Сломанная печать

55.

Несколько дней Мариса не выходила из комнаты. Чувствовала она себя всё лучше и лучше, но Северин считал, что присутствие в Академии Лироя продолжает нести опасность. И однажды им довелось в этом убедиться.

Взволнованная Келена примчалась рано утром и влетела в комнату, буквально сбивая с ног Рина, только успевшего набросить сюртук на голое тело. Широко распахнутые глаза стихийницы выражали испуг. Она немедленно бросилась к подруге.

— Ма́ри, тебя нельзя возвращаться! — Келена перехватывала воздух, восстанавливая дыхание и всё равно захлёбывалась от эмоций. — Ночью этот безумный Фолэнт ворвался и чуть не разнёс всё. Он бешеный даже для сензитива. И, кажется, перебрал вина.

— Лирой не тронул тебя?

Мариса сидела в кровати, поворачиваясь то к подруге, то к магу.

— Оттолкнул только и угрожал. Ерунда! Он не посмеет… — Келена осеклась, скользнув взглядом по лицу Марисы, где оставались видны ссадины и синяки. — Ты права, его ничто не остановит. Поставлю на дверь защиту, а среди студентов безопасно. Какая же гнилушка этот хромой Лирой! Его теперь все так и зовут — «хромой Фолэнт», а он бесится. И Грасия туда же!

— Что он говорил? Грасия ему помогает? Изложи всё и подробно. Факты.

Северин внимательно слушал сбивчивые фразы Келены, но так строго задал вопрос, что та смутилась. Собравшись с мыслями, она сумела заново пересказать события.

— Лирой грозил убить «эту грязную бастардку». Простите. Требовал сказать, где она прячется. Перевернул кровать. За любое слово поперёк готов испепелить. Грасия приходила вечером. Настоящая змея! С улыбочками и шутками, а сама каждый уголок комнаты осмотрела. Тоже выспрашивала, где Ма́ри может быть. Не уехала ли? Что рассказывала? Они заодно с Фолэнтом. Вместе это… охотятся.

Многозначительно посмотрев на мага, Келена перевела дух. И для такой говорливой особы слов оказалось слишком много. Пока она рассказывала, Мариса сидела, обхватив колени. Она тревожилась за соседку, за Рина, который наверняка что-то замыслил и ввяжется в противостояние с Лироем. Переживала Мариса и за малыша, которому выпали испытания в самом начале жизни. О будущем и подумать было некогда. Немного времени, и из Академии ей придётся уйти. Подвергать насмешкам не родившегося ребёнка она не хотела.

«Может быть иначе…», — в который раз за последние дни мелькнула отчаянная мысль в голове Марисы.

Долгое время Мариса отрицала прошлое — отказывалась признавать себя Талес, но ребёнок заставил посмотреть на ситуацию иначе. Он соединит в себе два древних рода. Пусть Фрост Талес был осуждён. Его внук или внучка должны занять положенное место в обществе. Все ниточки к достойному будущему находились в руках Элери Талес.

Келена поёрзала на месте, продолжив рассказ:

— Накануне видела их в чайной. Юинг как на иголках сидела за столиком, нервная. Лирой мрачный. Она ему что-то сказала, а он как схватил её за руку и завопил, что теперь ей некуда деваться. Мы повязаны, говорит. Они и про вас спрашивали, — Келена посмотрела на Северина. — Догадываются, наверное, где Мариса.

— Я что-нибудь придумаю, — маг оставался спокоен, только задумчиво прищурился.

Келена ушла. Этот день принёс им немало доказательств, что Лирой и Грасия всеми силами разыскивают Марису. Северин сам видел Фолэнта неподалёку от комнаты, а позже пришла и девица Юинг. Не позволяя ей заглянуть в узкую щёлочку приоткрытой двери, Рин выскользнул наружу. Он закрывал собой вход, пока рыжая стихийница ужом крутилась перед ним. В итоге Грасии, не смевшей поднять на Брума глаз, пришлось удалиться.

И тогда Северин разработал план, как навести преследователей на ложный след.

— Я принёс еду. Тебе нужно восстановить силы. Вам обоим.

Всем сердцем Мариса ощутила ту нежность, с какой Рин говорил о ней и малыше. Он ещё не обрёл зримой формы, но уже жил в ней.

— Совсем не хочется, — она рассеяно перебирала свёртки, источавшие приятные ароматы.

В итоге отставила корзину в сторону. Рин скинул сюртук и сел за стол.

— Не капризничай, — тонкие пальцы ментала размеренно листали пожелтевшие документы в папках. — Подумай о своём здоровье.

