Следствие по магии 2

Глава 4

Утро пришло с головной болью и отрывочной памятью о дивном сне, и мерзких картинок — татуировок на запястьях умерших противников. Серый, склизкий коловрат, как в романах Стругацких на той стороне. Это было последнее, что я видела во сне.

Всеслав, мой домовой, смотрел на меня с укором, Болид тоже. Из зеркала на меня смотрел подвид Кикиморы, в пуху и перьях. Так как перья в квартире, кроме как от сапсана, могли появится только из перьевой подушки, посочувствовала себе. Придётся новую покупать, а домовому убирать этот снежный, в кавычках, бардак.

Рыже-черное гнездо из волос и пуха — руки опускались. Даже мысль побриться на лысо заблудилась в утренних извилинах мозга. И не нужно ничего говорить о суперсовременных кондиционерах, не помогают. Подаренный гребень-артефакт на тумбочке, сильно спас, три взмаха и волосы послушной волной лежат на плечах. Написать, что ли колдуну, как я его обожаю? Перебьется.

Я так и замерла с зубной щеткой во рту. У меня нет перьевой подушки, с темными перьями. Это был не сон?

Дошла до кухни заварила кофе и чуть не подавилась забытой во рту щеткой, пролила на себя кофе и окончательно подорвала своё душевное равновесие.

— Я не буду об этом думать. Мне привиделось! — с нажимом уговаривала я себя, — Сильно привиделось! Выпью на ночь снотворное… Я просто переутомилась. Кощей бы не отпустил меня туда.

С этой мантрой я одевалась, с ней спускалась к машине, ехала в пробке и убедила себя перешагнув порог следственного комитета. Я была на таком взводе, что даже не обратила внимание на сопровождение.

— Зойка! Вот тебя то мне и нужно!

— Нет меня!

Но сбить со следа дежурного, и незнакомого опера не получилось. Явно из главка, я таких узнаю по походке. На крейсерской скорости капитан протащил незнакомца, пробормотал приветствие-представление скороговоркой. По этому монологу коллегу можно было идентифицировать и как Ивана, и как Магомета. Всучил в руки дело дежурный испарился за железной дверью. Может быть рядовые сотрудники владеют магией? Мимикрией и телепортацией точно владеют, с нашим начальством по-другому не выжить.

Передо мной остался стоять молодой человек без формы, крепкий и белобрысый, в щегольском летнем пиджаке и джинсах, тертых лично Гучи, не иначе. Спортзалом не пренебрегает, вон как рубашка на груди расходится! Раздражало два момента: взгляд светлых глаз, этакое «Вы все говно! А я мачо!». Следующее — улыбка, на первый взгляд чарующая, на второй — хамовато-наглая.

Молодой обормот прекрасно представлял реакцию на его внешность. То, что он этим пользуется и в хвост, и в гриву, даже тени сомнения не вызывало. Но на свою шейку я забраться не дам. Глупышка, я таких слащавеньких терпеть не могу.

— Прошу прощения, меня зовут Красновский Артем Игоревич, старший оперуполномоченный главка.

Голос соответствовал внешности. Остался вопрос, зачем его матушка забыла сыночка в полиции? Однако появилась понимание, почему дежурный резко испарился. Сынок зам. глав — гада, то есть заместителя прокурора Москвы. Мое отношение к субъекту упало еще ниже. А пока он выдернул мою руку и попытался ее условно обслюнявить.

Я вспомнила, что этот Артем имел специфическую славу. Свалит всю работу на окружающих, сливки все себе. Перед прессой покрасуется как помесь Бузовой и павлина.

— Очень приятно, — выдернула руку, вытирать демонстративно ее о форменное платье не стала. Платье стирать дольше, чем руки помыть. От новых посягательств отгородилась папкой, — Предполагаю, мне представляться не нужно. Что можете пояснить по переданному делу?

— О, мне говорили, что вы необычайно красивы.

Комплимент пропал в туне, а вот мой взгляд не доенной кобры, остыл еще на пару градусов. Давно заметила, да и отработала — смотришь на человека и представляешь, как его будешь пытать, резать, хоть на кол сажать. Смотришь, и он начинает говорить. Артем хоть и бравировал своим положением, матерым опером не был, так маменькин сыночек с амбициями и родительской наглостью:

— Ну что вы в самом деле, предлагаю взять кофе и поговорить…

— Лучше в моем кабинете.

