След менестреля

Глава третья

— Готов начать? Отлично. Соберись, сосредоточься, выброси из головы все лишнее. Думай только о Силе. О том, что ты можешь сотворить невозможное. Глаза закрывать не надо — ты должен видеть цель. Выпрямись, дыши ровно. Посох возьми за середину в левую руку — да, вот так. Хорошо. А теперь вытяни перед собой правую руку, раскрой ладонь. Вон тот камень — он будет твоей целью. Приготовься. Готов?

— Да, Даэг.

— Запомни, друг, твоя рука не должна дрожать. Движения должны быть естественными и легкими, как… как у художника, когда он пишет кистью. Теперь аккумулируй энергию на кончиках пальцев. Думай о Силе. Освободи свой внутренний заряд. Ты должен ощутить тепло в кончиках пальцев. Чувствуешь?

— Да, кажется, чувствую.

— Не кажется, ты должен быть уверен в каждом слове и каждом жесте! Раскрой пальцы, сделай их веером. Да, вот так. Думай о Силе. Поверни раскрытую ладонь к камню. Представь, что ты и камень связаны невидимой пуповиной. Смотри на камень, внимательно, изучи его, замечай все его свойства — цвет, форму, положение в пространстве. Попробуй ощутить его плотность, его температуру. Думай о камне. Он для тебя сейчас — центр всего мироздания. Так, а теперь черти в воздухе руну «Джель».

— Даэг, что-то не так. Тепло в пальцах исчезло.

— Конечно, ты дернул рукой, создавая руну, и Печать не сработала. Я же сказал тебе — движения должны быть плавными, непрерывными и уверенными. Давай еще раз. Вот, отлично, я увидел световой след. Но заряд Силы в твоих пальцах слишком мал. Сосредоточься, соберись. Смотри на камень. Черти руну. О, уже лучше. След более четкий, но свечение должно быть стабильным. Аккумулируй Силу. Она должна пульсировать на кончиках твоих пальцев. Смотри на камень. Отлично, я вижу блеск в твоих глазах! Черти руну! Отлично, drannac. Сделай шаг назад и посмотри на свое творение.

— Ух ты, черт! Она светится!

— Я же говорил, все у тебя получится. Но твоя магическая энергия невелика, поэтому Сила Печати будет действовать всего несколько мгновений. Надо успеть воспользоваться этим сроком, чтобы запечатать заклинанием цель. Опусти руку, пусть мышцы немного отдохнут.

— А посох мне зачем держать?

— Он твой щит и твоя страховка. Ты всегда должен быть вооружен. Если заклинание по каким-то причинам не подействует, примени против врага дополнительное оружие. Но ты должен верить, что справишься с противником только Запечатыванием. Готов?

— Да.

— Начали… Так, отлично. Не сгибай руку, она должна быть прямой, как копье. Черти руну! Великолепно! А теперь, пока свечение не исчезло, говори мне, что чувствуешь.

— Камень… Он холодный и шершавый. Я будто коснулся его рукой. И я ощущаю, что он мне полностью подвластен. Я могу сдвинуть его с места, могу оставить в покое.

— Это все?

— Да.

— Плохо. Ты забыл, о чем я тебе говорил. Руна «Джель» имеет мистическое значение Контроля над любой сущностью, даже призрачной. Ты должен не просто прочувствовать предмет, который запечатал этой руной. Ты должен обезвредить его, или сделать дружественным себе. Смотри, я сейчас покажу тебе кое-что… Аглайр!

Молодой эльф, сидевший на пеньке недалеко от шатра, немедленно встал и подошел к нам.

— Taen a vord Arccwe, qwen, sulain ad muin! — велел юноше ан Грах и повернулся ко мне. — На всякий случай отойди в сторону. Аглайр, сделаешь на счет «три».

Аглайр поклонился, встал в позицию, поднял длинный лук, натянул тетиву. Старый маг вытянул перед собой руку и безупречно четким движением начертал в воздухе похожую на двузубые вилы руну «Джель».

— Три!

Я невольно вздрогнул, когда щелкнула тетива. Стрела, казалось, летела прямо в лицо Даэг ан Граху, но в каком-то полуметре от эльфа нырнула вниз и зарылась в снег.

— Ступай, Аглайр, — велел лучнику ан Грах. — Видишь, я контролировал стрелу. Поэтому она не смогла бы причинить мне вред.

— И я так смогу?

