Сломанная печать

17.

Закончив с теорией, господин Брум достал из-под кафедры большую коробку, где рядами лежали вещицы, о которых и шла речь на занятии.

— Теперь мы попробуем поработать с ментальным кубом. Каждый создаст фрагмент чар или полное заклинание и оставит его на гранях.

Он провёл ладонью над пособиями, чтобы убедиться, что всё они чисты от старой информации. Без лишних слов расправился со следами чужой магии. Затем взял в каждую руку сразу по несколько кубов, потянув за ними и остальные. Будущие артефакты словно подвешенные на единой верёвке последовали за руками мага. Студенты так же потянулись вперёд, чтобы рассмотреть неожиданный фокус в исполнении строгого учителя. Бросок, который сделал господин Брум, застал всех врасплох. Одним быстрым, неуловимым движением он запустил веер из ставших невесомыми атрибутов магии менталов. Аудитория охнула. Многие из девушек, взвизгнув, закрыли лицо руками.

Заворожённо Мариса наблюдала за кубом, способным уместиться в ладони, который терял скорость приближаясь к их столу. Рядом парил второй для соседки. В поступке стажёра было столько скрытого мальчишеского позёрства, что она улыбнулась и поймала пособие. Сжимая куб в руке, она посмотрела в лицо господину Бруму. Он должен был так же улыбаться, как это делает любой молодой человек, недавно закончивший Академию, когда ему удаётся впечатлить более неопытных и юных учеников. Но Северин оставался строг, серьёзен и непроницаем. Мариса покачала головой. Наверное, она ошиблась, заподозрив его в наличии хоть каких-то человеческих чувств.

— Никогда не любила эти штуки, — тем временем Келена вертела свою игрушку в пальцах. — Холодные, точно ледышки. Так те хотя бы тают.

Мариса перевела взгляд на собственные руки, удерживающие ментальный куб. Серые непрозрачные грани были матовыми и гладкими. Магам Разума удавалось раскрасить кубы точно волшебные шкатулки, установив схемы чар и опорные точки для создания заклинаний. Такой же куб, только немного большего размера, Мариса часто видела в руках отца.

Это воспоминания оказалось настолько болезненным, что начало жечь ладони, и она быстро отложила вещицу на стол, разглядывая со стороны.

— Возьмите куб в руку, — сухо велел господин Брум. — Накройте пальцами второй руки грань, на которую будете наносить информацию. Дар должен пройти через кончики пальцев. Выберите заклинание, исходя из своей школы. Менталы могут взять часть схемы чар.

— Ох, я чувствую, — пискнула Келена, когда под узкой ладошкой появились искорки огня, окрашивая грань в оранжевый цвет. — Смотри, Ма́ри! Смотри!

— Студентка Дэй? — настойчивый стажёр не отходил от их стола.

Мариса сидела, спрятав руки под себя, закусила губу и смотрела на куб. В потемневших глазах плескалась амарантовая сила, пробуждённая памятью. Если бы она не прикрыла их, то господин Брум несомненно бы заметил. Она слышала голос учителя, но не могла двинуться с места и заставить себя взять куб в руки. Аудитория раскачивалась в зыбком тумане, словно Мариса снова находилась в лодке и шторм безжалостно крутил и трепал судёнышко. Она видела руки отца, сжимавшие потемневший куб менталов, откуда недавно пробивался розоватый свет. Потом Фрост Талес положил его перед собой на дно лодки, чтобы взяться за вёсла. Тяжёлые деревяшки медленно опускались в воду, почти не помогая бороться с волнами.

— Не бойся, моя маленькая, он не опасен. Я запер силу. Скоро мы окажемся на острове Юингов. Я спрячу и тебя. Спрячу то, что они ищут, — он с силой сжимал вёсла, норовившие выскользнуть из рук мага, неприспособленных для такой тяжёлой работы.

Почему-то он не мог использовать заклинания, чтобы лодка плыла сама. Мариса помнила об этом.

— Всё сложится, милая. Я не позволю им использовать тебя, чтобы я согласился на всё. Твой отец — толкователь и не имеет права идти против закона. Не бойся. О тебе позаботятся…

Отец говорил и говорил, повторяя одни и те же слова, успокаивая, подбадривая, отвлекая от волн, поднимавших лодку вверх и бросавших её из стороны в сторону. Мариса, как и тогда, чувствовала солёные капли, ложащиеся на лицо плотным слоем влаги, промокшее платьице прилипло к телу. Она дрожала.

— Помни, что я люблю тебя…

— Папочка! Папа…

Память сделала резкий поворот, сменив образы. Амарантовое облако зависло над лодкой, молнии били о воду вокруг, отзываясь ужасающим треском. Детский крик разрывал гул шторма и звуки иной стихии, угрожающей двум фигуркам в лодке. Рука отца сжимала ярко горящий ало-лиловым светом куб ментала.

— Прости, но я должен… — голос отца сорвался, как и он сам сорвался с края лодки. — Только выживи!

С криком преодолевая невидимую преграду, он успел наложить на дочь защитную схему, прежде чем… Мариса зажмурилась. Настоящая влага потекла по щеке.

