Следствие по магии 2

Глава 31

— Кощей, рад тебя видеть! Ты смотри какие нынче слабые послушники пошли… В былые времена, тебя бы с ног до головы святой водой окатили.

— А потом бы храм восстанавливали.

Окружившие колдуна оборотни дружно заржали. Разрезая мнимый покой не только ночи, но и храма безудержным весельем и гомоном. Из стылой глубины монастырских ворот спешил какой-то поп, его тихое бормотание с угрожающими нотками эхом отражалось от старых кирпичей и доносилось отдельными словами. Что-то из разряда «бу-бу-бу мэру!» или «бу-бу-бу, полиция!». А я мысленно философствовала, что скажет местный мэр от обилия «краснокнижных» и «заповедных» должностей?

Кощей наконец отвлекся от сопровождения и резко оборвал бубнение служителя:

— Открывай, страж.

— На каком основании?

Голос был приторно строг и чересчур высокий, как если бы человек боялся, но старался это скрыть. В пику ему голос колдуна был сух и тих, что-то среднее между шелестом страниц и порывом ветра:

— По русской Правде и Слову Ярослава.

Меньше минуты тишины, заскрипела задвижка и одна створка поползла внутрь. Не знаю, что это были за слова, но дверь таки они открыли, на подобии магического «сим-сим, откройся». На выходе из арки ворот монастыря, а это метров пятнадцать, стоял заспанный монах. То, что его подорвали с кровати, говорила небрежно застегнутая ряса и виднеющиеся спортивные штаны, с пузырчатыми коленками. В прочем остальной его вид говорил о желании отлучить нас всех от церкви, оптом. Голубые глаза метали молнии, борода встала дыбом, или не расчесана. Гнев служителя пропал не разразившись, Кощей тараном отодвинул в начале служку, потом вторую створку ворот делая уверенный шаг в темный провал туннеля. Тяжелые шаги колдуна, потом его сопровождающих. Я на секунду подумала, что Кощей снесет попа. Однако притормозил перед ним, даже поклон обозначил.

— Ну здравствуй, настоятель.

Почтительности в голосе колдуна не наблюдалось, даже поклон вышел как дань традиции, а не знак приветствия или уважения. Кощей сделал еще пару шагов, заставив отступить священника. Остановился, нависнув над ним на полторы головы. И тот не выдержал взгляда и склонил голову.

— Рады приветствовать вас в обители Бога.

Кощей кивнул, опять больше обозначая понимание, и буром потащил всех по храмовой территории. За ним пристроилась я, а потом втянулись в туннель младшие оборотни. Те, кто видел эту процессию из жителей монастыря, черными кляксами на фоне стены замирали в недоумении. Я прекрасно понимала это чувство: толпа непонятных мужиков в третьем часу ночи отодвигает «начальника» и чешет по твоему дому. Тут есть от чего впасть в ступор.

Кощей притормозил у края обрыва, развернулся и сделал три шага в сторону. Вся следовавшая за ним толпа, синхронно сделала то же самое.

Мы стояли у огромного окаменевшего пня. Настолько огромного, что я даже не могла вообразить первоначальные размеры дерева. Толпа расселась около этого пня и оживленно болтала друг с другом. Пикник на обочине.

Меня и моих оборотней остальные как не замечали, аккуратно обтекали. Кощей планомерно обошел все плато, с кем-то здороваясь за руку, с кем-то просто кивая. Наконец вернулся к нам.

— Птичка, тебе нужно будет забираться на камень, ладони положить вон в те следы. Перед тобой появятся рог, нож и уздечка. В начале рог, трижды дуешь в него и вешаешь его через плечо. Потом берешь нож и ударом вписываешь его в медвежью лапу. Через него будут прыгать оборотни. Пока они это делают протруби в рог еще раз выставив уздечку перед собой.

— Поняла. Сколько у меня времени?

— Рассвет в пять пятьдесят две. Сейчас около трех. Но ты учти, что всем еще нужно собраться и оборотиться. Так что час.

— Рановато мы приехали.

— Не совсем, еще не все приехали. Ведьмы будут последними, если захотят присоединиться. Так-то они любят по весне выезжать, но не пригласить их — значит нанести оскорбление.

— Яга приедет?

Подпрыгнула я. Хоть кто-то объяснит нормально. А то колдун в упор не хочет рассказывать больше о Дикой охоте, почему здесь столько народа и прочие-прочие…

— Вот она не приедет точно, Дикая охота не ее. Потом сама спросишь почему.

Я уже захлопнула рот, проглатывая очередное «почему». Облом.

