Случай в Поллензе

Сойдя в Пальме на берег с борта парохода Барселона – Майорка, мистер Паркер Пайн тут же натолкнулся на первое препятствие. В гостиницах не было мест. Единственное, что смогли для него сделать в гостинице, расположенной в самом центре города, это подыскать ему душный, похожий на кладовку номер с окнами во двор. Мистер Паркер Пайн остался все равно недоволен. Владелец гостиницы к недовольству привык.

– А что вы хотите? – сказал он, пожав плечами.

Пальма – популярный курорт. Выгодный валютный курс. Англичане и американцы все теперь зимой рвутся на Майорку. Гостиницы переполнены. Вряд ли господин из Англии найдет себе что-нибудь лучше, разве что в Форменторе, где цены такие, что пугают даже иностранцев.

Мистер Паркер Пайн съел в одиночестве булочку, выпил кофе, а потом отправился осматривать здешний собор и прочие архитектурные достопримечательности, но настроение было испорчено.

Тогда он завел разговор с любезным на вид таксистом, который с большим трудом, мешая родной испанский с ломаным французским, сумел все-таки рассказать о достоинствах и недостатках проживания в Соллере, Алькудии, Поллензе и Форменторе, где гостиницы тоже есть, но дорогие безумно.

Мистер Паркер Пайн захотел уяснить, что такое «безумно».

Говорят, ответил таксист, цены на гостиницы выросли там так, что это уже просто глупость, это просто нелепость – не знают они, что ли, что иностранцы и рвутся к нам только из-за дешевизны, из-за чего же еще?

Мистер Паркер Пайн сказал, разумеется, из-за дешевизны, но тем не менее сколько стоит номер в Форменторе?

Не поверите!

Вероятно. И все же – сколько он стоит?

Наконец водитель внял просьбам и произнес цифру. Мистеру Паркеру Пайну, который только недавно вернулся из путешествия в Иерусалим и Египет, потратив там целое состояние, она не показалась такой уж безумной.

Решение было принято. Чемоданы быстро перекочевали в багажник, и через несколько минут мистер Паркер Пайн уже ехал по дороге в Форментор, заглядывая, правда, во все попадавшиеся по пути гостиницы подешевле.

Впрочем, в новый приют плутократии мистер Паркер Пайн так и не попал, потому что, едва осталась позади Полленза с ее узкими улочками и такси выехало на вилявшую вдоль берега дорогу, он увидел на самом берегу крохотную гостиничку «Отель Пино д’Оро», откуда открывался изумительной красоты вид на море, походившее в утренней дымке на влажную японскую акварель. Мистер Паркер Пайн тотчас понял, что искал он это, именно это место. Он сказал водителю остановиться и, распахнув крашенную масляной краской калитку, вошел во дворик, от души надеясь найти тут себе пристанище.

Хозяева, пожилые супруги, ни по-французски, ни по-английски не объяснялись. Тем не менее все быстро уладилось. Мистер Паркер Пайн получил комнату с видом на море, чемоданы перекочевали из такси в номер, водитель поздравил своего пассажира, избегнувшего «ужасов этих новых отелей», с удачной сделкой, получил плату и удалился, взмахнув на прощанье рукой в бодром испанском салюте.

Мистер Паркер Пайн посмотрел на часы, увидел, что времени, несмотря ни на что, всего лишь без четверти десять, вышел на крохотную, залитую ярким солнечным светом террасу и во второй раз за утро заказал себе кофе и булочки.

На террасе было четыре столика – первый, за который сел он сам, второй пустой, откуда убирали остатки завтрака, и еще два возле перил. За ближним сидела семья немцев – отец, мать и две взрослые дочери. За другим, подальше в углу, сидели явно англичане, судя по виду, мать и сын.

Женщине было лет сорок пять. С красивой прической, с проседью, она была одета в хороший, но недорогой твидовый костюм и держалась с той приятной невозмутимостью, какая свойственна всем приличным английским дамам, привыкшим к путешествиям.

Сын сидел напротив. Было ему, вероятно, лет двадцать пять, и выглядел он как самый обыкновенный молодой человек его круга и возраста. Не урод, не красавец, не верзила, не коротышка. Судя по всему, между ним и матерью отношения были прекрасные – оба весело шутили, и сын охотно передавал ей то солонку, то воду.

За разговором мать случайно подняла глаза и встретилась взглядом с мистером Паркером Пайном. Как дама благовоспитанная, она тотчас невозмутимо перевела их на что-то другое, но мистер Паркер Пайн сразу понял, что оценен и признан.