— Ма́ри, что с тобой? Очнись! — стихийница осторожно трепала её за коленку.

— Студентка Дэй, вам нужна помощь? — ровный, бесстрастный голос стажёра никак не сочетался с участливым вопросом, который он задал.

— Я в порядке, — она постаралась ответить так же спокойно и холодно, даже посмотрела в глаза господину Бруму, ощутив, что чуждая сила успокоилась и опасность выдать себя миновала.

— Тогда приступайте к упражнению, — он чуть склонил голову к плечу, ожидая её действий.

Протянув руку, Мариса обхватила куб пальцами. Наверное, лицо у неё при этом было такое свирепое, что подруга непонимающе уставилась, позабыв о собственном заклинании. Рука у Марисы задрожала, куб выпал, отлетая к краю стола. Одним движением пальцев Северин Брум остановил его от падения, вернув ближе к студентке.

— Попробуйте снова, Мариса, — он и не думал отступать и впервые обратился к ней по имена. — Вам что-то мешает работать с кубом ментала? Опишите ощущения. Давайте решим проблему.

— Нечистая кровь ей мешает, — громко и отчётливо произнёс Данис Лазар в спины подругам, точно воткнул колючки, пропитанные ядом. — Бастардка Дэев ни на что не способна.

Мариса побледнела. Привычная для неё насмешка на этот раз ударила больнее. Так мерзко, что господин Брум слышал это. Она сложила руки на коленях и вжала голову в плечи. Тишина продлилась недолго.

— Встаньте! — Голос господина Брума звенел льдом.

Мариса вскинула голову, полагая, что он обращается к ней, собираясь лишить права находиться вместе с родовитыми отпрысками аристократов, но Северин смотрел дальше по рядам столов.

— Встаньте и представьтесь.

— Ну… — юный ментал нехотя поднялся. — Данис Лазар, — усмешка растянула пухлые губы парня, полагавшего, что имя ректора произведёт на учителя впечатление.

Он ошибся. Ни один мускул не дрогнул на лице Северина, когда он ответил:

— Ваше поведение, студент Лазар, неразумно для ментала и недопустимо для мужчины. Принесите извинения девушке или покиньте аудиторию. Я не желаю вас видеть на своём занятии.

Открыв рты, все смотрели на господина Брума, который точно не шутил и не изображал строгость. Северин сложил руки на груди и ждал, когда Лазар сделает выбор. Хлопнула дверь, а все так и сидели, вытянувшись, распахнув глаза от изумления. Меньше чем за неделю сын ректора успел нагрубить нескольким преподавателям, но ни один не поставил его на место. И вот молодой стажёр всё-таки сделал это.

— Вернёмся к практикуму.

Студенты немедленно опустили головы к столам, занявшись созданием заклинаний. Господин Брум прошёлся между рядами, внимательно оценивая работу каждого, делая точные и короткие замечания по качеству магической вязи или структуре схем.

Мариса было подумала, что он забыл о ней, но ментал вернулся. Самое большее, что он позволил себе показать — еле заметная складочка между бровей. Вначале он проверил работу Келены, похвалив за хорошее сплетение заклинания малого огня. Артефакт стихийницы окрасился в яркие, пылающие тона. Северянка раскраснелась от удовольствия и гордости. Оставалась её подруга.

Под серьёзным взглядом стажёра, Мариса вынуждена была немедленно схватить артефакт со стола. История с Лазаром совсем смутила её, но и помогла отвлечься от страшных воспоминаний. Уже очень давно никто не заступался за Марису, не считая магистра Дэя или Келены, которых она начинала считать своими близкими людьми. Но чтобы чужой человек выказал поддержку— не бывало такого! Учитель не разозлился, не показал неприязни, впервые встретив неполноценного эмпата, а встал на защиту. При этом Северин сохранял полное безразличие или даже презрение к происходящему, что совсем сбило девушку с толку.

— Позволите, — он вроде бы спросил разрешения, но осторожно взял Марису за руку, не дожидаясь ответа, и показал, как нужно коснуться грани куба.

Руки господина Брума оказались тёплыми, а тонкие пальцы истинного ментала сильными и чуткими. Не понимая отчего, Мариса затрепетала, её тут же окатило жаром, а дрожь сконцентрировалась где-то в животе. Она постаралась не думать, увидел ли стажёр магический ожог на ладони. Вздохнув, Мариса сосредоточилась, хотя сделать это было очень трудно. Он словно забыл, что следует отпустить её, а дар девушки с неожиданной силой пробился к кубу. Только совсем не целебные чары вложила Мариса в артефакт. Частички дара понесли к кончикам пальцев ту боль, что навсегда осталась в памяти и новый яд, которым измучил её Лазар и остальные. Она не смогла справиться с потоком, незаметно сплетая заклинание полное горечи и одиночества. Когда Северин внезапно перестал прикасаться к руке, Мариса и сама отвела пальцы от грани. Матовая поверхность куба осталась покрытой витиеватыми чёрными узорами, окаймлёнными сияющим амарантовым контуром. Ужаснувшись, Келена переводила взгляд с преподавателя на подругу. Они замерли, встретившись глазами.