Северин стремительно погрузился в размышления, словно позабыв обо всём. Некоторое время Мариса наблюдала спину мага, склонившегося над бумагами. Он писал, перечёркивал написанное, уничтожал магией ровные чернильные строчки и составлял новые записи и схемы.

— Что ты делаешь?

— Очередных зелёных жаб, чтобы заткнуть болтливые рты, — обернувшись, он устало улыбнулся.

— Ты накажешь Грасию?

— Я не воюю с женщинами, но уверен, что преступление не имеет пола или сословия. Оставим это на волю древних богов. Однажды Юинг подведёт собственная суть.

— С Юингами это случается, — прошептала Мариса, вспомнив о рыжем молодом маге, упавшем с Дозорной Башни.

Поднявшись, Рин сел на постель, притянул к себе Марису, обнимая сзади, зарылся лицом в волосы. Она почувствовала его ладонь, которая мягко легла на живот.

— Не могу поверить… — выдохнул маг.

Откинувшись к нему на плечо, Мариса прикрыла глаза. Так хорошо было, спокойно.

— Странное чувство, — она улыбнулась. — Мы живём с тобой как муж и жена. Делим постель, едим вместе, открыты друг перед другом. И мне это нравится. А ты… Ты видел меня в самом неприглядном виде, не то, что красотки-аристократки в Академии, и не сбежал. Мне невероятно повезло с тобой, Рин. И больше никаких сомнений. Я люблю тебя.

— И я люблю. Сильнее, чем когда-либо, — Рин пощекотал дыханием шею, коснулся поцелуем. — Мне никто не нужен, кроме тебя. В грязном платье или вовсе без него.

Мариса почувствовала, как хитрая улыбка исказила тонкие губы любимого, но тут же исчезла.

— Сердце чуть не разорвалось, когда увидел тебя в крови возле дверей, неживую, белее снега. Твои израненные ноги… Предполагал самое худшее. Какое счастье, что ты выжила. И он выжил, — маг сильнее прижал руку к животу Марисы, словно пытался закрыть невидимый кусочек родной плоти от опасности.

А Мариса задохнулась от любви и горечи.

— Ты меня совсем не знаешь. Что, если я выдаю себя за другого человека? — прошептала она. — Остались тайны, Рин. Я продолжаю обманывать. И мне стыдно и больно.

Северин ласково провёл пальцами по её ладоням, накрыл их своими.

— Не каждая тайна может быть облечена в слова, родная. Я бы желал знать о тебе всё, но готов подождать. Если только этот секрет не в том, что ты разлюбила меня и не хочешь быть рядом.

— Как ты мог подумать! — она возмутилась. — Я очень боюсь, что всё закончится. Не уверена, что смогу жить без тебя. Я долго привыкала к потерям, а к хорошему прикипаешь быстро и всем сердцем.

Рин немедленно успокоил Марису, целуя плечо и шею.

— Тогда тайны не пугают меня. Я люблю тебя и готов создавать для своей жены только хорошее.

— Ты всё равно не сможешь жениться на мне. Без благословения в храме Ковенантов брак не действителен. Союз Даров с другой женщиной не позволит пройти испытание. Ребёнок останется бастардом, — как ни желала сама Мариса просто быть вместе с любимым, такое будущее встревожило её.

Ужас первого дня после побега от Лироя отступил, и мысли невольно возвращались к шаткому положению рядом с племянником верховного толкователя. Жалела ли она, что позволила себе поддаться чувствам? Мариса знала, что нет. Она никогда не станет сомневаться. Частичка Северина навсегда останется с ней, чем бы ни завершились их отношения.

— И я не хочу требовать от тебя невозможного. Ты рядом, и я счастлива.

Она подумала, что, наверное, Рин хмурится сейчас. Оборачиваться не хотелось. Она продолжала расслабленно лежать на его плече, ощущая, как маг ласкает пальцы и горячо дышит.

— Я обещал и сдержу слово, — после недолгого молчания сказал Брум. — Да, возможно, брак мы заключим не так быстро, как хотелось бы. Но ребёнок… Есть лазейка в законе. Никто не запрещает признавать бастардов наследниками по праву. Подумаешь, не принято в обществе! Когда-то отец братьев Фолэнт пошёл на подобный шаг. Мало кто знал, что его второй брак был заключён позднее, но по всем правилам, а младший сын равен в правах Лирою и Грэмису, хотя и родился вне законного союза.

Мариса развернулась, заглядывая в отрешённое и строгое лицо Северина.

— Они убили брата и его мать, и… кажется, там была служанка. Я слышала это из уст самого Лироя на острове Юингов. Он не знал, что я рядом.

