Следствие по магии 2

Глава 25

Мои дорогие читатели, в главе присутствует сцена(длинная!) с очень неаппетитными подробностями(несколько жутковатыми)! Учтите это при прочтении! Спасибо за понимание;)

Огромное помпезно-алое здание мэрии встретило нас не приветливо. Первым, чисто от радости, под колеса чуть не кинулся сотрудник ДПС. Охрана здания предположила, что нам не место в стенах порок… оплота Москвы. К сожалению, для них, Кощею было все равно, он тараном сдвигал людей, оставляя за собой оборотней разбираться с ними.

По дороге к требующемуся нам кабинету, мы, а я прицепом летела за колдуном, рисковали сами стать проклятыми. Желали нам переломать ноги, свалиться с лестницы, да и всем известный маршрут строили, с различными приставками и предлогами.

Кощей как черт из табакерки не боялся ни святой воды, ни анафемы, ни охраны. Сбил с ног какую-то секретаршу (секретарь так выглядеть просто не мог, в одном то поясе, прикрытом пиджаком в стратегическом месте), которая тащила поднос с кофе. Естественно, визг и матерная анафема прозвучала на три коридора вверх. Но и это препятствие его ни на минуту не затормозило. Несмотря на отсутствие формы, многие шарахались от нас как от спецназа, прижимались к стеночке и нестерпимо потели. Мои ручки тянулись за корочкой, как за оберег, но, к сожалению, я была не в своем праве.

Единственный, кто действительно, попытался нас остановить, был помощник какого-то начальника, видно кристально — честный человек, или сверх самоуверенный. Тоже без результата, Кощей плечом подвинул несчастного, явно с применением какого-то приема. Скорее всего магического, помощник перестал издавать звуки, вообще! Да так и застыл памятником, то ли хватая ртом воздух, то ли силясь сказать слово.

В кабинете искомого сотрудника, мы обнаружили полочки с разными сувенирами, в том числе нашелся и жетон.

— Этому сильно повезло, что не носил. Влияние меньше оказывал.

— Может быть, а может и нет?

Я постоянно оглядывалась на дверь, пока Кощей не пропустил меня вперед. По уже опробованной схеме, я запихнула это склизкое нечто в термо — стакан. Второй проклятый жетон исчез в воде. Наверное, нужно было ту освятить? Посолить? Вон как шипит…. Интересно со святой иль соленой водой будет лучше?

— Что вы здесь делаете? Что происходит?

Возмущение хозяина кабинета настигло меня за завинчиванием крышки, от ожидаемой неожиданности — замерла. В отличии от меня, колдун ни капли не растерялся и не засмущался. Нагло подхватил меня под локоть и пошел к двери, игнорируя разгневанного хозяина, при этом очень спокойно разъясняя:

— К вам, случайно попала вещь из отходов ядерного производства. Мы вынуждены изъять его и провести обработку.

Краб! Глаза из орбит, в разные стороны, ручки хвать-хвать, ртом хватает воздух и даже смещается боком. А колдуну? А что колдуну, подхватил меня и ретировался из кабинета, пока хозяин в ступоре.

Ну я бы тоже не поверила сомнительной парочке, в джинсе и кроссах, ворующих что-то из кабинета с наглостью носорогов. Правда предполагаю, что я бы схватилась за табельное. Оказалось, на сегодня это не последнее место нашего грабежа.

Бросив машину у неприветливого здания мэрии, дальнейший путь пролегал на своих двоих по запутанным улочкам. Колдун петлял как заяц, ныряя между домов, даже в парочку сквозных подъездов. Сомневаюсь, что Кощей испугался тех кар, что летели из окон мэрии. Я себе напоминала боцмана, в состоянии не стояния, куда-то шатались кружили мелькали эти проулки, улочки, переулочки. Архитекторы были в том же состоянии, когда проектировали. В здравом уме такое не создать!

Все мое внимание было сосредоточенно на спине Кощея, не потерять и не потеряться. Я не сильно была уверенна в своих топографических навыках, и в том, что идем по одному миру, а не ныряем периодически в Навь. Один раз пролезли в какую-то дыру в заборе. Чуть половину косы там не оставила.

Жаль не настояла на альтернативном варианте — час в пробке, он же и самый простой. Но Кощей предложил быстрее, да по свежему воздуху…. Вот и бежала за ним, костеря его и себя на чем свет. Когда в Москве воздух стал чистым?