— После появления коня — тебе нужно ждать. За минуту до рассвета — трогаться. Конь сам поведет, с первым шагом протруби в рог еще раз.

Я послушно кивнула, принимая инструкции. Остаток времени до начала я провела, разглядывая стаи и вновь пребывающих, преследуя сразу две цели — убить скуку, определить, что за зверь. Меня даже покормили оборотни моей охраны, всучив пару бутербродов и кофе из термоса.

Попы нас не беспокоили. Даже не подходили, крестили из далека и все. Из стен храма слышался молебен или песнопения. Подчиняясь своему внутреннему хронометру, подошел Кощей.

— Пора.

Как по мановению волшебной палочки, полянка пришла в движение. Пока еще хаотичное, но напряженное, выжидательное.

Кощей подсадил меня на пень и замер. Как и вся поляна. Я кожей ощущала удивление стай. В чем-то правильно, впереди все время шел колдун, а на остальных его спутников не сильно обращали внимание. Тем более если вспомнить, что мой запах они не определяют, даже охрану больше осуществляют визуально.

Все отошло на задний план, в то мгновение, как мои руки опустились на камень. Он был теплым, не нагретым за день, а именно теплым изнутри, два отпечатка ладоней — больших и маленьких, имели шероховатую поверхность и переливались радужным отливом. Руки отдернуть, чтобы лучше разглядеть это явление, я уже не смогла.

Лес зашумел, как от сильнейшего порыва ветра. В лицо ударил комок ледяного ветра, с запахом прелой листвы, влажной древесины и сырой земли. Где-то затрещала древесина. В воздухе одуряюще запахло озоном. Гром.

Вспышка. Я видела каждое разветвление молнии, каждую черточку. От статического электричества волосы встали дыбом. Удар молнией пришелся в сантиметре от кончиков моих пальцев. Если бы меня не держало, я бы уже деру дала с этого электрического стула, простите — стола. Яркий свет в последний момент заставил зажмуриться. Но закрытые веки не помешали на мгновение ослепнуть. Смаргивая выступившие слезы, пыталась рассмотреть образовавшиеся передо мной предметы.

Рог, даже больше рожок под женскую руку, с орнаментом в виде виноградного плюща. Костяная часть серебряного цвета, расписана в общей тематике. Изящная серебряная цепочка крепилась с двух сторон.

Нож — как заостренное птичье перо, с тонкими прожилками. Без ножен, с короткой рукоятью, маленькой гардой в виде листа.

Уздечка, с кучей листиков-бляшек, белая кожа, в дырочку, словно иголками прошлись. Я молила только о том, чтобы не самой надевать ее на лошадь — я банально не умею.

Руки отпустило. Больше никакая сила их не удерживала на каменном пне. Вытащив руку, взяла рог. Маленький и такой же теплый, как сам постамент, на котором он появился. Кое-как встала, даже повело чуть, отсидела ноги. Встала, набрала полную грудь воздуха. И запела.

Первый рев рога по ощущения походил на сигнал тревоги. Притихло все, на поляне не было слышно ни шороха, замолк лес, птицы, не было слышно даже воды. Может оглохла. Второй я для себя перевела как «внимание».

Все поляна зашевелилась, стали мельтешить, кто-то даже не утерпел и стал подвизгивать. В ушах еще звенел третий рев, когда я всадила нож в каменный медвежий след. Поднималась я уже как птица Гамаюн. Роскошное платье из белых и рыжих перьев, на поясе обнаружила ножны. Из-под перьев виднелись кончики пальцев. Я попеременно дотрагивалась до оперенья, потом до носа. Клюв, теперь у меня клюв, острый, загнутый к губам, оставшиеся человеческими. Сознание не изменилось, только зрение, я по своему хотению то приближала объекты, то возвращалась к привычному.

Пока забавлялась с новыми ощущениями, на поляне навьи люди пришли в нетерпение. «Большие» люди с уже пожелтевшими, шальными, глазами, по праву старшинства стали кувыркаться спиной через этот нож. Приземляясь по ту сторону уже в звериной форме, отпрыгивали и застывали, глядя на меня жадными, а возможно голодными глазами.

Осталось только коня поймать. Я подняла сбрую и вытянула перед собой. А потом вздрогнула я, волки, Кощей и земля.

Колдун улыбался. Ядовито зеленый отсвет глаз ехидно и выжидательно смотрел на восход.

— Конь бежит, земля дрожит, из ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет.

— Удиви?

— Явно Горыныч прислал. Вот только интересно, как он перед Иваном оправдается?

Риторический вопрос, не совсем понятный. Но Кощей больше не стал пояснять, с предвкушением скаля заострившиеся зубы.

