хемменуэя и графа Аламоррена.

Он усмехнулся:

— Я предпочитаю оставаться Рокко.

Она наклонила голову набок, изучая его, пока машина отъезжала от дворца на темные улицы Хемменуэя. Рождественские гирлянды, развешанные между столбами, создавали волшебный эффект, который всегда нравился Шарлотте, но сегодня вечером она не обратила на это внимания.

— Ты не в восторге от такого образа жизни, верно?

— А он может кому-нибудь нравиться? — парировал он и повернулся, чтобы лучше видеть ее.

— Наверное, многим он нравится.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь. Ты бы пожелала такой жизни своему злейшему врагу?

Холодность его голоса удивила ее, как и его убежденность.

— Все не так плохо.

— Неужели?

Она отвернулась, но Рокко взял ее пальцами за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Их лица разделял всего дюйм.

— Везде, куда бы ты ни пошла, за тобой наблюдают. У тебя нет личной свободы и возможности жить так, как ты хочешь. Ты пленница своего королевства, принцесса. По-моему, в этом нет ничего привлекательного.

— Ты понимаешь, что мы только что поженились? — ответила она, затаив дыхание. — Теперь это и твоя жизнь тоже.

— Поживем — увидим, — сказал он, и от волнения у нее засосало под ложечкой.

— Рокко, пожалуйста… Ты знал, во что ввязываешься. — Она запаниковала.

— Конечно.

— И ты будешь вести себя…

— …Как послушный наследный принц.

Она чуть не закатила глаза, но потом просто кивнула.

Он придвинулся ближе и коснулся губами ложбинки под ее ухом.

— Но ведь проказничать намного веселее.

— Рокко… — Она ухватилась рукой за его рубашку, потому что не могла сказать ни того, о чем думала, ни того, чего хотела. Его поцелуй поглотил ее, прикосновение его губ лишило ее дара речи. Она тихо простонала, зная, что должна успокоиться, но это было почти невозможно из-за чувственной атаки Рокко.

Он поцеловал ее в шею и коснулся языком пульсирующей венки, и Шарлотта решила, что ее душа отделилась от тела и полетела в небеса.

— Отвечаю на твой вопрос: я не уважаю королевские институты. На самом деле я их презираю.

— И все же ты женился на мне.

— Ты вынашиваешь моего ребенка. Какой у нас был выбор? — Он покрывал поцелуями верх ее груди, а потом спустил с ее плеча бретель платья и с циничным выражением лица уставился Шарлотте в глаза, ожидая от нее ответа.

Все изменилось. Опасность чувствовалась так же близко, как и освобождение. У нее не осталось иллюзий. Она знала, почему они поженились, но после прагматичного заявления Рокко у нее заныло в груди.

— Наш ребенок станет принцем или принцессой, — сказала она.

Он дотронулся до ее груди, потом поцеловал и обхватил губами ее сосок. Шарлотта громко вскрикнула и поерзала на месте. Мысли разлетелись в стороны, как шарики, брошенные на пол, а в ее глазах засияли звезды.

— Ничего не поделаешь, — произнес он.

Его слова больше не имели смысла. Она не могла продолжать этот разговор, пока Рокко проделывал с ее телом такие удивительные вещи. Он посасывал ее сосок до тех пор, пока Шарлотта с силой не прильнула к нему. Но их отделяло друг от друга слишком много препятствий, начиная с тесного ремня безопасности и заканчивая его костюмом и ее пышным свадебным платьем. Но вдруг вспышка желания, которое она испытывала с тех пор, как они приехали в Хемменуэй, превратилась в неукротимый костер вожделения.

— Я хочу… — Она подыскивала нужные слова, отчаянно пытаясь выразить свои чувства. Его рука скользнула между ее ног под тяжелыми юбками, и наконец он коснулся пальцами ее обнаженного бедра. Шарлотта содрогнулась.

— Ты хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью, — хрипло сказал он, снова целуя ее в губы. — Но я заставлю тебя подождать еще немного.

Ее сердце замерло, на нее нахлынуло разочарование.

— Почему?

Его пальцы поползли выше.

— Есть много из того, что предшествует сексу, принцесса. — Он запустил руку у нее между ног, и она непроизвольно вскрикнула. — Ты будешь меня умолять, дорогая. Я заставлю тебя хотеть большего, чем ты хотела в своей жизни. Я сведу тебя с ума от желания.

— Ты говоришь так, будто хочешь меня наказать, — тихо сказала она и запрокинула голову, побуждая его целовать ее грудь.

Он замер и прохрипел:

— Тебе надо многому научиться.

— Я быстро учусь.

— Надеюсь, что нет. Я рассчитываю, что обучение займет много-много времени.

Машина остановилась, и Шарлотта вырвалась из чувственной паутины, которую Рокко сплел в воздухе. Она огляделась, зная, что водитель обычно появляется у дверцы в течение нескольких секунд. Рокко быстро помог ей выбраться наружу и поправил ее платье. Только румянец на ее щеках говорил о том, чем именно они занимались в поездке.

Они оказались в королевском аэропорту, где перед ними стоял сверкающий самолет. Это был не официальный самолет королевской семьи, которым управляла вооруженная охрана, а борт с золотыми инициалами «Р» и «С», поэтому Шарлотта не сразу поняла, что самолет принадлежит Рокко. Он обнял ее за талию, привлекая к себе, когда они пошли к трапу, и водитель последовал за ними с багажом. Шарлотта так увлеклась свадьбой, что ничего не знала о деталях медового месяца. На самом деле она предполагала, что они проведут ночь в другом дворце, а затем вернутся к прежней жизни. Мысль о том, чтобы уехать с Рокко, волновала ее. Но она сильнее затрепетала, когда он наклонился ближе и зашептал ей на ухо:

— Урок номер один, Шарлотта: ты научишься терять рассудок на высоте тридцать одна тысяча футов.

Она тут же захотела поскорее подняться на борт самолета.

Глава 7

Самолет Рокко оказался роскошнее королевского, и на его борту все было не только современным, но и экстравагантным. По обеим сторонам прохода стояли два широких кресла, за ними была комната с диваном и телевизором с большим экраном, а за ней — конференц-зал. Далее располагались две спальни, красивые, как в пятизвездочном отеле.

Шарлотта смотрела на кровати с растущим желанием.

— Проходи и садись, мы скоро взлетаем, — сказал Рокко, проводя ее к креслам. Он усмехнулся, когда она села, чопорно поправляя свадебное платье на коленях. — Не волнуйся. Я сниму его с тебя, как только мы поднимемся в воздух.

Шарлотта затрепетала. Рокко был так прямолинеен и чувственен, что развеял все ее ожидания относительно их брака.

Он уселся напротив нее, и они оказались лицом друг к другу, но не могли соприкоснуться ногами. Их взгляды встретились, и сердце Шарлотты забилось чаще. Она смотрела на Рокко и не могла дотянуться до него, и это казалось ей пыткой.

— Какие у тебя фантазии? — тихо спросил он, и она насторожилась, чтобы услышать его вопрос.

— Что-что? — Она не собиралась делиться с ним мыслями, которые не давали ей спать каждую ночь на этой неделе.

Он уставился ей в глаза:

— У каждого человека есть сексуальные фантазии.

Она приоткрыла рот с выражением недоумения. У нее не только не было опыта секса, но и говорить об этом было неправильно. Она ненавидела свое ханжество, особенно рядом с мужчиной, сводившим ее с ума.

— Не у всех, — ответила она, пожав плечами.

Он расхохотался.

Она смутилась и тихо произнесла:

— Не смейся надо мной. Пусть у меня нет твоего опыта, но это не значит, что ты можешь относиться ко мне неуважительно.

Он сразу посерьезнел.

— У меня этого и в мыслях не было.

Она отвернулась от него, когда заработали двигатели. Самолет завибрировал, и она вцепилась в подлокотники, глядя в иллюминатор, когда самолет начал рулить.

— Посмотри на меня! — хрипло приказал Рокко. Она медленно повернулась к нему, и ее сердце замерло. — Скажи мне, чего ты хочешь.

— Я не могу, — прошептала она, не притворяясь, что не поняла его. — Ты мне нравишься. Я понятия не имею, чего хочу, потому что у меня нет опыта в сексе. Я только знаю, что, когда ты прикасаешься ко мне, я сгораю. И мне это нравится.

Его глаза торжествующе сверкнули, но он быстро совладал с собой.

— Хорошее начало.

Самолет набрал скорость, быстро вырулив по взлетно-посадочной полосе, и взлетел, накренившись. Она крепче сжала руками подлокотники не потому, что боялась летать, а из-за бушевавших в ней ощущений и желания, которое душило ее и заставляло чувствовать, будто все в ее жизни зависит от близости к Рокко.

— А какие у тебя фантазии? — спросила она, когда самолет поднялся в небо.

— Ты — моя фантазия.

Она наморщила лоб.

— Так нечестно.

— Почему?

— Ну, я могла бы тоже так сказать.

— Это правда?

Она помедлила.

— А ты как думаешь?

Он чувственно и одобрительно улыбнулся:

— Тебе не хотелось сбежать из дворца, как Рапунцель, и немного пожить в полную силу?

— До той ночи с тобой не хотелось.

— Расскажи мне об этом, — спокойно предложил он, и у нее едва не сдали нервы.

Самолет начал выравниваться. Она нервничала — разговоры с Рокко были для нее и благословением, и проклятием. В некотором смысле они успокаивали ее нервы, но в то же время продлевали ожидание, а ей не терпелось оказаться с Рокко в постели.

— Что ты хочешь узнать? — спросила она с придыханием, и он понимающе улыбнулся. Он отлично понимал, какой эффект на нее оказывает.

— Ты ходила в школу в Англии.

Она нахмурилась:

— Откуда ты знаешь?

— Твой брат рассказал.

— Ты разговаривал с Николасом?

— Недолго. Он хотел поговорить со мной о делах. Учитывая мое прошлое, он решил, что меня заинтересует должность главы финансового комитета.

У нее отвисла челюсть.

— И что ты ответил?

— Что я с радостью помогу ему.

Шарлотта почувствовала зависть: в отличие от брата, ей доставались второстепенные роли. Она была обязана только рожать наследников.

— Он сказал, что тебя отправили в школу в одиннадцать лет.

Она вздрогнула и медленно кивнула:

— Да, я училась в Халфорте.

— В Халфорте практикуют совместное обучение мальчиков и девочек. Мальчики тебе не нравились?

— Не очень. — Она сцепила пальцы в замок и положила их на колени, вспоминая прошлые обиды. — Не настолько, чтобы прыгнуть с ними в постель.

— Боже упаси!

— А вы, мистер Циник? — разочарованно и сердито спросила она. — Ты ведешь себя так, будто моя девственность — преступление против человечества. Сколько тебе было лет, когда ты переспал с женщиной?

Он задумчиво посмотрел на нее, и на мгновение она подумала, что он не ответит.

— Шестнадцать.

Она округлила глаза:

— Кто она была?

Он медлил, всматриваясь в ее глаза.

— Что с тобой? — спросила она, наклоняясь вперед. — Ты язык проглотил?

— Есть темы, которые я предпочитаю не обсуждать.

Ее переполняло любопытство.

— Мы женаты. Разве это не значит, что у нас не должно быть секретов друг от друга?

Он медленно и небрежно повел плечом.

— Она была матерью моего одноклассника.

— Он был твоим другом?

Он поджал губы, подавляя то ли улыбку, то ли гримасу.

— Нет.

Она озадаченно моргнула.

— Сколько ей было лет?

Единственным признаком того, что его беспокоит ее вопрос, было то, как он сжал руками свое колено, отчего побелели костяшки пальцев.

— Она была достаточно взрослой. Ей было за тридцать.

— Ты был еще ребенком, — сердито сказала Шарлотта.

— Я знал, что делаю.

— Тебе было шестнадцать.

— Да. И я сожалею о своем поступке в тот день. Но я был зол тогда, а она оказалась рядом.

Сердце Шарлотты забилось чаще.

— Это аморально.

— У нас был секс, и у меня играли гормоны.

— Я имею в виду ее, — пробормотала Шарлотта. — Ты должен был сообщить о ней в полицию.

— Я соблазнил ее, дорогая.

— Она должна была отказать тебе.

— Возможно.

— Зачем ты соблазнил ее? — не унималась Шарлотта, абсолютно уверенная в том, что дело не только в гормональном всплеске.

Он отвернулся, его лицо в профиль выглядело суровым и безразличным.

— Ты считал, что влюбился в нее или что-то в этом роде?

Он резко фыркнул:

— Любовь? Нет, Шарлотта. Тогда я так же мало интересовался любовью, как и сейчас. Я всегда был реалистом. Она была средством для достижения цели.

Волосы на затылке Шарлотты встали дыбом.

— Ты хотел потерять девственность?

Он непримиримо посмотрел на нее:

— Я хотел причинить боль ее сыну.

Шарлотта ахнула:

— Ты шутишь?

На подбородке Рокко пульсировала жилка.

— Сегодня я бы так не поступил, но тогда я был в ярости. И мне казалось это уместным.

