Смертельная Шпилька

Глава 8 СКАНДАЛ В ШКОЛЕ СЕРОГО КАМНЯ

Как и ожидалось, клан Магнолии не спал. Сам глава клана, уже знакомый чародейке по недавним событиям, полулежал в кресле с влажным полотенцем на лбу, а его жена и дочь с похоронными лицами сидели за столом возле практически нетронутого ужина. Когда коррехидор и чародейка вошли, грустное выражение лиц дам сменилось откровенной тревогой.

— Леди Э́рза, Сондра, — Вил вежливо поклонился, поднял руку, призывая не вставать ему навстречу и улыбнулся, — мы к вам с хорошими вестями. С лорда Ангуса сняты абсолютно все обвинения, как, собственно, и с госпожи Тибы. И обоим этим фактам я бесконечно рад. Девица Эдаби Тиба находилась под заклятием, противиться коему не имела ни малейшей возможности, и, как следствие, она не может считаться виновной в покушении на убийство и в преднамеренном убийстве маркизы Кестера Буны. Она не должна нести ответственности за поступки, которые были ею совершены по чужому волеизъявлению и в практически бессознательном состоянии.

— Вилохэд, милорд коррехидор! — поправился сэр Агнус, — ваши слова буквально вернули меня к жизни, — он отбросил полотенце в сторону, — разве что самому наизлейшему врагу я пожелал бы пережить то, что выпало на мою долю сегодняшней ночью. В этой, и так уже изрядно поседевшей шевелюре, — он выразительно дёрнул себя за волосы, — сегодня явно прибавилось седых волос. Я бесконечно благодарен вам и госпоже невесте Дубового клана за содействие и то внимание, которое вы проявили к судьбе бедного опозоренного главы клана.

— Сэр Ангус, забудьте о позоре. Ни мы, ни отец, ни его величество с самого начала всерьёз не рассматривали причастность клана Магнолии к убийству королевского дайнагона.

— Как, убийства дайнагона? — воскликнула леди Эрза, — разве вчерашним вечером произошло не покушение на жизнь невесты Кленового клана, а смерть лорда Кестера была лишь несчастным случаем?

— Сейчас уже данная информация не является тайной следствия, — проговорил коррехидор, — покушение на леди Камирэ являлось лишь отвлекающим маневром, основной же целью являлся маркиз Буна, а само преступление было осуществлено посредством хитро исполненного заклятия, против которого все системы безопасности Каэ-доно оказались бессильными. Помимо необходимости официального объявления о снятии с вашего клана всех подозрений нас в ваши покои привело расследование. Как вы понимаете, — он улыбнулся с оттенком таинственности, — мы с леди Эрикой просто не вправе разглашать всех подробностей, но, полагаю, кое-какой свет на одно очень интересующее следствие событие вы пролить всё-таки можете. Взгляните вот, — он протянул газету, — статья на последней странице.

— Ах, это, — печально покачала головой леди Эрза, бросив на школьную газету лишь мимолётный взгляд, — просто очередная, обращённая в адрес клана Магнолии, порция сетований и упрёков в недостаточном воспитании наследника клана. Она обрушилась на наши бедные головы и занозой засела в сердцах, — она порывисто вздохнула, — ведь не всем родителям повезло, как сэру Гевину и леди Мирай. Уверена, с вами, Вилли, подобных эксцессов никогда не случалось!

— Я отнюдь не был идеальным мальчиком, — улыбнулся Вил, — а для того, чтобы с уверенностью судить о том, попадал ли я в подобные Дайчи переплёты, я должен хотя бы в общих чертах представлять, что именно произошло в Школе Серого камня.

— И, кстати, — вступила в разговор чародейка, — где находится эта школа? Я не припоминаю местности с таким названием.

— Город Грэйстон расположен на востоке, приблизительно в пяти тё от Кленфилда, — лорд Ангус налил себе остывшего чая и выпил одним глотком, — я сам там учился. Местечко это знаменательное и выбрано с таким расчётом, чтобы студенты не могли так просто сбегать в столицу для развлечений, кои в учебном заведении находятся под строгим запретом. Даже опытному всаднику за день с трудом удастся преодолеть такой путь, сие и выступает определённой гарантией, что наши драгоценные чада не смогут проводить вечера в кабаках в кварталах красных фонарей Артанской столицы, чего, впрочем, редко кто избегает в студенческую пору, — со вздохом закончил маркиз Кабуси.

— А о произошедшем вам лучше узнать от самого виновника торжества, — с некоторой горечью заявила его супруга, — кто, как не наш Дайчи, сможет рассказать обо всех перипетиях этого весьма грязного дела, подробности которого мне бы очень хотелось стереть из памяти, но придётся выслушать ещё раз.

— Дайчи здесь? — искренне удивился Вил, — мы не видели его на торжествах.

— Ещё бы его увидели! — не выдержала Сондра и залилась смехом, — братик сначала напросился с нами, приводя в качестве весомого аргумента своё уже состоявшееся семнадцатилетие и похвальное желание приобщится к делам клана, — она снова прыснула со смеху.

