Сломанная печать

32.

Келена задерживалась на лабораторных занятиях для стихийников. Они договорились, что Мариса встретит подругу в крыле сензитивов. Обычно соседка прибегала разгорячённая, с порозовевшими щеками и очень довольная. Работа с огненной, водяной или воздушной магией ей невероятно нравилась. Освободившись от лекций и практикумов, девушки шли в чайную или прогуляться по парку Академии, наслаждаясь тёплой и солнечной осенью.

Мариса не успела дойти до места встречи, когда громоздкая тень на мгновенье накрыла её. Железные пальцы обхватили кисть и дёрнули, втянув в нишу, каких было немало в здании Академии. Тень обрела облик и вес, прижимая невысокую фигурку к деревянным панелям. Не успев закричать, Мариса только вдыхала воздух раскрытым ртом, когда над ухом раздался горячий и насмешливый шёпот.

— Вот и ты, маленькая шлюшка. Я думал, что ошибся, но теперь уверен, что нет. Мариса без родового имени и с моей меткой.

Сильные пальцы стихийника коснулись ожога, который Мариса прикрывала волосами, затем сжали подбородок, заставив посмотреть в лицо их обладателю. Мариса больно ударилась затылком о стену, на миг зажмурилась, справляясь с помутнением перед глазами и ужасом. Лирой и не думал исчезать. Всё те же правильные черты, немного крупные, но притягательные своей неистовой красотой. Яркие голубые глаза словно выражали вечную и неутолимую жажду. Некоторая внешняя юношеская мягкость, свойственная ему три года назад, обратилась мужской решительностью черт, за которыми продолжала проступать требовательная капризность. Лирой Фолэнт привык получать всё, всегда и не взирая на обстоятельства.

Марисе хотелось закрыть уши, спрятаться, но знакомый и пугающий голос продолжал жалить, когда Лирой склонился к ней.

— Я бы мог всем раскрыть твою тайну, но…

Он рассмеялся, нашёл губами маленькое девичье ухо и сильно прикусил самый кончик мочки. Это будто пробудило Марису, окаменевшую от страха настолько, что амарантовая сила никак не могла пробиться через узел в солнечном сплетении. Прежние тренировки по усмирению неконтролируемой магии креаторов не позволили ей выплеснуться на Лироя. Сама Мариса и опасалась, и мечтала о мести. Потаённое желание уничтожить Фолэнта, стереть ухмылку с нахального лица, боролось в ней с осторожностью. Мариса не способна была думать о чем-то ином — она снова ощущает тяжёлое и жаркое дыхание, а тело стихийника вдавило её в стену. Стыд и боль заполнили сердце до краёв. Она была полностью беззащитна перед Лироем.

Собрав все силы, она постаралась наложить на него чары усмирения, и, извиваясь, выскользнуть. Ничего не вышло, ведь все маги имели собственные артефакты и защиты от чужих заклинаний. Поблизости в галерее ходили люди. Мариса попыталась крикнуть, но в горле пересохло. Раздался чей-то смех.

— Первокурсницы, — чуть отодвинувшись, Лирой перекрыл для Марисы пути отступления рукой. — Такие пугливые, но очень бойкие. Сначала строят глазки, а потом пищат, когда к ним подходишь.

Студенты весело пошли дальше, а Лирой прихватил несколько каштановых прядей и незаметно потянул, причиняя новые страдания.

— Помнишь Винса и что ты с ним сделала, дрянь?

— Я ничего… — возмущение переполняло Марису. — Ай!

Он сильнее дёрнул за волосы, наматывая на палец.

— Как думаешь, кому поверят? Безродной девке или брату советника, наследнику древнего рода? Не знаю, что ты здесь делаешь и откуда у тебя дар эмпата, но я получил отличный подарок. Слюнтяй Винс перепугался, решив, что ты одна из нас. А я думаю, что ты грязная бастардка, как и говорят в Академии.

— Зачем же сиятельному аристократу касаться недостойной с нечистым даром? — ядовито оскалившись, Мариса нашла в себе достаточно смелости, чтобы посмотреть Лирою в глаза.