— Возможно. Давай продолжим. Соберись, сосредоточься, выброси из головы все лишнее. Думай только о Силе…

Лес был полон миллионами звуков и запахов. Я мог уловить тихий шелест крыльев пролетающей между кронами совы и журчание далекого родника под сугробами, ощущал терпкий мускусный запах следа, оставленного пробегавшей через тропу полевкой. Я видел в темноте, и, хотя картинка была нечеткой, похожей на слегка смазанную черно-белую фотографию, я отлично различал каждую деталь в окружающей меня чаще.

Ветер на мгновение окреп, донес до меня тот запах, который я почувствовал уже давно, но теперь моя цель была гораздо ближе. Потом я услышал скрип снега под копытами моей будущей добычи. Осторожно и медленно, как ледокол, взламывающий льдины, я пополз по снежной девственной пелене, и мои шаги были беззвучны, словно поступь призрака. Впереди, за стволами сосен и черным плетением кустов, показалась большая овальная поляна, на которой двигалось несколько темных силуэтов.

Расстояние еще велико, надо подобраться ближе, чтобы не дать косулям не единого шанса. Я выбрал ту, что стояла слева от меня — молодая самка с красивым пятнистым узором на спине. Ее тепло, которое я мог чувствовать даже на расстояние в пятьдесят метров, слабее, чем тепло прочих косуль — животное чем-то ослаблено, может быть, зимним недоеданием. И она стоит ко мне задом, роясь в снегу и лишь изредка поднимая красивую маленькую голову, при этом ее влажные бархатные глаза мерцают в темноте лесной ночи зелеными огоньками. Ближе… еще чуть ближе. Еще несколько крадущихся мягких беззвучных шагов вперед, и можно атаковать.

Ближняя ко мне косуля вздрогнула всем телом, рванулась с места — то ли и впрямь учуяла мое приближение, то ли сработал какой-то инстинктивный механизм, — и все маленькое стадо бросилось врассыпную. Но мое тело уже распрямилось в броске, как до предела сжатая и отпущенная тугая пружина. Сквозь снежную пыль, сквозь бурелом, я понесся многометровыми прыжками к намеченной жертве, чувствуя, как туманит мой разум дикая, первобытная, кровожадная ярость охотника, настигающего добычу.

Косуля заметалась по поляне, попыталась уйти от меня резким скачком влево, в орешник, но я разгадал ее хитрость, прыгнул, впервые подав голос — и моя правая лапа опустилась точно на круп животного. Задние ноги косули подломились, она упала, и я услышал ее крик, полный смертельного ужаса. Милосердие охотника — убить жертву быстро: ударив косулю всем телом, я сбил ее в снег и схватил зубами за мягкое пахнущее мускусом горло. Горячая кровь обожгла мне язык, хлынула в глотку, словно кипящая смола, заставила затрястись, задрожать, еще глубже запустить клыки в теплую живую плоть, сжать челюсти до судороги — и рвануть, ломая шею. Громко треснули позвонки, косуля вздохнула совсем по-человечески и обмякла: жизнь покинула ее в мгновение ока, будто вылетела вон с этим последним предсмертным вздохом.

Когда бившая меня дрожь немного утихла, я потащил косулю по своему следу обратно, на холм, с которого я спустился в ночной лес для охоты. Сегодня все обитатели Лиден-Мура полакомятся свежим мясом, а я…

Я сдал очень нелегкий экзамен. Никогда не думал, что у меня это получится.

— Все, оставь ее, Кириэль, — раздался в моем сознании голос Даэг ан Граха. — Достаточно.

— А? — Я огляделся и понял, что нахожусь в своем шатре, который за последние полчаса не покидал ни на миг. Старый эльф смотрел на меня с одобрением.

— Все получилось? — сказал он.

— Я убил косулю, — сказал я и растерянно улыбнулся. — Вернее, не я, а Уитанни, но я как бы тоже…

— Отлично, друг мой, теперь ты понимаешь, как действует рунная Печать, созданная при помощи руны «сафр» или Руны Уподобления. Если ты сумел войти в сознание Уитанни, значит, заклинание сработало так, как надо.

— Орденские Псари тоже этому обучены? — спросил я, вспомнив, как Лёц из Виссинга разговаривал со мной через Грима.

— Увы, многое из того, что мы знаем и умеем, известно и Ордену. Я вынужден тебя разочаровать, Кириэль — Псари гораздо лучше тебя владеют магией Уподобления. Ты сумел стать частью Уитанни лишь потому, что гаттьена сама по себе порождение магии, и ее мана все это время подпитывала тебя. Для магов Ордена такая подпитка ни к чему, они тренируют свою Силу годами, а то и десятилетиями. Поэтому вильфинги им полностью подконтрольны, а вот ты вряд ли подчинишь себе живое существо до конца и на длительное время.

— Но ведь Уитанни меня слушалась, Даэг.