— Убили равного себе и даму, а не бесправную простолюдинку. С особой жестокостью и цинизмом. Закон строг в таких случаях. Я внесу твои слова, но не стану называть имени свидетеля. Имя Марисы Дэй не прозвучит в процессе против Фолэнтов. Они будут наказаны.

— И убили молоденькую служанку, — Мариса вздохнула. — Но за неё вряд ли усугубят кару.

— Она жива, — слова Рина стали неожиданностью для Марисы. — И дала показания. Много лет она находится под защитой службы безопасности. Фолэнтов не так просто привлечь к ответственности, но я попробую.

— Неужели это возможно через столько времени?

— Есть один семейный секрет Брумов, — маг улыбнулся. — Во-первых, мы терпеливы. А во-вторых, недоверчивы. Мой дед, задумав реформу власти, долгие годы собирал досье на членов Совета толкователей и их дома. Командор службы безопасности до сих пор хранит папки с делами Фолэнтов, Наддов, Юингов и Талес. Перед смертью старый король разрешил ему передать всю информацию только одному человеку.

— Тебе? — Мариса быстро всё поняла, но семейное имя заставило вздрогнуть.

И снова она задумалась о том, чтобы во всём признаться Северину. Он не заслуживал обмана. И Рин был прав — не следует начинать отношения с недомолвок.

— Единственному внуку. Да. Меня он видел во главе Совета. И Делвин об этом знает. Когда мы с командором завершим дело, Фолэнты увидят, насколько суровым бывает настоящий закон. Думаю, увезти тебя, спрятать. Виктор предлагал свой дом. У Брумов много пустующих особняков, но Делвин немедленно узнает, что в одном из них поселилась незнакомая ему девушка. Это опасно.

— Ты же не станешь там жить, — развернувшись, Мариса обхватила шею мага, прижалась к нему с доверием и тихим желанием. — Не могу без тебя. Если уеду, то опасность никуда не денется, но мы будем в разлуке, — с улыбкой она посмотрела в лицо мага. — А я так привыкла просыпаться с тобой в одной постели.

— Это полностью совпадает с моими желаниями.

Они одновременно с необычайной лёгкостью рассмеялись. Свободно, как не бывало прежде. Несмотря ни на что Мариса и Северин чувствовали себя счастливыми. Она смотрела в глаза любимого и понимала, что больше не способна молчать. Рин принял её прошлое, связанное с Лироем. Он осветил любовью самые тёмные уголки души. На мгновенье Мариса поверила, что и семейная тайна не уничтожит их любовь. И она решилась.

Мариса нежно провела ладонью по щеке мага.

— Рин, я люблю тебя. Нет, ничего не говори, — она поспешно остановила его, желавшего ответить тем же признанием. — Иначе я собьюсь и не найду в себе смелости сказать правду.

Тогда он молча взял её за руки, с вниманием слушая, подбадривая ласковым взглядом.

— В любом случае у меня останется частичка тебя… — опустив голову, пробормотала Мариса.

Она набралась сил и снова посмотрела в глаза Рину.

— Моё настоящее имя Элери Талес, — голос сорвался, а храбрость улетучилась, и Мариса зажмурилась, продолжая говорить. — Знаю, мой отец виноват в разломе печати. Из-за него погибли люди. Мне так больно, что и твои родные … там… — она судорожно вздохнула, чувствуя с какой силой Северин сжимает её пальцы, но так и не осмелилась заглянуть в лицо мага. — Он бежал вместе со мной и утонул в море. Я ничего не помнила, когда волна вынесла меня на берег острова Юингов, не видела в себе дара. Так я стала Марисой без родового имени. Мерзость Лироя на Дозорной Башне вернула память, но лишила дома. Несколько лет я жила в бедном квартале среди свободных женщин и бродяг, пока Виктор случайно не встретил меня. Он дал своё имя дочери старого друга. Я — Мариса Дэй! До последнего времени я не желала иметь ничего общего с Элери Талес. Избалованная богатая девочка, какой я была, умерла. Утонула в море вместе с отцом. Не её ты полюбил. Я не хочу быть Элери Талес!

— Тебе придётся ею стать, — удивительно спокойно произнёс любимый голос. — Посмотри на меня, Элери.

Так непривычно прозвучало имя, словно совсем чужое, но нежно и жарко. Несмело она распахнула глаза. Несколько слезинок скатились по щекам, а Рин осторожно вытер их ладонями. Она помотала головой, не понимая, что происходит. Лицо Северина выражало настолько сложную гамму эмоций, что Мариса не угадывала точно ни одной. Губы и подбородок мага дрожали не то от смеха, не то от негодования. Глаза горели яростным счастьем, смешанным с тревогой.