Обогнув опера по дуге пошла в сторону лестницы, попутно здороваясь и ловя сочувственные взгляды. Догнали меня на середине пролета, попытались обогнать, но не преуспел. Пришлось топать и сопеть над ухом весь коридор. Усевшись в кресло лениво перелистывая дело, еще не вчитываясь в тоненькую папочку, со следами кофе и архивной пыли. Присесть, я не предложила, перебьётся.

— А теперь еще раз, что можете пояснить по делу?

Этикет, вежливость — эти понятия его не беспокоили. Артем хозяйски прошелся по кабинету, сунул нос в кухонный уголок, потом выбрал себе стул и развалился.

— Ничего не могу пояснить. Мне спустили материал из архива, не читал.

Гад улыбнулся, по его мнению, «завлекательно». А я помечтала увидеть его зубы на полу. С этим каши н сваришь. Работать «мы» не приучены, а читаем только картинки.

— Значит возьмите дело и ознакомьтесь. И не забудьте сделать мне копию.

Опер еще немного гипнотизировал меня, с уже померкшей улыбкой. Резко схватил дело и ретировался, не забыв хлопнуть дверью. Оставалось только вздохнуть «Тупой, еще тупее», ну кто ему сказал, что все будут приклоняться перед его родственниками? Судя по скорости дежурного и замеченной надписи от руководства «тов. Гаюн, в работу» от него и его родственницы просто мечтали отделаться. Может он нажалуется родителю и меня снимут с дела?

Плюс папочка была тоненькая и старенькая, значит архив до нулевых. Сходить, что ли разузнать? Но предпринять ничего не успела.

В дверь постучались.

— Занята?

— Влад! Как же я рада тебя видеть!

Я подскочила из-за стола и обняла это чудовище, смачно саданув плечом косяк.

— Привет птичка! Что это за…?

Анубис запнулся, не зная, как прилично охарактеризовать выскочившее от меня существо.

— Не парься, это опер из главка, сынуля зам прокурора.

— О! Ну как тебе? Не скучно?

— Не смешно, эта «инфузория» собирается что-то из старенького вскрыть. И судя по тому, как этот мажор носится с этой древностью, у него есть зацепки. Просто так, такие детки, палец о палец не ударят, а тут аж приехал. Вот теперь жду звонка обиженного родителя….

— Вот как у людей сложно то, сколько лет смотрю, все поражаюсь.

Он поскреб идеально выбритый подбородок и начал разгребать соседний стол…

— Это что такое? Что за самоуправство?

— А что я не сказал? Я теперь твой сосед! — эта бесстыжая морда продолжила перегружать мои идеальный хаос из папок обратно мне на стол. — А ты не пробовала шкафы? Говорят, очень удобно держать там бумаги.

— Ну если такой умный, открой любой шкаф и посмотри. Только потом сам убираться будешь.

Анубис последовал совету и предупреждению, а именно приоткрыл ближайший шкаф на полсантиметра. Возвращаясь за свой стол, я краем глаза следила, чтобы весь ворох бумаг не погреб его почище песка в пирамиде, а мне не пришлось отписываться от трупа в кабинете.

— А куда мне ставить?

— На твое усмотрение, можешь на стул, подоконник я займу.

— А разобрать? Этим делам по несколько лет?

— От десяти до двадцати, архив переполнен, а новые места не выделяют. Уничтожаю потихоньку, это я про двадцатилетние, ты бы в кадры зашел, там делам от семидесяти пяти лет, а на уничтожение после семьдесят шестого уходят.

— Даже не хочу, здесь нужен ремонт….

— За свой счет любое удовольствие.

— А работодатель? Никак?

— Ты откуда свалился? Спросил бы Юрия Александровича, сколько он нервов начальнику измотал, чтобы его ординаторская стала такой современной. По моему его шеф до сих пор заикается при слове ремонт и Соболев, в одном предложении.

— А самой?

— А на какие? И ты учти, любой ремонт «за свои» плавно встанет на баланс тыловой службы, то есть, сделаешь ты, а забрать уже не получится.