Признан как англичанин, и вскоре она непременно обратится к нему с какой-нибудь обыденной, ничего не значащей фразой.

Мистер Паркер Пайн не имел ничего против. За границей соотечественники обычно нагоняли на него скуку, однако легкое, ни к чему не обязывающее знакомство не помешает. К тому же в гостинице маленькой, как «Пино д’Оро», знакомства не избежать в любом случае. Дама же, сидевшая за столиком, мистер Паркер Пайн готов был за это поручиться, прекрасно знала «правила проживания в гостинице за границей» в том смысле, в каком понимал их он сам.

Молодой человек поднялся из-за стола, смеясь что-то сказал матери и скрылся в дверях. Дама собрала письма, взяла сумочку и уселась в кресле лицом к морю. Спокойно развернула газету – «Континентал дейли мейл». С места мистера Паркера Пайна видно было одну только спину.

Однако, когда мистер Паркер Пайн, сделав последний глоток, бросил взгляд в ее сторону, он мгновенно насторожился. В голове мелькнула тревожная мысль, что пропал прекрасный мирный отпуск. Спина была чересчур выразительна. Ему пришлось повидать таких спин немало. Вытянута в струнку, плечи приподняты – даже не видя лица, мистер Паркер Пайн уже знал, что в глазах у нее стоят слезы и дама с трудом удерживается от рыданий.

Осторожно, словно за ним повели охоту, мистер Паркер Пайн вышел из-за стола и удалился. Через полчаса его пригласили расписаться в журнале, который лежал, открытый, на хозяйском столе. Мистер Паркер Пайн аккуратно вывел: «Мистер К. Паркер Пайн, Лондон».

Он скользнул по странице взглядом и двумя строчками выше увидел другую запись: «Миссис Р. Честер, мистер Бэзил Честер, Хольм-парк, Девон».

Крепко сжав в руке ручку, мистер Паркер Пайн поспешно и потому не очень разборчиво приписал сверху: «Кристофер Пайн».

Если миссис Р. Честер привезла с собой в «Пино д’Оро» свои жизненные невзгоды, то добиться консультации мистера Паркера Пайна ей будет непросто.

Ему не раз уже портили отпуск самые неожиданные происшествия, от попытки шантажа до убийства. Теперь, на Майорке, он желал только отдыха. Однако опыт подсказывал, что печальная дама являет собой реальную угрозу его планам.

Мистер Паркер Пайн устроился в «Пино д’Оро» прекрасно. Неподалеку стояла гостиница покрупнее под названием «Марипоза», где оказалось немало соотечественников, пожелавших провести зиму без английских туманов. Рядом обосновалась целая небольшая колония художников. В двух шагах от «Пино д’Оро» у моря была рыбацкая деревушка с коктейль-баром и парочкой магазинов. Жизнь здесь шла спокойно и мирно. По берегу гуляли девушки в брюках и ярких расписных платках, накинутых на плечи. Длинноволосые молодые люди в беретах в баре «У Мака» обсуждали достоинства пластмасс и абстрактных искусств.

На следующий день после приезда мистера Паркера Пайна миссис Честер заговорила с ним, сказав несколько самых обыкновенных фраз о том, что вид из отеля прекрасен, и о том, что погода в ближайшие дни обещает быть неплохой. Потом коротко поболтала о модных вязках с матерью немецкого семейства и очень мило порассуждала на тему возможных прискорбных последствий последних политических событий с двумя господами из Дании, которые проводили время в прогулках часов по одиннадцать в день и обычно уходили из гостиницы на рассвете.

Бэзил Честер оказался молодым человеком, в высшей степени приятным. Он называл мистера Паркера Пайна «сэром» и выслушивал все, что бы тот ни говорил, с чрезвычайной вежливостью. Вечером после обеда они втроем, с Бэзилом и его матерью, вместе пили кофе. На третий день, поболтав минут десять, Бэзил поднялся, оставив таким образом мистера Паркера Пайна наедине с миссис Честер.

Они побеседовали о цветах и о цветоводстве, о печальном состоянии английского фунта, о нынешней дороговизне во Франции и о том, до чего англичанину трудно найти за границей место, где после обеда можно было бы выпить хорошего чая.

Через несколько дней мистер Паркер Пайн заметил, что всякий раз, когда сын уходит, губы миссис Честер начинают дрожать, но она пусть с трудом, но тотчас берет себя в руки и продолжает вести разговор на одну из вышеупомянутых тем.

