Сломанная печать

7.

На следующий день Виктор нанял экипаж и повёз Марису в Академию. Всю дорогу он с улыбкой смотрел на «племянницу» и радовался, что ему почти удалось сдержать слово. Мариса похорошела, хотя и оставалась немного бледной, что было скорее от волнения. Через неделю-другую излишняя худоба так же исчезнет. Магистр оценивал изменения, как и положено лекарю, который следит за здоровьем пациента. И самое главное, дочь Регины получит должное магическое образование. Виктор уже видел Марису своей помощницей в лекарском деле, но всё же спросил:

— Какое из направлений ты хотела бы выбрать в Ковенанте Чувств?

— Разве у меня есть выбор? — Она удивлённо повернулась к мужчине, оторвавшись от созерцания города за окном экипажа.

— В твоей семье было немало менталов и лекарей, милая. Первое тебе недоступно, но выбрать между искусством и целительством эмпат может.

— Смогу ли я практиковать? — Вспомнив о сломе в даре, она опустила голову.

— Не расстраивайся заранее, — маг осторожно обнял девушку за плечи, привлёк к себе. — Всё получится, моя девочка. И помни, что я всегда на твоей стороне.

Несмело Мариса положила голову ему на грудь. Так непривычно и странно обрести кого-то близкого и понимающего после стольких лет пустоты. Иногда она ужасалась собственной доверчивости и тому, что согласилась пойти с чужим человеком в неизвестность.

— Страшно, — призналась она. — Совсем чуть-чуть, но я готова, — Мариса решительно выпрямилась. — Целительство. Я выбираю целительство!

+++

Чтобы попасть к главному зданию Академии, они миновали широкую каменную арку, украшенную королевскими символами и резьбой, соединившей в себе знаки трёх Ковенантов. В некоторых местах серая шершавая поверхность потёрлась от времени, скрыв часть надписей и девизов. Изящно выписанные знаки чуть светились, когда через арку проходил представитель того или иного Ковенанта. Особенно красиво это смотрелось, если на территорию Академии пыталась попасть небольшая компания студентов с разных направлений обучения. К магической арке все давно привыкли, и только Мариса не опустила головы, проходя через неё.

Тёплые солнечные цвета магии Виктора Дэя выделили символы эмпатов. Других оттенков и быть не могло, если два лекаря шли вместе. Мариса вжала голову в плечи, заметив среди потёртостей и сколов древнего камня амарантовые контуры невидимых теперь значков. Мысленно она сделала узелок на будущее — пробегать через арку как можно быстрее. Ей придётся быть очень внимательной. Академия наполнена артефактами, способными раскрыть тайну. Мариса решила: когда доберётся до библиотеки, в первую очередь найдёт способ прикрываться от таких проверок природным даром эмпатии. Маг из трущоб говорил ей, что креаторы способны спрятать вторую суть. Ведь все они изначально менталы, эмпаты или сензитивы, начавшие практиковать иллюзии. И только Мариса, на свою беду, получила амарантовый огонь, не прилагая никаких усилий.

Миновав арку, Мариса остановилась. Виктор Дэй не торопил, позволив рассмотреть каждую деталь при входе, площадь перед центральным корпусом и два видимых с этой точки крыла здания. Запрокинув голову, Мариса долго смотрела на возвышавшуюся над Академией иллюзорную башню. Вблизи она выглядела не менее впечатляюще, чем со стороны моря. Амарантово-лиловые и сиреневые переливы внутри полупрозрачного контура завораживали, отзывались в Марисе силой. При этом каждая самая мелкая часть архитектуры осталась на своём месте. Башня Иллюзий была самая настоящая, но исказилась после разлома печати, потеряв привычные свойства.

— Кто-нибудь поднимался наверх? — широко распахнув янтарные глаза, прошептала Мариса.

— Лестница находится в Зале Иллюзий. После… — магистр не договорил, вспомнив о Фросте Талесе, кашлянул, скрывая неловкость. — Десять лет назад вход в зал полностью замуровали. Ты увидишь, когда первокурсников соберут перед началом занятий.

— Не сейчас?

— Чтобы попасть к ректору, нам не нужно идти через центральную залу.

Мариса плохо запомнила, какими коридорами и галереями они шли. Она надеялась, что ей никогда не придётся одной искать кабинет ректора Академии. Перед нужной дверью с табличкой, где золотом вывели имя и регалии владельца, вернулся страх. Всегда опасаясь чужих, особенно магов и аристократов, Мариса приготовилась к самому худшему. Затея с обучением показалась ей ошибкой.

«Интересно, что делают с теми, кого забирает служба безопасности? Крэнк говорил, что никто не вернулся из заключения», — подумалось девушке.

Магистр ободряюще коснулся её плеча. Нет, сбежать он не позволит. Мариса кивнула, показывая, что готова. Она потратила три года, скрываясь от всего мира. Пришло время бороться за себя.

Ректор Игнасиус Лазар оказался широколицым менталом с тяжёлым, но каким-то тусклым взглядом. Марисе думалось, что все ментальные маги внимательны и остро подмечают детали, а у Лазара был вид человека, которого только что разбудили и заставили работать. Он с трудом оторвался от бумаг, щедро рассыпанных на столе. Сюртук ректора, как того требовали правила Ковенанта Разума, был чёрным, но на лацкане драгоценными камнями сверкала дорогая брошь-игла в комплекте с такими же запонками. Лицо ректора Марисе не понравилось.