— Ты решил заняться сексом, чтобы убить двух зайцев?

— Ты злишься.

Она удивленно ахнула:

— Я не злюсь. Я…

— Тебе противно?

— Нехорошо использовать кого-то для мести.

Он напрягся и помрачнел.

— Ты права. Как я уже сказал, сейчас я бы так не поступил.

— Но тебе было всего шестнадцать. — Ее тон смягчился, вспомнив, как он защищал ее перед родителями. Он заслужил презумпцию невиновности, особенно в связи с тем, что произошло более десяти лет назад. — Ты сердился. — Она наклонилась вперед за бутылкой минеральной воды, которая лежала в кармане кресла рядом. — Из-за чего?

— Из-за пустяка.

Она нахмурилась:

— Но из-за этого пустяка ты соблазнил его мать.

— В то время это казалось важным. Сейчас — нет.

Шарлотта повернулась лицом к иллюминатору, обдумывая то, что сказал Рокко. Она была почти уверена, что он лжет. Даже юный Рокко Сантинова казался ей человеком, у которого были непререкаемые моральные принципы, а это означало: причина для соблазнения матери одноклассника была веской.

— Однажды я встречалась с парнем, — тихо сказала она, уже сожалея о своей честности. — Ну, я познакомилась с ним в Интернете. Мне было пятнадцать, и я училась в школе вдали от дома. Я мало развлекалась. У меня было не так много друзей, и я ужасно скучала по дому. В общежитии я целыми днями читала, и всем было на меня наплевать. А вот в школе…

— Да?

— Я была белой вороной. — Она пожала плечами. — Неуклюжая и застенчивая, я поздно оформилась. — Она уставилась на свои руки. — Фигуры большинства одноклассниц начали округляться, а у меня была плоская грудь, я совсем не интересовалась мальчиками, и надо мной посмеивались.

Когда он ничего не сказал, она рискнула взглянуть на него. Застыв, он пристально смотрел на нее.

— Я стала чаще выходить в Интернет и флиртовать. Я придумала себе псевдоним, потому что с раннего возраста помню об осторожности и безопасности.

— Но?

— Они узнали, кто я такая, — прошептала она и откашлялась, напоминая себе, что это произошло почти десять лет назад. — Я флиртовала не с одним парнем, а с командой мошенников.

— Тебя обманули.

Она неловко кивнула.

— Мы общались несколько месяцев. Я действительно думала, что он неравнодушен ко мне, поэтому, когда он попросил у меня… — Она глубоко вздохнула и отпила минеральной воды, чтобы успокоиться. — Когда он попросил у меня фото топлес, я отправила его. Я чувствовала себя глупо, но я доверяла ему.

— И что потом?

— Они отправили фотографию моему отцу и потребовали миллион долларов, чтобы не выставлять ее в Интернете.

— Я представляю, как он отреагировал.

— Он был в ярости.

Рокко сжал кулак и прищурился:

— Ты стала жертвой.

— Никто не считал, что я пострадала.

Он тихо выругался.

— Твой отец заплатил выкуп?

— Нет. — Она уставилась на пол. — Вмешался Интерпол. Их быстро нашли и предъявили обвинение в распространении детской порнографии. В тот день я усвоила урок на всю жизнь. Доверять никому нельзя.

Он медленно кивнул.

— И поэтому ты отгородилась от мира, избегала отношений и секса. Ты не верила, что у твоего партнера не будет скрытых мотивов.

— Ты угадал. — Их взгляды встретились. — А потом, в ту ночь, когда я познакомилась с тобой, все изменилась. Я решила на время отказаться от своей роли принцессы Шарлотты. Я была в Нью-Йорке, и мне предоставлялось несколько часов, чтобы прожить свою жизнь так, как я хочу. Потом я вернулась бы в Хемменуэй и вышла замуж за человека, которого мне выбрали. Когда я переспала с тобой, я не думала о последствиях или доверии, потому что не ждала от тебя ничего, кроме одной ночи. Я чувствовала себя по-настоящему свободной. Даже тот факт, что ты не знал, кто я такая, избавил меня от гнетущей самокритики.

— А потом, по иронии судьбы, ты вышла за меня замуж.

Ей хотелось отрицать его предположение. В конце концов, она совсем не так себя чувствовала. Если уж на то пошло, брак с Рокко освободил ее. Но было очевидно, что у него иное мнение.

— Я думаю, мы оба в ловушке, — тихо сказала она наконец, опустив голову, чтобы он не прочел обиду в ее глазах. Его слова задели ее за живое.

— И все же в браке есть кое-какие преимущества, — пробормотал он, отстегивая ремень безопасности и вставая.

Он несколько секунд смотрел на нее сверху вниз, и Шарлотта задышала чаще. Потом он протянул ей руку, и она встала. Их тела соприкоснулись, и сердце ее едва не выскочило из груди.

Хотя, по сути, ничего не изменилось, все же Шарлотта испытала неизвестные прежде ощущения, когда Рокко поцеловал ее. И полностью уступила ему, не обращая внимания на предостережения голоса разума.

Перелет на север Италии оказался недолгим. Самолет приземлился до того, как они поняли, что он начал снижение, и у Рокко было всего две минуты, чтобы найти какую-нибудь одежду для Шарлотты, которая дрожала от удовольствия.

Двери кабины открылись, и появился пилот.

— Спасибо, Эштон, — кивнул ему Рокко.

Эштон тоже кивнул.

— Машина ждет, сэр, и дом готов.

— Дом? — Шарлотта появилась рядом с Рокко, выглядя как настоящая принцесса. Ее шелковистые светлые волосы были собраны в хвост у основания шеи, а одежда выглядела безупречно. Только раздражение на ее шее от щетины Рокко намекало на то, чем они занимались прошедшие сорок минут. Он страстно хотел притянуть ее к себе и снова поцеловать, чтобы она не сомневалась в том, что принадлежит только ему.

— Там мы проведем медовый месяц, — небрежно сказал Рокко, намеренно преуменьшая значимость такого события.

— Где именно? — спокойно спросила Шарлотта, держась от него на расстоянии.

— Долина Аоста. — Он скрывал важность этого региона для него. — У меня там дом. — Он не сказал ей, почему купил его.

— Ты там родился?

Он положил руку ей на спину, толкая вперед и не отвечая.

— Где мои охранники? — спросила она, нахмурившись.

— Я позаботился о твоей безопасности.

Учитывая презрение, с которым королевская семья относилась к Шарлотте, было сделано все возможное, чтобы защитить ее. Она была для них товаром, рожденным исключительно для того, чтобы обеспечить наследника, которого не мог дать им ее брат. Только Николас говорил о ней как о человеке со своими желаниями, чувствами и ценностями.

От удивления она открыла рот.

— Мне не верится, что тебе позволили это сделать.

— Я умею убеждать, — ответил он.

— Ты запугал моих охранников?

— Я пообещал им, что ты будешь в безопасности, и они мне поверили.

Она кивнула, но в ее глазах читалась боль и печаль, поэтому Рокко подумал, что сказал или сделал что-то не так. Но Шарлотта уже шла к выходу из самолета, самоуверенно и с прямой спиной.

Она озадачивала его больше, чем любая другая женщина, которую он знал. Как только он подумал, что начал ее понимать, она изменилась. Одно он знал наверняка: она заслуживает лучшей жизни, чем та, которая у нее была.

Он не благородный рыцарь на белом коне, но ему предоставлена возможность, о которой он даже не подозревал. Он может помочь Шарлотте. Он сумеет дать ей лучшую жизнь, сделает ее счастливой, а их ребенок никогда не почувствует себя отверженным.

Через мгновение они уже были на взлетной полосе, где их ждал черный внедорожник с тонированными стеклами. Рокко придержал для Шарлотты пассажирскую дверцу, уселся на место водителя и завел двигатель.

— Ты поведешь? — спросила она.

— Почему нет?

Она слегка покраснела, и он с трудом скрыл свое веселье. Она предпочитала ехать с шофером, чтобы Рокко продолжал ее целовать?

— Мой дом недалеко отсюда. Наберись терпения, принцесса. Ночь только началась.

Глава 8

Рокко Сантинова никогда не был заурядным.

С тех пор как Шарлотта познакомилась с ним, он бросал вызов всем ее ожиданиям. Дом, в который он привел ее, был простоватым и очаровательным, совсем не похожим на его элегантный пентхаус на Манхэттене. Это было удобное жилище с низким диваном у огромных окон, с прекрасным видом на белый лунный свет и силуэты альпийских деревьев на фоне черного неба. Звезды сверкали, как алмазная пыль, помогая забыть о проблемах и просто жить, зная о том, что человек — крошечная часть древней и обширной Вселенной.

Но вот Рокко заговорил, и Шарлотта вернулась в настоящее. Она вспомнила об их брачной ночи, и ее нервы напряглись от предвкушения и желания.

— Я покажу тебе дом, — хрипло произнес он, и что-то в его словах заставило ее остановиться. Он казался нерешительным, нервным и настороженным. Ни то, ни другое, ни третье не имело смысла. Она не так хорошо знала Рокко, но чувствовала: он не из тех, кто нервничает. Весь мир у его ног, а он с радостью им командует.

От приятного предвкушения внизу ее живота разлилось тепло.

— Я с удовольствием его осмотрю.

Он опустил голову в знак признательности, обводя взглядом комнату.

— Вот гостиная.

Она наклонила голову набок.

— Я догадалась.

— Кухня.

Он прошел мимо нее и направился к большой кухне открытой планировки с широкой круговой скамейкой и кухонным столом с барными стульями. Несмотря на огромные размеры, деревянная отделка создавала ощущение домашнего уюта.

— Она кажется уютной и обжитой.

— Я бываю здесь довольно часто, — сказал он, словно отвечая на ее незаданный вопрос.

— Как часто?

— Всякий раз, когда у меня появляется такая возможность.

Она нахмурилась, потому что его вольная жизнь должна была прекратиться. Понимает ли он ограничения, с которыми столкнется как член королевской семьи? Она прижала руку к животу. Ей не хотелось заострять внимание на том, как сильно он может возненавидеть свою супружескую жизнь, но в глубине души подозревала: такому, как Рокко, будет непросто меняться.

— Тебе здесь нравится, — сказала она.

Он нахмурился. Значит, она ошиблась. У нее разыгралось любопытство. Он говорил, что родился в Италии, но вырос в Нью-Йорке. Внезапно осознание того, что она ничего не знает о человеке, за которого вышла замуж, поразило и смутило ее.

— Ты проголодалась?

Шарлотта покачала головой. Она мало ела на свадебном банкете — все ее внимание было занято Рокко и желанием быть с ним.

— Кухня полностью укомплектована. Если тебе что-нибудь понадобится, бери сама. А если ты, как принцесса, не умеешь готовить, только скажи, и я все исправлю.

Ее сердце забилось чаще, потому что Рокко был прав: обычно она не заходила на кухню и не готовила себе еду, но была уверена, что справится.

— Я видела, как готовят еду, по телевизору, — лукаво ответила она.

Рокко чувственно улыбнулся, и она глубоко вдохнула.

— Тогда ты практически повар.

Она слегка улыбнулась, и он подошел к задней части кухни, где была дверь со стеклянным кругом.

— Комната для ботинок, лыж, курток и тому подобного.

— Лыжи? — Она разволновалась.

— Конечно.

— Ты катаешься здесь на лыжах?

— Мы в самой северной части Италии. Здесь отличные лыжные трассы.

Она любила кататься на лыжах. Это был один из немногих видов спорта, в которых она преуспела.

Он прошагал через кухню. На этот раз, проходя мимо Шарлотты, взял ее за руку, и она содрогнулась всем телом.

За гостиной располагалось офисное помещение с минимумом мебели и огромными окнами за письменным столом, а затем деревянная лестница, ведущая на площадку с большим световым люком над головой. В данный момент через люк был виден только снег, и Шарлотта улыбнулась, представляя, как прекрасен будет вид утром.

Обстановка наверху казалась интимной. Одна спальня с широкой деревянной кроватью под балдахином, ванная комната и небольшая гостиная с красивым, обитым тканью диваном.

— Вид как из книжки с картинками, — тихо сказала она слегка дрожащим голосом, разглядывая спальню. — Я и представить не могла, что окажусь в таком месте.

— Нет?

Она покачала головой, пытаясь не обращать внимания на кровать посреди комнаты.

— А что ты себе представляла?

— Что-нибудь сверх-мужественное и современное, как твое жилье в Нью-Йорке.

— По-твоему, все это не подходит мужчине? — спросил он, шлепнув рукой по деревянному столику.

От волнения из ее груди едва не выскочило сердце.

— Мне нравится, — просто сказала она. — Тебе подходит.

— Мебель уже была в доме, когда я его купил. И я не стал заказывать новую.

— Когда ты купил дом?

Его лицо на мгновение ожесточилось, а потом он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

— Несколько лет назад.

Еще один уклончивый ответ.

— Ты отсюда родом? — Она повторила вопрос, который задавала ранее, но не получила ответа.