Через какое-то время миссис Честер понемногу начала рассказывать и о сыне – как он хорошо учился, «он, знаете ли, был первый ученик в классе», как его любят друзья, как гордился бы им отец, если бы не умер, как благодарна ему миссис Честер за то, что Бэзил никогда не был «трудным» ребенком.

– Я просто настаиваю на том, чтобы он больше общался со сверстниками, но, кажется, Бэзил предпочитает проводить время со мной.

И по тону, которым она произнесла эти слова, мистер Паркер Пайн догадался, насколько ей важно внимание сына.

Однажды мистер Паркер Пайн, несколько дней отделывавшийся в подобных случаях вежливой фразой, не удержался и ответил:

– По-моему, здесь немало его сверстников… Не в гостинице, конечно, но неподалеку.

И тут же заметил, как напряглась миссис Честер. О, сказала она, здесь очень много художников. Возможно, она чересчур старомодна, настоящее искусство – это конечно, но здешние молодые люди никакие не художники, а просто малюют бог знает что, пытаясь лишь оправдывать тем самым собственное безделье, а девушки чересчур много пьют.

На следующий день Бэзил Честер сказал мистеру Паркеру Пайну:

– Я так рад знакомству с вами, сэр… из-за матери. Ей приятно беседовать с вами по вечерам.

– А чем вы занимались без меня?

– Собственно говоря, ничем. Играли в пике.

– Понятно.

– Пике, конечно, быстро надоедает. Собственно говоря, у меня здесь появились приятели… ужасно хорошие ребята. Но мама, кажется, от них не в восторге… – Он рассмеялся так, словно видел в этих словах нечто забавное. – Я хочу сказать, мама у меня несколько старомодна… Если девушка носит брюки, это ее приводит в ужас!

– Разумеется, – сказал мистер Паркер Пайн.

– Я всегда говорил: нужно идти в ногу со временем… Дома у нас все девушки скучные до смерти…

– Понятно, – сказал мистер Паркер Пайн.

Он в высшей степени оживился. Перед ним приоткрывалась крошечная драма, в которой он, мистер Паркер Пайн, был наконец не участник, а зритель.

Однако через несколько дней произошло событие, худшее из всех, что, с точки зрения мистера Паркера Пайна, могли с ним произойти. В «Марипозе», причем в присутствии миссис Честер, он столкнулся со своей старой знакомой, дамой бурной и энергичной.

– Как! Кого я вижу! Мистер Паркер Пайн! Единственный и неповторимый мистер Паркер Пайн! И Адела Честер! Вы не знакомы? Ах, уже познакомились? В одном отеле? Это единственный в своем роде, неповторимый человек, Адела, настоящий волшебник и гений нашего времени! Если есть неприятности, обратись к мистеру Паркеру Пайну, и от них не останется и следа. Ты не знала? Не может быть, наверняка ты о нем слышала. Неужели тебе не встречалось в газетах: «Попали в беду? Обратитесь с мистеру Паркеру Пайну»? Он все может, ему все под силу. Если муж рассорился с женой так, что оба готовы вцепиться друг другу в глотку, мистер Паркер Пайн их помирит. А если кому-нибудь вдруг надоест жить, мистер Паркер Пайн найдет занятие, чтобы избавить его от скуки. Говорят же тебе, этот человек настоящий волшебник!

И она еще долго продолжала в таком же духе, а мистер Паркер Пайн едва успевал иногда вставить словечко, пытаясь остановить град похвал и восторгов, посыпавшихся на голову. Ему очень не понравился взгляд, который бросила в его сторону миссис Честер. Не понравилось, что возвращалась она в гостиницу вместе с новоприбывшей, которая и по дороге продолжала петь ему дифирамбы.

Развязка наступила быстрее, чем он ожидал. В тот же самый вечер, после кофе, миссис Честер сказала без обиняков:

– Не могли бы вы прийти в малую гостиную, мистер Пайн? Я должна кое-что вам сказать.

Мистер Пайну ничего не оставалось, как поклониться и повиноваться.

Видимо, нервы у миссис Честер давно были на пределе, и едва захлопнулась дверь гостиной, как от ее самообладания не осталось и следа. Миссис Честер опустилась в кресло и заплакала.

– Мой мальчик, мистер Паркер Пайн! Вы просто обязаны его спасти. Мы оба должны его спасти. Он разбил мне сердце.

– Но, дорогая моя миссис Честер, я всего лишь сторонний наблюдатель…

– Нина Уичерли сказала, вы всегда можете найти выход. Она сказала, вам можно довериться совершенно. Она посоветовала рассказать все, как есть, все… а потом вы что-нибудь да придумаете.