На страшно — неприметное серое здание вышли неожиданно, я тут про себя, Кощей знал куда мчит. Лубянка. Громадное здание, сотрудников которого ласково именуют «из детского мира». Самое высокое место нашей страны (из подвалов очень хорошо видна Колыма).

Второй жетон, по архивным сведениям, лежал у сотрудника, как памятная вещь. В резные створчатые двери, открывающиеся с огромным трудом, как предупреждение — подумай, прежде чем зайти, прошли без проблем. Мэрия — это оплот закона, а это исполнители!

Вездеход колдуна навел легкого шороху, заставил подскочить охрану, следом прилететь какого-то колобка — начальника. Мраморная лестница выдержала низкий полет, но повелительный взмах рукой колдуна, вернул колобка куда-то в глубь коридоров неназванным.

То, как ориентировался в этих переходах Кощей, навевало на мысли о постоянных визитах. Это же, косвенно, подтверждали редкие местные сотрудники, приветливо кивавшие. При этом отводили глаза и стремились слиться со стеной. Ну правильно, если некто столь уверенно мчится — не тронь! Авось пронесет? Его или тебя, тут от совести зависит… и от не сданных вовремя материалов!

— Не смотри так подозрительно.

— Ты же не видишь?

— Зато отлично ощущаю твой взгляд.

— Тогда и ответь на незаданный вопрос?

— Так он не заданный. Ладно, я проектировал часть этого здания. Шутка про Колыму, не совсем шутка.

— Я как раз ее вспоминала. Неоднократно…

Покаялась в крамольных мыслях я.

— Так вот, в подвалах этого здания расположен пересылочный проход через Навь, как раз в тюрьму в районе Колымы. Там содержится самая опасная нечисть, либо сошедшие с ума колдуны и ведьмы, убийцы, диверсанты.

— Вы их лечите?

— Почти.

Я не стала вдаваться в подробности. Уж больно многозначительное было «почти». По УК у нас мораторий на смертную казнь, на Русскую правду и Покон никто не додумался наложить ничего подобного.

— А кто их сторожит?

— Туда с Кольского полуострова переехала Похъёла. Это не имя, это страна, владеет ей Лоухи, колдунья, подстать Яге. Раньше Кольский полуостров, до разработки там апатитов, населяли шаманы, Лоухи главная шаманка.

— Страна в стране?

— Практически. Это маленькая страна в границах между Явью и Навью. Как Китеж град, Белоозеро. Раньше оттуда приходили в мир холод и болезни. Шаманы там действительно сильны, им под силу удержать практически любую магию. Там и сейчас волшебство — это обыденное явление, как для нас машины, небоскребы. Похъёла может быть увидена и обычным человеком, в гранях вечного льда пещер. Туда перебрались из подземелий чахли — низкорослые волшебники и кузнецы. Сейчас, благодаря Толкину их называют гномы, но это ненецкие сихиртя, очень умелые мастера на кандалы. Только ими пользуемся.

— Мило! Наручники от магии…

— Вообще-то, эти кандалы отбирают магию и превращают в обычных людей, не всех, на некоторых это не действует. Слишком сильны, но пользоваться все равно приходится.

— А ты?

— Я надевал пару раз. Ничего. Умереть все равно не получается. Я часть этой земли, хранитель ее знаний, все что на этой земле находится не может мне причинить вред. Как и тебе, ты голос этой земли.

— А импорт?

— Тут сложнее, убить не убьёт, но заточить, усыпить, скрыть может. Или как со мной недавно, стану колодой валяться. Тут только Навь поможет. Правда для таких как мы, только раз. Потом вырабатывается некий иммунитет…

— А если другая страна?

— Если такое случается в иной стране, то нужно найти любое посольство. Или место битвы, кладбище. Воины Руси, где только не были. В Альпах, в Париже, Берлине. Есть очень старая присказка, она про Николаевск — на — Амуре. Николай I правильно сказал: «Где раз поднят русский флаг, он уже спускаться не может». Тебе на заметку. Хотя тебе ездить далеко не советую.

— Я уже пробовала, не понравилось.

— Не переживай, поездишь. Есть маленькие хитрости.

— Не думаю, что понадобится, хотя бы в ближайшую сотню лет. Россия имеет все, все климатические зоны, моря, горы, поля. Если ты про архитектуру — так я не фанат грязных улиц.