Скривив рот, он отпустил густые девичьи пряди. Волна студентов заполнила галерею и схлынула. Со стороны казалось, что маленькая и хрупкая первокурсница разговаривает с широкоплечим и высоким магом. Беседует о чём-то немного напряжённо и неприязненно, но вполне мирно.

— Потому что я так хочу, — вцепившись в её локоть, он сдавил руку. — Кое для чего такие как ты вполне пригодны.

Мариса зашипела, чувствуя, как вот-вот хрустнут косточки. Расплываясь в улыбке, Фолэнт неожиданно освободил жертву.

— Пожалуй, не стану торопить события. Ты исчезла так быстро, что я не успел как следует насладиться. Я подумаю, чего мне хочется от тебя, шлюшка, — он провёл пальцем по губам Марисы. — Не будешь послушной, о секрете узнают все.

Отвернувшись, она зло ответила:

— Невозможно раскрыть мою тайну, не рассказав о Дозорной Башне!

— Ты готова опозорить себя? — Притворное изумление отразилось на холёном лице Лироя. — Мне это ничем не грозит, а тебя осудят все.

— Большего позора и боли, чем я уже пережила никогда не будет. Делай что хочешь!

На этот раз Марисе удалось вырваться, или просто стихийник потерял бдительность, решив, что наигрался для начала с пойманной мышкой. Они разошлись в разные концы галереи. Марисе пришлось сдержаться, чтобы не побежать. Ноги тряслись, сердце стучало в животе и висках одновременно. О договорённости с Келеной она и не вспомнила.

Подруга догнала её в центральном зале неподалёку от памятного барельефа погибшим.

— Где ты была?! Я тебя потеряла! — тараторила Келена. — Мы же собирались посидеть в чайной.

Они куда-то шли. Оглушённая Мариса слышала голос подруги словно через плотное одеяло. Все мысли сплетались в тугой неразборчивый кокон, где невозможно было найти ни конца, ни начала. Что теперь делать? Бежать, бросив всё? Оставить Академию, магистра Дэя, попытки усмирить амарантовую силу, которую так легко задавил страх перед Лироем. Спрятаться в провинции или бедном квартале. Никогда больше не видеть Северина…

«Глупая, о чём ты думаешь?! При чём тут господин Брум?!» — одёрнула себя Мариса, но сердце кольнуло тоской.

— Ты бледная, — Келена прекратила выговаривать подруге, заметив, что с той происходит неладное. — Что случилось?

— Ничего, Кели́. Меня мутит.

Мариса положила ладонь на солнечное сплетение, где снова разрасталась трещина, сделавшая из сильного эмпата бездарную куклу. Почему она обязана бежать и прятаться? Мариса не совершила ничего постыдного или незаконного, если не считать обладания силой иллюзий, но Лироя это совершенно не касается. Это Фолэнт должен скрывать свои грешки и стыдиться поступков.

— Не ела опять? — сжав кулачки, стихийница осуждающе смотрела на подругу. — Немедленно выпьешь травяного чая с пирогом.

Не дожидаясь возражений, она потянула Марису в другую сторону. Сил сопротивляться не нашлось. Уже сидя за столиком, она постоянно возвращалась к образам из прошлого. Келена молчала, тревожно поглядывая на Марису и борясь с желанием расспросить подробнее. Никогда и никому дочь Фроста Талеса не расскажет, откуда знает младшего брата толкователя Фолэнта.

+++

Первая неделя летних каникул казалась юной Марисе чудесным сном. Винсент совсем не ворчал и не отпускал обидных шуток, а его приятель обратил всё внимание на воспитанницу дома Юингов, ухаживая, будто настоящий кавалер. Вечерами они играли в «Угадай слово» или фанты, днём гуляли в окрестностях имения или сидели в саду, где маги соревновались в стихийных чарах, развлекая дам. Мариса чувствовала себя совсем взрослой, ловя немного странные, но такие горячие взгляды Лироя Фолэнта. Она не понимала, чего хочет её сердце. Сокурсник Винса — яркий, невероятно красивый и неистовый — всегда оказывался рядом, стараясь коснуться руки, талии или плеч Марисы. Эти прикосновения будоражили и смущали, но выглядели случайностью.