Мистер Паркер Пайн мысленно призвал проклятия на голову миссис Уичерли, столь бесцеремонно вторгшейся в его счастливую жизнь.

Но потом все же сдался и произнес:

– Хорошо, давайте поговорим. Полагаю, все дело в девушке?

– Он уже сказал о ней?

– Намекнул.

Слова полились из миссис Честер потоком:

– Девица ужасная. Пьет, ругается, носит такое… слов нет. Она здесь вместе с сестрой и сестриным мужем-голландцем. Бог знает, что за порядки у них в колонии. Половина живет вместе с девушками, и не женаты. Бэзил так изменился! Он всегда был такой тихий, такой серьезный, интересовался только серьезными вещами. А одно время подумывал заняться археологией…

– Судя по всему, – заметил мистер Паркер Пайн, – теперь природа взяла свое.

– Что вы хотите сказать?

– Молодому человеку его лет не следует интересоваться только серьезными вещами. Наверняка ему было неловко за себя в присутствии девушек, и он чувствовал себя полным болваном.

– Прошу вас, мистер Пайн, я говорю серьезно!

– Я тоже совершенно серьезен. Кстати, не та ли это юная леди, которая вчера была с вами за чаем?

Эту девушку он заметил – брюки из серой фланели, алый, свободно повязанный на груди платок, ярко-красные губы, а на столе перед ней вместо чашки чая бокал с коктейлем.

– Вы видели? Ужасная, правда? Раньше Бэзилу никогда не нравились такие девицы!

– Вряд ли раньше у него была возможность подыскать себе девушку по вкусу.

– Почему?

– Почти все время он проводил с вами! Ничего хорошего для него в этом не было. Однако, осмелюсь предположить, ваш сын и сам в состоянии разобраться в себе… если вы не решите вмешаться и ускорить события.

– Вы не понимаете! Мой сын собрался жениться… На этой Бетти Грегг… Они уже помолвлены.

– Стало быть, дело зашло далеко.

– Да, мистер Пайн. Сделайте что-нибудь. Спасите моего мальчика от этого чудовищного брака. Это его погубит.

– Нельзя погубить человека, пока он сам этого не пожелает.

– Бэзил погибнет, – с уверенностью сказала мать.

– Меня беспокоит не Бэзил.

– Не хотите же вы сказать… Вас беспокоит девица?

– Нет, меня беспокоите вы. Вы напрасно растрачиваете свою жизнь.

Миссис Честер взглянула на него в недоумении.

– Подумайте, как человек живет лет с двадцати и до сорока? Его то и дело захлестывают чувства, одолевают заботы. Так и должно быть. Это и есть жизнь. А потом начинается другой этап. Потом у нас наконец появляется возможность остановиться, задуматься, что-то понять, разобраться и в себе, и в жизни. Тогда-то и начинаешь постигать ее истинный смысл и значение. Научаешься видеть жизнь всю целиком. Не только ту часть, где исполняешь роль как актер. Нет такого человека, будь то мужчина или женщина, которому удалось бы найти себя раньше, чем лет в сорок пять. Только в этом возрасте человек и становится личностью.

Миссис Честер сказала:

– Я свою жизнь посвятила Бэзилу. Он для меня все.

– И напрасно. Именно за это вы теперь и расплачиваетесь. Любите сына сколько хотите, но не забывайте: вы Адела Честер, вы самостоятельная личность, не только мать Бэзила.

– Если Бэзил погибнет, мое сердце будет разбито, – сказала мать Бэзила.

Мистер Паркер Пайн внимательно посмотрел на ее красивое лицо, на печально опущенные уголки губ. Она хорошая женщина. Мистер Паркер Пайн не решился причинить ей боль. И потому сказал:

– Посмотрим, может быть, тут можно что-то придумать.

Бэзил Честер не только не отказался от разговора, а, наоборот, словно ждал, чтобы ему дали выговориться.

– Все ужасно. Мать безнадежна… Предрассудки и косность. Она попросту не желает понять, до чего Бетти славная девушка.

– А Бетти?

Он вздохнул.

– Бетти чертовски упряма! Ну почему бы ей было не пойти навстречу… Например, взяла бы и не стала разок мазать губы помадой… Все стало бы по-другому. Похоже, при матери она забывает про свои рассуждения о широте кругозора… м-м-м… современного человека.

Мистер Паркер Пайн улыбнулся.