— С божьими жемчужинами, — не поняла? Но Кощей пояснил: — Вшивых.

— Тем более.

— Мы пришли.

Он постучал в дверь кабинета, явно начальствующего, она единственная на этаже дубовая. На стук выглянула девица, ойкнула и нырнула обратно:

— Будет труднее.

Труднее не оказалось, спустя десять минут нас водрузили, сопроводили в кабинете, а потом и выдали второй медальон, без лишних словесных кружев и танцев с бубнами. Медь противно булькнула, присоединившись к своей копии. По комнате пополз запах крови, фу!

Без вопросов и споров, всегда бы так! Хозяин кабинета только поздоровался — поручкался с колдуном, выяснил зачем мы тут и махнул, забирайте и исчезните. Интересно, где я видела этого человека? Однозначно в сети. Помню сидел за круглым столом, а вот фамилию — уж точно не вспомню.

Не смотря на, казалось бы, малое время, проведенное в этих гранитных стенах, на парковке поджидала машина. Решили убить сегодня еще двух зайцев.

Проклятые жетоны достались напарникам. Помню, пока смотрела на фотографии в личных делах, подумала — близнецы. Но анкетные данные утверждали, что даже не дво-троюродные. Сотрудники ГИБДД, в одном экипаже — двое из ларца. Истощены до крайности, форма обвисла, сероватый цвет лица, на руках, лежащих на руле видны кости и вены, им было жарко, один постоянно тыкал кнопку кондиционера. Чисто Кощей в своем канонически-сказочном образе. Цепи и золото, можно рисовать.

Колдун выругался. Напарники стояли на перекресте, не выбираясь из машины. Пришлось выбираться колдуну, стучать по стеклу.

Рассказ легенды об изготовленных из метала долгое время соприкасавшегося с ядерными отходами, не возымел никакого действия. Кстати управление ГИБДД, где служили сотрудники, с удовольствием согласилось поменять эти жетоны на иные. Даже не смутила тонна документов, что требовалось для этого. А вот носители.

Но истощенные полицейские, не смотря в наши документы, стали озираться, полезли за табельным.

Одурманенные проклятым металлом, почти высушенные, как ходячие мертвецы — гайцы выпустили в сторону нашей машины по паре пуль (как представлю, что придется им отписываться за эти патроны, самой хочется повеситься!). Тронули машину, чтобы мы отцепились, включили люстру и по газам.

На втором светофоре авто неудачно входит в поворот, опрокидывается, заваливается на крышу, с треском ломая спец сигнал. В жизни бы не поверила, если бы сама не увидела, из лежащей кверху брюхом машины, на рысях выскакивают двое, ставят транспорт на колеса, вдвоём (!), садятся обратно и опять рвут по газам.

— Проклятые сильней обычных людей.

— Уже лично убедилась!

Выжили они чудом, или просто доброй волей колдуна. Оборотни аккуратно подрезали, опять перевернули, на этот раз сорвав люстру наглухо, и вырубили молодцев, метнувшись из еще даже не полностью остановившейся машины. Как они за транспорт будут отписываться и за патроны отчитаются или откуда «доложат» — их проблема. Я уже не сочувствовала этим неадекватам, хотя и не справедливо по отношению к ним. Сомневаюсь, что такое можно учудить в здравом уме и трезвой памяти!

Жетоны были просто адски холодными, и казалось воняли сероводородом. Но морщилась только я, даже волки не фыркнули, значит именно так для меня пахнет проклятье. Запомню.

— Так для тебя пахнет работающее проклятье.

— Я в слух сказала?

— Бормотала.

— Нужно избавится от этой привычки.

— Она забавная. Но на сегодня все. Есть, пить и спать. Остальное завтра, надеюсь закончить за два дня.

Ворона, какая же он ворона. За два дня, конечно, не закончили, по большей части из-за географии нахождения жетонов. Так что следующие три дня, мы как савраски мотались по Москве и области, в том числе Тульской. Мне, казалось, я вся пропахла этими жетонами. Они мне мерещились постоянно, в каждом сотруднике, в каждом моменте. Кощей успокаивал, говорил, что немного осталось.

— Мне? Или жетонов?

Да, юмор становился темнее и темнее, рискуя вылиться раздражением на всех. Хотя оборотни расстарались, они выплавили из чистого свинца кружки и обычную термо — кружку заливали свинцом. Тоже вредно, но не так как медь из Цой — Педе.