Он уставился на нее и пошел в ее сторону.

— Ты сегодня задаешь слишком много вопросов.

— Наверное, ты прав, — согласилась она.

— Ты действительно хочешь разговаривать?

У нее перехватило дыхание, когда Рокко подошел к ней вплотную. С одной стороны, ей хотелось понять мужчину, за которого она вышла замуж. С другой стороны, она изнемогала от желания. Он воспользовался сексуальным аппетитом Шарлотты, чтобы избавиться от ее расспросов.

От волнения задрожали кончики ее пальцев. Так было не впервые — она уже была близка с Рокко в самолете, — но теперь она нервничала, потому что наступала их первая брачная ночь. Кроме того, он привез ее в невероятно красивое место, которое явно было ему дорого. Происходящее оказалось намного интенсивнее, чем она ожидала, и придавало дополнительный смысл тому, что они собирались сделать.

Она прижала руку к груди Рокко и почувствовала его сердцебиение. Она понимала, что должна сказать ему что-нибудь и показать свою признательность.

— Спасибо, что привез меня сюда. — Она посмотрела ему в глаза. — Мне здесь очень нравится.

Стиснув зубы, он вглядывался в ее лицо.

— Утром тебе понравится еще больше. Виды Нью-Йорка не сравнятся со здешними.

— Жду не дождусь, — прошептала она, и все мысли вылетели у нее из головы, когда Рокко припал к ее губам. Он — ее муж, и сегодня ночью они не принц и принцесса, а просто мужчина и женщина во власти желания.

Рокко обещал ей прекрасный вид утром, но она не ожидала, что он будет настолько захватывающим.

— Я проснулась в сказке, — сказала она, качая головой и перебрасывая свои светлые волосы через плечо, чтобы лучше видеть.

— Кому нужны эти деревья? — сухо ответил он и покосился на ее тело.

Шарлотта покраснела, вспоминая их ночь, когда он поцелуями и ласками дразнил ее и доводил до исступления, а она умоляла его поторопиться. И хотя она уже была на грани, Рокко четко контролировал ситуацию. Он подождал, пока Шарлотта немного успокоится, а затем начал двигаться, показывая свое мастерство и окончательно сводя ее с ума. В конце концов они уснули в обнимку, потные и пресыщенные страстью.

На рассвете они снова занимались любовью, но на этот раз настойчивее, словно голодные животные. Шарлотта училась жить ради своего удовольствия. После двадцати четырех лет постоянных поучений о том, что и как она обязана делать, в этих настоящих, страстных отношениях, которые принадлежали только ей, было неповторимое очарование. Но удовлетворение и радость мгновенно исчезли, как только она вспомнила, что, несмотря на страсть, она вышла за Рокко по расчету.

Шарлотта была в восторге от ребенка и не могла дождаться встречи с ним или с ней, но на мгновение она пожалела о том, что они поженились только ради малыша. При других обстоятельствах этого бы никогда не произошло. Рокко Сантинова не искал любви. Он не хотел настоящих отношений, ему был нужен только секс.

Шарлотта спустила ноги с кровати, решив куда-нибудь сбежать, но ее вдруг затошнило. Она закрыла глаза, стараясь успокоиться, и Рокко заботливо коснулся рукой ее спины.

— Принцесса?

Она моргнула.

— Все в порядке. — Она слабо улыбнулась.

— Тебе плохо?

— Немного подташнивает. Это нормально.

Он нахмурился, смотря ей в глаза:

— Ты уверена?

В ответ на его беспокойство она рассмеялась, а потом встала с постели.

— Доктор говорила, что меня будет тошнить.

Он продолжал волноваться.

— Я тебя утомил? Вчера вечером…

Услышав в его голосе нотки вины, она покачала головой, желая его успокоить.

— Прошлая ночь была чудесной. Если я устану, я посплю. И лучше я устану, чем…

— Чем что? — подсказал он, вставая и обхватывая руками ее бедра.

Она молчала, поэтому он наклонил голову, целуя ложбинку под ее ухом.

— Чем спать в одиночестве? — ласково спросил он, отлично понимая свою власть над ней.

Она проворчала, и он тихонько рассмеялся, а потом подхватил ее на руки, как пушинку.

— Что ты делаешь? — хрипло спросила она, не пытаясь вырваться из его объятий.

— Мы идем принимать душ.

Глава 9

— Как в сказочное Рождество, — сказала она с улыбкой, протягивая руку и ловя несколько снежинок, а потом осматривая большой зеленый лес. — Как тут красиво!

— Наверное, ты права.

— Наверное?

Она повернулась лицом к нему, и ее сердце замерло при виде красивого Рокко. После того утра, что они провели в объятиях друг друга, она чувствовала себя так, будто попала в мир иллюзий. Здесь, вдали от мира, в прекрасном заснеженном альпийском убежище, она позволила своему воображению разыграться по полной. Тут было легко забыть о жизни, которая ждала их с Рокко в Хемменуэе. Жизнь ради долга, порядка и ответственности, которые ограничивали Шарлотту с самого рождения.

— Обычный лес.

— Но в нем тысячи густых темно-зеленых сосен, покрытых снегом. Они похожи на огромные рождественские елки. — Она вздохнула. — Жаль, что я не могу нарядить одну из них. — Задумчивая улыбка тронула ее губы. — Знаешь, я никогда не наряжала елку сама.

— Нет?

Она медленно покачала головой.

— Дворец ежегодно украшают двенадцатого декабря. Я просыпаюсь и просто ощущаю дух Рождества, когда все готово.

— Разве это плохо?

— Конечно нет. Я люблю Рождество, а традиционные украшения невероятно красивые, сделанные из лучшего стекла или дерева. Но они слишком идеальны, понимаешь? Когда я читаю книги и слышу, как говорят о рождественских украшениях, я не могу не завидовать. — Она наморщила нос. — Только никому об этом не говори. Я прекрасно понимаю, как абсурдно это звучит при моем образе жизни.

Он помолчал, смотря на нее с непроницаемым выражением лица.

— Деньги — еще не все, принцесса.

Она наклонила голову набок, изучая его.

— Как ты отмечал Рождество в детстве?

Он взял ее за локоть и повел к дому. Они все утро катались на лыжах, но только по беговым дорожкам, потому что Рокко запретил ей садиться на подъемник до вершины скалистого склона. Однако его беспокойство трогало Шарлотту до тех пор, пока она не вспомнила, что он ничем не отличается от ее родителей и брата. Рокко оберегал ее только ради ребенка, которого она вынашивала.

— Не так, как ты, — загадочно сказал он, ведя ее к дверям ресторана, который когда-то был причудливой церковью.

Шарлотта замечала, как люди смотрят в их сторону, но никто не подходил к ним и не показывал, что узнал ее, чему она только радовалась.

Официант решил, что они хотят уединиться, поэтому подвел их к эркеру с прекрасным видом на улицу и столиком вдали от общей обеденной зоны. Как только принесли меню и они заказали напитки, Рокко непринужденно откинулся назад и положил руку на спинку стула Шарлотты.

Она вздрогнула, потому что была ненасытной. Не было другого слова, чтобы описать то, что она чувствовала. Простой близости к Рокко в переполненном ресторане было достаточно, чтобы она опять разволновалась от желания.

— Как странно, — произнесла она, оглядываясь по сторонам и качая головой.

— Быть в браке?

— И это тоже, — солгала она, потому что на самом деле это не казалось странным. — Я имею в виду, что мы здесь и без охранников. Как тебе удалось избавиться от них?

— У нас медовый месяц. — Он пожал плечами.

— Но это не имеет значения. Каждый день моей жизни со мной была охрана, даже когда я училась в школе.

— Ты училась в очень престижной школе. Наверняка охранники были и у твоих одноклассников.

— Да, — согласилась она, нахмурившись. — Не представляю, как дворцовый приспешник согласился на это.

— Приспешник?

— Капитан Мюллер, — объяснила она. — Он глава дворцового протокола и заноза в моем боку.

— Я имел счастье с ним общаться.

Она рассмеялась в ответ на его сарказм:

— Он тебе не понравился?

— У нас с ним взаимная неприязнь. Но мы пришли к компромиссу, — сказал он, приблизив губы к ее рту.

— По-моему, он не умеет уступать. Как ты это сделал?

— Я убедил его, что твоя безопасность — мой приоритет.

Она резко выдохнула.

— Ты вынашиваешь моего ребенка, — напомнил он ей. — Нет ничего, чего бы я не сделал ради твоего благополучия.

Удовольствие Шарлотты тут же сменилось холодом. Она отпила воды.

— Мой дом похож на крепость, — сказал он.

— У тебя даже забора нет.

— Нет, но все двери на магнитных замках, а на окнах цифровое наблюдение, по периметру дома — термодатчики и ультрасовременные видеокамеры.

— Тебе так важна твоя безопасность?

— Я все это делал ради конфиденциальности.

Она задумчиво кивнула.

— За тобой вряд ли кто-нибудь охотится.

Он поднял бровь, выжидающе наблюдая за ней.

— И ты умеешь постоять за себя, — подытожила она, ставя бокал на стол.

— Да. — Он опустил голову. — Мне приятно, что моя конфиденциальность защищена. Пока я в Нью-Йорке, в этот дом может войти только моя экономка. Я не хочу, чтобы кто-то еще видел или брал мои вещи.

— Какие вещи?

— Личные. — Он насмешливо улыбнулся.

Шарлотта отпрянула от него.

— Я все равно не понимаю, почему Мюллер пошел тебе на уступки.

— Мы с ним договорились, что здесь, в деревне, останутся шесть охранников. Я согласился отправлять им сообщения всякий раз, когда мы выходим из дома, чтобы они следили за тобой на расстоянии.

— За нами, — поправила она, поднеся руку к виску. — Ты тоже член королевской семьи, помнишь?

— Я сомневаюсь, что они беспокоятся о моей защите.

— Ты не прав. Ты теперь член моей семьи, и тебе придется привыкать к присутствию охраны.

Он наклонился к ней ближе:

— Принцесса, никто не будет у меня на хвосте. Я не желаю, чтобы меня постоянно охраняли.

— Но…

Он приложил палец к ее губам.

— И это не обсуждается.

Она нахмурилась, задаваясь вопросом, понимает ли он, как трудно ему будет выиграть этот спор. Хотя Рокко Сантинова наверняка всегда настаивал на своем.

Он погладил пальцем ее нижнюю губу, и Шарлотта приоткрыла рот, а потом покорно улыбнулась. Она насупилась, и ее сердце сжалось, словно ее душила лиана.

— Ты собирался рассказать мне о том, как ты праздновал Рождество, — сказала она, стараясь не паниковать.

— Разве? — Он прикоснулся губами к ее губам, и тело Шарлотты пронзила тысяча чувственных стрел. Она вздрогнула, запрещая себе прильнуть к Рокко.

— Да. — Ей было трудно сосредоточиться на их разговоре. Однако она ухватилась за эту мысль, не желая так легко терять голову. Как только он прикасался к ней, она забывала обо всем. — Как ты его отмечал?

Он помрачнел и слегка отстранился, чтобы лучше видеть ее лицо.

— Очень просто. — Он тихонько выдохнул, и ей показалось, что он сменит тему, но через мгновение он заговорил мягким и хриплым голосом. — У нас было мало денег. Моя мать делала все, что могла. Еловая ветка, какие-то украшения, которые она покупала в магазине по сниженным ценам, и всегда один подарок для меня, который я очень хотел. Она покупала мне все, что я просил. Но потом я понял, что ради этого она практически голодает несколько месяцев до Рождества, и тогда список моих желаний уменьшился.

У Шарлотты сдавило грудь.

— Похоже, твоя мать была удивительным человеком. Сколько тебе было лет, когда она умерла?

Он сжал пальцами бокал.

— Семнадцать.

— Твой отец совсем не помогал?

Рокко поджал губы и покачал головой.

— Почему нет? Разве он не мог позволить себе?…

— Мой отец — богатый человек. Он сенатор.

Шарлотта приоткрыла рот от удивления.

— Тогда почему?…

— Помогая, он бы фактически признал меня, чего он не собирался делать.

Она ахнула:

— Как жестоко! Почему бы ему не?…

— Он был женат, — тихо сказал Рокко. — И безупречная репутация была частью его успеха. Из-за меня он мог все потерять.

— Тогда ему не следовало спать с кем попало, — пробормотала она. — Или надо было предохраняться.

— В жизни всякое бывает. — Рокко выгнул бровь.

— Но это другое, — ответила она. — Мы не обманывали друг друга.

— Да. — Он кивнул. — Но ты не влюблялась в мужчину вдвое старше тебя.

Она вдохнула.

— Не повезло твоей матери.

— Она обожала его, — сказал Рокко, покачав головой. — Даже перед смертью она попросила меня простить его, забыть о его ошибках и пообщаться с ним.

Шарлотта очень сочувствовала матери Рокко.

— Ты виделся с ним?

— Один раз.

— И?

Он поднял плечи.

— Он боялся, что я разрушу его жизнь.