– Мать и Бетти самые дорогие для меня на свете люди, и мне очень хотелось бы, чтобы в конце концов они все же поладили.

– Вам и самому следует многому еще научиться, молодой человек, – сказал мистер Паркер Пайн.

– Хотите пойти в гости к Бетти – там и поговорим?

Мистер Паркер Пайн принял приглашение немедленно.

Бетти вместе с сестрой и ее мужем жили в маленьком ветхом домишке недалеко от моря. Жили они очень просто. Из мебели в домике было три стула, стол и кровати. В стене встроенный буфет, где стояло ровно столько тарелок и чашек, сколько требовалось для троих. Ганс был восторженный молодой человек, со светлыми волосами, которые стояли над головой пушистым нимбом. Говорил он по-английски плохо, зато очень быстро, и при этом то и дело расхаживал по комнате. Его жена Стелла, сестра Бетти, была маленькая и русоволосая. А сама Бетти Грегг – рыженькая, вся в веснушках, с веселыми озорными глазами. Ни помады, ни другой краски на лице, как днем раньше в отеле, мистер Паркер Пайн не обнаружил.

Бетти поставила перед ним коктейль, и глаза ее весело сверкнули:

– Вы уже в курсе дела?

Мистер Паркер Пайн кивнул головой.

– И на чьей же вы стороне, старик? На стороне юных влюбленных или благовоспитанной дамы?

– Позвольте сначала задать вам один вопрос.

– Пожалуйста.

– Тактично ли вы вели себя по отношению к даме?

– Не совсем, – честно призналась Бетти Грегг. – Но эта старая кошка то и дело норовит меня оцарапать. – Она бросила в сторону быстрый взгляд, проверяя, не слышит ли Бэзил. – Она сводит меня с ума. Всю жизнь она продержала Бэзила на коротком поводке… Любой в таком положении выглядит полным дураком. Но Бэзил далеко не дурак. А потом, она жутко pukka sahib.

– В этом нет ничего дурного. Это означает лишь «старомодная», причем с вашей точки зрения.

Глаза Бетти Грегг неожиданно блеснули:

– Хотите сказать, будто это то же самое, что чиппендейловское кресло среди викторианской мебели? Через сколько-то лет их, может быть, вернут из кладовки, да еще скажут при этом: «До чего же они прекрасны»?

– Примерно так я и хотел сказать.

Бетти Грегг задумалась.

– Может быть, вы и правы. Постараюсь быть с вами честной. Бэзил сам виноват… уж до того ему хочется, чтобы я произвела на его маменьку хорошее впечатление. Из себя выводит… Так что, если маменька постарается хорошенько, она запросто может нас разлучить.

– Может, – согласился мистер Паркер Пайн. – Если все сделает правильно.

– И вы решили научить ее как? Самой-то ей не догадаться. Пока она только и делает, что меня все время ругает, а этим ничего не добьешься. Но если за дело возьметесь вы…

Она прикусила губу и подняла на него честные голубые глаза.

– Я о вас слышала, мистер Паркер Пайн. Говорят, вы отлично разбираетесь в людях. Как по-вашему, могли бы мы с Бэзилом стать хорошей парой… или нет?

– Для этого мне придется задать еще несколько вопросов.

– Хотите провести тест на совместимость? Пожалуйста.

– Закрываете ли вы окно на ночь или спите с открытым?

– С открытым. Я люблю свежий воздух.

– Какую вы любите кухню, ту же, что Бэзил, или нет?

– Ту же, что Бэзил.

– Вы ложитесь спать рано или поздно?

– Рано. Я как цветочек. В половине десятого уже зеваю… И если по секрету, то по утрам я ужасно голодная, только неловко в этом признаваться.

– Думаю, вы хорошо подошли бы друг другу, – сказал мистер Паркер Пайн.

– Довольно странный тест.

– Вовсе нет. Я знавал несколько супружеских пар, которым пришлось расстаться только оттого, что муж любил засидеться за полночь, а жена ложилась спать в половине десятого, или наоборот.

– Жаль, что в нашем случае нельзя, чтобы стали счастливы сразу все, – сказала Бетти. – И Бэзил, и я, и его мать… Если бы только она дала согласие на наш брак!

Мистер Паркер Пайн кашлянул.

– По-моему, – сказал он, – я в состоянии это устроить.

Она взглянула на него с сомнением.

– Вы, кажется, хотите меня успокоить?

Лицо мистера Паркера Пайна осталось непроницаемым.