Оба молодых мага являлись неискушённой Марисе во сне в самых романтических и волнующих образах. А когда уже наяву Лирой сунул ей в руки букетик цветов с пустоши, девушка совсем потеряла голову, не зная кому бы отдала предпочтение. Мариса никогда не забывала, кто она в доме Юингов, но сладкая мысль нет-нет да закрадывалась в головку — когда-нибудь ей суждено стать женой аристократа, потому что для настоящей любви не существует препятствий и предрассудков. Жених, конечно же, терпеливо дождётся совершеннолетия Марисы, чтобы сочетаться законным браком. Она станет хорошей женой и хозяйкой богатого дома, как учила её госпожа Юинг.

Лидия Юинг приложила много любви и усилий, чтобы из найдёныша выросла образованная и воспитанная барышня, которую не стыдно ввести в круг знакомых и в столице.

— Она такая смышлёная, — нередко говорила женщина мужу. — Марису и учить ничему не нужно, она словно сама всё знает. У девочки прирождённые манеры и достоинство дамы.

Хозяина Мариса побаивалась и всегда молчала в его присутствии, стараясь оставаться незаметной. У Юинга был резкий и несдержанный нрав, но ради жены он терпел присутствие в имении безродной девчонки, надеясь, что рано или поздно Лидия наиграется в куклы. Детей, кроме Винса, у них так и не появилось. Всю нежность и заботу воспитательница отдавала Марисе и девочкам из пансиона, давно открытого на острове. Винсент вырос и уехал учиться в Академию, вернувшись только летом.

В один из дней Мариса забрела на конюшню. Она любила лошадей, нередко подкармливала сахаром или морковкой. В ответ они тыкались ей в лицо и руки мягкими губами и дружелюбно фыркали, переступая изящными ногами. Услышав голоса, она почему-то побежала наверх. Настил из досок завалили сеном и Мариса удобно расположилась, наблюдая за тем, что происходит внизу.

Переговариваясь, молодые маги вошли в конюшню и стали сами готовить лошадей к верховой прогулке.

— Винс, не представляешь, как это сладко, объезжать вот таких наивных дурочек. Она совсем не понимает намёков. Распахнёт глаза и всему восхищается. Покажи я ей свой магический жезл и тот с восторгом будет рассматривать, — Лирой громко расхохотался, вспугнув лошадей.

Скрываясь на верхнем ярусе конюшни, Мариса в недоумении хмурилась. Что смешного в магических жезлах? У каждого мага должен быть какой-то артефакт, помогающий ему создавать чары. А жезлы сияют от стихий в руках умелого сензитива. Какие странные эти мужчины.

— И надо тебе время тратить, — мрачно отозвался Винсент. — В деревне полно девиц охочих до господских ласк.

— Нет уж. Это дело я доведу до конца. Лирой Фолэнт так хочет. Маленькая шлюшка узнает, где её место.

— Сам же сказал, что она неискушённая, — голос у Винса был недовольный и напряженный. — Не хотелось бы, чтобы мать узнала о твоих попытках совратить воспитанницу.

— Совратить, — Лирой повторил слово, нарочно растягивая каждую букву, будто дразнясь. — Совращают благородных барышень, а безродные девки достойны внимания аристократов вроде нас на одну ночь. Взять самое сладкое и выбросить. Готов уступить тебе первенство в качестве компенсации.

Вцепившись зубами в ладошку, Мариса не отводила глаз от Винсента. Сверху она не видела целиком его лица, но по сведённым бровям и складочке на лбу поняла, что идея ему не по нраву. Стараясь не упустить ни слова, она перестала чувствовать, что внутри всё свело и закаменело, не хватало воздуха. Как ни была наивна Мариса, но тут быстро сообразила о ком говорит Лирой.

— Пойдём лучше в деревню, — неуверенно проговорил Винс. — Там одна молодуха такое вытворяет. Про всех забудешь.