Она едва не выругалась и проворчала:

— Какой ужасный человек! Почему он не хотел тебя признать? Отчего не хотел тобой гордиться?

Рокко натянуто улыбнулся.

— Потому что, как и большинству людей, ему важнее личные интересы.

— Как он посмел так поступить с тобой? — сердито ответила она.

Рокко прищурился:

— А как он со мной поступил, дорогая?

— Он игнорировал тебя. Заставил чувствовать себя ненужным. Он не имел права так поступать.

— Уверяю тебя, его поведение никак на меня не повлияло. Я в полном порядке.

Она помолчала и слегка покачала головой:

— Пренебрежение ранит.

— В этом ты абсолютно права.

Она посмотрела в окно на заснеженную вершину горы.

— Твоя очередь откровенничать, — сказал он.

— Ты видел мою семью и знаешь, как они ко мне относятся.

— Но чего я не знаю, так это почему.

— Я — запасной вариант.

Он внимательно наблюдал за ней, а она сильнее нервничала.

— Ты нужна только для рождения королевского наследника.

— Да, — согласилась она, нахмурившись. — Но дело не только в этом, но и в родословной и преемственности. Моим родителям наплевать на мои интересы и желания.

— Ты считаешь себя ненужной.

— А я им в самом деле не нужна. — Она сдерживала слезы.

— Николас не может иметь детей, но ведь он может жениться и усыновить ребенка, верно?

— Порядок наследования такого не позволяет.

Шарлотта обрадовалась тому, что Рокко ей не сочувствует.

— А если бы ты никогда не вышла замуж?

— Я была обязана выйти замуж.

Глаза Рокко сурово сверкнули.

— Твой брат по-прежнему может жениться.

— Я сомневаюсь в этом. Он будет превосходным королем, но он не позволит, чтобы кто-то диктовал ему, как жить.

— А ты даже не сопротивлялась.

Она пожала плечами.

— Я ходил в школу с такими, как твой брат, — помолчав, произнес Рокко. Она не знала, что он имеет в виду, поэтому промолчала. — Я ненавидел их. Сама идея чрезвычайного богатства и власти для меня — анафема.

Она подняла брови.

— Но теперь ты миллиардер и наследный принц.

— Ирония судьбы. — Он умолк, поскольку появился официант, чтобы принять их заказ. Не заглянув в меню, она быстро, наугад что-то выбрала, а потом снова сосредоточилась на Рокко. — Я поднялся с самых низов. Моей матери приходилось многим жертвовать ради того, чтобы у нас все было, но я ежедневно был окружен богачами. Меня бесило, что мои сверстники, имея больше, чем я, не ценят этого.

Она грустно посмотрела на Рокко, понимая, как он отнесся к ее заявлениям о привилегиях.

— Дело в том, что богатство — не только благословение, но и проклятие, особенно когда от тебя чего-то ждут, — произнесла она.

— Да, — мягко согласился он. — Я понимаю.

Его понимание тронуло ее до глубины души, и на ее глаза навернулись слезы. Взглянув на Рокко, она быстро моргнула.

— Но я видел, как обесценивается богатство. Мальчики, которым с рождения было дано все, что они могли пожелать, считали, будто труднее всего летать первым классом, а не на своем частном самолете. Они сравнивали размеры островов своих семей и хвастались тем, чья яхта больше или лучше.

— А ты не был таким, — тихо сказала она.

Он резко хохотнул.

— Нисколько.

— А как ты попал в такую школу? Явно не благодаря связям своего отца…

— Нет, конечно. — Он колебался, и она затаила дыхание, потому что очень не хотела, чтобы он снова отгородился от нее и перестал разговаривать. — Моя мать работала уборщицей в этой школе. Она узнала о предстоящем экзамене на получение стипендии и попросила меня сдать его.

— И ты хорошо справился.

Он опустил голову в молчаливом согласии.

— Мне дали стипендию.

— Ух ты! Тебе было нелегко. А что случилось с твоей матерью, Рокко?

— У нее было два инфаркта.

Шарлотта сочувствовала ему.

— Прости. Но что тебя так разозлило? Когда ты пошел и?… — Она не смогла закончить, но это было и не нужно. Он все понял.

Рокко напрягся, словно готовясь к тому, что цунами обрушится на его плечи.

— Я повел себя отвратительно.

— Я уже большая девочка. Рассказывай!

Он долго смотрел ей в глаза, словно заглядывая глубоко в ее душу, и Шарлотта затаила дыхание.

— Им нравилось издеваться над ней, — отрезал он наконец.

— Как? — Она наклонилась ближе.

Он так поджал губы в тонкую линию, что они побелели.

— Сначала все было достаточно невинно: неубранные кровати, униформа на полу.

— А директор общежития закрывал на это глаза.

— Несомненно. Моей матери приходилось все это убирать.

Шарлотта покачала головой. Стоит ли удивляться, что Рокко ненавидит деток богачей? Он учился с избалованными юнцами.

— Однажды вечером моя мать была сама не своя. Она не хотела говорить мне, что случилось, но я знал: произошло что-то плохое. На следующий день в школе все над этим смеялись.

— Что случилось? — прошептала Шарлотта и протянула к нему руку.

— Они измазали дерьмом все общежитие: кровати, стены, зеркала…

Она закрыла глаза.

— Я не верю своим ушам. Неужели школа их не наказала?

— Каждого из них просто на два дня отстранили от занятий. А моя мать продолжала убирать за этими свиньями. Они делали это, чтобы отомстить мне, — сказал он со сдерживаемым гневом.

— За что они тебе мстили?

Он уставился на стену за ее плечом.

— Я был умнее их. И настырнее. Мне было не на кого рассчитывать. Когда мне исполнилось восемнадцать, меня не ждал трастовый фонд. Эта школа стала лучшей возможностью, которая у меня была. Я хотел помочь своей матери выбраться из нищеты и не собирался терять ни минуты. Я выиграл все награды, которые были в школе. Я лучше всех сдавал экзамены. Я участвовал в дебатах и побеждал всех своих оппонентов. Я выигрывал соревнования по фехтованию, кроссу, легкой атлетике.

Она не сдерживала слез.

— Тебя следовало хвалить за твои достижения.

— Меня поддерживали несколько моих друзей. И моя мать, конечно. — Искренняя улыбка тронула его губы. — Я хотел получить высшее образование и работу, чтобы сделать жизнь моей матери лучше.

— Но ты не успел.

Рокко поджал губы.

— Итак, ты поняла, что я очень давно ненавижу неприлично богатых людей.

— Но посмотри на себя сейчас! — сказала она, покачав головой. — Ты так же богат, как и те ужасные мальчишки.

— Но только благодаря собственным усилиям, — решительно произнес он. — Не потому, что мне досталось наследство.

— Как ты разбогател?

— Это другая история.

— Мне правда интересно знать.

Он наклонился вперед, целуя ее в нос. Хотя его жест был таким простым, ей показалось, что она парит высоко в небе и греется на солнце. Наверное, Рокко тоже это почувствовал, потому что испуганно отстранился от Шарлотты и отпил воды.

— Мне всегда нравились числа, и я использовал свое умение.

Она приуныла. У него была отвратительная привычка отталкивать ее. Совсем недавно они вроде бы сблизились, а сейчас опять стали далеки друг от друга. Это было невыносимо.

— Числа нравятся многим. Многие люди становятся профессорами математики или бухгалтерами, но не миллиардерами. Что же ты сделал не так?

Он усмехнулся.

— Я устроился в брокерскую фирму.

— Сразу после школы?

— Это была административная должность. Я просто хотел все узнать.

Она подняла брови. Ей не верилось, что Рокко на работе делал ксерокопии.

— Цифры… — Он пригладил рукой волосы, подбирая слова. — Мне трудно это объяснить. Они говорят со мной. Я всегда видел закономерности. Я усердно изучал рынок. Однажды старший партнер попросил меня вести протокол совещания…

Она наклонилась ближе, очарованная им.

— Он ошибся в своем совете. Может быть, неделей раньше его рекомендации и сработали бы, но рынок двигался вперед, а он этого не осознавал.

— И ты сказал ему об этом?

— После совещания.

Она выдохнула.

— Как он отреагировал?

— Он был в ярости. Он приказал мне выйти из его кабинета. Я настаивал на своем, пока он не разрешил мне объясниться. Через час он освободил соседний кабинет и назначил меня исследователем рынков.

Она покачала головой, явно впечатленная:

— Восхитительно!

— Не совсем. Как я уже сказал, мне всегда нравились числа. Моя мать умерла, но я решил доказать, что она не зря в меня верила, а отец зря во мне ошибался. Она пожертвовала всем ради меня. Я сожалею только о том, что она не увидела, чего я добился. Я не сумел облегчить ей жизнь.

Сердце Шарлотты сжалось. Она положила ладонь на его руку, привлекая его внимание.

— Мне тоже жаль, что так случилось.

Он опустил голову, то ли принимая, то ли отвергая ее сочувствие.

— А ты, Шарлотта Ротсбург?

— А что я?

— Если бы ты не родилась принцессой, как бы ты жила?

Она осмотрела зал и уставилась на семейную пару с маленьким ребенком. Затаив дыхание, она коснулась рукой своего живота, представляя себе, как будет выглядеть их ребенок.

— Я не знаю, — просто сказала она, вовремя сдержав признание, которое уже было готово слететь с ее губ.

«Но я чувствую, что сейчас я живу так, как должна была жить».

Глава 10

Реальность казалась очень далекой от того, что происходило в доме высоко в Итальянских Альпах. Шарлотта помнила о своем призвании, требованиях народа и долга. Но здесь, глядя на долину Аоста и полуобнаженного Рокко на кухне, готовящего яйца на тосте, Шарлотта чувствовала себя так, будто попала в другой мир, где была одновременно и обычной, и возвышенной.

За три дня после приезда сюда Шарлотта все меньше и меньше думала о том, что она — принцесса. А может быть, она стала лучше осознавать себя женщиной из плоти и крови, которая уступает своим желаниям, в которых отказывала себе всю жизнь.

Словно прочитав ее мысли, Рокко разложил яйца по тарелкам и сказал:

— У нас осталось два дня. Как ты хочешь их провести?

Мысль о возвращении во дворец легла ей на плечи тяжелым грузом. Она покачала головой, не зная, что ответить.

— У меня идея!

— Ой. Какая?

Он подмигнул ей, медленно и чувственно:

— Скоро узнаешь.

Они быстро нашли идеальную елку в лесу. Всего лишь саженец, он доставал Шарлотте до плеча, поэтому Рокко легко его спилил и потащил к дому. Когда она предложила помощь, он отмахнулся словами:

— Тебе сейчас нельзя.

Она расхохоталась.

— Сегодня утром мы не думали об этом.

Рокко закрепил елку в гостиной. Пока он работал, Шарлотта приготовила чай и кофе на кухне, наслаждаясь домашним уютом и обыденностью, а потом нашла в кладовке вкусное песочное печенье. Положив печенье на тарелку, она отнесла поднос в гостиную и ахнула:

— Какая красота!

Он повернулся к ней лицом:

— Я рад, что тебе понравилось.

Их взгляды встретились, и ее сердце забилось чаще. Было легко поверить, что он действительно рад. Она не забывала, что в некотором роде Рокко такой же, как ее родители. Она дорога ему только из-за ребенка, которого вынашивает.

— А украшения?

Он посмотрел на елку, засунув руки в карманы, потом снова на Шарлотту и хрипло произнес:

— Кажется, на чердаке есть игрушки.

Он пытался осмыслить свои действия, поднимаясь по узкой лестнице на крышу дома. Рокко не собирался воплощать чьи-либо мечты в жизнь, но Шарлотта так мечтательно говорила о Рождестве, что он решил подарить ей кусочек праздничного волшебства своей матери. Несмотря на то что у Аллегры Сантинова было мало денег, она позаботилась о том, чтобы это время года стало для ее сына по-настоящему чудесным.

Он сдул пыль с крышки коробки. У него заныло в груди, когда он подумал о своей матери и о том, как часто она наряжала елку, будучи маленькой девочкой.

Когда он вошел в гостиную, Шарлотта стояла у елки и теребила пальцами ветку. В воздухе витал густой аромат хвои. Он остановился, глядя на мать своего ребенка.

— Я такого не ожидала, — проворковала она, когда он открыл коробку с хрупкими реликвиями. — Они очень старые, Рокко.

— Да. — Елочные игрушки принадлежали его бабушке.

— Где ты их взял? — Она озадаченно посмотрела на него.

— Я купил их вместе с домом.

Она нахмурилась:

— Понятно.

Рокко предпочитал не вспоминать прошлое. Что хорошего в старых обидах? Но с Шарлоттой было так легко говорить, поэтому он уточнил.

— Моя мама выросла здесь. Это дом моих бабушки и дедушки. Я купил его после того, как они умерли. Я поклялся, что сделаю это, — тихо сказал он, сосредоточившись на елке, пока вешал игрушку на ветку.

— Ради своей матери?

Он стиснул зубы.

— Она очень скучала по дому.

— Почему она переехала в Америку? Из-за твоего отца?