В темноте не очень видно разницу между небом и землей, и я упустила тот момент, когда от земли показались очертания коня. Конь из коней. Цвета грозовой тучи, с отливом в серебро грива, пламя из ноздрей присутствовало. Рептильный взгляд рассматривал нашу компанию, признавая ее как минимум интересной. Коня окружал ветер, от скорости сделавшийся видимым, но быстро опал, от чего это чудо чихнуло. МЧС бы повесилось тушить за ним пожар, пламя из ноздрей вылетело на метр.

Пару мгновений и это трехметровое чудовище как вкопанное стояло перед моей рукой, с зажатыми кожаными поводьями. Седла не было.

— Как чудо зовется?

— Сивка-бурка.

— О-у-у…

Так вот ты какой, грозный! При взгляде на сказочного коня виделась буря, буран, вихри и метели. Стальной взгляд с щелкой зрачка проникал в самую душу. Выбирал всадника. Какое-то время смотрел на меня с любопытным ехидством, потом заржал (представил, как я на него взбираться буду?).

— Скажи, мне Кощей, как я ему это, — я потрясла перед двумя носами сбрую, — одевать буду?

Готова поклясться, что и колдун, и конь обреченно переглянулись и возвели очи к небу.

— Прикоснись к его морде. Поторопись, осталось пару минут.

А на чем поедет Кощей? Рядом побежит?

Но сейчас это не моя проблема. Кстати, после прикосновения к морде коня, он стал полностью «укомплектован», на нем появилось седло, со стременами, уздечка и колокольчики. Честно не знаю, как называется все остальное, еще попону отличила. Сам конь был ледяным у шеи и просто огненным у боков, видно оттуда и пышет пламенем, охлаждая после «фырканья» шею. Биологи передрались бы за изучение.

Вставив ногу в стремя, вторую я уже закидывала преобразившись окончательно. Платье из серебряных и рыжих перьев, доукомплектовали перчатками и белыми сапогами. Коса превратилась в волну свободных волос в перемешку с перьями, на макушке венок из листьев. Моя персональная сказка.

Мне нужно поймать этого убийцу. Конь нетерпеливо переставлял ноги, высекая ими искры, лязг подков и дробь как локальный гром. Волки, медведи, рыси, даже тигры, на поляне целый зверинец, у стен темные пятна людей. Отрывисто и тревожно стаи метались позади. Пора.

— У-у-у-у.

Утробно возвестил охотничий рожок и был подхвачен воем, ревом стаи и громом на абсолютно чистом небе. Шаг, второй и вот передо мной обрыв, сердце уходит в пятки и вдруг в высь… Я еще раз трублю в горн, созывая стаю в погоню…. Погоню?

Попробуем? Я тихо напела мелодию… И мерещилось, что я слышу барабаны, трубы, скрипки, музыку:

Усталость забыта, колышется чад,

И снова копыта, как сердце, стучат.

Я делаю круг, собирая за собой охотников. Кощей восседал на вороном коне прямо за мной. Ядовито зеленые глазами коня, иссиня-черные бока — пятно мрака на фоне Сивки. Сам колдун в своей боевой форме со стягом из тьмы — истинный царь.

Волки, как самые быстрые, бежали за ним. С правой стороны был Хозяин лесов, тот самый огромный медведь, которого видела в доме Кощея.

Оборотней было много, очень много. Серые, белые, бурые спины мчались за нашими лошадьми. Почти в самом конце процессии виднелись полосатые спины тигров, рядом с ними, то добегая до меня, то возвращаясь в конец олени. На рогах у многих были ветки и листья.

И нет нам покоя! Гори, но живи!

Погоня, погоня, погоня, погоня в горячей крови!

Погоня, погоня, погоня, погоня в горячей крови!

Под ногами пролетали города и леса, я видела, как к нам присоединялись навьи дети по мере кружения по небу. Постепенно круг расширялся. Стая ревела, выла, гикала. Иногда кто-то из вожаков догонял моего коня и подпрыгивая, стремясь заглянуть мне в глаза. И повсюду золотой огонь листьев, они сгорали не долетая до земли.

В отдаление зажегся рассвет, тонкими лучами подсветил образовавшуюся паутинку силы. А рядом загорелась точка, туманно-черного цвета. Туда. Я пришпорила коня, хотя сама не понимала, как могу на нем сидеть на такой скорости. Ветер завыл в ушах, проникая в горн. Который протяжно взывал.

Есть пули в нагане, и надо успеть

Сразиться с врагами и песню допеть.