— Сонди, — осадила её мать, — не забывай, что сейчас перед тобой не всеми нами любимый Вилли, а верховный коррехидор Кленфилда при исполнении служебного долга перед Кленовой короной. Будь любезна, хотя бы внешне соблюдать приличия. Если взялась рассказывать, рассказывай с толком.

— Я и рассказываю, — Сондра попыталась сделать серьёзную мину, только ей это плохо удалось, — Дайчик сразу после начала церемонии ухитрился заполучить у какой-то стеснительной горничной целый поднос морских деликатесов (видимо девушка просто не смогла отказать моему нахальному обаяшке-брату!) в своё единоличное пользование. Он засел с подносом в одной из ниш зала и в одно рыло сожрал все вкусности, не обращая ни малейшего внимания на награждение и хвалебные речи в адрес счастливчиков, заслуживших королевские награды. Поднос с редкими дарами моря Дайчи посчитал достойной наградой для себя. После этого мой братец основательно приложился к крепкому спиртному, хотя ему строго-настрого было приказано не пить ничего крепче фруктового пунша. И то после его художеств в школе можно было считать неслыханным послаблением со стороны отца, — девушка бросила взгляд на маркиза.

— И где теперь наш возмутитель спокойствия? — повёл бровью коррехидор.

— Спит, — хором сообщили мать и дочь, а последняя поспешила добавить, — будущий наследник клана Магнолии надрался самым непростительным образом, позорно заснул прямо на банкетке и был отправлен в свою спальню. Уверена, — Сондра покосилась на родителей, — после пробуждения его ожидает интереснейший разговор.

— Этот самый разговор ожидает его куда раньше, чем Дайчи мог бы рассчитывать, — на этот раз усмехнулся уже Вилохэд, — Сондра, будь так любезна, разбуди чемпиона.

— Буди, буди! — нахмурил густые брови маркиз Кабуси, — чем раньше он познает все «радости» похмельного пробуждения, тем больше шансов, что в дальнейшем он станет избегать подобных крайностей.

Дайчи Кабуси появился из спальни в довольно помятом виде. Парень никак не мог проморгаться и с удивлением смотрел на красивую девушку в дорогом наряде, в обществе бывшего ухажёра сестры появившуюся в их покоях. Рика же отметила, что младший Кабуси довольно-таки росл для школьника и отличается крепким телосложением, что было прекрасно заметно под лёгкой домашней одеждой. Волосы у парня были всклокочены после беспокойного сна, но черты лица приятные, из тех, что не оставляют равнодушными представительниц противоположного пола. Стоило присовокупить к портрету здоровый цвет смугловатого лица и абсолютно невинный взгляд больших тёмных глаз.

— Добрый вечер, дядя Вил, — проговорил он ещё неустановившимся баритоном, — и госпожа…?

— Мистрис Таками, — с достаточной долей холодной чопорности представилась чародейка.

— А, — кивнул Дайчи с видом, словно ожидал услышать нечто совсем иное, — добрый вечер, мистрис Таками.

— Точнее, уже ночь, — поправил его коррехидор, — да и до утра не так уж далеко. Так что ты сэкономишь наше время, если расскажешь всё о своём скандале с Эйсой Буна.

— Странно, что вас заинтересовал этот червяк! — это было сказано с таким чувством, что будь они на улице, а не в замке, Дайчи непременно сплюнул бы.

— Дайчи, — тоном бесконечного спокойствия ответил Вил, — для того, чтобы мы с мистрис Таками пришли хоть к какому-то результату, будет лучше, если ты не станешь отнимать время лишними вопросами, а просто поведаешь нам с самого начала, что за скандал разгорелся в Школе Серого камня? И сядь, наконец, — он понял, почему король говорит ему то же самое во время его пятничных отчётов.

Дайчи запахнул халат и уселся, закинув босую ногу на ногу.

— Всё началось с того, что куратор нашего спортивного клуба, господин Ясу́да, в ночь своего дежурства в общежитии решил выполнить свой долг, — парень скривился в презрительной гримасе, — уж не знаю, какая муха его покусала. Мы уж вызнали привычки наших учителей, и знали от кого, что ожидать. Ясуда, к примеру, спит всю ночь, носа из учительской не кажет. А вот коли Стихоплёту дежурство выпадет, так жди беды: станет всю ночь по общежитию шастать, нарушителей искать. Добро бы ещё просто по этажам ходил, так эта скотина обожает в носках ходить да под дверями подслушивать. В его ночи мы тихо сидим, никакого веселья от греха подальше. Так вот, — Дайчи потянулся за водой, — в ту ночь Ясуда дежурил. Ну, мы и решили в картишки перекинуться. Спальни у нас на двоих. К нам ещё двое подрулили. Играем, значит, мы безо всякой опаски, ставки растут, я только-только к противникам приноравливаться стал: кто как на козырную масть реагирует, кто на мизерах сидит, а тут он!

— Дайчи! — горестно воскликнула маркиза Кабуси, — как тебе не стыдно подобные вещи при господине графе говорить! Богов побойся!

— Можно подумать, господин граф в его лета карт ни разу в руках не держал, — весело возразил парень, — небось, не в пустоте рос, да и сейчас живёт в реальном мире. Так что, матушка, уж позвольте уважить его сиятельство и рассказать обо всём, что тогда произошло по порядку. А пояснения мои нужны, чтобы им с мистрис Таками всё прозрачно и ясно было.