— Она никогда в этом не признавалась, но я думаю, так и было. Они познакомились, когда он приезжал сюда в качестве торговца. Она работала в местной гостинице.

Шарлотта медленно кивнула, потянувшись за украшением.

— После того как она забеременела, мои бабушка и дедушка отреклись от нее. Она была очень молода и одинока.

Шарлотта резко вдохнула.

— Какой ужас!

— Они были очень религиозными. — Он показал ей игрушку в виде Девы Марии и Иисуса. — Они не простили ей того, что она забеременела вне брака.

— Не повезло твоей матери.

— Ей было тяжело. Она работала в городском отеле, когда я был совсем маленьким, но не теряла надежды. Она участвовала в лотерее грин-карты и выиграла себе гражданство.

Шарлотта подняла брови.

— Она решила, что Америка станет для нее новым стартом и подарит новые возможности. Но она не понимала, что ей будет трудно сводить концы с концами в чужой стране, с маленьким ребенком, не имея специальности. Но она могла работать и работала больше остальных.

Рокко не скрывал восхищения силой воли своей матери. Она снова и снова доказывала ему, что самое важное — вставать после того, как падаешь. Продолжать вставать, даже когда это кажется невозможным.

— И каждый год на Рождество она рассказывала мне об этом доме. Она описывала его так красочно, что я легко воображал его. Она рассказала мне о елке, которую ее родители устанавливали у дома. — Он указал на большие окна, из которых открывался потрясающий вид на долину и деревню вдалеке. — О еде, которая была у них на столе. О колядках, которые пели в деревне каждый вечер, и елочных игрушках на чердаке. Она помнила все. Она рисовала для меня сосновые шишки, чтобы я вешал их на нашу елку в крошечной квартирке-студии. И хотя я был маленьким, я понимал, как ей хочется сюда.

Шарлотта быстро подошла к Рокко, обняла руками его торс, встала на цыпочки и поцеловала его в губы. Ее поцелуй прогнал горечь воспоминаний, оставив только сладость. Поцелуй вернул его в настоящее.

— Я поклялся, что однажды привезу ее в этот дом. И сделаю все, что в моих силах, чтобы она снова жила здесь. — Он обнял Шарлотту за спину. — Но она так и не вернулась сюда. — Он нахмурился, гладя пальцем ее подбородок.

— Но мы здесь. — Она моргнула, глядя на него, и неуверенно ему улыбнулась. — И наш ребенок будет сюда приезжать. Думаю, ей бы понравилась эта идея.

Он медленно кивнул, потому что Шарлотта была права.

— Ей бы это понравилось.

Пока они украшали елку, Рокко вспоминал истории, которые рассказывала ему мать. Каждое украшение было именно таким, как она описывала, поэтому время от времени он рассказывал Шарлотте историю какой-нибудь игрушки и чувствовал, как его мать незримо присутствует рядом и смотрит на них. Шарлотта молчала, но ее молчание не беспокоило его. Она улыбалась, ее глаза блестели от волнения, пока она разглядывала елку, выбирая лучшее место для игрушки, чтобы идеально сбалансировать эффект. Рокко поймал себя на том, что смотрит на Шарлотту чаще, чем на елку. Он обожал эмоции на ее лице: любопытство, доброту и веселость. Благодаря им она становилась неотразимой и очаровательной.

Он до сих пор не понимал, почему она так долго оставалась девственницей. Мужчины должны были бросаться к ее ногам. И возможно, так и было бы, если бы ей дали настоящую свободу. Даже в университете ее постоянно контролировали.

Когда елка была почти наряжена, Шарлотта обхватила пальцами основание стеклянной звезды, которую следовало установить на самой вершине.

— Восхитительно, — сказала она, покачав головой, словно не верила, что может существовать что-то настолько прекрасное. Она посмотрела на елку. — По-моему, все идеально. Украшения правильно развешаны, цвета сбалансированы. — Она тихонько вздохнула и медленно улыбнулась. — Мне очень нравится, Рокко.

У него потеплело на душе, и он насторожился от непривычной эмоции. Их медовый месяц почти закончился. Удастся ли ему спокойно спать по ночам вдали от Шарлотты? Потрясенный, он подошел ближе, чтобы помочь ей установить звезду, и глубоко вдохнул аромат ее тела.

— Что бы ты изменила в своем детстве? — хрипло спросил он.

Она перестала улыбаться, и он тут же пожалел, что затронул тему, причинившую ей боль. Она довольно быстро пришла в себя и посмотрела на него, стараясь выглядеть равнодушной.

— Наш ребенок может столкнуться с теми же ограничениями и отношением, что и ты, — мягко сказал он. — Что бы ты хотела сделать иначе?

Она повернулась к нему лицом, рассеянно водя кончиком пальца по острым краям звезды.

— Я постараюсь сохранить все как можно более нормальным. Но наш ребенок будет королевским наследником, в отличие от меня. Я не хочу, чтобы его воспитывали, как моего брата. Я хочу, чтобы он был в первую очередь ребенком, а только потом — принцем.

— Ты наверняка и раньше об этом задумывалась.

В ее глазах читалась неуверенность.

— Я никогда не думала об этом как о реальной перспективе. Мне следовало родить наследника, в котором нуждается мой брат. Но теперь, когда наш ребенок растет внутри меня, я чувствую, что все изменилось.

Он молчал и ждал.

— Ни одна мать не захочет своему ребенку такой участи, — произнесла она, едва шевеля губами. — Если твой ребенок — наследник королевства, он тебе не принадлежит. Глава протокола воспитывал меня, как и мои родители, и я его ненавидела.

— Значит, у нашего ребенка будет другая жизнь.

Она задумчиво посмотрела на него:

— Это не так просто.

— Почему нет?

— Потому что…

— Традиция? Традиции можно нарушать.

— Тебе легко говорить. Поверь, я не могу просто так устанавливать собственные правила.

— Думаешь, нет?

Она открыла рот от удивления.

— Вот что я скажу тебе, дорогая. Я не позволю нашему сыну или дочери быть пешкой в королевских играх Хемменуэя. Я тоже хочу, чтобы они воспитывались в нормальных условиях. Если потребуется, мы перевезем ребенка сюда или в Нью-Йорк.

Она покачала головой, отвергая эту идею:

— Нам этого не позволят.

— И мы должны смириться с этим?

— Понятия не имею, честно. — Она колебалась. — Но надо выяснить.

Тепло и свет наполнили каждую клеточку тела Рокко и его душу. Шарлотта обдумывала его предложение, а значит, у них есть будущее. Он немедленно предложил ей пожениться, потому что не хотел, чтобы его собственный ребенок был разлучен с ним так же, как он сам был разлучен со своим отцом и всей его семьей. И он не желал, чтобы их ребенок страдал, как Шарлотта из-за ее положения в королевской семье Хемменуэя.

— У меня не было полноценной семьи, — мрачно и задумчиво произнес он. — Но моя мать дала мне все, что было нужно. Я знал, что являюсь центром ее вселенной. Наша семья не обязательно будет похожа на любую другую семью, но мы обеспечим ребенку настоящий дом. Я буду бороться за это, принцесса. Я буду драться с кем угодно, чтобы только мы определяли будущее нашего малыша.

Их взгляды встретились, и им обоим показалось, что между ними прорезалась вспышка молнии.

— Да, — сказала она наконец, глубоко вдохнув. Ее глаза решительно сверкнули. — Я искренне верю, что с тобой рядом это станет возможным.

Шарлотта не знала, чья была идея пойти в деревню, но, тепло одевшись, они с Рокко, в обнимку, бродили по очаровательным мощеным улочкам, извивающимся среди старинных зданий прекрасного альпийского городка. Казалось, все жители и туристы вышли сегодня вечером на улицы, поэтому воздух гудел от разговоров и смеха.

И тут она вспомнила:

— Твоя мать говорила тебе об этом.

Он посмотрел на ее лицо.

— Это был яркий момент ее детства, — признался он. — Она любила ходить по этим улицам, слушать колядки.

Внезапно Шарлотту охватило восхитительное и всепроникающее ощущение возвращения домой. Она не смотрела на Рокко. Ее захлестнули яркие эмоции, которые ей предстояло понять.

Они подошли поближе к певчим — группе из двадцати подростков — и стали слушать колядки. Шарлотта прильнула к твердому телу Рокко, и ее сердце забилось чаще.

Дух Рождества был повсюду, начиная с венков на фонарных столбах и заканчивая гирляндами над мощеными дорожками, но ее сердце билось быстрее не поэтому. Она ликовала от близости к Рокко. Она наклонила голову вправо, и он посмотрел на нее сверху вниз. И тут она поняла, что влюбилась в него.

Глава 11

Наступило их последнее утро в долине Аоста.

Шарлотта приуныла, потому что полюбила это место, которое теперь, казалось, насмехалось над ней. В конце концов, ее жизнь связана с Хемменуэем, и ее долг перед своим народом остался, несмотря на замужество. Она выросла, зная, каким станет ее будущее. Ей не переписать его сейчас.

«Я женюсь на тебе ради нашего ребенка. Альтернативы нет».

Слова Рокко пронзили ее в самое сердце. Они напомнили о том, что все происходит по расчету, и она обязана скрывать свои чувства.

Если раньше их медовый месяц казался ей солнечным и радостным, то теперь ее окружал мрак, поэтому она молчала, одеваясь и складывая свою одежду в чемодан. Рокко сварил кофе и поджарил тосты, которые потом намазал вареньем. За завтраком они не разговаривали. Рокко читал газету на айпаде, а Шарлотта размышляла.

Медовый месяц оказался ужасной идеей.

Они с Рокко лучше узнали друг друга. Только Шарлотта не предполагала, что влюбится в него. Если бы она была другим человеком, она рассказала бы ему о своих чувствах или хотя бы завязала разговор об их отношениях в будущем. Но Шарлотта была неуверенной в себе, неопытной женщиной.

Может ли она доверять своим чувствам? Любовь ли это? Наверное, это просто страсть. Или благодарность за брак, который временно упростил ее жизнь.

Однако, анализируя каждый вариант, Шарлотта испытывала к Рокко все более глубокие чувства.

Она любила его и не представляла без него жизни.

Они поженились не по любви. Он ясно дал понять, что их брак — средство для достижения цели. Рокко Сантинова — плейбой, убежденный холостяк — откровенно заявил ей в их первую ночь, что не предложит ничего, кроме секса.

Он пытался извлечь максимум из их обстоятельств, но это была не любовь.

Для него во всяком случае.

Она бросила свитер в чемодан и прижала руку к животу.

— Шарлотта? — взволнованно спросил Рокко. — Ты хорошо себя чувствуешь?

Ей хотелось наорать на него, но он был ни в чем не виноват. Он ясно сказал ей, чего хочет, а Шарлотта по глупости проигнорировала все предупреждающие знаки и позволила себе увлечься.

— Нормально, — солгала она, отворачиваясь от него, чтобы он не увидел ее слез. —

Я приму душ. В каком часу мы уезжаем?

Рокко промолчал, но она не повернулась к нему лицом. Через мгновение он тяжело вздохнул:

— Через час.

— Я буду готова.

Шарлотта трусливо пряталась в ванной, чтобы не встречаться с Рокко лицом к лицу. Она неторопливо приняла душ, поправила макияж и прическу и постепенно снова превратилась в принцессу Шарлотту Хемменуэйскую. Надев привычную одежду, она почувствовала, что отгородилась от мира.

В назначенное время она зашла в гостиную. Рокко ждал, читая газету на айпаде, а рядом с ним стоял стакан апельсинового сока. Ее муж был таким красивым и совершенным, что у Шарлотты замерло сердце. Он поднял глаза и улыбнулся, словно для него ничего не изменилось.

Она отвернулась и посмотрела на рождественскую елку.

— Надо ее убрать, — задумчиво сказала она, и ее голос слегка дрогнул.

— Мы можем вернуться до Рождества. — Он пожал плечами. — В противном случае ее уберет моя экономка.

Она закрыла глаза, раскаиваясь. В глубине души она отвергала любую мысль вернуться в этот дом. Здесь она влюбилась в Рокко. Он показал ей такие качества, за которые она просто не могла его не любить.

Она быстро заморгала, чтобы он не увидел ее слез. Ей надо вести себя так, будто все в порядке, и тогда их брак станет успешным.

Рокко понимал, что Шарлотта расстроилась. Она отгораживалась от него все утро, тайком вытирая слезы, и он забеспокоился о ней так, как когда-то беспокоился за свою мать.

Ему не нравилось волноваться за нее. Хотя она вынашивает его ребенка, и он обязан присматривать за ней сейчас.

Он вез Шарлотту к взлетно-посадочной полосе, чувствуя каждое ее движение. Она сидела, отвернувшись от него и положив сжатые руки на колени. Всякий раз, глядя на Шарлотту, он видел только ее профиль. Она перестала быть той женщиной, с которой он проводил время и занимался любовью.

Самолет ждал, готовый к вылету, но Рокко не сразу выключил двигатель машины. Он остановился чуть подальше от самолета на заснеженной взлетно-посадочной полосе, а потом повернулся к Шарлотте:

— Тебя что-то беспокоит.