— Ты меня раньше времени в могилу сведёшь, — неожиданно, довольно глупо хихикнув, заявил Рин и откинулся назад на постель. — Тем более и место приготовлено.

— Я не понимаю…

У Марисы сердце билось с такой силой, что, казалось, вот-вот выскочит из груди, а маг беззаботно заложил руки за голову и откровенно смеялся.

— А мне теперь понятно всё. Слава элементалям! От и до. Элери Талес! — новая волна смеха захватила его и Рин прикрыл лицо, содрогаясь всем телом. — Это же надо! Элери Талес!

— Я и правда тебя сейчас убью, — сузив глаза, прошипела Мариса и схватила подушку, замахиваясь на мага.

Он легко отбился, заключил в объятия, повалил, быстро сломив возмущённое сопротивление.

— Прости, прости! — радостное нервное возбуждение сделало лицо Рина непривычно подвижным, рот то и дело растягивало в улыбке.

— Я… Я… — Мариса всхлипнула. — Столько времени переживала, что ты ненавидишь моего отца. А ты… Ты смеёшься?!

— Это от счастья, моя родная. От счастья… — Рин с нежностью поцеловал её.

— Почему ты сказал, что мне придётся стать Элери?

Она постепенно успокоилась, но царапнуло обидой. Все страдания оказались напрасными? Она чувствовала себя глупо.

— Ты же собираешься выйти замуж за Северина Брума? — сделав серьёзное лицо, поинтересовался маг.

— Да, но причём тут…

— Элери Талес, как моей невесте, это сделать несколько проще, знаешь ли, — непрошенная улыбка опять мелькнула на губах Рина. — Союз Даров и прочие магические мелочи.

— Совсем меня запутал, — Мариса забавно поморщилась.

Не ответив, он поднялся, встал возле постели — спина прямая, голова высоко поднята, одна рука заведена за спину, словно для поклона. Северин и правда поклонился так, как сделал бы это при официальном знакомстве где-нибудь в гостиной богатого дома.

— Позвольте приветствовать вас, госпожа Элери. Перед вами господин Северин Брум. Ваш наречённый жених. Наши семьи заключили Союз Даров, не спрашивая желания отпрысков, но я счастлив стать вашим мужем. Ма́ри, Фрост Талес заключил с моим отцом и дедом договор о браке дочери. И он не виноват в разломе печати и гибели людей.

Обретая равновесие, маг бросил короткий взгляд на корзину рядом.

Вытерев остатки слёз, Мариса вздохнула и послушно вцепилась зубами в кусок пирога, преподнесённый Северином. Маг прошёлся по комнате и встал у окна.

— Должен признаться, вначале я испытывал неприязнь к Фросту Талесу. Добрый дядюшка не забывал подпитывать ненависть. Потом я узнал о Союзе Даров с дочерью бывшего советника. О, как же я был зол и на деда, и на собственного отца, а ещё больше на Фроста и незнакомую мне девчонку. Я почувствовал, как меня разом лишили не только прошлого, но и будущего. Но я продолжал расследование и разобрался в деле о разломе печати. Удалось добыть расчёты твоего отца. Делвин и Фолэнт утверждали, что они ошибочны. Я трижды перепроверил каждую формулу, провёл испытание. Фрост был невероятно одарённым менталом.

— Почему же тогда печать рассыпалась?

— Помнишь историю с кубами? Я рассказывал, что слушал разговоры дяди с их помощью.

— Из-за одного артефакта арестовали Арвела, — наевшись, Мариса отставила корзину на пол и прилегла.

Сильные эмоции вымотали её. Она не до конца восстановилась после побега от Лироя.

— Так я выяснил, что Грэмис внёс дополнительные схемы в печать накануне ритуала. Видимо, он же убил сторожа. Дядя хотел попасть в Зал Иллюзий, но приказать снять все печати не мог. Совет следил за соблюдением старых правил. Интрига или ошибка толкователя Талеса пришлась бы кстати. Или любая другая случайность, сломавшая печать. Вход свободен. Делвину годился любой вариант.

— Верховный толкователь подставил моего отца, — Мариса сама сделала вывод. — Затем обвинил перед обществом, лишил имущества.

— Я верну тебе всё, Элери, — мягко заверил её Рин.

Глаза мага оставались грустными, словно он опять не верил, что судьба сделала им ценный подарок.

— Кроме отца, конечно же. Прости.