В гостинице он успокоил миссис Честер, не сказав при этом ничего определенного. Помолвка еще не свадьба. Сейчас ему необходимо на недельку уехать в Соллер. Лучше бы отказаться на время от демонстративного неодобрения новых взглядов. Проявить гибкость.

Неделю в Соллере он провел прекрасно.

Вернувшись обратно, мистер Паркер Пайн застал совершенно другую картину.

Первое, что он увидел, едва войдя в гостиницу, это была миссис Честер, которая пила чай в компании Бетти Грегг. Бэзила с ними не было. На лице у миссис Честер явно читалась тревога. У Бетти тоже. Она была не накрашена, глаза распухли и покраснели так, будто она только что плакала.

Поздоровались они с мистером Паркером Пайном весьма дружелюбно, но о Бэзиле не сказали ни слова.

Мистер Паркер Пайн присел вместе с ними за стол, они поболтали, но вскоре Бетти вдруг тихо охнула и скривилась, словно от боли. Мистер Паркер Пайн оглянулся. На ступеньках, поднимавшихся на берег от пляжа, появился Бэзил Честер. С ним под руку показалась девушка такой красоты, что при виде ее все обмерли. Черные волосы, прекрасная фигура. Она была в легком платье из голубого крепа. Необычную, экзотическую ее красоту подчеркивали пудра цвета охры и почти оранжевая помада. Бэзил, похоже, не в силах был оторвать нее глаз.

– Ты опоздал, Бэзил, – сказала миссис Честер. – Вам с Бетти давно пора к «Маку».

– Это я виновата, – сказала прекрасная незнакомка. – Мы классно там побултыхались. – И она повернулась к Бэзилу: – Детка, а не принес бы ты мне что-нибудь позабористей?

Она скинула туфлю и вытянула перед собой ногу с ногтями, накрашенными зеленым лаком.

Не обращая на женщин никакого внимания, она повернулась к мистеру Паркеру Пайну.

– Кошмар, а не остров, – сказала она. – Пока мне не попался Бэзил, я тут просто дохла от скуки. Бэзил такой лапочка.

– Мистер Паркер Пайн, мисс Рамона, – представила их друг другу миссис Честер.

Девушка в ответ только лениво улыбнулась.

– Пожалуй, лучше я буду называть вас Паркером, – мурлыкнула она. – А вы меня зовите Долорес.

Вернулся Бэзил с бокалами. И мисс Рамона завела разговор (впрочем, больше взглядами, а не словами) с ним и с мистером Паркером Пайном. Женщин она по-прежнему не замечала. Раз или два Бетти попыталась было вставить словечко, но мисс Рамона лишь равнодушно взглянула в ее сторону и зевнула.

Неожиданно она поднялась.

– Мне пора. Я живу по соседству в другом отеле. Проводит меня кто-нибудь или нет?

Бэзил вскочил на ноги.

– Бэзил, дорогой… – произнесла миссис Честер.

– Я скоро вернусь, мама.

– Маменькин сынок, да и только, – сказала мисс Рамона, обращаясь в пространство. – Ты всегда держишься за ее юбку?

Бэзил смутился и покраснел. Когда мисс Рамона, отвесив небрежный кивок в сторону миссис Честер, ушла в сопровождении Бэзила, в глазах мистера Паркера Пайна промелькнула улыбка.

На террасе повисла напряженная тишина. Мистер Паркер Пайн молчал потому, что не хотел заговаривать первым. Бетти Грегг, ломая пальцы, смотрела на море. Миссис Честер, покрасневшая от гнева, пыталась взять себя в руки.

Наконец тишину нарушила Бетти.

– Ну и как вам наше новое приобретение? – сказала она. Голос при этом у нее слегка дрогнул.

Мистер Паркер Пайн ответил осторожно:

– Э-э… несколько… э-э… экзотичная особа.

– Экзотичная? – Бетти разразилась смешком, коротким и невеселым.

Миссис Честер сказала:

– Эта девица ужасна… Ужасна. Бэзил, наверное, сошел с ума.

Бетти резко откликнулась:

– С головой у него как раз все в порядке.

– А какой лак на ногах! – Миссис Честер передернуло.

Бетти неожиданно поднялась.

– Кажется, миссис Честер, мне лучше уйти. Я на обед не останусь.

– Но, дорогая моя, Бэзил огорчится…

– Неужели? – Бетти снова коротко рассмеялась. – Впрочем, вполне возможно, – добавила она. – Ничего не поделаешь, у меня разболелась голова.