— Ну это мы еще посмотрим…

Я оторвалась от компа и посмотрела на закрывающуюся дверь, наивный какой. Это вам не Яга, добрые тридцать лет дрессирующую всю чиновническую братию. Наш тыловик — тертый калач, не каждый начальник может что-то выбить у него. Так-то жаловаться глупо, Степаныч хомяк запасливый и умудряется даже бумагой снабжать в полном объеме, но сверх нормы — это нереально. Спустя час Влад вернулся просто пышущий праведным гневом, из ноздрей пар валил, или песок? Уши то и дело трансформировались в шакальи.

— И не смотри так на меня!

— Я вообще в твою сторону молчу!

— У тебя на лбу написано ехидство! Ведьма!

— Гав! — Ой, такая обиженная моська стала, аж совесть один глаз открыла, — Успокойся, хочешь ремонт — делай, никто слова не скажет!

— Это не тыловик, это гном— хомяк!

— Вполне возможно в его семье были такие.

— А ты то что такая спокойная? У тебя только что штукатурка не падает! А мебель? Она ж лично Ленина застала… Как ты в таких условиях работаешь?

Я лениво окинула взором кабинет. С одной стороны, согласна! Ремонт требуется, но так-то…. Кабинет покрашен в приятный голубенький цвет, ближе к белому. Шкафы — образчик современного офисного искусства, Ленина в глаза не видели, рассыпались бы. Столы, знавали лучшие времена, но пока держались. Стулья дермаНтиновые, облезлые — две штуки. Я же не жить здесь собираюсь, а работать. Компьютер естественно хочется поновее, но это не тот пентиум, что в ген. прокуратуре выдали. Работает прилично, плюс есть еще мой собственный, на форс мажорные обстоятельства. Не дождавшись от меня никакого ответа, Анубис набрал кому-то по телефону и растворился за дверью.

Мне дали поработать целых два часа спокойно, даже с одним свидетелем переговорить, а потом вернулся этот… бог… знает кто с ним?

Маленький, мне по плечо, мужичок. Характерный высокогорный нос, темные с сединой волосы художественно разбросаны по плечам. Хищно заточенные желтые зубы виднелись в прорабо-еврейской улыбке. Он по-хозяйски зашел, обвел глазами кабинет, поцокал языком и подошел к моему столу.

— Какие пожелания по ремонту?

— Какому ремонту?

В принципе догадываться кто это, даже понять зачем он здесь легко, но у меня не спрашивали — не спрашивали. Крайне не люблю, когда меня ставят перед фактом. Мужик удивленно на меня посмотрел, затем последовательно перевел взгляд на дверь, сложил руки на груди и стал перекатываться с пятки на носок. Виновник явился с сияющей улыбкой до ушей, во все тридцать два, или сколько там у шакала?

— Я договорился!

— И о чем, стесняюсь спросить?

— О ремонте!

— А нас потом переселят в другой кабинет. За твой счет, тыловик с удовольствием отремонтирует все здание!

Анубис задумался, потом шкодно улыбнулся:

— Я наложу специальный отвод глаз, если кто захочет прийти без приглашения — просто не найдет…

— А ты о конвойных, свидетелях, да просто о дежурке подумал?

— Обижаешь, коллега! Такие пройдут, а вот начальники, только после приглашения.

— Ну смотри сам, буду на тебя ссылаться…. Сколько это займет времени?

Мы синхронно посмотрели на мужика.

— Для ведьмы — дороже!

— Прокляну!

— Я же говорю, дороже!

— В общем, ты что хочешь?

— Кучу полок, чтобы это все разместить. Удобное кресло мне. Стулья — для посетителей максимально неудобные штуки три. Стол мой, с уголком, для опроса. Для допроса с крепежом. Кондей.

— Скромно…. А если золото добавить?

— Если здесь будет золото и пирамиды, я из вас обоих мумию сделаю и замурую в стену.

— Грозная какая! Ладно, сколько будет проходить ремонт?

— Дня три — четыре. Будет зависеть от доставки.

— Что скажешь?

— Что мне нужна командировка на это время. Пойду ловить.

— С тем мажором?

— Это он со мной. Ну попробую в архиве посмотреть дело, а там решу. Вроде мельком там Питер фигурировал.

— Удачи!

Аккуратно подхватив личные вещи, пошла пить чай с «девушками» из архива. Архивные девочки — барышни за шестьдесят, вечно на обеде. Но! Если заходит первой коробочка зефира или шоколадка — они спокойно помогают без всяких препирательств. Так что я в начале отправилась в магазинчик за продуктовой взяткой.