К вечеру четверга я перестала читать новости, просто слушала музыку. Мне больше не снились мои сны. Мне не хотелось петь самой. Из зеркала на меня смотрели потухшие глаза и похудевшая физиономия. Есть тоже не хотелось. Один Болид мог ненадолго привести меня в чувство. Он садился на плечо и до крови впивался в кожу. Этого хватало на часовой осмысленный диалог.

Колдун, видя мое настроение и состояние, старался максимально не трогать мою светлость, оборотни вообще притворялись половичками. А мне было все равно. Сознание заполняла тоска. Всё равно на всё.

Хуже всего было на пятом жетоне. Время было пол первого ночи, я просто адски устала, приехав на место, выяснили, что опоздали и искомый бывший сотрудник убит. Жетон был подарен при выходе на пенсию, дом был недалеко, так что планировалось забрать и ехать отдохнуть. Но все пошло наперекосяк, в тот момент, как мы подъехали к нужному дому.

Рядом с подъездом крутились сотрудники, что уже было плохим знаком. В составе СОГ были опер, непосредственный начальник, в настоящий момент несколько бледный и с расслабленным галстуком. Бывалый опер — майор имел самый здоровый цвет лица, в некоторых местах с румянцем(лихорадит?). Следак— салага, цвет его кожи можно было сравнить с листвой, а от его мокрой формы слегка «попахивало». Криминалист просто бледный, что странно, эти то видели любую стадию мертвого. Водитель, курящий как паровоз и с ужасом поглядывающий на окна дома. И наконец участковый, который прибыл на месте на своей личной машине, около которой он расставался с ужином. Или уже с завтраком? Веселая картинка. Как на первом походе в морг нашей, еще тогда учащейся, группы.

Цирк разбавляли бригада скорой, да наряд патрульных. Все бледные синеватые-зеленоватые, не только от иллюминации. Пэпсы были в ужасе, сказали нам, что это дело для ведьмаков или батюшек, но они больше не поднимутся даже на площадку. Так что при подлете нашей машины делали ноги, под предлогом оцепления. Сообщив только, что им на пульт поступил сигнал от гражданки, которая слышала выстрел из соседней квартиры. В квартире она были, больше не пойдут… можете сами прогуляться товарищи начальники!

Бригаду скорой увещевал начальник этого представления, параллельно докладывая кому-то наверх. Сотрудники СМП в квартиру подниматься тоже отказались — сообщив, что при таком запахе, живых не бывает. Так что они собирались приводить в себя того же участкового, пока не прибудет труповозка.

Ну что ж. Делать нечего, Кощей выглядел озадаченным, немного хмурым. Мы вместе с уговоренным врачом скорой, начальством района и экспертом зашли на площадку, откуда почувствовали непередаваемый аромат чего — то неправильного. Нет, это не был запах трупа (да и концентрация была слишком сильная — глаза резало), это был запах какой-то мерзкой субстанции, которая вытекала из-под двери квартиры, в которую нам предстояло наведаться.

Ярко — бурая жижа сочилась из щели между дверью и стеной, из замочной скважины и даже сверху, стекая по двери. Входная дверь не была закрыта, и эксперт, надев перчатки, две пары, провернул ручку почти на 360 градусов, после чего тяжелая стальная дверь открылась. Портал в чистилище.

Нас обдал еще более едкий запах этого… этого…, как описать то не представляю. Канализация, с серой и на дрожжах, даже это не передавало то амбре, что проникало в легкие. Жижа была повсюду. На потолке, обоях и без того противного цвета, на полу, мебели и всего прочего, на что падал взгляд. Так же на полу ярко виднелся след волочения или ползанья. Конкретику пусть криминалисты выдают.

Эксперт принялся за работу около ручки, дальше не пошел, у нас и начальства выбора не было. Хотя я бы присоединилась к умному криминалисту и с интересом по изучала бы дверную ручку.

Весь путь от входа до комнаты, где нашли труп скоро — помощники, врач предупреждал нас о том, что нам нужно быть готовыми к кое-чему худшему. Районный начальник ему вторил, что эскулап слишком молодой, а уж он на своем веку (ему явно было далеко за 40) повидал покруче постоянных посетителей их морга и шагнул в комнату. Кощей хмыкнул, я, возможно, побледнела.