Кавалькада бросилась следом за мной. Вой почти прекратился, только гром и поскуливание. Стая вышла на охоту. Черная точка приближалась.

И нет нам покоя! Гори, но живи!

Погоня, погоня, погоня, погоня в горячей крови!

Погоня, погоня, погоня, погоня в горячей крови!

Враг расположился на поле, что-то выкрикнул и ударил воздухом. Кощей за секунду оказался передо мной, и тьма поглотила удар. Волки закружили, настолько быстро, что стали напоминать серый смерч.

Из серого урагана то тут, то там вырывалась волчья морда и рвала мага, который отбивался от нападения все неистовей. Но укусов было много, его движения становились все медленнее. У него оказалась золотая кровь.

В удачу поверьте — и дело с концом!

Да здравствует ветер, который в лицо!

И нет нам покоя! Гори, но живи!

Наконец, человеческая форма чернокнижника спала. В центре водоворота на двух лапах стояла уродливая стрекоза. Вся покрытая золотым налетом из своей крови. В его фасеточных глазах отражалась ненависть.

Жвала щелкали, но клещи не могли зацепить туман. Сейчас стая — это часть Нави. Навь, часть стаи. Нераздельные, неразлучные. Попробуй схватить туман.

Серые тени, казалось, расползлись до горизонта до горизонта, наполняя воздух рявканьем, бормотанием, воем. Ветер разносил запах меди и меда, он пропитывал все вокруг и от приторной сладости кружилась голова.

Погоня, погоня, погоня, погоня в горячей крови!

Погоня, погоня, погоня, погоня в горячей крови!

По какому-то незримому знаку упала тишина. Потом раздался одинокий вой, вещающий о мрачной и жуткой боли помирающей твари. Он отражался от хитиновой кожи и водоворота Дикой охоты, разрастаясь и потрясая облака. Ему вторил кровожадный рев одобрения стаи и мести Нави.

Трубит рог. Останавливается вихрь, разделяясь уже на отдельных особей.

— Охота окончена, стая идет домой.

Кавалькада плавно развернулась и удовлетворенно урча тронулась в обратный путь.

Это первая моя охота, она поразила меня своей неистовостью, единым порывом, скоростью расправы, какие-то считанные мгновения. Так будет с каждым. Я действительно следователь. Мое дело закон. Но как выяснилось, я еще и Судья. Голос Рода, Голос Нави.

Навь стоит за своих горой, если ты жил по Правде. Никому не позволено диктовать свое мнение творению богов и пристанищу мертвых. Никому не позволено диктовать свое мнение нашей земле.

Война — это грязь, кровь, пот и стремление выжить. Если мы хотим выжить как народ и сохранить свою государственность, победа нам нужна любой ценой. Но заплатить эту цену должен враг.

Это только начало, начало моего пути.

Интерлюдия

«Гамаюн, ах ты проклятая птица. Откуда только ее откопал костяной?!»

На поле боя стояла фигура. Огромный серый плащ скрыл все, только кончик седой бороды выглядывал. Вокруг лежали тела. Если внимательно присмотреться, они лежали строго в определенном порядке. Под ногами у существа билось сердце.

Война — главное занятие человечества. И ему она очень нравилась, ее кровь и ужас. Она появилась тогда, когда еще не было государств, городов, не было законов, армий, промышленности и даже сельского хозяйства. Война уже была. Сталкиваясь в борьбе за все что возможно. И за мифы в том числе. Уж ему ли не знать, сколько он их развязывал? Сколько стравливал с этой варварской страной другие страны. Ему нужна была сила. Та неистовая сила, что способна помочь ему стать единовластным правителем. И больше не слушать этих жалких смертных.

“Война — путь обмана”, — не потому, что так написал Сунь Цзы и не только для Запада. Это объективная суть войны. Когда вместо дипломатов начинают говорить пушки, речь идёт уже не об убеждении оппонента, а об уничтожении врага. О гарантированном уничтожении, чтобы не пришлось через двадцать лет вновь воевать с тем же врагом. Тотальный характер войны возбуждает ненависть не к отдельным людям, но к целым народам. Он лично постарался вплавить ненависть к русским всей Европе, Америке. Жаль не все поддаются.

Но он это исправит. Нужно убрать эту птицу. Помощник не справился, значит нужно что-то более жесткое. Кто там сейчас? Визит МАГАТЭ на ЗАЭС? Отлично.

Ядерную войну лично он переживет.

Его голос, пустой и безжизненный, как механический, обращенный кому-то за Грань:

— Слуга, я приказываю напасть.

Где-то в дали истерично застрекотал счетчик Гейгера.