Запах застарелой бумажной пыли, чая с ромашкой, валокордина — это первое что ты ощущаешь, попадая в царство историй разбоя, убийств и висяков. «Висяки» особенно грустно пахнут — разбитыми надеждами оперов, следаков и начальства.

— Добрый день, дамы! Могу вас потревожить?

— Зайка, заходи! Мы чай поставили недавно.

— Девушки, а к вам не забегало чудовище мажористое? Откликается на Красновский Артем Игоревич?

— О, был такой, по справочке от мамы дело забрал.

— А копии нет? Ну или хоть выписки?

— Отчего ж нет. Почитать, или в туалет?

— Предпочтительней второй вариант, но думаю остановиться на первом. Если можно здесь почитаю, а то в кабинет подселили коллегу, так он сейчас свои вещи завозит. Даже у Степаныча ремонтников выпрашивал… — синхронная язвительная улыбка была мне ответом, — Вот и я про то же…. Но собирается делать своими силами.

— Тогда сиди спокойно, можешь к нам на время ремонта перебраться.

— Спасибо!

Плавный — лебединый проход к полкам, медленное шуршание бумаги и выписка из дела у меня в руках.

Выписка:

Отделом по расследованию особо важных дел следственного управления по Западному административному округу Главного следственного управления Следственного комитета РФ по городу Москве расследуется уголовное дело в отношении неизвестного мужчины, ему инкриминируется убийство двух лиц, предусмотренного п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ.

По данным следствия, в феврале 1999 года возле ночного клуба, расположенного по улице Удальцова в городе Москве, в ходе ссоры обвиняемый произвел не менее 6 выстрелов из имевшегося при нем огнестрельного оружия в двух ранее незнакомых мужчин, в результате чего оба потерпевших скончались на месте, а обвиняемый скрылся в неизвестном направлении.

В ходе работы следователей и криминалистов ГСУ СК России по городу Москве совместно с сотрудниками уголовного розыска ГУ МВД России по г. Москве по раскрытию и расследованию преступлений прошлых лет, проанализированы материалы уголовного дела (сшили материал и забыли, как страшный сон!), а также тщательно проверены собранные доказательства (в дальний ящик).

Также установлено, что непосредственно после совершения преступления он выехал за пределы Московского региона, предположительно скрывается в Ленинградской области. При этом не поддерживает каких-либо связей со своими знакомыми и семьей. Предполагается, что в 2003 году незаконно (а как приобрести по-другому?) приобрел паспорт гражданина РФ на другие анкетные данные.

Следствием предположено (а что еще оставалось?), что фигурант ранее был неоднократно судим, в том числе за особо тяжкие преступления.

В настоящее время с фигурантом проводятся необходимые следственные действия, фигурант находится в розыске (обожаю эту формулировку, что с ним еще то делать?). Расследование по уголовному делу продолжается.

— Не густо…Чем же это дело могло заинтересовать Красновского?

— Тут скорее его маменьку! Сыночку подсобить, карьерку подстелить.

— А больше ничего не запрашивалось? От его или от ее имени?

— У нас нет, только если главк…

Она пристально посмотрела на меня, с немым вопросом. Эти брежневские барышни никогда и ничего не делали без озвученного вопроса или просьбы. Это было их незыблемое правило.

— Ну вы же можете спросить?

Барышни вздохнули, но взялись за трубку.

— Гаврилна, мое почтение….

— Степанна, минутку твоего драгоценного….

О чем они там ворковали, я не прислушивалась. Моим «девочкам» было под силу достать всю информацию обо всем. Они знали всех в архивах и канцеляриях города, а то и не одного. Зарплата на таких должностях копеечная, но как прибавка к пенсии, да и просто быть в обойме. Выйти утром при «параде» накрашенной, наглаженной — блеск!

Вот, например, у Нины Константиновны выросли даже внуки, скучно ей дома. Она и гоняет нас — молодёжь, им приятно, нам не скучно. Старожил в нашем комитете, через нее прошло уже больше семи начальников, а уж скольким следакам она карьеру подняла или загубила — только она и знает. Ведь вовремя выданный материал, это половина дела.