Она резко вздохнула:

— Нет.

— Я не идиот. Ты молчишь все утро. Что случилось?

Она не посмотрела на него. Ему хотелось ей помочь, но она скрывала свое лицо.

— Черт побери, принцесса, что происходит?!

Она вздрогнула, и он тут же пожалел о своей резкости, но, по крайней мере, она повернулась к нему лицом.

— Мне было хорошо. — Она замялась, и ему снова захотелось выругаться. — Спасибо.

Разочарованный, он коснулся пальцами ее подбородка.

— Шарлотта…

Она округлила глаза и сглотнула.

— Что тебя расстроило?

— Ничего, — быстро ответила она. — Самолет ждет.

— И будет ждать, пока мы не окажемся на борту. В чем проблема?

Она приоткрыла рот, и ему захотелось наклониться вперед и поцеловать ее. Однако поцелуй ничего не решит. Если они собираются вместе воспитывать ребенка, им нужно научиться общаться. Чтобы быть партнерами, достаточно хотя бы стать хорошими родителями.

— Поговори со мной, — попросил он.

Она уставилась поверх его плеча.

— Мне трудно возвращаться в Хемменуэй.

Он нахмурился.

— Мы сможем приезжать сюда, когда ты захочешь.

Слезы затуманили ее глаза, и Рокко стало не по себе от волнения. Она медленно и неуверенно кивнула, потом отстранилась от него.

— Поехали, Рокко! Нам пора домой.

Она говорила решительно, но ему захотелось возражать ей. Рокко не нравилось, когда ему лгали и отгораживались от него. После всего того, что между ними было, она обращалась с ним как с расходным материалом, как когда-то делали его отец, его бабушка и дедушка. Шарлотта исключала его из своей жизни. Она отталкивала его, и он чувствовал себя уязвимым. Прошло много времени с тех пор, как его заботило мнение других людей. Он давно не позволял себе привыкать к кому бы то ни было.

Рокко сжал рукой ее колено. Шарлотта повернулась к нему лицом, и он быстро поцеловал ее в губы с яростной одержимостью. Он злился не на нее, а на обстоятельства их жизни и на условия их брака. Он злился и не мог этого объяснить.

Секс всегда был для Рокко средством достижения цели: в первый раз речь шла о мести, а потом и об удовольствии, и о триумфе. Он гордился тем, что дарит удовольствие женщинам, сводя их с ума от желания, но с Шарлоттой что-то пошло не так, и секс перестал быть для него привычкой. Каждый раз, когда он был с ней, определенная часть его души вырывалась наружу, меняя его мировоззрение.

Прервав поцелуй, он вышел из машины и помог Шарлотте выбраться наружу. Подхватив на руки, он понес ее к трапу самолета, ненадолго задержавшись на верхней ступеньке, чтобы отдать приказ пилоту.

Он прошел в спальню в задней части самолета и, как только они оказались внутри, начал целовать Шарлотту, опаляя ее своей страстью. Только это имело для него смысл. Его поцелуй был требовательным, а тело сильным, поэтому Шарлотта, не сопротивляясь, рухнула на кровать и протянула к нему руки.

Сейчас Рокко ничего не мог контролировать. Страсть и желание вырвались наружу, как дикие и ненасытные звери. Он резко вошел в нее, и она выгнула спину, отчаянно закричав и вонзив ноготки в его кожу.

Когда самолет оторвался от взлетно-посадочной полосы, они отдались удовольствию, бессильные перед его натиском. Рокко медленно выпрямился, приподнимаясь, чтобы взглянуть на Шарлотту, но она не смотрела ему в глаза. Несмотря на то что они разделили, она была так же далека от него, как и прежде.

Он скрыл свое разочарование, потому что не хотел становиться беспомощным и сильно заботиться о Шарлотте. Он давным-давно полагался только на себя, поэтому, отстранившись от нее, встал с равнодушным выражением лица. Собрав свою одежду, он развернулся и ушел.

Шарлотта долго оставалась в спальне, медленно одеваясь, делая прическу, поправляя макияж и пытаясь не думать о том, что только что произошло. Она старалась не вспоминать ту непреодолимую связь, которую чувствовала, когда они занимались любовью.

Она и раньше любила Рокко, но сегодня прошла своего рода крещение огнем: впервые с момента их брака он не обращался с ней как со студенткой, которую учат заниматься любовью. То, что между ними произошло, можно было назвать мастер-классом по истинной страсти и нескрываемому желанию.

Она пряталась от Рокко весь полет, который, к счастью, был недолгим. Когда пилот объявил, что самолет начинает снижаться, она медленно встала, досчитала до десяти и решила выйти в салон.

Рокко работал, склонив голову над стопкой документов. Он не поднял глаз, когда она вошла в каюту, словно не замечал ее присутствия.

И она обрадовалась. Так было безопаснее.

Но она не хотела, чтобы ее игнорировали после того, чем они только что занимались. Она любила его всей душой и, зная о том, что любовь будет безответной, не могла не замечать Рокко.

Она тихонько хмыкнула от разочарования, шагая по проходу и глядя в иллюминатор на столицу Хемменуэя. Она любила этот город и страну. Но она уже не просто принцесса, рожденная для служения. Она хотела большего.

Обернувшись, она увидела, что Рокко смотрит на нее. Затаив дыхание, она схватилась руками за сиденье рядом с собой.

— Что с тобой? — В его голосе слышались покорность и беспокойство, которые едва не сломили ее.

— Мне нужно знать…

— Да? — Он был очень спокоен и насторожен, нервируя ее.

Она поджала губы.

— Как будет в Хемменуэе?

— Что ты имеешь в виду?

— До свадьбы мы почти не виделись и жили в разных апартаментах.

— Ты сама так решила.

— Я ничего не решала, — ляпнула она и закрыла глаза, понимая, что они поженились ради ребенка.

— Ты спрашиваешь, какой будет наша совместная жизнь?

По ее спине пробежала дрожь. Шарлотта едва не зарыдала от того, какой прекрасной была мысль Рокко о «совместной жизни», но потом вспомнила, что он не ответил на ее чувства.

— Да, — выпалила она. — Не могу себе этого представить.

— А как ты хочешь жить?

Самолет опускался ниже, приближая их к Хемменуэю.

— Я не знаю, — сказала она, и он нетерпеливо проворчал. — Я никогда не влияла на то, какой будет моя жизнь. Я не могу представить себе идеальное будущее и описать его. Я привыкла к тому, что мне говорят, как жить и где жить.

— Ты всерьез думаешь, что мы останемся во дворце?

Она нахмурилась:

— Мне и в голову не приходило, что мы будем жить где-то еще.

— Тебе там нравится?

Такой вопрос она ни разу себе не задавала, потому что ответ не казался ей важным.

— Другого дома у меня не было, — произнесла она.

— Ты хотела бы жить в другом месте? — настаивал он. — В доме поменьше, в более интимной обстановке и с меньшим количеством прислуги?

Ее сердце забилось быстрее, потому что она хотела всего, что он описывал. Ей не терпелось обнять Рокко. Но что потом? По крайней мере, во дворце их будут отвлекать ее родственники, слуги, чиновники и гости. Наедине с Рокко она почувствует бремя своей любви к нему и просто погибнет. Во дворце она сумеет скрывать свои чувства и пустоту в сердце оттого, что никто ее не любит.

— Я думаю, нам не следует торопиться, — неуверенно сказала она, ненавидя себя за трусость. Почему она не борется за будущее, которое может у них быть? Почему не признается Рокко в своих чувствах?

Его глаза сверкнули, он отвернулся, пожав плечами, и снова сосредоточился на работе.

— Как хочешь.

— Да, я так хочу, — солгала она, садясь в кресло через проход и оцепенело глядя перед собой. Она пристегнула ремень безопасности, пока самолет снижался. Наконец он коснулся земли, и она оказалась дома, частью которого ей уже расхотелось быть.

Глава 12

Наступило очередное мероприятие, где Рокко должен был появиться в роли наследного принца, ведущего светские беседы и наблюдающего, как его жена улыбается и кивает гостям. За неделю после возвращения из свадебного путешествия он впервые увидел ее, и на самом деле это была не Шарлотта, а тщательно подобранная версия идеальной принцессы, которую она показывала всем.

Она выглядела неприступной, а ее улыбка была притворной. Когда они соприкоснулись руками, она как можно быстрее отодвинулась от него, спровоцировав у Рокко желание, которое он не мог игнорировать.

Она спросила его, какой будет их жизнь в Хемменуэе, и настояла на том, что не хочет ничего менять, но Рокко этого не понимал. Он едва мог сравнивать нынешнюю версию своей жены с женщиной, которую взял с собой в Италию. Там она была теплой и веселой, открытой и… Он нахмурился, подыскивая нужное слово и поглядывая на Шарлотту, не заботясь о том, что они окружены высокопоставленными чиновниками и дипломатами. Его взгляд выражал откровенную одержимость и оценку, и, когда Шарлотта случайно посмотрела в его сторону, она, паникуя, округлила глаза. Покраснев, она снова повернулась к королеве Аль-Амаана и заговорила с ней опять, но без прежнего хладнокровия.

Рокко цинично улыбнулся.

Ему нравилось выводить Шарлотту из себя и видеть ее истинное лицо.

Он обрадовался тому, что она его заметила сейчас. После возвращения из долины Аоста она игнорировала его, и ему это надоело. Они не два вежливых незнакомца, и он не станет вести себя подобным образом. Если она рассчитывала на холодный и бесстрастный брак, то глубоко заблуждалась.

— Шарлотта?

Она замерла, держась рукой за ручку двери своих апартаментов.

— Да? — Она изо всех сил старалась сохранять видимость спокойствия, повернувшись лицом к Рокко, хотя ее нервы были на пределе. Ей хотелось распахнуть двери своих апартаментов, вбежать внутрь и кричать до тех пор, пока не охрипнет.

— Мы можем делать это здесь, — сказал он, кивнув. — Но нам, наверное, лучше уединиться.

Она открыла рот от удивления.

— Делать что?

Он резанул по ней презрительным взглядом, и она мысленно съежилась. Он злился. И был расстроен.

— Хорошо, — прошептала она. — Но я устала, Рокко. Так что давай сделаем это по-быстрому.

На мгновение ей показалось, что она увидела сострадание в его глазах, но оно исчезло почти мгновенно. Она вошла в свои апартаменты, и он последовал за ней. Он впервые пришел к ней, и ей показалось, будто в его присутствии изменилось что-то важное. Она повернулась к нему лицом, когда он подошел ближе, и их тела соприкоснулись. Она резко выдохнула от шока и сильного желания.

— Что ты хочешь? — выдавила она, устав от попыток игнорировать свои чувства.

— Чтобы ты вела себя как моя жена, — спокойно ответил он, а потом стал целовать ее, как на взлетной полосе и в самолете, с яростью, злостью и настойчивостью.

Он словно требовал от нее подчинения и правды после притворства, которое она демонстрировала ему всю неделю. И разве она могла с ним бороться? Рокко давал ей именно то, чего она отчаянно хотела. Когда они прикасались друг к другу и целовались, казалось, что реальный мир не существует. Была только неоспоримая связь, которая возникла между ними с той первой ночи вместе.

Но этого было мало.

Шарлотта не могла жить только ради сексуального удовлетворения.

Прервав поцелуй, она заставила себя посмотреть на него, отдышавшись и надеясь, что образумится. Шарлотта прижала руку к его груди, желая то ли оттолкнуть, то ли притянуть к себе.

— Когда я прикасаюсь к тебе, ты вспыхиваешь, — медленно сказал он. — А все остальное время ты притворяешься, будто меня не существует. Почему?

Она не ответила, потому что не могла.

— Так ты видишь наше будущее? — спросил он.

— Чего ты хочешь от меня? — прошептала она, больше ни в чем не уверенная.

— Не этого.

Ее сердце замерло, она запаниковала:

— Что это значит?

— Я не собираюсь быть украшением, которое выносят на торжественные мероприятия, а потом кладут на полку до следующего необходимого выхода. Как ты можешь так жить?

Шокированная, она разомкнула губы.

— Я предупреждала тебя, что ты возненавидишь такую жизнь, — тихо сказала она, опустив глаза, потому что знала, что будет дальше. Он бросит ее, а она даже не сможет винить его за это.

— Меня больше интересует, почему ты ее не ненавидишь.

— Меня так воспитали.

— Да! — рявкнул он, приглаживая рукой волосы. — Но ты рождена для гораздо большего. Ты умная, веселая, добрая и красивая, и ты можешь намного больше, чем болтать с чиновниками.

Он медленно прошел в другой конец спальни и уставился на Шарлотту, упершись руками в бедра.

— Я хочу выбраться из этого.

Шарлотта едва дышала. Он собирается оставить ее. И бороться за опеку над ребенком, как он изначально угрожал. Она пискнула и кивнула, потому что, хотя и хотела спорить с Рокко, понимала, что он прав.

— Развод?…

— Я не говорю о разводе. Я хочу уйти отсюда. — Он обвел рукой апартаменты.