Однако, когда мы еще стояли на пороге комнаты, мысленно прощаясь с обувью, он выбежал и опорожнил свой желудок прямо на криминалиста, который в это время копался в замочной скважине. Я же застыла как изумленная восьмым чудом света. Не одно животное из мной представляемых не могло совершить такое с человеческим организмом.

Желудок несчастного болтался на люстре вместе с содержимым.

Голова, будто отрезанная бритвой, валялась в противоположной стороне от тела. К слову, тело на таковое уже не походило, больше было похоже на винегрет или еще что-то, в моменте я даже не придумала более точной аналогии, а сейчас уже и вспоминать желания нет.

В общем это было мясо. Полнейшая жесть. На, так называемом, «теле» лежала обыкновенная такая «сайга» с пустым магазином, гильзы валялись везде. Следы от выстрелов были вдоль следов «волочения» от двери до самого трупа. Бьюсь об заклад, единственное, что осталось от тела нетронутым — голова. Внутренности были вывернуты наизнанку, сердца и одного легкого не было. Остальное валялось в произвольном порядке по всей комнате. Кстати, некоторые кости и мышцы тоже отсутствовали, либо валялись так же рандомно.

Кощей выставил меня на свежий воздух, громадное ему спасибо! А когда спустился сам, был мрачнее тучи. Жетон пропал.

Самое страшное случилось через день, когда нас вызвали на домашний адрес майора — того самого начальника района, с кем мы заходили в квартиру из ада. Вызвали нас сотрудники, приехавшие на вызов сигнализации, и дошедшие до площадки. СОГ наотрез отказывались заходить в квартиру, по-моему, они всем составом планируют сменить работу!

Кто-то из них набрал Кощею, и мы сорвались по адресу. Кто набрал, определить я не смогла.

В квартире было все тоже самое. Только хуже, много хуже. Отсутствовали почти все органы, запах был гораздо нестерпимее, следы волочения ярче. А на груди у бывшего начальника лежал табельный ПМ, из которого он успел сделать только один выстрел — в потолок. Жетон нашелся в этой желейной субстанции. Кощей объяснил, что двое погибших — имели в крови примесь Нави. Иначе реакция не была бы такой яркой. Кошмары людям еще долго будут сниться. Мне тоже. Не спасла даже тройка перчаток (одну пару разъело).

Причиной колдун назвал прерывающуюся связь между жетонами. Если круг из двенадцати частей не подпитывает друг друга они начинают тянуть больше, а больше можно вытянуть только из навьих обитателей, там изначально больше ресурсов — вот и имеем, то что имеем.

Наследникам прежде чем продать квартиры придется отмывать и отмывать, а потом еще раз тридцать освящать. Если удастся загнать сюда хоть одного попа.

Кощей много рассказывал о том, что моя сила сдерживает металл, так как забрать силу проклятье не могло, она для нее инертна. Но, чем больше медь накапливается у меня, тем тяжелее. Л — логично!

Последнего владельца жетона поймали прямо по дороге в аэропорт. Он не сопротивлялся, оборотни пошутили, что я пошла на него как Т-34. Даже сама улыбнулась.

— Эх, почему такое неравенство? Вам сейчас хорошо, а у меня настроение как у голодного оборотня, — оборотни охраны улыбнулись, немного плотоядно, — Очень жду, когда освобожусь от этой ноши.

— Свобода — есть право на неравенство. Равенство, если оно понимается шире, чем сугубо формально — юридическое равноправие, и свобода — вещи несовместимые. По природе своей люди и нелюди не равны, достичь равенства можно лишь насилием, причём это всегда будет выравнивание «по нижнему уровню». Уровнять бедного с богатым можно, лишь отняв у богатого его богатство. Уровнять слабого с сильным можно, лишь отняв у сильного его силу. Уровнять глупого с умным можно, лишь превратив ум из достоинства в недостаток. Общество всеобщего равенства — это общество бедных, слабых и глупых основанное на насилии».[1]

— Мысль интересная, обдумаю ее, когда скину все.

— В аэропорту нас будет ждать вертолет. Он доставит в начале в Цой — Педе, потом придется залететь в гости.

— К Багдасару?

— Не совсем. Да и тебе нужно отдохнуть. Время пять утра, а ты вторые сутки глаз не сомкнула.

— Ты, кажется, тоже не спал.

— Мне это привычно, плюс ты держишь на себе проклятье. И не кого-нибудь, а создателя. Так что работа тяжелая.