Она улыбнулась им обоим на прощание и удалилась. Миссис Честер повернулась к мистеру Паркеру Пайну:

– Лучше бы мы сюда не приезжали, лучше бы не приезжали!

Мистер Паркер Пайн печально покачал головой.

– Вам нельзя было уезжать, – сказала миссис Честер. – Если бы вы не уехали, ничего бы этого не произошло.

– Дорогая моя миссис Честер, там, где речь заходит о женщинах, молодых и прекрасных, я бессилен. Похоже, сын у вас очень впечатлительный молодой человек.

– Раньше он что-то никогда не был очень впечатлительным, – плаксиво отозвалась миссис Честер.

– Зато, – сказал мистер Паркер Пайн, – кажется, его новая знакомая совершенно разрушила чары мисс Грегг. Этим-то вы должны быть довольны.

– Не понимаю, что вы такое говорите, – сказала миссис Честер. – Бетти милая девочка, она предана Бэзилу. И в нынешней ситуации ведет себя в высшей степени достойно. По-моему, мой сын сошел с ума.

Мистер Паркер Пайн нисколько не удивился столь разительной перемене во мнении. Ему уже не раз доводилось столкнуться с женским непостоянством. Он лишь позволил себе вежливо возразить:

– Нет, мадам, ваш сын не сошел с ума, просто он очарован.

– Но эта девица испанка! Она невероятно невоспитанна.

– Зато так же невероятно красива.

Миссис Честер фыркнула. На лестнице со стороны моря появился Бэзил.

– Привет, мать, вот и я. Где Бетти?

– Бетти ушла, у нее разболелась голова. Ничего удивительного.

– Ты хочешь сказать, она на меня окрысилась?

– Я хочу сказать, Бэзил, что, на мой взгляд, ты ведешь себя с Бетти крайне нелюбезно.

– Ради бога, мама, не пили меня. Если Бетти будет так злиться всякий раз, когда мне захочется поболтать с девушкой, вряд ли мы уживемся.

– Вы помолвлены!

– Да, помолвлены. Но это не означает, что у нас у каждого не может быть личных друзей. Современный человек должен жить полной жизнью и не ревновать по пустякам. – Он задумался. – Знаешь, если Бетти все равно с нами не обедает, пожалуй, вернусь-ка я в «Марипозу». Меня пригласили…

– Бэзил!..

Сын лишь раздраженно взглянул на мать и сбежал вниз по ступенькам.

– Видите? – сказала миссис Честер.

Мистер Паркер Пайн все видел.

Через несколько дней события стали развиваться с нарастающей быстротой. В тот день Бэзил и Бетти условились взять корзинку с едой и уйти гулять на весь день. Но когда Бетти появилась утром в «Пино д’Оро», оказалось, что ее жених обо всем забыл и уже отбыл в Форментор в компании сеньориты Долорес.

Бетти бровью не повела, лишь плотнее сжала губы. Но вскоре поднялась из-за стола и подошла к миссис Честер (кроме них, на террасе никого не было).

– Ничего страшного не произошло, – сказала она. – Пустяки. Но по-моему… Тем не менее… Пора все расставить по своим местам.

Она сняла с пальца колечко с печаткой, подарок Бэзила, который собирался преподнести ей настоящее кольцо к помолвке по возвращении в Англию.

– Не будете ли вы любезны, миссис Честер, вернуть Бэзилу? И передайте, что ничего страшного, пусть не беспокоится…

– Бетти, нет! Он действительно вас любит.

– Ему прекрасно удается это скрывать, – с коротким смешком проговорила Бетти. – Во мне все же есть некоторое чувство собственного достоинства. Передайте ему, что ничего страшного и что я… я желаю ему счастья.

Гроза разразилась вечером, когда Бэзил вернулся в гостиницу.

При виде кольца он слегка покраснел.

– Кончилась ее любовь, так? Что ж, наверное, все к лучшему.

– Бэзил!

– Честно говоря, мама, в последнее время мы с Бетти не слишком ладили.

– А кто виноват?

– Не думаю, чтобы я был в чем-то так уж и виноват. Ревность отвратительна, но я не понимаю, с какой стати ты-то недовольна. Ты сама уговаривала меня забыть про Бетти.

– Тогда я еще ее не знала! Бэзил… дорогой мой, сынок, ты ведь не собираешься жениться на этой… испанке?

Бэзил ответил решительно:

– Я женился бы сию же секунду, стоит ей только пожелать. Но… боюсь, не свистнет ни за что.