— Здесь моя жизнь.

— Нет, это только часть твоей жизни, — твердо ответил он.

— Я предупреждала тебя до того, как мы поженились…

— Да, — прервал он ее. — Но это было до нашего медового месяца. Я увидел, какая ты на самом деле. Как ты можешь прятать свое истинное лицо? Как ты можешь быть слабой версией самой себя?

Он ткнул пальцем в ее сторону, и она почувствовала себя крайне неловко в платье, которое надела на торжественный ужин. Подойдя, он взял ее за руки.

— Разве ты не помнишь, как было в Италии? Мы гуляли по улицам, слушали колядки, наряжали елку, смеялись и развлекались.

— Там все было не по-настоящему, — прошептала она, стараясь убедить себя в этом.

— Ты в этом уверена?

Сердце едва не выскочило из груди Шарлотты.

— Что ты хочешь от меня услышать? — спросила она, потирая пальцами виски. — Да, Италия прекрасна. Мне нравилось быть там с тобой. Но это была иллюзия. — Она отвернулась к окну.

— В каком смысле?

Как она могла ответить ему, не раскрывая своих чувств? Однако Шарлотте вдруг надоело таиться.

— Мне следует уточнить? — произнесла она. Он промолчал, и она пришла в ярость. — Какой во всем этом смысл? Мы просто спали вместе, разговаривали, смеялись. Ну и что тут такого?

— Мы станем родителями, — без колебаний ответил он. — Тебе не кажется, что легче растить ребенка вместе, если мы не будем чужими друг другу?

После его слов ее душа ушла в пятки. Рокко говорил так ясно и разумно, но ни слова не сказал ни о своих желаниях, ни о чувствах. Все дело, как она и подозревала, в их ребенке. Не в ней. Она для него ничто.

Шарлотта вырвалась от него, не в силах вынести его прикосновения.

— Но мы в самом деле чужие, — прошептала она, закрывая глаза от острой боли в груди. — Зачем притворяться?

Он так долго молчал, что в конце концов Шарлотта подняла веки.

— Я меньше всего хочу, чтобы ты был несчастен. Если ты так ненавидишь жизнь здесь, со мной, уходи. Я не буду требовать от тебя соблюдать наше соглашение, Рокко.

— Наше соглашение заключено ради нашего ребенка. Ничего не изменилось. Я останусь здесь, чтобы воспитывать сына или дочь вместе с тобой. Если честно, познакомившись с твоей семьей, я еще больше убедился в том, что обязан быть рядом с тобой.

— Значит, все останется, как есть. — Она прикусила губу, приуныв из-за счастливого будущего, которого у них не будет. — Тебе не обязательно посещать официальные мероприятия.

Он недовольно уставился на нее:

— Причина не в проклятых государственных ужинах. Речь идет о том, как ты живешь в Хемменуэе, и о будущем, которое у нас может быть.

Увидев слезы на ее ресницах, он нахмурился и шагнул к ней.

— Я уверен, ты жаждешь иной жизни. — Он взял ее за руки. — Признайся! Расскажи мне о своих желаниях.

— Ты уверен, что хочешь это услышать?

Он прищурился.

— Ты моя жена. Скажи мне, чего ты хочешь, и я все сделаю для тебя.

Рокко никогда не терял самоуверенности. Он родился в нищете и выбился в люди благодаря своей хитрости, уму и решимости. Но, несмотря на все преграды, с которыми столкнулся, он не понимал ее мир.

— Ты несчастна, — хрипло произнес он. — Однажды ты сбежала от этой жизни в Нью-Йорк. Той ночью мы встретились. Я помогу тебе сбежать отсюда навсегда, если ты этого хочешь.

— Меня расстраивают не королевские обязанности.

— А что тогда?

— Брак с тобой, — отрезала она.

Он резко поднял голову, словно Шарлотта ударила его.

— Я думала, что у меня получится, — пробормотала она, закрывая глаза от горя. — Все, что ты говорил, имело смысл и для нашего ребенка, и для его места в династии… Выбора у нас не было.

Оставаясь с закрытыми глазами, она не видела, как Рокко побледнел.

— Но быть замужем за тобой и притворяться, что я ничего не чувствую…

Она открыла глаза, посмотрела на него в упор, и ее накрыло волной страха. Если она промолчит, они останутся мужем и женой, и она сможет быть рядом с ним. Если откроет правду, невозможно предсказать, что будет дальше.

— Италия была настоящей, — прошептала она. — Нью-Йорк был настоящим. А потом все оказалось ложью.

— Ты говоришь глупости.

— Я влюбилась в тебя, Рокко. — Она боялась смотреть на него. — Я не знаю, когда это произошло. Но я поняла свои чувства в Италии. Наверное, это началось в Нью-Йорке. В ту ночь меня так тянуло к тебе, а потом я постоянно думала о тебе, хотя не должна была.

Он ничего не сказал, всматриваясь в ее лицо.

— Любовь к тебе мучает меня, — прошептала она. — Я обещала себе молчать и учиться жить с этой любовью. Ты не заслуживаешь такого бремени. Но каждый день, когда мы вместе, каждый раз, когда ты прикасаешься ко мне и смотришь на меня, я представляю, как мы могли бы жить, если бы ты тоже любил меня. — Она сдержала всхлип. — Отъезд из Хемменуэя ничего не исправит. Ничего не изменится.

Повисла гнетущая тишина. Чем больше проходило времени, тем сильнее в душе Шарлотты умирала надежда, за которую она по своей глупости цеплялась.

— Шарлотта, послушай меня! — хрипло потребовал он. Она подняла голову, и ее сердце забилось чаще от любви, которую она испытывала к Рокко. — Это не любовь. — Просто я первый человек в твоей жизни, который был добр к тебе, — тихо продолжал он. — Ты путаешь доброту и дружбу с чем-то другим. — Он коснулся губами ее рта. — Я стал твоим первым любовником. Я пробудил в тебе новые и захватывающие ощущения. Ты путаешь желание с любовью. У нас был просто секс — бурный и понятный.

Простонав, она отстранилась от Рокко, испытывая отвращение к тому, как он характеризовал их отношения. Он пытался ей помочь, фактически убивая ее своей бесстрастностью.

— Я с тобой не согласна.

— Потому что ты неопытна.

Она повернулась к нему лицом.

— Даже если бы я переспала со всеми мужчинами в мире, я бы все равно знала. — Она прижала пальцы к груди, совершенно обезумев от ярости и гнева. — Я тебя люблю.

Он медленно покачал головой:

— У тебя из-за беременности разыгрались нервы.

— Черт побери, Рокко! Перестань говорить мне, что я чувствую. Я сама все знаю.

— Откуда? — спросил он любезным тоном, который показался Шарлотте покровительственным. — У тебя никогда не было отношений. У тебя не было любовника. Ты не допускаешь, что можешь неверно интерпретировать свои чувства? — Она молчала, потеряв дар речи. — Поверь мне, Шарлотта. Новизна чувств померкнет, и ты поймешь, что я прав.

— Ты не прав, — тихо сказала она. — Мне жаль, что твой опыт сделал тебя циником и ты не способен видеть то, что прямо перед тобой. Но я знаю, что люблю тебя.

Он хмуро уставился на нее, и ее сердце раскололось на тысячу осколков.

— Я прошу, — прошептала она, отводя волосы со лба трясущимися пальцами, — чтобы ты дал мне время решить, как мне жить с этими чувствами в браке с тобой.

Он долго и пристально смотрел на нее, и она затаила дыхание, надеясь на чудо.

— Поступай, как хочешь, — произнес он через мгновение, кивнул и зашагал к двери. Помедлив, повернулся к Шарлотте лицом. — Ты поймешь, что я прав, принцесса. Пройдет время, и ты все поймешь.

Она вздрогнула от снисходительного замечания Рокко и повернулась к нему спиной, не дожидаясь, когда он выйдет из комнаты.

Глава 13

Рокко захлопнул дверь своих апартаментов и уступил водовороту чувств, которые вызвали слова Шарлотты.

Любовь.

Это невозможно.

Никто, кроме матери, никогда не любил его. Любовь все усложняла. Любовь заставляла страдать. Любовь требовала доверия и слабости, жертвенности и уязвимости. Любить кого-то означает верить в него и знать, что он не навредит тебе.

В Италии он открылся Шарлотте и почувствовал, как они сближаются. Он знал, что рискует.

Но когда она отстранилась от него, он испугался и понял, что был прав. Он доверился ей, и она отвергла его, оставив с зияющей раной на душе.

Шарлотту часто обижали. Каждый человек в ее жизни, который должен был заботиться о ней, подставлял ее. И все же она верит, что любит Рокко. Как она отважилась доверять своим чувствам после всего, что пережила?

На следующей неделе Рокко избегал любых государственных мероприятий. Но он не переставал думать о Шарлотте. Он беспокоился о ней. Не потому, что она любила его, а потому, что была матерью его ребенка. Ему меньше всего хотелось, чтобы она страдала.

Всякий раз, когда он мельком видел ее, она отводила взгляд, показывая ему, что не желает с ним общаться.

И это только укрепило его решимость.

Он с головой ушел в работу и надумал поехать в Нью-Йорк, чтобы быть подальше от своей жены.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Шарлотта, и ее сердце сжалось.

— Он уехал рано утром, — извиняющимся тоном сказала Айрис. — Он спросил, не спите ли вы, и, когда я ответила, что вы спите, он уехал. Он попросил меня передать вам это. — Айрис протянула ей сложенный лист бумаги.

Шарлотте стало не по себе.

— Спасибо, — пробормотала она, и, когда подняла голову, Айрис уже не было.

«Шарлотта, я поработаю в нью-йоркском офисе. Меня не будет несколько недель. Пожалуйста, сообщи, если возникнут проблемы с ребенком. Мы поговорим, когда я вернусь. Береги себя! Рокко».

Слезы застилали глаза Шарлотты, когда она подошла к окну и посмотрела на улицу, чувствуя усиливающуюся боль в душе.

До встречи с Рокко она была если не совсем счастлива, то в какой-то мере довольна и смирилась со своей жизнью. Но сейчас она только страдала.

Она любила его. Она сказала ему об этом, но он не ответил ей взаимностью. Впрочем, ее никто не любит. Ни родители, ни брат — никто. Почему она думала, что с Рокко будет иначе?

После первой встречи с Шарлоттой Рокко изо всех сил пытался вернуться к нормальной жизни. Она стала для него загадкой, и он разучился видеть мир таким, как прежде.

Но сейчас, после свадьбы и медового месяца, Шарлотта стала его наваждением. Рокко был в бешенстве, потому что всегда умел себя контролировать. В Нью-Йорке он работал с пяти утра до полуночи. Вернувшись домой, падал в постель и сразу засыпал.

Через неделю после возвращения в Нью-Йорк случилось странное. Рокко проснулся, думая не о Шарлотте, а о матери. А потом он оказался перед универмагом, который так любила Аллегра, смотрел на рождественские украшения и вспоминал…

Его мать плакала так тихо, что он почти не слышал ее. Но их дом был крошечным. И ей было некуда бежать.

Проснувшись, Рокко встал с кровати и прошел по коридору, стоя за стеной и прислушиваясь.

— Ты не можешь притворяться, что его не существует. Однажды он станет взрослым мужчиной. А вдруг он решит рассказать всему миру, что ты его отец?

— Тогда ты будешь винить только себя. Сколько раз мне тебе говорить? Между нами был только секс.

— У тебя сын. Ты не можешь просто отвернуться от него.

— Мне на него наплевать.

Мать Рокко ахнула:

— Как ты можешь быть таким бесчувственным?

— У меня нет чувств, Аллегра. Так проще жить.

— Нам надо поговорить. — Шарлотта вошла в гостиную своих родителей, бледная, но решительная. Рокко уехал, но она с каждым днем становилась все самоувереннее. Какие бы трудности ни были у ее родителей, она всегда заслуживала лучшего.

— Так срочно?

— Это важно. — Она закрыла за собой дверь, осматривая комнату, чтобы убедиться, что они одни.

— Говори!

Ее отец несколько смягчился после благосклонного освещения брака Шарлотты в прессе. Папарацци обнаружили место их медового месяца и пару фотографий, сделанных в деревне, опубликовали в государственных газетах: там Шарлотта и Рокко выглядели по уши влюбленными друг в друга. Шарлотте было больно смотреть на фотографии, зная, что все это ложь, но публика очень полюбила их пару.

— У нас с Рокко будет ребенок. Я думала, вам следует знать. Род в безопасности.

Она повернулась, чтобы уйти, но ее остановило материнское аханье.

— Что? — Ее отец встал. — Ты беременна?

— Да. Цель моей жизни почти достигнута, — язвительно прибавила она и с удовлетворением увидела, как вздрогнула ее мать. — Я сделаю УЗИ примерно через шесть недель. Естественно, я попрошу доктора держать вас в курсе всех событий.