— Да, да, госпожа маркиза, всё в порядке, — заверил обеспокоенную мамашу коррехидор, — пусть рассказывает, как считает нужным. Если что-то мне будет непонятно, я задам необходимые вопросы.

— Так вот, — продолжал увлечённо рассказывать младший Кабуси, — играем мы, мне масть прямо пошла, я ставку поднимаю, а тут дверь открывается, и на пороге он!

— У вас в общежитии разве двери не запираются? — удивилась чародейка, — в Академии все комнаты были снабжены замками.

— Говорят, в нашем общежитии тоже самое было, — кивнул Дайчи, — только вот лет деять назад, прелюбопытнейший пассаж приключился. Уж не знаю, правда это или байка школьная, только сказывают, будто старшеклассники две недели пару деревенских девок по комнатам прятали, ну, и понятно, развлекались напропалую. Еду им из столовой тайком таскали. С тех самых пор решили замки с дверей убрать, а дежурные учителя взялись по ночам комнаты проверять. А перед этим ещё парни со второго этажа проштрафились: среди бела дня курить в туалете удумали. Надымили, сами спалились, работников школы обозлили, а мы потом огребли. Ясуда дверь распахнул, и как заорёт: «Что тут такое-растакое происходит! Что вы себе позволяете»! Карты расшвырял, нам всем велел встать и за ним следовать. Обещал нарушение по всем правилам зафиксировать.

— Что это значит? — не поняла Рика.

— Денежные штрафы для родителей картёжников и курильщиков, — вместо сына ответил маркиз Кабуси, — позор в виде писулек в их школьной газетёнке, наряды по наведению чистоты в школьных классах и сортирах. Вот, что означает, по всем правилам.

— Отец, только не надо преувеличивать, — скривился Дайчи, — тебе за меня сроду штрафы не приходили, а руками поработать для меня — нет ничто. Дайчи Кабуси таким не сломить!

— Ладно, ладно, несломленный ты наш, — усмехнулся отец, — а за драку с Буной кто взносы в фонд Школы делал?

— Так было же за что!

— Давай, лучше рассказывай, а с оценкой твоего поведения граф Окку сам как-нибудь уж справится.

— Я и рассказываю, — отругал нас тренер, мне даже хотел по зубам дать. Но я так на него поглядел, что всё желание рукоприкладствовать с древесно-рождённым лордом может оказаться накладно, поэтому ограничился выволочкой. И все деньги с кона забрать не побрезговал. «На доброе дело пойдут»! — сказал. Знаю я эти их добрые дела. Отдаст руководству, а те каких-нибудь бесполезных кормов для «бедных зимних птичек» закупят, да ещё заставят по саду эту адскую смесь из крупы, хлебных крошек и сухих ягод раскладывать. Пока я предавался сим безрадостным мыслям о бесславной гибели моего выигрыша, мы пришли на следующий этаж. Эта сволочь тренерская решила нас из чистого садизма с собой по всем этажам дозором проволочь. Мол, вот поглядите, какие другие мальчики примерные, спят безмятежным сном, одни только хулиганы и оторвяги, навроде нас, по ночам разными непотребствами занимаются. Знал бы он тогда с каким непотребством ему предстоит столкнуться совсем скоро!

Бессменный и бесстрашный капитан школьной команды по игре в мяч мстительно улыбнулся.

— Стали мы приближаться к комнатам наших заклятых врагов — Клуба модных тенденций. У нас это противостояние десятилетиями длится. Эти, с позволения сказать, эстеты возомнили себя законодателями мод и правил поведения в школе, — парень усмехнулся, — мне очень хотелось, чтобы наш тренер обнаружил ещё какие-нибудь нарушения дисциплины, тогда его внимание переключилось бы с нас на кого-то ещё. И бессмертные боги были к нам благосклонны! За одной дверью раздавались странные звуки, они далеко разносились по гулкому пустому коридору. Я дал знак своим парням идти как можно тише, однако сие оказалось совершенно излишним: Ясуда сам всё прекрасно услышал и целенаправленно двинулся туда. Он распахнул дверь и включил свет. Мы вытягивали шеи, чтобы увидеть то, что происходило внутри. Но лучше бы мне этого не видеть!

— Я догадываюсь, что странные звуки, привлёкшие внимание преподавателя гимнастических искусств, раздавались из комнаты Эйсы Буны? — уточнил Вил.

— Естественно, — подтвердил младший Кабуси, — председатель Клуба модных тенденций делил кров со своим заместителем. И застали мы эту сладкую парочку в весьма пикантной ситуации.

— Дайчи! — воскликнула его мать, — я запрещаю тебе говорить что-либо, что может оскорбить целомудрие невесты Дубового клана!

— Мама, — сдвинул тёмные прямые брови парень, — как же я тогда стану давать показания? Может быть мистрис Таками выйдет из наших покоев, а выслушает меня один братец Вилли?