— Магистр Дэй, — ментал холодно и довольно высокомерно кивнул. — А эта барышня?

— Моя племянница, Мариса Дэй, — с вежливой улыбкой сообщил лекарь и положил перед ректором документы, выправленные накануне.

Как магу удалось так быстро добыть бумаги, она спрашивать не стала. Виктор сразу дал понять, что не станет разглашать профессиональных секретов. Сейчас и с изувеченной эмпатией девушка ощутила напряжение, исходящее от магистра. Вероятно, с ректором у него были не самые лучше отношения.

Взгляд Игнасиуса неприятно скользнул по Марисе, не осмелившейся далеко отойти от дверей. Она сцепила руки перед собой, не представляя, куда ещё их деть, и терпеливо ждала, как будут развиваться события дальше. За последние три года она совсем отвыкла от обычного общества. Среди девиц в ночлежке не требовалось особых церемоний или соблюдения правил этикета. Время не выветрило из неё воспитание, заложенное ранее, но появились опасения подвести магистра Дэя. Она боялась навредить Виктору, который за короткий срок успел сделать так много для малознакомой девчонки.

— Племянница? Не знал, не знал… — Лазар улыбнулся одними губами, взгляд остался презрительным и тяжёлым. — И какое у вас дело? — он развернул бумаги, держа их двумя пальцами, но тут же отложил.

Игнасиус даже не предложил посетителям сесть, хотя перед столом как раз стояли два кресла. В Марисе вспыхнуло гневом. Ректор считал посетителей слишком мелкими и незначительными для уважительного отношения и не собирался этого скрывать.

— Девочка осталась сиротой. Она подходит под все требования для получения стипендии и зачисления на первый курс. Ковенант Чувств. Эмпат-лекарь.

Помолчав, Игнасиус несколько раз прошёлся взглядом по Марисе, старательно избегающей смотреть ему в глаза. Пусть думает, что девица смущается. На самом деле первый страх прошёл, сменившись ответным презрением и яростью. Она еле сдерживала амарантовый огонь, вспыхнувший в ней. Пришлось связать себя заклинанием, которое использовали лекари. Следом пришло безразличие, не раз выручавшее Марису.

— На претендентку я посмотрел. Пусть выйдет, — по грубоватой манере разговаривать ректора можно было принять за родича Юингов.

Возможно, что так и было, а уж как умели говорить хозяева острова Юингов, Мариса знала очень хорошо. Она помедлила, переглянулась с магистром Дэем и только тогда покинула кабинет. Незаметно она оставила узкую щёлочку в дверях, чтобы не упустить и слова из разговора. Виктор сохранял упрямое спокойствие и доброжелательность, скрывая недовольство от беседы с ректором.

Убедившись, что они остались наедине, Игнасиус внезапно сменил тон и хохотнул:

— К чему эти сказки про племянницу, Виктор? В каком приюте для сироток из обедневших магических семей ты её нашёл? Девочка того стоит? Не ожидал от тебя такой шалости, но забавно.

— Мариса моя племянница, — твёрдо повторил маг. — Я прошу относиться к ней с уважением.

Стоя за дверью, девушка не видела его лица, но голос магистра звенел сталью, пробирающей до самого нутра. Если бы Мариса могла себе позволить, то влетела бы в кабинет и вцепилась в лицо мерзкому Игнасиусу.

— Не держи ментала за дурака. Ты последний из рода Дэев, что известно всем. Погоди-ка! — в голосе Лазара проявилось понимание. — Эта шалость несколько другого толка, да? Она твоя дочь! Подпишу приказ, если признаешься! — особый азарт в тоне ректора возмутил Марису.

Виктор Дэй недолго помолчал. Язвительная насмешка Игнасиуса, где сквозила очевидная радость от разоблачения одного из магистров, причинила боль.

— Да. Она моя дочь, — устало ответил лекарь. — Мариса имеет право обучаться в Академии наравне с остальными.

— А ведь ты не был женат, — Мариса почти увидела усмешку ректора, получающего удовольствие от унижений собеседника. — Девчонка бастард. Это так пикантно. Не знаю, есть ли в правилах что-нибудь насчёт незаконнорождённых магов с разбавленным даром.

— С даром девочки всё в порядке, - казалось, что Виктора душат, а он изо всех сил пытается вырваться.

Мариса с силой сжала кулаки, впившись ногтями в ладони, грудь распирало жаром.

«Мерзавец! Если бы я могла…», — она представила, как ректор корчится в своём кресле, растеряв высокомерие и наглость.

Старый Крэнк говорил сдерживать амарантовый огонь, направлять его в безопасное для людей русло. Полубезумный маг иллюзий мало чему успел научить Марису. У магистра будут неприятности, если сейчас с Лазаром что-нибудь случится. Точно в подтверждение её мыслей из-за двери раздались хрипы.

— Что это… Кто смеет… — ректор глотал слова.

— Дышите, дышите медленнее и глубже, — Виктор приказывал, вплетая целительскую магию в слова.

Уж это Мариса хорошо различала. Глухо стукнуло об пол. Наверное, лекарь уронил кресло, подбежав к ректору. Она испугалась, поглотив часть гнева, перед глазами мелькали лиловые и сиреневые огоньки. Память выбросила на поверхность образ сияющей броши на лацкане пиджака ректора. В кабинете всё стихло.