— Шарлотта… — Ее мать сжимала свои руки. — Я не…

Шарлотта ждала, скрестив руки на груди, не обращая внимания на то, что лицо ее матери залито слезами. Целую жизнь отказов не компенсируешь Одним-единственным проявлением человечности.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил ее отец.

Как она себя чувствовала? На этот вопрос невозможно было ответить.

— Все в порядке, — ответила она, распахивая дверь. — Спасибо, что уделили мне время.

Всю свою жизнь Рокко стремился отличаться от своего отца. Именно поэтому он женился на Шарлотте. Отец отверг его мать, отказался заботиться о ней, поэтому Рокко знал, что обязан поступить наоборот. Он сделал предложение Шарлотте и собирался бороться за их ребенка и любить его.

Но он почти забыл отцовские слова: «У меня нет чувств, Аллегра. Так проще жить».

В этом смысле Рокко и его отец были похожи. Оба мужчины оказались эмоционально пусты и не позволяли любви смягчить их сердца. Рокко так долго хотел отличаться от своего отца, что не заметил, как воплощает в жизнь свой самый страшный кошмар. Глядя на витрину универмага, он увидел свою мать ребенком, потом Шарлотту в детстве, отвергнутую своей семьей, превращенную в предмет, а не личность, униженную троллями в Интернете. Она жила только ради того, чтобы отдавать, и никто не ценил ее. Даже он.

Рокко простонал, и проходившая мимо женщина бросила на него любопытный взгляд. Он ее не заметил.

Он убеждал себя, что Шарлотта всего лишь мать его ребенка. Он снова и снова говорил ей, что они поженились ради малыша. Даже в прощальной записке он требовал, чтобы она уведомляла его о проблемах с ребенком. Он боялся признаться самому себе, что она так же важна для него, как малыш.

Рокко врезал ладонью по стене, посмотрел на витрину в последний раз, развернулся на каблуках и помчался в свой пентхаус.

Рука Шарлотты замерла на искусно закрученных перилах. Она увидела Рокко, шагающего по коридору мимо огромной рождественской елки, и забеспокоилась.

Осмотрев старинные картины, украшавшие стены, он быстро подошел к ней. Шарлотта попыталась перевести дух и успокоиться, но едва могла дышать, не говоря уже о том, чтобы двигаться.

— Я думала, ты в Нью-Йорке, — тихо и хрипло сказала она и откашлялась.

— Я вернулся.

Она неуверенно кивнула.

— Я приехал, чтобы повидаться с тобой.

Душа Шарлотты ушла в пятки. Она боялась этого с той ночи, когда он сказал, что хочет выбраться из дворца. В то время он категорически отрицал мысль о разводе, но сейчас выражение его лица было таким мрачным, что она поверила в худшее. Она заставила себя выпрямить спину и выглядеть смелой и властной, хотя ей хотелось свернуться калачиком и плакать.

— Хорошо.

Лучше поскорее покончить с этим. Сцепив пальцы в замок, она спустилась по ступенькам, стараясь держаться подальше от Рокко.

— Как ты? — спросил он, удивляя ее.

Она не обращала внимания на то, как бешено колотится ее сердце.

— С ребенком все в порядке, — быстро ответила она.

Закрыв глаза, он стиснул зубы.

— Где мы можем поговорить наедине? — коротко и резко сказал он.

Она огляделась и зашагала в кабинет на первом этаже. Они вошли в пустое пространство, и она сделала все возможное, чтобы казаться спокойной.

— Я ездил в Нью-Йорк, — произнес он, хотя не следовало это уточнять.

Она нахмурилась.

— Я знаю.

— Я не могу этого объяснить. — Он разочарованно покачал головой. — Но ты была там.

Она моргнула.

— Меня там точно не было.

— Ты была здесь. — Он указал на свою голову. — Я не переставал думать о тебе.

Ее сердце сжалось, и все вокруг замерло.

— Я волновался о тебе, — уточнил он, и она закрыла глаза, проклиная глупую надежду.

— Со мной все в порядке, — солгала она.

— И мне вдруг захотелось вернуться и все исправить. Я плохо повел себя на прошлой неделе. Мне не следовало говорить, что ты меня не любишь. Твои чувства принадлежат только тебе, и ты понимаешь их лучше, чем я.

У Шарлотты пересохло во рту. Она кивнула, не в состоянии говорить.

— Я не разобью тебе сердце. Я позабочусь о тебе, Шарлотта.

— Потому что я мать твоего ребенка. — Она кивнула.

— Да, — быстро согласился он и слегка нахмурился. — И не только это. — Подойдя, он поддел ее подбородок большим пальцем. — Ты мне небезразлична.

Ее сердце екнуло, хотя надежды слишком часто рушились. Она не осмеливалась снова мечтать.

— Я не мог выкинуть тебя из головы, начиная с Нью-Йорка. — Он смотрел на нее отсутствующим взглядом, вспоминая прошлое. — После нашей первой ночи я стал сам не свой. Я не ходил в бары. Я не мог встречаться с женщинами. Я думал только о тебе.

Она прерывисто вздохнула.

— Я тебе не верю.

— Зачем мне лгать?

— Ради нашего ребенка.

— Нет. — Он покачал головой. — Я не лгу. Ты околдовала меня, ты изменила меня, и с тех пор я борюсь с этим. Правда в том, что прежде меня интересовал только секс.

— Если ты пытаешься сказать мне, будто секс между нами настолько прекрасен, что я принимаю его за любовь, забудь об этом. Я знаю, что секс прекрасен. Мне не нужен опыт, чтобы это понять. Я скучала по тебе последние полторы недели. Ты тоже постоянно был в моих мыслях. Ты, а не твое тело. Я люблю тебя.

— Я тебя тоже.

От его неожиданного признания она округлила глаза.

— Я уехал, потому что надеялся, что ты одумаешься и лучше поймешь свои чувства, но вместо этого сумел разобраться в себе. Я узнал, что я чувствую. — Он прижал руку к груди. — И понял, почему не разрешал тебе любить меня.

— Почему? — настойчиво спросила она.

— Потому что я сын своего отца, — пробормотал он.

Она сдвинула брови.

— Я сделал все, что в моих силах, чтобы не пойти по его пути. Когда ты рассказала мне о своей беременности, я решил, что не позволю истории повториться. Я должен был поддержать тебя и позаботиться о нашем ребенке.

Она опустила голову, кивая:

— Я так и предполагала.

— Мой отец — холодный, бесчувственный сукин сын. Однажды он сказал моей матери, что не любит меня, потому что предпочитает ничего не чувствовать.

Шарлотта сердито вздохнула.

— Ужасно такое говорить.

— К сожалению, я подвел тебя. Я заставлял себя игнорировать свои чувства к тебе. Я делал это все время. После того как мы переспали, я оттолкнул тебя, потому что наша близость стала особенной, и я испугался. Я говорил тебе, что не спал с девственницами, и унижал тебя, вместо того чтобы заглянуть себе в душу и понять, почему я боюсь.

— Почему же?

— Потому что я не мог тебя контролировать, — сказал он, тряхнув головой. — Я знал, что не смогу уйти от тебя, поэтому я оттолкнул тебя, надеясь, что этого будет достаточно. — Он мрачно поджал губы. — Думая о тебе, я убеждал себя, что между нами был просто секс. Что ты прекрасна, нас влечет друг к другу, но это просто страсть. — Он подошел ближе и поднял руки к ее лицу. — Как ты думаешь, почему я настоял на медовом месяце? Как ты думаешь, почему я привез тебя в то место, которое так мне дорого? Я хотел переспать с тобой, безусловно, но, по сути, я желал, чтобы мы были вместе.

Она закрыла глаза.

— Но секс был так хорош, — произнес он, усмехнувшись, — что я продолжал лгать самому себе и все списывать на физическую связь или на твою беременность. Я постоянно находил предлог, чтобы успокоиться и почувствовать, что я по-прежнему контролирую ситуацию. Непонятно одно: почему мне хотелось придушить твоих родителей, когда впервые встретился с ними? Или почему я чувствовал, что меня сжигают заживо, когда мы вернулись домой из медового месяца, и ты отгородилась от меня? Я любил тебя, но не признавался в этом даже самому себе.

Она сглотнула и посмотрела на него.

— Скажи мне, что я не опоздал.

Она прикусила губу.

— Скажи мне, что я не все разрушил.

— Ты точно говоришь все это не из ложного чувства долга? — спросила она.

— Я тебя люблю. Оглядываясь назад, я понимаю: каждое решение, которое я принял с момента встречи с тобой, вплоть до того, что даже не смотрел на других женщин, было связано с тем, что ты покорила мое сердце. Я знаю, оно всегда будет принадлежать тебе. Будь с ним поласковей, дорогая.

Шарлотта кивнула со слезами радости на глазах:

— Я очень рада, что ты разобрался со своими чувствами, хотя на это ушло немало времени. — Она хихикнула.

Он поцеловал ее со всей страстью и отчаянным желанием, которые они разделяли, а также с любовью, которая соединила их навеки.

— Он спит. — Рокко усмехнулся, войдя в гостиную их итальянского дома. Елка сияла игрушками, которые когда-то принадлежали Аллегре Сантинова.

Шарлотта радостно повернулась к нему лицом. Их трехмесячный сын — наследник хемменуэйского престола — был настоящим чудом. Он крепко спал по ночам, обладал хорошим аппетитом, а когда ворковал, у него на щеках появлялись ямочки, при виде которых у Шарлотты кружилась голова от материнской любви.

— Ты так быстро его уложил. Ты волшебник.

— Он мой сын, — сказал Рокко, выпятив грудь от гордости и обожания своего малыша.

Подойдя, он обнял Шарлотту, и она глубоко вздохнула от удовольствия.

— Мне здесь нравится, — произнесла она, хотя они довольно часто бывали в долине Аоста, и каждый раз она восхищалась домом на опушке леса над старинной деревушкой.

— Особенно на Рождество?

— О, да. Это идеальный способ отметить нашу первую годовщину, — согласилась она.

— Ты думаешь о той ночи?

— В Нью-Йорке? — сказала она, сразу поняв его, потому что у них совпадали и мысли, и чувства. Она слегка кивнула. — Иногда. А почему ты спрашиваешь?

— Я часто об этом думаю. И вспоминаю, как я едва не разрушил наше счастье.

Она повернулась в его объятиях и прижала палец к его губам.

— Перестань! Это в прошлом.

— К счастью.

— Ты слишком строг к себе. Неужели ты веришь, что мы когда-нибудь расстанемся друг с другом?

— Нет, — просто сказал он, и они оба улыбнулись.

— Когда глава протокола ждет нас обратно? — спросила она, наморщив нос, и Рокко рассмеялся.

Их жизнь была гораздо либеральнее, чем рассчитывала Шарлотта, по той простой причине, что Рокко не хотел, чтобы ему указывали, как поступать. Даже родители Шарлотты побаивались Рокко. Брат Шарлотты уважал его и по настоянию Рокко передавал своей сестре все больше и больше полномочий.

— На следующей неделе, — сказал Рокко. — На банкет в канун Рождества.

— Не раньше? — Она взвизгнула. — Как тебе это удалось?

Рокко раздул ноздри.

— Я просто сказал ему, что так нам удобнее.

— Мой герой. — Она захлопала ресницами.

Он подхватил ее на руки и прижал к груди.

— По моим подсчетам, у нас максимум два часа, так что не будем тратить их на разговоры о главе протокола.

— Да, нам надо зачать по крайней мере еще два ребенка, — поддразнила она и удостоилась страстного взгляда Рокко.

— Ты знаешь, как я люблю смотреть, когда ты возишься с моим малышом.

Она рассмеялась, и он понес ее вверх по лестнице в спальню. Позже, когда их младенец проснулся и потребовал свою мамочку, а на улице пошел снег, Рокко протянул Шарлотте бархатный мешочек.

— Что это? — Ее сердце замерло.

Он усмехнулся и взял у нее сына.

— Открой и узнаешь!

Она развязала мешочек, заглянула внутрь и нахмурилась, а потом высыпала содержимое на ладонь. Перед ней была красивая маленькая елочная игрушка ручной работы из металла, похожего на серебро. Тонкая золотая ленточка служила петлей, а на круглой игрушке была вырезана праздничная картина.

— Деревня! — сказала она с улыбкой.

— Да.

— О, Рокко. Откуда у тебя такая игрушка?

— Ее сделали по моему заказу.

— Здесь изображен даже ресторан, в который мы ходили во время нашего медового месяца.

— Игрушку делал ювелир в Нью-Йорке по моей фотографии деревни. — Рокко пожал плечами.

— Мне нравится.

— Ты хотела сентиментальных украшений, — заметил он.

— Спасибо. — Она встала, подошла к нему и поцеловала, а потом погладила мягкие пушистые волосы на головке ребенка. — Я хотела сентиментальных украшений, — хрипло сказала она. — Но больше всего я хотела настоящую семью.

Все, что Шарлотта когда-либо искала, теперь у нее было. И каждый год на Рождество она вспоминала красоту их первого совместного праздника, когда они полюбили друг друга и пообещали быть вместе, пока смерть не разлучит их. Муж и жена. И настоящие родственные души.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.