— К вашему сведению, — Рика разозлилась, сама не понимая почему: не то прозвучали оскорбительно слова молокососа о её невинности, не то ей не понравилось, как Дайчи фамильярно назвал коррехидора «братцем Вилли», — я являюсь королевским коронером, и не юному отроку судить о вещах, которые могут меня шокировать. Поверьте, молодой человек, как практикующий некромант и судебно-медицинский эксперт, я повидала многое. Не думаю, что в спальне двух отроков могло скрываться нечто особенное.

— Как скажете, — пожал широкими плечами спортсмен, — скажу, как было: наследник Букового клана, Эйса Буна, стоял с привязанными к спинке кровати руками, а его сосед по комнате и заместитель по должности в клубе, как бы это помягче выразиться, — парень наморщил лоб, — совершал с ним сношение. Оба были совершенно голыми, правда, у заместителя в руке была аккуратная плёточка из конского волоса. Ясуда буквально потерял дар речи, а мы закатились от смеха. Я видал, конечно, нечто подобное на похабных картинках, но чтоб так, живьём! Буна стал рваться из своих пут, коими служили атласные ленты и орать, чтобы все шли вон.

— И как? — сохраняя серьёзную мину спросила чародейка.

— Вон вышел только я с моими приятелями. Ясуда со злостью захлопнул дверь и принялся орать так, что стёкла в окнах дребезжали. И поверьте мне, я никогда не думал, что у школьного преподавателя столь богатый словарный запас по части непристойных ругательств. Буна поначалу что-то там пытался пропищать в ответ, но его голос буквально тонул в урагане воплей тренера.

— Но ведь этот ночной инцидент не был предан огласке, — предположил коррехидор, — скорее всего тренер велел вам закрыть рты и помалкивать об увиденном. Возможно, добавил что-то о ваших собственных интересах и отборочных соревнованиях, которые ожидают вас в апреле?

— Проницательно и почти точно, — восхитился Дайчи, — Ясуда прибавил что-то о чести школы и прочую ерунду о солидарности древесно-рождённых, что мы, мол, не простолюдины, чтобы языки чесать, распуская сплетни про ближнего своего.

— Но скандал вопреки всему случился? — спросила чародейка.

— Я вытерпел пару дней, — продолжал спортсмен, — этот Буна буквально бесил. Ходил себе с высоко поднятой головой, словно и не случилось ничего, только глазами в мою сторону посверкивал. Ну, я, понятное дело, не стерпел. Да и парни из моей команды все на взводе были: мы от своих ничего не скрываем, ну и про ночные забавы модников тоже рассказали.

— И что же вы сделали?

— Для начала выкрали конспекты Эйсика и порвали на мелкие невосстановимые кусочки, которые равномерно рассеяли по их комнате. Но нам этого показалось мало. Мы решили вообще выжить уродов из Школы Серого камня, не место брыкалкам в порядочном обществе! К весеннему фестивалю модники во главе с душенькой-Буной костюмчик готовили: кроили, шили, вышивали в поте лица. Так мне взбрела в голову шальная мысль — попортить им удовольствие. Я лично платье это на куски порезал, а куски эти в сортире притопил. Подобное пускай к подобному тянется! Но главный пассаж в столовой приключился. Мы по очереди дежурить там должны, обеды выдавать, тарелки убирать и мыть после. В тот день Буна на раздаче стоял. Работал он ни шатко, ни валко, всё старался брючки свои не замарать. Я не выдержал и говорю: «Братцы, вы смотрите, осторожнее. Кто знает за какие места и кого наш брыкалка из Букового клана хватал. Не охота обед с фекалиями есть». А мой заместитель, тот, что в ночь откровений за спиной стоял и своими глазами и связанного Эйсика, и его полюбовничка видел, вторит: говно ещё не самое худшее, что на руки Эйсы попасть могло, мол глядите, парни, чтоб сметанка в суп не накапала! — мать Дайчи ахнула, и закрыла рот рукой, — да, ладно, мам. Господин коррехидор сам, поди не так уж давно молодым был, он такие шуточки поймёт!

— Я рассматриваю твой рассказ, Дайчи, вовсе не как шутки, а как подробные показания по делу убийства господина королевского дайнагона, — серьёзно проговорил Вилохэд, — поэтому попрошу сохранять лексику и последовательность событий неизменными, не сглаживать и не пытаться придать происходившим событиям более благовидную окраску. Даже если ты поступал плохо, говори, как было.

— Я не считаю, что поступил плохо, — дёрнул уголком рта Дайчи, — этот любитель припасть к «лицу ангела» взял, да и вылил целый половник мисо-супа прямо мне на голову. Суп, между прочим, горячим был, хорошо, что успел глаза вовремя зажмурить! — он задохнулся от возмущения, видимо, воспоминания породили волну гнева, — я выдернул крысёныша из-за стойки, ну, и всыпал ему по первое число. Учителя нас разняли, стонущую жертву «жестокого неспровоцированного насилия» доставили в лазарет, а меня посадили под арест.

— Как это под арест? — удивилась чародейка, — что это за порядки в вашей школе такие?

Дайчи засмеялся, демонстрируя крупные ровные зубы.