Из размышлений меня выдернул голос архивариуса:

— Зайка, смотри, в главк пришла информация, что в Ленинграде, всплыли пальчики этого неизвестного. По базе это Сурков Игнат Данилович, пятидесяти двух лет, сидел дважды, собственно после второй отсидки пропал с радаров. А сейчас из Питера пришёл запрос на пальчики, там то ли убийство, то ли еще что, Гаврилна не знает.

— Нина Константиновна, чтобы я без вас делала! Вы мой ангел хранитель!

— Пустое, ты меня никогда не забываешь. Всегда вкусняшки таскаешь, так что не бери в голову.

— Получается, нужно будет ехать в Питер, смотреть там. Хорошо с вами, но пойду выбивать командировку в северную столицу.

— Беги, беги!

— Если в Питер поеду, привезу вкусности!

— Ну, будем ждать!

Рыбалка на Димитра Александровича началась в дежурке:

— Начальник где-то здесь, ищи.

Как в той сказке: в трех местах его видели, из семи только что вышел. В общем приняла решение подпирать дверь его кабинета. Игнорируя злой взгляд секретарши. Я ей сильно мешала ничего не делать.

Три часа спустя, прочитанные все новости на несколько лет вперед, одуревшее сознание выхватило начальника в проеме двери.

— Димитр Александрович, я к вам!

Ну ликования я не заметила, как в прочем и раздражения от моего вида.

— Чего тебе, Гаюн?

— По делу, — отрезала я, — Ко мне Красновский заходил с материалами.

На лице босса появилось подобие виноватого выражения. Значит это его подстава с сынком прокурорши, будем просить отступные от руководства. Не дождавшись упреков, шеф подтолкнул просьбу:

— Ну?

— Там не понятно, — потянула я, — Чья подследственность? Питер. Нужно лететь в командировку, а кто мне такое может позволить?

— От меня чего хочешь?

— Отправить в Питер, да не мучать никого.

Острый мозговой процесс проистекал молча. Я наблюдала первую задумчивость, вторую неуверенность, третье нежелание принимать решение…

— Так не получится, главк заинтересован…

— Главк или?

— Или конечно, что ты как маленькая? Отвертеться не получится, значит нужно ехать. Давай сделаем следующим образом, сегодня уже домой, вечер, — констатировало начальство, — Утром придешь получишь квиток на командирование и сразу в Питер. Как раз и золотой опер подтянется.

Оспаривать причин не было. Отправилась прямой наводкой домой. Напоследок получила злобный рык секретарши, которая и будет все это оформлять и согласовывать, причем сегодня. А так — красота! В кабинете ремонт, а я смотаюсь в Питер, отдохну немного, погуляю. Не мешать же местным в их делах? Пусть опер сам и решает, а я так, процессуальный балласт.

Маршрут работа — дом радовал неимоверно, даже пробки сейчас не очень раздражали. Все мысли «пели», наконец-то дело! Никто не спорит, что я бумагомаратель, но я пока молода и работа в полях мне импонирует больше.

Жара на улице спала. В воздухе еще ощущался теплый шлейф, но иголочки холодного ветерка вытесняли зной. Почти не глядя переодела форменое платье в беговое нечто, это я к тому, что бегала в чем удобно. Не в лосинах «познакомлюсь», а в штанах «действительно бегаю».

Возглавила тройку бегунов Нескучного сада. Именно эти два оборотня послужили причиной свернутым шеям и проклятьям, брошенным мне в спину. Скорее всего пожелания сломать все ноги и руки разом. Ну а что, я такая — никакая, а рядом мечта любой барышни от восемнадцати и до гроба! И кубики, и ямочки, и рост, и вес, и дорогие часы на ручках. А парни оставались неприступными, не оборачиваясь даже на самые громкие вдохи. Чай не кошки.

— Коль, передай по своим, завтра в Питер едем. Планирую на поезде.

— Может на машине? И нам удобнее, возьмем двоих и скатаемся?

— С нами еще один опер — мажор поедет…

— Ну как раз четыре человека, на моей и поедем, Константин Владимирович выделит на командировочные расходы.

— Как знаешь! Мое дело сообщить, дальше смотри сам, не маленький!

— Разминка! — и он начал меня ломать, точнее разминать, но в его видение ситуации.

Дом встретил меня приятным ароматом печева, на которое после тренировки смотреть не хотела, устала. День закончился. Ужинать и спать, утром еще собираться в путь.