По прилету меня и свинцовый ящик с «кружками» осторожно перегрузили в вертолет. С одинаковой осторожностью, и на руках, самостоятельно идти я банально была не в силах.

Цой — Педе сиял, солнце застило все вокруг, окутывая теплым маревом, даже воздух пах водой и горными цветами. Я опять здесь, в сердце гор и сердце его спокойно, я ощущаю, как оно тихо стучит.

Туман от рек Меши — хи в Чанты — Аргун поднялся практически до уровня башни. Острогорбый мыс, упирающимся северной стороной в скалы хребта Коре — Лам, сейчас омывался туманом как волнами прибоя. Звенящая тишина, слишком высоко для мелких птиц, только парящие орлы, как застывшие черные точки на небе. Я полчаса смотрела на их кажущееся бездействие, ну и обдирала кусты розовощекой и желтой алычи.

Мои минутки, оборотни все так же резвились, перекинувшись в волков и медведей, по щенячьи повизгивая. Кроме Славы, он сидел в своем облике медведя и отбирал у меня ягоды.

— Нам пора, если хочешь попасть в Москву до захода солнца.

А мне становилось все лучше — физически и хуже — морально. Я вспомнила ту лестницу, что вела к каменному гроту. Вниз я еще сползу, скачусь кубарем если что, а наверх потащит колдун.

Аккуратно, почти съехала на попе до усыпальницы я держала ящик, из которого Кощей выдирал стаканы по одному и прятал их в короба у стен. Все чашки были залиты водой, потом оплавлены свинцом. Причем перестраховываясь свинец был еще расцарапан разными знаками.

— Осину не стал брать?

— Не поможет. Осина только от людей, но тем куда кол не загоняй — все равно не встанут.

— Наверное это хорошо.

— Так повелось по Покону, травы защищают лучше дерева от духов и мертвецов. От живых как раз наоборот. Берешь биту, и дальше уже не твои проблемы из сосны она или из осины.

— Есть еще алюминий.

— Есть, но из дерева лучше. Я закончил. Тебя поднимать?

— Поднимать. И даже тащить, я как мочалка.

— Для мочалки слишком бодра. Просто согласись, на руках тебе понравилось кататься.

— Даже отрицать не буду. Хорошо, тепло и напрягаться не нужно.

Я сидела, прислонившись в Сердцу гор, постепенно приходя в себя и отстраненно отмечая, что мое сердце бьется в такт вспыхивающим огонькам. Кощей подхватил мою уставшую тушку и потащил на верх.

Иногда бывает такое молчание, которое стоит тысячи разговоров. Оно очень хрупкое и тяжелое, как намек на будущее. Как обещание. Оно только для двоих. Или мне показалось? Наверное, я слишком устала.

Москва встретила меня пятницей и мокрым асфальтом, судя по всем, пока нас не было в городе, это место попытались смыть. Тепло продолжало подниматься с влажной земли, примешивая к озону запахи бензина и машинных масел.

Всю поездку я провела в полудреме. Это я про самолет. В вертолете не получилось спать, да и как можно? Огромное солнце у вершин гор. Красота, непередаваемая ни одной камерой, только воспоминаниями. А потом встреча с нынешним хозяином республики, огромный стол и я, как удивление и восторги поумерились, клевала носом в тарелку. Гостеприимный хозяин, заметив это всего через три часа отпустил нас в обратный путь. А до этого, все что я помню это мужские разговоры о политике.

— Жаль, что Россия продолжает с европейскими политиками какой-то диалог…

Степенно сетовал хозяин:

— Уж если хотят говорить — понижение уровня. Для начала нужно перевести на диалог с кем-нибудь из замов. Не подошли? Понизить до общения с референтами МИДа. Наш министр давно предлагал. Зарубежных партнеров нужно воспитывать.

Я прям воочию представила Рамзана с ремнем, даже взбодрилась немного:

— Чтобы они десять раз подумали о том, что и как сказать о России. А их желание пообщаться напрямую с президентом нашей страны должно вызывать в российском внешнеполитическом ведомстве смех и вопрос: "Серьезно? Вы? Напрямую с Путиным? Ну вы даете!". Необходимо это для того, чтобы западные политики знали цену своим словам и поступкам. И ощущали последствия на себе незамедлительно. В противном случае они наглеют и начинают хамить. У них появляется много лишней смелости и бравады…

Эти слова мне особенно запомнились.

[1] Выдержка из доклада русского философа — Бердяева Николая Александровича