— Это только одно название, что арест. На деле это маленькая комнатка, она у нас «кабинетом» прозывается, там окромя письменного стола и до чёртиков неудобного стула ничегошеньки нет. Вру, — сам себя поправил парень, — ещё куча книг душеспасительного содержания. Вашему покорному слуге было наказано в уединении поразмышлять над собственными проступками и написать эссе на десяти листах (бумага также лежала на столе возле чернильницы) о терпимости, взаимопомощи и дружбе между молодыми людьми. Видали! Меня этот урод окатил супом, и я же ещё кропать дурацкое сочинение с извинениями должен был. К тому же от тренировок на две недели грозились отстранить. А у нас тут региональные соревнования на носу! — он поглядел на слушателей в ожидании поддержки.

Однако особого сочувствия со стороны окружающих Дайчи не встретил, вздохнул и продолжил:

— Написал требуемую белиберду, куда ж деваться. Из скучнейших книжек целыми абзацами переписывал, но худо-бедно десять страниц набрал. Зато хоть в еженедельнике написали, что я поступил достойно, как и полагается древесно-рождённому лорду.

— Получается, — Вил сделал себе заметку в блокноте, — скандал вышел из кулуарной стадии и стал достоянием общественности?

— Естественно, да! — радостно подтвердил Дайчи, — я ж не стал молчать, да и парни мои постарались, пока я в кабинете над сочинением мозги ломал, всем заинтересованным и незаинтересованным лицам поведали в ярких красках обо всех извращениях Клуба модных тенденций.

Информации оказалось более, чем достаточно. Коррехидор позволил клану Магнолии спокойно ложиться спать и увлёк чародейку в коридор.

— Вот уж не думала, что в закрытых элитных школах процветают такие, — Рика чуть запнулась, — безобразия.

— По честности сказать, я подозревал нечто подобное, — на красивом лице коррехидора появилось брезгливое выражение, — вы заметили, как Эйса Буна лип ко мне?

— Тогда мне показалось, что мальчишка просто искал в вашем лице защиты, видя в вас взрослого и сильного мужчину, да ещё и обличённого властью. С учётом ранней потери отца такое вполне естественно.

— Однако ж, увы, в нашем случае мои подозрения оказались отнюдь не беспочвенными, Эйса Буна предпринял откровенную попытку ухаживаний по моему адресу, — скривился коррехидор, — это было омерзительно.

Рика замерла на месте. Теперь, в свете рассказа Дайчи поведение будущего главы клана Бука виделось совершенно в ином свете: заглядывание в глаза Вилохэду, нежное пожимание предплечья, намёки на «жестокий» допрос, которого беззастенчиво потребовал Эйса Буна, — всё это однозначно указывало на глубокую испорченность сына маркизы.

— И его мать знает об этом, — слово отвечая на её мысли, проговорил коррехидор, — не даром она резко, почти грубо, пресекла наш с ним контакт, отослав в спальню. Она не хотела, чтобы я догадался о причинах конфликта в школе.

Вилохэд чувствовал громадное облегчение оттого, что Рика не стала возмущаться или прикрываться ложной стыдливость во время обсуждения столь щекотливого вопроса.

— При всей мерзости поведения Эйсы, — проговорила девушка, — я совсем не понимаю, почему этому придаётся такое значение?

— Потому, что глава клана не может быть мужеложцем, — серьёзно ответил Вил, — в былые времена подобные склонности заканчивались мечом в руках, чтобы кровь ритуального самоубийства смыла пятно позора с клана. В наши дни так уже не поступают. Брыкалку просто изгонят с позором без средств к существованию и навсегда лишат права носить фамилию, связанную с кланом. Из всего этого у нас зарождается новая версия преступления, — продолжал он, — давайте присядем где-нибудь и спокойно всё обсудим.

— Главный мотив убийства дайнагона — вовсе не мотовство его невестки и горячее желание последней запустить руку в казну Букового клана, — сказал коррехидор, когда они уселись в тупичке коридора под ухоженным фикусовым деревцем, — причина куда глубже — наследование Эйсы Буны. Вы совершенно верно отметили, что школьный еженедельник был слишком сильно смят для обычного будничного выбрасывания. Так газету скомкает человек, находящийся вне себя от злости или раздражения. Школьная газета содержала известную нам заметку, и, как я полагаю, статья сия была не единственным источником информации о безобразном поведении внука маркиза.

— Очень похоже, — закивала Рика, — дайнагону запросто могли позвонить из школы, как старшему мужчине в семье и главе клана, могли сообщить знакомые, чьи чада также учатся в Школе Серого камня. Газета выступила в роли последней капли. Стремление же повидаться с дедушкой, которого Эйсик не видел уже давно, сильно смахивает на предлог для примирения. Леди Буна привозит своего непутёвого отпрыска в Каэ-доно с единственной целью: смягчить гнев сэра Кестера, обещанием никогда не допускать подобное, сваливание вины на других мальчиков, в особенности на трижды ненавистного спортсмена — Дайчи Кабуси.

— Сэр Кесстер, узнав подробности скандала, естественно, заявил, что ни за что не допустит, чтобы титул, деньги и должность главы Букового клана достались мужеложцу, — подхватил Вил, — это заявление, впрямую связанное с потерей леди Давиной и положения в свете, и содержания вдовы старшего сына клана, да и ещё множества различных привилегий и просто привычных приятных вещей, и подтолкнула её на преступление.