Миссис Честер похолодела. Она обвела глазами террасу и увидела мистера Паркера Пайна, который мирно устроился в тени почитать.

– Вы непременно должны что-то придумать. Обязаны! Будущее моего сына под угрозой.

Мистер Паркер Пайн успел несколько утомиться от роли спасителя Бэзила Честера.

– Ничего не поделаешь, – сказал он.

– Вот как! Пойдите к ней и поговорите. Если понадобится, дайте денег, только пусть оставит моего сына в покое.

– Вам это может дорого стоить.

– Не имеет значения.

– Тем не менее. Впрочем, вряд ли ее интересуют только деньги.

Миссис Честер вопрошающе подняла брови. Мистер Паркер Пайн покачал головой:

– Ничего не хочу обещать, но… Хорошо, я попытаюсь. Мне уже случалось иметь дело с подобными девушками. Только ни слова Бэзилу, так мы все испортим.

– Разумеется!

Из «Марипозы» мистер Паркер Пайн вернулся за полночь. Миссис Честер ждала его на террасе.

– Ну и как? – затаив дыхание спросила она.

Глаза мистера Паркера Пайна озорно сверкнули:

– Сеньорита Долорес Рамона уедет из Поллензы завтра утром и завтра вечером будет уже в Испании.

– Мистер Паркер Пайн! Как вам это удалось?

– Не потратил ни единого пенса, – сказал мистер Паркер Пайн, и глаза его снова сверкнули. – Просто я вдруг понял, каким образом можно на нее повлиять.

– Вы потрясающи. Нина Уичерли была абсолютно права. Дайте мне знать… О, ваш гонорар…

Мистер Паркер Пайн поднял вверх ухоженную руку.

– Какой может быть гонорар. Я сделал это ради собственного спокойствия. Надеюсь, теперь все уладится. Разумеется, когда ваш сын узнает о том, что она уехала и не оставила адреса, он огорчится. Но дайте ему недели две, и он придет в себя.

– Только бы Бетти его простила…

– Простит. Они замечательная пара. Между прочим, я тоже уезжаю завтра.

– Ах, мистер Паркер Пайн, как нам будет вас не хватать! Может быть, вы задержитесь?

– Нет, нет, хочу успеть покинуть вас прежде, чем кто-нибудь очарует Бэзила в третий раз.

Стоя на палубе парохода, опершись о перила, мистер Паркер Пайн смотрел на огни Пальмы. Подле него стояла Долорес Рамона.

– Замечательная работа, Мадлен. Какое счастье, что я догадался вызвать вас телеграммой. Но до чего странно на вас смотреть, когда вы опять такая тихая, такая домашняя девочка.

Мадлен де Сара, бывшая Долорес Рамона, бывшая Мэгги Сейерс и много кто еще, ответила скромно:

– А для меня счастье доставить вам удовольствие, мистер Паркер Пайн. Мне это было совсем нетрудно, просто приятное развлечение. Но я хочу спуститься, хочу уснуть, пока мы не отошли от берега. Я плохо переношу качку.

Мистер Паркер Пайн остался в одиночестве. Через несколько минут на плечо его легла чья-то рука. Он оглянулся и увидел Бэзила Честера.

– Приехал с вами попрощаться, мистер Паркер Пайн, и сказать, что мы с Бетти очень вам благодарны и очень вас полюбили. Теперь мама от Бетти в восторге. Нехорошо, конечно, обманывать старушку, но она это заслужила. И в конце концов все закончилось хорошо. Осталось только мне пострадать денька два, и все. Мы с Бетти бесконечно вам благодарны, мистер Паркер Пайн.

– Спасибо.

Наступило молчание, потом Бэзил с напускным равнодушием сказал:

– А мисс… мисс де Сара… Она едет этим же пароходом? Я хотел бы поблагодарить и ее.

Мистер Паркер Пайн сочувственно взглянул на молодого человека.

– Боюсь, она уже легла спать, – сказал он.

– Очень жаль… Что ж, возможно, мы еще как-нибудь встретимся в Лондоне.

– К сожалению, на днях она уезжает по одному моему делу в Америку.

– Вот как! – глухо произнес Бэзил. – Понятно, – помолчав, добавил он. – Что ж, будем жить дальше.

Мистер Паркер Пайн улыбнулся. По пути в каюту он постучался к Мадлен:

– Ну, как вы устроились? Все в порядке? Наш юный друг сказал, что намерен жить дальше. Одним мадленистом больше. Конечно, он через день-два придет в себя, но вы и впрямь, однако, опасны, моя дорогая.