— Конечно, ведь она добровольно связала свою судьбу с твоей…Но не буду ворчать. Ты молодец. Завтра продолжим осваивать руну «тэль», вот с ней придется попотеть. Отдохни немного. После такой отличной охоты всегда полезно восстановить силы.

Руна «Джель». Знак, напоминающий латинскую букву V, или астрологический знак Овна. Теперь я знаю, что она позволяет контролировать предметы, познавать их свойства на расстоянии. Печать руны Джель может отразить брошенный в меня камень или вражескую стрелу. Кроме того, она дает способность телекинеза, запечатав ею предмет, можно его передвинуть и даже бросить во врага.

Руна «Сафр». Изящная и прихотливая, изогнутая змейкой. Трудная руна для начертания, но благодаря ей я могу входить в сознание живых существ и управлять ими.

Руна «Болг», похожая на наконечник копья. Ее Печать даст мне возможность исцеляться за счет жизненных сил противника.

И, наконец, руна «Тэль» — последняя из четырех рун, которые я могу использовать. Для всех прочих рунных Печатей моя магия слишком мала, так говорит Даэг ан Грах.

— Ты должен думать только о результате своего действия, — сказал он мне. — О том, что у тебя должно получиться. И помни, что сила Печати зависит от количества твоей магии. Ты со своей магией можешь использовать за один раз только одну Печать. Опытный маг способен кастовать заклинание Печати Тэль трижды. Тебе придется отдыхать и восстанавливать силу, если ты захочешь повторить заклинание.

— Я понял. Я готов.

— Прекрасно. Для того, чтобы использовать печать Тэль, ты должен сначала кастовать на себя первую изученную тобой руну — Джель. Ты должен познать свойства своего тела. Черти руну Джель и обрати взор внутрь себя!

Я выполнил приказ ан Граха, и мне стало невыносимо жутко. Кирилл Москвитин перестал существовать. Мое тело стало просто набором элементов, упорядоченных неведомой мне силой. Кровь, кости, мышцы, нервы, бесконечные переплетения сосудов, жил, сухожилий, блестящие пластины хрящей — и в этом царстве органики заключена, как в тюрьме, крохотная сияющая искорка, моя душа.

— Теперь знак Тэль! — загремел в сознании голос эльфа. — Быстро!

Я подчинился. Черные сетки сосудов, темно-красные нити мышц, белый перламутр костей — все стало тускнеть перед моим взором, таять и расплываться. Искра-душа засияла ярче, будто выплыла из багрового тумана, образованного испарениями плоти, осветила мое сознание и прояснила его. Теперь я мог четко ощущать реальность — я видел сидевшего на табурете и улыбающегося мне эльфа, освещенные пламенем коптилки стены шатра, поставленное в углу оружие. Но чувство тела исчезло. Глянув на свои ноги, я увидел лишь едва заметные туманные контуры, будто сотканные из слоистого серого дыма.

— Я… невидим? — сказал я, ошеломленный открытием.

— Почти невидим. Твое тело потеряло свои материальные качества и уподобилось окружающей тебя части пространства.

— Это невероятно!

— Вот поэтому враги называют нас Дети Тумана или Прячущимися в Тенях. Печать Тэль — единственное боевое заклинание в арсенале нашей магии. Оно использовалось магами школы Айле-Хлуад для борьбы с чудовищами в самый ранний период истории Элодриана. Древние твари чувствовали нашу плоть и кровь, и мы научились избавляться от нашего тела, чтобы незаметно подкрасться к монстру и покончить с ним. Я обучил ему эльфов Холавида, и это очень помогает им сражаться с дханнанами.

В ногах между тем появилось покалывание и жжение, будто я их отсидел, эффект Печати заканчивался. Горячая волна пошла вверх, к животу и к плечам, фейерверком вспыхнула в голове. Я снова обрел свое тело. Ощущения были самые чумовые.

— Сильно! — сказал я, вытерев ладонью пот со лба.

— Запечатав себя Печатью Тэль, ты сможешь не только скрыться от врага, но и проходить сквозь препятствия, например сквозь тонкие деревянные стены, — продолжал ан Грах. — Бестелесность имеет массу преимуществ, но есть пара больших недостатков. В этом состоянии нельзя сражаться. Чтобы использовать обычное оружие или другие Печати, тебе придется снять с себя знак Тэль, или дождаться, когда закончится его действие. Кроме того, Печать Тэль требует для своего применения слишком большое количество магии, и ты не сможешь еще какое-то время применять другие заклинания. Помни, Кириэль, что оборотни в фазе зверя могут чувствовать тебя, даже когда ты невидим — они видят твою ауру, ее никакими заклинаниями не скроешь. Поэтому дханнаны постоянно таскают этих зверюг с собой. Но главное — во время действия Печати Тэль ты очень уязвим для заклинаний Школы Ледяной Души. Вражеский маг способен легко захватить твою душу, помни об этом. Как ты чувствуешь себя?