— Допускаю, — кивнула чародейка, — но почему маркиза просто не заплатила какому-нибудь опустившемуся преступному типу, чтобы тот подкараулил жертву в тёмном переулке? Удар ножа, имитация ограбления, и все проблемы с наследованием решены за долю секунды?

— Потому что тогда она и младший Буна автоматически окажутся в числе главных подозреваемых, ибо их выгода в свете последних скандалов в Школе Серого камня лежит, что называется, на поверхности, — ответил Вил, — маркиза же хотела, чтобы смерть её свёкра казалась абсолютно естественной. Ну кто заподозрит убийство, искусно спрятанное за несчастным случаем со стариком, который героически отвёл удар от невесты короля? Тем более, что маркизе прекрасно известно, что колдовать в охотничьем замке невозможно, и, если бы здесь случайно не оказались вы и не определили бы инкапсулированное заклятие. Дело было верное.

— Допустим, — тут Рика прищурилась, и коррехидору стало ясно, что у неё в рукаве ещё припрятаны контраргументы, — но провернуть столь мудрёную комбинацию без чародея, да ещё явно не из самых последних, — не так просто и не так бесследно, как порой чудится обывателям.

— Чародей в данном убийстве участвовал, — подтвердил, словно уже непреложную истину, коррехидор, — и, что самое обидное, он где-то здесь, в Каэ-доно, только мы пока даже не представляем, каким образом нам выйти на этого негодяя. Давайте попробуем логически его вычислить.

— Высокопоставленных гостей мы можем отмести?! — полувопросом-полуутверждением спросила чародейка, — ведь всех их проверяли и перепроверяли не один раз. Да и заявиться в виде древесно-рождённого неизвестной персоне будет весьма затруднительно. Я на собственной шкуре испытала последствия подобного появления в свете. Тогда остаются слуги, тем более что на вчерашние торжества наняли полным-полно волонтёров. Помните, господин Грай сетовал из-за того, что покойный дайнагон нанял кого-попало?

— Выдать себя за приглашённого по случаю торжеств слугу возможно, — согласился Вил, — ложное рекомендательное письмо, и готово дело!

— Давайте переглядим все те письма, что забрали из секретера маркиза Буны, — оживилась чародейка, — вдруг мы найдём там что-нибудь интересненькое?

— Вряд ли леди Давина станет рисковать и писать своему сообщнику рекомендации. Особенно в свете того, что нанимать его станет её родственник. Я уверен, — сказал коррехидор, — у преступника будет вполне невинная записка с самыми обычными характеристиками, ничего особенного или примечательного.

— И что же нам делать? Беседовать со всеми слугами подряд? Восстанавливать поминутно, кто, где и когда находился во время преступления? — Рика с силой сжала виски, сказывалось напряжение вечера и доброй половины ночи. Голова тяжелела и мысли не неслись проворными скакунами, а плелись черепашьим шагом, — даже всемогущий господин Грай навряд ли сможет точно указать местоположение каждого из своих подчинённых.

— Я тоже чувствую усталость и начинаю плохо соображать, — заметил Вил, — хоть светская жизнь и располагает к поздним отходам ко сну, я всегда страдаю, если выдаётся бессонная ночь, как сегодня. Давайте отправимся к его величеству, велим принести крепкого кофе с шоколадом, и подумаем, как нам заставить убийцу проявить себя. Ибо я уверен, что чистосердечного признания от маркизы мы не добьёмся, да нам и нечего ей предъявить.

В покоях короля было накурено, а сам монарх коротал остаток ночи в обществе главы Дубового клана за партией в шахматы.

— Вот, — проговорил он обвиняющим тоном, кивнув на доску с фигурами, — после вашего последнего визита сон, словно рукой сняло, ни в одном глазу. Приходится развлекать себя и Гевина, пока вы не приведёте ко мне убийцу и злостного заговорщика, удумавшего пошатнуть Кленовую корону на моей голове! Но, — король сощурился, — вижу вы опять с пустыми руками, кузен Вилли. Жаль, очень жаль.

— Ваше величество, — поклонился коррехидор и у него на лице само собой появилось то безразлично-страдальческое выражение лица, хорошо знакомое Рике по его еженедельным докладам в Кленовом дворце, — мы выяснили мотив убийства и способ, мы знаем главного организатора, но пока не выяснили, кто, собственно, являлся непосредственным исполнителем.

— Иными словами, Вилли, — потянулся за трубкой его величество Элиас, — ты не знаешь, кто укокошил дайнагона?

Ответить Вилу помешал приход кареглазого слуги с подносом.

— Кофе для господина коррехидора, — проговорил он, бросив несколько тревожный взгляд на стоящего перед королём Вилохэда, — прошу прощения.

С некоторой неловкостью, вызванной волнением от присутствия высоких персон, слуга сгрузил приборы на стол и удалился.

— Ну что ж, — проговорил король, — раз уж вы озаботились напоить нас кофе, то давайте не откладывать сие занятие, — он сделал приглашающий жест, — а то, вижу невеста Дубового клана совсем приуныла. Что, леди Эрика, не привыкли пока что к бессонным ночам? Видимо наш кузен не особо ревностно пользуется Древесным правом, — он засмеялся собственной шутке.