Она поняла, что Рин испытывает чувство вины из-за поступков одного из Брумов, как и она переживала когда-то.

— Я — Мариса Дэй. Мне ничего не нужно. Я сама всего добьюсь. Закончу Академию… Ох, не знаю теперь, когда я доучусь, — она улыбнулась, вспомнив о ребёнке. — Я готова вернуть себе имя только ради тебя и малыша. Он — Талес и Брум. Его место среди представителей самых знатных фамилий. Я не хочу, чтобы ребёнок узнал хотя бы часть тех унижений, которые пришлось пережить мне, — Мариса тревожно замолчала. — Как думаешь, мы полюбили друг друга из-за Союза Даров?

Северин вернулся к ней и сел на постель. Их руки встретились сами собой.

— Договор не внушает любви. Это такое счастье. Невероятная удача, что мы узнали друг друга без давления обстоятельств и обязательств быть вместе, — он задумался. — Я бы не хотел напоминать или волновать тебя, но для полной картины… Расскажи, что случилось с Талесом.

— Ладно, — она потянулась к магу, устроилась в его объятиях.

Так было совсем не страшно вспоминать прошлое. И Мариса не торопясь раскрыла перед Северином последние свои секреты. Про ночь побега с отцом и лодку. Про шторм и куб ментала, наполненный силой креаторов. О том, как возникла магическая завеса на море.

— Фрост предусмотрел всё. Даже собственную смерть. Видимо, он не сильно доверял другим Талесам. Собственную дочь не решился доверить. Я предполагал, что он собирался спрятать артефакт.

— На острове Юингов?

Раньше Мариса не задумывалась, почему отец выбрал именно это направление пути. Она всегда думала, что Фрост выбрал остров ради неё, собираясь отвезти дочь в пансион. Маг открыл ей глаза на правду.

— Скалистый берег. Отвесные обрывы, где невозможно спуститься к воде. На острове есть несколько пещер с выходом в море. Маленький артефакт легко скрыть от жадных глаз. Шторм и облако магии, принесённое со стороны Академии, помешали твоему отцу. Я всё ещё думаю над уничтожением аномалии. Она пробудила в Делвине нездоровый интерес, — Рин усмехнулся. — Теперь, зная всю историю, я могу найти больше способов. Что, если достать куб из воды?

Мариса повела плечами, запрокинула голову, рассматривая лицо Северина. Её мага больше интересовало дело, а не произошедшее только что чудо.

— Почему ты никогда не произносил имени Элери Талес?

— Не считал важным. Какая разница, как зовут женщину, которая никогда не станет мне близкой или нужной? Пустой звук. Мираж, о котором и говорить-то было неприятно. А ты, почему не спрашивала? — лукавая улыбка коснулась губ Рина. — Я уже понял, что излишнее любопытство тебе не свойственно, но неужели совсем не интересно было знать, кто соперница?

— Наверное из-за страха. Я спряталась от неприятной правды. Боялась, что это очередная Грасия Юинг. Пока не знаешь имени соперницы, она как бы не настоящая. Как ты сказал — мираж, иллюзия. А оказалось, что ревную тебя к самой себе.

— Теперь точно придётся прятать тебя, — вздохнул он и потёрся кончиком носа о нос Марисы. — Делвин с помощником говорили об Элери Талес. Дядя хочет контролировать всё. Ты — его оружие против меня. И он уверен, что Фрост жив, а его дочь знает, где бывший толкователь с артефактом, сохранившим силу креаторов. И ты несёшь в себе эту же магию. Делвин ни за что не упустит мага с силой иллюзий. И представлять не хочу, как он потрошит тех бедняг, кто соприкасается с завесой, получая смертельный удар амарантовой магией.

— Как же нам быть?

Ощутив ту же тревогу, Мариса положила ладони на плечи мага, точно желала удержаться на плаву. Опасность казалось невероятно близкой.

— Лирой бродит вокруг нас диким зверем. Делвин ищет Элери Талес. Он же не узнает, что Мариса Дэй и Элери одно лицо? Правда, Рин? Нам не поможет защита нашего союза?

— Ни одна защита не спасёт безрассудных. В этой комнате тебе нечего опасаться. Отвлечём Лироя с Грасией. Поговорим с Виктором. Его дом не слишком безопасен, но несколько дней или неделю послужит убежищем. Командор даст агента для защиты. Я займусь отъездом, завершу некоторые дела в Академии. Согласна?

— После твоих слов про дядю и его интерес к Талес… Выбора нет, — она прижалась к Рину. — Мы должны думать о нём, — Мариса положила ладонь на живот.