— Гораздо лучше, — я действительно чувствовал необыкновенный прилив сил и какую-то совершенно детскую радость. — Даже не представлял, что такое возможно.

— Ага, и хотел идти сражаться с дханнанами, не зная всего этого! — хмыкнул ан Грах. — Больше я ничему не смогу тебя научить, друг. Чтобы научиться магии Рун в полной мере, надо быть Aer Cedruadh, Изначальным, а не человеком. У тебя есть возможность повысить свое магию в разы — для этого следует выпить напиток лигрох. Он даст тебе большое количество маны, но ненадолго, учти это. Зато теперь у тебя есть хоть какие-то шансы выжить.

— Ты все время пугаешь меня, ан Грах. Зачем ты это делаешь?

— Затем, чтобы ты понял, мальчишка, что происходит, — эльф сердито сверкнул глазами. — Так уж получается, что твоя жизнь теперь принадлежит не только тебе. В тебе наша надежда. Твои победа или поражение — жизнь или смерть для моего народа. Дханнаны сильны, очень сильны. Они соединили древние знания Элодриана с искусством убивать, привнесенным из вашего ужасного мира. И это искусство совершенствуется с каждым днем. Еще недавно дханнаны использовали примитивное оружие из скверного железа и мягкой меди, теперь у них есть вооружение из стали и метательные устройства, использующие силу огня. Что они применят против нас завтра, я боюсь даже представить.

— Танки и атомную бомбу, — сказал я не столько ан Граху, сколько самому себя и добавил: — Ты все время говоришь о Школе Ледяной Души. Что это такое?

— Я мало знаю о ней, drannac. Но одно могу сказать точно — она смертоносна, как и все, что привнес в наш мир Дух разрушения. Дханнаны извратили многие наши магические школы, использовали их как средство порабощения и уничтожения. Школа Ледяной Души связана с возникновением Ордена Белой Звезды: по легенде, когда сыновья Айтунга начали завоевание мира, у каждого из них был свой личный маг-советник, потому что без магии победить сверхъестественных врагов было невозможно. Потом Айтунг стал повелителем Дня и Ночи и взял себе титул Ллоейн-ан-Нахтар, его сыновья стали Вечными божествами дханнанов, а маги выбрали себе другой удел. Они добровольно отказались от бессмертия, чтобы не уподобиться Вечным. Внутри Звездного Ордена есть тайная верхушка из двенадцати боевых магов, которых называют Белыми Монахами. Вот они-то и пользуются магией Ледяной Души. Они убили в себе человеческое, отказались от чувств и эмоций, а всю свою духовную силу направили на овладение магической мощью. Помнишь слова, начертанные на знаменах Айтунга: «Снежная белизна помыслов, Алая Кровь, Великая сила клинков»? Слово Завета, которое знает каждый дханнан и следует ему. Белые Монахи следуют первому завету, они чисты и холодны, как снег, и беспощадны как зимний холод. Их магия смертоносна, как дыхание зимы, поскольку она рождена ледяными душами, в ней сила Вечных и самого Айтунга. Ты должен был почувствовать ее мощь, когда встретился с Вечным в катакомбах Роэн-Блайна.

— Я учту это, Даэг. Даже не знаю, как тебя благодарить.

— Это я должен тебя благодарить. Холавид рассказал мне про сумрачную сталь.

— Это не моя заслуга. Так решил последний из Огненных, он и передал мне секрет.

— Знаешь, о чем я подумал сейчас? Ты делаешь удивительные вещи, даже не понимая этого. Когда-то Изначальные были единым народом, потом произошел раскол, и Огненные Ши стали нашими врагами. Теперь пришло время примирения. Слишком поздно, но пришло. То, что Тхан ха-Григг, последний из них, передал тебе это кольцо и секрет древних клинков, и есть знак такого примирения?

— Что-то мне от твоих слов грустно стало, Тейо.

— Не называй меня Тейо. Он умер, потому что совершил то, что погубило наш мир. Теперь я пытаюсь исправить его ошибку, искупить вину, которой нет искупления. Но, может быть, я ошибаюсь?

— Ты ошибаешься, — сказал я. — Мы найдем де Клерка, и все встанет на свои места, вот увидишь.

— Да? — Эльф улыбнулся горькой улыбкой очень старого и очень разочарованного человека. — Вот когда это случится, тогда сможешь называть меня Тейо. Моим настоящим именем.