Чародейка же устала настолько, что у неё не было сил даже на суровый взгляд, каким она непременно одаривала всякого, осмелившегося пошутить на эту скользкую тему. Она просто взяла чашку с дымящимся напитком и сделала глоток.

— В Кленовом дворце варят особенный кофе, — решил разрядить обстановку сэр Гевин, — с корицей и кардамоном, крепкий, горький и чрезвычайно бодрящий. Не стесняйтесь, дорогая, возьмите сливок и не оставляйте без внимания любимые шоколадные печенья леди Камирэ.

Рика с благодарностью кивнула и взяла с тарелки шоколадную лисью мордочку. Вилохэд тем временем демонстрировал статью в «Еженедельных ведомостях Школы Серого камня» и рассказывал о резонах леди Давины Буна отправить главу Букового клана в мир иной. Видимо, чародейка недооценила значение противоестественных склонностей Эйсы, на его величество информация произвела шоковое впечатление. Он вышел из себя и принялся рассуждать о падении нравов, обещая эдикт c самыми суровыми карами для распустившейся древесно-рождённой молодёжи. Рика была благодарна Вилу, что он взял на себя роль рассказчика, пока она могла передохнуть и как следует насладиться странным, но удивительно вкусным и терпким кофе. Вторая лисья мордочка буквально развалилась в пальцах, столь хрупким было шоколадное печенье с розовой глазурью и ореховой крошкой. Девушка подивилась невольно искусству повара, создавшего сей маленький шедевр, а потом ей в голову пришла интересная мысль.

— Господа, — произнесла она, всё ещё сжимая в руке разломанное печенье, — кажется, я придумала, как нам заставить убийцу-чародея проявить себя.

Взгляды трёх пар глаз обратились на неё. Рика положила обломки печенья и аккуратно вытерла салфеткой ладонь.

— Сначала я расскажу вам, каким образом в прежние времена выявляли вора на южных островах Артанского моря, — проговорила она, в душе кляня себя за то, что уподобляется Вилу и начинает издалека. Однако, скажи она, что хочет спровоцировать неучтённого чародея с помощью шоколадного печенья, никто бы ничего не понял, — всё племя вставало в один ряд, и шаман давал первому человеку «зачарованное яйцо», которое непременно должно было лопнуть в руках вора.

— И что? — не понял король.

— Яйцо передавали из рук в руки, пока очередь не доходила до вора. В его руках яйцо, естественно, лопалось, и преступник был обнаружен.

— Вы можете зачаровать яйцо? — с интересом спросил отец Вила.

— Нам этого не потребуется, — ответила чародейка, — шаман вовсе не зачаровывал яйцо. Шаманизм и магия требуют абсолютно разных способностей. Яйцо в ритуале использовалось самое обыкновенное, разве что свежеснесённое. Расчёт делался на человеческую психологию: вор, веря в волшебную природу объекта, попавшего ему в руки, сам раздавливал от волнения яйцо и с головой выдавал себя.

— Любопытно, продолжайте, — велел король.

— Возникает законный вопрос: почему чародей использовал инкапсулированное заклятие? — сама себе задала вопрос девушка, — перебрав все варианты, я пришла к единственно правильному ответу: он каким-то образом был осведомлён, как работает система заклятий, защищающих от магии Каэ-доно.

— Не было необходимости ломать свою прелестную головку, — король подлил себе кофе, — достаточно спросить меня. Охранную систему в Кленовом дворце, да и во всех остальных моих резиденциях, периодически проверяют специалисты, они же настраивают амулеты. В последний раз такое происходило около семи месяцев назад. Приходят чародеи из Гильдии, осуществляющей охрану, и проводят профилактику. Не исключено, что преступник, который согласно вашим словам, сам является магом, как раз и побывал тут в то время.

— Да, — обрадовалась чародейка, — такой поворот объясняет его осведомлённость, а мне даёт в руки дополнительный козырь.

— Однако ж, нам всем остаётся лишь гадать, какое именно колдовство вы задумали? — подтолкнул разговор в нужном направлении Вил.

— Никакого колдовства не будет, — победно сообщила чародейка, — будет лишь один логический расчёт на простую человеческую реакцию. Очень хорошо, даже отлично, если наш подозреваемый причастен к охранным системам Каэ-доно, так мне будет даже проще. Я собираюсь сделать вид, будто провожу сложный ритуал, задействовав самые сильные охранные амулеты замка. Видите ли, всякому чародею известно, что амулеты зачастую облают разными свойствами, и при помощи специальных ритуалов можно заставить работать то или иное из них. Более чем уверена, охранные амулеты замка обладают такими свойствами в полной степени, и даже те, кто их обслуживает, не знают всех свойств до конца. Этим-то я и воспользуюсь. Затею впечатляющий ритуал, главной целью коего будет установление лица, замыкавшего свои внутренние магические цепи в минувшие сутки. Для большинства разговор про каки-то там внутренние цепи покажется непонятным и странным. Скорее всего, обычный человек пожмёт плечами и скажет, мол, проверяйте, коли охота случилась. Но чародей — другое дело, особенно тот, кто держал под контролем бедную Тибу Эдаби и направил её руку в глаз дайнагона. Самое простое решение, что должно прийти в голову преступнику, это на время ритуала покинуть зону действия амулетов, а значит, он непременно должен попытаться выйти из Каэ-доно. Гвардия устроит незаметные засады у всех входов и выходов, а затем без труда задержит нашего чародея.