— Ты что, боишься? — вспыхнул весельем Лирой. — Мамочка заругает? Жаловался, что девчонка украла у тебя мать, а теперь и отомстить не хочешь. Смотри, скоро и отца заберёт.

— Как это? — В недоумении Винсент замер посреди конюшни.

— А так! — Высокий статный маг небрежно опёрся о деревянную балку. — Разве не видишь, как она улыбается и смотрит на хозяина за столом, невинной овечкой проходит мимо. Не замечаешь, что эта водная дева и нами крутить пытается? Тихони самые развратные и хитрые. Каждая мечтает богатого заполучить и до знати подняться.

И на расстоянии Мариса услышала жаркую ненависть в голосе юного Фолэнта. Говорил он уверенно, ничуть не сомневаясь, с презрением к таким, как она.

— Возможно, — Винс пожал плечами. — Но про отца моего ты загнул, конечно. Ни один маг не свяжет себя с простолюдинкой серьёзными отношениями.

Выглянув за широкие ворота, закрывающие вход в конюшню, Лирой вернулся к приятелю. Доверительно наклонился ближе. Сено искололо Марисе живот и грудь, несколько раз она чуть было не чихнула от терпкого запаха сухой травы. Представить, что маги обнаружат девчонку, было страшно.

Фолэнт горячился, желая убедить друга.

— Можешь мне верить, Винс. Я знаю о чём говорю, — он снова оглянулся, будто опасался, что их услышат. — Мой папаша много лет жил с бастардкой нашего же рода. Не знаю, почему ей позволили родиться. У неё была магия, как и у всех прочих Фолэнтов. Слабая стихийница, но умело держала глупого аристократа при себе, родила сына. Мы с Грэмисом заставили её пожалеть об этом. Поклянись, что никому не расскажешь! — Лирой требовательно прикрикнул на Винса, положил широкую ладонь сзади на шею, сжимая.

— Клянусь! — Юинг сделал жест, создающий чары договора на молчание.

— Четыре года назад Грэмис взял меня с собой в тот дом. Как настоящий брат поделился добычей. Мы разом избавились от приплода и любовницы отца. Ещё и неплохо развлеклись. Она очень старалась, думая, что её бастард останется жить. У маленького ублюдка оказался удивительно чистый и сильный дар сензитива. И мне досталась миленькая служаночка. Я был у неё первым… и последним. Думаю, она умерла счастливой. Сладкая месть насытила нас, искупила позор, на который отец обрёк семью.

— Во имя огня! Тебе было пятнадцать?! Твой отец умер… после… — Винс сглотнул, в ужасе отшатнувшись от сокурсника.

— Лекари сказали, что-то с сердцем, — беспечно бросил Фолэнт. — Предателям туда и дорога. Он давно отвернулся от нас с братом, стоило госпоже Фолэнт покинуть этот мир. Меня всегда воспитывал Грэмис, а папаша делал вид, что заботится, а сам завёл другую семью. Пойми, бастарда нельзя оставлять в живых. Особенно, если у него дар. Этот сброд может решить, что подобен нам, раз любая безродная девка может родить настоящего мага, — Лирой замолчал, надавил ладонями на плечи Винсента. — Смотри, не проболтайся. А воспитанницей твоей матери я займусь. Следует сразу указать ей положенное место у ног хозяина или немного выше...

Хохоча, Фолэнт ткнул друга кулаком в бок. Юинг отвернулся к лошадям, не произнеся больше ни слова. Осёдланных коней вывели во двор. Несколько дней потом Мариса видела, как меняется в лице Винсент, бросая взгляды на неё. В них больше не было досадливой скуки или недовольства, скорее жалость и сомнения, будто он принимал какое-то решение. Она отворачивалась или опускала глаза, не в силах больше открыто смотреть на потускневший образ хозяйского сына, а вид Лироя вызывал озноб и тошноту.

С трясущимися руками Мариса потихоньку поползла к лесенке, замирая от каждого шороха…

Мариса, сидящая за столиком в Академии магии, решительно поставила чашку, напугав подругу.

«И я знаю твой секрет, Лирой Фолэнт», — она расправила плечи, готовая бороться за себя.