— Звучит, как вполне реализуемый план, — похвалил герцог Окку, — но откуда слугам станет известно об этом?

— Психологическая атака требует предварительной подготовки, — тоном отличницы, отвечающей на каверзный вопрос преподавателя, ответила чародейка, — сначала я планирую через господина Грая донести до слуг наиважнейшую и секретную информацию, что Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя сбиваясь с ног ищет чародея, который неизвестным образом колдовал минувшим вечером, и для этого планирует нечто вроде общей очной ставки, во время которой защитные амулеты Каэ-доно безошибочно укажут на преступника, ибо в его внутренних цепях сохранилась остаточная магия, которая и станет самым лучшим и неопровержимым доказательством виновности человека в убийстве.

Вил кивнул, и заявил, что эту часть операции он охотно возьмёт на себя.

— Такая информация, да ещё и сообщённая по секрету не может не взбудоражить и не насторожить ложного слугу, — продолжала девушка, — скажите, ваше величество, где хранится документация по охранной системе?

— Разумеется, у меня в сейфе, — ответил король.

— Здесь или в Кленовом дворце?

— В Кленовом дворце находится документация по Кленовому дворцу, — раздражаясь непонятливости собеседницы, проговорил его величество Элиас, — а то, что относится к Каэ-доно — здесь. Крайне глупо и небезопасно было бы оказаться в ситуации, когда в случае поломки или какой иной внештатной ситуации, пришлось бы ехать в столицу, чтобы вручить ремонтникам книгу с описанием всех амулетов и их свойств! Конечно же, мануал здесь, под руками.

— Кто имеет к нему доступ? — позабыв о дворцовом этикете, наседала чародейка.

— Никто, кроме меня, — пожал плечами король, — сейф зачарован на движение моих глаз. Ни подделка, ни вырванное око не дадут постороннему лицу доступ к секретному содержимому.

— Вы не могли бы мне доверить мануал по амулетам охранной системы? — серьёзно спросила Рика.

— Ради всеобщего блага и покоя моих подданых, я готов.

— Великолепно, — воскликнула чародейка, принимая из рук короля довольно-таки толстую книгу в кожаном переплёте с золотым тиснением в виде неизменных королевских кленовых листьев, — мануал прекрасно узнаваем, он придаст достоверности и весу, как моим словам, так и ритуалу.

— Вы правда можете это сделать? — не удержался от восторженного вопроса коррехидор, видя, как загорелись глаза Рики, — ритуал, который просто-напросто укажет нам на убийцу?

— Вы преувеличиваете возможности магии, да и мои личные таланты тоже, — смутилась чародейка, — способа выявить, замыкал ли человек свои внутренние магические цепи, я не знаю, да и не знаю, существует ли он вообще.

— Но, как тогда вы можете быть уверены, что убийца поверит вашему ритуалу, а не станет стоять в сторонке со скептической улыбкой наблюдая за манипуляциями молодой чародейки, возомнившей о себе, боги знают что? — прищурил свои голубые глаза король, — и это будет вполне обычной человеческой реакцией.

— Нет, не будет, — уверено ответила Рика, — во-первых, чародей-прикладник (а именно такие занимаются охранными амулетами, освещением и прочими важными хозяйственными делами), несомненно, далёк от теоретической магии, и с уверенностью сказать, будто то, что я собираюсь проделать невозможно, он не может никак. Во-вторых, я буду использовать некромантию, раздел магии чрезвычайно далёкий от большинства практик, да и окутанный кучей домыслов и слухов к тому же. Но главным фактором убеждения станет вот эта книга, — изящный пальчик чародейки постучал отлично выделанной телячьей коже, — не уверена, что преступнику довелось держать в руках именно этот мануал, но подобные по долгу службы он видел, и не один раз. То, что амулеты, а уж тем более — королевские, полны всяческих скрытых свойств, для какого-никакого специалиста не является секретом. А мы имеем дело не абы-с-кем, наш чародей знал, как работает система заклятий в Каэ-доно, додумался, при помощи каких чар её можно обойти, и обошёл. Он умён, явно не обделён самообладанием, поскольку рисковал своей репутацией, да и самой жизнью. Не понимаю только, что могло сподвигнуть его на это?

— Деньги! — воскликнул король и засмеялся, — любовь, ведь маркиза совсем ещё не старая, привлекательная женщина. Выгода, наконец. Например, став матерью главы Букового клана, леди Давина пообещала ему протекцию, или вообще — тёпленькое местечко главного кланового чародея.

— Да, всё верно, — подключился сэр Гевин, — вы правы. Любой из этих мотивов подойдёт. Итак, дети мои, продумайте ритуальчик поэффектнее, чтоб волосы у особо впечатлительных особ дыбом поднялись, и вперёд. Я беру на себя гвардию, а вы уж не подведите! Воспользуйтесь по полной обычной человеческой реакцией.